Фиктивный министр (джен)

Лаборатория рентгеновской оптики. Септима Вектор

Самописец интегратора уже второй час тянул идеальную прямую. На контрольном экране выделялся чёткий силуэт древней диадемы с едва заметным неправильным пятном. Домовик Кричер, не шевелясь и даже не моргая, пялился в монитор.

Септима отложила в сторону выпуск «Достижений в математических науках» и вытащила тубус со свитками хогвартских школяров — по правде говоря, таких же раздолбаев, как и их коллеги из обычного мира. Едва успев отойти от возмущения, что почти весь четвёртый курс школы магии назвал единицу простым числом, можно было столкнуться с эдинбургскими студентами, сочинившими параллельный алгоритм для суммирования гармонического ряда и получившими конечное значение… Что скажешь — гении, что те, что другие!

Разобравшись с шестым курсом и слегка почеркав их творчество красной ручкой, она уже хотела перейти к работам семикурсников, но тут эльф подал голос:

— Профессор Вектор! Кричер видит изменения!

То ли глазищи у домовика почувствительнее человеческих, то ли своей магией он что-то определил — сама Септима никакой разницы на экране не заметила, но наклон графика на координатной ленте и в самом деле изменился. Мощность рентгеновской трубки медленно повышалась, росла и прошедшая через диадему энергия излучения, но этот рост только что стал нелинейным. И объяснить его можно было только двумя причинами: либо площадь «зоны полного поглощения», как они с коллегами осторожно обозвали уродливое пятно, начала уменьшаться, либо эта зона тоже начала пропускать икс-лучи. Причём эффект явно пороговый, и возник он… Дайте-ка ещё раз глянуть на график… Примерно на десяти-двенадцати процентах мощности.

Что ж, вот и ответ на вопрос Артура. Абсолютной темноты не существует, но до некоторого предела хоркрукс выдерживает попадающее на него излучение. А вот когда света становится больше, чем он может безопасно поглотить…

Жаль, не додумались в прошлый раз точно так же, не торопясь, замерить поглощение медальона. Поторопились, врезали сразу полной мощностью.

— Продолжай следить, Кричер! Скажешь, когда пятно уменьшится наполовину. Эх, был бы хоть десяток таких штучек, а лучше сотня… Один график — это ещё не график.

— Кричер следит, профессор Вектор. Кричер скажет, — пробурчал домовик, не отрываясь от монитора. И продолжил, понизив голос: — Профессор Вектор — правильная волшебница, хоть и из магглов. Профессор Вектор хочет сто раз медленно убить врага Блэков. Кричер бы не додумался.

 

Министерство магии. Амелия Боунс

— После меня с вами побеседует наш следователь, ему вы расскажете о происшествии со всеми подробностями, а пока я хочу получить общую картину событий, как они выглядели с вашей точки зрения. Итак, что вы можете рассказать?

Мисс Тонкс тряхнула ярко-жёлтыми волосами:

— Ну, я тогда завернула в переулок, который ведёт к «Башке борова»… Понимаете, мне хотелось куда-нибудь подальше, в уголок…

— Вас кто-то обидел?

— Нет, — волосы девушки стали ярко-красными, — сама сглупила… Неудачно притворилась профессором Макгонагалл, меня сразу раскрыли…

— Понятно. Итак, вы завернули в переулок?..

— И уже совсем подошла к кабаку, но тут из двери кто-то выскочил и накинул на меня мешок. Я, кажется, попыталась ударить каким-то заклинанием, но в мешке была какая-то вонючая дрянь, я даже дышать толком не могла… А невербально ещё не умею… Потом меня, кажется, волокли, не знаю, сколько времени… Наверное, сознание потеряла… — мисс Тонкс уставилась в стол и перекрасила волосы в розовый. — А потом мешок с меня сняли, и стало легко дышать, и я увидела профессора Люпина, а потом появился дядя Сириус…

— Понятно. Спасибо, мисс Тонкс. Проходите, пожалуйста, в следующий кабинет. Мистер Уизли, прошу вас!

— …Из кабака выскочили двое, и один набросил на голову Тонкс какой-то мешок.

— Вы были рядом с ней?

— Шагах в десяти, не успел догнать. Она пыталась отбиться, я видел вспышку заклинания…

— Какого?

— Не знаю. Вспышка то ли белая, то ли жёлтая, формулы не слышал, но тот, кто набрасывал мешок, отскочил и схватился за руку, а второй тип повалил Тонкс и выбил у неё из руки палочку. Я в него шарахнул «сногсшибателем», но попал или нет — не знаю, сзади треснули по голове. Очнулся, один глаз разлепил, вижу — человек пять волокут тот самый мешок между домами в сторону железной дороги. Встать не смог, заметил свою палочку недалеко, у забора. Кое-как до неё добрался, красные искры запустил. Тут же прибежал профессор Люпин, я ему про Тонкс сказал, а дальше не помню. Пришёл в себя уже в Мунго.

— Спасибо, мистер Уизли. Проходите в следующий кабинет, там уточнят и оформят ваши показания. Профессор Люпин, ваша очередь!

— Я не профессор, мадам Боунс.

— Возможно, хотя ваши студенты другого мнения. Вы у нас, похоже, главный герой в этом спектакле. С вашими показаниями я уже ознакомилась, но есть дополнительные вопросы. Во-первых, вы при первых же признаках беспорядков мобилизовали старшекурсников, потребовали вызвать авроров, объявили общий сбор и эвакуацию. Почему? Ведь обычная реакция преподавателя — пойти посмотреть в чём дело, обнаружить хулиганящих студентов, снять баллы и назначить отработки. Насколько я поняла, вы слышали только звон разбитых стёкол и чей-то визг?

— Понимаете, мадам Боунс… Тогда, в «Трёх мётлах», мне просто было тревожно, почти как в войну. И когда началось… Я подумал: «Вот оно!» — и стал действовать. Ну, не совсем как на войне, но всё же… Думаю, либо интуиция, либо я как-то почувствовал Грейбека и его шайку поблизости. Это ведь он меня укусил тогда…

— И до сих пор считал себя вашим вожаком, а вас, соответственно, членом своей стаи. Так вы говорите, у вас и в самом деле может быть связь?

— Не то чтобы связь… Но я встречал работы, где авторы считают, что оборотни как-то подсознательно чувствуют друг друга.

— И это чувство вызвало у вас тревогу, чем и объясняются ваши дальнейшие действия. Хорошо. И второй вопрос. Почему вы, захватив Грейбека, не сдали его ни аврорам, ни сотрудникам отдела магических популяций?

Люпин посмотрел Амелии в лицо и усмехнулся:

— Потому что от сотрудников Министерства он уже как минимум три раза сбежал, а из вивария мистера Снейпа, уверен, ни один Грейбек не удерёт.

Амелия поморщилась, но возражать не стала. Да и что тут возразишь? Было, было дело, сматывался Сивый из-под ареста, и не раз. Да если бы просто сматывался… Отпускали! Но это уже будет предметом отдельного разбирательства.

