Простой диагноз — смерть | A Simple Case of Death (гет)

Высокий человек в чёрной шерстяной мантии стремительно двигался к зданию с острыми шпилями, не обращая внимания на порывы ледяного ветра. Он шепнул под нос пару слов около двери, и та открылась, сопровождаемая металлическим звуком проворачивающихся замков. Внутри никого не было. Он скользнул во тьму ещё до того, как дверь полностью открылась, и та с глухим обречённым звуком захлопнулась за его спиной.

Он шагал мягко и размеренно, целенаправленно пересекая пустой тёмный зал. Лёгкость перемещений очевидно выдавала в нём постоянного обитателя этих стен. Резко остановившись, он одним слитным движением нащупал дверную ручку так, как если бы его тёмные глаза были привычны к этому недостатку света. Внутри освещение было приглушено, но даже его хватило, чтобы заставить мужчину слегка скривиться, пока он закрывал за собой дверь.

— Как они? — спросил он негромко. Его голос был спокойным, а лицо сохраняло нейтральное выражение.

— Настолько в порядке, насколько возможно, — ответила женщина, сидящая у стены с открытой книгой в руках. Её кудрявые волосы торчали во все стороны так, как будто её недавно ударило током.

— А где ваши?..

— Их вызвали через камин час назад.

— Что за вызов?

— Такой, что превалирует даже над тонким режимом варки.

— И почему же они оба понадобились на одном вызове? Если вы несерьёзно относитесь к получению звания Мастера, то, вероятно, планируете попросту тратить моё драгоценное время?

Она тяжело посмотрела на собеседника поверх книги, яростно встречая его взгляд в полумраке.

— Один вызов. Жертвы две, — тихо процедила она сквозь зубы, и он заметил, что девушка поёрзала в кресле — и вовсе не от страха. И как он мог не замечать раньше?

Он повернул голову, осматривая тёмную комнату в поисках признаков того, что всё это было просто шуткой, затем извлёк тёмное длинное древко и взмахнул им в причудливом жесте, едва заметно удовлетворённо кивнув в результате. Никто не прятался в помещении, готовый выскочить и заорать «попались!». Обеспокоенность девушки была справедливой, и он на мгновение возненавидел себя за то, что сомневался в ней.

— Кто? — спросил он, сокращая дистанцию одним плавным движением и изящно опускаясь на колено, чтобы быть на одном уровне. Его рука крепко схватила плечо девушки.

— Мы сделали всё… всё, чтобы предотвратить распространение… — дрожащим голосом сказала она, склоняя голову в сторону комнаты, полной бурлящих котлов. — И думали, что это сможет замедлить развитие симптомов…

— Гермиона, посмотрите на меня, — сказал он, и, подняв на него красноватые опухшие глаза, полные непролитых слёз, она заметила, насколько устало он взглянул в ответ. — Вы сделали всё возможное, столько, сколько можно было ожидать от кого-либо.

— Это не важно! — ответила она в слезах. — Этого недостаточно, чтобы спасти их, чтобы они выздоровели!

— Решение должно существовать. Я занимаюсь некоторыми исследованиями за пределами… наших обычных методов, — ответил он, большим пальцем потирая круговыми движениями её плечо, чтобы успокоить.

— Вы говорите о маггловской медицине? — ахнула она, зажмурившись. — Почему же я об этом не подумала? Это же так просто, а мне даже не пришло в голову. Я такая…

— Вы можете пожалеть себя позже, — оборвал он. — Сейчас нужно, чтобы вы сосредоточились. Кто. Это. Был?

— Профессор… — мягко сказала она, уставившись в пол, — это Шеклболт. И… и Макгонагалл.

— …что? — он говорил тихо, но в голосе звучал гнев.

— Кингсли Шеклболт и профессор Минерва Макгонагалл, — пробормотала Гермиона спустя мгновение.

Он открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но его прервал громкий треск за дверью.

— Смотрите за котлами! Это приказ! — рявкнул он, обернувшись. Тёмная мантия взвилась за спиной, когда мужчина подошёл к двери и резко распахнул её, с грохотом захлопывая за собой.

Двое молодых авроров с постными выражениями лиц ждали его снаружи.

— Их стабилизировали на Гриммо, но если мы скоро что-нибудь не придумаем… — начал тёмноволосый лохматый молодой человек в очках. В его широко открытых глазах плескалось беспокойство.

— Действительно, мистер Поттер? А я-то думал, мы здесь хернёй страдаем, — последовал язвительный ответ.

— Эй, Снейп! Не смейте разговаривать с нами так! — рыкнул высокий рыжий парень, стоявший рядом с другом. — Мы выросли, и то, что мы закреплены за вами до сдачи экзаменов на мастерскую степень, не значит, что вы можете шпынять нас так же, как в Хогвартсе.

— Если Вы пытаетесь угрожать, Уизли, — насмешливо хмыкнул Снейп, — тогда вам следовало бы стараться получше. Идите внутрь и помогите мисс Грейнджер.

Рон вернул усмешку высокому мужчине с крючковатым носом, проскользнув мимо него в комнату. Гарри молча последовал за ним, не отрывая взгляда от пола.

Северус Снейп нахмурился, выуживая обрезок газеты из кармана мантии, и в неярком свете посмотрел на фото с именем под ним. Всё ещё хмурясь, он вытащил небольшой грязный шнурок и крепко зажал его в ладони.

— Я скоро вернусь, — сказал он Гермионе, которая подошла, чтобы закрыть за друзьями дверь.

— Пожалуйста, поспешите, — шепнула она, бросая взгляд в комнату, где двое её друзей, ворча, занялись котлами.

Даже если он её услышал, то не подал вида. Мужчина развернулся и исчез в темноте коридора. Он не сбился с шага, когда миновал дверь наружу, а затем беззвучно испарился.

Грегори Хаус присел на жёсткую деревянную скамейку за роялем, легко проводя пальцами по клавишам. Он свёл брови, о чём-то задумавшись, а пальцы покалывало от желания наиграть мелодию, которая прочно засела в голове. Было поздно. Он не мог заснуть, но это не имело значения. Он взглянул поверх небольшого тумблера⁽¹⁾, частично заполненного насыщенного цвета виски, и порылся в кармане в поисках рыжего пузырька, который поможет успокоить ноющую, скручивающую внутренности боль в ноге.

Он не заметил высокую тёмную фигуру, материализовавшуюся по ту сторону дороги от его дома.

Первый тихий стук в дверь он проигнорировал. Вторая попытка была громче, и он заглотил парочку белых продолговатых таблеток, запивая их янтарной жидкостью. На третий раз стук начал его бесить. 

Смесь алкоголя и викодина не особенно помогала преодолеть растущее раздражение от чьего-то появления спустя десять минут, как он вернулся домой после длинного кошмарного дня, который весь пошёл наперекосяк. Во-первых, в аптеке куда-то дели его рецепт, из-за чего ему пришлось обходиться без таблеток восемь часов, похожих на агонию. Поэтому он уже был злым, когда появилась пациентка, которая давала кровотечения, когда ожидались тромбы, и тромбы, когда должна была истекать кровью. О, и у неё был инсульт без тромбоза, что окончательно поставило его в тупик. Это была загадка, но он не мог насладиться ей в полной мере, как обычно. Всё шло к тому, что он начнёт кидать дерьмом в стену, надеясь, что что-то прилипнет. 

Его лакеи были заняты скучными анализами их текущего пациента и пока не нашли ничего определённого, поэтому он мало что мог поделать и совершенно не собирался проводить весь вечер в лаборатории. Не помогало и то, что на него повесили несколько унылых незначительных пациентов из клиники, в то время как он планировал улизнуть. Чёртова Кадди нашла его секретный маршрут побега через морг. Было крайне иронично использовать именно этот путь только потому, что никто из его обычных обитателей не мог говорить.

И наконец, когда он вернулся домой к тишине, кто-то уже стучался в его дверь. Для распространителей подписок на журналы уже было поздновато, а для ночных бабочек — ещё рано «появляться на его пороге» (кстати, он никого не вызывал, а Уилсон был слишком пай-мальчиком, чтобы даже подумать о таком). Грабители же, насколько он знал, не имели привычки стучать. 

Стук прекратился в тот момент, когда Хаус был готов крикнуть что-то оскорбительное в сторону двери. Он вернулся к роялю, сжимая и разжимая пальцы с негромким облегчающим хрустом. Он прислушался к движениям за дверью ещё пару секунд, и, удовлетворённый последовавшей тишиной, кисло усмехнулся. 

Мелочи жизни. 

Он уже почти положил пальцы на клавиши, когда услышал звук открывающихся замков. 

Мгновенно. 

«Дерьмо, я ошибся. Это всё-таки грабители. Как они смогли открыть оба замка одновременно?»

— У меня есть трость, и я не побоюсь ей воспользоваться, — крикнул он хрипло — горло слегка горело от последнего глотка виски. Мужчина развернулся на скамейке и нырнул за диван, как будто ожидая стрельбы. — И я врач и контактирую с ужасными заразными болячками ежедневно. Если не хотите, чтобы вас заживо сожрала бубонная чума или плотоядная бактерия, подумайте дважды, к кому ломиться!

Ему никто не ответил, но он различил шорох осторожно приоткрываемой двери, как будто человек за ней прекрасно знал, как быть бесшумным. 

«Дерьмо. Я что, разозлил кого-то настолько, что меня заказали?»

Вероятно, такая мысль показалась бы смешной простому обывателю, тем более обычному доктору. Но Грегори Хаус не был обычным ни в одном смысле этого слова. И у него была привычка выбешивать опасных людей. К сожалению, он частенько говорил, прежде чем думал. И поэтому он вполне мог рисковать быть поколоченным одним из своих пациентов, независимо от того, помогло бы это постановке диагноза или нет. 

— Если вы хотите меня убить, давайте побыстрее. Мне может в любой момент пейджернуть моя тупоголовая команда, а я не хочу проводить последние секунды жизни, слушая их нытьё, — выдал он с обычным сарказмом, прежде чем подумал, что именно и в каком тоне слетает с его языка. 

В ответ он услышал лишь шелест ткани, когда неизвестный убийца миновал дверной проём в прихожую и тихо притворил дверь, с громким щелчком закрывая замок.

— О, я понял, ты из этих, сильных и загадочных? — продолжил с пола за диваном Хаус, пытаясь придумать, как спровоцировать мужчину (судя по мягкой поступи, это мог быть либо мужчина, либо очень тяжёлая женщина, но почему-то это даже не пугало) на следующий шаг. В конце концов, люди, ведомые гневом или раздражением, чаще делали ошибки, что было бы крайне полезно, если он не хотел умереть от рук какого-то маньяка. 

— Доктор Хаус, я полагаю?

К его удивлению, в ответ прозвучал резкий баритон с каким-то явно британским акцентом, хоть Хаус и не имел ни малейшего понятия о том, откуда родом тот человек. В конце концов, было гораздо более странным то, что кто-то таинственный вломился к нему в дом поздно ночью. 

— Ну, ты хотя бы не австралиец. Было бы крайне неловко быть убитым австралийцем, особенно с учётом того, что Чейз, скорее всего, попробует как-то использовать мою смерть как способ клеить цыпочек. 

— В мои планы не входит убивать вас.

Послышались осторожные мягкие шаги незнакомца, входящего в комнату, и, как только

Хаус взглянул наверх, бледные пальцы обхватили спинку дивана, а затем из-за неё показался незнакомый мужчина и посмотрел вниз на главу диагностического отдела, сидящего на одной ноге с тростью наперевес. 

— Моя палка побольше твоей, — сказал Хаус, указывая на палкообразное чёрное приспособление в другой руке мужчины. 

— Я хотел бы поговорить с вами об одном чрезвычайно важном деле, — сурово продолжил мужчина.

— Без проблем, — ответил Хаус, — не то чтобы я собирался этим чудным вечером отдохнуть дома в одиночестве. 

Его собеседник скривился, когда на лицо упала завеса сальных чёрных волос, выделяя длинный крючковатый нос и делая вид довольно пугающим — таким, как будто этот человек много практиковался в наведении страха. 

— Я могу понять Вашу любовь к одиночеству, однако мое… вторжение… к сожалению, было неизбежно. Я прочитал достаточно статей о Вас и, изучив все возможные альтернативы, пришёл к выводу, что Ваш опыт — это всё, что стоит между потерей сотен жизней, включая жизни нашего министра и директрисы наиболее известного образовательного учреждения, и возможностью лечения. 

— И почему я должен тебе поверить? — раздражённо ворчал Хаус, поднимаясь на ноги с помощью трости. — Я без понятия, как тебя зовут, ты вламываешься в моё святилище, как обычный бандит, и предполагаешь, что я поверю в твою мольбу о помощи, как будто я какой-то невинный ребёнок из пустынь Татуина?

Высокий бледный мужчина одарил его озадаченным взглядом, а затем уголки его губ дрогнули вверх в иронической усмешке. 

— Хоть я и не знаком с вами лично, поговаривают, что вам трудно угодить. Но есть кое-что, перед чем вы не можете устоять. Что-то, дарующее уникальное удовольствие, что-то, в чём не получается отказать себе, как бы ни пытались.

— О, да я польщён, правда, — иронично ответил Хаус. — Вообще-то я предпочитаю всё-таки сначала ухаживания, а потом уже предложение руки и сердца, просто чтоб ты знал. Цветы — хорошая идея. Розы — мои любимые. Не забудь дюжину белых, когда в следующий раз здесь появишься. А теперь — пока-пока!

— Снейп, — сказал мужчина. — Северус Снейп.

— Кто, где?

— Меня так зовут. Или вы действительно ожидали предложение? Вы спросили, я ответил, — саркастично хмыкнул Снейп. — Прошу извинить меня за недостаток терпения для подобных юморесок. Не имею настроения шутить, пока дорогие мне люди умирают. 

— Я думаю, ты попал не по адресу, — ответил Хаус. — Похоже, у тебя сложилось ложное впечатление, что это больница. 

— Мне не нужна больница, — угрюмо сказал Снейп. — Мне нужны… вы. 

— А мне нужно, чтобы ты прекратил утомлять меня этой лестью! — рявкнул Хаус, устало хромая к двери позади мужчины и открывая её. — А теперь выметайся или дай мне что-нибудь, что действительно могло бы меня заинтересовать!

— Я думаю, вы не совсем верно меня поняли. Я не спрашивал, согласны ли вы пойти со мной. Я сказал, что вы идёте со мной. 

— Попробуй-ка. Многие пробовали, немногим удалось. Знаешь, я быстрее, чем я выгляжу, — ответил Хаус, слегка высовываясь из проёма. — НА ПОМОЩЬ! ХРОМЫХ БЬЮТ! ОН ОТОБРАЛ ТРОСТЬ!

Он обернулся с улыбкой. 

— Тебе лучше бежать, мистер Стрёмный Фанат. У меня такие соседи, что вызывают копов на громкий кашель.

— О, во имя… — прорычал Снейп, разворачиваясь. — Дайте же мне хотя бы минуту, чтобы всё объяснить!

— Прекрасно! Вот твоя минута! Надеюсь, из тебя вышел неплохой бегун. — Хаус захромал в сторону тротуара, не оглядываясь, чтобы убедиться, что собеседник последовал за ним. 

— У нас эпидемия. Ничего подобного раньше не происходило. Ни одно наше лекарство не работает. Пациенты появляются с отказом сердца, лёгких и полиорганной недостаточностью.

— Я думаю, что диагноз, который вам нужен, это смерть. Я врач, а не чудотворец, Джим. 

— Меня зовут не Джим, и я в курсе разницы между болезнью и смертью, — сказал Снейп, скрестив руки на груди. — В любом случае, существует причина, по которой я называю это эпидемией, а не массовым врачебным заговором. Они перестают дышать, их сердца останавливаются. По всем признакам они умирают, но они не мертвы. Они не разлагаются, мозг остаётся абсолютно неповреждённым, даже если лёгкие и сердце не функционируют. Их тела, если выражаться грубо, застывают. 

Голубые глаза Хауса распахнулись. Он резко развернулся и уставился на усталое лицо следующего за ним, словно тёмный призрак, мужчины.

— Продолжай, — сказал он тихо, опираясь на трость.

— Мы испробовали некоторое количество… традиционных методов… для лечения этой проблемы, и ни один не помог. Мы с трудом удерживаем их в стазисе неделю, прежде чем они умирают по-настоящему. 

— Что, я предполагаю, плохо, так?

— Вы — врач. Я уверен, до этого вы можете дойти сами. 

— Хорошо, — пожал плечами Хаус. — Допустим, я беру это дело. Мне нужно, чтобы ты привёз своих людей, моя команда их осмотрела.

— С этим могут возникнуть проблемы.

— О, это будет забавно. И что ты сделаешь? Стукнешь меня своей палкой?

— Нет, но я могу сделать это, — Снейп выпрямился во весь свой рост и вытащил тёмную палочку из складок одежд, как и раньше. 

Вспышка света сорвалась с тёмной палочки («Волшебной палочки? Полный бред!»), направленной точно ему в грудь, и Грегори Хаус почувствовал, как камнем падает на землю. Он усомнился в собственных ощущениях, когда Снейп схватил его за руку, а затем Хаус испытал то, что назвать иначе, чем «выворачиванием наизнанку», было невозможно.

«А теперь это становится интересным… А что, если…»

Но его мысли оборвались, когда мир вокруг погрузился во тьму.

1) прим. переводчика: барный низкий стакан цилиндрической формы

Вернуться к тексту

Примечания:

От автора: С того самого момента, как эта идея пришла мне в голову, я ждала случая, когда этим двоим — самым язвительным персонажам, которых я знаю, — придется поговорить друг с другом. Так и родилась эта глава. Она напомнила мне бессмертные строки They Might Be Giants:

“A woman came up to me and said “I’d like to poison your mind.

With wrong ideas that appeal to me though I am not unkind.”

She looked at me, I looked at something written across her scalp.

And these are the words that she faintly said as I was trying to call for help

There’s only one thing that I know how to do well

And I’ve often been told that you only can do what you know how to do well

And that’s be you

Be what you’re like.

Be like yourself!

And though I’m having a wonderful time I would rather be whistling in the dark.”

Надеюсь, часть вам понравится!

От переводчика: Whistle in the dark — стараться оставаться оптимистичным и убеждать себя, что всё не так плохо.

— Тех, кто путешествует подобным способом впервые, нередко рвёт, — сказал Снейп, и Хаус почувствовал, как его онемение спало. Он согнулся пополам в попытке не блевануть. — Не считайте признаком слабости подобную необходимость. Хотя я буду благодарен, если при этом мои туфли не пострадают. 

— Я не собираюсь блевать, — ответил Хаус между тяжёлыми вдохами. — Я только принял свои чудо-таблетки и не расстанусь с ними, пока они, чёрт побери, не сделают своё дело. 

Снейп остался не впечатлённым.

— Окей, я солгал — да ладно, все так делают. По правде говоря, мне больно. Таблетки помогают мне с этим справляться. Следовательно, они должны остаться у меня в желудке, чтобы сделать свою работу, иначе я не смогу делать свою, — громко пробурчал Хаус, когда волны тошноты немного спали. 

— Вы несколько более ершисты, чем я предполагал, — пробормотал Снейп на грани слышимости, скрещивая руки на груди в ожидании, пока его компаньон полностью придёт в себя. 

— Да ты и сам не солнечный лучик, Влад, — саркастично ответил Хаус. — Где ты вообще взял этот шмот? Мне казалось, все крутые детишки перестали закупаться в «Хот Топик»⁽¹⁾, когда осознали, что нет никаких причин жаловаться на судьбу и изображать готов. 

— Если бы мне захотелось оскорблений, доктор Хаус, я нашёл бы их и здесь, а не тащился через океан, — раздражённо рявкнул Снейп. — И вам, вероятно, не следует смеяться над чужими именами, когда ваше собственное в сочетании со степенью звучит как диджейское погоняло из какого-то маггловского клуба…

Он неожиданно замолчал, прервав тираду, и перевёл взгляд на Хауса, пробующего тростью покрытый травой холм.

— Здесь уже поздно, — сказал тот просто, махнув рукой в сторону огромной растущей луны на горизонте. Звёзды на тёмном небосклоне ярко мерцали, а воздух был наполнен ароматом мокрой травы. — Я, может, и не так хорошо знаю королевский английский, но «маггл» не из лексикона Её Величества, так? Вообще-то, меня не мешало просветить по многим вопросам. 

Высокий худой мужчина снова невыразительно взглянул на Хауса и начал рыться в карманах мантии. Наконец он извлёк старый фонарь, который выглядел так, будто ещё совсем недавно ржавел где-то в амбаре. После недолгого щёлканья выключателем и пары ударов ладонью по боку фонаря свет включился и пару раз моргнул, прежде чем озарить пространство впереди тусклым жёлтым лучом. 

— Нам недалеко, — отрезал Снейп. — Постарайтесь не отставать. 

— Алло? Здесь хромые! Ты же не ждёшь, что я понесусь за тобой в темноте посреди чего-то, крайне похожего на лес, особенно с учётом того, что ты только что парализовал и перенёс меня… по положению звезд… Погоди. Да не может быть. Как ты?.. Это какой-то бред. 

— Вам непременно нужна эта болтовня? — прошипел Снейп сквозь зубы. — То, что живёт здесь, на порядок больше и голоднее, чем соседские голуби и белки. 

— Что ж поделать? Болтать — это моё призвание. Можно даже сказать, дар! — последнее слово Хаус буквально прооорал, с вызовом глядя на собеседника. 

— Довольно! — Снейп вытащил палочку и лёгким взмахом направил её на ногу Хауса.

— Мне кажется, ты забыл сказать «Абракадабра!» — сорвался Хаус, наклоняясь, чтобы потереть бедро. — И что должно было произойти? Я доктор, а не пятилетка, и прекрасно знаком с плацебо-эффектом. 

— Ваше поведение говорит о том, что у вас больше общего с пятилетками, чем вам кажется. Сейчас не в этом суть. Если вы уверены, что ничего не произошло, попробуйте обойтись без трости и увидите, — ровно ответил Снейп, протянув руку за тростью. — Я обещаю, что верну её, если она снова понадобится. 

Хаус закатил глаза, но трость всё же отдал.

— С тем же успехом я мог бы доказать обратное. Вы только посмотрите: ни стыда ни совести, — пошутил он, с преувеличением охая и театрально прикрывая рот ладонью. 

— Руки в ноги и вперёд, — Снейп скрестил на груди руки, держа в одной фонарь, а трость устроив под мышкой второй.

— Да ладно, хорошо, но если я подверну ногу, несёшь меня ты, — раздражённо ответил Хаус, делая пару шагов на пробу. Его рука инстинктивно нашла точку, которая регулярно третировала его бесконечной режущей болью. 

Ничего. 

Он сделал ещё шаг к высокому худому мужчине в жёлтом свете фонаря. 

Боли не было. 

— Что ты?.. — он поднял взгляд, его глаза расширились в шоке. — Эта палка… она сначала ударила меня током… нет… нет, заморозила. Электрический ток не влияет на людей так, если только…

— Если только что?

— Это полное безумие, но опять же, я люблю странности… пока они осмыслены. Единственное, что имеет смысл, это…

Пока Хаус бормотал и задавал риторические вопросы, они преодолели небольшой подъём. Внезапно Снейп вытянул руку в останавливающем жесте, обрывая болтовню.

— Похоже, мы не одни, — сказал он опасно тихим голосом.

— Профессор? Это вы?! Слава богу, вы здесь! — из-за холма донёсся незнакомый, но несомненно женский голос, и Хаус подозрительно воззрился на вытянутую перед ним руку, преграждающую дорогу. 

— Профессор? — одними губами шепнул Хаус в сторону тёмной сальной завесы волос, и Снейп слегка кивнул в ответ, обозначая, что услышал вопрос, даже если сам был обращён в сторону голоса. 

— Кто это? — женщина достигла вершины холма и сбежала пониже, слегка наклоняясь и упираясь руками в бёдра, чтобы поймать сбитое дыхание. 

Она была одета в некое подобие тёмно-фиолетового плаща, как будто только что с ярмарки времён Ренессанса — только без корсета и более практичное. Ложбинка между грудей также была скрыта. Волосы женщины завивались вокруг её головы крупными кудрями и локонами, как будто имели своё собственное сознание, но взор её был мягким настолько, насколько её волосы — дикими, а выражение лица казалось агрессивным и серьёзным. Её взгляд выражал восхищение и нечто еще… Хаус почувствовал лёгкий укол дискомфорта, когда осознал, что Кэмерон когда-то давно смотрела на него так же, и тихо понадеялся, что эта девушка не будет устраивать душещипательных сцен и признаваться в чувствах, пока он рядом. 

— Мне пришлось приложить усилия… чтобы убедить его помочь нам, — отмахнулся Снейп, не оборачиваясь, но слегка замедляя шаг, чтобы поравняться с отстающим доктором, которого практически тащил на себе последние полмили. 

— Это же… Бог мой! Я вас узнала! Вы доктор Грегори Хаус! Я читала ваши статьи! — женщина обернулась и тепло улыбнулась ему. — Забавно, мне всегда казалось, что вы выше. 

— А я по вашему голосу думал, что у вас грудь побольше, — съязвил Хаус в ответ, — и подозреваю, что нам обоим придётся жить с этим разочарованием. 

Женщина одарила его скептическим непроницаемым взглядом, который практически заставил Хауса пожалеть, что рядом не было Кадди, чтобы сравнить их выражения лица. Он был уверен, что они окажутся до ужаса похожи, хоть и женщина перед ним, скорее всего, ещё не перешагнула тридцатилетний рубеж. Она подняла руку, и Хаус автоматически отшатнулся, предполагая, что она влепит ему пощёчину, но девушка лишь предлагала рукопожатие. 

— Я Грейнджер, Гермиона Грейнджер, — сказала она, — и я хотела сказать, что рада с вами познакомиться, но теперь уже в этом не уверена. Не знаю, как принято относиться к женщинам в Штатах, но здесь подобные комментарии по поводу внешности, несомненно, считаются крайне грубыми. 

— Мне жаль, — извинился Хаус через мгновение, — но у меня была не самая приятная ночь, так что прошу простить, что мне тяжеловато даётся моё обычное обаяние. Сначала меня похищает Бэтмен, парализует, каким-то чудом транспортирует сюда, минуя кучу часовых поясов, а затем я должен переться по холмам и грязище в темноте. Полагаю, вы могли бы счесть, что у меня сенсорная перегрузка, поэтому я реагирую несколько более… резко, чем обычно. 

Гермиона усмехнулась на его пассаже про «Бэтмена», а этот Снейп видимо напрягся, как будто его оскорбило сравнение, но он пытался не подать вида. 

— Так что, — продолжил Хаус, пристально глядя на Гермиону, — раз к нам присоединился кто-то менее невыносимо угрюмый, страдающий и загадочный, то есть вы, не просветите ли меня, почему мы здесь и когда я могу наконец увидеть так называемых пациентов? Потому как я устал, чувствую, как по затылку шибануло похмельем, и вдобавок день был наидерьмовейшим. 

— Конечно, — ответила Гермиона, обернувшись, чтобы кинуть взгляд на скрытого в темноте мужчину, похожего на мрачную тень. Она сверкнула глазами в свете фонаря, а затем дерзко встретила взгляд Хауса. — Сюда, мы почти на месте. 

Она вытащила палочку другого цвета и что-то пробормотала на грани слышимости, заставив её кончик ярко зажечься. 

— Гер… Мисс Грейнджер! — раздался рык позади них, и сначала она в испуге распахнула глаза, а затем стыдливо замерла, как будто не понимала, что делает, но вскоре расслабилась и легко пожала плечами. 

— Вау, они реально суют лампочки куда попало, — пошутил Хаус, и Гермиона тряхнула головой, легко улыбаясь, несмотря на всё ещё напряжённое выражение лица. 

— Знаете, должна сказать, что это не совсем то, чего я ожидала от доктора, — мягко заметила Гермиона, скорее для себя, чем для него. 

— Ваш друг Чёрный Плащ просто подловил меня вне смены. Честно, у меня есть стетоскоп, белый халат и даже диплом… где-то… — умолк он, подмигивая. Затем Хаус посерьёзнел и сфокусировался на стабильном свечении на кончике палочки в руках Гермионы. — Знаете, не будь я так уверен, я бы сказал, что это…

Они достигли вершины холма, и Хаус потерял дар речи. 

Правда, не из-за боли в ноге. Впервые за последний год боль не беспокоила, и он до сих пор не мог поверить, что это не сон. 

По крайней мере, он думал, что не спит, хотя и начинал сомневаться, глядя перед собой. 

Громада каменного замка возвышалась в темноте, в сотнях окон горели факелы, и Хаус медленно моргнул, будучи абсолютно уверенным, что секунду назад здесь не было ничего. 

— …магия? — закончил он, шокированный настолько, что голос взлетел на пару октав. Это слово повисло в воздухе, пока он стоял с упавшей челюстью парой секунд дольше, чем следовало бы. Правда, стоило услышать рядом смешок Снейпа — вероятно, над его потешным выражением лица, — как удивление и шок слегка померкли. 

— Вы правы, доктор Хаус, — сказала Гермиона, взмахивая рукой в направлении замка. — Добро пожаловать в Хогвартс.

1) прим. переводчика: американская розничная сеть, специализирующаяся на неконформной одежде и аксессуарах

Вернуться к тексту

— Ну, и как вы, любезные товарищи-похитители, вообще придумали этот «Свинвартс»? — резко спросил Хаус, когда они миновали двойные двери. Его голос взлетел на октаву, паршиво имитируя британский акцент. — «Жабвартс» был уже занят? Основатель этого… сомнительного заведения просто пошёл, что ли, на прогулку, нашёл дикого кабана и такой: «Ну привет, дружище! Давай-ка назовём школу в честь торчащих прыщей вокруг морды этой животины!»

Позади них усмехнулся Снейп. 

— Как вы узнали, что это школа? — изумлённо спросила Гермиона. 

— Ну, после того, как ты назвала этого хмыря профессором, стало довольно очевидно, знаешь ли, — язвительно ответил Хаус. — Потому как я вижу единственную причину называть мистера Мрак профессором, и, судя по твоему ответу на предыдущий комментарий о размере лифчика, это не про ваши предпочтения в постели… ну, или пока не про них.

Сложное выражение лица Гермионы сменилось глубоким смущением от подобного предположения, и её щёки приняли насыщенный красный оттенок. Хаус бросил короткий взгляд назад и с тихим восторгом отметил, что упомянутый профессор также покраснел, хоть Гермиона этого и не заметила. 

— Профессор Снейп. У него есть имя, знаете ли, — ответила она наконец спустя несколько мгновений, в которые молча пыталась вернуть себе спокойствие. — Если вы так ведёте себя со всеми пациентами, доктор, то я, честно, не понимаю, как вы смогли опубликоваться, не говоря уже о том, чтобы сохранить работу. Каким бы светилом вы ни были. 

Хаус уже почти нашёлся с новой подколкой, когда Снейп проскользнул мимо него к Гермионе и аккуратно положил руку ей на плечо.

— Мисс Грейнджер, — сказал он негромко, — вам следует пойти в больничное крыло и помочь там. Я… присмотрю за ним. 

Резким движением головы он указал на Хауса и презрительно усмехнулся. 

— Да, профессор, — согласилась Гермиона, благодарно глядя на высокого угловатого мужчину широко распахнутыми глазами. На её лице Хаус видел всё то невысказанное, что она сдерживала в ожидании ответа. 

Интересно. Абсолютно не связано с делом, но интересно. 

— Мы вскоре присоединимся к вам в больничном крыле. А теперь, если вас ничто больше не задерживает… — коротко ответил Снейп, разрешая себе немного опустить глаза, чтобы встретить её взгляд. Мгновение спустя он резко отвернулся, натягивая на лицо наиболее кислое выражение и возвращаясь к Хаусу.

— Конечно, сэр, я мигом. 

Гермиона тоже отвернулась и начала было уходить, но профессор внезапно повернулся на сто восемьдесят градусов и прочистил горло, останавливая девушку на следующем же шаге. 

— Да, и, Гер — кхм — Грейнджер, — сказал он угрожающе спокойно, — спасибо, что встретили нас. На улице холодно и мерзко, и не только из-за погоды.

Хаус уверенно помахал Гермионе. 

— Это он, конечно, обо мне! — театрально крикнул Хаус, тыча на себя пальцем. — Хорошо, что он не украл меня до того, как я принял свои чудо-пилюли, хотя это, вероятно, не лучший термин, я же не…

— Да заткнёшься ты или нет?! — ядовито прошипел Снейп, разворачиваясь к нему с диким взглядом. 

Хаус внезапно осознал, что температура вокруг резко упала. 

— А если да, то ты её наконец поцелуешь, или мне придётся наблюдать ваши переглядки и страдания всё оставшееся время? — отбрил Хаус, победно улыбаясь, пока Снейп угрожающе навис над ним, а лицо его плавно приняло фиолетовый от злости оттенок. 

Гермиона начала медленно отступать с очевидным выражением дискомфорта на лице, но, когда она услышала слова Хауса, её пальцы взлетели ко рту. Из её груди вырвался резкий сдавленный крик, а затем девушка отвернулась, бегом поднялась по ступеням и исчезла из поля зрения. 

— Посмотрите, что вы наделали! — заорал Снейп, всё же теряя самообладание. — Вам вообще знакомо слово «такт»?

Он достал палку («Палочку, — поправил себя Хаус, — это волшебная, блядь, палочка») и направил её на врача. 

— Вы не оставили мне выбора, — рыкнул он, и из кончика палочки выстрелил розовый луч, угодив Хаусу в шею.

Ощущения от него были такие, как будто в глотке взрывались пузырьки содовой. Это оказалось странно, но не неприятно, однако, когда Хаус открыл рот, чтобы ещё разочек подразнить Снейпа, он обнаружил, что не произнёс ни звука. Он попробовал ещё раз — громче — а потом ещё и ещё, пока не сорвался на крик. Но звука всё ещё не было. 

Хаус не понимал, зол он или впечатлён. И некая его часть была крайне благодарна тому, что у Кадди палочки не было, хотя его мозг пока что пытался просто осмыслить идею существования магии в этом мире. Он пораскинул мозгами в поисках лучшего объяснения всем странностям, которые испытал сам (мгновенное перемещение через несколько часовых поясов, например, для затравки), но не нашёл и решил принять пока то, что видел, за истину… по крайней мере, пока он не найдёт объяснение получше. 

«Вполне реально, что это всё может быть плохим приходом из-за той сомнительной такерии, в которой я был после работы, но даже если так, то я не уверен, что паршивый буррито может стать разумным оправданием этой занозы в заднице. Ну и если это вызванная отравлением галлюцинация, то где стриптизёрши?»

Попытки саркастично думать не давали того же эффекта, и Хаус скривился, сильнее хмурясь, когда Снейп мерзко оскалился в ответ. 

— Вы можете винить в этом только себя, доктор. Это были крайние меры, — уничтожающе зыркнув на него, сказал Снейп. — Вы совершенно не знаете, когда стоит заткнуться, не так ли? Увы, мне нужны ваши мозги, поэтому я намерен оставить вас в этом состоянии, пока вы не научитесь… вести себя прилично. 

Хаус молча показал ему два средних пальца. 

— Вы же знаете, что здесь этот жест не имеет того же значения, что и в Штатах, — ровно ответил Снейп, практически восстановив потерянное ранее самообладание. 

Чтобы подкрепить эффект, Хаус показал ему язык. 

— Как капризный двухлетка, — усмехнулся Снейп. 

Хаус пожал плечами, как будто говоря «а чего ты ждал?»

— Понятия не имею, с чего меня это волнует. Идёмте. Следуйте за мной и постарайтесь не отставать. Последующие попытки ставить палки в колёса будут иметь серьёзные последствия. 

После этого Снейп развернулся и направился по коридору прочь от той лестницы, по которой поднялась Гермиона. 

«Если мы не идём в больничное крыло, то куда?..»

Размышления Хауса прервал Снейп, остановившийся перед огромными двойными дверями. 

— Мы держим их здесь, в Большом зале, — объяснил он. — Пациентов слишком много, чтобы больничное крыло вместило всех, поэтому эта комната используется в качестве палат. Сент-Мунго тоже переполнен, поэтому школу на время закрыли, чтобы использовать это пространство. Директрису и министра перевезут, как только они будут стабильны. Мы разместим их в… более надёжном месте в целях безопасности. Я попрошу вас не раскрывать их местоположение, хотя вы, скорее всего, и не сможете в вашем текущем состоянии. 

Он угрюмо хохотнул, пытаясь притвориться, что не заметил подкрепляемую жестами беззвучную тираду Хауса, идущего позади. 

После этого дверь со скрипом отворилась, и Хаус почувствовал лёгкий кисловатый запах болезни, который было ни с чем не спутать. В огромном старомодном зале, как будто предназначенном для месс, стояли ряды белых кроватей. Большая часть из них была занята, и около многих, если не всех, собрались заплаканные члены семьи и друзья.

Парочка женщин в белых одеждах с маленькими белыми шляпками в волосах курсировала в узких проходах меж постелей, проверяя пациентов. 

Хаус сразу же отметил, что больные, как и говорил Снейп, не дышали и казались мёртвыми. Но запаха разложения не было — даже от тех, кто пробыл здесь больше недели. Хаус нахмурился, изучая историю болезни, прикреплённую к ножке ближайшей к нему кровати. 

«Ранее утром пациент жаловался на боль в животе, выпил чаю и через час был найден женой на полу в кабинете. Не реагирует на стимулы и любые восстанавливающие зелья. На текущий момент принимает Питательное и Укрепляющее зелья в целях предотвращения атрофии внутренних органов».

