Затмение (джен)

Гарри до последнего надеялся, что ритуал провалится, что что-то случится, и Тёмный Лорд не будет возрождён. Но он был вынужден разочароваться — из огромного котла вышел высокий и худой, как скелет, человек. Гарри окатил ледяной ужас при виде него.

— Одень меня, — изрёк тот пронзившим сердце голосом. Хвост, дрожа и всхлипывая, с трудом встал на ноги, поднял с земли чёрный плащ и накинул его на голову и плечи хозяина.

Волдеморт холодно посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на привязанного к надгробию Гарри. Это был уже другой взгляд: залитые кровью глаза со странным любопытством и внимательностью смотрели прямо на мальчика, словно что-то проверяя.

— Я так и думал, — голос Лорда стал спокойнее, хотя от него всё также бросало в дрожь. — Хвост, развяжи его. Немедленно.

— Но… господин, разве Вы не…

— Немедленно, — раздражённо повторил приказ Волдеморт. Хвост тут же подчинился и, подойдя к Поттеру, развязал веревки, мигом покинув его от греха подальше. Гарри упал на холодную землю, ощутив неприятную боль. Шрам успокоился, правда, всё также немного покалывал в близком присутствии Тёмного Лорда, который постепенно двигался к нему всё ближе.

— Мне стоило догадаться раньше, что Лили была далеко не глупой девчонкой, — произнёс Волдеморт снова, продолжая смотреть на Гарри долгим испытующим взглядом. Наклонившись над мальчишкой, смотрящего на него ненавидящим взглядом, он притронулся к его лбу. Поттер ахнул — шрам снова обожгло невероятной болью, которая выбила его из колеи, не давая возможности даже нормально ответить Волдеморту.

Тот же взял свою палочку, быстро отданную ему Хвостом, и громко произнёс незнакомое Поттеру заклинание, направленное прямо на него:

— Ревелио! Фините Инкантатем!

Гарри закрыл глаза, но, к его удивлению, ничего особо заметного с ним не произошло. Он не почувствовал никакой боли. Волдеморт только отпустил свои длинные паучьи пальцы с его лба и поднялся. За его спиной тихо ахнул Хвост.

— Что ты сделал? — с ненавистью спросил Гарри, обращаясь к Волдеморту. Боль ушла, и он наконец-то смог выдавить из себя несколько слов.

— Вернул то, что от тебя скрывали — твою настоящую внешность, — размеренно ответил Тёмный Лорд, усмехаясь.

Глазами он прошёл по подростку, который постепенно начал изменяться. Чёрная волна блестящих волос на нем стала выглядеть послушнее и уложеннее, исчезло «Поттеровское» гнездо. Черты его лица изменились, стали тоньше и грубее, щеки стали впалыми, как и у Лорда в молодости. Очки, как и думал Волдеморт, утратили свою необходимость, открывая взор на его яркие зелёные глаза. Помимо них сохранился и рост, но и то потому, что требовалось время на изменение такой важной характеристики.

— Гарри, тебе стоит внимательно выслушать меня сейчас. Возможно, ты не поверишь мне сразу, и я пойму, но я скажу абсолютную правду.

— Мало в это верится, — сказал Гарри, стараясь не высказывать удивление от отношения Лорда к нему. Тот говорил слишком спокойно для своего обычного поведения, напоминая ему Риддла со второго курса. — Но я слушаю, всё равно в данной ситуации у меня нет много выбора, Волдеморт.

— Да, правда, — Тёмный Лорд снова взмахнул палочкой, и Гарри удивительным образом оказался сидящим на небольшом каменном сооружении, которое было теплее, чем земля. — Это небольшая, но весьма занимательная история. Видишь ли, Гарри, твоя мать скрывала больше секретов, чем думают другие. Она была удивительной колдуньей, умной и талантливой, да ещё и писаной красавицей. Поверь, среди маглорождённых такие встречаются крайне редко. Конечно, Лили Эванс являла собой некий идеал, но все мы знаем, что таких людей ровным счётом не существует. Она дружила с одним, наслаждаясь его вниманием к себе и пользуясь его помощью, а затем влюбила в себя и самого популярного хулигана школы, когда поссорилась с первым из-за сущего пустяка. Я не вникал в их историю и, пожалуй, не желаю вникать. Мы встретились с ней раньше той злополучной ночи, когда она уже была замужем за этим Поттером. Одна-единственная ночь, которая повлекла за собой удивительные последствия. Это была встреча в одном из маггловских баров, когда я ради развлечения решил изменить свою внешность. Лили Поттер пришла туда после ссоры с мужем — я узнал её и тотчас же подошёл, решив завести беседу. Милая миссис Поттер удивительным образом готова была высказать всё после бокала крепкого алкоголя — у неё, пожалуй, была сильная непереносимость этого напитка. Конечно, я узнал удивительно много нового от неё и про её мужа и про их планы, а затем мы провели чудесную ночь. На утро она смущённо пыталась оправдаться алкоголем и плакала, коря себя за совершённую ей ошибку. Обсудив с ней это, я пообещал ничего не говорить её мужу — и мы расстались ровно до того дня, как случилось то хеллоуинское происшествие. Я не думал, что одна ночь сможет кончиться для той беременностью, но так вышло. И Лили прекрасно скрыла это от всех. Вот такая удивительная история.

— Ты хочешь сказать… я… — Гарри округлил глаза и неверяще посмотрел на Тёмного Лорда. — Ложь! Это не может быть правдой! Не может! Моя мама никогда бы!.. Это все твоя наглая ЛОЖЬ!

— О мёртвых плохо не говорят, — улыбнулся Тёмный лорд, смотря в яркие зелёные глаза мальчика, в которых плескалась настоящая буря эмоций. — Конечно, никто бы не рассказал о её плохих сторонах или ошибках, тем более, что многие не видели в ней этого. Глаза людей порою могут быть слепы. И эта ситуация все же осталась тайной… Но да, я твой настоящий отец, Гарри. И ты вовсе не Поттер, а Риддл, как бы противна мне ни была эта фамилия...

— ЛОЖЬ! ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ОБМАНУТЬ МЕНЯ! — Гарри повысил голос и с ненавистью посмотрел на Тёмного Лорда. Хвост в панике отошёл подальше, чувствуя, как невольно Поттер стал применять магию. Волдеморт же с удивительным спокойствием смотрел на подростка, который не мог принять правду о себе и своих родителях. Он трансфигурировал для него зеркало в полный рост и дал взглянуть тому.

— Заклинание, что я применил, выявляет то, что было скрыто. Твоя мать была удивительно хороша в чарах, что даже Дамблдор не заподозрил ничего, хотя, возможно, этот дурак просто верил им. Для чар изменения внешности данное заклинание тоже подходит, так что… оно открыло то, как ты выглядишь на самом деле, Гарри. Если ты и этому не веришь, то я могу вынуть из своей памяти воспоминания о том дне, — сказал Волдеморт. Гарри посмотрел на себя в зеркало и увидел почти полную копию того Тома Риддла, что был в Тайной комнате. Он постарался взять себя в руки и хмуро посмотрел на Волдеморта.

— Хорошо… если это так… если ты мой отец, то что теперь? Это меняет что-то? Ты убил мою мать! — Гарри снова повысил голос и посмотрел на Тёмного Лорда как на того, кто совершил в его глазах ещё большее преступление.

— Она сама выбрала свою смерть, — Тёмный Лорд вернул зеркалу первоначальный вид. В руках у него была своя палочка и палочка Гарри, которую он так и не отдал обратно подростку, что сразу бы бросился на него с заклинаниями. — Я давал ей три шанса спастись, но она отказалась. А я не люблю, когда кто-то встаёт у меня на пути, каким бы человеком тот для меня ни был. Тебе я даю такой же шанс, Гарри. Думаешь, если все узнают, чей ты сын, тебя будут также любить? Уважать? О нет, ты уже должен был понять непостоянность толпы. Чуть ты сдвинулся не туда — тебя обольют грязью. Ты станешь для всех Тёмным магом, чудовищем, вторым Тёмным Лордом и убийцей. Даже твои друзья будут смотреть на тебя гораздо настороженней. В тебе течёт кровь Волдеморта! Кровь Тёмного лорда! Моя кровь!

— НЕТ! — Гарри схватился за голову, стараясь справиться с вновь нахлынувшей на него головной болью. А Лорд только рассмеялся своим ужасно пугающим и холодным смехом. — Этого не случится! Никогда! Меня не бросят!

— Будь умнее, Гарри, — продолжил смеяться Лорд, наклонившись к уху мальчишки и положив руку ему на плечо,— Присоединись ко мне, где тебе не скажут и слова против… Ты получишь больше, чем только можешь себе представить… И никто, никто даже не подумает сказать, что твоя мать оказалась девушкой лёгкого поведения, а ты сам — отродье Тёмного Лорда… Подумай над этим, Гарри. Хочешь ли ты потерять своих друзей?

— Н-нет, — голос Гарри дрожал. Казалось, он не мог соображать. Слова Тёмного Лорда то и дело эхом проносились у него в голове гораздо хуже любой пытки. Он думал… что тот может оказаться прав, что все, даже его друзья, отвернутся от него, узнай они, что мальчик-который-выжил на самом деле сын того самого человека, победителем которого его считают. Будут бояться его также, как и когда узнали, что он змееуст, если не гораздо больше… И Рон… Он ведь уже держал на его обиду, не веря ему. Поверит ли в него и сейчас? — Я не хочу этого… не хочу!

— Тогда скажи это… скажи прямо сейчас, что ты готов присоединится к Пожирателям смерти. Стать юным лордом, моим наследником, — произнёс Волдеморт. Красные глаза, как глаза змеи, смотрели на Гарри, а паучьи руки придерживали юношу за дрожащие плечи, не давая ему упасть.

— Да, я готов… — как в бреду пробормотал Гарри и замолк, посмотрев на ликующее выражение лица Тёмного лорда.— Если никто… никто, даже Дамблдор, не узнает о том, что я твой сын, то я пойду на это…

— Конечно, мой дорогой, — голос Лорда изменился и стал тише. — Никто об этом и не узнает.

Тёмный Лорд снова произнёс заклинание, и к Гарри вернулась прежняя внешность. На этот раз он почувствовал, что с ним произошли какие-то изменения.

— У меня будут дела, Гарри, но мы с тобою обязательно встретимся на каникулах, — произнёс Волдеморт. Он отпустил юношу, постепенно приходящего в себя. — Можешь вернуться обратно с кубком. И захвати с собой тело этого юноши. Уверен, тебя уже ждут.

— Хорошо, — Гарри медленным шагом подошёл к Седрику и взялся за его руку, а затем и за кубок. Он тотчас исчез, и на кладбище остался только Волдеморт и Хвост, который до сих пор в ужасе смотрел на происходящее.

— Ты дашь непреложный обет, — произнёс Волдеморт. — А затем… а затем я с удовольствием буду ждать моих старых друзей.

— Д-да, м-милорд…

Гарри оказался на мягкой траве поля для квиддича. Его вынесло почти к самым трибунам, и он с трудом осознавал, что пару мгновений назад произошло на кладбище. Вокруг были слышны многочисленные голоса и беспокойные возгласы. Несколько человек только-только поняли, что рядом с юношей лежал бездыханный труп Седрика Диггори, и поспешили к нему. Среди них Поттер разглядел фигуры министра Фаджа и профессора Дамблдора.

Гарри усмехнулся и, теряя сознание, наконец окончательно понял, что на том кладбище он подписал себе бесповоротный приговор. Теперь его ждала одна дорога. Дорога, по которой когда-то последовал Хвост, и по которой теперь последует он. Предательство.

Голоса смолкли, а в глазах окончательно всё потемнело. Когда Гарри очнулся, возле него уже не было ни трибун, ни лиц, полных страха и волнения. Был только белый-белый потолок и знакомые стены больничного крыла Хогвартса. Поттер оглянулся — вокруг не было никого. Даже мадам Помфри. Он поднялся на ноги и вздохнул, собираясь тихонько уйти.

