Бывший и будущий (джен)

Он стоял у края огромного черного провала, бывшего когда-то окном рабочего кабинета канцлера Палпатина. Яростные порывы ветра отчаянно и зло трепали края его широкой пенулы, раздувая их словно крылья неведомой птицы.

— Удар, еще удар —

Бой кончился внезапно, так же как и начался. Палпатин явно не ожидал такого исхода. Буквально минуту назад канцлер тщетно молил о пощаде, едва отбиваясь от мощных атак разгневанного магистра, главы Совета Ордена джедаев и вот… случилось то, что должно было случится. Хотя никто не смог бы в это поверить, никто, ни один джедай. Это было бы слишком невероятно. Но все же, последователи света — джедаи иногда переходят на темную сторону Силы. Иногда… сколько за этим действием было несчастия, разбитых надежд и судеб. Граница Силы едва ощутима, но две стороны различны настолько, что им не сойтись никогда. Это вечность. Он представил себе, как где-то далеко на Кашиике старый мудрый Йода, уловив отчаянный всплеск в Силе, означающий, что один из джедаев не погиб, нет, а просто стал другим, едва схватился за сердце. Оби-Ван Кеноби, Пло Кун, Ки-Ади-Манди, другие магистры (те, кто уцелел), мастера и рыцари с недоумением, болью и горечью узнали бы об этом. Они ни за что не поверили бы, и, прислушиваясь к дрожащим нитям силы, проверяли и проверяли свою возможность ошибиться. Увы, друзья… бывшие друзья мои, но поступок изменить нельзя. Нельзя вернуться назад прежним, нельзя забыть то, что здесь произошло. Великий рыцарь стал великим предателем.

Неожиданно детские воспоминания нахлынули на него. Воспоминания и своем нелегком отрочестве, проведенном им в Храме. Его не любили другие ученики и у него почти не было друзей. Он был странным, замкнутым в себе, в своем крохотном мирке, в котором он был так счастлив. Но все течет, все меняется. Джедай-падаван превратился в джедая-рыцаря, джедай-рыцарь в делающего первые шаги по гладким плитам зала собрания Совета магистра… магистр в вероломного изменника. Он печально усмехнулся. Неужели это то, к чему так стремилась его сущность все эти долгие, мучительные годы? Неужели это предел его возможностей, о которых он мечтал?

Бросив безразличный взгляд в темную пропасть, он уловил субстанцию Силы, исходящую от мертвого тела (а разве это было тело) того, кто лежал там, на холодном тротуаре, искалеченный до неузнаваемости в луже собственной крови.

«Ничего, дроиды-уборщики избавят прохожих от этого неприятного зрелища еще до рассвета». Он сам удивился, насколько непринужденно-циничной была его мысль. Что же, годы обучения в Храме джедаев дали и свои определенные плоды, даже и такие.

Враг был мертв, и ничто не могло возродить его. Ушей коснулся последний громкий вопль… пустота так приятна, а он раньше и не знал, что перейдя грань можно оказаться в таком безмолвии. Но это только временно. У темной стороны есть свои секреты и скоро он будет обуреваем жаждой тысяч нахлынувших на него желаний, эмоций, страстей. Этот темный вихрь закрутит его в своем водовороте, но он не мальчик, он сумеет справится со своими страстями, сумеет их обуздать. По крайней мере в это ему хотелось верить.

Джедаи были ослеплены своим могуществом, а сегодня вечером наступил закат их славы и восхождения нового Ордена. Того Ордена, саму мысль которого он с негодованием отверг бы десять минут назад, но сейчас он полностью отдал свои помыслы в объятья ее жуткого очарования.

«Ничего, я сумею убедить их. Либо они все умрут», сквозь очарование прорывались и кровавые картинки будущего погрома. Но он может и не осуществится, если, конечно, джедаи примут его точку зрения. «Точку зрения» — рот раздвинулся в страшной ухмылке. Что же, он всегда мог оценить хорошую шутку, почему бы не посмеяться над своей?

