Неизвестная родня 5. Орден Феникса (джен)

«Неловко» — это, конечно, слишком мягко сказано. Орион Блэк чувствовал себя совершенно не в своей тарелке… снова, хотя его окружали люди, которых он знал и которым доверял. За последний месяц многое произошло. Риту Скитер арестовали и оштрафовали за то, что она была незарегистрированным анимагом, как только Сириус забрал её из-под «плена» Гермионы. После этого Орион получил от Гермионы подробнейшее письмо, в котором она частично извинялась, а частично ругала Ориона за то, что из-за него у девочки возникли проблемы с родителями. Судя по всему, Сириус намекал, что Гермиона помешала расследованию преступления, не выдав Риту сразу.

В обычный день новость об аресте Риты Скитер была бы на первых полосах газет, но это был не обычный день. В тот же день, что и пресс-конференция, посвящённая «событию». Как и многие предсказывали, Корнелиус Фадж попытался уклониться от рассказа общественности, свалив все на Руфуса Скримджера. Репортёры восприняли новость лучше, чем ожидалось, по крайней мере, по мнению Ориона. Они не запаниковали, а просто попросили предоставить им больше информации, что дало главе аврората возможность взять на себя часть ответственности за быструю реакцию авроров и вынудить Волан-де-Морта отступить.

Это не стало неожиданностью. В ту ночь они были и в почете, и в опале. Те, кто откликнулся на призыв Кингсли, сделали это, не посоветовавшись со своим начальством. Они добровольно оказались в ситуации, когда решалась их жизнь и смерть, под командованием человека, которого можно было бы назвать «под принуждением». То, что Руфус взял на себя ответственность, помешало тем, кто был недоволен Сириусом, подвергнуть сомнению его действия.

Конечно, это также означало, что Сириус должен был присутствовать, чтобы наглядно продемонстрировать свою поддержку, что также дало прессе возможность упомянуть Орион. Никто не ожидал, что Орион внезапно станет популярным. Когда они с Сириусом навестили раненых в больнице Святого Мунго, на следующий день фотография Орион появилась на первой полосе «Ежедневного пророка». Когда Орион отправился с Сириусом в Министерство, чтобы «поблагодарить» Руфуса Скримджера, это внезапно стало событием дня. Все хотели сфотографироваться с чемпионом Турнира Трёх Волшебников и узнать, каково это — встретиться лицом к лицу с Сами-Знаете-Кем.

Орион быстро понял, что не может никуда пойти без членов Чёрной команды, которые защищали его. Конечно, были и те, кто не соглашался. Профессор Дамблдор предложил Ориону остаться в Чёрном поместье, но Орион не мог этого сделать, по крайней мере, полностью. В глубине души Орион чувствовал, что ему нужно поддерживать хорошие отношения с Руфусом Скримджером. Они шли на войну, и им нужно было как можно больше людей.

На этом разногласия с профессором Дамблдором не закончились. Одно из них всё ещё продолжалось и касалось Ордена Феникса — организации, которая боролась с Волан-де-Мортом и лидером, которой был профессор Дамблдор. Чёрная команда была частью этой организации, но в основном служила источником информации. Профессор Дамблдор это понимал. Но он и половина Ордена не соглашались со вторым требованием Сириуса. Даже сейчас, месяц спустя, люди всё ещё выражают свои чувства.

* * *

Дверь открылась, и Ориону пришлось подавить желание посмотреть, кто вошёл. Краем глаза он заметил, как профессор Дамблдор и профессор Снейп направились к концу стола, где уже сидели мистер и миссис Уизли. Большой стол был заполнен примерно наполовину, но этого и следовало ожидать. Несколько человек вытаскивали Поттеров из укрытия.

Орион не знал подробностей, только то, что Поттеры гостили у родственников, когда Гайден, Роуз и их двоюродный брат столкнулись с парой дементоров. К счастью, Гайдену удалось отбиться от них. К сожалению, Министерство тоже обратило на это внимание. Теперь Гайдену нужно было явиться в Министерство первого августа на слушание. Это было немного нелепо, и было ясно, что дело в политике. Вопрос был в том, чего министр надеялся добиться?

— Я полагаю, что на данный момент это всё, — начал профессор Дамблдор, и все разговоры прекратились. — Как мы все заметили, Волан-де-Морт до сих пор не проявил себя. Сириус, есть новости из Министерства?

