Больше – лучше? (джен)

Наступила тишина.

Условная, конечно, тишина. Зыбкое мгновение пустоты, когда старый порядок уже сломан, а новый строить ещё не начали. Какое-то время мир будет мчаться по инерции, прежде чем прежний импульс окончательно угаснет. И вот тогда — их выход на сцену, чтобы задать новый.

Привычные околофизические формулировки успокаивали. На самом деле всё это означало, что у Ильсора есть всего несколько дней, чтобы подготовиться к тяжёлой работе, привести в порядок мысли и, что важнее, братьев.

Мерит заметно воспрянул духом после радостных событий двадцатого рао и больше не напоминал сломанную куклу, но всё ещё был лишь тенью себя прежнего. Сумеет ли эта тень повести за собой освобождённый народ? А придётся, потому что больше некому. Всё-таки Мерит давным-давно успел поучиться у бабушки, а все годы рабства вращался в близких к власти кругах, в то время как сам Ильсор, чтобы забыться, с головой уходил в конструирование. Да и с супругом королевы он вряд ли поладил бы так же хорошо, как старший брат. Если бы только у них было хоть немного времени!..

Миэль выглядел как будто нормально, но это обманчивое впечатление. Слишком мал он был на момент трагедии, после которой поступил в полное распоряжение сумасшедшего Тейлана. Его личность не просто подавляли — его вырастили другим. Насколько другим, пока неясно, но в теперешнем условно нормальном мире младший из братьев явно был дезориентирован. Ильсор надеялся, что его можно будет вылечить братской поддержкой, объятиями и, на крайний случай, методами Гелли. Пока что он скармливал брату печенюшки, внаглую стащенные у эскадрильи, и подсовывал бумагу с карандашами. То, что Миэль сразу принялся что-то зарисовывать, вселяло надежду.

И всё же снова ощутить присутствие семьи, несмотря ни на что, было хорошо. Однако за всеми этими хлопотами Ильсор совершенно забыл, что их семья за прошедшие годы несколько увеличилась.

Вспомнил он об этом только двадцать третьего. Братья расположились втроём на уютной полянке, коими изобиловал Озёрный край, и Ильсор поначалу не обращал внимания на далёкий грохот. Когда мимо с тихим «О Хоо, нет!» промчался Рен-Сай, он привычно встревожился, но тут же велел себе расслабиться — если будет нужен, позовут. А потом оба брата, синхронно уронив челюсти, уставились куда-то вдаль, и только проследив за их ошарашенными взглядами, Ильсор заметил знакомую исполинскую фигуру. Лавины и сели, а о железном братике он и забыл!

Из груди великана выбралась фигурка в голубом и, оживлённо болтая с кем-то из лётчиков — судя по цветастому шарфу, с Эларом — направилась в сторону дома. Вот и славно, а Ильсор пока, хоть и с опозданием, введёт братьев в курс дела.

Мерит сестрёнку хотя бы видел и тоже, кажется, немного устыдился своей забывчивости — что, однако, не мешало ему впервые со дня встречи улыбаться во всю ширь. А вот Миэль, судя по круглым глазам, о пополнении в семействе забыл начисто. Впрочем, он рос в таких условиях, что собственное имя забудешь, не то что не родившуюся сестру.

Тилли-Вилли всё же не выдержал, пришёл знакомиться первым и целиком завладел вниманием Мерита. Ильсор старшего брата понимал — сам, впервые увидав железного мальчишку, тоже был поражён. Его прототип, давным-давно сконструированный отцом — в качестве реквизита к какому-то празднику и, кажется, на спор с мамой — был раза в полтора меньше и, конечно, не сыпал каверзными вопросами.

На моменте выяснения, подходит ли Тилли-Вилли на роль «мелкого» в семье, к компании присоединилась Элли, и Ильсору пришлось представлять её братьям. Получилось как-то неуклюже и чересчур церемонно:

— М-м-м... Это Элли, наша сестра. Элли, вот Мерит, вот Миэль. Постарайтесь подружиться.

Повисла неловкая пауза. Наверное, воссоединившимся родственникам в первую очередь следовало обняться, но почему-то сейчас универсальное арзакское средство казалось неуместным. Да и можно ли вообще считать Элли, выросшую в оторванном от Рамерии субмире, арзачкой?