Задерживаться в больничном крыле, даже при всей заботе мадам Помфри, Гарри не собирался, ведь чувствовал он себя не так уж плохо.

— …Вы предполагаете, что это Тёмный Лорд? Увольте, Альбус, Поттер ещё ничего даже не сказал, не нужно говорить таких очевидных глупостей! — отчётливо услышал он Фаджа за дверью больничного крыла. Гарри замер, остановился недалеко от двери и внимательно прислушался к разговору двух магов.

— А как, по Вашему мнению, иначе объяснить произошедшее всем, особенно нашим иностранным гостям? — произнёс Дамблдор. Его голос звучал спокойно, хотя, будь на его месте Поттер, то уже спустя несколько секунд министр вывел бы его из себя. — Что его убили зверьки Хагрида? Соплохвост или же акромантул?

— Но ведь это не исключено, Дамблдор! Эти существа крайне опасны, они могли убить одного из участников турнира. Я с самого начала утверждал всем, что это ужасная идея, — Корнелиус стоял на своём. В другое время Гарри непременно бы поддержал не его, а Дамблдора, но теперь, после пережитого им на кладбище, несмотря на внутреннее желание тут же рассказать всё директору, он будет вынужден отрицать возрождение Тёмного Лорда до последнего. Самая лучшая линия поведения, которую мог придумать Поттер сейчас, — это сказать, что он ничего не помнит после того, как они с Седриком сражались с акромантулом.

— Корнелиус, будь это одно из этих существ, то Вы бы не увидели тело бедного мальчика в таком состоянии. К тому же наверняка на нём бы были хотя бы следы укусов, — произнёс Дамблдор. — Один раз Вы уже обвинили Хагрида безосновательно, я не позволю повториться этому дважды.

— Хорошо. Но все ответы нам может дать лишь Гарри Поттер, когда придёт в сознание Мадам Помфри говорила что-нибудь о его состоянии?

— Нет, но уверен, мальчик скоро очнётся, — проговорил Дамблдор. — Аластор передал мне её слова, что у него нет серьёзных ранений, а на потере сознания сказался стресс от пережитой ситуации…

Гарри вновь отошёл к кровати и присел на её край. Уйти сейчас не получится, поэтому оставалось только ждать возвращения медведьмы и пережить грядущие расспросы.

Мадам Помфри пришла минут через пятнадцать. Увидев сидящего на кровати подростка, она облегчённо вздохнула и легонько улыбнулась ему:

— Рада, что Вы пришли в себя, мистер Поттер. Как Вы себя чувствуете? Вы можете рассказать, что произошло с Вами и мистером Диггори в лабиринте? Это очень интересует всех, включая меня. То, как Вы явились на поле, определённо шокировало всех…

— Я в порядке, но… я не помню, что там произошло, — Гарри прервал медведьму и посмотрел на неё.— Правда не помню. Мы сражались с акромантулом, Седрик и я. А потом… потом, я помню, мы всё же схватились за кубок вместе. И на этом мои воспоминания заканчиваются. Всё как в тумане.

Мадам Помфри понимающе кивнула и что-то записала себе на пергамент магическим пером.

— Частичная потеря памяти — нередкий случай при подобных ситуациях. Полагаю, Вы ещё не скоро всё вспомните, а лезть в Вашу голову никто не станет из соображений простой безопасности, — произнесла медведьма. — Вы можете идти. В остальном Вы в порядке, поэтому я не вижу смысла задерживать Вас в больничном крыле. И передайте особо любопытным, что я запретила Вам перенапрягаться в ближайшее время. Вам нужно отдохнуть и расслабиться — только тогда Ваша память может прийти в норму.

— Спасибо, мадам Помфри, — с лёгкой улыбкой произнёс Гарри и поднялся, направляясь к выходу. Открыв двери, он обнаружил всё также стоящих за ней профессора Дамблдора и министра Фаджа. Только теперь к ним присоединился Аластор Грюм, чей вид немного отличался от того, каким парень его видел каждый день до этого.

— Мистер Поттер! Как замечательно, что с Вами всё в порядке, — министр Фадж облегчённо выдохнул, самолично убедившись в безопасности победителя турнира. — У нас есть к Вам вопросы. Надеюсь, Вы сможете любезно ответить нам на них.

— Если это касается того, что произошло — я не знаю, — Гарри тут же поспешил остановить министра. В этот раз лгать было даже проще, чем медведьме, возможно именно потому, что он не особо симпатизировал министру. — Мадам Помфри сказала, что у меня частичная потеря памяти на фоне пережитого стресса. Увы, но после нападения акромантула у меня в голове только туман.

— И этому никак нельзя помочь… в короткие сроки?

— Нет, восстановление будет долгим. Мне посоветовали только отдохнуть и расслабиться. Так что, простите меня, но я бы хотел поскорее встретиться с друзьями. Они наверняка сильно переживают.

— Конечно, Гарри, ты можешь идти, — спокойно произнёс Дамблдор, хотя Гарри на самом деле было трудно определить, что на самом деле сейчас испытывает директор. — Мы поговорим с тобою немного позже. Надеюсь, к тому времени ты достаточно отдохнёшь и будешь готов получить своё вознаграждение за победу в турнире. К счастью, ты ещё успеешь к заключительному пиру.

— Да, конечно, профессор, — Гарри попытался выдавить из себя улыбку и, вежливо кивнув всем остальным, направился в гостиную Гриффиндора, где его тотчас окружили все.

— Гарри! Как ты себя чувствуешь? Мы очень испугались, когда ты вернулся и тут же потерял сознание, — Гермиона успела обратится к нему первой, с беспокойством смотря в его глаза. Больше всего сейчас Поттер не хотел врать своим друзьям, ведь до этого у них никогда не было никаких секретов друг от друга, но у него не было иного выбора. Он повторил тоже самое, что и недавно сказал директору и министру.

— Это ужасно, Гарри. Как бы то ни было, но ты забыл очень важный отрывок времени, который теперь вызывает вопросы у всех, — произнесла Гермиона. — Но я рада, что ты в порядке. Это самое важное.

— Да, друг. А то мы очень перепугались, — произнёс Рон. — Ты уже получил своё вознаграждение за победу в турнире? Дамблдор говорил, что хотел отдать её тебе в больничном крыле, так как из-за случившегося они не уверены в том, что стоит проводить церемонию закрытия турнира.

— Дамблдор обещал встретиться со мной, когда я как следует отдохну, — произнёс Гарри. — Думаю, там мне и отдадут мой выигрыш. Правда, я считаю, что… мне стоит отдать его Диггори. Я не заслужил эту награду.

— Не говори так, Гарри, — уверенно произнесла Гермиона. — Ты более чем заслужил её после всего, что пережил. Поверь, это так.

Гарри вздохнул. Он был уверен — знай они, что на самом деле произошло на том кладбище после того, как они с Седриком схватились за кубок, то прямо сейчас ни Рон, ни Гермиона не говорили бы спокойно о том, что он заслужил эту награду…

* * *

До следующего дня его никто не беспокоил, но Гарри всё равно то и дело беспокоили кошмары, связанные с Волдемортом и смертью Седрика. Утром он был не лучше выжатого лимона, и это заметили все, сочувственно глядя на бледный до ужаса вид подростка. К счастью, завершающую церемонию всё же отменили, и причину этого понимали все. Смерть Седрика пошатнула многих, и радоваться не было сил ни у кого.

За завтраком Гарри лениво ковырял ложкой кашу и пытался хотя бы немного поесть. Гермиона с Роном и так в ужасе смотрели на его состояние, которое было не лучше, чем у инфернала, поэтому Поттер постарался хотя бы покушать, чтобы ещё больше не беспокоить их. Юноше не хотелось снова видеть сочувственные взгляды друзей, терзающие его хуже обвинительных слов.

Посреди завтрака в зал влетели совы. Кружась под потолком, они постепенно спикировали каждый к своему получателю. Гарри просто смотрел на них, не ожидая чего-то получить, как вдруг одна из них, среднего размера сизая сова, направилась к нему и кинула в его сторону небольшой конверт. К счастью, она не попала Поттеру в еду, так как он вовремя поймал письмо из лап почтовой совы.

— Кто тебе написал? — Гермиона тут же посмотрела на друга. Гарри взглянул на конверт, где не было изображено ничего, кроме герба Слизерина. Но и этого вполне было достаточно, чтобы понять, кто являлся отправителем.

— Бродяга, — отмахнулся Поттер и быстро спрятал письмо в карман мантии. Гермиона одобрительно кивнула, подумав, что тот просто не хочет распечатывать письмо от Сириуса на глазах у всех.

— Понятно. Я надеюсь, он уже в курсе последних событий, — Гермиона вздохнула. — Ах, я совсем забыла сказать, что вчера Дамблдор передал тебе, что ждёт тебя после завтрака у него в кабинете. Наверняка он хочет сказать тебе что-то важное.

— Хорошо, я подойду к нему, — пробормотал Поттер, посмотрев на Грейнджер.

Позавтракав, он отправился к директору. Правда, у самой горгульи Гарри вспомнил, что не спросил пароль. Гадать же ему совсем не хотелось, Дамблдор мог придумать самые странные и необычные пароли, которые никогда не придут в голову.

— Меня ждёшь? — за спиной раздался знакомый размеренный голос Дамблдора. — Я рад видеть тебя, Гарри, хотя, как я понимаю, твоё состояние всё ещё не очень хорошее. Бессонница?

— Да, всю ночь меня мучали кошмары. Простите, профессор, я до сих пор чувствую себя плохо из-за последних событий. Мне постоянно снится Седрик и… то и дело я думаю о том, что всё могло быть иначе.

— Здесь нет твоей вины, ты даже не можешь вспомнить, что случилось тогда. Карамельный десерт, — произнёс Дамблдор. Горгулья открыла проход в кабинет директора.— Проходи. Нам есть о чём поговорить, мальчик мой.

Гарри кивнул и прошёл внутрь кабинета, присев на стул возле директорского стола. Он был здесь в последний раз на втором курсе, но здесь всё также ничего не менялось. Дамблдор уселся по другую сторону на мягкое директорское кресло и спокойно взглянул на ученика.

— Гарри, мне сложно об этом говорить тебе, но я могу предположить, какую именно часть ты, а точнее твой разум, отказывается вспоминать, — произнёс директор Дамблдор.

— И что это, профессор? — спросил беспокойно Поттер. Он старался сдерживать нарастающую в нём панику. Дамблдор не может знать! Нет, скорее всего, если он и знает, то только малую часть. Например, то, что Тёмный Лорд вернулся… только и всего.

— Возрождение Тёмного Лорда, — произнёс Дамблдор, грустно вздохнув. — Видишь ли, Гарри, когда ты потерял сознание, в больничное крыло тебя вызвался сопроводить Аластор Грюм. Я и Снейп последовали за ним… и нам удалось узнать, что под его маской всё время скрывался Барти Крауч.

— Крауч? Но он же умер! Я отчётливо помню, что…

— Его убил его же сын. Видишь ли, у них с ним одинаковые имена, — произнёс Дамблдор, кивнув. — Бартемиус, полный безумия, под сывороткой правды поведал нам историю о том, что этот турнир был частью плана Тёмного Лорда. Он хотел заманить тебя и использовать твою кровь для собственного возрождения. И, к моему сожалению, я считаю, что ему это удалось.

— Но почему Вы так считаете? — Гарри занервничал сильнее. Профессор обратил на это внимание, но, разумеется, подумал, что Поттер просто обеспокоен возрождением Лорда.

— Мне кажется, ты не просто так забыл всё. Волдеморт мог использовать на тебе заклинание забвения. Ему выгодно, чтобы никто не знал о том, что произошло на кладбище, — произнёс Дамблдор. — Я пытался сказать об этом Фаджу, но он слепой баран, который не хочет даже слушать разумные выводы, беспокоясь о своём месте в министерском кресле.

