Возвращение завоевателя (джен)

Люциус Малфой открыл глаза и почувствовал, что лежит на жëстком полу. При попытке встать его тело пронзила резкая, острая боль.

Сдержав рвущийся наружу крик, Люциус дождался, пока она немного утихнет, осторожно поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.

Он явно был в темнице: лишённое света мрачное помещение с низким потолком, покрытые плесенью стены, решётка вместо двери. Спёртый воздух, от которого так трудно дышать.

Внезапно послышался чей-то стон. Бывший пожиратель устремил взгляд в сторону звука и обомлел.

Привыкшие к темноте глаза заметили у одной из стен лежащую на полу женщину, в которой мужчина узнал свою жену Нарциссу. Она явно была без сознания. Обеспокоенный Люциус хотел подбежать к ней, но ноги отозвались болью. Люциус упал лицом вперëд, встал на четвереньки и пополз к жене.

"Что это происходит? — думал он. — Мы с женой заперты в темнице. Кто мог нас сюда затащить? Зачем? Месть за погибшего на войне родственника? Но скоро мы предстанем перед судом. Чем это нас так околдовали, что Цисси до сих пор без сознания, а я ходить не могу? Заклинанием? Зельем?"

Он не успел доползти до супруги: раздались скрип двери, стук женских каблуков и лязг решëтки. Оглянувшись, Люциус увидел бегущих к темнице сестëр Гринграсс: Дафну и Асторию. Увидев их, мужчина понял, что они с женой находятся в собственном поместье: вскоре должна была состояться свадьба Драко с Асторией Гринграсс, и она гостила у семьи жениха. Неизвестно по каким причинам, но еë сестра Дафна прибыла к Малфоям вместе с ней. Хотя старшую могли прислать проследить, чтобы Драко не сорвал цветок наречённой раньше времени.

— Что происходит? — спросил Люциус. Его голос был тихим и слабым, от слов после долгого молчания горло начало болеть, во рту пересохло.

— Тише! — произнесла Дафна. — Нам нужно спешить, пока Драко не вернулся.

Они с сестрой опустились на колени около Нарциссы и Люциуса, из рукавов скользнули палочки, замелькали вспышки заклинаний. Затем, Астория достала из-под мантии пузырëк с каким-то зельем. Еë сестра раскрыла лежащей без сознания хозяйке поместья рот, в который отправилась примерно половина содержимого флакона. Через несколько секунд веки леди Малфой дрогнули, еë дыхание выровнялось, а будущая невестка молча протянула пузырëк Люциусу. Тот без слов осушил его, поморщившись от горечи.  Очень скоро по телу разлилось тепло, боль отступила, и бывший пожиратель поднялся на ноги.

— Идёмте, — шепнула Дафна, и Люциус впервые со дня свадьбы взял супругу на руки. Астория наложила на них чары невидимости, и они осторожно двинулись к выходу.

Всё было тихо, казалось, будто в поместье нет ни души, однако Астория и Дафна были напряжены и не выпускали из рук волшебные палочки. Люциус ступал им вслед, боясь уронить жену и издать малейший шум: волшебники лучше магглов чувствуют опасность, и Люциус ощущал её каждой клеткой своего тела и ругал себя площадной бранью за то, что не мог защитить жену в битве. В том, что скоро придётся сражаться, он не сомневался: в бытность пожирателем смерти он побывал во многих схватках и давно научился их предугадывать заранее.

Его опасения оказались верными: едва они вошли в гостиную, где располагался камин, за их спинами захлопнулась дверь. От стены в девушек полетел ярко-алый луч заклинания. Спешно выставленный Асторией щит поглотил его прежде, чем он попал в цель.

Из угла комнаты разъярённой кошкой выпрыгнула Панси Паркинсон. Легко взмахнув рукой, она наколдовала отменяющее заклинание, срывая покров невидимости со старших Малфоев.

Скользнув по ним полным отвращения взглядом, Паркинсон повернулась к сёстрам Гринграсс.

— Вам была оказана великая честь стать родственниками Драко Малфоя, — проговорила она. — А вы не оценили её! Редукто! Инсендио!

Девушки увернулись от заклинаний и, резко описав круг, будто в танце, оказались лицом к противнице, но невербальный экспеллиармус лишил Асторию оружия, а беспалочковый Остолбеней сбил Дафну с ног. Она ударилась головой и лишилась чувств.

Панси гадко улыбнулась и развернулась к Люциусу, вскинув палочку.

— Сейчас! — раздался крик Астории.

Прозвучал хлопок трансгрессии, Панси Паркинсон исчезла, а рядом с местом, где она находилась появился домовик.

— Вам нужно немедленно уходить! — быстро проговорила Астория, заталкивая Люциуса с женой в камин. — Куда вас отправить?

Люциус задумался.

"Куда? Хороший вопрос. Нужно место, в которое Драко ни за что не сунется, где будут люди, способные нам помочь и, главное, не отказавшие бы в помощи пожирателям смерти".

К счастью, Люциус знал такое место.

— Нора Уизли! — вскричал он.

В тот же момент вверх взметнулись языки зелёного пламени.

* * *

Гарри, Гермиона, Рон и Джинни вынырнули из омута памяти. Несколько минут они молча стояли, переглядываясь друг с другом.

— Ну что? Ты всё проверил? — спросил Гарри у Билла.

Билл, Флёр и Молли стояли над лежащими на диване Малфоями. Нарцисса пришла в себя, и Молли отпаивала её зельями. Билл и Флёр с помощью легиллименции и сыворотки правды допрашивали Люциуса.

— Да, — кивнул первенец Артура и Молли. — Всё увиденное нами — правда.

— Судя по воспоминаниям, покалечил их Драко, — задумчиво произнесла Гермиона. — Но для чего он это сделал?

Люциус поморщился от головной боли — легиллименция процесс трудный и неприятный — и принял сидячее положение.

— Просто мой сын не знает благодарности! — проворчал он, с беспокойством глядя на жену. — Мы ведь его вырастили, воспитали, заступались за него, даже когда не следовало, оберегали его от принятия Тёмной метки, а он воспользовался моим арестом и мягкостью матери, чтобы получить знак пожирателя смерти! Когда он услышал задание лорда, то прибежал к Цисси в слезах. Она кинулась к Снеггу, взяла с него Непреложный обет и в течении всего года тайно проникала в Хогвартс, чтобы присматривать за Драко.

Он замолчал, переводя дыхание, а Нарцисса, отстранив Молли, с грустью посмотрела на Гарри.

— Между тобой и твоей магглокровной подругой тогда появились взаимные чувства, — проговорила она, глубоко вдыхая. — Ты начал подозревать Драко в присяге Лорду. Подружка тебе не верила, но помогала следить за Драко. Вдвоём вы могли бы сорвать миссию моего сына; и я околдовала вас, внушила вам любовь к вашим рыжим приятелям. Это подействовало: твоим подозрениям никто не верил.

Повисла гнетущая тишина. Гарри, словно поражённый громом, смотрел то на Рона и Джинни, то на Гермиону, то на Нарциссу Малфой. Он не мог, не хотел поверить её словам. Ведь это он сам влюбился в Джинни, а Гермиона по своей воле выбрала Рона! Но тихий голос из глубин подсознания твердил: это ведь объясняет многое — странное поведение Гермионы, его внезапную влюблённость в Джинни, ревность Рона...

Гарри помотал головой. В своих отношениях с Гермионой, Джинни и роли в них миссис Малфой можно разобраться потом, а сейчас есть более важные дела.

— Так почему Драко напал на вас? — Гермиона, как всегда, оказалась самой крепкой из них и, опередив Гарри, задала, пожалуй, самый важный вопрос. — Воспоминания мистера Малфоя об этом ничего не говорят.

— Конечно, не говорят, — кивнула Нарцисса. — Сегодня утром Драко заявил нам, что знает, как вернуть утраченное величие и преумножить его, и попросил денег на свой проект. Люциус стал кричать, что Малфои не могут позволить себе участие в авантюрах, не сейчас, когда мы едва остались живы. Тем более накануне суда над нами, когда каждый наш шаг контролируют мракоборцы. Драко оглушил отца и попытался напасть на меня. Я сумела спрятаться и подслушать его разговор с Паркинсон, Гойлом и Ноттом, которых он впустил в поместье после ссоры с Люциусом.

— О чём они говорили? — спросил Гарри.

— Они планируют возвращение Магической Британии к временам Вильгельма Завоевателя.

— Зачем им это надо? — не понял Рон. — Чем им наше время не понравилось?

— Малфои, Крэббы, Гойлы, Нотты, Гринграссы, Паркинсоны и Булдстроуды прибыли в Англию вместе с Вильгельмом и получили от него огромную власть, — ответил Люциус. — Без их совета нормандец не делал почти ничего. Должно быть...

Он не договорил. Его лицо вытянулось. Гарри, Артур и Билл напряглись.

— Где были сёстры Гринграсс во время вашей ссоры с Драко? — быстро спросил Гарри.

— Они очень изнеженны, — ответила Нарцисса, безуспешно пытаясь подняться, но более сильная Молли пресекла все её попытки. — Они всегда вставали не раньше десяти часов. Ссора произошла в семь тридцать...

— Дура! — вскричала Джинни. — Какая же вы дура.

Снаружи послышались хлопки трансгрессии. Вслед за ними раздались звуки боя и крики.

Гарри, Гермиона, и Джинни одновременно вскочили на ноги с палочками в руках. Билл и Артур, дав остальным знак остаться в доме, ринулись ко входу, а Флёр и Молли, прикрыв окна занавесками, стянули Малфоев с дивана на пол.

Одно из окон разбил луч заклинания, следующий луч превратил в лоскуты занавеску. В разбитое окно пролез Гойл.

Закипела скоротечная схватка, в которой у бывшего слизеринца шансов не было — пятеро против одного. Гойл лишился сознания, был связан и отправлен обратно.

У Гарри закончилось терпение. Нора была его родным домом, а Уизли — его семьёй. И сейчас его дом и семья подверглись нападению. Он, Гарри, должен был биться за эту семью, а не сидеть внутри.

Не думая больше ни о чём, Гарри выскочил через разбитое окно и столкнулся с Гойлом и приведшим его в чувство Ноттом.

Гойл сломал при падении ногу и биться не мог, а вот Нотт кинулся на Гарри, запустив в него связку заклинаний. Колдовал он быстро, заставляя бывшего гриффиндорца уходить в оборону. Поттеру пришлось бы плохо, но тут сверху на его соперника с протяжным воем свалился упырь. Угодив Нотту в голову, обитатель чердака Норы начал избивать и царапать его.

Гарри, воспользовавшись этим, связал Гойла и бросился туда, где слышались голоса Артура и Билла.

Прибыв на место, Избранный увидел, что отец и сын сражаются против группы из пяти или шести колдунов. Гарри ринулся им на помощь, заметив, что Гермиона и Джинни присоединились к нему.

— Кто эти люди? — спросил юноша, отправив одного из противников в полёт.

— Бывшие егеря и просто преступники из Лютного переулка! — отозвался Артур, поразив одного из противников. — За плату сделают любую грязную работу.

Пока шёл этот краткий диалог, Джинни и Гермиона прорвались к ним и взрывным заклинанием подняли облако земли и пыли, ослепившее врагов, а летучемышинный сглаз довершил дело, рассеяв нападавших.

Послышались новые хлопки трансгрессии. Гарри, решивший, что это мракоборцы, улыбнулся, но крик Молли, произносящей боевые заклятия, не оставил от его радости и следа: поляну перед домом семьи Уизли заполонили наёмники.

Вновь замелькали вспышки заклинаний. Защитники Норы разбились на группы и отбивали всё более яростные атаки врагов, среди которых Гарри привиделся Драко.

Артур и Билл, используя неизвестные Гарри заклинания, заставляли атакующих бросаться на своих, убегать от боя с криком ужаса либо застывать без движения. По поляне носился упырь, нападающий то на одного врага, то на другого. В воздухе летала принявшая птичью форму Флёр, осыпающая бандитов огненными шарами. Гарри и его подругам приходилось использовать скудный арсенал заклинаний из школьной программы. Правда, это были уже не жалеющие врага школьники: после битвы за Хогвартс Гарри и его друзья без стеснения ранили и калечили противников.

Одно из заклинаний сумело поразить мистера Уизли, а затем и отвлёкшуюся на отца Джинни, поэтому обороняющиеся отступили, забрав пострадавших и сами получив ранения.

— Почему в министерстве не заметили всплеска магии у нас? — задыхаясь, спросила Джинни, посылая в окно летучемышинный сглаз и "бомбарду", при том что сама сидела в кресле и её рану пыталась лечить Флёр.

— Скорее всего, — ответил ей отец, — дом окружён какими-то чарами. А это значит, что атака повторится.

Словно в подтверждение его слов, в гостиную вбежал Билл.

— Надо уходить отсюда! — крикнул он. — У них снова свежие бойцы, с мётлами. И, что хуже всего, с ними Драко.

— Почему же это хуже всего? — спросил Рон, наблюдая за устроенным заклятием сестры хаосом: летучие мыши на время заставили врага отступить, только обездвиженный Гойл лежал на поляне. — Малфой ведь идиот и вряд ли может помочь им победить.

— Этот идиот притащил с собой все темномагические артефакты из уилтширского поместья и, судя по всему, собрался с их помощью взорвать дом! Его наёмники помогут ему с воздуха, а из нас никто, кроме Флёр, не умеет сражаться на мётлах, и перевеса уже нет: папа и Джинни ранены и мама больше беспокоится о них, нежели о сражении, упырь ушёл в лес.  У нас около десяти минут. Я сумел обездвижить летунов, наложил на них "Иммобилус", и на это ушло много сил, я ослаб, врагов много, — пояснил он.

— Лучше разделиться, — сказал мистер Уизли. — Они могут трансгрессировать, значит антитрансгрессионный купол не выставлен. Билл и Флёр уйдут в коттедж "Ракушка", мы с Молли и Джинни — в штаб Ордена на Гриммо двенадцать, а Гарри, Гермиона и Рон возьмут с собой Малфоев и уйдут в...

— Я знаю, куда идти! — откликнулась Гермиона. — Но почему с Малфоями идём мы?

— Мы более сильные волшебники и переместимся туда, где лучшие условия для раненных; и Драко, скорее всего, пошлёт погоню именно за нами.

Когда Билл с женой и чета Уизли с дочерью исчезли, Гермиона подошла ближе к дивану.

Взмахом палочки она приманила из безразмерной сумки лупу без стекла. Гарри схватил за руку Нарциссу Малфой, Рон одной рукой уцепился за плечо Люциуса, другой — за плечо Гарри, а сам Поттер обнял Гермиону за талию.

— Элементарно! — чётко проговорила подруга, и Гарри почувствовал рывок портключа.

Приземление было мягким. Открыв глаза, Гарри понял, что произошло это благодаря пушистому узорчатому ковру. Встав на ноги, Гарри помог подняться Гермионе и миссис Малфой, в то время как Рон пытался помочь Люциусу. Мистер Малфой, силясь встать самостоятельно, сохранив своё достоинство, больше мешал ему, нежели помогал.

В ту же секунду перед ними возникло два патронуса, голосами мистера Уизли и Билла сообщивших, что у них самих всё в порядке.

Отряхнувшись и пригладив одежду, Гарри отправил им ответные сообщения и огляделся. Они находились в гостиной какого-то дома. Через большое окно лились лучи солнечного света, освещая комнату и позволяя лучше рассмотреть её. На одной из стен висела большая картина с изображением водопада, почему-то вызвавшая в памяти трёх друзей образ "Гибели воров" в банке Гринготс. Прочие стены были обклеены либо потемневшими от времени обоями, на которых виднелись странные узоры, либо старыми газетами. Недалеко от крепких плотно закрытых дверей располагалась идущая наверх лестница, у подножия которой стояли письменный стол и два стула, левее от них — книжный шкаф, на полках которого вместе с книгами были газеты и сшитые между собой тетрадные листы. Такой же шкаф, но уже заполненный папками, какие Гарри видел в архивах библиотеки маггловской школы, находился в глубине комнаты. Чуть правее стоял камин. Почти вплотную к этому камину были расположены два кресла, между которыми находился столик, на каких во время министерских приёмов стояли напитки. Хозяин дома явно много курил: в гостиной стоял запах табака.

— Где мы? — спросил Люциус, осматривая ковёр, на котором лежал полминуты назад.

— В доме Шерлока Холмса, — невозмутимо ответила Гермиона, отбрасывая уже ненужную лупу.

Гарри и Рон посмотрели на неё с удивлением. Гермиона закатила глаза и уже хотела объяснить, кто это, но Гарри, моргнув несколько раз, спросил её:

— В доме сыщика из книг рассказов Артура Конан Дойла? Ты шутишь? — Гарри ещё раз оглядел комнату и заметил стоящего на лестнице мужчину.

Он был стар: гладко выбритое лицо покрылось морщинами, седые волосы были уже редки, заставляя подозревать, что старик носит парик. Высокий и худощавый житель дома внимательно смотрел на гостей серыми глазами, чуть наклонившись вперёд и сжав лакированный поручень тонкими пальцами.

— Нет, молодой человек, она не шутит, — прозвучал его скрипучий голос, и человек осторожно, но в тоже время быстро, спустился к нежданным гостям. — Я действительно Шерлок Холмс, и вы находитесь по адресу Бейкер-стрит, двести двадцать один бэ. И чтобы доказать это, я скажу, что вы, прежде чем прибыть сюда, участвовали в бою.

Гарри кивнул, внимательно глядя на старика. Тот улыбнулся.

— Как вы узнали о том, что мы сражались? — удивлённо спросил Рон. В его голове мелькнула мысль, что Шерлок Холмс, должно быть, могучий волшебник, уступающий в силе одному только Дамблдору — ведь, единожды посмотрев на них, он смог узнать о том, чего и сам не видел. Но Рон, выросший в магическом мире, не слышал ничего о Шерлоке Холмсе, хотя Гарри и говорил о книгах какого-то Дойла про этого человека. Рону впервые в жизни пришла мысль, что чтение — весьма полезное занятие.

— Нет ничего проще, — ответил Холмс, подведя гостей к креслам у камина. На них усадили Люциуса и Нарциссу, а Гарри, Гермиона, Рон и мистер Холмс расположились на стульях, и хозяин дома продолжил: — Вы тяжело дышали, как если бы вам пришлось много и быстро передвигаться; когда ваш друг заметил меня, то перехватил свою волшебную палочку таким образом, чтобы в случае чего можно было быстрее атаковать или же защититься; вы стояли и оглядывались, словно ждали атаки. На вашей обуви почва, характерная для Девоншира, значит прибыли вы из Норы, куда ваши спутники, — он положил перед тремя друзьями выпуск "Ежедневного пророка", на первой полосе которого красовалось лицо Люциуса Малфоя, — сунутся только в экстраординарном случае, но вы не брали их в плен, иначе они не были бы так спокойны рядом с вами. И ещё одно. — Холмс хитро прищурился и произнёс громким шёпотом: — Этот портал я дал своей племяннице на случай экстренной эвакуации. Вывод: в Девоне произошло сражение, в результате которого вам пришлось срочно бежать, и произошло это только что, ведь вы не расслабились до сих пор.

Рон и Гарри сидели поражённые словами нового знакомого. Простота и логичность его рассуждений произвели на друзей серьёзное впечатление.

— Племяннице?! — воскликнул Гарри, переводя взгляд с Гермионы на Шерлока и обратно.

— Моя бабушка — сестра жены его брата, Майкрофта Холмса, — ответила Гермиона, видя, что и Гарри, и сыщик смотрят на неё. — Мистер Холмс нашёл меня перед четвёртым курсом, мы с ним переписывались потом, и перед седьмым курсом прислал мне этот портал.

— Значит, вы волшебник, мистер Холмс? — спросил его Рон, радуясь своей догадке.

— Нет, — покачал головой "дядя" Гермионы. — Я сквиб и стал детективом-консультантом после неудачной попытки отца устроить меня на работу в министерстве магии. Портал для меня сделал один знакомый. Я рассчитывал, что моя родственница и вы окажетесь здесь, и мы все вместе будем выполнять миссию Дамблдора, ведь вам нужна была помощь. Но Гермиона порталом не воспользовалась. Почему, кстати?

— Тебя тогда поразила какая-то болезнь, и ты почти не вставал с постели, мне не хотелось беспокоить тебя, и побег со свадьбы Билла и Флёр перемешал всё у меня в голове.

—  Только побег? — подала голос Нарцисса. — Скорее, мои чары ещё хорошо действовали, мешая тебе соображать!

Гарри помрачнел. Слова Нарциссы напомнили ему о её колдовстве и о разговоре, которого юноше хотелось избежать.

К счастью, знаменитый сыщик помог ему в этом:

— Но сейчас вы здесь. Что случилось?

Друзья переглянулись и начали рассказ о том, что произошло этим утром в Норе.

* * *

Внимательно их выслушав, мистер Холмс откинулся на спинку стула, закрыл глаза и задумался.

— Когда вы поняли, что бой сестёр Гринграсс и мисс Паркинсон не настоящий? — спросил он через три минуты.

