Затмение (джен)

Гарри до последнего надеялся, что ритуал провалится, что что-то случится, и Тёмный Лорд не будет возрождён. Но он был вынужден разочароваться — из огромного котла вышел высокий и худой, как скелет, человек. Гарри окатил ледяной ужас при виде него.

— Одень меня, — изрёк тот пронзившим сердце голосом. Хвост, дрожа и всхлипывая, с трудом встал на ноги, поднял с земли чёрный плащ и накинул его на голову и плечи хозяина.

Волдеморт холодно посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на привязанного к надгробию Гарри. Это был уже другой взгляд: залитые кровью глаза со странным любопытством и внимательностью смотрели прямо на мальчика, словно что-то проверяя.

— Я так и думал, — голос Лорда стал спокойнее, хотя от него всё также бросало в дрожь. — Хвост, развяжи его. Немедленно.

— Но… господин, разве Вы не…

— Немедленно, — раздражённо повторил приказ Волдеморт. Хвост тут же подчинился и, подойдя к Поттеру, развязал веревки, мигом покинув его от греха подальше. Гарри упал на холодную землю, ощутив неприятную боль. Шрам успокоился, правда, всё также немного покалывал в близком присутствии Тёмного Лорда, который постепенно двигался к нему всё ближе.

— Мне стоило догадаться раньше, что Лили была далеко не глупой девчонкой, — произнёс Волдеморт снова, продолжая смотреть на Гарри долгим испытующим взглядом. Наклонившись над мальчишкой, смотрящего на него ненавидящим взглядом, он притронулся к его лбу. Поттер ахнул — шрам снова обожгло невероятной болью, которая выбила его из колеи, не давая возможности даже нормально ответить Волдеморту.

Тот же взял свою палочку, быстро отданную ему Хвостом, и громко произнёс незнакомое Поттеру заклинание, направленное прямо на него:

— Ревелио! Фините Инкантатем!

Гарри закрыл глаза, но, к его удивлению, ничего особо заметного с ним не произошло. Он не почувствовал никакой боли. Волдеморт только отпустил свои длинные паучьи пальцы с его лба и поднялся. За его спиной тихо ахнул Хвост.

— Что ты сделал? — с ненавистью спросил Гарри, обращаясь к Волдеморту. Боль ушла, и он наконец-то смог выдавить из себя несколько слов.

— Вернул то, что от тебя скрывали — твою настоящую внешность, — размеренно ответил Тёмный Лорд, усмехаясь.

Глазами он прошёл по подростку, который постепенно начал изменяться. Чёрная волна блестящих волос на нем стала выглядеть послушнее и уложеннее, исчезло «Поттеровское» гнездо. Черты его лица изменились, стали тоньше и грубее, щеки стали впалыми, как и у Лорда в молодости. Очки, как и думал Волдеморт, утратили свою необходимость, открывая взор на его яркие зелёные глаза. Помимо них сохранился и рост, но и то потому, что требовалось время на изменение такой важной характеристики.

— Гарри, тебе стоит внимательно выслушать меня сейчас. Возможно, ты не поверишь мне сразу, и я пойму, но я скажу абсолютную правду.

— Мало в это верится, — сказал Гарри, стараясь не высказывать удивление от отношения Лорда к нему. Тот говорил слишком спокойно для своего обычного поведения, напоминая ему Риддла со второго курса. — Но я слушаю, всё равно в данной ситуации у меня нет много выбора, Волдеморт.

— Да, правда, — Тёмный Лорд снова взмахнул палочкой, и Гарри удивительным образом оказался сидящим на небольшом каменном сооружении, которое было теплее, чем земля. — Это небольшая, но весьма занимательная история. Видишь ли, Гарри, твоя мать скрывала больше секретов, чем думают другие. Она была удивительной колдуньей, умной и талантливой, да ещё и писаной красавицей. Поверь, среди маглорождённых такие встречаются крайне редко. Конечно, Лили Эванс являла собой некий идеал, но все мы знаем, что таких людей ровным счётом не существует. Она дружила с одним, наслаждаясь его вниманием к себе и пользуясь его помощью, а затем влюбила в себя и самого популярного хулигана школы, когда поссорилась с первым из-за сущего пустяка. Я не вникал в их историю и, пожалуй, не желаю вникать. Мы встретились с ней раньше той злополучной ночи, когда она уже была замужем за этим Поттером. Одна-единственная ночь, которая повлекла за собой удивительные последствия. Это была встреча в одном из маггловских баров, когда я ради развлечения решил изменить свою внешность. Лили Поттер пришла туда после ссоры с мужем — я узнал её и тотчас же подошёл, решив завести беседу. Милая миссис Поттер удивительным образом готова была высказать всё после бокала крепкого алкоголя — у неё, пожалуй, была сильная непереносимость этого напитка. Конечно, я узнал удивительно много нового от неё и про её мужа и про их планы, а затем мы провели чудесную ночь. На утро она смущённо пыталась оправдаться алкоголем и плакала, коря себя за совершённую ей ошибку. Обсудив с ней это, я пообещал ничего не говорить её мужу — и мы расстались ровно до того дня, как случилось то хеллоуинское происшествие. Я не думал, что одна ночь сможет кончиться для той беременностью, но так вышло. И Лили прекрасно скрыла это от всех. Вот такая удивительная история.

— Ты хочешь сказать… я… — Гарри округлил глаза и неверяще посмотрел на Тёмного Лорда. — Ложь! Это не может быть правдой! Не может! Моя мама никогда бы!.. Это все твоя наглая ЛОЖЬ!

— О мёртвых плохо не говорят, — улыбнулся Тёмный лорд, смотря в яркие зелёные глаза мальчика, в которых плескалась настоящая буря эмоций. — Конечно, никто бы не рассказал о её плохих сторонах или ошибках, тем более, что многие не видели в ней этого. Глаза людей порою могут быть слепы. И эта ситуация все же осталась тайной… Но да, я твой настоящий отец, Гарри. И ты вовсе не Поттер, а Риддл, как бы противна мне ни была эта фамилия...

— ЛОЖЬ! ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ОБМАНУТЬ МЕНЯ! — Гарри повысил голос и с ненавистью посмотрел на Тёмного Лорда. Хвост в панике отошёл подальше, чувствуя, как невольно Поттер стал применять магию. Волдеморт же с удивительным спокойствием смотрел на подростка, который не мог принять правду о себе и своих родителях. Он трансфигурировал для него зеркало в полный рост и дал взглянуть тому.

— Заклинание, что я применил, выявляет то, что было скрыто. Твоя мать была удивительно хороша в чарах, что даже Дамблдор не заподозрил ничего, хотя, возможно, этот дурак просто верил им. Для чар изменения внешности данное заклинание тоже подходит, так что… оно открыло то, как ты выглядишь на самом деле, Гарри. Если ты и этому не веришь, то я могу вынуть из своей памяти воспоминания о том дне, — сказал Волдеморт. Гарри посмотрел на себя в зеркало и увидел почти полную копию того Тома Риддла, что был в Тайной комнате. Он постарался взять себя в руки и хмуро посмотрел на Волдеморта.

— Хорошо… если это так… если ты мой отец, то что теперь? Это меняет что-то? Ты убил мою мать! — Гарри снова повысил голос и посмотрел на Тёмного Лорда как на того, кто совершил в его глазах ещё большее преступление.

— Она сама выбрала свою смерть, — Тёмный Лорд вернул зеркалу первоначальный вид. В руках у него была своя палочка и палочка Гарри, которую он так и не отдал обратно подростку, что сразу бы бросился на него с заклинаниями. — Я давал ей три шанса спастись, но она отказалась. А я не люблю, когда кто-то встаёт у меня на пути, каким бы человеком тот для меня ни был. Тебе я даю такой же шанс, Гарри. Думаешь, если все узнают, чей ты сын, тебя будут также любить? Уважать? О нет, ты уже должен был понять непостоянность толпы. Чуть ты сдвинулся не туда — тебя обольют грязью. Ты станешь для всех Тёмным магом, чудовищем, вторым Тёмным Лордом и убийцей. Даже твои друзья будут смотреть на тебя гораздо настороженней. В тебе течёт кровь Волдеморта! Кровь Тёмного лорда! Моя кровь!

— НЕТ! — Гарри схватился за голову, стараясь справиться с вновь нахлынувшей на него головной болью. А Лорд только рассмеялся своим ужасно пугающим и холодным смехом. — Этого не случится! Никогда! Меня не бросят!

— Будь умнее, Гарри, — продолжил смеяться Лорд, наклонившись к уху мальчишки и положив руку ему на плечо,— Присоединись ко мне, где тебе не скажут и слова против… Ты получишь больше, чем только можешь себе представить… И никто, никто даже не подумает сказать, что твоя мать оказалась девушкой лёгкого поведения, а ты сам — отродье Тёмного Лорда… Подумай над этим, Гарри. Хочешь ли ты потерять своих друзей?

— Н-нет, — голос Гарри дрожал. Казалось, он не мог соображать. Слова Тёмного Лорда то и дело эхом проносились у него в голове гораздо хуже любой пытки. Он думал… что тот может оказаться прав, что все, даже его друзья, отвернутся от него, узнай они, что мальчик-который-выжил на самом деле сын того самого человека, победителем которого его считают. Будут бояться его также, как и когда узнали, что он змееуст, если не гораздо больше… И Рон… Он ведь уже держал на его обиду, не веря ему. Поверит ли в него и сейчас? — Я не хочу этого… не хочу!

— Тогда скажи это… скажи прямо сейчас, что ты готов присоединится к Пожирателям смерти. Стать юным лордом, моим наследником, — произнёс Волдеморт. Красные глаза, как глаза змеи, смотрели на Гарри, а паучьи руки придерживали юношу за дрожащие плечи, не давая ему упасть.

— Да, я готов… — как в бреду пробормотал Гарри и замолк, посмотрев на ликующее выражение лица Тёмного лорда.— Если никто… никто, даже Дамблдор, не узнает о том, что я твой сын, то я пойду на это…

— Конечно, мой дорогой, — голос Лорда изменился и стал тише. — Никто об этом и не узнает.

Тёмный Лорд снова произнёс заклинание, и к Гарри вернулась прежняя внешность. На этот раз он почувствовал, что с ним произошли какие-то изменения.

— У меня будут дела, Гарри, но мы с тобою обязательно встретимся на каникулах, — произнёс Волдеморт. Он отпустил юношу, постепенно приходящего в себя. — Можешь вернуться обратно с кубком. И захвати с собой тело этого юноши. Уверен, тебя уже ждут.

— Хорошо, — Гарри медленным шагом подошёл к Седрику и взялся за его руку, а затем и за кубок. Он тотчас исчез, и на кладбище остался только Волдеморт и Хвост, который до сих пор в ужасе смотрел на происходящее.

— Ты дашь непреложный обет, — произнёс Волдеморт. — А затем… а затем я с удовольствием буду ждать моих старых друзей.

— Д-да, м-милорд…

Гарри оказался на мягкой траве поля для квиддича. Его вынесло почти к самым трибунам, и он с трудом осознавал, что пару мгновений назад произошло на кладбище. Вокруг были слышны многочисленные голоса и беспокойные возгласы. Несколько человек только-только поняли, что рядом с юношей лежал бездыханный труп Седрика Диггори, и поспешили к нему. Среди них Поттер разглядел фигуры министра Фаджа и профессора Дамблдора.

Гарри усмехнулся и, теряя сознание, наконец окончательно понял, что на том кладбище он подписал себе бесповоротный приговор. Теперь его ждала одна дорога. Дорога, по которой когда-то последовал Хвост, и по которой теперь последует он. Предательство.

Голоса смолкли, а в глазах окончательно всё потемнело. Когда Гарри очнулся, возле него уже не было ни трибун, ни лиц, полных страха и волнения. Был только белый-белый потолок и знакомые стены больничного крыла Хогвартса. Поттер оглянулся — вокруг не было никого. Даже мадам Помфри. Он поднялся на ноги и вздохнул, собираясь тихонько уйти.

Задерживаться в больничном крыле, даже при всей заботе мадам Помфри, Гарри не собирался, ведь чувствовал он себя не так уж плохо.

— …Вы предполагаете, что это Тёмный Лорд? Увольте, Альбус, Поттер ещё ничего даже не сказал, не нужно говорить таких очевидных глупостей! — отчётливо услышал он Фаджа за дверью больничного крыла. Гарри замер, остановился недалеко от двери и внимательно прислушался к разговору двух магов.

— А как, по Вашему мнению, иначе объяснить произошедшее всем, особенно нашим иностранным гостям? — произнёс Дамблдор. Его голос звучал спокойно, хотя, будь на его месте Поттер, то уже спустя несколько секунд министр вывел бы его из себя. — Что его убили зверьки Хагрида? Соплохвост или же акромантул?

— Но ведь это не исключено, Дамблдор! Эти существа крайне опасны, они могли убить одного из участников турнира. Я с самого начала утверждал всем, что это ужасная идея, — Корнелиус стоял на своём. В другое время Гарри непременно бы поддержал не его, а Дамблдора, но теперь, после пережитого им на кладбище, несмотря на внутреннее желание тут же рассказать всё директору, он будет вынужден отрицать возрождение Тёмного Лорда до последнего. Самая лучшая линия поведения, которую мог придумать Поттер сейчас, — это сказать, что он ничего не помнит после того, как они с Седриком сражались с акромантулом.

— Корнелиус, будь это одно из этих существ, то Вы бы не увидели тело бедного мальчика в таком состоянии. К тому же наверняка на нём бы были хотя бы следы укусов, — произнёс Дамблдор. — Один раз Вы уже обвинили Хагрида безосновательно, я не позволю повториться этому дважды.

— Хорошо. Но все ответы нам может дать лишь Гарри Поттер, когда придёт в сознание Мадам Помфри говорила что-нибудь о его состоянии?

— Нет, но уверен, мальчик скоро очнётся, — проговорил Дамблдор. — Аластор передал мне её слова, что у него нет серьёзных ранений, а на потере сознания сказался стресс от пережитой ситуации…

Гарри вновь отошёл к кровати и присел на её край. Уйти сейчас не получится, поэтому оставалось только ждать возвращения медведьмы и пережить грядущие расспросы.

Мадам Помфри пришла минут через пятнадцать. Увидев сидящего на кровати подростка, она облегчённо вздохнула и легонько улыбнулась ему:

— Рада, что Вы пришли в себя, мистер Поттер. Как Вы себя чувствуете? Вы можете рассказать, что произошло с Вами и мистером Диггори в лабиринте? Это очень интересует всех, включая меня. То, как Вы явились на поле, определённо шокировало всех…

— Я в порядке, но… я не помню, что там произошло, — Гарри прервал медведьму и посмотрел на неё.— Правда не помню. Мы сражались с акромантулом, Седрик и я. А потом… потом, я помню, мы всё же схватились за кубок вместе. И на этом мои воспоминания заканчиваются. Всё как в тумане.

Мадам Помфри понимающе кивнула и что-то записала себе на пергамент магическим пером.

— Частичная потеря памяти — нередкий случай при подобных ситуациях. Полагаю, Вы ещё не скоро всё вспомните, а лезть в Вашу голову никто не станет из соображений простой безопасности, — произнесла медведьма. — Вы можете идти. В остальном Вы в порядке, поэтому я не вижу смысла задерживать Вас в больничном крыле. И передайте особо любопытным, что я запретила Вам перенапрягаться в ближайшее время. Вам нужно отдохнуть и расслабиться — только тогда Ваша память может прийти в норму.

— Спасибо, мадам Помфри, — с лёгкой улыбкой произнёс Гарри и поднялся, направляясь к выходу. Открыв двери, он обнаружил всё также стоящих за ней профессора Дамблдора и министра Фаджа. Только теперь к ним присоединился Аластор Грюм, чей вид немного отличался от того, каким парень его видел каждый день до этого.

— Мистер Поттер! Как замечательно, что с Вами всё в порядке, — министр Фадж облегчённо выдохнул, самолично убедившись в безопасности победителя турнира. — У нас есть к Вам вопросы. Надеюсь, Вы сможете любезно ответить нам на них.

— Если это касается того, что произошло — я не знаю, — Гарри тут же поспешил остановить министра. В этот раз лгать было даже проще, чем медведьме, возможно именно потому, что он не особо симпатизировал министру. — Мадам Помфри сказала, что у меня частичная потеря памяти на фоне пережитого стресса. Увы, но после нападения акромантула у меня в голове только туман.

— И этому никак нельзя помочь… в короткие сроки?

— Нет, восстановление будет долгим. Мне посоветовали только отдохнуть и расслабиться. Так что, простите меня, но я бы хотел поскорее встретиться с друзьями. Они наверняка сильно переживают.

— Конечно, Гарри, ты можешь идти, — спокойно произнёс Дамблдор, хотя Гарри на самом деле было трудно определить, что на самом деле сейчас испытывает директор. — Мы поговорим с тобою немного позже. Надеюсь, к тому времени ты достаточно отдохнёшь и будешь готов получить своё вознаграждение за победу в турнире. К счастью, ты ещё успеешь к заключительному пиру.

— Да, конечно, профессор, — Гарри попытался выдавить из себя улыбку и, вежливо кивнув всем остальным, направился в гостиную Гриффиндора, где его тотчас окружили все.

— Гарри! Как ты себя чувствуешь? Мы очень испугались, когда ты вернулся и тут же потерял сознание, — Гермиона успела обратится к нему первой, с беспокойством смотря в его глаза. Больше всего сейчас Поттер не хотел врать своим друзьям, ведь до этого у них никогда не было никаких секретов друг от друга, но у него не было иного выбора. Он повторил тоже самое, что и недавно сказал директору и министру.

— Это ужасно, Гарри. Как бы то ни было, но ты забыл очень важный отрывок времени, который теперь вызывает вопросы у всех, — произнесла Гермиона. — Но я рада, что ты в порядке. Это самое важное.

— Да, друг. А то мы очень перепугались, — произнёс Рон. — Ты уже получил своё вознаграждение за победу в турнире? Дамблдор говорил, что хотел отдать её тебе в больничном крыле, так как из-за случившегося они не уверены в том, что стоит проводить церемонию закрытия турнира.

— Дамблдор обещал встретиться со мной, когда я как следует отдохну, — произнёс Гарри. — Думаю, там мне и отдадут мой выигрыш. Правда, я считаю, что… мне стоит отдать его Диггори. Я не заслужил эту награду.

— Не говори так, Гарри, — уверенно произнесла Гермиона. — Ты более чем заслужил её после всего, что пережил. Поверь, это так.

Гарри вздохнул. Он был уверен — знай они, что на самом деле произошло на том кладбище после того, как они с Седриком схватились за кубок, то прямо сейчас ни Рон, ни Гермиона не говорили бы спокойно о том, что он заслужил эту награду…

* * *

До следующего дня его никто не беспокоил, но Гарри всё равно то и дело беспокоили кошмары, связанные с Волдемортом и смертью Седрика. Утром он был не лучше выжатого лимона, и это заметили все, сочувственно глядя на бледный до ужаса вид подростка. К счастью, завершающую церемонию всё же отменили, и причину этого понимали все. Смерть Седрика пошатнула многих, и радоваться не было сил ни у кого.

За завтраком Гарри лениво ковырял ложкой кашу и пытался хотя бы немного поесть. Гермиона с Роном и так в ужасе смотрели на его состояние, которое было не лучше, чем у инфернала, поэтому Поттер постарался хотя бы покушать, чтобы ещё больше не беспокоить их. Юноше не хотелось снова видеть сочувственные взгляды друзей, терзающие его хуже обвинительных слов.

Посреди завтрака в зал влетели совы. Кружась под потолком, они постепенно спикировали каждый к своему получателю. Гарри просто смотрел на них, не ожидая чего-то получить, как вдруг одна из них, среднего размера сизая сова, направилась к нему и кинула в его сторону небольшой конверт. К счастью, она не попала Поттеру в еду, так как он вовремя поймал письмо из лап почтовой совы.

— Кто тебе написал? — Гермиона тут же посмотрела на друга. Гарри взглянул на конверт, где не было изображено ничего, кроме герба Слизерина. Но и этого вполне было достаточно, чтобы понять, кто являлся отправителем.

— Бродяга, — отмахнулся Поттер и быстро спрятал письмо в карман мантии. Гермиона одобрительно кивнула, подумав, что тот просто не хочет распечатывать письмо от Сириуса на глазах у всех.

— Понятно. Я надеюсь, он уже в курсе последних событий, — Гермиона вздохнула. — Ах, я совсем забыла сказать, что вчера Дамблдор передал тебе, что ждёт тебя после завтрака у него в кабинете. Наверняка он хочет сказать тебе что-то важное.

— Хорошо, я подойду к нему, — пробормотал Поттер, посмотрев на Грейнджер.

Позавтракав, он отправился к директору. Правда, у самой горгульи Гарри вспомнил, что не спросил пароль. Гадать же ему совсем не хотелось, Дамблдор мог придумать самые странные и необычные пароли, которые никогда не придут в голову.

— Меня ждёшь? — за спиной раздался знакомый размеренный голос Дамблдора. — Я рад видеть тебя, Гарри, хотя, как я понимаю, твоё состояние всё ещё не очень хорошее. Бессонница?

— Да, всю ночь меня мучали кошмары. Простите, профессор, я до сих пор чувствую себя плохо из-за последних событий. Мне постоянно снится Седрик и… то и дело я думаю о том, что всё могло быть иначе.

— Здесь нет твоей вины, ты даже не можешь вспомнить, что случилось тогда. Карамельный десерт, — произнёс Дамблдор. Горгулья открыла проход в кабинет директора.— Проходи. Нам есть о чём поговорить, мальчик мой.

Гарри кивнул и прошёл внутрь кабинета, присев на стул возле директорского стола. Он был здесь в последний раз на втором курсе, но здесь всё также ничего не менялось. Дамблдор уселся по другую сторону на мягкое директорское кресло и спокойно взглянул на ученика.

— Гарри, мне сложно об этом говорить тебе, но я могу предположить, какую именно часть ты, а точнее твой разум, отказывается вспоминать, — произнёс директор Дамблдор.

— И что это, профессор? — спросил беспокойно Поттер. Он старался сдерживать нарастающую в нём панику. Дамблдор не может знать! Нет, скорее всего, если он и знает, то только малую часть. Например, то, что Тёмный Лорд вернулся… только и всего.

— Возрождение Тёмного Лорда, — произнёс Дамблдор, грустно вздохнув. — Видишь ли, Гарри, когда ты потерял сознание, в больничное крыло тебя вызвался сопроводить Аластор Грюм. Я и Снейп последовали за ним… и нам удалось узнать, что под его маской всё время скрывался Барти Крауч.

— Крауч? Но он же умер! Я отчётливо помню, что…

— Его убил его же сын. Видишь ли, у них с ним одинаковые имена, — произнёс Дамблдор, кивнув. — Бартемиус, полный безумия, под сывороткой правды поведал нам историю о том, что этот турнир был частью плана Тёмного Лорда. Он хотел заманить тебя и использовать твою кровь для собственного возрождения. И, к моему сожалению, я считаю, что ему это удалось.

— Но почему Вы так считаете? — Гарри занервничал сильнее. Профессор обратил на это внимание, но, разумеется, подумал, что Поттер просто обеспокоен возрождением Лорда.

— Мне кажется, ты не просто так забыл всё. Волдеморт мог использовать на тебе заклинание забвения. Ему выгодно, чтобы никто не знал о том, что произошло на кладбище, — произнёс Дамблдор. — Я пытался сказать об этом Фаджу, но он слепой баран, который не хочет даже слушать разумные выводы, беспокоясь о своём месте в министерском кресле.

— И что теперь…? Что вы думаете делать, профессор Дамблдор? — обеспокоенно поинтересовался Гарри, глянув на директора. — Теперь, когда Волдеморт вернулся… когда он снова может начать войну…

— Начать готовиться, — произнёс Дамблдор. — Это единственное, что я могу сделать, пока он не освободил из Азкабана своих последователей. Очень много людей готовы помочь нам на данный момент, так что мы сможем справиться. Я надеюсь на это.

Гарри кивнул и хмуро отвернулся в сторону окна, уйдя в свои размышления. Дамблдор не беспокоил его, Поттера и самого сейчас волновали многие вещи…

Письмо, которое Гарри получил от Волдеморта в Хогвартсе, он решился прочитать, только вернувшись в дом Дурслей. Здесь не было ни любопытствующих друзей, ни других факторов, которые могли бы отвлечь его. Распаковав конверт, Поттер хмуро посмотрел на содержимое листа бумаги, исписанного мелким аккуратным почерком, до которого самому Гарри было как до луны.

Гарри Поттер, или мне лучше писать Гарри Риддл? В любом случае, не важно, хотя нам непременно стоит подумать над твоим новым именем. Это точно никуда не годится. Я не буду многословен, так как всё расскажу при нашей личной встрече. Я приду за тобой в полдень, 30 июня. Постарайся в этот день быть готовым. Если ты всё ещё веришь бредням Дамблдора про защиту матери, то напомню, что я твой близкий родственник, к тому же возрождённый твоей кровью. Она изначально никогда не работала, а случай на первом курсе… скорее касается некоторых моих тайн.

Письмо защищено от посторонних читателей, но всё равно рекомендую прочесть его, когда будешь один.

С ожиданием дня нашей встречи,

Твой отец.

Последнее показалось Гарри больше издевательством, нежели искренними словами, поэтому он только больше нахмурился и практически сразу откинул письмо в самый дальний угол. Он вздохнул, немного успокоившись. Удивительно, но после какого-то времени он отнёсся к этому проще, чем мог бы отнестись, открой он это письмо тогда, в Хогвартсе. Возможно, вместе с чарами внешности что-то поменялось и в нём самом после того, как он узнал о том, кто его отец? Или он всегда был таким, только отрицал? Например, недаром Том на втором курсе говорил о том, что они похожи, а Распределяющая Шляпа настаивала на том, что ему подходит Слизерин. Возможно, это действительно так. Он не знал, как теперь ему думать об этом. В голове была такая каша, что он всё никак не мог её переварить.

Он лёг на свою кровать, закрыв глаза. Было уже поздно, по ощущениям часов одиннадцать-двенадцать ночи, но сон всё никак не приходил к нему. Пожалуй, так было с самого его возвращения с кладбища. Каждую ночь его мучали кошмары, в которых он раз за разом слышал противный холодный смех Волдеморта, а затем видел и себя. Такого, какого он увидел в том зеркале — копию молодого Тёмного Лорда, только с мерзкой усмешкой и алыми, как кровь, глазами. Он смотрел на него долго, то и дело с отдалённый эхом проговаривая:

— Предатель…

А потом Поттер становился своими друзьями, которые узнавали о том, что он сын Волдеморта, а потому отворачивались от него мгновенно, оставляя юношу одного. И только Волдеморт всё с той же холодной улыбкой продолжал повторять те слова о том, что теперь у него просто не остаётся другого выбора.

Теперь у него правда не было другого выбора. Гарри сделал шаг — тот оказался роковым. И теперь только его удача могла помочь ему выйти из ситуации, в которую сам попал…

* * *

Указанная в письме дата наступила крайне быстро для Гарри, который ждал его с замиранием сердца, как судный день. В голову постоянно приходили опасения, что это обман, затеянный Тёмным Лордом. Тщательно спланированная ловушка, чтобы выманить его из-под защиты дома номер четыре и убить. Однако такие мысли перекрывали другие, которые твердили ему, что будь это так, то его бы уже убили на кладбище. Тёмный Лорд не из тех, кто тянул бы с этим.

— Мальчишка!

Снизу послышался раздраженный голос тёти Петуньи. Хмуро бросив последний взгляд на свою комнату, в особенности на стоящий у кровати потёртый годами, ещё даже не разобранный с его приезда чемодан, он быстро вышел из помещения и подошёл к лестнице. Уже на середине Гарри заметил стоящего у порога незнакомого мужчину средних лет. Замерев на месте на мгновение, он стал напряжённо размышлять о том, был ли это Волдеморт, который замаскировал свою внешность, или же… тот послал кого-то другого? А может, это вообще был незапланированный визит кого-то от Дамблдора?

— Поттер! Не стой на месте, спускайся, — снова крикнула Петунья. Гарри выдохнул и спустился вниз, встав между незнакомцем и тётей Петуньей. — Наконец-то! Я пойду приготовлю чай. А вы поговорите. Какая радость, что тебя, мальчишка, кто-то любезно согласился принять на грядущий месяц. Мы с Верноном и Дадликинсом как раз собирались в поездку, это освободило нас от необходимости искать того, с кем тебя оставить.

— Эти магглы отвратительны, не правда ли? — усмехнулся незнакомец, когда та отошла. Точнее уже не незнакомец, потому что если внешность того и была скрыта, то этот голос Поттер узнал бы из тысячи. — Радуйся, что я избавлю тебя от их компании на этот месяц. К моему сожалению, я не могу убить их прямо сейчас.

— Невероятная радость, — с сарказмом произнёс Гарри, глянув на него. Волдеморт хмуро посмотрел на внешний вид подростка. Поттер был в старой футболке, которой явно уже давно пора было отправиться в мусор, и в маггловских поношенных джинсах.

— Ты ещё не собрался? Во что ты одет, Поттер? — спросил с презрением Волдеморт. — Этим вещам давно пора на свалку даже по меркам магглов.

— Это моя обычная одежда. Уж простите, но Дурсли не одаряют меня всем новым, — произнёс Поттер мрачно.

— Что ж, это не входило в мои планы, но мы зайдём в Косой переулок, — произнёс Волдеморт. — В таком виде ты точно не появишься в поместье Малфоев. Это было бы слишком позорно для меня.

— Поместье Малфоев? Мы договорились, что никто не будет знать, что я твой сын! — крикнул Гарри, слишком громко и неожиданно для себя. Он снова потерял самообладание, со злостью посмотрев на отца.— Ты соврал мне?!

— Оставь свою злость. Я не собираюсь нарушать свой договор, Гарри. Никто и не будет знать, что мой сын — Гарри Поттер, — произнёс Волдеморт спокойным голосом, хотя его взгляд был холоден, — Я представлю всем Эвана Риддла. Вспомни, что твоя реальная внешность отличается от этой… единственное, я поменяю тебе цвет глаз. Такой насыщенный зелёный цвет крайне редок. Это относится и к походу в Косой переулок. Мне ни к чему, чтобы тебя узнали прохожие.

Гарри сильно нахмурился, но вздохнул, признав, что он погорячился. Однако недоверие к тому было нормальным, ведь это был Тёмный Лорд. У него и не было причин верить в то, что тот исполнит своё слово.

— Иди за своими вещами. Сову можешь просто отпустить — она найдёт тебя вскоре. Она также приметна, чтобы брать её с собой.

— Хорошо, — негромко ответил Гарри. Он ушёл к себе в комнату и вернулся с чемоданом. Волдеморт с вежливой улыбкой попрощался с миссис Дурсль, при этом явно используя какое-то внушение, потому что какой бы дурой ни была Петунья, она никогда не вела себя подобным образом с незнакомцами.

Дождавшись Поттера, Волдеморт резко схватил его за свободную руку и вывел на улицу. Они дошли до безлюдного места, прежде чем Тёмный Лорд достал волшебную палочку и направил её на Гарри, снимая ранее наложенные им чары внешности. Затем он же изменил ему цвет глаз, сделав их тёмными, почти чёрными, как были когда-то у него самого. Теперь Гарри стал полностью походить на молодого Тома Риддла.

Оценив изменения, Волдеморт кивнул сам себе.

— Надеюсь, у тебя хватит ума вести себя нормально и не называть меня Волдемортом на глазах у всех. От твоего поведения зависит то, как скоро мы покинем Косой переулок, — произнёс он, обращаясь к Поттеру. — И нам нужно будет зайти в одну лавку в Лютном переулке… палочку тебе придётся заменить. По крайней мере на время, что ты будешь играть роль Эвана Риддла.

— Я не идиот… И что за дурацкое имя? — произнёс Гарри. — Мог бы придумать что-нибудь получше.

Последнее вырвалось у него настолько непроизвольно, что Поттер не сразу осознал, кому сказал это.

— Как будто «Гарри» звучит роскошно, — съязвил Тёмный Лорд, пытаясь сохранять спокойствие в общении с подростком. Волдеморт не хотел излишне возиться с сыном, который ему даже нужен не был, но он, тем не менее, старался относиться терпимее к его выходкам ради своих планов. — Я дал тебе такое имя, потому что девичья фамилия твоей матери была Эванс. Но я без труда могу придумать что-то сложнее и изысканнее.

— Не нужно… — покачал головой Гарри. Он удивился, ведь даже не думал, что Тёмный Лорд вкладывал такой смысл в придуманное для него фальшивое имя. От матери у него всегда было не так много, кроме зелёных глаз. И если новое имя носило частицу от его мамы, то он был уже не так против него.

— Тогда не испытывай моё терпение, Гарри. Ведь, я напомню, теперь твоя судьба зависит от меня как никогда, — произнёс Волдеморт. Он снова взял его за руку, но на этот раз для того, чтобы трансгрессировать в Косой переулок.

Это чувство было ново для Гарри, но он быстро пришёл в себя после трансгрессии и огляделся. Вокруг были знакомые лавки и магазины, кафе и другие здания, которые он привык видеть здесь. Тёмный Лорд повёл его именно в магазин мадам Малкин, где приобрёл ему все необходимые части гардероба, включая новые мантии на разные случаи жизни. Гарри меньше всего хотел принимать что-то от Тёмного Лорда, но в этом случае у него не было выбора.

После они направились в Лютный переулок. Единственный раз, когда Гарри был здесь — случайность на втором курсе, когда он неправильно произнёс название Косого переулка. Но тогда от страха и паники ему не удалось толком ничего разглядеть. Теперь же у него вполне хватало времени на то, чтобы оглядеться вокруг. Тем более рядом с ним шёл Тёмный Лорд, который снял с себя чары изменения внешности и надел капюшон своей чёрной мантии. В таком виде он более чем навевал на всех окружающих страх.

Это место кардинально отличалось от Косого переулка. Мрак окутывал здесь всё, и только очень тусклый свет фонарей позволял разглядеть полностью улицу, заставленную торгующими всяким ужасом лавками. Самой крупной была уже знакомая Поттеру «Горбин и Бэркес», но Волдеморт обошёл её стороной, пройдя дальше, к лавке с грязной, почти выцветшей табличкой «Палочки Ортиуса Грэма». Войдя внутрь, Гарри пришлось пару раз моргнуть, привыкая к свету внутри. Горели свечи на одном-единственном подсвечнике возле прилавка, за которым сидел неприятного вида темноволосый волшебник. Едва они вошли, как он тут же повернул на них взор и от страха, окатившего его, едва не упал со стула.

— Тёмный Лорд… — боязливо начал владелец лавки, — Что угодно Вам в моей скудной лавке?

— Скудная она только для работников министерства, — презрительно произнёс Волдеморт, холодным взглядом пробегаясь по полкам лавки Грэма. — Я знаю, что у тебя весьма обширный товар для своих постоянных клиентов, Ортиус. Итак, мне нужна палочка без слежения в министерстве для этого подростка. Надеюсь, ты можешь предложить нам подходящий вариант?

— К-конечно, милорд… — изрёк тот. Он внимательно глянул на Гарри и что-то пробормотал себе под нос, спросив, какой рукой он колдует.

Затем шла точно такая же процедура, как и у Оливандера, когда Гарри первый раз выбирал себе палочку. В конце концов и здесь ему пришлось долго искать свою, пока одна из них, наконец, не показала ответную реакцию.

— Хм… крайне редкая комбинация. Виноградная лоза и перо феникса, десять дюймов. Очень сильная палочка, над которой было на редкость трудно работать. Восемь галлеонов.

Волдеморт отсчитал Грэму монетки, и тот тут же убрал их с жадным видом. Тёмный Лорд бросил на него взгляд омерзения и повёл Гарри к выходу, чтобы трансгрессировать в поместье Малфоев.

Они оказались посреди уложенной гравием тропы, с двух сторон огороженной живой тисовой изгородью. Перед ними возвышались большие чугунные врата, открыть которые для Волдеморта не составило труда: хватило лишь взмаха палочки. Он даже не произнёс ни слова, как показалось Гарри, продолжая идти дальше по дорожке.