— И что теперь…? Что вы думаете делать, профессор Дамблдор? — обеспокоенно поинтересовался Гарри, глянув на директора. — Теперь, когда Волдеморт вернулся… когда он снова может начать войну…

— Начать готовиться, — произнёс Дамблдор. — Это единственное, что я могу сделать, пока он не освободил из Азкабана своих последователей. Очень много людей готовы помочь нам на данный момент, так что мы сможем справиться. Я надеюсь на это.

Гарри кивнул и хмуро отвернулся в сторону окна, уйдя в свои размышления. Дамблдор не беспокоил его, Поттера и самого сейчас волновали многие вещи…

Письмо, которое Гарри получил от Волдеморта в Хогвартсе, он решился прочитать, только вернувшись в дом Дурслей. Здесь не было ни любопытствующих друзей, ни других факторов, которые могли бы отвлечь его. Распаковав конверт, Поттер хмуро посмотрел на содержимое листа бумаги, исписанного мелким аккуратным почерком, до которого самому Гарри было как до луны.

Гарри Поттер, или мне лучше писать Гарри Риддл? В любом случае, не важно, хотя нам непременно стоит подумать над твоим новым именем. Это точно никуда не годится. Я не буду многословен, так как всё расскажу при нашей личной встрече. Я приду за тобой в полдень, 30 июня. Постарайся в этот день быть готовым. Если ты всё ещё веришь бредням Дамблдора про защиту матери, то напомню, что я твой близкий родственник, к тому же возрождённый твоей кровью. Она изначально никогда не работала, а случай на первом курсе… скорее касается некоторых моих тайн.

Письмо защищено от посторонних читателей, но всё равно рекомендую прочесть его, когда будешь один.

С ожиданием дня нашей встречи,

Твой отец.

Последнее показалось Гарри больше издевательством, нежели искренними словами, поэтому он только больше нахмурился и практически сразу откинул письмо в самый дальний угол. Он вздохнул, немного успокоившись. Удивительно, но после какого-то времени он отнёсся к этому проще, чем мог бы отнестись, открой он это письмо тогда, в Хогвартсе. Возможно, вместе с чарами внешности что-то поменялось и в нём самом после того, как он узнал о том, кто его отец? Или он всегда был таким, только отрицал? Например, недаром Том на втором курсе говорил о том, что они похожи, а Распределяющая Шляпа настаивала на том, что ему подходит Слизерин. Возможно, это действительно так. Он не знал, как теперь ему думать об этом. В голове была такая каша, что он всё никак не мог её переварить.

Он лёг на свою кровать, закрыв глаза. Было уже поздно, по ощущениям часов одиннадцать-двенадцать ночи, но сон всё никак не приходил к нему. Пожалуй, так было с самого его возвращения с кладбища. Каждую ночь его мучали кошмары, в которых он раз за разом слышал противный холодный смех Волдеморта, а затем видел и себя. Такого, какого он увидел в том зеркале — копию молодого Тёмного Лорда, только с мерзкой усмешкой и алыми, как кровь, глазами. Он смотрел на него долго, то и дело с отдалённый эхом проговаривая:

— Предатель…

А потом Поттер становился своими друзьями, которые узнавали о том, что он сын Волдеморта, а потому отворачивались от него мгновенно, оставляя юношу одного. И только Волдеморт всё с той же холодной улыбкой продолжал повторять те слова о том, что теперь у него просто не остаётся другого выбора.

Теперь у него правда не было другого выбора. Гарри сделал шаг — тот оказался роковым. И теперь только его удача могла помочь ему выйти из ситуации, в которую сам попал…

* * *

Указанная в письме дата наступила крайне быстро для Гарри, который ждал его с замиранием сердца, как судный день. В голову постоянно приходили опасения, что это обман, затеянный Тёмным Лордом. Тщательно спланированная ловушка, чтобы выманить его из-под защиты дома номер четыре и убить. Однако такие мысли перекрывали другие, которые твердили ему, что будь это так, то его бы уже убили на кладбище. Тёмный Лорд не из тех, кто тянул бы с этим.

— Мальчишка!

Снизу послышался раздраженный голос тёти Петуньи. Хмуро бросив последний взгляд на свою комнату, в особенности на стоящий у кровати потёртый годами, ещё даже не разобранный с его приезда чемодан, он быстро вышел из помещения и подошёл к лестнице. Уже на середине Гарри заметил стоящего у порога незнакомого мужчину средних лет. Замерев на месте на мгновение, он стал напряжённо размышлять о том, был ли это Волдеморт, который замаскировал свою внешность, или же… тот послал кого-то другого? А может, это вообще был незапланированный визит кого-то от Дамблдора?

— Поттер! Не стой на месте, спускайся, — снова крикнула Петунья. Гарри выдохнул и спустился вниз, встав между незнакомцем и тётей Петуньей. — Наконец-то! Я пойду приготовлю чай. А вы поговорите. Какая радость, что тебя, мальчишка, кто-то любезно согласился принять на грядущий месяц. Мы с Верноном и Дадликинсом как раз собирались в поездку, это освободило нас от необходимости искать того, с кем тебя оставить.

— Эти магглы отвратительны, не правда ли? — усмехнулся незнакомец, когда та отошла. Точнее уже не незнакомец, потому что если внешность того и была скрыта, то этот голос Поттер узнал бы из тысячи. — Радуйся, что я избавлю тебя от их компании на этот месяц. К моему сожалению, я не могу убить их прямо сейчас.

— Невероятная радость, — с сарказмом произнёс Гарри, глянув на него. Волдеморт хмуро посмотрел на внешний вид подростка. Поттер был в старой футболке, которой явно уже давно пора было отправиться в мусор, и в маггловских поношенных джинсах.

— Ты ещё не собрался? Во что ты одет, Поттер? — спросил с презрением Волдеморт. — Этим вещам давно пора на свалку даже по меркам магглов.

— Это моя обычная одежда. Уж простите, но Дурсли не одаряют меня всем новым, — произнёс Поттер мрачно.

— Что ж, это не входило в мои планы, но мы зайдём в Косой переулок, — произнёс Волдеморт. — В таком виде ты точно не появишься в поместье Малфоев. Это было бы слишком позорно для меня.

— Поместье Малфоев? Мы договорились, что никто не будет знать, что я твой сын! — крикнул Гарри, слишком громко и неожиданно для себя. Он снова потерял самообладание, со злостью посмотрев на отца.— Ты соврал мне?!

— Оставь свою злость. Я не собираюсь нарушать свой договор, Гарри. Никто и не будет знать, что мой сын — Гарри Поттер, — произнёс Волдеморт спокойным голосом, хотя его взгляд был холоден, — Я представлю всем Эвана Риддла. Вспомни, что твоя реальная внешность отличается от этой… единственное, я поменяю тебе цвет глаз. Такой насыщенный зелёный цвет крайне редок. Это относится и к походу в Косой переулок. Мне ни к чему, чтобы тебя узнали прохожие.

Гарри сильно нахмурился, но вздохнул, признав, что он погорячился. Однако недоверие к тому было нормальным, ведь это был Тёмный Лорд. У него и не было причин верить в то, что тот исполнит своё слово.

— Иди за своими вещами. Сову можешь просто отпустить — она найдёт тебя вскоре. Она также приметна, чтобы брать её с собой.

— Хорошо, — негромко ответил Гарри. Он ушёл к себе в комнату и вернулся с чемоданом. Волдеморт с вежливой улыбкой попрощался с миссис Дурсль, при этом явно используя какое-то внушение, потому что какой бы дурой ни была Петунья, она никогда не вела себя подобным образом с незнакомцами.

Дождавшись Поттера, Волдеморт резко схватил его за свободную руку и вывел на улицу. Они дошли до безлюдного места, прежде чем Тёмный Лорд достал волшебную палочку и направил её на Гарри, снимая ранее наложенные им чары внешности. Затем он же изменил ему цвет глаз, сделав их тёмными, почти чёрными, как были когда-то у него самого. Теперь Гарри стал полностью походить на молодого Тома Риддла.

Оценив изменения, Волдеморт кивнул сам себе.

— Надеюсь, у тебя хватит ума вести себя нормально и не называть меня Волдемортом на глазах у всех. От твоего поведения зависит то, как скоро мы покинем Косой переулок, — произнёс он, обращаясь к Поттеру. — И нам нужно будет зайти в одну лавку в Лютном переулке… палочку тебе придётся заменить. По крайней мере на время, что ты будешь играть роль Эвана Риддла.

— Я не идиот… И что за дурацкое имя? — произнёс Гарри. — Мог бы придумать что-нибудь получше.

Последнее вырвалось у него настолько непроизвольно, что Поттер не сразу осознал, кому сказал это.

— Как будто «Гарри» звучит роскошно, — съязвил Тёмный Лорд, пытаясь сохранять спокойствие в общении с подростком. Волдеморт не хотел излишне возиться с сыном, который ему даже нужен не был, но он, тем не менее, старался относиться терпимее к его выходкам ради своих планов. — Я дал тебе такое имя, потому что девичья фамилия твоей матери была Эванс. Но я без труда могу придумать что-то сложнее и изысканнее.

— Не нужно… — покачал головой Гарри. Он удивился, ведь даже не думал, что Тёмный Лорд вкладывал такой смысл в придуманное для него фальшивое имя. От матери у него всегда было не так много, кроме зелёных глаз. И если новое имя носило частицу от его мамы, то он был уже не так против него.

— Тогда не испытывай моё терпение, Гарри. Ведь, я напомню, теперь твоя судьба зависит от меня как никогда, — произнёс Волдеморт. Он снова взял его за руку, но на этот раз для того, чтобы трансгрессировать в Косой переулок.

Это чувство было ново для Гарри, но он быстро пришёл в себя после трансгрессии и огляделся. Вокруг были знакомые лавки и магазины, кафе и другие здания, которые он привык видеть здесь. Тёмный Лорд повёл его именно в магазин мадам Малкин, где приобрёл ему все необходимые части гардероба, включая новые мантии на разные случаи жизни. Гарри меньше всего хотел принимать что-то от Тёмного Лорда, но в этом случае у него не было выбора.

После они направились в Лютный переулок. Единственный раз, когда Гарри был здесь — случайность на втором курсе, когда он неправильно произнёс название Косого переулка. Но тогда от страха и паники ему не удалось толком ничего разглядеть. Теперь же у него вполне хватало времени на то, чтобы оглядеться вокруг. Тем более рядом с ним шёл Тёмный Лорд, который снял с себя чары изменения внешности и надел капюшон своей чёрной мантии. В таком виде он более чем навевал на всех окружающих страх.

Это место кардинально отличалось от Косого переулка. Мрак окутывал здесь всё, и только очень тусклый свет фонарей позволял разглядеть полностью улицу, заставленную торгующими всяким ужасом лавками. Самой крупной была уже знакомая Поттеру «Горбин и Бэркес», но Волдеморт обошёл её стороной, пройдя дальше, к лавке с грязной, почти выцветшей табличкой «Палочки Ортиуса Грэма». Войдя внутрь, Гарри пришлось пару раз моргнуть, привыкая к свету внутри. Горели свечи на одном-единственном подсвечнике возле прилавка, за которым сидел неприятного вида темноволосый волшебник. Едва они вошли, как он тут же повернул на них взор и от страха, окатившего его, едва не упал со стула.

— Тёмный Лорд… — боязливо начал владелец лавки, — Что угодно Вам в моей скудной лавке?

— Скудная она только для работников министерства, — презрительно произнёс Волдеморт, холодным взглядом пробегаясь по полкам лавки Грэма. — Я знаю, что у тебя весьма обширный товар для своих постоянных клиентов, Ортиус. Итак, мне нужна палочка без слежения в министерстве для этого подростка. Надеюсь, ты можешь предложить нам подходящий вариант?

— К-конечно, милорд… — изрёк тот. Он внимательно глянул на Гарри и что-то пробормотал себе под нос, спросив, какой рукой он колдует.