Тишину прорезал удивлённый голос Миэля:

— Мы что, э-э-э... тёзки?!

Звёзды ясные, точно!

— Наверное, мама очень сильно скучала по своему котёнку, — слегка вымученно улыбнулся Ильсор.

На самом деле тянуло истерически рассмеяться. Да, Эли и Элли. А у него же ещё Гелли есть... Полный набор!

Но Мерит, кажется, не разделял мнения брата о неуместности объятий. Когда он подошёл к сестре, Ильсор невольно вздрогнул — до чего же они похожи! И парадоксальным образом это пугающее сходство делало только заметнее инаковость самой Элли. Словно маску со знакомыми чертами надели на кого-то чужого, не близкого по крови и духу... Ох, ну вот и кто он после этого?

Но сама Элли, видимо, никакой неловкости не испытывала. И, отпустив всё ещё озадаченного Миэля, провозгласила:

— А давайте чай пить! У меня осталось немного особого сбора — ещё мама делала!

Предложение приняли единогласно. У менвитов была старая военная присказка про то, что люди, разделившие трапезу, становятся семьёй. Хотелось верить, что на одном конкретном арзакском семействе она тоже сработает.

* * *

После первого совместного вечера стало чуть легче, но ощущение неловкости и неправильности не ушло до конца. Честно говоря, прогнать его в присутствии Элли Ильсор за те несколько месяцев, что они общались, так и не смог. Очень хотелось поинтересоваться у братьев, что чувствуют они, но даже озвучивать такое было совестно — она им всё-таки сестра.

Но что за человек эта сестра? И вообще — человек ли? Нелепая мысль, но с ней Ильсор порой чувствовал себя так же, как и в обществе Тилли-Вилли. Или деревянных солдат, не суть. Было в этой девушке что-то чужеродное, и дело не только в неестественных для арзачки голубых глазах. Может, и тут сказывается влияние кристалла? Мама, мама, что же ты сотворила?..

Оставалось надеяться, что привычка мало-помалу сделает своё дело. Элар как-то говорил, что ему поначалу в присутствии Элли тоже было жутковато, но сейчас они общались вполне приятельски. Штурман, в принципе, тоже с ней ладил, но ему-то что — он цапается исключительно с рационалистами вроде комэска. Хотя и тот, и другой те ещё чудаки... Может, Ильсор просто был для этой компании недостаточно странным.

И вот как с такими вводными склеивать семью обратно? Впрочем, с этим Элли неплохо справлялась сама. Быстрее всего она нашла подход к Миэлю, устроив ему экскурсию по маминой мастерской, после которой они целый вечер взахлёб что-то обсуждали. Старшие братья только смотрели на них с немым изумлением, а Ильсор ещё и с лёгкой завистью. Он, конечно, был рад, что младшенький окончательно ожил, но на фоне его успехов сам себя почему-то чувствовал ещё большим сухарём.

Он повернулся к Мериту, наблюдавшему за младшими с почти отеческой нежностью:

— Как она тебе? Я про Элли.

Тот улыбнулся:

— Как сестра.

— И всё?

— Немного странная, конечно... Но, знаешь, для меня сейчас всё странно. — Мерит немного помолчал и пояснил: — Пафосно прозвучит, наверное, но я буквально открываю мир заново. И он прекрасен. Особенно вот в такие моменты. — Он кивнул на Элли, с радостным смехом водружавшую на голову брата собственноручно сплетённый венок.

Это было даже немного обидно.

— Я что, один её не чувствую? — буркнул Ильсор.

Брат смерил его внимательным взглядом.

— А ты вообще чувствуешь, Сори? Печёшься о нас, а сам носишься, как бешеный ранвиш. Извини, но такое ощущение, что тебе установку дали, а ты от неё никак избавиться не можешь.

— Я же колдун, — напомнил Ильсор.

— Знаю. И потому переживаю ещё больше. Ты вроде должен был себя сохранить, но всё ещё ведёшь себя как раб — только не господ, а своих собственных принципов. — Мерит положил руку на плечо брата и почти умоляюще заглянул ему в глаза: — Просто отпусти себя, Сори. Ты тоже заслуживаешь свободы.