Хаус схватил ручку, прикреплённую к верхней части планшета и начёркал записку на пустой части страницы. Закончив, он потыкал Снейпа в спину, настойчиво указывая на выведенные им на бумаге слова. 

«МНЕ НУЖНА МОЯ КОМАНДА. НУЖНО ВЗЯТЬ КРОВЬ. НУЖЕН НАУЧНЫЙ ПОДХОД, А НЕ ЭТИ ШИРЛИ-МЫРЛИ». 

Снейп глянул на раздражённое лицо Хауса и закатил глаза. 

— Я прекрасно знаю, что вам нужно. Позже мы сходим до «Трёх мётел» и позвоним вашим коллегам по телефону, чтобы они могли собрать всё необходимое. В замке техника не работает, — сухо ответил он. 

Внезапно позади них раздался звук распахивающихся настежь дверей. 

— ЭЙ! Где Снейп? Миона сказала, он тут, — заорал высокий раздражённый парень с ярко-рыжими волосами. Заметив обалдевшего Хауса рядом с искомым мужчиной, он подошёл к ним и приподнял бровь, глядя на джинсы и футболку на Хаусе, а затем развернулся к Снейпу и продолжил уже нормально: — У нас тут ситуёвина. 

Они проследовали за ним обратно в коридор, закрыв за собой двери Большого зала с глухим хлопком. Здесь, в коридоре, их ждал лохматый черноволосый мужчина, шевелюра которого торчала так, будто он хватанул провод под напряжением. Его круглые очки скрадывали возраст, но серьёзное выражение лица сводило этот эффект к нулю. 

— Мы разместили их в кабинете директора согласно вашим указаниям, — сказал он, — но есть кое-что ещё…

— Не тяните, Поттер, — нетерпеливо рявкнул Снейп. 

Из-за спины мужчины выглянула тонкая невысокая рыжая девушка, держа в руках небольшой свёрток. 

— Он был с ними, когда они… — умолкла она, глядя на свёрток, который скинул с себя белую ткань с тихим гулением, и…

— Ребёнок, Уизли? — недоверчиво спросил Снейп. — Ваша семья, конечно, известна способностью подвергать детей опасности, но это уже перебор. Что именно заставило вас притащить ребёнка в замок, а?

Хаус не особенно любил детей. Единственное, что их оправдывало, так это то, что они были тупыми и не умели лгать (это не особо помогало, потому что родители частенько лгали за них). Детишки, помимо этого, бывали шумными, шебутными и неспособными к коммуникации — то есть обладали ровно теми качествами, в которых Хаус не терпел конкуренции. 

— Он не мой, — рявкнула женщина в ответ, стреляя глазами в Снейпа, от чего тот даже слегка попятился. — Он их. И я уже давно не Уизли. 

— Да вы шутите. 

Он постарался сохранить бесстрастный тон, но для всех удивление Снейпа было очевидным. 

— Джинни не шутит, — громко сказал парень в очках (Поттс? Поттли? Хаус не успевал за событиями), уверенно приобнимая её. — Директор Макгонагалл и министр Бруствер держали это в секрете, с учётом последних нападений. 

— Невозможно! Я бы знал!

Хауса прямо подмывало выдать что-нибудь особенно остроумное насчёт совершенно ошеломлённого выражения, которое приняло лицо Снейпа, но другой парень, который рыжий, опередил его (конечно, только потому что он мог говорить).

— Да ну? И вы так удивляетесь? Вы хотите сказать, что мы с Гарри носились с взмыленными задницами весь месяц и просто так притаскивали вам больных людей на лечение, а на самом деле у нас супер-простой случай с актёрами, которые очень, очень хорошо притворяются мёртвыми, и всё это — огромный заговор, чтобы не дать вам узнать о тайном ребёнке?

Снейп мгновенно перестал выглядеть шокированным, и теперь походил на человека, заглотившего бутылочку дёгтя с лаймовой долькой на закуску.

— Насколько ваши причудливые идеи забавны, мистер Уизли, настолько же они неуместны и тратят драгоценное время, — пророкотал он угрожающе, пока упомянутый парень на грани слышимости буркнул что-то про сальноволосого урода. — А вы, Джиневра… Поттер, судя по всему, нашли себе новую работу, в частности, заботиться об… этом. 

Он ткнул длинным костлявым пальцем в вертящегося младенца, который начал упорно жевать свой кулачок. 

— Ох, насчёт этого… Я бы хотела, но не могу, — девушка всучила свёрток Гарри, — у меня через час практика, и я по контракту обязана появиться на поле, или же на меня обрушится гнев тренера и многочисленных фанатов команды. 

— Какого ляда вы в такое время думаете о чёртовом квиддиче? Любой из вашей семейки может быть следующим, даже ваш собственный ребёнок! Мало родственников потеряли? — ледяным тоном ответил Снейп, на ходу меняя тактику. 

Это сработало. Лицо Джинни побелело от гнева, и она сжала ладони в кулаки, двинувшись на высокого профессора настолько угрожающе, насколько она могла, учитывая то, что девушка была ниже него более чем на фут⁽¹⁾. Оба парня: и брюнет, и рыжий — попятились и инстинктивно зажмурились. Хаус намёк уловил и сделал то же самое. 

— Не смейте говорить со мной так, Северус Снейп! — озлобленно завопила она, указывая на парней позади себя пальцем, трясущимся от гнева так же, как и её голос. — Вы можете быть их профессором, но не моим, и я скорее пошлю вас в самые глубины ада, чем стану выполнять приказы! А ещё — вы реально хотите быть ответственным за гнев всей магической Британии из-за того, что моя команда не смогла выступить из-за нехватки игрока? Потому что, поверьте мне, я не погнушаюсь дать им ваш домашний адрес, чтобы они могли вам этот гнев продемонстрировать. 

Снейп побледнел, что было удивительно, учитывая его и без того мертвенный цвет лица.

— Вы не посмеете! — наконец выдал он. 

— Не заставляйте меня это доказывать, — прошипела девушка в ответ, и стало ясно, что победа осталась за ней. 

— Но… но что насчёт?…

Вопрос повис в воздухе не заданным, но каждый понимал, что он имел в виду. 

— Почему бы вам не присмотреть за этой булочкой? — В её глазах плясали черти. — И не смейте называть меня прирождённой нянькой только из-за того, что я женщина!

Она развернулась и пулей вылетела из Хогвартса, захлопывая за собой двери так, будто они ничего не весили. 

Снейп вопросительно посмотрел на двоих парней, но тёмненький просто застенчиво передал ему свёрток, пока Уизли выдал отмазку:

— Мы могли бы, но должны возвращаться в Аврорат. Через полчаса обязательное совещание для всего персонала. 

Через пару сочащихся напряжением секунд они также отвернулись и покинули здание. И Хаус уже знал, что мрачный профессор собрался делать, ещё до того, как тот начал двигаться. 

И вот Хаус уже обнаружил себя держащим ребёнка под мышки подальше от себя и скривившимся, как будто это был какой-то особо вонючий мешок с мусором. 

«Ты мог бы хотя бы вернуть мне голос», — сказал он одними губами, указывая на горло. 

Снейп фрустрировано застонал, сжимая пальцами переносицу. 

— Ладно, — сказал он устало, махнув рукой в контрзаклятии, — но вы несёте мелкого паршивца в Хогсмид, чтобы мы могли позвонить. 

— Снаружи холодно! Я… имею в виду, он замёрзнет! — саркастично выдал Хаус, не преминув воспользоваться новообретённым голосом. 

— Я наложу на него согревающие чары. Вы же… переживёте.

— Обломщик, — глухо пробормотал Хаус. 

— Невыносимый мудак! — отбрил Снейп.

— Похититель! — продолжил Хаус громче. 

— Отвратительный болтливый мизантроп, усложняющий всем жизнь!

— Ты — да, но я?

Снейп ничего не ответил, постукивая ногой, но жестами весьма доходчиво объяснил, какие именно нецензурные слова пришли ему в голову. 

— Знаешь, когда ты так делаешь, ты здорово напоминаешь мне Формана! Я понимаю, что в это будет трудно поверить, но он куда чернее тебя. Его цвет кожи и всё такое. По сравнению с ним ты просто позёр. 

Хаус продолжал лыбиться закипающему Снейпу, пока внезапно не заметил, что ребёнок начал вонять. 

Дерьмо. 

— Святой боже, что это?! — воскликнул он, на мгновение забыв, в чьей компании находится. 

— А это, доктор Хаус, — сказал Снейп, открыв дверь в холодную тёмную наружность, — карма. 

— Я всегда знал, что карма — та ещё сука, но это перебор, — заворчал Хаус, когда ребёнок, сделав своё вонючее дело, улыбнулся и начал клевать носом. 

— С моей точки зрения, должен сказать, полностью, от всего сердца, не согласен, — ответил Снейп, ухмыляясь краешком рта, и пошёл впереди, указывая путь к Хогсмиду.

1) прим. переводчика: около 30 см

Вернуться к тексту

Примечания:

Уже суббота, да :)

— Чьей идиотской идеей было выйти наружу в эту хреновую погоду? — с горечью проорал Хаус между порывами ледяного ветра. — Ах да! Это была твоя идиотская идея!

— Мы почти на месте, — сквозь сжатые зубы ответил Снейп, ещё сильнее запахивая мантию в попытках противостоять стуже. 

Северус Снейп никогда не перебирал с выпивкой, особенно после детства, проведённого в одном доме с заядлым алкоголиком, но сейчас он чувствовал подступающее желание опрокинуть стопку огневиски. Может, даже две, если этот маггловский докторишка продолжит нести пургу. И конечно — конечно — он просто обязан был быть американцем и потому неспособным держать рот закрытым дольше пары минут кряду. Голова уже начинала болеть, а они ещё не преодолели и половины пути до Хогсмида. 

Северус не хотел прибегать к таким крайним мерам, особенно после того как магглам было отказано в знаниях о мире магов, а похищения в магическом обществе порицались так же сильно, как и в любом другом, но прошло больше полугода с появления первого случая, и более пяти десятков человек уже погибли, довольно жёстко очерчивая периоды прогрессирующего заболевания и давая куда больше пищи для размышлений помимо этого. Многие попали к ним слишком поздно, чтобы зелья могли им помочь, другие — кого он всё же мог спасти — получили лишь отсрочку неизбежного. Он экспериментировал и жил практически без сна месяцами, но так и не продвинулся в поиске эффективного лечения. Заболевшие министр и директриса стали последней каплей, и теперь не имело значения, сколько ему придётся заплатить и какие правила нарушить — он обязан был найти что-то, что угодно, что было в его силах. 

— Так, раз уж я твоей милостью морожу себе задницу, не хочешь ли поделиться ещё кое-чем об этой болезни, которую я должен диагностировать? — раздражённо пробормотал Хаус. — Может, я даже смогу забыть, что приходится тащить этого Сэра Вонючку через метель. 

— Мне казалось, вы будете более терпимы к холоду с учётом того, что вы живёте там, где бывает снег. Знаете, могло быть и хуже — благодарите бога. Сейчас ещё неплохо для ранней весны, — ответил Снейп, благодаря длинным ногам резво обгоняя взбешённого собеседника. — Дурной запах, конечно, чувствуется даже отсюда, зато вам не приходится больше слушать вопли.

— Да похер, даже если бы мы были на Луне, а задница этого младенца пахла розами и единорогами, было бы так же паршиво. И я имею право жаловаться на то, что я отморозил задницу! То, что ты бесишься с этого, даже круче. А теперь насчёт болезни. Поражает какие-то определённые возрастные группы? Мужчин или женщин? Выглядит заразной? Влияют ли какие-то факторы среды? Какие… магические тесты вы уже сделали?

Мужчина впервые с момента встречи звучал серьёзно. Переборов себя, Снейп обернулся и заметил, что Хаус остановился посреди тёмной дороги и его голубые глаза пристально смотрят на Снейпа в жёлтом свете фонаря. Это могло бы быть пугающее зрелище, если бы он не держал спящего и пускающего слюну ребёнка в одной руке, второй осторожно растирая ногу. 

— Снова начинает болеть, — мягко объяснил он с горечью в голосе. 

— Если ты сможешь придумать лекарство, которое спасёт их, тогда я, вероятно, могу предложить что-то более… постоянное, чем обезболивающие чары, которые надо регулярно обновлять, — ровно проговорил Снейп, подмечая мелкие бисеринки пота на висках мужчины. 

— Это не только боль в ноге, — прошипел Хаус, отводя взгляд, как будто ему было стыдно за то, что он сейчас скажет, — это таблетки, викодин. Он даёт мне работать, но если я не принимаю его больше пары часов…

— Я понял, — с каменным лицом бросил ему Снейп, отвернулся и продолжил путь. 

— Мне нужно их принять, или я буду мерзким… ну… ещё более мерзким, чем обычно, — продолжил Хаус, с натужным ворчанием ковыляя следом за развевающимися полами мантии Снейпа. — Мне нужна помощь, ясно?! Боль возвращается, а я не могу нормально соображать, когда мою ногу как будто пронзают ледяной глыбой каждую грёбаную секунду! И ещё отходняк от обезболов как сраная вишенка на этом сраном торте, который я жру каждый день. Мне не нужно твоё понимание, мне нужно, чтобы ты это прекратил!

Снейп ступил на полянку, которая переходила в небольшую улицу. Череда магазинов и офисов с тёмными окнами уходила вдаль. 

— Я мог бы удовлетворить вашу просьбу, — сказал Снейп, когда Хаус догнал его и остановился рядом, тяжело дыша и морщась от боли. — Но только если вы дадите слово, что далее вы будете больше внимания уделять решению нашей проблемы и меньше — словесному унижению всех, кто встречается вам на пути. 

— Ладно! — буркнул Хаус. — Не мог бы ты наконец уже снова починить мою ногу? Пожалуйста-препожалуйста?

— Очень хорошо, — ответил Снейп, легко приподнимая одну бровь и доставая палочку, чтобы снова невербально наложить заклинание, — но помните, кто отделяет вас от боли. 

— Самодовольный ублюдок, — пробормотал Хаус, наконец выпрямляясь. 

— Я подозреваю, что то же можно сказать и о вас, — ответил Снейп. — А теперь идёмте. Нам всё ещё нужно позвонить. 

«Три метлы» напоминали Хаусу популярные бары-рестораны в стиле старых пабов, которые открывались в центре города рядом с его домом, хотя те, судя по интерьеру, неоднократно перестраивались. Здесь же было заметно, что здание старое, но оно всё ещё казалось уютным, несмотря на табличку «ЗАКРЫТО» на двери. 

Снейп постучал по стеклу костяшками пальцев, и Хаус уже было открыл рот, чтобы выдать остроту, когда дверь наконец открылась, являя им женщину, груди которой могла бы позавидовать любая барменша Окторберфеста. Она держала палочку наизготовке, её кудрявые светлые волосы были подёрнуты сединой, что каким-то образом делало её более утончённой и по-дикому красивой. Хаус лениво подумал, красились ли ведьмы обычным способом или у них были заклинания и для этого. Скорее всего, это не важно, даже если бы он спросил. Да и она бы в любом случае соврала. 

Женщина неверяще моргнула, плотнее накидывая на плечи шаль, чтобы скрыться от холодного ветра, проникающего через дверь. Она опустила руку с палочкой, и на её лице отразилось раздражение. 

— Северус? Это ещё кто? Ты вообще знаешь, который час? И чем это пахнет? Это… ребёнок?

— Розмерта, я надеялся попасть в тепло до того, как мы сыграем в «Двадцать вопросов», — кисло ответил Снейп, когда упомянутый ребёнок завозился и тихо агукнул, перед тем как снова уснуть, убаюканный теплом согревающих чар Снейпа.

— Святой боже, это и правда ребёнок! Ладно, быстрее заходите, — как будто не слыша их, зачастила Розмерта. — Вы двое садитесь. Я посмотрю, остались ли у нас подгузники и прочее с последнего приезда моей сестры к племяннику. 

— Мы воспользуемся телефоном, когда у тебя появится минутка, — хмыкнул Снейп, одним слитным движением запуская руку за бар и вытаскивая пару бокалов и зелёный декантер.

Хаус глянул на плещущуюся в нём жидкость и затем — на Снейпа, вопросительно изогнув бровь. 

— Не слышу, что ты сказал! Будьте как дома и подождите, пока я вернусь! — послышался крик Розмерты, копающейся в левом от бара шкафу в конце зала.

— Это называется огневиски, — ровно произнёс Снейп, наливая понемногу им обоим. Он позабавленно усмехнулся, наблюдая, как Хаус залпом пьёт свою порцию и щурится от боли, когда жидкость обожгла язык и горло. — Возможно, мне стоило предупредить, что это имя дано не просто так…

— А я уже хотел спросить, чего это ты так со мной любезен, хотя я вёл себя по-скотски, а ты очевидно не производишь впечатления сентиментального придурка, — грубо бросил ему Хаус, после того как опустошил целый кувшин воды из-под крана. — Теперь буду знать, что ты решил мне слегка отплатить. И правильно. 

Снейп молча усмехнулся в ответ. 

Они медленно потягивали огневиски в удивительно дружелюбной тишине, пока Хаус менял руку, в которой тащил ребёнка, и перемещал его вес на другой бок. 

— Ну, хотя бы мелкий вонючка не проявлял пока никаких симптомов, — наконец проговорил Хаус, покачивая в руке бокал с напитком на дне. — Давай всё же поговорим о болезни? Ну, типа сейчас, пока все не умерли?

Снейп фыркнул в стакан, несмотря на то, что был всё ещё видимо огорчён, а затем запустил руку в карман пальто и вытащил сложенный фрагмент желтоватой бумаги, аккуратно расправляя её на блестящей поверхности натёртой воском стойки. 

— Это пергамент? Как в средневековье, — хмыкнул Хаус с иронией, — хотя, должен сказать, не то чтобы очень удивительно после замка и всего остального. Только не говори, что мне придётся работать с пиявками и людьми, которые думают, что болезни вызваны соотношением четырёх жизненных соков. Хотя нет, я передумал. Ставить пиявок даже звучит весело. 

Снейп собирался заговорить снова, когда кто-то со всей силы стукнул рукой по стойке, так что даже жидкость в декантере слегка плеснула на его стенки. 

— Ты привёл маггла в Хогвартс?! Плохо даже, что ты привёл его сюда! — воскликнула Розмерта за ними, и оба еле заметно подпрыгнули. — Северус Снейп! Чем ты думал?

— Ага, чем ты думал? — ругнулся Хаус, приходя в себя первым. — Ну конечно! Медицинская загадка, которую никто не может отгадать! Как свежо, правда? Нам точно нужно обсуждать ваши секретные правила знакомства вместо, ну не знаю, умирающих?

Розмерта дёрнулась, как будто ей влепили пощёчину. 

— Из всех магглов, очевидно, ты должен был притащить того, кто наиболее точно отражает твоё мироощущение, верно? — пронзительно вопросила она, указывая на Хауса. — Нет, правда, чем ты думал?

Снейп попросту небрежно пожал плечами, отпивая из бокала, но в его глазах сверкнуло тихое озорство. 

Розмерта повернулась к Хаусу, уперев руки в боки. 

— А вы! Пришли сюда и ведёте себя так, как будто вы божий дар миру! Отдайте ребёнка, пока не пропитался вашим ядом!

С малышом на руках она резко повернулась и направилась обратно по коридору.

Выглянула в проём справа и вдохнула свежего воздуха. 

— Вы же знаете, что это так не работает, да? — крикнул ей Хаус. Он встряхнул наконец освободившуюся руку и повернулся к Снейпу с похабной ухмылкой, сложив ладони рупором, чтобы их точно было слышно в холле: — Я не знаю, как тебе, но если она хотя бы наполовину такая в постели, то я в деле! Уху-у-у! Скажешь ей, что она мне понравилась? Мне кажется, я недостаточно хорошо дал ей понять. 

Вздох отвращения долетел в ответ из холла.

— Ну, теперь она нескоро вернётся, — сказал Хаус, посерьёзнев на глазах. — Так можем мы поговорить о том, ради чего я здесь наконец? Ваша великая загадка. Моё дело. 

— Как ты думаешь, ты мог бы просто помолчать больше пары секунд подряд? — кисло ответил Снейп. — А то я надеялся хотя бы допить виски. 

— Без проблем, — цокнул языком Хаус, поворачиваясь к своему угрюмому собеседнику. — И чё, как тебе «Медведи»?

— Прошу прощения? — пренебрежительно ответил Снейп. 

— Бейсбольная команда. Ну, знаешь, «Быки» и «Медведи»? Нет? Ладно, тогда к делу. 

Хаус схватил край пергамента и потянул его к себе. Снейп сжал бокал в тисках ладоней, добавил в него ещё немного огневиски и с безразличным видом уставился на Хауса. Хаус ещё немного поизучал пергамент и затем вернул Снейпу его взгляд. 

— Обрисуй мне симптомы.

— Сначала пациенты обращаются с одышкой и последующим головокружением. После они быстро теряют различные чувства, обычно начиная со зрения, затем слух, обоняние, вкус и осязание в конце, — протянул Снейп, — это всё отражено в отчёте, если ты нашёл бы время в своём охренительно занятом графике невыносимой занозы и прочитал его. 

— Ну, знаешь, я не могу задавать вопросы отчёту, поэтому читать его бесполезно. Ох, как жаль, как жаль, что ты тут со мной застрял. Дальше! Вы подтвердили, что пациент теряет вкус до осязания? — спросил Хаус со скепсисом. 

— Нет, не совсем, — ответил Снейп. — Но одна из жертв перекусывала ночью, когда симптом проявился, и, по словам жены, он пожаловался на то, что печенье потеряло запах. Поскольку запах тесно связан с вкусом, мы смогли раз или два разбудить пациента, пока не проявились более тяжёлые симптомы, так что я предположил, что дело в этом. 

— Звучит логично, — прищурился Хаус, читая отчёт. — Здесь сказано, что тело становится ригидным ещё до того, как угнетены дыхание и пульс. Не складывается. 

— Мы тоже зашли в тупик, — задумчиво проговорил Снейп, делая следующий глоток. — В норме, когда человек умирает, на окоченение требуется некоторое время, но у пациентов ригидность проявляется первой, затем останавливается дыхание, и только потом замедляется пульс, пока не происходит полная остановка сердца. Весь процесс занимает около двух часов, после того как проявились первые симптомы, причём это происходит быстрее у стариков и детей. 

— Есть список жертв? — спросил Хаус у пергамента, как будто тот магически сразу же даст ему ответ.

— Да, но мы не смогли пока внести всех. 

— Ну и?

Снейп закатил глаза и порылся в другом кармане пиджака. 

— Терпение, доктор, — сказал он, будто рефлекторно слегка скривив губы. 

Наконец он извлёк из глубин пиджака свиток пергамента и передал его Хаусу. 

— Этот свёрнут, поскольку сильно длиннее предыдущего. Смертельные случаи наверху, текущие пациенты в стазисе — внизу, — объяснил он. 

Хаус глухо присвистнул, разворачивая пергамент. Конец скатился со стола и практически достиг пола. 

— Да ты времени зря не терял. Так, ты в курсе, что мне нужно будет провести несколько тестов и для этого потребуется моя команда… ну, Форман как минимум. Он из этих, на «н», — съязвил Хаус, — ну, неврологов. А ещё он будет крайне полезен, если нам надо будет куда-нибудь вломиться, если ты понимаешь, о чём я. Нет? Ну, тебя тогда не арестуют как укрывателя преступника, раз ты не в курсе, верно? Как будто мы снова поняли, что надо позвонить. 

Снейп с подозрением оглядел его. 

— Ты понял, что это, после нескольких вопросов?

Хаус хмуро посмотрел на профессора, прежде чем ответить. 

— У меня есть пара идей. К тому же, это вообще не весело, когда я раскрываю потенциально интересное дело в первые же пять минут. 

Это для Снейпа оказалось уже слишком, и на его лице появилась гримаса тихого гнева. 

— Вы собираетесь играть с жизнями страдающих людей? — прошипел он сквозь зубы. — Что вы за чудовище?

— Чудовище, которое хочет наконец позвонить, раз уж ты так любезно украл его без мобильника и бросил посреди сраной Нарнии! — заорал Хаус в ответ. — Я в курсе! Ты зол на меня, что я могу пролить свет на ваших больных и немощных, а я зол, потому что у меня уже было дело, когда ты влез в мою жизнь, и я до сих пор не уверен, что она переживёт это. И нет никаких гарантий, что я выясню, от чего страдают ваши лидеры! Иногда мы находим ответ, когда уже слишком поздно! Доктора ошибаются и люди умирают! Суть в том, что никто не понимает, что мы не боги. Мы не достаём ответы из воздуха. Я человек науки, чёрт возьми, а не фокусник. А теперь ты говоришь мне, что магия реальна, а я ошибался во всём, во что верил. Не кажется ли тебе, что я могу быть слегка на грани, независимо от того, насколько я классный умный мизантроп?! В чем я уверен, так это в том, что эта штука не лечится, во всяком случае не теми методами, о которых я хоть что-то знаю на текущий момент. А может, это вообще не болезнь! Поэтому я хочу использовать свои связи и позвонить кому-то, кто может помочь мне помочь тебе, чтобы мы с тобой — к превеликому удовольствию — никогда больше не виделись!

На целое мгновение ему показалось, что Снейп сейчас откроет рот и заорёт в ответ, но тот лишь глубоко вздохнул и зевнул так, как будто Хаус утомил его до смерти. Конечно же, взбешённый врач не смог не зевнуть рефлекторно через минуту или около того, но это не помешало ему всеми силами пытаться отсрочить неизбежное. 

— А теперь, если ты наконец выпустил пар, — медленно произнёс Снейп, поднимаясь во весь рост и нависая над Хаусом тёмным призраком, — я скоро вернусь с тем, что тебе требуется. 

Он молча проследовал через бар, затем через холл и вышел в хозяйские комнаты таверны, действительно вскоре вернувшись с чем-то крайне похожим на древний круговой телефон. Странным в нём было то, что к нему не шло ни одного провода, а на крутящемся колесе вместо чисел были нанесены странные знаки. 

Хаус с сомнением поморщился при взгляде на это изобретение. 

— И как это используют? — спросил он, скрестив руки. — У меня нет палочки, и я не понимаю по-эльфийски. 

Снейп безнадёжно зыркнул на него и сжал пальцами переносицу.

— Это не эльфийский, у них другой алфавит. Это, чтоб ты знал, руны. Даже не жду, что ты запомнишь. Поднимаешь трубку, нажимаешь кнопку сброса под держателем, кладёшь руку на колесо и, закрыв глаза, представляешь того, с кем хочешь связаться. Остальное сделает телефон. Всё понятно?

— Побыстрее тебя буду, — ответил Хаус, проигнорировав насмешку в голосе Снейпа. Он схватил трубку, нажал на нужную кнопку, широко раскрыв глаза, когда из неё послышался совершенно обычный гудок телефонной линии. 

Розмерта выбрала этот момент, чтобы вернуться с вполне себе бодрствующим и очень беспокойным ребёнком. 

— Что вы… ох! Вижу, что вы нашли эту штуку-дрюку. Не понимаю, почему Гермиона оставила её здесь. Всё равно никто, кроме вас двоих, ей не пользуется. 

Снейп фыркнул и снова скрестил руки на груди, когда хозяйка бара попыталась передать ему ребёнка. 

— Розмерта, я тысячу раз объяснял тебе, что чары и щиты Хогвартса взаимодействуют с этим устройством. Это самое близкое к школе место, откуда мы можем нормально звонить и не звучать, как из колодца, или надышавшимися гелием. 

— Я вам не мешаю? — громко прервал их Хаус. — Довольно трудно сосредоточиться на звонке, когда я думаю о том, как же здесь скучно! 

Ровно в этот момент на линии пошли соединительные гудки и оглушили его, и, когда на том конце сняли трубку, Хаус без задней мысли дьявольски усмехнулся. 

— Привет, Уилсон, мой старый друг, — сказал он, проигнорировав заспанный стон по ту сторону трубки, — угадай, откуда я звоню?

— Хаус. Конечно, кто же ещё, — ответил хриплый со сна голос. — Ты вообще в курсе, который час, или ты звонишь мне ровно потому, что сейчас несусветная рань? Только не говори, что ты опять угодил в тюрьму, потому что я не собираюсь вносить за тебя залог. Пять секунд на объяснения, а потом я повешу трубку и вернусь в постель.

— Я бы не позвонил, если бы меня арестовали не за убийство. Это ж не интересно. Но нет, меня не арестовали. Как насчёт того, что меня похитили? Такое тебя заинтересует? — непринуждённо проговорил Хаус.

— Хаус, ты же не звонишь мне так поздно… рано… чтобы разыграть, так что тебе надо? — сказал Уилсон, начиная раздражаться.

— Я просто спущу тебе с рук то, что ты проигнорировал, что меня похитила кучка аборигенов загадочной магической Нарнии. Не важно. Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня. Это супер-пупер-сверхсекретно, поэтому я подожду, пока ты найдёшь, чем записать, — бегло продолжил Хаус. — О, и надо будет позвонить Форману. Можно и Чейзу с Кэмерон, если тебе прямо захочется.

— Позвони ему сам! И я не собираюсь мотаться по твоим поручениям в эту безбожную рань. Прости, Хаус, ты недооцениваешь моё желание поспать и злость на тебя. Это может подождать до утра.

Хаус глянул на Снейпа, предупреждающе уставившегося в ответ.

— Им можно открыть лишь самую малость, — угрюмо сказал он. — Будет так неловко, если тебе придётся снова терпеть мучительную боль в ноге только потому, что ты не способен держать рот на замке, когда нужно. Боюсь, чем больше меня кто-то бесит, тем меньше вероятность, что я буду помнить крайне важные обезболивающие заклинания.

— Уилсон, послушай, — продолжил Хаус, отворачиваясь и понижая голос до минимума, — они угрожают мне физической расправой, если я не решу это дело. Я позвонил, потому что ты мой друг и мне нужна твоя помощь.

Уилсон тихо фыркнул.

— Я, может, и устал как собака, но не тупой. Ты забыл взять свой телефон, и ты знаешь, что я не менял номер с девяносто восьмого.

— Ты только наполовину прав, — смущённо ответил Хаус, — я не забывал телефон. Меня, блин, похитили до того, как я успел забрать его с кухни. И я никогда не говорил, что ты тупой. Немного наивный и чрезмерно доверчивый. Что, поверь мне, не так уж и плохо.

— Ну, не всем нам быть прожжёнными мизантропами, — выдал Уилсон с раздражением, и Хаус знал, что скоро тот сдастся. Надо было лишь ещё капельку надавить.

— Да? И?

— Ладно, ладно, если это так для тебя важно, — буркнул Уилсон, рыская в поисках бумаги и ручки, и Хаус вполне мог представить, как усталый онколог всплеснул руками. — Окей, я готов. Что тебе нужно?

— Скажи ребятам прошерстить всё о коматозных состояниях, факторах среды и реагентах, которые могут вызывать отложенный летальный исход. Смерть наступает на пятый-седьмой день после первых проявлений. Может быть, это вирус или бактерия, но я ставлю на неврологию. Поэтому мне нужен Форман.

— Воу, воу, погоди минутку. Ты хочешь сказать, что у тебя реально есть дело? С летальным исходом? Хаус, что если оно не лечится? Что если ты заболеешь?

— Я уже контактировал, слишком поздно, но я не особо уверен, что оно прямо такое заразное, иначе бы заболевших и умерших было сильно больше. Поехали дальше! Ещё пусть посмотрят известные грибковые, бактериальные и вирусные заболевания, особое внимание тем, что выживают в суровом северном климате. Если эта дрянь обитает на экваторе или в тропических лесах, не интересно. Пусть подготовят краткий список подозреваемых, пока я не выйду на связь.

— Что по образцам? Кровь? Им что-то поисследовать?

— Не получится. Всё как в средневековье. Мне даже пообещали дать пустить кровь старыми добрыми пиявками и всё такое! — усмехнулся Хаус на гневный взгляд Снейпа.

— Я надеюсь, ты шутишь! — ужаснулся Уилсон.

— Видя всё это, я не могу быть уверен, что шучу, — всё-таки съюморил Хаус, оглядывая бутылки с алкоголем на полках позади стойки и подмечая, что в одной из них плавают глазные яблоки. — Я дам знать, если нужно будет что-то ещё. На связи!

— Погоди! Хаус! Дай номер телефона, чтобы мы могли позвонить в случае чего! — теперь Уилсон звучал обеспокоенно, что было плохим знаком. Беспокоящийся Уилсон был куда менее полезен, чем взбешённый.

— Прости, не могу остаться и поболтать! Похитителям тоже нужен телефон сейчас. Хотят заказать парочку забойных бит. Я слышал, они предназначены специально для того, чтобы издавать восхитительный хруст, когда стыкуются с предполагаемой целью.

Хаус заметил гневную гримасу Снейпа и одними губами произнёс: «Что?»

— Хаус, кончай ломать комедию и скажи нормально, — голос Уилсона звучал на удивление ровно, что означало, что тот на грани срыва. Хаус про себя чертыхнулся на абсолютно бесполезную необходимость друга быть в курсе состояния других людей, особенно его, Хауса, состояния.

— Как ещё упростить-то? Мне приходится играть по их правилам, либо мне сделают больно. Я скоро позвоню, если ты ошибся и оно не настолько заразно.

— А если нет?

— Тогда я, вероятно, буду мёртв. Но не парься, пока этого не случилось.

— Я знаю этот тон. Ты так говоришь, только когда не имеешь ни малейшего понятия, с чем связался.

— Ну и? Ты мне не мамочка! Диагностирую что хочу! — саркастично вспылил Хаус.

— Ты же знаешь, Хаус, это тоже не помогает.

— Пусть команда займётся пациентами, — пробормотал Хаус, опуская руку на бедро и легко потирая мёртвую мышцу, которая пока ещё не начала снова болеть. — Я скоро позвоню. Чао!

Он положил трубку на держатель и молча напряжённо воззрился на телефон. Мысли роились в голове, пытаясь сложить картину загадочной болезни из того, что он знал на текущий момент, но обнаруживалось всё больше пробелов. Ему нужна была информация.

— Эй! Снейк! — недовольно бросил Хаус, поворачиваясь к хмурому профессору.

— Снейп. Через «п». Я понимаю, что твой мелкий американский умишко может испытывать затруднения с усвоением базовых вещей по типу имён, но я жду, что ты хотя бы попытаешься использовать верные, — сухо ответил Снейп.

Розмерта испарилась вместе с ребёнком в какой-то момент, скорее всего, чтобы уложить эту мелкую егозу спать. И хотя Хаус прекрасно знал, насколько разрушительным бывает крик разбуженного дитяти для барабанных перепонок, он не мог сдержать закипающего внутри гнева, который отразился и в глазах.

— Окей, ты всё-таки перебрал! Возьми свои слова обратно! — вызверился он. — Можешь ржать над моей тростью, ногой, да хоть над перманентной утренней щетиной, но ты не посмеешь ставить под сомнение мой интеллект! Или ты сам напрочь лишён мозгов, чтобы нанять некомпетентного врача лечить ваших пациентов? Давай, спроси себя, ты что, настолько тупой?

Бледное лицо мужчины напротив на мгновение потемнело, прежде чем превратилось в непроницаемую маску, как будто все эмоции моментально изгнали из головы. Хаус ждал воплей. Хаус ждал гнева.

Чего он не ждал, так это того, что Снейп пригвоздит его тяжёлым серьёзным взглядом и просто скажет:

— Возможно, я ошибся.

Хаус почувствовал, как глаза поползли на лоб без его ведома, и встал, взвинченно делая несколько шагов к Снейпу, пока между ними не осталось не более фута. Это не дало никакого эффекта, кроме того что Снейп стал доминировать за счёт высокого роста, и теперь зрелище, которое должно было казаться пугающим, было порядком подпорчено.

— Что ты сказал?! — проорал Хаус, обвиняюще тыкая пальцем вверх, прямо в крючковатый нос Снейпа. — Ты притащил меня сюда, дал мне самое интересное дело за последние несколько лет, а теперь говоришь, что мог ошибаться? Дерьмо собачье!

Снейп глубоко вздохнул и припечатал Хауса выражением абсолютного отвращения.

— Я надеялся, что выразился достаточно ясно ранее, — бесстрастно ответил он, глядя вниз на собеседника и собственный нос. — Ты можешь не нравиться мне как человек, и я, несомненно, в курсе, что и сам не подарок, и, как не прискорбно это признавать, всё равно считаю, что ты лучшее, на что мы можем рассчитывать, говоря о поиске подходящего лечения для этой… беды.

Он остановился, и его тёмные глаза сверкнули в свете факела. Хаус открыл было рот, чтобы перебить, но устрашающий эффект, оказываемый высоким профессором, заставил его передумать, и он попросту молча злобно воззрился в ответ.

— Однако, — продолжил Снейп, добавляя в голос предупреждение, о котором и так говорило всё его тело, — ты перешёл все границы, испытывая моё терпение. И как же ты представляешь работу над твоим драгоценным случаем, если рушишь любую попытку кооперации? Может, ты не заметил, но ты не в своей больнице. Ты в нашем мире, и, раз так, тебе следует вести себя соответственно. А сейчас… предпочтёшь, чтобы я вернул тебя под дверь твоего дома, стёр память и вернул боль или поведёшь себя, чёрт побери, как взрослый пару часов и спасёшь моих людей?

Хаус действительно на миг потерял дар речи, что, кажется, удивило их обоих. Когда он наконец пришёл в себя, то заметил, что с отсутствующим видом ерошит волосы и хмурится, уставившись в пол. Затем он поднял серьёзный и полный решимости взгляд.