— Ясно. Благодарю вас, мистер Люпин; возможно, нам с вами ещё придётся обсудить эту историю, а пока вы свободны.

— Я могу идти к своим студентам?

— С моей стороны препятствий нет, спросите их родителей.

Люпин ушёл, и Амелия вызвала начальника аврората.

— Итак, Руфус, как вы объясните, что дежурная группа авроров появилась в Хогсмиде только через сорок минут после вызова?

Скримджер тряхнул гривой:

— Вызовы в Хогсмид в дни его посещения школьниками не считаются экстренными. Давно известно, что школьники — хулиганы. Мелкие нарушения там случаются регулярно, и с ними, как правило, разбираются профессора или даже старосты.

Амелия пристально посмотрела на главного аврора через монокль:

— И насколько регулярно во время этого разбирательства вызывают авроров?

— Крайне редко. Ведь обычно этого не требуется.

Амелия тяжело вздохнула. С кем работать приходится!

— Ещё раз, Руфус. Вы утверждаете, что обычно со всеми происшествиями, что случаются в Хогсмиде со школьниками, справляются старосты и профессора. Так?

— Так.

— Вы говорите, что вызывают при этом авроров крайне редко. Так?

— Так.

— Но тогда получается, что профессора вызывают авроров только в действительно экстренных случаях, когда сами справиться не могут! Так?

— Выходит, так…

— Так какого дементора вы присваиваете такому вызову низкий приоритет?! — не выдержала Амелия. — В деревне дети! Там что-то случилось! Дежурный профессор не справился! Он позвал вас на помощь! А вы что?! «Не посчитали вызов экстренным»?! Сорок минут валандались! Вы, кстати, сами-то в курсе, что там вчера произошло?!

— А что?

— Нападение оборотней! — прорычала Амелия. — Попытка похищения студента! И если бы в Хогсмиде случайно не оказался Сириус Блэк, это похищение наверняка удалось бы, в одиночку профессор справиться не мог!

— Убью Долиша, — пробормотал побледневший Скримджер.

— Вам, мистер Скримджер, предупреждение о неполном служебном соответствии, — припечатала Амелия. — Командира дежурной группы накажете сами. Приоритет вызовов пересмотреть. Вы свободны!

Ну что, из самых активных участников остался ещё Грейбек. У Снейпа, говорите? Ладно, допросим у Снейпа. Причём под зельями, раз уж рядом будет грамотный зельевар.

 

Министерство магии. Корнелиус Фадж

— Я собрал вас, коллеги, чтобы обсудить поступивший к нам на регистрацию весьма странный документ…

Корнелиус тяжело вздохнул. Опять этот Смит совещание устраивает! И, как всегда, наверняка по какому-нибудь пустяковому поводу. Вот зачем, скажите на милость, собирать всех начальников отделов и целый час заседать на предмет покупки склянки чернил? Нашла же Багнолд себе заместителя! Нет уж, когда Корнелиус сам станет министром, такого безобразия уже не будет. Ну что там на этот раз такое жуткое и непредвиденное случилось?

И. о. министра тем временем предоставил слово Амосу Диггори из отдела контроля магических популяций. Тот откашлялся:

— Вчера к нам в сектор тварей поступила копия договора о протекторате между школой Хогвартс и стаей оборотней некоего Ремуса Люпина…

— Че-его?! — вылупил глаза Макферлен из спортивного отдела. — Оборотни в Хогвартсе?! Да на такое даже Бэгмен не поставит!

«Неплохая фразочка, — отметил про себя Корнелиус. — Надо будет взять на вооружение».

— Не в Хогвартсе, — отчаянно замотал головой Диггори. — Хогвартс просто взял их под защиту.

— Но это невозможно! — взвилась Вяленая Вобла. — Школа должна учить детей, а не разводить оборотней! И как вообще можно было заключить договор с тварями?!

— Есть прецедент, — недовольно буркнул Барти Крауч. — Русалки Чёрного озера и кентавры Запретного леса находятся под протекторатом Хогвартса.

— Но они же не твари, а существа? Или как?

— Во время заключения договоров о протекторате кентавры и русалки считались существами, — сообщил Диггори. — Сейчас их рассматривают как тварей, но протекторат ни отозван, ни оспорен не был. Оборотни же неоднократно меняли статус…

— Это не оборотни меняли статус, это вы в своём отделе бумажки туда-сюда перекладывали, — мрачно заявил Крауч. — Кстати, сейчас у вас есть сразу два отделения по оборотням — одно в секторе тварей, другое в секторе существ. И почему, скажите на милость, пресловутый договор рассматривает именно сектор тварей?

— Но управление поддержки оборотней — то, которое в «существах» — сейчас на грани закрытия! Потому что ни один оборотень никогда не обращался туда за поддержкой!

— А теперь вот целая стая обратилась! — напомнил Крауч. — Ну и из каких соображений это ваше управление поддержки не занимается своими прямыми обязанностями? Разбаловались вы там на своей синекуре, как я погляжу!

«Стану министром — закрою это управление, — поставил мысленную заметку Корнелиус. — Сэкономим бюджет. Жирно будет этим оборотням — целых две конторы держать. Нет уж, твари — значит, твари».

— С этим договором не всё просто, — покачал головой Диггори. — Во-первых, его с обеих сторон подписал один и тот же человек — Ремус Люпин, одновременно вожак стаи и профессор ЗоТИ…

— Вот же шулер! — захохотал Макферлен. — Это что, он сам себя под протекторат взял?

— Так человек или оборотень?! — возмутилась Вобла. — Если это человек, то как он может быть вожаком оборотней?! А если оборотень, то как может преподавать в Хогвартсе?!

— В Хогвартсе кто угодно может преподавать, хоть полугоблин, хоть привидение! — продолжал веселиться Макферлен. — А вожаком… Ну, не знаю…

— Кодекс волков-оборотней состоит всего лишь из двух пунктов, — недовольно буркнул Крауч. — И там не сказано, кто именно может стать вожаком. А также не сказано, входит ли сам вожак в стаю. Вывод: вожаком оборотней теоретически может стать любой маг. И даже маггл. Если докажет стае, что он прав. Что же касается двух подписей одной персоны, то имеется прецедент. Последние протоколы о соответствии программы Хогвартса международным стандартам утверждали Президент МКМ Альбус Дамблдор и директор Хогвартса Альбус Дамблдор.

— Ну, это всё-таки Дамблдор… — нерешительно протянул Диггори.

— А это всё-таки Люпин, — парировал Крауч. — И что?

— Но ведь этот Люпин — не директор! Какое право он имеет подписывать договор от имени школы?

