А в Лондоне дожди (джен)

22 апреля 2013;

Юго-запад Англии, Ла-Манш, графство Дорсет, пляж городка Бродчерч.

Погода стояла в тот день более чем сырой. Свинцовые грозовые тучи заходили откуда-то из глубин морских горизонтов и нависали под куполом небосвода. Казалось, что тьма полков воздушных масс облаков вот-вот ринется в бой против несокрушимой крепости камней возле берега. Стена этого сооружения была сделана не человеком, а самой мать-природой. Сие утёс рассекал мир на половины: мир морской, полный воды и рыбы, и мир вечных дождей и туманов, поглативших и без того мокрую сушу. На самом краю скалы находился человек, чьё имя знали все жители маленького городка после недавних событий. Тот человек стоял в своём чёрном пальто, которое хлестало ветром в сторону, а думал тот человек о чём-то своём, закрытом ото всех. На лице его под густой чёлкой не читалось ни одной эмоции. И никто, и, наверное, уже никогда не поймёт его мотивы стоять там перед очередным штормом.

— Алек! — раздался женский голос откуда-то снизу, со стороны пляжа. — Алек Харди, чёрт тебя побери! Тебя ждёт пресса около участка!

Это была Элли Миллер, его напарник в расследовании дела Бродчерча. Не дожидаясь отклика от своего друга она начала подниматься к нему на утёс, выбирая путь на каменистой тропе и бормоча себе под нос слова:

— Это ж надо было так угораздить. Перед самым закрытием дела наплевать на всех и уйти на утёс. Ещё эта сволочь Джо. Сука, — утерая слёзы с ресниц, она продолжала взбираться. — Чтоб мои глаза его больше не видели. Чтоб он сгинул.

Наконец-то Элли поднялась наверх, но на её удивление там никого не было, лишь ветер. Лишь ветер, сбивающий любого прохожего с собственных ног.

— Алек?! — раздался голос на ветру. — Алек? — растворился звук в пустоту.

Тьма. Тьма окутала сие комнату круглой формы. И тишина. И тишина оглушила безмолвным немым молчанием.

Щелчок дверного механизма. В комнату с грохотом влетели двое.

Свет. Свет ярких ламп озарил ослепший глаз. И звук. И звук стонущих высоких частот привёл в движение треск и скрип.

Посреди комнаты стояла монументальная стеклянная колонна, снизу окружённая приборной панелю. От неё исходил приятный голубоватый свет, который в дуэте с жёлтыми настенными лапами освещали всю комнату — от решётки пола до куполообразного потолка. Весьма странное помещение было полно разнообразных звуков: дикий гул и свист исходил от центра, а от стен доносились стоны искажения старого железа. Всё вокруг дребезжало и тряслось, будто на палубе маленького парусника во время шторма.

Тех двоих, вбежавших минуты две назад, раскачивало из стороны в сторону. Один из них, да, тот парень среднего возраста, в деловом костюме и лицом чем-то похожим на Алека Харди, но с более взъерошенными волосами, которые так и торчали над его лбом, с азартом и обезумевшей радостью в зрачках переключал тумблеры на панели управления. А тёмнокожая дама, которая, вероятно, была ещё студенткой, изо всех своих сил пыталась удержаться на ногах, держась за перила.

И вот опять раздалась новая череда нарастающих завываний и стонов. И вот снова новый толчок в сторону. И вот наконец-то девушка с грохотом упала на пол. А в горизонтальном положении, оказывается, тряска ощущается куда меньше, нежели в вертикальном, но, правда, в глазах начинают двоиться люди. Или их и вправду двое?

— Доктор?! — произнесла она, пытаясь перекричасть шум двигателей. — Вас двое!

— Что?! — парень оборачивается к своей копии, — Нет! Это не я, — и снова увлекается панелью управления.

Это был тот человек с утёса Бродчерча, тот самый, которого звали Алеком Харди, да, тот самый, на котором было надето чёрное пальто, которое развевалось на том самом диком ветру. Его вместе со всеми начинает кидать из стороны в сторону и в скором времени он падает под колонну в центр комнаты. Через мгновенье другое комната вновь приобретает неподвижное состояние, шум прекращается и начинают бить колокола Святого Иоанна, но и они со временем стихли.

— Марта Джонс, — с детской радостью в глазах выкрикнул пилот, — мы прибыли!

— Что это было? — возмущался гость, вставая с пола. — Где я, чёрт возьми?