— Я мало знаю об их семье, но в Хогвартсе Дафна и Астория всегда держались обособленно, думали только о себе и вряд ли стали кому-то помогать, но тут почему-то бросились спасать узников. А ещё если они так изнеженны, как говорит миссис Малфой, то почему не струсили, а вступили в схватку с Панси? Когда я услышал их фамилию в числе сподвижников Вильгельма Завоевателя, то подумал, что они подстроили эту сцену, — ответил Гарри.

— Неплохо, — одобрил Холмс. — Но я не знал самих сестёр и ничего о них сказать не могу. Но мисс Паркинсон, исходя из рассказов Гермионы, вела себя неестественно и странно — заклятие отмены требует указания цели, значит Паркинсон знала, где находятся Малфои-старшие, и не убила их, переключившись на их спасительниц. Почему?  Я думаю, всё случилось так: незадолго до суда над богатыми преступниками наследник будущих подсудимых требует от них денег на опасное предприятие; когда ему отказывают, наследник запирает отца в подвале, а матери удаётся скрыться, но она тоже оказывается в заточении, хотя и не помнит, каким образом. Их спасают две девушки, спящие обычно необыкновенно долго. Почему люди долго спят?

— Не спали ночью, — пожал плечами Рон, получив кивок Холмса.

— Да. Ни Драко, ни Гойл, ни Нотт, ни Паркинсон не могли оглушить миссис Малфой — они обсуждали свои планы, причём обсуждали открыто, не подозревая о том, что их подслушивают. Но! Сёстры вполне в состоянии это сделать. Вы ведь не видели, когда они заснули вчера? — обратился он к хозяевам Малфой-Мэнора.

— Не обратила внимания, — подумав, сказала Нарцисса.

— А если предположить следующее: сёстры, дождавшись, пока все уснут, обследуют поместье, запоминая расположение всех мест, где можно спрятаться, а утром отсыпаются. Вчера они легли спать раньше, а утром скрывались под чарами на случай, если кто-то из хозяев Мэнора уйдёт от Драко. Когда так и происходит, они обыскивают все найденные тайные места, находят леди, потом спасают узников, сразившись с кем-нибудь, побеждают и отправляют спасённых в безопасное место, которое сами спасённые и указывают.

— А затем, — продолжил Гарри, уловив мысль сыщика, — к этому месту отправляется отряд, чтобы уничтожить и Малфоев, и тех, кто решил им помочь. Когда Люциус и Нарцисса Малфой не появляются в суде, их признают виновными, а Драко получает всё имущество своей семьи и осуществляет свои намерения. — Поттер задумался на несколько секунд и покачал головой. — Драко слишком глуп для того, чтобы придумать такой план, да и дружки его не умнее.

— Значит, за ними кто-то стоит! — воскликнула Гермиона. — И он же подсказал идею по возвращению Англии к временам одиннадцатого столетия. Дядя, нам...

— Нужна моя помощь? — Холмс выпрямился и поглядел на гриффиндорцев. — Мне больше ста тридцати лет! Я уже давно не вёл расследований, почему вам нужна именно моя помощь? Почему вы пошли не в Министерство, к мракоборцам, или к соратникам по прошлой борьбе?

— Министерству и мракоборцам доверия нет, — отчеканила Гермиона. — Едва во главе его встал Бруствер, как все начали плести интриги. Мракоборцы служили Волан-де-Морту, сдались, едва погиб их лидер, и никто не может гарантировать, что среди них никто не связан с Драко. Орден? Мало кто из выживших согласится нам помочь, все скажут: "Но ведь Тёмный лорд повержен, зачем нам воевать вновь?" Наши друзья нам помогут, но даже так мы едва ли сумеем остановить Малфоя, ведь знаем его план лишь примерно и не сможем вычислить кукловода, а твой дедуктивный метод поможет нам! Ты сможешь вновь провести расследование, как в молодости, перестанешь здесь чахнуть, передашь нам свой опыт, спасёшь Англию и...

— Ладно, я понял! — остановил её сыщик. — Я помогу вам. В конце концов, такого дела у меня ещё не было никогда.

Гарри с восхищением взглянул на свою подругу. Если он правильно помнил прочитанные до Хогвартса рассказы, то Шерлок Холмс отличался твёрдостью характера, и если он говорил, что за дело не возьмётся, то своё мнение менял очень редко. Гермионе же удалось заставить его передумать.

— Итак, — начал мистер Холмс, — прежде чем приступить к расследованию этого дела, нам нужно понять, в чём конкретно состоит план Драко и его друзей. Миссис Малфой, — обратился к ней сыщик, — вы говорили, что ваш сын собирается вернуть времена Вильгельма Первого?

— Да, — голос женщины был полон раздражения, видимо, её злили сомнения в правдивости произнесённых ею слов. — Он говорил следующее: только Норманн отдавал чистокровным должное уважение. Мы должны вернуть его время.

— Вы уверены, что Драко не говорил иносказательно? — уточнил Холмс.

— Он не умеет говорить иносказательно, — проворчала Нарцисса. — У него на языке ровно то, что он имеет в виду.

— Но как в таком случае он собирается выполнять свою задумку? — спросил Рон, смотря то на Нарциссу, то на Люциуса. — Я, может быть, и не запомнил всего, что говорили в школе, но заклинаний, способных повернуть время вспять, не существует.

— Думаю, его замысел в другом, — произнёс Люциус Малфой.

Его голос становился прежним: исчез хрип, возвращались прежние тембр и громкость, вновь появились столь знакомые трём бывшим гриффиндорцам вкрадчивые нотки и растягивания гласных в словах. И всё же Гарри показалось, что он слышит другого человека, а не коварного пожирателя смерти. Что было этому причиной: странное заклятие, оглушившее Малфоя, — Гарри не верил, что простой Остолбеней может иметь такие последствия, — или же предательство любимого сына? Гарри не знал этого и, честно говоря, знать не хотел. Куда больше его заинтересовали слова Люциуса.

— Вы что-то знаете, мистер Малфой? — Вопрос был задан одновременно Гарри и Холмсом, но это все присутствующие или проигнорировали, или же не заметили. Узнать, что имеет в виду бывший сторонник Тома Реддла, хотели все.

— Вряд ли это можно считать информацией, — произнёс Люциус. — У нас в роду есть легенда: вскоре после битвы при Гастингсе, завершившей завоевание Англии в тысяча шестьдесят шестом году, по стране стали ходить поверья, что погибший в сражении король Гарольд Годвинсон когда-нибудь возродится и поведёт свои дружины в бой, чтобы изгнать захватчиков из страны. Гарольд был добрым человеком, умелым воином и полководцем, мудрым и справедливым правителем, народ его любил, а Вильгельм, больше всего на свете жаждавший власти и страдающий паранойей, был ненавидим всеми своими поданными. Неудивительно, что завоеватель поверил этим рассказам больше самих саксов. После раскрытия очередного заговора король вызвал к себе своего друга, Арманда Малфоя, и потребовал от него сделать так, чтобы он, Вильгельм тоже мог вернуться и восстановить свою власть над Альбионом. Арманд подумал и создал артефакт, с помощью которого король бы вернулся к жизни и снова мог покорить Англию. Естественно, те, кто ему помогут, получат от вернувшегося монарха щедрую награду: деньги, места при дворе, власть. 

Люциус замолчал, давая отдых голосовым связкам. В наступившей после этого тишине Шерлок Холмс, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рон Уизли обдумывали услышанное. Нарцисса же более всего беспокоилась о муже и следила за ним, почти не слушая разговора.

— А Драко знает эту легенду? — спросила Гермиона.

Малфой-старший пожал плечами.

— Сложно сказать, — ответил он, устремив невидящий взгляд в камин. — Я рассказал ему эту историю накануне второго курса, но Драко меня не слушал — его в то время больше волновало то, что вы, мисс Грейнджер, учитесь лучше него, а мистер Поттер играет в сборной факультета на лучшей в то время метле. Конечно, он мог слышать и запомнить мои слова, но как Драко собирается проводить этот ритуал? Его описания нигде нет.

Мистер Холмс снова закрыл глаза. Сцепив пальцы в замок, он некоторое время молчал. Затем он встал со стула, подошёл к заполненному папками книжному шкафу, достал оттуда несколько файлов и принялся быстро пролистывать их один за другим. Найдя нужный, сыщик убрал остальные в шкаф, запер его и вернулся на своё место.

— Я в основном работал в обычном мире, — проговорил Холмс. — Но иногда мне и моему другу приходилось вести расследования и в магической среде.

— Какие, например? — спросил Рон, пытаясь заглянуть детективу через плечо, чему мешал высокий рост последнего.

— Например, мистер Уизли, — усмехнулся Холмс, — в тысяча девятьсот третьем году сюда пришли несколько представителей Министерства магии, точнее отдела тайн. Они попросили меня найти для них несколько крайне ценных артефактов, похищенных у них из-под носа. Мы с моим другом доктором Ватсоном начали расследование. Дабы не утомлять вас подробностями, скажу лишь то, что дело было простым, вор отправился в Азкабан, а один из похищенных предметов был в результате уничтожен.

— Вы полагаете, мистер Холмс, что это и был тот самый, созданный Армандом? — спросил Гарри.

— Думаю, что да. Это объяснило бы, почему один из сотрудников министерства то и дело упоминал фамилию Малфой. Видимо, ваш однокурсник не первый, кто решил сделать эту легенду явью.

Сыщик встал и убрал папку обратно в шкаф.

— Мой друг и летописец доктор Джон Ватсон по привычке описал данное расследование, но публиковать его не стал: опасался, что это нарушит Статут о секретности. Рукопись сейчас лежит у него в доме, среди других рассказов о наших приключениях, которым не суждено быть опубликованными в силу множества причин. В этой рукописи содержится и подробное описание интересующего нас артефакта. Если наши юные заговорщики смогут отыскать мастера-артефактора, то он сможет восстановить необходимый предмет. А потому нужно лишить Малфоя-младшего возможной инструкции.

— Значит, нам нужно в дом к вашему другу? — спросил Гарри.

— Да, — кивнул Холмс. — Только не к нему, а к его внучке. Доктор, в отличие от меня, обычный человек и оставил этот мир полвека тому назад. Его дети переехали в Стрэмфордшир, в маленькую полуразрушенную деревушку.

— Нужно трансгрессировать туда, — кивнула Гермиона. — Но как быть с мистером и миссис Малфой?

— Оставьте их здесь, — махнул рукой сыщик. — Они не знают расположения комнат, у них нет палочек, а значит убежать не смогут.

* * *

Трансгрессия прошла успешно, никто не пострадал.

Они оказались на узкой тропинке, ведущей к двухэтажному деревянному домику с лиловой крышей и маленькими окнами. Во дворе был разбит ухоженный сад.

Шерлок Холмс и его спутники поднялись на крыльцо по лестнице из трёх ступеней, и знаменитый сыщик постучал в дверь.

Им открыла миловидная женщина лет тридцати. Надетый на простую рубашку фартук и половник в руке наводили на мысль, что она готовила обед.

— Добрый день, мистер Холмс! — поздоровалась она. — Давно вы не заходили к нам!

— Добрый день, Джулия, — кивнул Холмс в знак приветствия. — Не обижайся на старика. В последнее время мне всё реже хочется покидать моё жилище.

Они вошли внутрь, и Холмс наконец представил своих спутников хозяйке дома:

— Моя племянница Гермиона Грейнджер, её друзья Гарри Поттер и Рональд Уизли. А это мисс Джулия Ватсон — внучка моего друга и ассистента Джона Хеймиша Ватсона.

Началась непринуждённая, недолгая и неловкая беседа: если Гермиона и Гарри были выходцами из мира простецов и ещё могли о чём-то говорить с хозяйкой дома, то Рон большую часть времени молчал, боясь произнести что-то не то. Наконец Холмс, выпив предложенную ему чашку чая, избавил друзей от необходимости вести разговоры.

— Джулия, мне неудобно об этом говорить, но мы пришли не просто так. Я и мои спутники столкнулись с тайной, разгадать которую могут помочь записи твоего деда. Мы можем их позаимствовать?

— Конечно! — улыбнулась Ватсон. — Можете забрать их насовсем, отец не ценит дедушкиного наследия, он давно хочет выбросить их или продать на аукционе.

Она провела гостей в небольшой ярко освещённый кабинет, почти всё пространство которого заполняли шкафы с толстыми тетрадями на полках.

Шерлок, как единственный знающий, какая рукопись им нужна, взялся её отыскать. Остальные же просто ждали.

— Какой необычный сегодня день! — щебетала тем временем Джулия. — Уже второй раз за день рукописями знаменитого Ватсона интересуются незнакомые мне люди!

У Гарри от услышанного кожа покрылась мурашками. Неужели они опоздали?  Он повернул голову к Джулии, открыл рот, намереваясь задать вопрос, ответ на который развеял бы охвативший его страх, но не смог издать ни единого звука. На помощь пришла лучшая подруга, также взволнованная случайной фразой счастливой Джулии Ватсон.

— До нас приходил ещё кто-нибудь? — на удивление ровным голосом спросила Гермиона.

— Да, — кивнула хозяйка. — Тощий блондин, ростом с мистера Поттера или чуть выше него, худой, бледный, с таким выражением лица, будто ему должен служить весь мир.

Гарри сглотнул. Описанный мисс Ватсон человек был похож на Драко Малфоя.

— А когда он приходил? — спросила Гермиона, незаметно наслав на друзей заклятие немоты.

— Примерно за час до вашего прихода. Выбрал одну из рукописей, сунул мне несколько фунтов и спешно куда-то ушёл. Даже не попрощавшись.

Гарри и Гермиона переглянулись. В то же время, когда Малфой покинул дом мисс Ватсон, было совершено нападение на Нору. Всё сходилось: Драко забрал рукопись, получил от своих сигнал об обнаружении убежища бежавших родителей и отправился к Норе.

Тем временем Холмс взял одну из тетрадей, поблагодарил Джулию, пообещав прийти к ней в гости через несколько дней и вместе с волшебниками отправился к выходу.

Покинув дом внучки доктора Джона Ватсона, они решили выйти за пределы поселения и трансгрессировать там: время близилось к полудню, и магглы, занятые утром на работе, спешили в свои дома, чтобы съесть обед, приготовленный заботливыми жёнами и дочерьми. Случайно привлекать их внимание к волшебству не хотелось.

Когда деревня осталась позади, Гарри решился спросить:

— Мистер Холмс, неужели Малфой забрал другую?

— Нет, мистер Поттер, — вздохнул детектив, — он взял именно ту, что искал. Это подтверждает догадку Гермионы о кукловоде: очень мало людей знали, где живёт внучка Ватсона, а о существовании и местонахождении рукописи — и того меньше.

—  Тогда что это за тетрадь? — спросила Гермиона, рассматривая тёмно-синюю обложку их "трофея".

Холмс обвёл гриффиндорское трио взглядом и ухмыльнулся.

— Это своеобразный дневник доктора Ватсона. Видите ли, сэр Артур Конан Дойл был другом моего ассистента и публиковал рассказы о наших расследованиях под своим именем: Джон был очень скромен и не хотел славы, ну а я вовсе не переносил внимания к себе, поэтому Джон уговорил друга так ему помочь. Так вот, в каждом нашем деле были детали, которые приходилось утаивать от общественности, и к сэру Артуру попадали, если так можно выразиться, прошедшие цензуру версии наших приключений. А полные описания, во всех подробностях, Ватсон всегда записывал в свой дневник. Я уверен, что нужное нам дело найдётся здесь. Но сначала мы вернёмся на Бейкер-стрит.

Возвратившись в ту же гостиную, Гарри, его друзья и знаменитый сыщик обнаружили, что предсказание мистера Шерлока Холмса сбылось: Люциус и Нарцисса были в комнате. Они ходили от камина к стулу и обратно, поддерживая друг друга и едва держась на ногах. Драко и сёстры Гринграсс, вероятно, выпустили в них какое-нибудь редкое заклятие, найденное или в трактатах по чёрной магии из тайников поместья Малфоев, или же подсказанное таинственным организатором заговора, и до сих пор Люциус передвигался исключительно благодаря зелью, которое ему дала Астория.

Хлопок, раздавшийся при возвращении Холмса и трёх гриффиндорцев, напугал супругов. Услышав его, они, повинуясь рефлексу, резко повернулись на каблуках, принимая защитную стойку, и едва удержали равновесие. Рон чуть не рассмеялся, увидев, как чопорные Малфои, раньше унижавшие его семью и желавшие бед его друзьям, оказались ныне в таком унизительном для них положении. Но в последний момент Уизли сумел сдержаться: они пока что союзники, подневольные, помогающие лишь в силу обстоятельств, но не нужно настраивать их против себя — кто знает, не переметнутся ли эмоционально нестабильные аристократы на сторону своего обожаемого сына, восприняв смех над собой как унижение? Тем более что Драко "возвращает им величие".

— Мистер Малфой, — мягко произнёс Холмс, усаживая их на стулья, — я совершенно забыл спросить: вы рассказывали эту легенду кому-то помимо сына?

Люциус сморщил лоб, прикусил губу и заскользил взглядом по находившимся в комнате людям, сощурив глаза. Он молчал несколько минут, пока наконец его взгляд не остановился на сыщике.

— Очень многим людям, — произнёс он. — Эту историю уже лет триста в нашем роду не воспринимали всерьёз. Почти у каждого чистокровного рода есть легенда о далёких предках: Малфои рассказывают об Арманде и его Артефакте, Крэббы и Гойлы — о каком-то проклятии, лежащем на их семьях, Паркинсоны — ещё о чём-то. В Хогвартсе мы с одноклассниками в своё время даже рассказывали их друг другу, а по ночам соревновались, у кого легенда интереснее.

— Ясно, — кивнул головой старый детектив, помолчал, а затем спросил, скосив глаза на часы: — Надеюсь, никто из вас не возражает против обеда?

Отказываться никто и не думал. Нежданные посетители дома на Бейкер-стрит 221Б завтракали ранним утром, а сейчас была уже середина дня.

Но возникла проблема: Холмс даже в старости ел очень мало и обычно делал это в кафе, а потому готовить не умел. Малфоям готовили домовые эльфы и предполагать, что они сами имеют кулинарные навыки, было глупо. Поэтому Гарри, Рон и Гермиона, спросив у хозяина, где находится кухня, отправились готовить еду.

Именно на кухне квартиры Шерлока Холмса состоялся неизбежный разговор, которого всеми фибрами души Гарри желал до последнего избежать.

— Ну, и как долго вы собираетесь молчать? — спросил Рон, начиная очищать картофель. — Пора бы уже признать, что Нарцисса Малфой вмешивалась в отношения между нами.

— А вдруг она соврала? — спросил Гарри, готовя мясо и овощи, пока Гермиона пыталась замесить тесто для пудинга.

— Я, в отличие от вас двоих, — Рон бросил одну из очищенных картофелин в таз и наконец посмотрел на друзей, — помню, как вы двое глядели друг на друга, краснея от смущения; как убегали из дома и гуляли под звёздным небом, обнимались, думая, что вас никто не видит. А потом... — он замолчал, сглотнул, будто собирался сказать нечто неприятное для него. — А потом вы начали вести себя очень странно: поссорились из-за старого учебника, мало говорили друг с другом и в конце концов проявили интерес к нам с Джинни, хотя мы оба уже нашли себе половинку.

— Но ты ведь пытался ухаживать за мной! — Гермиона старалась скрыть своё волнение, но у неё это вышло плохо.

— Пытался. Но ты сама как-то говорила, что ссориться с тобой для меня норма. Мы и сейчас ссоримся очень часто! И в конце каждой склоки ты просишь не рассказывать Гарри, чтобы он не волновался. Ты переживаешь о нём больше, чем обо мне, ставишь мне его в пример. Гарри такой же — он тебя не обидит никогда, ни за что не поссорится с тобой. Даже ревнуя Джинни, Гарри искал утешения у Гермионы и наоборот! А это значит, что подсознательно вы тянетесь друг к другу. Зачем отрицать очевидное?

— Допустим, что это правда, — Гарри начинал злиться. — Но в таком случае скажи мне, что это была за любовь, если чужое колдовство переправило её к другому человеку? Были это искренние чувства? Может, это была просто влюблённость?

Рон хотел ответить, но не смог: между ним и Гарри встала Гермиона.

— Гарри! Как ты мог предположить, будто я любила тебя неискренне? — воскликнула она. — Если всё, что нам рассказала Нарцисса — правда, если, пока она не вмешалась, мы были влюблены, то я любила тебя больше всех людей на свете! Да, мы не помним наших чувств, но ты мне всегда нравился, слышишь? Всегда. Ты — мой самый близкий человек!

Она пыталась произнести что-то ещё, но рыдания сдавили ей горло, и она уткнулась в плечо Гарри. Друг рефлекторно обнял её, утешая погладил по голове. Гермиона плотнее прижалась к нему, обвивая руками шею.

И тут Гарри почувствовал, как его нутро заполнили отдалённо знакомые ощущения, на душе стало тепло и светло, в голове запели какой-то мотив птицы. Ему не хотелось отпускать подругу. Он желал просто стоять с ней так, как сейчас, и просто наслаждаться моментом.

