Гостеприимство Камаля (джен)

Колодец был засыпан песком. Каменная кладка одним краем ещё торчала наружу, и я могла бы докопаться до водоносного слоя с помощью Бефис Бринг, будь у меня больше сил, но многодневное путешествие через Пустыню Разрушения истощило меня.

— Да ладно тебе, Лина, — подал голос мой спутник, положив тяжёлую ладонь мне на плечо, — у нас ведь ещё осталась вода.

Я нахмурилась, прикидывая, сколько дней ещё нужно будет идти. Баланс не сходился.

— Не хватит до Сейлуна.

— Ну пройдём через Эльмекию, делов-то, — пожал плечами Гаури, будто это не он в начале нашего путешествия через пустыню настаивал на маршруте вдоль побережья. — У меня уже изжога от сушёного мяса. Сейчас бы миску похлёбки и хороший стейк… И залить бы это всё хорошим элем, а не мутью, которую пьют кочевники.

— И помыться не помешало бы, — отозвалась я, сморщив нос, — от нас несёт за милю.

Гаури мечтательно прикрыл глаза.

— А потом завалиться на нормальную кровать. Ах, мягкие перины…

Хорошо, если в гостинице окажется хотя бы худой соломенный тюфяк, но, если уж на то пошло, я согласна и на это. Песок в качестве постели — та ещё пакость.

Усталость вдруг навалилась на меня, и я, не прерывая грёз Гаури, поплелась к возвышающейся неподалёку стене — останкам древней крепости, охранявшей прервавшийся тысячу лет назад торговый путь. Там, спрятавшись от вечернего ветра, я расстелила пергамент со схемой оазисов и полезла в карман мантии, где лежала моя старая карта. Углём отметив высохший колодец и поразившись, что за прошедшие века кочевники умудрились сохранить память об отрезанных мазоку землях, я стала думать, куда нам лучше двигаться.

Тихо подошёл Гаури, уселся напротив меня, подперев голову ладонью, и стал следить, как я вожу пальцем по картам.

До ближайшего города нужно ещё пару дней пути. Придётся серьёзно экономить.

— Может, нам не следовало так рано уходить от каравана? — пробормотала я. — Запасов хватило бы на большее время.

— Ну уж нет, — фыркнул Гаури. — Я сыт по горло советами о том, как надо лупить строптивую женщину, чтобы она не лезла со своим мнением в мужские разговоры.

Я вспыхнула.

— И ты мне только сейчас об этом говоришь? Когда я уже не могу наказать этих вонючих козлов… — я взмахнула руками, чуть не порвав карту. — Лупить меня! И это после того, как я в одиночку отбивалась от оглой-хорхоя, пока эти ссыкуны прятались за своими верблюдами?

Я сорвала с лица тряпку, защищавшую от песка и солнца, и отшвырнула её прочь. Очень хотелось запустить в кого-нибудь хор-рошим таким Файерболом, чтоб горело ясно.

— Оглой чего? — нахмурился Гаури.

Ну разумеется, он уже забыл эту тварь.

— Песчаный червь, — прорычала я. — Тот, который в тебя Моно Вольт кинул, пустая ты башка.

— Но не попал же, — самодовольно усмехнулся Гаури.

Ох, ладно. Оглой-хорхоя я уничтожила не в одиночку — Гаури успевал ловить разряды на свой меч, пока я подбирала подходящее заклинание. Но то, что кочевники вместо того, чтобы поблагодарить за спасение, пытались навязать нам свои взгляды на жизнь…

— В любом случае, — я выдохнула сквозь зубы, — мы пересекли Барьер Демонов. Можно сказать, что мы уже дома.

— Не сглазь, — испуганно посмотрел на меня Гаури. — Нас один раз уже вышвырнули с самого порога.

Город Камаль, построенный, по-видимому, на том же заброшенном пути, что и разрушенная крепость, казался на удивление оживлённым. На окраине стояли саманные одноэтажные хижины с плоской крышей, дверные проёмы и окна закрывались пёстрыми циновками. Там да сям под тканевыми навесами прятались небольшие лавочки, торгующие пресными лепёшками, жареными цыплятами, свежими овощами, сладостями, ароматными специями, стеклянными колокольчиками и флаконами притираний. Народу было много: деловито торговались богатые купцы из разных стран, плелись нагруженные покупками слуги, местные женщины в широких шароварах и пёстрых безрукавках носили на головах большие бутыли из тёмного стекла, мелькали в толпе малолетние карманники.

Не выдержав дурманящих запахов, я двинулась к одной из лавок, с нескрываемым удовольствием подбрасывая в руке медный лив, который года три таскала в кошельке бесполезным грузом. Куриные ножки тут выглядели особенно поджаристыми, и я даже не так долго торговалась, как следовало бы, но старик всё равно впечатлился.

— Вы торгуетесь, как настоящая эльмекийка, — сообщил он, протягивая мне пакет с покупками.

— Ой, да ладно вам, — притворно смутилась я, пока настоящий уроженец Эльмекии, борясь с дремотой, подпирал стенку соседнего дома.

Задав пару вопросов торговцу, я вернулась к Гаури.

— Порядок, — сообщила я ему. — Сейчас заглянем в Гильдию и отдыхать.

— Зачем тебе в Гильдию? — зевнув, спросил Гаури и запустил лапу в пакет с курятиной.

Я шлёпнула его по руке, чтоб не лез вперёд меня.

— Весточку отправить. Помнишь, нас Амелия тогда обогнала?

— Угумс, — отозвался Гаури, впиваясь зубами в мясо. — Вроде помню.

Я вздохнула.

— Наверняка её доклад о гибели Повелителя Ада и той заварушке с доспехами Зенефа разошёлся по столице, и, думаю, до моей семьи дошли слухи, что я возвращаюсь домой, а я взяла и не вернулась. Не думаю, что они сильно переживают, но всё же как-то надо дать о себе знать, иначе мне придётся не…

Я осеклась, поняв, что слишком много болтаю. До Зефила ещё идти и идти, а я обрадовалась, как ребёнок, что мы наконец-то добрались до известных нам земель. Гаури был прав: как бы опять не вляпаться по дороге в какую-нибудь неприятность.

Иногда лучше жевать, чем говорить.

— Наверное, зря я так, — сказала я, когда курица закончилась. — Только дам родным ложную надежду.

— На их месте я бы предпочёл знать, что ты жива, пускай и далеко от дома, — после небольшой паузы отозвался Гаури.

С момента, как мы вошли в Камаль, он стал непривычно мрачен и беспокоен, так что я даже подумывала запастись тут провизией и водой и снова уйти в пустыню — до самого Сейлуна. Мне всё это не нравилось: Гаури всегда был чересчур беспечен даже в самые тяжёлые времена.

Саманные хижины тем временем сменились миниатюрными особнячками, окружёнными зеленью и прячущимися за украшенными смальтовой мозаикой оградами. Кое-где виднелись витражные окна, приводившие меня в восторг: такую роскошь на моей родине могли позволить разве что храмы, и для городка на захиревшем пути это было вовсе странно. Гаури, когда-то восхищавшийся той великолепной теплицей Рубии не меньше, чем я, сейчас ни на что не обращал внимания.

— Ты был здесь раньше? — как бы невзначай спросила я, таращась по сторонам.

— Как-то не приходилось, — кратко ответил Гаури и снова умолк, упорно не желая втягиваться в разговор.

Бесит же, а.

Здание Гильдии практически ничем не отличалось от окружающих его домиков, и, если бы не торговец курятиной, подсказавший мне адрес, я бы ещё пару часов кружила бы по кварталу. Разве что на витражах здесь были изображены пентаграммы, языки пламени и стилизованные магические инструменты.

Тяжёлая дубовая дверь слегка скрипнула, и мы зашли в прохладный зал. Лучи солнца, пройдя через разноцветные стёкла, рисовали на плитках пола пёстрый узор, в котором опять же угадывались магические символы. Сидевшая за стойкой женщина неопределённого возраста при виде нас приподнялась со своего места и удивлённо вздёрнула одну бровь.

Ну да, мы выглядели потрёпанно, но это вовсе не повод смотреть на нас с таким неодобрением. Можно подумать, что странствующие волшебники здесь в новинку.

Напустив на себя надменный вид, я вытребовала у этой женщины бланк сообщения для голубиной почты. Пришлось, конечно, немного поскандалить и воспользоваться своим титулом — я его не люблю, и люди меня больше знают по фамилии, но иначе я не смогла бы получить доступ к такой дорогой услуге.

Теперь надо было решить, на чьё имя лучше отправить сообщение. Адресат должен был обладать достаточным весом и известностью, и чета Инверс — небогатые торговцы — явно такими не были. Можно было попробовать послать весточку в Сейлун с просьбой переслать её в Зефилию обычной почтой, но у меня не было уверенности, что Амелия сейчас в столице. И ещё была одна работавшая на полставки официантка, к которой мне очень не хотелось обращаться, но это действительно был лучший вариант.

У меня сложные отношения с сестрой. Со стороны может даже показаться, что я её безумно боюсь, но это не совсем так — я её опасаюсь, как обычные люди опасаются стихию. Ведь можно со смехом бегать под летним ливнем, но в какой-то момент ливень может размыть дамбу и снести город. Можно расслабиться, покачиваясь в ласковом прибое, но волна может утопить неосторожного пловца. Можно разжечь костёр в лесу, чтобы погреться и приготовить еду, но чуть не уследишь — получи лесной пожар.

Я частенько дёргала этого тигра за усы, но до сих пор не знаю всей силы старшей сестры. Видимо, какие-то человеческие чувства всё ещё живы в ней, раз она меня не трогает. Хотя, возможно, я обманываю себя, и моё существование пока что просто на руку божественным силам.

В любом случае, у нас с ней были времена, когда было весело. Однажды мы даже придумали секретный шифр, чтобы обмениваться посланиями в секрете от родителей и вредных соседских мальчишек. Шифр вполне годился, чтобы предупредить Рыцаря Цефиида о высокоранговом мазоку, свившем гнездо непростительно близко к моей — нашей — родине.

О том, что моё сообщение могло безнадёжно опоздать, я старалась не думать.

Пока я сочиняла и зашифровывала послание, Гаури с рассеянным видом бродил по залу, рассматривая витражи. Один из витражей всё же привлёк его пристальное внимание, и он, задумчиво почёсывая подбородок, поросший мягким золотистым пухом, долго вглядывался в мешанину цветных стёкол. Потом Гаури встряхнул головой, фыркнул и переместился к доске объявлений, на которой в несколько слоёв висели всевозможные листовки и просьбы о помощи.

Судя по их обилию, с волшебниками в Камале действительно туго.

— Лина, глянь-ка сюда, — вполголоса позвал меня Гаури, когда я дописала сообщение и передала бланк сотруднице Гильдии.

— Что ты там нашёл? — проворчала я. — Неужели тут есть запрос на ликвидацию банд с хорошим вознагр…

Я осеклась, когда увидела чуть выгоревшее от времени объявление, явно висевшее тут не один год.

— Мне кажется, или эти физиономии я где-то уже видел? — безмятежно спросил Гаури.

Видел он их где-то. А-а-а-а.

Помните те мерзкие листовки, которые распространял глубоконеуважаемый господин Копия Резо, когда ему захотелось доказать, что он ничем не хуже оригинала? Где мы и Зелгадис были изображены хтоническими маньяками, продающими дурманящие вещества невинным детям?

Так вот, перед моими глазами была листовка с этими портретами. Там были только мы с Гаури, и текст приписали совсем другой, но я не удержалась и прошипела ругательство в адрес Амелии. Вот что стоило нашу Принцессу Справедливость попросить придворных художников нарисовать что-то более адекватное? Чтобы можно было продавать мои портреты восторженным поклонникам, чтобы семье не стыдно было показать. И вознаграждение за информацию о нас можно было назначить побольше. Неужели Амелия так дёшево ценит наши шкуры?