Затем шла точно такая же процедура, как и у Оливандера, когда Гарри первый раз выбирал себе палочку. В конце концов и здесь ему пришлось долго искать свою, пока одна из них, наконец, не показала ответную реакцию.

— Хм… крайне редкая комбинация. Виноградная лоза и перо феникса, десять дюймов. Очень сильная палочка, над которой было на редкость трудно работать. Восемь галлеонов.

Волдеморт отсчитал Грэму монетки, и тот тут же убрал их с жадным видом. Тёмный Лорд бросил на него взгляд омерзения и повёл Гарри к выходу, чтобы трансгрессировать в поместье Малфоев.

Они оказались посреди уложенной гравием тропы, с двух сторон огороженной живой тисовой изгородью. Перед ними возвышались большие чугунные врата, открыть которые для Волдеморта не составило труда: хватило лишь взмаха палочки. Он даже не произнёс ни слова, как показалось Гарри, продолжая идти дальше по дорожке.

В самом конце длинной тропы стоял большой, красивый загородный дом с мерцающим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то за тисовой изгородью в парке журчал фонтан, а на самой изгороди величаво вышагивал белый павлин, больше всего удививший Поттера.

Стало понятно, почему Драко всегда отличался своим высокомерием. Живя в таких условиях, значительно разнившихся с «Норой» Уизли или даже домом Дурслей, несложно было возомнить себя невесть кем. Впрочем, признал Гарри, роскошь поместья поразила даже его, потому что до этого он ещё ни разу не встречал у волшебников таких больших зданий, кроме Хогвартса.

— Их поместье — самое большое среди волшебных домов Британии, — произнёс Волдеморт, словно прочитав его мысли. — После убогого домишки предателей крови чувствуется разница, не правда ли?

Гарри ничего не ответил на риторический вопрос Волдеморта, хотя ему и хотелось высказать что-то колкое на оскорбления семьи его лучшего друга. Но они уже подошли к парадным дверям, которые при их приближении тут же распахнулись будто сами собой. В просторном, тускло освещённом и прекрасно убранном вестибюле их встретил сам Люциус Малфой. Вышагивая по толстому ковру, покрывавшему каменный пол, он казался даже бледнее людей, изображённых на висевших по стенам портретах. Гарри едва узнал в нём того гордого до посинения аристократа, которого он видел на втором курсе. Возрождение Тёмного Лорда явно сильно подкосило его.

— Мой лорд, с возвращением Вас, — негромко и протяжно произнёс Малфой, смотря на пришедших гостей.

— Люциус, — голос Волдеморта был негромким, но от него сквозило таким холодом, что, казалось, вокруг температура резко упала, — Прекрасно, что ты вышел встретить нас лично. Мне не придётся беспокоить Нарциссу такой паскудной мелочью.

— Что Вам угодно, мой лорд? — на секунду Гарри увидел в лице того небольшое облегчение. От красных глаз Волдеморта это тоже не ушло, но он не стал задевать эту тему.

— Приготовь комнату для нашего юного гостя. В ближайший месяц он будет жить здесь, в этом поместье, — приказал Тёмный Лорд. Он посмотрел на Малфоя, который замер, удивившись просьбе своего господина. — Я вижу… на твоём лице сомнения, Люциус… Что в моих словах удивило тебя?

— Ничего, мой лорд.

— Ложь, Люциус. Я вижу, что ты обеспокоен моим отношением к этому молодому юноше. Спешу тебя обрадовать. Ты первый узнаешь новость, что я хочу сообщить на следующем собрании наших общих друзей… — Волдеморт посмотрел на Люциуса так, что даже Гарри стало жалко отца его школьного врага. — Позволь тебе представить Эвана, моего сына, который теперь тоже пополнил наши ряды.

— Сына? — Малфой, не сдерживая своего удивления, перевёл взгляд на красивого темноволосого юношу, которого уж никак нельзя было принять за сына стоящего возле него змееподобного, бледного, как снег, мага. Впрочем, от отца он был наслышан, что в молодости тот тоже славился красотой, хотя сейчас от неё практически ничего не осталось. — Мой лорд, для меня большая честь… принимать и Вашего сына в этом доме. Но… почему Вы раньше не говорили нам…

— О том, что у меня есть сын? — продолжил фразу Тёмный лорд, глянув уже на Гарри, который не вмешивался в их разговор. — Всё просто, Люциус. Я никогда и никому не говорю о своей личной жизни. И ты должен помнить это…

— Да, мой лорд…

— Надеюсь на это, Люциус, — произнёс Волдеморт, криво улыбнувшись. Он положил руку на плечо Поттера, что вздрогнул от неожиданного действия, а потом нахмурился. Для Гарри любые прикосновения длинных паучьих пальцев Волдеморта были омерзительны. — Эван, Люциус проводит тебя к твоей комнате и покажет остальное поместье. Я ожидаю увидеть тебя после на ужине. Обсудим… всё остальное на нём.

Гарри промолчал. Волдеморт опустил руку и предупреждающе посмотрел на него, мгновением позже покинув особняк, отправляясь по своим делам. У Поттера вновь мелькнула опасная мысль, что теперь у него нет дороги назад. Он находился на территории врага, в одном доме с Тёмным Лордом, и вынужден подчиняться ему или хотя бы минимально следовать правилам Волдеморта, чтобы сберечь свою тайну от всего мира и не умереть.

Он мог бы начать корить себя за свою эгоистичность, ведь своими поступками Гарри разрушил надежды верящих в него людей и, наверное, подверг их определённой опасности. Однако муками совести Поттер не оправдал то, как легко на сей раз он попал в сети, установленные для него Тёмным Лордом, как просто согласился на это, заботясь больше о себе и своих желаниях, а не о других.

— Полагаю, нам тоже пора идти, — вывел его из мыслей негромкий голос Люциуса, который всё ещё был в смятении от внезапной новости. Малфой не знал, как относиться к сыну Тёмного Лорда, и даже не имел понятия, каким человеком тот был и что от него можно ожидать. А Малфой не любил неизвестность — никогда не знаешь, с какой стороны тебя настигнет беда.

— Да, — произнёс Гарри, двинувшись вслед за тем. Они шли в совершенной тишине, каждый думая о своём и не спеша начинать беседу. Вскоре это весьма надоело Поттеру, и он решил попытаться разговорить мрачного аристократа.

— Ваше поместье очень красивое, — бросил он невпопад первое, что пришло ему в голову. Но это сработало — в следующую секунду Люциус повернул голову в его сторону.

— С Вашей стороны это большая похвала, мистер Эван. Но это ещё малая часть. Как только я провожу Вас в комнату, Вы увидите и другие части поместья. В нём весьма нетрудно заблудиться, поэтому постарайтесь запомнить всё, — произнёс Малфой и вновь замолчал. Однако через некоторое время снова нарушил тишину своим медленным спокойным голосом. — Мой собственный сын, Драко, — Ваш сверстник. Он до сих пор не запомнил многие части своего же дома. Я удивлён, как при этом он ориентируется в Хогвартсе, гораздо большем, чем наше поместье.

— Да, это удивительно, — согласился Гарри. Говорить о младшем Малфое ему совсем не хотелось. И он весьма надеялся, что им удастся не пересекаться. — Но я не жалуюсь на память.

— Разумеется. Мы пришли. Здесь будет Ваша комната на то время, что Вы останетесь у нас, Эван, — произнёс неторопливо Малфой, открывая высокую деревянную дверь.

Взору Гарри открылась классическая комната в серо-зелёных и золотистых тонах, соразмерная комнатам общежития в Хогвартсе. Углы комнат украшали красочные фрески прямо на стене, а вдоль стен — навесные золотистые, местами поблекшие, старинные бра и стоящие на тумбах из тёмного дуба с золотой каёмкой канделябры. Роскошной мебели в классическом стиле, как и по всему дому, здесь тоже хватало: два высоких шкафа по разные стороны, большая деревянная кровать с позолотой и различными орнаментами, над которой висел белый балдахин, два небольших столика возле неё по бокам и два мягких низких стула.

Гарри подошёл к кровати и оставил возле неё свой чемодан. Задерживаться надолго он не стал, практически тут же выйдя обратно к поджидающему его Люциусу. Взрослый маг посмотрел на юношу и повёл его дальше. Внутри поместье и вправду казалось намного больше, чем выглядело снаружи. Всего в нём было четыре этажа, и, проходя по каждому из них, Поттеру казалось, что они шагают уже вечность. Его голова уже болела от показной роскоши, окружающей каждый сантиметр поместья. Но запомнить расположение основных помещений особняка не составило ему труда, поэтому до столовой Гарри дошёл уже самостоятельно.

Приоткрыв высокие тяжёлые двери, Поттер проник в столовую. За большим столом персон на двадцать, если не больше, сидел только Тёмный Лорд. Красные глаза его смотрели вниз, где рядом, на полу, расположилась Нагайна — его змея, которую Гарри видел в последний раз на кладбище. Более близкого знакомства у них ещё не было, за что Поттер был благодарен судьбе. Хотя Нагайна была несравнимо меньше и безопаснее василиска, встречу с которым Гарри вспоминал с содроганием (если бы не феникс Дамблдора, то Поттер мог умереть ещё тогда), он всё равно не жаждал бы увидеть её в действии.

— Да, дорогая Нагайна, пришёл мой змеёныш, если тебе будет так угодно его называть… — голос Тёмного Лорда был тихим, в нём слышались оттенки шипения. Не сразу Поттер понял, что тот говорил со своей змеёй на парселтанге. Всё же из чужих уст ему приходилось слышать этот язык впервые. Он был слишком похож на обычную английскую речь. — Ты вернулся раньше, чем я предполагал. Люциус показал тебе всё поместье?

— Да, всё, — произнёс Гарри негромко, направляясь в его сторону неспешным шагом. — Ты хотел поговорить со мной ещё о чём-то? Это так важно?

— Да, в каком-то смысле это действительно важно, Эван, — изрёк Тёмный Лорд. Последнее слово, как показалось Гарри, звучало с издёвкой, будто Волдеморт снова напоминал ему, чей он сын и что сделал… — Завтра… я назначаю собрание Пожирателей Смерти.

— Да хоть прямо сейчас собирай своих грязных шавок, — холодно произнёс Гарри, обращаясь к Тёмному Лорду. Змея возле того зашипела, что-то весьма неразборчиво бормоча. — Как это связано со мной?

— Напрямую… Я собираюсь познакомить тебя с теми, с кем тебе предстоит очень часто видеться на протяжении следующих лет, — произнёс Тёмный Лорд. Алые глаза его устремились прямо на юношу. Гарри снова невольно бросило в холод от его долгого взгляда, будто проходившего сквозь него, видя все потаённые кусочки его души. — Или ты считал, Гарри, что, приняв тебя здесь, ты сможешь избежать грядущих событий? Наивно с твоей стороны так полагать.

Волдеморт погладил по голове Нагайну, заползшую на него и обернувшуюся вокруг его шеи, подобно воротнику.

— В любом случае, я не буду напоминать тебе, что с моей стороны я обещал лишь не выдавать твою личность никому. Я собирался сказать тебе, что от твоего поведения на этом собрании будет зависеть то, как тебя воспримут и как узнают: как непутёвого, влипающего в неприятности гриффиндорца Гарри Поттера, или как моего родного сына, Эвана Риддла.

— Ты предлагаешь мне прямо на собрании высказываться против магглов или сразу убить кого-то на нём? Тогда у всех точно не возникнет никаких ассоциаций с мальчиком, который выжил, — саркастично произнёс Гарри-Эван, наконец, усаживаясь за стол неподалёку от Волдеморта. Домовые эльфы уже подали для него блюда и напиток с излишним преобладанием приборов, о назначении большинства которых Гарри не имел никакого понятия.