— Оу, — осознал положение дел Доктор.

— Это же ты, Доктор, — доказывала очевидное Марта.

— Нет, это не я. Хотя, возможно, это я его копия, а не наоборот. А мне говорили, что я похож на Казанову⁽¹⁾, — с улыбкой произнёс Доктор.

— Вы и дальше продолжите меня игнорировать?

— Нет, — сосредоточился пилот.

— Тогда ответьте на вопрос: "Где я, чёрт вас побери?!"

— Вы в ТАРДИС, в моём космическом корабле.

— Что?

— Да, я знаю, она уже стара и может совершить ряд случайных демотерилизаций во время полёта...

— Что?

— Это вышло случайно, извините. Я смогу вас вернуть обратно. Вы же с Ла-Манша? Да?

— Что? Да. Нет! Где здесь выход?! Эта дверь? — детектив сориентировался в пространстве и направился к выходу.

Как только он прикоснулся к ручке двери, так сразу она открылась, и потоком воздуха гостя вышвырнуло наружу. Человек услышал только "Нет! Она не стабильна!" из уст Доктора, пока падал на асфальт одной из сырых улиц Лондона. Полицейская будка, а именно так выглядел космический корабль Доктора снаружи, с наростающим стоном и свистом растворилась в каплях дождя.

— Какого чёрта? — начал оглядываться вокруг себя детектив Алек Харди. — Я в Лондоне?

— Да, пожалуй вы правы, но это всё равно не стоит таких высказываний, — раздался милый голосок откуда-то за воротником. — Наверное, не правильно оставлять вас здесь сидеть на мокром тратуаре, рискуете простудиться. Разрешите мне пригласить вас высушиться в моём магазинчике.

Алек обернулся и увидел перед своим носом джентльмена пухлого телосложения, одетого в светло-серое польтишко, закрывающее его белёсые брюки. На голове господина закручивались из-за влаги дождя такие же белые кудряшки. Лицо сие человека излучало какой-то приятной аурой, такой светлой и полной радости жизни, словно это был сам Ангел Небесный. А может, всё так и было.

1) В фильме "Казанова" 2005 года главную роль сыграл Дэвид Теннант по сценарию Расселла Ти Дейвиса (первого сценариста современного сериала Доктор Кто)

Вернуться к тексту

Обезумевшая вода, отбивая свой беспощадный ритм по Лондонским карнизам уже четвёртый месяц подряд, поглощала город в свой океан, унося за собой всю грязь дорог и тротуаров. О, как плакали ветрины магазинов, как захлёбывались людьми маленькие кофейни. О, как тонули капли дождя в круглых тканях зонтов, как ржавели и зябли бездомные псы в тени домов. О, как же это пережить? Как не забыть солнечные дни? Ведь они были когда-то в этих краях, кой радовали спросони глаз. Ведь были дни...

А в Лондоне дожди уже четыре месяца подряд.

И стекали с окон слёзы Михаила, и разжигал тепло в камине Гавриил, и умилял своей заботой Азирафаэль. Именно так того джентльмена и звали — Азирафаэлем. В своём маленьком книжном раю он был рад каждому, будь тот покупателем или заблудшем бездомным, просящем милости. И в этот раз он не смог, не сдержался предложить свою руку помощи, как только увидел беднягу без зонта возле своей лавки антикварных книг.

— Как так можно, — удивлялся Азирафаэль, подавая шерстяной плед гостю, — выйти из дома без зонта на руках?

— Он мне ни к чему, — промолвил тот.

— Ох, — вздохнул хозяин магазина, — вы своим поведением мне напомнили моего друга. Такой же безответственный. Вы даже чем-то на него похожи внешне, но никак не могу понять чем именно, — задумался тот. — Ещё кружочку горячего шоколада?

— Я не...

— Друг мой, не отказывайтесь от столь щедрого предложения.

Как только заботливый человек пошёл за второй порцией напитка, так сразу дверь в магазин распахнулась, порыв сильного ветра начал заносить воду и холод внутрь, а на порог явился облитый, будто из ведра, тощий человек-спичка в чёрном наряде современной моды минимализма. С его рыжих коротких волос стекали ледяные капли дождя, заливая его солнцезащитные очки изнутри. "К чему они ему?" — сразу же подумал гость про вошедшего. И правда, зачем в такую погоду носить столь неподходящий аксессуар? Видимо, мужчина так же подумал и швырнул их в сторону, больно бесили его разводы на тёмных стёклах. Теперь всё стало явным — абсолютно чёрные линзы ранее закрывали его жёлные, будто дьяволикие очи.

