«Ведьма» из ЖКХ (джен)

Примечания:

250 слов.

— Пусть Васька Черных разбирается! —  предлагает «добренький» коллега.

Директор смотрит на меня. Твою мать!

— Черных, у тебя большой опыт в голосованиях. На Никитской управляющая на больничном, а дом 53 должен проголосовать. Я пришлю помощника, поезжай. Производственная необходимость.

Давлюсь воздухом от возмущения. Сан Саныч, засунь себе в жопу эту необходимость! Опять до ночи ходить по квартирам!

— Обойдусь без помощников со стороны. Мастера на Никитской пусть вместе со мной ходят. Этого хватит.

Сан Саныч выводит меня в коридор, бубнит про срочность и премию. Предложил бы взять отгулами, я третий год без отпуска! Но даже заикаться про это бесполезно, поэтому молча вылетаю из офиса на крыльях расстёгнутой чёрной парки.

По дороге на Никитскую звоню управляющей. Знаю, как она болеет. В подтверждение догадок из трубки слышится бодренькое, довольное «Алло?» Наглость — второе счастье. Ну хоть рассказала про основные проблемы нужного дома. Успела пожаловаться, как сильно растянула ногу, а у неё же маленькие дети. Кладу трубку и мысленно проклинаю на понос всех причастных. Обидно! Как я навернулась, так скакала на костылях! И всем плевать на моего сына: почти взрослый.

Пока добиралась до Никитской, почти поборола желание спросить у замдиректора, в какой позе с ним эта избранная растянула ногу. Нет, так нельзя… Но они-то дома, а коза отпущения будет до десяти вечера пахать до конца месяца.

— Василиса Арсеньевна! Меня прислали на подмогу.

Повернувшись, вижу в свете фонарей Антона Сергеевича, сантехника из другого подразделения. Ладно, он — нормальный мужик.

— Спасибо… Антон Сергеевич, давайте тоже в следующий раз «заболеем» перед голосованием!

Он мягко улыбается и кивает. Мы смиренно топаем к подъезду.

Примечания:

250 слов.

Зарисовка специфичная, но так тоже бывает. Можно о многом рассуждать по теме. Я принимаю самые разные мнения о своих героях и сюжетах, но в этой зарисовке прошу желающих поделиться впечатлением помнить о тактичности. О позиции Васьки можно высказываться как угодно, но про Матвея... лучше тактично.

Не первый раз помогаю с голосованием в этом доме и знаю, кто живёт в квартире №1. Потому малодушно хочу поручить голосование на первом этаже Антону Сергеевичу. Но это трусость, так что отправляю его дальше. Звоню в дверь сама и жду. Тут быстро не открывают. Минут через пять с той стороны спрашивают:

— Здравствуйте. Кто вы?

Представляюсь и говорю, зачем пришла. Дверь открывается.

Молодой мужчина, Матвей, смотрит на меня снизу вверх из инвалидной коляски и протягивает руку за бланком. Смотрит на пункты голосования, вздыхает.

— В этот раз тоже не получилось? — грустно улыбается он.

— Простите меня… — глухо шепчу, не зная, куда деть глаза. — Начальство и жильцы снова сочли, что это дорого и неудобно.

У Матвея пожизненная первая группа инвалидности, он живёт со старенькой матерью, которой не по силам возить коляску по крутому пандусу, да ещё не прямому, а с поворотом. Можно переделать пандус, удлинить его… Но почти что никому, кроме Матвея и его матери, это не нужно.

— Перестаньте! За что извиняться-то? — Отмахивается, протягивает заполненный бланк.

— С-спасибо за ваш голос. Мы можем попробовать снова подать заявку, на следующем собрании…

— Нет, хватит. Всё в порядке, есть более нужные большинству траты. Мне в самом деле некуда выходить из дома.

Прощаемся, я поскорее отворачиваюсь. Три отказа! Наверное, смирение Матвея достойно уважения, он не обозлился на мир. Но я не такая. Он заперт в четырёх стенах! У жильцов на счету капремонта кругленькая сумма накопилась, но многие чахнут над златом или предлагают пустые траты вроде площадки для мангала во дворе, игнорируя запреты. Нет, я их достану рано или поздно!

Примечания:

250 слов.

Двадцать минут стою около квартиры той, которую мы всей управляйкой прозвали «бабка Краснова». На деле ей всего шестьдесят четыре, да и выглядит она неплохо, но крыша там потекла давно и насовсем.

— Давайте всё-таки вернёмся к голосованию? Завтра в рабочее время вы можете приехать в офис и написать заявление по вашему вопросу, а сейчас…

— Нет, ты послушай меня, деточка! Эти съёмщики из соседней квартиры точно что-то замышляют! Они ж чего-то таскают домой в чёрных сумках, мужик-то вечерами куда-то с лопатой уезжает! Я тебе говорю, это он на кладбище едет и кости вырывает! А потом жёнка-то его кости моет, они из них делают ложки и продают на местной ярмарке!!! У-у-у, страсть! Их выселить надо! Чую, меня убьют и пустят на костяные ложки!!!