В самом конце длинной тропы стоял большой, красивый загородный дом с мерцающим в ромбовидных окнах первого этажа светом. Где-то за тисовой изгородью в парке журчал фонтан, а на самой изгороди величаво вышагивал белый павлин, больше всего удививший Поттера.

Стало понятно, почему Драко всегда отличался своим высокомерием. Живя в таких условиях, значительно разнившихся с «Норой» Уизли или даже домом Дурслей, несложно было возомнить себя невесть кем. Впрочем, признал Гарри, роскошь поместья поразила даже его, потому что до этого он ещё ни разу не встречал у волшебников таких больших зданий, кроме Хогвартса.

— Их поместье — самое большое среди волшебных домов Британии, — произнёс Волдеморт, словно прочитав его мысли. — После убогого домишки предателей крови чувствуется разница, не правда ли?

Гарри ничего не ответил на риторический вопрос Волдеморта, хотя ему и хотелось высказать что-то колкое на оскорбления семьи его лучшего друга. Но они уже подошли к парадным дверям, которые при их приближении тут же распахнулись будто сами собой. В просторном, тускло освещённом и прекрасно убранном вестибюле их встретил сам Люциус Малфой. Вышагивая по толстому ковру, покрывавшему каменный пол, он казался даже бледнее людей, изображённых на висевших по стенам портретах. Гарри едва узнал в нём того гордого до посинения аристократа, которого он видел на втором курсе. Возрождение Тёмного Лорда явно сильно подкосило его.

— Мой лорд, с возвращением Вас, — негромко и протяжно произнёс Малфой, смотря на пришедших гостей.

— Люциус, — голос Волдеморта был негромким, но от него сквозило таким холодом, что, казалось, вокруг температура резко упала, — Прекрасно, что ты вышел встретить нас лично. Мне не придётся беспокоить Нарциссу такой паскудной мелочью.

— Что Вам угодно, мой лорд? — на секунду Гарри увидел в лице того небольшое облегчение. От красных глаз Волдеморта это тоже не ушло, но он не стал задевать эту тему.

— Приготовь комнату для нашего юного гостя. В ближайший месяц он будет жить здесь, в этом поместье, — приказал Тёмный Лорд. Он посмотрел на Малфоя, который замер, удивившись просьбе своего господина. — Я вижу… на твоём лице сомнения, Люциус… Что в моих словах удивило тебя?

— Ничего, мой лорд.

— Ложь, Люциус. Я вижу, что ты обеспокоен моим отношением к этому молодому юноше. Спешу тебя обрадовать. Ты первый узнаешь новость, что я хочу сообщить на следующем собрании наших общих друзей… — Волдеморт посмотрел на Люциуса так, что даже Гарри стало жалко отца его школьного врага. — Позволь тебе представить Эвана, моего сына, который теперь тоже пополнил наши ряды.

— Сына? — Малфой, не сдерживая своего удивления, перевёл взгляд на красивого темноволосого юношу, которого уж никак нельзя было принять за сына стоящего возле него змееподобного, бледного, как снег, мага. Впрочем, от отца он был наслышан, что в молодости тот тоже славился красотой, хотя сейчас от неё практически ничего не осталось. — Мой лорд, для меня большая честь… принимать и Вашего сына в этом доме. Но… почему Вы раньше не говорили нам…

— О том, что у меня есть сын? — продолжил фразу Тёмный лорд, глянув уже на Гарри, который не вмешивался в их разговор. — Всё просто, Люциус. Я никогда и никому не говорю о своей личной жизни. И ты должен помнить это…

— Да, мой лорд…

— Надеюсь на это, Люциус, — произнёс Волдеморт, криво улыбнувшись. Он положил руку на плечо Поттера, что вздрогнул от неожиданного действия, а потом нахмурился. Для Гарри любые прикосновения длинных паучьих пальцев Волдеморта были омерзительны. — Эван, Люциус проводит тебя к твоей комнате и покажет остальное поместье. Я ожидаю увидеть тебя после на ужине. Обсудим… всё остальное на нём.

Гарри промолчал. Волдеморт опустил руку и предупреждающе посмотрел на него, мгновением позже покинув особняк, отправляясь по своим делам. У Поттера вновь мелькнула опасная мысль, что теперь у него нет дороги назад. Он находился на территории врага, в одном доме с Тёмным Лордом, и вынужден подчиняться ему или хотя бы минимально следовать правилам Волдеморта, чтобы сберечь свою тайну от всего мира и не умереть.

Он мог бы начать корить себя за свою эгоистичность, ведь своими поступками Гарри разрушил надежды верящих в него людей и, наверное, подверг их определённой опасности. Однако муками совести Поттер не оправдал то, как легко на сей раз он попал в сети, установленные для него Тёмным Лордом, как просто согласился на это, заботясь больше о себе и своих желаниях, а не о других.

— Полагаю, нам тоже пора идти, — вывел его из мыслей негромкий голос Люциуса, который всё ещё был в смятении от внезапной новости. Малфой не знал, как относиться к сыну Тёмного Лорда, и даже не имел понятия, каким человеком тот был и что от него можно ожидать. А Малфой не любил неизвестность — никогда не знаешь, с какой стороны тебя настигнет беда.

— Да, — произнёс Гарри, двинувшись вслед за тем. Они шли в совершенной тишине, каждый думая о своём и не спеша начинать беседу. Вскоре это весьма надоело Поттеру, и он решил попытаться разговорить мрачного аристократа.

— Ваше поместье очень красивое, — бросил он невпопад первое, что пришло ему в голову. Но это сработало — в следующую секунду Люциус повернул голову в его сторону.

— С Вашей стороны это большая похвала, мистер Эван. Но это ещё малая часть. Как только я провожу Вас в комнату, Вы увидите и другие части поместья. В нём весьма нетрудно заблудиться, поэтому постарайтесь запомнить всё, — произнёс Малфой и вновь замолчал. Однако через некоторое время снова нарушил тишину своим медленным спокойным голосом. — Мой собственный сын, Драко, — Ваш сверстник. Он до сих пор не запомнил многие части своего же дома. Я удивлён, как при этом он ориентируется в Хогвартсе, гораздо большем, чем наше поместье.

— Да, это удивительно, — согласился Гарри. Говорить о младшем Малфое ему совсем не хотелось. И он весьма надеялся, что им удастся не пересекаться. — Но я не жалуюсь на память.

— Разумеется. Мы пришли. Здесь будет Ваша комната на то время, что Вы останетесь у нас, Эван, — произнёс неторопливо Малфой, открывая высокую деревянную дверь.

Взору Гарри открылась классическая комната в серо-зелёных и золотистых тонах, соразмерная комнатам общежития в Хогвартсе. Углы комнат украшали красочные фрески прямо на стене, а вдоль стен — навесные золотистые, местами поблекшие, старинные бра и стоящие на тумбах из тёмного дуба с золотой каёмкой канделябры. Роскошной мебели в классическом стиле, как и по всему дому, здесь тоже хватало: два высоких шкафа по разные стороны, большая деревянная кровать с позолотой и различными орнаментами, над которой висел белый балдахин, два небольших столика возле неё по бокам и два мягких низких стула.

Гарри подошёл к кровати и оставил возле неё свой чемодан. Задерживаться надолго он не стал, практически тут же выйдя обратно к поджидающему его Люциусу. Взрослый маг посмотрел на юношу и повёл его дальше. Внутри поместье и вправду казалось намного больше, чем выглядело снаружи. Всего в нём было четыре этажа, и, проходя по каждому из них, Поттеру казалось, что они шагают уже вечность. Его голова уже болела от показной роскоши, окружающей каждый сантиметр поместья. Но запомнить расположение основных помещений особняка не составило ему труда, поэтому до столовой Гарри дошёл уже самостоятельно.

Приоткрыв высокие тяжёлые двери, Поттер проник в столовую. За большим столом персон на двадцать, если не больше, сидел только Тёмный Лорд. Красные глаза его смотрели вниз, где рядом, на полу, расположилась Нагайна — его змея, которую Гарри видел в последний раз на кладбище. Более близкого знакомства у них ещё не было, за что Поттер был благодарен судьбе. Хотя Нагайна была несравнимо меньше и безопаснее василиска, встречу с которым Гарри вспоминал с содроганием (если бы не феникс Дамблдора, то Поттер мог умереть ещё тогда), он всё равно не жаждал бы увидеть её в действии.

— Да, дорогая Нагайна, пришёл мой змеёныш, если тебе будет так угодно его называть… — голос Тёмного Лорда был тихим, в нём слышались оттенки шипения. Не сразу Поттер понял, что тот говорил со своей змеёй на парселтанге. Всё же из чужих уст ему приходилось слышать этот язык впервые. Он был слишком похож на обычную английскую речь. — Ты вернулся раньше, чем я предполагал. Люциус показал тебе всё поместье?

— Да, всё, — произнёс Гарри негромко, направляясь в его сторону неспешным шагом. — Ты хотел поговорить со мной ещё о чём-то? Это так важно?

— Да, в каком-то смысле это действительно важно, Эван, — изрёк Тёмный Лорд. Последнее слово, как показалось Гарри, звучало с издёвкой, будто Волдеморт снова напоминал ему, чей он сын и что сделал… — Завтра… я назначаю собрание Пожирателей Смерти.

— Да хоть прямо сейчас собирай своих грязных шавок, — холодно произнёс Гарри, обращаясь к Тёмному Лорду. Змея возле того зашипела, что-то весьма неразборчиво бормоча. — Как это связано со мной?

— Напрямую… Я собираюсь познакомить тебя с теми, с кем тебе предстоит очень часто видеться на протяжении следующих лет, — произнёс Тёмный Лорд. Алые глаза его устремились прямо на юношу. Гарри снова невольно бросило в холод от его долгого взгляда, будто проходившего сквозь него, видя все потаённые кусочки его души. — Или ты считал, Гарри, что, приняв тебя здесь, ты сможешь избежать грядущих событий? Наивно с твоей стороны так полагать.

Волдеморт погладил по голове Нагайну, заползшую на него и обернувшуюся вокруг его шеи, подобно воротнику.

— В любом случае, я не буду напоминать тебе, что с моей стороны я обещал лишь не выдавать твою личность никому. Я собирался сказать тебе, что от твоего поведения на этом собрании будет зависеть то, как тебя воспримут и как узнают: как непутёвого, влипающего в неприятности гриффиндорца Гарри Поттера, или как моего родного сына, Эвана Риддла.

— Ты предлагаешь мне прямо на собрании высказываться против магглов или сразу убить кого-то на нём? Тогда у всех точно не возникнет никаких ассоциаций с мальчиком, который выжил, — саркастично произнёс Гарри-Эван, наконец, усаживаясь за стол неподалёку от Волдеморта. Домовые эльфы уже подали для него блюда и напиток с излишним преобладанием приборов, о назначении большинства которых Гарри не имел никакого понятия.

— Тогда тебя примут лишь за сына Лестрейндж. Весьма своенравная особа, — произнёс Тёмный лорд, игнорируя сарказм в его словах. — Я произнёс это к тому, чтобы ты не устроил никаких неожиданных сюрпризов на собрании. Это, как я уже сказал, и в твоих интересах, Гарри…

— Я это понимаю, — мрачно ответил Гарри, отвернувшись в сторону еды, хотя общение с Тёмным Лордом испортило его и без того скудный аппетит. Волдеморт замолчал. Всё оставшееся время ужина они провели в молчании.

Гарри проснулся. Перед глазами вместо ожидаемого им потолка его маленькой комнаты в доме Дурслей тут же возник светлый роскошный балдахин. Парень вздохнул. Это была всё та же мрачная комната в поместье Малфоев и всё та же кровать, как бы ему сильно ни хотелось, чтобы всё вокруг него осталось позади, как ночной кошмар, приснившийся ему этой ночью. Увы, это всё существовало в реальности. И в ближайшее время не стремилось исчезнуть из его жизни.

Он приподнялся на кровати и посмотрел в сторону узкого прямоугольного окна. Солнце только едва-едва всходило над горизонтом, окрашивая его в приятные жёлто-оранжевые цвета. Не было видно ни чётких очертаний деревьев, ни кустов, лишь сплошные тёмные пятна. Было ещё довольно рано. Вряд ли в это время остальные жильцы поместья бодрствовали. Один лишь Гарри, вымученный очередным кошмаром, проснулся в такую рань.

Поттер снова вздохнул и неторопливо встал с кровати, достав из шкафа купленную Волдемортом одежду, даже не заморачиваясь над выбором, так как почти всё там было в одном и том же стиле и цвете, и направился в ванную, находившуюся прямо возле его комнаты. Процедуры заняли у него не так много времени, большую часть которого Гарри рассматривал себя в большом настенном зеркале с золотой рамой, украшенной расписными рельефами самой разной формы.

Он до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что настоящий он почти полностью походил на молодого Тёмного Лорда. Гарри проводил рукой по изменившейся коже, мягким волосам и даже смотрел на то, насколько он вырос за последнее время, но все ещё чувствовал себя неуютно, словно снятые чары внешности отобрали у него очень важную часть его самого.

Другие бы посчитали это странным и глупым. Всё же с истинной внешностью Гарри безусловно избавился от всех наружных недостатков, которые раньше были в нём. Но Поттер не мог принять себя таким. Он слишком привык к своим лохматым непослушным волосам, которые напоминали ему об отце, Джеймсе Поттере, круглым очкам, которые купили ему Дурсли уже очень давно, худощавому лицу, не слишком складному телу и даже к раздражающему шраму в форме молнии, который Волдеморт укрыл своим заклинанием от посторонних глаз.

Всё это делало его им. Гарри Поттером, а не Эваном Риддлом.

— Занимаешься самокритикой? — позади него послышался холодный голос, который заставил Гарри вздрогнуть от неожиданности. Он повернул голову — возле приоткрытой двери стояла высокая фигура Тёмного Лорда в неизменной чёрной мантии.

— Нет, просто думаю о том, от кого мне досталась такая уродливая внешность, — саркастично изрёк юноша, мрачно посмотрев на Волдеморта. — Решил проверить, не захлебнулся ли я случаем в ванной?

— Не дерзи, мальчишка. Будь это так, я бы ничуть не горевал, — равнодушно произнёс Волдеморт. Гарри не сомневался, что в его словах нет ни грамма шутки. Тёмному Лорду было в сущности наплевать на него, сын ли он его или же нет. — Я пришёл предупредить тебя о скором собрании. И разбудить, если бы ты ещё спал, но, видимо, это не потребуется.

— Надо же, даже не отправил вместо себя домового эльфа? Это бы больше походило на поведение Тёмного Лорда, чем лично приходить ко мне, отец, — изрёк Гарри с усмешкой, смотря в красные глаза Волдеморта.

Выражение лица Лорда исказилось. Он раздражённо глянул на мальчишку. Поттер позволял себе слишком наглое поведение, поэтому беспалочковое заклинание «силенцио» вырвалось у тёмного мага само собой. Гарри замер, попытавшись открыв рот, но ничего так и не смог сказать, уставившись на Волдеморта.

— Я уже предупреждал тебя, чтобы ты не переходил границ, наглый мальчишка, но ты все ещё никак не можешь осознать своего места. Ты можешь считать милостью, что я не использовал менее щадящее заклинание на тебе, — произнёс Тёмный Лорд. — В следующий раз я не буду сдерживать себя, Эван. Ты можешь представлять для меня ценность сейчас, но не такую, чтобы стать для меня незаменимым.

Волдеморт развернулся к двери, собираясь уходить.

— Я буду ждать тебя в том же зале, что и вчера. Очень надеюсь, ты перестанешь оценивать моё терпение.

Гарри хмуро посмотрел ему вслед. Заклинание, наложенное спонтанно, рассеялось после ухода Волдеморта, и юноша смог спокойно выдохнуть.

— Мерзавец, — зло прошептал Гарри себе под нос, покидая ванную с весьма мрачным лицом. Мысли его все ещё не покидал тот момент, что он только что прошёлся по тонкой грани, которая могла бы привести к другим, более тяжким последствиям. Тёмный лорд определённо ясно напомнил ему, что пока он здесь, ему лучше не показывать свой своевольный характер…

* * *

В столовую, где проходили собрания Пожирателей смерти, Поттер явился через некоторое время. Тёмный Лорд уже сидел на своём месте, а Нагайна, сытая и явно расслабленная, лежала рядом с краем его мантии. За столом расположились и Малфои, Люциус и Нарцисса. Они сидели с подавленными лицами, говорившие лучше всего о том, насколько их не прельщала мысль находится сейчас в одном помещении с тем, кто вселял в них ужас. И если Люциус ещё старался держать себя в руках, пусть и выдавая свой страх периодическим поглядыванием на свою жену, то Нарцисса была бледна и явно не чувствовала себя спокойно.

— Не стой у двери, Эван, садись, —произнёс Волдеморт, указывая на место справа от себя. Обычно его занимал Северус, как один из его самых приближенных соратников, за которым, к тому же, он следил особо пристально из-за того, что тот постоянно находился под боком у Дамблдора. Но в этот раз Тёмный Лорд отдал его Эвану в знак своего расположения к нему. — Остальные присоединятся к нам в самое ближайшее время. Разумеется, никто из них в здравом уме не решится пропустить это событие.

Гарри-Эван, мрачно взглянув на Тёмного Лорда, послушно прошёл к своему месту. Волдеморт оказался прав. Не прошло и десяти минут, как в зал один за другим стали проходить маги в чёрных мантиях и рассаживаться по местам, на которые им указывал Тёмный Лорд. Их оказалось не так много, как думал Гарри, человек десять-двенадцать, но и этого количества оказалось достаточно, чтобы сердце Поттера начало бешено биться. Было трудно сохранять спокойствие, находясь среди стольких людей, которых он всегда считал своими врагами, но Эван не мог себе позволить показать этого на своём лице.

— Я рад вас снова видеть, Пожиратели смерти, — тихо сказал Тёмный Лорд, не вставая со своего места. — Прошло не так много времени с нашей последней встречи, но я вижу, что к нам вернулся ещё один человек. Северус, я вижу, каникулы в Хогвартсе, наконец, позволили тебе присутствовать здесь. Я очень рад, что ты присоединился к нам на нашей… дружеской встрече.

— Милорд, я был рад попасть на собрание при первой же возможности, — изрёк названный Пожиратель смерти. Гарри про себя презрительно фыркнул. Что и следовало ожидать от профессора, тот оказался мерзким предателем. В других обстоятельствах Поттер бы осудил его и даже, возможно, испытал бы к нему ещё большую ненависть, но теперь такой поступок обличил бы и его самого. Гарри стал бы лицемером, если бы обвинил Снейпа в том, что совершил и сам.

— Довольно. Как бы то ни было, вы все присутствуете здесь, за исключением тех, кто сейчас находится в Азкабане… и даже больше, сегодня наше собрание пополнилось ещё одним человеком, — произнёс Волдеморт. — Позвольте вам представить Эвана, моего сына и того, кто непременно ещё выделится среди всех вас.

Тёмный Лорд невзначай положил руку на плечо Гарри, и тот с трудом сохранил безразличие, тем более, что лица всех присутствующих магов, кроме Малфоев, обратились на него. Пожиратели смерти были сбиты с толку и весьма удивлены таким представлением юноши. Но никто из них не решался спросить об этом Тёмного Лорда, боясь столкнуться с его гневом.

— М-мой лорд… но он же ещё совсем юн для Пожирателя смерти… — изрёк всё же кто-то с самого края стола.

— Юн? — Тёмный Лорд с усмешкой глянул на мужчину, что сказал это. — Яксли… может быть, ты считаешь, что из-за его возраста моему сыну не хватает способностей, чтобы присутствовать здесь? Это ты имел в виду?

— Нет, милорд… я не считаю Вашего сына неспособным… совсем нет… — покачал головой Яксли. Его речь была скомканной и сбивчивой, так как он чувствовал опасность взгляда, каким смотрел на него Тёмный Лорд. Гарри даже стало жалко Яксли. Волдеморт не пытался выставить его в хорошем свете, как могло показаться тем, кто не особо знал Лорда. Нет, он лишь наслаждался страхом и волнением, царившим среди Пожирателей смерти. Для него это было настоящим удовольствием.

— Надеюсь на это, Яксли. Потому что раз Эван сейчас находится здесь, в этом зале, то вы должны понимать, что я признал его полезность нашему делу… И он должен непременно быть рад оказанной ему чести в столь юном возрасте присоединиться к Пожирателям смерти, — спокойно произнёс Тёмный Лорд. Он перевёл взгляд на Гарри, который, будь у него сейчас свободная воля, высказал бы все, что на самом деле думает об этой «чести». — Не так ли, Эван?

— Разумеется, отец, — изрёк Поттер, встречая его предупреждающий взгляд. — Я очень этому рад.

«Настолько, что с удовольствием бы захлебнулся сегодня в ванной, лишь бы не слушать твои самовлюблённые речи», — мысленно добавил он. И по промелькнувшему во взгляде Тёмного Лорда огоньку злости, прекрасно понял, что тот каким-то образом услышал его мысли.

— Другого я совсем не ожидал, — произнёс Тёмный Лорд. Он снова повернулся к своим подчинённым, обратившись сначала к сидевшему неподалёку от него Северусу Снейпу.

— Итак, какие новости ты принёс на этот раз, Северус?

— Мой лорд, Дамблдор вознамерился вновь собрать Орден Феникса, — произнёс Снейп.

Это известие пробудило в сидевших вокруг стола интерес почти осязаемый: одни замерли, другие заёрзали — и все не отрывали глаз от Снейпа и Волдеморта, наконец оставив своё любопытство в сторону внезапного появления сына Тёмного Лорда.

Гарри слегка нахмурился, не понимая, о чём шла речь и о каком таком Ордене говорил профессор, но лицо Волдеморта вмиг стало задумчивым, и он, поглаживая одной рукой заползшую к нему на колени змею, вновь посмотрел на невозмутимо серьёзное лицо Снейпа.

— Неужели там кто-то ещё остался, кроме этой глупой паршивой семейки предателей крови? — медленно задал он вопрос.

— Не так много, мой лорд. Министерство всё ещё не желает слушать его догадки о Вашем возрождении… Но Дамблдор собирается обратиться к своему старому другу, Аластору Грюму, нескольким аврорам, преданным ему, и ещё парочке весьма мелких людишек, от которых вряд ли можно ожидать существенного вреда.

— Занятно, — Тёмный Лорд рассмеялся, и его смех, как псы, во всем подражающие своему хозяину, подхватили другие Пожиратели смерти. — Впрочем, я бы не стал сразу сбрасывать их со счетов… Северус, я ожидаю, что ты и дальше продолжишь докладывать мне обо всех делах, связанных с Орденом.

— Как Вам будет угодно, мой лорд, — изрёк профессор.

— Люциус, — Волдеморт перевёл взгляд на старшего Малфоя, — ты, должно быть, осведомлён о делах в министерстве гораздо больше нашего друга, ведь ведёшь давнюю дружбу с нынешним министром магии. Что там думают о моём возвращении?

— С моей подачи и вмешательством Фаджа все считают Дамблдора сумасшедшим стариком, который выдумал Ваше возрождение ради того, чтобы добраться до власти. Его обвиняют даже в том, что тот пытается вмешать в свои дела Гарри Поттера, — произнёс Малфой. Он постарался произнести имя мальчика-который-выжил с осторожностью, боясь, что Волдеморт остро отреагирует на это имя. Но Тёмный Лорд выглядел так, словно последний совершенно его не волновал. И только сидящий среди магов Гарри знал, почему так было, и это совершенно его не радовало.

— Все нацелены исключительно на Дамблдора?

— Да, мой лорд, но если Вам угодно, я могу… постараться добиться клеветы и на Гарри Поттера…

— Нет нужды, Люциус, — остановил его Тёмный Лорд, — мальчишка сейчас не представляет для нас опасности, чтобы гнаться и за ним. Дамблдор для нас — первоочередная цель. И пока министерство не думает о моём возвращении, самое время воспользоваться этим, чтобы осуществить наши планы. К примеру, освободить тех, кто сейчас находится в Азкабане.

Гарри подумал, что хуже идеи и быть не может. Он помнил, в каком состоянии был Сириус после тринадцати лет заточения в тюрьме, так что же можно ожидать от изначально сумасшедших последователей Волдеморта? Будут ли они способны здраво рассуждать, или Тёмному Лорду, наоборот, нужны безумные псы, исполняющие его приказы и наводящие повсюду хаос? В любом случае их возвращение означало, что Волдеморт будет готов начать более радикальные методы прихода к власти, в которые он мог впутать и его в том числе.

—… Но на это нам нужно некоторое время, — дошли до Гарри слова Тёмного Лорда, и Поттер, увлёкшийся своими рассуждениями, вернулся к тому, что говорит Волдеморт. — Собрание окончено. В следующий раз я жду всех вас с хорошими вестями…

Тёмный Лорд холодно прошёлся взглядом по каждому Пожирателю смерти, пока все поочерёдно не встали со своих мест, чтобы покинуть зал. Даже Малфои предпочли уйти сейчас — проводить лишнее время в присутствии Волдеморта не хотелось даже им.

Когда все вышли за двери, Волдеморт повернулся к Гарри.

— Ты хорошо постарался сегодня, — изрёк он, — никто бы не сказал, что вы с Поттером могли оказаться одним человеком. Однако есть одно но, на которое некоторые могли обратить внимание… твои мысли.

— Мои мысли? — переспросил Гарри, совершенно не имея понятия, как это могло быть связано. Конечно, ему показалось, что Тёмный Лорд знал то, о чём он думает, однако разве кто-то ещё мог это сделать?

— Да… — произнёс Тёмный Лорд.— Ты много думал, и что-то могло поверхностно дойти не только до меня, но и до других талантливых в этой области магов, например, Северуса Снейпа.

— Так я думал правильно, когда мне показалось, что ты читал мои мысли? И это можешь делать не только ты? — напрягся Гарри. Для него стало открытием, что некоторые маги способны на это… и, пожалуй, волнение с новой силой проникло в его сердце. А если профессор Снейп узнал всё? О том, что он вовсе не Риддл? Расскажет ли он об этом всем вокруг? Это было бы очень похоже на него, ведь Снейп был не тем, кто мог упустить возможность создать ему проблем и поиздеваться над ним ещё больше.

— Легилименция — это не совсем чтение мыслей, Поттер, — остановил его панику Волдеморт, — Ты не можешь по собственному желанию в любой момент узнать, о чём мыслит человек, даже если ты маг. В конце концов, это бы рано или поздно свело любого с ума, какие преимущества он бы с этого ни получил. Но те, кто овладел легилименцией, при определённых условиях могут проникнуть в сознание своих жертв и правильно интерпретировать добытые сведения. Я бы сказал… это чтение сознания, которое не всегда может остаться незамеченным даже у несведущих людей. Хороший легилимент может понять, лжёшь ты или нет, понять твои истинные чувства и, даже не прилагая особых усилий, ловить поверхностные образы, которые не всегда легко интерпретировать верно.

— То есть… даже легилимент не сможет полностью узнать мои мысли. Но тогда… почему ты смог прочитать то, о чём я думаю? — спросил Поттер. Объяснение Тёмного Лорда было достаточно подробным, чтобы понять, о чём речь, даже Гарри, совершенно не любящему нудную теорию человеку. Пожалуй, из Волдеморта мог выйти хороший профессор. Получше Снейпа, по крайней мере. Тот бы явно не оставил возможности где-нибудь да указать на то, какой он идиот и тупица.

— Я не знаю. Всё, что связано с тобой, выходит за рамки обычного понимания. Возможно, в нашей связи есть что-то более серьёзное, о чём я ещё подумаю… — хмуро изрёк Лорд, поднимаясь с места. — В любом случае, то, что я не подумал о защите твоего сознания — моя ошибка. В этот раз всё могло обойтись, вряд ли даже Снейп рискнёт при мне использовать легилименцию, однако в будущем кто-то может выяснить все секреты в тебе…

— И? Как вообще можно защититься от легилименции, если это необходимо?

— Окклюменция, — произнёс Тёмный Лорд. — Сейчас у меня нет времени объяснять такие вещи тебе, поэтому я займусь этим позже. В любом случае, я думал о том, чтобы обучить тебя некоторым вещам за этот месяц, поэтому мы вернёмся к этому после…

Гарри только больше нахмурился, желая узнать про это больше, но не мог ничего поделать. Волдеморт явно не горел желанием сейчас тратить на него время, так что единственным местом, где он мог найти ответы, являлась библиотека, доступ к которой у Поттера наверняка был…

Так как Тёмный Лорд пока не требовал его присутствия, у Гарри образовалось достаточно времени, чтобы найти необходимую ему информацию в библиотеке Малфоев. Он нашёл её быстро даже в этом огромном поместье. Ей оказалось довольно просторное помещение, вдоль стен которого располагались книжные шкафы, заполненные без единого пустого места книгами самой разной толщины. Одну часть этой комнаты украшали два кожаных кресла, журнальный столик и тёмный незажжённый керамический камин, над которым висело несколько весьма больших магических портретов, которые, стоило ему войти, тут же уставились на гостя с заметным любопытством.

— Вы что-то ищете, молодой человек? — спросил его светловолосый мужчина на срединной картине. Голова его слегка наклонилась вниз, чтобы рассмотреть невысокую фигуру темноволосого мальчика, вздрогнувшего от внезапного голоса со стороны.

— Книгу, — изрёк Поттер, повернувшись в сторону картин. Он не особо хотел сейчас разговаривать с портретом человека, который, наверное, был кем-то из Малфоев.

— Разумеется, книгу, другого здесь не может и быть, — усмехнулся портрет. — Я спрашиваю, какая именно книга Вам нужна, молодой человек. Вы ведь не думаете потратить всё время здесь лишь на её поиски? Это будет весьма затруднительно среди такой обширной коллекции.

Гарри вздохнул. Он снова прошёлся по комнате и вынужден был признать, что портрет прав. Самому искать необходимую информацию здесь было проблематично и долго. У него не было столько времени. Мужчина с портрета же наверняка осведомлён больше него о том, какие книги и где находятся.

— Мне нужна книга об окклюменции, — произнёс Гарри.

— Окклюменция? — с удивлением спросил портрет, не веря, что подросток его возраста может занимать своё время такой серьёзной магией. Тот мальчик, его сверстник, что сейчас жил в этом поместье, если и заходил в это место, то брал книги по квиддичу или зельеварению школьного уровня. — Хм… Посмотрите на первой полке справа от вас.

— Спасибо.

Гарри подошёл к книжной полке, о которой сказал портрет, и внимательно прошёлся глазами по корешкам книг. Наконец взгляд его всё же зацепился за книгу, носившую весьма понятное название «Ментальная магия. Базовые знания об легилименции и окклюменции». Это было как раз то, что искал Поттер.

— Эээ… извините, мистер, а книги можно выносить за пределы этой библиотеки? — спросил Гарри у того же портрета, бережно взяв том с полки. Книга выглядела старой. Страницы уже давно пожелтели, но рукописный текст всё ещё был достаточно чётким и свежим, словно его написали не так давно.

— Лишь с разрешением живого члена семьи Малфой, — произнёс тот. — Если же такого нет, то советую Вам прочитать всё необходимое прямо здесь же. В любом случае чары библиотеки не дадут Вам покинуть её, не поставив книгу обратно на полку.

— Да, благодарю за своевременный совет, — произнёс Поттер, нахмурившись. Он бы, конечно, предпочёл уйти обратно в комнату, но если уж у него нет такой возможности, то лучше быстро прочесть всё здесь. Решив так, Гарри сел в одно из кресел у камина и, стараясь не обращать внимания на любопытные взоры людей с других картин, открыл книгу, пролистав всё то, что ему совершено не пригодилось, пока не дошёл до самого важного.

«Окклюменция — это способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужой голове.

Чтобы добиться успеха в окклюменции, волшебник должен отключать все мысли и эмоции, которые он не хочет, чтобы легилименцы видели. Это умение более распространено, чем легилименция, поскольку оно приносит пользу тем, кто хочет сохранить свои мысли в тайне. Однако овладеть этим навыком по-прежнему сложно.»

Дальше были написаны основы этой самой «защиты сознания», которые Гарри при чтении старался отложить у себя в голове. Он хотел бы попробовать попрактиковаться в окклюменции в комнате перед уроками Волдеморта, чтобы защитить хотя бы свои самые потаённые секреты. Конечно, если у него это получится. Тёмный Лорд вряд ли является посредственным магом в этой области магии…

Поттер закрыл и вернул книгу на полку, и, попрощавшись с портретом предка Малфоев, поспешил покинуть библиотеку. Уйти далеко у него не вышло: стоило ему выйти за дверь, как он тут же наткнулся на младшего Малфоя, витающего в своих мыслях. Лицо его было бледно, как мел, и он явно чувствовал себя не очень хорошо. Но только он заметил Гарри, вышедшего из библиотеки, как тут же взял себя в руки и с раздражением и высокомерием, что Поттер привык видеть на его лице в Хогвартсе, посмотрел на темноволосого.

— А ты ещё кто такой? — спросил Драко холодно, — В это место запрещено ходить кому не попадя. Если мой отец узнает об этом…

— Я могу задать тот же вопрос, — остановил его Гарри, мрачно посмотрев в его лицо. — Хотя, не отвечай: платиновые волосы, серые глаза, напыщенный павлиний вид. Ты ведь сын Люциуса Малфоя, не так ли? Он упоминал о тебе, когда показывал мне поместье.

Лицо Драко исказилось в неприятной гримасе ярости, которую Гарри было приятно видеть на лице раздражающего его Малфоя. Если подумать, теперь он был для Драко не школьным врагом, с которым у них были постоянные стычки с самого первого курса, а незнакомцем, которого тот видит впервые. Если только до него не дошло, что в доме, кроме него самого, живёт лишь один его сверстник. Люциус Малфой вряд ли не упоминал его имя в беседе с семьёй.

— А, прости, мы ведь ещё не представлялись друг другу, — произнёс Гарри, спокойно смотря в глаза Драко. — Я Эван Риддл.

— Драко, — произнёс блондин так, словно делал одолжение, называя свое имя. Но от Поттера всё же не укрылось, как в его глазах на мгновение промелькнул страх. — Отец говорил… ты сын Тёмного Лорда. Это действительно так?

— Да, — изрёк с лёгкой улыбкой Поттер, с трудом сдерживая желание не скривиться от отвращения. Каждый раз признавать своё родство с этим чудовищем было не так-то просто после всех событий, что он пережил. Удивительно, что ему всё ещё хватало терпения не выдавать себя. Возможно, долгое близкое общение с Тёмным Лордом всё же влияло на него.— В это трудно поверить, не правда ли? Тёмный Лорд Волдеморт имеет сына. Любой посчитал бы это шуткой.

— Я не это имел в виду, — произнёс Драко, тут же пытаясь исправиться. — Просто вы… совершенно не похожи друг на друга.

— Ах это… Мне и самому порой трудно поверить, что раньше он был похож на человека… Моя мать явно ошиблась во времени на пару десятков лет, — произнёс Гарри. Зная, что Тёмного Лорда рядом нет, ему было гораздо спокойнее высказываться об этом. Драко всё же не настолько смел, чтобы потом рассказать об их разговоре кому-то. — Впрочем, я не имею странных предпочтений, чтобы хотеть быть похожим на Тёмного Лорда внешне.

— Впервые вижу человека, который говорит так спокойно о Тёмном Лорде, находясь не так далеко от него… — произнёс Малфой. Он не мог понять стоящего перед ним юношу. Будь он даже сыном Тёмного Лорда, говорить такое в этом доме было действительно безумством. Волдеморт обычно не щадил любого, кто позволял неосторожное слово в его адрес. — Я думал, единственным, кто на это способен, был Поттер.

— Поттер? Тот самый мальчик, который выжил? Я слышал о нём… — Гарри задумчиво посмотрел на Драко. Тот затронул его фамилию, поэтому было неплохо бы узнать, что тот на самом деле думал о нем. — Вы знакомы с ним?