— Не понимаю вас, — мрачно сказал Крауч. — Печать Хогвартса на документе стоит? Подлинная, вы проверили? Значит, документ школой одобрен, и кто там его конкретно подписал, не ваше дело. Возможно, директора не было на месте. Или он делегировал полномочия. Или в полномочия профессора ЗоТИ изначально входит возможность заключения договора о протекторате, я сейчас не вспомню эту часть Устава Хогвартса. Но! Вам прислали официальный документ. И! Вы обязаны его зарегистрировать и принять к сведению. Всё!

И он поднялся с места, явно намереваясь уйти.

— Нет, погодите! — возмутился Диггори. — Если мы всё-таки признаем оборотней существами, а не тварями… Выйдет, что группа отлова оборотней окажется вне закона! А если мы не будем их ловить, кто тогда защитит нас от покушений? Ну, то есть от покусаний? Амелия, хоть ты скажи!

— Согласно определению существа, оборотень в обычное время — существо, в трансформации — тварь, — пожала плечами Боунс. — Считаю, если оборотень выпускает свою тварь без намордника, то тварь он и есть, и заниматься им должна группа отлова в сотрудничестве с моим отделом. А если держит под контролем, то он — существо, и ему следует помочь в этом благом деле, вот тут ваше управление поддержки и пригодится. Я бы, кстати, не отказалась от приличных оборотней в качестве своих сотрудников. Их особенности есть куда применить с пользой.

— С ума сошла! — ахнул Корнелиус вслух.

— Существует прецедент, — недовольно глянув на Боунс, признал Крауч. — В восемьдесят третьем году на международной конференции по охране магического правопорядка в Венерсборге один делегат из Восточной Европы говорил об оборотнях, служащих в правоохранительных органах. У них даже термин специальный есть: «оборотень в погонах».

— Решение принято! — торопливо выкрикнул Смит. — Думаю, все согласны с коллегой Краучем, что нам следует действовать по регламенту — передать договор в управление поддержки оборотней для официальной регистрации! Всем спасибо, все свободны!

«И чего было собираться? — думал недовольный Корнелиус, выходя из кабинета министра. — И чего этот Смит вообще делает в кресле? Решение-то фактически Крауч принимал! А Боунс что за бред несёт?! А наш и. о. уши развесил! Нет, когда министром стану я, такого безобразия не повторится! Никаких оборотней в погонах не допущу, и никто мне указывать не посмеет! А если посмеет… Тогда… Амбридж натравлю, вот!»

 

Хогвартс. Альбус Дамблдор

«Да, Фоукс, старость — не радость, — вздохнул про себя Альбус и погладил пальцем грудку феникса. — Ну что, посмотрим, что там запрятал Том?»

Феникс не ответил и спрятал голову под крыло.

«Не нравится? — Альбус опять тяжело вздохнул. — Вот и мне, дружок, тоже не нравится. Но что делать? Кому-то надо со всем его наследством разбираться. И так уже мальчики дел наворотили. Что Северус, что Артур… Всегда молодёжь куда-то торопится, всегда рвётся вперёд, не подумав толком…»

Фоукс взмахнул крыльями и глянул на Альбуса, склонив голову набок.

«Да, друг мой, ты прав. Сам был таким… Боюсь теперь, как бы в противоположную крайность не улететь. Знаешь, если бы не мальчики, я ведь мог так и сидеть на месте да надеяться, что всё само собой устаканится…»

Он ещё раз внимательно осмотрел через очки старинную резную шкатулку с незнакомым гербом. Подумав немного, наложил на неё сложный комплекс идентификационных чар. Отклика не было.

«Странно. На внешней изгороди защита стояла, во дворе была, на самой хижине была, внутри такое наворочено, что хоть из Гринготтса специалистов вызывай, — Альбус улыбнулся, припомнив, как справился с чарами Тома, перекинув их с главного входа на дверь разваленного сарая. — Даже на доске, что прикрывала тайник, и то какой-то сюрприз был. А на самой шкатулке — ничего! Ох, непохоже это на Тома!»

Феникс поглядел на Альбуса, на шкатулку, опять на Альбуса — и издал звонкую трель. И Альбус решился. Наколдовав головной пузырь и надев старые защитные перчатки, он осторожно открыл шкатулку… И едва не упал от неожиданности. В шкатулке лежало старинное золотое кольцо, и в это кольцо был вставлен чёрный кристалл с символом Даров Смерти.

Фоукс запел тревожную мелодию, но Альбус не обратил внимания. Подумать только, Воскрешающий камень!

И тут Альбуса бросила в жар неожиданная мысль: ведь сейчас у него находятся все три Дара! Он ещё в сорок пятом году отобрал у Геллерта Старшую палочку. Он восемь лет назад получил от Джеймса мантию для изучения. И вот у него в руках камень! И даже если старинные легенды лгут… И он не стал Повелителем Смерти… Он всё равно сможет повидать родителей и сестру!

И попросить наконец у них прощения.

Под пение взволнованного феникса Альбус выхватил из потайного ящика и набросил на плечи мантию Джеймса, скинул перчатки, взял в левую руку Старшую палочку — и решительно надвинул кольцо на палец правой руки.

Он и сам толком не знал, чего ожидал, но явно не того, что случилось на самом деле.

Руку пронзила резкая боль, палец начал быстро темнеть. Фоукса отбросило в сторону, он отчаянно закричал, и этот крик ударил Альбуса сильнее, чем разряд проклятия. Его левая рука будто бы сама собой направила быстро нагревающуюся палочку на кольцо. Полыхнула серебристая вспышка, раздался громкий треск и нечеловеческий вопль, взвилось дымное облако…

«Вот Фоукс, — подумал Альбус, медленно приходя в себя. — Он поёт. Вот мой кабинет. В нём беспорядок. Вот кольцо с треснувшим камнем. Бедный, глупый, напуганный Том… Не ведал, что творил… Вот моя палочка. Она ещё тёплая. Вот моя рука. Она чернеет».

Браться за перо не хотелось, и он трансфигурировал лист пергамента с готовым текстом: «Северус, зайди, пожалуйста, в мой кабинет как можно скорее. Камин открыт».

— Зря я тебя не послушал, Фоукс. Будь другом, отнеси…

 

«Нора». Артур Уизли

— …В общем, заказал это безобразие Крэбб, но чтобы его прищучить, нам необходимо признание свидетельских показаний оборотней, — заключила Амелия. — Иначе никак.

— Значит, следует это признание обеспечить, — ледяным голосом произнесла Андромеда. — Мне не хотелось бы нарушать законодательство.

«А ведь если понадобится — нарушит! — подумал Артур с восхищением. — И никто ничего не докажет! Да будь я на месте Крэбба — уже писал бы явку с повинной, лишь бы мадам Тонкс не разозлить!»

А вслух сказал:

— Крэбб — дурак. Галлеон против сикля, ему самому кто-то подсказал.

— И первая кандидатура на роль закулисного кукловода у тебя, конечно, Малфой, — хмыкнула Амелия.

— Не исключаю, — кивнул Артур. — Сама понимаешь, он поставил на Фаджа, а Фадж сейчас имеет все шансы улететь в кювет со свистом.