— Это был длинный вечер. Для нас обоих. Во имя всего святого, я хотел бы поспать хотя бы пару часов. Не могу обещать, что буду воплощением дружелюбия после этого, но мне станет проще функционировать без попыток оторвать кому-то башку каждые пять секунд, особенно если боли не будет благодаря твоему… заклинанию. И если это тебя устроит, мы могли бы достичь некоторого рода взаимопонимания. Я думаю, Уилсон и моя команда уже начали работу над этой загадкой. Будет глупо сейчас остановиться. Идёт?

Хаус медленно протянул ему руку. Снейп сначала подозрительно её осмотрел, а затем принял неожиданно гладкую сухую ладонь и крепко пожал.

— В замке есть несколько свободных комнат, — сказал он, возвращаясь к своему обычному нейтральному выражению. — Я распоряжусь приготовить одну для тебя. Завтрак подают в одной из классных комнат наверху ровно в восемь утра, поскольку Большой зал используется как лазарет. Обычно это происходит раньше, но поскольку школа закрыта на карантин, мы сдвинули завтрак на час. Утром я первым делом пришлю домового эльфа.

Хаус понятия не имел, как реагировать на упоминание домовых эльфов, поэтому он просто последовал за первой логичной мыслью, пришедшей ему в голову.

— Я думал, директриса среди пациентов, — с подозрением ответил Хаус. — Судя по твоему тону, ты знаешь о школе куда больше обычного профессора.

— Ты прав в своём предположении, — вернул ему Снейп, так и не продемонстрировав ни одной эмоции. — Я был директором Хогвартса немногим меньше десяти лет назад, но не буду утомлять тебя деталями. Сейчас, когда Минерва больна, эти обязанности легли на меня, и я намерен вернуть ей эти полномочия, когда всё завершится. Тебе следует поспать, и после тебе предоставят всю необходимую информацию, которая может помочь в работе над… загадкой. Я также направлю в твою комнату некоторые книги, которые могут оказаться полезными в диагностике наших пациентов. Магическое сообщество не всегда страдает теми же болезнями, что и маг… не маги, да.

— Прекрасно, тогда всё в ажуре, — бодро сказал Хаус, с сомнением глядя в морозную темень за окнами паба. — Похоже, здесь больше нечего делать, так что пора на выход.

Кто-то прочистил горло позади них, и оба мужчины обернулись, заметив, что в начале коридора стояла Розмерта, вытирая руки об повязанный вокруг талии и от того ещё больше выделяющий её прелести передник. Хаус попытался не пялиться и с треском провалился.

— Малыш быстро уснул, — сказала она мягко. — Пришлось побеспокоить Аберфорта из-за козьего молока, но когда его подогрели и налили в бутылочку, парень поел как чемпион и сразу утих.

— И молодец, — скривился Хаус, кивая на хмурого профессора, — но это только лишний раз напоминает мне о том, что я не доспал из-за мистера Острый Шнобель.

Снейп одарил его предупреждающим взглядом, и Хаус закатил глаза, прежде чем продолжить.

— Прошу прощения, я раздражён. Профессор сказал мне, что нужно вернуться в замок, так что увидимся позже, я подозреваю. Может, в следующий раз вам даже понравится, что я скажу.

— Сомнительно, — преувеличенно сильно закатила глаза Розмерта.

— Ни в чём нельзя быть уверенным, может сыграть дурную шутку, — так же театрально подмигнул ей Хаус, на что она только скрестила руки и фыркнула.

— Розмерта, я был бы крайне вам признателен, если бы вы позаботились о ребёнке по крайней мере до завтрашнего утра, — мягко и обволакивающе попросил Снейп — так непохоже на тот тон, который Хаус слышал в его исполнении до текущего момента. — Было бы так неловко нести его обратно в замок по холоду. Вполне возможно, что он проснулся бы и безутешно заплакал. К тому же, вы упомянули, что Аберфорт позаботился о козьем молоке для него, пока его мать… не в состоянии. Пожалуйста, если не ради меня, то ради Минервы и Кингсли.

Глаза Розмерты слегка остекленели, пока она внимала тембру его голоса, и она аккуратно кивнула в ответ.

— Я сделаю это, — сказала она наконец, — но только потому, что манер даже у твоего пальца больше, чем у этого человека. И мне до сих пор с трудом верится, что этот маленький ангел… ты уверен, что он Минервы? Она… такая зрелая! В том смысле, что я знаю, что ведьмы могут позволить себе заводить семью позже магглок, но…

Снейп фрустрировано сжал пальцами переносицу и строго посмотрел на неё так, что та мигом прервала свой поток сознания. Хаус глянул на него с одобрением. Он определённо уважал человека, способного молча заткнуть кого угодно, пока эти таланты не были направлены на него самого.

— Я благодарен за вашу помощь, Розмерта, но мы все крайне устали, и нам необходимо немедленно отправиться в Хогвартс, чтобы продолжить работу над лекарством для несчастных, пострадавших от болезни. У вас будет некоторое время, чтобы задать Минерве все интересующие вопросы, когда она выздоровеет. Помните, важна каждая секунда. У наших пациентов не так много времени, и в некоторых случаях болезнь прогрессирует быстрее.

Розмерта помрачнела от беспокойства.

— Конечно, ты абсолютно прав. Я позабочусь о ребёнке как о своём, пока вы заняты, — запальчиво сказала она. — А теперь на выход, вы оба! Выметайтесь и идите к несчастным! Мы все на вас рассчитываем!

Она снова с сомнением взглянула на Хауса.

— Даже если одному из вас требуется небольшая коррекция поведения, — продолжила женщина.

— Я знал, что нравился тебе только из-за роскошного тела, — сострил Хаус, прежде чем отвернуться и проследовать на выход.

— Не обращайте на него внимания, — раздражённо перебил Снейп. — Я вернусь ещё завтра, когда удостоверюсь, что всё в порядке. Если у мальчика проявятся симптомы, пошлите патронуса немедленно.

— Спокойной ночи, профессор, — попрощалась с ним Розмерта и повысила голос, чтобы Хаус тоже услышал: — И вам спокойной ночи, доктор Ворчун. Надеюсь, что вы действительно настолько хороши, как он говорит, раз приносите столько проблем.

— Я не хорош, — самодовольно сказал Хаус, повернув дверную ручку и выйдя в морозную ночь. — Я лучше.

И без лишних слов оба мужчины растворились во тьме, направляясь к замку. Под давящими порывами пронизывающего холодного ветра они дошли до границы леса и скрылись из поля зрения.

Громкий треск вырвал Хауса из благословенного сна, и он застонал, по привычке потирая ногу. Поняв, что боли нет, он изумлённо распахнул глаза.

Я же не сплю уже, верно?

— Простите за вторжение, сэр, — прозвучал робкий голос в изножье кровати. — Но директор хочет видеть сэра.

Представшее перед Хаусом создание имело длинный кривой острый нос, гигантские небесно-голубые глаза, а из развесистых остроконечных ушей торчали невообразимо толстые пучки волос, как будто кто-то взял длиннющие усы и воткнул с обеих сторон. Кожа лица у существа одновременно была и гладкой, и морщинистой, отчего оно казалось и ребёнком, и старцем одновременно. На создании было чистое белое кухонное полотенце с вышитым вензелем «Х» на груди, повязанное на манер тоги.

— Что ты, чёрт возьми, такое? — спросил Хаус подозрительно. — Что-то по типу… гнома?

— Я не грязный гном-воришка! Я служить! — с гордостью сказало существо. — Сэр может звать Ниба по имени, если желает. Ниб — гордый домовой эльф.

Память Хауса внезапно подкинула что-то сказанное этим, как его, Снейпом накануне.

— Ты здесь, чтобы забрать меня на завтрак, — медленно уточнил Хаус.

Это не было вопросом.

— Директор говорит, Ниб должен поспешить с сэром! — сказал Ниб, скручивая уши со странным выражением лица, которое Хаус принял за отчаяние.

— Везёт тебе сегодня. Я уснул в одежде, — буркнул Хаус, с трудом поднимаясь с постели и стараясь не выглядеть очень уж обрадованным тем фактом, что боль до сих пор не вернулась. У него хватало опыта, чтобы знать наверняка: оптимизм всегда ведёт к разочарованию.

И матрас, и подушка были удивительно удобными, хотя Хаус, конечно, никому бы об этом не рассказал — уж точно не странному сутулому созданию. И хотя в общем эта комната казалась чересчур средневековой на его вкус, огромный камин и высокие узкие окна создавали странную атмосферу, которую он мог бы назвать впечатляющей. Скосив глаза на домового эльфа, Хаус пришёл к мысли, что эти существа напоминали детей с прогерией и были довольно жуткими — юными, но и в то же время древними.

— Сэр готов? — боязливо спросил Ниб, то поднимая, то опуская уши, похожие на крылья летучей мыши, и Хаус было задумался, не взлетит ли эльф таким образом.

— Ага, я думаю, да, — буркнул Хаус, ероша волосы одной рукой, а другой ощупывая подбородок на предмет наличия уже-не-щетины-но-ещё-не-бороды.

Снейп не выглядел мужчиной, имеющим хоть какое-то подобие растительности на лице. Ещё одно магическое чудо? Интересно, знал ли хоть кто-то из этих отсталых чудаков в мантиях, что такое безопасная бритва? Уже не говоря о том, как ей пользоваться. Казалось парадоксальным пребывать в месте, лишённом любых технологий сложнее унитаза с бачком, и при этом быть очевидцем способности полностью снять перманентную боль, которую викодин мог лишь приглушить до переносимого уровня.

— Сэр, прошу, возьмите меня за руку, — попросил Ниб с застенчивой улыбкой, которая внезапно показалась Хаусу довольно-таки пугающей

— Я держусь за ручки только на втором свидании, — съязвил он, но, когда глаза Ниба начали наполняться слезами из-за его отказа, всё же неохотно протянул указательный палец.

— Всего мгновение, сэр, — извиняющимся тоном промолвил Ниб, — Ниб постарается сделать перемещение безболезненным.

— Погоди, чего-о-о?! — всё, что смог выдать Хаус, прежде чем его вывернуло наизнанку во второй раз и затянуло во тьму с громким хлопком.

* * *

— О, я вижу, блудный врач почтил нас своим присутствием на завтраке, — услышал Хаус насмешливый голос Снейпа, когда открыл глаза в самой странной комнате, которую когда-либо видел. Ниб склонился к полу в небольшом вежливом поклоне, аккуратно отпустив палец Хауса. Тихий хлопок ознаменовал его исчезновение — как будто никогда и не было.

Всё любопытнее и любопытнее.

Разрешив себе выпрямиться во весь рост, Хаус улучил момент осмотреть комнату, в которую по приказу Снейпа переместил его Ниб. В недавнем прошлом это помещение, очевидно, исполняло роль какого-то класса, раз в его начале всё ещё находились большой стол и меловая доска. Где должны были бы стоять парты, сейчас в четыре ряда разместились длинные столы и скамейки, которые казались невозможным образом растянутыми — у Хауса возникло неприятное ощущение, что они были куда длиннее самой комнаты. Он поднял голову и увидел тысячи свечей, реющих в воздухе над присутствующими в комнате под самым потолком. Они заливали комнату уютным светом, несмотря на то что окна просеивали хмурую серость утра.. Огромный скелет кого-то похожего на динозавра с крыльями свисал с потолка на толстых чёрных цепях. Хаус почувствовал, как, несмотря на все попытки сдержать восторг, у него отвисает челюсть.

Ну и выпендрежники.

Он фыркнул при мысли о том, что всё это могло быть создано, чтобы его впечатлить, и хотя Хаус догадывался, что завтраки здесь примерно так и проходили, было довольно приятно ощутить себя важным гостем. Тихие разговоры и стук металлических приборов о тарелки утихли, стоило присутствующим обратить на него внимание.

Хаус окинул их взглядом, высоко подняв голову и неловко помахав рукой нескольким наиболее очевидно пялящимся волшебникам. Он с болью осознал, что оказался единственным в джинсах и поношенном сером свитере, который поднял с пола и натянул на себя в качестве временной грелки. В конце концов, прежде чем вечер принял такой неожиданный оборот, Хаус ждал, пока обогреватель заработает.

Но его дом теперь был в тысячах миль — расстояние, которое ощущалось целой вселенной.

За одним из столов завтракала пёстрая компания: высокий здоровяк с настолько же массивной бородой — да он бы заткнул за пояс самого Андре Гиганта⁽¹⁾ — и щуплый мужчинка в квадратных очках, сидящий на маленькой малярной лестнице, чтобы доставать до тарелки. Кудрявая девица, которая накануне вечером встретила их на подходе к замку, занимала место справа от Снейпа. Сейчас она держала надкушенный тост и глядела на Хауса. Этим утром она была в тёмно-зелёной мантии, которая придавала бронзовый оттенок волосам, и те казались ещё более неукротимыми, чем прошлым вечером. Хаус попытался вспомнить имя. Гер-что-то-там. Как у Шекспира. Гермиона, да. Местные аборигены определённо ни черта не смыслят в нормальных именах. Девица припечатала его подозрительным взглядом, сунула в рот остатки тоста и недоверчиво скрестила руки на груди.

Хаус ухмыльнулся. У неё было ровно то выражение лица, которое демонстрировала Кэмерон, когда он предлагал какое-то совершенно экспериментальное лечение, имевшее все шансы как вылечить пациента, так и убить его к чёрту. Иногда оно делало и то, и другое одновременно — чтобы не расслаблялись — и тогда у Кэмерон появлялся этот кукольный взгляд: она заставляла себя работать над делом, параллельно лажая в попытках эмоционально поддержать каждого встречного, пока не падала с ног. Эмпатия была её лучшей — и одновременно худшей — чертой. Хаус надеялся, что эта Гермиона не будет такой же занозой в заднице, хотя, если уж она любит мужчин постарше, у Хауса не возникнет проблем с тем, чтобы использовать это в свою пользу. В конце концов, врач тоже человек.

Снейп, в свою очередь, выглядел скучающим; встретившись глазами с Хаусом, он слегка наклонил голову и лёгким жестом указал на пустующее место по левую руку. На столе мгновенно материализовалась чистая тарелка и кружка с соком, и Хаус закатил глаза, не желая показывать своё восхищение.

— Простите, опоздал! — недовольно буркнул он, замечая, что нога снова начала понемногу болезненно пульсировать в такт сердцебиению. — Увлёкся утренним моционом — и под моционом я понимаю МАСТУРБАЦИЮ.

Услышав это, Гермиона выдала что-то похожее на тонкий сдавленный писк и прикрыла рот, покраснев до бровей. Хаус дьявольски усмехнулся. Сработано как нельзя лучше — хотя и ничья более реакция не была настолько же бурной. Когда он посмотрел на Снейпа снова, тот попросту приподнял бровь, молчаливо выражая полное отсутствие шока.

Ублюдок. Портит мне всё веселье.

Хаус доковылял до свободного места и с кряхтением опустился на скамью.

— Нога болит, — пожаловался он.

— Тогда тебе, вероятно, стоит ограничить… физические нагрузки, — ответил Снейп, не отрывая взгляда от своего яйца в мешочек.

— Да ладно, как будто ты сам этим не занимаешься, — отбрил Хаус, очевидно намекая на грязные делишки.

— В отличие от тебя, — с отвращением ответил Снейп, — я нахожу любые разговоры о моих или чьих-либо ещё интимных делах неподходящими для завтрака. А сейчас ешь. Сегодня по плану длинный тяжёлый день, и я намерен заставить тебя держать своё слово.

— Нога-а-а-а! — заныл Хаус.

— Просто прекрасно, — проворчал Снейп, закатывая глаза, вытащил палочку, наложил заклинание и вернулся к пережёвыванию яичного белка одним плавным движением.

— Впечатляет, — хмыкнул Хаус, утащив тост с середины стола. — Ты почти как хирург с этой штукой. А что если я…

— Нет, — перебил его Снейп. — У тебя нет… способностей… чтобы использовать палочку, да даже если и были бы — взять в руки чужую палочку считается настолько же интимным, как потрогать чужие орехи, если ты понимаешь о чём я. Лояльность палочки, как и сердца волшебника, должна быть заслужена, иначе последствия могут быть… фатальными.

— Забудь, — сказал Хаус, — если ты собираешься опошлять всё до того, как это сделаю я, ни в жизни я захочу трогать твою палочку — буквально или фигурально.

— Не переживай, это взаимно, — отбрил Снейп со смешком.

— Хотя… — продолжил Хаус, прищуриваясь и переводя взгляд на Гермиону, которая вела оживлённую беседу с крайне невысоким мужчиной, — пожалуй, я могу найти кое-кого, кто имеет другое мнение относительно твоей палочки.

— Поберегись, — угрожающе прошипел Снейп, — будет так обидно снова потерять голос.

Остаток завтрака они провели молча, и, когда Снейп встал и вышел, Хаус принял это за знак.

— Да как ты всё ещё её не трахнул? — громко прошептал Хаус, следуя за Снейпом через дверь в коридор. — Я бы не устоял.

— Я не участвую в физическом насилии, несмотря на то что не так давно встретил надоедливого врача, который всеми способами заставляет меня пересмотреть свою точку зрения.

— Да нет, не в смысле трахнуть, — вздохнул Хаус, — я имею в виду… ну ты понял…

Он осторожно сделал кольцо из большого и указательного пальца, и указательным другой руки изобразил несколько поступательных движений в этом кольце, пока Снейп наконец не обернулся — краска заливала его лицо.

— К вашему сведению, доктор Хаус, — тихо сказал Снейп, — мисс Грейнджер — моя студентка. Она проходит обучение на мастера зелий в рамках работы на отдел магического правопорядка. И хотя она весьма умная и одарённая ученица, экзамены сможет сдать не ранее июня — это если в июне Министерство ещё будет существовать. Без понятия, зачем я вам об этом говорю, достаточно того, что это ни в коем случае неприемлемо, не говоря уже о том, что у нас тут грёбаная эпидемия!

Они повернули за угол и начали спускаться по каким-то старым каменным ступеням, отполированным многими поколениями учеников. Хаус ощущал неподдельное счастье от того, что может держать безжалостный темп, заданный угрюмым профессором. Без боли он чувствовал себя таким свободным, каким не был на протяжении долгих лет, и, несмотря на безумие последних восьми часов, Хаус начинал ощущать подъём настроения, годами пребывающего на уровне плинтуса.

И я не единственный, кому приходится справляться с поднимающейся изнутри желчью.

— Да ей же тогда по меньшей мере двадцать пять! — вскричал Хаус, переведя дыхание у подножия лестницы, и скептически приподнял бровь. — Только не говори мне, что волшебники настолько старомодны, что до свадьбы ни-ни.

Их путь пролегал через длинный коридор и новый лестничный пролёт, но теперь бодрый ритм, заданный Снейпом, был по силам Хаусу, хотя он, конечно, и виду не подал.

— Мисс Грейнджер исполняется двадцать восемь в сентябре, — уточнил Снейп, слегка хмурясь, и обернулся к Хаусу, замедляясь перед огромной каменной статуей. — Но даже если бы она не была моей студенткой, она всё равно слишком юна. Я… не подхожу… такой жизнерадостной особе, как она.

— Ну ты и чушь спорол! — горячо ответил Хаус, скрестив руки на груди в отрицании. — Ты никогда не будешь счастлив, убеждая себя, что ты не хочешь её исходя из её предполагаемого неудобства или ещё каких-то рыцарских представлений! Можешь убеждать себя, что ты делаешь это ради неё, но это не так. Это ты боишься. Ты в ужасе от того, что она может не разделять твои чувства. А взаимность тебя пугает ещё больше. Потому что ты знаешь, что обрадуйся ты хотя бы на минуту — что-то произойдёт, и всё рухнет. И скорее всего, это будет что-то, что ты сам скажешь или сделаешь.

Снейп не ответил. Вместо этого он отвернулся посмотреть на статую и сделал жест рукой, не используя палочку. Хаус отшатнулся в удивлении, когда создание отпрыгнуло вбок так, будто было из плоти и крови, а затем замерло, позволяя им пройти.

Хаус не смог сдержать своё любопытство и, проходя мимо, ткнул пальцем холодный камень, тут же отдёрнув руку, когда каменная голова резко повернулась к нему, угрожающе нацелив на него серые глаза, скрытые тенью.

— Признайся, — буркнул Хаус, пытаясь отойти от шока, когда они вошли в большую комнату, от пола до потолка заполненную картинами, — ты трус.

Снейп вихрем обернулся к нему, его лицо было искажено гневом.

— Ты ничего не знаешь! — прошипел он.

— Я видел, как она смотрит на тебя, а я здесь меньше суток, — ответил Хаус невпечатлённо. — Ты можешь продолжать отрицать всё, но это даже более заметно, чем твой нос.

— О, как оригинально. Никогда раньше не слышал ничего подобного, — ответил Снейп с сарказмом, скрестив руки. — Жаль, как бы я не хотел продолжить наш увлекательный разговор об отсутствии у меня романтических перспектив, существуют более важные вещи, требующие немедленного внимания.

— Северус? Кто это?

Голос доносился откуда-то из глубины комнаты. Большое бордовое кожаное кресло было повёрнуто к огню, и Хаус осторожно приблизился к нему.

— Что ты делаешь? — спросил Снейп, хмурясь.

— Я бы хотел поговорить с тем, кого вижу, если ты не хочешь сказать, что это призрак, — съязвил Хаус, достигая кресла в три широких быстрых шага.

Кресло пустовало.

Хаус сконфуженно обернулся на одетого в чёрное профессора.

— Ты можешь видеть мёртвых? Потому что я не вижу ничего, — сказал он, стараясь сдержать дрожь в голосе и чувствуя, как в животе скручивается волнение.

— Ну… не совсем, — ответил Снейп, переводя взгляд на стену.

— И что бы это могло значить? — фрустрировано задал вопрос Хаус. — Потому что, если ты подстроил, что кто-то выпрыгнет с криком «Бу!», я очень расстроюсь.

— Я ничего не делал, — ответил Снейп. В его голосе сквозило оскорбление от самой идеи, что Хаус мог такое предположить.

— Прошу, подойдите ближе, чтобы я мог взглянуть на вас, — сказал голос с мягким смешком. — Северус, будь добр, подскажи нашему гостю направление.

— Сюда, — буркнул Снейп, указывая длинным пальцем на стену с портретами.

С одной из рамок безмятежно махал рукой мужчина в фиолетовых блестящих одеждах. Его голубые глаза сияли.

— Да вы прикалываетесь, — скептически сказал Хаус, приглядываясь к движущемуся изображению внутри рамки.

— Вы, должно быть, доктор Грегори Хаус, — приветливо сказал человек с портрета. — Приятно познакомиться.

— А вы? — спросил Хаус, хмурясь сильнее.

— Меня зовут Альбус Дамблдор, — ответил мужчина, любезно улыбаясь. — И я рад, что Северус наконец привёл вас сюда.

— И почему же? — откликнулся Хаус, оглядываясь на Снейпа, прежде чем вернуться к изображению длиннобородого добродушного старика, который теперь, казалось, зажал в зубах какую-то твёрдую конфету.

— Потому что, — авторитетно начал Дамблдор, и его голос, исполненный необыкновенной силы, заполнил комнату, — скорее всего, вы — наша последняя надежда⁽²⁾.

Лицо Хауса на мгновение лишилось всякого выражения от шока, когда он повернулся, чтобы бросить ещё один взгляд на Снейпа. Затем он расплылся в дикой ухмылке.

— А вот этот товарищ, — сказал Хаус, указывая на Дамблдора, дружелюбно улыбающегося в своей рамке, — этот товарищ знает, о чём толкует.

Снейп застонал от раздражения.

— А теперь веди меня к пациентам, — продолжил Хаус, — пришло время отработать постой, не думаешь?

— Я уж думал, ты не спросишь, — мрачно ответил Снейп.

— Указывайте путь, месье! Тик-так, тик-так! — беззаботно пропел Хаус. Снейп закатил глаза и отошёл подальше.

— Я очень верю в вас, доктор Хаус, — мягко произнёс портрет Дамблдора. — И я уверен, что Северус предоставит вам всё, что понадобится для успешного исхода.

— Что я могу сказать? — хмыкнул Хаус, — Всё, что мне понадобится. Ты слышал это, Северус?

— Кх-х! Альбус, не поощряй его! — пренебрежительно цыкнул Снейп.

— Прошу прощения, Северус. Я часто забываю, что уже, так сказать, не участвую в игре. Оставлю вас вашим делам, — тихо сказал Дамблдор, без лишних слов вышел за поля картины и исчез.

Снейп нажал скрытую кнопку на небольшой каменной статуе около книжного стеллажа, и из мраморного блока на стене справа открылась потайная дверь. Изнутри лился слабый зеленоватый свет.

— Они оба там, — сказал он кисло, махнув рукой на тёмную комнату впереди. — Их карты тщательно ведутся и содержат всю актуальную информацию, что мы смогли собрать.

— Ну, что ж, — сказал Хаус, потирая руки. — О-о-о-о, всегда хотел сказать это.

— Что конкретно?

— Добро пожаловать в Средневековье!

1) прим. переводчика: французский рестлер конца XX века ростом более 220см и весом около 230кг

Вернуться к тексту

2) прим. переводчика: отсылка к Звёздным Войнам

Вернуться к тексту

— Что за чёрт? — заорал Хаус, обвиняюще указывая на таблицу зелий и ингредиентов. — Как бы странно это ни звучало, когда я сказал, что покажу пару средневековых приёмчиков, я не имел в виду буквально средневековых. Если только у вас нет пиявок — тогда, возможно, мне будет хоть капельку весело, пока я здесь.

Снейп просто одарил его подчёркнуто насмешливым взглядом.

— О, да ладно! Тебе же со мной работать, — взвился Хаус.

Снейп задиристо фыркнул и угрюмо посмотрел за взбешённого доктора, но остался недвижим в дверном проёме.

— Хорош издеваться! Ты хотел, чтобы я помог. И я достаточно заинтересовался. И вдобавок мне не придётся разговаривать с грёбаными пациентами, раз уж они, судя по всему, мертвы! Я здесь в полной боевой готовности, и всё, что ты можешь делать, это стоять тут со скрещёнными руками, как придурок? У вас есть, я не знаю, термометр? Давай начнём с примитивного, — Хаус протянул руку, ожидая.

— Ну, раз уж ты так вежливо попросил, я позволил себе подобрать некоторое… маггловское оборудование… у кое-кого, кто, по моим данным, помешан на нём, — съязвил Снейп, слегка поворачиваясь направо и открывая ящик на другом конце комнаты.

Из появившегося отделения он извлёк старомодный чёрный переносной врачебный чемоданчик. Тонкие пальцы скользнули по потрескавшейся коже, и Снейп резко кинул его Хаусу.

— Вот. Лови, — медленно произнёс он, выделяя каждое слово.

Хаусу пришлось слегка отпрыгнуть вправо, и сумка влетела ему в плечо, выбив дух.

— Спасибо, — хрипло сказал тот, восстановив дыхание. — Ублюдок.

— Приму за комплимент, — услышал он ответ.

— Не стоит.

Снейп угрожающе хохотнул.

— Тогда я сделаю это из принципа — принципа, что это тебя раздражает.

Хаус откинул верхнюю крышку сумки и закашлялся, когда ему в лицо вырвалось облако пыли.

— И насколько же она древняя? — просипел он, откашливаясь и отмахиваясь от остальной пыли.

— Без понятия. Я не помешан на магглах, — брякнул Снейп, практически театрально пожимая плечами, чтобы усилить впечатление.

— Ну, если мне придётся испробовать какие-то из этих музейных экспонатов на твоих суперважных пациентах, то они должны быть чистыми и стерильными, — ругнулся Хаус, — если только ты, конечно, не хочешь заразить их вторично, потому что я вообще-то не против, если ты разрешишь.

— Хорош нести пургу, — зыркнув на него, ответил Снейп и, вытащив палочку из складок сюртука, направил её на инструменты, которые Хаус разложил в ряд на столе, бормоча какое-то слово, похожее на латынь. Следующее мгновение Хаус наблюдал, как каждый инструмент нагрелся, испуская пар, и засверкал новизной, как будто его только что выпустили с производства.

Хаус тихо присвистнул и слегка кивнул хмурому профессору.

— Впечатляет, — сказал он наконец. — Напомни, на кой я вам тогда? Ах да, потому что я гениален, а вы выглядите так, как будто только вышли из эпохи ночных горшков и старого доброго туберкулёза.

— Волшебники не болеют маггловским туберкулёзом и использовали канализацию ещё до того, как Америка была колонизирована, — мрачно ответил Снейп. — И учитывая состояние твоего собственного… я побоялся бы назвать это «стилем»… чья бы корова мычала.

— Ладно, ладно, ну ты и вредина, — притворяясь уязвлённым, фыркнул Хаус. — Недоумеваю, как только твоя юная девушка находит тебя интересным, несмотря на всё обаяние.

Это Снейпа задело.

— Умолкни, или я не отвечаю за себя!

Хаус усмехнулся, примирительно подняв руки, а затем развернулся к двум койкам за спиной. Женщина с испещрённым морщинами лицом и волосами, стянутыми в тугой пучок, лежала на накрахмаленных простынях недвижно, будто мёртвая. Ей, на первый взгляд, было слегка за пятьдесят, если не больше. Остроконечная шляпа висела на столбике в изголовье кровати, и Хаусу пришлось проглотить остроту насчёт раннего хэллоуинского маскарада. Мужчина рядом с ней был чернокожим с полными губами, мужественной угловатой челюстью и тёмными ресницами, создающими эффект макияжа. Он выглядел куда моложе женщины, но Хаус этим не обманулся.

— Это директо — кхм — директриса Минерва Макгонагалл, — напряжённо сказал Снейп, положив руки на изножья кроватей. — А это Кингсли Шеклболт, министр Магии. Как ты мог уже догадаться, эти двое являются самыми влиятельными людьми в магическом мире. Мы отчаянно пытались держать новости об эпидемии под контролем последние несколько месяцев, пока искали лечение, и если выяснится, что они оба скончались…

— Начнётся паника, а мы этого не хотим, верно? — сказал Хаус беспечно. — Я думаю, что первым делом нам понадобится немного света. Я собираюсь провести физический осмотр их тел.

Снейп круговым движением взмахнул палочкой, сопроводив это ещё каким-то заклинанием, и несколько ярких белых шаров света материализовались в воздухе над постелями больных. Хаус постарался не пялиться и стряхнул удивление пожатием плеч.

— Пойдёт.

Сначала он откинул простыни, которыми была укрыта женщина, заметив, что на ней была тёмно-красная мантия с золотым амулетом в виде льва, прикреплённым к ленте, туго обмотанной вокруг шеи.

— Я не могу нормально провести осмотр, пока она одета, — раздражённо сказал Хаус. — И поскольку я знаю, что не хочу получить по лицу, если займусь этим сам, то будет лучше, если какая-то женщина переоденет её в больничный халат.

Снейп ненадолго задумался, а затем кивнул и позвал: «Ниб!»

Домовой эльф мгновенно появился с оглушающим хлопком, уважительно кланяясь до пола.

— Ниб, будь добр привести мисс Грейнджер ко мне. Пусть также возьмёт два больничных халата из приёмного покоя.

Ниб кивнул и исчез с таким же нервирующим хлопком. Хаус всё ещё пялился на место, где секундами ранее стоял эльф, когда услышал сухое покашливание и поднял голову, осторожно встретившись взглядом с тёмными глазами профессора перед ним.

— А теперь, — сказал Снейп, — ты вполне можешь перейти к Кингсли, пока мы ждём Ниба.

— Ох, ну, насчёт этого, — выдал Хаус, — я не могу.

— Почему нет?

— Потому что я знаю, что ты, скорее всего, можешь сделать это за три секунды своей магической деревяшкой.

Снейп фыркнул.

— Это не магическая деревяшка. У неё есть название, ты в курсе.

— Да-да, ты всё равно меня понял, — отмахнулся Хаус. — Да ладно, ты же знаешь, чем быстрее он останется в труселях, тем быстрее я смогу начать искать укусы, ушибы и порезы, ну правда.

Снейп прожёг Хауса взглядом, прежде чем всё-таки вытащить палочку и закрыть глаза, как будто собрался дирижировать оркестром.

Мелкие надрезы проявились на мантии Кингсли, накладываясь друг на друга, пока та не развалилась, оставляя мужчину лежать лишь в белых боксёрах. Хаус негромко с сарказмом поаплодировал пару секунд и наклонился поднять с пола мантию, абсолютно целую и невредимую.

— Когда ты собираешься сделать этот фокус с кроликом и шляпой? Всегда тащился от него!

Он закинул мантию на спинку ближайшего стула, приставленного к столу в отдалении, и тихо ругнулся, когда та сползла и приземлилась на пол.

— Я предполагаю, что хотя бы его… исподнее я могу оставить в покое? — кисло спросил Снейп, направив палочку на одежду, чтобы повесить её как следует.

— Выпендрёжник, — усмехнулся Хаус, приближаясь к Кингсли и приглядываясь к его обнажённой груди.

Она была неподвижна, и, когда Хаус поднёс зеркальце ко рту мужчины, оно ни капли не запотело. Он попытался прощупать пульс на нескольких частях тела — безуспешно. Одарив стетоскоп взглядом, полным сомнения, Хаус надел его на шею и начал заново. Сосредоточенно нахмурившись, он приподнял ткань боксёров на ноге мужчины и прижал стетоскоп к проекции бедренной артерии.

Его глаза полезли на лоб.

— Иди-ка сюда, — спокойно позвал он. — Скажи, что думаешь об этом.

Снейп подошёл к нему, громко прошелестев полами мантии цвета ночи, и надел наушники стетоскопа, предложенные Хаусом.

— Слышишь? — спросил тот. — Это, мой друг, называется пульс.

— Но… это же невозможно, — в неверии выдохнул Снейп.

— Я в курсе. И это ещё интереснее, — ответил Хаус. — Вкусненько.

Снейп резко повернулся к ухмыляющемуся доктору и уже было собирался что-то сказать, но очередной громкий хлопок возвестил возвращение Ниба, и…

— Профессор! Мне сказали, что вам нужна я… эм-м… в смысле, моя помощь, — кинулась к ним Гермиона, держа в руках две больничных пижамы и небольшую сумку с, по-видимому, другими расходниками.

— Несомненно, — ответил Снейп, дёрнув уголком рта в попытке не выдать улыбки.

— И ты не расскажешь ей о моих гениальных выводах? — застонал Хаус. — Господи, какие же вы оба скучные!

Гермиона повернулась, подчёркнуто игнорируя нытьё доктора, и с улыбкой помахала домовику.

— Спасибо, Ниб! — сказала она просто.

Эльф поклонился и без слов растворился в воздухе, хотя на мгновение могло показаться, что он смотрел на Гермиону… зло? Странно.

— Так о чём вы? — мягко спросила Гермиона, возвращаясь к Снейпу, как будто Хаус не произнёс ни слова.

— Мы, вероятно, нашли пульс, — медленно проговорил Снейп, и Гермиона вскрикнула в приятном удивлении.

— Это же прекрасно! — сказала она, распахнув глаза в воодушевлении, и на мгновение прикоснулась к рукаву Снейпа, где тёмная ткань встречалась с голой кожей, что заставило его в изумлении посмотреть вниз. Она проследовала за его взглядом, мгновенно краснея и отдёргивая руку. — П-простите, сэр, я просто так рада и…

— Вам не за что извиняться, Гермиона, — сказал он, и Хаус заметил, насколько смягчился его взгляд при звуках её имени.

Ох, братишка…

— И чего это вы закатываете глаза? — недовольно спросила Гермиона, наконец обратив внимание на Хауса.

— Да потому что МНЕ тошно смотреть на вас двоих, — хрипло ответил он, изображая затем влюблённое личико. — «Ой, здравствуйте, профессор, я так от вас тащусь, и-хи-хи!» «Вы только посмотрите, какой я трагичный, мы никогда не сможем быть вместе, потому что я не имею ни малейшего понятия, как жить, если не буду уверен в своей несчастливой ублюдочности!» А теперь не могли бы вы, ребята, найти какую-нибудь кладовку и снять сексуальное напряжение, пока я занят делом? Потому что вот это всё отвлекает меня от работы, и вовсе не в хорошем смысле.

— Да как вы!.. — кулачки Гермионы яростно сжались, и она сделала шаг вперёд, прежде чем Снейп вытянул руку, и она замерла перед ней, прикованная взглядом к его безэмоциональному выражению лица.

— Спокойствие, мисс Грейнджер, — сказал он раздражённо. — Переоденьте Минерву в больничную одежду, будьте добры, чтобы её также могли осмотреть. Я прослежу, чтобы этот… бесящий ублюдок… был занят, пока вы работаете.

— Ты говоришь о себе или обо мне? — рыкнул Хаус. — Потому что я не уверен, кто из нас более достоин этого звания.

Снейп припечатал его холодным взглядом и направил древко на Хауса, чьи глаза расширились, когда язык взлетел к нёбу и там и примёрз. Попытавшись выдать пару нечленораздельных звуков и хмуро понаблюдав за очевидным удовлетворением на лице Снейпа, Хаус просто злобно зыркнул в ответ, пожал плечами и вернулся к осмотру Кингсли.

Тот практически не отвечал на импульсы, пока Хаус изучал его на предмет какой-либо инфекции, но тут он дошёл до стоп мужчины и сосредоточенно прищурился. Он подошёл к столу и взял пинцет.

— Что вы делаете? — обеспокоено спросила Гермиона. — Вы же не собираетесь выместить свою злость на Се… профессора Снейпа на министре Шеклболте?