— Тогда тебя примут лишь за сына Лестрейндж. Весьма своенравная особа, — произнёс Тёмный лорд, игнорируя сарказм в его словах. — Я произнёс это к тому, чтобы ты не устроил никаких неожиданных сюрпризов на собрании. Это, как я уже сказал, и в твоих интересах, Гарри…

— Я это понимаю, — мрачно ответил Гарри, отвернувшись в сторону еды, хотя общение с Тёмным Лордом испортило его и без того скудный аппетит. Волдеморт замолчал. Всё оставшееся время ужина они провели в молчании.

Гарри проснулся. Перед глазами вместо ожидаемого им потолка его маленькой комнаты в доме Дурслей тут же возник светлый роскошный балдахин. Парень вздохнул. Это была всё та же мрачная комната в поместье Малфоев и всё та же кровать, как бы ему сильно ни хотелось, чтобы всё вокруг него осталось позади, как ночной кошмар, приснившийся ему этой ночью. Увы, это всё существовало в реальности. И в ближайшее время не стремилось исчезнуть из его жизни.

Он приподнялся на кровати и посмотрел в сторону узкого прямоугольного окна. Солнце только едва-едва всходило над горизонтом, окрашивая его в приятные жёлто-оранжевые цвета. Не было видно ни чётких очертаний деревьев, ни кустов, лишь сплошные тёмные пятна. Было ещё довольно рано. Вряд ли в это время остальные жильцы поместья бодрствовали. Один лишь Гарри, вымученный очередным кошмаром, проснулся в такую рань.

Поттер снова вздохнул и неторопливо встал с кровати, достав из шкафа купленную Волдемортом одежду, даже не заморачиваясь над выбором, так как почти всё там было в одном и том же стиле и цвете, и направился в ванную, находившуюся прямо возле его комнаты. Процедуры заняли у него не так много времени, большую часть которого Гарри рассматривал себя в большом настенном зеркале с золотой рамой, украшенной расписными рельефами самой разной формы.

Он до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что настоящий он почти полностью походил на молодого Тёмного Лорда. Гарри проводил рукой по изменившейся коже, мягким волосам и даже смотрел на то, насколько он вырос за последнее время, но все ещё чувствовал себя неуютно, словно снятые чары внешности отобрали у него очень важную часть его самого.

Другие бы посчитали это странным и глупым. Всё же с истинной внешностью Гарри безусловно избавился от всех наружных недостатков, которые раньше были в нём. Но Поттер не мог принять себя таким. Он слишком привык к своим лохматым непослушным волосам, которые напоминали ему об отце, Джеймсе Поттере, круглым очкам, которые купили ему Дурсли уже очень давно, худощавому лицу, не слишком складному телу и даже к раздражающему шраму в форме молнии, который Волдеморт укрыл своим заклинанием от посторонних глаз.

Всё это делало его им. Гарри Поттером, а не Эваном Риддлом.

— Занимаешься самокритикой? — позади него послышался холодный голос, который заставил Гарри вздрогнуть от неожиданности. Он повернул голову — возле приоткрытой двери стояла высокая фигура Тёмного Лорда в неизменной чёрной мантии.

— Нет, просто думаю о том, от кого мне досталась такая уродливая внешность, — саркастично изрёк юноша, мрачно посмотрев на Волдеморта. — Решил проверить, не захлебнулся ли я случаем в ванной?

— Не дерзи, мальчишка. Будь это так, я бы ничуть не горевал, — равнодушно произнёс Волдеморт. Гарри не сомневался, что в его словах нет ни грамма шутки. Тёмному Лорду было в сущности наплевать на него, сын ли он его или же нет. — Я пришёл предупредить тебя о скором собрании. И разбудить, если бы ты ещё спал, но, видимо, это не потребуется.

— Надо же, даже не отправил вместо себя домового эльфа? Это бы больше походило на поведение Тёмного Лорда, чем лично приходить ко мне, отец, — изрёк Гарри с усмешкой, смотря в красные глаза Волдеморта.

Выражение лица Лорда исказилось. Он раздражённо глянул на мальчишку. Поттер позволял себе слишком наглое поведение, поэтому беспалочковое заклинание «силенцио» вырвалось у тёмного мага само собой. Гарри замер, попытавшись открыв рот, но ничего так и не смог сказать, уставившись на Волдеморта.

— Я уже предупреждал тебя, чтобы ты не переходил границ, наглый мальчишка, но ты все ещё никак не можешь осознать своего места. Ты можешь считать милостью, что я не использовал менее щадящее заклинание на тебе, — произнёс Тёмный Лорд. — В следующий раз я не буду сдерживать себя, Эван. Ты можешь представлять для меня ценность сейчас, но не такую, чтобы стать для меня незаменимым.

Волдеморт развернулся к двери, собираясь уходить.

— Я буду ждать тебя в том же зале, что и вчера. Очень надеюсь, ты перестанешь оценивать моё терпение.

Гарри хмуро посмотрел ему вслед. Заклинание, наложенное спонтанно, рассеялось после ухода Волдеморта, и юноша смог спокойно выдохнуть.

— Мерзавец, — зло прошептал Гарри себе под нос, покидая ванную с весьма мрачным лицом. Мысли его все ещё не покидал тот момент, что он только что прошёлся по тонкой грани, которая могла бы привести к другим, более тяжким последствиям. Тёмный лорд определённо ясно напомнил ему, что пока он здесь, ему лучше не показывать свой своевольный характер…

* * *

В столовую, где проходили собрания Пожирателей смерти, Поттер явился через некоторое время. Тёмный Лорд уже сидел на своём месте, а Нагайна, сытая и явно расслабленная, лежала рядом с краем его мантии. За столом расположились и Малфои, Люциус и Нарцисса. Они сидели с подавленными лицами, говорившие лучше всего о том, насколько их не прельщала мысль находится сейчас в одном помещении с тем, кто вселял в них ужас. И если Люциус ещё старался держать себя в руках, пусть и выдавая свой страх периодическим поглядыванием на свою жену, то Нарцисса была бледна и явно не чувствовала себя спокойно.

— Не стой у двери, Эван, садись, —произнёс Волдеморт, указывая на место справа от себя. Обычно его занимал Северус, как один из его самых приближенных соратников, за которым, к тому же, он следил особо пристально из-за того, что тот постоянно находился под боком у Дамблдора. Но в этот раз Тёмный Лорд отдал его Эвану в знак своего расположения к нему. — Остальные присоединятся к нам в самое ближайшее время. Разумеется, никто из них в здравом уме не решится пропустить это событие.

Гарри-Эван, мрачно взглянув на Тёмного Лорда, послушно прошёл к своему месту. Волдеморт оказался прав. Не прошло и десяти минут, как в зал один за другим стали проходить маги в чёрных мантиях и рассаживаться по местам, на которые им указывал Тёмный Лорд. Их оказалось не так много, как думал Гарри, человек десять-двенадцать, но и этого количества оказалось достаточно, чтобы сердце Поттера начало бешено биться. Было трудно сохранять спокойствие, находясь среди стольких людей, которых он всегда считал своими врагами, но Эван не мог себе позволить показать этого на своём лице.

— Я рад вас снова видеть, Пожиратели смерти, — тихо сказал Тёмный Лорд, не вставая со своего места. — Прошло не так много времени с нашей последней встречи, но я вижу, что к нам вернулся ещё один человек. Северус, я вижу, каникулы в Хогвартсе, наконец, позволили тебе присутствовать здесь. Я очень рад, что ты присоединился к нам на нашей… дружеской встрече.

— Милорд, я был рад попасть на собрание при первой же возможности, — изрёк названный Пожиратель смерти. Гарри про себя презрительно фыркнул. Что и следовало ожидать от профессора, тот оказался мерзким предателем. В других обстоятельствах Поттер бы осудил его и даже, возможно, испытал бы к нему ещё большую ненависть, но теперь такой поступок обличил бы и его самого. Гарри стал бы лицемером, если бы обвинил Снейпа в том, что совершил и сам.

— Довольно. Как бы то ни было, вы все присутствуете здесь, за исключением тех, кто сейчас находится в Азкабане… и даже больше, сегодня наше собрание пополнилось ещё одним человеком, — произнёс Волдеморт. — Позвольте вам представить Эвана, моего сына и того, кто непременно ещё выделится среди всех вас.

Тёмный Лорд невзначай положил руку на плечо Гарри, и тот с трудом сохранил безразличие, тем более, что лица всех присутствующих магов, кроме Малфоев, обратились на него. Пожиратели смерти были сбиты с толку и весьма удивлены таким представлением юноши. Но никто из них не решался спросить об этом Тёмного Лорда, боясь столкнуться с его гневом.

— М-мой лорд… но он же ещё совсем юн для Пожирателя смерти… — изрёк всё же кто-то с самого края стола.

— Юн? — Тёмный Лорд с усмешкой глянул на мужчину, что сказал это. — Яксли… может быть, ты считаешь, что из-за его возраста моему сыну не хватает способностей, чтобы присутствовать здесь? Это ты имел в виду?

— Нет, милорд… я не считаю Вашего сына неспособным… совсем нет… — покачал головой Яксли. Его речь была скомканной и сбивчивой, так как он чувствовал опасность взгляда, каким смотрел на него Тёмный Лорд. Гарри даже стало жалко Яксли. Волдеморт не пытался выставить его в хорошем свете, как могло показаться тем, кто не особо знал Лорда. Нет, он лишь наслаждался страхом и волнением, царившим среди Пожирателей смерти. Для него это было настоящим удовольствием.

— Надеюсь на это, Яксли. Потому что раз Эван сейчас находится здесь, в этом зале, то вы должны понимать, что я признал его полезность нашему делу… И он должен непременно быть рад оказанной ему чести в столь юном возрасте присоединиться к Пожирателям смерти, — спокойно произнёс Тёмный Лорд. Он перевёл взгляд на Гарри, который, будь у него сейчас свободная воля, высказал бы все, что на самом деле думает об этой «чести». — Не так ли, Эван?

— Разумеется, отец, — изрёк Поттер, встречая его предупреждающий взгляд. — Я очень этому рад.

«Настолько, что с удовольствием бы захлебнулся сегодня в ванной, лишь бы не слушать твои самовлюблённые речи», — мысленно добавил он. И по промелькнувшему во взгляде Тёмного Лорда огоньку злости, прекрасно понял, что тот каким-то образом услышал его мысли.

— Другого я совсем не ожидал, — произнёс Тёмный Лорд. Он снова повернулся к своим подчинённым, обратившись сначала к сидевшему неподалёку от него Северусу Снейпу.

— Итак, какие новости ты принёс на этот раз, Северус?

— Мой лорд, Дамблдор вознамерился вновь собрать Орден Феникса, — произнёс Снейп.

Это известие пробудило в сидевших вокруг стола интерес почти осязаемый: одни замерли, другие заёрзали — и все не отрывали глаз от Снейпа и Волдеморта, наконец оставив своё любопытство в сторону внезапного появления сына Тёмного Лорда.

Гарри слегка нахмурился, не понимая, о чём шла речь и о каком таком Ордене говорил профессор, но лицо Волдеморта вмиг стало задумчивым, и он, поглаживая одной рукой заползшую к нему на колени змею, вновь посмотрел на невозмутимо серьёзное лицо Снейпа.

— Неужели там кто-то ещё остался, кроме этой глупой паршивой семейки предателей крови? — медленно задал он вопрос.

— Не так много, мой лорд. Министерство всё ещё не желает слушать его догадки о Вашем возрождении… Но Дамблдор собирается обратиться к своему старому другу, Аластору Грюму, нескольким аврорам, преданным ему, и ещё парочке весьма мелких людишек, от которых вряд ли можно ожидать существенного вреда.

— Занятно, — Тёмный Лорд рассмеялся, и его смех, как псы, во всем подражающие своему хозяину, подхватили другие Пожиратели смерти. — Впрочем, я бы не стал сразу сбрасывать их со счетов… Северус, я ожидаю, что ты и дальше продолжишь докладывать мне обо всех делах, связанных с Орденом.

— Как Вам будет угодно, мой лорд, — изрёк профессор.