Потрясающая настойчивость, вера в свой бред. Прямо-таки фанфик по песне «Мастер приглашает в гости». Но бабка Краснова верит в это и пишет заявления во все инстанции, чтобы выселить квартирантов соседки. Но я тоже не лыком шита, упорно возвращаю внимание больного мозга к бланку голосования.

— Ну что вы, их же постоянно проверяют! — Её стараниями, ага. Бедные люди! — И они вот даже голосовать не могут и что-то решать. А вы можете влиять на судьбу дома. Вот, поставьте галочки ещё в этих пунктах… И тут подпись.

Наконец ухожу от её квартиры. Надо предупредить соседку Красновой о новом приступе бреда. Квартирантов проверяли всевозможные инстанции, те просто ездили на недавно купленную дачу и ни разу ничего не продавали на ярмарке. Просто мигранты, чем-то не угодившие соседке. Жаль, если та добьётся своего и выгонит нормальных людей.

Почти заканчиваю на третьем этаже, ко мне спускается озадаченный Антон Сергеевич. Выходим на общую лоджию, он отчитывается о собранных голосах и о том, где ему не открыли дверь или вовсе послали.

— Как вам работка за «того парня»?

— Не знаю как тот парень, а я вор, побирушка, и руки у меня растут не из плеч. — Он вместо сигарет достаёт из кармана жвачку. Бросает? — Некоторые помнят, что я сантехник, и свято верят, что именно я дырявлю трубы, чтобы со злодейским смехом лишить страдальцев горячей воды.

— Ха, классика! Мы и тепло воруем, когда ресурсники недодают, вы не знали? Гнать нас надо, чтобы было ТСЖ! Уникумы не понимают, что это дороже. Ну их! Сейчас закончу на этаже — и довольно на сегодня.

Мы ещё немного болтаем, усталость слабеет от царящего между нами понимания. Как хорошо-то, когда меня понимает не только сын-подросток, который оставляет мне тёплый ужин в мультиварке, но и товарищ по работе за того парня. Неожиданно рассказываю Антону Сергеевичу про Матвея и очередной провал с крутым пандусом.

— На улице тепло, хотя скоро октябрь… — невпопад говорит Антон Сергеевич. — Вы торопитесь?

— А?.. Нет, Мишка скоро спать ляжет, ему рано вставать на тренировку. Плохо, но я часто прихожу, когда он уже седьмой сон видит…

Сочувственно вздыхает, а потом поясняет:

— Я к чему веду… От меня немногое зависит, но порадовать одного человека я в силах. Раньше с дедом гулял, по каким только пандусам ни завозил его в коляске. Может, Матвей согласится.

Хватаю его за руку, смотрю в глаза:

— Спасибо!!!

Бегу на этаж, чтобы поскорее закончить с голосованием сегодня.

Примечания:

250 слов.

Это тоже основано на реальных событиях, как и возникшее вскоре правило ходить парами по квартирам. Увы...

Пока Антон Сергеевич ждёт на лоджии, говорю с последним собственником на этаже. Он не слушает пояснения по пунктам голосования, нет… Мужик пялится на меня и облизывает губы так, что чувствую себя голой проституткой на трассе.

— М-м-м… Василиса? Кому нужны эти бумажки? Давай дружить и приятно проводить время. Я в субботу встречаюсь с друзьями, а могу с тобой в отеле.

Ну и пренебрежение всеми рамками приличия! Хватает же наглости, когда сзади, в коридоре стоит детский горшок, а на стене висит рисунок: родители, девочка и её маленький брат. Падла…

— Меня это не интересует, давайте вернёмся к голосованию. И к обращению на «вы».

Маслянистый, грязный взгляд упирается в вырез кофты. Зря сняла парку. Смотри или в бланк, или в глаза, сука!

— Не набивай себе цену и не ломайся, а? Заходи, я сегодня холостой.

— Прекратите, пожалуйста, — рычу, с трудом сохраняя вежливость. — Прошу вас не общаться со мной в таком тоне. Если вас не интересует голосование, то я пойду. Всего… хорошего.

Моими словами он тоже пренебрегает, когда хватает за локоть и бормочет что-то про дорогое вино, секрет и подарок. «Жена обойдётся, я тебе подарю заказанные серёжки». Нервно сглатываю, пытаясь вырваться. Уже страшно!

Вдруг рядом раздаётся тихое, чуть хрипловатое:

— Руки убрал. Живо.

Появление Антона Сергеевича спасает меня от навязчивых приставаний мужика. Тот отскакивает от меня под тяжёлым взглядом Антона, бормочет, что мы не так поняли, быстро прячась за дверью.

Облегчённо вздыхаю, а Антон Сергеевич качает головой:

— Завтра же поговорю с директором. Женщины не должны ходить в одиночку по квартирам… Кто знает, сколько ещё ублюдков в домах.