— Как ты считаешь, Гаури, — задумчиво произнесла я, — выплатит ли Амелия эти деньги нам самим?

— Ну, было бы неплохо, — с сомнением протянул он, а потом лучезарно улыбнулся. — Ну, я в любом случае не знаю, сколько у нас денег осталось.

Этот паразит так тихо и незаметно спихнул на меня все финансовые вопросы, что я даже не знаю точно, в какой момент это произошло. Кажется, в Безельде Гаури ещё сам за себя платил… Вот стукнула бы его сейчас любимой тапочкой, но вот беда — потеряла её незадолго до перехода по Пустыне Разрушения.

Пожалуй, стоило отправить ещё одно письмо.

Я повернулась к сотруднице, чтобы попросить у неё ещё один бланк, но слова застряли у меня в глотке. Несчастная женщина вскочила, судорожно вцепившись в разложенные перед ней бумаги и вытаращив на меня глаза.

— В чём дело? — раздражённо спросила я.

— Вы… Вы же… — наконец выдавила из себя женщина. — Та самая Лина Инверс? Знаменитая волшебница…

— Я, я же, — оборвала я её. — Что надо?

Меня столько времени не было в этих краях, а всё по-прежнему. Сейчас эта дама начнёт перечислять все те грязные слухи, которые распускают обо мне всякие подонки и недобитки: Дажедра, Бандитоубийца, ходячая зараза Лина Инверс, плоскодонка Лина Инверс. Помогите нам, Лина Инверс, только вы с этим справитесь, но платить мы вам не будем. Тьфу.

— Я ваша большая поклонница! — вдруг выпалила женщина, с треском сломав мне шаблон. — Ох, как же неловко… Я как-то не сообразила сопоставить имя из заявки… Я должна извиниться пред вами за неучтивость. Что я могу для вас сделать, уважаемая госпожа?

— Э-э-э… — я даже слегка растерялась от такого напора эмоций. — Мне бы ещё одного голубя отправить. В Сейлун. Пожалуйста.

Гаури с сочувствующим видом похлопал меня по плечу.

— Да, разумеется! — засуетилась сотрудница и сунула мне в руки бланк. — Кстати, я Вемора. Вемора Дэсар. Удивительно, как вы оказались в нашем захолустье…

Вемора, продолжая восторженно бормотать, запустила пятерню в свои коротко остриженные волосы, и, опомнившись, крикнула в сторону подсобки:

— Хадо! Принеси мне ещё одного голубя, сейлунского!

Из подсобки высунулся тощий парень лет на пять меня младше и с интересом уставился на Вемору. Потом перевёл взгляд на меня.

Пальцы Гаури на моём плече сжались чуть крепче.

— Госпоже Лине нужно отправить ещё одно сообщение, — пояснила парню Вемора и с заискивающей улыбкой повернулась ко мне. — Хадо — мой сынок. Он немного нелюдимый, поэтому я разрешаю ему приходить сюда и читать то, что есть в нашей библиотеке. Ну, разумеется, Хадо мне очень помогает.

Не могу сказать, что мне были интересны все эти подробности.

Отправив сообщения и откупившись от Веморы автографом, мы вышли из Гильдии. Солнце уже начинало садиться, и пора было позаботиться об ужине и ночлеге.

— Думаю, разок мы можем позволить себе отдых в приличном заведении, — прикинув наши возможности, сообщила я, когда мы отошли подальше от Гильдии. — Говорят, что в этом районе есть хорошая гостиница с купальнями.

— Это ты у того торговца выяснила? — поинтересовался Гаури.

— Ну да. И по пути там да сям слышала разговоры, — хмыкнула я, а потом в лоб спросила. — Что не так с Хадо?

Гаури — человек, достигший недосягаемых высот в искусстве прикинуться шлангом. Вне сражений я крайне редко видела его в ярости — по пальцам одной руки можно пересчитать, и всегда для этого были основательные причины. В отчаяние он приходил, только когда я оказывалась на грани жизни и смерти. И, если Гаури вдруг стал серьёзным, стоило проверить, насколько хорошо меч выходит из ножен.

— Пока этот пацан не выглянул из подсобки, я даже не подозревал, что там кто-то есть, — ответил мне Гаури. — И это было немного похоже на... Ну, на Зеллоса.

Когда-то давно Гаури раскусил Жреца Великого Зверя чуть ли не раньше меня, и его чутью я доверяла безоговорочно. Хотела бы я верить, что мой приятель ошибается…

— Опять мазоку? — в отчаянии воскликнула я, вцепившись себе в волосы.

Гаури пожал плечами.

— А если да — ты опять полезешь сломя голову в самое пекло?

— Нет, нет, нет и ещё раз нет, — простонала я. — Никаких больше мазоку. Я в отставке, я больше не спасаю мир, я просто милая невинная девушка, желающая мирно вернуться домой, чтобы навестить мамочку и папочку. И не ухмыляйся, золотая рыбка-переросток, вообще не смей спорить со мной! Слышать от тебя ничего не хочу!

Во мне зародилось нехорошее подозрение: а отправила ли мои сообщения эта Вемора, выдающая мазоку за своего сына?

Я люблю путешествовать.

Я люблю посещать новые города, узнавать их историю и секреты, любоваться их парадным обликом и разглядывать изнанку. Мне нравится пробовать разные блюда — простые и изысканные, экзотические и знакомые с детства. Мне приходилось купаться в море, горячих источниках, ледяных горных реках и янтарного цвета озёрах среди болот — и каждый раз это дарило незабываемый опыт. Я люблю закапываться в библиотеки, ведь каждая из них хранит кладезь знаний. Я обожаю встречать бандитов на трактах — особенно меня умиляют изумлённые выражения их физиономий в тот момент, когда с моих рук срывается Файербол. Я без ума от поиска сокровищ в руинах забытых городов. Меня веселит ужас в глазах официанток. Я чувствую себя как рыба в воде в суете постоялых дворов. Я ощущаю умиротворение, сидя у стреляющего искрами костра под звёздными небесами. Я люблю просыпаться под журчание речушки неподалёку, под пение птиц, под шум деревьев.

Но особенно ценно для меня то ощущение, когда после долгого, выматывающего перехода я останавливаюсь в уютной гостинице, смываю с себя пыль дорог и пот, наедаюсь до отвала и заваливаюсь на постель, пусть даже это просто доски, прикрытые символическим матрасом. Это тот момент, когда можно позволить себе ощутить усталость телом и душой, дать себе поблажку. Это момент наивысшей любви к самой себе. К жизни.

И к путешествиям.

Я валялась поперёк кровати, лениво болтая свисающими с края ногами, и наслаждалась долгожданным комфортом. В голове была слегка отупляющая лёгкость — хотя, возможно, дело было в выпитом чуть ранее вине. Ещё влажные волосы вкусно пахли эфирными маслами, и следовало немного расчесаться перед сном, но было так лень подниматься…

В пустыне я закрывала голову от палящего солнца, но местами волосы всё равно выгорели. Под слоем грязи это как-то не бросалось в глаза, но стоило лишь смыть шампунь, среди каштановых прядей стали проглядываться золотистые. Надеяться, что цвет вернётся после хорошего отдыха, я не стала. В конце концов, это просто солнце, а не магическое истощение.

Гаури, оккупировав умывальник и вооружившись ножом, остервенело соскребал со своего лица отросшую бородку. Непонятно, был ли он пьян в той же степени, что и я, но по нему этого никогда не понять, так что я не волновалась, что он испортит шрамами своё привлекательное лицо.

— Может, стоило пока что оставить? — спросила я, развернувшись на живот и подперев лицо ладонями.

— Что оставить? — встрепенулся Гаури.

Я показала на свой подбородок.

— А-а-а. Да вот ещё. Чешется ужасно, — пожаловался он, а потом, с интересом покосившись на меня, уточнил. — А зачем оставлять? Мне идёт?

— Совершенно не идёт, — честно ответила я. — Просто стараниями Амелии наши портреты во всех Гильдиях висят, а ты вроде как в бегах.

— За такой бородой лицо не спрятать, — фыркнул Гаури, стряхивая мыльную пену в таз. — Кроме того, про меня все уже давным-давно позабыли.

— У вас семейное, что ли — всё подряд забывать? — ехидно хихикнула я.

— Это у кого — у нас? — с недоумением поднял бровь Гаури.

Аргх, невыносимый человек.

— Меня всё же беспокоит этот Хадо, — пробормотала я, вновь перевернувшись на спину и подтянув к себе подушку. — Он определённо меня узнал, ещё смотрел с таким интересом… А ведь в научной среде я не сказать, чтобы сильно известна. Те исследования, что я публиковала, относятся к слишком узкой области знаний, и не все могут в должной мере оценить возможность их практического применения. Меня, к сожалению, намного лучше знают бандиты да мазоку. На бандита Хадо точно не похож. И мне это не нравится. С бандитами проще иметь дело.

— «Я в отставке, я больше не спасаю мир!» — издевательски проверещал Гаури, и я запустила в него тапочкой. Неудачно: он в этот момент наклонился, чтобы ополоснуть лицо, и снаряд пролетел над его головой.

Как только у него появилась возможность получать от меня что-то помимо ударов, он, к моей досаде, стал виртуозно уворачиваться — якобы невзначай, но я уже давно не обманывалась.

— Мне кажется, та тётка искренне тебе обрадовалась, — сказал Гаури, вытираясь пушистым полотенцем. — И вообще, я слишком устал и мог ошибиться.

— А если нет? — возразила я. — Норст говорил, что большая часть мазоку решила держаться от меня подальше, и это логично: с их точки зрения дешевле дождаться, пока я сама умру от старости, чем портить себе и мне существование. Но ведь у них там разброд и шатания во мнениях, и кто знает, вдруг Хадо из тех, кто захочет проверить на мне свои силы?

Гаури подошёл ко мне и легонько щёлкнул по лбу.

— Не грузись, ладно? Мы отдохнём и уйдём из этого города. Завтра-послезавтра. Ну пакостит тут этот паршивец, и что с того?

— Но ведь… — заикнулась я.

— Если тебя это так беспокоит, можно ведь просто предупредить власти. Пускай у других голова болит, а не у нас.

Что ж, и у Гаури случаются озарения.

Я планировала весь день проваляться в постели, выползая из комнаты только ради приёмов еды, а к вечеру, когда спадёт жара, прогуляться по рынку. Этому плану я усиленно следовала, когда в дверь постучали. Накинув халат и пытаясь на ходу разлепить глаза, я приоткрыла дверь и выглянула наружу.

Стоявший в коридоре человек в бордовой официальной мантии при виде меня чуть вздрогнул.

— Г-госпожа Лина Инверс? — заикнувшись, спросил он.

Я хрипло подтвердила.

— Господин Майра Лиловый, глава Гильдии магов Камаля, приглашает вас отобедать в его компании, — громко сообщил посланник, вытянувшись во весь рост. — Господин Гаури Габриев также приглашён.

Похоже, Вемора донесла про нас своему шефу. Правда, я не поняла, как они узнали, в какой гостинице мы остановились.

— Придётся подождать, — с протяжным зевком сказала я.

На лице посланника словно написано было «это я и так вижу».

Девушке, чтобы собраться, надо много времени, тем более я так и не причесалась с вечера, и мои волосы теперь пытались жить своей жизнью. К счастью, одежда достаточно просохла после стирки, так что мы с Гаури выглядели… прилично. Я очень старалась привести себя в порядок, чтобы не вздрагивать при взгляде в зеркало. Недостаток отдыха вообще плохо сказывается на внешнем виде.