— Многие не знают, чему верить, — начал Сириус. — Они знают, что Министерство не объявило бы о возвращении Волан-де-Морта, если бы этого не произошло, но из-за отсутствия активности появилось несколько ярых скептиков. Мы тайно следим за ними, чтобы выяснить, есть ли у них какие-либо связи с Волан-де-Мортом или кем-либо из известных Пожирателей смерти.

Профессор Дамблдор кивнул, прежде чем перевести взгляд на профессора Снейпа. — Ты добился какого-то прогресса, Северус?

— Темный лорд…

Раздался стук в дверь, и все посмотрели на неё. Она открылась, и внутрь зашла группа людей во главе с Ремусом Люпином. Орион не смог сдержать облегчённого вздоха. Возвращение Ремуса означало, что у него будет ещё больше поддержки и что дети Поттеров благополучно добрались. Он не хотел видеть только тех, кто путешествовал с ними.

— Ремус, Нимфадора, — с улыбкой поприветствовал их профессор Дамблдор. — Надеюсь, всё прошло без проблем.

— Грозный Глаз хотел пройти по живописному маршруту, — сказал Ремус, обходя стол и направляясь к Чёрной Команде. Когда он сел на одно из свободных мест позади Сириуса, Орион заметил, как Сириус слегка покачал головой и бросил на него раздражённый взгляд. — Я не мог, там же дети, — пробормотал он.

— Трус, — усмехнулся Сириус.

— Ах, Джеймс, Лили, добро пожаловать обратно в наш клуб по интересам, — радостно сказал профессор Дамблдор.

Орион слегка откинулся назад, пытаясь слиться с толпой. Чья-то рука схватила его за руку, и Орион слегка повернулся, чтобы увидеть сочувствующий взгляд Нимфадоры Тонкс, кузины Сириуса. Дора только что закончила обучение авроров и стала новым членом «Чёрной команды». Многие авроры обвиняли её в кумовстве, но не могли отрицать, что Дора была ценным членом команды, поскольку была метаморфом. С другой стороны, её неуклюжесть была делом времени.

Мистер и миссис Поттер направились в противоположную от остальных сторону и сели на свободные стулья рядом с мистером и миссис Уизли. Орион не мог не почувствовать, как у него засосало под ложечкой, когда он заметил, что миссис Уизли что-то тихо говорит миссис Поттер, поглядывая на него. Миссис Поттер тут же повернулась, из-за чего Орион откинулся назад, а Сириус подался вперёд. Однако подростка уже заметили.

— Что это? — недоверчиво спросила миссис Поттер и повернулась к профессору Дамблдору. — Альбус, что здесь делает Орион? Ты же не… ты же не позволяешь ему участвовать в этом, да? Он же просто мальчик!

— Как его родитель, я решу, частью чего станет Орион, Лили, — твёрдо сказал Сириус. — Волан-де-Морту, похоже, было плевать на его возраст, когда он пытался убить его месяц назад.

— Но это не значит

— Да, Лили, — вмешался Ремус. — Ты и другие можете не соглашаться с методами Сириуса, но ты не можешь отрицать результаты. Орион знает, что нельзя ничего говорить своим друзьям, и я уверен, что Невилл и Гермиона рассказывают Гайдену и Роуз о правилах. В конце концов, ты лучше всех знаешь, как хорошо Орион умеет хранить секреты.

Лили заметно вздрогнула и больше ничего не сказала. Мистер Поттер приобнял её за плечи, сердито глядя на Сириуса и Ремуса. К счастью, профессор Дамблдор снова взял собрание под свой контроль, и больше ничего по этому поводу сказано не было. Остальная часть собрания прошла так же, как и предыдущие. Профессор Снейп сообщил, что он всё ещё пытается доказать свою верность Волан-де-Морту, сохраняя при этом своё прикрытие шпиона, были даны задания по разведке и назначена караульная служба.

Честно говоря, Орион считал, что караульная служба — это нелепо. Члены Ордена часами охраняли Зал Пророчеств в Отделе Тайн, чтобы защитить нечто почти неприкосновенное. Теоретически, пророчество мог коснуться только тот, к кому оно относилось, и, поскольку было крайне маловероятно, что Волан-де-Морт физически появится в Министерстве, Ориону нужно было просто избегать Отдела Тайн. Это было легко, поскольку в отдел не пускали посетителей.