Амелия покачала головой:

— На Фаджа ставит не он один. Но в любом случае Крэбб — это наша первая зацепка, и чтобы взять его на крючок, надо, чтобы от оборотней не отмахнулись только потому, что они оборотни. Да и вообще дисбаланс получается: обязанности мы на этих волчар навешиваем, а прав не даём. Нехорошо.

— Ладно, милочка, уговорила, — проворчала тётушка Мюриэль. — Поговорю с Гризельдой и со старым пьяницей Тиберием. Пожалуй, ту девчонку, Августу Лонгботтом, тоже попробуем подключить, а заодно подумаем, как протащить в Визенгамот этого хулигана Блэка.

— Сириуса? — удивилась Андромеда.

— Ну да. В любом уважающем себя парламенте должен быть свой шут гороховый, — очень серьёзным голосом сообщила тётушка. — Иначе всё собрание в балаган и шапито превратится. Так сколько, говорите, нам голосов понадобится?..

Ответить ей Амелия не успела. В камине вспыхнул зелёный огонь, и раздался крайне раздражённый голос Снейпа:

— Мистер Уизли, у вас же есть знакомый маггловский медик, который знает о магии? Тут наш старый дуралей в такое дерьмо вляпался!

 

Клиника Грейнджеров. Северус Снейп

— Не вижу, чем мог бы помочь рентген, — покачал головой доктор Грейнджер. — Это же не панацея, а всего лишь средство для диагностики. Да, так случайно получилось, что икс-лучи разрушают эти ваши хоркруксы — но только потому, что оные хоркруксы вообще не переносят свет. Или это проклятье тоже света боится?

— Увы, нет, — Снейп покачал головой. — А что вы тогда можете предложить?

— Нашли кого спрашивать, — грустно усмехнулся Грейнджер. — Стоматолога! Если бы ваш директор проклятье в зуб мудрости поймал, ещё куда ни шло!

— Понял, Альбус? — прошипел Снейп. — Кусать эту дрянь надо было, кусать, а не на палец тащить!

— Как прекрасно, что даже в самые тёмные моменты жизни люди ещё способны шутить, — вздохнул лежащий на кушетке Дамблдор, а Грейнджер вдруг забеспокоился:

— Скажите, мистер Снейп, вы давали нашему пациенту обезболивающее?

— Нет, — отрубил Снейп. — Оно несовместимо с зельями, которые я ему споил для торможения проклятия.

— А с трамадолом ваши зелья совместимы? Ваш друг сейчас уже на стенку полезет, я же вижу!

— Состав? Формула? — отрывисто спросил Снейп. — Механизм действия?

— Смотрите, — на столе появился пухлый справочник.

Разобравшись с алфавитным указателем, Снейп пробежал описание маггловского лекарства и тяжело вздохнул:

— Не вижу противопоказаний. Давайте рискнём.

— Пациента бы спросить…

— Пациент, — злобно процедил Снейп, — вообще попросил меня, чтобы я его добил. И я из него выбил карт-бланш на любые методы лечения! В конце концов, даже в самом худшем случае он всего лишь помрёт, чего и добивался.

Грейнджер покачал головой:

— Никак не привыкну к вашему магическому мышлению… Ну, давайте попробуем для начала стандартную дозу внутримышечно.

Удивительно, но препарат подействовал почти что как положено.

— Простите за доставленное беспокойство, — пробормотал Дамблдор, которого отпустила боль. — А знаете, как меня Северус сегодня называл? Ох, как только не называл… «Грёбаный старый маразматик» — это ещё самое ласковое…

Он перевернулся на бок и заснул.

— Всё-таки словили побочку, — вздохнул Грейнджер. — А почему вы его в свою волшебную больницу не сдали?

— Отказался наотрез, — буркнул Снейп. — Говорит, всё равно там никто не знает тёмные проклятья лучше меня… И очень не хочет, чтобы о его состоянии стало известно широкой публике. А младший медперсонал, сами знаете…

— Представляю, — улыбнулся Грейнджер. — Ладно, пока наш пациент спит и нам с вами не мешает… Можете растолковать в двух словах, что за проклятье такое он словил?

— Если в двух словах… Видите, как у него почернели пальцы? Вот это самое почернение будет распространяться вверх по руке, затем перекинется на грудь, и когда дойдёт до лёгких…

— М-да, неприятно…

— Мне пока что удалось запереть эту дрянь в правой кисти, но это ненадолго. Полгода, максимум год — и зелья станут неэффективны, а одними заклинаниями мне его не удержать. И попрёт оно с ускорением…

— А если ампутировать кисть, пока проклятье заперто в ней?

— Вряд ли поможет, — Снейп покачал головой. — Оно не к тканям цепляется… Вернее, не только к тканям. Ещё к магии директора. Отрежете кисть — перекинется на предплечье. Я бы мог это предотвратить, если бы наш директор не был великим волшебником… Но проклятье его же силой и питается. Мне его не остановить.

— А если несколько волшебников сразу? Ну там, круг собрать, чародейскую звезду…

— Ещё «ковен» скажите! — фыркнул Снейп. — Не водится у нас ничего подобного. Магия у каждого волшебника строго индивидуальна, и пытаться их объединить — всё равно что ртуть с керосином смешивать. Наверное, поэтому мы все — жуткие индивидуалисты. Сколько он ещё у вас проспит?

— Не знаю, — честно ответил Грейнджер. — Это же не зелье, которое можно до минут отмерить. Как проснётся, так проснётся… Знаете что, а давайте-ка мы его в нормальную одежду переоденем. Он и до вечера проспать может, а запертый весь день кабинет, когда все знают, что я на месте — это намного более подозрительно, чем уснувший под наркозом пациент.

Сказано — сделано, и все волшебные предметы — от мантии до очков — благополучно отправились в сейф доктора Грейнджера, после чего Снейп в очередной раз осмотрел пострадавшую руку директора. На всякий случай обновил блокирующие чары, снова осмотрел, ощупал… Сам себе не поверил, проверил ещё раз… И обратился к Грейнджеру:

— Слушайте, доктор… Я не знаю, то ли ваше лекарство так действует, то ли что ещё, но проклятье стало слабее.

— Вы теперь можете его снять?

— Нет. Что уже проклято, то проклято. Но теперь я почему-то могу его остановить, и ваша идея с ампутацией почти наверняка сработает. Только выполнить её надо без магии, чтобы проклятью было не за что уцепиться.

— Вам обязательно присутствовать на операции?

— Нет.

Грейнджер схватился за телефон:

— Майк?.. Ты когда свободен?.. Нет, слава богу, с нами всё в порядке… Директор школы, в которую планирует поступить Минни!.. Кисть правой руки — похоже на сухую гангрену, очень запущенную… Да откуда я знаю!.. Это уж как положено!.. Да!.. Везти прямо сейчас?.. Договорились, вызываю транспорт!

Он бросил трубку и обернулся к Снейпу:

— Всё, что надо ампутировать, хирург должен увидеть и ощутить как омертвевшую ткань. Сможете обеспечить?