Посланник, ожидавший нас в обеденном зале, уже заскучал, но, увидев нас, чуть оживился.

— Вы готовы идти? — спросил он.

Я принюхалась к ароматам, тянувшимся с кухни. Не хотелось общаться с главой Гильдии натощак, а на официальном обеде толком не наешься. Гаури, как и я, жалостливо урчал желудком, но посланник уже начал нервно ломать пальцы, и я с сожалением кивнула.

— И что нужно господину Майре от простых путешественников? — поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.

Самое пекло. Солнце висело над головой и изо всех сил пыталось нас сжечь.

— Он хочет обсудить с вами несколько вопросов, — ответил посланник. — Большего сказать не могу.

— Речь не о работе? Меня весьма впечатлила ваша доска объявлений, — хмыкнула я. — Не хватает магов?

— Магов у нас много, — вздохнул посланник. — Но почти все они ремесленники, и боевой магией не владеют.

— Ремесленники? — удивился Гаури. — Ещё и такие бывают?

— Ох, видите ли… Наш город живёт за счёт производства стекла. Подходящего песка у нас много, но с топливом худо, вот и выкручиваемся за счёт магии. Сюда обычно приезжают те, кто не склонен к сражениям, но неплохо умеет управляться со стихийной магией.

Стало понятно обилие витражей, мозаики и прочего стекла в этом городе.

— В любом случае, я не намерена браться здесь за работу, — заявила я.

— Не беспокойтесь, господин Майра вызвал вас по другому поводу. И мы уже на месте.

Наша небольшая процессия остановилась у ворот окружённого кипарисами особняка. Он был одноэтажный, но обширный, со внутренним двором, в котором был устроен бассейн с золотыми рыбками и высажена зелень. Не дом, а мечта. Очень дорогостоящая мечта.

Проведя нас по галерее вдоль двора, посланник остановился и показал на дверной проём, оформленный полуколоннами:

— Пройдите по этом коридору, потом сверните налево. Господин Майра ждёт вас там.

Ну, мы и пошли. На повороте я обернулась — посланник стоял там, на солнечном свету, и смотрел нам вслед.

Майра оказался импозантным худощавым человеком с рано поседевшими волосами и в слишком тёмной, чтобы быть сиреневой, мантии: мужик явно пытался косить под древних правителей с их пурпурными одеяниями. Он лежал на кушетке у заставленного яствами столика, и, казалось, дремал, но стоило мне плюхнуться в кресло, стоявшее напротив, раздался слегка дребезжащий тенор:

— Ага, вот и вы. Долго же вас ждать пришлось.

Видимо, здесь я должна была начать оправдываться за опоздание, но Майра не на ту напал.

— Чем обязана? — резким тоном поинтересовалась я.

— Для начала я бы хотел бы поговорить с вашим спутником, госпожа Инверс, — чуть усмехнулся Майра.

Гаури, стоявший за моей спиной, с неохотой уселся в соседнее кресло.

— Со мной? — растерянно спросил Гаури. — О чём?

— Так уж вышло, — Майра сел на кушетке и потянулся за кубком вина, — что из-за специфики нашего города я совмещаю должности главы Магической Гильдии и градоправителя Камаля, и меня также касаются вопросы безопасности Эльмекии. Вы понимаете, к чему я веду, господин… — Майра чуть замялся, — Габриев, да?

Гаури покивал с серьёзным видом.

— Кроме того, я знаком с одним из ваших дядюшек, — продолжил разглагольствовать Майра. — Знаком достаточно, чтобы меня посвятили в подробности одного инцидента, который ваше семейство уже несколько лет как пытается замять.

Я насторожилась. Запахло семейным скандалом, и хорошо, если это не втянет нас в очередные неприятности.

— А я тут вообще при чём? — нахмурился Гаури.

Майра с укоризной поцокал языком.

— Ну как же… Исчезновение семейной реликвии весьма расстроило ваших родных, господин Габриев. Позвольте поинтересоваться, почему же я сейчас вижу у вас совсем другое оружие?

— А, так вы про Меч Света! — озарило Гаури. — Так я его продал. За пятьсот монет.

Майра подавился вином.

Я закрыла лицо ладонью, еле сдерживая нервный смех. Мне эти несчастные гроши, похоже, будут до конца жизни припоминать.

— Это была худшая сделка в моей жизни, — простонала я, немного придя в себя.

— П-п-простите? — вытаращился на меня Майра, всё ещё пытаясь откашляться.

— Ну, знаете, бывают акции типа «купи меч и получи мечника в подарок», вот я и повелась. Девушки вообще любят всякие акции и распродажи, на них можно неплохо сэкономить. Меч был хороший, мечник тоже ничего так показался…

— Показался? — возмутился Гаури.

— …но знаете, как оказалось, содержание этого громилы обходится в кругленькую сумму. Он ест даже больше, чем я!

— Так всё же, где Меч Света? — в отчаянии воскликнул Майра.

— Его забрал один плохо воспитанный малец, — быстро ответила я. — Фибрицо. Полагаю, вам доводилось читать доклад Сейлунской правящей семьи о падении Повелителя Ада?

— Более того, недавно я лично побывал на руинах Сайраага, — кивнул Майра, явно удовлетворившись моим ответом, и вдруг спросил. — Не против, если я закурю?

Моё мнение его на самом деле не интересовало. Взяв со столика заранее приготовленную сигару, он подпалил её, и по комнате поплыл едкий дым.

— К слову о мазоку, — поморщившись от начинающейся головной боли, сказала я. — У меня есть подозрение, что у вас в городе завёлся один такой.

— Я в курсе, — Майра раздражённо скривился и выдохнул ещё один вонючий клуб дыма, — и очень этим фактом недоволен. Я бы предложил вам позаботиться о нём, но…

— Со своими демонами разбирайтесь сами, — перебила я его. — Мы здесь проездом. Я просто должна была предупредить.

— Во-о-от, — оживился Майра. — И здесь мы переходим к тому, что я хотел услышать от вас, госпожа Инверс. Как можно быть проездом в городе, находящемся на краю мира?

Мне очень не хотелось распространяться на эту тему до того, как закончу отчёт и сдам его в Гильдии более крупного города, чем Камаль, но я была не в настроении придумывать объяснения. Я хотела побыстрее отвязаться от Майры и пойти обратно в гостиницу. Голова болела всё сильнее.

— Барьер пал, — буркнула я и потёрла висок. — Мы пришли с той стороны.

Майра внимательно на меня посмотрел.

— Я боялся этих слов, — вздохнув, сказал он.

— Лина, — тихо позвал меня Гаури. Голос его прозвучал словно через слой воды.

— И надеялся, что моя разработка на вас не подействует. Всё же вы выдающаяся личность.

Какой же противный у Майры голос. И какой отвратительный у него табак. И как же мерзко всё вокруг качается.

Или это меня клонит набок?

Прикрыв глаза от режуще яркого света, я услышала какой-то грохот. Сквозь шум крови в ушах пробилось что-то про долг и пророчество — что-то смутно знакомое, но уже не важное. Боль расползалась, сдавив горло, подбираясь к желудку. Кто-то схватил меня за плечо, но от резкого рывка меня замутило.

Кажется, меня вывернуло на лежавший под моими ногами ковёр — он был пушистый, с красивым геометрическим орнаментом. Похожие узоры заплясали перед моими глазами, и я не могла понять, что происходит.

Ах да. Меня несли куда-то. Знакомый запах. Тепло.

Больно.

При всей интенсивности боли я оставалась в жалком подобии сознания. Порой я слышала какие-то обрывки слов, но мне не хватало сил их осознать. Когда моё тело ломал очередной спазм, я могла только кричать и надеяться, что это всё хоть как-то закончится. В краткие мгновения передышки я с ужасом ждала новой волны, и то, что происходило вокруг меня, не имело никакого значения. В какой-то момент я и кричать уже не могла: голос сорвался, обожженное желчью горло саднило, и те капли воды, которые изредка вливались в меня, не утоляли жажды. Несколько раз мне удавалось соскальзывать в блаженное ничто, но слишком скоро я возвращалась к мучительному существованию.

Вернее, меня возвращали. Без малейших сомнений, жестоко и уверенно, бросали в этот океан боли каждый раз, кроме последнего.

Я не сразу поняла, что изменилось, когда очнулась. Перед глазами по-прежнему плясали разноцветные пятна, и тело болело, вот только иначе. Не было судорог, выдёргивающих конечности из суставов, не было спазмов, выворачивающих внутренности наизнанку и не дающих дышать. Тело было липким от пота, от меня ужасно несло рвотой и кровью, но я была жива.

— Лина? — раздалось рядом.

Очертания незнакомой комнаты медленно проступали в темноте.

Я хотела попросить воды, но из меня вырвался лишь жалкий хрип. Грудь ныла, будто на неё давили.

Раздался шорох, я заметила какое-то движение. Под голову скользнула жёсткая ладонь, помогая мне приподняться. Я почувствовала, как к моим губам прижалась глиняная кружка, и шумно, стуча зубами об край, сделала глоток, ещё один.

— Ты меня слышишь, Лина?

— С-с-с… шу, — просипела я.

Гаури тяжело вздохнул.

— Где?.. — я потянулась рукой на его голос.

— Здесь я, здесь, — прошептал Гаури, поймав мою руку и чуть сжав её. — Ночь. Поспи ещё немного.

Сложно засыпать, когда рядом рыдает мужчина. Но я смогла.

В следующий раз я проснулась днём. Было жарко, и лучи солнца пробивались сквозь занавешенное циновкой окно, освещая какую-то унылую комнату с большой печью и с полками, заставленными пыльными бутылками и ретортами. У печи стоял грубо сколоченный стол. От заслонки печи до окна была натянута верёвка, на которой висела моя одежда и ещё какие-то тряпки. На отель, в котором мы ночевали до инцидента, это явно не походило.

Я лежала на одеяле, расстеленном прямо на глинобитном полу, и была тщательно укрыта его свободным краем; рядом стояла кружка, полная воды, и большая бутылка в верёвочной оплётке — как у носильщиц на рынке. Гаури спал, прислонившись спиной к входной двери и прижимая к себе меч, но стоило мне сесть и потянуться за кружкой, его глаза тут же открылись.

— Как ты? — устало спросил он.

— Немного лучше, чем я рассчитывала, — просипела я. — Что вообще случилось?

Гаури потёр лицо ладонью.

— Да если б я знал.

Я залпом выпила всю воду и подумала, что не отказалась бы от ещё одной кружки.

— И долго я так? — поинтересовалась я, рассматривая свежие синяки.

Отпечатки пальцев на предплечьях. Следы на грудине. Синяки на коленях. Обломанные ногти. Просто прелесть.

— Пару суток, наверное.

Комок грязных бинтов и полное отсутствие магии — на неделю раньше, чем я ожидала. Даже исцеление не наколдовать.

Гаури пересел поближе ко мне и налил ещё воды.

— Ты упала посреди беседы. Я… — он выдохнул так, словно пытался справиться с гневом. — Я вообще не понял, что это было. Не было ощущения, что он хотел тебя убить.

— А он и не хотел, — буркнула я, взяв у Гаури кружку.

— В смысле? — он непонимающе уставился на меня.

Я фыркнула: так старина Гаури больше похож на себя.

— Не могу сказать, что мне самой всё понятно, — я отхлебнула воду. — Он был расстроен. Такое ощущение, что он просто хотел испытать на мне какой-то узконаправленный яд, но не думал, что меня так скрутит. Просто…

Сайрааг. Пророчество. Долг. То, что успел наговорить Майра прежде, чем меня скрутило.

— Он был уверен, что делает это ради спасения мира. Как и те, кто преследовал нас там, за Барьером, — сказала я, отставив кружку и уткнувшись лбом в колени.