Однако профессор Дамблдор был уверен, что охрана необходима, поэтому Орион держал своё мнение при себе. Этот урок Орион усвоил рано. Он мог поделиться своими мыслями с Сириусом или кем-то ещё из «Чёрной команды», но в глазах остальных Орион не имел права сомневаться в решениях, принятых Орденом.

— Если больше ничего нет, — сказал профессор Дамблдор, отвлекая Ориона от его мыслей, — полагаю, на этом наша встреча заканчивается. Орион, можно тебя на пару слов?

— Я пойду, поговорю с мамой… снова, — сказал Билл Сириусу, вставая.

Орион встал со своего места и протиснулся сквозь толпу к профессору Дамблдору, избегая взглядов, которые бросали на него Поттеры, а также мистер и миссис Уизли. Билл уже однажды разговаривал со своей мамой, и это не прошло гладко. Миссис Уизли не нравилось, когда другие не соглашались с её убеждениями, особенно когда дело касалось «детей». Единственным преимуществом её поведения было то, что из-за него ещё больше людей поддерживали Сириуса в основном из сочувствия.

Это был далеко не тот единый фронт, на который надеялся профессор Дамблдор.

Подойдя к профессору Дамблдору, Орион сразу же напрягся, заметив, что профессор Снейп тоже его ждёт. Это могло означать только одно.

— Орион, — приятным голосом сказал профессор Дамблдор. — У меня всего несколько вопросов, а потом я позволю тебе встретиться с друзьями. Прежде всего, как у тебя с окклюменцией? Головные боли хоть немного прошли?

— Нет, сэр, но она не такая сильная, как была, — честно ответил Орион. Головные боли были постоянными с начала лета. В основном они раздражали, но были моменты, когда боль была довольно сильной, в основном ночью. — Я занимаюсь каждую ночь, но, похоже, это ничего не меняет.

Профессор Дамблдор слегка нахмурился. — Тебе снились какие-нибудь странные сны? — с любопытством спросил он.

Орион с подозрением уставился на профессора Дамблдора. — Я не… но ведь Гайдену да? Связь между нами всё ещё есть.

— Сомневаюсь, что это когда-нибудь прекратится, Орион, — успокаивал профессор Дамблдор. — О магических близнецах так много неизвестного. Вас двоих связывает трагедия, которая усиливает эту связь. Если бы не усыновление, я думаю, вы были бы ближе, чем близнецы Уизли.

— Но я бы умер, — прямо сказал Орион. — Я видел медицинские отчёты, профессор. В лучшем случае мне оставалось несколько лет. Тот, кто дал мне это зелье, спас мне жизнь. Не моя вина и не вина моего отца, что некоторые люди так не считают.

— Очень хорошо, — согласился профессор Дамблдор. — Тогда мы пожалуй откланимся. До свидания, Орион.

Орион наблюдал, как профессор Дамблдор и профессор Снейп вышли из комнаты, а остальные последовали за ними. Большинство из них направились к камину, а остальные перешли в соседнюю комнату, где был накрыт ужин. После собраний Ордена это стало традицией, и Минди с Тоби это нравилось. Казалось, что Минди и Тоби в последнее время нравилось всё, что раздражало Сириуса, включая тот факт, что поместье Блэков превратилось в отель для семей некоторых членов Ордена.

Фред, Джордж, Рон и Джинни Уизли поселились в Восточном крыле вместе со своими родителями, Гермионой, Невиллом, большей частью «Чёрной команды» и теперь семьёй Поттеров. Это был единственный способ, которым Сириус согласился на это. Они могли оставаться в поместье Блэков, но должны были уважать тот факт, что это дом Сириуса, и поэтому Западное крыло было закрыто для них, если только их не приглашали Сириус, Ремус или Орион.

Выйдя из конференц-зала, Орион последовал за толпой, направлявшейся на ужин, и столкнулся лицом к лицу с Гайденом и Роуз. Он знал, что это должно было случиться. Он целый месяц этого боялся. Ему ещё предстояло принять решение о том, каких отношений он хочет с ними. Проще всего было вообще не иметь с ними никаких отношений, но Орион знал, что Гайден и Роуз этого не поймут. Как бы они ни отрицали, Орион знал, что дети Поттеров очень хотят вернуть своего «брата».