Снейп задумался.

— Сколько времени должен держаться эффект? Точно не больше суток? Тогда сделаю. Спасибо, доктор.

 

Зал заседаний Визенгамота. Амелия Боунс

— Слово предоставляется начальнику Департамента Охраны Магического Правопорядка мадам Боунс! — провозгласил председательствующий на заседании Тиберий Огден и с видимым удовольствием треснул молотком по кафедре.

Амелия поднялась на трибуну:

— Уважаемые старейшины! В регламенте опроса свидетелей, которым обязаны руководствоваться как службы Министерства, так и сам Визенгамот, есть определение свидетеля. Изначально оно звучало как «волшебник, которому могут быть известны какие-либо сведения, имеющие отношение к рассматриваемому делу». Позднее Визенгамот уточнил определение, заменив термин «волшебник» на «волшебник или сквиб».

— Магглов вписывать не будем! — выкрикнул кто-то.

— Тишина в зале! — рявкнул Огден и стукнул молотком.

— Прошу вспомнить также понятие магического существа, — продолжала Амелия. — Согласно определению Стампа существо есть любое создание, имеющее достаточный интеллект, чтобы понять законы волшебного мира и нести ответственность за их соблюдение.

— И что? — не унимался тот же голос из зала.

— К порядку! Удалю с заседания! — выкрикнул Огден.

— Если мы требуем, чтобы магические существа соблюдали законы волшебного мира, мы должны дать им возможность их соблюдать, а один из таковых законов накладывает обязанность свидетельствовать на судебных процессах, будучи вызванным на них, — напомнила Амелия. — В связи с вышеизложенным вношу предложение ещё раз уточнить понятие «свидетель» в регламенте опроса и сформулировать его как «волшебник, сквиб или существо». Благодарю за внимание!

— Кто желает высказаться по обсуждаемому вопросу? — вопросил Огден.

Завязался спор, но после реплики Гризельды Марчбэнкс: «Кто может быть подсудимым, может быть и свидетелем!» — большинство явно склонялось к тому, чтобы принять новую редакцию. Альтернативой было признание «существ» неподсудными Визенгамоту, а на это волшебники пойти не могли никак! Амелия усмехалась про себя: никто из достопочтенных заседателей не обратил внимания, что её формулировка избыточна. Сами волшебники — вместе со сквибами и даже с магглами — тоже подпадали под стамповское определение!

Хотя нет, кто-то углядел крамолу, и голосовать будут за вариант «волшебник, сквиб или магическое существо», то есть магглы, увы, опять пролетают мимо. Но это на самом деле не главное. А главное, что незначительная правка служебного регламента не требует многодневного обсуждения и вступает в силу немедленно по принятии. И ещё — что новый регламент позволит использовать свидетельские показания «существ» (в частности, оборотней) против магов. Значит, сразу после голосования у её отдела будут развязаны руки, и кому-то очень здорово влетит!

 

Министерство магии. Рита Скитер

Незаметный жучок сидел на шкафу с огромным количеством картонных папок, а внизу, за столом, следователи ДОМП потрошили мистера Крэбба.

— Ознакомьтесь, пожалуйста. Это заверенная стенограмма воспоминаний Фенрира Грейбека, как вы ему заказали похищение Нимфадоры Тонкс из Хогсмида и как торговались об оплате.

— Клевета. Ни с кем я не торговался и ничего не заказывал.

— Вы утверждаете, что оборотень Фенрир Грейбек настолько сведущ в ментальной магии, что смог подделать воспоминание? Причём так, что квалифицированный менталист принял его за подлинное?

— А я почём знаю? Вдруг его сам Тёмный Лорд научил?

— А где вы были в тот день, когда — по словам Грейбека — он получил заказ на похищение?

— Дома, отсыпался после вечеринки у Гойла.

— Кто может это подтвердить?

— Моя семья и домовой эльф.

— Хорошо. Прочтите ваши показания и подпишите. Всё верно? Тогда продолжим. Вот заверенные стенограммы воспоминаний нескольких оборотней из бывшей стаи Грейбека. Там Грейбек ставит задачу о похищении мисс Тонкс и шантаже мадам Тонкс, ссылается на вас и даже называет сумму, о которой вы договорились. Двести четырнадцать галлеонов одиннадцать сиклей двадцать два кната. Вы будете утверждать, что ваш Тёмный Лорд обучил подделывать воспоминания не только Грейбека, но и всю его стаю?

— Зачем? Грейбек соврал своим, чтоб меня подставить.

— А зачем ему на вас клеветать?

— Ну, чтоб я в министры не прошёл! Чтоб Тонкс выбрали!

— То есть по-вашему он пошёл воровать мисс Тонкс и собирался потребовать, чтобы мадам Тонкс сняла свою кандидатуру, для того, чтобы провести её в министры? Вам не кажется, что это бред?

— Бред, самый настоящий! А чего вы от оборотня хотите?

— В этих же воспоминаниях Грейбек демонстрирует своим оборотням полученный аванс — сорок галлеонов.

— Это не мои галлеоны! Я не знаю, откуда он их взял!

— Хорошо. Прочтите ваши показания и подпишите. Всё верно? Тогда продолжим. Вот протокол обыска вашего дома. Обратите, пожалуйста, внимание на пункт семнадцать: банковский мешок, опечатанный Гринготтсом, с указанием содержащейся в нём суммы: сто семьдесят четыре галлеона одиннадцать сиклей двадцать два кната. С учётом аванса это как раз та сумма, которую вы должны были уплатить за похищение мисс Тонкс согласно показаниям оборотней.

— Совпадение!

— Уж больно удачное совпадение, мистер Крэбб. Скажите, пожалуйста, насколько часто вы заказываете в Гринготтсе опечатанные банковские мешки со столь некруглыми суммами?

— Всегда, когда мне надо уплатить кому-то крупную, но некруглую сумму.

— И кому вы собирались эту сумму уплатить?

— Я хотел заказать огневиски!

— Где именно? Какой сорт? Какое количество? Имейте в виду: мы свяжемся с указанным вами поставщиком и проверим цену. Как вы думаете, каков шанс, что сумма сойдётся с точностью до кната?

— Я отказываюсь отвечать! Не ваше дело, что я пью и за какие деньги!

— Хорошо. Прочтите ваши показания и подпишите. Всё верно? Тогда продолжим. Вы сказали, что в тот день, когда Грейбек получил заказ на похищение мисс Тонкс, вы отдыхали у себя дома после вечеринки у Гойлов. Верно?

— Точно, так и было.

— И подтвердить, что вы весь день были дома, может вся ваша семья.

— Именно.

— А откуда вы знаете, в какой именно день Грейбек получил этот заказ? Дату вам никто не говорил.

— Я… Я отказываюсь отвечать!

— Хорошо. Подпишите, пожалуйста, отказ от дачи показаний.

— И подписывать ничего не буду!