— Мы учимся на одном курсе, — произнёс Драко с не особым желанием. — Гарри Поттер — всего лишь самодовольный придурок, которого пытаются выставить героем. Без своих друзей он бы вряд ли был на что-то способен.

— Вот как, интересно, — произнёс Гарри, не услышав ничего нового. Профессор Снейп говорил ему это по несколько раз в день, поэтому он уже не реагировал на это так остро, как раньше. Хотя ему и захотелось проклясть Малфоя чем-нибудь ужасным. К несчастью, сейчас у него не было возможности это сделать, не выдав себя. — Значит все слухи вокруг него — ложь?

— Да, это всего лишь слухи. Он не стоит особого внимания, — изрёк Малфой мрачно. Гарри фальшиво улыбнулся и посмотрел ему за спину, откуда, из-за угла, вышел неторопливо Тёмный Лорд в своей привычной тёмной мантии. Нечеловеческое лицо его как всегда ничего не выражало, поэтому Гарри оставалось только догадываться, слышал он их разговор или нет.

— Юный Малфой…и Эван… вижу, вы уже успели познакомится, — негромко прошипел он. Лицо Драко, услышавшего его, стало ещё более напоминать мертвеца. Страх полностью обуял его, и он замер на месте, с трудом заставив себя развернуться в сторону Волдеморта.

— М-мой лорд…

— Отец.

Оба голоса одновременно прозвучали в безмолвном коридоре, и юноши с ожиданием уставились на Тёмного Лорда — Драко с выражением страха, а Гарри с равнодушием и разочарованием от того, что он даже не успел надолго остаться один.

— К сожалению, я должен прервать вашу увлекательную беседу на этом. Мне понадобилось присутствие Эвана, — произнёс Волдеморт, повернувшись к сыну. — Идём.

— Конечно, отец, — произнёс холодно Гарри. Он посмотрел ещё раз на Драко и подошёл к Тёмному Лорду, который тут же повёл его подальше от библиотеки.

— Ты слышал наш с Малфоем разговор? — отойдя на достаточное расстояние, спросил Гарри хмуро.

— Нет, — спокойно изрёк Волдеморт, ступая по мраморному холодному полу коридора, ведущего в подземелье, — Последнее, что меня интересует — это разговоры пятнадцатилетних подростков, даже если одним из них являешься ты. Или я показался тебе человеком, которого должны волновать такие мелочи?

— Нет… — ответил Поттер.

— Тогда и не будем продолжать эту тему… Я позвал тебя не для пустого разговора, — произнёс Волдеморт. Он, наконец, остановился, когда они оказались в довольно тёмном, освещённом лишь несколькими факелами, подвале поместья Малфой. Здесь было сыро и неуютно. У Гарри сразу возникло неприятное ощущение, словно это место хранило в себе что-то зловещее, скрытое от ненужных глаз.

— Как я уже говорил, тебе нужно научится парочке вещей, раз теперь ты являешься частью Пожирателей Смерти. Окклюменция, разумеется, будет входить в этот список.

— Будешь учить меня непростительным? — без радости изрёк Гарри. — Этим же так хороши Пожиратели смерти?

— Если понадобится. Но непростительные — далеко не все заклинания в арсенале моих последователей. В этом тебе ещё придётся убедиться, — произнёс Тёмный Лорд. Он достал из кармана мантии палочку. Гарри сразу узнал ее. Тонкая, заострённая, чуть изогнутая костяная палочка, а вместо рукояти — утолщение, нечто вроде сустава и, может быть, даже с когтем. Выглядела она зловеще — похожа на костлявый палец. Тис и перо Феникса — близнец его первой и самой любимой волшебной палочки.

— Сегодня мы начнём именно с защиты разума. Полагаю, тебе ещё не приходилось сталкиваться с подобным, а может и приходилось, просто ты не осознавал этого.

Тёмный Лорд посмотрел на Гарри, который внимательно наблюдал за движениями палочки Волдеморта. Поттер был напряжён. Это было одной из главных помех в изучении окклюменции, но Тёмный Лорд ещё не нашёл способа её полностью избежать.

— Я не буду слишком мягок. Если ты хочешь оградить от меня свои тайны — максимально сосредоточься на том, что я буду говорить сейчас, — произнёс Волдеморт. — Ты должен быть спокоен. Эмоции лишь позволят твоему врагу проникнуть ещё глубже в разум. Представь, что это сражение. Трезвый ум во время битвы куда полезнее, чем импульсивные решения, которые могут дать врагу преимущество. Начнём. Легилименс!

В голове Гарри тут же возникла череда самых разных образов. Ему пять — Дадли едет перед ним на новом красном велосипедике, сердце его лопается от зависти… Ему девять, бульдог Злыдень загнал его на дерево, а Дурсли стоят внизу и смеются… Он сидит в Волшебной шляпе, и она говорит ему, что он преуспел бы в Слизерине…

Поттер с трудом вспомнил прочитанное им в книге про очищение разума. В такой ситуации успокоить себя было не так просто, однако он не желал, чтобы Тёмный Лорд проник ещё глубже. И Гарри постарался это сделать — взять свои эмоции под контроль.

— Чудно. Для первого раза — хороший результат. Но я всё ещё смог проникнуть в твой разум достаточно глубоко, — произнёс Волдеморт, остановив атаку.

— Ты видел всё? — спросил хмуро Гарри, крепко держа в руке палочку. Ближайшая перспектива выдать свои потаённые воспоминания его совсем не радовала, поэтому он надеялся, что в следующий раз справится лучше.

— Частично. Шляпа действительно предлагала тебе перспективы в Слизерине? — спросил Лорд с кривой усмешкой.

— Да. Но я отказался, потому что для меня все слизеринцы одинаково плохи, — произнёс Гарри. — И пока мне никто ещё так и не доказал обратного.

— Меришь всех под одну гребёнку? Поверь, Поттер, не только среди слизеринцев хватает лжецов и предателей. Вспомни того же Хвоста. Он ведь был гриффиндорцем, не так ли? — произнёс Волдеморт, смотря на юношу. С их первой встречи, пожалуй, Поттер стал лучше сдерживать эмоции — он не стал открыто выражать свою ненависть. — Продолжим. Твоя защита должна быть мысленной. Ты можешь как полностью очистить свой разум, чтобы он был будто бы пуст для меня, либо пойти иными путями — состроить фальшивые воспоминания или же выстроить любую преграду. Это твой разум — твоя защита будет зависеть только от тебя.

— Я попытаюсь, — вздохнул Гарри. Тёмный Лорд снова использовал легилименс, и перед ним снова возникли образы. На этот раз он остановил атаку быстрее, насколько это было возможно с напором Тёмного Лорда, но перед этим у него всё же возникли образы из его воспоминаний. Теперь это был третий курс.

— Дементоры? А ты не перестаёшь удивлять, Поттер, — неторопливо произнёс Волдеморт.— Мне интересно, что ещё может выкинуть твой разум во время этих уроков.

— В другой раз. Я не дам тебе дойти до самых сокровенных воспоминаний, — мрачно изрёк Гарри. Тёмный Лорд рассмеялся.

— Ты уверен, что сможешь справиться, мальчишка? Против меня не могут выстоять даже взрослые легилименты, — произнёс он. — Твоя хилая защита уж тем более.

Гарри вздохнул. Провокация Тёмного Лорда почти подействовала на него, но он снова повторял себе, что ему нужно было оставаться спокойным.

Так проходил их урок. Помимо окклюменции Волдеморт решил научить ему и новому заклинанию, поэтому к тому времени, когда Гарри смог вернуться в комнату, он был ужасно вымотан. Удручало ещё, что Волдеморт бегал по его разуму так легко, словно все попытки Гарри остановить его были ничем. Поттер всё больше переживал о том, что рано или поздно тот доберётся до того, что он особенно хотел бы скрыть…

Незаметно пролетела неделя. Гарри продолжал ежедневные тренировки с Тёмным Лордом, но, несмотря на свои успехи, он всё никак не мог даже на малую долю приблизится к победе над ним. Между ними была настолько большая разница в силе и опыте, что Эван признал, насколько бредовыми теперь казались слова людей, что он может быть равным Волдеморту. Единственное, что до этого помогало ему остаться в живых после их встреч — его невероятная удача. В этом профессор Снейп всегда был прав.

— Разумеется, мы не можем быть равными, — скривился Тёмный Лорд, когда Гарри мельком затронул эту тему, — Я самый сильный волшебник за последнее столетие. При всём старании тебе ещё далеко до моего уровня. Хотя твой потенциал весьма неплох, если сравнивать тебя с нынешним поколением волшебников.

— Надо же, Волдеморт признал мои успехи, — язвительно изрёк Эван, тут же уклоняясь от неожиданной безмолвной атаки Лорда.

— Нисколько, — твёрдо произнёс Тёмный Лорд, останавливая щитом очередное заклинание Гарри. В их небольшой дуэли ему не нужно было даже прикладывать особых сил, в отличие от Гарри. — За эту неделю я лишь убедился в том, насколько это пророчество ошибочно. С моей стороны было величайшей глупостью поверить в него.

— Пророчество? О чём ты? — Гарри с удивлением посмотрел на Волдеморта, который остановился, опустив палочку вниз в знак окончания их дуэли. На его лице он впервые увидел искреннее недоумение, быстро сменившееся безумным хохотом.

— Мальчика, который выжил, даже не оповестили, зачем мне нужно было явиться в дом к Поттерам! — произнёс Волдеморт, ухмыльнувшись.

Алые глаза пристально посмотрели на Гарри — шрам запульсировал. Поттера давно перестала беспокоить эта редкая боль, возникающая при их близком контакте, но теперь она почему-то решила вновь напомнить о себе. Непроизвольно он вспомнил уроки окклюменции и постарался защитить свой разум, но это снова оказалось бесполезно — Тёмный Лорд проник в его сознание, выискивая нужные сведения. Он поступал так уже не первый раз, заодно проверяя успехи Гарри. К несчастью, у того ещё ни разу не получалось противостоять этому больше двадцати секунд.

— Старик, похоже, решил скрыть от тебя всё самое главное. Это очень на него похоже. Его всё же… волновала связь, которая установилась между нами в ту ночь. И он предусмотрел все риски…

— Я совершенно ничего не понимаю, — хмуро проговорил Эван, хватаясь за шрам, боль в котором постепенно стихала на нет. Лорд усмехнулся. Он не отрывал взгляд от тёмных агатовых глаз юноши, внимательно следя за его реакцией. Наконец, он начал говорить:

— Хорошо, я расскажу тебе то, что знаю, Эван. Однако я и сам не в курсе полного содержания пророчества. Мой подчинённый успел услышать лишь малую его часть. Но и этого хватило, чтобы я, заинтересованный, отправился домой к Поттерам. Моя большая ошибка...

Тут же, едва Гарри захотел ответить Тёмному Лорду, в его голове стали возникать чёткие образы. Мрачный пустой зал, тусклый свет от горящего рядом камина и фигура стоящего на коленях ещё молодого Северуса Снейпа, чьё лицо было обращено вперёд, на него. Эван понял, что видит перед собой воспоминания Тёмного Лорда. Его чувства — превосходство и наслаждение от стоящего на коленях юноши — целиком поглотили его, словно он был им. Такое уже случалось с ним раньше, на четвёртом курсе, но это было в первый раз, когда он особенно ощутил возможности их связи.

— Северус… надеюсь, новости, с которыми ты выдернул меня так внезапно, будут достойны моего внимания, — из его рта непроизвольно вырвались эти слова. Конечно, их говорил Волдеморт, но ощущалось это совсем иначе.

— Конечно, милорд, я бы… я бы ни за что не посмел… — Северус проговорил эти слова очень быстро. Тёмный Лорд ощущал, что юноша перед ним чего-то очень сильно боялся, и это бросалось в глаза даже не искушённым в легилименции магам, что не было похоже на обычное поведение равнодушного ко всему, что касалось дел Пожирателей смерти, Северуса Снейпа. — Дело в том, что мне удалось послушать разговор Дамблдора с новой… преподавательницей прорицания. Он проводил собеседование в баре, и я оказался поблизости. Та произнесла пророчество.

— Пророчество? — Лорд усмехнулся, смотря в тёмные глаза юноши. — Меня должно заинтересовать какое-то пророчество? Я никогда не верил в подобные глупости, Северус. Тебе ли это не знать.

— Но оно о Вас… мой лорд… я не мог утаить его, — произнёс Северус. Он был удивительно жалок сейчас, но Тёмный Лорд не останавливал его. Снейп всегда нравился ему больше остальных его последователей. Всё же, несмотря на то, что тот был полукровкой, и у него не было ни связей, ни денег, ни обаяния, он напоминал его самого в юности сильным огнём, чистотой, неподдельной страстью к жизни и магии, плескающимися в его глазах, полных увлекательных противоречий. Например, юный Снейп категорически отказывался убивать магией несмотря на то, что он искренне хотел это делать. Это забавляло Волдеморта, и он не ломал его, вынуждая наставлять палочку на жертву — Тёмный Лорд придерживался иных методов. Он заказывал юному, бесконечно талантливому зельевару яды и пыточные зелья, которые тот с большим энтузиазмом изобретал.

— Говори, — снова холодно произнёс Гарри голосом Тёмного Лорда.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… — пересказал Северус. Он не врал — Тёмный Лорд не чувствовал лжи от юноши, говорившего эти строки. — Это всё, что я услышал, прежде чем мне пришлось уйти.

— Хорошо, я услышал тебя, Северус, — Волдеморт усмехнулся, его заинтересовало не столь пророчество, как причина, по которой Снейп решил внезапно поведать его. Юноша всегда действовал, рассчитывая на что-то, поэтому он не мог уйти без ничего. Хотел выделиться перед ним? Навряд ли. Северус не искал его одобрения, как бы сильно он не привязался к нему, принимая его действия за доброту.

Гарри выдернуло из воспоминаний Тёмного Лорда, и он снова увидел его алые глаза перед собой. То, что Волдеморт открыл ему, настолько сильно поразило его, что Эван даже не смог скрыть, какую ненависть сейчас испытывал по отношению к профессору…

— Так значит… это пророчество… сообщил тебе профессор Снейп? — произнёс он. В глазах мальчишки Волдеморт увидел злость, ещё большую, чем ту, с которой он смотрел на него на кладбище у старого поместья Риддлов. И это было весьма увлекательно — наблюдать за тем, как она постепенно охватывала его целиком, что, окажись поблизости Северус, Эван, наверняка, первый выхватил бы палочку и без колебания произнёс непростительное заклинание. — Он рассказал о нём… из-за него мои родители… моя мама…

— Да, он непроизвольно стал виновником смерти твоей матери, однако Снейп меньше всего жаждал этого, — произнёс Тёмный Лорд. Он снова посмотрел в глаза сына, и перед Гарри появилась новая картина.

Теперь Снейп стоял перед ним на коленях с мольбой в глазах. Тёмный Лорд с презрением смотрел на юношу, пришедшего к нему, несмотря на все его возражения. Он умолял его. Умолял об одолжении, которое Тёмный Лорд при другом раскладе не стал бы даже рассматривать.

— Пожалуйста… мой лорд… не убивайте её… прошу Вас…

— Не убивать? — с презрением переспросил Лорд, смотря на то, как юноша, отбросив свою гордость, унижается перед ним ещё больше ради какой-то женщины. Хотя, сложно было назвать её «какой-то». Тёмный Лорд прекрасно знал Лили Поттер, чтобы понимать, какие запретные чувства тот испытывал к миссис Поттер. — Неужели ты жалеешь эту грязнокровку, Северус? Она так дорога тебе?

— Простите за дерзость, но да, мой лорд. Она нравится мне, — произнёс юноша. Волдеморт усмехнулся. Девчонка могла понравится ему также, как и когда-то ему. Вряд ли тот испытывал к ней «любовь», о которой постоянно говорил Дамблдор. Просто внешняя красота той очаровала его, только и всего.

— Что ж… я выполню твою просьбу. Однако впредь я не потерплю подобную дерзость, Северус. Имей это в виду.

...Гарри во второй раз вернулся в реальность. Увиденное поразило его не меньше предыдущего воспоминания. Профессор Снейп, влюблённый в его мать? Это казалось каким-то кошмаром, игрой воображения. Особенно на фоне того, что он узнал до этого.

— И после этого… ты дал маме три шанса сохранить свою жизнь… я помню её предсмертные мольбы, — произнёс Гарри, отводя взгляд в сторону. Он не мог забыть эти ужасные воспоминания, открытые ему дементорами… Хотя каждый раз ему становилось больно от того, что своими действиями сейчас он предаёт жертву своей мамы.

— Да, дал, но, как я и говорил, Лили сделала свой выбор в пользу твоей жалкой жизни, — усмехнулся Лорд.— Хотя я мог сохранить ей жизнь, несмотря на её низкое происхождение. Всё же её талант бы весьма мне пригодился.

— Мама никогда бы не стала прислуживать тебе, — произнёс Гарри. — Она ненавидела твои идеи всей душой, как и мой папа.

— Ты так думаешь? Загнанный в угол зверёк сделает всё, чтобы спастись, — ответил Волдеморт с усмешкой. — Как и ты, она не желала столкнуться с презрением близких ей людей от того, что нагуляла ребёнка на стороне. К тому же ей и вправду двигала странная привязанность к тебе.

— Мама просто очень любила меня… чего тебе не понять даже спустя много лет, — произнёс мрачно Гарри.— Эта любовь дала ей силы даже перед смертью, поэтому я остался жив.

— Силы? — рассмеялся Тёмный Лорд, смотря на юношу. — Она привела её к этой смерти… Любовь всё же делает нас слабее и заставляет совершать поистине глупые поступки… Власть и могущество — вот что даёт настоящую силу. Тебе стоит задуматься об этом, а не доверять бессмысленным рассказам Дамблдора. Хотя… верь ты в эту всепрощающую любовь, оказался бы здесь?

Тёмный Лорд замолчал. На мгновение в мрачном подвале воцарилась абсолютная тишина, так как Гарри, к своему огорчению, не мог ничего возразить в ответ.

— В любом случае мы сошли с темы… пророчество… — продолжил Волдеморт, — Если подумать, даже имея такой отрывок, теперь я уверен, что оно не имело в виду тебя. Ведь я не мог бросить сам себе вызов, а в нём говорится о двух родителях.

— Отлично… — мрачно сказал Гарри, раздумывая над тем, что ему удалось узнать. — Даже лучше, что я не имею к этому пророчеству никакого отношения. Не думаю, что когда-нибудь я смог бы одержать победу, сразись мы в настоящем бою.

— Что ж, похоже, гриффиндорское безрассудство ещё не до конца повредило твой мозг, — усмехнулся Лорд. — Закончим на этом. Я и так излишне разоткровенничался перед тобой сегодня…

Он замолчал, над чем-то размышляя, а затем добавил:

— Зайди ко мне этим вечером перед собранием Пожирателей смерти. Так как очень скоро ты вернёшься к маглам, у меня есть для тебя отдельное поручение. И у меня нет желания выслушивать твои возражения, Эван. Я и так позволил тебе слишком многое, так что и ты должен, наконец, принести мне пользу, доказав, что я не зря не убил тебя сразу на кладбище.

— Я понял, — невольно сжимая руки в кулаки, произнёс Эван. Гнев, который накапливался в нем на протяжении их беседы, закипал в нём с новой силой, поэтому ему пришлось прикладывать большие усилия, чтобы не высказать прямо в лицо Волдеморту всё, что он думает о нём, Снейпе, Дамблдоре и всей этой ситуации, в которую он ввязался от безысходности.

— Надеюсь на это, — бросил Лорд. Он посмотрел ещё раз на Эвана, прежде чем развернуться в сторону лестницы. Даже не нужно было использовать легилименцию, чтобы узнать эмоции юноши — всё было написано на его лице. Это, пожалуй, до сих пор оставалось его главным недостатком, над которым ему ещё нужно было работать.

* * *

Вернувшись в комнату, Гарри схватил в руки первый попавшийся предмет, оказавшийся стаканом с водой, что по его просьбе приносили домовые эльфы после его тренировок. У него возникло жгучее желание швырнуть его прямо в стену, что он и сделал, не жалея дорогостоящего убранства гостевой комнаты Малфоев. Ярость взяла над ним верх, как будто последняя тоненькая ниточка терпения, удерживающая его до этого, оборвалась, и всё накопившееся в нём вырвалось наружу.

— Тринки! — злым голосом выкрикнул Эван. Домовой эльф мгновенно появился перед ним, и в ужасе посмотрел на мокрое пятно на стене и мелкие стеклянные кусочки, разлетевшиеся после удара по полу и ближайшим к стене предметам. — Убери здесь всё… И, пожалуйста, принеси мне успокаивающее зелье, пока я ещё не разгромил всю комнату. Не думаю, что это понравится твоим хозяевам.

— Д-да, господин, Тринки всё сделает! — произнесла эльфийка, щёлкнув пальцами. Всё, что напоминало о разбитом стакане, мгновенно исчезло, и эльфийка тотчас поспешила покинуть комнату.

Гарри вздохнул, прыгнув спиной на большую кровать. Это было впервые за всё время его пребывания в поместье, когда он был настолько зол, что не смог удержать себя в руках, едва не начав громить всё вокруг. Возможно, его вывело из себя то, с каким совершенным спокойствием о событиях четырнадцатилетней давности говорил Тёмный Лорд, или же его настолько поразила причина того, почему умерла его мать. Эван не мог точно сказать причину своего поведения.

Он закрыл глаза и постарался успокоиться, пока его магия опять не сделала чего-то подобного событиям перед его третьим курсом, когда от злости он раздул тётю Мардж. Тут ему уже помогло принесённое через некоторое время домовым эльфом зелье, которое он быстро выпил.

К вечеру его эмоции окончательно стихли, и он смог без вреда для себя отправиться в помещение, где его ждал Тёмный Лорд. Это была не столовая, где до этого они встречались, а небольшой уютный кабинет, выглядевший даже весьма неброско по сравнению с остальными комнатами особняка. Стены кабинета украшали картины, события которых весьма подходили характеру Тёмного Лорда — на них в разных формах изображалась чья-то смерть. Посреди же него стоял деревянный стол и кресло, на котором и восседал Волдеморт…

— Ты пришёл в себя? Замечательно, — равнодушно произнёс Волдеморт. Он мрачно глянул на вошедшего в кабинет Эвана, вид которого был ужасно вымотанным. Поттер, как ни странно, уже свыкся с этим холодным устрашающим взглядом кровавых глаз, к которому не могли привыкнуть даже многие последователи Тёмного Лорда, пребывающие с ним годами. — Если будешь часто повторять такие ситуации, боюсь, Люциус будет совсем не рад погрому всей этой антикварной мебели в своём доме.

— Ты следил за мной? — спросил Эван, остановившись у двери. Конечно, как он мог думать, что в этом доме его оставили одного даже в комнате. Тёмный Лорд всё же не настолько доверяет ему.

— Нет, — отрезал Волдеморт, останавливая его размышления, — Мне нет дела до того, чем ты занимаешься, пока это не касается моих планов. Это тот домовой эльф посчитал, что успокаивающие зелья лучше просить у меня. Умно с его стороны, однако не думай, что все эльфы в этом доме могли поступить также. Тебе стоит быть сдержаннее в эмоциях рядом с другими.

— Я понял, — даже не поведя бровью, ответил юноша. Выплеск эмоций всё-таки помог ему. У него не осталось моральных сил, чтобы тратить их на сильные эмоции, особенно на гнев. Он только равнодушно слушал своего отца. — Зачем ты позвал меня? Да ещё и перед самым собранием твоих верных псов.

— У меня есть для тебя одно поручение, раз уж скоро ты снова вернёшься к Дурслям, — ответил Волдеморт. На его лице возникла противная ухмылка, от которой у Поттера всегда возникало плохое предчувствие. Он не сомневался, что Лорд затеял что-то, решив воспользоваться им. — Ты должен выполнить его именно как Гарри Поттер, а не Эван, поэтому я позвал тебя раньше собрания. Ведь мы не желаем посторонних свидетелей нашего разговора. Этот кабинет же надёжно защищён от прослушивания.

— Я понял… И что я такого должен сделать? — хмуро спросил Гарри.

— Стань моим шпионом в Ордене Феникса, Эван, — произнёс неторопливо Волдеморт, наблюдая за ним. Поттер сразу изменился в лице, стоило ему сказать это. Всё его спокойствие мгновенно слетело с него, словно маска. Он нахмурил тёмные брови ещё сильнее, в смятении прикусив нижнюю губу. Взгляд его стал ещё более неуверенным, словно только что Тёмный Лорд сказал смешную шутку.

— Почему именно я? — голос Эвана стал тише. Он сделал глубокий вдох, выдох и посмотрел на непроницаемое лицо Волдеморта, что оставил насмешливую ухмылку и снова стал серьёзным. Реакция подростка не понравилась ему. Конечно, это было предсказуемо, ведь тот лишь недавно присоединился к нему, и требовалось время, чтобы тот изменил своё мышление, однако это говорило, что за мальчишкой придётся вести пристальное наблюдение. В конце концов, пока он не узнает полное пророчество, возможно, ему не стоит забывать о нём? Волдеморт не желал получить нож в спину и очередную позорную «смерть».

— Я имею в виду… мне вряд ли будут доверять важную информацию… я ещё подросток, — добавил Эван, которого начало напрягать молчание Лорда.

— Мне и не нужно это, — произнёс Тёмный Лорд, оставив мысли о том, что ещё не случилось. В конце концов, Эван ещё не взялся за это задание. И даже… если тот будет сомневаться, он не сможет скрыть ничего. Подросток слишком открыт для него. — Я всего лишь желаю проверить верность моего последователя.

— Снейпа?! — удивился Гарри, чуть не вскрикнув. Нет, не то чтобы он считал это недоверие странным, но это же профессор Снейп! Такой, как он, мерзкий и желчный, вряд ли бы стал работать на две стороны. И тем более, стал бы доверять ему Дамблдор? — Да разве он…

— Может, — произнёс Волдеморт, вновь отвечая прежде, чем тот завершил предложение.— Северус единственный, кроме Дамблдора и меня, кто хорошо управляется с окклюменцией, Эван, ведь я лично учил его в своё время… Кроме того…я не могу доверять тому, кто столько лет находился возле Дамблдора, не предпринимая никаких попыток что-то изменить.

— Хорошо… И как я должен доказать то, что он играет на две стороны, если, приметив моё пристальное внимание, тот может догадаться обо всём? — спросил Поттер, представив эту ситуацию, скривившись. Вот уж с кем он точно не хотел иметь дело.

— А ты и не должен следить за каждым его шагом, идиот, — вздохнул Волдеморт. Он начал понимать Снейпа, который вечно называл Поттера придурком без каких-либо признаков наличия мозга. Жизнь с маглами, видимо, уничтожила всё хорошее, что могло остаться ему от него, кроме внешности. Или гены этой грязнокровки. — Веди себя, как и раньше. Всё, что от тебя требуется — сообщать мне обо всём происходящем в Ордене Феникса… Если при этом тебе удастся выведать что-то полезное — я останусь только в плюсе.

— Ладно… я понял, — мрачно отозвался Эван, надеясь, что этого никогда не произойдёт. Дамблдор тоже не был дураком. Вряд ли что-то важное будет сказано в присутствии подростка, что уже показал себя как любителя влезать в неприятности вопреки словам взрослых.

— Держи. Это сквозное зеркало, если ты ещё не видел его. Оно поможет тебе поддерживать связь со мной, однако советую остерегаться доставать его в чьём-либо присутствии, — проговорил Волдеморт, доставая из кармана чёрной мантии небольшой карманное зеркало и протягивая его Поттеру. — В особо же крайних случаях мы сможем связываться друг с другом через видения… однако это труднее и возможно лишь в теории. Я всё ещё не до конца изучил природу этой нашей связи.

Эван посмотрел на зеркало с серебряной рамкой и ручкой, что Тёмный Лорд передал ему, и убрал его в мантию. Он надеялся, что оно потеряется или разобьётся случайно, но вряд ли в таком случае его будет ждать что-то хорошее. В конце концов… это было его решение тогда на кладбище, теперь настало время его последствий.

— Время подходит к концу… Собрание Пожирателей Смерти скоро начнётся, поэтому нам придётся оставить эту беседу, — неторопливо произнёс Лорд. Он посмотрел на Эвана и хмуро последовал к выходу из кабинета. Юноша последовал за ним.

* * *

Собрание в целом ничего нового не принесло. Лорд опросил всех по данным им поручениям и, получив хорошие новости, распустил всех после небольшой беседы касаемо будущих планов. Эван успел заскучать, слушая монотонные доклады чистокровных магов, и лишь Нагайна, разлёгшаяся практически у него на коленях, скрашивала его время своими замечаниями. Эта змея стала казаться не такой устрашающей, когда приняла его как «детёныша» её хозяина.

После этого сборища Эван неторопливо вышел из-за стола, планируя поскорее вернуться в комнату. У него было о чём подумать, и Волдеморт не останавливал его.

— Змеёныш… — на парселтанге прошипела Нагайна, нехотя просыпаясь от действий юноши. Она обернулась вокруг его шеи, свисая вниз. —Ты прервал мой сон.

— Что? Я должен был, по-твоему, оставаться там? Между прочим, ты весьма тяжёлая, — голос юноши был весьма недовольным, как и змеи, которые, как он считал раньше, вообще не могут быть возмущены. Он вышел в холл, куда мгновение назад ушли остальные Пожиратели Смерти, и хмуро посмотрел на Нагайну.

— Тссс… Ты просто тёплый, змеёныш… в отличие от хозяина, — прошипела змея. — Хоть и весьма глупый…

Эван только вздохнул. Уже и змея считает его не слишком умным. Это было очень обидно. Он глянул вперёд, проигнорировав Нагайну, и заметил, что впереди него стоял с выражением ужаса на лице Драко Малфой, который, видимо, совершенно случайно оказался здесь, выйдя проверить, ушли ли остальные Пожиратели Смерти из поместья.

«Конечно… — подумал Поттер, мрачно посмотрев на него. — Парселтанг для всех них — ужасающий дар… А ещё вместе с этой змеёй другая реакция была бы удивительной…»

— Он выглядит аппетитно…— прозвучало шипение Нагайны, поднявшей голову.

— Его нельзя есть.

— Это… з-змея… Тёмного Лорда? — выговорил, едва находя от страха слова, Драко. Он так и замер на месте, когда Эван подошёл ближе к нему. Поттер невероятно наслаждался этим редким выражением на его лице: в Хогвартсе тот снова будет строить из себя высокомерного выскочку.

— Нагайна, верно… Она не тронет тебя, — размеренно произнёс юноша, проведя рукой по чешуе Нагайны, чтобы ещё больше напугать Малфоя. Той это не понравилось, но она лишь неразборчиво что-то прошипела. — Я думал, Малфой, ты боишься выходить из своей комнаты, когда сюда приходят Пожиратели Смерти.

— Я не… боюсь… — произнёс платиноволосый юноша, глянув на Эвана исподлобья. — Тёмный Лорд лоялен к нашей семье! И в будущем я тоже присоединюсь к их рядам…

— Действительно? А будешь ли ты полезен моему отцу, если даже при виде меня ты дрожишь как осиновый лист? — усмехнулся Эван. Он пробежался взглядом по Малфою, что только скривился, услышав его слова.— Что такой трус сможет сделать? Держаться вечно за спиной своего папочки?

— Я не трус, — твёрдо ответил Драко. Поттер посмотрел на него, едва сдерживая презрение, однако лишь улыбнулся.

— В таком случае… докажи мне это, — протянул Гарри, решив, что Малфой может пригодится ему. Он не хотел враждовать с ним после всего произошедшего, поэтому решил найти способ остановить их перепалки, частым инициатором которых был именно Драко. — Если ты… выполнишь моё поручение, то я приму твою правоту.

— Какое ещё поручение? — Драко хмуро глянул в лицо Эвана, что продолжал играть роль с безмятежной улыбкой. Что ж, в нём всё же погибал хороший актёр…

— Я не могу просто так попасть в Хогвартс, а мне весьма интересен такой персонаж, как Гарри Поттер. Однако ты учишься с ним на одном курсе, — произнёс неторопливо Гарри. — Я хочу, чтобы ты сблизился с ним… и выяснил о нём больше информации, чем тот сухой рассказ, что ты передал мне до этого.

— Сблизиться с Поттером? Это нереально. Мы враждуем с ним с первого курса, с тех пор, как он выбрал себе в компанию этого предателя крови и мерзкую грязнокровку, — произнёс Драко. Эван усмехнулся.

— Тогда и мне не о чем говорить с тобой, Малфой. Итак?

— Хорошо, — скривившись, согласился Малфой спустя некоторое время. — Я сделаю это, но только, чтобы доказать тебе, что я не трус.

Он неодобрительно посмотрел на Эвана и, развернувшись, ушёл. Поттер лишь задумчиво проводил его взглядом…

— Интересно, — сзади него послышался шелестящий голос Тёмного Лорда, — Твои поступки периодически удивляют меня, Эван… Что ты опять задумал?

— Ничего противозаконного. Это не коснётся твоих планов, а значит, не должно интересовать тебя, — пожал плечами Эван, процитировав недавние слова Волдеморта.

— Дерзишь. Но ты прав. Разбираться в твоих мелочных хотелках я не буду. Завтра ты возвращаешься к маглам, — равнодушно произнёс Волдеморт.— Кое-что поменялось, поэтому тебе придётся поторопиться с возвращением.

— Просто чудесно, — на этот раз без сарказма отозвался Эван.

Миссис Дурсль была в невероятно хорошем настроении с тех пор, как они вернулись в Литтл-Уингинг, ведь в их небольшом уютном доме снова установилось привычное для них спокойствие с полным отсутствием чего-то ненормального и необъяснимого. Её муж, мистер Дурсль, как обычно с раннего утра смотрел телевизор, причитая на то, что в правительстве работают одни только идиоты, а её уже значительно подросший и окрепший сын Дадли с превеликим удовольствием уплетал уже третью порцию его любимого пирога, заботливо приготовленного Петуньей. И ничего, абсолютно ничего, не предвещало, что этот день может испортить внезапный звонок в дверь.

— Дорогая, ты сегодня ждала кого-нибудь? — спросил Вернон, даже не отворачиваясь от экрана телевизора.

— Нет, никого, — ответила Петунья, слегка приподняв брови в удивлении.

— Может это утренняя почта?

Звонок повторился. Причём весьма настойчиво.

— Почту обычно кидают в ящик, а на настойчиво звонят в дверь. Может, пришла твоя подруга… как там её…

— Нет-нет. Утром она обычно занята просмотром кулинарного шоу.

Миссис Дурсль не стала больше гадать, глянув в окно на кухне. И чашка, которую она держала в своих руках, едва не выскочила из её ладоней. Улыбка, сияющая на её лице с раннего утра, внезапно померкла, удивив успевшего незаметно выхватить ещё кусочек, Дадли.

— Этот… мальчишка, Вернон! Он вернулся! — воскликнула она, с ужасом отправляясь к входной двери.

— Черт возьми. И надо же испортить нам с утра прекрасное настроение! — воскликнул Вернон Дурсль, даже сейчас не стремившись поднимать свой толстый зад с дивана. — Открой дверь! Пусть этот странный мальчишка увидит, что ему сейчас здесь совсем не рады.

Петунья вздохнула. Она открыла дверь и посмотрела на высокого темноволосого мужчину, стоящего рядом с Гарри, что выглядел гораздо опрятнее с их прошлой встречи. Именно этот мужчина и был тем, кто забирал Поттера во время их недолгого путешествия. Она понятия не имела кто он, однако какое-то чувство не давало ей и капельки повода усомниться в его благо надёжности, словно миссис Дурсль знала его много лет.

— О, мистер…

— Риддл, — подсказал мужчина спокойным приятным голосом. — Я пришёл вернуть Гарри домой. Надеюсь, вы успели хорошо отдохнуть, миссис Дурсль?

— Да. Весьма благодарю, что вы приютили у себя моего племянника на этот месяц. Я знаю, что он весьма трудный подросток, — торопливо изрекла женщина. Она не особо была рада возвращению Поттера, однако вынужденно вела себя мило с этим человеком. — Не желаете зайти на чашечку чая? Я приготовила сегодня свой фирменный пирог.

