Парадоксальное (джен)

Где-то между пространством и временем, Тенью и миром реальным в туманном лесу, скрываясь меж светом и тьмой, неспешно двое бредут, и странный ведут разговор.

— А ведь юной когда-то была и я, и немало со мной случалось...

— Знаю, а как же об этом не знать? Но до сих пор взрывчатого порошка кунари осталось?

— О друг мой, какой нескромный ты задал вопрос, но попытаюсь ответить... Напомнить о том, как закончился пятый Мор, и что настало за этим?

— Милое времечко, спутаны судьбы, что свершено, того не вернуть...

— Я бы сказала иначе, но это ведь вечный наш спор.

— Твоя судьба и так озадачит, зачем говорить про Ферелден и Киркволл?

— Ну а о третьем фрагменте мозаики? Когда то ли был он, то ль будет?

— Ну а том, как спадали оковы?

— Меня не было там... Сам забыл иль напомнить?

— Что ты, ведьма, не дуйся. Гнев тебе не к лицу.

— Ладно. Прощаю на время. Расскажу я историю жизни свою.

— Интересно то будет...

— А может и нет. Родилась я когда не припомню наверно, но не в этом рассказа-то суть. Была молода, красива и рьяна, вмешалась вечных богов я в игру. А потом, испугавшись того, что создала, бежала сквозь зеркальную гладь в мир другой. В чём же ужас тот был? Мать родную (точнее приёмную, но пафос не тот) убила...

— Бывает...

— Дай доскажу. Но оказалось, что нет мне покоя. Из праха как феникс восстала она, и поняла я — мне надо бежать. В последний момент я укрылась от гнева в древнем проклятом стекле.

— А дальше?

— Новый мир оказался приветлив сначала, пока вдруг... Но я не о том. Скиталась годами, ты знаешь, видала я много за эти века. Меня ведьмой болотной прозвали, наврали, что ем я детей. И знала я, что дочь ведь обманет, но мне ли бояться смертей? Летела я на крыльях драконьих чтобы догнать, не пустить... однако коварным зеркала звоном оборвалась последняя нить, и долго скиталась во мраке, грядущее с прошлым кляня... А ну-ка скажи-ка, Создатель, зачем тебе эта игра?

— Какая игра, жопа огра? Ты ведьма, в своём-то уме? Присочинить что ль нельзя уж немного, чтоб развлечься мне и тебе?

И двое замолкли. Слов не было больше. Без слов ведь понятно им всё. Одна ведь было своей собственной «дочью», другой же Создатель, упоенный врун и рассказчик, и гном.