Хаус едва повернулся к Гермионе и одарил её взглядом, в котором ясно читалось, что она ведёт себя, как идиотка. Она громко фыркнула и вернулась к своим делам, осторожно левитируя женщину и используя палочку, чтобы расстегнуть все пуговки алой мантии. Она быстро наложила какое-то заклинание, заставившее воздух вокруг постели подёрнуться дымкой, пока она как могла снимала мантию и переодевала директрису в больничную пижаму.

Хаус не смог сдержать улыбки от того, как Гермиона оставалась сфокусированной на задании, даже на грани слышимости бормоча что-то вроде: «Грёбаные невыносимые американские доктора», — или: «Он что, умрёт, если перестанет быть задницей хоть на одну проклятую минуту?» Она явно не была забитой заучкой, которой он окрестил её по первости, и хоть она не отличалась красотой Кэмерон, очевидно Гермиона привыкла получать всё легко настолько, что ей практически не приходилось прикладывать к этому никаких усилий. И всё же… и всё же Хаус подозревал, что Гермиона в любом случае достигала успеха и даже больше во всём, чего она касалась. Его подозрения в полной мере подтвердились, когда он заметил, что она каким-то образом сменила цвет больничной одежды директрисы на тот же оттенок красного, что и её мантия.

Он подцепил что-то из-под ногтя большого пальца левой ноги министра и поднёс найденное поближе к свету, щурясь.

Что это вообще такое?

Его язык отклеился от нёба ровно в тот момент, когда Хаус осознал, что Снейп стоит напротив него с поднятой палочкой, на конце которой горит огонёк, и подсвечивает ему объект. Он слегка навис над койкой, немного напоминая стервятника своим видом, пока пытался, точно так же щурясь, рассмотреть за своим носом мелкую штучку, зажатую в металлических тисках пинцета.

— Боже правый, — послышался голос сбоку, и мужчины отпрянули, увидев, что Гермиона также разглядывает объект с изножья кровати.

Ещё мгновение они втроём, сгрудившись, молча стояли над ногами министра Магии, будто изучая святые мощи.

— Что это? — произнесли мужчины одновременно, прежде чем подняли головы и одарили друг друга злобными взглядами.

Гермиона слегка сморщила нос, копаясь в глубинах своего разума.

— Я никогда не видела их живьём, — медленно произнесла она через мгновение, — но я практически на сто процентов уверена, что это… это наргл.

Снейп громко выругался, лицо Гермионы приняло страдальческое, обеспокоенное выражение, и они посмотрели друг на друга с тихим отчаянием, которое внезапно заставило Хауса почувствовать себя на редкость дискомфортно.

— У меня только один вопрос, — с подозрением сказал он, ожидая, пока обе пары чёрных и карих глаз не уставятся на него, прежде чем продолжить: — Что, чёрт побери, за наргл?

— Это, — сказала Гермиона, скользя пальцем по странице довольно объёмного тома в поисках нужного абзаца, — совершенно точно наргл.

— Оно… мёртвое? — спросил Хаус, с опаской поглядывая на упомянутое существо из-под напряжённых бровей.

— Без понятия, — пожав плечами, ответила Гермиона.

— Я думаю, наш добрый доктор имел в виду, — проговорил Снейп, слегка склоняясь над правым плечом Гермионы, чтобы прочесть указанный ею абзац, — что было бы хорошей идеей… поместить его куда-нибудь.

— Ох! Да! Конечно! — Гермиона вскочила, нервно отшатываясь от него и призывая с помощью палочки банку из одного из шкафов. Она кивнула Хаусу, чтобы тот опустил пушистика внутрь. — Я сделаю отверстия в крышке на всякий случай. Мы же не живодёры.

— Прекрасно, ещё одно кровоточащее сердце. Хотя, кажется, эти сантименты не распространяются на людей, — поддел её Хаус. — Не то чтобы я хотел побыть объектом его внимания — ни буквально, ни метафорически.

— Кто-то мог бы поспорить насчёт твоей принадлежности к человеческому роду в таком случае, — сухо ответил ему Снейп, заметив, как Гермиона мечет глазами молнии, и поставил банку на рабочий стол рядом с девушкой с глухим стуком.

— А я и не буду общаться с вами без необходимости, доктор Хаус, — раздражённо фыркнула Гермиона. — Раз у вас хватает времени, чтобы устраивать этот цирк, возможно, стоило бы использовать его на поиски вашего чувства такта — оно, похоже, потерялось.

— Вы только послушайте её! — саркастично заметил Хаус. — Нет, ну правда, ровно это моя команда и говорит каждый день, причём среди них есть как минимум одна женщина — ну, по крайней мере, у неё классная грудь. Так вот. Именно отсутствие такта делает меня настолько крутым. Поэтому нет, я не собираюсь сдерживаться только потому, что тебе некомфортно слушать про секс, наркотики и рок-н-ролл.

— Ты же в курсе, что она ведьма, на текущий момент проходящая обучение на мастера зелий, чтобы получить повышение в отделе магического правопорядка, верно? — серьёзно спросил Снейп. — А не какая-то маггловская фанатка.

— Фанатка зелий, фанатка бойзбэндов! Вообще никакой разницы! — рявкнул Хаус, прежде чем оборвал себя и понизил голос до хриплого бормотания. — Прошу прощения, я легко выхожу из себя, когда не могу воспользоваться маркерной доской. У вас не найдётся ничего подобного?

— Э… чего? — спросила Гермиона, скривившись от осознания, что практически забыла о своём намерении не разговаривать с этим несносным мужчиной.

— Маркерная… а, да плевать! — сердито бросил Хаус, сжав пальцами переносицу. — Я видел у вас меловую доску. В той комнате, где, ну, едят. Не мог бы кто-то из вас хоть раз использовать магию для чего-то полезного и перенести её сюда?

Снейп скрестил руки на груди и кинул на Хауса предупреждающий взгляд из-за гермиониного плеча. Та всё ещё, очевидно, пребывала в смятении, слегка морща нос, — этот жест почему-то показался Хаусу невыносимо милым.

Он поворчал и фыркнул, на мгновение театрально закатывая глаза, прежде чем наконец повернуться к Гермионе и демонстративно жалостливо выпятить нижнюю губу.

— Ну пожалуйста-пожалуйста, можно мне мою доску? Обещаю писать на ней, чтобы заняться диагнозом, и вот это всё! — заныл он.

— Ладно, — отрезала Гермиона, поднимая палочку и прищуриваясь, — но больше никаких попыток выбесить меня, окей? То, что даётся, можно легко отобрать.

Снейп издал звук, мало похожий на попытку прочистить горло и куда больше — на смешок.

— Прекрати ржать надо мной, Ларч! — шикнул Хаус, мрачнея, когда в ответ увидел лишь два абсолютно непонимающих выражения лица. — Господи, и никто из вас не смотрел «Семейку Аддамсов». Да вы поди не знаете даже, что такое телевизор.

— Я знаю, что такое телек, — чопорно сказала Гермиона, — просто не вижу смысла в американском телевидении.

— А надо бы, — ответил Хаус с порочной ухмылкой. — Оно прекрасно. Особенно женские драки в бикини в грязи.

— Не интересно. — Гермиона отвернулась и молча взмахнула палочкой.

Хаус с интересом наблюдал за ней. Воздух замерцал, а из палочки вырвался поток блестящего золотистого света.

Интересно. Иногда они произносят какие-то слова. Иногда нет. И всё же…

В углу комнаты появилась небольшая чёрная доска на деревянной треноге, которая с глухим стуком мягко приземлилась на каменный пол. Хаус одной рукой потянул к себе одну из парящих сияющих сфер, чтобы направить её тусклый свет на тёмную поверхность доски. Длинный брусок мела нашёлся на внутренней раме, и Хаус взял его, оборачиваясь к собеседникам.

— Что ж, — сказал он, — и никто не боится, что я поскребу эту детку ногтями?

Снейп одарил его позабавленной усмешкой.

— Только если ты хочешь, чтобы у тебя кровь из ушей пошла, — мрачно ответил он. — Мы оба знаем, как эффективно блокировать… неприятные звуки…

— Какие же вы двое скучные, — бросил Хаус, отвернулся к доске и начал писать.

— Раз мы закончили с одеждой Минервы, я пойду на совятню, отправлю сову Луне. Я… — Гермиона повернулась к Снейпу с вопрошающий взглядом. — Вам… ещё что-то от меня нужно?

Его тёмный взгляд ненадолго поймал её, задержавшись на мгновение дольше приемлемого, а затем Снейп мягко произнёс:

— Нет.

— Тогда я пойду, — она развернулась на каблуках и коротко кивнула в сторону Хауса.

— О, да бро-о-ось! — одёрнул тот мрачного профессора, многозначительно указывая на удаляющуюся фигуру Гермионы в зелёной мантии и фыркая, когда собеседник, подчёркнуто игнорируя его, отвернулся к затенённой стене.

— Подождите, — сквозь зубы всё же проговорил Снейп, и Гермиона замерла в дверях.

Время как будто замерло на мгновение, пока все оставались на своих местах: Гермиона лишь слегка повернула голову, как будто ожидая услышать что-то ещё, Снейп в профиль к ней потупился в стену, пряча взгляд в тени, а Хаус смотрел на них обоих как на самых больших придурков, которых он только видел в своей жизни.

В конце концов, когда момент затянулся и начал казаться вечностью, Хаус уронил толстый обтянутый кожей том, который держал в руках, и тот с грохотом рухнул на пол, заставив Гермиону в удивлении подскочить едва ли не на фут.

— Я… провожу вас, — тихо сказал Снейп, бросив на Хауса леденящий кровь взгляд, прежде чем вернуться к Гермионе и добавить: — Если вы не будете против.

Гермиона энергично закивала в ответ.

— Очень хорошо, — ровно ответствовал Снейп и лишённым всяких эмоций тоном обратился к Хаусу: — Не покидай эту комнату. Я наложу чары на дверь, чтобы отвадить тебя от… блужданий. Замок — не место для маггла без палочки. Ты можешь… пораниться.

— Возвращайся скорее! — сыронизировал Хаус. — Или нет! Просто уведи отсюда это милое личико. Она отвлекает.

Гермиона фыркнула, сжав ладони в кулаки, и исчезла из поля зрения вместе со Снейпом, следующим за ней, словно высокая, молчаливая и крайне пугающая тень.

— Ну что ж, — сказал Хаус, поворачиваясь к двум застывшим телам позади него и растирая мел в ладонях. — На чём мы закончили?

Примечания:

Что ж, вот мы и прошли уже полпути :)

Дальше — больше!

Прошло всего полчаса, а Хаус уже исключил четыре различных заболевания. Его пальцы и манжеты покрылись меловой пылью, но он не обращал на это ни малейшего внимания.

Ничего не подходило — и этот факт выводил его из себя.

Наличие под рукой лишь примитивного медицинского оборудования серьёзно затрудняло дело, но Хаус душу бы продал за хорошую задачку, хоть и с таким же удовольствием жаловался бы на неё всё время. Переданные ему Снейпом книги в основном описывали магические болезни и использовали неизвестную терминологию, но это не вызывало у Хауса сложностей. Он жадно поглощал новые знания каждую свободную минутку, помня об ограниченности во времени, и в результате на доске появилась ещё парочка названий магических заболеваний и патологий. Вдобавок около шкафа нашлась древняя коллекция медицинских энциклопедий, которую, казалось, добыли где-то с рук — весь том на «В» отсутствовал.

Да и чёрт бы с ним. Это очевидно не вегетососудистая дистония и ни разу не волчанка, так зачем оно вообще?

Быть таким гением в отсутствие публики — задача непростая, и делать остроумные замечания самому себе, как единственному слушателю, быстро наскучило. После этого не оставалось ничего — только вернуться к реальной работе, которую нужно было закончить.

Хаус собрал образцы волос обоих пациентов, пометив их маленькими обрывками пергамента. Некоторое время потребовалось, чтобы привыкнуть к перу, и хотя его почерк мог бы быть и почище, Хаус справился.

Взять слюну было довольно легко, а вот с кровью возникла проблема в виде одного сомнительного вида стеклянного шприца. Хаус использовал горелку Бунзена из античного химического набора, чтобы максимально хорошо продезинфицировать иглу, но даже так он чувствовал себя будто в каменном веке, и реальное взятие крови получилось немного менее аккуратным, чем предполагалось. Но в конце концов всё получилось, и в фиалах оказалось достаточное количество крови. Хаус, правда, не знал, будет ли от всего этого какой-то толк, поскольку здесь очевидно не было ни одной обустроенной лаборатории для проведения самых обычных анализов.

А вот посмотреть на образцы невооружённым глазом оказалось весьма полезно. Жидкость внутри плескалась на стенки, как обычная несвернувшаяся кровь, и с учётом того, что у пациентов отсутствовал пульс за исключением слабого стука в бедренной артерии, это было, несомненно, занимательно. Хаус ожидал как минимум сгустки или густую полусвернувшуюся кровь, но ничего подобного не наблюдалось и в помине.

Наконец он отделил по образцу кожи с помощью скальпеля, сделав маленькие надрезы на плечах обоих пациентов. Раны, вопреки ожиданиям, не начали кровить, и спустя несколько минут на местах повреждения образовались тёмно-коричневые корки. Когда Хаус проверил уколы, оставшиеся после взятия крови, на внутренней стороне предплечий, то выпучил глаза, не заметив даже малейшего намёка на то, что кожу протыкали иглой.

За десять минут раны на плечах также полностью зажили. Хаус восторженно пялился на них с мгновение, прежде чем его осенило, и он раздражённо рыкнул.

— Я идиот! — воскликнул он, бесконечно благодарный, что никто не мог его услышать.

Хаус схватил мел трясущимися пальцами и вернулся к доске, начисто стирая рукавом написанное и устремляясь затем прочь из комнаты.

Он всё ещё в запале что-то писал на доске, когда Снейп снова появился у двери и прочистил горло, оповещая Хауса о своём возвращении. Он нахмурился, когда доктор продолжил чёркать по доске, будто начисто оглох ко всему происходящему вокруг.

Заинтригованный, Снейп бесшумно приблизился к нему со спины и заглянул за плечо. Увиденное настолько заинтересовало его, что даже глаза поползли на лоб.

Хаус нарисовал таблицу из трёх колонок. Первая называлась «Среда», вторая — «Патоген», а третья имела имя «Аутоиммунное». В каждой колонке значилось обширное количество названий возможных болезней и состояний. Далее он сделал разделительную черту и обозначил «ИЗВЕСТНЫЕ ФАКТОРЫ» большими печатными буквами и продолжал записи в бешеном темпе.

— Ускоренное заживление… актуально? — прочёл Снейп в самом начале списка.

Хаус на мгновение раздражённо обернулся.

— Не возражаешь? Я занят важными докторскими делами прямо сейчас!

— Ни капли, — позабавленно ответил ему Снейп и сделал театральный жест рукой. — Пожалуйста, продолжай.

Профессор в тёмных одеждах отвернулся и прошёл к рабочему столу, чтобы взглянуть на расставленный на нём набор образцов. Затем, бросив слегка удивлённый взгляд на Хауса, он взял один из фиалов с кровью и осторожно покачал её внутри круговыми движениями.

— Даже не думай прикасаться к ним! — рявкнул Хаус, не отрываясь от доски, как будто у него были глаза на затылке. — Возьми свои образцы сам!

— У меня нет нужды прибегать к таким грубым маггловским методам, — отмахнулся от него Снейп. — Я всего лишь посмотрел, какими странными вещами ты занимался, пока у меня были свои дела.

— М-г-м, — буркнул Хаус в ответ.

— И что, ни одного пошлого намёка на выдержку, как у девственника? Ни одной остроты о моём возвращении без мисс Оленьи глазки? — уточнил Снейп. По тону его голоса можно было легко определить, что он и в самом деле изрядно удивлён.

— Работаю! — скупо ответил Хаус, как будто это всё объясняло.

Потому что, вообще-то, действительно объясняло. Хаус уже понял, что Снейп вернулся один, что его воротник слегка смят на шее, как будто ещё недавно кто-то схватился за него. И, как бы клишированно это не было, он определённо заметил мельчайшее пятнышко, которое крайне походило на клубничный блеск для губ, размазанный по сгибу этого самого высокого белого воротника.

Но ничто из этого не представляло важности в данный конкретный момент.

Только почти часом позже он отступил от доски с удовлетворённой усмешкой на лице.

— В первый раз я отмахнулся от этого, потому что думал, что это какая-то странная особенность волшебников, — самодовольно начал Хаус, — но если посмотреть как следует, то всё становится абсолютно логично!

— О чём ты сейчас? — ответил Снейп, взглянув на него поверх читаемой книги.

— Когда излечение — это не излечение? — спросил Хаус со смешком.

— Я уверен, что всё, что бы я ни сказал дальше, будет не таким остроумным, так что давай пропустим этап, где мы спорим, и перейдём к делу? — прозвучал ядовитый ответ.

— О-о-о-о, нечестно! — громко заныл Хаус.

Снейп вперил в него молчаливый невпечатлённый взгляд.

— Ладно, ладно! — сдался тот и отвернулся, подчёркивая одно из слов на доске мелом, который так и держал в руках.

— Это симптом, — уточнил Хаус, тыкая пальцем в доску. — Странно до чёртиков, но это ненормально быстрое заживление на самом деле хренов симптом.

— И что это значит? — спросил Снейп, недоумённо изогнув бровь, и встал, чтобы подойти к доске и взглянуть на написанное поближе.

— Без понятия! — недовольно бросил Хаус. — Но, признай, кошмарно интересно!

— Ты хочешь сказать, что так и не приблизился к разгадке по сравнению с утром? — угрожающе пробормотал Снейп, наклоняясь ближе и практически нависая над более низкорослым мужчиной.

— Ты вообще меня слушал? — заорал в ответ Хаус. — И читал ли ты что-то о том, как я работаю, или насчёт этого тоже соврал? Я глава отдела диагностики, не глава отдела «Вытащим говно из задницы, чтобы погреть и пощекотать»! Я использую собранные доказательства, чтобы добраться до дна этого списка непонятных болячек и вылечить это, если я могу! Ну, иногда — на самом деле, большую часть времени — ответы не появляются как на ладони! Иногда два отдельных состояния имеют одинаковую симптоматику! Иногда симптомы вообще исчезают до того, как я доберусь до причины, и мне приходится начинать заново. И даже не заставляй меня говорить о том, что все так любят лгать о каком-то важном дерьме по каким-то идиотским причинам, о которых я даже знать не хочу! Хочешь знать, чем я тут занимался? Я был занят моей чёртовой работой, несмотря на тебя и твоих тупых машущих палками попугаев! И ты смеешь заявлять, что я ничего не сделал?! Не смеши!

Лицо Снейпа начало приобретать яркий пунцовый оттенок от этой тирады, но он чудом сдержался и ещё сильнее прищурился, как будто сейчас у него из ушей повалит пар.

— О, не понравилось, надо же! — громко продолжил Хаус. — Валяй тогда! И что ты будешь делать дальше, м?! Ну?!

— Какого ты..!

Но это было всё, что успел выдать Снейп, прежде чем дверь распахнулась и ударилась о стену. Снейп крутанулся вокруг себя, видимо злой от вторжения, и Хаус тоже выглянул из-за его спины.

— Профессор! — крикнула Гермиона, тяжело и натужно дыша из-за долгой пробежки по многочисленным ступеням. — И… идёмте быстрее!

— Лавгуд явилась наконец? — резко ответил Снейп, но заметил, как Гермиона отшатнулась от его злого вопроса, и смягчил тон: — Я… я имел в виду, пригласите её сюда, пожалуйста.

— Нет… Э-э-это не она! — подавилась фразой Гермиона, опершись на дверь, чтобы поймать дыхание. — Это Джинни. Она упала в обморок на квиддичной тренировке. Рон и Гарри принесли её.

— Тогда доставьте её в главный зал, — отмахнулся Снейп, — Поттер и Уизли несомненно могут справиться с чем-то настолько простым.

— В том и дело, — наконец восстановившись, ответила Гермиона. — Она ещё дышит, и сердце бьётся. Просто без сознания. Они думают, что мы поймали болезнь на ранних этапах. Прошу! Вы оба! Спускайтесь, пока оно не прогрессировало! Мы можем найти какую-то важную информацию, которую не могли получить от других!

Снейп повернулся к Хаусу, но доктор уже бросил мел на подставку у доски с громким стуком и теперь практически нависал над Гермионой.

— Показывай, — напряжённо сказал он, сконцентрированно хмурясь, и Гермиона отступила на шаг назад, моргнув в изумлении от вида серьёзного сосредоточенного врача перед ней, как будто видела впервые.

— Да… Конечно! — сказала она, придя в себя, развернулась и повела Хауса прочь из комнаты.

— Ни минуты покоя, да? — устало вздохнул Снейп и коротко кивнул директрисе и министру. — Я неспроста отказался от поста директора, очень неспроста. Не уверен, что кто-то из вас всё ещё меня слышит, но я буду невероятно рад убраться отсюда подальше в тот же момент, когда вы оба поправитесь. Поэтому даже не смейте помирать и оставлять меня разгребать это драконье дерьмо!

На этом он отвернулся и вышел вслед за остальными, по пути возведя защитные чары на двери лёгким поворотом запястья, после чего ускорился и молча сбежал по ступеням к выходу из замка.

Примечания:

Примечания к части от автора:

Будем мы осчастливлены появлением неизменно эксцентричной Луны Лавгуд? Прольёт ли состояние Джинни свет на нашу загадочную болезнь? Настигнет ли Хауса прозрение? А как там идут дела у его команды и Уилсона без их любимого угрюмого врача?

НЕ ПЕРЕКЛЮЧАЙТЕСЬ!

И, как и всегда, комментарии и ваши мысли приветствуются!

— Она здесь!

Хаус проследовал за Гермионой за угол от входа в замок и дальше — в маленькую комнатку, по всей видимости служившую камерой потерянных вещей или каким-то подобием гардеробной. Везде были развешаны старые пыльные мантии и лежали поеденные молью остроконечные шляпы вдобавок к другим безделушкам, раскиданным по и без того захламлённой комнате.

Гермиона приступила к очищению всего от пыли и засуетилась, ворча что-то насчёт чистоты. Всё это показалось Хаусу совершенно неинтересным, и он без лишних слов приблизился к своему пациенту, в предвкушении сверкнув глазами.

Рыжая женщина, которую он видел накануне вечером (и которая весьма щедро выдала Снейпу на орехи, насколько он помнил), лежала на стопке мантий, водружённых на длинную столешницу, вероятно, для удобства. Грудь девушки мерно вздымалась и опадала. Волосы бесконтрольно вились вокруг её головы, а на щеке расцветал довольно большой свежий синяк и тянулся к виску. Она была одета в некое подобие спортивной формы, но Хаус не был знаком с этой командой.

— Что тут произошло? — спросил он, указывая на синяк.

Вчерашний парень, очевидно, её брат (или, как минимум, близкий родственник), судя по необычному цвету волос и таким же веснушкам, скрестил руки на груди и посмотрел под ноги, пока темноволосый очкарик (Поттер, вот как его звали!) вскинулся в панике, крепко схватив руку девушки.

— Она едва оторвалась от земли, как… свалилась с метлы! — сказал он дрожащим голосом.

— Простите? — ответил Хаус, прерывая осмотр и поднимая взгляд в недоумении.

— Она играет за Холихэдских Гарпий, лучшую женскую квиддичную команду Британии, — влез рыжий.

— А вы кто?

— А, нас не представили! Рон Уизли, — парень протянул ладонь для рукопожатия, но резко уронил её обратно, когда Хаус глянул, будто та распространяла бешенство и кусалась. — Джинни — моя сестра, вышла замуж за моего лучшего друга Гарри (он указал на парня, держащего её за руку) в прошлом июне, кажется.

— Ага, — мягко ответил Гарри. Его глаза заволокло пеленой, когда он посмотрел вниз на жену. — Пожалуйста, доктор, посмотрите её? Если даже Снейп…

— Профессор Снейп, Гарри! — угрожающе сказала Гермиона, появляясь из-за висящей красной мантии.

Рон закатил глаза, как будто он слышал вот эти самые слова куда чаще, чем хотел признать, и Хаус поймал себя на желании сделать то же самое.

— Хорошо! — рявкнул Гарри, и Гермиона с вскриком шуганулась за какие-то пропылённые занавески. — Если профессор Снейп думает, что добрый доктор способен помочь Макгонагалл и Кингсли, тогда он должен быть способен вылечить и мою Джинни! Прошу! Я не могу её потерять! Не могу! Просто не могу!

— Тогда давайте не будем забегать вперёд, — проговорил Хаус, — мы же знаем, что бывает с теми, кто так делает.

И с этими словами он с сосредоточенным выражением лица приступил к поиску пульса на разных частях её тела.

— Я бы сказал, что вы достаточно опозорились на сегодня, — прокомментировал язвительный голос за спиной.

— Чёрт возьми, Снейп! От ваших подкрадываний из тени у меня чуть сердце не разорвалось! — раздражённо воскликнул Рон.

— Какая жалость, — угрюмо ответил Снейп. — Может быть, небольшой инфаркт помог бы вам наконец понять, где у вас сердце.

— В отличие от вас, бессердечного с рождения? — отбрил Рон.

— Хорош пререкаться! — гаркнул Гарри, заставив препирающихся волшебников обернуться на него в удивлении. — Рон, если ты хочешь помериться палочками со Снейпом на дуэли, прекрасно, но давайте где-нибудь в другом месте, потому что доктору вообще-то нужно сконцентрироваться на Джинни. Твоей сестре. Моей жене. Во-вторых, пошли патронуса маме и папе. Им нужно знать.

Рон мрачно кивнул и целеустремлённо вылетел прочь из комнаты, бросив последний злобный взгляд на Снейпа по пути к выходу. Снейп скривил губы в жестокой, гротескной ухмылке в ответ, отчего Рон покраснел практически под цвет волос и сквозь зубы пробормотал что-то несомненно грубое, закрывая за собой дверь.

В то же время Хаус извлёк скальпель и сделал мельчайший надрез на плече Джинни в том же месте, где и другим пациентам. Девушка без сознания издала кошмарный стон, и её руки дёрнулись, когда сталь вошла в плоть.

— Что вы делаете?! — возопил Гарри, притягивая Джинни к себе. — Вы делаете ей больно! Я же доверял вам!

— Твоя первая ошибка. Это было необходимо, и я это сделал, — ответил Хаус. — А теперь верни мне пациентку!

— Предупреждаю, я вырос в мире магглов, — яростно ввернул Гарри. — И я точно знаю, что маггловские доктора не режут почём зря своих пациентов.

— Ты уверен? — ответил Хаус. — Пожалуйста, просвети меня, что за медицинскую школу ты посещал?

— Что? Но… это!…

— Что, неважно? — ответил Хаус. — Я так не думаю. То, что ты никогда этого не видел, не значит, что у меня нет веской причины так делать.

— И что же это могу быть за причины такие? — отчаянно вопросил Гарри. — И то, что вы ублюдок, которому нравится резать людей, не считается.

Хаус вытащил из другого кармана маленький фонарик и склонился, чтобы исследовать надрез. Алая кровь всё ещё лениво сочилась из раны. Хаус нахмурился.

— Ну?! — надавил Гарри, крепче прижимая Джинни к груди, как будто он ожидал, что дальше Хаус достанет ядовитую змею.

— В первую очередь, — ответил Хаус, — ты прямо сейчас меня благодаришь. Она не больна.

— Что?! — слово эхом прокатилось по комнате, когда Гарри, Снейп и даже Гермиона воскликнули хором.

— Теперь мне остаётся только выяснить, что с ней не так, и вы можете катиться на все четыре стороны! — ворчливо продолжил Хаус, прицельно глядя на ухмыляющегося Снейпа. — Кто-то, наверное, даже на пять.

Он в первую очередь проверил её лимфоузлы, приметив, что они слегка набухли.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Я занят! — прикрикнул на него Хаус, ощупывая лоб девушки и открывая рот, чтобы взглянуть на миндалины в свете фонарика. Гарри слегка позеленел, когда Хаус двинулся дальше вниз по её телу.

Когда он дошёл до живота, то прощупал печень и селезёнку.

— Органы нормального размера, — сказал он задумчиво, продолжая двигаться руками на юг. — Кроме… о… Ну, вот и ваша проблема!

— Что? Что такое? — Гарри дико посмотрел на Хауса, позволяя панике проникнуть в голос.

— Ну, судя по местному уровню развития технология, мне понадобится кролик для подтверждения, — удовлетворённо сказал Хаус.

Лицо Гарри побелело от гнева.

— Ты что, охренел, чувак? — заорал Гарри, жёстко хватая Хауса за плечи. — Это! Моя! Жена!

— Ну, чтобы сказать наверняка, нам понадобится моча твоей жены, — язвительно ответил Хаус. — А теперь отпусти меня, пока не навредил себе.

Гарри оттолкнул его, и Хаус пошатнулся, прежде чем смог поймать баланс. Когда он посмотрел наверх снова, Гарри уже тыкал палочкой прямо в его грудь.

— Возможно, ты не в курсе, но я победил тёмного Лорда Волдеморта! — зло отчеканил Гарри.

— Я правильно понимаю, что под «победил» ты имеешь в виду «убил»? — холодно уточнил Хаус.

— Динь-динь! И у нас победитель! — слегка сломавшимся голосом проорал Гарри.

— Гарри, нет! — воскликнула Гермиона, оттаскивая Хауса назад и загораживая его собой.

— Ну конечно, если ты убьёшь меня, твоя жена может поправиться просто по волшебству, или же ей станет хуже, а ты убьёшь её единственную возможность выяснить, в чём дело, — с сарказмом бросил Хаус.

— Гарри, ты не посмеешь! — Гермиона была в ужасе.

Гарри уронил палочку.

— Я не собирался убивать его, — пробормотал он. — Просто хотел напугать, чтобы он перестал воспринимать всё это в шутку.

— А ты не в курсе? Вся жизнь — шутка, а смерть — просто панчлайн… Уф!

Прежде чем он успел понять, что происходит, Гермиона развернулась и впечатала кулак прямо в солнечное сплетение Хаусу.

— Невыносимый ублюдок! Это вам за моих друзей! — выплюнула она.

Хаус согнулся пополам, неспособный сделать нормальный вдох и, пока медленно приходил в себя от мучительной боли в кишках,взглянул наверх, чтобы обнаружить и Гарри, и Снейпа уставившимися на Гермиону в причудливой комбинации страха… и восхищения.

Гермиона же выглядела так, как будто прямо сейчас отправит его на костёр. И пугала куда сильнее Кадди.

И правда, эта женщина умеет навести страху.

— Прошу прощения, я думаю, я смогу пролить свет на истинную медицинскую причину, по которой доктору Хаусу мог бы понадобиться кролик, — внезапно сказал Снейп, пока Хаус хватал ртом воздух и тщетно пытался выпрямиться. — Знаете, магглы раньше использовали кроликов в качестве доказательства беременности. Крольчих убивали, а их яичники опускали в мочу пациентки для подтверждения.

— Вы хотите сказать, что он не шутил?! — Гермиона внезапно ужаснулась.

— Технически. На самом деле, это уже долгие годы не практикуется в маггловской медицине, так что вы частично правы, — ответил Снейп. — Он намеренно вёл себя как мудак, как вы… любезно… заметили.

— У Хагрида, наверное, найдётся кролик, я думаю… — оборвал себя Гарри смущённо.

— Снова думаете по-маггловски, да, мистер Поттер? — саркастично ответил Снейп. — Поскольку, когда я в последний раз проверял, мы все были волшебниками, и существует довольно простое заклинание, дающее аналогичный результат и не требующее кроличьих жертв.

Хаус пронаблюдал, как Гарри покрылся стыдливым румянцем, но ничего не сказал. Очевидно, этот Снейп имел над ним какую-то власть, иначе ему в лицо тоже уже давно бы тыкали палочкой.

— Гениально, профессор, — с облегчением пропела Гермиона.

— Эм, ну, на самом деле, я не знаю его. Заклинания, в смысле, — с очевидным дискомфортом выдал Гарри. — Не могли бы вы… эм… пожалуйста, сэр, окажите честь.

Снейп приподнял одну бровь.

— Вы женились на Уизли и не знаете, как проверить, не проявилась ли у неё знаменитая семейная способность?! — с удивлением спросил он.

— Ну, не то чтобы мы пытались… ну, вы поняли… — Гарри всё больше краснел.

— Предполагаю, что я должен был ожидать что-то подобное, — Снейп исступлённо сжал пальцами переносицу. — Что ж, лучше раньше, чем позже. Гермиона!

— Д-да, сэр?

— Прошу, продемонстрируйте мистеру Поттеру, как накладывают акушерские чары.

Лицо Гермионы стало пунцовым от смущения, она обошла всё ещё задыхающегося доктора Хауса (который мудро решил, что даже идеальная остроумная ремарка не стоит нового удара поддых) и остановилась напротив бессознательной Джинни. Затем она сделала витиеватое движение палочкой, одновременно произнеся: «Концептус ревеликус!»

Слабое зелёное свечение вырвалось из палочки, и спустя момент её кончик осветился ярко-голубым.

— М-м, — сглотнула Гермиона. — Мои поздравления, Гарри. Ты будешь папой.

— Я считаю, что было бы неплохо сначала разбудить миссис Поттер, прежде чем разбрасываться поздравлениями, — спокойно произнёс Снейп, протягивая небольшой фиал всё ещё ошарашенному Гарри.

Кивнув, тот слегка запрокинул жене голову и помог медленно проглотить зелье. Девушка практически сразу приоткрыла глаза и потянулась к своему мужу.

— Привет, — сказала она мягко, как будто они были в этом мире только вдвоём, а затем её глаза удивлённо расширились. — Где я? Что произошло?

— Не переусердствуй, — сказал Гарри, крепко держа её за руку. — Ты неудачно упала.

Джинни потянулась к своей щеке и аккуратно нажала на синяк, в недоумении слегка скривив лицо.

— Бред! Это просто смешно! Я ударилась головой, а вы… Погоди, всё равно где я?.. Снейп! Мне следовало бы догадаться, что это вы!

Она с гневным взглядом приподнялась, поддерживаемая руками Гарри, а затем рухнула обратно.

— Уф, моя голова… Кружится…

— А это, — прохрипел Хаус с пола, — потому что у тебя сахар понижен.

— Что с этим можно сделать? — спросил Гарри дрожащим голосом, бросая мимолётный взгляд на живот жены, прежде чем снова посмотреть на Хауса. Тот всё ещё не мог выпрямиться, пытаясь побороть слабость в ногах после падения, выбившего из него весь воздух.

— Пусть съест сэндвич, желательно что-то сбалансированный по БЖУ⁽¹⁾. Типа… БЛТ, — ответил Хаус.

— Типа чего? — переспросила Гермиона.

— БЛТ. Это сэндвич, который едят в старых добрых Штатах, — раздражённо глянув на неё, ответил Хаус, наигранно жалостливо придерживаясь за живот. — Кладёшь бекон, салат и помидор на поджаренный хлеб, может быть, даже немного майонеза, если захотелось разнообразия. Проследите, что она регулярно ест и периодически перекусывает, принимает витамины для беременных и проходит регулярное обследование у её… магического доктора… ну, и всё будет в порядке.

— Оу, — Гермиона засмущалась, наблюдая представление, устроенное Хаусом на полу. Тот подавил триумфальную ухмылку от её дискомфорта, потому что, ну, почему бы, чёрт возьми, ей маленько не пострадать?

— Итак… вы хотите сказать, что выписываете мне сэндвич? — спросила Джинни. Её лицо выражало полное и безоговорочное неверие.

— И ты сразу почувствуешь себя собой, — сказал Хаус уже нормальным голосом. — Но тебе, пожалуй, не стоит летать на метле в твоём положении.

— Ниб! — сказал Снейп громко, заставив всех остальных подпрыгнуть. — Мне нужен сэндвич с беконом, салатом и томатом, как сказал доктор. Доставь его ко мне, как только он будет готов.

— Джинни… Рон и я принесли тебя сюда, — после неловкого молчания сказал Гарри. — Снейп тут ни при чём. Когда ты отключилась, мы думали, ты заболела, как и все остальные… Я просто… я думаю, я должен сказать тебе … уф-ф… это так тяжело, но…

— Да говори уже! — против воли улыбнулась Джинни, наблюдая за потугами Гарри.

— Джинни, мы… я… ты… эм-м… будешь мамой, — выдавил он в конце концов, ярко краснея от смущения.

— ЧТО?! — завопила Джинни в ответ так громко, что никто не услышал, как Ниб появился около Снейка с тарелкой, молча поклонился и снова исчез.

— Я думаю, вам понадобится это, прежде чем вы будете готовы к массовому убийству окружающих, — холодно произнёс Снейп, протягивая тарелку с сэндвичем, дополненную фруктами и тушёным картофелем разъярённой рыжей девушке.

Джинни приняла тарелку, не отрывая взгляда от побелевшего от шока мужа, и начала медленно и методично жевать.

— Что ж, если это всё, — хрипло сказал Хаус, — я, пожалуй, пойду к себе отдохну. Кажется, у меня что-то болит, ах да, это же маленькая мисс Кудрявое солнышко решила поиграть со мной в кунг-фу панду.

— Я… провожу вас, — сказал Снейп, прищурившись. — Нивелируются шансы, что вы можете… потеряться…

— А я… эм-м… — Гермиона неловко взглянула на Хауса, натянувшего своё лучшее выражение побитого щеночка. — Мне нужно в приёмный покой и заняться… делами.

Она пронеслась мимо них обоих, прежде чем кто-то вообще успел что-то сказать.

— Похоже, я застрял тут с тобой, — прокаркал Хаус, когда они направились в подземелья.

— Взаимно, — кисло ответил Снейп.