В голове прояснилось. Он вспомнил, как удивилась Джинни, заметив его заинтересованность собой, её странноватую, спокойную реакцию на их расставание. Теперь всё встало на свои места — Джинни просто преодолела свою влюблённость в Мальчика-Который-Выжил, и его влюблённость в неё при отношениях с Гермионой озадачила дочь семьи Уизли. А когда он ушёл от Джинни, она, верно, посчитала, что Гарри окончательно выбрал Гермиону, прошедшую с ним огонь, воду, медные трубы и одному Богу известно, что ещё.

Теперь Гарри был уверен, что Джинни к разрыву их романтических отношений отнесётся спокойно. Ведь Рон же повёл себя именно так, а его сестра, что не говори, немного умнее старшего брата.

Гарри через плечо Гермионы взглянул на Рона и одними губами спросил:

— Мы целовались?

Рон пожал плечами, улыбаясь до ушей, и когда лучший друг осторожно и неумело накрыл губы Гермионы своими, достал палочку и, вспоминая показанные матерью бытовые заклинания, принялся за приготовление обеда. Холмс и Малфои не будут ждать, пока Гарри и Гермиона заново открывают для себя забытые чувства.

* * *

Обед удался на славу. Из скудных запасов Холмса вышел чудесный пастуший пирог, который за неимением сыра пришлось панировать сухарями, но это не сделало его хуже.

А после приёма пищи, не желая тратить время на отдых, Холмс положил на стол толстую тетрадь, служившую доктору Ватсону дневником, раскрыл её и вместе со всеми находящимися в гостиной людьми принялся пролистывать страницу за страницей. На каких-то из описанных дел он останавливался, объясняя, в чём состоит отличие рассказа от реальности. Так, например, рассказ "Скандал в Богемии" был более чем наполовину выдуман: клиентом Холмса был не король, а сын главы британских мракоборцев. Он, будучи невысокого мнения о простецах, вступил в интрижку с некоей магглорождённой певицей по имени Ирен Адлер, а после бросил её ради женитьбы на чистокровной. Девушка разозлилась и стала шантажировать любовника совместными фотографиями, упомянув в одном из писем, будто у неё есть покровители. Любовник, прочитав это, решил, будто Ирен подослали недоброжелатели главы мракоборцев. Когда попытки ограбить Адлер не принесли успеха, незадачливый чистокровный примчался к Холмсу, о котором узнал от отца. Именно поэтому Ватсон выдумал короля Богемии, как называлась Чехия под властью австрийских императоров, а в другом своём рассказе назвал клиента королём Скандинавии.

Впрочем, большинство рассказов Холмс просто пропускал, объясняя это то нехваткой времени, то присутствием особ женского пола, то излишней молодостью потенциальных слушателей. Пока Гермиона ворчала о том, что её "дядюшка" сам был в то время моложе Малфоев, Гарри и Рон, пошептавшись, решили, что старику не терпится вспомнить молодость и начать расследование.

Пролистав так около трёх четвертей дневника, Холмс подал гостям знак подойти поближе.

Обрадованный Рон подошёл к нему быстрее всех. Холмс и дедуктивный метод поразили его намного сильнее, нежели остальных. Рон слушал рассказы старого сыщика внимательнее, чем Гарри, и сейчас юноше не терпелось прикоснуться к ещё одной тайне, разгаданной этим необычным даже с точки зрения мага человеком.

Склонившись над дневником, Рон вслух прочёл указанный Холмсом абзац: "Хотя благодаря своему другу и нашим расследованиям я давно осведомлён о существовании волшебников, всё же я не перестаю удивляться этому простому на первый взгляд факту. Человек я уже достаточно взрослый и, надо признаться, очерствевший, но впадаю в поистине детский восторг при виде летающих предметов, чудодейственных зелий, излечивающих за одну ночь то, над чем обычный врач и работать не возьмётся, волшебных палочек и всего прочего, что я описывал в этом дневнике ранее. Взять хотя бы артефакт, за которым мы охотились последнюю неделю: короткий меч с посеребрённой рукоятью, украшенной навершием в виде головы льва с рубиновыми глазами и бирюзовым языком. Разве можно поверить в то, что эта красивая вещица, оказавшись в Северной Франции, способна принести в Британию невообразимую беду, как утверждают работники министерства магии? И тем не менее, я за время знакомства с Холмсом повидал многое и верю этому. А потому мне остаётся лишь порадоваться тому, что этот меч уничтожен".

Прочтя слова, выведенные перьевой ручкой на пожелтевшей бумаге, Рон замолк и выпрямился, оглянувшись на стоящих рядом Гарри с Гермионой, Малфоев и Холмса. Супруги хранили молчание, изредка переглядываясь между собой, а Гарри и Гермиона вновь и вновь водили пальцами по строкам книги, будто хотели убедиться в том, что их рассеянный друг ничего не упустил.

— Значит, артефакт работает только в Северной Франции? — произнесла Гермиона. — Вероятно, имеется в виду Нормандия, область, откуда родом Вильгельм Завоеватель. Но почему Арманд Малфой наложил такое ограничение на своё изобретение?

На её вопрос ответила молчавшая до этой минуты Нарцисса:

— Об этом в нынешнее время вспоминать не принято, но Вильгельм всей душой ненавидел завоёванную им страну. Ненависть его достигала таких масштабов, что людьми он считал лишь пришедших с ним рыцарей. Именно при нём идеи Слизерина о чистокровных, не имевшие до того поддержки среди населения Англии, проникли в сознание общества. Поэтому захоронить себя он велел в родном герцогстве.

— Если ритуал возможен лишь в Нормандии, — сказал Холмс, что-то обдумывая, — то вашему сыну нужно покинуть страну и разыскивать подходящего артефактора уже во Франции. Но скоро над семейством Малфоев пройдёт судебный процесс, и мне сложно представить, как он провернёт это.

— Миссис Малфой во время последней битвы с Волан-де-Мортом помогла мне, — подал голос Гарри. — Взамен я поручился за Драко, и Кингсли обещал заочно его помиловать.

— Но на суде Драко, тем не менее, присутствовать обязан, иначе все решат, что он тоже сбежал, и тогда родительских богатств ему не получить, — возразила Гермиона. Она несколько минут молчала, а затем продолжила: — Малфой-младший может оставить Нотта или Гойла вместо себя, но это рискованно: оборотное зелье или маскирующие чары исключаются — суд будет идти несколько дней, значит на процессе будет сам Драко, а во Францию пошлёт Панси — судить её не будут, она не успела совершить серьёзных преступлений. Но как она найдёт артефактора в Нормандии?

— Руквуд! — отозвались одновременно Холмс и Гарри.

Гермиона, Рональд и супруги Малфой обернулись в их сторону. Холмс ухмыльнулся и жестом позволил Поттеру объяснить их восклицание.

— Во Франции Драко не знает никого, — произнёс Гарри, — а значит, искать мастера будет в Англии: постороннему человеку подобное дело не поручишь — либо разболтает кому-нибудь, либо украдёт артефакт и плату за работу. И, наконец, мистер Малфой сам сказал, что легенду от него знали все его друзья.

— Именно, — поддержал Холмс. — А мистер Огастес Руквуд, которого все почему-то зовут Августом, был пожирателем смерти и работником отдела тайн. Следовательно, вполне может помочь Драко в исполнении его плана.

— Но ведь он в тюрьме, а если бы он сбежал, об этом стало бы известно!

— Не факт, — покачал головой Холмс. — Руквуд очень умён и мог организовать свой побег так, что никто не заметил бы этого. К тому же министр магии Кингсли Бруствер, как говорила моя племянница, сейчас цель многих интриг. Побег пожирателя смерти даст повод в нём усомниться. Вероятно, Август давно на свободе, но министр это скрывает.

— Почему именно Август? — удивилась Нарцисса. — А Треверс? Он вполне способен создавать артефакты. А Эйвери? Одиннадцать СОВ и восемь ЖАБА на превосходно. Гринграссы тоже участвуют в заговоре.

— У Треверса нет полного знания артефакторики, — ответил Рон, качая головой. — Его артефакты будут непредсказуемы, это я знаю от папы, а Драко нужен первоклассный предмет. Эйвери получил серьёзные травмы в Битве за Хогвартс и уже ничего не сделает. А Гринграссы всегда сидят в стороне, хотят при любой власти быть своими. Дафна и Астория, скорее всего, участвуют в этом деле по собственной инициативе, без одобрения родителей. Сами они на мастеров-артефакторов не тянут, а их родители будут ждать, чем всё закончится, и дочкам не помогут.

— Дядя, — прошептала Гермиона, — а может, Руквуд и есть кукловод?

Холмс не ответил, но взгляд серых глаз говорил: вполне возможно.

— Нам нужна помощь, — нарушил повисшую тишину Гарри. — Нужно каким-то образом узнать, не сбежал ли из Азкабана Руквуд, затем попасть во Францию и там помешать провести ритуал возрождения Вильгельма, а потом либо спрятать артефакт, либо повторно уничтожить его. Но где взять эту помощь? В министерство идти опасно.

Он начал ходить по комнате, заложив руки за спину. Остановился, посмотрел в незатопленный камин так пристально, будто внутри горел видимый ему одному огонь и в его языках был ответ на заданный вопрос.

Вдруг края губ Гарри дёрнулись, сообщая о его улыбке. Он повернулся к Гермионе. Зелёные глаза блестели тем сиянием, какое бывает у человека, вспомнившего о чём-то.

— Гермиона, а фальшивые галеоны ещё у кого-то из отряда остались?

Малфои посмотрели на Гарри с удивлением. По лицам Люциуса и Нарциссы было видно, что они не вполне уверены в том, что услышали и поняли Избранного верно.

— Уж не хочешь ли ты идти вместе со вчерашними школьниками в бой против Августа Руквуда? — прошептал Люциус. — Да от вас ведь ничего не останется!

— В отделе тайн мы вшестером противостояли ему и ещё одиннадцати пожирателям, в том числе вам! — горячо воскликнул Рон, позабыв о недавнем намерении не оскорблять откровенно ненадёжных союзников. И лишь после произнесённых слов спохватился.

Но бывший пожиратель не был обижен. Он повернул голову в сторону Рона и проговорил:

— Там была другая ситуация и обстановка: нашей задачей было не победить вас в бою, а получить пророчество. Кроме того, мы ожидали, что Поттер придёт в министерство один, а пришла группа из шести человек. Тогда мы боялись разбить пророчество и сдерживали свои силы и Беллатрису, она была самой неконтролируемой из нас. Теперь же у Августа не будет причин сдерживаться, и будьте уверены — он использует все свои способности, а знает и умеет он многое.

Рон задумался над словами бывшего пожирателя. В таком ключе он битву в отделе тайн не рассматривал. Тогда, в шестнадцать лет, ситуация казалась проще: шестеро подростков попали в ловушку сторонников Тёмного лорда, сразились с ними и выстояли до прихода помощи, и помимо всего смогли доказать возвращение Того-кого-нельзя-называть, проявив храбрость, став героями. А теперь...

Тем временем Гермиона и Гарри, казалось, не замечали происходившего вокруг. Девушка достала из кармана фальшивый галеон и протянула его Гарри. Тот, в свою очередь, взял монету, отошёл к дальней стене комнаты и вернулся через несколько минут.

— Ну вот, нужные сообщения я отправил, помощники скоро прибудут, — сказал он, возвращая Гермионе монету. — Мистер Холмс, скажите, где мы можем встретиться с друзьями, которые откликнулись на мой зов?

— Чем же вас не утраивает мой дом? — удивился детектив, поудобнее располагаясь в кресле. — Драко и его друзья обо мне не знают, у меня давно нет посетителей. Встречайтесь с ними здесь.

Гарри задумался. Доводы Холмса были резонны, но юноша опасался, что о Холмсе знает Руквуд. Маловероятно, конечно, что ему известно о родственной связи знаменитого сыщика и лучшей подруги Гарри Поттера, но бывший пожиратель мог знать о расследовании Шерлока семидесятипятилетней давности и посчитать старика опасным свидетелем. Ничто не помешает экс-шпиону Тома Реддла явиться на Бейкер-стрит.

Хозяин дома будто прочёл его мысли:

— Не беспокойтесь, мистер Поттер, наши враги этот дом не найдут, — на лице Холмса заиграла грустная улыбка. — Мой брат Майкрофт позаботился об этом: он лично поставил над моим жилищем защитные чары. Ни один волшебник не знал, где меня искать, если я не давал согласия на это.

— Как же вы вели дела в магическом мире? — спросила Нарцисса, наклоняясь вперёд.

— Майкрофт был посредником между нами, — ответил Холмс. — Встречи проходили в каких-нибудь клубах.

— Как же сюда прибудет вызванная вами подмога, мистер Поттер? — Люциус впервые за этот день улыбнулся.

Вместо ответа Гарри произнёс:

— Кикимер!

* * *

Когда домовик, отбыл выполнять поручение Гарри, Холмс спросил его:

— Вы ведь сразу решили послать за ними эльфа, верно?

— Да.

— Зачем? Я ведь сказал, что вы можете устроить встречу здесь, а значит и найти мой дом, и войти внутрь ваши друзья могут. Чары моего брата отнюдь не фиделиус, и для допуска в жилище не требуется лично называть кому-то адрес.

— Я опасаюсь, что за ними будут следить, — честно ответил Гарри, усаживаясь рядом с Гермионой. — Драко, конечно, умом не блещет, но из того, что его родители были в Норе, вполне мог сделать выводы.

— Да брось, Гарри, участников заговора мало. Как Драко или тот, кто за ним стоит, может следить за членами Отряда Дамблдора? — возразил Рон.

— В рассуждениях вашего друга смысл есть, — ответил ему Холмс. — Со слов миссис Малфой мы знали, что в заговоре участвуют её сын со своими друзьями, но уже позднее за их фигурами появилась личность неизвестного кукловода, которым мы пока что считаем Руквуда. Логично предположить, что в этой истории могут быть замешаны и другие взрослые. Финансовые проблемы заговорщиков решит наследство, полученное Драко, но ведь мисс Паркинсон и её помощники — а в том, что она будет не одна, я уверен, — должна будет уехать во Францию и, скорее всего, провезти с собой Руквуда, как единственного, способного совершить ритуал. Поэтому рискну предположить, что у идеи возрождения Нормандца есть имеющие положение в волшебном сообществе сторонники.

— Поэтому ты не хотел идти в министерство, Гарри? — спросил севшим голосом Рон.

— Вспомни, что нам рассказывал твой отец, — ответила Гермиона. — Долиш и Робардс, исполнявшие приказы пожирателей, продолжают находиться на своих местах, большинство пожирателей и егерей в Азкабане, остальные под домашним арестом; члены Визенгамота отделались штрафом. Кто может поручиться, что они не помогают Драко и, заметив активность Отряда Дамблдора, не устроят за ними охоту?

Рон не успел ей ответить.

— Думаю... — Холмс, массируя виски поднялся из-за стола и подошёл к камину. Взяв с полки спички, он принялся разжигать камин. — На сегодня мы узнали и обсудили достаточно.  Мистер Поттер, ваши помощники придут сегодня или завтра?

Гарри скосил глаза на окно. Солнце едва начинало клониться к закату, но сейчас, в июле, это было знаком очень позднего вечера или даже ночи, а членам Отряда нужно время, чтобы собраться, подготовиться к боевым действиям, закончить собственные дела...

— Завтра, — ответил он.

— Тогда отправляйтесь наверх. — Холмс устроился в кресле, набивая тёмную глиняную трубку табаком. И то и другое он, видимо, взял с той же каминной полки. — Вам всем нужно отдохнуть. Гермиона уже была здесь однажды, она покажет вам комнаты.

Перечить никто не стал. Встав со своих мест, посетители последовали следом за девушкой.

* * *

Малфоям, как единственной семейной паре, досталась комната с самой просторной кроватью в доме. Осмотрев её, пока Нарцисса благодарила юную Грейнджер, Люциус подумал, что именно такой могла быть их с супругой комната, не будь они богатыми чистокровными магами: стены, обклеенные обоями тёплых цветов, ковёр, покрывающий скользкий крашеный пол, длинные тяжёлые занавески, букет подсохших цветов на окне...

Из плена приятных мыслей он освободился, когда Нарцисса громко застонала, сбросив туфли, и не раздеваясь легла на кровать.

— Цисси, что такое? — Люциус стремительно подошёл к кровати. — Что болит?

— Не тело, Люциус. Ты прекрасно знаешь, что болит у меня душа! — женщина всхлипнула. — Наш сын предал нас!

— Предал. Не говори, пожалуйста о нём, меня будто снова пытает Лорд, когда я слышу об этом заговоре! — Мужчина устроился рядом с женой. — Мы любили его, он ни в чём не знал отказа: захотел новую метлу — получил, захотел стать членом команды, и он уже в ней. Знаешь, я вспоминаю, как ты, когда Драко болел, отгоняла от него эльфов и не спала ночами, как посылала ему сладости в школу, учила читать и писать. Я был с ним строг... — Лицо мужчины потемнело. — Будем откровенны, Цисси, меня он имел право атаковать, но не тебя. Нападать на свою мать...

— Брось, Люциус, ты любил его не меньше. — Нарцисса прижалась к мужу. — А вот он нас, похоже, не очень любил, если променял на идею получения власти. Я говорила с некоторыми детьми из других семей: они говорят, что Драко лишь прикрывался нами, чтобы избегать неприятностей и унижать других. Нашу семью считали самой крепкой из чистокровных. Что теперь нам делать?

— Теперь мы будем помогать Поттеру, его дружкам и этому старику, чем сможем. Отправимся за Драко и Руквудом с ними, попробуем вернуть сына, может, Огастес затуманил его разум? А если нет, — Люциус сжал губы, — то и останавливать Драко придётся нам.

Нарцисса кивнула. Засыпая, она думала: сумеет ли она поднять руку на Драко?

* * *

Рон Уизли не осматривал свою комнату. Ему это было просто не нужно: он хотел забыться сном, очнуться лишь на рассвете и вновь начать новый день, с головой окунувшись в это новое, неожиданное приключение.

Но заснуть он не мог — в голове набатным колоколом звенели вопросы. К чему приведёт их новое приключение? Он ведь не ребёнок и понимает, что на кону стоят жизни. Сможет ли старый сыщик им помочь? Он стар, к тому же, с дедукцией или без, он всё же сквиб. Что он сделает против Руквуда?

Наконец, Гарри и Гермиона. Рон прекрасно понимал, что, оттолкнув от себя Гермиону, он её уже не вернёт, но не следует тешить себя иллюзией: Рон Уизли и Гермиона Грейнджер не пара. Гермиона всегда выбирала Гарри, он всегда был для неё первым. Живи Рон с ней одной семьёй, его бы постоянно сравнивали с Поттером. Не в его пользу, разумеется. Были бы ссоры и слёзы. Поэтому, чем мучить себя обречёнными отношениями, лучше уступить Гермиону Гарри и отойти в сторону. Так будет лучше для всех.

* * *

Гарри следовал за Гермионой. Их комната была в конце небольшого коридора. Узкая кровать, покрытая вязаным пледом вместо покрывала, большое закрытое окно, через которое последние лучи солнца попадали в спальню, на столике лежал закрытый фотоальбом.

— Это мой альбом, семейный, точнее, — произнесла Гермиона, заметив интерес Гарри. — Я пряталась здесь до операции "Семь Поттеров" после того, как отправила родителей в Австралию.

— Так это твоя комната? — спросил Гарри. Он никак не мог простить себе, что Гермиона из-за него лишилась семьи. Как она теперь себя чувствует? — Зачем я здесь? Где мне ночевать?

— Нам нужно поговорить, — в голосе Гермионы слышалось волнение, — о том поцелуе на кухне.

— А что с ним не так? — Гарри застыл, ничего не понимая. Разве они не пришли к решению на упомянутой кухне?

— Гарри, ты сомневался в рассказе миссис Малфой больше остальных, надо сказать, вполне обоснованно — она не сказала, какие чары использовала, сколько раз околдовывала нас. А теперь, после одного-единственного поцелуя, ты уверен, что всё на своих местах!

— А разве нет? Гермиона, ты же говорила, что... 

— Гарри, — произнесла девушка как можно мягче, — я говорила правду, но как же Джинни? У вас ведь всё шло к свадьбе.

— Джинни всё поймёт! — убеждённо сказал Гарри. — Рон ведь понял.

— Он ничего не понял! — Гермиона закрыла глаза. — Рон просто испугался конкуренции с тобой, устал от наших ссор и разорвал наши отношения! А ты ещё и засомневался во мне, я расплакалась. Может, и чувств у тебя ко мне нет, а целовал ты меня в утешение?

Гарри внимательно на неё посмотрел. Солнце скрылось, и парень едва видел силуэт подруги.

— Ты права, Гермиона, — ответил он. — Всё сложно. Рассказ Нарциссы туманен, у нас в голове каша от происходящего. Но не делай поспешных выводов. Почему ты думаешь, будто я ничего к тебе не чувствую? Я не поцеловал бы тебя из жалости. Ты — самый близкий для меня человек! Ты одна не предавала меня, всегда приходила на помощь. С тобой я чувствую себя лучше! Любовь ли это? Пробуждение старых заснувших воспоминаний о наших отношениях? Не знаю. Но такое я ощущаю лишь рядом с тобой! Может быть, сама судьба даёт нам шанс?

Гермиона не ответила. Гарри не видел лица подруги и подумал, что обидел её, но она бросилась к нему и сжала в объятиях.