Желтые глаза зловеще блеснули в осколке стекла, которое не выпало вслед за другими в черноту ночи. Вид его был ужасен. Ну что же, и к этому придется привыкать.

Повернувшись на каблуках, он заметил в углу тело, которое дергалось словно в агонии, но которая все не наступала.

Бывший джедай включил светомеч Дарта Сидиуса, повелителя ситхов, которому так не повезло в единоборстве. И который уже стал кормом для нетопырок, мерзких тварей — грозных охотников ночи. Меч ему понравился. Рукоять удобно сидит в руке, движения легкие, почти элегантные. Не удивительно, что человек сделавший такой меч занимал пост канцлера и являлся одним из самых могущественных лордов ситхов. Бывших лордов и бывших ситхов. Конкуренции он не потерпит.

Энакин пытался выдернуть из своей груди острые деревянные палочки из изящного столика, подарка делегации жителей Набу своему соотечественнику, занявшему самый высокий правительственный пост Галактической Республики. Болевые ощущения продирались даже сквозь преграду из Силы, которую он впустил в свой разум, надеясь заглушить сигналы от нервов истерзанной плоти. Перед глазами плыл белый туман, но все же он увидел сапоги магистра Мейса Винду перед своим лицом.

Винду остановился и с любопытством поглядел на джедая.

— А ты упорный, — С неожиданным добродушием произнес он.

Энакин попытался что-то ответить, но в этот момент его грудь пронзил сильный приступ боли и Скайуокер свесил голову на плечо. Губы с пузырящейся на них кровавой пеной и свисающими кровавыми слюнями едва пробормотали какую-то фразу.

— Что-что? — переспросил Винду. — Изволь выражатся яснее. Ничего же непонятно.

Сквозь хохот бывшего магистра Энакин пытался собрать всю силу, оставшуюся у него, в единый порыв. Пусть он погибнет, но чудовище должно быть уничтожено. Да, не такого конца ожидал Энакин Скайуокер. Арест стал преступлением, а закончился убийством. А все его глупая вера в закон и справедливость. Он вспомнил, как Винду отшвырнул его одной рукой в сторону, прямо на злополучный столик, а сам в это время нанес решительный удар по Палпатину, которого не спасли его молнии Силы. И был он убит своим же клинком кроваво-красного цвета. «Очень символично», — мелькнула мысль. Но новая волна боли заставила его стиснуть зубы, чтобы не вырвалось ни одного стона. Пусть враг видит, что джедаи умирают с достоинством. Хотя Винду и есть тот, кто назывался джедаем немного времени назад.

— Скайуокер! — Рычание Винду все же донеслось до его смутного сознания. — Скайуокер, твоя судьба решится здесь, сейчас и немедленно! — Винду поднял клинок и, размахнувшись, обрушил его на шею джедая. Раздалось резкое жужжание и отрубленная голова со стуком покатилась в строну. Видимо Энакин не ждал смерти столь быстро, и его юношеские глаза выражали изумление — «Что с произошло?!!!..». Но живой огонек горевший в них потускнел, а на лице осталась только прежняя маска изумления и боли. Обезглавленное тело дернуло ногами, сводя их в судорожной дрожи, и, обмякнув, оно вытянулось в простой естественной позе человека утомленного трудной работой, и легшего спать… вечным сном.

Винду презрительно посмотрел на труп, и, перешагнув через него, направился в коридор. Свой меч он повесил на пояс, а меч ситха он продолжал сжимать в своих крепких пальцах. Все еще включенный, меч продолжал издавать мрачное гудение и в этом гудении Винду слышал особую прелесть, отдававшуюся в каждой клеточке его тренированного существа. «Прощайте, жалкие глупцы-друзья. Ваша судьба решится так же, как она решилась у Скайуокера». И напоследок окинув горящим взором оставленное помещение, Мейс Винду вышел за дверь. Его звала темная сторона Силы, которую он раньше отвергал, но которая всегда была частью его самого.

Сила никогда не будет прежней.