«Тот, в ком обитал сам Хаос, придёт из земли, запечатанной демонами, и принесёт с собой хаос».

Опять же, есть проблема интерпретаций. Ещё при первой нашей встрече Сильфиль сказала: «Если предсказания верны, это заклинание уничтожит мир». Мне повезло, я не устроила конец света и даже сама осталась жива, но если верить словам Ша… словам Люка, что Гигаслейв оставил искажения на земле Сайраага, то эти же искажения не могли не остаться в моём теле.

Спутавшиеся волосы щекотали мне плечи, и я смахнула их за спину. Выгоревшие золотистые пряди проскользнули у меня меж пальцев, заставив задуматься: а когда они стали такими? И почему только сейчас?

— Помнишь Белл? Девушку, которая была настолько поглощена горем и ненавистью, что добровольно объединилась с Проклятым Мечом? А Люк? Он принял в себе частицу Рубиноокого, но остался прежним, — я вздохнула и искоса бросила виноватый взгляд на Гаури. — Чтобы уничтожить Фибрицо, я стала Повелителем Кошмаров, и, боюсь, она так и осталась со мной. Майра хотел, чтобы погиб только носитель Хаоса.

Не уверена, что Гаури хоть что-то понял. Когда дело касается подобных вещей, он абсолютно бесполезен — тут даже я, несколько минут бывшая кем-то невозможным для нашего мира, разобраться не могла. До сих пор я просто боялась вспоминать о том опыте. Меня влекло могущество, бывшее тогда в моих руках, и пугала та бесчеловечность, которая была во мне — когда даже мазоку высшего ранга казался просто раздражающей мошкой. Что, если оно действительно дремлет во мне, и может вернуться в любой момент? Что, если Гигаслейв уничтожит мир не сразу, а через несколько лет, моими руками, и Сильфиль не ошиблась?

Что, если мне станут безразличны те, ради кого я прочитала Гигаслейв?

— Возможно, для мира было бы лучше, чтобы я умерла, — со смешком сказала я, и Гаури вздрогнул.

— Не смей так говорить, — яростно прошептал он. — Не после всего, что нам пришлось пройти.

Боже, он два дня выслушивал мои крики, возился со мной, как с припадочным младенцем, и просто заставлял меня дышать, а я сказала ему, что всё было зря. Неловко вышло.

Даже будучи в панике, Гаури понял, что возвращаться в гостиницу не стоит. Во-первых, Майра уже знал, где мы остановились, а во-вторых, нас выгнали бы после первой же ночи. Кому надо, чтобы я распугивала постояльцев воплями и хрипами? Вот мы и отсиживались в какой-то заброшенной стеклодувной мастерской. Днём вокруг было достаточно шумно, чтобы меня не было слышно, а ночью, похоже, никто не рискнул лезть сюда. Могу поспорить, скоро поползут слухи о призраках.

Гаури иногда устраивал вылазки наружу за провизией, а я ждала, когда восстановятся мои способности. У меня было некоторое опасение, что яд Майры как-то запечатает их, но обошлось: маломальское исцеление у меня получилось уже на следующий день после пробуждения, и в тот же день я кое-как наколдовала себе таз воды, а то от меня воняло так, будто я не то что сдохла — протухнуть уже успела.

Вот не надо болеть. Это мерзко.

— И что мы теперь собираемся делать? — как-то вечером спросил меня Гаури.

Кажется, я основательно напугала его своим суицидальным настроением. Но сейчас, когда недомогание и последствия отравления прошли, и я с новыми силами взялась за исследования — комната теперь была завалена моими расчётами и выкладками, — Гаури, до сих пор избегавший спрашивать меня о моих планах, выдохнул с облегчением.

— Для начала у меня чешутся кулаки начистить морду Майре, — проворчала я, ползая по полу и складывая листы в стопку. — Какие бы у него не были благие намерения, мне не нравится, когда меня пытаются убить.

— Мне тоже хотелось взять этого чувака за шиворот и хорошенько встряхнуть пару раз, — признался Гаури, — но было как-то не до того. Когда тебе стало лучше, я решил, что если я пойду разбираться в одиночку, то ты мне этого не простишь.

Вот ведь добрая душа. Мы чуть не повторили судьбу Люка и Милины, а он говорит «встряхнуть за шиворот».

Серьёзно, я не хотела бы кровавой бани в случае моей смерти. Благодарю покорно, насмотрелась.

— Ага, — кивнула я, — рада, что ты это понимаешь. Кроме того, у меня есть пара вопросов к нему.

Гаури с тоской уставился на меня.

Он знал меня достаточно, чтобы понимать: мне позарез надо выговориться, и для этого мне позарез нужен слушатель. И хочет он того или нет, ему придётся меня слушать.

— Какие ещё вопросы? — смиренным тоном спросил он.

— Ну, мне интересно, как давно здесь ходит это чёртово пророчество и насколько оно испортит нам дорогу домой. Я ужасно устала от этих самозваных «спасителей мира» ещё во Внешнем Мире и очень недовольна тем, что ещё одного такого фанатика мы встретили в первом же городе. Но, знаешь ли… — я задумчиво почесала затылок. — Если о пророчестве знает только Майра, нам от этого не легче.

— Почему?

— Так это значит, что кто-то извне рассказал о нём. Норст, конечно, пообещал десяток лет не портить нам жизнь… Но ведь он тут же его нарушил, закинув нас неведомо куда! Что мешало ему подкинуть информацию влиятельным людям на возможном пути нашего возвращения?

— Ещё есть тот шкет в гильдии, — ввернул Гаури. — Не думаешь, что это он замешан?

Я неуверенно покачала головой.

— Когда я упомянула о нём при Майре, тот скривился, будто что-то кислое сожрал. Склоняюсь к тому, что с мазоку у него дел нет.

— Но всё же…

— Но всё же я что думаю: Амелия в своём отчёте не сообщала подробностей о том, как был уничтожен Повелитель Ада, отделавшись общими фразами. Ну, знаешь, её любимое: «Для мужественных сердец, наполненных отвагой и жаждой справедливости, нет никаких преград!»

Гаури аж зааплодировал моему пародийному таланту.

— А Майра упомянул, что специально посещал руины Сайраага, — продолжила рассуждать я, — и смог связать те события с явлением Хаоса, даже яд сочинил. И для людей это не явная связь, зато очевидная — для мазоку. Да чёрт возьми, не сходится!

Я закрыла лицо руками и заворчала.

— А что с той тёткой, которая у тебя автограф выпросила? — спросил Гаури.

О. Точно.

— Думаешь, Вемора скармливала своему боссу информацию, полученную от «сына»?

Гаури пожал плечами.

— Ну да, в этом есть смысл, — покивала я. — Как минимум, она доложила Майре о нашем появлении. Получается, подстроив наше столкновение, она в любом случае осталась в выигрыше: погиб бы или Майра, и тогда она могла бы претендовать на его место, или я, и мазоку избавились бы от нехилого такого камня в башмаке.

— Ну не знаю… — с сомнением протянул Гаури. — Как-то это становится похоже на неразбериху в Атласе.

— А у тебя есть идеи получше, умник? — огрызнулась я.

— Ага.

Да ладно.

— Надо просто пойти к Майре и выбить из него все ответы, — ухмыльнулся Гаури.

Отлично. Мы просто вернулись к тому, с чего начали.

Всем хорош Гаури. Он отважный, добрый и заботливый, с хорошо сложенным телом и привлекательным лицом. Во владении мечом ему равных нет: уж на что я опытный и умелый боец, и за прошедшие годы значительно улучшила своё мастерство, но всё ещё за ним не поспеваю. Вот только в голове у Гаури определённо кисель плещется.

Он притащил мне платье.

Дело в том, что одежда, в которой нас забросило во Внешний мир, давно истрепалась и была выкинута. Так бывает: в странствиях и сражениях неизбежно что-то пачкается и рвётся, и приходится заменять то одно, то другое. Вещи, в которых мы вошли в Камаль, были куплены больше года назад в одном позабытом богами городке, уже были основательно поношены и смотрелись слишком странно, так что в очередную вылазку Гаури были даны деньги и напутствия закупить что-нибудь на замену. Себя-то он не обидел, и теперь без проблем мог прикинуться даже каким-нибудь мелким дворянином — благо, такую шевелюру, как у него, здесь только они и могли себе позволить.

А мне он принёс симпатичное платьице в зефилийском стиле, подходящее для беззаботной горожанки или купеческой дочки, но никак не для странствующей волшебницы, у которой на носу как минимум выяснение отношений с главой Гильдии, повёрнутом на спасении мира от Повелителя Кошмаров в моём лице, а то ещё и очередная разборка с мазоку. И с моей удачей надежда отделаться малой кровью всякий раз умирала, не родившись.

Гаури оправдывался тем, что на улицах Камаля появились солдаты из близлежащего гарнизона — мол, лучше пока не высовываться, боевой маг на улицах мирного городка будет слишком бросаться в глаза и всё такое прочее. Да и порадовать меня захотел — сувенир с родины же.

Порадовал, как же. Пришлось всё спешно переделывать.

В корсаж из мягкой кожи я вшила самодельные амулеты, нижнюю юбку безжалостно пустила на бинты, а верхнюю укоротила почти до колен и распорола по шву до талии. Мама, когда ей приходилось издалека везти товар, обычно надевала похожую запашную юбку, под которой не было видно поддетых бриджей, и короткий меч, скрытый в складках ткани, не слишком бросался в глаза. Сшитой из обрезков ткани косынкой я прикрыла бандану, а наплечники и плащ пока что пришлось припрятать. Рубаху я оставила прежнюю, хотя она немного бросалась в глаза.

Как она оказалась у меня — мутная история, потому что я сама на тот момент была, скажем так, слегка не в себе, а вызволившие меня из плена Ран и Гаури ничего внятного рассказать не смогли. Гаури, как обычно, отмазался своим коронным «ничего не помню», повествование Ран состояло лишь из восторженных междометий. В любом случае, в качестве трофея я заполучила рубаху, пёстрая вышивка которой скрывала вязь загадочных рун и образовывала нечто типа магических кругов, увеличивающих магический резерв. Моим старым талисманам это и в подмётки не годилось, и Рагна Блейд по-прежнему оставался для меня недоступным, но всё равно: в бою любая мелочь не бывает лишней.

На перешивание наряда я потратила полночи. На Гаури даже ворчать не пришлось, сам всё понял.

Город вовсю готовился к какому-то празднику: на улицах гуляли толпы нарядно одетых людей, везде висели гирлянды из бумажных цветов и звенел детский смех. Купцы выложили на прилавки свои лучшие товары, и я тихо страдала оттого, что не могла в полной мере насладиться прогулкой по рынку. Мне хотелось вдоволь порыться в связках сушёных трав, поглазеть на украшения из разноцветного стекла — и прикинуть, можно ли сделать из них недолговечные, но дешёвые амулеты на продажу, — или поторговаться за какую-нибудь ерунду просто ради самого процесса торгов, но нам было не до того. Рынок просто оказался на нашем пути.

— Не похоже, что они тут по наши души, — пробормотала я, когда мимо нас прошёл очередной патруль.

— Думаешь? — рассеянно отозвался Гаури.

Я пристально и с лёгким упрёком посмотрела на него. Он ответил безмятежным взором.

— У Гильдии есть наши портреты, — напомнила я. — Майре достаточно было показать их солдатам, и мы бы и шагу не смогли бы сделать, не привлекая к себе внимания.

— Мне казалось, что ты считаешь их неудачными.

— В том-то и проблема!.. — возмутилась я, но осеклась, решив, что получилось слишком громко.

Но среди криков уличных зазывал и шумной торговли мой возглас как-то потерялся, и я продолжила:

— Они неудачны не потому, что непохожи, а потому что это мерзкие, низкопробные карикатуры. Но всё равно: нас слишком хорошо узнавали. Даже облачение жрицы толком не помогло.