— Снова подбираешь бездомных? — грубо произнёс тот, двигаясь расшатанной походкой в сторону Азирафаэля, попутно надевая новые, в точности такие же, как и прошлые, солнцезащитные очки. — Тебе прошлого раза не хватило, когда сюда пришёл один из наших?

— Кроули, рад тебя видеть, — расплылся Ази от счастья видеть своего лучшего друга.

Тот подошёл к хозяину лавки на столько близко, на сколько это было возможно и выдал довольно странную фразу. Нет, если бы эти слова произнёс любой другой посетитель библиотеки, то это бы не показалось странностью, но это был Кроули, ибо таких слов от него Азирафаэль никогда ранее не слышал в своём личном раю.

— Мне нужны книги, — сказал он.

— Книги? Какие?

— Учебники истории Великобритании и Шекспировские пьесы.

— Да, конечно, изволь подождать минутку здесь, — ласково попросил Ази и удалился в полки с книгами.

Кроули же остался с Алеком Харди, внимательно разглядывая его шотландские черты лица, его вычурные брови и скулы, вглядываясь в его чёрный глубокий взгляд. Не знаю, почему, но они словно гипнотизировали друг друга.

Не прошло и этой минуточки, как Азирафаэль принёс две стопки книг, аккуратно перевязанные шёлковой нитью. Худощавый человек взял их и сразу же двинулся к выходу.

— Я забыл спросить. Зачем они тебе? — решил полюбопытствовать хозяин магазина.

Тот остановился и через плечо сказал:

— Отвезу на квартиру. Не на свою. Может Дейвису⁽¹⁾ или Моффату⁽²⁾ занесу, а может ими изобью Чибнелла⁽³⁾. Ну, ты меня знаешь.

Зная Кроули, можно было не сомневаться о его намерениях избить кого-то книгами.

Не успел ничего ответить Азирафаэль, как уже входная дверь закрылась за Кроули, прихлопнув её холодным порывом ветра.

— Ох, — снова вздохнул тот и сразу вспомнил свою первоначальную задачу. — Чашка горячего шоколада!

Он покинул Алека Харди, а детектив в своё время, воспользовавшись ситуацией отсутствия очень заботливого человека, решил для начала покинуть сие странное место, а затем и Лондон, отправиться обратно в Бродчерч, где его ждали уже три часа. Попрощавшись по-английски с хозяином магазина и выйдя на улицу, его сразу же окатило промозглым дождём. И откуда ни возьмись, в сию минуту на него напали двое, ударив Алека по голове и оттащив в ближайший переулок.

И как же это? Почему другие люди не обратили внимания на столь противоправные действия джентльменов? Неужели никто не удивлён? Сие явление, конечно, было редкостью, но в такой дождь души людей давно уже ослепли и онемели, они были обессиленны временем и жаждали лишь одного — поскорей бы высохнуть на пороге собственного дома.

1) Расселл Ти Дейвис (Russell T Davies) — сценарист сериала "Доктор Кто" с 27 по 30 и 40 сезоны.

Вернуться к тексту

2) Стивен Моффат (Steven Moffat) — сценарист сериала "Доктор Кто" с 31 по 36 и 40 сезоны.

Вернуться к тексту

3) Крис Чибнелл (Chris Chibnall) — сценарист сериала "Доктор Кто" с 37 по 39 сезоны.

Вернуться к тексту

Словно издевались капли бесконечного дождя, разбиваясь об такой же сырой лоб сырого человека. "За что такую судьбу подал мне Господ?" — бил по голове вопрос сие мученика в пальто. "О, где же я так нагрешил?" — терзали слова его невезучу душу. И лежал тот на земле, покрытой полно океаном слёз.

С кирпичных стен лилась вода, затапливая сие мира города, просачиваясь сквозь брусчаточные щели и шепча ему последние слова, кой ложились на душу и потихоньку тлели.

В стороне от лежачего потерпевшего двое незнакомцев в серых плащах обсуждали свои планы, потирая в руках деревянные палочки. Один был невысок и молод, а другой, со шрамом на виске, был седым, но поджарым. Их разговор был не долгим. Он сразу прекратился, когда потерпевший Алек Харди очнулся и начал открывать глаза. Они будто были в ритме вальса — взмахнули своими палочками через правое плечо, точно волшебными, и приставили их концы к горлу лежачего.