Отвернувшись, Орион продолжил идти за толпой и сел на свободное место между Сириусом и Ремусом. Это было намеренное действие со стороны его отца и дяди. Он знал это и был благодарен им.

— Гайден, Роуз! — воскликнула миссис Уизли с излишним энтузиазмом с другого конца стола. — Так рада вас видеть. Надеюсь, вы поговорили с Роном и Джинни?

— Немного, — сказал Гайден, садясь в нескольких рядах от Сириуса. — Ответы такие же как и в письмах.

— Гайден! — отругала его миссис Поттер, садясь рядом с миссис Уизли. — Ты же знаешь, что для этого были причины!

Гайден усмехнулся. — Теперь я понимаю, но было бы неплохо, если бы ты предупредила, — проворчал он.

— Не вини своих друзей, Гайден, — мягко сказал Ремус. — Как ты должен слушаться своих родителей, так и они должны слушаться своих.

— Мы уже проходили через это, Гайден, — сказал мистер Поттер, садясь рядом с миссис Поттер. — Мы знаем, что ты злишься и расстроен, но сейчас не время это обсуждать.

Гайден нахмурился, но пока оставил спор без внимания. На столе внезапно появилось много еды, и все молча принялись за еду.

Оглядев стол, Орион заметил, что почти все сидят на тех же местах, что и всегда. Команда Слизерина сидела вместе, а Невилл — между своими родителями. Миссис Уизли всегда сидела напротив Сириуса, готовая в очередной раз поспорить с ним из-за их противоположных взглядов. Дошло до того, что миссис Уизли снова и снова поднимала старые темы, из-за чего многие раздражённо закатывали глаза, когда она начинала говорить.

Фред и Джордж сидели напротив Кингсли и Грозного Глаза Грюма, слишком сильно наклонившись над своей едой. Было ясно, что они пытались подслушать, о чём шепчутся эти двое. Гермиона и Джинни сидели напротив Тонкс, которая демонстрировала им свои способности метаморфа. Единственным, кого снова не было, был Перси Уизли, но это не было большой потерей. Перси теперь работал на Корнелиуса Фаджа и не совсем разделял «мстительные настроения» своей семьи. По мнению Перси, Министерство должно было решить эту «проблему», и все должны были поддержать Министерство в это «трудное время».

«Смешно» — это, пожалуй, самый вежливый ответ, который Орион мог придумать на это заявление, и он услышал множество не таких вежливых ответов от «Чёрной команды». Было очевидно, что никто не верил, что министр действительно предпринимает какие-то активные действия против Волан-де-Морта.

Вскоре еда исчезла, и на её место подали десерт. К тому времени атмосфера немного разрядилась, и за столом завязалась беседа. Было ясно, что все старались не обсуждать Орден, но кое-что всё же проскользнуло. Сириус и Эвелин тихо разговаривали о дежурствах, поскольку вся команда пыталась совмещать обязанности аврора, тренировки и Орден.

Когда исчез и десерт, миссис Уизли первой поднялась на ноги. — Думаю, пора ложиться спать, — сказала она, зевая.

— Пока нет, Молли, — сказал Сириус, повернувшись к Гайдену и Роуз. — Я знаю, что у вас обоих есть вопросы, поэтому я расскажу вам самое важное, чтобы вы не приставали к Ориону.

— Сириус

— Нет, Лили, — твёрдо перебил Сириус. — Лучше, если они услышат правду от нас, чем обрывки разговоров, которые кто-то может подслушать.

— Они не твои дети, Сириус, — возразила миссис Уизли. — Если Лили и Джеймс не хотят, чтобы они знали…

— Молли, — мягко перебил мистер Поттер. — Сириус прав. Гайден и Роуз заслуживают ответов на некоторые вопросы. Если ты не хочешь, чтобы твои дети участвовали в разговоре, это твой выбор.

— Но Дамблдор

— Он их директор, а не опекун, — перебил Сириус миссис Уизли.

— Молли, — мягко сказала миссис Поттер. — Пожалуйста.

Миссис Уизли уставилась на миссис Поттер с выражением предательства на лице. — Ну, если это то, чего ты хочешь, — сказала она, наконец. — Джинни, Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Невилл

— Невилл может остаться, Молли, — твёрдо сказал дядя Фрэнк, перекрывая поднявшийся шум.

— Мы уже взрослые! — хором закричали Фред и Джордж.