— Хорошо. Думаю, уже имеющихся протоколов и наших с коллегой воспоминаний о вашем отказе будет достаточно, чтобы к вам разрешили применить «веритасерум».

— Это ещё зачем?! Я ни при чём! Я был под «империусом»!

— Кто и когда его наложил?

— Я отказываюсь отвечать!

— Думаю, у нас есть все основания вас задержать.

— Эй, это же не я всё придумал! Мне баба наквакала!

— Какая баба?

— Не помню! Пьян был! Но точно баба! А может, жаба…

— Охрана! Уведите подозреваемого!

Рита потёрла лапки. Ух, как вляпался уважаемый кандидат в министры! Ух, как она его разделает под орех!

 

Магазинчик Олливандера. Альбус Дамблдор

— Здравствуй, Альбус. Чем обязан?

Негромкий голос, как всегда, раздался со спины. Гаррик обожает подкрадываться к своим клиентам сзади.

— Добрый день, Гаррик, — Альбус, не оборачиваясь, кивнул смутному отражению в витрине. — Нужна консультация.

Больше недели он не решался пойти к мастеру, надеялся, что проблема исчезнет сама собой… И всё-таки пришёл. Что-то в нём, наверное, изменилось после проклятия и лечения.

— Пройдём в мастерскую, — предложил Гаррик, угадав, что гостю неудобно разговаривать в лавке, куда в любой момент могут заглянуть посторонние. И Альбус последовал за Олливандером.

Усевшись на предложенный табурет у верстака, он долго не решался заговорить. Гаррик терпеливо ждал. На его месте Альбус давно уже произнёс бы своё знаменитое: «Мальчик мой, ты ничего не хочешь мне сказать?»

Наконец пауза стала просто нестерпимой. Альбус тяжело вздохнул и протянул мастеру свою палочку рукояткой вперёд.

Глаза Гаррика сверкнули. Он осторожно принял инструмент, внимательно его осмотрел, взял за рукоятку… Кажется, хотел взмахнуть, но удержался и лишь легонько шевельнул палочкой. Тихо охнул, ещё раз осмотрел — и небрежно бросил на верстак. Взгляд его из серебряного стал тускло-серым.

— Это копия? — спросил он. — Подделка?

— Оригинал, — Альбус опять вздохнул. — Если, конечно, магглы не подменили… Но доктор мне показался честным человеком.

— Магглы ни при чём, — твёрдо сказал Гаррик, — потому что вспомогательные руны в порядке. Но сам концентратор… Что произошло, Альбус?

И Альбус понял, что удержать это в себе он просто не сможет, что ему категорически необходимо выговориться. Он стал рассказывать, как угодил в ловушку и получил проклятие. Как Северус, отчаявшись справиться самостоятельно, утащил его к маггловским медикам. Как маггл-доктор дал ему обезболивающее средство, и он уснул, а проснулся в маггловской больнице, в маггловской одежде, без правой кисти… И без проклятья. Как Северус забрал его оттуда, как давешний маггл-доктор вернул все вещи, что хранились в его сейфе… В том числе и палочку. И как Альбус к ужасу своему почувствовал, что палочка его не слушает. Как он вернулся в Хогвартс, как достал свою старую палочку, которой не пользовался с сорок пятого года. Как убедился, к великому своему облегчению, что по-прежнему является волшебником и может колдовать… Но только не Старшей палочкой.

— Кто бы мог подумать, — задумчиво проговорил Гаррик, — что конец кровавой истории Старшей палочки положит обычный маггл…

Альбус вопросительно посмотрел на собеседника, и тот решил пояснить:

— Ты же помнишь, как Старшая палочка меняла хозяина?

— Переходила к победителю… — ответил Альбус, чувствуя себя школяром на экзамене.

— К какому победителю? — фыркнул Гаррик. — В бою владелец Старшей палочки непобедим! К тому, кто отберёт её хитростью, дипломатией, воровством, предательством! Маггл усыпил тебя, забрал палочку, сунул в свой сейф — вот и вся победа!

— Мне надо было отбирать палочку у доктора? Хитростью и воровством? — уточнил Альбус.

— Это уже было бесполезно, — Гаррик опустил голову. — Знаешь, почему Старшая палочка была так сильна? И почему подходила кому угодно? Она не выбирала владельца, она настраивалась на него, входила в резонанс, чтобы многократно усилить его магию. Догадываешься, что произошло, когда её владельцем стал маггл?

— Она сделала его волшебником? Или хотя бы сквибом? — спросил Альбус, не желая даже мысли допустить…

— Она стала маггловской палочкой, — медленно проговорил Гаррик. — Ни разу не волшебной. Вошла в резонанс с магглом на нулевом уровне. Теперь это просто деревянная указка с рунным узором. И отбирай её, не отбирай — разницы уже не будет.

«А ведь я больше не великий волшебник, — подумал Альбус. — Да и не был таковым никогда, если честно. Это меня, оказывается, усиливал могучий артефакт Антиоха Певерелла… Да, скромнее надо быть, директор Дамблдор, скромнее».

Он забрал с верстака уже не волшебную палочку, кивнул на прощанье Гаррику и вышел. Следовало написать заявления об отставке с постов Верховного чародея и Президента МКМ. И надеяться, что хотя бы на школу его сил ещё хватит… Нет, сначала удостовериться, что дело Морфина Гонта будет пересмотрено. Неприятный, конечно, человек, да и вряд ли долго протянет, даже если его и выпустят… Но не оставлять же его сидеть в тюрьме за чужое преступление. Хватит и истории с Сириусом. Да, там Альбус выступил далеко не лучшим образом…

А ещё, пожалуй, неплохо бы вернуть мантию законному владельцу — Гарри. Вот только как это сделать? Через Северуса?

Нет, лучше всё-таки подождать ещё года два. До приезда мальчика в Хогвартс.

 

Хогвартс. Корнелиус Фадж

На этот раз камин в кабинете Дамблдора работал, и Корнелиус прибыл на встречу с директором, не теряя времени на дорогу.

— Здравствуй, мальчик мой, — сказал ему директор — и этим окончательно его взбесил. Впрочем, рычать на великого мага Корнелиус всё же не решился.

— Директор Дамблдор! — сказал он деловым тоном. — Вы, полагаю, читали позавчерашний и вчерашний «Пророк»?

— Конечно, — кивнул Дамблдор. — Вы имеете в виду статьи мисс Скитер? Как всегда — отменно омерзительно, но к фактам не придерёшься. Или я чего-нибудь не знаю?

Корнелиус заскрипел зубами. Проклятая Скитер прочесала частым гребнем всю его работу в отделе Происшествий и Катастроф, выволокла из шкафов все скелеты, перетрясла всё грязное бельё и вывалила такое количество промахов и ошибок, что просто оторопь брала. Ничего лишнего она не приписала, но из статьи явно создавалось впечатление, что отдел Корнелиуса только и делал, что косячил. В строку пошли и уничтоженные доказательства по делу Блэка и Петтигрю, и попытка стереть память полумиллиону радиослушателей, и даже сообщение маггловским властям о взрыве газовой магистрали, когда в одном посёлке порезвились Пожиратели. Ну кто же знал, что этой самой магистрали там отродясь не бывало?!