— Что ты делал в лавке Азирафаэля? — промолвил поджарый хриплым голосом.

— Я... Я... — тот не знал, что ответить джентльменам. — Я тут ни при чём! — Воскликнул он от отчаяния.

— Отвечай на вопрос, Бартемиус! — в нос сказал второй.

— Бартемиус? Я детектив-инспектор Алек Харди, а не какой-то Бартемиус! — Бродчертовский детектив сразу же понял, что джентльмены обознались.

Не успели они задать очередной свой вопрос, как за их спинами появился, по всей видимости, тот самый Бартемиус. И лицом, и телом он напоминал Алека Харди. Капли дождя стекали по его коже и, скатываясь по дереву его волшебной палочки, падали на землю и разбивались в плеск.

— Эверте Статум! — воскликул двойник детектива, направив свою палочку на мелкого, отшвырнув его в стену.

— Остолбеней! — выкрикнул хриплый.

Бартемиус, отразив этот невидимый удар и последующий за ним, растворился в чёрном дыму, а эти двое джентльменов кинулись бежать прочь, как только раздался уже знакомый Алеку нарастающий стон и свист. И снова перед ним стоит та самая синяя полицейская будка годов 60-х. Да, это была она, та самая, хоть и краска на ней была другой — более насыщенного цвета, и окна были иной геометрии, но всё же это была та самая полицейская будка, ведь не прошло и секунды, как в дверях появился уже знакомый ему Доктор. Но и он уже не был прежним, что-то заставляло его выглядел по-другому, ни как раньше, три часа назад. То ли это морщинки вокруг глаз состаривали его лицо, то ли эти бесконечные глаза, полные мудрости и инфальтивности, горя и радости, умиротворения и гнева, намекали на настоящий возраст сие аномалии.

И льётся дождь сквозь яркие лучи света фонаря на крыше ТАРДИС. И блещет отражение её в безкрайних лужах тратуара. И снова она открыла свою дверь для него в пространство, лишённое норм всемирного понимания.

— Ты же Алек Харди, верно? — спросил тип в серых кедах, облакотившись об закрытую дверь будки. — Извини...

— Почему ты похож на меня? Там, в той комнате, ты сказал, что ты моя копия?

— Я правда так сказал? — задумался Доктор, уставив свой взгляд куда-то в пустоту.

Алек, не отвечая на столь странный вопрос, молча двинулся в сторону вокзала, чтобы сесть на первый поезд и к утру уже быть в Бродчерче, давать интервью прессе. Не успел тот обойти будку стороной, как сразу его остановил Доктор:

— Оу, постой! Я... Я не специально. Я смогу всё объяснить! — уверял он.

— Тогда, объясни, почему я за последние три часа увидел трёх людей с моим лицом?

— Трёх? Можешь сразу вычеркнуть из своего списка меня, ведь я не совсем человек.

— "Не совсем человек"? Это ещё что значит?

— Ну, знаешь, я не с Земли...

Алек снова направился покупать билеты в купе поезда.

— Сейчас не 2013 год!

А эта фраза остановила Алека Харди по-настоящему. Он встал, как вкопанный. С его шотландских бровей стекали капли дождя, заливая его веки ледяной водой, а кости челюсти застыли в фазе начала слова.

"Как я мог так ослепнуть?" — пронеслась со скоростью чёртовой дюжины миль в час мысль в голове Алека. А то и было правдой, ведь улицы были полны людьми, движущихся в едином потоке чёрных силуэтов. Их гудроновые колоши разносили воду луж по грязной брущатке. Мимо которой проезжали такие же грязные топорные формы автомобилей, принося за собой новые волны и окатывая ими дам в ярких мешкообразных одёжах с лакированными лохмами на голове, местных модников с телефонами-кирпичами возле уха и жалких бездомных псов, прибившихся к стенке автобусной остановки.

— Сейчас 26 мая 1993 года. Я могу всё исправить и вернуть тебя в своё время, если, конечно, ты не желаешь остаться.

* * *

За деревянными дверями столь странной будки открылось ни чуть не правдоподобное пространство, неведомое старому взору человека: абсолютно белое куполообразное помещение освещалось сотнями круглыми светильниками, утыкаными по всем стенам и частично по потолку, в пространстве комнаты пересекались друг с другом будто невесомые пандусы, а посреди купола от пола до потолка стояла ещё более монументальная и такая же светлая стеклянная колонна, которая, как и старая, была окружена консолью, совсем новой и такой же белой, как всё остальное в помещении. Всё выглядело нереальным, иным и странным, но отголоски прошлого, которое было три часа назад, остались, как, к примеру, эта копоть на стекле колонны, видимо, от недавнего возгорания или пролитый чай на полу.