— Ух ты, приве-е-ет, — мечтательно прозвучал за их спинами новый голос.

Хаус обернулся и увидел высокую тонкую девушку с очень коротким ёжиком волос настолько светлого оттенка, что те казались практически белыми. Её глаза будто мерцали холодным голубым цветом и казались больше, чем должны быть нормальные глаза. Она была одета в серебристое платье, сияющее, как звёздный свет, и плащ, будто сплетённый из трав и веточек. Хаус пронаблюдал, как какая-то пичужка вынырнула из складок плаща на плече и чирикнула, прежде чем зарыться обратно. На ногах девушки были фиолетовые ботинки на толстой подошве, которые могли бы составить достойную конкуренцию тем, что носил Снейп, — только на её были нашиты серебристые колокольчики, легко позвякивающие при ходьбе, пока она шла к ним. Её палочка была заложена за ухо, а на обеих мочках красовались странные штуки в виде редисок. Каким бы причудливым не казался её наряд, он выглядел необъяснимо нормальным, а манера её движений напомнила Хаусу об эльфах из фэнтези-фильмов.

— Лавгуд, — произнёс Снейп, коротко кивнув ей.

— Меня зовут Луна, — сказала она, и голос удивительным образом отразился от коридорных стен. — А вы тот доктор-хаос, о котором упоминала в письме Гермиона. Нарглы не выносят хаоса, так что не знаю, насколько я буду полезной.

— Нет, — ответил Хаус. — Меня зовут доктор Хаус, а вы, если я не ошибаюсь, эксперт по нарглам?

— О да, — пространно ответила Луна, уставившись в стену по левую сторону. — Они иногда приносят столько проблем, знаете. Почти как люди.

— Гермиона наверху в приёмном, — припечатал Снейп заинтересованную девушку. — Она будет счастлива вас увидеть. Доктор нуждается в небольшом отдыхе перед продолжением работы.

— О, Гермиона… я понимаю, — сказала Луна, фиксируя взгляд на Снейпе, как будто между ними шёл какой-то неслышимый разговор.

Хаус с раздражённым фырканьем оглядел их обоих.

— Пожалуй, мне стоит посмотреть, как дела у Гер-ми-о-ны, — наконец произнесла она, буквально пропевая имя подруги.

— Очень хорошо, — прорычал Снейп.

— Ах да, профессор? — обернулась Луна, сопровождаемая звоном колокольчиков. — Я почти забыла вам сказать.

— Да?

— Я изначально пришла к вам за помощью. Рон Уизли снаружи, знаете, — сказала она серьёзно.

— И?

— И он мне совсем не отвечал, — сказала Луна. — Мне кажется, нарглы поймали его.

Хаус и Снейп переглянулись, прежде чем бегом направиться к входным дверям замка.

— Я пойду найду Гермиону, — крикнула она им в спину. — Я уверена, она знает, какие зелья понадобятся.

— Осматривать двух Уизли в один день должно быть запрещено законодательно, — пробормотал Снейп под нос. — Как же мне везёт на подобные несправедливые совпадения. И я даже не буду описывать тот котёл в аду, который уже готовят для тебя.

— И я тебя люблю, — с сарказмом ответил Хаус.

Снейп задиристо фыркнул в ответ, открывая дверь.

Как и следовало ожидать, Рон растянулся на боку у подножия ступеней, ведущих в замок, его глаза были закрыты, как будто он просто уснул на покрытом инеем гравии. Его рука всё ещё крепко сжимая палочку, но он не дышал, а пульс Хаус смог обнаружить только на бедренной артерии.

— Только не говори мне, что этот Уизли тоже замаскированная женщина и всё такое, — сардонически хмыкнул Снейп.

— Нет, — ответил Хаус, — но это было бы интересно. Напомни мне, когда мы разберёмся со всей этой неизбежно летальной фигнёй, чтобы я рассказал тебе о манекенщице, у которой обнаружился скрытый рак яичек. Концовка просто бурлеск.

Снейп кашлянул, стараясь замаскировать нечто, подозрительно напоминающее смешок.

— Я думаю, пора добавить этого товарища в ваш список, — сказал Хаус, вставая на ноги, пока Снейп левитировал рыжего с помощью палочки. — Просто надеюсь, что у вас достаточно коек.

— Я беспокоюсь не о койках, — мрачно ответил Снейп, мгновенно потянувшись рукой к горлу и так же быстро опустив её обратно. — А о пациентах, чьё время на исходе. Хогвартс — это школа, а не могильник. Мы уже потеряли слишком многих, и я не хочу повторения трагедии.

— Знаешь, для угрюмого антисоциального ублюдка ты довольно сильно заботишься о людях, — заметил Хаус, пока они поднимались обратно по лестнице.

— Для того чтобы заботиться о людях, не обязательно их любить, — загадочно ответил Снейп. — Ты лучше прочих это знаешь.

— Туше, — ответил Хаус, закрывая за ними двери, — да, точно, туше.

1) Белки, Жиры, Углеводы

Вернуться к тексту

— Нет! Мой ребёнок! Мой малыш! — вопли полной рыжеволосой женщины, с ног до головы обряженной в кричащие вязаные шмотки, отражались от стен по всему подземелью.

— Боже правый! — крикнул Хаус, закрывая уши руками. — Только не говорите мне, что тролли тоже существуют.

Снейп взмахнул палочкой, вычерчивая странный знак, и звук затих. Хаус уже не в первый — и точно не в последний раз — пожалел, что не имеет способностей к магии. Умение заткнуть раздражающий шум было бы крайне полезным в учебном госпитале Принстон-Плейнсборо.

— Тролли существуют, но это… не тролль, — ответил Снейп кисло, указывая в направлении, откуда доносился вопль. — Это хуже. Ещё Уизли. Только этого мне и не хватало. Единственная семья, которая не имеет совершенно никаких проблем с деторождением, в отличие от остальных.

— А сколько их там всего? Я имею в виду Уизли, — неосознанно спросил Хаус. Это также могло оказаться важным, раз уж Снейп так часто упоминал о численности семейства Уизли.

— По-моему, даже слишком много, — презрительно усмехнулся Снейп, откидываясь на спинку чёрного кожаного кресла в гостевой комнате Хауса и покачивая в руке бокал с огневиски.

— Знаешь, я думал, что ты достаточно умён, чтобы задействовать протокол на случай эпидемии, — бросил Хаус, резко меняя тему. — Но, как мне кажется, что, возможно, не стоит позволять посетителям свободно перемещаться по школе, раз мы практически ничего не знаем о способе распространения болезни.

Снейп глубоко вздохнул над своим бокалом, прежде чем в отчаянии повернуться к Хаусу.

— В том и проблема, — признал он. — Достаточное количество людей работало с пациентами с момента появления первых случаев, и никто из них не подхватил это заболевание. Гермиона и я оба близко контактировали с пациентами в течение длительных периодов времени, и тоже без эффекта. И большая часть жертв найдена случайно в абсолютно различных местах, что практически невозможно отследить направление. Министерство отказывается вводить официальный карантин, поскольку у нас всё ещё недостаточно информации, чтобы доказать, что подобное нарушение привычного режима работы бизнеса и государственного аппарата будет эффективным против эпидемии. К тому же, магический мир имеет довольно… раздражающую… привычку засовывать голову в песок, пока совсем не припечёт.

Хаус приподнял бровь.

— Я правильно понимаю, что ты сейчас про того Тёмного Лорда Волдеморта, которого упоминал пацан с уродливым шрамом?

Снейп угрюмо хохотнул.

— Мистер Поттер, не теряя времени даром, пожал все плоды махинаций, которые вели более крупные игроки, чем он сам, — и задумчиво продолжил: — Но, в конце концов, и правильно сделал. Собственно, сражение вел именно он. Хотя, если говорить честно, он всё ещё не принял на себя груз ответственности за то, что… отнял чужую жизнь.

— Говоришь, как герой дешевого викторианского романа, — съязвил Хаус, — не то чтобы я подобную херню читал.

— О, но душа совершенно реальна, — упрямо ответил Снейп. — Хотя я и не ожидал, что ты поймешь. Не факт, что у тебя своя-то есть.

— Рыбак рыбака! — отбрил Хаус.

— Эх-х, — проскрежетал Снейп, делая еще глоток из своего бокала. — Не имею ни малейшего желания тратить энергию на достойный ответ.

— Эй, нечестно! — возопил Хаус, демонстративно выпячивая нижнюю губу. — Это может быть важно, знаешь ли. Ну, для постановки верного диагноза и спасения вашего крошечного мирка, типа того.

— Ладно! — рыкнул Снейп, с грохотом опустив стакан на стол, и одарил его страдающим кислым взглядом. — Уизли являются одними из так называемых «Священных двадцати восьми»: чистокровных семей, главная задача которых, видимо, состоит в том, чтобы превосходить всех остальных количеством. Что довольно необычно, поскольку чистокровные браки редко… ну, отличаются особенной плодовитостью. Уизли также известны в некоторых… кругах… как «предатели крови», поскольку отказались принять идеи о превосходстве над остальными людьми… со своими способностями… основанными на статусе крови. Они рыжие, невыносимо раздражающие, склонны вступать в непопулярные тайные общества и жить в такой восхитительно кошмарной бедности, которую они сами считают даже приятной.

— Да что не так с вами и вашей помешанностью на крови? — едко спросил Хаус. — Я не о реальной крови, если что, — ее бы вам так-то не мешало бы поизучать. Ну, например, как насчет того, что близкородственное скрещивание — это реально ужасная идея? Мои слова могли бы подтвердить многие, жаль только, что они уже мертвы. Ну, например, египетские фараоны. Их как-то немного осталось, и вовсе не потому что они плохо украшали гробницы. У вас в стране вроде долгая монаршая династия? Мне казалось, что огромные уши и носы, смешные зубы и проблемы со свертыванием крови вам слегка намекнут, но может, такие штуки тут просто на стиле, а? В конце концов, я вижу, что у вас тут явная оппозиция к концепции электричества. Хвала богам, ничего подобного не произошло с канализацией. Мысль о том, чтобы ходить по-маленькому в кусты, как животное, меня вообще не привлекает.

— А меня не привлекает мысль, что я должен слушать, как ты раз за разом поносишь культуру моего народа. Так в чем смысл? — ответил Снейп устало.

Хаус, казалось, уже придумал ответ, как вдруг его глаза расширились и он резко поднялся, слегка потирая ногу.

— Не мог бы ты по-быстрому избавить меня от боли? — проворчал Хаус. — Потому что я идиот.

— Не могу понять, как эти факты могут быть взаимосвязаны, — ответил Снейп. — Хотя тот факт, что ты идиот, неоспорим.

— Надо проверить кровь твоих пациентов, — бросил ему Хаус.

— Я видел фиалы ранее, — ответил Снейп. — Не придумал ничего получше, чем тыкать в пациентов иголками?

— Нет-нет-нет, не их кровь, — отмахнулся Хаус. — Их кровь! Ты сказал, что пацан Уизли был чистокровным, так? Что насчет тех двоих и всех пациентов в той огромной комнате?

— Теперь, когда ты упомянул это, выглядит весьма реалистично…

— Реалистичности мало! — заорал Хаус. — Если это наследственное заболевание, то я ничего не смогу сделать и буду очень, очень злым!

— О, и мы совсем этого не хотим, не так ли? — саркастично пробормотал Снейп.

— Ты говорил, у тебя есть книги на тему. Я, пожалуй, найду свободное местечко и займусь наргловской проблемой, — громко ответил ему Хаус, направляясь к двери. — В конце концов, ты в хороших отношениях со всей этой кровной историей. Ты же один из них, не так ли?

Бровь Снейпа на мгновение дернулась, прежде чем тот расслабил челюсть и вернул лицу нейтральное выражение.

— Без понятия, о чем ты говоришь, — наконец сказал он.

— Ты что-то скрываешь, — с усмешкой поддел его Хаус. — Интересно. Я люблю интересное.

— Ты забываешь ту часть своей гениальной гипотезы, где болезнь поражает только чистокровных. Если бы я был чистокровным, я бы уже слег, — добавив язвительности в голос, ответил Снейп.

— Я мог ошибаться, — вернул ему Хаус. — Это не такая уж редкость. Помимо этого, если ты не один из них, это не значит, что ты не хотел бы им быть. Ты можешь сколько угодно говорить себе, что тебя все устраивает, но ты знаешь правду. Быть может, ты всегда мечтал родиться не только со смешным носом, но и с титулом. Одно без другого кажется несправедливым, да?

— Довольно этой ереси! — раздраженно рявкнул Снейп. — Ниб!

Домовик мгновенно появился и молча уставился на обоих мужчин.

— Доставь доктора Хауса к Луне Лавгуд, где бы она ни была, чтобы они обсудили… нарглов, — сказал Снейп, наморщив нос, и навел палочку на ногу Хауса, как и прежде, невербально накладывая обезболивающее заклинание. — Не позволяй, я повторяю, не позволяй им заходить в запретные зоны или навещать наших… высокопоставленных пациентов… в мое отсутствие. У меня есть некоторые сведения… для уточнения… но я скоро присоединюсь.

— У меня наконец-то не болит нога, а ты хочешь телепортировать меня с Голлумом? — заныл Хаус.

— Уверен, ты переживешь, — с дьявольской ухмылкой ответил Снейп, когда Ниб схватил руку Хауса, и с хлопком они исчезли.

* * *

— Гарри, ты должен заботиться о Джинни! — отчитывала Гермиона лучшего друга, пока тот плелся за женой к станции Хогсмид.

Она решила проводить Поттеров, после того как их ссора была прервана обнаружением Рона. К счастью, бедняга успел послать патронуса, прежде чем пал жертвой болезни, так что им не пришлось второй раз оповещать Молли и Артура. Те и без этого остались шокированными достаточно, когда по прибытии их ждали не только радостные новости, но и порция тревожных. Теперь же, когда Гарри и Джинни достигли точки аппарации, первый не проявлял ни малейшего желания покидать школу, что взбесило Гермиону до невозможности.

— Я знаю, знаю… но… Рон мой лучший друг, — сказал Гарри, и в его взгляде отразилась горечь. — Я должен остаться. Может быть, я что-то могу сделать.

— Рон в очень надежных руках, Гарри, — с упрямым видом возразила Гермиона. — Перестань думать о работе и подумай, наконец, о семье!

— Вы, ребята, в курсе, что я беременна, а не оглохла?! — громко прервала их Джинни, закатывая глаза и скрещивая руки на груди. — И Рон чисто технически тоже семья Гарри. А еще он мой брат и я люблю его, хотя и все еще считаю, что он ведет себя как тупица местами.

— Если у тебя снова упадет сахар, тебя может расщепить! — горячо возразила Гермиона. — Даже если тебе плевать, что тебе будет плохо, подумай о ребенке! Тебе нужно присутствие Гарри сейчас, по крайней мере, пока ты не будешь уверена, что стабильна.

Джинни пробормотала что-то под нос на этот выпад, но в конце концов неохотно кивнула.

— Шли патронус, если мы понадобимся, — скорбным тоном попросил Гарри.

— Да-да, конечно, — отмахнулась от него Гермиона. — Напомни-ка, кто сдал Ж.А.Б.А. на все пятерки?

— Ты с треском провалилась на прорицаниях, — ухмыльнулся Гарри, — но это даже профессор Трелони предвидела.

— Это не относится к теме, Гарри Поттер! — взвизгнула Гермиона. — Я не знала, что этот экзамен тоже понадобится, иначе я бы училась… о-о-о-о! Так ты пытаешься заговорить мне зубы, чтобы остаться! Почему бы тебе не забрать Джинни домой и донимать её своими остроумными ремарками?

— Господь милосердный! — засмеялась Джинни, снова закатывая глаза и позабавленно ухмыляясь уголком рта.

Рыжеволосая девушка взяла Гарри за руку, и с громким треском они вместе исчезли.

Гермиона была на полпути в Хогвартс, когда заметила кого-то, идущего в противоположном направлении.

— Профессор! — вскрикнула она и прочистила горло, чтобы голос пришел в норму. — Что вы здесь делаете? Я думала, что вы с тем Хаусом.

Он выплюнула фамилию доктора так, как будто та стала ругательством, что позабавило Снейпа, и он угрюмо усмехнулся в ответ.

— Я уверен, что мисс Лавгуд способна… занять доктора… на какое-то время, — сказал он, лучась непонятным довольством. — Я надеялся, что смогу найти вас до возвращения в замок. Мне нужно попасть ненадолго к Розмерте, чтобы проверить ребенка, которого мы оставили позавчера, и сделать несколько звонков по руническому телефону.

Гермиона почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Но, сэр, — с недоумением промолвила она, — зачем в таком случае вам я?

— Мне нужна причина, чтобы желать вашей приятной компании? — ответил Снейп негромко, вопросительно приподняв одну бровь.

— Н-нет! — не стала спорить Гермиона, следуя за ним.

Некоторое время они шли в тишине. Единственными звуками, сопровождающими их, стали шаги и шум дыхания в звенящем весеннем воздухе.

— Гермиона.

— Да?

— Я… я хотел бы знать, насколько серьезны вы были раньше. Тогда, на совятне.

— Мне так жаль! Я не знала, что та сова держала скользкий кусок лосося в клюве! Я предупредила бы вас, прежде чем он упал вам на воротник, если бы я только знала! Я постаралась почистить его, как только могла, но…

Снейп махнул рукой, обрывая ее мысль.

— Нет, нет, я не о том. Я говорил… про тот ресторан.

— Вы имеете в виду, если я защищу свою мастерскую работу?

— Гермиона, тот факт, что вы до сих пор используете слово «если» в приложении к вашему скорому получению степени мастера зелий, заставляет меня предполагать, что вы не ощущаете уверенности в собственных знаниях, которой я требую от своих студентов. Я недостаточно уделяю вам внимание как наставник?

— Н-нет, — сконфуженно ответила Гермиона, потупив взгляд. — Я просто… я не хотела прозвучать хвастливо.

— Если вы действительно хороши, это нельзя назвать хвастовством, — успокоил ее Снейп, — и пока вы не отвечаете на все вопросы, лишая два десятка болтунов возможности выучить что-то самостоятельно, вам не следует принижать уровень собственных знаний и навыков. Тем более со мной.

— Но… вы же всегда называли меня невыносимой. Всезнайкой. Занозой.

— Вы больше не заучиваете материал из учебников. Любой дурак может попугайничать, и в более крупном классе, в котором многие стараются делать поменьше в надежде, что вы их вытащите, подобное поведение может стать… угрозой… всему образовательному процессу. Но у нас сейчас совершенно другая ситуация. Получение степени мастера требует умения применить теорию в практической деятельности и зачастую улучшить существующие протоколы. Вы должны уметь проводить неочевидные параллели. Если говорить кратко, вы должны стать экспертом в своей области.

Гермиона нахмурилась, переваривая его слова.

— Мне кажется… я поняла, — сказала она после короткой паузы.

— Так вы утверждаете, что знаете место, где подают морепродукты, которые понравятся даже мне? Сомнительно.

— Ага, — ответила Гермиона, широко улыбнувшись. — И я с удовольствием покажу его вам, когда все закончится.

— Как коллеге? — спросил он внезапно, и она услышала, как дрогнул его голос на этих словах. — Или?…

Гермиона сглотнула.

Ну что, сейчас или никогда. Не трусь, Гермиона!

— Ну, раз вы больше не будете моим преподавателем, я бы хотела, чтобы вы стали… эм… кем-то ещё…

У-у-у-у! ИДИОТКА! Нужно срочно захлопнуть варежку, иначе сморозишь еще какую-нибудь глупость!

— Например?

Они остановились на середине дороги. Снейп посмотрел на нее искоса, и Гермиона почувствовала, как краска заливает лицо, а из ушей едва ли не идет пар.

— Ну… может быть… это будет свидание? — промямлила, заикаясь, она.

«Интересно».

Прекрасно, Гермиона, ты не придумала ничего лучше, чем домогаться своего профессора, чтобы с блеском завершить этот день. Какого чёрта ты творишь последнее время?

Она хотела провалиться сквозь землю и исчезнуть.

— Простите! Я просто кошмарна в такого рода вещах! — выпалила она. — Я просто… Я знаю, что это непрофессионально — испытывать эти чувства! Я не должна была, и мне жаль, и я знаю, что вы просто посмеётесь надо мной и скажете что-то ужасное про мои глупые чувства или что-то такое, но… что ж… Мне кажется, я бы не попала на Гриффиндор, если бы не превращала в сущий кошмар практически каждые отношения, ныряя в них очертя голову.

На этом она крепко зажмурилась, как будто готовясь взорваться эмоционально или вполне физически. Но ничего не произошло, и Гермиона медленно открыла глаза, чтобы обнаружить, как Снейп смотрит на нее с таким выражением лица, как будто его это… задело?

— Вы действительно так… плохо обо мне думаете? — спросил он негромко.

— Я… я не знаю, что я думаю, честно говоря, — ответила она, стараясь встретиться с ним взглядом, хотя ее сердце и совершало невыразимые кульбиты. — Вы так добры временами, и так необычно видеть вас таким, и я бы хотела узнать вас лучше с этой стороны… но временами… вы просто захлопываетесь и возвращаетесь к «холодному душу» из пренебрежительных комментариев.

— Это… привычка… — кисло признался Снейп. — Гораздо проще притворяться, что тебя ничто не задевает, если ты заранее абстрагируешься от любых потенциально проблемных ситуаций. Но с годами это становится тяжелее. Я чувствую, что начинаю злиться, терять контроль, вместо того чтобы держать себя в узде. И теперь это такая привычка, особенно при общении с новыми людьми, что мне приходится осознанно сдерживаться, чтобы не нагрубить. Но… я не хочу быть желчным и одиноким остаток жизни, особенно теперь, когда война закончилась больше десяти лет назад. Я никогда не любил впускать кого-либо в свою жизнь, а когда я все же смог перебороть себя, это ни разу не заканчивалось хорошо. И я довольно антисоциален, и, честно говоря, я знаю, что наделаю ошибок. Я не идеален и совершенно точно не похож на того, кого вы, скорее всего, придумали у себя в голове. Но… когда все закончится… я думаю, что хотел бы сходить с вами на ужин… и назвать это свиданием. Несмотря на то, насколько странно это может прозвучать от меня, я бы… очень этого хотел. Я…

Он неожиданно обернулся, оглядывая местность.

— Что такое?

Гермиона уже вскинула палочку.

Ни. Звука.

Он произнес слова одними губами, и девушка кивнула, становясь к его спине в боевой стойке, очевидно тоже готовая к атаке.

Тихий звук скачков становился все громче.

Почти.

— Остолбе!…

— СТОЙТЕ!!!

Красная вспышка угодила в ближайшее дерево, отправляя белку в свободное падение до земли, как будто та была сделана из камня. Серебристый заяц выскочил из-за кустов и присел, нервно перебирая усами.

— Привет, ребята! Я подумала, что, может быть, вы захотите знать, что у нас с доктором Хаусом… некоторые проблемы? — сказал заяц голосом Луны. — Так что… м-м-м… если вы можете вернуться в… о… да… на чем мы остановились? А, конечно! Все хорошо, доктор, не бойтесь, нарглы не едят людей, но у них острые зубы и они немного кусаются… в общем, возвращайтесь на кухню, как получится, ладно? Пока-а-а-а!

Заяц еще разочек сморщил нос и испарился.

Гермиона с облегчением выдохнула.

— Хвала богам, профессор!

— Как будто нам придётся отложить нашу маленькую прогулку в Хогсмид… на данный момент.

Несмотря на то что его дыхание не сбилось, Снейп все еще был настороже, когда плавным движением убрал палочку в складки мантии. Гермиона подумала, что так, вероятно, вел бы себя любой на его месте, если бы не мог позволить себе доверять вообще никому долгие годы, и часть ее оказалась охвачена стыдом — как могла она так плохо думать о нем всего лишь пару минут назад?

— Хорошо, сэр, — сказала Гермиона, делая пару шагов обратно в сторону школы и сразу же останавливаясь, поскольку Снейп так и не пошевелился.

— Гермиона?

— Да?

— Вы можете… если хотите… можете… звать меня… Северусом.

— Мне не кажется, что я…

— Вы не обязаны делать это, если… не хотите, — ответил он глухо и безэмоционально, и Гермиона заметила, что он уже успел пожалеть о сказанном.

Дура-дура-дура.

— Нет! Я имею в виду, что я не это имела в виду… Се… Северус. Ух, это было странно... в смысле, сказать это вслух... Я не к тому, что ваше имя странное, ничего такого, да и у меня самой имечко то ещё... ох... не в этом смысле. Я не это имела в виду! Что я действительно имела в виду, так это то, что я не то чтобы так часто произношу ваше имя в своей голо... да чёрт! Простите! — выругалась Гермиона, все сильнее пунцовея от стыда.

Ну-у-у, Гермиона, это уже который раз? За десяток перевалило?

Они наконец пошли в сторону школы, Северус держал медленный ровный шаг, чтобы Гермиона могла легко идти рядом с ним. Оба молчали.

— Как насчет того, чтобы до экзаменов вы могли звать меня по имени, пока мы… не находимся в обычной… учебной обстановке? Так вы будете чувствовать себя… более комфортно? — наконец произнес Снейп.

— Я думаю… думаю, это вполне подойдет, — ответила Гермиона, глядя под ноги из страха, что навернется на ровном месте.

— Тогда произнесите это, — продолжил он, поджав губы в предвкушении, — прошу… я хотел бы… услышать, как вы зовете меня так.

— Конечно, сэ… С-с-северус, — выдала она наконец.

Снейп на мгновение прикрыл рот рукой, будто пытаясь спрятать улыбку.

— Что ж, для начала неплохо.

— Хорошо, тогда… Северус, — сказала Гермиона с нервным смешком, — видите? Я вполне способна на это!

— Что ж, теперь я понимаю, почему вас называют умнейшей ведьмой своего поколения, — съязвил Снейп.

— Не заставляйте меня напоминать, как звали вас в свое время, — отбрила та, показав язык.

— Да? Просветите меня, — хмыкнул он, изогнув бровь. — Только давайте что-то, чего я еще не слышал.

— Не-а! Поздно! Вы уже разрешили мне звать вас по имени, а первое слово дороже второго!

— Я уверен, что это не так работает, — скривился Снейп.

— Ох, поверьте, я знаю, как это работает, Северус. В конце концов, кто здесь умнейшая ведьма своего поколения?

— Но я не…

— Именно, Северус!

— Пф-ф-ф. Давайте вернемся, прежде чем доктор обнаружит, что его бросили с тем, кто больше любит тварей сомнительного происхождения, чем людей.

— Главное, не говорите подобного Луне, Северус, — со смешком предупредила Гермиона. — Она устроит вам таку-у-ую лекцию.

— Господь всемогущий, я создал монстра! — посетовал Снейп, раздосадованно сжав пальцами переносицу.

— Ну-ну, Северус, сдается мне, мы оба знаем, что это случилось еще тогда, когда я частично превратилась в кошку, — широко ухмыльнулась Гермиона. — Кажется, я начинаю входить во вкус.

— Круг выживших, кто все еще имеет право называть меня по имени, крайне невелик, чтобы вы знали, — буркнул Снейп уже на подходе к замку.

— Вы же понимаете, что попытки запугивания на мне сработают, только если я действительно поверю, что вы расстроены, правда, Северус? — уточнила Гермиона. — Вы попросили меня звать вас по имени, пока мы одни, так что я компенсирую все то время, когда я хотела это сделать, но думала, что не могу себе позволить… по ряду причин. Можете звать меня невыносимой, но я предпочитаю использовать полученные знания!

— И когда все это закончится, вы заставите меня подавиться своими же словами, не так ли? — спросил он кисло, хотя Гермиона совершенно точно заметила призрачную улыбку в уголке рта.

— Нет, Северус, — ответила она, открывая дверь и показывая жестом, что готова последовать за ним. — Только ужин. Со мной. Когда я сдам экзамены на мастерскую степень.

Гермиона обернулась и успела поймать Снейпа открыто улыбающимся, прежде чем тот сообразил громко закашляться в рукав, чтобы скрыть это.

— Вам нравится это, не так ли, Северус? — игриво спросила она, следуя за ним в сторону кухни. — Вам же нравится, когда я зову вас по имени?

— Я не имею привычки просить о чем-либо, если я не хочу, чтобы это произошло, Гермиона, — бросил он через плечо. — Пользуйтесь этим знанием, как пожелаете.

— О, не сомневайтесь, Северус. Удачи с Хаусом! — отозвалась она.

— Да лучше бы я отвечал за планирование Святочного бала с этими проклятыми идиотскими нарглами, — прозвучало эхом из коридора.

Снейп свернул за угол и исчез.

— Твоя кошмарная воображаемая хрень укусила меня! — завыл Хаус. — Это был мой любимый палец!

Сказать, что он пребывал в отвратительном настроении, — ничего не сказать. Кончик его правого среднего пальца болезненно пульсировал, и Хаус был вынужден прикусить щёку изнутри, чтобы сдержать непрошенные слёзы в уголках глаз. Боль была на удивление невыносимой.

— Нарглы не воображаемые, — с пространной улыбкой возразила Луна, поглаживая скулящий пушистый комок в руках. — Все знают, что воображаемые звери не кусаются.

Чёрт, здесь она подловила.

— Им было так удобно посылать всех нахрен, — буркнул Хаус, с остервенением тряся руками, как будто это могло бы облегчить боль.

Луна на это мелодично рассмеялась, и Хаус недоумённо изогнул бровь.

— Но зачем идти туда, где растёт хрен? — восторженно воскликнула она, и наргл в её руках обеспокоенно пискнул. — Все американцы так зациклены на хрене?

— Обычно мужчины так называют довольно конкретную часть тела, — отозвался Хаус с намёком. — Но не обольщайся: чем внушительнее звучит, тем менее впечатляюще в реальности.

— Хм-м-м, — протянула Луна, задумчиво кивая, — я буду иметь это в виду, когда поеду летом в Штаты на охоту за краснопятными оводами.

— Э? — хмыкнул Хаус, раздражённый её невозмутимостью. — Почему у меня не получается тебя смутить?

— А что? Вы чувствуете себя некомфортно из-за этого? — на удивление беззлобно усмехнулась Луна. Во всяком случае, Хаус не смог разглядеть в её улыбке ни недовольства, ни сарказма.

— Вероятно, я не должен так удивляться, — пробормотал он угрюмо. — В конце концов, ты гладишь этого бешеного триббла, как котика.

— Никогда не слышала о трибблах. Это какой-то эндемик Штатов? Это наргл, доктор, просто сильно увеличенный, как вы и просили, — бесхитростно ответила Луна, наблюдая, как разочарование на лице Хауса сменяется настоящей яростью.

— Я просто сказал, что хочу поближе взглянуть на живой образец! — рявкнул он против воли. — Не то чтобы я хотел попасть в зубы злому рыжему пушистику!

— Тогда следовало более корректно использовать свой раздражающе болтливый язык и выражаться яснее, — сообщил язвительный голос со стороны двери.

— Здравствуйте, профессор! — дружелюбно помахала рукой Луна. — Смотрите! Наргл!

— Я вижу, — ответил Снейп, с сомнением рассматривая мохнатое стонущее животное. — Вы уверены, что это безопасно?

— Ну-у-у, он, конечно, куснул доктора, но тот сам дёргал его за шерсть — пришлось защищаться, — задумчиво проговорила Луна. — Знаете, профессор, этим пальцем он посылает людей за хреном! Смешно, правда?

Снейп невпечатленно поджал губы.

— Весьма, — без единого намёка на улыбку согласился он.

— Куснул меня? — выпалил Хаус, обвиняюще указывая здоровой рукой на пушистика у Луны в руках. — Это дьяволово отродье чуть не оттяпало мне кончик пальца! А мне нужны кончики пальцев! Порно в интернете, в конце концов, само себя не посмотрит!

— Я начинаю думать, что ваш пушистый товарищ нравится мне куда больше, чем три секунды назад, — с сарказмом заметил Снейп, злобно усмехнувшись взбешённому Хаусу.

— Да ладно? Можешь засунуть себе…

— Прошу прощения! — вмешалась Луна, всё ещё с нарглом в руках вставая между практически орущими мужчинами. — Но нарглы очень хорошо считывают атмосферу и тоже начинают злиться при ссорах.

Как будто в подтверждение Луниным словам наргл негромко зарычал.

— И чья бы это могла быть вина? — вопросил в воздух Снейп, покосившись на Хауса.

— Даже не смотри на меня, — упрямо ответил тот, скрестив руки на груди. — Не я тут всех кусаю.

— Что ж, полагаю, как минимум мы можем вычеркнуть наргла, — подытожил Снейп, благодарно кивнув хогвартскому домовику, появившемуся с тыквенным соком, и делая пару глотков.

— Сэр желает чего-нибудь выпить? — послышался тонкий голосок у локтя Хауса.

Хаус обернулся и заметил вопросительно смотрящего эльфа с подносом в руках, на котором стояла единственная кружка с соком. Он до сих пор не понимал, как определяют пол у этих любопытных созданий, если он у них вообще был. Когда он повернулся обратно к собеседникам, и Снейп, и Луна уже ставили свои пустые кружки на ближайший стол, откуда те сразу же испарились.

— И почему же ты пришёл к этому выводу? — вернулся к разговору Хаус, допив последние капли на удивление освежающей жидкости. Бросил уничтожающий взгляд на Снейпа.

— Полагаю, раз ты не свалился в обморок после такого кошмарного ранения, что лично меня бы безмерно повеселило бы, это, как вы, магглы, любите выражаться, и ежу понятно, — произнёс Снейп с улыбкой висельника, будто провоцируя Хауса с ним поспорить. — Вы согласны, мисс Лавгуд?

С того места, где стояла Луна, послышался странный вздох, и оба мужчины резко обернулись, чтобы увидеть, как та оседает на каменный пол. Несколько эльфов материализовались рядом с ней, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать, и прервали её падение, аккуратно опустив на кладку. Ещё двое накрыли её пледом, а третий схватил рычащего и клацающего челюстями наргла.

Хаус едва успел открыть рот для очередной остроты, обращённой к стоящему справа волшебнику, как дверь сбоку открылась с громким треском, и угрюмый старик с красным носом и седыми, похожими на паклю, волосами ввалился внутрь с древним ржавым баллончиком в руке. У него в ногах путалась кошка с любопытными глазами, похожими на фонари.

— Мерзкие вредители! Задержи-ка дыхание, Иджил! Я покончу с этой поганью! — заорал мужик, поднимая распылитель на наргла и нажимая кнопку. Из наконечника пошёл зеленоватый плотный газ, полностью окутывая крупное мохнатое создание.

Рык резко смолк. Домовик, задержавший дыхание на время обработки зелёным аэрозолем, уронил наргла на пол, где тот ещё пару раз дёрнулся и затих.

— Есть! — радостно выкрикнул мужик, подпрыгнув на месте.

Кошка тихонько мяукнула, будто в одобрение действий хозяина, а затем обернулась и навела свои золотистые глазюки на двоих мужчин, в шоке стоящих у стены.

— Добрый день, Филч, — ровно поприветствовал вошедшего Снейп, не изменившись в лице.

Филч вытащил из заднего кармана носовой платок и оглушительно высморкался, затем звучно чихнул и снова вытер нос платком. Посмотрел на Хауса покрасневшими глазами, на белках которых явно проступали капилляры. Засунул платок обратно в карман.

— Добрый день, директор, — ответил он наконец. — А что это вообще? Серт упоминал, что были какие-то проблемы с паразитами на кухне, ну, и я пришёл со спреем от гнуса, чтобы увидеть, как вы носитесь с этим разносчиком заразы — будь он проклят! — как с кошечкой!

— Мр-р-р! — выразила своё недовольство кошка.

— Без обид, миссис Норрис. У тебя нет ничего общего с ним, верно, моя девочка? — сменил гнев на милость Филч, наклоняясь, чтобы погладить питомицу по голове. Та громко замурчала. — Чёртовы пухохреньки. Такую большую я правда ни разу не видел.

— Так это не наргл? — сухо уточнил Хаус.

Старик (очевидно, кто-то вроде завхоза) ухмыльнулся, хотя и куда менее впечатляюще, чем Снейп, чья мина могла бы заставить свернуться всё молоко в радиусе пары миль.

Ах вот, значит, как…

Хаус ухмыльнулся в ответ.

— Ох, прошу простить, что не поверил вашему экспертному выводу! Все лгут, в конце концов, даже если делают это не специально! Возможно, стоило бы спросить этого Филча о типа нарглах, вместо того чтобы терять время в ожидании Полоумной Люси тут? Так нет же, это же могло бы значить, что ты реально компетентен!

— Бедная девочка, должно быть, в обмороке. Кто угодно бы тоже отключился рядом с этим сумасшедшим, — буркнул Филч себе под нос.

Хаус сделал пару глубоких вздохов и попытался успокоиться. Дела шли паршивее некуда. Они потеряли кучу времени, а теперь… На его глазах Снейп опустился на колени и вычертил какой-то знак, очевидно, предназначенный для диагностики.

Он покачал головой, и тёмные волосы сальной завесой закрыли его лицо.

— У неё то же, что и у других, — осторожно сказал Снейп, но Хаус был уверен, что расслышал лёгкое дрожание в обычно ровном голосе.

Вот что действительно было паршиво.

Пара домовых эльфов, оставшаяся рядом с девушкой, поводила огромными, похожими на крылья летучих мышей, ушами. Из глаз одного из домовиков покатились крупные слёзы, и тот тихо всхлипнул.

— Лави всегда была так добра к нам, — гнусаво пробормотал эльф, бережно погладив руку Луны.