— Люциус, — Волдеморт перевёл взгляд на старшего Малфоя, — ты, должно быть, осведомлён о делах в министерстве гораздо больше нашего друга, ведь ведёшь давнюю дружбу с нынешним министром магии. Что там думают о моём возвращении?

— С моей подачи и вмешательством Фаджа все считают Дамблдора сумасшедшим стариком, который выдумал Ваше возрождение ради того, чтобы добраться до власти. Его обвиняют даже в том, что тот пытается вмешать в свои дела Гарри Поттера, — произнёс Малфой. Он постарался произнести имя мальчика-который-выжил с осторожностью, боясь, что Волдеморт остро отреагирует на это имя. Но Тёмный Лорд выглядел так, словно последний совершенно его не волновал. И только сидящий среди магов Гарри знал, почему так было, и это совершенно его не радовало.

— Все нацелены исключительно на Дамблдора?

— Да, мой лорд, но если Вам угодно, я могу… постараться добиться клеветы и на Гарри Поттера…

— Нет нужды, Люциус, — остановил его Тёмный Лорд, — мальчишка сейчас не представляет для нас опасности, чтобы гнаться и за ним. Дамблдор для нас — первоочередная цель. И пока министерство не думает о моём возвращении, самое время воспользоваться этим, чтобы осуществить наши планы. К примеру, освободить тех, кто сейчас находится в Азкабане.

Гарри подумал, что хуже идеи и быть не может. Он помнил, в каком состоянии был Сириус после тринадцати лет заточения в тюрьме, так что же можно ожидать от изначально сумасшедших последователей Волдеморта? Будут ли они способны здраво рассуждать, или Тёмному Лорду, наоборот, нужны безумные псы, исполняющие его приказы и наводящие повсюду хаос? В любом случае их возвращение означало, что Волдеморт будет готов начать более радикальные методы прихода к власти, в которые он мог впутать и его в том числе.

—… Но на это нам нужно некоторое время, — дошли до Гарри слова Тёмного Лорда, и Поттер, увлёкшийся своими рассуждениями, вернулся к тому, что говорит Волдеморт. — Собрание окончено. В следующий раз я жду всех вас с хорошими вестями…

Тёмный Лорд холодно прошёлся взглядом по каждому Пожирателю смерти, пока все поочерёдно не встали со своих мест, чтобы покинуть зал. Даже Малфои предпочли уйти сейчас — проводить лишнее время в присутствии Волдеморта не хотелось даже им.

Когда все вышли за двери, Волдеморт повернулся к Гарри.

— Ты хорошо постарался сегодня, — изрёк он, — никто бы не сказал, что вы с Поттером могли оказаться одним человеком. Однако есть одно но, на которое некоторые могли обратить внимание… твои мысли.

— Мои мысли? — переспросил Гарри, совершенно не имея понятия, как это могло быть связано. Конечно, ему показалось, что Тёмный Лорд знал то, о чём он думает, однако разве кто-то ещё мог это сделать?

— Да… — произнёс Тёмный Лорд.— Ты много думал, и что-то могло поверхностно дойти не только до меня, но и до других талантливых в этой области магов, например, Северуса Снейпа.

— Так я думал правильно, когда мне показалось, что ты читал мои мысли? И это можешь делать не только ты? — напрягся Гарри. Для него стало открытием, что некоторые маги способны на это… и, пожалуй, волнение с новой силой проникло в его сердце. А если профессор Снейп узнал всё? О том, что он вовсе не Риддл? Расскажет ли он об этом всем вокруг? Это было бы очень похоже на него, ведь Снейп был не тем, кто мог упустить возможность создать ему проблем и поиздеваться над ним ещё больше.

— Легилименция — это не совсем чтение мыслей, Поттер, — остановил его панику Волдеморт, — Ты не можешь по собственному желанию в любой момент узнать, о чём мыслит человек, даже если ты маг. В конце концов, это бы рано или поздно свело любого с ума, какие преимущества он бы с этого ни получил. Но те, кто овладел легилименцией, при определённых условиях могут проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. Я бы сказал… это чтение сознания, которое не всегда может остаться незамеченным даже у несведущих людей. Хороший легилимент может понять, лжёшь ты или нет, понять твои истинные чувства и, даже не прилагая особых усилий, ловить поверхностные образы, которые не всегда легко интерпретировать верно.

— То есть… даже легилимент не сможет полностью узнать мои мысли. Но тогда… почему ты смог прочитать то, о чём я думаю? — спросил Поттер. Объяснение Тёмного Лорда было достаточно подробным, чтобы понять, о чём речь, даже Гарри, совершенно не любящему нудную теорию человеку. Пожалуй, из Волдеморта мог выйти хороший профессор. Получше Снейпа, по крайней мере. Тот бы явно не оставил возможности где-нибудь да указать на то, какой он идиот и тупица.

— Я не знаю. Всё, что связано с тобой, выходит за рамки обычного понимания. Возможно, в нашей связи есть что-то более серьёзное, о чём я ещё подумаю… — хмуро изрёк Лорд, поднимаясь с места. — В любом случае, то, что я не подумал о защите твоего сознания — моя ошибка. В этот раз всё могло обойтись, вряд ли даже Снейп рискнёт при мне использовать легилименцию, однако в будущем кто-то может выяснить все секреты в тебе…

— И? Как вообще можно защититься от легилименции, если это необходимо?

— Окклюменция, — произнёс Тёмный Лорд. — Сейчас у меня нет времени объяснять такие вещи тебе, поэтому я займусь этим позже. В любом случае, я думал о том, чтобы обучить тебя некоторым вещам за этот месяц, поэтому мы вернёмся к этому после…

Гарри только больше нахмурился, желая узнать про это больше, но не мог ничего поделать. Волдеморт явно не горел желанием сейчас тратить на него время, так что единственным местом, где он мог найти ответы, являлась библиотека, доступ к которой у Поттера наверняка был…

Так как Тёмный Лорд пока не требовал его присутствия, у Гарри образовалось достаточно времени, чтобы найти необходимую ему информацию в библиотеке Малфоев. Он нашёл её быстро даже в этом огромном поместье. Ей оказалось довольно просторное помещение, вдоль стен которого располагались книжные шкафы, заполненные без единого пустого места книгами самой разной толщины. Одну часть этой комнаты украшали два кожаных кресла, журнальный столик и тёмный незажжённый керамический камин, над которым висело несколько весьма больших магических портретов, которые, стоило ему войти, тут же уставились на гостя с заметным любопытством.

— Вы что-то ищете, молодой человек? — спросил его светловолосый мужчина на срединной картине. Голова его слегка наклонилась вниз, чтобы рассмотреть невысокую фигуру темноволосого мальчика, вздрогнувшего от внезапного голоса со стороны.

— Книгу, — изрёк Поттер, повернувшись в сторону картин. Он не особо хотел сейчас разговаривать с портретом человека, который, наверное, был кем-то из Малфоев.

— Разумеется, книгу, другого здесь не может и быть, — усмехнулся портрет. — Я спрашиваю, какая именно книга Вам нужна, молодой человек. Вы ведь не думаете потратить всё время здесь лишь на её поиски? Это будет весьма затруднительно среди такой обширной коллекции.

Гарри вздохнул. Он снова прошёлся по комнате и вынужден был признать, что портрет прав. Самому искать необходимую информацию здесь было проблематично и долго. У него не было столько времени. Мужчина с портрета же наверняка осведомлён больше него о том, какие книги и где находятся.

— Мне нужна книга об окклюменции, — произнёс Гарри.

— Окклюменция? — с удивлением спросил портрет, не веря, что подросток его возраста может занимать своё время такой серьёзной магией. Тот мальчик, его сверстник, что сейчас жил в этом поместье, если и заходил в это место, то брал книги по квиддичу или зельеварению школьного уровня. — Хм… Посмотрите на первой полке справа от вас.

— Спасибо.

Гарри подошёл к книжной полке, о которой сказал портрет, и внимательно прошёлся глазами по корешкам книг. Наконец взгляд его всё же зацепился за книгу, носившую весьма понятное название «Ментальная магия. Базовые знания об легилименции и окклюменции». Это было как раз то, что искал Поттер.

— Эээ… извините, мистер, а книги можно выносить за пределы этой библиотеки? — спросил Гарри у того же портрета, бережно взяв том с полки. Книга выглядела старой. Страницы уже давно пожелтели, но рукописный текст всё ещё был достаточно чётким и свежим, словно его написали не так давно.

— Лишь с разрешением живого члена семьи Малфой, — произнёс тот. — Если же такого нет, то советую Вам прочитать всё необходимое прямо здесь же. В любом случае чары библиотеки не дадут Вам покинуть её, не поставив книгу обратно на полку.

— Да, благодарю за своевременный совет, — произнёс Поттер, нахмурившись. Он бы, конечно, предпочёл уйти обратно в комнату, но если уж у него нет такой возможности, то лучше быстро прочесть всё здесь. Решив так, Гарри сел в одно из кресел у камина и, стараясь не обращать внимания на любопытные взоры людей с других картин, открыл книгу, пролистав всё то, что ему совершено не пригодилось, пока не дошёл до самого важного.

«Окклюменция — это способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужой голове.

Чтобы добиться успеха в окклюменции, волшебник должен отключать все мысли и эмоции, которые он не хочет, чтобы легилименцы видели. Это умение более распространено, чем легилименция, поскольку оно приносит пользу тем, кто хочет сохранить свои мысли в тайне. Однако овладеть этим навыком по-прежнему сложно.»

Дальше были написаны основы этой самой «защиты сознания», которые Гарри при чтении старался отложить у себя в голове. Он хотел бы попробовать попрактиковаться в окклюменции в комнате перед уроками Волдеморта, чтобы защитить хотя бы свои самые потаённые секреты. Конечно, если у него это получится. Тёмный Лорд вряд ли является посредственным магом в этой области магии…

Поттер закрыл и вернул книгу на полку, и, попрощавшись с портретом предка Малфоев, поспешил покинуть библиотеку. Уйти далеко у него не вышло: стоило ему выйти за дверь, как он тут же наткнулся на младшего Малфоя, витающего в своих мыслях. Лицо его было бледно, как мел, и он явно чувствовал себя не очень хорошо. Но только он заметил Гарри, вышедшего из библиотеки, как тут же взял себя в руки и с раздражением и высокомерием, что Поттер привык видеть на его лице в Хогвартсе, посмотрел на темноволосого.

— А ты ещё кто такой? — спросил Драко холодно, — В это место запрещено ходить кому не попадя. Если мой отец узнает об этом…

— Я могу задать тот же вопрос, — остановил его Гарри, мрачно посмотрев в его лицо. — Хотя, не отвечай: платиновые волосы, серые глаза, напыщенный павлиний вид. Ты ведь сын Люциуса Малфоя, не так ли? Он упоминал о тебе, когда показывал мне поместье.

Лицо Драко исказилось в неприятной гримасе ярости, которую Гарри было приятно видеть на лице раздражающего его Малфоя. Если подумать, теперь он был для Драко не школьным врагом, с которым у них были постоянные стычки с самого первого курса, а незнакомцем, которого тот видит впервые. Если только до него не дошло, что в доме, кроме него самого, живёт лишь один его сверстник. Люциус Малфой вряд ли не упоминал его имя в беседе с семьёй.

— А, прости, мы ведь ещё не представлялись друг другу, — произнёс Гарри, спокойно смотря в глаза Драко. — Я Эван Риддл.

— Драко, — произнёс блондин так, словно делал одолжение, называя свое имя. Но от Поттера всё же не укрылось, как в его глазах на мгновение промелькнул страх. — Отец говорил… ты сын Тёмного Лорда. Это действительно так?

— Да, — изрёк с лёгкой улыбкой Поттер, с трудом сдерживая желание не скривиться от отвращения. Каждый раз признавать своё родство с этим чудовищем было не так-то просто после всех событий, что он пережил. Удивительно, что ему всё ещё хватало терпения не выдавать себя. Возможно, долгое близкое общение с Тёмным Лордом всё же влияло на него.— В это трудно поверить, не правда ли? Тёмный Лорд Волдеморт имеет сына. Любой посчитал бы это шуткой.