Их губы встретились, и Гарри показалась, будто в комнате играет музыка.

Прекратив поцелуй, они какое-то время сидели обнявшись, пока Гарри не встал с кровати и не подвёл Гермиону к окну.

На летнем небе, слабо освещая округу, висела растущая луна и мерцали далёкие звёзды. Ветер шевелил листву деревьев. Гарри обнимал Гермиону за талию, прижимая к себе. Девушка, положив голову ему на плечо, счастливо улыбалась. Рядом друг с другом они ощущали непонятное им тепло и спокойствие и не желали расставаться.

— Да, Гарри, — прошептала наконец Гермиона, — это любовь. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — прозвучало в ответ.

* * *

Шерлок Холмс не спал. Он сидел и курил трубку, раздумывая над делом. Что-то в нём казалось ему странным, но что?

Он вытряхнул из трубки пепел, набил её табаком вновь. Посидев так около минуты, старый сыщик достал из шкафа скрипку, закрыл двери поплотнее, пересел к камину и заиграл тихую мелодию, вновь вспоминая все известные на данный момент обстоятельства дела.

* * *

Гарри проснулся ранним утром. Разлепив глаза и вспомнив, где находится, он нацепил очки и поднялся с кровати.

За его спиной раздался стон. Обернувшись, Гарри увидел, что его движения разбудили Гермиону.

— Доброе утро, Гарри, — девушка встала и поцеловала Поттера в щёку.

— Доброе. Мы вчера так и заснули вместе?

— Конечно, не прогонять же мне тебя. Идём, нам ещё готовить завтрак.

Но завтрак уже был готов: за столом в гостиной сидели Малфои, Рон и Холмс, ведя неспешную беседу, и пили чай с бутербродами. Кто приготовил еду, Рон или детектив, Гарри с Гермионой решили не уточнять и присоединились к трапезе.

— Какие довольные!  Хорошо провели ночь? — пошловато пошутил Рональд.

Гарри покраснел и стал рассматривать свою чашку, а вот Гермиона смущаться не собиралась:

— Лучше всех! А завидовать плохо!

Прежде чем Рон успел ответить ей, раздался хлопок. В гостиной вместе с Кикимером появились Джинни Уизли, Невилл Долгопупс, Полумна Лавгуд, Ханна Аббот и Лаванда Браун. Присутствие последних двух девушек и Перси стало неожиданностью: насколько Гарри знал, Лаванда лечилась в больнице святого Мунго от ран, полученных в битве за Хогвартс. Но если она здесь, значит пошла на поправку.

Невилл неожиданно для всех расстался с Полумной и теперь встречался с Ханной Аббот. Судя по тому, что пуффендуйская тихоня пришла с ним, их чувства взаимны и дело идёт к свадьбе.

А вот при взгляде на Джинни Гарри опустил глаза в пол. Ещё вчера утром они были парой, а сейчас он начал встречаться с Гермионой. Гарри чувствовал себя предателем.

Джинни по его поведению всё поняла. Как иначе объяснить то, что она, увидев лицо Поттера, посмотрела на Гермиону, усмехнулась и подмигнула подруге.

Всё это длилось несколько мгновений. Быстрым шагом преодолев разделявшее их расстояние, Невилл пожал руки Гарри и Рону и Гермионе. Следующие за ним Полумна и Ханна просто обняли друзей, Лаванда мялась в стороне: её шея была перевязана платком, а на лице виднелись шрамы. Бывшую гриффиндорку мучил комплекс: после стычки с Фенриром Сивым она хотя и не утратила своей красоты, но беспокоилась, не испытают ли люди к ней отвращения. Инфантильная и разговорчивая, она боялась, что с ней перестанут общаться, сторонясь её шрамов. Так бы она и стояла, если бы Рон, к её удивлению, не взял девушку за руку, притянув к компании.

Когда с приветствиями было покончено, Джинни, повернулась к Гарри.

— Когда я прочитала папе сообщение на галеоне, он спросил: "Откуда они узнали?" Август Руквуд сбежал две недели назад. Кто-то из охранников отдал ему свою палочку, и пожиратель, сотворив в камере иллюзию, покинул тюрьму под чарами невидимости. Побег открылся только вчера вечером, когда иллюзия развеялась. Кингсли потребовал от сотрудников отдела правопорядка не распространять эту информацию, и подробности я знаю от Перси. Мой братец нашёл способ обойти клятву, но нам не рассказывал — боялся, что мы ринемся искать Руквуда, и Кингсли, узнав о нашей осведомлённости, заподозрит отца и уволит его.

Гарри нахмурился. Ему не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, как Гермиона кусает губы, а Рон сжимает кулаки. То, чего они опасались, случилось: один из самых опасных сторонников Тома Реддла на свободе.

— Ты поэтому позвал нас, Гарри? — голос Невилла был твёрд и напряжён. — Хочешь поймать Руквуда и его помощника?

— Но откуда ты узнал о побеге? Ты развил у себя дар телепатии? — Полумна с интересом взглянула на него.

— Всё несколько сложнее, — ответил Гарри.

* * *

Никто из помощников маггловской литературы не читал, о Шерлоке Холмсе не слышал, а потому знакомство с ним оставило их равнодушными. А вот обстоятельства дела, в которое оказались втянуты Гарри, Гермиона и Рон, взбудоражили членов отряда не на шутку: Лаванда и Невилл начали странно поглядывать на Гарри, Ханна захлопала в ладоши, Джинни задумалась. Полумна повела себя более странно, чем остальные — она встала со стула, на котором сидела, и, приложив правую руку к левой стороне груди, поклонилась Гарри так грациозно, что все волосы остались на спине, не свесившись с тела. Она произнесла:

— Рада приветствовать вас, ваше величество!

— О чём вы, мисс Лавгуд? — вопрос был задан Холмсом, потому что Гарри от удивления не мог ничего сказать.

— Неужели вы не понимаете? — в отстранённом голосе Полумны послышалось удивление. — Вильгельм просил Арманда создать артефакт для своего возвращения, чтобы, если вернувшийся Гарольд изгонит нормандцев, он снова завоевал Англию. Нормандца можно возродить, только если возрождён сакс. Если возвращается Вильгельм, то Гарольд вернулся уже давно.

— И ты думаешь, что это Гарри? — спросила Гермиона.

— Конечно! — воскликнула Полумна. — Гарольд был добрым, смелым, честным, благородным, мудрым, справедливым, но наивным человеком, совсем как Гарри. Если этого тебе недостаточно, то знай, что основателем своего рода Поттеры считали Магнуса Гарольдсона, сына Гарольда. Предок потерял — потомок вернул! Вдобавок имя Гарри сокращённое, полное же "Гарольд". Разве не логично?

— По документам он Гарри Джеймс Поттер! — как можно мягче сказала Гермиона. Обижать подругу ей не хотелось. — А имя Гарри может быть и самостоятельным полным именем, и сокращением от Генрих, Харви, Хамфри и ещё кучи других имён! Прости, Полумна, но это не доказательство!

Но Лавгуд её не услышала, продолжая стоять, склонившись перед Гарри.

Едва Гермиона замолчала, Невилл вскочил со стула и также поклонился Гарри.

— Мой король! — закричал он. — Мой род веками ждал вашего возвращения!

Гарри хотел было возразить, что даже если он и потомок короля, то не претендует на власть, и он — Гарри Поттер, их друг, но Гермиона остановила его.

— Не надо, — шепнула она, скосив глаза в сторону. Гарри проследил за её взглядом, увидел Лаванду и вздохнул. Браун была всем известной сплетницей, и можно было быть уверенным: вскоре все их однокурсники узнают, что Гарри — реинкарнация древнего монарха, и любые слова будут истолкованы, как подтверждение этой версии.

Прежде чем ещё кто-то сумел что-то сказать, в комнату вплыл патронус.

— Гарри, — раздался голос Артура Уизли, — я только что узнал: Драко заявил в мракоборческий центр о побеге родителей, и потому процесс по делу Малфоев состоялся сегодня в тайне от всех. Люциус и Нарцисса признаны виновными по причине неявки в суд и побега из-под домашнего ареста, их сын оправдан и получил всё имущество семьи. Инициаторами переноса времени суда выступили Робардс и Долиш. Драко вместе с сёстрами Гринграсс, Панси Паркинсон, Гойлом и Ноттом международным порталом покинули страну.

Голову Гарри покинули все мысли. Дело принимало дурной оборот. Надо было срочно что-то предпринимать. Идея была лишь одна:

— Нам срочно нужно ехать во Францию!

— Нужно, — согласился Холмс. — Но как нам туда попасть? Портала ни у кого из нас нет, в министерстве нам точно никто не поможет: о переносе судебного процесса хлопотал начальник мракоборческого центра?

Ответа не прозвучало. Его просто никто не знал.

Пыл Гарри угас, и юноша глубоко выдохнул, вцепившись себе в волосы. Старый сыщик был прав: все они сейчас заперты на британском берегу Ла-Манша и никак не могут помешать Малфою и его сообщникам.

— Что же делать? — спросил он. Ему претила сама мысль о том, что они неспособны ничего предпринять.

— Думать, — спокойно проговорил Холмс, прикрывая глаза. — Может быть, кому-то из нас в голову придёт хорошая идея. Поэтому пока что мы будем думать.

— Над способом попасть во Францию? Зачем? —  заинтересованным голосом спросил Рон. Хотя Шерлок Холмс почти не демонстрировал им своих дедуктивных способностей с момента встречи — исключением, пожалуй, было вычисление кукловода, — но даже одного раза Рону хватило, чтобы восхититься этим человеком. А рассказ Гермионы и Гарри и вовсе прочно закрепил Холмса в ряду кумиров Рональда: узнавать огромное количество информации из мелочей с помощью логики умеет не каждый мракоборец. И тут этот человек предлагает такое: думать о том, как пересечь Ла-Манш! Причём коллективно! Глупость. Хотя Холмсу ведь больше ста тридцати лет, он старше Дамблдора. В таком возрасте даже самый умный человек будет творить глупости.

— Не зацикливайтесь на одном, мистер Уизли, — тон сыщика был всё тем же, что и вчера, почти не меняясь, — нам нужно не только предотвратить возвращение Вильгельма, схватить Драко и Руквуда, но и выявить всех причастных к заговору.

— Пусть этим занимается Кингсли! — воскликнул Рон. — Мы уже знаем о Долише и Робардсе! Как их отстранят, министр сам во всём разберётся: он ведь бывший мракоборец.

— Боюсь, что корни заговора слишком глубоко, Рон. В нём замешано куда больше людей, — покачала головой Гермиона. — Посуди сам: вряд ли палочку Руквуду передал Долиш или Робардс. Скорее всего, это сделал кто-то третий, возможно, под заклятием "империус". И вот что ещё: дядя говорил, что мало кто знает, где живёт Джулия Ватсон, и ещё меньше знают о рукописи её деда. Но Драко был с Стэмфордшире и быстро отыскал нужную тетрадь.

— Может, рассказал Руквуд? — вопрос, к удивлению почти всех, кроме хозяина дома, задала Лаванда, молчавшая до этого момента. — Он был сотрудником отдела тайн.

— Маловероятно, — отозвался Холмс, проглотив свой бутерброд. — В магических газетах публиковали биографические данные пожирателей смерти. Огастесу Самюэлу Руквуду в восемьдесят первом было всего шестьдесят. Так что о расследовании тысяча девятьсот третьего года он, скорее всего, не знал.

— Может, им рассказал кто-то из приходивших к вам тогда сотрудников отдела тайн?  — спросил сыщика Невилл.

— Я тоже так думаю, — кивнул Холмс. — И вчера, когда вы спали, я пытался вспомнить имена этих работников, но не смог. То ли они подчистили мне память, то ли это сделал возраст, всё без толку. Тогда я вновь пролистал дневник Ватсона и в разделе о расследовании похищения артефакта нашёл их имена: Роберт Ричардсон, Джек Семвилл и Корнелиус Фадж.

Последнее имя вызвало удивлённые возгласы. И немудрено: его обладатель принёс немало бед волшебному миру.

— Что? — переспросил Гарри. — Наш бывший министр? Но он же выглядит лет на пятьдесят!

— Может быть, это его предок, отец или дед, — пожал плечами Холмс. — В любом случае, нам нужно с ним поговорить. И с двумя другими тоже.

— Ричардсон погиб в первую войну с пожирателями, — подала голос Ханна. — Говорят, будто он закрыл собой семью магглов. А Семвелл приходился мне дедом со стороны матери, он был шпионом Дамблдора в стане Геллерта Гриндевальда, был раскрыт и казнён за полтора месяца до дуэли сорок пятого года.

— Значит, из всех троих рассказать обо всём мог только Фадж. — Холмс постучал пальцами по столу. — Необходимо как можно скорее его найти, он может нам помочь.

— Наш отец работает начальником отдела магического правопорядка, он может знать адрес Фаджа, — произнесла Джинни.

Гарри посмотрел на Рона, на Гермиону, на Холмса. Юноше не терпелось последовать вслед за Малфоем, чтобы наконец схватить его и отправить в Азкабан, где этому хорьку самое место. Но из головы не выходили слова Люциуса Малфоя о Руквуде: "От вас ничего не останется... перед ним не будет препятствий, и он использует против вас все свои способности, а знает и умеет он многое". И если Холмс прав и Фадж может им помочь в борьбе с заговорщиками, то глупо было не воспользоваться этой помощью. Тем более, что Молли наверняка волнуется за них.

Возможно, те же самые мысли посетили и всех остальных, потому что иначе объяснить единодушное согласие сыщика, Малфоев и своих друзей с предложением Джинни Гарри не мог.

А пока он думал над этим, Гермиона была сосредоточена на деле.

— Вы вернулись в Нору или всё ещё находитесь в штабе Ордена? — спросила она.

— Второй вариант, — отозвалась Джинни. — После нападения на Нору отец и Билл убедили маму некоторое время не возвращаться домой. Они опасаются засады.

— Понятно. Рон, ты трансгрессируешь с Малфоями, Джинни — с Невиллом и Лавандой; Гарри и я перенесём дядю и Ханну! — Все команды были отданы чётким голосом, и, хотя главой Отряда был Гарри, он без слов подчинился подруге.

* * *

Предположения мальчика оправдались: едва они прибыли в дом на площади Гриммо, как им навстречу выбежала миссис Уизли. Увидев Гарри, Рона и Гермиону, женщина заключила их в объятия.

— Милые мои, слава Мерлину, вы живы! — миссис Уизли едва сдерживала слёзы. — Неужели никому из вас троих не пришла в голову мысль отправить патронус с ответом? Я так волновалась! Пока Джинни не прочла сообщение на монете, я придумывала себе ситуации одна хуже другой!

Бывшие гриффиндорцы понуро опустили головы. Оказавшись на Бейкер-стрит, они окунулись в распутывание заговора и обсуждение отношений между собой, позабыв оповестить Артура и Молли о своих делах.

Впрочем, стоило Молли посмотреть за спину своим родным и названным детям и увидеть там Малфоев, Невилла, Лаванду, Ханну и незнакомого мужчину, как радость на лице Молли сменилась сначала непониманием, а затем смесью страха и суровости.

— Что-то случилось? — спросила она с тревогой. — Кто этот человек? Почему здесь ваши друзья?

От пространных объяснений их избавил старый сыщик. Он выступил вперёд и, наклонившись к уступавшей ему в росте женщине, произнёс успокаивающим голосом:

— Моё имя Шерлок Холмс. Я сыщик и дядя Гермионы Грейнджер. По просьбе этих молодых людей помогаю им разрушить планы Драко Малфоя.

Услышав это, Молли вздохнула с облегчением:

— Какое счастье! А я подумала, что они решили устроить охоту за этим чудовищем Августом Руквудом! Знаете, мистер Холмс, — миссис Уизли повела гостей ко входу в гостиную, — я очень рада, что они решили обратиться к профессионалу и действовать под вашим руководством.

Холмс слушал её и кивал, а Гарри переглядывался с друзьями, посылая им взглядом указание следить за словами и не проговориться о связи Малфоя и Руквуда. Он слишком хорошо знал, что Молли, узнав об этой маленькой детали, приложит все усилия, чтобы не выпустить их из дома.

В гостиной помимо Артура находились Билл, Флёр, Перси и Джордж. Молли представила им Холмса и, напевая незамысловатый мотив какой-то песенки, отправилась на кухню, чтобы принести чай. Вежливый отказ детектива был проигнорирован: если Молли Уизли решала позаботиться о ком-то, то этого человека ждали сытная пища, тёплая одежа и неповторимый уют, который мать семейства из Норы, казалось, носила с собой.

Едва за ней закрылась дверь, Гермиона выхватила палочку и, установив заглушающие чары, коротко, но в то же время чётко, на пару с Холмсом, объяснила, что удалось узнать точно, о чём лишь догадаться и о стоящих перед ними проблемах.

— Разумеется, я знаю, где живёт Корнелиус, — ответил Артур на заданный вопрос. — Но в его дом не попасть так просто: он сильно навредил борьбе с Вол... тёмным лордом и ещё водил дружбу со многими пожирателями, брал взятки — в общем, личность он ненадёжная, и его жилище окружено чарами, антитрансгрессионными в том числе. Так что идти к нему придётся пешком.

— Но это долго! — вскричал Невилл. — А нам нужно во Францию, дабы король Гарольд Третий мог сразиться с духом Вильгельма и занять свой трон!

— Какой Гарольд?

— Не слушайте его! — поспешно сказал Гарри. — Невилл немного не в себе. Но во Францию нам и правда нужно — там Руквуд и Драко, а мы не знаем, как туда попасть.

— В чём проблема? — искренне удивилась Флёр. — Мои родители работают в министерстве магии Франции, к тому же обязаны Гарри спасением дочери. Если попросить, то они выполнят любую его просьбу.

— Я сделаю вам портал во Францию, а Флёр договорится с Делакурами, — подхватил Билл. — Но понадобится время.

На этом разговор оборвался: в гостиную вошла Молли, пришлось отменить чары и начать вести беседу о пустяках.

* * *

Во время второго завтрака Гарри оказался между Джорджем и Перси. Два брата то и дело переглядывались, смотрели на Гарри и, наконец, решились заговорить.

— Мы пойдём с вами во Францию, — не терпящим возражений тоном сказал Джордж. — Руквуд убил Фреда...

— У меня на глазах! — вклинился Перси. Гарри увидел, как сжатые в кулаки руки побелели, а его собеседник зажмурился.

— Мы хотим отомстить! — закончил прерванную мысль Фред.

Гарри не хотел отказывать, причина у братьев, на его взгляд, была стоящая, и лишние бойцы в битве не помешают. Поэтому он просто кивнул.

Когда Поттер встал из-за стола, Джинни схватила за руки его и Гермиону и повела в сторону, явно намереваясь поговорить. Гарри это обстоятельство даже обрадовало: чем быстрее они расставят в своих отношениях все точки над "и", тем лучше.

— Значит, вы двое теперь вместе? — в голосе было ни единого намёка на злость.  Только огорчение, любопытство и, что странно, облегчение.

— Ты не злишься? — удивилась Гермиона.

— На что, Гермиона? — Джинни подняла брови, демонстрируя удивление. — На то, что Гарри выбрал тебя? Я знала, что так будет, и до слова этой... — она проглотила ругательство, направленное в сторону миссис Малфой.

— В каком смысле? — не понял Гарри.

— Гарри, мне было приятно твоё внимание, но вы неразлучны с первого курса, как частицы одного целого. Я и Рон были бы только препятствием между вами, вы бы тосковали друг по другу, чего мне не хочется. Я люблю тебя, Гарри, а если любишь — отпусти. Мне будет намного легче знать, что ты счастлив.

— К тому же, — глаза Джинни сузились, а от щеки до щеки протянулась лукавая улыбка, — зная, что за тобой присматривает Гермиона, я буду спокойна: она сумеет уберечь тебя от наиболее опасных ситуаций.

— Но знаешь, что, Гарри? — улыбка сползла с лица девушки, и щёку Поттера обожгла пощёчина. — Ты всё же дурно поступил со мной: клялся в вечной любви, называл единственной в своей жизни, ревновал меня ко всем парням, с которыми я говорила. Ты намекал на помолвку, а теперь ушёл к другой!

— Джинни... — начала Гермиона, но Уизли выставила перед её лицом ладонь.

— Молчи, Гермиона, — произнесла она холодно. — Я не хочу кричать ещё и на тебя! Я люблю тебя, Гарри, — вновь обратилась Джинни к парню, смотря в его виноватое лицо, — люблю всей душой. Я отпускаю тебя, но мне очень больно.

Она смахнула с лица слёзы, поглядела на сконфуженных и испуганных друзей.

— Я опасалась, что Гарри уйдёт к тебе, Гермиона, — продолжила она. —  И рада, что это случилось до рождения наших с ним детей. Вы красивая пара. Я искренне желаю вам быть счастливыми.

Джинни запустила руку в карман, достала оттуда золотое кольцо и передала его Гермионе.

— Обручальные кольца Поттеров похоронены с ними, — сказала она. — А это кольцо моей матери. Надень его на свадьбу с Гарри, маме будет приятно. Я же сохраню верность этому обормоту.

