По разные стороны зеркала (джен)

* * *

Она влюблена в двенадцати лет. Она влюблена до невозможности. И однажды, на свое двадцатилетие девушка вместо своего отражения в зеркале видит его.

Она узнает его мгновенно, ведь Мишку очень трудно не узнать. Его глаза, не то серые, не то голубые, светятся удивлением. Она смотрит Мишке за спину, где в окне виден падающий снег.

— Декабрь? — спрашивает она и Мишка качает головой:

— Февраль. У меня сегодня день рождения.

— У меня тоже сегодня, — сообщает девушка. — Июнь на дворе.

— Интересно, — замечает Мишка и девушка улыбается: так много раз она видела, как он хмурится — на экране. Она протягивает руку:

— Люба.

Мишка смотрит, как Любина рука проходит сквозь зеркало, но потом сильно сжимает протянутую ладонь:

— Михаил.

* * *

Любе двадцать один. Она с нетерпением ждет, когда Мишка прогонит ее отражение из зеркала.

Наконец, Михаил показывается в зеркале и Люба улыбается:

— Мишка! Ну-с, как обстоят дела на профессиональном поприще, лауреат?

— Злюка! — хмыкнул Мишка, — Пока — никак, а ты, товарищ из будущего, прекрасно это знаешь.

Люба смеется в ответ.

— Есть газета?

— Зачем? — вскидывает бровь Михаил.

— Почитать, — отвечает девушка.

Мишка фыркает и пропадает из зеркала. Правда, вскоре возвращается с газетой.

— Держи! — говорит он. Газета проходит сквозь зеркало, словно сквозь воду. А потом... потом зеркальная гладь твердеет и Мишка исчезает.

Газета рассыпается и падает на пол. Люба запоздало поднимает руку в прощальном привете, шмыгает носом и наклоняется подобрать "Правду".

* * *

Любе двадцать два и на свой день рождения она идет в театр. Подруга Саша внезапно заболела и девушка оказалась одна рядом с пустым стулом. Люба выходит подправить макияж, но у нее не получается — Мишка появляется в зеркале.

— Привет! — улыбается она.

— Здравствуй! — кивает Михаил. — Ты в театре сегодня, что ли?

Люба кивает.

— Присоединяйся! У меня билет лишний.

Больше всего Люба боится, что Мишка сочтет ее кокеткой. Но он лишь говорит:

— Подожди, я надену пиджак.

Люба сажает Мишку на свободное место. Они смотрят балет и Люба, пугаясь иногда того, что Мишка исчез и вернулся в свое время, хватает его за руку.

Но Мишка сидит в кресле и смотрит на происходящее на сцене. Его светлые глаза полны восхищения, восторга.

Люба, уже давно разочаровавшаяся в том, кого в двенадцать называла "самым гениальным режиссером", вспоминает одну из сцен когда-то горячо любимого фильма, давно сменившигося менее старым сериалом. Картинка из черно-белого фильма кольнула в сердце воспоминанием и ударила в голову "пузырьками шампанского". Люба вздрагивает и продолжает смотреть — то — на сцену, то — на Мишку.

А потом Любу накрывает осознание того, что у Мишки — февраль сорок первого и скоро война. Война, унесшая жизни половины участвующих предков, изранившая другую половину. У Мишки, конечно, бронь, но все же...

— Какой у тебя размер обуви? — быстро спрашивает девушка.

— Тебе зачем? — Мишка вскидывает бровь.

— Я... я вспомнила кое-что о твоем будущем.

Мишка фыркает, но размер обуви называет.

— Подарю галоши на следующий день рождения.

Мишка — уже в зеркале, — смеется и у Любы щемит сердце от его улыбки.

* * *

Двадцатичетырехлетний Мишка хмурится из зеркала, принимая галоши:

— Так ты знала о войне?

— Да, знала, — глухо отвечает Люба. — Я знаю, когда закончится война и знаю, кто победит. Я знаю твою фильмографию! Знаю имена твоих жен, знаю, сколько у тебя будет детей! Я знаю, когда и где ты умрешь! — кричит Люба. Голос срывается и она продолжает тихо: — Я хожу к тебе на могилу уже восемь лет — на день рождения и годовщину смерти. Я ношу тебе две гвоздики. Красные. Мишка... Мишка...

Люба нервно крутит кольцо на пальце, Михаил, заметив это, спрашивает:

— Так ты замужем?

— Нет. Просто я влюблена в одного человека. Очень давно. Если бы он был жив, я бы с радостью назвала бы его своим мужем.

Я влюблена в тебя, — с тоской думает Люба.