— Спасибо за предложение, но я спешу… работа, понимаете ли.

— Да… да, конечно, — пробормотал миссис Дурсль, наигранно улыбнувшись. — До свидания, мистер Риддл. Поттер, а ты иди в свою комнату. Живо!

— Да-да, тётя Петунья, — проговорил Гарри, в последний раз глянув на Тёмного лорда и крепко сжав в руке ручку чемодана. — Уже иду.

Миссис Дурсль закрыла дверь вслед за мужчиной и посмотрела на племянника, идущего к лестнице. Ей показалось, он значительно подрос за это время. И в чем-то, пусть это было не столь заметно, он все же изменился. Однако она не заострила на этом свое внимание и понадеялась, что ей просто показалось.

В комнате ничего не изменилось с отъезда юноши. Всё та жердочка с клеткой для совы, небольшая кровать и единственный шкаф. И беспорядок, что оставил Поттер после внезапного прихода Волдеморта. Единственное, что привлекло его внимание — стопка писем, лежащих на подоконнике.

Поттер оставил чемодан возле кровати и подошёл к письмам, которые, видимо, отправляли ему его друзья весь этот месяц. Гарри совершенно не видел их в поместье Малфоев, поэтому, вероятно, они не доходили до него из-за незнания совами смены его адреса. Однако все они, к его удивлению, были вскрыты.

Гарри нахмурился и, взяв самое верхнее письмо, начал читать.

Гарри, твои вопросы весьма нам понятны… но разумеется, мы ничего не пишем сам знаешь о чем… Нам не велено писать ничего важного: вдруг письмо попадет не в те руки… Мы очень заняты, но подробностей сообщить не можем… Довольно много всякого происходит, расскажем при встрече…

«Мои вопросы?» — спросил сам себя Гарри и приступил к чтению остальных писем. Все складывалось в ситуацию, словно кто-то вместо него все этого время вёл переписку с его лучшими друзьями. И у Поттера, по правде, был только один вариант, кем тот мог быть. Волдеморт.

— Да как он посмел! — яростно вскрикнул Гарри, откинув очередное письмо на свою маленькую кровать. В нем закипало сильное недовольство, что все это время он понятия не имел о том, что Рон и Гермиона писали ему письма!

Конечно, в них не было ничего стоящего, может, к лучшему в его ситуации, однако сам факт этого весьма злил его. Ведь его письма — это его письма! Хотя частично он был зол и на своих друзей. Помимо того, что они не распознали то, что с ним переписывался кто-то другой (скорее всего через Хедвиг), они все же не писали ему ничего путного, даже о том, как у них обстоят дела в плане настроения…

Поттер сел на кровать и устало прикрыл глаза, вздохнув, постаравшись не думать об этом. Его друзья, в отличие от него, навряд ли желали ему чего-то плохого. Скорее всего, была причина их молчания. К тому же в последнее время его эмоции и так скакали, как американские горки, так что лишняя злость вряд ли бы как-то ему помогла. Только бы сделала все хуже в очередной раз, как тогда, на кладбище.

«Когда в моей жизнь хоть немного наступит покой? Это проклятье такое — всегда иметь проблемы себе на голову? " — подумал он. Поттер снова бросил взгляд на письма и протянул к ним руку. Все открытые конверты, уже прочитанные им, в которых не было ничего стоящего, он тотчас выкинул в урну в углу комнаты. И лишь одно письмо, в сером невзрачном конверте с печатью министерства магии, осталось не вскрытым, закрытое горой других.

«Что это?» — подумал юноша, нахмурившись. Он открыл конверт и достал пергамент.

Уважаемый мистер Поттер,

По имеющимся у нас сведениям, сегодня в десять часов 5 минут в районе улицы Магнолий было замечено использование магии в присутствие магла, а также незаконный выпуск дементора на магловскую улицу. Подробная информация не разглашается.

Просьба оставаться начеку и не выходить на улицу в ближайшие дни. Министерство магии заботиться о вашей безопасности, а также просит не разглашать имеющую информацию магам, признанным не совсем здравомысляющими, в целях спокойствия окружающих. Надеемся на ваше содействие.

С уважением Долорес Амбридж, старший заместитель министра магии.

— Что за глупость, — мрачно изрёк Гарри, посылая это письмо к остальным одним метким броском. — Дементор на Тисовой улице… Кто-то пытался добраться до меня? Но кто? Вряд ли теперь до меня есть дело Пожирателям смерти…

Поттер повернулся к окну и, хмуро подумав о том, что в ближайшее время до него вообще не будет никому дела, отправился вниз.

— Поттер… — резкий голос Вернона раздался ещё тогда, когда он вышел на лестницу. Гарри уже повернул голову вниз, но, кажется, дядя вовсе не звал его. Просто его полностью увлек разговор с тётей, отрывки которого и доносились до него. — Это мальчишка мог многое рассказать этому… Риддлу о нас.

— Мистер Риддл совершенно, я уверена, совершенно здравомыслящий человек. Речи этого мальчишки вряд ли бы что-то изменили, Вернон, — произнесла миссис Дурсль. — Я уверена в этом. Он не относится к этим… ненормальным.

— Очень на это надеюсь. Нам весьма не хватало здесь этих, — произнёс дядя Вернон. Гарри бы хотелось расстроить их, но Лорд весьма тщательно покопался у них в разуме, чтобы изменить их представление о нем. Иначе тётя Петунья бы все равно не относилась к тому с такой лояльностью.— Этот паршивец снова будет приносить нам неприятности. Лучше бы он побольше оставался у этого… Риддла.

Гарри вздохнул. Дядя Вернон снова проговаривал то, что он уже знал о себе из его уст. В доме номер четыре это всегда оставалось неизменным, сколько бы лет не прошло. Родственники его матери никогда не примут его таким, каким он есть. Хорошо, хоть они не знают, что он не сын Джеймса. Иначе оскорблений в его адрес стало бы гораздо больше.

Поттер вернулся в свою комнату. Его живот внезапно заурчал, и Гарри подумал, что не успел даже нормально позавтракать. Позднее пробуждение и сборка вещей в спешке стали причиной этому. Спускаться же к Дурслям мало хотелось, да и вряд ли те пожалели бы ему сейчас лишние крошки еды, сказав дожидаться обеда. Домового эльфа тоже было опасно вызывать. Гарри все ещё помнил учиненный Добби скандал, после которого он оказался заперт в комнате и получил предупреждение от министерства магии. Ему не нужно было повторение чего-то подобного, даже если Тринки была гораздо спокойнее.

Вспоминая министерство магии, он снова подумал о письме. Интересно, когда это письмо прислали, и почему оно одно единственное было запечатано? Если Волдеморт проверял его почту, то, наверняка, должен был обратить на него внимание первым делом. Что ж, ответ на это мог дать лишь он, но к сожалению, Хедвиг ещё не прилетела, чтобы Поттер отправил письмо Лорду с этими вопросами… Использовать же сквозное зеркало не хотелось, ведь тогда они оба будут видеть лица друг друга, чего Поттер весьма не желал.

Гарри вздохнул. Что ж, пока у него было время до обеда, он мог написать само письмо для Лорда. Так он скоротал бы время и отвлёкся от навязчивых беспокойных мыслей.

Прошла ещё неделя, но ответа от Тёмного лорда Гарри так и не получил. Это весьма напрягало его, ведь он надеялся, что тот даст ему ответы на возникшие у него так внезапно вопросы. К сожалению, теперь ему самому приходилось размышлять над ними. Что значило письмо от некой Долорес Амбридж, кто послал дементора на Тисовую улицу, пока он был у Волдеморта, и почему этим случаем никто не заинтересовался, даже Дамблдор? Всё это весьма не нравилось Поттеру.

Гарри вздохнул. Мысли настолько заняли его голову, что он даже не соображал, куда двигается, будто его тело автоматически поворачивало то в одну сторону, то в другую без каких-то конкретных координат.

Он мрачно посмотрел на небо. Уже вечерело. Или так только казалось, потому что оранжево-красное солнце, что недавно медленно склонялось за горизонт, постепенно закрыли тёмные тучи. Стало мрачно.

Гарри повернул голову вперёд: незаметно он оказался на улице Магнолий, затем на шоссе Магнолий, а следом дошёл и до детского парка, в такое время суток казавшийся особенно мрачным и пустым. Перебравшись через запертую калитку, Поттер дошёл до качелей. Единственную, которую не сломала компашка Дадли, в последнее время промышляющая тем, что вела себя откровенно по-хулигански, ломая все в этом парке, кидая камни в проезжающие мимо машины и детей.

Гарри, впрочем, совсем не волновал его кузен. Даже без возможности использовать магию сейчас Поттер наводил на него такой страх, что тот не решался и близко подходить к нему. Это в какой-то мере весьма радовало его, потому что Дурсли, наоборот, считали должным снова всячески указать на его место. Такие прогулки были единственной его возможностью немного отдохнуть от их надоедающих визгливых криков после того, как он вернулся к Дурслям от Тёмного лорда.

«Удивительно, — внезапно подумал Поттер, глянув на верхушки унылых деревьев впереди него, — я даже скучаю по времени, проведённом в поместье Малфоев… Я определённо схожу с ума. "

И возможно он не ошибался. Вся неделя для него промелькнула несколько уныло. Никаких весточек, никаких новостей, ни-че-го. Словно весь магический мир на какое-то время забыл о его существовании. Это наводило его на самые разные мысли, и Гарри стал чувствовать себя ещё хуже, чем в самом начале этого лета, после возвращения с Хогвартса, когда его долгое время не могли оставить кошмары о произошедшем на кладбище.

Поттер вздохнул. Прошло, наверное, около получаса, прежде чем он, наконец, поднялся с качели и огляделся вокруг. Странно. Почему-то вокруг него стало темно, будто внезапно щёлкнул выключатель. Серое небо стало вдруг совершенно чёрным, исчез свет от тусклых фонарей в обоих концах переулка, и он ощутил такой знакомый холод, пронзающий его тело до мурашек. Волосы встали дыбом, и он сам стоял, как вкопанный, поворачивая голову то вверх, то влево, то вправо, словно это что-то могло изменить.

Он не верил своим ощущениям. Не могли же они, дементоры, повторно очутиться здесь, в Литтл-Уингинге?.. Если это было так, то, пожалуй, кто-то очень сильно затаил на него обиду, посылая этих тварей тогда, когда он не мог даже схватить палочку, чтобы вызвать патронуса, не получив уведомления от министерства.

«Плохо дело,» — промелькнуло в голове Гарри. Он навострил слух и почувствовал ещё больший страх. Долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи раздались в этом абсолютном мраке. Казалось, ещё мгновение, и дементор возникнет прямо возле него для его последнего поцелуя.

Он мог бы не двигаться, чтобы не привлечь внимания дементора, но сзади него холод ощущался все сильнее, и Гарри, поборов онемение, запрокинул руку в карман джинс, выискивая свою палочку. Она оказалась там, к счастью, и он крепко сжал её в своей руке, готовый произнести заклинание.

— Экспекто Патронум!

Это был вовсе не его голос. Гарри удивлённо поднял брови и среди постепенно пропадающей тьмы увидел чью-то высокую фигуру. Это был Аластор Грюм, которого он запомнил по притворяющемуся им весь год Барти Краучу.

— Профессор? Что вы здесь делаете? — недоверчиво изрёк Поттер. Он не отпустил палочку, и только хмуро посмотрел на того. Холод исчез. Оба дементора, что явились сюда, постепенно тоже исчезли, испугавшись заклинания. Гарри мог бы расслабиться, ведь только что его спасли от министерства магии и, в худшем случае, поцелуя дементора, но он не мог доверять тому, кем весь год притворялся пожиратель смерти.

— Профессор, ни профессор. Побывать мне им особо не удалось. Тебе повезло, малец. Окажись мы тут секундой, две позже, ты бы уже превратился в овощ, — грубоватым голосом изрёк Грозный глаз.

— Ты в порядке, Гарри? Держи, шоколад поможет придти в себя, — за ним он увидел вторую, более худую и изнеможденную фигуру уже знакомого ему профессора Люпина. Вид его стал только хуже с их последней встречи. Даже на его мантии добавилось ещё пару заплаток.

— Профессор Люпин? И вы здесь, — издал облегчённый вздох Поттер, посмотрев на того с тёплой уставшей улыбкой. Он взял из рук того шоколад и съел несколько небольших кусочков. Люпин лишь улыбнулся ему в ответ.

— К счастью, не случилось ничего ужасного, — произнёс третий голос. Он был женским, и принадлежал самой молодой из них волшебнице. Бледное, сужающееся книзу лицо, темные мерцающие глаза, короткие волосы торчком неистового фиолетового цвета. Она была весьма очаровательной, если бы Гарри кто-то спросил, как бы он оценил её внешность. — Здорово, Гарри! Мы пришли забрать тебя, однако… мы не думали, что произойдёт такая ситуация.

— Не будем об этом сейчас думать, — произнёс Грюм, посмотрев в лицо Поттера. Ему даже стало не по себе от того, как его второй магический глаз смотрел на него. Будто видел его насквозь, сквозь чары, наложенные Лордом. Это только усилило желание Гарри как можно меньше находится в его присутствии. — На твоём месте, Поттер, я бы лучше подумал о том, что тебе все же стоило послушать взрослых и не лезть никуда. Тогда этой ситуации вообще не возникло. Выйти из дома, зная, что тот-кого-нельзя-называть вернулся, и его шайка в любой момент может отыскать тебя! Весьма глупый поступок!

— Не стоит осуждать его, Аластор. Особенно сейчас. Гарри пережил весьма не простую ситуацию, будь к нему мягче, — произнёс неторопливо Люпин. Он положил руку на плечо подростка, как бы поддерживая его. Гарри даже стало немного стыдно перед ним, ведь он больше всех понимал, что Лорду до него нет никакого дела сейчас. Нет, потому что он больше ему не враг. — Идём. Нам надо вернуться в дом к твоим родственникам, пока сюда никто не явился. Там мы и дождёмся сигнала вместе с остальными.

— Сигнала? Какого сигнала? — не понимающе поинтересовался Гарри.

— На отправление, — произнесла девушка, идя к выходу из парка. — Мы доставим тебя в место, где уж точно будет безопасно. Нас, кстати, больше, просто некоторые караулят возле Дурслей.

— Да, Тонкс совершенно права, — кивнул Люпин. — Кстати, я вас не познакомил. Это Нимфадора.

— Не смей называть меня Нимфадорой, Римус! — воскликнула волшебница. — Просто Тонкс.

— Нимфадора Тонкс, которая любит, чтобы её называли по фамилии, — закончил Люпин в полуулыбке. — Это Аластор Грюм, но я так понимаю, вы уже частично знакомы… косвенно. С нами ещё пришёл Кингсли Бруствер, Элфиас Дож, Дедалус Дингл, Эммелина Вэнс, Стерджис Подмор и Гестия Джонс, но с ними ты познакомишься немного позже.

— Прекрасно, — хмуро изрёк Гарри, пытаясь запомнить эти имена. Он не торопился открывать карты «отцу», но если тот спросил бы его о конкретных лицах, состоящих в Ордене, он бы ответил, пусть и без особой радости. Стоит сказать, он не мог понять, соврал ли Снейп, ведь кто эти люди Гарри не имел никакого понятия. — Меня забирает целый отряд…

— Чем больше, тем лучше, — мрачно проговорил Грюм, заметив почти безрадостный тон Поттера, — Это меры безопасности. Мы твоя охрана, Поттер.

— А я в ней нуждаюсь? — пробормотал себе под нос Гарри, так, что его не услышали. Они дошли до дома номер четыре на Тисовой улице. Внутри была неожиданная тишина. Поттер огляделся вокруг и заметил, что на кухне находились ещё другие люди. Это и были все те маги, о которых сказал ему Люпин. Хорошего впечатления они и вправду не производили: вылупились на него, стоило ему войти с остальными и рассматривали, будто он был ценным экспонатом в музее или цирковой зверушкой.

— Вы нашли его, — произнёс чернокожий мужчина. Его звали Кингсли. — Как все прошло?

— На Гарри напали дементоры, — произнёс Римус. — Мы вовремя появились возле него.

— Какой ужас. Кто послал этих тварей сюда? — нахмурился Бруствер.

— Об этом не стоит говорит здесь, — произнёс Грюм, хотя, как думал Поттер, он и остальные уже подозревали в этом Тёмного лорда. Дементоров в его армии ещё не было. Он планировал предложить им сотрудничать лишь тогда, когда отправиться в Азкабан для освобождения оставшихся своих последователей. Поттер все ещё помнил, что тогда его скривило от одной мысли увидеть этих тварей вновь. К сожалению, он все равно их увидел, причём даже раньше планируемого.

— А на чем мы будет добираться до этого… штаба? — поинтересовался Гарри.

— На мётлах, — ответ дал ему Люпин, стоявший ближе всего. — Другого способа нет. Трансгрессировать тебе ещё нельзя, не дорос, летучий порох исключаются, камины под наблюдением, а самостоятельно изготовить портал будет стоит нам не только жизней.

— Говорят, ты хорошо летаешь, — произнёс Бруствер, глянув на Гарри, что только хмуро отвёл взгляд. Он рассматривал остальных волшебников, так что разговоры перестали его интересовать.

— Гарри летает просто отлично. Кстати, тебе стоит собрать вещи, пока мы ждём сигнала, — произнёс Люпин.

— Я уже готов, — произнёс Гарри и отправился на второй этаж. К счастью, за ним никто не последовал. Беспорядок, который был в его комнате тогда, он, конечно, убрал, однако здесь все ещё было много вещей, которые он не хотел показывать остальным. Некоторые книги (он взял их с разрешением Малфоев из их библиотеки) и брошюры, например.

Чемодан Гарри взял, положив сверху клетку Хедвиг, а метлу он держал в другой руке. На лестнице кто-то из магов подхватил их с помощью магии и опустил вниз. Гарри продолжал держать в своей руке только метлу, «Молнию», подаренную Сириусом на его третьем году обучения.

— Ты быстро, — произнёс Люпин, посмотрев на него. В руках он держал какое-то письмо. Кажется, он планировал оставить его для Дурслей, причину ухода которых Гарри так и не узнал. — У нас ещё около пяти минут. Думаю, уже можно выйти в сад для готовности. Гарри, я оставил письмо для Дурслей, чтобы они не беспокоились о твоём исчезновении…

— Они и не будут, — торопливо произнёс Поттер. Он посмотрел на Грюма. Аластор подозвал его к себе и наложил на него дезиллюминирующие чары. Они не скрыли его полностью, как мантия-невидимка, но нанесли ему некий камуфляж, как у хамелеонов. Это бы достаточно скрыло его присутствие.

На самом деле он не понимал смысл плана, которым воспользовались члены Ордена Феникса, чтобы доставить его в штаб-квартиру, но, возможно, ищи его Волдеморт по правде, то это бы добавило ему хотя бы немного шансов на выживания.

«В конце концов… это меньшее, что я пережил за сегодня, — подумалось Гарри, когда, сидя на метле весь продрогший, он следовал за Тонкс в неизвестном направлении.

Через некоторое время они оказались на одной из небольших площадей Лондона. Место это было, скажем так, не гостеприимное. В некоторых домах были пробиты стекла в окнах и стояли мешки с мусором, да и сами они были весьма мрачными. Площадь освещали невысокие фонари, но Грюм, достав какую-то незнакомую ему вещицу, погасил каждый из них.

Затем он повёл его дальше. Следом за ним двигались остальные.

— Держи, — вполголоса сказал Грюм. Сунув в дезиллюминированную руку Гарри листок пергамента, он осветил его зажженной волшебной палочкой. — Быстро прочти и запомни.

Гарри вгляделся в написанное. Убористый почерк показался ему знакомым. Он прочел:

Штаб-квартира Ордена Феникса находится по ад­ресу: Лондон, площадь Гриммо, 12.

Гарри стоило только мысленно произнести «Площадь Гриммо, 12», как между домами 11 и 13 возникла видавшая виды дверь, а следом за ней появились грязные стены и старые закопченные окна. Гарри только разинул рот, глядя на раздвинувшее соседние дома добавочное, 12, здание. Казалось, за свои почти пятнадцать лет, он повидал у магов все, что только было возможно, даже воскрешение из мёртвых, но этот мир не переставал его удивлять новыми необъяснимыми вещами.

— Давай же, скорее! — из ступора его вывел ворчаливый голос Грюма, толкавший его в спину.

Гарри прошёл к каменному крыльцу и стал подниматься по ступенькам, неотрывно смотря на дверь, чёрная краска на которой уже потрескалась и местами осыпалась. Дверной молоточек был выполнен в виде извивающейся змеи. Ни почтового ящика, ни замочной скважины на двери не было.

Люпин стукнул в дверь волшебной палочкой, и вскоре она, скрипя, отворилась. Поттер лишь мог шустро пройти вперёд, чтобы не задерживать идущих следом за ним магов.

В прихожей было темно. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Даже в каменном мрачном подвале Малфоев, где Темный лорд проводил тренировки, он ещё не встречал ничего подобного. Словно оказался в заброшенном давно здании, находящимся на грани развала.

Оглянувшись назад, Гарри увидел входящих один за другим магов. Грюм заходил последним, заодно вернув стоящим на площади фонарям украденный гасилкой свет. Дверь после него снова затворилась.

По голове Гарри снова постучали палочкой. Грюм снял дезиллюминационные чары, а после приступил к освещению тёмного коридора. Послышалось негромко шипение — старинные рожки на стенах ожили, освещая тускло перед ними длинный коридор. Стали видны отстающие от стен обои и вытертый ковёр. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному…

Не трудно было понять, что этот дом когда-то принадлежал чистокровной магической семье. Вот только уж слишком он разнился с ставшей привычной для Гарри роскошью поместья Малфоев, где каждый уголок был очищен до блеска так, что даже позолоченные старинные бра без всякого света были заметны в коридорах очень отчётливо.

Поттер глянул в конец коридора, откуда послышались чьи-то торопливые шаги. Это была миссис Уизли. Как обычно она светилась радушием, но не трудно было заметить, что она побледнела и похудела с их последней встречи.

— Гарри, дорогой, как я рада тебя видеть, — произнесла она, кинувшись обнимать его в первую очередь. У него едва не стиснулись рёбра, пока миссис Уизли, наконец, не отошла на небольшое расстояние. — Ты в порядке? Выглядишь весьма бледно, дорогой. Надеюсь, в дороге с вами ничего не случилось? Мы весьма за тебя беспокоились.

Затем миссис Уизли повернулась к остальным пришедшим магам, возбужденным шёпотом произнеся:

— Он уже там. Собрание началось.

Всё тут же обогнули Гарри и направились в сторону двери, из которой только что вышла миссис Уизли. Лица их выглядели весьма заинтересованными и взволнованными, что Гарри подумал, там должно было происходить что-то важное. То, что ему слышать уж точно не следовало, чтобы не выдать это Волдеморту. К счастью, миссис Уизли остановила его, когда он хотел уже было пройти за Люпином.

— Собрание только для членов Ордена, — произнесла она торопливо. — Рон и Гермиона наверху. Подожди с ними, когда все закончится, а после мы будет ужинать. И да, говори, пожалуйста, тише…

— Почему? — спросил Гарри, но миссис Уизли не ответила ему, а сразу повлекла его за собой. Они подошли к тёмной лестнице и стали спешно подниматься по ней. Поттер увидел на стене чьи-то сморщенные головы на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это были головы домашних эльфов. У всех них были одинаково вытянутые носы-рыльца.

Это вызвало лишь омерзение у Поттера. Чей бы это не был дом, то тот явно страдал какими-то особыми извращениями, до которых даже Волдеморту было далековато. Чем руководствовался Дамблдор, решив устроить здесь штаб Ордена, Гарри даже не представлял.

— Мы уже дошли. Рон и Гермиона объяснят тебе все, а у меня совершенно нет времени, — произнесла миссис Уизли, когда они поднялись до третьего этажа. — Твоя дверь — справа. Я позову вас, когда все закончится.

С этими словами волшебница быстро ушла обратно вниз.

Поттер устало вздохнул. Он прошёл по небольшой старой лестничной площадки к истертой временем двери и протянул руку к дверной ручке. Однако внезапно Гарри остановился, почувствовав смятение. Его друзья были за дверью и, наверняка, очень ждали его. Но готов ли он был к тому, чтобы увидеть их лица? После того, что он сделал? После его, вероятно, самого ужасного предательства?

«Нет,» — честно признался себе юноша, сделав шаг назад и убрав руку вниз. Вина, которую все это время Поттер откладывал на второй план самыми разными мыслями, сейчас снова терзала его подобно острому кинжалу. Он чувствовал, что не может сдвинуться и прикоснуться к ручке, застыв на одном месте и долго смотря сверля её взглядом со стороны.

Вдруг дверь открылась. Из неё вышел высокий худощавый рыжеволосый юноша с лицом, полностью усыпанным веснушками. Рон. Гарри даже не успел ничего сказать ему, как тот уже крепко обнял его вместе с присоединившейся к ним Гермионой.

— Гарри! — произнесла Грейнджер облегчённо, как будто эта встреча успокоила ее. — Как я рада снова видеть тебя. Прости, что мы совсем не писали тебе. Я даже понимаю, если ты будешь злиться на нас, но Дамблдор запретил что-то рассказывать тебе. Он… Гарри? Гарри, что с тобой?

Она посмотрела в лицо лучшему другу. По его щекам потекли слезы. Герми, наконец, заметила, насколько же ужасно сейчас выглядит Гарри. Уставшие глаза, бледное измученное лицо. Создавалось впечатление, что во время их отсутствия тот пережил настоящий армагеддон. И это состояние не могло не взволновать Гермиону.

— Всё в порядке… простите… я просто… — изрёк Гарри, рукой протирая горячие слезы. Его друзья даже не поняли, за что тот мог извиняться. — Устал. Я совсем недавно пережил встречу с дементором, поэтому у меня совершенно нет сил. Но я очень рад вас видеть, правда.

— Что ты сказал? Дементоры?! — Рон посмотрела на друга шокировано, затаскивая его скорее в комнату и закрывая дверь. — Это шутка?

— Совсем нет. Перед приходом Грюма и Люпина я встретился с дементором. Ещё чуть чуть, и могло бы случится непоправимое, — произнёс, вздохнув, Гарри. Он более менее пришёл в себя. Да, пожалуй, в последнее время у него случались слишком частые перепады настроения. И это не могло не напрягать его. Волдеморт был прав. Ему стоило бы научиться держать свои эмоции при себе рядом с другими людьми. А то иной раз люди могли посчитать его сумасшедшим, если он, казалось, беспричинно, выплеснет их наружу.

— Это ужасно, Гарри, — произнесла Гермиона. Она не знала, как ещё поддержать его. Поведение Гарри было для неё несколько неожиданным. — Я рада, что они подоспели вовремя.

— Тц… вовремя… ещё секунды две, и я превратился бы в овоща, — хмуро изрёк Поттер. — Если бы… если бы я не остался на Тисовой улице… возможно, этого бы не случилось вообще.

— Но как же твоя охрана? Я ведь слышал, что некоторые члены Ордена должны были присматривать за тобой, — произнёс хмуро Уизли. Гарри приподнял бровь. Охрана? То есть, все это время кто-то находился возле его дома, а он не знал? И как долго это продолжалось? Знал ли Дамблдор о том, что его не было в доме Дурслей весь этот месяц?

— Что-то они плоховато за мной следили, — мрачно изрёк Гарри. Почему-то ему даже стало обидно, что пока он проводил время в поместье Малфоев, никто даже не спохватился об этом. Создавалось впечатление, что никому он и не был нужен в этом месте по-настоящему. Хотя, возможно, у него просто разыгралась паранойя во всей этой кутерьме событий. И ему стоило постараться оставить бесконечные вопросы в своей голове. Они только вызывали у него лишнюю головную боль, а он итак чувствовал себя ужасно.

— Уверен, Дамблдор поднимет этот вопрос, — произнесла Гермиона, постаравшись улыбнуться. — Он по-своему беспокоиться о тебе, Гарри.

— Да, конечно… беспокоиться, — с долей сарказма произнёс Поттер. Он глянул в сторону Хедвиг. Белоснежная сова сейчас вальяжно сидела в другой стороне комнаты рядом с Сычиком Рона, и, казалось, совсем не обращала внимание на вернувшегося хозяина. Она все ещё была на него в обиде за то, что он почти не навещал её, когда был у Малфоев. — Лучше скажите, почему вы так мало писали мне. Вы спрашивали Дамблдора, почему он запретил это делать?

— Да, мы подходили к нему… правда, но профессор Дамблдор все это время был ужасно занят. Он только взял с нас обещание, что мы не будет писать тебе. Сказал, сову могут перехватить… — изрёк неторопливо Рон. Его взгляд был довольно виноватым. Гарри мог только ещё раз вздохнуть. Он не винил сейчас ни Дамблдора, ни своих друзей, ведь, как оказалось, все так и было. Его письма не только перехватывали, но и кто-то вёл вместо него переписку. Так что предосторожность Дамблдора, которую когда-то Гарри мог бы посчитать обидной, стала ему понятной.

— Ладно…все в порядке. Лучше скажите, где мы сейчас? — спросил Гарри.

— Штаб-квартира Ордена Феникса, — произнёс мгновенно Рон. — Когда-то этот дом принадлежал семье Сириуса, если говорить конкретней.

— Чудно… теперь понятно откуда те жуткие головы домовых эльфов возле лестницы, — произнёс с усмешкой Гарри. О Блэках и их безумии он слышал ещё и от Тёмного лорда. Тот как-то рассказал ему о них на тренировке, когда Поттер спросил его про последователей, что сейчас сидели в Азкабане. И Блэков он упомянул, говоря о Беллатрикс Лестрейндж, что была до замужества как раз-таки Блэк.

— Тебя тоже они пугают? Но Критчер, этот старый ворчливый домовой эльф, не дал убрать их так просто, — проворчал Рон. Он был недоволен тем, что им приходилось терпеть того. Но вот Гермиона имела на этот счёт совсем другое мнение. Она не оставляла своей идеи свободы домовых эльфов, поэтому периодически возмущалась тем, как орденцы относились к тому. И сейчас она тоже сверлила Рона взглядом.

— Что? Я же прав! — изрёк Уизли, глянув на подругу.

— Что насчёт Ордена? Чем он занимается? — спросил Гарри, сменив эту тему. Сперва ему хотелось узнать об Ордене Феникса чуть больше, чем ему сказал Волдеморт, называя их сборищем жалких предателей крови.

— Ну, главная цель — борьба с тем-кого-нельзя-называть, — изрекла Гермиона. — Мы особо не знаем о его деятельности. Нас тоже не допускают к собрания Ордена… Нас считают ещё юными для этого.

— Хотя с новым изобретением Фреда и Джорджа нам удалось прознать некоторые общие моменты, ну, до тех пор, пока мама не узнала об его существовании, — произнёс Рон. — Например, мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учёт…

— А другие набирают в Орден новых членов, — сказала Гермиона.

— А третьи что-то охраняют. Там постоянно шли разговоры об охране, — произнёс Рон. Что ж, кажется, в их информации не было ничего новенького. Он постоянно присутствовал на собраниях Пожирателей Смерти, и Снейп нередко говорил о деятельности Ордена Феникса в своих докладах, которые, пока что не шибко отличались от слов Рона и Гермионы. Единственное, он говорил гораздо конкретнее.

— В Ордене, наверное, много людей, раз они выделили столько народу только на то, чтобы сопроводить меня сюда? — поинтересовался Поттер.

— Ну, мы видели человек 20, — произнёс Рон, — но я подозреваю, что их все же гораздо больше.

Друзья продолжили разговор. Вскоре к ним даже присоединились внезапно появившиеся с трансгрессией близнецы. В целом, Гарри не узнал ничего интересного, кроме того, что Перси, например, поссорился со своей семьёй и встал на сторону Министерства Магии. И ещё, что все это время в газетах между слов писали о том, что Гарри оказался жертвой безумства Дамблдора, придумавшего про возвращение Тёмного лорда. В остальном же Уизли и Грейнджер сказали, что занимались уборкой дома.

Позже к ним вернулась миссис Уизли, сказав о завершении собрания. Она пригласила их на ужин, и все тут же загорелись. От того, что готовит миссис Уизли, ещё никто не хотел отказываться.

— Гарри, ты идёшь? — спросил Рон.

— Подождите меня внизу. Я скоро приду, — произнёс Гарри. Те пожали плечами и оставили его одного, спускаясь вниз. Воспользовавшись образовавшейся тишиной, Поттер достал карманное сквозное зеркало и ожидающе коснулся стекла волшебной палочкой. Тут же перед ним возникло мрачное бледное лицо Тёмного лорда.

— Ты немного не вовремя, — изрёк тот. — Тем не менее, что ты хотел мне сказать?

— Ты сам просил меня связываться с тобой как можно чаще… Но да, у меня тоже мало времени… Но я хотел сказать, что прибыл в штаб-квартиру Ордена, — произнёс Гарри.

— Значит… теперь ты располагаешь их адресом? —спросил Волдеморт заинтересованно.

— Да, но, как и говорил Снейп, на доме находится заклятие фиделиуса. Я просто не могу сказать адрес, ведь я не хранитель тайны, — пробормотал Поттер.

— Что ж… понятно…— задумчиво проговорил Тёмный лорд. Сложно было понять, какие мысли сейчас беспокоили его, но его спокойствие выводило Гарри их себя.

— Понятно? Да у меня множество вопросов! — зло произнёс Гарри, посмотрев в зеркало. — Кажется, ты что-то не договаривал мне все это время. Про охрану, про письма…

— Как ты и сказал, сейчас нет времени обсуждать это, — произнёс Волдеморт равнодушно. — Я расскажу тебе все, как у нас выдастся возможность нормально поговорить.

— Волдеморт! — прошипел Гарри, но изображение того уже исчезло. Стиснув зубы от негодования от так и не полученных ответов, Поттер мог только оставить это на следующие беседы. Рано или поздно Гарри узнает обо всем, а пока ему ничего не оставалось, кроме, как строить догадки самому…

Жизнь на площади Гриммо не показалась Гарри такой уж плохой. Всяко лучше, чем прозябать свое время у Дурслей, которые только и были горазды оскорблять его при малейшем поводе. Однако после жизни у Малфоев и всего, что ему удалось там узнать, ему казалось, что он стал чужд людям, которые окружали его. Как будто его предательство отдалило его от этих людей, поставило между ними невидимый длинный мост. Невольно у него все больше стали появляться мысли, что он не должен вести себя так с ними, что он проклятый лицемер, который только и может, что фальшиво улыбаться своим друзьям, да говорить им сладкую ложь, которую они всасывали в себя, как губки. Они доверяли ему. А он, как самая последняя крыса, не оправдывал их доверия.

А может, правы были все эти люди, что злословили его на четвёртом курсе? Может он просто жалкий эгоист, который решил насладиться вниманием к себе, и на самом деле дружба была для него лишь способом утолить свои потаённые желания? И если так… думал ли он на самом деле о Роне с Гермионой, когда шёл на соглашение с Тёмным лордом?

Гарри хмуро посмотрел в тёмный потолок комнаты. Известь уже осыпалась с него, старая люстра держалась с большим трудом, медленно качаясь из стороны в сторону от лёгкого дуновения ветра, и где-то оставалась незамеченная во время уборки паутина.

Он снова проснулся, стараясь отпустить возникшие у него от кошмара пессимистичные мысли. Но мрачные образы не оставляли его. Он отчётливо помнил лица его друзей, с омерзением смотрящиеся на него, неторопливый голос отца, что смеялся над его наивностью и, наконец, снова он видел в этом кошмаре себя. Это не было чем-то новым. Уже ни первую ночь Гарри видел почти точное отражение самого себя, взгляд которого горел почти ощутимой ненавистью и презрением. Он почувствовал себя доктором Джекилем«странная история доктора Джекиля и мистера Хайда». Мистер Хайд оказывается тем же Джекилем, его тёмной стороной . Да, пожалуй, он тоже укрывал в самом себе эту тёмную сторону и боялся, что в какой-то момент она станет известна другим, не только ему. Что рамки между Эваном Риддлом, сыном Тёмного лорда, и Гарри Поттером, его косвенного победителя, исчезнут навсегда.