Она обняла по очереди Гарри и Гермиону, улыбнулась им, потрепала по волосам, и с души у них обоих будто свалился тяжёлый камень. Реакция Джинни вышла намного спокойнее, чем они предполагали. Ссориться с ней или с кем-то из Уизли им не хотелось. Пусть кто-то обвинит их в сентиментальности, Уизли стали их семьёй, и ссора с ними была бы тяжёлым испытанием.

* * *

Портал на другую сторону Ла-Манша был готов через несколько часов. К удивлению друзей, Билл отдал им два предмета: отколотую ручку кофейной чашки и старую порванную перчатку.

— Зачем нам два портала? — спросил Гарри, переводя удивлённый взгляд с Билла на Холмса.

— Мы с мистером Холмсом думаем, что вам лучше разделиться, — ответил Билл. — Рон, Джинни и остальные члены Отряда Дамблдора вместе с моими братьями отправятся во Францию. Там вы договоритесь с Делакурами о помощи в борьбе с Руквудом.

— Они не помогли нам в борьбе с пожирателями! — воскликнул Рон. Руки его снова сжались в кулаки, а лицо начало краснеть. — С чего бы помогут теперь?

— Флёр посоветовала упомянуть имя Гарри, — ответил ему старший брат, — именно он спас их младшую дочь, и девочка может повлиять на родителей.

— Тогда, может быть, во Францию ехать мне? — спросил Гарри.

— Нет, мистер Поттер, вы и Гермиона пойдёте со мной. — Рядом с Биллом возник детектив. — Ваше появление в своём доме Делакуры могут воспринять как манипуляцию, и у нас ничего не выйдет. Лучше пусть туда идут Уизли: они родственники и, возможно, сумеют договориться с Делакурами и без вашего имени. Мы с вами тем временем допросим Фаджа, а потом перенесёмся во Францию с помощью второго портала, чтобы можно было действовать сообща с остальными.

Гарри уже готовился возразить, но Гермиона дала ему знак замолчать. Парень повиновался и кивнул.

— Когда отправляемся? — задала вопрос Гермиона.

— Сейчас, пока миссис Уизли задремала. Артур её отвлечёт.

* * *

Следуя указаниям Артура, Шерлок Холмс, Гарри и Гермиона переместились в тихий посёлок, располагавшийся столь близко от Лондона, что, не живи в нём маги, расширяющийся город поглотил бы его.

Холмс и его юные спутники, не скрываясь, шли по посёлку. Большинство жителей, как магглов, так и волшебников, было на работе, а остальные почти не обращали внимания на посторонних, и к тому же на всех троих были чары невидимости, наложенные Биллом: разрушитель проклятий использовал ту разновидность колдовства, что позволяла им видеть друг друга, поэтому прятаться было глупо.

— Чем я здесь могу помочь? — шептал Гарри Гермионе. — Мистер Холмс умеет правильно допрашивать, ты владеешь легиллименцией, а я?

— У Делакуров ты бы принёс меньше пользы, — ответила девушка. — Делакуры — политики, и, если бы ты пришёл к ним, рассказал о побеге Руквуда и о Драко, то они могли бы и не помочь. Если ты упомянешь о Габриэль, они примут это за принуждение и выгонят тебя! Ты слишком благороден и честен. Лучше пусть этим займутся другие.

Холмс слушал их разговор, не прекращая смотреть на дорогу. Он был согласен со своей племянницей: сыщик хорошо помнил рассказ Гермионы о попытках добыть воспоминания Слизнорта, а сейчас, когда они одни против очень сильных врагов, ошибок нужно избежать любым способом.

Дорога к дому бывшего министра заросла травой, чистой осталась только узкая тропинка. Очевидно, к нему никто не ходил.

Повинуясь интуиции, Холмс дал детям знак остановиться и внимательно осмотрел местность у жилища экс-министра.

— За домом следят, будьте бдительны! — проговорил он, вытаскивая из кармана заблаговременно прихваченный на Бейкер-стрит револьвер.

— Мистер Уизли говорил, что Фаджа считают ненадёжным. Может, это мракоборцы? — спросил Гарри.

— Нет, — отрезал старик и подвёл Поттера к тропинке. — Видите, на тропе к дому видны следы сапог с одинаковым рисунком подошвы, но разного размера? Это — следы мракоборцев, они ведь представители закона и идут открыто. Министерство не особо утруждает себя сокрытием слежки за Фаджем. А немного в стороне, в кустах и на траве, я видел другие следы, две пары. Они не доходили до дома, обрываясь в удобных для слежки местах, и оставивший эти следы человек долго стоял на одном месте — след глубокий. И в кустах я нашёл огрызки яблок и куриные кости, и салфетки, испачканные чем-то сладким, а также старые номера газет. Последняя датирована вчерашним днём.

— А эти неизвестные наблюдатели ещё здесь?

— Нет, думаю, они отлучились по какой-то причине. Потому давайте поторопимся.

Стараясь ступать как можно тише, Холмс, Гарри и Гермиона проникли во двор, проклиная скрипучую калитку, и поднялись по ступеням на крыльцо.

Дверь была заперта изнутри, но, орудуя волшебными палочками, Гарри и Гермиона сумели её открыть и тут же были придавлены Холмсом к земле.

Над их головой пролетел луч заклинания, затем ещё один, и ещё. В прихожей стоял старый грузный человек, в котором, тем не менее, угадывался Корнелиус Фадж. Его покрытое морщинами лицо выражало крайнюю ярость. Он стоял у входа в свой дом, беспрестанно колдуя.

Гарри, продвинувшись чуть вперёд, послал в толстяка ватноножное заклятие. Словно предугадав это, их соперник, отскочил назад, оказавшись в гостиной, но потерял равновесие и упал.

Воспользовавшись этим, Гарри вскочил на ноги и бросился за ним, но Фадж откатился в сторону, ухватился за кресло, поднял туловище и, описав дугу, послал в Гарри ледяные шипы. Гарри сумел разбить их "диффиндо", но Фадж поднялся на ноги. Тотчас подпрыгнув, он послал заклятие в спешащую на помощь Гарри Гермиону. Луч ударился в поднятый девушкой щит.

А бывший министр скакал по комнате, как серна, перебегал с места на место, приседал и сыпал дождём из заклинаний в незваных гостей, пока вдруг не пошатнулся и не лишился чувств.

Над ним стоял Холмс. Пока Гарри и Гермиона сражались, сыщик сумел оказаться за спиной министра и огрел его по голове рукояткой револьвера.

— Почему он напал на нас? — спросил Гарри, оглядывая скромное и даже бедное жилище бывшего министра.

— Вероятно, тоже заметил за собой слежку, — пожал плечами Холмс. — И заметил давно, раз готовился к бою. А тут мы пришли, не постучавшись. Ладно. — Старик положил оружие на край стола. — Приводите его в чувство, нам нужно спешить.

Гермиона направила на Корнелиуса палочку:

— Энервейт.

Фадж застонал и открыл глаза.

— Поттер? Грейнджер? — простонал он, озираясь по сторонам. Когда его глаза нашли Холмса, Корнелиус выдохнул. — Мистер Холмс? Спустя девяносто пять лет вы нашли меня. Что вам нужно?

— Задать вопросы, мистер Фадж, — улыбнулся Холмс. — Когда вы заметили слежку за собой?

— Три-четыре недели назад, — был ответ. — Я заметил человека в кустарнике у дома, он наблюдал за моим жилищем. Я сначала думал, что Бруствер подстраховался. Но этот наблюдатель скрылся при появлении мракоборца. Вернулся после ухода алой мантии, причём не по тропе. Я вышел во двор — он спрятался. На следующий день всё повторилось. Я испугался, пожаловался Кингсли, а он ничего не сделал! Из-за этого я не выхожу из дома! А как вы догадались о подготовке?

— Я заметил во дворе множество следов, в том числе ваших, но входная дверь была накрепко заперта изнутри. Тропинка просматривается через окно, калитка скрипит, но мы под заклятием невидимости. Мракоборцы ходят открыто, а слежка за вами обнаруживается легко. Вы услышали калитку, но никого не увидели и подумали, что мы — враги.

Фадж кивнул.

— Мы пересекались лишь раз, вы догадываетесь, что нас интересует?

— Да. Артефакт Арманда.

— Чтобы сэкономить время, я расскажу, что знаю: после победы над Волан-де-Мортом вы, пытаясь получить какую-нибудь должность, пошли в министерство магии, там рассказали кому-то высокопоставленному о мече Арманда, о том, что артефакт может возродить Вильгельма Завоевателя. Так?

— Вы правы, но всё, что мне удалось получить — это ежемесячные двести галлеонов! Я разозлился и рассказал о своей борьбе!

— Какой борьбе? — спросил Гарри.

— Не притворяйся, будто ничего не знаешь! — Фадж мгновенно переменился в лице: исчезнувшая ярость вернулась, взгляд сделался жёстким, губы задрожали, а голос охрип. — Ты — реинкарнация Гарольда Годвинсона!

— Вы верите в эту чушь... — устало произнёс Гарри.

— Это не чушь! У меня есть доказательства! Слушай: Тот-кого-нельзя-называть не сумел тебя убить, а сам погиб! Неужели ты думаешь, что твоя мать, магглорождённая волшебница, могла наложить столь сильные чары на тебя? Неужели веришь Дамблдору? Нет, тебя хранили высшие силы; ты победил опаснейшего колдуна, который был сильнее и старше тебя! Как? Ты просто должен свершить нечто более великое! Даже когда тебя травили, имя "Гарри Поттер" всё равно было у всех на устах, ты мог одним словом заставить своих друзей без раздумий следовать за тобой! И самое важное: в тысяча шестьдесят шестом году, перед битвой с королём Норвегии при Стамфордском мосту, к Гарольду явился волшебник, вручивший английскому владыке меч и шлем, с которыми тот был бы непобедим. Гарольд победил, но вернул подарок волшебнику, считая, что свою землю может защитить и без волшебства. Он был разбит при Гастингсе Вильгельмом Бастардом и погиб в бою через две недели после победы над норвежцами. Но было предсказано, что он вернётся, изгонит захватчиков и воцарится над маггловским и магическим мирами!

— И что? — не поняла Гермиона.

— Волшебник, подаривший меч королю, был очень похож на Годрика Гриффиндора! — закричал Фадж. Изо рта у него потекли слюни, глаза забегали. — Он тогда исчез из Хогвартса вместе с Распределяющей шляпой! Это не простое совпадение! И сам посуди, Гарри, ты ведь сумел убить василиска в Тайной комнате мечом Гриффиндора, верно? Это знак! Годрик дал тебе шанс вновь взять свой клинок, чтобы испытать тебя. Ты готов! Скоро ты соберёшь армию и прогонишь своих врагов из Англии, будешь править! Но если ты объединишь простецов с волшебниками, произойдёт катастрофа! Не надо, не надо, Гарри! Я пытался это предотвратить, устранить тебя, прости, только... Ты мне не веришь? А вот ОН поверил!

Фадж не договорил: раздался звон оконного стекла, и в бывшего министра попал луч заклятия.

Старик упал замертво. Подбежав к окну, Гарри увидел убегающего человека. Не медля, юноша выхватил палочку и выпустил по нему "остолбеней". Бегун упал на землю, а Гарри с Гермионой и Холмсом бросились к выходу.

Когда они выскочили на улицу, таинственный человек уже поднялся на ноги. Поттер послал в него обезоруживающее заклятие, но незнакомец отбил его. Присоединившаяся к Гарри, Гермиона попыталась наколдовать "левикорпус" но таинственный человек уклонился, нагнувшись вбок и послал в неё связывающее заклятие, а затем, резко выпрямившись, напал на Гарри.

Верёвки опутали Гермионе ноги, и она упала на землю, вынужденная наблюдать, как их противник теснит Гарри.

А Гарри мог только уворачиваться. Он пытался отвечать, но незнакомец отбивал все его заклинания.

Грянул выстрел. Враг схватился за руку.

Холмс с револьвером в руке подбежал к незнакомцу, но тот схватил палочку здоровой рукой, выпустил густое облако дыма и исчез. Холмс и Гарри едва успели разглядеть его чёрные с рыжеватым отливом усы и бороду, голубые глаза и шрам на губе. 

— Быстрее, бежим! — крикнул Холмс.

Гарри подхватил связанную Гермиону, прижав её к себе как младенца, и ринулся за ним.

— Мы ошибались! — крикнул сыщик, перейдя на спокойную ходьбу через несколько минут бега. — Руквуд не кукловод!

— Почему? — удивилась Гермиона, которую Гарри нёс так, как если бы это была не девушка, но драгоценная хрустальная статуэтка.

— Фадж заметил за собой слежку четыре недели назад. Вероятно, в министерство он ходил тогда же: в доме у него давно не убирались, жил Корнелиус бедно, а значит, экономил на чём мог. И все четыре недели не покидал дома, боясь за свою жизнь, а Руквуд сбежал две недели назад. И ещё: думаю, о рукописи Ватсона рассказал не Фадж: с похода в министерство он жил в четырёх стенах; трансгрессировать был не в силах, значит, ни с кем больше не встречался. Вероятнее всего то, что некий "Он", поверивший Корнелиусу, заинтересовался артефактом и узнал всё о нашем расследовании в архивах отдела тайн. Он, скорее всего, и есть наш таинственный теневой руководитель заговора.

На окраине деревни Гарри догадался опустить Гермиону на землю и развязать её. Когда девушка встала на ноги, все трое взялись за руки и перенеслись на площадь Гриммо.

Оказавшись в бывшей штаб-квартире Ордена феникса, Холмс передал подросткам портключ.

— Отправляйтесь к Делакурам, — проговорил он. — Постарайтесь выследить Руквуда и взять его живым, он может знать того, кто стоит за всем этим. И помешайте Драко, разумеется: это — ваша главная цель, без достижения которой личность кукловода значения не имеет.

— А ты, дядя?

— Я останусь в Англии и попытаюсь вычислить "Его".

Гарри постепенно отошёл от событий в доме Фаджа и стал мыслить несколько яснее, и потому фраза знаменитого сыщика удивила его.

— В одиночку? Но как вы его найдёте? Мы ведь знаем о "Нём" только то, что этот человек работает в министерстве!

— Именно, мистер Поттер, — кивнул Холмс, улыбаясь. — Именно в министерстве я и собираюсь его искать. И с чего вы решили, что я пойду один? Думаю, что Артур Уизли не откажется мне помочь.

— У работников министерства возникнут вопросы к тебе, дядя, — покачала головой Гермиона. — Они не позволят тебе вести расследование.

— Не волнуйтесь, у меня уже есть легенда: на Нору напали неизвестные, следы ведут в министерство, и я был нанят вами для вычисления виновника и возможного заказчика. При таком рассказе участие мистера Уизли никого не удивит — все решат, что он хочет лично покарать людей, покусившихся на его дом и семью.

Гермиона и Гарри переглянулись. Они не сомневались в способностях сыщика, но намерение старого сквиба пойти против работника министерства магии казалось им чересчур самоуверенным.

— Не стоит волноваться, я вооружён! — попытался успокоить их Шерлок.

Гарри с Гермионой снова переглянулись. В голове у них обоих громко звучала мысль, что револьвер едва ли можно сравнить с волшебной палочкой: удачный выстрел в убийцу бывшего министра казался им лишь исключением из правил. Но им обоим было ясно, что старика не переубедить. Потому, попрощавшись с ним, они взялись за портал и произнесли кодовое слово.

* * *

Когда вращение закончилось, Гарри и Гермиона, как и всегда, упали на землю. Почти сразу парень сумел подняться на ноги; поспешно подойдя к Гермионе, помог ей встать и, осмотрев её со всех сторон, стряхнул пыль с одежды возлюбленной.

— Гарри, хватит! — произнесла она, смеясь. — Я ведь и сама могу себя очистить!

— Прости, прости, — сконфуженно произнёс Гарри. Его опыт романтических отношений был очень мал, и Поттер слабо разбирался в девушках, а проявить заботу о любимой хотелось уже сейчас.

Гермиона звонко рассмеялась и обняла Гарри, вызвав у него улыбку.

Они огляделись вокруг. Специально ли Билл настроил портал, по просьбе ли родителей Флёр или же это было обычное совпадение, но бывшие гриффиндорцы оказались в парке. Ветер играл листьями деревьев, цвели прекрасные цветы с чудесным ароматом, в воздухе разносилось пение птиц.

Гарри и Гермиона дружно вздохнули, выражая огорчение несправедливостью мира. Французский парк был очень красив, и влюблённым волшебникам хотелось погулять по нему, разговаривая обо всём на свете, кроме недавней войны и планов этого болвана Драко, вдруг решившего погнаться за властью.

— Итак, мы во Франции, — пробормотал Гарри. — А дальше что? Как нам попасть к Делакурам?

— Не знаю, Гарри, — ответила девушка, озираясь по сторонам. — Флёр должна была связаться со своей семьёй, чтобы предупредить их о гостях. Едва ли Билл изготовил два портала без согласования с родителями своей жены. Может, нас ожидают? Давай-ка пройдёмся: портал мог выбросить нас дальше от нужной точки.

Альтернатив у них не было, и Гарри с Гермионой пошли по парковой аллее, оглядываясь по сторонам в надежде встретить предполагаемого провожатого или же увидеть знак от него. Сами того не заметив, юные волшебники переплели руки: демонстрировать свои чувства друг к другу на Бейкер-стрит и на Гриммо они стеснялись из-за большого количества глаз. Теперь же ничто не мешало им показывать, что они влюблены.

Но ничто не длится вечно, и из почти романтической ситуации Гарри и Гермиону выдернул чей-то голос:

— Арри! Эрмьон!

Обернувшись, бывшие гриффиндорцы увидели спешащую к ним девочку лет одиннадцати или двенадцати. Длинные светлые волосы рассыпались по острым плечам, а ноги норовили споткнуться о подол белого платья в розовый горошек.

Девочка добежала до Гарри, подняла на него голубые глаза и заключила в объятия, пробормотав что-то на французском. Это была Габриэль Делакур, младшая сестра Флёр.

— Здравствуй, Габриэль, — произнёс Гарри, уверенный, что французская речь их знакомой являлась приветствием. — Как ты живёшь? Сколько мы не виделись, год?

— Не знаю, не считала. А живу хорошо, — беззаботно ответила маленькая внучка вейлы с заметным акцентом. — Идёмте! Мама нас ждёт!

Не дожидаясь согласия, она схватила Гарри и Гермиону за руки и повела за собой. Гости из Британии переглянулись с улыбкой.

Габриэль подвела их к выходу из парка, где стоял в ожидании домовой эльф. Едва они приблизились к нему, как юная француженка ухватила эльфа за руку, и Гарри опять почувствовал, что их затягивает в воронку.

Впрочем, уже через пять секунд это ощущение исчезло, и Гарри с Гермионой обнаружили себя в просторной, богато обставленной комнате, вероятно, гостиной.

Поднявшись на ноги, они заметили, что к ним на помощь спешит похожая на Габриэль женщина. Если Гарри помнил верно, её звали Аполлин.

— Месье Поттерх, мадмуазель Гранже, — она наклонила голову в знак приветствия. — Мы ожидали вас несколько раньше, но рады встрече.

— Взаимно, — отозвалась Гермиона, пытаясь вспомнить уроки французского языка, посещаемые ею в детстве. — Мы бы прибыли утром, но...

— О! Ничего страшного! — отмахнулась Аполлин. — Не откажетесь от обеда?

Отказываться Гарри с Гермионой не стали. Чай в доме на Гриммо они пили достаточно давно и покинули штаб-квартиру, не дожидаясь обеда.

Пока гости наслаждались запечённым картофелем в молоке и жульенами с курицей, полувейла рассказывала им подробности встречи с их товарищами:

— Они мало что объяснили нам: едва прибыли сюда, сразу начали просить отправить их в Нормандию и рассказать что-то о Гийоме Бастаргде. В общем, — вздохнула женщина, гладя по голове дочь, — трудно было с ними, пока родственники не рассказали, что ваш Мальфуа пытается вернуть Гийома с помощью какого-то магического клинка. Верно?

— Да, — ответил Гарри. — Этот артефакт — меч с львиной головой на рукояти.

— Странно, — произнесла Аполлин. — Обычно такого рода архтефакты имеют менее запоминающийся вид, чтобы кто попало их не нашёл. Впрочем, может, Гийом хотел вещь с намёком на свою родину? Лев — символ Нормандии. Но почему именно меч? Не медальон, не перстень, ни кулон какой-нибудь, а оружие?

— А может, это выбор конкретно Арманда Малфоя? — спросил Гарри.

Женщина открыла рот, чтобы ему ответить, но не смогла: появившийся в гостиной домовик передал ей письмо и исчез.

— Вашим друзьям требуется помощь! — сказала мадам Делакур.

Она схватила гостей за руки, затолкнула их в зев камина, и, бросив горсть летучего пороха, произнесла:

— Руанское отделение министерства магии!

* * *

Месье Делакур шёл за прибывшими сегодня утром людьми и мысленно ругался. Он никак не мог понять, почему согласился помогать Поттеру и его друзьям. Что могут сделать несколько юношей и девушек против беглого преступника и его сообщников? Пусть эти помощники и сами не старше своих соперников. Единственные взрослые в этой команде не внушали Делакуру доверия: они ведь родители одного из прихвостней этого Руквуда! Смогут ли они сразиться со своим сыном? Не предадут ли? Будь здесь Поттер, месье не беспокоился бы так сильно, всё же победитель Тёмного лорда — не просто волшебник.