— Ниаре и Зем, прошу вас перенести мисс Лавгуд в Большой зал и устроить её там, — поднимаясь на ноги, попросил Снейп, сжимая пальцами переносицу, будто в попытке остановить начинающуюся мигрень.

С громким хлопком оба эльфа исчезли, унося с собой лежащую между ними Луну.

— Что ж, раз с этим покончено, — начал Снейп, внезапно осознавая, что несколько хогвартских домовиков всё ещё бесцельно стоят в комнате, так что он продолжил, обращаясь ко всем присутствующим сразу: — Я знаю, что многие из вас расстроены текущими событиями, что болезнь и смерть в этих стенах сейчас уносят больше жизней, чем после окончания последней войны. Но вы гораздо лучше сможете помочь нам, если продолжите так, будто ничего не случилось. В ваших руках — наша возможность питаться и отдыхать, чтобы восстанавливать потраченные силы. Ваша служба важна для жизни Хогвартса, и я, бывший директор Хогвартса, призываю вас вернуться к своим обязанностям.

Затем он в странном жесте поднёс раскрытые ладони к вискам и немного согнул пальцы, по всей видимости, имитируя движения этих огромных крылоподобных ушей. Домовики мгновенно расправили уши, касаясь кончиками соседей, и сложили их обратно.

— Вы свободны, — авторитетно грохотнул Снейп, и домовые эльфы засуетились, будто слаженный механизм, готовя следующий приём пищи.

С грозным взглядом Снейп повернулся к Филчу.

— Аргус?

— Да, директор?

— Я больше не директор, Аргус, и ты это знаешь.

Снейп прозвучал удивительно устало, и Хаус впервые за всё это время решил не подтрунивать.

— Однажды директор — всегда директор, как по мне, — упрямо ответил Филч, скрещивая руки на груди.

Миссис Норрис не мигая уставилась на Снейпа, будто отражая настроение своего хозяина.

Снейп натужно втянул в себя воздух и выдохнул, точно пытаясь решить, стоит ли спорить со стариком.

— В любом случае, — сказал он наконец, придя к мысли, что эта мелочь потребовала бы слишком много усилий, — я бы хотел, чтобы ты отнёс эту… штуку… вниз в мой кабинет и оставил на столе. Я собираюсь вскрыть её позже, чтобы попробовать использовать её яд для приготовления антидота.

Хаус осторожно пнул мёртвый меховой комок носком ботинка, но с достаточной силой, чтобы тот перевернулся. Открывшегося вида хватило, чтобы Хаус отпрыгнул в испуге.

То, что было нижней частью пушистика, походило скорее на брюхо мечехвоста, чем на обитателя контактного зоопарка. Чёрные тонкие хитиновые ноги кончались шестью острыми шипами. Они, подобно мёртвому пауку, загибались внутрь живота твари, но что действительно заставило Хауса замереть, так это пузырь с ядом на крайне уродливом жале. Жало же крепилось на членистом изгибающемся хвосте, выходящем оттуда, где предположительно оканчивался позвоночник. Слепые плоские глаза создания уставились на Хауса, и его чуть не вырвало от отвращения при виде огромных жвал.

А девчонка держала его, как котёнка!

— Котеночек-то прямиком из Ада, — хмыкнул Хаус самому себе.

— Хм-м-м? — обратил на него внимание Снейп. — Есть что добавить?

— Только то, что эта тварь — самая кошмарная из всего, что я видел за последнее время, — съязвил Хаус. — И это включая тебя, Бэтмен.

Мельком взглянув на упомянутого уродца, Снейп закатил глаза.

— Тебе обязательно из всего устраивать шоу? Мы только что выяснили, что эти… создания… скорее всего, являются причиной наших загадочных симптомов и последующей болезни.

— Директор… — смущённо окликнул его Филч, и Хаус почувствовал, как против воли на лицо наползает ухмылка.

— Что такое, Аргус? — вопросил Снейп тоном человека, осознающего, что ответ его ужасно расстроит и приведёт в крайнюю степень раздражения.

— Я ничего такого не хочу сказать, но… даже самые крупные из этих тварей обычно не больше мыши размером, — пробормотал завхоз, указывая на мёртвую пухохреньку. — Я видел достаточно увеличивающих чар, наложенных гребаными отродьями, и, держу пари, с этой штукой определённо поколдовали.

— Ты так считаешь? — опустошённо уточнил Снейп.

— Яд этих жал может парализовать жабу или, может, крысу, но человека? Крайне сомневаюсь, — с умным видом провозгласил Филч. — И эффект довольно быстро сходит на нет. Я-то уж знаю. Эти поганцы жалили меня побольше, чем я хотел бы признать. Они, конечно, мерзкие, но не смертельно.

— Ты раньше говорил, что они расплодились везде в этом году, — внезапно спросил Хаус. — Что ты имел в виду?

— Ну, ровно это и имел, — кисло ответил Филч. — У них сейчас брачный сезон, что из-за холода выглядит крайне тупо для любого другого живого существа, но, я так думаю, ровно за этим им и нужен мех. В любом случае, обычно мороз снижает их численность, но в этом году весна выдалась ранней и тёплой. Подозреваю, что они размножаются легче при хорошей погоде, гори они в аду.

Хаус ничего на это не сказал и просто уставился на пухохреньку, как будто ожидая, что та сейчас вскочит и начнёт отплясывать чечётку. У него в голове крутились шестерёнки, складывая воедино обрывки информации так, как мог их свести только он сам. Оба, Снейп и Филч (миссис Норрис была слишком увлечена игрой с клубочком пыли в послеобеденном луче света, чтобы заметить), уставились на него, ожидая вердикт.

Но спустя пять минут, которые Хаус так и простоял, как изваяние, Снейпу надоело.

— Так, если ты так и собираешься стоять здесь, как чёртов придурок, я собираюсь всё-таки заняться делом! — с отвращением рыкнул он, разворачиваясь на каблуках и стремительно вылетая из кухни.

Филч вытащил носовой платок и завернул в него дохлую пухохреньку.

Спустя десять минут мимо Хауса прошествовал домовой эльф с высокой стопкой чистых тарелок, и громкий вопль Хауса: «Я понял!» — чуть не спровоцировал эффект домино из падающей посуды и пролитых жидкостей.

К счастью, домовики были привычны к мириадам абсолютно случайных вмешательств, включая дуэли студентов, залпы драконьего пламени и странного василиска, так что пришли в себя крайне быстро и почти без жертв со стороны хогвартского сервиза для ужина (а остальное быстренько починили с помощью магии). Никто из них даже не кинул взгляд (и ухом не повёл) на полубезумное выражение лица мужчины, который выскочил из кухни и унёсся в направлении кабинета Снейпа в подземельях.

Типичные люди. Они никогда не понимали ничего важного.

Гермиона крутанула свой стул с глубоким вздохом. Скука смертная. Хотя количество пациентов росло в геометрической прогрессии, заняться было толком нечем, кроме обычных обходов и проверки жизненных показателей при помощи диагностических заклинаний. Карты пациентов в приёмнике, нуждающиеся в заполнении давно кончились. Оставалось только ждать возвращения мадам Помфри в тихой зоне.

Время тянулось в черепашьем темпе. Почти все пациенты Гермионы находились на третьей стадии болезни — хуже, чем у министра Магии и директрисы. За ней следовала лишь четвёртая стадия.

Смерть.

Точка невозврата.

Сидеть так близко к бездыханным телам, сердца которых молчали так же, как остановившиеся часы, было, признаться, жутковато, особенно когда сумерки спускались намного быстрее, чем Гермионе хотелось бы. Она призвала всю свою храбрость и собралась с духом — прямо как в военное время, когда люди, о которых она заботилась, были похищены, ранены или даже убиты.

В некотором смысле сидеть в больничном крыле и смотреть, как люди медленно умирают, осознавая, что бессильна что-либо сделать, было едва ли не хуже, чем сражаться против Пожирателей смерти, рискуя жизнью. По крайней мере, с Пожирателями Смерти оставался шанс избежать Авады или какого-то другого проклятия благодаря навыкам и опыту.

Но эта болезнь... она убивала любую иллюзию контроля, оставляя близких в раздрае.

Уровень стресса и тревоги Гермионы достиг своего пика всего лишь несколько дней назад, пока она (вместе с Роном и Гарри) помогала профессору разрабатывать зелье, чтобы замедлить прогрессирование и последствия таинственной болезни. Они все вместе склонились над котлами, когда случилось самое худшее. Сердце Гермионы снова разлетелось на осколки, когда она услышала сообщение лисы-патронуса, рассказывающей Рону и Гарри о последних жертвах и их местонахождении для транспортировки в Хогвартс. У неё скрутило живот при мысли: «Нет, только не Минерва. Она всегда была такой осторожной».

Гермиона и Минерва сильно сблизились после войны. Фактически, Гермиона оказалась одной из немногих, с кем Минерва говорила о своих отношениях с Кингсли и последующей беременности. Они не оформляли брак, но продолжали любить друг друга, несмотря на вероятность раскрытия романа с последующим ушатом грязи от Скитер и её коллег из «Ежедневного пророка». С тех пор как это невыносимое подобие журналистки получило место заведующей отделом в редакции, сенсационные статьи на первой странице резко потеряли в качестве.

Гермиона неоднократно становилась мишенью этих пасквилей (включая статью, намекающую на её романтическую связь с кентавром Флоренцем, который преподавал Прорицания после долгожданного ухода Трелони на пенсию). Она усмехнулась при воспоминании о том, как отправила в офис Скитер в «Пророке» банку с крошечным кусочком пергамента в виде насекомого. На следующий день в печать вышло огромное сообщение с извинениями, а некоторое время спустя Гермиона узнала, что волшебника, ответственного за историю о кентавре, уволили.

Но, даже несмотря на напряжённый график директрисы, Минерва пребывала в бесконечном восторге от перспективы пополнения в семье.

«Я думала, что все эти годы преподавания окончательно избавили меня от желания завести собственных детей, — говорила она с улыбкой, положив руку на живот, который она обычно скрывала под свободными мантиями и с помощью капельки магии. — Но, видимо, я ошибалась. Просто потребовалось немного больше времени, чтобы всё встало на свои места».

Гермиона продолжала убеждать себя, что ей нужно рассуждать так же и просто подождать, пока появится подходящий человек, но также она знала, что была абсолютно некомпетентна, когда дело касалось межличностных отношений. Либо Гермиона вела себя чересчур настойчиво и отпугивала потенциальных ухажёров, либо была настолько осторожной в проявлении своих чувств, что их просто не замечали. Не существовало никакого промежуточного варианта. И из-за этого Гермиона отчаивалась и разочаровывалась в себе всё больше.

В попытке успокоить своё самолюбие, уязвлённое осознанием неспособности получить желаемое, Гермиона пообещала себе не привязываться ни к кому, пока не сдаст экзамены на степень мастера зелий. Но несмотря на то, что она действительно старалась отмахнуться от своих растущих чувств к такому же строгому и ворчливому (но гораздо более уважительному) профессору как от невинного идеализированного увлечения, рождённого из обрывков информации о его настоящей роли в войне, эти чувства со временем превратились во что-то, что Гермиона больше не могла игнорировать.

Гарри, конечно, в деталях описывал увиденные в Омуте воспоминания, но Гермиона была уверена, что о многом он всё же умолчал. Она боялась спрашивать о чём-либо самого Снейпа. К его чести, тёмный волшебник в основном держался в стороне и редко говорил о том, что он сделал. Многие до сих пор не понимали, как он выжил после укуса Нагайны, но это как раз не казалось чем-то удивительным. Он являлся мастером зельеварения и исключительным шпионом. Было бы крайне глупо с его стороны не иметь запасного плана.

А Северус Снейп отнюдь не казался глупцом.

Он просто ценил личную жизнь, и другие с радостью брались за эту работу — такие, как Рон, обладающие редким умением рассказывать истории о войне, одинаково сильно держащие слушателей в напряжении и заставляющие покатываться со смеху. Гермиона знала, что Рон пользовался популярностью в аврорате, а его жизненный опыт позволял ему сочувствовать каждому (хотя он всё ещё устраивал Драко Малфою, который как-то проник в Визенгамот, хорошую взбучку, когда они оказывались в лифте вместе). Вместе с Гарри они были отличной командой, Рон помогал своему брату в магазине, а также предлагал присмотреть за детьми старших братьев, когда те приходили в гости.

Гермиона старалась не думать о неподвижном теле Рона на койке в Большом зале.

Это было слишком тяжело.

Она заставила себя глубоко вздохнуть и вернулась к воспоминаниям, пытаясь отвлечься от страха и печали, которые горьким комком поднимались в горле и грозили накрыть её с головой. Она опасалась, что если начнёт плакать, то попросту не сможет остановиться. Гермиону переполняла печаль, запертая ей, чтобы разобраться попозже, в спокойные дни.

Но, конечно, они так и не наступали, поэтому весь этот клубок чувств оставался внутри, продолжая бурлить.

Гермиона пыталась вспомнить первые дни после окончательного падения Волдеморта. Рон был опорой для всех. Казалось, он точно знал, что сказать и сделать, чтобы все пережили массовые похороны и занялись реставрацией. Какая-то её часть всё ещё грустила из-за того, что их отношения не продвинулись дальше нескольких страстных поцелуев в разгаре момента. Когда Рон узнал, что Лаванда была изуродована Фенриром Сивым, он побежал к ней и остался там. Гермиона знала, что не сможет конкурировать, и чувствовала себя ужасно от одной этой мысли, когда бедная девушка лежала в палате интенсивной терапии в Святом Мунго, поэтому даже не пыталась что-то предпринять. Шрам «грязнокровка» был крохотным по сравнению с увечьями Лаванды и за эти годы практически стал незаметным.

Но восхищаться Роном, с его шутками-прибаутками и лёгкостью в пребывании рядом, было так просто. Что касается профессора... Снейпа... Северуса...

Гермиона почувствовала, как припекло щёки.

Всё ещё было странно даже в мыслях называть его по имени. Было в принципе странно думать о нём как о мужчине.

Но тело Гермионы, в отличие от разума, не знало подобных моральных дилемм. И она должна была признать, что оказалась единственной из трио, с кем он проводил дополнительное время. Естественно, под предлогом поддержания привычки уходить в исследование каждого вопроса гораздо глубже, чем полагалось.

Рон и Гарри проходили мастерскую программу только потому, что это было единым требованием для всех авроров, желающих получить повышение до рядового. У Гермионы же продвижение по службе не зависело от мастерской степени. Ей попросту было интересно. Помимо этого, она также планировала пройти обучение по чарам и трансфигурации.

Правда, когда дело касалось чего-то, что нельзя было выучить по книге, Гермиона чувствовала себя отчаянно безграмотной и ужасно неуклюжей.

Всё началось с мелочей. Она практически светилась каждый раз, когда Снейп ей ухмылялся. Она так жаждала даже этого проявления эмоций, что не раз чересчур жёстко и язвительно пеняла Рону или Гарри за допущенную ошибку или глупость и те сердились на подругу до конца дня. Но это стоило того хотя бы ради возможности заметить, как эти тонкие губы поднимутся вверх и (если она была особенно остроумной) даже мелькнут его кривые желтоватые зубы.

Для Гермионы — дочери двух дантистов — его несовершенные зубы стали тем проявлением протеста, которым для других являлись кожанки и прикуривание от бычка. И бунтарский дух определённо доставлял ей удовольствие.

Конечно, Гермиона скорее умрёт, чем признается кому-либо в этом.

Никто из её лучших друзей как будто не замечал, что она намеренно откладывала момент извинений до тех пор, пока они не покидали пределы довольно широкой зоны слышимости профессора.

К её сожалению, Снейп был намного более наблюдателен.

«Вы. Сядьте. Я бы хотел... поговорить с вами», — сказал он ей на следующий день. Рон и Гарри ушли впёрёд с облегчением, что их не попросили сделать то же самое.

Спустя полчаса успешного отрицания (и игнорирования его тёмного взгляда — Гермиона знала, что Снейп может заглянуть в её мысли) она вышла из кабинета зельеварения с пылающим лицом и с того момента на уроках притихла. Тем не менее, чувства остались и со временем разрослись настолько, что начали требовать внимания.

Что она на самом деле чувствовала к своему профессору?

Всё сводилось к этому.

— Гермиона, дорогая, ты всё ещё одна?

Гермиона вздрогнула и удивлённо обернулась, но голос принадлежал всего лишь устало улыбающейся мадам Помфри.

— Где остальные двое добровольцев? — спросила целительница, упираясь ладонями в бёдра в попытке показаться сердитой.

— О, не сердитесь на Чжоу и Ардетт, — ответила Гермиона с обессиленной улыбкой, — Я отправила их подышать свежим воздухом и перекусить. С оставшимися документами справлюсь самостоятельно.

Помфри цокнула.

— Опять ты со своими бумажками, Гермиона! Мне следовало бы запомнить, что такая аккуратистка, как ты, не позволит никому другому их заполнять!

Гермиона покраснела, указав на аккуратную стопку на левой стороне стола.

— Здесь всё готово, — попыталась бодриться она.

— Ты выглядишь уставшей, Гермиона, — проворковала целительница. — Почему бы тебе тоже не пойти пообедать? Тебе нужно поддерживать свои силы, иначе придётся заставить пить бодроперцовое!

— Спасибо, Поппи, — сказала Гермиона, всё ещё чувствуя себя немного неловко от обращения к старшей ведьме по имени, несмотря на озвученную просьбу звать именно так, когда Гермиона устраивалась волонтёром.

— Иди же! — добродушно помахала ей мадам Помфри, провожая к выходу. — О! И не приходи завтра утром до одиннадцати, как минимум. От тебя не будет никакого толку, если продолжишь загонять себя, как сейчас! Выспись, прогуляйся или просто побездельничай, ясно?

Гермиона только кивнула и помахала в ответ, когда дверь больничного крыла закрылась за ней.

* * *

Доктор Грегори Хаус потерялся. А ещё он придумал блестящий ответ. И что толку от блестящего ответа без аудитории?

Не потерялся. Просто ещё не дошёл.

Хаус нетерпеливо притопывал ногой, осматривая два с виду одинаковых каменных коридора.

— Было бы неплохо предусмотреть систему указателей в этом огромном чёртовом... замке... школе… — пробормотал он себе под нос.

— Милостивый сэр, у вас, похоже, возникли проблемы! Могу ли я помочь? — раздался голос со стены.

— Кто там? — окликнул Хаус, подозрительно оглядываясь.

— Это я, сэр Кадоган! — ответил голос с картины, на которую Хаус не обращал особого внимания, взвинченный от желания найти Снейпа и утереть профессору его огромный нос своим блестящим ответом.

Хаус пригляделся и заметил рыцаря, глядящего на него с картины, на которой паслось огромное стадо овец и алел красиво написанный закат.

— Я обычно прихожу сюда подумать, когда студенты уезжают на каникулы, — продолжал рыцарь. — Но заметил, что вы выглядите несколько растерянно, и как рыцарь я был бы рад помочь, если вы согласитесь.

— Какого чёрта?! — воскликнул Хаус, заинтересованно сверкнув глазами. — Никогда не брал указания у говорящей картины. Попробуем!

—Так кого же вы ищете? — спросил сэр Кадоган, вставая и поправляя свои латы с громким лязгом.

— Парня по имени Снейп, ну вы знаете, высокий, худой, нос как у тукана, — ответил Хаус и усмехнулся, когда рыцарь громко загоготал.

— Вы мне нравитесь, — всё ещё трясясь от смеха, сказал сэр Кадоган.

— Спорим, вы говорите это всем картинам, — ответил Хаус притворно застенчивым тоном. — Упомянутый противный товарищ со своим огромным носом предположительно находится в своих покоях, которые, я полагаю, расположены в ваших изумительных холодных и сырых подземельях. Я просто не имею ни малейшего представления, где это может быть, как вы, наверное, заметили.

— Тогда сюда, — ответил сэр Кэдоган, и голос отдалился, когда рыцарь прыгнул в другую картину, висящую выше на стене. — Постарайтесь не отставать!

Хаусу пришлось почти бежать, пока нарисованный рыцарь прыгал с рамы на раму, время от времени выкрикивая указания, чтобы доктор не сбился с пути.

Казалось, рыцарь имел проблемы с ориентацией, так как они спустились на несколько лестничных пролётов, прежде чем наткнулись на тупик и были вынуждены повернуть обратно. На самом деле, Хаус дважды пытался сбежать от сэра Кэдогана, но рыцарь всего лишь следовал за ним, жалобно скрипя, и в конце концов Хаус решил, что рано или поздно он наткнётся на другого человека.

И потому, когда он сделал особенно резкий поворот, столкнулся с Гермионой и они оба рухнули на пол, запутавшись в руках и ногах, Хаус, вероятно, не должен был так сильно удивляться.

— Кхех! Гермиона?! — воскликнул он, пытаясь распутаться.

— Доктор Хаус. Какой сюрприз, — прищурилась та, выдёргивая край своей мантии из-под ошеломлённого доктора.

— Вы случайно не знаете, где находятся покои вашего профессора? — спросил Хаус, оправившись от шока после падения. — Подозреваю, он вас приглашал туда для индивидуальных уроков, да?

Гермиона поднялась на ноги и, не предлагая помощи Хаусу, раздражённо скрестила руки на груди.

— Я отказываюсь что-либо отвечать, потому что вы — несносный нахал, — фыркнула она.

— Он предпочитает боксёры или слипы? — продолжил Хаус, как будто не слышал ни слова. — В любом случае, уверен, что он выбирает чёрные или оттенки серого, если хочет что-то поинтереснее.

— Я не знаю, — процедила Гермиона.

— Не то чтобы я спрашиваю в гейском смысле. Я про его нижнее бельё. Мне просто нравится видеть, как ты всё сильнее краснеешь, когда…

— ХВАТИТ! ПРЕКРАТИ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ХОТЬ ЧТО-ТО О ТОМ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ! — закричала Гермиона, пунцовея.

— Вот так-то лучше, — одобрительно ухмыльнулся Хаус. — А теперь, когда тебе полегчало после того, как ты на меня накричала, мне нужно, чтобы ты отвела меня к своему мистеру Мрачная каланча.

— Он не мой… Ладно! Я отведу тебя туда. Может быть, ты его настолько разозлишь, что он превратит тебя в жабу! — яростно фыркнула Гермиона, шагая перед самодовольно ухмыляющимся доктором.

Хаус нахмурился.

— Он не сможет этого сделать, пока я не объясню свою блестящую догадку, — наконец сказал он, ещё более довольный, чем секунду назад. — А к тому времени, он так впечатлится, что вряд ли захочет навредить хотя бы волоску на моей потрясающей голове.

— Ты, очевидно, ничего не знаешь о профессоре Снейпе, — мрачно ответила Гермиона, не оглядываясь. — Он терпеть не может всезнаек. Сомневаюсь, что он будет впечатлён. Он просто спросит, почему тебе потребовалось столько времени, чтобы это выяснить.

С этими словами она ушла впёрёд, пытаясь привести мысли в порядок и что-то недовольно бормоча себе под нос. Хаус, исключительно самодовольный, тихо шёл за ней. Гермиона оглянулась на мгновение и заметила, что он слегка хромает.

Хорошо. Так ему, мерзавцу, и надо.

С одной стороны, она всё ещё была невероятно зла на маггловского доктора за то, что он не только не принёс извинений, когда врезался в неё, но и продолжил вести себя настолько отвратительно, что Гермиона даже начала перебирать в уме освоенные ей неприятные, но не смертельные заклинания. Она на минутку задумалась, будет ли всем наплевать, если на доктора Хауса наложат невыносимую сыпь в самых чувствительных местах, которая будет ужасно зудеть, если её игнорировать, и сильно болеть при попытках почесать. С другой стороны, одна мысль о том, что она собиралась навредить магглу, заставила Гермиону почувствовать себя отвратительно. Если Хаус не пытался причинить ей вред (а худшее, что он сделал, это попытка задеть её гордость), Гермиона показалась бы трусихой, проклиная его из мести. И несмотря на то, что она выросла (и следовательно, должна была перешагнуть через мелочные межфакультетские стереотипы), Гермиона всё ещё гордилась своей храбростью гриффиндорки.

К чёртовой матери это всё. Пусть Северус с ним разбирается. У него гораздо меньше сомнений насчёт того, чтобы направить хорошенькое заклинание на заслужившего, чем у меня.

Гермиона обрадовалась, что Хаус не знал о легиллименции, ведь её лицо невольно побледнело из-за мыслей о мести. Неужели она превращается в слизеринку? Но нет, злость не была слизеринской чертой, как она часто думала, будучи студенткой. Гермиона мысленно прокляла доктора за то, что он заставил её размышлять о подобных моральных вопросах. Как будто просто наблюдать за тем, как её друзья и коллеги-волшебники умирают от смертельной болезни, было недостаточно!

— Пенни за твои мысли? — позвал Хаус с откровенно насмешливым тоном.

— Я бы не сказала тебе, о чём я думаю, даже за всё золото Гринготтса! — огрызнулась Гермиона и взмахнула палочкой у себя за спиной, наложив на мужчину «Муффлиато», чтобы могла слышать лишь слегка раздражающий гул, когда тот пытался что-то сказать (по-видимому, чтобы вывести её из себя).

Когда слова не возымели должного эффекта, Хаус замолчал, за что Гермиона была чрезвычайно благодарна. Конечно, всего через несколько минут они добрались до комнат Снейпа в подземельях, так что её мир был недолгим.

Тихо постучав, Гермиона ждала у двери.

Через несколько мгновений дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул один тёмный глаз зельевара.

— Мисс Грейнджер, — сказал он просто, оглядев её с головы до ног. — Вам досаждают?

Из-за спины Гермионы донёсся гул, и Снейп усмехнулся. Довольно интересное использование заклинания «Муффлиато», хотя заглушающие чары оказались бы, вероятно, более эффективными. Затем он задумался и счёл мысль о том, что Хаус не поймёт, что его по сути заставили замолчать, гениальной.

— Теперь он ваш, — сказала Гермиона, протискиваясь сквозь дверной проём мимо профессора и направляясь к обширной библиотеке, которой Снейп не единожды позволял ей пользоваться для финального мастерского проекта. Снейп едва заметно посторонился, позволяя ей пройти и чувствуя, как ткань мантии Гермионы на мгновение скользнула по его собственной. От неё повеяло статическим электричеством, своего рода магическим разрядом, который всегда появлялся, когда Гермиона переживала.

Она волновалась из-за того, что прикоснулась к нему, пусть и слегка.

Хорошо.

Взгляд Снейпа немного смягчился, провожая Гермиону по коридору до поворота в его личную библиотеку, но вернул прежнюю жёсткость, когда тот снова повернулся к Хаусу, всё ещё стоящему на пороге кабинета и раздражённо постукивающему ногой. Снейп мстительно усмехнулся. Скрытым взмахом палочки он развеял «Муффлиато» и скрестил руки.

— Скажи мне что-то стоящее, — недоверчиво потребовал он. — Или будет несложно превратить тебя в лягушку и поместить в террариум с коброй на ночь.

— Гермиона пообещала, что ты превратишь меня в жабу, — спокойно ответил Хаус. — Но я сомневаюсь, что ты захочешь превратить меня во что-то скользкое после того, как я расскажу, что выяснил».

— И что же это? — спросил Снейп.

— Я выяснил, что является настоящей причиной болезни, — гордо сказал Хаус. — Теперь, если вы принёсёте мне ручку и бумагу, я с удовольствием объясню вам.

Сделав глубокий замученный вздох, Снейп открыл дверь своего кабинета настежь и указал на чёрный ореховый стол с двумя стульями по бокам.

— Не заставляй меня жалеть, что я не превратил тебя в земноводное сразу, — устало сказал Снейп, и Хаус с высоко поднятой головой проследовал мимо, вызывая у зельевара очень неприятное чувство дежавю.

Грегори Хаус был магглом, но он буквально излучал самоуверенность, присущую извечному обидчику Снейпа Джеймсу Поттеру. Самодовольная осанка, взъерошенные волосы, даже эти голубые глаза... Невыносимо! Хаус начал писать на куске пергамента, который бесцеремонно достал из ящика стола, и Снейп поморщился от возникшего за столь короткое время беспорядка.

Северус Снейп задумался, что, возможно, превращение доктора в жабу будет слишком мягким наказанием для него, но решил отложить это до тех пор, пока не ознакомится с этой, якобы, ошеломляющей информацией.

А потом...

Ква, ква, доктор Хаус.

— И это твоя блестящая догадка? — с презрением уточнил Снейп. — Извини уж, если не слишком доверяю. Сначала ты утверждаешь, что это, скорее всего, нарглы…

— Я никогда не говорил... — перебил Хаус, тут же умолкнув, когда Снейп испепелил его взглядом, который ясно говорил: «У кого из нас палочка, которая может заставить другого заткнуться?»

Хаус скрестил руки и скривился, но промолчал.

— И эта идея... едва ли лучше, — сверкнул глазами Снейп, выждав мгновение и убедившись, что Хаус не собирается перебить его снова. — Как я и говорил перед тем, как ты крайне грубо перебил меня какой-то ерундой, сначала ты утверждаешь, что это, скорее всего, нарглы, или, по крайней мере, что-то, связанное с ними, потом это не нарглы, а теперь ты вернулся к тому, что это нарглы, или, точнее, пухохреньки — что ещё нелепее нарглов.

— Ты закончил? — усмехнулся в ответ Хаус, чувствуя небывалое удовлетворение от того, что смог сделать это даже лучше, чем раньше.

В конце концов, ему компанию составлял настоящий мастер, и потому Хаус получил немало практики за последние сорок восемь часов.

Снейп кивнул с раздражающе бесстрастной миной, которая уже, вероятно, приросла к его лицу.

— Что я собирался сказать, так это то, что не нарглы или пухохреньки, или как их там, являются причиной проблемы, — продолжил Хаус. — Я помню, что говорил о паразитах завхоз.

— Ты имеешь в виду своё сходство с мерзкими вредителями, которые будто неуязвимы для всего, кроме угрозы тяжких телесных повреждений? — съязвил Снейп.

— Один вредитель узнает другого, не так ли? — Хаус пристально взглянул на него. — У магглов — таких, как я, — когда думают о вредителях, то, как правило, это крысы. Но здесь, в Нарнии или Свинарнии, или как вы это называете...

— Хогвартс, — прошипел Снейп сквозь зубы. — И не смотри на меня так. Не я придумал это ужасное название. Ты бы послушал гимн школы — он ещё хуже.

— Так хочется тоже иметь волшебную палочку, которая будет затыкать тебе рот каждый раз, когда ты перебиваешь меня, — едва сдержался Хаус. — Если бы такая была, поверь, я бы ей воспользовался.

— Ни капли не сомневаюсь, — пробормотал Снейп. — Но какое это имеет отношение к делу?

— Я пытаюсь сказать, что крысы обычно переносят блох, которые, в свою очередь, являются резервуарами для того, что мы называем «бубонной чумой». Ты, скорее всего, слышал о ней. Говорят, когда-то от неё умерло более половины населения континента, на котором я сейчас нахожусь, так что это на самом деле не шутки. Хотя почему они не решили назвать такую серьёзную, смертельную болезнь «бубенцовой» чумой, для меня загадка. Тут же можно юморить вечность.

Снейпа урок истории от Хауса не впечатлил.

— Возможно, ты не заметил, — злобно процедил он, — но мы живём не в тёмные века.

— Никогда-а-а бы не подумал, — протянул Хаус, осматривая потолочные балки в кабинете Снейпа, с которых свисали цепи и кандалы, прикреплённые к вбитым в них металлическим крюкам. — Если, конечно, только у тебя нет очень, очень странных фетишей.

Снейп фыркнул. Цепи были повешены им только для того, чтобы напугать учеников перспективой быть закованными (не то чтобы он когда-либо действительно прибегал к таким методам, потому что подобные наказания официально прекратили ещё в 1968 году), а дети поверят во что угодно, если их крохотные умишки заметят стратегически расположенные кандалы.

— У нас есть различные защитные заклинания, чтобы держать в узде большинство видов обычных вредителей, — пренебрежительно бросил Снейп, убирая прядь тёмных сальных волос, выбившуюся из-за уха. — Кроме того, ведьмы и волшебники невосприимчивы к так называемой чуме, так же как и к некоторым другим недугам, хотя в нашем сообществе существуют болезни, о которых магглам никогда не пришлось бы беспокоиться.

— Я бы предпочёл, конечно, чтобы это была чума, — сказал Хаус. — В конце концов, у нас есть лекарство от неё. Но нет, моё предложение — не ответ, это аналогия. Пухохреньки покрыты шерстью, а если я что-то и знаю о грязных пушистиках, так это то, что они являются маленькими экосистемами, полными всяких мерзких штук. А штуки эти обычно являются паразитами. И если эти паразиты переносят какую-то бактерию или вирус, то всё, что нужно для возможной трансмиссии, это один скачок паразита с тела своего хозяина на, скажем, одну из наших жертв, что приведёт к феномену «Смерть, но не совсем смерть».

— Так эта твоя блестящая теория, — скептически хмыкнул Снейп, — заключается в том, что нарглы, ох, простите, пухохреньки, случайным образом переносящие каких-то блохоподобных паразитов, которые, в свою очередь, тоже совершенно случайно инкубируют какой-то пока неизвестный патоген, который, кажется, поражает только волшебников и ведьм чистокровного или почти чистокровного происхождения?

— Именно! — ответил Хаус. — И перестань смотреть на меня так, будто я сумасшедший! Самое отстойное в этом то, что это на самом деле правдоподобная теория. Даже коморбидность чистокровных можно объяснить, потому что близкородственные браки делают людей более восприимчивыми к многим видам болезней, и всё, что нужно, — это один набор рецессивных генов, чтобы у кого-то проявилась определённая болезнь. Такое, конечно, не редкость, хотя и довольно много факторов должно совпасть, чтобы оно произошло. История и опыт на моей стороне, Снейп. Даже ты не можешь это игнорировать.

Снейп задумался на несколько минут, всё больше хмурясь по мере молчаливого осознания всех аспектов этой головоломки.

— Давай, хоть раз признай, что ты был неправ, — поддразнил Хаус. — Обещаю, я не буду тыкать тебя в это... ну, может быть, не каждый раз.

— Насколько я знаю, не существует таких совпадений! — рявкнул Снейп, со злостью ударив рукой по столу. — Я могу списать одно совпадение на странное стечение обстоятельств, но то, что ты предлагаешь, больше похоже на заговор, у которого есть инициатор. Если ты прав... эй! Перестань смотреть на меня, будто я сошёл с ума! Я просто знаю, что должно быть что-то ещё помимо твоих слов — если ты вообще прав! Самое простое объяснение — это то, что ты попросту снова ошибся и цепляешься за эту идиотскую теорию, потому что всё ещё не приблизился к разгадке, что с ними произошло!

Хаус просто уставился на Снейпа, не впечатлённый отповедью.

— Просто потому, что ты видишь чьи-то происки в своей яичнице, не значит, что её отравили. И даже если её отравили, скорее следовало бы подумать о том, что ты мстительный ублюдок, чем подозревать махинациии какой-то тайной организации или посылочку от недоброжелателя, — отбрил Хаус. — Это медицинская проблема, а не какой-то дешёвый детективчик про сыщиков и шпионов.

— Я должен был шпионить за безумцем много лет, рискуя жизнью и здоровьем, так что не говори мне, что эти подозрения беспочвенны, — негромко сказал Снейп, и это пугало куда больше, чем когда он кричал.

— Что ж, прекрасно! — ответил Хаус, поднимаясь из кресла. — Почему бы тебе не заняться своей идейкой, пока я доказываю обратное?

— Ровно ей я и собираюсь заняться, — мрачно согласился Снейп и кивнул на затемнённую дверь в конце коридора по правую руку. — Можешь пользоваться моей лабораторией, как тебе будет угодно. Поосторожнее с незнакомыми вещами, особенно с моими запасами ингредиентов. Многие из веществ, с которыми я работаю, могут... навредить. Я не собираюсь брать ответственность за какие-либо... несчастные случаи. Я ясно выразился?

— Предельно, — вызывающе ухмыльнулся Хаус.

Снейп встал и направился к дверям своих покоев, прежде чем остановиться и резко развернуться к удивлённому доктору.

— Хаус, ты, кажется, из той породы людей, которая любит пари, если я не ошибаюсь, — усмехнулся он.

— Только если выигрыш выглядит стоящим. И если у меня есть поле для маневра, — ответил Хаус, стараясь повторить выражение лица Снейпа и лишь добившись призрачного подобия этого устрашающего эффекта, который, видимо, тот производил в том числе из-за роста.

— О, конечно. Это весьма по-слизерински. Пока тебя не поймают, все средства хороши в любви, пари и на войне, — одобрительно проговорил Снейп, ухмыляясь ещё шире.

Хаус оскалился, ожидая продолжения.

— Как насчёт того, что если я прав и нам предстоит разборка с чем-то покрупнее банальной магической бубонной чумы, ты отдашь мне свою трость, ту, что с пламенем? — предложил Снейп.

— О-о-о, но это моя любимая! — заныл Хаус.

— Именно поэтому я её и упомянул.

— А что я получу, если выиграю и это окажется обычной медицинской историей без ваших шпионских штучек? — раздражённо спросил он.

— Я избавлю тебя от боли, — сверкнул глазами Снейп.

— Лучше бы не только на пять минут или что-то в этом роде, — отзеркалил его Хаус. — Если я выиграю, ты избавишь меня от боли навсегда. Без возражений.

— Это... можно устроить, — кивнул Снейп после паузы.

— Хорошо, тогда. По рукам, — сказал Хаус, протягивая ладонь.

Снейп посмотрел на неё с презрением, но всё же принял руку и крепко пожал.