— Ты видел ещё двоих, верно? — задал вопрос Доктор, переключая тумблеры на панели.

— Да. Один тоже не был похож на человека.

— Правда? — насторожился пилот.

— Да, его звали Кроули, его выдали ярко-жёлтые глаза.

— Кроули? — задумался тот. — Вероятно, это был Демон. Они меняют облик, как им вздумается.

— Демон? И мне это говорит инопланетянин с синей будкой. Вероятно, это просто мой бредовый сон.

— Я даже знаю пару американцев из Канзаса, которые специализируются именно на Демонах, призраках и Ангелов от части, — прижавшись ладонями к железу, Доктор с улыбкой посмотрел на потолок и произнёс. — Оу, если бы сны были такими красочными, то нам не пришлось бы просыпаться вовсе. Говоришь, что там ещё был третий? — спросил из-за плеча.

— Этого звали Бартемиус.

— Из "Гарри Поттера" который?

— Ты же его видел. Он растворился в чёрном дыму.

— Я видел трёх карманников, которые обчищали тебя. Один был в чёрном, который, по всей видимости, стоял на шухере, — Доктор поворачивается к Алеку лицом и замирает от увиденного.

Бледное, сырое лицо Алека Харди рассекла красная черта на половины, проходя по правой части лба, окрасив уголок брови в алый, очертив нос с краю и пропитав край губы вкусом солёной брусники.

— Оу, видимо, ты сильно ударился головой об асфальт...

Всё в глазах его теряло смылса и света. Померкли сие очи блудливого сына с южных краёв клочка земли старого мира. И звенело слово в слухе онемевшем. Слово столь сильно ласкающее душу, заставлющее позабыть все грехи чужого человека. И этим словом было "извини".

22 апреля 2013;

Юго-запад Англии, Ла-Манш, графство Дорсет, пляж городка Бродчерч.

Погода стояла в тот день более чем сырой. Свинцовые грозовые тучи заходили откуда-то из глубин морских горизонтов и нависали под куполом небосвода. Казалось, что тьма полков воздушных масс облаков вот-вот ринется в бой против несокрушимой крепости камней возле берега. Стена этого сооружения была сделана не человеком, а самой мать-природой. Сие утёс рассекал мир на половины: мир морской, полный воды и рыбы, и мир вечных дождей и туманов, поглативших и без того мокрую сушу. Под самым краем скалы находился человек, чьё имя знали все жители маленького городка после недавних событий. Тот человек лежал в своём чёрном пальто, которое хлестало ветром в сторону, а думал тот человек о чём-то своём, закрытом ото всех. На лице его под густой чёлкой не читалось ни одной эмоции. И никто, и, наверное, уже никогда не поймёт его мотивы лежать там перед очередным штормом.

Солёные волны рассекались на берегу камнями, заливая холодной водой онемевшее тело детектива. На краю шторма ветер бил всё сильней по перепонкам ушей, оглушая их, резал морозом больные очи и терзал кожу каплями моря.

— Алек! — раздался женский голос откуда-то со стороны пляжа. — Алек Харди, чёрт тебя побери! Тебя ждёт пресса около участка!

Это была Элли Миллер, его напарник в расследовании дела Бродчерча. Не дожидаясь отклика от своего друга она двинулась к нему, бормоча себе под нос слова:

— Это ж надо было так угораздить. Перед самым закрытием дела наплевать на всех и уйти на берег. Ещё эта сволочь Джо. Сука, — утерая слёзы с ресниц, она продолжала свой путь. — Чтоб мои глаза его больше не видели. Чтоб он сгинул.

Наконец-то Элли подошла к уставшему телу.

— Алек? — раздался голос на ветру. — Алек?! — растворился звук в пустоту.

— Тут я, — сказал тот без чувств.

— Тебя ждёт пресса около участка по раскрытому делу.

— Ладно, — легкомысленно промолвил Алек, подняв брови.

Детектив-инспектор Алек Харди встал, отряхнулся от песка, оттёр рукой каплю собственной крови со лба и ушёл в сторону автомобиля с чувством дежавю от слов Миллера.