Он глянул на спящего в комнате Рона и тихонько поднялся, стараясь не задеть ничего. Впрочем, сон того не мог прервать даже шум сотни слонов, если среди этих словнов, конечно, не пройдёт миссис Уизли. Гарри прошёл от кровати к двери и тихонько приоткрыл её. Раздался лёгкий скрип. Гарри опасливо глянул назад, но Рон даже не дёрнулся, поэтому он вышел из комнаты, закрыв также осторожно за собой дверь. Он оглянулся. В других комнатах никого не было слышно, поэтому он осторожно направился вниз по лестнице, стараясь ни шуметь.

Вдруг рядом послышался негромкий хлопок. Гарри вздрогнул от неожиданности и едва не слетел с лестницы, вовремя схватившись за перила. Он обернулся. На двух степеньках выше, едва сдерживая свой смех ладонями, стояли близнецы Уизли.

— Напугали, — стараясь успокоить быстро бьющееся сердце, прошептал еле слышно подросток, смотря на Фреда и Джорджа. Говорил он очень тихо, так как боялся разбудить миссис Уизли. Узнай та, что Гарри не спит, живо бы повела его обратно в спальню. — Вы не спите?

— Тоже мы можем задать и тебе, Гарри, — произнес Фред с лёгкой улыбкой. — Что наш всемогущий Поттер делает здесь один в такое позднее время?

— Я… всего лишь хотел немного пройтись, — прошептал, вздохнув, Поттер. Оправдываться перед братьями у него не было особого желания. — Мне не спится.

— Если ты разбудишь нашу маму, то нам всем влетит, — произнёс неторопливо Джордж. Гарри хотел ответить тем же, но осекся. Взгляд близнецов говорил, что такая ночная вылазка была для них далеко не первой.

— Как бы то ни было, мы с тобой, — произнёс Фред. Он достал из кармана пижамы волшебную палочку и быстро провел ей в воздухе едва уловимым движением. — Так нас никто не услышит. Идём, в это время здесь может ходить этот ворчливый эльф. Не хотелось бы, чтобы он разбудил кого-нибудь своим противным голосом. Кричер вряд ли будет сотрудничать с нами. Он слушается только Сириуса, и то с большой неохотой.

— Куда? — спросил Гарри, спускаясь следом за близнецами к мрачному холлу. Ночью здесь было ещё непрогляднее. Только тусклый огонёк от палочки Фреда указывал ему, куда идти.

— Увидишь, — прошептал кто-то из близнецов. В темноте он с трудом различал фигуры их двоих. Они вышли в коридор, где ранее его встретила миссис Уизли, затем быстро подошли к двери, ведущей вниз, на кухню. Однако у самого поворота туда, близнецы остановились у вертикальной картины высокого мага, который, по всей видимости, крепко спал. Направив палочки на неё, та вдруг резко отодвинулась. Близнецы, схватив его за руку, затащили его в открывшееся помещение, и портрет снова вернулся на прежнее место.

Сначала Гарри ничего не увидел, так как вокруг было темно, но вскоре близнецы осветили все вокруг. Перед ним возникла небольшая по размеру старая комната. Вдоль стен висели плакаты квиддичных команд и фотографии, на которых Гарри, к своему удивлению, увидел молодого, ещё едва достигшего двенадцати лет, Сириуса и похожего на него мальчишку. У одной стены стояла книжная полка, полностью покрытая пылью, что с трудом можно было прочесть название книг на ней, небольшие два кресла и столик между ними, а с другой — метла и всякая магическая утварь. В центре Гарри даже увидел небольшой серебряный котёл.

— Что это за место? — удивлённо спросил Гарри, осматривая все вокруг. Здесь было уютно и намного светлее, чем во все остальном доме, даже если здесь не было никаких окон.

— Наша мастерская! Ну… теперь это наша мастерская, — проговорил Джордж с гордой улыбкой. — Сириус показал нам это место. Здесь мы втайне от мамы иногда работаем над своими изобретениями. Никто больше не знает об этом месте!

— Совсем? Разве миссис Уизли и остальные не проверяли все комнаты в этом доме? — удивился он.

— Ну, ты видел, как она скрыта. Другие за этой картиной увидят просто стену, если не найдут правильное заклинание. Сириус сказал, что если мы не выдадим себя, то про это место не узнают и остальные, даже Дамблдор, — произнёс Фред. Его лицо озарила улыбка. — Мы не сказали о ней даже брату. Можешь считать, что ты первый.

— Спасибо, полагаю? — произнёс Гарри. Он подошёл к книжной полке, пока близнецы занялись какими-то своим делами у котла. Он взял одну из них и стёр рукой пыль. Это был том по защитной магии, который он ещё не видел в открытом доступе библиотеки.

— Будь осторожнее, Гарри. Регулус хранил там далеко не безобидные книжки, — произнёс голос сзади них. Трое обернулись. Высокий мужчина с длинными чёрными волосами легонько улыбнулся им. Сириус. Вид его был куда приветливее, чем вчера, когда Гарри увидел его весьма возмущённого тем, что ему приходиться сидеть в этом доме.

— Сириус!

— Доброй ночи, — улыбнулся Блэк, поворачиваясь к близнецам.— Вам повезло, что Молли приняла шум снизу, как очередные проделки Кричера. Полагаю, спустить она сама, вы так легко не отделались.

— Но заклинание…

— Работает не так точно, как могло бы, — произнёс Сириус. Он посмотрел на то, что близнецы занимались очередным изобретением. — Смотрю, ваша работа бьёт ключом! Я ничуть не пожалел, что рассказал вам об этом месте. Однако, не советую вам задерживаться. Молли будет не рада увидеть на утро пустые кровати.

— А ты ещё сомневаешься в нас, Сириус? — усмехнулись близнецы.

— Нет, разумеется нет. Жаль, что я не могу вернуться в те времена, когда мы с Джеймсом придумали самые разнообразные шутки, — произнёс Блэк, вздохнув.

— Что это за место, Сириус? — спросил Гарри у крестного. Тот, казалось, вспомнил что-то. Взгляд его стал куда печальнее, чем мгновение назад.

— Наше с братом тайное убежище, когда мы были маленькими, — произнёс он, вздохнув. — Мама не знала о нем, поэтому периодически мы приходили сюда и занимались своими делами.

— У тебя есть брат? — удивился Поттер. Тот кивнул.

— Был. Регулус. Он пропал через некоторое время после окончания Хогвартса. Впрочем, я не особо жалею об этом. Регулус был Пожирателем Смерти, — произнёс Сириус. Но Гарри сразу заметил, что это было не совсем так. Его взгляд все же… отражал какое-то сожаление. Возможно, они с тем были раньше близки.

— Ладно, Гарри. Давай-ка, я незаметно трансгрессирую тебя до твоей комнаты. В отличие от близнецов, твой вид весьма плачевный, чтобы игнорировать ночной сон, — произнёс Сириус. И Гарри, вздохнув, кивнул. Впрочем, успев прихватить с собой ту самую книжку.

* * *

Утром Гарри был не в самом лучшем расположение духа. Отсутствие хорошего сна все равно сказалось на нем, что, сидя за завтраком, он едва справлялся с тем, чтобы не заснуть на месте.

— Эй, Гарри, ты в порядке? — спросил его Рон. — Может тебе стоит немного отлежаться в комнате? Уверен, мама не будет против. Особенно, если увидит тебя таким.

— Я в порядке, — постаравшись улыбнуться, произнёс Поттер.

— Да? А такое чувство, что я разговариваю с ходячим мертвецом, — произнёс Рон. Он вздохнул, понимая, что Гарри как обычно не будет ничего говорить о своём состоянии.

После завтрака друзья поднялись на второй этаж, в гостиную — продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелеными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчелы. Миссис Уизли, увидев их, дала им тут же бутылочки с распылителем и ткань, которой им пришлось обмотать головы, закрывая нос и рот.

Уборка была в самом разгаре. Миссис Уизли то и дело причитала про количество паразитов в этом доме, обвиняя во всем этого ленивого домового эльфа. В комнату вошёл Сириус. Посмотрев на подростков, он перевёл взгляд на Молли.

— Кажется, там все же боггарт, — произнёс он, имея ввиду стол с запертом тумбой, в котором было какое-то шевеление. — Но я бы подождал Грюма. Зная мою матушку, там может быть что-то и похуже.

— Полностью с тобой согласна, — произнесла миссис Уизли.

Внизу пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим раздались громкие неприятные крики и стенания:

— Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! — в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк, портрета матушки Сириуса, в очередной раз отдавались эхом по всему дому:

— Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи…

Гарри подошёл к двери. Крики прекратились. Похоже, Сириусу все же удалось закрыть портрет миссис Блэк портьерами. Он закрыл дверь и развернулся в сторону друзей.

Вдруг его взгляд зацепился за гобелен по всей ширине стены. Он подошёл к нему и довольно долго разглядывал.

Гобелен выглядел немыслимо старым. Он сильно выцвел, и местами его проели докси. Но золотая нить, которой он был вышит, блестела достаточно ярко, чтобы видно было ветвистое родословное дерево, берущее начало, насколько Гарри мог понять, в глубоком Средневековье. На самом верху гобелена крупными буквами значилось: «БЛАГОРОДНЕЙШЕЕ И ДРЕВНЕЙШЕЕ СЕМЕЙСТВО БЛЭКОВ». Чуть пониже девиз: «Чистота крови навек».

— Семейное древо… я уже и забыл, что оно здесь. Хорошо бы было убрать его отсюда, но, кажись, мама могла приклеить его на заклятие вечного приклеивания, — снова раздался за его спиной голос Сириуса. Он вернулся и снова подошёл к нему.

— Разве… это не история твоей семьи? Почему ты так хочешь избавиться от него? — спросил негромко Гарри, изучая имена на нем.

— Семья… Если бы я мог назвать их так, то уже давно бы оказался в Азкабане по другой причине, — произнёс мрачно Блэк. Он указал ему на одну из веток. От Вальпурги и Ориона Блэк шли всего две ветви, на одной из которых было написано «Регулус Блэк», а на второй было лишь выжженное пятно.— Моя мать презирала меня всегда за то, что я поступил на Гриффиндор и завёл общение с «предателями крови». Она всегда считала, что это поставило на мне крест. Моего брата же она любила гораздо больше, ведь он буквально оправдывал все её надежды, в отличие от меня. Как видишь, она даже выжгла меня из гобелена.

— Она настолько ненавидела тебя? — спросил юноша хмуро. Тот пожал плечами.

— Мне так казалось. Я не знаю, что могло быть у неё на уме, когда она на глазах у всей семьи отказалась от меня, — изрёк он. — Ладно, не будем поднимать эту тему. У нас ещё много работы.

Сириус мягко улыбнулся крестнику и вернулся к Молли. Его слова поставили точку в разговоре о семье Сириуса, а вот Гарри не мог не заинтересоваться тем, что же произошло между крестным и его семьёй, что он оставил их. Ведь, как бы то ни было, они его семья... Хотя, ему ли это говорить? Волдеморт едва ли был лучшим родителем, чем мама Сириуса.

Несколько дней пролетели для Гарри незаметно. Уборка в доме Блэк все продолжалась и не хотела заканчиваться. Миссис Уизли каждый день находила им какое-то дело. На одну только гостиную у них ушло около трех дней, так что там, из вещей предыдущих владельцев, остался только старый гобелен их семьи, который никакими средствами нельзя было отлепить от стены.

В свободное же время, которое им удавалось выкроить между уборкой, Гарри, к большому удивлению всех его друзей, проводил за книгами. Это был его единственный способ отвлечься от всех навязчивых и порою сводящих его с ума мыслей, которые приходили к нему каждый раз, стоило ему беззаботно начать говорить с кем-то из жильцов дома. Конечно, от кошмаров это все равно не спасало его, но хоть немного, но он мог абстрагироваться от этого.

Близнецы даже стали шутить, что он постепенно превращается в Гермиону, за что, конечно, получили замечание от той, что и тем не помешало бы больше читать. Сама Грейнджер была невероятно рада, что хоть один её друг взялся за ум, и даже поделилась с ним некоторыми книгами для лёгкого чтения, которые он сразу убрал в сумку.

Гарри глянул на неё. Она лежала на прикроватной тумбочке, и из неё слегка выглядывал чёрный корешок книги. Той самой, которую Поттер взял в комнате, куда его притащили ночью близнецы. У него ещё не предоставлялось возможности узнать, было ли в ней что-то опасное, как сказал Сириус, или это была совершенно обычная книга по защитной магии. Он решил, что сделает это, когда будет в Хогвартсе, чтобы не попасть впросак, на случай, если кто-то войдёт в комнату.

Поттер поднялся с кровати и направился к двери. Рон и Гермиона, насколько он знал, сейчас были на кухне, помогали миссис Уизли, поэтому он решил присоединиться к ним.

Выйдя на лестничную площадку, он поспешил вниз, в холл, как неожиданно до него донёсся весьма грубоватый голос. Гарри остановился. Снейп. Это был никто иной, как Северус Снейп. Вот только что ему тут понадобилось?

— Неужели вы доверяете ему, Альбус? Он невесть где пропадал целый месяц, о чем не знали даже наблюдающие за ним. Даже Дурсли не знали, где точно он находился. А теперь, по словам этого вшивого оборотня Люпина, он ещё и взялся за ум. С чего такие перемены? Это мальчишка по своей воле никогда бы не начал увлекаться чтением, — произнёс профессор Снейп весьма раздражённо. Он говорил шёпотом, чтобы их не услышали.

— Да, я доверяю Гарри, Северус. Он всегда противостоял Волдеморту и стоял на своих убеждениях. Твои подозрения же, как всегда, диктуются нелюбовью к мальчику, — ответил ему Дамблдор. Голос его был мягок и спокоен, в отличие от Снейпа. — Но, в чем-то ты несомненно прав. Его уход к этому мистеру был очень опасен. Особенно сейчас, когда враг стремится добраться до него любым способом. Мне все не даёт покоя внезапное появление дементоров на Тисовой улице.

— Вы думаете, это дело рук Тёмного лорда? — спросил хмуро профессор Снейп, понизив голос.

— Нет. Как ты и говорил, сейчас ему, похоже, нет дела до Гарри. Я думаю, в этом замешан совсем другая сторона, — произнёс Дамблдор.— И в этом нам ещё стоит разобраться… как и в том, почему Волдеморт внезапно привёл… сына…

На этом их разговор затих и послышались тихие шаги. Его сердце забилось сильнее, и он как можно ближе прижался к стене, надеясь, что высокие перила скроют его от их глаз. Если те сейчас заметят его здесь, на лестнице, то его явно не ждёт ничего хорошего. Снейп, как минимум, сразу обвинит его в том, что он подслушал их разговор… К счастью, те, кажется, тоже направились вниз на кухню, и вскоре их фигуры скрылись за тёмной дверью.

Гарри облегченно выдохнул и опрокинул голову на стену. Разговор Дамблдора и Снейпа напряг его. Получается, последний подозревал его? Но в чем? Неужели он посчитал странным, что Эван появился так внезапно, а как исчез, то Гарри оказался здесь, в доме Блэк? Считает ли Снейп, что они с ним одно лицо? В любом случае, тот явно сообщил свои подозрения Дамблдору, но тот не поверил им. И это одновременно и радовало, и огорчало. Гарри снова почувствовал себя последней мразью от того, что предаёт доверие профессора.

Пару минут он просто простоял на лестнице с такими мыслями, а потом все же последовал вниз, к остальным.

В этом похожем на пещеру помещении с грубыми каменными стенами было так же мрачно, как в коридоре над ним. Главным источником света был большой очаг в дальнем конце кухни. За мглистой завесой трубочного дыма, стоявшего в воздухе как пороховой дым битвы, угрожающе вырисовывались смутные очертания массивных чугунных котелков и сковородок, свисавших с темного потолка. Посреди множества стульев и кресел, стоял длинный деревянный стол. У дальнего края стола, наклонив друг к другу головы, о чем-то тихо беседовали мистер Уизли и его старший сын Билл. Помимо них на кухне собрались уже достаточно народу: Снейпа тут не было, однако Дамблдор, его друзья, Люпин, Сириус и Тонкс уже сидела за столом, о чем-то увлечённо беседуя.

— О, Гарри, милый, ты спустился? — первая заметила его появление миссис Уизли, улыбнувшись. — Я как раз хотела послать за тобой Рона. Присаживайся. Я сейчас положу тебе твою порцию.

Гарри кивнул. Он прошёл к столу и сел на свободный стул, возле Гермионы, затем посмотрел на директора, как можно искренне постаравшись улыбнуться ему.

— Профессор Дамблдор, я очень рад видеть вас, — произнёс он. — Как давно вы пришли сюда?

— Недавно, Гарри, впрочем, надолго задержаться у меня, к сожалению, не получится. У меня ещё очень много дел. Но я тоже рад увидеть тебя, Гарри, — произнёс с улыбкой Дамблдор.

Миссис Уизли положила возле него тарелку с йоркширским пудингом, а затем и сама уселась за стол.

— Я бы о многом хотел спросить у вас, профессор, — произнёс Гарри, посмотрев на директора.

— У нас выдастся время поговорить наедине, — произнёс Дамблдор.— Я тоже хотел поговорить с тобой о кое-каких важных вещах, что меня волнуют. А сейчас не беспокойся об этом. Пудинг миссис Уизли весьма прекрасен, чтобы его не попробовать!

— Вы, как всегда преувеличиваете, Альбус, — произнесла неторопливо миссис Уизли, немного смутившись внезапной похвале.

— Ничуть, дорогая Молли! Я не ел так вкусно, наверное, с тех пор, как меня угощала миссис Бэгшот.

Все улыбнулись. Атмосфера стала довольно радостной, так что дальнейший ужин прошёл в спокойной обстановке. Да и, пожалуй, никто не хотел портить себе настроение мрачными новостями.

После ужина все постепенно стали расходиться. Только Гарри и Дамблдор остались в мрачной кухне наедине, чему Поттер был уже не столь рад. Между ними на мгновение установилась тревожная тишина. Профессор посматривал вперёд, на старый кухонный шкаф, и Гарри было совершенно не понятно, о чем он думает в этот момент. Сам он старался сохранять хотя бы внешнее спокойствие, чтобы не выдать ничем своего волнения и беспокойства. С Дамблдором ему особенно важно было контролировать себя полностью, ведь тот мог заметить даже лёгкое его колебание. Беседы с ним Гарри всегда и боялся, и ждал. Ждал, потому что тот мог ответить на его вопросы, а боялся, потому что невольно мог выдать себя чем-то.

— Профессор, о чем вы хотели поговорить со мной? — наконец, спросил юноша, повернувшись к директору. Он старался не смотреть ему в глаза, помня, что тот легилимент, пусть и вряд ли директор будет использовать это на нем.

— Я хотел спросить тебя о твоём самочувствии, Гарри, — произнёс директор, но Гарри чувствовал, что это было далеко не единственная тема их разговора. — Грюм сказал, что ты встретился с дементорами, и те весьма вовремя оказались там. Конечно, я весьма сожалею, что это случилось с тобою. Я думал, что тебя надёжно защитят члены Ордена, но, кажется, Дедалус был плохим вариантом для этого задания. Он оставил пост, и лишь удача спасла тебя.

— Я в порядке, профессор. Правда. Не появись там кто-то, я смог бы себя защитить с помощью патронуса, — произнёс неторопливо Гарри. Он сжал руки в кулак и вздохнул. Дамблдор видел, что тот не честен с ним, однако вытряхивать насильно правду он не стал.— Профессор… почему я единственный не знал об охране? Даже Гермиона с Роном, кажется были в курсе этого, один я не получал никаких сведений весь этот месяц, словно все вдруг забыли о моем существовании…

— В этом была необходимость, — произнёс Дамблдор. — Я понимаю, что ты мог чувствовать, Гарри… но надеюсь ты поймёшь, что все это было для твоей защиты. Письма могли перехватить, а узнай ты про защиту, то кто знает, может это заметили бы и те, от кого тебя защищали. Будь такая возможность, я бы не стал укрывать от тебя ничего, Гарри.

— Конечно… я знаю… Но это все равно нелегко принять, сколько бы я не думал, — произнёс Поттер, конечно же, понимая, что это не так. Дамблдор очень многое от него скрывал, о чем он, как иронично, узнавал от Тёмного лорда. Атмосфера стала ещё тяжелее. Гарри неуверенно глянул на профессора.

— Я не виню тебя в этом, — мягко произнёс Дамблдор. — Слышал, ты стал больше читать книг? (Гарри только кивнул) Кажется, последние события изменили тебя. Теперь я это вижу.

Дамблдор поднялся. Гарри посмотрел на него с удивлением.

— Это все, что вы хотели узнать? — спросил он. Профессор лишь кивнул и улыбнулся ему, тепло, так, как улыбается человек, которого искренне волнует то, что переживает человек рядом с ним. Так, как никогда не улыбнётся ему ни его настоящий отец, ни Джеймс Поттер.

— Боюсь, если я даже задам тебе все, что меня беспокоит, Гарри, ты никогда не скажешь мне всей правды, — произнёс неторопливо Дамблдор так, словно это его не беспокоило. — Я не хочу, чтобы наша с тобою беседа перешла в допрос. Однако, пообещай мне Гарри, что если ты снова задашься трудным выбором, то ты примешь решение, которое продиктует тебе твоё сердце.

— Обещаю, профессор, — произнёс Гарри, хотя причину того, почему Дамблдор сказал это, он не смог уловить. Ведь не мог же он узнать правду и продолжать вести себя с ним по-прежнему? А может… мог?

Каникулы близились к своему  завершению, и все больше мысли Гарри занимал предстоящий учебный год. Он был отчасти рад, что возвращается в Хогвартс. Даже больше, чем в предыдущие годы. Там его уже не будет волновать ни Тёмный лорд, ни Орден Феникса. Он снова сможет поиграть в квиддич, как раньше, пройтись по территории Хогвартса, увидеть старых и новых преподавателей и, наконец, оставить позади события этого лета, как кошмарный сон.

Конечно, это были лишь его напрасные ожидания. Навряд ли даже там он сможет хоть на минуту забыть о том, что теперь носит настолько ненавистную фамилию Риддл. Это было даже иронично. Единственное, в чем всегда были согласны он и его настоящий отец — это их ненависть к фамилии, которую они носят.

О возвращении в Хогвартс думали и все его друзья. Всем им очерствело то, насколько однообразно и уныло тянулись дни в доме на Гриммо 12. В конце концов, когда в последний день августа пришёл список книг,  на верхних этажах сразу поднялись радостные возгласы, едва не разбудив живущего на чердаке гиппогрифа.

— Списки учебной литературы, — едва войдя в комнату, Рон кинул  стоящему на стуле Гарри (он сметал помет Хедвиг со старого шкафа) один из конвертов, который тот сразу же поймал одной рукой, не отвлекаясь от дела.  — Давно пора, я уж думал, они забыли, обычно присылали гораздо раньше...

Гарри смел последние кусочки в пакет для мусора и через голову Рона швырнул его в стоявшую в углу корзину, которая проглотила пакет и громко рыгнула. Потом разорвал конверт. В нем лежало в этот раз три листа пергамента — на одном обычное напоминание, что учебный год начинается первого сентября, на другом список необходимых книг, ну а третий, к удивлению Гарри, был уведомлением о назначение его старостой факультета.

Эта новость заставила его замереть на мгновение, что он даже пропустил торопливую речь Рона о новых книгах в списке и появление близнецов, снова воспользовавшихся трансгрессией. Подумать только, он и забыл, что на пятом курсе избирают  старост. А если бы и вспомнил, то думал бы, что его, вечного нарушителя школьных правил и частного гостя в подземельях Снейпа для чистки котлов, могли назначить старостой? Навряд ли. Сколько бы полезного Гарри не сделал для школы и магического сообщества, эта должность требовала от ученика ответственности и хорошего поведения. Поттер явно ни отличался все это время ни тем, ни другим.

— Гарри, ты чего застыл? — обратился Джордж к Поттеру, заметив, как тот уже около минуты стоял со своим письмом с приоткрытым ртом, всматриваясь в что-то блестящее в своей руке. Подойдя, Уизли присвистнул. В ладони Гарри лежал золотистый значок с гербом Гриффиндора, на котором была выписана буква "С". — Староста! Эй, Фред, ты только глянь!

— Староста?— глянул на него Фред, мгновенно оказавшись возле него и глянув в письмо. — Точно! Наш Гарри стал старостой! Это же просто восхитительно!

— Гарри, ты же не будешь снимать с нас баллы за ночные прогулы? — подхватил речь брата Джордж. — Мы подгоним тебе стаканчик сливочного пива!

— Это так не работает, Джордж, — покачал головой Поттер. — Старосты следят за порядком, а не прикрывают его нарушителей.

— Можно подумать, ты блюститель порядка, Гарри, — произнёс на его замечание негромко Рон. Да, конечно, все ожидали этого назначения, но в его сердце что-то все равно неприятно кольнуло от мысли, что им стал именно Гарри, а не он, мечтавший об этом с самого детства... Что из них двоих все снова досталось Поттеру. Правда, эти ощущения исчезли также быстро, как и появились. Он вспомнил события четвёртого курса, и ему снова стало стыдно за свою зависть.

Дверь с громким стуком распахнулась. В комнату ворвалась Гермиона, лицо которой буквально светилось от переполняющего ее восторга. Щеки девушки пылали, а губы расплылись в широкой улыбке. В руках она держала конверт.

— Вы... получили уже?

Она посмотрела на Гарри с значком в руках и радостно воскликнула:

— Я знала, знала! — Гермиона взмахнула перед ним конвертом.— Я тоже, Гарри, я тоже!

— Другого и ожидать не нужно было, — произнёс Гарри, едва справляясь с крепкими объятьями Гермионы, что от счастья готова была прыгать и кричать. — Уж ты точно заслужила свой значок. В отличие от меня

— Не говори так, Гарри,— произнёс Рон, улыбнувшись ему. — Ты столько всего сделал, что это, наверняка, даже не обсуждалось. К тому же разве не здорово, что вы оба — старосты? Теперь, если уж нам придётся выходить в ночные вылазки, нам можно будет придумать больше отговорок.

— Рон! — осадила его Гермиона. — Я не собираюсь нарушать школьные правила, будучи старостой!

— Ты уверена в этом? — ехидно заметил Фред. — А жаль, мне так хотелось увидеть старосту, которая бы гуляла по ночам и всячески игнорировала школьные правила. Но увы, теперь у нас только появилось два новых любителя порядка. Ты согласен со мной, Джордж?

— Конечно, Фред!

Дверь снова открылась. На этот раз в неё вошла миссис Уизли с свежевыстиранными мантиями. Она дошла до кровати, разложив их на две стопочки, а затем мельком глянула на конверты в руках детей.

— Смотрю, вы уже получили список книг, — произнесла миссис Уизли. — Дайте их мне, я отправлюсь сегодня в Косой переулок и получу ваши книги, пока вы собираете вещи. О, что это у тебя в руке, Гарри?

— Его новый блестящий значок старосты, мама, — произнёс вместо Поттера Фред.

— Гарри, ты стал старостой? Поздравляю, Гарри, это такое достижение! — вскрикнула миссис Уизли, как Гермиона пару минут назад. Она тут же бросилась его обнимать, что Поттер почувствовал неловкость, смотря на едва сдерживающих свой смех близнецов. — Боже, мы обязательно должны отпраздновать это, дорогой! Я немедленно приготовлю сегодня что-нибудь вкусное! И я обязана рассказать об этом Сириусу. Уверена, твой крестный будет рад слышать это, несмотря на все свои шуточки. Ты ведь знал, что твоя мама в свое время тоже была старостой? Уверена, будь здесь Лили, она бы гордилась тобой. Как и твой отец.

"Тц, кто угодно, но вряд ли он, — промелькнула быстрая мысль в голове Гарри, выслушивающего торопливую речь миссис Уизли. — Волдеморт никогда не станет мной гордится. Я скорее умру, чем это случится..."

Миссис Уизли поспешила снова вниз, и Гарри только стиснул зубы, стараясь не возвращаться к плохим мыслям. Сегодня был хороший день. Он назначен старостой, и было бы просто ужасно, если бы мысли о Темном лорде омрачили его.

— Ладно, я тоже пойду вниз,— произнёс Рон. Близнецы уже исчезли с очередным хлопком, поэтому в комнате остался только он, Рон и Гермиона.

— Рон, подожди, я тоже собиралась спуститься. Гарри, не возражаешь, если я возьму Хедвиг? Я бы хотела написать моим родителям Староста — это доступно их пониманию...

— Да, конечно... — изрёк Поттер, улыбнувшись, и уже скоро Гермиона тоже покинула комнату. Он остался один. Гарри вздохнул и подошёл к своему чемодану, сложив в него мантии. Среди своих вещей он нашёл сквозное зеркало, о котором уже успел позабыть за последние дни. Времени и возможности остаться наедине у него не было, поэтому его разговоры с Волдемортом сводились к нулю. Да и, как казалось Гарри, у того было и своих дел полно, чтобы тратить их на общение с сыном. Тёмный лорд все же готовил вторжение в Азкабан... другие дела его вряд ли беспокоили.

Он взял в руки палочку и хмуро провел по зеркалу. Изображение появилось не сразу, однако через пару минут Гарри снова увидел бледное и тощее, как череп, обтянутый кожей, лицо Волдеморта. Он был хмур. Его красные змеиные глаза смотрели прямо на Поттера мрачным, почти обвинительным взглядом.

— Надо же, Эван, неужели ты вспомнил, что я просил тебя докладывать мне обо всем происходящем в Ордене как можно чаще, — неторопливо изрёк Тёмный лорд.

— Я хотел бы, но... у меня не было ни времени, ни возможности для этого, Волдеморт. К тому же... было бы о чем докладывать, когда я совершенно не имею доступа к тому, что происходит внутри Ордена Феникса, — произнёс Гарри, стараясь не замечать насмешливого тона Лорда. — Ни разговоры, ни даже какие-то сведения. Дамблдор и все остальные считают, что это опасно — доверять нам какую-либо информацию о происходящем в Ордене. И если честно, я с ними согласен. Не хочу, чтобы до тебя дошло что-то, действительно важное, отец.

— Снова дерзишь, мальчишка... Но не удивительно... Дамблдор весьма осторожен. Стало быть, в нем все равно закрадываются подозрения на твой счёт, — произнёс Волдеморт, обдумывая слова сына. — Но, вероятно, что-то все равно должно было стать тебе известно? Не поверю, что тебе не удалось подслушать хотя бы один разговор...

— Я... услышал кое-что... Снейп уже подозревает меня, о чем, кажется, сказал Дамблдору. Они знают, что я не был дома... Я... не слышал их полного разговора, только часть, — произнёс юноша хмуро. Тёмный лорд посмотрел на него. Казалось, у него появилась заинтересованность к их разговору.

— Интересно... значит так... Что ж, полагаю, ты не был уж совсем бесполезен... — кивнул Тёмный лорд. — Ты возвращаешься в Хогвартс уже завтра, верно?

— Да, все так и есть. Я получил сегодня список книг... и... значок старосты, — произнёс он. Гарри не знал, к чему сказал это. Вряд ли Лорда вообще интересует его жизнь теперь. Возможно, это слова миссис Уизли так повлияли на него?

— О, так значит ты стал старостой... Это замечательно, — ответил Лорд спустя мгновение, но прозвучало это равнодушно и незаинтересовано. — Даже ожидаемо. Ты ведь мой сын. А в свое время я был старостой, как и Лили, полагаю. Не стань ты старостой, я бы даже сомневался в том, что в тебе хотя бы немного есть мои гены. Ведь пока я видел лишь твое бесконечное желание подвергнуть свою жизнь опасности. Глупость или изощрённая храбрость. Может называть это, как хочешь. В любом случае это даже хорошо, что ты стал старостой, Эван. Ты получил власть... а власть даёт определенные полномочия и никогда не бывает лишней, не так ли?

— Не думаю, — произнёс хмуро Поттер, сжимая рукоять зеркала. — Я хотел узнать...ответы на вопросы, что я задал в прошлый раз. Это ты читал мои письма?

— Маленькая предосторожность, — кивнул легонько Волдеморт, отвечая на его вопрос, — Жаль, что Дамблдор и здесь проявил осторожность. "Мы ничего не можем тебе сказать, Гарри".

Лорд процитировал содержание письма и усмехнулся.

— Должно ли это иметь значение для тебя? Я ничего не узнал, только потерял свое время бесполезной перепиской... Дамблдор все равно, как ты сказал, пронюхал о твоём отсутствии. Хотя я даже пытался запутать охрану, что он посылал.

— Ты знал? — удивлённо поднял брови Гарри, глянув на Волдеморта, что только раздражённо кивнул.

— Конечно. Они не особо скрывались, чтобы их не заметить, — произнёс тот.

— Значит... и дементоры на Тисовой улице...

— Дементоры? — переспросил Волдеморт так, как будто слышал об этом первый раз. А может, так оно и было. Он уже думал о том, что это мог быть не Тёмный лорд вовсе, а кто-то другой, неизвестный ему враг, нацеленный явно на него.

— Да... мне пришло письмо, что на Тисовой улице были дементоры. А после я встретил их и сам... орден вовремя пришёл, и со мной ничего не произошло, — рассказал Поттер, посчитав, что хуже от этого явно не станет. Ему было весьма интересно узнать того, кто жаждал его убить. Лорд при желании мог узнать об этом гораздо больше.

— Письмо? Я не видел там никаких подобных писем... к тому же Министерство обычно не извещает о таких мелочных вещах, — сказал Тёмный лорд, заинтересовавшись этой историей. — Что в нем было, Эван?

— Ничего особенного. Время появления дементора, просьба оставаться дома. И подпись... если вспомнить... оно было от некой Долорес Амбридж? — подумал немного Гарри, вспомнив имя, которым было подписано извещение.

— Амбридж? — повторил Тёмный лорд. — Интересно... Первый помощник министра Фаджа. Слишком много её имени я слышу в последнее время... Я думаю...

Но договорить им не дали. Гарри услышал приближающие шаги. Ему ничего не оставалось делать кроме как экстренно отключить зеркало и убрать его обратно в чемодан. В комнату вошёл Сириус.

— Я думал, ты уже ушёл. Внизу, кажется, намечается небольшой праздник, — произнёс он, глянув на него с какой-то грустью. — Я думал, что должен поздравить тебя с назначением... ну... прежде чем ты уедешь в Хогвартс.

— Да... спасибо, — кивнул Гарри, внутри испытывая негодование. Ему не хватило совсем немного времени. Возможно, он бы узнал от Тёмного лорда что-то важное для себя. Все же, тот хоть и не стремился ему помогать, наверняка, бы сразу сообщил ему о том, кто желает ему смерти.

— Полагаю, в этом ты похож на Лили... — улыбнулся Сириус, вспоминая его маму с теплом. Она не была ему так близка, как Джеймс, но Блэк тоже привязался к ней за те годы, что они были вместе. —Она была образцовой старостой. На пару с Лунатиком частенько пыталась остановить нас от опасных поступков. Но каждый раз они оба терпели в этом неудачу.

— Да... многие говорили мне об этом. Полагаю... она была бы счастлива,— кивнул Гарри. Он вздохнул. В любом случае, у него ещё будет шанс связаться в Волдемортом. Даже смешно... Гарри сам ожидал разговора с "отцом".

— Конечно. Она бы тобою гордилась, — произнёс Сириус — Я был бы очень рад, останься ты здесь. Жаль, что тебе нужно отправляться в Хогвартс... мне будет тебя весьма не хватать.

— Мне тоже, Сириус,— произнёс Поттер. Между ними установилась тишина, которую прервал приход Рона. Он звал их вниз, поэтому они оставили этот разговор на потом. Сейчас их ждали остальные...