— Просто тебе оно на тебе не смотрелось, — сообщил Гаури, даже не глядя на меня: он крутил головой, словно выискивая что-то среди прилавков. — Слишком бросалось в глаза, что ты не привыкла такое носить.

— А как же аура мягкости и заботы, которую обещает облик жрицы? Мне казалось, что всем мужчинам нравится такое.

— Разве? — Гаури пожал плечами. — Не замечал за собой такого. И вообще, это платье тебе гораздо больше идёт…

Ох, это было неожиданно.

— …а отсутствие мягкости и заботы у тебя на лице написано.

Я не буду бить его прямо здесь и сейчас. Я отомщу ему чуть позже.

— Глянь, Лина! Там шашлыки продают, — Гаури наконец-то нашёл, что искал, и потянул меня в сторону палатки, от которой доносился соблазнительный аромат.

Или не отомщу.

Просто я не могу устоять, когда он говорит мне такие слова.

Мне действительно не хотелось тратиться, но решать проблемы на пустой желудок — так себе идея.

Итак, шашлыки. И ещё кое-что по мелочи.

Как-то незаметно мы втянулись в ритм праздничного города. Людской поток подхватил нас, неся от прилавка к прилавку, и вынес на большую площадь, свободную от торговли. На дальней стороне площади был сооружён помост, и откуда-то из-за него доносилась с детства знакомая мелодия: бродячие музыканты репетировали то, под что весь город ночью будет сбивать каблуки. Перед помостом тренировались акробаты в расшитых блёстками трико и жонглёры с булавами, звенели монистами танцовщицы в ярких нарядах и с цветами, вплетёнными в иссиня-чёрные кудри. Слегка поддатая компания молодых людей и девушек, не дожидаясь вечера, уже пустилась в пляс, и люди, окружившие танцующих, подбадривали их выкриками и хлопали в ладоши.

Я сама поймала себя на том, что притоптываю ногой в такт музыке. Не то, чтобы я вовсе не хотела поплясать, но делать это с мечом на поясе было бы очень глупо, так что мы остались среди зевак и любовались чужой радостью, словно старики, уже отжившие своё.

На той стороне стихийной танцплощадки за мельканием пёстрых юбок вдруг мелькнула коротко стриженная женщина в чёрной мантии. Нервно комкая в руках какую-то бумажку и то и дело озираясь, она протискивалась сквозь толпу. Нас она не видела — да и я заметила её, только когда её вынесло ближе к танцующим, и всё моё веселье мигом схлынуло, оставив мне лишь досаду и смутное чувство зависти к тем, кто мог позволить себе беспечно развлекаться, в то время как я вынуждена раз за разом выгрызать себе право на жизнь.

Пока нас не заметили, я протиснулась через толпу подпевающих балладе про рыцаря и троллиху людей и зашагала к выходу с площади, не сомневаясь, что Гаури последовал за мной.

От площади к особняку Майры вела тенистая, малолюдная улица. В пыльной траве по обочинам стрекотали кузнечики, с площади, словно подгоняя нас в спину, доносилась музыка и весёлый шум. Доспех Гаури тихо позвякивал при каждом шаге.

— Что не так, Лина? — спросил он меня, внезапно остановившись.

Я тоже замерла, скривив губы в презрительной гримасе. Фыркнув, развернулась, шагнула ближе к нему, ткнулась лбом в плечо. Тёплая широкая ладонь его неторопливо скользнула по моей спине.

А волосы-то и не погладить, как он привык: убраны в узел и спрятаны под косынку.

— Тут люди, — вполголоса предупредил меня Гаури.

— Да наплевать, — сердито буркнула я. — Надоело. Всё равно меня без конца шантажируют все, кому хоть что-то от меня надо.

Гаури снова погладил меня по спине, приобнял второй рукой.

— И всё же, что случилось?

— Разочарование, — ответила я после небольшой паузы, продолжая «бодать» лбом его плечо. — Больше не надо идти наощупь, наугад, вроде и места-то уже знакомые. Можно выбрать любую дорогу, не сверяясь с кривыми картами, нацарапанными на коленке, с непонятными надписями, с незнакомыми звёздами. Отвлеклась. Расслабилась. Дура.

Гаури сочувственно вздохнул, но ничего не стал говорить, только обнял чуть крепче.

— Жарко, — пробормотала я.

— Угу, — отозвался Гаури.

— Надо идти, — добавила я, даже не пытаясь высвободиться.

Гаури кивнул и прижался щекой к моей голове.

— Чем раньше мы разберёмся с Майрой, тем быстрее мы сможем…

Я осеклась. Что-то в том, как Гаури держал меня, изменилось: мышцы еле заметно напряглись, словно он приготовился к схватке.

— Гаури? Так ты ещё жив, что ли? — раздался незнакомый мужской голос.

Я, чуть вывернувшись из объятий, выглянула из-за плеча Гаури, пытаясь понять, что не так, и оценить, какие ещё проблемы могут нарисоваться на горизонте.

Возможные проблемы выглядели как офицер в сопровождении двух солдат. Лет офицеру было чуть больше тридцати, длинные тёмные волосы его были зачёсаны назад, открывая высокий лоб с намечающимися залысинами, и мягкими волнами спадали за спину. Добротное снаряжение и надменное выражение лица выдавали в нём дворянина из процветающей семьи, но, как правило, люди с такими исходными данными редко задерживаются на низовых должностях, тем более в дальних гарнизонах. Больше похоже было, что его сослали на окраину Империи за какие-то грешки.

— А мы разве знакомы? — дружелюбно поинтересовался Гаури, повернувшись к офицеру и неловко почёсывая в затылке.

Я как-то непринуждённо и незаметно была задвинута за его спину. Обычно он себе такого не позволял, зная, что защита такого рода даже оскорбительна для меня.

— Да ладно тебе, сопляк! — хохотнул офицер, небрежным жестом отсылая своих подчинённых. — Триста лет не видел тебя, вон какой здоровый вымахал! Может, сходим выпить куда-нибудь? Расскажешь, где болтался всё это время, про родню послушаешь.

— Откажусь, пожалуй, — всё тем же мягким голосом ответил Гаури, но его пальцы чуть заметно дёрнулись, словно ища рукоять меча. — Я сейчас немного занят.

Что ж, у каждого человека есть слабые места. Чаще всего они появляются в те времена, когда ещё не отросла броня на душе — умение прятать свои настоящие чувства и не придавать значения ничтожествам. И, похоже, этот офицер одним своим существованием бил по больному.

— Видел я, чем ты занят, — каким-то особенно противным тоном произнёс офицер, и я, даже не видя его из-за спины Гаури, могла поклясться, что он похабно подмигнул. — Святоша наконец-то забил на свои принципы и приударил за купеческой жёнкой? Так бери её с собой, двое ведь развлекут не хуже, чем один. Не так ли, красавица? — спросил он, намереваясь обойти Гаури и посмотреть на меня — а то и облапать.

Гаури двинулся левее, пытаясь преградить офицеру путь, рука потянулась к мечу — я едва успела схватить его за запястье. Встав рядом с Гаури, я с отвращением уставилась на офицера.

В любой другой ситуации я не стала бы мешать Гаури наносить справедливость. За мной самой обычно не ржавеет применять Дилл Брандо к слишком назойливым людям, особенно если это вымогающий взятку городской стражник или, тем более, вонючий бандит. Но иметь дело с офицером Эльмекийской армии, да ещё явно выходцем из непростой семьи, было чревато серьёзным скандалом — достаточно крупным, чтобы и Сейлунская правящая семья, и Вечная Королева посчитали бы допустимым откупиться жизнями двух бродяг ради сохранения мира. Я даже не слишком возражала бы. Империя — слишком серьёзный противник.

— Нашёл себе такую же полоумную, — презрительно скривился офицер и попытался схватить меня за подбородок. — Даже имя своё не назовёшь, сладкая?

Я резко ударила свободной ладонью по руке нагло ухмыляющегося офицера, прекрасно понимающего, что у нас нет возможности дать ему достойный отпор, и вполголоса, торопливо забормотала Слова Хаоса. Побег под прикрытием магической тьмы — не самый лучший выход из такой ситуации, но Гаури был на редкость зол. Ещё немного, и пролилась бы кровь.

На лице офицера проступило недоумение.

— Госпожа Лина! — послышался встревоженный женский голос, и я невольно отвлеклась, развеяв уже готовое высвободиться заклинание.

В нашу сторону бежала, подхватив длинную юбку, Вемора Дэсар.

— Ты что, колдунья? — в замешательстве уставился на меня офицер.

— Это наши… консультанты… — ответила вместо меня запыхавшаяся Вемора. — Наняты по поводу всё той же… проблемы. У меня к вам дело, госпожа Лина.

Я могла лишь предполагать, что за проблему подразумевала Вемора, но физиономия офицера стала откровенно испуганной.

— Что ж, тогда я возвращаюсь к патрулированию, — поспешно откланялся он и, покосившись на Гаури, добавил. — Моё предложение выпить всё ещё в силе.

— Иди к чёрту, — прошипел Гаури, зло щуря глаза и даже не пытаясь выглядеть недотёпой перед вероятным врагом.

Но Вемору, похоже, это ничуть не обеспокоило, как и мой недоверчивый взгляд.

— Вам следовало сразу назвать своё имя. Этот человек опасается волшебниц, — как ни в чём не бывало пояснила она, следя за удаляющимся офицером. — Позволил себе лишнего, пристав к одинокой путешественнице, и сначала ему крепко досталось от неё, а потом его понизили в звании и сослали из столицы в нашу глушь, а путешественницу выдворили за пределы страны. Говорят, даже был дипломатический скандал. У той женщины оказались серьёзные связи.

О, так я угадала.

— Так в чём дело? — не слишком учтиво спросила я.

Вместо ответа Вемора протянула мне помятую бумажку, которую я заметила в её руках ещё на площади. Судя по размашистой надписи на обороте — сообщение из дома.

Только сейчас я осознала, что всё ещё крепко цепляюсь за руку Гаури. Разжав пальцы — Гаури тут же стал старательно разминать запястье, — я забрала у Веморы сообщение и, спрятав его за корсаж, в лоб спросила её:

— Всё из-за вашего сына, не так ли?

Лицо Веморы исказилось.

— Мой сын умер четыре года назад, — тихо ответила она. — Мор. Я должна извиниться за тот фарс, но… Мне просто хотелось хоть как-то задеть эту тварь.

Из объяснений Веморы я поняла, что лже-Хадо появился в Гильдии полгода назад по рекомендации Майры. Изначально его приняли на место помощника архивариуса — откровенно избыточная должность, — и тогда он маскировался под кого-то другого. Медленно, черта за чертой, он менял свой облик, с каждым днём всё больше походя на покойного сына Веморы. Подлога никто не замечал: Вемора приехала в Камаль уже после смерти мужа и сына и не слишком распространялась о причинах переезда, лже-Хадо большую часть времени отсиживался в архивах, а странное поведение вдовы Дэсар списывали на горе от потери мужа и лёгкое помешательство.

Кажется, помешательство у неё в самом деле случилось. Видеть, как какая-то хтонь крадёт облик любимого человека, пряча под человеческой оболочкой нечто… неправильное, извращённое — само по себе тяжёлое испытание, но, зная повадки мазоку, могу лишь предположить, что лже-Хадо не ограничился одним обликом. Мазоку любят поиграть с людьми, и у каждого из них свои любимые игры.