Но Гарри Поттер прибудет позже, а сейчас его друзья в сопровождении месье Делакура шли по магическому кварталу Руана, столицы Нормандии, выслеживая своих противников. Идею поступить именно так подал один из братьев Уизли, Рональд, кажется.

— Следить за этой шайкой будет сложно, — покачал головой месье Делакур. — Мы даже не знаем, что они собираются сейчас делать.

Это остудило пыл гостей, но, к сожалению, ненадолго.

— Для ритуала им нужен артефакт! — обрадованно воскликнул Рональд. — И они наверняка попытаются восстановить его, но ведь им нужны материалы, верно?

Что хочет сказать его родственник, Делакур понял сразу: материалы, из которых изготавливался меч, подобрать сложно. Для такого рода вещей требовались особые камни и металлы, и Уизли предлагал искать Малфоя и его дружков в магических лавках.

Поскольку других вариантов не было, месье Делакур согласился, и вот небольшая компания шла по улицам Руана, обходя артефакторные лавочки.

Рональда Уизли Делакур видел во время свадьбы Флёр. Тогда он казался ему несколько... глуповатым, и потому дельный совет из его уст несколько удивил мужчину. Впрочем, когда он прямо спросил Уизли об этом, услышал фразу:

— Я решил взять пример с Шерлока Холмса!

Такой ответ юнца заставил француза раскаиваться в своих мыслях: не настолько уж и глуп парень, если читает книжки о знаменитом сыщике.

Пока месье Делакур предавался своим мыслям, их группа успела обойти два или три магазинчика для артефакторов и, не найдя в них следов Малфоя, направилась в четвёртый.

— С чего вы вообще решили, что они закупят все детали артефакта в одном магазине, а не в нескольких? Ведь так проще: в одном купить один материал, во втором — другой? Никто не обратит на это внимания. И преступник сбежал две недели назад, вы не думаете, что он мог набрать материалы в Британии?

Гости призадумались. Что продолжалось, впрочем, недолго.

— Маловероятно, что до сегодняшнего дня Руквуд, Драко и остальные предпринимали активные действия, — проговорил Люциус. — Август очень осторожный человек, а Драко, наоборот, импульсивен. Думаю, что с момента своего побега Руквуд следил, чтобы наш сын или кто-то из его друзей не поставили под угрозу исполнение их замысла.

— А еще, — продолжила Нарцисса, — как я уже говорила этим молодым людям, Нормандец терпеть не мог Англию. Возможно, по этой причине нужно изготовить меч из французских материалов, на французской земле.

И в вашей стране ни Драко, ни Руквуд никого не знают, а потому возможности покупок в разных лавках они лишены.

За этим разговором Делакур со спутниками вошли в дверь ещё одной лавки. В нос сразу ударил резкий запах одеколона. Чуть в стороне какой-то толстый человек ел пирожные. Услышав звук колокольчика, толстяк обернулся. Это был Грегори Гойл.

Прежде чем бывший слизеринец успел среагировать, в него полетел "петрификус тоталус". Гойл упал с отчётливо слышным грохотом.

Делакур горестно вздохнул. Если произошла ошибка, придётся объясняться с продавцом, если нет — придётся вступать в бой.

Пролетевшее рядом с плечом одного из братьев Уизли заклинание убедило француза в правильности второго варианта.

Из-за полок появился высокий черноволосый юноша. Не говоря ни слова, он продолжил атаковать.

— Нотт! — непонятно зачем воскликнул Люциус Малфой. От знания того, как зовут их соперника, перевеса в схватке не получить.

А бой набирал обороты. Теперь с Ноттом сражались все пришедшие в лавку, но он держался. В какой-то момент ему удалось расколдовать товарища, и силы немного сравнялись.

От лучей заклинаний во все стороны летели щепки, наносящие болезненные кровоточащие порезы и своим, и чужим, и месье Делакур порадовался, что девушек оставил в отделении министерства: они наверняка устроили бы истерику.

Вдруг посреди зала появился высокий худой старик с окладистой бородой. Едва увидев его, братья Уизли закричали и попытались сосредоточили свои атаки на этом человеке. Но новый враг выхватил из-под мантии палаш, взмахнул им, и вот один его соперник рухнул с раной в ноге; невероятно быстрый пируэт, удар — повержен второй.

В тот же миг старик превратился в горбуна, закрыл один глаз и, проделав дыру в стене, выбежал на улицу.

* * *

— Он на чистом французском позвал на помощь, — продолжал рассказывать Делакур, прижимая к голове лёд. — Прибежали мракоборцы, у нас с ними была небольшая потасовка, а старик с этими парнями скрылся.

— И мракоборцы закрыли вас в камере, пока один из офицеров вас не узнал? — спросила Аполлин, залечивая порез на руке Джорджа. — Мишель, я же говорила тебе, почаще появляйся в министерстве, чтобы все знали тебя в лицо, но ты предпочитаешь работать, не покидая дом!

Пока супруги Делакур обсуждали произошедшее, Гарри и Гермиона говорили с братьями Уизли и Малфоями.

— Как ты догадался обходить лавки артефакторов? — спросила Гермиона у Рона.

— Ну, — замялся тот, — твой дядя и его метод не выходят у меня из головы. Я решил попробовать размышлять, как он, и догадался, как видишь.

— Каким же путём? — поинтересовался Гарри.

Рон открыл рот, готовясь пояснить ход своих мыслей друзьям. Но почти сразу его челюсть сомкнулась, лицо приняло задумчивое выражение.

— Простите, — проговорил он по прошествии нескольких секунд. — Я забыл, о чём думал в тот момент.

Гарри рассмеялся, а вот Гермиона нахмурилась.

— Забыл! — проворчала она. — А о том, что вашей задачей было установить с Делакурами связь и начать слежку за Драко, ты тоже забыл? Зачем вы вообще отправились в Нормандию, не дождавшись нас?

Рон хотел ответить, но не успел, Гермиона его перебила:

— Вы столкнулись с Августом Руквудом! Вы едва не погибли! И они теперь знают о том, что мы здесь! Теперь они либо станут осторожнее, либо ускорят исполнение своего замысла. Но их следующий шаг мы узнать не сможем. Что нам делать теперь?

Когда смысл её слов дошёл до всех, то повисла тягостная тишина.

Разговор пришлось прервать по причине прихода целителей. Хотя во время стычки с заговорщиками, а затем и с мракоборцами почти никто не получил серьёзных травм, а миссис Малфой и вовсе отделалась лёгким испугом, пациенты были отпущены лишь через несколько часов.

Вернувшись в дом Делакуров, Гарри посмотрел в окно и увидел, что летнее солнце уже клонится к закату, окрашивая верхушки деревьев в красноватый цвет.

"Долго же нас продержали, — подумал он. — Неужели стремление оставить своих подопечных под присмотром на как можно более длительное время — это отличительная черта всех медиков Волшебного мира?"

Юноша вспомнил о мадам Помфри. Хозяйка больничного крыла Хогвартса за годы обучения стала для Гарри одним из самых близких людей. Да, у неё был непростой характер, но эта добрая почтенная женщина, казалось, лично чувствовала всю боль, что испытывали ученики, искренне пытаясь помочь каждому. И Гарри не мог представить, каково ей было, когда Кэрроу пытали детей, или во время финальной битвы, когда многие из тех, кто ещё вчера улыбались ей, шутили, просили отпустить из больничного крыла, заплатили своей жизнью за Победу над тёмным магом.

Гарри вздохнул. Сейчас, по прошествии двух месяцев, боль и тоска по потерянным друзьям были уже не такими острыми, как в первые дни после сражения, но время от времени давали о себе знать.

Почувствовав состояние любимого, Гермиона взяла его за руку и, когда он очнулся, тепло ему улыбнулась. Гарри с нежностью взглянул в лицо девушки, заставив её покраснеть.

— Как мило! — проворковала возникшая рядом Габриэль, смущая Поттера и Грейнджер. — Мама зовёт вас ужинать.

За столом их ожидали Аполлин и Мишель Делакуры, участники стычки в лавке артефактора, а также женская часть отряда Дамблдора. Завидев Гарри и Гермиону, Джинни кивнула им, приглашая сесть рядом с ней.

— Фадж рассказал что-то важное? — спросила она, подавая друзьям нарезанный хлеб.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Он, кажется, сошёл с ума, был абсолютно невменяем. Всё, что нам удалось узнать — то, что Кукловод — высокопоставленный сотрудник министерства. А после...

— Молодые люди, — мягко произнесла хозяйка дома, на мгновение отвлекаясь от еды. — Я понимаю, что ваша миссия очень важна, но, может быть, вы отложите её обсуждение до завтрашнего утра? Сейчас уже очень поздно, и всем нам нужно отдохнуть.

— Хорошо, мадам! — отозвались Джинни и Гарри. Гермиона, никогда не говорившая во время приёмов пищи, усмехнулась.

Гарри, до этого дня пробовавший из блюд французской кухни только круассаны и пирожные, был приятно удивлён: он ожидал, что Делакуры подадут улиток, лягушачьи лапки, виноградные листья или ещё какую-нибудь еду, какую он ел бы через силу, больше из вежливости, чем по иной причине. Но что за обедом, что сейчас сидящие за столом люди вкушали вполне привычную им пищу — те же супы, пироги, салаты.

Во время ужина гости были засыпаны множеством вопросов, касавшихся в основном Флёр. Аполлин и Мишель ненавязчиво расспрашивали, довольна ли их старшая дочь своей семейной жизнью, не случилось ли с ней неприятностей, как скоро она планирует подарить им внука. Британцы чувствовали себя неловко. Они не знали и не хотели знать подробностей семейной жизни Билла и его жены. Это ведь их не касалось! Габриэль, в отличие от своих отца и матери, мыслила о более простых вещах: она хотела увидеть свою сестру, спрашивала, может ли Флёр приехать во Францию, или наоборот — она в Британию. Она расспрашивала о Хогвартсе, Норе, о которой, вероятно много писала Флёр, о похождениях Гарри и его друзей в Хогвартсе. Расспросы девочки несколько разряжали обстановку, позволяя уводить разговор в другую сторону.

Когда ужин закончился, Аполлин проводила гостей в их спальные комнаты. Гарри и Гермионе выпало делить одну спальню на двоих. Пожелав им доброй ночи, Аполлин обворожительно улыбнулась и закрыла за собой дверь. Гарри подумал, что благодарить за такое расселение стоит Габриэль. Наверное, девочка, увидев обнимавшихся Поттера и Грейнджер, приняла их за супругов и поведала матери о своей догадке.

Когда шаги хозяйки дома стихли, Мальчик-который-выжил и его подруга облегчённо вздохнули. Ужин с Делакурами вымотал их больше, чем схватка с бывшим министром и убийцей последнего...

— Они что, недовольны тем, что Флёр вышла за Билла? — спросил шёпотом Гарри. — Я не понимаю, зачем выпытывать у нас то, о чём мы знать не можем?

— Думаю, что месье и мадам Делакур просто беспокоятся о ней, — отозвалась Гермиона. — Подумай сам: их дочь находится в стране, в которой недавно шла война и ко всем нечистокровным относились, как к мусору, в лучшем случае; Флёр замужем за членом семьи, открыто выступающей против этого, а это значит, что она была в опасности. Для них мы с тобой и наши друзья — ценный источник информации о дочери.

Голос девушки дрогнул, её лицо помрачнело. Поттер в мгновение ока преодолел разделявшее их расстояние и сжал любимую в объятиях. Это был не первый раз, когда его Гермиона вела себя так.

Причина была в её родителях. Гермиону постоянно мучили сомнения: сумеет ли она вернуть им память, сумеют ли Грейнджеры простить её? Будет ли всё в их семье спокойно или же будут возникать конфликты? Всё это мучило лучшую ученицу Хогвартса.

— Успокойся, — шептал ей Гарри, поглаживая девушку по волосам. — Всё будет хорошо, слышишь? Обезвредим Драко и его дружков, отправим Руквуда в Азкабан, ты вернёшься в Хогвартс, вернёшь память своим родителям, и мы заживём спокойной жизнью.

— Спокойной? — всхлипнула Гермиона, поднимая глаза. — Гарри, ты ведь собирался поступать в академию мракоборцев! Выучишься и будешь гоняться по всей Британии за преступниками, а я ведь люблю тебя и каждую минуту буду волноваться за твою жизнь. Какое же тут спокойствие?

— Знаешь, — сказал Гарри после короткой паузы, — я в последнее время много думаю над тем, какую профессию выберу. Я уже не уверен, что пойду в мракоборческий центр.

— Гарри, не нужно меня...

— Дослушай, пожалуйста, — юноша посмотрел ей в глаза. — Мы совсем недавно закончили бороться с тёмным волшебником, а сейчас охотимся за другим. Что делают мракоборцы? Помогают нашему врагу. Борьба со злом не прекратится никогда, и нам придётся в ней участвовать. Но ведь бороться с тьмой можно не только на поле битвы, и я могу делать это, будучи даже торговцем в книжной лавке.

Гермиона засмеялась в кулачок над его попыткой пошутить: слишком ярко возникла в её воображении эта картина. Гарри Поттер, стоя за прилавком, метким броском "ИСТОРИИ ХОГВАРТСА" побеждает тёмного лорда, а его сподвижников закидывает чернильницами и перьями.

— Может, ты и прав, Гарри, — пробормотала она, прижавшись к парню.

* * *

Сон двух бывших гриффиндорцев был спокойным. Проснувшись рано утром, Гарри и Гермиона встретили своих друзей в гостиной, играющими в карты с Габриэль. Лица игроков выражали сосредоточенность, и только Невилл и Полумна были исключением: когтевранка сохраняла обычное мечтательно-рассеянное выражение лица, а Долгопупс, казалось, вновь вернулся во времена первого курса, когда был рассеянным и неуклюжим мальчишкой, неизвестно почему попавшим на львиный факультет.

— Доброе утро! — сидевшая ближе всех к двери Лаванда первой заметила Поттера и Грейнджер.

— Вам того же, — устало пробормотал Гарри: он, в отличие от Гермионы, не спал всю ночь, раздумывая над вчерашним разговором.

Отказаться от работы мракоборцем ему было легко. Что на словах, что на деле: сразу после победы стало известно, что большинство стражей порядка магической Великобритании либо находились под заклятием подвластья, либо просто закрывали глаза на дела пожирателей смерти. Немногие, пошедшие против Волан-де-Морта, спасавшие магглорождённых от комиссии Амбридж или же партизанившие в лесах, в лучшем случае оказались а Азкабане и вышли на свободу только после битвы за Хогвартс. Гарри, боровшийся с Тёмным лордом едва ли не с младенчества, не мог представить себя среди этих людей, и уже давно решил, что носить алую мантию не будет. Но кем тогда ему работать?

Гарри помотал головой. Сначала нужно разобраться с Драко, Руквудом и их сообщниками.

— Мы проснулись слишком поздно? — спросила Гермиона, оглядывая компанию.

— Нет, — отозвалась Габриэль, кладя карты себе на колени. — Мама и папа ушли на работу, Малфуа ушли с ними, мы ждали только вас. Идёмте завтракать.

Насытившись, друзья наконец получили возможность спокойно обсудить последние события, относящиеся к их миссии.

— Значит, Фадж верил, что ты — наследник последнего короля? — спросил Рон, когда Гарри и Гермиона закончили рассказ о событиях в Англии. — Как думаете, это правда?

— Конечно, правда! Гарри победит Вильгельма и взойдёт на принадлежащий ему трон! — тоска сползла с лица Долгопупса, уступив место решимости.

Гарри поморщился. Энтузиазм Невилла при мысли об исполнении древнего пророчества начинал его раздражать. Правда, сейчас это было скорее рефлексом: Гарри Поттер, герой одного пророчества, постепенно смирялся с мыслью, что ему предстоит исполнить ещё одно. Даже откровенно бредовые доказательства Полумны, Долгопупса и Фаджа юноша уже начинал считать достаточными.

— А где была женская половина группы во время вашего похода по лавкам? — спросил он, пытаясь перевести разговор в нужное русло.

— Искали информацию, — ответила Джинни. — Месье Делакур любезно предоставил нам доступ к библиотеке Руанского отделения французского министерства магии и незасекреченной части архивов. Пока он, мои братья, Малфои и Невилл опрашивали артефакторов, мы корпели над книгами.

В голосе девушки слышались разочарование и злость, что было легко объяснимо: Джиневра Уизли была деятельной, пылкой особой, и она предпочла бы оказаться на месте одного из тех, кто вчера столкнулся с заговорщиками, а не сидеть за чтением древних фолиантов.

— И что же вы узнали? — услышав о книгах, тем более древних, Гермиона стала похожа на кошку, заметившую мышь.

— Об Арманде Малфое в них говорится очень мало, — ответила Джинни. — Человеком он был скрытным, нелюдимым. В какой-то момент своей жизни он помог герцогу Роберту Дьяволу, отцу Вильгельма...

— Ну и кличка, — пробормотал Рон.

— Так его прозвали за нечеловеческую жестокость, — пояснила Джинни, — но я продолжу. По мнению хрониста, Арманд помог Роберту добиться любви Герлевы, дочери бальзамировщика, матери Завоевателя. Согласно летописи, прародитель Малфоев устроил для них укрытое от людских глаз место для встреч.

— И что нам это даёт?

— Рон, ты и правда не понимаешь? — встрепенулся Гарри. — В этом месте Драко и Огастес Руквуд могут провести ритуал.

— Но, Гарри, это не единственное место, — покачала головой до сих пор молчавшая Ханна Аббот. — Им также подойдёт аббатство Святого Стефана, где похоронен Вильгельм, и местечко Сан-Валери, откуда началось вторжение норманнов в Англию, или Фалезский замок, где завоеватель родился.

Гарри задумался. Ханна была права, и делать поспешные выводы не стоило. Перед ним, как в старом чёрно-белом кино, пронеслись все произошедшие за последние дни события: встреча с Люциусом и Нарциссой, знакомство с Шерлоком Холмсом...

"Стоп! — подумал Гарри, озарённый внезапной мыслью. — Нам посчастливилось познакомиться с самым знаменитым сыщиком в мире, мы видели, как работает его метод. Почему бы нам не воспользоваться им? Ведь дедукция применима и к волшебному миру. Мистер Холмс считал, что человеческий мозг — это чердак, с которого для пользы дела нужно выбросить всё лишнее; значит, и мы должны сделать так же".

— Что мы знаем на данный момент? — спросил Гарри и сам же ответил: — Толчок этой заварушке дал Фадж, рассказавший кому-то, имеющему высокий пост в министерстве магии Британии, о своих предположениях насчёт меня и моей судьбы, а также древнюю легенду. Этот кто-то ему поверил и начал действовать: организовал побег Руквуда, подговорил Драко подставить родителей и организовал им проезд во Францию.

— Но зачем этот кто-то будет возрождать Нормандца? — спросил Рон, вперив а друга удивлённый взгляд. — Ведь после нового завоевания он потеряет своё место: вряд ли король станет мириться с независимым министерством магии.

— Думаю, что разгадка лежит в легенде, — ответил Гарри, прикрыв глаза по примеру старого детектива. — Возвращение Вильгельма нужно только для победы над вернувшимся Гарольдом, а потом его планируют либо уничтожить, либо взять под контроль.

Молчавшая до этого Гермиона внезапно встала со своего места, опрокинув стоящую перед ней чашку, и начала расхаживать по комнате.

— Если ты прав, Гарри, — сказала она наконец, — то у заговорщиков мало времени: сегодня тридцатое июля.

— А это важно?

— Да, — отозвалась девушка. — Во многих легендах герои на совершеннолетие получают великую силу.

— Но, Гермиона, — произнесла Лаванда, — Гарри уже совершеннолетний...

— В магическом мире! У магглов совершеннолетними считаются с восемнадцати лет, возраста, которого Гарри достигнет завтра, а Гарольд Годвинсон был магглом.

Поттер от этой информации заволновался. Времени было мало не только у врагов, но и у него с друзьями тоже.

— В замке Фарлез недавно закончилась реконструкция, — подала голос Габриэль, которая и не думала уходить. — Туда ходят толпы туристов.

— Значит, Малфоя и его шайки там не будет, — кивнул Гарри, отмечая, что по-прежнему называет главарём Драко, видимо, в силу привычки. — Драко, хотя входил однажды в дом простецов, скорее добровольно сядет в Азкабан, нежели появится в месте большого скопления магглов; в аббатство наши беглецы тоже, наверное, не сунутся: я редко бывал в церквях, но там почти всегда кто-то бодрствует, а Руквуд, как говорят, очень осторожен, он попытается реализовать замысел без шума. Остаётся таинственное место для встреч родителей Вильгельма и Сан-Валери.

— Драко любит пафос, — произнёс Рон, обняв Лаванду. — Вполне может избрать Сан-Валери. Символично ведь: второе покорение Англии начнётся там же, где и первое.

— А ещё заговорщики спешат, — сказала Гермиона. — Созданное Армандом место ещё нужно найти, а местечко Сан-Валери искать не требуется. Оно есть на любой туристической карте Нормандии.