Ещё шумит в голове от волнения, когда спускаемся на первый этаж. К черту всё, сейчас главное — порадовать Матвея. Нам открывает его мать: сухонькая, маленькая старушка. Не успеваем толком объяснить задуманное, ко входу на коляске подъезжает Матвей и слушает вместе с матерью.

— …так что можем немного погулять перед сном. Вы только оденьтесь на улицу и найдите одеяло ноги накрыть.

— Ох, благослови вас Господи… — причитает старушка.

Матвей молчит, странно смотрит на меня. Пугаюсь, что мы чем-то задели его, когда он спрашивает:

— Василиса Арсеньевна, вас обидели?

Как заметил-то? Но не грузить же его этим.

— Нет-нет, просто все люди… разные. Вот погуляю и развеюсь. Вы с нами?

Хмурится, подвергая сомнению мои слова.

— Вам точно не в тягость?

Спрашивает у Антона, а тот заверяет, что вовсе нет. Матвей на миг закрывает глаза, глухо благодарит за… подарок. Прогулка — подарок?.. Матвей собирается быстро, как бы тяжело ему ни было. Торопился, не хотел задерживать.

Уже на улице с тревогой смотрю, как Антон Сергеевич свозит коляску задом наперёд, чтобы Матвей не боялся из неё выпасть. Ну и пандус… Ещё бы на стадии проекта ответственным задуматься о крутом угле, удлинить и расширить спуск, а поворотом грамотно погасить высоту. Но не везде об этом думали.

Матвею же не страшно, он с наслаждением вдыхает свежий воздух. Когда спуск кончается, Матвей улыбается и по-детски дотрагивается до ещё не опавших листьев кустарника. Потом протягивает мне старенький термос.

— Чай. Горячие напитки помогают успокоиться. Не спрашиваю, но знаю — дерьмо случается со всеми.

— Спасибо за чай… — улыбаюсь сквозь грусть.

— Вам двоим спасибо! На улице так хорошо…

Примечания:

350 слов.

Чай помогает. Идём в парк неподалёку, болтая о мелочах. В разговоре узнаю, что Матвей переехал в наш город из области после того, как их аварийный дом расселили. Несмотря на историю с пандусом, он хвалит теперешний дом за шумоизоляцию и экономичное регулируемое отопление, за порядок, поддерживаемый нашей управляйкой. И приятно, и стыдно, потому что знаю — можно и лучше.

Встречаем по пути и просто гуляющих тёплым осенним вечером людей, и собачников с питомцами. Матвей смотрит на хвостиков с неописуемой радостью. Один пёс со всех лап бежит к нам, Антон Сергеевич вздрагивает и хочет отвезти Матвея в сторону. Но пёс, ничуть не испугавшись коляски, ластится с видом «Ну погладьте меня». Матвей аж светится от счастья, пёс радостно виляет хвостом.

Подоспевает его хозяйка, видно, сама не ожидавшая такой выходки от питомца.

— Лаки, ко мне! Лаки, ёкарный бабай!

Лаки ведёт ухом, услышав про бабая, и почти по-человечески вздыхает. Отходит, перед этим облизав руки Матвея. Хозяйка начинает извиняться, но вдруг замолкает на полуслове, восклицает:

— Петрухин, ты?!

— Да утром вроде я был, Смирнова, — грустно улыбается Матвей. — Привет, Кать.

— Охренеть встреча! Я и не знала, куда вы после расселения… Думала, в области остались, но не нашла. И номер ты сменил… А я ж скучала по тебе! — Некая Катя замечает нас. — Ой, здравствуйте! Вы…

— Работаем в том доме, где живёт Матвей. Захотелось погулять в хорошей компании и разгрузить мозги, — отвечает Антон Сергеевич. Подмигивает мне, продолжает: — Мы с Василисой отойдём на пару минут, ладно? А то вон, вижу ларёк с выпечкой ещё работает, захотелось перекусить.

— Да, конечно! Мы с Матвеем тринадцать лет не виделись, нам бы о многом поговорить!

Вижу, что Матвей смущён и немного пристыжен, но всё равно рад встрече с, как понимаю, одноклассницей, и тоже хочет поговорить. Мы с Антоном уже отходим к ларьку, когда я слышу:

— Ты тогда пропал… Из-за этого?

— Да, с девятнадцати я… так.

— И молчал?! Я уезжала учиться, пыталась узнать, а ты!..

— Кать, о чём тут говорить? У всех своя жизнь, что я буду грузить-то? Решил…

— За других, угу. Дурак! Ну Петрухин, ну ёкарный бабай!

Не знаю, о чем ещё они говорили, но когда мы вернулись, Матвей и Катя смеялись чему-то своему. Прогулка удалась!

Примечания:

Спасибо всем, кто читал этот сборник! Надеюсь, удалось интересно показать трудовыебудни работника управляйки. Это малая часть всего, конечно, но пусть будет одним из примеров того, что бывает на подобной работе) Прошу прощения, что я толком ни до кого ещё не дошла, но надеюсь, что скоро стану чуточку свободнее и исправлюсь! Всем добра, адекватных соседей и хороших управляек))