Ильсор с трудом выдавил улыбку и отвернулся. Как ни крути, Мерит был прав, но то, что его ткнули носом в проблему, как щенка в лужу, раздражало. Он так долго носил маску идеального раба, что она приросла к лицу, а Ильсор старательно игнорировал этот факт. Спасаясь от боли в попытках помочь своему народу, он напрочь забывал о себе, лишая себя тем самым своего главного преимущества. В итоге он благополучно проспал решающий момент, главная роль в революции досталась комэску, и это только подстёгивало его стремление выкладываться по полной ради других. И вот результат... Даже Мерит приходил в себя быстрее, хотя контактировал с куда более ужасным менвитом. Точнее, по сравнению с Гван-Ло безобидными казались почти все, но Ильсор и без этого был склонен относить к таковым Баан-Ну... По крайней мере, до того момента, как эта рыжая сволочь угробила его «Диавону». Он готов был простить генералу и бессонные ночи, и мелочные придирки, и отношение к нему как к нарядному аксессуару, — что угодно, но только не гибель своего детища, над которым работал столько лет.

Да уж, а он ещё Элли считал странной! С себя начинать надо!

Но самоанализ резко отошёл на второй план, когда внезапно умерла Тамши. Лишившись своей любимицы, Миэль словно вернулся в прежнее, допереворотное состояние, если только не худшее. Пока братья в панике ломали головы, что с ним делать, Элли шепнула несколько слов Ал-Рос — и на следующее утро у Миэля появился питомец, а глаза вновь стали живыми. За сценой знакомства с новым членом семьи Элли наблюдала с такой хитровато-довольной улыбкой, что больше, чем когда бы то ни было, напомнила отца — Ханор Олири именно так смотрел на особо удачные творения своих рук. Встретившись взглядом с Ильсором, она подмигнула ему, и впервые в его душе шевельнулось тёплое чувство благодарности к сестре. Может, не так уж всё и плохо?..

* * *

К началу атио всё устаканилось — если, конечно, можно так сказать о начале глобальной перестройки. Королева Ла-Ран торжественно объявила об окончании войны и о признании независимости Аланари. Возникла щекотливая ситуация: спор со Стеллой заключал Ильсор, но правителем-то должен был стать Мерит! В итоге на подписание дипломатического соглашения между государствами братья отправились вдвоём, и под договором с арзакской стороны стояли две подписи.

По их возвращении, уже поздно вечером, состоялось экстренное совещание с участием тех, кто был под рукой — младшие Олири, Гелли, Юни, Дириэ, притащивший на буксире ворчащего штурмана, внезапно примкнувшие к ним Ваэри и Ер-Вис, несколько инициативных ребят из техников и учёных... Впрочем, Ильсор, оглядывая их стихийное собрание, начинал подозревать, что на кого-то ещё, кроме этих людей, они с Меритом в ближайшее время вряд ли смогут опереться. Как тяжело проходит адаптация к новым реалиям, он видел на примере братьев и, чего уж там, на своём собственном. А у других арзаков, не имевших опоры в виде семьи и памяти о нормальной жизни, да ещё в масштабах целого общества... Нет, это уже компетенция Гелли, она и займётся. Тем более девушка подтвердила: они с Лон-Гором уже предприняли кое-какие изыскания в этом направлении.

Сложностей и без того хватало. В первую очередь, конечно — разрушения от Урхая, но с этим обещало помочь менвитское правительство. Затем шло восстановление исконных управленческих структур и параллельно — их же реформация: государственная система Аланари всегда включала существенный элемент самоуправления, но с теперешними, привыкшими к беспрекословному подчинению людьми это вряд ли сразу заработает. Поделить коммуникации и прочую инфраструктуру, давно замкнутую на бассанийский центр. Как-то решить вопрос с менвитами, проживающими на территории Аланари...

Не то чтобы самой большой, но потенциально опасной проблемой были остатки эсарийцев. Да и арзакские колдуны вообще, потому что Нориа, вернувшийся наконец-то к любимому военному делу, больше с ними возиться не собирался. Но не оставлять же их без присмотра?

— Я займусь! — неожиданно раздался звонкий голос Элли.