— Блестящие выводы, молодые люди, но вы забыли об одной маленькой детали, хотя сами недавно указали на неё! — раздался усталый голос за их спинами.

Обернувшись, Гарри увидел на пороге чету Делакуров и Малфоев, неслышно вернувшихся в дом во время разговора младшего поколения.

— Огастес очень хитёр и осторожен, он может подстраховаться, и, если для этого будет нужно заставить моего сына смешаться с толпой простецов, он заставит.

— И ещё одно обстоятельство, — произнёс Мишель Делакур. — Когда Арман Малфуа ушёл в лучший мир, скрывающие заклятия, лежащие на сотворённом им любовном гнёздышке, развеялись. Это место неподалёку от Фалезского замка, выглядит снаружи как охотничий домик, но внутри — один из самых роскошных особняков в волшебной Франции.

— И его до сих пор никто не занял? — удивился Гарри.

— Пытались. Но Арман наложил на него очень хитрое заклятие, и все, кто хотел прибрать это чудо к рукам, бесследно исчезали. Кое-кто догадался использовать подставных лиц, но их подкашивала странная, но, к счастью, несмертельная болезнь. В итоге домик стали обходить стороной. — Делакур взял со столика стакан, наполнил его водой и торопливо осушил. — И вот сегодня мне сообщили, что люди, схожие по описанию с вашими заговорщиками, вошли в этот дом и до сих пор не выходят.

Гарри сжал губы и посмотрел на своих друзей, прочтя на их лицах мрачную решимость вперемешку с ужасом. Все поняли: враг начал действовать, и нужно торопиться.

* * *

— Гарри, а если это ловушка? Что тогда? — спросила Гермиона, шедшая рядом с юношей к видневшемуся вдали строению.

Гарри остановился и обнял девушку, словно в последний раз.

— Мы будем готовы, — произнёс он шёпотом. — Мы сразимся с ними и победим их, обязательно победим! Это не отдел тайн, и мы не подростки. Мы готовы ко всему, любимая!

Гермиона замерла. Они давно разобрались со своими чувствами, но от того, что Гарри Поттер назвал её "любимая", сердце таяло, словно она слышала это впервые.

Она кинулась на Гарри с объятьями.

— Ты прав, любовь моя, мы победим, — ответила девушка твёрдым голосом. — Драко, Гринграсс, Руквуд, их таинственный руководитель хотят власти, сражаются за неё, а мы бьёмся за любовь, дружбу...

Поцеловавшись, они обнаружили, что отстали от остальных, и поспешно двинулись вперёд.

Охотничий домик был небольшим одноэтажным зданием с широкой крепкой дверью и окнами, два из которых смотрели в сторону города, расположенного в нескольких милях, а ещё два выходили к лесу. Извилистая тропинка, шедшая от леса к дому, упиралась в деревянные двери, предназначенные, видимо, для незаметного отхода.

Приближались к "любовному гнёздышку" герцога Роберта несколькими группами: через парадную дверь шли Малфои, получившие подходящие им палочки, и месье Делакур; засады опасались, прежде всего, именно у главного входа. Гарри, Гермиона, Рон и Джинни должны были проникнуть в лесные ворота, стальные — через окна. Все участники операции находились под чарами невидимости или отвлечения внимания и старались издавать как можно меньше шума.

Приблизившись к дому, эта боевая группа остановилась, прислушиваясь к звукам и осматривая почву вокруг.

На земле возле двери и ведущих в лес ворот виднелись свежие глубокие следы, а чуть поодаль лежала срезанная заклятиями или чем-то острым трава.

"Ясно, — подумал Гарри, — засада точно есть. Время от времени они посылают кого-то, чтобы проверить, не идут ли гости, и дозорный коротает время таким незамысловатым занятием. Спасибо, мистер Холмс, ваш метод нам помог".

Не отступая от намеченного плана, Гарри с вверенной ему группой проник в дом через "чёрный ход". Пройдя по длинному коридору, они вышли в просторную комнату с высоким потолком. Стены были покрыты длинными, до пола, гобеленами, на которых были изображены рыцари, побеждающие зверей, людей, драконов. В центре висело кроваво-красное полотно с изображением двух львов с голубыми глазами и тёмно-синими языками.

— Герб Нормандии, — шепнула Гермиона.

Покинув комнату, юные волшебники остановились. Коридор, казалось, бесконечно тянулся в обе стороны. Куда нужно идти, было непонятно, плутать по этому лабиринту можно было много часов, а разделяться друзья не стали, опасаясь засады.

Внезапно Гарри показалось, что за ними кто-то наблюдает. Вскинув руку с палочкой, победитель Волан-де-Морта увидел, что на стене изображён расхаживающий туда-сюда лев. Нарисованный зверь двинулся вперед, зовя британцев за собой.

— Он что, показывает нам дорогу? — спросил Рон.

— Если только в ловушку, — пробурчала Джинни.

— Не факт, — отозвалась Гермиона. — Герлева и Вильгельм были магглами, могли заблудиться в заколдованном замке. Возможно, это обычный указатель.

— А откуда он знает, куда нужно нам? — спросил Гарри. — В любом случае, других вариантов у нас нет. Идём за ним.

* * *

Лев привёл Поттера, Грейнджер и Уизли к высоким тяжёлым дверям, ведущим, вероятно, в главный зал этого особняка. Там же они встретили Малфоев, Делакура и остальных.

Никто ничего не сказал. И без того было понятно, что их ждали.

С трудом открыв двери, Люциус и месье Делакур прошли в освещённую множеством свечей комнату. На высоких, явно трансфигурированных стульях сидели Драко, Паркинсон, сёстры Гринграсс, Гойл и Нотт. Руквуд стоял у длинного дубового стола, водя волшебной палочкой над посеребрённым мечом.

— Так-так, — на лицо Драко наползла ехидная улыбка. Он встал со стула и прошёл вперёд. — Кто это у нас тут? Поттер и его компания грязно...

— Хватит, Драко, — спокойным, но непреклонным тоном оборвал его речи Руквуд, повернувшись к вошедшим и взмахом палочки закрыв двери. — Ты уже давно не первокурсник, не ёрничай.

— Дядя Август!

— Я Огастес! — отрезал старик. — Почему вы зовёте меня на немецкий манер? Врагов нужно уважать, Драко, тем более что среди них я вижу твоих родителей.

Лицо Малфоя-младшего исказилось гневом:

— Родители?! — прокричал он, краснея и дрожа. — Нет у меня родителей! Эти люди опозорили семью Малфоев, когда пошли на сделку с Поттером и его приятелями, когда согласились идти под суд!

— Мы пытались спасти тебя, сынок! — воскликнула Нарцисса. Её глаза заблестели от слёз, а голос надломился.

Это, казалось, оборвало последнюю ниточку, на которой держалось терпение её сына. Тот резко выбросил руку перед собой, и в женщину понёсся тёмно-синий луч, поразивший бы миссис Малфой, если бы Делакур не выставил перед ней щит.

Действие Драко послужило сигналом для всех. Слизеринцы повскакивали со своих мест. Лишь Огастес Руквуд не изменил позы и, качая головой, вернулся к своему занятию.

Паркинсон с перекошенным от ярости лицом налетела на единственного взрослого среди соперников и выпустила в него "экспеллиармус". Месье Мишель легко отбил его, но тут же повалился на пол, опутанный множеством верёвок, а удовлетворённая Панси бросилась на помощь Драко, который схватился с Люциусом и Нарциссой.

На Гарри и Гермиону тем временем накинулся Гойл. Позабыв про заклинания, он действовал кулаками, но бывшие гриффиндорцы всё время уворачивались.

— Как жаль, что Миллисента оказалась трусихой и в последний момент отказалась участвовать в нашем деле, — пробасил он. — От неё бы вы не увернулись!

Вспомнив, как тучная и крепкая Буллдстроуд по прозвищу "Быкоморд" схватилась на втором курсе с Гермионой, а на старших курсах отбивалась от назойливых поклонников, Гарри мысленно согласился с соперником.

При очередной попытке ударить Грейнджер, Гойл оступился и получил от неё обездвиживающее заклятье.

Не медля ни секунды, Гермиона и Гарри поспешили к товарищам по Отряду Дамблдора.

Юные заговорщики, хотя и были в меньшинстве, находились в более выгодном положении: Рон и Лаванда были обездвижены и подняты Асторией Гринграсс в воздух, и она, заливисто смеясь, с помощью палочки направляла их, словно таран, в своих врагов, мешая тем сражаться в полную силу. Всякий раз, когда ей удавалось поразить кого-нибудь таким образом, девушка хлопала в ладоши и пританцовывала, посылая рукой заклятие в другого врага.

Её сестра и Теодор Нотт бились с Невиллом и Джинни. Здесь, вероятно, была самая горячая точка схватки: в стороны летели лучи самых разных цветов, столбом стояла пыль. Каменная крошка, деревянные щепки и какой-то мусор носились в воздухе, оставляя на коже царапины, и соперники были покрыты грязью и кровью. В какой-то момент Нотт сумел наложить на Невилла чары немоты и обезоружить его, но вовремя подоспевшие Гарри и Гермиона оглушили слизеринца, а Джинни, исхитрившись, обездвижила Дафну, запустив ею в задорно смеющуюся Асторию. Младшая Гринграсс сумела увернуться, но потеряла равновесие и, ойкнув, упала.

Освободив Рона и Лаванду, друзья заметили, что в стороне от них Паркинсон умудряется отбиваться от Ханны, Джорджа и Перси. Было похоже, что она исполняет одной ей известный танец, так причудливы и сложны были её движения. Но перевес в численности давал о себе знать, и Паркинсон начала уставать. Внезапно Ханна набросилась на неё и вцепилась слизеринке в волосы, повалив наземь.

— Довольно!!! — прозвучал громкий спокойный голос.

Руквуд в мгновение ока преодолел расстояние между собой и противниками и заклятьем оглушил одновременно Аббот и Паркинсон. Затем подскочил к Перси, схватил его за руку и так сильно сжал, что из палочки бывшего старосты вырвался луч, полетевший в Джорджа; тот успел отскочить, но связывающее заклятие, уже из палочки бывшего пожирателя, достигло своей цели. Через секунду Огастес оглушил Перси, повернулся к остальным и выхватил из-под плаща палаш.

Он подскочил к Невиллу, пнул того по колену, сбив с ног, и ударил остриём, что было силы.

Оставив стонавшего Долгопупса, подбежал к Рону, занося меч для рубящего удара по шее. Уизли, испугавшись, отшатнулся, и Руквуд, быстрым движением перехватив своё оружие за лезвие, ударил парнишку рукоятью по лицу. Рон упал без сознания.

Всё это произошло настолько стремительно, что Гарри не мог поверить своим глазам. Как этот старик может передвигаться так быстро? Как о мог просчитать свои действия? Так точно наносить удары? Ему ведь противостояли люди намного моложе него, более быстрые и ловкие, к тому же с волшебными палочками.

Не успел Поттер додумать свою мысль, как Руквуд призвал магией огарок свечи, превратил его в меч, и бросил Поттеру.

— Слухи ходят, что вы, мистер Поттер, смогли одолеть василиска в Тайной комнате, — проговорил он, почтительно поклонившись. — Если вы не против, я оценю ваше фехтовальное искусство. Это, конечно, не меч Годрика, но и я не тысячелетний змей!

Едва договорив, он бросился вперёд, отбив летящий в него луч заклятья, и Гарри ничего не оставалось, кроме как поднять оружие и вступить в бой.

— Не так держишь клинок! — раздалось над ухом юноши.

Огастес оттолкнул его, и мечи со звоном скрестились. Затем снова, Гарри замахнулся...

— Это меч, а не молот! — крикнул Руквуд.

Старый чародей нанёс удар, боль обожгла руку Гарри, а его шеи  коснулось остриё палаша.

— Сдавайтесь, или он потеряет голову!

Гарри видел, как его друзья опускают палочки.

— Драко, заканчивай бой, не дело это — биться с отцом и матерью! — крикнул Руквуд.

Но Драко, о котором Гарри успел забыть, не слушал "дядю Августа". Он самозабвенно посылал в родителей заклинания, осыпая Люциуса и Нарциссу нижайшей площадной бранью.

Выругавшись, Руквуд развернулся.

Тут Гарри увидел, что Драко атаковал свою мать смутно знакомым заклятием. Тело женщины покрылось множеством ран, и она упала, истекая кровью.

Драко оскалился, и перевёл палочку на отца.

— Как ты мог? Ведь это твоя мать, — севшим голосом произнёс Люциус, вскидывая руку.

"Сектумсемпра"  Драко достигла цели одновременно с "Авадой Кедаврой" его отца. Род Малфоев исчез навсегда.

* * *

— Знал я, что он гнилой, но подумать не мог, что до такой степени. Родители его так любили...

Эти слова, исходившие из уст бывшего пожирателя, прозвучали абсолютно без эмоций. Его гибель Малфоев не трогала абсолютно. Чего нельзя было сказать о более молодых заговорщиках: Паркинсон и сёстры Гринграсс рыдали, Нотт и Гойл сжимали кулаки, глядя в пол.

А Руквуд как ни в чём не бывало связал пленников и вернулся к мечу.

Гарри пристально следил за ним, костеря самого себя за то, что не догадался просить Делакура о поддержке французских мракоборцев. Почему они снова понадеялись только на себя? Неужели забыли, что произошло в отделе тайн?

— Мракоборцы не помогли бы вам, мистер Поттер, — Огастес будто прочёл его мысли. — Я расставил здесь ловушки, настроенные на них, и эти, — он повёл головой, намекая на слизеринцев, — ждали в засаде. Я отозвал их лишь тогда, когда чары показали, что вы одни.

С этими словами Руквуд начертил на столе рунный круг, воткнул в её центр остриё меча, над которым колдовал прежде, и заговорил на незнакомом языке.

Комната озарилась ярким светом. Пленники и заговорщики зажмурились, ожидая увидеть вернувшегося Вильгельма.

Внезапно раздался ужасный крик. Через несколько мгновений он стих, свет погас, и находящиеся в комнате открыли глаза.

Над местом, где стоял Огастес Сэмюэл Руквуд, парил призрак высокого человека с длинными волосами и густой бородой. Одето приведение было в кольчугу, высокие сапоги и кольчужные перчатки.

— Не бойтесь, господа, — произнесло оно мягким, почти ласковым голосом. — Я не причиню вам вреда. Моё имя Арман Мальфуа, саксы зовут меня Армандом Малфоем.

— Доброго дня, мистер Малфой, — протянул Гарри, не зная, что ещё сказать призраку.

— Нашлись всё же глупцы, решившие возродить короля Вильгельма? — спросил Арманд.

— Да, им стал ваш потомок, Драко.

— Странное имя, — сказал призрак, — какой святой был его покровителем? Впрочем, это неважно. Значит, мой артефакт пролил мою же кровь.

— О чём вы, мистер Малфой? — удивился Гарри.

— В последние годы жизни Вильгельм сошёл с ума, — был ответ. — Подозревал даже самых близких в измене. Стал раздражительным, много пил и мог приговорить к казни за мелочь. Когда он попросил меня о невозможном — оживить его после смерти для повторного похода в Англию, — я выковал меч и наложил на него проклятие, уничтожившее бы любого, кто решился бы вернуть того, кто был когда-то моим другом.

— А как же легенда о возвращении Гарольда Годвинсона и его соперника?

— Вильгельм вряд ли вернётся. А вот Гарольд... Вполне возможно, что он и правда ещё сразится с врагами своей страны, но время тому ещё не пришло.

— Но ведь Гарри потомок Гарольда! — воскликнул Невилл.

Призрак посмотрел на Поттера, усмехнулся и произнёс:

— У короля был верный воин, его тёзка. У этого Гарольда родился сын Магнус, ставший после Гастингса горшечником. Ваш друг ведёт свой род от него, а не от королевского сына. Но наша беседа подходит к концу.

Арманд взмахнул рукой, и чары, удерживающие пленников на месте, исчезли; полученные в битве раны затянулись, роскошный особняк пропал.

Гарри и Гермиона вскочили на ноги, удивлённо озираясь и прикрывая друг друга, Ханна и Лаванда бросились к своим избранникам, Невилл с опустошённым видом сидел на земле. Панси сидела у тела Драко, проливая слёзы, сёстры Гринграсс говорили о чём-то с Уизли и Полумной, Гойл и Нотт пытались развязать Делакура. Ничто не напоминало ни о стоящем здесь недавно волшебном домике, ни о схватке, бушевавшей всего несколько минут назад.

— Вам пора возвращаться в Англию, добрые господа! — Гарри показалось, что в дуновении ветра прошелестел голос первого Малфоя.

* * *

Францию Гарри с друзьями и участниками "банды" покинули через два дня, отдохнув у Делакуров. На родине Карла Великого, Роланда и Наполеона остались только Паркинсон и Нотт: они панически боялись Азкабана и предпочли суд Волшебной Франции Визенгамоту.

Они возникли посреди гостиной Норы. Гойл и Дафна с Асторией отправились сдаваться: Грегори — мракоборцам, а сёстры — родителям. А Гарри и его друзья оказались в объятиях Молли, Артура и Холмса.

После приветствий и обеда Гарри и Гермиона, перебиваемые остальными, поведали о случившемся во Франции.

— Значит, вам улыбнулась удача? — спросил Холмс, отчего-то мрачнея. — Поздравляю. Моё расследование также было успешным.

— Ты нашёл Кукловода, дядя? — спросила Гермиона, радуясь этому факту.

— Да. Нашёл.

Холмс подвёл Гарри, Гермиону и остальных к столику, на котором стоял омут памяти, только больших размеров, чем у Дамблдора.

— Лучше вам самим всё увидеть, — сказал Артур, вынимая воспоминание из головы Холмса и помещая его в Омут. — Но вам это очень не понравится.

Когда молодые люди исчезли, переместившись во Францию, мистер Шерлок Холмс вышел из комнаты, чтобы найти Артура Уизли.

Сыщик обнаружил его на кухне. Артур вместе с женой, сыном и невесткой занимались готовкой обеда. Окинув глазами стол, Холмс увидел картофель, лук, сливочное масло и домашний белый хлеб. Молли и Флёр чистили лук, в то время как отец и сын были заняты картофелем. Перед Молли лежала книга рецептов.

— Мне кажется, — произнёс Холмс, присаживаясь на стул, — что виновника действий Драко Малфоя и его друзей я смогу найти в министерстве магии. Слишком глобальную цель они поставили перед собой.

— Согласен с вами, мистер Холмс, — отозвался Билл. Бросивший своё занятие старший сын семьи Уизли внимательно посмотрел на детектива. — Драко самоуверен, мелочен и, что самое главное, глуп. Его ума вряд ли хватит для того, чтобы додуматься о возвращении Вильгельма Бастарда. Но как вы собираетесь искать того, кто за ним стоит? Вы — сквиб, и вряд ли вам позволят даже зайти в здание министерства, не говоря уже о том, чтобы провести полноценное расследование.

— Я рассчитываю на помощь вашего отца, — признался Холмс.

В течение следующих нескольких минут он рассказал членам семьи Уизли о своём плане. Артур, и сам, видимо, подозревавший кого-то из коллег в причастности к нападению на свою семью, но не решавшийся копать под них по не ясным Холмсу причинам, согласился помочь сыщику с большим рвением. К удивлению Холмса, Молли возражений не высказывала: её нежелание позволять Гарри, Гермионе, Рону и остальным членам отряда Дамблдора ловить тёмного мага или распутывать заговор исходило из того, что мисс Уизли ещё продолжала считать их детьми, и мысль о смертельной опасности была для неё невыносима. Артур, в свою очередь, был взрослым, опытным волшебником. На замечание, что дети участвовали в Битве за Хогвартс, когда-то высказанное Ритой Скиттер, миссис Уизли тогда ответила:

— И сколько их там погибло? Сколько было ранено и покалечено? А что они вынесли перед этой Битвой, вы подумали? А что чувствуют теперь, потеряв близких и подвергаясь преследованиям журналистов вроде тебя? Они — дети, сейчас им нужна забота, и я дам им эту заботу, я уберегу их и от новых бед, и от вас!

После того разговора и последовавшей за ним небольшой драки Скиттер надолго отправилась в больницу святого Мунго, откуда не вышла по сей день.

Холмс, знавший об этом инциденте из писем племянницы, вежливо отказавшись от предложенного чая, вместе с Артуром переместился в министерство камином.

* * *

— Ох! — Выдохнул Холмс, выйдя из камина в кабинете Артура, ставшего после победы над Волан-де-Мортом начальником отдела обеспечения магического правопорядка.

По каким-то непонятным ему самому причинам старый сквиб переносил трансгрессию лучше, чем каминную сеть. Может, всё дело было в том, что трансгрессировать ему приходилось только с Гермионой, своей родственницей, а здесь он не чувствовал её поддержки?

Так или иначе, но Артуру пришлось придерживать Холмса, чтобы тот не упал.

— Это ещё ничего! — успокаивающе произнёс мистер Уизли, усадив сыщика в своё кресло, чтобы тот мог отдышаться. — Со времен правления Багнольд сотрудники должны были смывать себя в зачарованные унитазы. От этого были избавлены только министр, его помощники, советники и мракоборцы, за которых хлопотал Бартемий Крауч. Скримджер отменил такой порядок, но при Тёмном Лорде об этом унизительном проходе вспомнили вновь. Кингсли снова запретил пользоваться смывом и приказал снять с унитазов чары. Вот при выходе с такого прохода многие не только равновесие, но и сознание теряли.