— Я не это имел в виду, — произнёс Драко, тут же пытаясь исправиться. — Просто вы… совершенно не похожи друг на друга.

— Ах это… Мне и самому порой трудно поверить, что раньше он был похож на человека… Моя мать явно ошиблась во времени на пару десятков лет, — произнёс Гарри. Зная, что Тёмного Лорда рядом нет, ему было гораздо спокойнее высказываться об этом. Драко всё же не настолько смел, чтобы потом рассказать об их разговоре кому-то. — Впрочем, я не имею странных предпочтений, чтобы хотеть быть похожим на Тёмного Лорда внешне.

— Впервые вижу человека, который говорит так спокойно о Тёмном Лорде, находясь не так далеко от него… — произнёс Малфой. Он не мог понять стоящего перед ним юношу. Будь он даже сыном Тёмного Лорда, говорить такое в этом доме было действительно безумством. Волдеморт обычно не щадил любого, кто позволял неосторожное слово в его адрес. — Я думал, единственным, кто на это способен, был Поттер.

— Поттер? Тот самый мальчик, который выжил? Я слышал о нём… — Гарри задумчиво посмотрел на Драко. Тот затронул его фамилию, поэтому было неплохо бы узнать, что тот на самом деле думал о нем. — Вы знакомы с ним?

— Мы учимся на одном курсе, — произнёс Драко с не особым желанием. — Гарри Поттер — всего лишь самодовольный придурок, которого пытаются выставить героем. Без своих друзей он бы вряд ли был на что-то способен.

— Вот как, интересно, — произнёс Гарри, не услышав ничего нового. Профессор Снейп говорил ему это по несколько раз в день, поэтому он уже не реагировал на это так остро, как раньше. Хотя ему и захотелось проклясть Малфоя чем-нибудь ужасным. К несчастью, сейчас у него не было возможности это сделать, не выдав себя. — Значит все слухи вокруг него — ложь?

— Да, это всего лишь слухи. Он не стоит особого внимания, — изрёк Малфой мрачно. Гарри фальшиво улыбнулся и посмотрел ему за спину, откуда, из-за угла, вышел неторопливо Тёмный Лорд в своей привычной тёмной мантии. Нечеловеческое лицо его как всегда ничего не выражало, поэтому Гарри оставалось только догадываться, слышал он их разговор или нет.

— Юный Малфой…и Эван… вижу, вы уже успели познакомится, — негромко прошипел он. Лицо Драко, услышавшего его, стало ещё более напоминать мертвеца. Страх полностью обуял его, и он замер на месте, с трудом заставив себя развернуться в сторону Волдеморта.

— М-мой лорд…

— Отец.

Оба голоса одновременно прозвучали в безмолвном коридоре, и юноши с ожиданием уставились на Тёмного Лорда — Драко с выражением страха, а Гарри с равнодушием и разочарованием от того, что он даже не успел надолго остаться один.

— К сожалению, я должен прервать вашу увлекательную беседу на этом. Мне понадобилось присутствие Эвана, — произнёс Волдеморт, повернувшись к сыну. — Идём.

— Конечно, отец, — произнёс холодно Гарри. Он посмотрел ещё раз на Драко и подошёл к Тёмному Лорду, который тут же повёл его подальше от библиотеки.

— Ты слышал наш с Малфоем разговор? — отойдя на достаточное расстояние, спросил Гарри хмуро.

— Нет, — спокойно изрёк Волдеморт, ступая по мраморному холодному полу коридора, ведущего в подземелье, — Последнее, что меня интересует — это разговоры пятнадцатилетних подростков, даже если одним из них являешься ты. Или я показался тебе человеком, которого должны волновать такие мелочи?

— Нет… — ответил Поттер.

— Тогда и не будем продолжать эту тему… Я позвал тебя не для пустого разговора, — произнёс Волдеморт. Он, наконец, остановился, когда они оказались в довольно тёмном, освещённом лишь несколькими факелами, подвале поместья Малфой. Здесь было сыро и неуютно. У Гарри сразу возникло неприятное ощущение, словно это место хранило в себе что-то зловещее, скрытое от ненужных глаз.

— Как я уже говорил, тебе нужно научится парочке вещей, раз теперь ты являешься частью Пожирателей Смерти. Окклюменция, разумеется, будет входить в этот список.

— Будешь учить меня непростительным? — без радости изрёк Гарри. — Этим же так хороши Пожиратели смерти?

— Если понадобится. Но непростительные — далеко не все заклинания в арсенале моих последователей. В этом тебе ещё придётся убедиться, — произнёс Тёмный Лорд. Он достал из кармана мантии палочку. Гарри сразу узнал ее. Тонкая, заострённая, чуть изогнутая костяная палочка, а вместо рукояти — утолщение, нечто вроде сустава и, может быть, даже с когтем. Выглядела она зловеще — похожа на костлявый палец. Тис и перо Феникса — близнец его первой и самой любимой волшебной палочки.

— Сегодня мы начнём именно с защиты разума. Полагаю, тебе ещё не приходилось сталкиваться с подобным, а может и приходилось, просто ты не осознавал этого.

Тёмный Лорд посмотрел на Гарри, который внимательно наблюдал за движениями палочки Волдеморта. Поттер был напряжён. Это было одной из главных помех в изучении окклюменции, но Тёмный Лорд ещё не нашёл способа её полностью избежать.

— Я не буду слишком мягок. Если ты хочешь оградить от меня свои тайны — максимально сосредоточься на том, что я буду говорить сейчас, — произнёс Волдеморт. — Ты должен быть спокоен. Эмоции лишь позволят твоему врагу проникнуть ещё глубже в разум. Представь, что это сражение. Трезвый ум во время битвы куда полезнее, чем импульсивные решения, которые могут дать врагу преимущество. Начнём. Легилименс!

В голове Гарри тут же возникла череда самых разных образов. Ему пять — Дадли едет перед ним на новом красном велосипедике, сердце его лопается от зависти… Ему девять, бульдог Злыдень загнал его на дерево, а Дурсли стоят внизу и смеются… Он сидит в Волшебной шляпе, и она говорит ему, что он преуспел бы в Слизерине…

Поттер с трудом вспомнил прочитанное им в книге про очищение разума. В такой ситуации успокоить себя было не так просто, однако он не желал, чтобы Тёмный Лорд проник ещё глубже. И Гарри постарался это сделать — взять свои эмоции под контроль.

— Чудно. Для первого раза — хороший результат. Но я всё ещё смог проникнуть в твой разум достаточно глубоко, — произнёс Волдеморт, остановив атаку.

— Ты видел всё? — спросил хмуро Гарри, крепко держа в руке палочку. Ближайшая перспектива выдать свои потаённые воспоминания его совсем не радовала, поэтому он надеялся, что в следующий раз справится лучше.

— Частично. Шляпа действительно предлагала тебе перспективы в Слизерине? — спросил Лорд с кривой усмешкой.

— Да. Но я отказался, потому что для меня все слизеринцы одинаково плохи, — произнёс Гарри. — И пока мне никто ещё так и не доказал обратного.

— Меришь всех под одну гребёнку? Поверь, Поттер, не только среди слизеринцев хватает лжецов и предателей. Вспомни того же Хвоста. Он ведь был гриффиндорцем, не так ли? — произнёс Волдеморт, смотря на юношу. С их первой встречи, пожалуй, Поттер стал лучше сдерживать эмоции — он не стал открыто выражать свою ненависть. — Продолжим. Твоя защита должна быть мысленной. Ты можешь как полностью очистить свой разум, чтобы он был будто бы пуст для меня, либо пойти иными путями — состроить фальшивые воспоминания или же выстроить любую преграду. Это твой разум — твоя защита будет зависеть только от тебя.

— Я попытаюсь, — вздохнул Гарри. Тёмный Лорд снова использовал легилименс, и перед ним снова возникли образы. На этот раз он остановил атаку быстрее, насколько это было возможно с напором Тёмного Лорда, но перед этим у него всё же возникли образы из его воспоминаний. Теперь это был третий курс.

— Дементоры? А ты не перестаёшь удивлять, Поттер, — неторопливо произнёс Волдеморт.— Мне интересно, что ещё может выкинуть твой разум во время этих уроков.

— В другой раз. Я не дам тебе дойти до самых сокровенных воспоминаний, — мрачно изрёк Гарри. Тёмный Лорд рассмеялся.

— Ты уверен, что сможешь справиться, мальчишка? Против меня не могут выстоять даже взрослые легилименты, — произнёс он. — Твоя хилая защита уж тем более.

Гарри вздохнул. Провокация Тёмного Лорда почти подействовала на него, но он снова повторял себе, что ему нужно было оставаться спокойным.

Так проходил их урок. Помимо окклюменции Волдеморт решил научить ему и новому заклинанию, поэтому к тому времени, когда Гарри смог вернуться в комнату, он был ужасно вымотан. Удручало ещё, что Волдеморт бегал по его разуму так легко, словно все попытки Гарри остановить его были ничем. Поттер всё больше переживал о том, что рано или поздно тот доберётся до того, что он особенно хотел бы скрыть…

Незаметно пролетела неделя. Гарри продолжал ежедневные тренировки с Тёмным Лордом, но, несмотря на свои успехи, он всё никак не мог даже на малую долю приблизится к победе над ним. Между ними была настолько большая разница в силе и опыте, что Эван признал, насколько бредовыми теперь казались слова людей, что он может быть равным Волдеморту. Единственное, что до этого помогало ему остаться в живых после их встреч — его невероятная удача. В этом профессор Снейп всегда был прав.

— Разумеется, мы не можем быть равными, — скривился Тёмный Лорд, когда Гарри мельком затронул эту тему, — Я самый сильный волшебник за последнее столетие. При всём старании тебе ещё далеко до моего уровня. Хотя твой потенциал весьма неплох, если сравнивать тебя с нынешним поколением волшебников.

— Надо же, Волдеморт признал мои успехи, — язвительно изрёк Эван, тут же уклоняясь от неожиданной безмолвной атаки Лорда.

— Нисколько, — твёрдо произнёс Тёмный Лорд, останавливая щитом очередное заклинание Гарри. В их небольшой дуэли ему не нужно было даже прикладывать особых сил, в отличие от Гарри. — За эту неделю я лишь убедился в том, насколько это пророчество ошибочно. С моей стороны было величайшей глупостью поверить в него.

— Пророчество? О чём ты? — Гарри с удивлением посмотрел на Волдеморта, который остановился, опустив палочку вниз в знак окончания их дуэли. На его лице он впервые увидел искреннее недоумение, быстро сменившееся безумным хохотом.

— Мальчика, который выжил, даже не оповестили, зачем мне нужно было явиться в дом к Поттерам! — произнёс Волдеморт, ухмыльнувшись.

Алые глаза пристально посмотрели на Гарри — шрам запульсировал. Поттера давно перестала беспокоить эта редкая боль, возникающая при их близком контакте, но теперь она почему-то решила вновь напомнить о себе. Непроизвольно он вспомнил уроки окклюменции и постарался защитить свой разум, но это снова оказалось бесполезно — Тёмный Лорд проник в его сознание, выискивая нужные сведения. Он поступал так уже не первый раз, заодно проверяя успехи Гарри. К несчастью, у того ещё ни разу не получалось противостоять этому больше двадцати секунд.

— Старик, похоже, решил скрыть от тебя всё самое главное. Это очень на него похоже. Его всё же… волновала связь, которая установилась между нами в ту ночь. И он предусмотрел все риски…

— Я совершенно ничего не понимаю, — хмуро проговорил Эван, хватаясь за шрам, боль в котором постепенно стихала на нет. Лорд усмехнулся. Он не отрывал взгляд от тёмных агатовых глаз юноши, внимательно следя за его реакцией. Наконец, он начал говорить:

— Хорошо, я расскажу тебе то, что знаю, Эван. Однако я и сам не в курсе полного содержания пророчества. Мой подчинённый успел услышать лишь малую его часть. Но и этого хватило, чтобы я, заинтересованный, отправился домой к Поттерам. Моя большая ошибка...