— Пусть победит сильнейший, — мрачно припечатал Снейп, поворачиваясь к выходу.

— О, не беспокойся, — язвительно ответил Хаус. — Именно это я и планирую.

— Ар-р-р! — разочарованно взревел Хаус.

— Это был крик абсолютного отчаяния? — ровным тоном уточнила Гермиона, ухмыляясь с порога лаборатории Снейпа с книгой под мышкой.

— Этот ублюдок знает, что я не могу повторить его фокусы, вот почему он так легко согласился на наше пари, — сердито сказал Хаус. — Если ваши умрут из-за того, что он просто захотел меня позлить, то пусть это и остаётся на его совести!

В глазах Гермионы мелькнула тень беспокойства. Она явно наслаждалась тем, что Хаус испытывал затруднения, и винить её за это после того, как он с ней обращался, было трудно. Хотя, ладно, для Хауса не так уж и трудно. Даже капельку весело. В конце концов, он имел приличный опыт озлобленности и злопамятности. И несмотря на то, что Гермиона Хауса недолюбливала, он знал, что она слишком сильно переживает за других. И это можно было использовать. О, ещё как.

— Мне выдали только средневековое оборудование, я нахожусь в месте, о котором не имею ни малейшего понятия, а все законы науки здесь, похоже, перевёрнуты с ног на голову, и он фактически не даёт мне работать над поиском причины вашей эпидемии из чистого упрямства! — громко пожаловался Хаус, наслаждаясь выражением ужаса на лице Гермионы.

— Что именно он сделал? — поинтересовалась она, явно пытаясь сохранить спокойствие, но не слишком в этом преуспевая.

— Посмотри сама! — фыркнул Хаус, взяв мешалку со стола и попытавшись коснуться ей пухохреньки, распростёртой на плоском металлическом подносе.

Как только палочка приблизилась вплотную к меху мёртвого существа, вокруг него вспыхнул свет, и мешалку с громким треском отбросило назад.

— Я не могу доказать, что он неправ, если даже не могу прикоснуться к этой чертовщине! — продолжил Хаус, яростно указывая на животное.

Гермиона нахмурилась.

— Несмотря на то, что мне было бы приятно понаблюдать за тем, как вы двое сражаетесь, как дети малые, я не позволю, чтобы это ставило под угрозу здоровье других, — сказала она после недолгого раздумья. — Я сниму чары стазиса, но ты должен пообещать мне, что прекратишь это детское препирательство и действительно попробуешь спасти жизни наших пациентов, потому что, если ты будешь легкомысленно относиться к их здоровью и безопасности, помоги мне...

Она замолчала с таким выражением, что вербальное продолжение не понадобилось, и Хаус пришёл к мысли, что не хочет узнать, что именно она имела в виду.

В конце концов, это было вопросом гордости — он терпеть не мог терять пациентов. Это означало, что загадка оказалась круче него, и ужасно злило.

— Ладно! — презрительно буркнул он. — Но даже не вздумай мне плакаться, когда этот бледный и надутый нагрубит тебе. Хотя, нет, плачься, чтобы я мог сказать: «А я говорил». Твоё расстроенное личико определённо скрасит мой отвратительный день.

Щёки Гермионы на мгновение покраснели, и она видимо напряглась, будто раздумывая, стоит ли помогать строптивому доктору, но затем поджала губы и произнесла заклинание, чтобы Хаус мог действительно осмотреть тело пухохреньки.

— Я делаю это не ради тебя, — фыркнула Гермиона.

— Да-да, я это где-то уже слышал. Я в курсе, что ты меня не любишь и хочешь, чтобы все в радиусе двадцати миль знали об этом, — рассеянно пробормотал Хаус, начиная тыкать мёртвое пушистое тело мешалкой. — Знаешь, что ещё поможет мне разгадать эту чёртову медицинскую загадку? Если бы ты принесла мне врачебный чемоданчик из того офиса. Инструменты, конечно, потрёпанные и смехотворно древние, но лучше, чем ничего.

— Ну, раз уж ты так вежливо попросил... — съязвила Гермиона, скрестив руки с книгой, прижатой к груди.

— Ладно! ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА-ПРЕПОЖАЛУЙСТА! Если это заставит тебя поторопиться, то я скажу это столько раз, сколько потребуется! — крикнул Хаус.

— Дебил упрямый, — пробормотала Гермиона себе под нос, и обернулась, чтобы добавить уже вслух: — Ладно! Но ты мне должен, маггл-придурок.

— Как будто это что-то плохое. Кстати, если ты пыталась заманить меня в постель, не чувствуя при этом ужасного чувства вины, твой план сработал. Просто дай знать, когда встретиться в твоей комнате, и я с радостью приду.

Гермиона покраснела, гневно сведя брови.

— Да я! Я НИКОГДА! — возопила она, вынимая палочку и наставляя её на Хауса, который мигом нырнул за стол.

— Никогда бы не подумал, что ты убийца, — крикнул Хаус из-за стола, надеясь, что Гермиона не будет приближаться.

— Ты… ты… ты… ты… гр-р-р-р! — зарычала Гермиона. — ЛАДНО. Буду рада избавиться от тебя.

Она резким движением убрала палочку в складки мантии и, раздражённо фыркнув, отвернулась.

Хаус с облегчением вздохнул. Безопасность. Господи, благослови эту девочку и её дурацкое чувство справедливости.

— Пока-пока! — выпрямляясь и опираясь на стол, пропел Хаус, легко помахав рукой для пущего эффекта.

Раздражённого ворчания Гермионы хватило, чтобы на лице доктора расцвела крошечная усмешка.

Дверь в кабинет Снейпа с грохотом закрылась несколько мгновений спустя, и Хаус надеялся, что Гермиона скоро вернётся.

В конце концов, осознание, что в замке есть хотя бы один человек, которого он мог безнаказанно мучить, дарило некоторое удовольствие.

Оставшись один, Хаус снова сосредоточился на проведении внешнего осмотра.

— Ух. Кого мне нужно убить, чтобы получить пару латексных перчаток! — мрачно пробормотал он себе под нос.

По крайней мере, увеличение чёртовой пухохреньки ещё держалось, и микроскоп не требовался. Но про себя Хаус всё же костерил отсутствие привычного медицинского оборудования. Не имея возможности проводить тесты и пользоваться нормальной лабораторией, Хаус начал ценить свой безграничный доступ к ресурсам Принстон-Плейнсборо.

Не то чтобы он когда-нибудь сказал об этом Кадди.

Когда Гермиона вернулась, Хаус сидел на стуле, опираясь на деревянный стол с самодовольной ухмылкой на лице.

— Долго же тебя не было! — издевательски ухмыльнулся он.

Гермиона пронеслась мимо, лишь бросив на Хауса мрачный взгляд, и остановилась только на обратном пути, зажав под мышкой толстый том.

— Я без твоего дурацкого чемодана, — угрюмо буркнула она. — Я просто вернулась за книгой о защитных чарах — угадай почему? Твой дурацкий чемодан находится за усиленной руной четвёртого уровня.

— О, ну не торопись ради меня, — сыронизировал Хаус. — На кону всего лишь судьба твоего народа и привычный образ жизни — к чему эта спешка.

— И правда. Как будто я вовсе не под давлением или что-то типа того! — отбрила Гермиона.

Хаус уже хотел как-то крайне язвительно ответить, но Гермиона уже раздражённо направилась к двери.

Хм. Всё оказалось проще, чем Хаус сначала думал.

Конечно, он и раньше ошибался.

Не то чтобы он собирался кому-либо когда-либо в этом признаться.

— Ну что ж, кажется, эта штука уже не станет мертвее! — воскликнул Хаус, снова подходя к кошмарному клубку меха.

Возможно, он действительно услышал слабое раздражённое ворчание со стороны двери в кабинет.

Что ж, возможно, день наконец начинал налаживаться.

* * *

— Привет, Поппи, как пациенты? — шёпотом спросил Снейп у колдомедика.

— О, профессор, шептать не обязательно. Они вас всё равно не слышат, — ответила она, бросив взгляд на тёмное крыло за сестринским кабинетом. — Всё так же, как вчера. Показатели падают, но это нормально, учитывая скорость прогрессирования заболевания. Скажите, профессор, ваш друг что-нибудь выяснил? Хоть что-нибудь?

Она стиснула ладони так, что кончики пальцев приобрели фиолетовый оттенок, — нервная привычка, закрепившаяся с военного времени.

Снейп, в свою очередь, едва подавил автоматическую ухмылку от упоминания бесящего маггловского доктора в качестве друга.

Периодически Снейп недоумевал, действительно ли он настолько кайфовал от наказания провинившихся.

— У нас есть пара… идей, — пространно заметил он, надеясь, что Помфри не начнёт копать глубже.

Надежда, вспыхнувшая в глазах Поппи, почти обжигала. Снейп против воли попятился.

— Ох, это прекрасные новости! Великолепные! — забормотала она, шагая туда-сюда, как будто остановки причиняли боль.

— Мадам Помфри, я хотела… ох, простите! — прозвучал голос со стороны двери.

— О, Чжоу! — проворковала та, наконец найдя себе жертву. — Профессор Снейп сообщил, что они работают над лекарством! Разве это не восхитительно?

Девица посмотрела на Снейпа со странным выражением лица: широко распахнув глаза и настолько затравленно, как будто её поймали на горячем — и это породило у Снейпа подозрения относительно бывшей студентки с Рейвенкло. Он нахмурился и уставился на неё с любопытством. Чжоу на мгновение смертельно побледнела, уставившись на него в ответ, как олень в свете автомобильных фар, а затем потрясла головой и опустила взгляд в пол.

— Ну что ж, дорогая, — сказала миссис Помфри, выгоняя Чжоу, — я всё прекрасно контролирую. Ты мне понадобишься только завтра утром.

— Э-э, ну, тогда до встречи! — неловко проговорила та, разворачиваясь и едва не впечатываясь голенью в дверной косяк по пути в коридор.

— Любопытно, — шепнул Снейп, прищурившись, — Поппи, я благодарен за информацию, но мне нужно идти.

— Но вы только что пришли, — растерялась мадам Помфри, а затем взяла себя в руки и устало улыбнулась. — Ну что ж, Северус, честно говоря, так даже лучше. Люблю, когда в крыле тихо.

— Тем более, — ответил Снейп.

Полы мантии взвились на мгновение, когда он стремительно направился к выходу, прокручивая в голове странное поведение Чжоу Чанг и пытаясь понять, что именно в её поведении вызвало подозрения.

Она определённо что-то скрывает. И его задача — выяснить, что это.

Чжоу Чанг дважды обогнула замок, прежде чем свернуть к Запретному лесу, натягивая капюшон мантии на лицо. На улице было темно, и морозный ветер ощутимо покусывал кожу, но Чжоу как будто не могли замедлить ни темнота, ни холод. Она петляла то влево, то вправо по узкой тропе, которую, похоже, протоптали пасущиеся олени, пока, наконец, не остановилась на мгновение и не прошептала что-то себе под нос. Свет зажёгся на кончике её палочки, и Чжоу направила её на скрытый тенями участок справа, обнаружив скалу. Она медленно прокралась мимо неё и удовлетворенно выдохнула.

Никого не было. Чжоу вздохнула с облегчением, явно обрадованная отсутствием слежки.

— Если бы только эта дурацкая жирная летучая мышь держала свой нос подальше от чужих дел! — пробурчала Чжоу, проводя пальцами по глухому на первый взгляд камню, и улыбнулась, когда изображение вздрогнуло под прикосновением.

Там, где над ней нависала сплошная скала, теперь стояла маленькая деревянная хижина, встроенная в каменную стену.

Чжоу не заметила, как некто под дезиллюминационными чарами скрылся в тени хижины.

— Грег, я вернулась! — воскликнула она, открывая дверь и исчезая внутри.

* * *

Северус Снейп медленно подошёл к строению и прижался к одному из окон, заглядывая внутрь и параллельно накладывая чары обнаружение, чтобы понять, с каким уровнем заклятий имеет дело. Вполне очевидно, что кто-то наложил заклятие незримого расширения, поскольку он мог видеть несколько комнат, включая большую гостиную с камином.

Вытащив удлинители ушей из внутреннего кармана своего сюртука, Снейп наложил на них дезллюминационное и проделал маленькое отверстие в стекле, после того как убедился, что защитными чарами снаружи не озаботились. Он злобно усмехнулся — как можно было оставить настолько очевидную брешь, которую можно было бы использовать в своих целях.

Рейвенкловцы всегда считали себя чересчур умными, и потому никогда не оставляли ничего на тот случай, если кто-то прорвёт их первую линию обороны. Нет, планы на случай непредвиденных обстоятельств — это определённо черта Слизерина.

Развернув странное устройство, он вытянул его, как удочку, и теперь терпеливо слушал разговор в хижине.

— Есть новости? — прозвучал очень знакомый глубокий грубый голос.

Снейп заглянул в окно и закатил глаза.

Грегори Гойл. Следовало бы догадаться. Он буквально родился быть шестёркой. Но если он шестёрка, то где же главный босс?

Профиль Грегори Гойла напоминал форму наковальни, хотя он сильно вымахал, и его длинные руки напоминали хваталки мускулистого гиббона. Он не выглядел уродливым, мопсоподобным или жирным, как, например, Винсент Крэбб, до того как тот сгорел до тла в Тайной комнате, но в походке Гойла и его манере говорить всё ещё было что-то определённо бандитское.

— Скоро они поймут, что все жертвы чистокровные, — сообщила Чжоу, снимая верхнюю мантию и вешая её на крючок, — Они начнут винить... э-э-э... грязнокровок.

— Похоже, наш грандиозный план работает, — торжествующе ухмыльнулся Гойл.

— О, да, Грегги! И тогда мы сможем быть вместе! — воскликнула Чжоу, бросаясь к нему в объятия.

По-идиотски счастливая улыбка на лице Гойла чуть не вызвала у Снейпа приступ кашля, но он сдержался.

— Скоро всё будет, — ответил Гойл, обнимая Чжоу в ответ, — И тогда у нас появятся деньги, и мы сможем зажить как следует.

— О-о-о! Я та-а-ак тебя люблю, Грегги! — засюсюкала Чжоу, целуя его неровно заросший подбородок.

Брови Снейпа почти улетели в небеса, а в животе заворочалось неприятное чувство.

Я был прав. Здесь что-то совершенно точно не в порядке.

— Кхм-кхм, — раздался другой голос.

Снейп с этой точки не мог увидеть, кто это был, но голос определённо оказался знакомым.

— Вы двое придерживайтесь плана, — сказал некто самодовольно, и Снейп отчётливо представил зловещую ухмылку. — И всё у нас будет хорошо.

— Я... я не думаю... — немного неуверенно затараторил Гойл, глядя на Чжоу, которая начала накручивать на палец его тонкий, грязный хвостик.

— Вот именно! Ты не думаешь! — прервал голос. — Это моя работа, и тебе лучше не пытаться оспаривать такое разделение ролей. Ты хотел, чтобы она любила тебя, и она тебя любит. В чём дело?

— Но... что если она на самом деле не... — пробормотал Гойл, уставившись в пол.

— Конечно, она любит! — голос ответил, — Ей приходится. В этом и прелесть заклинания, понимаешь?

— Но я просто... я хотел...

— Я могу сделать наоборот, если хочешь, — ожесточился голос, и вдруг лицо Чжоу потеряло всякое выражение, а её тело напряглось. Её руки зашевелились так быстро, что начали казаться размытыми. И с жестокой улыбкой, исказившей лицо, она молчаливо охватила шею Гойла.

— Н-нет... не нужно... — забормотал тот.

— Хорошо. Теперь я надеюсь, что не будет никаких... задержек... с нашей следующей поставкой? — опасно проворковал голос.

— Нет, конечно нет! — заверил Гойл.

— Хорошо.

Раздался звук, похожий на щелчок пальцев, и Чжоу снова начала восторгаться Гойлом, будто тот превратился в особенно милого щеночка.

И Северус Снейп понимал, что его бывший слизеринский студент не имел с зверушкой ничего общего.

Но теперь он был совершенно точно уверен, что вся эта история куда масштабнее какой-то странной смертельной эпидемии, и эта мысль заставила его мрачно улыбнуться. Нужно будет действовать умно, но, если всё пойдёт по плану, он поймает преступников и излечит «болезнь» сам. С одной стороны, он думал о том, чтобы просто подвергнуть доктора Обливиэйту и вернуть его в объятия викодина и отвратительно настроенного рояля, но другая, более мстительная часть действительно хотела увидеть его отчаянную, заросшую физиономию, когда он, Снейп, всё решит первым.

Он злобно улыбнулся, убирая удлинитель ушей и пряча его в складках мантии.

Шах и мат, доктор Грегори Хаус.

Примечания:

Примечание автора:

Похоже, мы находимся на финишной прямой. Эта глава несколько романтична, но я постаралась соблюсти баланс с экшеном и тонной сарказма, так что каждый сможет найти что-то по вкусу! Как всегда, мне очень важна обратная связь, и я жду ваших мнений!

— Я должен был догадаться, что найду тебя здесь.

Гермиона подскочила и чуть не уронила антикварный врачебный чемоданчик, который взяла со стола.

— С-с-с-северус! — запнулась она, будто пойманная за чем-то противозаконным.

— Ты несомненно осведомлена о том, что более не являешься студенткой, а я — не преподаю, так что, даже если бы я хотел наказать тебя за то, что ты проникла сквозь мои защитные чары, я не смог бы снять очки с Гриффиндора. Хотя я не особенно удивлён, что ты снова оказалась там, где тебе строго запрещено находиться, — я практически впечатлён подобными навыками. В конце концов, тебе удалось снять чары и, судя по всему, проделать приличную работу по копированию моей магической подписи и установке повторной защиты, а затем попасть в кабинет директора за сколько… пятнадцать минут? — уточнил Снейп, улыбнувшись и изогнув бровь.

— Только практически? — фыркнула в ответ Гермиона. — Это была защита четвёртого уровня, которая меняет ключ каждый раз, когда чертишь неверную руну! Но ты ведь и сам это знаешь, поскольку именно ты её накладывал!

— Совершенно верно.

Его ухмылка трансформировалась в некое подобие искренней улыбки, хотя она выглядела несколько необычно на желтоватом, испещрённом морщинами лице. Очевидно, Снейп не привык улыбаться. Но по румянцу, который расползся по щекам улыбнувшейся в ответ Гермионы, было ясно, что она воспринимает это как очень серьёзный комплимент.

Долгое время они просто смотрели друг на друга и молчали. Немного покачав головой, как будто сбрасывая с себя чары, Северус кашлянул, и его взгляд скользнул по комнате в поисках новой темы для разговора.

— На побегушках у нашего несносного маггловского доктора? — неловко поинтересовался он, сосредотачивая взгляд на чёрной медицинской сумке.

— Всё, чтобы избавиться от этого ублюдка, — буркнула Гермиона. — Кстати, что на тебя нашло, что ты наложил чары стазиса на пухохреньку? Он не смог осмотреть чёртову животину и чуть не обвинил меня в ускорении магического апокалипсиса!

— А ты, конечно, восприняла это всерьёз, не так ли? — разочарованно вздохнул Северус.

— Люди умирают! Это не просто игра в кошки-мышки для вас с этим придурком! — раздражённо ответила Гермиона, едва сдерживая слёзы. — Так что да, я сняла заклинание, чтобы он мог хоть что-то сделать! Я не могу больше бесцельно сидеть и смотреть, как мои друзья умирают!

— Ты думаешь, что ничего не сделала? Не смеши меня! Без твоей помощи сотни... нет, тысячи... погибли бы, и мы бы даже не узнали, что они страдали от той же болезни!

Северус скривился, когда понял, что повысил голос, но так и не сумел скрыть полного недоумения от её слов.

— Ты имеешь полное право потешаться, потому что я смешна. И практически бесполезна, — пробормотала Гермиона, потупившись. — Кто угодно может помешивать зелья. Кто угодно может быть сиделкой для кучи тел, лежащих неподвижно в медицинском крыле… вообще кто угодно.

Прежде чем кто-либо из них осознал это, Северус сократил оставшееся между ними расстояние и положил руку на плечо Гермионы. Удивлённое выражение его лица подсказало ей, что Снейп не планировал этого делать, но всё же он не убрал руку, а Гермиона не отстранилась от прикосновения.

— Ты тёплый, — сказала она, закрыв глаза и наслаждаясь первым бережным касанием, которое почувствовала за очень долгое время.

— Ты будто удивляешься, — ответил он тихо.

— Я всегда мёрзну. Даже согревающие чары и многослойная одежда не помогают, — с горечью поделилась Гермиона, немного открывая глаза и смущённо поднимая взгляд на Северуса. — Слушай, я чувствую себя сумасшедшей. Жалуюсь на холод, когда люди болеют и умирают. Я правда веду себя как идиотка.

— Это не из-за температуры, верно? — предположил он, и Гермиона услышала лёгкий тремор в голосе, как будто он знал, о чём она говорит.

— Нет, не из-за неё, — согласилась она грустно. — Во время войны было так же. Ни единого безопасного места, чтобы отдохнуть, а когда я не могу чувствовать себя в безопасности, я не могу контролировать теплообмен. Вот почему мне так комфортно от твоего тепла. Кажется, прошла целая вечность, с тех пор как я могла расслабить челюсть, чтобы зубы тотчас не начали стучать от холода.

— Я рад, что ты находишь моё прикосновение... утешающим, но должен признаться, что я тоже страдаю от подобного... недуга. К сожалению, я тоже никогда не мог найти от него постоянного средства, — поделился в ответ Снейп. Он поднял вторую руку и положил её на другое плечо Гермионы — и тут в его голосе прорезалось любопытство, а глаза полезли на лоб: — Но… почему… как?…

— Что случилось? Что не так? — обеспокоенно воззрившись на него, спросила Гермиона.

— Я не совсем понимаю, почему так, но... — Северус поднял голову и напряжённо посмотрел в глаза Гермионы. — Почему-то, когда я кладу ладонь тебе на плечо... я больше не чувствую холода.

— Я знаю, что я говорила о нас… о том, что нам нужно… держать дистанцию, пока всё это не закончится… но… — Гермиона замолчала, зачарованно поднимая руку и нежно поглаживая бледную щеку Северуса, восхищённая мягким, тёплым ощущением его кожи под ладонью.

Северус вздрогнул от прикосновения, но не от холода, и отвернулся от Гермионы. Он больше не мог выдержать её взгляд.

— Посмотри на меня, Северус. Пожалуйста. Посмотри на меня, — прошептала она, и он не смог отказать.

И когда Гермиона заставила его наклониться, пока нос Северуса не коснулся её собственного, стало совершенно ясно, что должно было произойти. Снейп не мог оторвать от неё глаз.

Когда Северус, наконец, сделал над собой усилие, чтобы вдохнуть, и пришёл в себя, он с облегчением понял, что все картины в кабинете директора опустели, включая портрет Дамблдора. Воздух в комнате накалился, и они оба задыхались, раскрасневшиеся от разделённых эмоций.

Впервые в жизни Северус Снейп не проклял день своего рождения.

* * *

А вот Грегори Хаус был в шаге, чтобы не проклясть день своего рождения. Настроение окончательно испортилось, потому что он уже в четвёртый раз перебирал ошмётки вонючей оранжевой шерсти пухохреньки. До этого он проводил некропсии животных в университете, а также тогда, когда резал чью-то кошку (почившую год назад, конечно, — он же не был настолько чудовищем), чтобы решить особенно сложный случай, когда пациенту с каждым днём в госпитале становилось всё хуже, так что этот случай едва ли можно было назвать дебютом.

— Где, чёрт возьми, эта зараза? — заорал Хаус в пустоту комнаты и выпучил глаза, зацепившись мыслью за подобную ситуацию, произошедшую ранее только с человеческим пациентом.

Может быть, этот случай имеет куда больше общего с той девушкой и её крайне труднодоступным клещом.

— Так-так, — пробормотал Хаус, разворачивая мёртвое существо и пытаясь прикинуть на глаз его анатомию. — Где у тебя... твоя хрень, маленький ты шерстяной негодник?

— Вижу, что твоё исследование продвигается неплохо, — раздался насмешливый голос у двери.

— Снейп, — припечатал Хаус, — скажи своей ассистенточке…

— Она не моя ассистентка, — угрюмо бросил тот, скрестив руки на груди.

— А по твоему виду и не скажешь, — ответил Хаус ехидно, и чёрная палочка мгновенно взлетела к его адамову яблоку.

— Только дай мне повод, — прошипел Снейп угрожающе, — потому что, поверь мне, я пытался избавиться от раздражения из-за твоего возмутительного поведения весь день.

— Ладно! Прости! Ты действительно не в духе. Я так понимаю, твоя теория заговора не оправдала себя?

— Ты даже не представляешь, — особенно нервирующе ухмыльнулся он (хотя Хаус никогда не признался бы в том, что его проняло).

— Да бро-о-ось, — отмахнулся от палочки Хаус, чтобы дать доступ кислороду, — и где твоё чувство юмора?

— Поговаривают, что у меня его нет, хотя я должен признать, что мне доставляет некоторое удовольствие заставлять тебя нервничать, так что продолжай вести себя как тупой болван, если этого ты и добиваешься, — ответил Снейп кисло, убирая древко обратно в складки мантии. — И это ещё один повод прекратить относиться происходящему как к стендапу в местном пабе и заняться настоящей работой.

Он грохнул чёрный медицинский чемоданчик на стол.

— Я крайне надеюсь, что ты не собираешься опять отвлекаться на панчлайны про свой образец, — недовольно предупредил волшебник, изогнув бровь.

— Ладно, ладно, сестра Рэтчед, — проворчал Хаус, — Пока ты здесь, мог бы снова обезболить магией ногу — я был бы очень признателен. Боль такая, будто я рожа…

— Не вздумай заканчивать фразу, если хочешь, чтобы нога перестала болеть, — оборвал его Снейп, испепеляя взглядом.

Хаус вскинул руки в знак поражения.

— Ладно-ладно, не кипятись! Давай своё заклинание — я не могу нормально думать от боли!

— Так-то лучше, невыносимый ты ублюдок, — согласился Снейп, снова доставая палочку. — Прошу! А теперь поделись своими успехами.

— Я был на полпути к грандиозному открытию, пока ты меня не прервал, знаешь ли! — рявкнул Хаус.

— Да ну? — с нескрываемым скепсисом протянул Снейп, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, чтобы подчеркнуть своё недоверие. — А можно поподробнее?

— Некоторое время назад у меня была пациентка, — начал Хаус, задумчиво прищурившись. Затем он полез в сумку и вытащил пару длинных пинцетов. — Иммунодефицит после пересадки сердца. Постоянно болела без очевидных причин. Сначала мои миньоны подумали… ну, не буду утомлять тебя их догадками, это неважно, потому что они ошиблись. На самом деле...

Хаус умолк, перевернув существо и приблизив своё лицо к определённой области, которая в целом не отличалась от остального тела. Он аккуратно отделил часть шерсти и с помощью пинцетов осторожно, но плотно её ухватил, а затем потянул в разные стороны.

— На самом деле, её парень, желая поиграть в Ромео и Джульетту, пробирался через травянистое поле, заражённое клещами, — самодовольно ухмыльнулся Хаус, — и никем не замеченный мелкий подлый паразит решил превратить их рандеву в тройничок.

Он гордо поднял жирное, искусственно увеличенное насекомое.

— Как я и обещал, — хвастливо заявил Хаус, — твой переносчик. Старая добрая сифонаптера, также известная как обычная блоха, любит самые тёплые места своих хозяев, чтобы попить кровушки, включая отверстия, такие как... какой там верный термин? А, да. Пещера наслаждений. Так что наслаждайтесь… товарищи.

Снейп против воли хохотнул, услышав игру слов. Неважно. Он всё равно собирался подпортить триумф Хауса.

— К сожалению для тебя, — злорадно блеснув глазами, начал он, — похоже, поздравления откладываются. По крайней мере, мы оба оказались правы. Дело в том, что у нас действительно есть проблема с паразитами, но ног у них поменьше.

— Что ты имеешь в виду? — помрачнев, спросил Хаус, и Снейп восторжествовал внутри.

— Это значит, — пояснил он, презрительно изогнув губы, — чтобы решить блошиную проблему, сначала нужно поймать жука покрупнее.

— Правда что ли? — рыкнул Хаус, роняя блоху на стол с убийственным выражением лица.

— О да-а-а, — удовлетворённо протянул Снейп, — но свою блоху сохрани. Я использую её для... заготовок. Думаю, настало время показать нашему маленькому претенденту на звание чумного доктора, что из собаки блох не выколотишь.

Оба мужчины зловеще ухмыльнулись друг другу — ведь наконец появился какой-то общий враг, и они решили, что пришло самое время отомстить.

* * *

Ардетт Эртеннель никто в здравом уме не назвал бы привлекательной. Было в ней что-то... ну... совершенно непримечательное, и она только поддерживала этот эффект. Её радовал тот факт, что взгляды окружающих как будто скользили мимо неё, как если бы она стала одним из молчаливых привидений Хогвартского замка. Это было почти так же великолепно, как иметь мантию-невидимку. Окружающие, конечно, помнили её имя, но помимо этого Ардетт казалась просто безликой волонтёркой-медсестрой.

Никто до сего момента не докопался до правды, и, когда Ардетт достигнет своей цели, она спрячет оставшиеся концы в воду. В конце концов, ей прекрасно известно, что лучше не оставлять потенциальных свидетелей, а эпидемия — идеальное прикрытие для подобных дел. Никто не заметит ещё несколько летальных исходов из-за болезни, особенно когда она начнёт распространяться за пределами магической Британии и убивать чистокровные роды по всему миру. Конечно, Ардетт приготовит антидот, чтобы спасти самых богатых клиентов от ранней смерти. Несметные богатства окажутся в её руках, и никто не сможет помешать Ардетт достичь своих целей.

Безумный хохот был не в её стиле, но чувствовала себя Ардетт совершенно окрылённой.

— Кхм-кхм! — захихикала она с важным видом, потирая руки.

Она вспомнила, как всё начиналось: всё было на самом деле очень-очень просто. Чжоу Чанг было достаточно легко завербовать, а Грегори Гойл… Что ж, он не блистал умом и в лучшие времена. И потому план претворялся в реальность поистине удачно.

— Так это была ты! Северус спрашивал меня о тебе, и только когда я действительно начала об этом думать, я поняла, что на тебе чары незаметности, что выглядит весьма подозрительно. И затем я подумала ещё раз и осознала... единственным очевидцем проявлений симптомов ещё до прихода Чжоу... была ты.

Обвинение прозвучало неожиданно, но Ардетт не занервничала. Закатив глаза, она развернулась, чтобы взглянуть на женщину позади.

— Гермиона Грейнджер, — отметила она спокойно, доставая свою палочку. — Я должна была предвидеть, что если кому и под силу раскрыть мою маленькую аферу, так это тебе. Должна сказать, твои смешные гриффиндорские приёмчики — сломя голову нестись одной навстречу опасности — практически гарантируют мой успех. И в этот раз у тебя не будет шанса позвать своих мелких друзей-полукровок.

— О чём ты говоришь? — напряжённо произнесла Гермиона, краснея от ярости и недоумения и продолжая держать палочку наготове. — Ты сумасшедшая, если думаешь, что я позволю тебе уйти, пока не отдашь лекарство. Это клятва целителя — не навреди!

Ардетт злобно усмехнулась, взмахивая палочкой и насылая заклятие желеобразных ног, от которого Гермиона была вынуждена отскочить.

— Тогда прекрасно, что я не целитель, потому как я намерена навредить — и весьма сильно! Всё ради общего блага, конечно! Чистокровным родословным не повредит подрезать пару веток, а я, скромная садовница, конечно, соберу все почести, пока недостойные будут прозябать на обочине моего успеха, — похвасталась она, резво вычерчивая палочкой в воздухе несколько режущих заклинаний для кудрявой ведьмы, и победно улыбнулась, когда одно из них достигло цели и отхватило прядь волос Гермионы. — Мелкие грязнокровные сучки, как ты, недостойные зваться волшебницами, не поймут всей изящности переплетений моего гениального плана. Твой крошечный умишко просто не сможет объять его.

— Заткнись и сдавайся! — крикнула Гермиона в ответ. — Люди умирают из-за тебя!

— Так в этом и суть, дорогуша! — просияла Ардетт, отправляя в сторону Гермионы уже заклятия закипающей крови, и захохотала, когда одно из них попало в плечо, заставив Гермиону заскулить от боли.

Гермиона выставила защитный купол и ответила заклинанием полного паралича, зажимая рану, но промазала на пару дюймов, когда Ардетт по-лягушачьи отпрыгнула в последний момент.

— Кого-то ты мне очень напоминаешь… — запыхавшись, пробормотала Гермиона, — кого-то крайне неприятного, кто был одержим отвратительными кошачьими мисками и розовым цветом.

— Ты тоже напоминаешь мне кого-то, — ответила Ардетт, безумно ухмыльнувшись. — Возможно, одного мёртвого директора? Авада Кедавра!

Гермиона нырнула вбок и упала на землю, когда смертельное заклятие пронеслось там, где всего мгновение назад была её голова.

— Кхм-кхм, не честно! — взбешённо буркнула Ардетт. — Перестань уворачиваться!

Гермиона хотела что-то ответить, но стремительное падение на каменный пол выбило из неё дух, и, пока она изо всех сил пыталась втянуть в себя воздух, противная, толстая молодая женщина всё приближалась и приближалась.

— Т-т-ты не... — прохрипела Гермиона.

— Что? «Сможешь скрыться?» — усмехнулась Ардетт, становясь похожей на одну весьма печально известную директрису из гермиониного прошлого. — Ах, но видишь ли, я уже это сделала.

Гермиона подняла палочку, собираясь истратить последние силы на невербальное заклинание, но Ардетт пнула руку носком розовой лакированной туфли, и палочка Гермионы отлетела к дальней стене.

— А теперь, дорогуша, будь добра помереть и перестать вставлять мне палки в колёса, — зарычала Ардетт, приставив кончик палочки к лбу Гермионы. — Ав...

Но закончить формулу заклинания она не успела — Ардетт резко откинуло назад из-за того, что ковёр под ней кто-то дёрнул. Приземлившись на задницу, она выругалась и тут же потеряла палочку, пришпиленная в форме звезды к холодной каменной стене.

— Сомнительное решение — проворачивать свои тёмные делишки на территории Хогвартса, — прозвучал насмешливый голос в начале коридора.

Гермиона взглянула вверх и чуть не всхлипнула от облегчения.

Снейп стоял, практически перегородив проход полами чёрной мантии и направив палочку в спину Ардетт.

Неподалёку Хаус с широкой ухмылкой держал в руках конец длинного плетёного ковра.

— Всегда хотел это попробовать, — прокомментировал он.

Снейп фыркнул и закатил глаза.

— Мы пришли так быстро, как только могли, — спокойно объяснил волшебник. — Обнаружилась пара... проблем... которые нужно было решить. Получилось бы очень неудобно, если бы ваша мелкая разношёрстная кавалерия появилась и испортила нам всё веселье, верно, Долорес Амбридж?

— Кхм-кхм! — Ответить нормально Ардетт мешало то, что её лицо оказалось неудобно прижато к стене, и она, борясь с чарами, попыталась повернуться. — Я не знаю, о ком вы говорите! Я — Ардетт Эртеннель, а не какая-то там Амбридж.

— Хватит ломать комедию, — равнодушно произнёс Снейп. — Хаус, найди её палочку и отдай мне.

— Нет! — закричала Ардетт. — Ты не посмеешь!

— Если вы не желаете отвечать на мои вопросы, я не вижу смысла продолжать спор, мадам, — с иронией продолжил Снейп.

— Только если ты выполнишь своё обещание, — раздражённо сказал Хаус, приближаясь к палочке Ардетт. — Я тебе не мальчик на побегушках.

— Сильно сомневаюсь, что кто-то когда-либо сможет принять тебя за работника сферы обслуживания, — ответил Снейп и улыбнулся краешком рта, услышав, как Гермиона подавила смешок.

Та наконец отдышалась и встала на колени. Невербально призвала палочку. С третьей попытки она наконец полетела к Гермионе, и та поймала древко, поднимаясь на ноги и направляя его кончик в спину Ардетт.

— Гермиона, я рад, что вы в безопасности.

Она повернулась и робко улыбнулась.

— Но, — более строго продолжил Снейп, — я должен сказать, что из всего разнообразия идиотских поступков, которые вы когда-либо совершали, это, должно быть, самый идиотский. Она чуть не убила вас, потому что вы просто должны были пойти за ней в одиночку и попытаться всех спасти!

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но не смогла вымолвить ни слова, заметив, что суровый маггловский доктор наклонился подобрать палочку, откатившуюся к стене справа.

— Не замечал, что ваши магические палочки-выручалочки выполнены в самом уродливом оттенке фиолетового, который я когда-либо видел! — усмехнулся Хаус, поднимая палочку дирижёрским жестом.

— Хаус, нет! — закричала Гермиона, но было уже слишком поздно.

Снейп повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хаус машет палочкой из стороны в сторону, как будто дирижируя симфонией. Ярко-фиолетовые искры вылетели из конца древка и громко взорвались о стену, наполняя коридор густым чёрным дымом в виде больших змей. Снейп вскрикнул от неожиданности, когда одна из них врезалась в него и обвилась вокруг груди, заставив отвести палочку от Ардетт и защищаться.

Гермиона наколдовала порывы ветра в коридоре, чтобы рассеять вонючий дым, но опоздала.

Их пленница сбежала.

— Это была одна из новых фальшивых палочек Джорджа, — проронила Гермиона, глубоко дыша. — Я бы узнала этот яркий оттенок фиолетового где угодно.