Оставить столь злобные инсинуации без ответа было невозможно, и Корнелиус немедленно дал интервью прикормленным писакам Люциуса. Он говорил, что не ошибается только тот, кто ничего не делает; что за десятки лет активной работы в Министерстве у любого сотрудника наберётся некоторое количество недочётов; что у его уважаемой соперницы, мадам Тонкс, нельзя найти столько ляпов только потому, что она и работает-то без году неделя; что кандидату в министры абсолютно необходим серьёзный опыт службы в Министерстве, который только и позволяет верно оценить своих подчинённых и прочих сотрудников; наконец, что он, Корнелиус Фадж, в случае избрания непременно станет советоваться с мудрыми людьми в лице глубокоуважаемого директора Дамблдора, а также сотрудничать с благонамеренными и успешными волшебниками, такими, как мистер Малфой и даже его теперешний конкурент мистер Крэбб, и что таковые советы и таковое сотрудничество непременно уберегут его от серьёзных промахов — в отличие от уважаемой соперницы мадам Тонкс, коя поддержкой столпов общества заручиться не удосужилась…

Последний пассаж его и погубил окончательно. Рядом с его интервью, на том же развороте, где он отвешивал реверансы столпу общества Крэббу, треклятый «Пророк» разместил очередную статью Скитер — на этот раз о том, как столп общества Крэбб нанял оборотней Грейбека, дабы похитить дочь уважаемой соперницы и шантажом вынудить её снять свою кандидатуру. А Корнелиус, которого на этот раз проклятая Скитер даже не упоминала, по своим собственным словам выходил соучастником в этом гнусном деле.

И ведь ничего уже не исправишь! Просто времени не хватит! Выборы уже в это воскресенье!

— Вы же обещали помочь советом, директор! — Корнелиус сбился с делового тона на жалобный. — Скажите, что мне делать?!

— Раз обещал, значит, помогу, — директор улыбнулся в бороду. — И совет тебе будет такой: не лезь, мальчик мой, в министры. Не надо.

 

Поместье Малфоев. Нарцисса Малфой

В малой северной гостиной раздавался треск рвущейся бумаги. Муж сидел в кресле у камина и с непроницаемой физиономией драл на мелкие клочки официальную газету.

— Это что-то новенькое, — сказала ему Нарцисса, чуть склонив голову набок. — Насколько я помню, обычно ты жёг газеты целиком. В крайнем случае — половинками листов.

Номинальный глава семьи ничего не ответил и продолжил переводить ежедневную прессу на конфетти.

— Не жалко тебе портрет своего политического партнёра? — улыбнулась Нарцисса.

— Это не партнёр, — прошипел Люциус, старательно отрывая левое ухо изображению Фаджа. — Это одно недоразумение. У него были деньги. У него были журналисты. У него был фиктивный конкурент. У него была договорённость с Дамблдором. Он всё спустил в унитаз!

— Мне почему-то кажется, дорогой, что именно такого дурака ты и искал себе в компанию, — промурлыкала Нарцисса. — Почему же ты недоволен, что твой дурак оказался дураком?

— Умником управлять сложно, — проворчал Люциус.

— А дураком что, проще? — сладким голоском спросила Нарцисса.

— Сложнее, — Люциус тяжело вздохнул и оторвал портрету Фаджа правое ухо. — Никогда не знаешь, какую глупость он отчебучит.

— Но согласись, что Крэбб отчебучил намного большую глупость, чем Фадж, — заметила Нарцисса. — Это же надо было додуматься: шантажировать Андромеду! Ему очень повезло, что похищение сорвалось. Надеюсь, кстати, это не ты ему идею подбросил?

— Он же говорил, что ему подсказала какая-то не то баба, не то жаба! — возмутился дражайший супруг. — Ты за кого из этих двоих меня принимаешь?!

Недовольство Люциуса тем фактом, что родная и горячо любимая жена может перепутать его с жабой, было настолько искренним, что Нарцисса сделала себе заметку: тут явно что-то нечисто. И на всякий случай сменила тему:

— Много потерял?

— Больше, чем хотелось бы, — скривился Люциус. — Есть, конечно, у меня кое-какие бумаги… Часть денег этот Фадж мне вернёт, никуда не денется… Но ведь что-то он уже наверняка промотал! Да и не ему одному я платил…

Он смял остатки портрета Фаджа в комок, запустил в камин и с мрачным видом уставился в пламя. Нарцисса пожала плечами и вышла вон.

Ей пришла в голову мысль, что неплохо было бы побывать в Гринготтсе и навести там порядок. А именно — вытащить максимально возможную сумму из семейного сейфа, положить её в школьный сейф Драко… И закрыть Люциусу доступ к её личным активам. Так, на всякий случай.

 

Косой переулок. Корнелиус Фадж

В воскресенье, в день выборов, Корнелиус вопреки всему ещё на что-то надеялся. В конце концов, он давно уже работает в Министерстве, заведует отделом, у него куча подчинённых, у этих подчинённых неплохо подвешены языки, особенно у группы Правдоподобных Объяснений… Неужели они не сагитируют никого за любимого начальника? Но вышедший утром в понедельник «Пророк» с результатами голосования не оставил от этих надежд камня на камне. Всего лишь двадцать один процент! Это при том, что за эту чёртову бабу Тонкс — больше пятидесяти!

Дальше — больше. Вообще-то после выборов предыдущему хозяину кабинета даётся до двух недель на передачу дел, но этот проклятущий Смит, говорят, едва дождался прихода нового министра, отдал ключи и убежал как ошпаренный, заявив, что на этой каторге он и часа лишнего оставаться не желает, и пускай вновь избранная мадам Тонкс разгребается как хочет. «А меня, — сказал, — хоть увольняйте, только спасибо скажу!»

И похоже, что эта самая Тонкс решила свести все счёты, не отходя от кассы. Уже через два часа после начала рабочего дня Корнелиус получил приказ о переводе с должности начальника отдела в кадровый резерв!

Глядя в эту бумагу, Корнелиус чувствовал, как у него трясутся руки и холодеет спина. «Кадровый резерв» — это же отстойник для бывших чиновников, которым реальное дело поручить по каким-то соображениям нельзя, а выгнать вон пинком вроде по закону не положено. Нет, бывали, конечно, случаи, что попавшие туда сотрудники чуть ли не в тот же день получали новое назначение, но большинство угодивших болтались там без дела и без перспектив несколько месяцев, а потом вылетали на улицу.

Ничего кругом не видя и чуть не забыв свой котелок на вешалке, он выбрался в город и пришёл в себя только к полудню, почему-то шатающимся взад и вперёд по Косому переулку. Навстречу ему попадалась уйма знакомых и полузнакомых лиц… И хоть кто бы поздоровался! Как будто он — пустое место, а не Корнелиус Фадж! Эх, свиньи они неблагодарные, а не знакомые.

