Прогулки по Лабиринту (джен)

Конечно, проще не задумываться, как

Всё буйство красок поглощает полумрак,

И точно знать, кто виноват, что твой народ

Живёт в осаде. (Если так назвать — «живёт».)

Стезя солдата — тяжела, но и проста:

Лови команды и не думай, кем ты стал,

А твой закон, в песках пустыни и в снегу:

«Иди вперёд и не смотри в глаза врагу».

Так просто! Не жалеть. Не видеть. Не терпеть.

Идти за целью, бить, сражаться, сеять смерть.

Читать напутствия про мирные пути…

Но забывать. Брать автомат. И вновь идти.

Вперёд, быстрее! Не смотреть, куда идёшь.

Не замечать, что враг внезапно стал… похож.

Тревогу гнать: «Я ведь не он! Я — только раз!»

И целить в голову, не замечая глаз.

Заветы помнят наизусть. Слова. Но суть?..

Когда столкнёшься ты с врагом лицом к лицу,

Когда в глаза заглянешь и увидишь свет…

Тогда окажется, что смысла больше нет.

Нет смысла — прятаться самим и прятать взгляд,

Вцепляться в старое из страха: «Разве зря?!»

С той стороны — себе уже не нужно лгать —

Есть человек. Такой, как ты. Но нет врага.

А есть другое: силуэт на фоне звёзд,

Глаз серебро и золотистый шёлк волос,

И чашка кофе есть, и глупость по весне…

И есть война, где на одной вы стороне.

Война за право строить с чистого листа,

С теми, кем были вы — и кем могли бы стать,

Война в сердцах людских, не только на земле…

Что, раньше проще было? Да. Теперь… светлей.

Две фиолетовых луны на чёрном-чёрном небосклоне…

Стеклянный купол тишины ломается в высоком звоне.

Вокруг — безмерное нигде. Ни ориентира, ни подсказки.

Идёшь — по небу? по воде?.. Конвой. И скотч вместо повязки.

Предательство. Ловушка. Плен. Нашёл, болван, кому поверить!

Сюда приводит путь измен… Толчок. Знакомый голос. Двери.

Легко теперь себя винить, но крахом ты обязан многим.

…Стеклянный купол вдруг звенит и рушится тебе под ноги.

Стучат по камню сапоги… Хрустят осколки под ногами…

Слова вонзаются в виски. Весь мир — витраж в лиловой гамме.

Конвой уходит. Время есть. Что тут? Железный стол. Тяжёлый.

Но каждая секунда здесь витраж окрашивает в жёлтый.

Послали духи ещё двух!.. Духи и кофе. Сигареты.

Каждое слово, каждый звук — всё фиолетового цвета.

Молчанье злит их. Ну и пусть — спонтанность не уменьшит риски.

Первая фраза: «На ваш вкус». И холод лезвия — так близко…

А третий лишний, как всегда, но здесь он оказался главным,

Чья речь — холодная вода, течёт размеренно и плавно.

Знакомо даже… Что, пытать? А довод оказался веским.

…И фиолетовая гладь всё так же манит хищным блеском.

Там, впереди — чужая месть. Со всех сторон — чужие взгляды.

Простое «Добрый вечер!» здесь на вкус подобно кубку с ядом.

Вся эта вежливость — к чему? Чем так, уж лучше сразу к делу.

Но фиолетовую тьму сменяет свет. Кристально-белый.

Ночи прохлада

                          позднеосенней,

На баррикады

                          вползают тени,

Воздух — тяжёлый,

                          как чьи-то думы,

Где-то во мраке

                          тоскуют струны.

Там, полускрыты

                          седой листвою

В отблесках света

                          танцуют двое.

Пусть угловато,

                          слегка не в ногу,

Просто согласие

                          значит много.

Путь между «здесь»

                          и забытым прошлым

Вальсовым шагом

                          пройти лишь можно.

Не отводя

                      друг от друга взгляда,

Двое танцуют

                          не так, как надо…

Пусть! Хоть на миг,

                          но всё снова просто —

Словно полёт

                          по просторам звёздным.

Завтра наступит —

                          и всё вернётся:

Смуты, борьба

                          за песок под солнцем…

Завтра. А здесь и сейчас —

                          миг света:

Двое танцуют —

                          назло всем бедам.