Когда в Камаль пришли мы с Гаури, лже-Хадо тут же словно испарился, а Майра заперся в своём особняке, то и дело присылая распоряжения по подготовке к ежегодному фестивалю. Солдат из гарнизона прислали по его запросу: с чистокровным мазоку они вряд ли смогли бы справиться, но, если бы лже-Хадо призвал лессер-демонов, солдаты должны были эвакуировать людей и сдержать нашествие.

А ещё в архиве пропадали отчёты. Вскоре после появления лже-Хадо некоторые из них просто превратились в прах, и даже самые свежие из них истлевали на глазах. Системы в этом Вемора не нашла — да и не слишком-то пыталась найти. Зато я нашла некоторое сходство с одним нашим знакомым мазоку.

Хоть бы это оказался не Зеллос.

— Так что же связывает главу Гильдии и мазоку? — спросила я, не понимая логики в действиях Майры: он привёл лже-Хадо в Гильдию, явно получив от него эксклюзивную информацию, попытался меня вежливо и с сожалением убить — хотя мне от этого не легче, — а потом призвал гарнизон для защиты Камаля от демонов. А про нас будто забыли.

Вемора заволновалась.

— Господин Майра — хороший человек и умелый администратор. Та тварь… — она запнулась, подбирая слова, — ввела его в заблуждение, он до последнего не знал, что это — мазоку. Я… боялась говорить об этом. Молчала, пока вы не появились. Он пообещал, что попросит вас о помощи, но вы пропали. Только сегодня я услышала, что кто-то, похожий на вас, бродит по рынку, и бросилась вас искать.

Я не знала, верить ли Веморе. Она казалась впавшей в отчаяние женщиной, пытавшейся отомстить за осквернённую память сына чужими, то есть нашими руками. О покушении на меня она не сказала ни слова, будто и вовсе не знала об этом.

Впрочем, выбора у нас не было, и план действий остался неизменным.

В конце концов мы распрощались с Веморой и двинулись дальше.

— Твой родственник? — небрежно спросила я, пристально глядя на медленно приближающийся особняк Майры.

— Разве что дальний, — неохотно ответил Гаури. — Не помню степени родства.

«И вспоминать не хочу», — читалось на его лице.

Я хмыкнула.

— Ладно, я всё поняла.

— И что именно ты поняла? — с подозрением посмотрев на меня, поинтересовался Гаури.

— Что мне не хочется напрашиваться на сбор урожая… чем там твоя родина славится?

Гаури пожал плечами.

— Ячмень, наверное. Я не силён в сельском хозяйстве. Но, знаешь, там действительно не на что смотреть.

А ведь и правда: лучшее, что могло вырасти в этих бесплодных землях, уже принадлежит мне.

Тот же самый человек, который сопровождал нас к Майре неделю назад, уныло переминался с ноги на ногу у ворот особняка.

— Мы вас ждали, — как ни в чём ни бывало сообщил он.

У меня вообще сложилось впечатление, что всю эту неделю Майра боялся нашего появления. Он не выглядел человеком, обладавшим боевым опытом, поэтому я могла понять его желание запереться в своём доме, где можно было хоть как-то обезопасить себя. Но вот мы пришли, и что в итоге?

— Да у твоего начальства вконец совесть атрофировалась, — неподдельно изумилась я. — Неужели Майра хочет испытать на мне что-нибудь новенькое?

На мой сарказм этот человек и глазом не моргнул. Просто пожал плечами и сказал:

— Прошу следовать за мной.

Коротко поклонившись, он повернулся и двинулся прочь по безлюдной тенистой аллее, где пахло акациями и кипарисовой смолой, и дремотно шуршали листья. На нас он не оборачивался, словно ему было всё равно, идём мы вслед за ним или нет.

Разумеется, мы шли. Уверенность в том, что мазоку скрывается именно здесь, крепла во мне, хоть я и не видела явных доказательств этого. Про себя кляня свою неспособность пройти мимо подобных ситуаций — уже сколько раз огребала за это, и ничему так и не научилась, — я стянула с головы косынку и взъерошила волосы. Стягивавший их узел на затылке раздражал и мешал сосредоточиться.

— Я должна тебя предупредить, Гаури, — спохватилась я. — Если Вемора не солгала, то демон может принять облик кого-нибудь знакомого нам, чтобы выбить из колеи и подзарядиться.

Гаури удивился.

— Хочешь сказать, что он читает мысли? Разве это вообще возможно?

— Ну… — я чуть замялась. — Думаю, это больше похоже считывание эмоций, как у жуликоватых гадалок. Какие-то черты внешности вызывают отклик — значит, попал в точку.

— Тогда не страшно, — отмахнулся Гаури. — Врасплох он нас вряд ли застанет, разве что не прикинется… ну не знаю, Люком, наверное.

Я поморщилась и мотнула головой.

— Вот это исключено. Это же для мазоку практически святотатство.

Гаури хмыкнул и, после краткой паузы, задумчиво произнёс:

— Чтобы прикинуться кем-то знакомым мне, я должен помнить, как тот человек выглядит, так? В таком случае, у демона нет ни единого шанса.

Я с раздражением покосилась на него.

— Как ты ещё имя своё не позабыл?

Гаури лучезарно улыбнулся.

— Если я его забуду, то ты открутишь мне голову…

— …за ненадобностью… — мрачным тоном вставила я.

— …а я к ней как-то привык.

Вот что значит — правильно подобранная мотивация. А с лёгким внушением в этого болвана, пожалуй, можно даже вбить пару строчек какого-нибудь простенького заклинания.

Внутренний двор был безлюден, хотя обычно в подобных особняках постоянно мельтешат слуги и приживалы, и одиночество становится недостижимым идеалом. Майра же безмятежно наслаждался послеполуденным отдыхом в плетёном кресле, стоявшем в тени у бассейна. Рядом стоял небольшой стол, на котором громоздились кучи позабытых бумаг, валялся пустой опрокинутый кубок, стояло пустое блюдо с объедками и почему-то с бронзовым колокольчиком. В пальцах Майры тлела сигара, дым которой ленивыми клубами плыл по воздуху.

Я остановилась у дальнего края бассейна, не рискуя двинуться ближе: дым вполне мог оказаться тем самым, что уже чуть не убил меня. Гаури, подойдя к удивлённо уставившемуся на него Майре, отобрал у него сигару и окунул её в воду бассейна, распугав всех рыбок.

— Дим Винд, — произнесла я, и порыв ветра сдул табачный дым, разметал отчёты, взъерошил волосы Гаури. По водной глади побежала мелкая рябь.

— Всё-таки я где-то ошибся, — задумчиво пробормотал Майра. — Похоже, не хватило какого-то компонента.

Я скрипнула зубами, пытаясь сдержать ярость, и подошла ближе.

— Ошибся, когда связался со мной, и не хватило здравого смысла. Что за маразм с этим треклятым лжепророчеством? Откуда оно вообще здесь взялось?

Майра попытался приподняться с кресла, но Гаури плавным движением вынул меч из ножен и остановил лезвие в дюйме от шеи градоправителя. Малейшее движение, и Камаль будет обезглавлен.

— Его одновременно получили жрецы в разных городах, так что оно не может быть ложным, — начал оправдываться Майра, — и я не могу позволить вам разрушить мой город. Одно ваше появление сулит беды.

Я устало потёрла переносицу.

— А вы вообще в курсе, что такое «самосбывающееся пророчество»? Большая часть городов, через которые мы прошли по дороге домой, ничуть не пострадали — хотя бы потому, что там меня никто не пытался убить или кинуть в застенки! — невольно я сорвалась на крик. — Меня там просто не заметили, понимаете?!

Майра с раздражением посмотрел на меня.

— Я несу ответственность за Камаль, и у меня нет желания проверять, самосбывающееся оно или нет. Я всего лишь пытался устранить угрозу. А вот вы, госпожа Лина… Вы можете оправдаться перед жителями Атласа, в котором до сих пор вакуум власти после того, как вы выбили самых влиятельных членов Гильдии? Или перед беженцами из Сайраага — глядя им прямо в глаза, без колебаний? Или…

— Я могу, — неожиданно сказал Гаури.

— Вы предвзяты, — резко ответил Майра, бросив на него раздражённый взгляд.

— Есть такое, — не стал отпираться Гаури, — но я хотя бы не по слухам сужу.

— Или не по тому, что скормил вам мазоку, — сквозь зубы прошипела я. — Одна из тех тварей, которым мое существование поперёк горла.

Майра с презрением поморщился.

— Вам везде демоны мерещатся?

— Нет, — огрызнулась я, — только там, где всплывает информация, известная лишь мне — и им. Иначе откуда бы вы знали, что я приду из-за Барьера? И с чего это вы выбрали меня подопытным объектом для своих исследований?

Я всё ещё не считаю своей ошибкой то, что рассказала Зеллосу подробности столкновения с Повелителем Ада. На тот момент я считала это лучшей защитой от повторения ситуации, к тому же… Зеллос вежливо задал вопрос. Невозможно отказать, когда настолько могущественные существа вежливо задают вопросы.

Майра чуть поменялся в лице.

— И чего же вы от меня хотите? Извинений? Компенсации? Ходят слухи, что за приличную сумму вы способны на многое закрыть глаза.

Опять слухи. Да что ты будешь делать.

Я сделала вид, что пропустила выпад мимо ушей, и спросила:

— Сколько людей знает о вашем исследовании?

— Зачем вам это? Вы намерены устранить их?

— Мне нужно знать, где ещё ждать подобных подлянок.

Майра нахмурился и поджал губы, словно сомневаясь, стоит ли отвечать мне. Его игра в «ответь вопросом на вопрос» чертовски утомила меня, и видеть его рожу было уже тошно.

В полной тишине я подошла к краю бассейна, где на поверхности воды мерно покачивались кувшинки. Спугнутые утопленной сигарой рыбки уже успокоились и теперь её клевали, словно из любопытства.

— В курсе только мой помощник, — нервно сказал Майра.

Я обернулась. Гаури, похоже, тоже надоел этот чёртов допрос, и он прижал меч к шее Майры. Не до пореза прижал — так, чуть пощекотал.

— Хоть какие-то хорошие новости, — фыркнула я. — И на ком ещё вы испытывали свой яд?

— Я не испытывал…

Ложь.

Я перевела взгляд на Гаури и слегка кивнула, и он, прихватив Майру за волосы, запрокинул ему голову — могло показаться, что он вот-вот перережет Майре глотку.

Ну да, не в первый раз мы так играем.

— Я серьёзно! — в панике вскрикнул Майра. — Никто не погиб, максимум, что им грозило — сильная головная боль!

— Это называется не «я не испытывал», ублюдок, — прорычала я. — Кто это был?

— Поселенцы нового Сайраага! В их организмах накапливается какая-то магия, реагирующая на мои разработки, и я…

— …решил, что на мне, призвавшей Хаос, оно сработает куда эффективнее, — закончила я его мысль.

Стоп. А как же те, кто был слишком близко к эпицентру?

— Гаури? Что насчёт тебя?

— Мне было не до того, — сухо отозвался он, тем самым подтвердив, что его тоже задело.

А ведь получается, что стоит чуть поправить рецептуру, и можно уже не только меня так травить, но и, к примеру, младшую принцессу Сейлуна — страны, которая не раз конфликтовала с Эльмекией. Или дочь верховного жреца Сайраага — у Сильфиль сильный характер и хорошая репутация, и со временем она вполне может стать влиятельной фигурой. Или…

— Мне нужны все ваши записи, — заявила я.

— П-позвольте, я… — прохрипел Майра и вслепую потянулся к столику, и Гаури ослабил хватку, предупредив:

— Без шуток.

Майра, брякнув колокольчиком, пробормотал:

— Какие уж тут шутки… Надеюсь, вы их не уничтожите?

— Уничтожу, — честно ответила я.

Не сразу, конечно же. Сначала изучу.

