Антумбра (гет)

Алина не хотела жить.

Вернее, она не хотела жить вот так.

На осознание правды ушло десятилетие. Теперь, когда не надо подавлять силы, Алина перестала болеть. Ей уже за тридцать, а она выглядит как подросток. Алина смотрит на свое отражение в зеркале и криво улыбается.

«Что бесконечно? Вселенная, жадность и я».

Сначала уходит Мал, за ним Николай. Гриши живут дольше, но со временем уходят и они. Зоя держится дольше всех, жалуется на морщины и седые волосы, словно Алина не боится ее потерять, а она сама не страшится оставить Алину одну.

Детей у Алины нет. В конце концов она остается одна.

— Теперь ты понимаешь.

Алина живет на опушке в маленькой хижине, о которой дети складывают страшилки. В ее жизни так много призраков, что она не разу осознает, чей голос слышит.

Неспешно, она перевернула страницу книги, которую читала.

— Прошло двести лет, и все, что ты можешь сказать, это: «я же предупреждал».

От звука шагов у Алины кровь застывает в жилых. Потому что обычно призраки ходили бесшумно. Алина посмотрела на запястье. Когда-то она держала в руках силу, равную его.

Шаги остановились. Бледная, но не холодная, рука накрыла ее ладонь. Алина сжала запястье, нащупывая пульс.

— Скажи, что ты ждал не для того, чтобы преподать мне урок.

Пальцы легким касанием приподнимают ее подбородок, и холодный камень, в которое превратилось ее сердце, разбивается. На красивом лице Дарклинга намек на улыбку от хорошо сыгранной игры. Он тоже не изменился. Она могла бы порезаться о его острые скулы.

Или порезать его самого.

— Ты способная ученица, Алина, — мягко произносит он. — Но понять истину можно только одним путем.

Истина — это зияющая пасть вечности. Щемящее, горькое одиночество. Алина должна убить его. Она хочет убить его. Книга падает на пол, когда она вскакивает, хватает Дарклинга за ворот черного кафтана…

И целует. Происходящее неправильно, но от нее самой остались лишь осколки, и когда Александр прижимает ее к себе, она зарывается пальцами в смоляные волосы. Ненависть подступает к горлу, и она кусает его за нижнюю губу. На языке появляется острый вкус крови. Тихий смех. Его или ее? Ей не хочется знать.

— Не оставляй меня одного, — шепчет он ей в губы, и перед Алиной проносятся воспоминания, пока не остается только одно.

— Ненавижу тебя, — она сильнее жмется к нему. «Не оставляй меня». — Я тебя ненавижу.

Александр не уходит. И Алина не знает, наказание это или благословение.

Вечность — слишком долгий срок для войны.

Было время, когда сама мысль о вечной жизни в борьбе приводила в ужас. Но спустя столько лет страх стал привычным спутником. Не другом. Алина давно не называла кого-либо другом.

— Давно не виделись.

Александр расслаблено сидит на троне. Алина не торопясь подходит к возвышению. Александр улыбается, и она возвращает улыбку.

— Мне надоело одиночество, — правда дается легко. Ей нечего скрывать от этого человека.

— Я чувствую себя использованным, Алина.

— Хорошо.

На возвышении два трона. Солнечная Святая и Дарклинг сменяли друг друга, но никогда не правили вместе. Можно сказать, играли.

Алина опускается на трон, кладет руку на подлокотник. Мгновение, и бледные пальцы накрывают ее руку. Алина позволяет. Она призрак женщины, которой когда-то была, и может делать все, что ей заблагорассудиться.

— Посол ждет, — прошептала Алина, больше из желания возразить, чем из-за беспокойства. Ей нравятся противоречия, когда дело касается мужа.

— Пусть подождет, — выдохнул ей на ухо Александр.

Алина согнула запястья закинутых за голову рук и улыбнулась, когда муж инстинктивно сжал усилители. Пытался удержать на месте ее или их? Спустя триста лет она остро осознавала, как сила и чувственность связывала их.

Временами она это ненавидела.

Муж что-то прошептал ей на ухо, оставил невесомые поцелуи на подбородке. Алина откинула голову и засмеялась, когда ощутила кожей его ухмылку. Пока муж отвлекся, она высвободила руку и провела по смоляным волосам, стянув с них резинку. Затем взяла мужа за подбородок и подняла его лицо к своему.

Ледяной взгляд серых глаз растаял. Алина коснулась губ. Нить силы натянулась.

— Если Фьерда из-за этого объявит независимость, я очень расстроюсь.

— Я уже пережил твой гнев, — лицо мужа покрывали едва заметные шрамы. Алине они очень нравились. — Можно сказать, я знаю, чего он стоит.