Холмс слышал эти слова, но не слушал их. Он был в министерстве магии Великобритании, в месте, где ему предстояло вести первое расследование за несколько десятков лет. И враг, за которым шла охота, был опасен: его ум, судя по составленному плану, ничем не уступал уму профессора Мориарти, нашедшего покой на дне Райхенбахского водопада, но самое главное то, что таинственный "Он" обладал магическими способностями, чего знаменитый сыщик был лишён...

— Мистер Холмс, вы меня слышите? — раздался у старика над ухом голос его спутника.

— Простите, я отвлёкся, — Холмс помотал головой, будто сбрасывая лишние мысли. — Что вы сказали?

— Я спросил, с чего мы начнём своё расследование.

— С подозреваемых, — немного подумав, произнёс Холмс.

— А они у нас есть? — удивлённо спросил Артур.

Холмс кивнул. Встав с кресла, он начал ходить по кабинету, объясняя мистеру Уизли ход своих мыслей.

— Бывших пожирателей смерти из списка подозреваемых можно почти наверняка исключить, — сказал сыщик. — Фадж чётко сказал, что "Он", то есть кукловод, работает в министерстве, на высокой должности — вряд ли бывший министр магии будет требовать себе пенсию у рядового клерка. Кстати, какой отдел занимается выдачей пенсий?

— Такого нет, — покачал головой Артур. — Зарплаты и пенсии выплачиваются в том отделе, где служил тот или иной сотрудник. Корнелиус должен получать пенсию от отдела магического транспорта.

По неуверенному тону, выделенному слову "должен" и задумчивому взгляду на лице начальника магического правопорядка Холмс понял, что в озвученном порядке имеется какое-то "Но".

— Я так понимаю, реальность несколько отличается? — спросил он.

— Отчасти. Отделом транспорта руководит племянник Фаджа, он не оставит дядю без пенсии. Но Корнелиус был также кавалером ордена Мерлина, а им положена отдельная выплата. Гавейн Робардс, видимо, из-за постоянного урезания бюджета мракоборцев, опротестовал получение Фаджем пенсии кавалера, заявил, что деятельность бывшего главы Магической Британии поспособствовала быстрому захвату министерства, что Фадж брал взятки и вообще, к прочему, наградил орденом сам себя. Так Корнелиус лишился и ордена, и прилагающейся к нему выплаты.

Артур вытащил из ящика стола несколько листов пергамента.

— Это жалобы экс-министра на Робардса, — произнёс он, морщась. — Каждый день с той истории Корнелиус Освальд Фадж носил их мне.

"Гавейн Робардс. Снова всё упирается в него, — думал тем временем Холмс. — Теоретически он может быть тем, кто стоит за этим заговором: если он способствовал урезанию средств Фаджа, тот вполне мог в процессе спора рассказать свою теорию о Гарри. Как глава мракоборцев, Робардс без проблем мог организовать побег Руквуда, разработать операцию по получению денег семьи Малфоев и приставить шпиона к дому Фаджа. Только неясно, зачем ему возвращать Вильгельма. Гавейну от этого выгоды нет. Не мог же он настолько поверить в бред этого старика?"

— А как Робардс относится к Гарри Поттеру? — спросил Холмс. Для полноты картины ему нужно было знать, способен ли главный аврор поверить в рассказы Корнелиуса Фаджа.

— Да как вам сказать? — замялся Артур, до того читающий какой-то документ. — Нетипично для волшебника. Гавейн всегда думал, что вокруг Гарри искусственно раздувают шумиху. Как и Снегг, считал его жадным до славы избалованным ребёнком. А когда узнал о желании мальчика поступить в его ведомство, тут же заявлял, что покажет ему "настоящую жизнь". Правда, после падения Волан-де-Морта несколько смягчился.

— Вот и мотив, — пробормотал сыщик. — Робардс, приняв слова Фаджа на веру, мог начать всю эту свистопляску, чтобы не допустить "избалованного ребёнка" на трон. Но это лишь догадки. Чтобы получить настоящие доказательства, требуется поговорить с самим главой мракоборцев.

— Мистер Уизли, — произнёс он громче. — Мне нужно попасть к Гавейну Робардсу.

Артур махнул рукой, пригласив Холмса следовать за ним. Он, видимо, думал, что детектив хочет объединить усилия с главой мракоборческого центра, а потому без задней мысли повёл в кабинет к своему подчинённому.

По дороге из уст мистера Уизли потоком лились рассказы о министерстве магии и его работниках, но Холмс снова не слушал своего спутника. Лишь изредка кивал, изображая заинтересованность, дабы не обидеть этого доброго человека.

Мысли детектива занимал рассказ Корнелиуса Фаджа. Снова и снова прокручивая его в голове, Холмс убеждался в том, что теория бывшего сотрудника отдела Тайн, то ли под прикрытием работавшего в отделе транспорта, то ли перебравшегося туда после тысяча девятьсот третьего года — бред.

Предположение Фаджа зиждилось лишь на огромной популярности Гарри Поттера и легенде о мече, который экс-министр отождествлял с мечом Годрика Гриффиндора. Но ведь Гарри был отнюдь не единственным человеком, вытащившим из шляпы оружие Основателя факультета благородных — если верить письмам племянницы, то же самое проделал Невилл Долгопупс, и если рассуждать так, то наследником короля может быть и Невилл, также обладавший немалой популярностью после победы над Волан-де-Мортом. Но Корнелиус, вероятно, был склонен винить в своих бедах одного лишь Поттера. Все же прочие "доказательства" воспалённое воображение Корнелиуса подогнало под уже сформированную идею, отметя любые противоречия.

За раздумьями Холмс не заметил, как они подошли к цели, и гомон голосов за дверью вызвал у него приступ головной боли.

Стоило им вступить в помещение, как голоса смолкли. Артура Уизли — героя войны и нового начальника отдела обеспечения магического правопорядка — мракоборцы уважали, а потому, едва заметив его, почти все вытянулись в струнку. А улыбающийся начальник провёл Холмса в кабинет Гавейна Робардса.

Переступив порог, Холмс внимательно оглядел кабинет. Голые крашеные стены, возле которых стояли шкафы, полные документов с описанием расследуемых магами уголовных дел. На длинном деревянном столе — несколько стопок пергамента, чернильница и перо. Вместо кресла хозяин кабинета использовал высокий деревянный табурет. Пока что о Робардсе можно было сказать только следующее: отсутствие книг и фотографий в шкафах и на столе выдавало в нём трудоголика. Все документы были расположены согласно определённой системе, которую Холмс пока понять не сумел, а значит, Гавейн любит порядок; а малое количество вещей говорило о неприхотливости начальника мракоборцев.

За столом, вчитываясь в лежащий перед ним документ, сидел крепко сложенный, широкоплечий мужчина средних лет. Услышав, что к нему вошли, он поднял голову, протирая уставшие от долгого чтения глаза, и Холмс едва сохранил бесстрастное выражение лица: перед ним сидит убийца Корнелиуса Фаджа.

Те же серовато-голубые глаза, чёрные борода и усы с рыжеватым отливом, рассечённая шрамом губа.

— Гавейн, — произнёс Артур. — Прости, что отвлекаем тебя, но мистер Шерлок Холмс желает с тобой поговорить.

— И для чего я нужен сыщику-сквибу? — нетерпеливо спросил Робардс. — Не удивляйтесь. Я читал книги Конан Дойла. А потом, оказавшись в архиве, я нашёл документы, где описывались дела, почти полностью похожие на ваши расследования; а потом наткнулся на фамилии "Холмс" и "Ватсон". Остальное — логика. Так что вам нужно?

— Будет лучше, — ответил сыщик, усаживаясь на стул напротив мракоборца, — если вы, мистер Робардс, просто прочтёте мои мысли. Вы ведь умеете это делать?

Вместо ответа Робардс навёл на лицо Холмса волшебную палочку.

* * *

— Лучше вам самим всё увидеть, — сказал Артур, вынимая воспоминание из головы Холмса и помещая его в Омут. — Но вам это очень не понравиться.

Гарри переглянулся с Гермионой. Слова Холмса и тон, которым они были сказаны, не предвещали ничего хорошего.

— Просто просмотрите воспоминания, — мягко произнёс мистер Уизли, массируя виски и подняв взгляд покрасневших от усталости глаз. — Это омут памяти из кабинета директора Хогвартса. Мы одолжили его у Минервы и увеличили заклинанием "Энгоргио", чтобы посмотреть воспоминания могли вы все. Скоро его нужно будет вернуть.

Ничего не ответив, Гарри погрузился в Омут, заметив в последний момент, что все спутники последовали его примеру.

* * *

Воспоминание закончилось. Гарри, Гермиона, и остальные вынырнули из Омута памяти. На лицах у всех был шок.

— Но мы ведь сражались бок о бок с ним! — воскликнула Джинни. — Мы доверяли ему свои жизни! Как он мог?

Тут к Омуту наконец пробрался Невилл. Несмотря на заверения мистера Уизли, всем места у Омута не хватило, и Невилл уступил место Ханне. Теперь же Долгопупс, снедаемый любопытством, наклонился к зачарованной глади, чувствуя, как его затягивают чужие воспоминания…

* * *

— Отметите все невозможные варианты, и оставшийся, каким бы невероятным он ни казался, будет правильным!

Такие слова услышал министр магии Кингсли Бруствер, войдя в свой кабинет. Резко обернувшись, он замер на месте.

За его столом, в его кресле, сидел человек. Худощавый, судя по всему, ростом с самого министра. Длинные тонкие пальцы рук переплелись, образовав подобие клетки. Немигающий взгляд серых глаз вызвал у Кингсли волну какого-то суеверного страха.

— Надеюсь, вы простите меня, что занял ваше кресло, — произнёс незнакомец. — В моём возрасте на стульях сидеть вредно.

— Кто вы такой? Как сюда попали?

— Вошёл через дверь, — пожал плечами старик. — А зовут меня Шерлок Холмс.

— И что же вам нужно, мистер Холмс? — спросил министр, чуть заметно дёрнув рукой, чтобы достать палочку из кобуры за рукавом. Лишь когда пальцы сжались на инструменте, Бруствер успокоился. Он узнал это имя. Именно так звали сквиба, что в прошлом расследовал различные дела для министерства.

— Ваша палочка у Руквуда, так ведь, министр? — Холмс не спрашивал. Он утверждал, причём абсолютно точно. — С её помощью он намерен возвращать Нормандца? А это запасная, верно?

— Как вы догадались? — голос Бруствера дрогнул, но не утратил твёрдости.

— Если бы вы читали книги моего друга Ватсона, то знали бы значение слова "дедукция" — это цепочка логических выводов. Первое: откуда о мече Арманда стало известно Драко Малфою? Об этом деле, помимо меня и Ватсона, знали всего трое человек. Никто из них с Драко не контактировал, следовательно, ему рассказал кто-то, кому всё поведал один из участников той истории. Второе: кто организовал побег Руквуду? Связь Драко с Руквудом быстро стала очевидной, а у Малфоя-младшего и его друзей нет возможности устроить побег из Азкабана. Третье, и самое главное: Фадж рассказал, что ходил в министерство требовать себе пенсию, и рассказал кому-то о мече, а также поведал свои домыслы о связи Гарри Поттера и Гарольда Годвинсона. Остальное стало ясно уже здесь, — он очертил рукой круг, показывая, что имеет в виду всё министерство. — Поправьте меня, если я ошибусь: Корнелиус Фадж, устав бесконечно жаловаться на Робардса, идёт напрямую к вам, получает отказ и в гневе рассказывает вам свою теорию, сопроводив повествование убедительными доказательствами. Вы идёте в архив, где убеждаетесь в правдивости сказанного Фаджем. Ставите к дому бывшего министра дополнительного стража, скорее всего, более свободного Долиша и ещё нескольких преданных вам лично мракоборцев. Затем вы заручаетесь поддержкой Августа-Огастеса Руквуда, обещая ему свободу, посвящаете в свой план жаждущего вернуть себе прежнюю жизнь Драко, убеждая его избавиться от родителей. План операции по избавлению от Малфоев разрабатываете вы или Руквуд...

— Я, — отозвался Кингсли. — Руквуд не хотел настраивать Драко против родителей. Хотел придумать другой план. Я подумать не мог, что Люциус пойдёт к Уизли. Предполагалось, что он с женой скроется у кого-то из старой гвардии.

— Понятно. Чарами Нору тоже вы окружили?

— Просто приказал не реагировать на всплески магии в том районе. Кто ослушается министра?

— Никто, — ответил Холмс и продолжил: — Вы отдали Руквуду свою палочку, а сами стали пользоваться запасной. Ведь министры редко колдуют, их палочку мало кто видит и вам нечего было опасаться. Затем Драко Малфой заявил о побеге родителей, ваш сообщник Долиш и запятнавший себя поборник закона Робардс требуют переноса суда. Драко получает наследство и бежит во Францию с вашей помощью. А потом вы, или Долиш, приняв облик Робардса, убиваете Фаджа.

— Долиш. Это он начал подставлять Гавейна. Я запретил, но он не слушал. Но что конкретно меня выдало?

— Кукловод был известен Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер. Ведь именно их появление напугало Долиша так, что он убил Фаджа. Корнелиус мог выдать вас. Затем палочку у вас в руках никто не видел уже две недели. Ровно столько прошло времени с побега Руквуда, которому кто-то отдал свою палочку. И наконец, вы, Кингсли, министр магии, чувствуете угрозу со стороны Поттера. Он популярен, влиятелен. Он не желает власти, но его слушают охотнее, чем вас. Фадж рассказывает свою теорию, и министр Бруствер хватается за голову: после войны слияние двух миров для магов гибельно! И вы решаете устранить Гарри: либо дух Вильгельма его убьёт, либо Руквуд.

Бруствер кивнул.

— А как догадались, что палочка запасная?

— Вы работали мракоборцем, а они, по профессиональной привычке, стараются не расставаться с палочкой. Логично предположить, что у вас есть запасной инструмент для колдовства.

Кингсли поджал губы, бросив взгляд на дверь.

— Не ждите мракоборцев. Всех верных лично вам Робардс отправил в рейды, а все прочие...

Холмс театрально обвёл рукой кабинет. То в одном месте, то в другом появлялись люди в алых мантиях.

Вперёд вышли Гавейн Робардс и Артур Уизли…

* * *

Вынырнув из Омута, Невилл услышал разговор друзей и мистера Уизли.

— Кингсли арестован по обвинению в попытке твоего убийства, Гарри, — произнёс Артур. — Суд состоится через неделю. Новым министром хотели сделать меня, но я отказался. Кто им станет, мне неизвестно.

— Дядя, — Гермиона, до того хранившая молчание, повернулась к Холмсу. — А как ты узнал, что Кукловод — это Кингсли? На него ведь ничего не указывало, на него даже подумать нельзя!

— Сначала я подозревал совсем другого человека, — ответил сыщик. — Но стоило мне взглянуть на него, как я понял, что ошибался...

* * *

Когда сеанс легилеменции был завершён, Холмс поморгал, потёр виски и откинулся на стуле. Ему чтение мыслей не доставляло и толики той боли, что испытывали прочие; а почему, он не знал и сам.

— Это не я, — сказал Робардс, осушив стакан огненного виски.

— Знаю, — отвечал Холмс, посмотрев ему прямо в глаза. — Ваши глаза покраснели и слезятся, так бывает от долгого чтения, лицо бледное, значит вы не выходили из кабинета. Усы и борода спутались, значит у вас нет времени подстричь их даже заклинанием. Вы пытались идти к шкафу, но не смогли: ноги у вас затёкшие, и вы призвали бутылку со стаканом. Убийца Фаджа бегал очень резво, чего вы не можете себе позволить после долгих часов сидения. И ещё, обе руки у вас работают хорошо, а я ранил злоумышленника из револьвера в руку около часа назад. Даже магическая медицина не может излечить огнестрельную рану так быстро.

— Корнелиус убит? — спросил Артур, которому Холмс решил не сообщать о смерти бывшего министра. Но на вопрос Уизли не обратили внимания.

— А Фадж не такой трус, каким казался, — продолжал Робардс. — Никогда не подумал бы, что он так хорошо сражается.

— Почему?

— Вы же видели его, он кажется дураком. К тому же министры почти не пользуются палочками: за них колдуют секретари, охранники, прочий персонал министерства. Бруствер исключение, всего две недели назад палочку перестал носить.

Гавейн замолчал. Встав со стула, он неуверенно начал ходить по кабинету, разминая ноги. Артур хотел ему помочь, подстраховав, но начальник мракоборцев отмахнулся, не желая казаться беспомощным. Расстроенный мистер Уизли вернулся на своё место, и Холмс поведал ему всё, что он, Гарри и Гермиона сумели узнать.

— Интересно, кто мог поверить в эту чушь? — спросил Артур у самого себя. — Тем более в министерстве? Корнелиус ещё куда ни шло, он всегда был немного сумасшедшим, а после войны совсем спятил; а Драко поверит в любые бредни. Но взрослый, здравомыслящий волшебник!..

— Поверил так сильно, что решился выпустить одного из самых опасных тёмных волшебников из тюрьмы, — отметил Холмс, в раздумье водя глазами по кабинету. — Кто это может быть?

— Долиш, — ответил Робардс, вернувшийся за стол. — Он Поттера на дух не переносит. После войны был отстранён от любых важных дел. Достаточно предан Фаджу, чтобы верить ему, при этом беспринципен, готов служить любому. Корнелиус хотел сделать его моим преемником и часто ходил требовать отменить распоряжение Кингсли о лишении ордена. Может ещё Ранкорн. Этот прославился на всё министерство при Пие Толстоватом. Выполнял любую, даже самую грязную работу. Поттер со своими приятелями его сильно подставил: проник в министерство, приняв облик Ранкорна. После этого Альберт вылетел с работы и больше на неё не возвращался. С Корнелиусом он был в приятельских отношениях. Организовать Руквуду побег Альберт мог с помощью кого-нибудь из старых товарищей. Ещё...

Закончить он не успел. Холмс встал со стула и подошёл к одному из шкафов. Его поразила внезапная догадка.

— А может это быть кто-то из Ордена Феникса?

Обернувшись, детектив увидел, что оба собеседника смотрят на него, как на сумасшедшего.

— Как вам вообще могло такое прийти в голову? — покачав головой спросил Артур. — Все в Ордене знали, как важен Гарри, любили его...

— Любили его Дамблдор, семья Уизли и, может быть, ещё несколько человек, — возразил Холмс. — И если думать головой, а не сердцем, то это вполне логично: кто-то из чистокровных членов ордена, — для магглорождённых и полукровок Гарри после победы почти что святой, — работающий в министерстве, слышит от Фаджа, древнюю легенду о Гарольде Годвинсоне, а также теорию, что Гарри Поттер — потомок означенной выше личности. Этот работник, в прошлом соратник Поттера, верит ему, так как видел силу юноши, усматривает в Поттере конкурента, а потому, чтобы помешать ему, решает вернуть Вильгельма Бастарда. Свой план он исполняет руками пожирателей смерти, и, на всякий случай, подставляет Робардса. А он сам... да кто на него подумает! А идея пришла мне в голову сейчас, когда я подумал: а почему мы подозреваем только сторонников Волан-де-Морта, неужели они одни могли совершить это? И Фаджа убили именно потому, что "Он" был знаком Гарри Поттеру и моей племяннице.

— Судя по вашим словам, "Он" обладает большой властью, — протянул Артур. — Из бывших членов Ордена высоких постов добились только я и Кингсли Бруствер. Мне незачем избавляться от Гарри, значит... за всем стоит Кингсли.

Мистер Уизли выдохнул и, наклонившись к столу, обхватил голову руками.

* * *

— Как же так? — пробормотал Гарри, всё ещё не способный принять правду. Столкнуться с предательством соратника ему было очень тяжело. — Мы вместе с ним боролись против Волан-де-Морта, вместе рисковали жизнью, а он... из-за бредней Фаджа, из-за власти...

— Политика — это грязное дело, Гарри, — произнесла миссис Уизли. — Я никому из вас не могу приказывать, но не лезьте туда, дети, не для вас работа в министерстве.

—  А где нам работать? — спросил Рон. — Невилл и Ханна хотели преподавать, Полумна и Джинни — вернуться в учёбе; Лаванда — тоже, а мы?

— Кто где пожелает, — ответил Холмс. — Но, если вам интересно моё мнение… Мистер Поттер, вы и ваши друзья не откажетесь стать моими учениками?

Гарри с удивлением взглянул на сыщика.

— Учиться у вас? — спросил он.

— Ну да, — был ответ. — Думаю, что сыщики-консультанты нужны и волшебникам. Вы сможете приносить пользу, причём большую. Ваши жизни будут в опасности по минимуму, ведь расследования проходят в основном в стенах дома. И потом, — Холмс подмигнул Поттеру, — у меня был только Ватсон, а у вас множество друзей и крепкая любящая семья.

Гарри задохнулся от радости. Переглянувшись с друзьями, он увидел в их глазах весёлый, счастливый блеск.

— Мы согласны, мистер Холмс!