С утра в доме поднялся балаган. Они снова почти опаздывали на поезд, поэтому все куда-то спешили, носясь вдоль лестниц с чемоданами и сумками. Посреди этой суматохи послышался грохот. Снизу тут же послышались гневные выкрики миссис Уизли, доносившиеся до самого верхнего этажа, что Гарри сделал вывод: Фред и Джордж снова набедокурили. Решившие перенести свои чемоданы с помощью магии вниз, они сбили бегущую по лестнице Джинни, которая прокатилась вниз по лестнице на животе. Это вывело миссис Уизли из себя, и она закричала почти также громко, как тот самый портрет миссис Блэк, висевший за портьерами в холле на первом этаже.

— Это было очень опасно! Вы могли нанести ей серьёзную травму, кретины!

В это время Гарри сидел в комнате, с ожиданием глядя на стрелки старинных магических часов, висевших на стене. Время близились к 11, что Поттер снова заволновался, а не опоздают ли они на поезд, как тогда, на втором курсе? Было бы ужасно обидно, если из-за этого ему бы вновь пришлось выслушивать лекцию профессора Снейпа.

Он собрался самый первый, встав, едва над горизонтом стало подниматься солнце, поэтому, к сожалению, мог только наблюдать, как Уизли снова торопятся поскорее собрать свои вещи. Да и даже будь они гораздо шустрее, просто так отправится на платформу 9 и ¾ им не давал Аластор Грюм, все приговаривающий о том, что им нужно дождаться Стерджирса Подмора для полной охраны.

Охраны. Мысль о том, что ему нужно было сопровождение, казалось Гарри лишённой смысла. Даже не зная о том, что Тёмный лорд его отец, Орден прекрасно понимал, что сейчас Волдеморт находится в ожидании. Раскрывать свое присутствие из-за одного мальчишки, пусть и того самого, которого пророчили ему в убийцы, было бы большой глупостью даже для Волдеморта. Так что осторожность Грюма была в этой ситуации не больше, чем безумной паранойей.

— Гарри, ты уже собрался? — в комнату вошла взволнованная Гермиона. На плечах её сидела, покачиваясь, Хедвиг, а в руках сидел, урча, Живоглот. — Хедвиг только что прилетела от моих родителей.

— Да, я готов, — кивнул Гарри. Его сова, взмахнув крыльями, перелетела тут же в клетку, стоящую рядом с ним. Чемодан он уже спустил, а вот клетку оставил, ожидая возвращение своей совы.— Как там Джинни?

— Миссис Уизли её подлатала. Но Грюм все равно продолжает настоять на полной охране… такими темпами, мы можем опоздать на поезд, — вздохнула Гермиона. Но, будто отвечая на её переживания, снизу послышался голос миссис Уизли.

— Сию же минуту все спускайтесь вниз!

Медлить они не стали. Гермиона выскочила на лестничную площадку, а следом за ней, схватив клетку с Хедвиг, побежал и Гарри. Снизу раздался визг портрета миссис Блэк. Тонкс опять случайно стащила ткань с него, поэтому повсюду раздался её противный крик, заглушая голоса остальных. Завесить её, впрочем, никто не считал нужным: все равно шум снова бы разбудил её.

— Гарри, ты идёшь со мной и Тонкс, — пытаясь перекричать ту, произнесла миссис Уизли, смотря куда-то в сторону. — Свой багаж можешь оставить. Его возьмёт Аластор… Да нет же, Сириус, Дамблдор явно сказал тебе нет!

Последние слова она крикнула уже не ему. Гарри, пробираясь через чемоданы, которыми был усыпан весь коридор, увидел чёрного пса, похожего на медведя.

— У меня просто нет слов! — продолжила миссис Уизли. — Делай, что хочешь, но за свою голову ты будешь отвечать сам!

Она распахнула входную дверь, и вышла на крыльцо, прищурив глаза от слабенького сентябрьского солнца, ослепляющего глаза после долгого нахождения в мраке дома Блэков. Гарри и пёс вышли за ней.

— А где Тонкс? — поинтересовался Поттер, спустившись по каменным ступенькам вслед за миссис Уизли. Высокий дом позади них тут же испарился, словно его и не было.

— Да вон она, ждёт нас впереди, — пробормотала миссис Уизли, указывая на старую даму в углу. Видимо, Тонкс снова поэкспериментировала над своей внешностью для скрытности, и теперь в ней с большим трудом можно было узнать ту задорную молодую девушку. Гарри даже подумал, что ему бы тоже не помешала такая способность. Чары Лорда, конечно, были сильны, но рано или поздно их пришлось бы снять. А Гарри не очень хотелось вновь смотреть в зеркало на точную копию Тома Риддла.

— Привет, Гарри, — подмигнула им Тонкс, а затем повернулась к миссис Уизли. — Лучше бы нам поспешить.

— Ещё бы! — воскликнула миссис Уизли, ускорив свой шаг. — Ах, как было бы прекрасно, выдели бы министерство Артуру машину. Но сейчас Фадж явно не готов дать ему даже пустую чернильницу. И как только маглы ходят пешком!

Рад был только громадный пёс, то и дело бегающий вокруг них, гоняясь то за своим хвостом, то за голубями. Пожалуй, Сириус слишком давно не покидал дом на Гриммо, что такая прогулка была ему истинным наслаждением. Гарри позволил себе улыбнуться, оставив мысли про то, что тот поступил крайне безответственно.

До вокзала Кингс-Кросс они дошли за минут двадцать. По пути с ними, как и думал Гарри, не случилось ничего примечательного. Никто подозрительный даже не проходил мимо них. Лишь толпы спешащих кто куда маглов, даже не замечающих их. В их время даже настолько причудливо одетые люди не казались странными. Некоторое время они походили между платформами 9 и 10 и, дождавшись подходящего момента, по очереди без проблем перешли через стену, оказавшись посреди людной магической платформы 9 и ¾.

Поттер глянул на алый паровоз. Его громкие гудки с парами, похожими на небольшие серые облачка, заглушали потоки громких голосов школьников и их провожающих.

Миссис Уизли обеспокоенно смотрела на стену позади них, беспокоясь, не опоздают ли остальные. И уже скоро на платформе появилась широкая фигура Аластора с его чемоданом в тележке и клеткой Хедвиг. Следом за ним явились и остальные во главе мистера Уизли, да Фред и Джордж в компании Люпина.

— Порядок, — изрёк Грюм, пока остальные разгружали багаж и заносили его в вагон. — Слежки за нами не оказалось. Это радует. Но я все равно буду жаловаться Дамблдору на Стерджиса. Уже второй раз его нет. Ещё одно такое происшествие, и я буду считать его таким же ненадёжным, как и Дедалус.

— Ну, друзья, не зевайте там, — произнёс Люпин, пожимая всем руку. Гарри же, к которому он подошёл самым последним, Ремус похлопал по спине. — И тебе Гарри. Будь осторожен в Хогвартсе. Не хочу, чтобы ты попал в очередные неприятности. Надеюсь, ты будешь примерным старостой…как Лили.

— Да… я постараюсь. Надеюсь, мы ещё увидимся, Ремус, — улыбнулся легонько Гарри. Он попрощался с остальными.

Машинист уже дал предупредительный свисток, и друзьям пришлось поспешить сесть в вагон. Поезд двинулся. Фигуры стоящих на платформе людей становились все более нечеткими. Лишь чёрный пёс, радостно лая, продолжал бежать за поездом, вызывая смех у многих оставшихся позади магов.

— Ему не нужно было нас сопровождать, — покачала головой Гермиона. — Он подвергал себя опасности.

— Да ладно тебе, он несколько месяцев безвылазно сидел в доме. В конце концов, даже ему необходимо было развеяться, — улыбнулся Рон, проходя вглубь вагона, таща за собой чемодан. — Ладно, найдём свободное купе?

— Э-э, Рон, нам с Гарри… нужно в вагон старост, — смущённо произнесла Гермиона, посмотрев на рыжего друга. Она пыталась быть более осторожной в словах, мало ли, это могло обидеть Рона.

— Да… конечно. Идите, — произнёс довольно сухо Рон. — Ещё увидимся…

— Конечно, увидимся. В письмах было сказано, что мы не обязаны всю поездку проторчать там. Нам только нужно получить инструкцию от старост школы, — спокойно произнесла Гермиона. Взгляд Рона на мгновение изменился, но долго оставаться на месте ему не дала Джинни, поскорее потащив его к свободному купе.

Гарри же вместе с подругой направились к вагону старост. Он мало отличался от остальных, единственное, почти все сидения на нем не были отделены купе. Сидения здесь были открыты, и они стояли друг за другом. В вагоне уже собралось достаточно народу. С каждого факультета было, как минимум, по четыре старосты — две шестого курса и две с пятого. Что удивительно, особенно для Гермионы, среди старост Слизерина друзья заметили высокую фигуру бледного, как снег, Драко Малфоя, который увлечённо рассказывал что-то шестикурсникам. Гарри и Гермиона вошли в вагон самыми последними. Заприметив их, староста школы, улыбчивый когтевранец Джонатан Уокхарт, которого Поттер встречал пару раз в коридорах Хогвартса, тут же произнёс:

— Все в сборе. Прекрасно. Тогда мы можем начать. Все знают, что в этом году, как и всегда, к нам прибавились ещё четыре старосты. Пожалуй, я постараюсь не растягивать свою речь и коротко изъяснить вам ваши новые обязанности. Конечно, в первую очередь, это контроль за порядком в коридорах. Особенно вечерами, перед самым отбоем старосты обязаны провести обход по коридорам Хогвартса. Обычно этим занимаются по очереди старосты с каждого из факультетов. Замок большой, поэтому вчетвером обойти его гораздо проще, чем вдвоём или по одиночке.

Второй обязанностью старост, конечно, являются первокурсники. Первое время им будет очень трудно запомнить расположение лестниц, дверей и коридоров, поэтому старосты пятого курса должны помогать им и направлять.

В третьих, старосты — это лицо факультета и главные помощники деканов. Не забывайте об этом, поэтому надеюсь, что сами старосты будут следить за своим поведением. Это особенно касается некоторых из вас.

При этих словах Джонатан мельком бросил взгляд на Гарри, как бы говоря ему остерегаться нарушений школьных правил. Поттер только отвёл взгляд — то, как глянули на него остальные, ему не особо понравилось. Вероятно, многие из них подумали о том, как странно было назначить старостой одного из самых известных нарушителей школьных правил после близнецов. Конечно, каждый раз он делал это ради полезного дела, но вряд ли это было известно остальным. Тем не менее, он не услышал никакого шёпота у себя за спиной. Даже Малфой молчаливо стоял в стороне, сверля его взглядом. Он будто хотел что-то сказать, но не решался.

— Эй, Поттер! — услышал он его голос, стоило им с Гермионой покинуть вагон старост.

— Чего тебе, Малфой? — пробормотал Гарри. Конечно, он не собирался выходить с ним на конфликт. Не ради этого он, как Эван, дал тому задание сблизиться с ним. Но слишком резкое желание оставить вражду между ними могло вызвать к нему лишнее подозрение. Поттер решил, что уж лучше это будет происходить постепенно.

— Поздравляю с назначением старостой, — произнёс тот, и Гарри поднял брови вверх, выражая показное удивление, как и Гермиона, которая не ожидала услышать это от Драко.

— Ты головой ударился, Малфой? — спросила Грейнджер, с сомнением смотря на блондина.— Или этим летом на тебя снизошло какое-то озарение?

— Молчи, гр… Грейнджер, — едва не поговорив то самое слово, тотчас исправил себя Малфой. — Я, может быть ты не заметила, пытаюсь быть вежливым. Или, судя по твоим манерам, для тебя это слово уже кажется незнакомым?

— Помолчи, Малфой, — произнёс холодно Гарри, — Гермионе, в отличие от некоторых индивидуумов, хватает хороших манер. А про тебя я не могу сказать то же самое.

Драко хотел было открыть рот, но из вагона старост вышел Уокхарт. На его груди сверкал золотой значок, отличный от значков остальных старост, а сам он был весьма хмур.

— Надеюсь, вы двое не собирались здесь снова устроить драку? Не хватало ещё, чтобы между старостами царили конфликты, — произнёс он. Малфой ничего не ответил, только развернулся и направился в другой вагон, оставив с множеством вопросов Гермиону, которая посчитала поведение того подозрительным.

— Он очень странный, Гарри, — сказала она, направляясь в купе, где должен был находиться Рон. Они нашли его через пару вагонов. Он сидел там не только с Джинни. Вместе с ними Гарри увидел Невилла и незнакомую ему светловолосую девочку, их ровесницу, в может и на год-два младше, как показалось ему. Волосы её были довольно грязными и спутанными и доходили ей до пояса. У нее были очень бледные брови и глаза навыкате, все время придававшие ей удивленный вид. Лицо её выражало задумчивость и даже мечтательность, что она даже не слушала, о чем говорят её спутники. Полумна была, похоже, слегка того. Волшебную палочку она засунула не куда-нибудь, а за левое ухо, на шее у нее висело ожерелье из пробок от сливочного пива, журнал, который она читала, был повернут вверх тормашками.

— Гарри, Гермиона, вы вернулись, — произнесла Джинни, повернувшись к пришедшим. — О, должно быть вы не знакомы. Это Луна Лавгуд. Мы однокурсницы, но она с Рейвенкло. Луна, это…

— Гар-р-ри Поттер, — на манер песни растянув буквы в его имени изрекла, прерывая Джинни, Лавгуд. — Я знаю. И Гермиона, тебя я тоже знаю.

— Да, замечательно, — странно произнесла Гермиона, смотря на Луну. — Приятно познакомиться. Да, мы только вернулись. Представляете, Малфой тоже стал старостой!

— Он? Старостой? Скажи, что это шутка, Гарри! Если этот змей стал старостой, то Гриффиндор может заметно упасть в баллах! — произнёс неверяще Рон. — Я не верю, что Малфой не воспользуется своим положением.

— Не сможет, — равнодушно ответил ему Гарри, присаживаясь возле странной девочки. — Староста школы, Джонатан Уокхарт предупредил, что будет тщательно смотреть за тем, как мы снимаем баллы. И у меня создалось впечатление, что в его словах читалась угроза. Даже думать не желаю, что будет, если кто-то попадёт ему под руку.

— Джонатан — хороший староста, — послышался голос Луны со стороны. — Он помогает мне искать мою потерянную обувь. И мои вещи.

— О чем ты? — не понимающе произнёс Гарри, глянув на Луну. Но та уже не слушала его, уткнувшись снова в журнал. Вместо неё ответила Джинни.

— Луну, не очень-то любят на факультете… ну знаешь, её даже называют Полуумной Лавгуд, — произнесла она. — Конечно, Луна не без странностей, но я никогда не понимала такого к ней отношения.

— Это отвратительно, — согласилась Гермиона. — Почему ты ещё не кому об этом не сказала?

— Мои однокурсники не желают мне зла, Гермиона. Это не они, а нарглы тащат мои вещи каждый раз, — снова произнесла в лёгкой улыбке ученица Рейвенкло. Кажется, она не особо переживала о всех этих случаях внезапных исчезновений своих вещей. Гермиона удивлённо вскинула брови.

— Нарглы? Никогда не слышала о таких существах.

— Потому что их не существует, — произнесла Джинни, негромко рассмеявшись. — Луна часто выдумывает несуществующих существ. Поэтому к ней все так и относятся.

Луна, кажется, хотела ей возразить, судя по тому, что её выражение лица на мгновение все-таки изменилось. Тогда Гарри глянул мельком в журнал, который она читала. Заголовки в нем были довольно чудные, ну а содержание ещё страннее.

— Что-то интересное? — спросил Рон.

— Разумеется, нет, — произнесла Гермиона. — Всем известно, что этот журнал, не больше, чем макулатура.

— Прошу прощения, — снова вклинилась в разговор Лавгуд. Её голос перестал быть похож на потусторонний, — редактор этого журнала — мой отец.

— Я… э… — смущенно пробормотала Гермиона. — Там, конечно… есть кое-что… любопытное… в смысле…

Луна нахмурилась и, открыв пятьдесят седьмую страницу, она решительно перевернула журнал и снова исчезла за ним. Гарри тоже замолчал.

Погода, чем ближе они двигались все дальше на север, становилась неустойчивой. То по стеклу капал мелкий дождь, то снова выглядывало солнце, впрочем, быстро скрываясь снова за серыми тучами. Когда стемнело и в вагоне зажглись лампы, Луна скрутила журнал в трубку и с интересом стала смотреть на своих попутчиков.

Особенно её интересовал Гарри. Сидевший возле неё, он хмуро поглядывал в помутневшее от дыхания пассажиров купе стекло, в котором трудно было разглядеть какие-либо объекты. Его мысли занимали самые разные вещи, и он все никак не мог оставить их в стороне.

Вскоре друзья решили, что пришло время надеть школьную форму. По отдельности то девочки, то мальчики, переоделись. Гарри и Гермиона же быстро пристегнули к чёрным мантия значки старост и вышли в коридор. Им предстояло патрулирование, поэтому им пришлось на мгновение разойтись с друзьями.

Выйдя в коридор, уже можно было почувствовать вечернюю свежесть. Лёгкий прохладный ветерок проходил вдоль коридора, что по коже даже пробежались мурашки. Гарри сильнее укутался в тонкую мантию и прошёл дальше. Обход в принципе не принёс никакой другой пользы, кроме неприятной встречи с Малфоем, прикопавшегося к какому-то маленькому первокурснику, что в страхе потом скорее бежал за остальными.

Они вышли последними и сразу отыскали друзей в толпе тех, кто собирался садится на обычно безлошадные кареты. В этот раз, правда, кареты были не без лошадей. Точнее, и лошадьми этих странных существ можно было назвать с большим трудом. Внешне они были как обтянутые кожей скелеты, так, что было видно каждую косточку. Голова их чем-то походила на голову дракона, глаза белые, без зрачков. И самое интересное, что, по мнению Поттера, было в них — это гигантские крылья, прямо как у летучих мышей, но гораздо больше.

— Что эта за существа? — спросил Гарри, всматриваясь в них. Раньше он не видел, чтобы кареты вез кто-то. Так что это казалось ему весьма странным.

— Какие существа? О чем ты, Гарри? — спросила Гермиона, посмотрев на своего друга.

— Да вот же, те, в которые запряжены кареты, — произнёс неторопливо Гарри. Друзья посмотрели на него, как на сумасшедшего. Все, кроме Луны, конечно же. Новая знакомая только улыбнулась.

— Там никого нет, Гарри. Ты точно в порядке? — спросил Рон.

— Да, я в порядке, — ответил ему Поттер, удивляясь. Они не видели их? Но как это возможно вообще? Что это за лошади такие, что их видит только он?

— Не волнуйся, Гарри, — словно прочитав его мысли, произнесла Лавгуд. — Я тоже их вижу.

— Видишь? — взволнованно переспросил Поттер. В больших серых глазах той отражались эти кони, так что он ахнул. Не похоже было, чтобы та врала.

— Да… я вижу их каждый год. Они всегда везли эти кареты… — кивнула Луна. — Так что ты не больший псих, чем я, Гарри.

Она мягко улыбнулась и запрыгнула в карету, в которую уже сел Рон с Гермионой и Джинни. Гарри только хмуро посмотрел на неё и залез следом. Не то, чтобы он посчитал себя сумасшедшим… но, кажется, ему стоило поподробнее узнать об этих существах у Луны. Если она видела их, то должна знать кто они…

Гарри вздохнул и хмуро посмотрел на очертания высоких башен замка, верхушки которых заполонил густой туман. Лошади двинулись, и вместе с ними кареты плавно направились в сторону замка по длинному каменному мосту.

Гарри не стал больше поднимать тему странных тёмных лошадей, но весь путь он то и дело поглядывал на их худые фигуры, решив, что непременно узнает у Хагрида побольше об этих существах. Если он вернётся, конечно. Ведь как заметила Джинни, в этот раз первокурсников встречала Граббли-Дёрг.

Кареты, громыхаясь и покачиваясь, двигались цепочкой по широкой каменистой дороге. Они приближались к замку. Небо было затянуто тёмными облаками, и высокие башни Хогвартса на их фоне казались угольно-черными. Только в прямоугольных окнах горел яркий жёлтый свет.

У каменных ступеней, ведущих к дубовым дверям замка, кареты остановились. Гарри первым вышел из экипажа и, ещё раз оглянувшись на скелетоподобных существ, последовал вверх по лестнице вслед за толпой.

Вестибюль замка был ярко освещен факелами. По выложенному каменными большими плитами полу застучала обувь сотни учеников. Все направлялись направо, к двустворчатой двери, ведущей в Большой зал Хогвартса.

В Большом зале студенты разошлись по четырём длинным столам, заставленными сверкающими золотыми кубками и чашами. В воздухе над столами по центру зала плавали тысячи свечей, освещающие все это большое помещение.

Вверху простирался затянутый облаками потолок, один в один похожий на небо, которое можно было увидеть за высокими окнами.

Гарри с друзьями разомнулись с Луной, которая направилась к столу Рейвенкло, а сами подошли к столу Гриффиндора. Джинни присоединилась к позвавшим её друзьям-четверокурсникам, а они заняли места в центре стола возле Почти Безголового Ника по одну сторону и Лаванды с Парвати по другую.

— Хагрида нет, — заметил Рон, переведя взгляд в сторону стола преподавателей. — Неужели он совсем ушёл из школы? Это не похоже на него.

— Не думаю, что это так, — Гарри мельком посмотрел в ту сторону и покачал головой. Хагрид мог уйти только по очень важным основаниям, например, поручению Дамблдора. Какому, правда, Поттер не знал. И не хотел знать. Волдеморт мог использовать это для своего блага.

Снова вспомнив змеелицего мага, он вздрогнул и постарался подумать о другом. Хотя бы в первый день мысли о Волдеморте не должны были испортить ему настроение от возвращения в Хогвартс…

Поттер снова посмотрел на преподавательский стол и увидел фигуру незнакомой женщины возле Дамблдора. Пухлая, приземистая, с короткими мышино-каштановыми волосами. Одета она была совершенно безвкусно даже для Гарри, понятия не имевшего о магической моде: она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии.

— Кто это? — хмуро спросил он. Гермиона проследила за его взглядом и покачала головой.

— Не знаю. Возможно, наш новый преподаватель защиты от тёмных искусств? — предположила Грейнджер. — Всё-таки… сами знаете, что предыдущий уже вряд ли будет вести у нас уроки.

— Если честно, внешне она совершенно не выглядит, как учитель, — изрёк Рон.

— А остальные, по-твоему, выглядели, Рон? Не строй впечатления о человеке по внешности, — произнесла Гермиона хмуро. Она перевела взгляд с той на Граббли-Дёрг, которая появилась позади преподавательского стола и прошла к месту, где ранее сидел Хагрид. Это значило, первокурсники уже пересекли Чёрное Озеро и вошли в замок.

Так и случилось. Двери Большого зала снова отворились, и во главе Макгонагалл, что несла табурет с Волшебной Шляпой, внутрь зала вошла вереница испуганных первокурсников, что с любопытством рассматривали все вокруг. Гарри, глянув на них, почувствовал сожаление. Уже практически пять лет прошло с тех пор, как он стоял на их месте. Ещё совсем маленький, не подозревающий, насколько его жизнь станет опасной за эти пару лет. Сейчас бы он очень хотел вновь погрузиться в ту сказку, что открыл ему волшебный мир, и оставить все свои мысли и переживания.

Разговоры в зале прекратились. Первокурсники встали в шеренгу вдоль преподавательского стола, а Макгонагалл поставила табурет рядом с ними. Тут же на Шляпе появилось подобие рта и глаз, и она запела песню.

В этот раз песня была предупредительной, отличной от прошлых лет, и друзья нахмурились. Шляпа будто предупреждала учеников Хогвартса о том, как важно единство сейчас. Затем началось распределение, и прозвучало первое имя в длинном списке на пергаменте, который держала в руке профессор Макгонагалл.

— Аберкромби, Юан.

Маленький мальчик, охваченный страхом, вышел вперёд и в спешке надел Шляпу. Не прошло и минуты, прежде чем та отправила его к ним на Гриффиндор. Послышались громкие аплодисменты, и тот быстро прошёл к их столу, встречаемый старостой с шестого курса.

Мало-помалу длинная шеренга первокурсников поредела. Последние в списке отправились в Рейвенкло и Хаффлпафф, и Макгонагалл, взяв табурет и Шляпу, вышла из зала. Встал директор Дамблдор, сказал небольшую речь и подал сигнал к праздничному ужину.

Все пять длинных столов заполонила самая разная еда: от мясных блюд до овощных, с хлебом, соусами и тыквенным соком. Оголодавшие с дороги студенты тотчас стали накладывать себе в тарелки понравившиеся блюда и наливать в кубки сок, приступая ужинать.

Гарри уныло глянул на мясной бифштекс в своей тарелке и посмотрел на Рона, который уже за обе щеки уминал отбивные котлеты с картошкой. В отличие от друга его аппетит не остановило бы даже новое нашествие гоблинов. Гермиона только покачала головой, смотря на Уизли, и сама неторопливо приступила к еде.

После того, как тарелка были опустошены, а желудки сыты, Дамблдор встал со стола. В зале снова стало тихо. Все обернулись в сторону директора.

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.

Послышались вялые аплодисменты. Многие школьники уже устали и едва сдерживались, чтобы прямо сейчас не провалиться в глубокий сон. Даже Гарри, не видя обеспокоенных взглядов своих друзей, держал глаза полузакрытыми, даже не вникая в монотонный голос профессора.

«Граббли-Дёрг… Хагрид… Амбридж…» — мелькали имена у него в голове, пока он, наконец, не поднял брови от удивления, посмотрев на профессора Амбридж. Всю усталость как рукой сняло. Точно! Именно её имя упоминалось в письме, и о ней Волдеморт говорил ему!

— Но что она делает в Хогвартсе? — вслух пробормотал Поттер. В этот момент Амбридж как раз прервала Дамблдора и начала свою ещё более утомляющую речь.

— О чем ты, Гарри? — спросила Гермиона, одновременно стараясь прислушиваться к словам нового профессора, с каждой секундой хмурясь все сильнее.

— Долорес Амбридж — первая помощница министра Фаджа, — пояснил Гарри.

— Министра? Тогда это многое объясняет, — произнесла Гермиона. Что именно это объясняет — его подруга уже не сказала…

Когда пир и вступительные слова закончились, Гарри первым из друзей поднялся и вышел из-за стола. Он оглянулся через головы старших курсов, выискивая новичков, и выкрикнул громким отчётливым голосом:

— Первокурсники! Все сюда!

Кучка растерянных первокурсников двинулась к проходу между столами Хаффлпаффа и Гриффиндора. Вблизи они казались ещё меньше; Гарри был уверен, что был гораздо больше, когда первый раз прибыл сюда. Гермиона встретила их приветливой улыбкой.

— Рон, нам с Гарри нужно показать дорогу первокурсникам. Иди без нас, — сказала она, посмотрев на друга. Рон хмуро кивнул и присоединился к Невиллу, которого нашёл в толпе спешащих к выходу студентов.

Гарри же оглядел детей перед собой, мысленно пересчитав их, вспоминая сколько первокурсников в этом году попали на их факультет, а затем вместе с Гермионой повёл их к гостиной факультета. Пару раз они проходили через скрытые проходы или поднимались вверх по мраморным лестницам, стараясь максимально скоротать путь уставшим за сегодняшний день первокурсникам.

Дойдя до конца коридора, что вёл к общей гостиной Гриффиндора, они остановились у портрета Полной Дамы.

— Привет, Гарри, — добродушно улыбнулась она, посмотрев на детей позади него. — Ведёшь первокурсников?

— Да, — кивнул Поттер. — Гермиона, какой там пароль?

— Мимбулус мимблетония, — произнесла девушка, даже не запнувшись, пока произносила это длинное слово. Портрет Полной Дамы повернулся в их сторону, как створка двери, и за ним открылся круглый проем, куда старосты ввели детей.

— Длинный пароль в этот раз, — произнёс Гарри, замечая восторг на лицах детей, рассматривающих стены их гостиной.

— Сам знаешь, Гарри, первый раз пароль устанавливает наш декан. Кстати, — тут Гермиона уже обратилась к первокурсникам, — им у нас является профессор Макгонагалл, которую вы уже видели до этого. В случае возникающих вопросов вы можете обратиться к ней. Профессор никогда не отказывает своим студентам в помощи. Но не советую обращаться к ней по пустякам: Макгонагалл все еще заместитель директора, и у неё не всегда находится на это время. В этом случае вы всегда можете подойти к старостам. На факультете их четверо: я, то есть Гермиона Грейнджер, Гарри и двое старост с шестого курса, которые встречали вас на распределении. Мы тоже окажем вам любую помощь. Пароль, который вы услышали, сменяется каждые два дня. Если вдруг вы забыли его, не стесняйтесь спрашивать. А теперь все по комнатам.

Гарри показал, где находятся комнаты девочек, а где мальчиков, и первокурсники тотчас разбежались по ним. Поттер улыбнулся и, пожелав подруге спокойной ночи, последовал в свою комнату, где табличка сменилась с «4» на «5 курс».

Первую учебную неделю Гарри осознал, что лишние занятия с Волдемортом и дополнительная литература, которую он изучал в доме на Гриммо, принесли ему существенную пользу. Он стал лучше понимать материал, который пытались донести им профессора, и в итоге почти все преподаватели отметили его академические успехи. Кроме профессора Снейпа, разумеется. Тот по-прежнему плевался ядом в его адрес и приговаривал, насколько же он похож на своего родного отца.

О, знал бы тот, кто его настоящий отец, то давно бы уже задохнулся собственной слюной от ужаса. Волдеморт весьма не будет рад услышать, что Снейп называет его «идиотом без капли мозгов». При одной мысли о возможности отомстить профессору зельеварения на лице Гарри расплылась злорадная ухмылка, от которой у сидящего рядом за столом Рона пропал аппетит.

— Гарри, ты в порядке? — спросил его друг.

— А я выгляжу не здоровым? — недоуменно спросил Гарри, повернувшись к нему. Рон вздохнул. Кажется, ему всего лишь показалось.

— А, забей. Ты не видел Гермиону? Обычно она не опаздывает на завтрак, — произнёс неторопливо Уизли, меняя тему. Гарри покачал головой. Он не уделял внимание отсутствию подруги. Сейчас Гермиона — староста. У неё могло возникнуть сотни других дел из-за проблем с первокурсниками, из-за которых она могла пропустить завтрак.

— Возможно, она просто спит? Я не удивлюсь, если Гермиона полночи читала книги, — произнёс он. С тех пор как учителя отметили важность СОВ, их подруга взяла из школьной библиотеки большую стопку разных книг, которые, по её заверениям, должны были пригодиться ей. Поттер правда не был уверен, что «Двадцать пять способов выживания в диком лесу» как-то помогут ей в предстоящих экзаменах. Но чем черт не шутит.

— Да нет, Гермиона всегда следит за своим распорядком, — произнёс Рон хмуро. — Не могу представить, по какой причине она может опоз…

Рон не закончил свою фразу — в дверях Большого зала возникла фигура кудрявой каштановолосой девушки. Она держала за руку первокурсника, да с таким видом, будто готова разорвать любого, кто попадётся ей сейчас по пути. Гарри мог поклясться, что сейчас даже разъяренная банши была бы менее опасной.

— Гермиона? — спросил Поттер, когда подруга стремительно подошла к их столу. Первокурсник рядом с ней испуганно ёкнул и быстро, опасаясь попасться старосте под руку, присоединился к своим однокурсникам, смотрящих на него с большим сочувствием.— Что случилось?

— Это все профессор Амбридж, — явно пытаясь унять злость, произнесла Гермиона. — Филиас столкнулся с ней в коридоре, и она повысила на него голос из-за сущей ерунды! Мне понадобилось минут двадцать, чтобы успокоить его.

Гарри только хмуро кивнул, мельком глянув на маленькую щуплую фигуру Филиаса, который уже во всех подробностях рассказывал новым друзьям о случившемся с ним. О да, не прошло и недели, а новый профессор защиты от тёмных искусств смогла переплюнуть даже репутацию профессора Снейпа. То есть, если раньше все считали его самым ужаснейшим преподавателем в Хогвартсе, то теперь он занимал почётное второе место. Амбридж возненавидели гораздо больше учеников.

Гарри разделял их чувства. Долорес Амбридж на первом уроке не только показала свою некомпетентность, как преподавателя, но и пыталась весь урок подлизаться к нему, высказывая периодически сочувственные фразы о плохом влиянии директора Хогвартса на его детскую психику. В тот момент Поттер даже пожалел, что Тёмный лорд не научил его пользоваться непростительными: Гарри бы не отказался использовать на ней аваду кедавру, лишь бы не слушать бред, от которого у него начинали болеть уши.

— Услышь тебя сейчас Амбридж, то следующий урок стал бы для нас последним, — безрадостно произнёс Рон. Гермиона ещё ни разу так не относилась к преподавателям, даже к самым ужасным, что было определенно показателем.— Это жаба никого не оставила без своих вшивых замечаний. Мерзкая стерва.

— К сожалению, — вздохнув, произнёс Гарри. — И сейчас мы никак не можем этого изменить. Амбридж — профессор, и власти у неё побольше нашей. Остаётся только надеяться, что к концу года она исчезнет, также, как и другие учителя ЗОТИ.

— В этот раз ты прав, Гарри, — согласилась Гермиона. Гнев её утих, и теперь она задумчиво смотрела на друга. — Знаешь, ты сильно изменился, Гарри. Прежний ты без раздумий готов был вступить в бой с Амбридж, какими бы последствиями это не обернулось для тебя.

— Мне многое пришлось пережить этим летом, — мрачно произнёс Гарри.

— Я знаю, Гарри. И если честно, даже рада, что теперь ты достаточно ответствен, чтобы не вмешиваться в неприятности, — произнесла гриффиндорка, при этом выразительно посмотрев на Рона, который закатил глаза. — Тебе бы это тоже не помешало, Рон.

— Нет уж, я не горю стать книжным червем, и все свое время проводить в библиотеке Хогвартса, — скривился Рон. Он представил себе картину, как тогда над ним будут подтрунивать близнецы. — Мне достаточно, что теперь и Гарри уделяет этому столько времени.

— Рональд! — возмутилась Гермиона. — Ты считаешь меня книжным червем?

— Э-э, я не это имел в виду, Гермиона, — покачал головой Рон, покраснев до кончиков ушей, когда осознал смысл сказанного.

— Проехали, — вздохнул Поттер, останавливая потасовку друзей, пока Рон не ляпнул ещё чего-нибудь. — У нас первым зельеварение. Нам нужно поспешить, если мы не хотим попасть под гневную руку профессора Снейпа.

Грейнджер поджала верхнюю губу и кивнула. Хмуро посмотрев на Рона, она вышла из-за стола следом за друзьями, и троица направилась в подземелья на урок зельеварения.

К их большому облегчению, Снейпа у кабинета ещё не было, но все слизеринцы уже стояли у двери, обсуждая последние новости с большим энтузиазмом. В центре их компании, конечно же, находился Малфой. Выпятив грудь вперёд и подняв важно голову, Драко рассказывал о своих летних каникулах.

— Снова хвастаешься, Малфой? — с насмешкой произнёс Рон.

— Уизли… Поттер и, разумеется, гр… Грейнджер, — Драко заметил подошедшую троицу, собирающуюся присоединиться к бросающим в его сторону злые взгляды гриффиндорцам. Его тон был все таким же надменным, но он по крайней мере удержался от оскорблений, которые считал всегда должным сказать им при каждой встречи. — По крайней мере у меня есть о чем говорить, верно?

— Да как ты… — Рон хотел вспылить, но приход профессора, бросившего на него пристальный взгляд, остановил его высказывание.

— Минус два балла с Гриффиндора, мистер Уизли. Оскорбление однокурсников не то, что позволительно в этой школе, — неторопливо произнёс Снейп.

— Профессор, Уизли не хотел оскорбить меня. Это всего лишь недопонимание, — изрёк Малфой, глянув на декана. Снейп слегка приподнял брови — это было высшее проявление удивления, которое он мог показать на публике — и мрачно ответил:

— Благородно с вашей стороны, мистер Малфой, заступаться за однокурсника, но я не страдаю проблемами со слухом. И Мистер Уизли, закройте рот в конце концов. А теперь в класс!