— Ты многое можешь сказать, — фыркнула Алины, и притянула его, чтобы поцеловать.

— Ты была безрассудна сегодня.

— Прости? Я вытащила тебя из-под огня, мой суверенный, — Алина ухмыльнулась. — Ты должен на коленях благодарить меня.

Темная вспышка во взгляде мужа вызвала у нее приятные мурашки. Она не шелохнулась, когда Александр подошел вплотную и собственнически обхватил ее за талию. Мир думал о Дарклинге, как о холодном создании, и Алина не спешила развеивать это заблуждение. Ей нравилось, что эта сторона мужа известна только ей.

— Неужели?

Алина положила руку мужу на плечо, другой зарылась в волосы. Александр прикрыл глаза от удовольствия, и она тихонько засмеялась.

— Ты знаешь, что это правда.

— Если ты думала, что я в опасности, мне придется пересмотреть свое высокое мнение о твоем понимании стратегии.

Алина подалась вперед, покрывая шею нежными поцелуями. Муж с едва слышимым стоном откинул голову, предоставляя ей лучший доступ.

— Если тебе не грозила опасность, значит, и мне тоже.

Александр провел ладонями по ее спине.

— Значит огонь был не таким сильным. Так что я останусь стоять.

— Не мы были в опасности, — Алина провела зубами по яремной вене. Языком она чувствовала чуть участившийся пульс мужа. — Отказники были счастливы поблагодарить гришей, за то, что те спасли их жизни.

Муж вздохнул. Запустил руку ей в волосы, ероша аккуратно уложенные локоны, и повернул ее лицо к себе. Алина зашипела, но не от боли. Под его горячим взглядом она чувствовала себя обнаженной.

Впрочем, идея сбросить одежду показалась весьма соблазнительной.

— Ты слишком печешься об отказниках.

— А ты о них совсем не волнуешься, — Алина убрала упавшую прядь волос с его лица. — Хороший баланс. А теперь признай, что я права и извинись.

Александр мгновение смотрел на нее. Алина не отводила взгляд, пока он не сдался и медленно поцеловал ее. Алина прижалась к нему сильнее.

— Разве я не выразил свою благодарность?

Алина поцеловала его в ответ, прикусив нижнюю губу.

— Это ты тоже можешь сделать.

Алина никогда не призналась бы вслух, как страшно ей стало, когда муж споткнулся.

Пожалуй, лучше всего Дарклинга можно описать словом «точный». Раз в десятилетие он мог потерять самообладание, но Алина в последнее время открыто не бросала ему вызов.

Она замешкалась. Но они находились одни в коридоре, поэтому она осторожно положила руку мужу на поясницу.

— Ты болен.

— Дела не ждут.

— Так ты не излечишься.

Взгляд, которым одарил ее Александр, обратил бы армии в бегство, но Алина только закатила глаза и сильнее надавила ему на спину. После секундного сопротивления, муж позволил отвести себя в покои.

— Если бы я знал, что больным вызову у тебя сострадание, попробовал бы этот способ пару столетий назад.

— Сделал бы себя уязвимым? — фыркнула Алина.

— Ты собираешься воспользоваться мной, Заклинательница Солнца?

— В твоих мечтах, Дарклинг.

Дарклинг редко спал.

Поначалу это тревожило Алину. В основном потому, что Дарклинг развлекает себя тем, что наблюдает за ней, пока она спит.

Он никогда не пытался убить ее (не удивительно, что он опасается смыкать глаза рядом с ней, ведь она не раз пыталась убить его). Но есть вещи похуже смерти, и Алина чувствует их тяжесть, когда муж смотрит на нее. Особенно, кода она уязвима.

Но человек ко всему привыкает.

— Золотые слова,- сказала Алина балдахину над головой, морщась, когда через занавески пробиваются солнечные лучи. Она ждала, что муж властно обхватит ее за талию и отпустит сухой комментарий, развеивая утреннюю негу.

Но ничего не произошло. Нахмурившись, Алина приподнялась на локте. Муж спал, и смоляные волосы упали ему на лицо. Все еще пребывая в замешательстве, Алина улыбнулась. Александра редко можно было увидеть с распущенными волосами; обычно она сама снимала повязку.

Алина наклонилась и нежно убрала пряди с его лица. В какой-то момент она перестала бояться этого мужчину.

Наслаждаться им вот так оказалось, к удивлению, приятно. Алина очертила подбородок, коснулась губ. Вздохнула и легонько поцеловала мужа.

— Ты был прав.

«Столетие или около того, и какой я стала?»

Алина ни капельки не удивилась, когда муж улыбнулся. Только закатила глаза и села в постели. Спиной она чувствовала взгляд Александра.

«Счастливой».