Я недавно гулял по аллее —

И, гуляя, постиг постулат,

Что никто никого не жалеет

И друг другу товарищ — не брат.

Ах, бедный я, несчастный!

Не нужный никому!

На дно я погружаюсь

Со скоростью Му-му!

Перед обедом Корнелиус столкнулся с Люциусом Малфоем. Этот, в отличие от бывших коллег, воротить морду не стал.

— Приветствую вас, дорогой мой Корнелиус, — сказал он вежливо, накладывая чары против подслушивания. — Не хотите обсудить наши скорбные дела?

— Было бы неплохо, — вздохнул Корнелиус. — Вы предлагаете, как обычно, пойти пообедать?

— Как-нибудь в другой раз, — покачал головой Люциус, буксируя Корнелиуса к уличной скамейке. — Присядем. Видите ли, ваша избирательная кампания была связана с некоторыми расходами… И я крайне огорчён, что она не привела к желаемому результату.

— А уж как я-то огорчён… — поддакнул было Корнелиус, но Люциус его прервал:

— Я очень разочарован нашим с вами несостоявшимся сотрудничеством. По сути, от вас требовалось не так уж и много: ссылаться на благородных волшебников и на Дамблдора, с важным видом надувать щёки и ни в коем случае не говорить ничего конкретного. Из вас мог получиться вполне достойный фиктивный министр, которым мы с Дамблдором играли бы, как фигурой, а вы при этом ставили бы подпись где указано и получали бы достаточно щедрые пожертвования от благодарной общественности. Но вас и на это не хватило. Кто вас просил давать интервью, не согласовав его со мной?!

— Э… Я… Ну… — пробормотал Корнелиус.

— Вы знали, что в газетах против нас может сыграть Рита Скитер, а это настоящий монстр журналистики! Ладно, я не говорю, что вы не смогли удержать её на своей стороне. В конце концов, мне это тоже не удалось, для неё жареные факты оказались весомее галлеонов. Но вы умудрились вылезти с панегириками Крэббу как раз в тот момент, когда он оказался полным идиотом и его следовало безжалостно сливать в канализацию! Да, потом я помог бы ему откупиться, но в глазах общественности он выглядел типичным бандитом! А вы — его подельником! И, кстати, вам я помогать откупаться не намерен совершенно.

— Но я ни в чём не виноват! — возопил Корнелиус.

— Расскажите это Сириусу Блэку, который в том числе и по вашей милости семь лет прохлаждался в Азкабане, а теперь является любимым кузеном вновь избранного министра!

— Но что же делать? — Корнелиус без сил откинулся на спинку скамьи.

— Да что хотите, — хмыкнул Люциус. — Это ваши проблемы.

— Люциус… Прошу вас, помогите! Мне же просто не к кому пойти! Меня никто знать не хочет!

— А какая мне от этого будет выгода?

…И дорогой друг Люциус ободрал Корнелиуса как липку. В обмен на обещание помочь вытряс из него все деньги до последнего сикля. Кроме тех, что принадлежали миссис Фадж — ими Корнелиус просто не мог распоряжаться без её согласия. И оставил сидеть на этой самой скамье и размышлять, что же он скажет любимой супруге, когда вся история выплывет наружу.

Два часа я сидел на скамейке —

И открыл объективный закон,

Что не вытрясти даже копейки,

Непрерывно тряся кошельком.

Ах, бедный я, несчастный!

Прижатый я к ногтю́!

Бо-бо моя головка,

И денежки тю-тю!

Поднявшись с пресловутой скамейки с раскалывающейся головой, Корнелиус побрёл к «Дырявому котлу», намереваясь отправиться домой камином. У самого входа в паб ему попалась навстречу Долорес Амбридж.

— Привествую вас, Долорес! — сказал он грустно, сняв котелок.

— Мадам Амбридж, и никак иначе! — квакнула та. — Мы с вами, насколько я помню, не пили на брудершафт!

— Но вы же сами…

— Я разрешила Министру магии называть по имени своего первого заместителя! — проверещала Амбридж. — Я не разрешала фамильярничать кому попало!

— Ах, уже кому попало?! — возмутился Корнелиус. — А почему это я, по-вашему, стал кем попало?! А кто, помнится, говорил, что отправляется работать на нашу победу?! Это вы так наработали?!

— Я-то наработала! — взвилась Амбридж. — Я одного конкурента выбила! А если бы он не был таким дураком, выбила бы и второго! А дураком оказались вы! И вылетели сами! Сами и виноваты! Зачем я только затеяла работать на вас! Пошла бы к Тонкс лучше, она бы меня оценила! А вы… Да вы — просто пустое место!

— Сволочь, — Корнелиус плюнул ей вслед и побрёл дальше. Дома его ожидало крайне неприятное объяснение с женой.

Доказал я жене теорему,

Возвратившись домой под арест,

Что я мог бы найти ей замену,

Если б сам представлял интерес.

Ах, бедный я, несчастный!

Без палочки я нуль!

Со дна вам посылаю

Свой пламенный буль-буль!

Вечером Корнелиуса сослали в гостиную. Ворочаясь на неудобном диване, он полночи размышлял над своей печальной участью и в конце концов пришёл к выводу, что всё закономерно. Он был начальником отдела — это высший уровень в Министерстве, если не считать самого министра и его заместителя. Он захотел большего и вступил в борьбу за главное кресло — всё правильно, никто не откажется от лишней власти.

Что ж, ему не повезло. И торжествующий победитель, разумеется, воспользуется полученным преимуществом и утопит конкурента окончательно. Такова жизнь. Но почему именно он проиграл в этой гонке? Чем он был хуже этой Тонкс?!

Вот такие в природе законы

Мне открылись неведомо как.

Очевидно, я был бы Ньюто́ном,

Если б звали меня Исаак.

Одно лишь непонятно:

За что и почему

Я гибну безвозвратно,

Как бедное Му-му?

…Утром в окно застучала министерская сова с конвертом официального вида. Невыспавшийся Корнелиус открыл форточку, забрал пакет и сломал печать.

Уважаемый мистер Фадж!

Мы проанализировали вашу деятельность в Министерстве магии и пришли к выводу, что вашей квалификации идеально соответствует должность руководителя Центра управления сетью летучего пороха (ранг заместителя начальника отдела Магического Транспорта). Если вы согласны занять эту должность, просим вас прибыть в отдел Магического Транспорта…

Корнелиус скомкал пергамент и запустил его в угол. Ему предлагают пойти в трубочисты?! Когда он столько лет руководил одним из важнейших отделов?! И чуть не стал министром?! Да что они себе позволяют?!!

Нет уж. Он не примет подачку победителя. Он так и уйдёт на дно — на ровном киле, с поднятым флагом!

Как бедное,

Несчастное,

Но гордое Му-му!