Урок прошёл без изменений. Гарри смог приготовить более менее хороший умиротворяющий бальзам, стараясь игнорировать все вокруг себя, но профессор, конечно же, все равно нашёл причины для придирки к нему. Поттер, впрочем, не сильно от этого расстроился. Он никогда не чувствовал безмерной любви к зельеварению и профессору, чтобы ожидать похвалы за свою работу.

— Я все равно считаю, что это ужасно несправедливо, — посмотрела на друга Гермиона. — Твое зелье получилось очень хорошим. Снейп мог бы для разнообразия и промолчать.

— Я уже привык к такому отношению, — пожал плечами Гарри. — Если Снейп когда-то и скажет мне доброе слово, то это явно будет конец света.

— Ну… я просто подумала…— Гермиона не успела закончить фразу. Её перебил шагающий в их сторону Драко Малфой. Что удивительно, он был без свиты, постоянно шастающей за ним хвостиком.

— Поттер, не уделишь мне лишнюю минутку для разговора? — спросил он. — Наедине.

— Зачем тебе это, Малфой? Собираешь втихую проклясть Гарри? — оскалился Рон, встав рядом с Гарри. — Проваливай лучше в свое змеиное логово!

— Я спрашиваю не тебя, Уизли, а Поттера. Но если тебе интересно, то я не горю желанием стать малолетним преступником, — плавно изрёк Драко. — Поттер?

— Если это не займёт много времени, — с наигранной подозрительностью ответил Поттер, держа руку рядом с карманом мантии. Там, где лежала его волшебная палочка из остролиста.

— Гарри! — выкрикнул в ужасе Рон. — Ты не должен оставаться с ним. Это может быть ловушкой. Или ещё хуже, дурацким слизеринским розыгрышем!

— Я согласна с Роном, — хмуро произнесла Гермиона, — Нет гарантии, что ты, Малфой, не решишь устроить Гарри очередную пакость.

Малфой одарил её многозначительным взглядом. Видно было, что Драко старался осторожничать, чтобы не высказать в адрес друзей Поттера колкого оскорбления.

— Что ж, без разницы. Так даже лучше, пожалуй, — изрёк слизеринец, но едва подрагивающие губы и тихий полушепот выдали его неуверенность. Он замешкался, повернув голову в сторону Гарри, и сделал вздох. — Я приношу свои извинения, Поттер.

— Что? — Гарри постарался состроить удивление. Рон же, услышав слова Малфоя, схватился за виски и попросил Гермиону стукнуть его по голове — до того он был в замешательстве, что решил, что ему просто показалось. — Что ты только что сказал?

— Я извинился, — скрежеща зубами, выдавил из себя Драко. — За то, что все эти годы… я совершал не самые лучшие поступки.

— Да в это поверит только идиот! — выкрикнул вдруг Рон, с ненавистью глядя на фигуру Малфоя. — Не может быть, чтобы ты, действительно, раскаялся в своих поступках!

— Люди меняются, Уизли, — ответил Драко, даже не глядя на него. Он ожидал ответа «замершего от шока» Поттера, которому понадобилось некоторое время, чтобы произнести:

— Хорошо, Малфой… Если… если ты оставишь вражду между нами, то я принимаю твои извинения.

— Ты шутишь, Гарри? — снова крикнул Уизли, но Поттер не слушал его, смотря на Драко. Блондин выдохнул (явное спокойствие Поттера пусть и было для него удивительным, но пошло ему на руку) и кивком головы завершил их беседу, покидая троицу быстрыми шагами.

— Это было неразумно, — вставила свои пять кнатов Гермиона, до этого молча стоящая рядом с Роном, — Но я не то, чтобы против того, что вы решили оставить свой конфликт.

— И ты туда же? — Уизли в неверии посмотрел на друзей. — Вы, действительно, верите этому ублюдку?

— Рон, — предупреждающе произнесла Гермиона. — Мы не говорили… что поверили ему. Так ведь, Гарри?

— Ммм, — невнятно промычал Гарри, не слушавший то, о чем говорят его друзья. Все его мысли занимало то, что Малфой всерьёз решил выполнить поручение «Эвана Риддла» и доказать свою ценность. Это было даже очень хорошо. По крайней мере, теперь у него мог появится союзник на Слизерине и как у Гарри Поттера.— Да, конечно, Гермиона…

— Вот и я о чем. Дать шанс и поверить в извинения Малфоя — разные вещи, — произнесла Гермиона. Этим они пока оставили эту тему, так как взгляд Гермионы остановил Рона от желания поспорить с её утверждением.

Они направлялись к хижине Хагрида. Было прохладно и ветрено, поэтому некоторые студенты сильнее укутывались в тёплые шарфы. Профессор Граббли-Дёрг стояла недалеко от хижины, ожидая, когда все соберутся возле неё. Перед ней стоял длинный стол на козлах, на котором были навалены какие-то ветки.

Чуть ближе разглядев их, студенты поняли, что так казалось только на первый взгляд. Они были живыми и выглядели как пикси, только деревянные, с коричневыми шишковатыми ручками и ножками, с двумя отросточками-пальчиками на конце каждой ручки, со смешными плоскими, покрытыми подобием коры, личиками, на каждом из которых блестели карие, клопиного цвета глазки.

— Это лукотрусы, — спокойно произнесла Гермиона. В отличие от своих однокурсников она ничего не испытывала при виде этих удивительных существ. Наоборот, даже слегка выпятила вперёд грудь и подняла голову, уловив полученную возможность в очередной раз блеснуть своими обширными знаниями. Гарри ничуть не удивился бы, узнай, что та уже наизусть выучила всё, что только можно было найти в учебниках о магических существах.

— Верно, мисс Грейнджер, — кивнула профессор. — Расскажите своим однокурсникам, кто это такие?

— Да, профессор. Лукотрусы — лесные стражи, живут обычно на деревьях, древесина которых используется для изготовления волшебных палочек.

— Пять баллов Гриффиндору, — удовлетворённо произнесла профессор. Ещё пять баллов она добавила Гарри, когда тот объяснил, чем эти существа питаются. Этот факт он прочитал как-то случайно, когда искал в библиотеке Малфоев интересующую его информацию, поэтому только пожал плечами, заметив довольный взгляд Гермионы.

Граббли-Дёрг дала студентам задание зарисовать части тела этих существ, и, пока все выбирали лукотрусов, Гарри нарочно приблизился к профессору. Его интересовал вопрос, который он боялся задавать кому-то ещё. Мало ли, это просто глупость, которая ему привиделась.

— Профессор… Могу я задать Вам вопрос… не относящийся к теме? — спросил негромко юноша, краем глаза метнув взгляд на остальных. К счастью, другие были заняты заданием, и его никто не услышал. Граббли-Дёрг слегка нахмурила брови, но кивнула, и Гарри вздохнул.

— Когда мы ехали в Хогвартс, я увидел странных существ, похожих на крылатых лошадей, — произнёс Гарри. — Другие их не видят, кроме Лавгуд, поэтому я решил спросить, знаете ли Вы о них.

Взгляд профессора изменился. Нахмуренные брови расслабились, и вся её внешняя строгость мгновенно испарилась. Профессор тяжело вздохнула, с печалью глянув в яркие зелёные глаза юноши.

— Вам не показалось. Это фестралы, мистер Поттер… Их видят только те, кто в своей жизни хотя бы раз осознал смерть.

Голос Граббли-Дёрг прозвучал рядом с Поттером, и он вздрогнул, будто поражённый громом. Его глаза округлились, и он, стараясь унять своё волнение, с ощутимым беспокойством произнёс:

— Смерть? Именно поэтому…

— Да, мистер Поттер, — кивнула Граббли-Дёрг, — именно поэтому Ваши друзья не видят этих существ.

Гарри пару раз моргнул. Некстати в голове снова возник образ умирающего на его глазах Седрика. Это не было кроваво, но он отчётливо помнил выражение ужаса, застывшее на лице Диггори в последние секунды его недолгой жизни. Выражение, которое Поттер никогда не забудет в своей жизни.

Он вспомнил и о родителях. Верно. Когда он был маленьким, на его глазах убили родителей (Гарри до сих пор относил к ним и Джеймса), но мальчик в силу возраста не осознал их смерти. Именно поэтому прежде Гарри никогда не видел фестралов своими глазами.

— Впрочем, — Граббли-Дёрг продолжила, заметив отсутствующее выражение на лице своего ученика, — Вашим друзьям даже очень повезло. Пожалуй, это большее счастье — никогда не увидеть этих жутких существ, — произнесла Граббли-Дёрг, печально вздохнув. Она посмотрела на других студентов, занятых выполнением задания. Среди них Рон с мрачным лицом держал лукотруса, а Гермиона быстро делала зарисовки на пергаменте, периодически прося Рона крепче удерживать того.

— А Вы? Вы видите фестралов, профессор? — спросил Гарри, но профессор покачала головой.

— Вам лучше присоединился к остальным, мистер Поттер… Фестралы — не тема сегодняшнего урока.

Поттер вздохнул, но кивнул, присоединившись к своим друзьям, рисовавшим лукотрусов. Правда, ничего у него не клеилось. Разговор с Граббли-Дёрг вывел его из хрупкого равновесия, и он постоянно отвлекался, вспоминая все события этого лета, даже те, которые он бы с удовольствием хотел стереть из своей головы. Диггори умер, даже не подозревая, что произойдёт на том кладбище. Что он, Гарри, невольно стал причиной его смерти. А своими действиями ещё и предал память о хаффлпаффце.

Гарри схватился за голову. Шрам, не беспокоящий его долгое время, внезапно вызвал сильную головную боль. Он не успел даже слово сказать, как перед его глазами всё расплылось. Взволнованные лица его друзей исчезли, а очертания Запретного леса сменились каменными белоснежными стенами, и сам он почувствовал, что больше не находится на уроке профессора Граббли-Дёрг. Это было поместье Малфоев.

Он восседал посередине длинного знакомого ему стола и мрачно смотрел на магов в чёрных мантиях, едва заметно съёживающихся от его долгого напряжённого взгляда. Он чувствовал ярость, настолько затуманившую его разум, что он едва держал себя в руках, чтобы не добраться до волшебной палочки.

— Люциус, — не своим голосом холодно изрёк он, посмотрев на светловолосого мага, — Ты разочаровал меня… Это было простое дело, и я ожидал, что ты справишься с ним.

— Простите, мой лорд… Орден Феникса… Люди Дамблдора помешали мне, — произнёс торопливо Малфой, стараясь избежать его взгляда. Люциус был напуган: капельки пота выступали на его лице, и он крепко сжимал кисти рук под столом. — Они считают, что эта вещь очень нужна вам… и охраняют её…

— Верный шаг с их стороны, хоть и крайне бессмысленный… Пророчество не интересует меня. По крайней мере пока. Я, разумеется, надеялся заполучить его, однако, раз оно находится под охраной, пускай. У нас будет время на по-настоящему важное дело. Как продвигается…подготовка к побегу? — Он успокоился и серьёзно посмотрел на Малфоя. Тот был как загнанный волком ягнёнок: постоянно перемещал свой взгляд и старался держать хоть какое-то лицо. Это было даже смешно.

— Успешно. К середине месяца мы сможем явиться в Азкабан и вытащить… остальных, — произнёс Люциус. Гарри кивнул. Улыбка сама собой расплылась по его лицу, и он почувствовал удовлетворение. Хотя бы какой-то план шёл так, как он желал.

— Прекрасно. Продолжай в том же духе. Уже скоро пустующие места, наконец, обретут своих владельцев. И мы снова воссоединимся. А пока… Я надеюсь, каждый из вас научится на ошибках и тщательно выполнит то, что от него требуется. Свободны.

Он холодно изрёк последнее слово, и не прошло и пяти минут, как зал опустел. Собрание подошло к концу, и к Гарри снова стало возвращаться собственное сознание. Он ощутил, как что-то резко выдернуло его из головы Тёмного Лорда. Теперь юноша стоял перед тем, и вблизи ощущал, как тёмные алые глаза пронзительно смотрели на его фигуру.

— Отец, — дрогнул Гарри, хмурясь. Находясь так близко к Волдеморту, он снова чувствовал себя неуютно. Раннее ощущение, что он привык к этому взгляду, испарилось. Месяца, проведённого в поместье, не хватило, чтобы он перестал чувствовать напряжение возле «отца».

— Надеюсь, ты насладился шоу, — холодно бросил Тёмный Лорд.

— Я не хотел, — произнёс Гарри.— Я не знаю, как это произошло.

— Неважно. Полагаю, наша… связь… стала причиной этой встречи, — сказал Волдеморт. Он не вдавался в подробности, хотя, как показалось Гарри, прекрасно всё знал о природе этой связи. — Тем не менее, я был очень удивлён. Ты смог попасть в мой разум абсолютно свободно… Хотя, разумеется, не будь мы посреди собрания Пожирателей Смерти, я бы и раньше выдворил тебя. Чужеродное присутствие в голове крайне раздражает…

Гарри скривился. Ему и самому не доставило удовольствия видеть глазами Тёмного Лорда и чувствовать всё, что тот испытывал. Это было крайне мерзкое и неприятное ощущение — испытать себя в роли этого монстра. Но для Волдеморта это, похоже, был увлекательный эксперимент. Взгляд того стал заинтересованным и задумчивым.

— Что было до того, как ты оказался здесь? Ты думал как-то об этом?

— Это не зависело от моего желания, — произнёс сразу Гарри. — Я находился на уроке ухода за магическими существами. И, пожалуй, даже без понятия, потерял ли я при этом сознание или нет.

— Даже так? — Волдеморт посмотрел на шрам в виде молнии, как на опасный экспонат. Он чувствовал, что его догадки о сущности этого знака могли оказаться правдой. От этого Тёмный Лорд не мог не испытывать тревогу. Опасно было оставлять Поттера в живых с «этим». — Тогда нам не стоит задерживаться, Эван. Дамблдор может заподозрить неладное… Свяжись со мной по зеркалу вечером. Я надеюсь, что тогда ты не будешь укрывать от меня ничего.

— Будто бы я сумел, — шёпотом ответил Гарри. Он нахмурил брови.

Лорд приблизился к нему. Достав палочку, он произнёс незнакомое юноше заклинание, и его глаза медленно закрылись сами по себе.

Очнулся он уже посреди больничного крыла. Здешние стены и высокие окна были знакомы ему с самого первого курса, поэтому он, конечно, узнал это место. Похоже, он всё-таки потерял сознание, отчего почувствовал усталость. Если по Хогвартсу пойдут слухи, что он упал в обморок на уроке УЗМС, это может закончится для него лишней головной болью.

— Гарри! — рядом послышался знакомый голос Гермионы. — Слава Мерлину, ты очнулся! Я немедленно сообщу об этом мадам Помфри! Ты так напугал нас… твой шрам неожиданно потёк кровью… мы думали… мы думали Тот-Кого-Нельзя-Называть снова…

— Нет-нет, я просто, вероятно, перенапрягся, — успокоил подругу Гарри. — Ничего страшного не произошло. Извините, мне не стоило вас так пугать.

— Здесь нечего извиняться, — вздохнула Гермиона, не особо поверив его словам. — Мадам Помфри и профессор Граббли-Дёрг уже сообщили об этом происшествии Дамблдору. Он просил зайти, как только тебе станет лучше.

— Профессор Дамблдор? Я не думаю, что ему стоило волноваться обо мне из-за такого пустяка. Правда, со мной уже много раз случались такие мелочи, — произнёс Поттер.

— Не говори глупостей, Гарри! Это ненормально, когда ты падаешь в обморок без причины! К тому же… от обычных обмороков шрам не истекает кровью, — уверенно изрекла его подруга. Она вздохнула и, уверенная в том, что её друг не станет скрывать по-настоящему важные вещи, поспешила сменить тему.— Рон ждёт нас в гостиной Гриффиндора. Мадам Помфри сказала, что нам не стоит беспокоить тебя, поэтому не разрешила прийти вдвоём.

— Ничего. Передай ему, что я чувствую себя прекрасно, — легонько улыбнулся брюнет.

— Конечно…— Гермиона кивнула, хотя не была убеждена в его словах. Вспомнив что-то, она достала из своей сумки пергаменты. — Я принесла тебе конспекты пропущенных уроков. Я думаю, тебе они пригодятся. В конце концов, в отличие от Рона, ты стал проявлять к учёбе больше интереса.

— Спасибо, Герми.

— Не за что. Надеюсь, ты не задержишься в больничном крыле надолго, Гарри, — улыбнулась девушка. — Увидимся.

— Да, конечно…

Гарри проводил подругу хмурым взглядом и закрыл глаза. Что ж, может ему и вправду нужно было немного отдохнуть и прийти в себя. В конце концов, Волдеморт мог и подождать.

Очень скоро инцидент на уроке ухода за магическими существами забылся. Гарри был очень этому рад, потому что бдительное отношение его друзей к этому случаю постепенно начало действовать на нервы. Они не давали ему и минуты покоя, переживая, что его шрам снова начнёт болеть, и он потеряет сознание.

К радости Поттера Дамблдор тоже не спешил встретиться с ним. Даже когда мадам Помфри, наконец, выпустила его из больничного крыла, директор не просил его прийти к нему в кабинет. Хотя, скорее всего, ему просто препятствовала Амбридж.

С самого первого дня стало понятно, что новый профессор нацелилась на то, чтобы помешать Дамблдору и дальше находиться на посту директора. Амбридж постоянно шастала около него, искала, с какими учениками он связывается чаще, старалась подловить его в разговорах и даже делала попытки настроить против директора других профессоров. Однако все эти действия не возымели никакого эффекта на самого директора. Она даже не могла узнать ничего про его деятельность в Ордене Феникса и за его пределами. Своим пребыванием в Хогвартсе Долорес Амбридж только вызвала лютую ненависть у всех преподавателей и студентов, даже у слизеринцев, которым она потакала.

Так продолжалось до тех пор, пока в один из дней в Хогвартс вместе с совами не пришёл выпуск «Ежедневного пророка», в котором уже на первой странице располагалась большая фотография Долорес Амбридж, что широко улыбалась и моргала им из-под заголовка.

«МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА НА НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ

ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА»

— Генеральный инспектор?! Амбридж? — едва заметив этот громкий заголовок, Рон первым выхватил у совы газету и громко прочитал:

— «Вчера вечером Министерство магии приняло неожиданную меру, издав декрет, предоставляющий ему беспрецедентный контроль над Школой чародейства и волшебства «Хогвартс».»

«В последнее время министр с растущим беспокой­ством следил за деятельностью Хогвартса, — сообщил нам младший помощник министра Перси Уизли. — Нынешнее решение принято в связи с озабоченностью родителей, считающих, что школа движется в нежелательном направлении».

За последнее время это не первый случай, когда министр Корнелиус Фадж использует новые законы для совершенствования образовательного процесса в Школе волшебства. Не далее как 30 августа был принят Декрет об образовании №22, согласно которому в случае, если нынешний директор не в состоянии подыскать кандидата на преподавательскую должность, Министерство само подберёт подходящего человека.

«Именно так и получила назначение в Хогвартс профессор Амбридж, — заявил вчера вечером Уизли. — Дамблдор никого не нашёл, и в результате министр назначил Амбридж. Выбор чрезвычайно удачный…»

— Чрезвычайно ужасный, — даже не став дочитывать статью до конца, Рон скривил губы и откинул её в сторону Гермионы. Он поверить не мог, что Министерство магии теперь будет контролировать Хогвартс! Это же полнейшая чушь! — Я даже представить не могу, что вытворит эта жаба, получив такую власть.

— Явно ничего хорошего, — кивнул Гарри. Он прочитал оставшуюся часть статьи с каменным лицом. Новость о том, что Амбридж теперь будет ещё больше докучать делам школы, тоже не была воспринята им положительно. Подумать только, сколько возможностей получит Долорес Амбридж с этим назначением!

— Ещё посмотрим, как она будет устраивать проверки у профессора Макгонагалл и Снейпа, — с мстительной улыбкой произнёс Рон, представив себе лица тех. Уизли усмехнулся и глянул на друга, который на мгновение отвлёкся, посмотрев на то, как к их столу приближалась ещё одна пёстрая сова, в клюве которой мелькало что-то золотистое.

Сова подлетела прямо к Гарри. Недовольно ухнув пару раз, она сбросила у его чашки свёрнутое трубочкой письмо и что-то блестящее, похожее на значок. Затем раскрыла крылья и вспорхнула, едва не опрокинув всё, что было рядом. Поттер удивлённо поднял брови, взяв в руки письмо, и развернул его, пробегаясь взглядом по ровному, написанному чёрными чернилами тексту.

— Что там, Гарри? — первая спросила Гермиона, пока Рон с интересом рассматривал золотой значок с непонятными ему обозначениями.

— Похоже… Едва профессор Амбридж получила власть, она решила вовсю использовать её… Профессор назначила меня в «инспекционную дружину», — произнёс неторопливо Гарри, нахмурившись. Он сморщил нос, испытывая от этой затеи лишь отвращение. — Только не понимаю, как я вообще оказался в числе «её любимчиков».

— Гарри-Гарри, а мы-то думали, ты наш замечательный друг! — вклинился в разговор один из близнецов. — Как ты мог так безжалостно предать нас! Правда, Джордж?

— Конечно, Фред! Наш Гарри теперь находится под бдительным вниманием этой старой жабы, — произнёс, лукаво улыбаясь, Джордж. — Как же нам теперь устраивать наши розыгрыши, если теперь он и староста, и член инспекционной дружины!

— Я не в восторге от этой «дружины», — на всякий случай произнёс Гарри, посмотрев на близнецов. Улыбка его стала более натянутой. — Даже не знаю, как мне теперь отказаться от внимания этой дамочки.

— Может… это наоборот принесёт нам пользу? — задумалась Гермиона, ещё раз посмотрев на золотистый значок. — В конце концов, так мы хотя бы будем иметь понятие, что задумает профессор Амбридж в следующий раз.

— Конечно, это же не тебе придётся терпеть компанию Амбридж. О, и не удивлюсь, если помимо нашего Гарри в этой дружине окажутся сплошные слизеринцы! — воскликнул вдруг Рон. Он в ужасе подумал о том, что теперь Драко тоже будет «вдвойне уполномочен». — Гарри, скажи мне, что там нет Малфоя!

— Я без понятия, — покачал головой Поттер. В письме не было ничего о других участниках «дружины Амбридж».— В конце концов, мне даже не довелось посетить встречу, что Амбридж назначила на этот вечер. Лучше подумать об этом позже, вам не кажется? Тем более, что нам уже пора на урок. Вдруг Амбридж посетит историю магии?

Но профессор Амбридж не инспектировала урок истории магии, такой же скучный, как в прошлый понедельник. Не было её и в подземелье Снейпа на сдвоенном уроке зельеварения, где работа Гарри о лунном камне была возвращена ему с неожиданной «У», что уже было высшей степенью признания Снейпом его роста в учёбе.

— В целом уровень работ такой же кошмарный, как я и представлял. Хотя, разумеется, некоторые из вас изрядно удивили меня. Возможно, кто-то таки удосужился прочитать на этих каникулах учебник. И нет, это не касается вас, мисс Грейнджер…

Снейп коснулся взглядом Гермиону, с гордым видом стоявшую возле Рона, готовая противостоять профессору, если тот вдруг обвинить её в том, что она не занималась на летних каникулах.

— Однако, даже несмотря на это, на реальном экзамене вы бы уже провалились. Надеюсь, над следующей домашней работой вы проявите больше усердия. Это касается каждого, особенно вас, мистер Поттер.

Снейп прошёлся по нему привычным прожигающим взглядом и отошёл к доске, на которой почти сразу появился рецепт укрепляющего раствора. На этот раз замечания профессора не коснулись его. Снейп уж точно никак не мог превзойти Волдеморта в том, чтобы доводить его до состояния гнева. К концу урока у него даже вышел сносный раствор. Конечно, ему было ещё далеко до зелья Гермионы, но, по сравнению с предыдущими результатами Поттера, этот можно было назвать достаточным прогрессом.

— Поздравляю, — произнёс Рон, когда они вышли из кабинета зельеварения.

— С чем? — Гарри посмотрел на него с непониманием.

— Снейп похвалил тебя! — громко воскликнул Рон, ухмыльнувшись. — Впервые за пять лет! Да ещё и не сказал тебе никаких язвительных комментариев! Это стоит того, чтобы выпить сливочное пиво мадам Розмерты на этих выходных. Вы не думаете?

— Брось, он всего лишь завуалированно сказал, что «это лучше, чем отвратительно», — произнёс Поттер, пожав плечами. Хотя он и сам был в восторге, что Снейп отнёсся к его работе гораздо лучше, чем в предыдущие года. Может, глядишь, тот перестанет называть его полнейший идиотом.

— Что, исходя из требований Снейпа и его отношения у тебе, уже является невообразимым, — подвёл итоги Рон.

Они поднялись по лестнице к вестибюлю и прошли к дверям в Большой зал, чтобы поскорее пообедать. Рон уже не мог удержаться от того, чтобы перекусить куриными бёдрышками и забыть о своих результатах за тест по зельям. В конце концов, он никогда не разбирался в них.

После обеда у них стояла защита от тёмных искусств. Этот предмет они ждали меньше всего. Долорес Амбридж была ужасным преподавателем, переплюнув даже Локонса, что совершенно не стремился передать им что-то действительно значимое по этому предмету. Её уроки состояли из нудного чтения теории и полного отсутствия практики — Амбридж считала, что та им совершенно ни к чему.

— Итак, — едва все заняли свои места, профессор Амбридж с жутко раздражающей широкой улыбкой посмотрела на класс, — В прошлый раз мы прочитали первую главу. Прошу раскрыть книги на странице девятнадцать — приступаем к главе второй: «Общие теории защиты и их происхождение».

Гарри понуро посмотрел на книгу перед ним. Содержание её едва можно было назвать хорошим учебником ЗОТИ. От того бреда, что Слинхард доносил в ней, настроение Поттера, которое и так было не самым лучшим, мрачнело с каждой прочитанной им строчкой. Он был даже не удивлён, когда посреди урока Гермиона взметнула руку вверх и обратилась к Амбридж, пытаясь оспорить то, о чём писал Слинхард.

— То, что Амбридж пытается отменить абсолютно всю практику — просто ужасно, Гарри! — изрекла она, стоило им покинуть кабинет после занятий. — Этот Слинхард ничего нам не даст даже в теории. Я даже не представляю, как таким образом нам предстоит сдавать СОВ… и даже более того… как мы будем… — тут Гермиона посмотрела на Гарри и шёпотом добавила, — будем противостоять Тёмному Лорду…

— Противостоять Волдеморту, — повторил очень тихо юноша и усмехнулся, подумав о том, насколько глупо это звучит. Может раньше Гарри и лелеял надежды, что у них был такой шанс, — дать отпор Лорду, — однако теперь, осознав его силу на себе, Поттер сильно сомневался, что они смогут даже приблизиться к нему или к кому-то из Пожирателей Смерти. — Что поделать, реально стоящих преподавателей по этому предмету у нас, вероятно, и не будет.

— Но мы ведь можем хотя бы надеяться на это? — вздохнул Рон. Но неожиданно Гермиона, замедлившись, хмуро произнесла:

— А если… если мы сами начнём заниматься защитой?

— Сами? — Гарри приподнял брови и хмуро посмотрел на неё. — Чтобы заниматься защитой, нам всё равно нужен учитель.

— Гарри, я думаю, ты можешь учить нас, — уверенно произнесла Гермиона.

— Я не думаю, что… — Гарри не успел договорить, как его прервал Рон:

— Нет, она права Гарри. Ты лучше нас всех разбираешься в защите от тёмных искусств и наверняка сможешь научить нас. Подумай об этом! Разве это не отличное решение нашей проблемы?

— Нет, вы не понимаете, что просите, — покачал головой Гарри. Всем своим видом он показывал свое отношение к этой затее. Не то чтобы Поттер не желал заниматься практикой, но он не видел себя в роли учителя. — Да и… моего свободного времени катастрофически мало для того, чтобы тратить его на внеурочную деятельность. Если я буду пропускать тренировки или забью на свои обязанности старосты, то мне достанется либо от Анджелины, либо от профессора Макгонагалл. Ни то, ни другое не предпочтительно для меня.

— Но я надеюсь, ты хотя бы подумаешь над этим? — с надеждой посмотрела на него Гермиона. Блеск в её глазах говорил, что она не намерена так просто сдаваться.

— Ладно, я подумаю, но не обещаю, что мой ответ будет положительным, — кивнул Поттер, вяло улыбнувшись подруге. — Мне пора. Профессор Амбридж хотела видеть меня в своём кабинете.

— Тогда увидимся в гостиной, — сочувствующе посмотрел на него Рон. — Надеюсь, она не слишком будет наседать на тебя.

* * *

Гарри постучал в массивную деревянную дверь кабинета профессора. Не прошло и минуты, как за ней послышался довольно слащавый голос Амбридж:

— Входите.

Поттер вздохнул. Постаравшись расслабиться, он выпрямил спину, натянул на себя фальшивую улыбку и открыл дверь. Тут же его взгляду предстал довольно изменившийся с его последнего пребывания здесь интерьер кабинета Амбридж.

На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри на мгновение опешил, придя в себя только тогда, когда профессор Амбридж снова заговорила:

— Добрый вечер, мистер Поттер. Я рада, что вы не позабыли о назначенной мной встрече. Присаживайтесь.

Гарри глянул на стоящий возле стола с кружевной скатертью стул с прямой спинкой и подошёл к нему, садясь напротив профессора.

— Я думал, здесь будут и другие… члены инспекционной дружины, — с сомнением произнёс Гарри.

— Я пригласила только вас и мистера Малфоя, но к сожалению, тот задерживается. Впрочем, это отличная возможность поговорить нам наедине, мистер Поттер, — улыбнулась профессор Амбридж, смотря на Гарри. — Я давно приглядываю за вами, мистер Поттер. До меня доходили слухи, что этим летом с вами едва не произошёл… неприглядный инцидент.

— Вы про нападение дементоров?

— Конечно. Министерство не успело вовремя решить этот вопрос, поэтому я должна извиниться перед вами, — произнесла Долорес. — Конечно, когда я хотела принести свои извинения ещё тогда… но мне донесли, что профессор Дамблдор уже позаботился об этом.

Гарри только кивнул. Он начинал понимать, куда клонит Амбридж, и мог только притвориться, что хочет сотрудничать с ней. Лишние проблемы ему, в конце концов, не были нужны. Особенно со стороны Амбридж.

— Вы довольно близки с директором Дамблдором, верно? — продолжила Амбридж.

— Он… иногда помогает мне, верно… Директор сочувствует тому, что случилось с моими родителями, поэтому… — Гарри обманчиво ускорил темп своей речи, будто ища оправдания, — Мы не очень близки…

В глазах Амбридж промелькнуло удовлетворение, словно это и было то, чего она ждала. Улыбка её стала ещё шире.

— Я не обвиняю вас, мистер Поттер. Дамблдор очень любит пудрить другим головы всяким бредом. Он до сих пор уверяет министерство о возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть! Подумать только! — громко произнесла профессор таким тоном, будто никогда раньше не слышала такой глупости. Проговорив эти слова, она глянула в сторону двери:

— О, мистер Малфой, проходите. Мы с мистером Поттером как раз ожидали вас.

Драко легонько улыбнулся и прошёл в их сторону, присаживаясь рядом с Гарри, который не показал никакой реакции от этой встречи.

— Я возлагаю на вас двоих большие надежды, — продолжила Амбридж, — Студентам Хогвартса не помешает иметь побольше дисциплины, но, к моему большому сожалению, старосты и преподаватели совершенно пропускают это мимо своего внимания. Пока я нахожусь в этой школе, никто не вздумает вести себя так, как ему захочется. Вам так не кажется, мистер Малфой?

Драко кивнул, хотя улыбку его едва можно было считать искренней. Он посмотрел на равнодушное выражение лица Гарри и отметил, что тот не особо рад идее профессора Амбридж.

— Прекрасно! Тогда с завтрашнего дня я доверяю вам эти обязанности. На этом вы оба можете идти.

Гарри кивнул. Он первым поднялся со стула и, пожелав профессору приятного вечера, вышел из кабинета.

— Не думал, что Амбридж так высоко тебя ценит, Поттер, — скривил губы в ухмылке Малфой, когда они отошли на достаточное расстояние от двери. — Что предоставила тебе место в Инспекционной дружине.

— Ценит? Лучше бы профессор Амбридж забыла о моём существовании, — произнёс Гарри. — Только умалишенный был бы рад этой возможности.

Он мрачно посмотрел на Драко и продолжил свой путь в гостиную.

Солнце медленно скрывалось за горами. Темнело; причудливые краски, мгновениями ранее пестреющие в небе, медленно потухали, накрытые тёмной вуалью беззвёздного мрачного неба. И только в многочисленных окнах старинного замка всё ещё горели желтоватые огоньки.

Гарри глянул в сторону, на освещаемый тусклыми маленькими люстрами широкий коридор. Уже был отбой. В Хогвартсе установилась непривычная чарующая тишина и опустение. Только и слышно было негромкий шорох от шагов самого юноши и его спутницы, Гермионы, которая тоже не спала, взявшая на себя ношу патрулирования.

— Гарри, — девушка подошла ближе к другу, глянув на его лицо, слабо очерченное лучами света, — Пока мы здесь одни, я хотела поговорить с тобой… ну… об уроках защиты.

— Гермиона, — Гарри вздохнул, — Я уже говорил тебе, что у меня невероятно мало времени. Не говоря уже о том, что эта жаба… Амбридж… носится вокруг меня, как курица-наседка.

— Но Гарри! — воскликнула Гермиона. Её голос эхом пронёсся по коридору, и она резко замолчала, с мольбой посмотрев на лучшего друга. Гарри раздражённо покачал головой. Он уже и не мог сказать, сколько раз за последнюю неделю Гермиона смотрела на него с таким выражением лица. Поттер всё никак не мог понять, почему та упрямо не хотела принимать во внимание его собственное мнение.

— Гарри, ну послушай! Хотя бы ради нас с Роном ты должен обучать нас защите! Нам нужно это… чтобы защититься от сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть! — снова произнесла Грейджер, и лицо Гарри побагровело, исказившись от гнева. Его терпение, с которым он выслушивал подругу, наконец лопнуло.

— Снова я что-то должен! Тебе, Дамблдору, всем магам! А моё мнение вас вообще интересует?! Или я для вас инструмент, которым можно махаться, как хочешь? Нет, Гермиона, я уже говорил и повторюсь. Я никому ничего не должен! — проговорил Поттер, выделяя каждое своё слово. — И если ты хочешь знать моё мнение, эта затея с уроками защиты абсолютно провальная. Мы лишь школьники, Гермиона. Даже при желании против годами обучающихся боевой магии Пожирателей Смерти мы ничего не сумеем сделать.

Лицо Гермионы было поражённым. Округлившимися глазами она смотрела на Поттера, будто видела совсем другого человека, и то и дело приоткрывала рот, но не находилась с ответом. Гарри тяжело вздохнул. Снова поддался эмоциям.

— Прости, я не должен был так кричать, — покачал он головой. — Особенно сейчас.

— Ничего… — поджала губы Гермиона, опустив взгляд.— Я тоже виновата. Может… и вправду вся эта идея была глупостью. Я должна была подумать о тебе.

Оба замолчали, в тишине продолжая следовать по коридору. В обоих эта ситуация всё равно оставила неприятный осадок.

На утро Гермиона и Гарри пытались сделать вид, будто ничего не произошло, но даже Рон, не обладающий особой эмпатией, заметил, что между ними что-то явно случилось.

— Вы поссорились вчера? — спросил он. — С самого утра сами не свои.

— Нет, — одновременно покачали головой Гарри и Гермиона, натягивая слабые улыбки.

— Просто не выспались, — добавила Гермиона. — Вчерашнее патрулирование отняло много времени из-за того, что старосты шестого курса одновременно попали в больничное крыло.