С отвращением Снейп испарил фальшивую палочку и стряхнул пепел со своей мантии, которая, по счастью, имела тот же чёрный цвет. Но дым, к сожалению, попал ему и в лицо, что сделало Снейпа похожим на очень высокого и мрачного трубочиста.

— Я даже не заметила, когда она подменила палочки, — продолжила Гермиона, пораженчески опустив голову. — Опять всё продолбала, да?

— Замени «дол» на «е» и получишь более точное выражение, — предложил Хаус, стряхивая с себя сажу.

— Заткнись, или я тебя заткну. Не тебе что-то высказывать после последнего проявления абсолютной тупости, — упрекнул его Снейп, получив в ответ закатывание глаз.

— Как я, по-твоему, должен отличить настоящую палочку от фальшивой? — ответил Хаус, пожав плечами. — Они все выглядят для меня как подделки!

Гермиона раздражённо застонала.

— Чисто логически я знала, что делаю! — сказала она, нервным движением наматывая на палец прядь длинных непослушных волос. — Но нет, спустя годы игры в прятки с ощущением, что ты единственная в этом замке компетентна...

— Кхм, — перебил её Снейп, громко прочистив горло.

— Кроме вас, конечно, — смутилась Гермиона. — Хотя без карты Мародёров и мантии-невидимки ваши шансы были невелики, верно?

— Я вполне справился.

— Мы не можем просто ждать здесь, пока эта гадюка снова покажет личико. Даже она не настолько глупа, чтобы продолжать этот маскарад, — приуныла Гермиона. — Но я без понятия, куда она исчезла.

— А это, — ответил Снейп с усмешкой, — меньшая из проблем. Следуйте за мной.

Они направились к лестнице и начали подниматься по ступенькам.

— Профессор, могу я задать вопрос? — озадаченно поинтересовалась Гермиона.

— Да?

— Почему мы направляемся в приёмный покой?

— Потому что я считаю, что мадам Помфри заслуживает шанс помочь поймать волка в шкуре целителя, который уже чересчур долго отравляет нам жизнь.

На лице Гермионы мелькнула улыбка, и девушка ускорилась. Как хорошо, что ей не пришлось пойти по стопам Ардетт в этих её розовых туфлях, потому что в ярости мадам Помфри по-настоящему навевала ужас.

— А что насчёт меня? — заныл Хаус. — Неужели я не могу участвовать в представлении?

— Конечно можешь, — съюморил Снейп, доставая из кармана мантии брезентовый мешок. — Нам понадобится ломовая лошадка.

— Мне не понравится, да? — пробормотал Хаус, с мрачным выражением лица поймав мешок.

— Напротив, доктор Хаус, — ответил Снейп, насмешливо скривив губы, — неприятности планируются только для Долорес Амбридж.

— Что?! — в ужасе воскликнула Гермиона.

— Вы, должно быть, заметили сходство, — продолжил Снейп, — хоть она и осилила довольно высокий уровень трансфигурации, чтобы изменить свой облик, но платье и каблуки не превратят жабу в принцессу. Во время Второй Магической войны Тёмный Лорд пытался заставить одного из своих Пожирателей смерти жениться на ней, чтобы лучше следить за кабинетом, где хранился крестраж, но никто не согласился даже под угрозой Круциатуса. Не будем же заставлять нашу дорогую мадам Помфри ждать.

Гермиона решительно кивнула, и Хаус почувствовал странную энергию, исходящую от кудрявой ведьмы, — почти как статическое электричество, только сильнее. Волосы на руках встали дыбом, как перед грозой, и Хаус боязливо отступил.

— Напомни-ка, почему ты её любишь? Она же нагоняет такого страху, — шепнул он тёмному волшебнику, который только громко фыркнул в ответ.

— Да. Да, она такая. Но с другой стороны, почему ты удивляешься, зная, как могу нагнать страху я? — мечтательно спросил Снейп и усмехнулся при виде шокированного выражения на лице Хауса. — Тебе действительно стоит увидеть своё лицо сейчас, Хаус. Просто бесценно. Я почти жалею, что у меня нет маггловской камеры, чтобы увековечить тебя, лишённого дара речи.

— Я не лишился дара речи... Я просто ожидал злобного сарказма, а не... ну, честности, — покачал головой Хаус. — Что ж, поздравляю. Может быть, когда всё это закончится, вы сможете купить себе дом с привидениями и заставлять друг друга выпрыгивать из штанов хоть до самой смерти.

— О, господи, Хаус! — пронзительно вскрикнула Гермиона. — Я услышала достаточно безвкусных бредней!

— Что я сказал? — спросил он у Снейпа, когда она, чеканя шаг, направилась в кабинет Помфри.

— Ты в курсе, что в изначальной версии речь о трусах, а не штанах? — ехидно усмехнулся Снейп, изогнув бровь.

— М-м-м... теперь в курсе! — нашёлся Хаус, пожав плечами. — Вау, первый раз, когда я оскорбил кого-то сильнее, чем планировал.

— И я уверен, что не последний, — с глубоким раздражением вздохнул Снейп. — Не помнишь, почему я ещё не превратил тебя во что-нибудь съедобное?

— Так себе идея. Я и так безвкусен, — ухмыльнулся Хаус. — В лучшем случае я буду чертовски кислым и в придачу гнилым изнутри.

— Верно, — ответил Снейп, — Но по крайней мере банан не будет бесить меня до чёртиков.

— Ты, очевидно, никогда не пробовал бананы в сестринской учебного госпиталя Принстон-Плейнсборо, — умудрённо припечатал Хаус.

Снейп фыркнул.

— Следуй за мной. Тебе надо будет унести в этом мешке кучу всего.

Взметнув полами мантии, он резко направился к задней части приёмного покоя и через двойные двери, ведущие на склад.

— Господи, зачем нам все эти вещи? — буркнул Хаус, едва справляясь с весом припасов, сгружённых в большой мешок за считанные минуты.

— Как я полагаю, созданием и распространением смертельную заразы Долорес Амбридж объявила войну магическому миру. Как исполняющий обязанности директора, я решил сделать так, чтобы она получила желаемое, — торжественно объявил Снейп.

— Мадам Помфри готова, — крикнула Гермиона от двери. — Как у вас дела?

— Кажись, неплохо, — отозвался Хаус. — Но я думаю, что вашему профессору нужно упаковать в мешок ещё и раковину, поскольку он, очевидно, недостаточно тяжёлый.

— О, хватит жаловаться, — парировала Гермиона. — Вам ведь нравится быть частью заварушки. У вас вечно дёргается левый глаз, когда вы стараетесь изо всех сил сделать вид, что испытываете неудобства.

— Как ты об этом?… — удивился Хаус, но Гермиона выскользнула из комнаты, прежде чем он успел закончить вопрос.

— Как ты и сказал, «нагоняет страху», — усмехнулся Снейп, завязывая верх придерживаемого Хаусом мешка.

— Ладно уж, — ответил Хаус. — Поймаем этого вашего маньяка-геноцидника!

— Я бы не смог выразиться лучше, — хмыкнул Снейп.

Они с Хаусом повернулись и направились обратно к входу в приёмный покой, сосредоточенные на предстоящем неприятном деле.

Четыре поблёскивающих силуэта пронеслись сквозь Запретный лес так быстро, что их легко можно было бы принять за мираж. Они остановились в конечной точке своего пути и притаились за упавшим бревном.

— Я не чувствую себя невидимым, — пожаловался Хаус. — Как я могу быть уверен, что вы не собираетесь использовать меня в качестве живца?

— Если продолжишь так громко болтать, я могу пересмотреть твою роль в этой операции! — прошипел в ответ Снейл.

Сверкающий силуэт, говоривший голосом Хауса, задиристо фыркнул.

— Итак, если никто больше не собирается перебивать, я постараюсь рассказать всё, что знаю, — продолжил шёпотом голос Снейпа. — Их маленькая штаб-квартира расположена прямо перед нами и скрыта в склоне холма.

— Как мы туда попадём? — обеспокоенно спросила мадам Помфри.

— Это, — снял с себя дезиллюминационные чары Снейп, взяв в руки небольшой камень, — не проблема.

Остальные силуэты тоже проявились в свете заходящего солнца, бросающего последние лучи в густую листву Запретного леса, и тихо замерли в ожидании объяснения.

Объяснения не последовало.

Хаус скучал, Гермиона и мадам Помфри обменивались взглядами, которые подтверждали общую мысль, что Снейп не собирается ничего предлагать.

— Как мы можем быть уверены, что она здесь? — мягко спросила Гермиона, теребя основание волшебной палочки. Она всё ещё явно расстраивалась из-за своей предыдущей оплошности и испытывала чувство вины за то, насколько плохо всё прошло.

— Всё просто, — ответил Снейп, зловеще кривя губы, — после того как Альбус... отдал концы... Министерство установило дополнительный антитрансгрессионный купол по всему периметру Хогсмида, который можно поднимать или же опускать по инициативе директора. Предполагалось, что это должно было успокоить паникующих родителей, опасающихся, что Пожиратели смерти могут попасть в школу и затем легко скрыться, едва достигнут окраин леса. Первым делом после того, как я оправился от кошмарного укуса змеи, я организовал… таинственное исчезновение документов, связанных с этой системой. Амбридж не сможет аппарировать или использовать портключ, если не хочет сначала проплыть десяток миль в открытом море — а я сомневаюсь, что она способна на такое.

Снейп схватил ладонь Гермионы и дал знак остальным тоже взять друг друга за руки. Они бесшумно спустились по склону скалы, и Снейп втолкнул их всех в пространственный карман, кажущийся сплошной гранитной породой, а затем быстро наложил заглушающие чары.

Скала оказалась всего лишь фасадом.

Как только все оказались внутри, они отпустили руки и трое волшебников достали свои палочки, держа их наготове, пока Хаус рылся в мешке в поисках довольно большой чугунной сковороды.

Гермиона изогнула бровь при виде подобного выбора оружия.

— Она тяжёлая и больно бьёт, — объяснил Хаус, крепко держа сковороду за ручку. — Я сделал всё что мог в условиях ограниченных ресурсов.

— Где вы вообще её взяли? — прошептала Гермиона, прикрывая рот рукой.

— Я просто попросил того эльфа, который постоянно появляется и спрашивает, не нужно ли мне того или сего, — ответил Хаус, пожав плечами, — принести что-то, что причиняет неприятности при соприкосновении с любой частью человеческого тела. Малютка сказал, что проверял их лично.

Гермиона охнула.

— Не волнуйся, — проговорила мадам Помфри, поглаживая руку Гермионы, — я вылечила Ниба после этого, и с ним всё в порядке. Малютка сиял от счастья, что смог помочь мастеру Хаусу, как будто Рождество пришло раньше срока.

— Мастер Хаус? — заметил Хаус с усмешкой. — Вы, британцы, знаете, как дать почувствовать себя лордом.

— Не привыкай к этому, доктор, — сказал Снейп, закатив глаза. — Мы вернём тебя обратно, чтобы ты продолжил сеять разруху в своих Штатах и оставил волшебный мир в покое, до того как станет слишком поздно.

— Кажется, вам не нужна моя помощь в наведении бардака, — фыркнул Хаус.

— Доктор! Профессор! Можем прекратить эти шуточки и пойти лучше преподать урок этой мерзкой ведьме? — воскликнула Гермиона, встревая между двумя мужчинами, мерившими друг друга оценивающими взглядами, будто в преддверии драки.

— Отличная идея, Гермиона, — прошипел Снейп, прищурившись.

Вся компания подошла к окну крошечной хижины и заглянула внутрь.

— Я сниму защиту и обезврежу ловушки, — нежно улыбнулась ему Гермиона, приступая к работе.

— Будьте осторожны, — положил руку ей на плечо Снейп, а затем обернулся к мадам Помфри и Хаусу, когда Гермиона начала невербально накладывать соответствующие заклинания.

— Я знаю, знаю, Северус. Я буду в защите, — мрачно сказала мадам Помфри.

— Всегда знал, что могу на тебя рассчитывать, — едва заметно улыбнулся Снейп.

— А я отказываюсь оставаться ослом из «Шрека» или, там, клоуном на выезде, — взмахнул сковородой Хаус, чувствуя, как лямки переполненного рюкзака врезаются в плечи.

— Ты в курсе, что выглядишь абсолютно нелепо, верно?

— А ты всё ещё не сказал «нет».

— Ладно. Будешь на передовой. Ты ведь знаешь, что это означает, я надеюсь? — отмахнувшись, предупредил его Снейп.

— Это значит, что я прикрываю твою задницу, — усмехнулся в ответ Хаус.

— Сойдёт.

— Готово, — обернулась к остальным Гермиона.

— Идите все сюда, — позвала мадам Помфри. — В круг и поближе! Мой самый сильный щит будет работать против большинства форм тёмной магии по меньшей мере десять минут.

Она взмахнула палочкой, и вокруг каждого из них на мгновение вспыхнуло ярко-жёлтое свечение.

— Всё! В строй сейчас же! — прошипел Снейп, занимая позицию перед дверью. Гермиона встала слева от него, мадам Помфри — позади, а Хаус — рядом, с сковородой в руке.

От взрывного заклятия дверь разлетелась в щепки. Компания ворвалась внутрь, ожидая сопротивления.

Кого они не ожидали увидеть в прихожей, так это гигантского каменного голема с горящими глазами.

— ВРАССЫПНУЮ! — закричала Гермиона, откатываясь в сторону от несущегося на неё массивного кулака.

— ДА ТЫ ШЕРЛОК! — заорал в ответ Хаус из-за груды обломков, которые, похоже, были кухонным столом ещё пару секунд назад.

Он рискнул выглянуть из своего укрытия и выпучил глаза, увидев, как Снейп осыпает заклинаниями огромное существо, занимающее всю комнату. Одно особенно пугающее заклинание отрезало одну ногу голема за считанные секунды и продолжило кромсать место попадания, пока тот не припал на одно колено, чтобы не завалиться на бок.

Тем временем мадам Помфри вызывала маленькие светящиеся шарики, которые порхали у глаз голема и вокруг его головы, отвлекая от тёмного волшебника. Она также мгновенно остановила довольно большой кусок потолка, который чуть не раздавил Гермиону, и перенаправила его в ближайшую стену.

Хаус скрючился, пригнувшись к полу, и напомнил себе, что он на самом деле не трус, а просто пытается избежать смерти от руки или ноги какой-то большой неведомой зверушки, а также от неверного заклинания и летающих повсюду крупных фрагментов хижины. Глядя под ноги, он заметил промелькнувшую рядом пару очень модных розовых туфель.

— Так, значит, эта сучка в «Прада» считает, что сможет уйти после всех причинённых мне мучений? — пробормотал Хаус сквозь грохот и крики, звучащие в комнате. — Не думаю!

Увернувшись от пролетающей книжной полки и пригнувшись, Хаус побежал за уродливыми высокими каблуками и приземистой ведьмой, которая их носила. Он завернул за угол и оказался в непомерно длинном тёмном коридоре. Каблуки мягко цокали по коридорной кладке, раздавалось тяжёлое дыхание.

— Эй, ты! — крикнул Хаус. — Да, ты, мерзкая жаба! Куда бежишь? Устала от своей же вечеринки?

— Наглый маггл! — повернулась Ардетт, и её лицо внезапно изменилось, будто окаченное водой.

Его взгляду предстала гаденько улыбающаяся пожилая некрасивая женщина в розовом платье.

— Что за?… — обалдев, пробормотал Хаус.

— Кхм-кхм... теперь намного лучше, — сказала женщина, припудривая лицо. — Теперь пора разобраться с тобой раз и навсегда!

Она достала палочку так быстро, что Хаус едва успел поднять свою сковороду, как щит. Режущее заклинание попало прямо в её центр, но вместо того, чтобы пробить чугун, просто отразилось в наложившую его женщину, как теннисный мячик.

— А-а-а-а! — завопила она, ныряя в сторону и теряя одну туфлю.

— Вот тебе за наклонности маньячки! — крикнул Хаус из-за сковороды.

— Никто не смеет так разговаривать с Долорес Амбридж! На этот раз я не промахнусь! — рыкнула в ответ женщина, посылая ещё одно проклятие по коридору.

Но сейчас Хаус был готов. Он взмахнул ручкой сковороды и отбил дном заклинание. Оно, прочертив длинную рану, угодило в ногу Амбридж, и та пронзительно заорала от боли.

— Как на вкус собственные методы? — хитро ухмыльнулся Хаус. Он наконец-то начал наслаждаться ситуацией, хотя в жизни никому бы не признался в этом. Хаус мысленно пометил обязательно громко пожаловаться Снейпу, когда тот окажется неподалёку, что ему пришлось проделать всю грязную работу в одиночку. Он точно будет скучать по тому, как багровеет угрюмое лицо Снейпа при попытке подавить всплеск раздражения.

Яркая вспышка пронзила коридор из-за спины Хауса и парализовала мерзкую Амбридж, широко раскрывшую рот, как злая щитоспинка.

— Ты больше не натворишь бед в моих палатах или где-либо ещё! — пригрозила мадам Помфри, яростно сверкая глазами и указывая испачканным в саже пальцем на громко кричащую женщину.

Гермиона появилась за спиной медиведьмы, пытаясь одной рукой убрать растрёпанные волосы от лица, но не преуспевая в этом. Она наконец раздражённо направила палочку на охапку каштановых завитков и призвала ленту, скрутившую её волосы в небрежный хвост.

— Я всё ещё не могу поверить, что ей удалось нас обмануть! — громко пробормотала Гермиона, вся в пыли и грязи после борьбы с големом.

Бледная ладонь легла на её плечо — Снейп материализовался позади.

— Гермиона, это не ваша вина, — сказал он тихо. — Мы все попали впросак. Она, конечно, отвратительна, но при этом умна и обладает немалой изворотливостью.

— Думаю, вы правы, — пробормотала Гермиона, неосознанно накрывая его руку своей. Она обернулась, оглядывая каким-то чудом не пострадавшую чёрную мантию, и с удивлением уставилась на Снейпа. — Погодите, как вы?…

— Сейчас не время, — ответил он тем же тихим холодным тоном. — Раз мы разобрались с её каменным товарищем и мадам Помфри наконец-то получила свою возможность наказать чертовку, согласитесь, нужно решить, что делать с нашей пленницей.

— Она уже преодолевала чары связывания раньше, — хмуро заметила Гермиона, сведя брови так, что лоб прорезала глубокая морщина.

— Тогда позвольте мне предложить что-то более... подходящее, учитывая её сходство с определённой... амфибией, — легко усмехнулся Снейп.

Морщинка на лбу Гермионы разгладилась, когда та уловила смысл сказанного, и её лицо тоже приобрело зловещее выражение.

— Эм... ребята... что за лица? — напомнил о себе Хаус. — Не хотите поделиться шуткой?

— Это не шутка, — хохотнула Гермиона. — По крайней мере, не для неё.

Хаус повернулся и заметил, что Амбридж умудрилась вытащить из пут одну руку, и хотя паралич на выпученных глазах всё ещё держался, она могла уже переместить взгляд.

— Какого?… — Он отскочил назад, когда один из пальцев Амбридж двинулся к месту, где лежала её палочка, замирая всего в нескольких дюймах.

— Хотела сделать это с того момента, как узнала, кто стоит за этой кошмарной эпидемией, — с отвращением пробормотала Гермиона, приближаясь к коренастому замороженному телу в розовом. Хаус заметил, с какой нескрываемой ненавистью эти жучиные немигающие глаза смотрят на встрёпанную волшебницу, и задумался, что такого забавного могло произойти в их общем прошлом.

— Давай, Гермиона! — подбодрила её мадам Помфри с нехарактерным пылом — брови Снейпа при этом полезли на лоб, но и только.

— Буфо Мутатио! — громко произнесла Гермиона, размахивая палочкой и направляя её прямо на нос Амбридж.

Яркий рыжий свет заполнил комнату на мгновение, и Хаус услышал ужасный крик, который становился всё тоньше и пронзительнее, пока не стих совсем, когда заклинание рассыпалось в воздухе, поглотив женщину целиком.

Хаус моргнул. Свет в тускло освещённом коридоре вернулся в норму. Первым делом он заметил груду розовой одежды у стены, где раньше лежала пленница.

— Вау. Напомни мне не злить тебя, — ужаснулся он, отступая от Гермионы.

Она подошла, схватила что-то маленькое одной рукой и обернулась, держа довольно толстую коричневую жабу за лапки, пока та тщетно боролась с значительно превосходящей её силой. Вынув небольшой флакон из внутреннего кармана мантии, Гермиона увеличила его и поместила борющуюся тварь внутрь, проколов несколько отверстий в верхней части и запечатав бутыль.

— Ты, конечно, не заслуживаешь и этого, — сказала ей Гермиона, — но в отличие от тебя, я не чудовище.

Снейп на это лишь кивнул, наблюдая за сунувшей громко протестующую жабу в сумку Хауса Гермионой, и слегка усмехнулся, когда тот невольно вздрогнул от прикосновения к ткани. Тем временем профессор подобрал брошенную палочку и призвал из недр рюкзака странный металлоподобный материал.

Он левитировал кусок дерева к нему, не касаясь. Послушный чарам отрез обвил палочку несколько раз, а затем наколдованная верёвка завязалась поверх двойным узлом.

— Это деактивирует палочку до суда над этой... преступницей, — объяснил Снейп, сверля взглядом громко квакающий мешок на спине Хауса.

— Не можешь ли ты её заткнуть? — заскулил Хаус, морщась и закрывая уши. — Не думаю, что я смогу вернуться в замок, если она продолжит вопить!

— Тебе полезно почувствовать то, что ощущают другие, когда ты издаёшь надоедливые звуки, — пренебрежительно усмехнулся Снейп. — Но, с другой стороны, нам всем тогда придётся это слушать, и учитывая выбор между всеобщими мучениями и их отсутствием, я нахожу последнее менее... неприятным.

Он взмахнул палочкой, и вопли стихли. Хаус глубоко и облегчённо вздохнул.

— Это ещё не всё, помните? — упёрла руки в боки Гермиона. — Нам всё ещё нужно разработать антидот и вылечить пациентов, до того как кто-то ещё умрёт!

— Не говоря уже о надлежащей дезинфекции, — добавила мадам Помфри, нервно заламывая руки.

— Думаю, вам повезло, — самодовольно ответил Снейп, когда они достигли конца коридора. — Как видите, мы поймали Амбридж очень вовремя.

В конце невероятно длинного тускло освещённого коридора находилась дверь с несколькими довольно внушительными замками и большим дверным молотком в виде змеи (который извивался и готовился к нападению, будто был живым). В воздухе ощущалась пульсирующая энергия нескольких довольно серьёзных охранных заклинаний.

Гермиона резко выдохнула, когда увидела эту конструкцию, и начала работать над снятием чар. К удивлению Хауса, Снейп остался рядом, помогая. Их заклинания безупречно дополняли друг друга, пока охранные заклинания не пали через несколько минут и дверь не открылась. Гермиона просияла, стискивая в руках палочку, и профессор легко улыбнулся в ответ, прежде чем вспомнить, что они не одни.

— Готово, — буркнул он, услышав хихиканье мадам Помфри, и Хаус понимающе усмехнулся.

Они вошли в небольшую комнату, которая, несмотря на отвратительный розовый цвет, кружевные салфетки на каждой плоской поверхности и бесчисленные вульгарные тарелки с двигающимися кошками, пребывала в безупречном порядке. Книги и бумаги на стеллажах были отсортированы по категориям, что сделало поиск заметок о плане Амбридж до безобразия лёгким. И после взлома ещё одного основательно зачарованного сейфа они нашли то, что искали, — антидот.

В сейфе стояло двенадцать маленьких флаконов с зеленоватой жидкостью и тетрадь с исчерпывающей информацией об её изготовлении.

— Этого хватит, чтобы вылечить примерно половину наших текущих пациентов, — прикинул Снейп, пролистывая записи.

— Это просто замечательно! — воскликнула мадам Помфри, помогая Гермионе упаковать флаконы в рюкзак. — Я начну с самых тяжёлых случаев, как только мы вернёмся в замок!

— Не обращайте на меня внимания, — заметил Хаус с иронией. — Я просто ломовая лошадь. Иго-го!

— Не искушай меня, — бросил Снейп, держа в руках палочку.

— Меня тоже, — игриво отозвалась Гермиона из-за его спины.

Хаус закатил глаза, но не стал продолжать. В конце концов, он видел, что случилось с последним человеком, который осмелился её разозлить.

* * *

Их обратный путь в замок прошёл относительно спокойно, за исключением массивного взрыва на склоне холма и ошмётков голема, разбросанных по лесной поляне. Несколько маленьких деревьев срубило почти до корней, и пришлось осторожно обходить крупные обломки в темноте, чтобы не споткнуться.

— Может, кто-нибудь объяснит, что произошло за эти… сколько… пять минут, пока я отсутствовал? — вопросил Хаус, широко раскрытыми в темноте глазами осматривая дорогу.

— Мы все в курсе, а тебе расскажем, когда не будет нужды спешить, — отмахнулся от него Снейп, ускорив шаг, как будто вокруг не стояла непроглядная тьма.

— Я никак не пойму, как вам это удаётся, — заметила Гермиона, перебирая ногами в два раза быстрее, чтобы не отставать.

— Это довольно просто, Гермиона, — ответил Снейп. — Ставите одну ногу перед другой…

— О мой бог, Северус! — прошипела она, громко чихнув в рукав. — Нет, я имела в виду… вашу впечатляющую способность передвигаться в абсолютной темноте тихо, словно тень.

— Это легко, — заверил он тише, чем она ожидала, заставив Гермиону наклониться поближе. — Если проводить достаточно времени в кромешной темноте, либо научишься двигаться на ощупь, либо будешь постоянно по уши в грязи. Забавно, что боль и стыд становятся лучшими мотиваторами, хотя я бы не рекомендовал повторять этот опыт.

Гермиона споткнулась о выступающий корень, но легко восстановила равновесие, и только спустя мгновение заметила, что Снейп придержал её за локоть.

— Вам не стоит падать во время работы, — пожурил он, пока мадам Помфри и Хаус догоняли их. — Впереди долгая ночь.

— Полная безобразий! — ответил Хаус громко и попятился, заметив взгляд Гермионы. — Ладно, ладно, заткнулся! Давайте быстрее зайдём внутрь, я не раскрошил зубы от холода!

Всю оставшуюся дорогу до замка царило молчание. Хаус направился в приёмный покой вместе с мадам Помфри и Гермионой, чтобы начать лечение, в то время как Снейп вернулся в свою лабораторию с записями, чтобы приготовить следующую партию антидота. Они оставили жабу под заглушающими чарами на полке рядом со скелетом и формалиновым тритоном, чтобы та с ненавистью наблюдала, как становятся бесполезными месяцы её тщательно проделанной работы.

Дыхание и основные жизненные показатели пациентов начали восстанавливаться почти сразу после введения антидота. Гермиона чуть не заплакала от радости, увидев, как первый из тяжелобольных пациентов глубоко вздохнул. Все они всё ещё пребывали в глубоком сне, но мадам Помфри проверила их показатели и просияла от облегчения, радостно хлопнув в ладоши. Хаус не владел магией, но мог определить признаки жизни по старинке и проверял пульс и дыхание вручную почти всю ночь. Имеющегося антидота хватило, чтобы полностью вылечить всех обитателей приёмного покоя, и оставался последний флакон, который мог быть использован для лечения Кингсли, директрисы, а также как минимум десяти человек в Большом зале.

Когда наступило утро, измученный до крайности Снейп принёс в Большой зал ещё двадцать флаконов антидота, а затем снова скрылся в лаборатории. Тем временем Филч патрулировал коридоры с другим персоналом Хогвартса, вооружённым большими распылителями с специальным инсектицидом, в поисках оставшихся носителей ужасной болезни. В Министерство отправили сову с сообщением о причине загадочной болезни и через камин передали инсектицид во все заражённые регионы.

В течение двадцати четырёх часов первые пациенты начали возвращаться в сознание, как будто выходя из глубокого и спокойного сна. Большинство были голодны и не отказывались от специальной питательной каши мадам Помфри. Розмерта принесла сына Минервы и Кингсли, когда они проснулись.

— О, спасибо, спасибо! — пробормотала Минерва со слезами на глазах, прижимая вертящегося ребёнка к груди. — Что бы я делала без вашей помощи!

Снейп неловко отступил, прислонившись к стене, в то время как Хаус наслаждался похвалой.

— Ваш малыш действительно очень милый, — робко улыбнулась Розмерта. — Я буду рада присмотреть за ним, если вы захотите освободить день для чего-то более интересного, чем больничный.

— И позвольте сказать, — с усмешкой заметил Хаус, — что, хоть я и принципиально не люблю детей, этот товарищ, вероятно, был одним из наименее противных экземпляров, с которыми я сталкивался. Кроме его вонючих… экскрементов, конечно.

— И вы ещё говорите что-то о вонючих экскрементах! — упрекнула его появившаяся в дверях Гермиона. — О, Минерва! Кингсли! Я так рада, что вы оба в порядке!

— Единственный оставшийся вопрос — это почему они оба пострадали от укусов блох, но не ребёнок, — задумался Хаус. — В конце концов, не похоже, чтобы у него была какая-то особая защита от блох… или всё же она? Я всё ещё не очень разбираюсь в этой вашей магии.

— О, это просто, — смеясь, сказала Минерва. — Это семейный обычай — обвивать колыбель чесноком. Довольно древняя традиция, но мы её сохранили. Блохи ненавидят этот запах. Жаль, что мы не сделали то же самое для нашей кровати.

— Честно говоря, Минерва, — начал Снейп, — я сомневаюсь, что ванна с чесноком спасла бы, если бы Амбридж решила убедиться, что вы подвергнетесь воздействию её мерзкого зелья. Она и сама покусала бы вас, если бы до этого дошло.

Минерва поджала губы в отвращении.

— Ужасная женщина эта Амбридж. Противная, бородавчатая жаба.

Гермиона расхохоталась, и следом засмеялись и Розмерта, и Хаус. Даже Снейп тихо усмехнулся, пока Минерва и Кингсли в замешательстве хлопали глазами.

— Я сказала что-то смешное? — спросила Минерва, глядя на них, как как на сумасшедших.

— Не совсем, но скоро узнаете, — сквозь хохот заверил её Хаус.

— Спасибо, доктор Хаус, — сказала Минерва, когда смех утих. — Северус рассказал мне о том, что благодаря вам поиск лекарства не занял много времени. Я понимаю, что подобное путешествие причинило вам немало неудобств, но вы помогли спасти наших людей, и мы бесконечно благодарны вам за это.

— Ну, я бы назвал любую ситуацию, в которой жизни спасены, а я разгадал головоломку, чистым выигрышем, — пожал плечами Хаус, а затем обратился к Снейпу: — А теперь как насчёт того, чтобы вернуть меня на мой берег Атлантики?

— Боюсь, не так быстро, — последовал язвительный ответ.

— О, и Гермиона? Оставайся такой же крутой и продолжай надирать задницы и превращать мерзких людей в мерзкие вещи… кроме меня, конечно! — напутствовал Хаус, хватая руку Гермионы и крепко её пожимая. Он усмехнулся при виде её недоумённого выражения лица и, прежде чем она успела отреагировать, быстро наклонился и поцеловал в щёку.

— Ну что ж, доктор Хаус, я бы сказал, что пора в путь, пока ты не исчерпал наше гостеприимство, но похоже, что уже поздно, — одёрнул его Снейп, раздражённо скрещивая руки на груди, когда Гермиона, покраснев, уставилась в пол.

— Не переживай, я не собираюсь её красть, — съязвил Хаус. — В конце концов, очевидно, что она смотрит только на твой…

Он не увидел вспышку заклинания, но почувствовал прошибающий разряд энергии.

— М-м-м, тишина, — злорадно ухмыльнулся Снейп, а затем схватил доктора за ухо и потащил по коридору, не слыша заглушённых заклинанием гневных криков Хауса за спиной.

Он грубо вытащил его из замка и направился вниз по склону холма в направлении того места, где они аппарировали в самом начале.

— Больно не будет, — предупредил он, хватая Хауса за руку и доставая из складок мантии небольшой предмет. — Хотя я практически уверен, что ты, судя по предыдущему разу, скорее всего, вывернешь и завтрак, и обед, когда мы доберёмся.

Прежде чем Хаус успел подумать о том, что можно было бы дать прочитать по губам тёмному волшебнику, он ухнул в темноту.

* * *

— Ха! На этот раз не вырвало! — уныло похвастался Хаус, ткнув пальцем в Снейпа, которого жутко рвало на коленях в траве.

— Ну и молодец. Тебе организовать шары и фанфары? — ответил Снейп, вытирая рот рукавом. — Всё бывает в первый раз.

— Ну, я ведь доктор. Возможно, у твоего кишечного расстройства есть другая причина, — нарочито невозмутимо сказал Хаус. — Например, пищевое отравление.

— У магов не бывает пищевого отравления! — рассердился Снейп.

— Может, ты просто так расстроился из-за моего отъезда, что заболел? — продолжил Хаус, пытаясь казаться невинным, но не преуспел.

Снейп скрестил руки на груди.

— Крайне сомнительно.

— Ну, в любом случае, сделай что-нибудь с этой травой, потому что она ужасно воняет, — Хаус театрально зажал нос, иллюстрируя свои слова.

— Что, ты не хочешь оставить воспоминания о нашей встрече? — съехидничал Снейп, изогнув бровь.

— Нет. Зато я вспомнил ещё кое-что, — ответил Хаус, потирая руки. — Ты обещал избавить меня от боли, если выиграю. Так что валяй. Сними боль. Навсегда.

Снейп вздохнул и поднял палочку.

— Обещание есть обещание. И, к счастью для тебя, я всегда держу своё слово, если это возможно.

Странное покалывание прокатилось от пальцев к бедру, обжигая всё сильнее, пока не начало казаться, что кости горят, но Хаус только сжал зубы, не желая показывать Снейпу, насколько это больно. Когда жар почти заставил Хауса заорать, боль начала ослабевать, а затем совсем стихла.

— Всё, — сказал Снейп, переводя дыхание. — Дело сделано. Но предупреждаю, если ты вернёшься к своим маггловским лекарствам, чары рассеются. Так что всё на твоей совести.

Хаус широко распахнул глаза, когда до него дошло, что сказал волшебник.

— Знаешь, ты мог бы, наверное, избавить меня заодно от синдрома отмены, — предложил он.

— Действительно, я мог бы, если бы захотел, — ответил Снейп, вытирая капли пота со лба. — Но мы об этом не договаривались.

Хаус протестующе открыл рот, но передумал и лишь кивнул.

— Справедливо, — сказал он, протягивая руку для рукопожатия. — Не скажу, что получил удовольствие, профессор, но было чертовски интересно.

— Хорошо сказано, — согласился Снейп, пожимая руку. — Не беспокойся, я уже выметаюсь.

Взметнув полами тёмной мантии, профессор вышел прочь, испытывая очевидное облегчение от того, что наконец избавился от надоедливого доктора.

— Заглядывайте на огонёк, когда поженитесь! — крикнул Хаус, небрежно прислонившись к двери, ведущей на маленький задний двор.

— Без понятия, что ты там бормочешь, — отбрил Снейп, обернувшись, а затем коротко кивнул и испарился с громким треском.

Хаус усмехнулся и закрыл стеклянную дверь, морально готовясь к долгой ночи детоксикации. Этот британский ублюдок всё верно сказал. Он должен был пройти через это.

— Боже, не могу дождаться, когда всё расскажу Уилсону, — усмехнулся зеркалу Хаус. — Желательно часа в три утра, чтобы он отвлёк меня потешной, как обычно, реакцией, когда я буду пытаться выблевать кишки и ползти к викодиновой заначке. Не то чтобы я собирался ему об этом сообщать, конечно.

Передвигаясь от полки к полке лёгкой прыгучей походкой и запретив себе проверять пейджер и сообщения на мобильнике, Грегори Хаус начал собирать всё для грядущей долгой детоксикации в надежде, что будет достаточно силён, чтобы выдержать предстоящие мучения.

* * *

Спустя год с совой прибыло письмо, адресованное доктору Грегори Хаусу. Внутри нашлось приглашение на некое торжество между двумя определёнными известными личностями, которое, вне всяких сомнений, состоится на другом конце света и которое он сможет посетить только за свой счёт, заплатив баснословную сумму. Хаус горько усмехнулся, опираясь на новую любимую трость — с огненным узором у основания — и признал, что, пусть всё сложилось не так, как он планировал, он был прав в одном.

У него действительно была чертовски интересная жизнь.

Примечания:

Примечание автора:

Дорогие, милые, удивительные, терпеливые читатели! Надеюсь, вам понравилось заключение, даже несмотря на то, что (как вы, наверное, догадались) здесь немного больше Снейджера, чем некоторым хотелось бы. Тем не менее я нежно люблю написанный образ Хауса, уворачивающегося от ударов голема и утаскиваемого за ухо нашим любимым мастером зелий. Надеюсь, вам понравилась и загадка! И, насколько мы знаем, жаба Амбридж всё ещё сидит на той полке, молча дергая своей перепончатой лапкой в сторону всего добра, которое происходит. XD

Примечание переводчика:

Спасибо, что были с нами и прошли этот путь с начала и до конца :) Я получила невероятное удовольствие от этой истории несмотря на сладко-горький финал. Практически забыв о результате реабилитации Хауса за долгий период между первым чтением этого фанфика и окончанием перевода, я была искренне удивлена так же, как, вероятно, и вы сейчас. Надеюсь, что вы получили удовольствие от этого хитросплетения канонов, а может быть, и вдохновились приобщиться к Хаусу.

Не забывайте сходить под оригинальную работу и поставить кудос автору! Люблю!