Горящей свечи огонёк на снегу.

Вой стылого ветра.

Молчание белых от холода губ,

Вопрос без ответа.

Минувшее кануло в белый песок —

Давно и бесславно,

Но буря со снегом швыряет в лицо

Всю память о главном.

Её лишь забытые снимки хранят,

И то — по крупицам…

Но горечь туманит сапфировый взгляд

И в сердце стучится.

Они незнакомы, и память о нём

Пытались изгладить.

Разогнана тьма поминальным огнём,

Но вот чего ради?

Навек убаюканный пеньем ветров,

Далёкий — но близкий…

У них больше общего, чем просто кровь —

И чувства, и мысли.

Вот в трепете свечки и найден ответ,

Никак по-другому:

То дело, которому жизнь отдал дед,

Закончит потомок.

Дождь пролился на город — по стеклу слышен стук.

Где-то там, за горами, вновь пропал старый друг.

Даже новости — редкость, встреча — как волшебство…

Снова яркое лето пролетит без него.

Что забыл на чужбине, в царстве зла и теней,

Где лишь взгляд — и навеки он забудет о ней?

Нет, лить бурные слёзы предоставим грозе.

Он же должен вернуться — не на час, насовсем!

Все тревоги сотрутся тёплым летним дождём…

Тем, кто верит и любит, надо ждать. Значит, ждём.

* * *

Снег ложится на горы, лёд звенит на ветру.

В серость зимнего неба улетел милый друг.

К этим звёздам холодным — то же, что в никуда.

Говорят по секрету — можно даже не ждать.

День за днём, год за годом… То печаль, то беда:

Затихают все песни и бегут города,

Больно знать, что родная умирает земля…

От унынья спасает тёплый снящийся взгляд.

Он вернётся однажды из небесной глуши!

Если так, надо ждать. Если так, надо жить.

* * *

Снова мёртвые листья в стылом небе кружат…

Улетал к звёздам друг — а вернулся чужак.

Лицо, голос — знакомы, только взгляд не такой.

«Небо, что эти звери сотворили с тобой?!»

Не ответил, а скрытность их народу чужда…

Больше не о ком грезить. Больше некого ждать.

Больше он не спасенье — самого бы спасти!

Но зловещие тени вдруг встают на пути.

Друг, Хранитель, соратник — ясно хоть, почему,

Но одна из пришедших явно ближе к нему:

Та, кого принимает монстром, беглой — любой.

Ожиданью конец. Дальше — бой, только бой!

Взгляд стеклянных глаз — пустота, провал.

Стоит подобрать нужные слова,

И затянет вглубь, где ты не бывал —

Там, за гранью.

Здесь знакомый свет будто бы горит,

Длинный коридор, силуэт двери…

Но чужую жизнь видеть изнутри

Слишком странно.

Каждый вход — портал в цепь минувших дней,

В мир, где каждый миг — словно на войне,

В мир чужих надежд, страхов, грёз, теней…

Ты здесь — лишний.

Но иначе вам не сломить врага.

Цель вполне ясна, знать бы ещё — как?

Если для него — пыль на сапогах

Жизни ближних?

Переход на бег — только бы успеть!

Промедленье здесь означает смерть,

Значит проиграть не ему, себе —

Так не дело.

Всё тускнеет свет, вой терзает слух.

Что всего больней, он не древний дух:

Подлости людской, самомненью, злу

Нет предела.

Нет, пока оставь. Главное — идти.

Вот уже конец тяжкого пути,

Но закрылась дверь ровно за один

Шаг до цели.

Удалось открыть, хоть не без труда,

Но за дверью той — снова пустота,

Бледное лицо, как из-подо льда,

Снова цепи.

Здесь ещё картин не было страшней:

Обвивает цепь стаей серых змей

Белый силуэт, словно бы он с ней

Неразделен.

Тихий звон цепи — как далёкий смех,

Подписи равна, на любом звене

Хорошо видна даже в полутьме

Злая зелень.

Враг затеял вновь сложную игру:

Твой неверный шаг — пострадает друг.

Не разрушить цепь, чтобы всё вокруг

Не разбилось.

Цель — освободить, но нельзя ломать.

Как в чужом уме не сойти с ума?

И в ответ на мысль — зелень. Вспышка. Тьма.

Получилось?..