Тут же, едва Гарри захотел ответить Тёмному Лорду, в его голове стали возникать чёткие образы. Мрачный пустой зал, тусклый свет от горящего рядом камина и фигура стоящего на коленях ещё молодого Северуса Снейпа, чьё лицо было обращено вперёд, на него. Эван понял, что видит перед собой воспоминания Тёмного Лорда. Его чувства — превосходство и наслаждение от стоящего на коленях юноши — целиком поглотили его, словно он был им. Такое уже случалось с ним раньше, на четвёртом курсе, но это было в первый раз, когда он особенно ощутил возможности их связи.

— Северус… надеюсь, новости, с которыми ты выдернул меня так внезапно, будут достойны моего внимания, — из его рта непроизвольно вырвались эти слова. Конечно, их говорил Волдеморт, но ощущалось это совсем иначе.

— Конечно, милорд, я бы… я бы ни за что не посмел… — Северус проговорил эти слова очень быстро. Тёмный Лорд ощущал, что юноша перед ним чего-то очень сильно боялся, и это бросалось в глаза даже не искушённым в легилименции магам, что не было похоже на обычное поведение равнодушного ко всему, что касалось дел Пожирателей смерти, Северуса Снейпа. — Дело в том, что мне удалось послушать разговор Дамблдора с новой… преподавательницей прорицания. Он проводил собеседование в баре, и я оказался поблизости. Та произнесла пророчество.

— Пророчество? — Лорд усмехнулся, смотря в тёмные глаза юноши. — Меня должно заинтересовать какое-то пророчество? Я никогда не верил в подобные глупости, Северус. Тебе ли это не знать.

— Но оно о Вас… мой лорд… я не мог утаить его, — произнёс Северус. Он был удивительно жалок сейчас, но Тёмный Лорд не останавливал его. Снейп всегда нравился ему больше остальных его последователей. Всё же, несмотря на то, что тот был полукровкой, и у него не было ни связей, ни денег, ни обаяния, он напоминал его самого в юности сильным огнём, чистотой, неподдельной страстью к жизни и магии, плескающимися в его глазах, полных увлекательных противоречий. Например, юный Снейп категорически отказывался убивать магией несмотря на то, что он искренне хотел это делать. Это забавляло Волдеморта, и он не ломал его, вынуждая наставлять палочку на жертву — Тёмный Лорд придерживался иных методов. Он заказывал юному, бесконечно талантливому зельевару яды и пыточные зелья, которые тот с большим энтузиазмом изобретал.

— Говори, — снова холодно произнёс Гарри голосом Тёмного Лорда.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… — пересказал Северус. Он не врал — Тёмный Лорд не чувствовал лжи от юноши, говорившего эти строки. — Это всё, что я услышал, прежде чем мне пришлось уйти.

— Хорошо, я услышал тебя, Северус, — Волдеморт усмехнулся, его заинтересовало не столь пророчество, как причина, по которой Снейп решил внезапно поведать его. Юноша всегда действовал, рассчитывая на что-то, поэтому он не мог уйти без ничего. Хотел выделиться перед ним? Навряд ли. Северус не искал его одобрения, как бы сильно он не привязался к нему, принимая его действия за доброту.

Гарри выдернуло из воспоминаний Тёмного Лорда, и он снова увидел его алые глаза перед собой. То, что Волдеморт открыл ему, настолько сильно поразило его, что Эван даже не смог скрыть, какую ненависть сейчас испытывал по отношению к профессору…

— Так значит… это пророчество… сообщил тебе профессор Снейп? — произнёс он. В глазах мальчишки Волдеморт увидел злость, ещё большую, чем ту, с которой он смотрел на него на кладбище у старого поместья Риддлов. И это было весьма увлекательно — наблюдать за тем, как она постепенно охватывала его целиком, что, окажись поблизости Северус, Эван, наверняка, первый выхватил бы палочку и без колебания произнёс непростительное заклинание. — Он рассказал о нём… из-за него мои родители… моя мама…

— Да, он непроизвольно стал виновником смерти твоей матери, однако Снейп меньше всего жаждал этого, — произнёс Тёмный Лорд. Он снова посмотрел в глаза сына, и перед Гарри появилась новая картина.

Теперь Снейп стоял перед ним на коленях с мольбой в глазах. Тёмный Лорд с презрением смотрел на юношу, пришедшего к нему, несмотря на все его возражения. Он умолял его. Умолял об одолжении, которое Тёмный Лорд при другом раскладе не стал бы даже рассматривать.

— Пожалуйста… мой лорд… не убивайте её… прошу Вас…

— Не убивать? — с презрением переспросил Лорд, смотря на то, как юноша, отбросив свою гордость, унижается перед ним ещё больше ради какой-то женщины. Хотя, сложно было назвать её «какой-то». Тёмный Лорд прекрасно знал Лили Поттер, чтобы понимать, какие запретные чувства тот испытывал к миссис Поттер. — Неужели ты жалеешь эту грязнокровку, Северус? Она так дорога тебе?

— Простите за дерзость, но да, мой лорд. Она нравится мне, — произнёс юноша. Волдеморт усмехнулся. Девчонка могла понравится ему также, как и когда-то ему. Вряд ли тот испытывал к ней «любовь», о которой постоянно говорил Дамблдор. Просто внешняя красота той очаровала его, только и всего.

— Что ж… я выполню твою просьбу. Однако впредь я не потерплю подобную дерзость, Северус. Имей это в виду.

...Гарри во второй раз вернулся в реальность. Увиденное поразило его не меньше предыдущего воспоминания. Профессор Снейп, влюблённый в его мать? Это казалось каким-то кошмаром, игрой воображения. Особенно на фоне того, что он узнал до этого.

— И после этого… ты дал маме три шанса сохранить свою жизнь… я помню её предсмертные мольбы, — произнёс Гарри, отводя взгляд в сторону. Он не мог забыть эти ужасные воспоминания, открытые ему дементорами… Хотя каждый раз ему становилось больно от того, что своими действиями сейчас он предаёт жертву своей мамы.

— Да, дал, но, как я и говорил, Лили сделала свой выбор в пользу твоей жалкой жизни, — усмехнулся Лорд.— Хотя я мог сохранить ей жизнь, несмотря на её низкое происхождение. Всё же её талант бы весьма мне пригодился.

— Мама никогда бы не стала прислуживать тебе, — произнёс Гарри. — Она ненавидела твои идеи всей душой, как и мой папа.

— Ты так думаешь? Загнанный в угол зверёк сделает всё, чтобы спастись, — ответил Волдеморт с усмешкой. — Как и ты, она не желала столкнуться с презрением близких ей людей от того, что нагуляла ребёнка на стороне. К тому же ей и вправду двигала странная привязанность к тебе.

— Мама просто очень любила меня… чего тебе не понять даже спустя много лет, — произнёс мрачно Гарри.— Эта любовь дала ей силы даже перед смертью, поэтому я остался жив.

— Силы? — рассмеялся Тёмный Лорд, смотря на юношу. — Она привела её к этой смерти… Любовь всё же делает нас слабее и заставляет совершать поистине глупые поступки… Власть и могущество — вот что даёт настоящую силу. Тебе стоит задуматься об этом, а не доверять бессмысленным рассказам Дамблдора. Хотя… верь ты в эту всепрощающую любовь, оказался бы здесь?

Тёмный Лорд замолчал. На мгновение в мрачном подвале воцарилась абсолютная тишина, так как Гарри, к своему огорчению, не мог ничего возразить в ответ.

— В любом случае мы сошли с темы… пророчество… — продолжил Волдеморт, — Если подумать, даже имея такой отрывок, теперь я уверен, что оно не имело в виду тебя. Ведь я не мог бросить сам себе вызов, а в нём говорится о двух родителях.

— Отлично… — мрачно сказал Гарри, раздумывая над тем, что ему удалось узнать. — Даже лучше, что я не имею к этому пророчеству никакого отношения. Не думаю, что когда-нибудь я смог бы одержать победу, сразись мы в настоящем бою.

— Что ж, похоже, гриффиндорское безрассудство ещё не до конца повредило твой мозг, — усмехнулся Лорд. — Закончим на этом. Я и так излишне разоткровенничался перед тобой сегодня…

Он замолчал, над чем-то размышляя, а затем добавил:

— Зайди ко мне этим вечером перед собранием Пожирателей смерти. Так как очень скоро ты вернёшься к маглам, у меня есть для тебя отдельное поручение. И у меня нет желания выслушивать твои возражения, Эван. Я и так позволил тебе слишком многое, так что и ты должен, наконец, принести мне пользу, доказав, что я не зря не убил тебя сразу на кладбище.

— Я понял, — невольно сжимая руки в кулаки, произнёс Эван. Гнев, который накапливался в нем на протяжении их беседы, закипал в нём с новой силой, поэтому ему пришлось прикладывать большие усилия, чтобы не высказать прямо в лицо Волдеморту всё, что он думает о нём, Снейпе, Дамблдоре и всей этой ситуации, в которую он ввязался от безысходности.

— Надеюсь на это, — бросил Лорд. Он посмотрел ещё раз на Эвана, прежде чем развернуться в сторону лестницы. Даже не нужно было использовать легилименцию, чтобы узнать эмоции юноши — всё было написано на его лице. Это, пожалуй, до сих пор оставалось его главным недостатком, над которым ему ещё нужно было работать.

* * *

Вернувшись в комнату, Гарри схватил в руки первый попавшийся предмет, оказавшийся стаканом с водой, что по его просьбе приносили домовые эльфы после его тренировок. У него возникло жгучее желание швырнуть его прямо в стену, что он и сделал, не жалея дорогостоящего убранства гостевой комнаты Малфоев. Ярость взяла над ним верх, как будто последняя тоненькая ниточка терпения, удерживающая его до этого, оборвалась, и всё накопившееся в нём вырвалось наружу.

— Тринки! — злым голосом выкрикнул Эван. Домовой эльф мгновенно появился перед ним, и в ужасе посмотрел на мокрое пятно на стене и мелкие стеклянные кусочки, разлетевшиеся после удара по полу и ближайшим к стене предметам. — Убери здесь всё… И, пожалуйста, принеси мне успокаивающее зелье, пока я ещё не разгромил всю комнату. Не думаю, что это понравится твоим хозяевам.

— Д-да, господин, Тринки всё сделает! — произнесла эльфийка, щёлкнув пальцами. Всё, что напоминало о разбитом стакане, мгновенно исчезло, и эльфийка тотчас поспешила покинуть комнату.

Гарри вздохнул, прыгнув спиной на большую кровать. Это было впервые за всё время его пребывания в поместье, когда он был настолько зол, что не смог удержать себя в руках, едва не начав громить всё вокруг. Возможно, его вывело из себя то, с каким совершенным спокойствием о событиях четырнадцатилетней давности говорил Тёмный Лорд, или же его настолько поразила причина того, почему умерла его мать. Эван не мог точно сказать причину своего поведения.

Он закрыл глаза и постарался успокоиться, пока его магия опять не сделала чего-то подобного событиям перед его третьим курсом, когда от злости он раздул тётю Мардж. Тут ему уже помогло принесённое через некоторое время домовым эльфом зелье, которое он быстро выпил.

К вечеру его эмоции окончательно стихли, и он смог без вреда для себя отправиться в помещение, где его ждал Тёмный Лорд. Это была не столовая, где до этого они встречались, а небольшой уютный кабинет, выглядевший даже весьма неброско по сравнению с остальными комнатами особняка. Стены кабинета украшали картины, события которых весьма подходили характеру Тёмного Лорда — на них в разных формах изображалась чья-то смерть. Посреди же него стоял деревянный стол и кресло, на котором и восседал Волдеморт…