Майра уже раскрыл рот, чтобы возмутиться, но его прервал уже знакомый нам человек в бордовой мантии. Он практически бесшумно появился из коридора, ведущего к той комнате, куда нас отвели в прошлый раз, и ровным тоном, в упор не замечая клинка у горла своего босса, спросил:

— Вызывали?

Гаури тут же отпустил волосы Майры и развернулся к вновь прибывшему, явно распознав угрозу. Я встала рядом с ним.

— Принеси мне красную папку из моего кабинета, — распорядился Майра, раздражённо поморщившись и массируя свой затылок.

Помощник даже кивать не стал — просто стоял и таращился на меня, теперь даже не пытаясь прикидываться мелким чиновником. В Гильдии эта тварь выглядела иначе, но этот взгляд был тот же: смесь исследовательского интереса, удивления и презрения.

— Ты меня слышал? — рявкнул Майра. — Сейчас же принеси папку!

— Он её уже уничтожил, — ответила я вместо человека в бордовом. — Кому ты служишь, мерзость? Великому Зверю?

— Вы весьма неплохо осведомлены о нас, — отозвался мазоку, — но у меня нет желания отвечать на ваш вопрос.

— Мы так не договаривались! — продолжал бушевать Майра. — К чему было…

— Не надо кричать, — поморщился мазоку. — Я разберусь с вами позже.

Внезапно напахнуло сыростью, и двор затянуло промозглым туманом, сквозь который гулко, с эхом доносились вопли Майры — словно звон колокола деревенской церквушки сквозь осенний лес. Слова стали неразборчивы, и довольно быстро всё стихло — из звуков остались только наше дыхание и какой-то едва заметный влажный шорох.

Мы встали спиной к спине, напряжённо вслушиваясь в тишину и всматриваясь в белёсую мглу.

— Не пойму, где он, — прошептал Гаури, и это было тревожно: невозможно предсказать, откуда ждать атаки, если подводит даже его острый слух.

Я уж думала выпустить в никуда приготовленное заклинание в надежде, что оно хоть что-нибудь зацепит, когда Гаури резко взмахнул мечом. Что-то с хлюпаньем упало ему под ноги.

— Брам Блейзер! — тут же выкрикнула я, развернувшись туда, откуда была атака.

Волна синего света прокатилась по туману, лишь взметнув его вихрями и отогнав его чуть дальше от нас, но ненадолго: успокоившись, туман снова начал подбираться к нам. Щупальце, которое отсёк Гаури, рассыпалось в прах и исчезло.

— Покажись! — рявкнул Гаури. — Или ты боишься?

Что-то тёмное тут же мелькнуло справа от меня, и я метнула туда Эльмекия Лэнс. Безуспешно: стоило копью света пролететь сквозь сгусток тьмы, как он расплылся кляксой, словно тушь по влажной бумаге, и тут же что-то метнулось ко мне, метя прямо в лицо. Я едва успела пригнуться — Гаури молниеносно развернулся, и его клинок со скрежетом скользнул вдоль чёрных когтей на длинной жилистой руке. Осколки когтей шрапнелью разлетелись в стороны, оцарапав мне щёку.

Насколько же они твёрдые, если даже Взрывной Меч не сразу повредил их?

Я призвала ветер в надежде, что Дим Винд поможет хоть как-то разогнать магический туман и позволит нам увидеть врага, но всё, чего я добилась — мутный силуэт. Не уверена, что я смогла верно разобрать, как выглядит тварь, но мне померещилось, что между щупальцами и головой осьминога словно бы вшили человеческий торс — тощий, словно высохший, и неестественно длинный. Мазоку скрылся во мгле прежде, чем Гаури смог его атаковать.

— Кажется, тварь уже отрастила конечность, — посетовал Гаури, вновь заняв позицию за моей спиной. — Это может затянуться.

Действительно. Мазоку может играть достаточно долго, чтобы измотать нас, и тогда кто-то из нас допустит ошибку.

— Может, попытаться найти стену? — предложил Гаури. — Полумера, конечно, но хоть спину прикрыть…

Опять промелькнуло щупальце, в этот раз целясь по ногам и чуть не зацепив мой сапог. Я пригвоздила щупальце копьём света — оно сжалось в тугую спираль и исчезло.

— Стен тут нет, это явно барьер мазоку, — отозвалась я. — Надо как-то его выманить…

Ещё одна атака. Я увернулась, отметив, что тварь больше не использует когти. Их сложнее регенерировать?

— Эй, засранец! — крикнула я, игнорируя слишком заметную тень — очередной фантом. — Тебе старшие разве не говорили не трогать Лину Инверс? Не боишься огрести за свою самодеятельность?

Фантом развеялся, ещё одно щупальце захлестнуло моё запястье, но прежде, чем хватка сжалась, Гаури взмахнул мечом, и щупальце развеялось. Я поправила сбившийся браслет.

— Я всего лишь выполняю свою задачу, — чуть насмешливо донеслось из тумана.

Оп, зацепила.

— Твоя задача — жечь жалкие брошюрки с крохами истины, — фыркнула я. — Или ты решил, что такая работка слишком унизительна для тебя, ничтожество? Решил поохотиться на дичь покрупнее?

Вместо ответа всколыхнулся туман, и я почувствовала угрозу: что-то летело в нас. Мы метнулись в разные стороны, не желая проверять, очередное ли это щупальце, или какая-нибудь порча. Так быстро, как только могла, я прочитала заклинание и вновь послала Брам Блейзер в сторону атаки, на этот раз попав по мазоку. Он издал противный визг, и туман немного расступился, будто бы образовав ринг. Демон наконец-то решил явить себя.

Он выглядел именно так, как мне и показалось поначалу, только на голове, похожей на раздувшийся пульсирующий мешок, были широко посажены отнюдь не глаза осьминога. Они показались мне даже человечнее, чем на лице лже-Хадо.

И они были полны злобы.

— Есть вещи, о которых не положено знать подобным тебе, и тем более прикасаться к ним, — прошипел мазоку. — Я должен стереть из мира эти знания, жалкая женщина.

— Ого, взаимоисключающие приказы, — я приподняла бровь. — Я бы посочувствовала тебе, но речь идёт о моей шкуре. Я всё ещё хочу жить.

— Да? — с сомнением уставился на меня мазоку.

А потом медленно перевёл взгляд на Гаури.

Гаури сделал шаг в сторону демона, прикрывая меня.

— Похоже, без тех талисманов ты мало на что способна, — вдруг ухмыльнулся демон.

Я забормотала очередное заклинание, вплетая в Слова Хаоса активатор магических кругов на рубахе. Должно хватить.

Сразу три щупальца взметнулись в воздух, замерли, выбирая цель.

— Зелас Брид, — я высвободила магию, и луч света, подчиняясь моим жестам, рассёк все три щупальца у основания прежде, чем они успели атаковать нас. Напоследок я направила заклинание в голову мазоку, но взметнулось ещё одно щупальце, и на этом Зелас Брид просто выдохся.

Досадно.

На данный момент это было самое мощное заклинание из доступных мне, если не считать Драгон Слейв.

Ждать, пока я придумаю что-то ещё, мазоку не стал, направив на нас руку с обломанными когтями, с покрытой присосками ладонью. Короткий тихий гул, лёгкое искажение пространства — Гаури рассеял мечом направленную на нас волну. Снова гул — я успела отпрыгнуть. Плиты пола, где я стояла мгновение назад, покрылся мелкими изъявлениями, словно там кислоту пролили.

За эти два мгновения демон уже успел отрастить повреждённые щупальца и снова атаковал ими. Вот только он понял, что до меня так просто не добраться, и поменял тактику, переключившись на Гаури: тот едва успевал отбиваться.

Я обрушила на мазоку Эльмекия Флейм, не особенно рассчитывая, что это заклинание подействует, но… Похоже, наши предыдущие контратаки нанесли ему урон. Тварь вновь заверещала и сжалась в комок под потоком магического света, и я на секунду ощутила ликование.

Но стоило свету погаснуть, как тварь вновь набросилась на нас. Слишком быстро, слишком яростно.

И Гаури пропустил удар.

Что-то мерзко хрустнуло, и Гаури, когда-то выстоявшего даже против самого Дайнаста, отшвырнуло за пределы туманного круга, как тряпичную куклу. Глухой удар. Звон меча об мрамор.

Тишина.

Ощущение его присутствия исчезло. Совсем.

Тварь медленно повернулась, жадно таращась на меня, предвкушая пир. Одно из щупалец развернуло свою спираль и потянулось ко мне.

Кусочек нефрита на моём запястье еле заметно качнулся.

И я побежала прочь.

Когда режешь палец ножом, поначалу даже не понимаешь этого. Сначала неохотно проступает кровь, которую потом сложно остановить, а боль приходит чуть позже.

Это было похоже на такую рану. Тупо билась в голове мысль о том, что теперь некому будет утешить, что не будет этих дурацких шуточек и подколов. Не на кого будет ворчать из-за того, что всё приходится объяснять по пять раз. Не будет вечерних тренировок, битв за еду и, в последние годы, за одеяло. Было понимание, что моё бегство кажется бессмысленным, что я похожа на курицу с отрубленной головой. А вот горя не было.

Мне позарез нужно было ощутить его, и тогда я начала вспоминать.

Я бежала и вспоминала, как в ночь после смерти Милины мы судорожно цеплялись друг за друга в тоскливой дремоте без слёз, ошеломлённые потерей, боясь хоть на секунду потерять пульс, бьющийся под ладонями. Вспоминала, как из последних сил тащила его на себе после того, как убила Люка, и не знала, успею ли я вылечить Гаури, или он так и умрёт на моих руках. Вспоминала, как зараза, вызывавшая у местных банальный насморк, свалила меня с ног и чуть не прикончила Гаури, как он метался в бреду, а я проклинала сама себя, потому что так и не выучила ничего сложнее Рекавери. Вспоминала, как пусто было в голове, когда я призывала Повелителя Кошмаров, когда поставила весь мир на кон. Вспоминала две недели мучительной неизвестности — жив ли, цел ли, найдёт ли меня или уйдёт своей дорогой, позабыв про проблемную девчонку. Зеллос тогда попировал на славу.

Я бежала сквозь туман в никуда и задыхалась от наконец нахлынувшего горя, подпитывала его воспоминаниями, стучала каблуками о бесконечно повторяющиеся мраморные плиты, а за спиной шуршало, скрежетало и булькало. Тварь ползла следом за мной, молча и неотвратимо.

В конце концов я споткнулась и упала, больно ударившись о пол. Сердце билось где-то в горле, и кололо в боку, и не осталось сил подняться на ноги и встретить тварь лицом к лицу.

Камень на браслете ощутимо дрожал.

Шуршание сменилось звуком шагов. Они звучали до боли знакомо — даже криво вбитый гвоздь в правом каблуке новых сапог звенел о камни, — но я знала, кто это на самом деле. Он приготовил из моих чувств своё любимое блюдо и теперь собирался сожрать их.

Он остановился в шаге от меня. Сквозь занавесившие лицо волосы видно было только ноги, и я боялась поднимать взгляд выше. Я не была готова видеть те стеклянные глаза на родном лице.

— Ты такая жалкая, — сказал он ровным тоном. — Такая слабая. Но всё равно это было неприятно, даже больно.

Он присел на корточки и аккуратно отодвинул волосы с моего лица.

Я отказывалась смотреть на него, сжимая правой рукой запястье левой.

— Не цепляйся так за эту ритуальную побрякушку, — усмехнулся он. — Знаешь, я могу тебе предложить неплохой выход из ситуации.

Я хрипло засмеялась, чуть не сорвавшись в рыдания.

— Что теперь может быть хорошего?