На девушке тут же скрестились все взгляды, а она только непринуждённо пожала плечами и улыбнулась. Ильсора её спокойствие немного тревожило: понимает ли она всю серьёзность задачи, справится ли? Эх, когда ж он уже научится доверять... Но, если отбросить эту почти менвитскую подозрительность, его именно это в сестре и восхищало. Лёгкость на подъём, умение сразу взяться за дело и быстро найти решение, интуиция — как раз те качества, которые испокон веков отличали их народ. Вот ему и ответ на вопрос, можно ли считать Элли арзачкой. И полноценным членом семейства Олири — тоже.

* * *

Элли валялась на полу в маминой мастерской, пригревшись в круге падающего из окна солнечного света. По небольшому пёстрому ковру в беспорядке рассыпались заметки, рисунки, чертежи... Заглядывавшие в мастерскую менвиты при виде этого ковра всегда озадаченно замирали на несколько секунд. По правде сказать, такое украшение по соседству с горелкой и паяльником казалось непрактичным даже самой Элли, но мама ковры во всех видах очень любила — как напоминание о родине, наверное.

А, вот и оно! Девушка выхватила из бумажной кучи нужный листок и, бегло просмотрев, спрятала в карман юбки. Теперь можно понежиться ещё немного, прежде чем браться за уборку.

Она перекатилась по ковру, догоняя уползающее тёплое пятно, и свернулась калачиком. Теперь, если замереть и прислушаться, можно было различить доносившийся из сада шум деревьев и переговоры птиц, то и дело срывающиеся в сердитые крики — опять воробьи крошки печенья не поделили! Старый ковёр давно уже пропах пылью, но к этому запаху примешивались яркие ароматы цветов на крыльце. Надо бы их, кстати, полить — хоть они и зачарованы от скорого увядания, мама всё равно не одобрила бы несоблюдения садоводческого ритуала.

Теперь, накануне неизбежного переселения на Большую Рамерию, Элли начала относиться к дому с несвойственным ей ранее трепетом. Расставаться с ним и с малой родиной было грустно, но и размах ожидавших её свершений будоражил воображение. Друзья и родные удивлялись её уверенности, а сама Элли никак не могла понять, почему ей нужно бояться. Спасала же она пару раз Гудвинию! Значит, и с задачами покрупнее справится, тем более что творить ей предстоит не в одиночку, а в команде с братьями.

Элли вздохнула и поднялась на ноги, захрустев бумажками. Своих братьев она сумела полюбить заочно, по маминым рассказам и записям, вот только у них такой возможности не было. Девушка всё понимала и не обижалась на лёгкую скованность и недоумённые взгляды. В конце концов, на неё даже мама так иногда реагировала. С такой биографией, как у Элли, неизбежно приходится привыкать к тому, что вызываешь у людей противоречивые чувства. Даже у самых близких.

Она, со своей стороны, честно старалась подружиться. С Миэлем хорошо сработали старые поделки и незапланированный ранвиш, с Меритом — разговоры о маме и, как ни странно, Тилли-Вилли: ему как инженеру оказалось любопытно в нём покопаться. Оставался Ильсор, настолько замученный недавними потрясениями и революционной суматохой, что всё никак не мог отойти. Они вроде общались, но... как посторонние. Ещё мама рассказывала, что её средний сын всегда был самым восприимчивым к любому горю, а уж этого в его жизни за последние девяносто лет было предостаточно. Надо было что-то делать.

Идею подсказала Гелли. Глупо, конечно — после их совместной работы над «Квезалем» Элли могла бы и сама догадаться. Да неважно, главное, чтобы сработало!

Когда в отдалении раздался голос Ильсора, Элли подскочила к окну и призывно помахала ему рукой. Убедившись, что её поняли, запихнула оставшиеся неубранными бумажки в ящик стола и направилась на улицу. В кармане при каждом шаге шуршал рецепт чудо-лекарства — старая записочка из отцовского архива, который мама зачем-то пыталась восстановить уже здесь. Что-то о новых идеях использования кристаллов в космической авиации... Элли не то чтобы по-настоящему разбиралась в инженерии, — куда ей до отца и братьев! — но, в меру её понимания, создателя «Диавоны» такое должно было заинтересовать. А это уже — первый шаг к возвращению. В конце концов, чем больше братьев, тем лучше.