— Это ведь из-за Фреда и Джорджа, верно? — спросил Рон, беря кусок вишнёвого пирога, стоящего неподалёку от Гарри. — Слышал, в протест Амбридж они снова учудили что-то грандиозное! Мерлин, как же зла на них была профессор Макгонагалл!

— Зла? —подняла брови Гермиона. — Она была в ярости! Из-за их проделок пострадали другие ученики! Я много раз говорила им, что это не кончится ничем хорошим!

— Вы говорите о нас? — едва Гермиона высказала своё недовольство, к столу Гриффиндора подошли близнецы Уизли, сияя как начищенные галлеоны. Ещё бы! Они доставили Амбридж, как минимум, две недели ужасного сна!

— О, не надо оваций, — произнёс Джордж, широко улыбаясь, — Мы и так знаем, что совершили поистине героический поступок! Это даже стоит снятия тех малейших баллов, что остались на счету нашего факультета.

— И мы снова поразили профессора Макгонагалл в самое сердце, — произнёс Фред. — Уверен, она была не так зла, как восхищена нашим талантом. Не ошибусь, если скажу, что втайне она и сама рада сделать что-то этой розовой жабе… Ой, Гарри, ты же не расскажешь ей, что я назвал её так?

Поттер, который был далеко от сути разговора, только молчаливо кивнул. Разговор с близнецами волновал его сейчас меньше, чем вчерашнее происшествие во время патрулирования. Тогда он вёл себя… подозрительно импульсивно.

Закончив завтракать, троица отправилась на урок зельеварения, снова, как назло, стоящий у них первым в расписании. Они спустились вниз, в мрачное длинное подземелье, и холодный ветер, проникающий из редких щелей, практически тут же подул в их лица. Гриффиндорцы съёжились.

— Почему в подземельях не может быть хоть чуточку теплее? — проворчал Рон, уткнувшись в шарф. — На уроках Снейпа и так несладко, так ещё и этот вечный холод!

— К твоему сведению, профессор всегда смотрит за температурой в кабинете. Малейший уклон от нормы — и это может подействовать на некоторые особо придирчивые зелья, — фыркнула Гермиона. Она хмуро глянула вперёд, туда, где уже собрались ученики Слизерина.

— Не говори о них, будто это зверь какой-то… хотя… укротить их правда сложнее, чем гиппогрифа, — тяжело вздохнул Уизли. Он тоже глянул вперёд и тут же скривил губы. — О нет… мне снова придётся лицезреть рожу Малфоя ещё целый час…

— Мне тоже не в радость видеть тебя, Уизли, — выделяя последнее слово, презрительно усмехнулся Драко, услышав слова гриффиндорца. — Будь моя воля, я бы и вовсе вышвырнул тебя из этого замка.

— Да ты! — Рон готов был поднять палочку, с ненавистью глянув на блондина.— Это тебе здесь не место! Уверен, покинь ты Хогвартс, многие пищали бы от радости, Малфой.

— Довольно, Рон, — закатил глаза Гарри. Он и подумать не мог, что когда-то ему настолько будет противно слышать все эти потасовки. Те давно стали походить на какую-то глупость.

— Видишь? Даже Гарри не встал на твою сторону, Уизли, — бросил Малфой с победным выражением лица. Он поднял голову выше и отвернулся. Рон едва не набросился на него от гнева, но Гермиона остановила его.

— И вправду, Рон. Сейчас не время паясничать, — произнесла устало она. Грозная фигура профессора Снейпа появилась в пределах видимости учеников. Снейп без слов заставил всех прекратить разговоры и войти в класс.

Гарри прошёл внутрь кабинета одним из первых, привычно занимая место подальше от профессорского стола, как рядом, не спрашивая даже разрешения, встал Драко.

— Драко? — удивился Поттер, в недоумении глянув на бледнокожего слизеринца. — Кажется, ты что-то перепутал. Это не твоё место.

— Вот именно, — произнёс Рон, вставая рядом с Гермионой и её котлом. — Возвращайся к своим дружкам и оставь нас в покое, Малфой.

— Здесь где-то это прописано? — ухмыльнулся Драко. — Кажется, ученики всегда были вправе сами выбирать, с кем сидеть, если профессор не создаёт конкретные пары для работы. Поттер, на твоём месте я бы не слишком горевал о смене напарника.

— Мистер Малфой… я недостаточно ясно показал вам, что начался урок? — за спинами четвёрки появился профессор, взгляд которого любого бы разорвал в клочья, существуй у магов возможность убивать одним взглядом, как василиск или горгона. — И, мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Малфой выбрал это место сам. Не отвлекайте его и себя от занятия, если вы хотите хоть немного улучшить свои отвратительные зелья. Два очка с Гриффиндора. В следующий раз тщательно подумайте, прежде чем нарушать дисциплину на моих уроках.

Профессор отвернулся и начал урок. Но даже ему не под силу было остановить любопытство учеников, периодически глядевших в сторону Малфоя и Поттера, будто предвкушая зрелище. Увы, ничего так и не произошло, как бы яростно Уизли не прожигал слизеринца взглядом — Гарри и Драко вполне спокойно работали над своими зельями.

— Почему ты не сказал ему, чтобы он проваливал? — с возмущением посмотрел Рон на друга после завершения урока. — Это же Малфой! Драко Малфой. Его место рядом с ему подобными слизеринцами. Он уже и так достаточно пытался войти к тебе в доверие. Ты же не повёлся на его уловки, верно? Гарри?

— Рон, перестань. Если Драко, наконец, хочет перестать быть врагами, я не имею ничего против. В конце концов, он не предлагает становиться мне его самым лучшим другом. Разве тебе не надоело постоянно устраивать с ним стычки? — спросил Поттер, закатывая глаза. С самого утра его настроение было ниже плинтуса, поэтому он не особо жаждал соглашаться с каждым словом Рона.

— Ты серьёзно это говоришь? Тебя не подменили? — Рон помахал рукой над лицом Гарри. — Он слизеринец, Гарри! Не давай ему себя одурачить! Уверен, Малфой только и добивается этого от тебя. Даёт тебе ложную уверенность, что изменился, а потом сдаст тебя своему Лордишке без зазрения совести при первой же возможности. Вдруг тот поручил ему войти к тебе в доверие?

Разумеется, ведь он сам дал такое поручение Малфою, понадеявшись, что со временем тот образумится. Но всё это было исключительно в интересах Гарри, а не Тёмного Лорда.

— Да Волдеморту плевать на меня, — изрёк, наконец, Гарри, посмотрев на друзей. — Ему совершенно не станется какой-то мальчишка, если все те слухи о нём хоть на половину правдивы.

— И всё же, ты странный, — вздохнул Рон, следуя рядом с другом. — Я не то чтобы виню тебя, Гарри, но в этом году ты сам не свой. Особенно в последнее время. Может, что-то случилось? Ты же знаешь, что всегда можешь довериться нам с Гермионой.

— Ничего, — произнёс Поттер, хмурясь. Обманывать в последнее время стало так просто. Ложь текла из его уст как по маслу, и даже собственная совесть перестала его донимать. — Правда. И я знаю, Рон. Просто, может, я слишком много думаю о том, что стало с Седриком. И что Волдеморт заставил меня забыть.

— До сих пор? — Гермиона нахмурилась. — Гарри… Может тебе стоит поговорить об этом с Сириусом? Он будет рад услышать тебя.

— Может быть, — отмахнулся Гарри, вздохнув. Мысли его ушли в сторону, и Гермиона с Роном не спешили беспокоить друга. Они не говорили об этом, однако состояние Гарри и изменения в нём начинали их сильно беспокоить. Оба начали ощущать, что что-то происходит. Что-то, во что Гарри не собирается их посвящать.

* * *

Вечером Гарри вернулся в гостиную раньше Рона и Гермионы и сразу же прошёл в комнату, чтобы собраться с мыслями. Его беспокоило собственное поведение. Он либо сошёл с ума, либо стал сильно меняться из-за общения с Волдемортом. Ничем иным он не мог объяснить сегодняшнюю грубость с друзьями и своё изменившееся отношение к некоторым вещам.

На прошедшей неделе, впрочем, Тёмный Лорд ещё ни разу с ним не связался. Сквозное зеркало не подавало никаких знаков, и в голове его больше не происходило встреч с тем. Это даже беспокоило его, ведь он понятия не имел, какие планы сейчас преследует Тёмный Лорд. Вытаскивает ли он сейчас своих приспешников из Азкабана или ищет пути к быстрому захвату власти? Тот был достаточно непредсказуем, чтобы даже ожидать и того, и другого.

Взгляд Гарри упал на сумку. Ещё один подарок Сириуса. Она лежала возле сундука, не тронутая им с его приезда в Хогвартс. Кажется, он собрал туда полезные книги и вещи, найденные у Блэков. Что-то он даже пронёс втайне, чтобы Молли Уизли не отобрала это у него.

Он протянул руку к сумке и вытащил случайную книгу. С виду она была совершенно обычной. Немного запылившейся потрёпанной книгой в чёрном тканевом обороте, на котором большими буквами было написано «Защитная магия. Гаррен Уолсон».

Гарри открыл её и тотчас едва не выронил. Он был удивлён. Внутри, вместо совершенно обычных страниц, было небольшое углубление, в котором лежал медальон с вырезанной на нём буквой «S» в виде змеи. И рядом была прикреплена небольшая записка, написанная мелким каллиграфическим почерком.

«Я попросил Кричера уничтожить его… однако, думаю, что он не сможет этого сделать, поэтому я заранее оставляю эту записку тебе, Сириус. Это крестраж… Вместилище души Тёмного Лорда, ужасный артефакт, который любой ценой нужно уничтожить. Прости, что это последнее, что я могу сказать тебе, Сириус… но я сожалею. Очень сожалею, что тогда присоединился к Лорду и разрушил все наши с тобой связи. Прости меня. Я надеюсь, хоть ты останешься жить и будешь счастлив.

Р. А. Б»

Гарри захлопнул книгу и вернул её в сумку, всё ещё глядя куда-то в прострации. Он был в замешательстве. То, что он только что случайно узнал, было за пределами его понимания. Крестраж, часть души Тёмного Лорда, записка родного брата Сириуса, который, по всей видимости, исчез не просто так. Всё это, кажется, сводило его с ума.

Он не знал, что теперь будет делать с этими знаниями. Волдеморт, конечно, не обрадуется тому, что ему стало известно об этом, поэтому с рассказом о своей находке Гарри решил повременить. Как и не собирался отдавать медальон Дамблдору. Тогда все его тайны быстро раскрылись бы одна за другой, а это ему тоже было не нужно.

Гарри вздохнул, проведя пальцами у висков. От всех переживаний у него даже разболелась голова. Кажется, ситуация и вправду становилась всё опаснее и запутаннее, будто злой рок так ответил юноше за его предательство. И Гарри даже не был уверен, куда в итоге тот его заведёт…

Укрываясь тёплым шарфом, темноволосый юноша сморщился. Погода была ужасной. С самого утра промозглый ветер гудел и свистел, соединяясь с вихрями многочисленных снежинок. В медленном танце они сплетались друг с другом и плавно падали наземь, покрывая белой пеленой всё вокруг, включая чёрные мантии спешащих к поезду учеников Хогвартса.

Гарри глянул за спину Гермионы. Впереди был только туман и посеревшее пасмурное небо. Платформа едва-едва выглядывала из-за него тусклыми огоньками фонарей и маленькими постройками, тут же терявшимися за густыми облачками дыма от паровоза. Закрывали обзор и прозябшие от холода студенты. Все спешили поскорее оказаться в тёплом поезде: толпились, толкали друг друга, как стадо диких баранов, лишь бы не стоять больше на морозе.

Гарри устало вздохнул. Он никогда не подумал бы, что путь до вагона превратится в целое испытание. Протиснуться через толпу оказалось совсем не просто с чемоданом в одной руке и клеткой в другой. А ещё сложнее оказалось найти свободное купе.

— Ну и беспорядок! — возмущённо проворчала Гермиона, смахивая с мантии быстро таящий снег. Красная от мороза и негодования, она самой первой вскочила в найденное ими пустое купе.

Гарри прошёл следом за ней и, не обращая внимание на подругу, занял место возле окна. Оно помутнело от их дыхания, так что разглядеть что-то, кроме очень размытых пятен, было затруднительно. Джинни села напротив, возле Гермионы, а Рон, с облегчением сняв промокший красно-золотой шарф и откинув голову назад, занял место возле Гарри.

— Тут всегда такая толпа? — спросил Поттер тихо, продолжая всматриваться в окно.

— Обычно да. Многие ведь предпочитают уезжать домой на зимние каникулы, — произнесла Гермиона, всем своим видом показывая собственное отношение к ситуации. С губ её даже чуть не слетело редкое для неё оскорбление, но она вовремя удержала себя за язык и лишь бросила раздражённый взгляд к окну, продолжив говорить, — Это первый раз, когда я вижу такое возмутительное игнорирование старост.

— Да брось, Герми, — произнёс Рон, приподняв уголки губ, — Единственным желанием студентов сегодня было поскорее оказаться в тепле. Мы тоже были не примером вежливости, пробираясь к купе.

— Рон прав. Не стоит зацикливать на этом своё внимание, Гермиона, — поддержала брата Джинни. Из всех присутствующих она единственная выглядела счастливой: на усыпанном веснушками лице, несмотря на покрасневшие от холода уши и щёки, сияла широкая улыбка, из-за которой рыжеволосая девушка выглядела ещё привлекательнее, напоминая Гарри маленькое солнышко. Причина её радости была очевидной для всех: все каникулы они наконец-то смогут отдохнуть от лицезрения раздражающего жабоподобного лица Долорес Амбридж. Ради этого Джинни могла стерпеть не только каникулы в четырёх стенах дома Блэк, но и даже компанию не самых приятных личностей Ордена Феникса.

— Сириус писал, мистер Уизли встретит нас вместе с Тонкс, — сменил тему Гарри, — Полагаю, в этот раз они решили обойтись без масштабного конвоя. К счастью.

— Я думал, они вообще будут против нашего приезда… ну… из-за последних событий. Якобы «Хогвартс — самое безопасное место для вас», — процитировал Рон слова матери. В его голосе был слышен явный сарказм.

Гарри был с ним согласен. После четырёх с половиной лет, проведённых в магической школе, он уж точно бы не назвал Хогвартс безопасным. Вряд ли, будь в этом утверждении хоть капелька истины, в нём допускались бы одержимые учителя, гигантские смертоносные змеи и дементоры. Не говоря уже об участии в смертоносном Турнире Трёх Волшебников слишком юного для этого ученика.

— Думаю, это всё из-за Сириуса, — предположила Джинни. — Мама не хотела, чтобы он чувствовал себя одиноким в Рождество… И так как Нора для него закрыта, она решила организовать праздник в штаб-квартире Ордена.

— И всё же, я до сих пор не могу поверить, что мы снова проведём каникулы в этом гиблом местечке. И не просто каникулы! Рождество! Вот уж простите, но с меня и летом хватило выслушивать ворчание Кричера, — скривился Рон. Вспоминать каникулы он не хотел. Только настроение себе испортил бы мыслями о бесконечной уборке и визгливых криках картины миссис Блэк.

— Всё не так уж плохо, Рон, — постарался приободрить друга Гарри, но его голос прозвучал несколько уныло. Он и сам не особо жаждал возвращаться в дом семейства Блэк, но у него были свои планы на него. Гарри очень надеялся, что сможет найти там более подробную информацию о крестражах, чем ту, что оставил в записке брат Сириуса. Библиотека Блэк, насколько он мог догадываться, имела множество тёмных запретных книг в своей коллекции. Ему нужно было только обойти миссис Уизли, которая, как сокол, зорко смотрела за тем, чтобы туда никто не проник.

— Твой голос звучит не очень ободряюще, — заметил Рон. — Но разве вы не согласны, что это место скорее сгодится под склеп, чем для проживания в нём кого-то живого?

— Это вовсе не склеп, — возразил Гарри.

— О, конечно… Всего лишь милый дом, где в качестве декорации стоят отрубленные головы домовых эльфов, — не скрывая сарказма, изрёк Рон.

— Не драматизируй, — вставила своё слово Гермиона. — Это, в конце концов, дом Сириуса. Он жил там с самого рождения.

— И я весьма не удивлён, что он сбежал оттуда при первой возможности, — закатил глаза Рон. Гермиона только тяжело вздохнула и покачала головой. Продолжать эту тему она не стала.

Друзья замолчали. Всю оставшуюся дорогу между ними словно пробежала чёрная кошка. Нормальный разговор не клеился, несмотря на тщетные попытки Джинни развеять унылую атмосферу.

Гермиона и вовсе вскоре ушла — буркнула что-то про дежурство по поезду и исчезла за дверями купе. Она позвала и Гарри, но тот отказался. Прошлое совместное дежурство до сих пор отзывалось неприятными воспоминаниями. Повторить произошедшее тогда Гарри не особо хотелось.

* * *

Прибыв на платформу 9 и ¾, друзья тут же схватили с полок чемоданы и покинули поезд. Время близилось к вечеру: небо стремительно темнело, и солнце уже скрылось где-то за тучами. Зимняя прохлада всё ещё напоминала о себе, хотя сама непогода, казалось, оставила их далеко в горах Северной Шотландии.

На платформе, как всегда, было шумно и суетливо. Более юные студенты выискивали в толпе своих родителей, вскидывали головы вверх, стараясь разглядеть что-то между высокими фигурами старшекурсников, или громко кричали. Старшие же курсы, те, кто уже самостоятельно мог трансгрессировать или жил в Лондоне (это относилось к маглорожденным), стремительно протискивались через толпу к заветной табличке с номером платформы, провожаемые громкими гудками алого паровоза.

Гарри посмотрел на друзей. Рон оглядывался по сторонам, стараясь найти среди толпы либо кучерявую макушку Гермионы, либо хотя бы кого-то из их сопровождающих. Джинни делала то же самое, одновременно пытаясь успокоить большого книззла Гермионы, Живоглота, который со свойственным ему недоверием ко всем, кроме своей хозяйки, ёрзал в её руках.

Им повезло. Знакомую фигуру Грейнджер они нашли довольно скоро. Рядом с ней уже стояли их сопровождающие: мистер Уизли в привычной изношенной мантии и прямоугольных чёрных очках, а также Тонкс, чьи яркие розовые волосы заметно выделялись среди остальных волшебников.

— Гарри! Рон! Джинни! — с улыбкой позвал их мистер Уизли, помахав рукой. — Как я рад видеть всех вас в добром здравии. Аластор просил нас не задерживаться здесь надолго, поэтому я предлагаю поскорее отправится в Орден. Вы и сами, скорее всего, утомились после дороги.

— Мы с трудом отговорили Грюма от конвоя, — прошептала Тонкс, усмехаясь. — Этот параноик как обычно считает, что по пути нас могут перехватить. А я весьма не согласна с его мнением. Тот-кого-нельзя-называть не вытаскивал своей головы с тех самых пор, как ты объявил… ну… ты понял.

— Тонкс, нам нельзя говорить здесь об этом, — произнёс мистер Уизли, качнув головой.

— Будто кто-то реально может нас подслушивать, — вскинула бровь кверху розоволосая. Тем не менее, она схватила некоторые чемоданы и первой ринулась в сторону широкой стены. Остальные последовали её примеру.

До штаб-квартиры Ордена в этот раз они добирались вполне себе магловскими методами. К счастью, с помощью Гермионы им удалось избежать многих неловких ситуаций, связанных с абсолютно неприспособленными к магловскому транспорту Артуром и Роном Уизли. Поэтому уже скоро они стояли возле знакомого дома с закопчёнными снаружи окнами. Гриммо 12.

С последнего раза он не изменился. Всё такое же обветшалое крыльцо, старая деревянная дверца и молоточек в виде змеи.

— О-о, вот мы и пришли, — с каким-то сожалением произнесла Тонкс, глянув на входную дверь. — Увы, мне придётся оставить вас троих. Начальство шкуру с меня сдерёт, если я не появлюсь сию же минуту в отделе аврората! А Грюм потом ещё и добавит.

— Ты уже опоздала, — послышался голос. Тонкс резко подскочила, округлившими глазами посмотрев на фигуру появившегося со стороны, как чёрт на голову, «Грозного Глаза» Грюма. — На одну минуту и тридцать секунд, если быть ещё точнее.

— Разве можно так внезапно выскакивать?! — воскликнула Тонкс. — У меня чуть сердце не прихватило!

— Пожиратели Смерти не будут предупреждать о своём приходе заранее, — довольно резко ответил Аластор, взглядом обводя троицу, Артура и Тонкс. — Постоянная бдительность!

— Да-да, я уже слышала об этом, — закатила глаза розоволосая девушка. — Ладно, ребят, увидимся позже. У меня всё ещё есть шанс остаться со всеми частями тела, если я уйду отсюда прямо сейчас.

Тонкс весело подмигнула им, и не успели они ещё ничего сказать, как её фигура уже исчезла в вихре трансгрессии. Гарри только вздохнул, глянув на место, где только что стояла девушка. Ему тоже хотелось научиться трансгрессии. Это бы сильно помогло ему в некоторых ситуациях.

— Рад видеть тебя, Аластор, — наконец заговорил Артур, с лёгкой улыбкой посмотрев на Грюма, — Надеюсь, в моё отсутствие в Ордене Феникса не случилось никаких происшествий? Фред и Джордж должны уже быть здесь?

Услышав имена близнецов, Гарри поймал себя на мысли, что с тех пор, как они зашли в поезд, он совсем забыл о тех. Но, кажется, Фред и Джордж просто ушли вместе с остальными старшекурсниками и трансгрессировали до площади.

— Нет, эти двое ничего не натворили. Пока что, — привычным мрачным тоном произнёс Аластор и добавил, — Не будем стоять на улице на виду у всех. Идём в дом.

Никто не стал возражать. Внутри их уже ждала привычная мрачная атмосфера. Старая люстра тускло освещала длинный узкий коридор, впереди едва-едва горели свечи на канделябрах. Раскинулся на полу длинный потёртый ковёр. Ничего не изменилось с их последнего пребывания в этом доме.

Миссис Уизли тут же отправила их на кухню ужинать, и только после ужина они вчетвером разбрелись по комнатам. Каждый из них достаточно утомился, чтобы сразу занять кровать и уснуть.

Гарри тоже не стал забивать голову ненужными мыслями. Долгий день дал о себе знать. Его глаза постепенно слипались, так что ни сил на разговор с Роном, ни желания на то не оставалось. Сознание медленно ускользало от него, и он погружался в сон…

— Рад снова встретить тебя, Эван, — услышал он тихий медленный голос, зовущий его. Гарри открыл глаза, моргнув и в недоумении осмотревшись по сторонам, пока не заметил высокую худую фигуру. Это был не кто иной, как Тёмный Лорд Волдеморт.

Увидев перед собой фигуру Тёмного лорда, Гарри застыл на месте. Волдеморт стоял так, будто не происходило ничего особенного, словно его присутствие во сне Поттера было нормальным явлением. Он пристально, с привычной холодной усмешкой, смотрел на юношу. Взгляд этот был на редкость спокойным, терпеливым, как будто Волдеморт ожидал, когда же Гарри придёт в себя и осознает происходящее.

— Волдеморт, — медленно, все ещё надеясь, что это просто сон, проговорил Поттер. — Как я… как ты оказался здесь? Я сплю?

— Разумеется, ты спишь, Эван, — ответил Волдеморт тоном, будто озвучивал очевидное. Он глянул в сторону, рассматривая местность, которая была незнакома ему. Они стояли посреди небольшой детской площадки напротив однообразных двухэтажных домов. Вероятно, это место было из воспоминаний мальчишки, хотя лично он не видел ничего подобного при прошлом и единственном посещении Тисовой улицы.

— Тогда что ты здесь делаешь? — повторил вопрос Гарри. Взгляд его изменился: стал холоднее, пристальнее. Он был не рад узнать, что Тёмный лорд теперь мог свободно приходить даже в его сны. — Как ты вообще попал в мой сон?

— Через нашу связь. Это был своего рода эксперимент, оценка её возможностей. И разумеется защиты твоего разума все ещё недостаточно, чтобы как-то этому воспрепятствовать, — пояснил Тёмный лорд.

Гарри крепче сжал кисти рук в кулак, подавив желание высказаться на этот счёт. В конце концов, это был сон, созданный его подсознанием. Кто знает, насколько сильно его эмоции могли повлиять на него. Поттер не жаждал доставить этим зрелищем удовольствие Тёмному лорду. Достаточно было того, что он не мог оградить свой разум от его вмешательства.

— Разве для простой связи не достаточно использовать сквозное зеркало? Я всегда держу его при себе, — произнёс Гарри, нахмурившись.

— Ты сейчас в Ордене, Эван. Это, как минимум, может доставить тебе лишних хлопот. Во сне же мы можем говорить без рисков для друг друга, — произнёс Лорд. — К тому же я пришёл сюда для других целей. Я хочу возобновить наши тренировки.

— Прямо сейчас? Здесь? — с сомнением произнёс Поттер. Он ещё раз глянул на окружение, которое уж точно нельзя было назвать подходящей тренировочной площадкой.

— Конечно. Или тебе так дорого это место? — с насмешкой произнёс Тёмный лорд. Взгляд его отражал презрение. Конечно, ведь это была обычная магловская площадка, а не какой-то особенный объект.

— Ничуть, скорее наоборот с ним связаны не лучшие мои воспоминания, — качнул головой Гарри. — Я просто удивлён, что мы будем тренироваться прямо во сне. Не думал, что это возможно.

— Сомневаешься, что здесь можно использовать магию? — догадался Волдеморт. Он усмехнулся и, желая на примере доказать реальность своего предложения, протянул вперёд руку. Вмиг в его длинных пальцах возникла волшебная палочка, точь в точь повторяющая ту, что использовал Тёмный лорд. Он направил ее на одну из горок и произнёс взрывающее заклинание. Тут же синий луч направился прямо к цели. Раздался взрыв, однако ожидаемого Гарри разрушения не случилось. Горка как стояла на месте, так и продолжала стоять.

— Как видишь, проблем в использовании магии здесь нет. Точнее, это скорее её имитирование. Твоё сознание использует наши воспоминания о использовании заклинания и воспроизводит его. При этом реального вреда оно причинить не сможет вовсе, — произнёс Тёмный лорд спокойным тоном, каким обычно объяснял Гарри действие заклинаний во время их учебных тренировок. В такие моменты Поттеру приходила мысль, что из Волдеморта мог получится хороший учитель. Разумеется, стоило им приступить к практике как эта мысль ускользала от него тут же. Лорд был очень жестоким преподавателем и не чуждался доводить все до травм.

— Достаточно представить в руках палочку? — уточнил Гарри. Лорд кивнул.

— Верно. Можно сказать, это схоже с использованием выручай-комнаты. Сон автоматически материализует желаемый предмет, как и комната мгновенно преобразует себя, — произнёс Волдеморт. Он посмотрел на юношу, который ещё больше нахмурился, и сразу понял, что тот не знает, о чем идёт речь. — Верно, должно быть ты ещё не отыскал ее в Хогвартсе. Впрочем, это не так важно. У меня не так много времени, так что нам лучше поспешить.

Гарри кивнул. Он подумал, что ещё вернётся к «выручай-комнате», а пока ему и вправду стоило сосредоточиться на тренировке. Вздохнув, он тоже вытянул правую руку и представил в голове, что держит остролистовую палочку. Та была ему гораздо роднее виноградной и казалась мощнее в использовании. Как и ожидалось, та тут же возникла в его руке.

— Чудесно. Теперь следи за моими движениями. Я собираюсь научить тебя проклятью abolitio, — произнёс Волдеморт.

Он снова поднял палочку и для начала создал иллюзию, похожую на человека. Это не было сложно сделать внутри сна. Затем Лорд провел палочкой в движении наподобие половины эллипса с небольшой завитушкой и озвучил заклинание. К ужасу Поттера, проклятье, попав в иллюзию человека, привело к быстрой потере ориентации в пространстве и состоянию, в котором тот едва мог что-то нормально делать.

— Проклятье abolitio с латинского значит забвение. Оно действует на разум человека, открывая все его самые явные кошмары или потери и усиливая эффект от них. Слабый человек, особенно несведущий в окклюменции, редко может противится ему и теряет ориентацию в пространстве, а иногда и сходит с ума. В какой-то степени оно приводит его к забвению… Проклятье весьма эффективно, однако в бою с окклюментом или человеком с сильной волей теряет смысл. Оттого я использую его не столь часто… скорее оно подходит для пыток и получения информации, — пояснил действие проклятья Волдеморт, и лицо Гарри стало бледнеть.

До этого ему ещё не приходилось использовать темные заклинания во время тренировок, но для Волдеморта это было вопросом времени. Тот ясно дал ему понять, что ему не избежать их изучения. И теперь пришло время для этого. От этого Гарри стало ужасно противно от самого себя. Ещё бы… с каждым изученным тёмным заклинанием, которое использовать можно только во вред другим, он все больше походил на так ненавистных ему Пожирателей Смерти.

— Эван, — резко произнёс Волдеморт, и Гарри вздрогнул, вернувшись в «реальность». Он глянул на Тёмного лорда, вид которого так и говорил, что тот читает его эмоции без всяких проблем. Наблюдает, как змея, которая в любой момент готова затянуть хвост вокруг его шеи и задушить. — Используй проклятье. Чем быстрее ты его выучишь, тем скорее сможешь избавиться от моего присутствия.

Гарри вздохнул. Сжав палочку в руке, он посмотрел вперёд. Почему-то иллюзия человека казалась ему даже более реальной, чем до этого. Марионетка как живая глядела прямо в его глаза, отчего сердце юноши сжалось ещё сильнее. С трудом он повторил движение палочки Тёмного лорда и произнёс проклятье. На миг он даже понадеялся, что ничего не сработало. Снова наблюдать за мучением даже иллюзорного, но человека, было ужасно. Он даже представил ситуацию, в которой бы на месте того стоял бы кто-то близкий ему. Как бы он себя чувствовал? Что бы подумали они, видя его сейчас, использующего тёмную магию? Наверняка, разочаровались бы в нем. Ведь и Гермиона, и Рон, и Невилл, и Джинни не могли терпеть тёмных магов.

— Ты молодец, — произнёс Тёмный лорд редкое для него слово похвалы, положив руку на плечо сыну. В своих мыслях Гарри и не заметил, что тот приблизился. —Что и ожидалось от моего сына, ты весьма талантлив и для изучения темномагических сложных заклинаний. Школьная программа Хогвартса слишком ограничивает твой магический потенциал.

— Мне не нужна твоя похвала, — огрызнулся юноша, отбрасывая руку Волдеморта со своего плеча. — Я не намерен использовать подобное на других людях.

— Ты, действительно, думаешь так? — Лорд засмеялся, будто услышал шутку из его уст. — О, Эван… С тех самых пор, как ты на том кладбище заключил со мной соглашение, ты уже перестал быть светлым добрым героем-спасителем. И ты прекрасно понимаешь, что рано или поздно я снова начну войну. И хочешь ты того или нет, но ты уже выбрал свою сторону в ней. Не строй больше иллюзии, что это не так.

— Ты… — Гарри с ненавистью посмотрел на Волдеморта, но тот лишь усмехнулся, прервав его:

— Продолжим тренировку. Ночь длинна, но мне не хотелось бы потрать её на бессмысленные разговоры, Эван.

* * *

Ночь сменилась утром. Гарри ещё долго думал о встрече с Волдемортом, так что всю оставшуюся ночь он так и не сомкнул глаз. Мысли, которые пришли ему ещё тогда, тревожили его. Он не мог забыть слова Тёмного лорда о стороне, которую он занимает сейчас.

И тот был не так уж не прав. Гарри предал Дамблдора и ожидания тех, кто верил в его «свет». Он медленно, с тех пор как произошли те события на кладбище, менялся под влиянием Тёмного лорда. И далеко не так, как думали остальные.

Однако даже при всем этом было и то, чего Волдеморт, к счастью, не знал и, как надеялся Гарри, не узнает и вовсе. Поттер теперь знал о существовании крестражей, уничтожение которых может значительно ослабить Волдеморта и его веру в собственное бессмертие. Если бы Гарри удалось отыскать их всех, повлияло бы это на что-то? Или же даже тогда Гарри не смог бы убить его?

В любом случае сейчас думать об этом было бессмысленно. Поттер даже до сих пор так и не узнал, есть ли способ их уничтожить. Миссис Уизли слишком сильно бдила за ними в этот раз, и попасть в библиотеку оказалось ещё тем испытанием. Проще было сначала изучить книги, собранные Регулусом, чем пытаться попасть туда.

— Гарри? — услышал юноша за спиной громкий голос, едва не уронив стопку книг, которую он взял с книжного шкафа Регулуса. — Извини, должны быть я напугал тебя, да?

— Нет, все в порядке, Сириус, — вытянул улыбку Поттер, посмотрев на крестного. С лета Сириус заметно изменился. От того пьянчуги, которого Гарри увидел летом, осталось совсем немного. Теперь он выглядел даже солидно для последнего, пусть и изгнанного из рода, наследника Блэк. Сразу становилось понятно, за что в свое время его так обожали девушки по его же рассказам. — Ты искал меня?

— И да и нет. Просто твои друзья тщетно пытались найти тебя. Я уверил их, что ты в порядке, пока они не направились к Молли, — с сияющей улыбкой произнёс Блэк. — Я даже удивлён, что ты не стал говорить им об этом месте.

— Ну, я не из тех, кто делится чужими тайнами, — произнёс с улыбкой Поттер. — К тому же, хочется иметь местечко, где никто не будет доставать меня. Иногда я люблю побыть один.

— Этим ты похож на Лили. Порою она изрядно бесилась на нас за то, что мы не даём ей и минуты покоя. Так уж ей хотелось проводить время наедине с книгами. Никогда не понимал её в отличие от Лунатика, — усмехнулся Сириус. Мельком он прошёлся по книгам, которые все ещё держал в руках Гарри. — Надеюсь, в книгах, которые ты взял, нет ничего опасного… Мой брат изучал тёмную магию, поэтому я не могу не беспокоиться.

— Вовсе нет… я обошёл весь этот шкаф, но все здешние книги в основном относятся либо к защите от тёмных искусств, либо к продвинутым заклинаниям, — произнёс Гарри. Он вздохнул. К его сожалению, брат Сириуса не приносил сюда ничего, что бы относилось к очень тёмной магии, поэтому найти в этих книгах информацию о крестражах ему не удалось.

— Ты прочитал их все? — удивился Сириус. Он с сомнением посмотрел на огромную полку перед собой, заполненную книгами до отвала. Даже при желании, казалось, было бы трудно прочесть их за короткое время.

— Нет, конечно. Многие из них слишком сложны для понимания, — качнул головой Гарри. Он посмотрел на крестного, что выглядел задумчивым. — Я слышал… в доме Блэк есть библиотека? Кажется, во время уборки никто так и не добрался до неё.

— Разумеется. Почти в каждом доме чистокровных магов есть своя библиотека. В случае Блэков, я бы даже не сувался туда. Одна моя матушка могла оставить там далеко не безобидные книжки, — произнёс Сириус. Он хмуро посмотрел на своего крестника. Тот не показывал внешне никакого интереса, но интуиция подсказывала Сириусу, что тот очень хотел попасть туда. — Гарри… Хоть я понимаю твою любопытство, но в этот раз я согласен с Молли в её предосторожности. Библиотека Блэк — опасное местечко и ничуть не уступает запретной секции Хогвартса, если не страшнее. Даже Рег не часто заходил туда, а ведь он был просто фанатиком фолиантов по тёмной магии…

— Конечно, я всё понимаю, Сириус, — произнёс Гарри. Он снова вытянул улыбку. Сейчас ему меньше всего хотелось попасть ещё и под наблюдение крестного. Сириус обычно не выступал против всех проделок в этом доме, но если дело касалось реально опасных вещей, даже он был непреклонен. — Не беспокойся.

— Вот и отлично, — кивнул Блэк, возвращая беззаботное выражение лица. Он потрепал лохматые волосы крестника и снова улыбнулся, — Оставляй книги и идём. Если мы слишком тут задержимся, я уж точно не смогу объяснить твоё отсутствие.

— Идём, — кивнул юноша.