— У тебя по-прежнему будет защитник, и никто даже не заметит подмены. Если ты заключишь со мной контракт, то раса мазоку больше не будет тебя беспокоить, и более того — я окажу тебе поддержку, которую никогда бы не смог дать тот болван. Ты получишь доступ к знаниям, которых так жаждешь. Ты получишь…

— …стандартное соглашение, — с яростью прервала я его, наконец подняв на него глаза, — с вечной юностью и бессмертием. Но к чему мне это всё? Ты предлагаешь фальшивку в обмен на рабство.

Его рука погладила меня по исцарапанной щеке, и я скривилась от отвращения.

На его пальцах были чёрные обломанные ногти.

— Некоторые из нас, — мягко произнёс он, — верят, что Великий всё ещё живёт в теле Лины Инверс. И как только ты дойдёшь до отчаяния, как только ты решишь, что больше незачем жить — он займёт твоё место. Ты сама добровольно уступишь своё тело, канув в небытие.

— Этого не будет, — выплюнула я. — Я всегда найду, ради чего жить — во имя мести, во имя памяти. Однажды я научусь жить заново, не утонув во скорби. Я погибну в битве или умру дряхлой старухой, но я никогда не перестану любить этот мир.

Да, я говорила до омерзения многословно и пафосно. Да, я подкармливала демона своей болью и яростью. Но мне нужно было ещё чуть-чуть времени.

— Но и я не из тех, кто верит в эту чушь, — усмехнулся он. — Примешь ли ты моё предложение, или предпочтёшь сдохнуть — я в любом случае буду доволен.

Ладонь соскользнула ниже, на шею, и сжалась. Я чувствовала, как она меняется, превращаясь покрытую присосками лапу демона, обхватывая мою шею всё плотнее. Он поднялся и вздёрнул меня на ноги — у меня аж в глазах потемнело, и я, балансируя на носочках, обеими руками вцепилась в его запястье.

— Решай скорее, — произнёс он, жадно вглядываясь в моё лицо.

Он чуть ослабил хватку, позволив мне вдохнуть немного воздуха, и, когда я перехватилась поудобнее, подрагивающий нефрит на моём браслете задел его запястье. Я заметила промелькнувшее на не-его лице недоумение.

— У тебя крайне хреново получается быть Гаури, — прохрипела я. — Ты скопировал его внешность, но не более.

— А ты мне расскажешь всё, что я должен знать, — насмешливо сказал демон.

Я сглотнула — болело помятое горло — и неохотно, после небольшого колебания, медленно произнесла:

— В том храме, где мы обзавелись этой… ритуальной побрякушкой, продавались подделки. Красивые, но совершенно бесполезные бирюльки. Чтоб ты знал: у Лины Инверс никогда не бывает простых бирюлек. Всё должно быть функциональным.

В нечеловеческих глазах мелькнула скука, но всё же он не мешал мне говорить и не торопился ломать мне шею.

Ещё немного.

— Я очень надеюсь, что бог, которому молились в этом храме, не слишком оскорбился из-за того, что я заменила исходные камни на зачарованные мной амулеты, выточенные из единого куска нефрита. А потом… Я заставила Гаури учить. Перед сном, как молитву, читать это чёртово заклинание, пока оно не начало работать. И потом тоже. Знаешь, как оно работает?

Оно помогает нам найти друг друга. Даже на другом конце света. Даже в созданном демоном тумане.

Слабо светящийся фиолетовым клинок мелькнул над правым плечом мазоку и молниеносно рассёк его наискось к левому боку — он даже не успел понять, что произошло, как сворованный облик исказился и начал рассыпаться в прах. Держащая меня рука дёрнулась и ослабла, и я, уже крепко встав на ноги, с противным звуком оторвала её от своей шеи, не дожидаясь, пока дематериализуется и эта часть демона.

— У тебя такие пятна на шее, будто он тебе засосы поставил, — ухмыльнулся Гаури, убирая меч в ножны.

Он был босиком, выглядел нездорово бледным, на лбу была испарина, но… Он был настоящий. Живой и крайне довольный своей уловкой.

Я быстро подошла к нему и с чувством ткнула кулаком под дых.

— За что, Лина? — взвыл Гаури, ожидавший, по-видимому, тёплых объятий.

— Ещё раз провернёшь такой номер без предупреждения — убью тебя сама, — прошипела я.

— Но получилось же! Я рассчитывал, что ты догадаешься отвлечь его, но… — он всмотрелся в моё лицо — и запаниковал. — П-п-погоди, ты что, плачешь? Ты… ты реально поверила, что я мёртв?

— Я только что скормила этой твари свои самые паршивые воспоминания, — огрызнулась я, вытирая глаза предплечьем. — Уж извини, что получилось так убедительно.

Он виновато вздохнул.

— Ладно, — в свою очередь вздохнула я, ткнувшись лбом в его грудь. — В любом случае, я рада, что ты смог вспомнить поисковое заклинание. Да, кстати, — я подняла голову. — А что хрустнуло, когда тебя выкинуло в туман?

— Моя рука, — чересчур беспечным тоном ответил Гаури и поднял левую руку, гнувшуюся в неположенном месте. — И, похоже, я ушиб рёбра, так что…

— Что тут вообще происходит? — раздался возмущённый голос Майры.

Ах да, барьер ведь исчез. Для тех, кто оставался вне его, прошло всего ничего времени.

— Думаю, вы теперь должны нам за изгнание демона, — осклабилась я, — а это недешёвое удовольствие.

Майра нам всё же заплатил. Мне повезло: среди раскиданных бумаг мне попалась смета на содержание солдат в течение целого месяца, а поскольку мазоку был уничтожен, то и смысла в таких тратах больше не было. Можно сказать, что я позволила Майре сэкономить городской бюджет, даже с учётом моих запросов.

Да кого я обманываю. Он всё равно отщипнул себе кусочек этого пирога.

Небольшую скидку я всё-таки сделала, но взамен потребовала, чтобы Майра вызвал хорошего целителя. У меня самой практически не оставалось сил и болело горло, к тому же, мне нужен был свидетель того, что мы были здесь и вели себя как порядочные люди. По крайней мере, после сражения.

В итоге официальная версия произошедшего сформулировалась такая: на градоправителя напал мазоку, изначально пытавшийся внедриться в его ближайшее окружение, но благодаря счастливой случайности мы оказались в особняке Майры в подходящий момент и устранили угрозу. Все живы, все счастливы, ура-ура.

Даже сапоги Гаури нашлись: как я и думала, он сбросил их из-за этого чёртового гвоздя в каблуке.

Пока Гаури лечили, я насела на Майру по поводу исследований. Достаточно было предупредить, что в случае моего исчезновения или внезапного отравления к нему придут серьёзные люди с серьёзными вопросами, чтобы он побледнел и поклялся, что уничтожит всё, связанное с этим ядом, и больше эту тему поднимать не будет. Не сказать, что я ему поверила, но у меня не было выбора: времени рыться в его бумагах у нас не было. Нам ещё надо было забрать вещи из заброшенной мастерской, докупить припасы и валить из Камаля, пока о Гаури не прослышали его родственники. И Майра, и тот офицер-похабник вполне могли подложить нам такую свинью напоследок.

Вечерний город был полон музыки и веселья, света разноцветных фонариков, запахов еды и вина. По улицам бегали стайки подростков в жутких масках, а в центре площади горожане развели громадный костёр, позабыв про стоимость дров, и сжигали на нём огромное рогатое чучело с намалёванными красными глазами — искры снопами летели в зеленоватое небо. Люди, зачарованно смотревшие на пламя, держались за руки и пели какую-то бесконечную песню, в которой даже слов было не разобрать, и у многих на глазах блестели слёзы.

Это было похоже на то, как отмечают в моём родном городе День Цефиида, вот только он должен быть на пару месяцев позже. И гимны, оплакивающие погибшего бога, у нас тоже пели, но на другой мотив.

Гаури тоже подпевал, тихо гудя мелодию без слов, пока мы шли через площадь. Это было странно: когда мы познакомились, он слыхом не слыхивал о Рубинооком, и до сих пор я ни разу не слышала, как он поёт.

— Бабушка пела её как колыбельную, — с нежной улыбкой пояснил он, заметив мой удивлённый взгляд.

Мы уже успели поужинать в переполненной таверне, и там я договорилась о работе: нас наняли сопровождать торговый караван в Сейлун за небольшую оплату. Взамен все разрешения на выезд за пределы Эльмекии нам должен был оформить глава каравана, потому что ещё раз иметь дело с местными властями мне не хотелось. Отбытие намечалось только послезавтра. Теперь можно было бы погулять, насладиться атмосферой фестиваля, но у меня просто не осталось сил развлекаться.

Всё было так странно. Будто и не было битвы с демоном несколько часов назад — только порванный рукав рубашки у Гаури и мои всё ещё припухшие от слёз глаза напоминали о произошедшем. Да ещё увесистый кошелёк с монетами, полученный от Майры.

Мы прошли сквозь всё ещё оживлённый рынок и свернули на улочку, ведущую к нашему убежищу. Здесь было тихо и темно: все были на празднике, окна не горели, и я просто тащилась за Гаури, видевшим в темноте куда лучше меня. Песнопения эхом доносились до нас, но вскоре что-то с громким треском ухнуло, и люди ликующе закричали — по-видимому, чучело Шабранигдо наконец-то догорело.

Мне мерещилось, что я что-то забыла сделать, но сосредоточиться и вспомнить, что именно, я никак не могла. Голова была забита совершенно не тем.

Озарение пришло, когда я уже засыпала. Я тут же вынырнула из сна, резко села и наколдовала небольшой Лайтинг. Гаури высунул голову из-под одеяла и, сонно жмурясь на свет, проворчал:

— Что опять не слава богу?

— Письмо, — ответила я, оглядывая комнату. — Где мой корсаж?

— У окна глянь, — посоветовал Гаури.

Корсаж действительно валялся там, но, по-видимому, сообщение выпало, когда я раздевалась, и его сквозняком отнесло под стол — насилу нашла.

Сестра, подобно мне, тоже зашифровала текст. Он был возмутительно короткий, но тревожный. Видимо, беспокойство на моём лице было слишком заметно, так что Гаури, окончательно проснувшись, поинтересовался:

— Что-то серьёзное?

Я кивнула.

— Она пишет: «Встретимся в Иске».

Гаури нахмурился.

— Иске?

— Это городок в южной провинции Сейлуна, — пояснила я, потирая висок. — От Зефила до Иске много дней пути, явно не неделя. Что-то не так. Её не должно быть там.

Гаури с сочувствием посмотрел на меня. У него, похоже, до сих пор оставались неправильные представления о наших с сестрой взаимоотношениях, и я предпочла пояснить:

— Она слишком значимая фигура, чтобы так просто путешествовать по миру. Любое её действие имеет непредсказуемые последствия, и раз она невероятно быстро преодолела такое расстояние, то повод должен быть намного серьёзнее, чем «я соскучилась по маленькой сестрёнке и хочу встретить её раньше, чем она доберётся до родных краёв». Больше похоже на «от тебя слишком много проблем, так что я приведу тебя домой и запру на чердаке от греха подальше», или «у нас тут намечается большая заварушка, и ты мне пригодишься», или даже «ты стала слишком опасной, поэтому я тебя убью».

Гаури не по-детски встревожился из-за последней фразы, и это было так забавно, что я не удержалась и хихикнула:

— Шучу. Если бы меня требовалось убить, то она не стала бы присылать мне сообщение, а молча и без предупреждения прирезала.

— Надеюсь, что ты всё ещё шутишь, — буркнул Гаури.

Я пожала плечами.

— Как знать.

В каждой шутке есть доля шутки.

Как бы то ни было, впереди нас ждали город Иске, сестра и новые, неизвестные ещё проблемы.

Ну да ладно, с этим мы уж как-нибудь справимся. Нам не привыкать.