— Если Гайдену можно, то почему мне нельзя? — крикнул Рон.

— Мам, я хочу послушать! — взмолилась Джинни.

— НЕТ! — закричала миссис Уизли. — Я категорически запрещаю…

— Молли, ты не можешь остановить Фреда и Джорджа, — устало сказал мистер Уизли. — Они совершеннолетние и дееспособные.

Миссис Уизли выглядела так, словно вот-вот взорвется.

— Молли, мне неприятно снова поднимать этот вопрос, но это мой дом, — твёрдо сказал Сириус. — Если ты не хочешь, чтобы Рон и Джинни были здесь, это твоё решение, но ты не имеешь права приказывать Невиллу и Гермионе. Я думаю, будет лучше, если ты проводишь Рона и Джинни в их комнаты, чтобы убедиться, что они дойдут.

— Но

— НИ ЗА ЧТО, РОН! — в отчаянии закричала миссис Уизли. — В постель, немедленно!

Никто не проронил ни слова, пока миссис Уизли, Рон и Джинни уходили. Когда топот и спор затихли вдалеке, Сириус заговорил:

— Артур, прости, что я всё испортил…

— Нет, Сириус, ты прав, — устало перебил его мистер Уизли. — Если бы Молли настояла на своём, детей отправили бы в какую-нибудь отдалённую страну.

— Не очень реалистично, — прорычал Бешеный Глаз. — Если они будут прятать голову в песок, их убьют.

Сириус вздохнул. — Это я знаю, — сказал он, а затем посмотрел на Гайдена и Роуз. — Ладно, вы двое. Вот вам, правда. Волан-де-Морта никто не видел с тех пор, как он сбежал в ночь Третьего задания. Я уверен, что вы читали «Ежедневный пророк» и знаете, что Министерство признало его возвращение и предпринимает шаги, чтобы найти его последователей. Пока Волан-де-Морт не появится, это всё, что мы можем сделать.

— То есть все просто ждут? — озадаченно спросила Роуз.

— Конечно, нет, — ответил Ремус, — но исследования, подбор персонала и расследования требуют времени.

— Этот шаг Министерства застал Волан-де-Морта врасплох, — продолжил Сириус. — Ему нужно снова восстановить свою армию, и у него мало времени. Авроров ежедневно отправляют на разведку, и как только мы его найдем, ему понадобится больше дюжины Пожирателей смерти.

— Нам нужно быть осторожными в том, что мы делаем, — сказал мистер Поттер. — Вы не понимаете, как всё было до вашего рождения. Мы вели проигранную битву — конечно, теперь мы знаем почему.

— Джеймс, — мягко сказала миссис Поттер, положив руку ему на плечо.

Мистер Поттер глубоко вздохнул. — То, что Сириус и его команда пытаются сделать… может показаться незначительным, но поверьте мне — если это поможет нам действовать на опережение, а не реагировать на события, это может изменить мир к лучшему.

Гайден хотел что-то сказать, но Сириус поднял руку, призывая его к молчанию. — Прежде чем ты это скажешь, Орион в Ордене, потому что он участвует в этом. Волан-де-Морт придёт за ним, и я хочу, чтобы он был готов. Это особые обстоятельства. Единственное ограничение заключается в том, что Ориону не разрешается рассказывать тебе о том, что он слышит на собраниях, так что не спрашивай.

— Но я хочу помочь, — настаивал Гайден. — Орион помогал мне много лет. Я в долгу перед ним — мы все в долгу перед ним. Да и к тому же… — закончил подросток с выражением глядя на родителей. Все кто был в курсе маленькой тайны Поттеров, понимающе переглянулись.

Мистер и миссис Поттер переглянулись, прежде чем перевести взгляд на Сириуса.

— Вы можете помочь, не требуя от него ответов, которые он не может вам дать, — сказал, наконец, Сириус, прежде чем перевести взгляд на Гермиону, Фреда и Джорджа. — Другие не были столь понимающими.

Гермиона слегка вздрогнула, внезапно заинтересовавшись столом. Фред и Джордж, напротив, не выглядели извиняющимися, что не удивило Ориона. Они так отчаянно нуждались в любой информации, что были готовы на всё.

— Но

— Это только начало, — сказала Роуз, перебив Гайдена. Она посмотрела на мистера и миссис Поттер. — Просто поймите, что мы поможем всем, чем сможем. Гайден прав. Мы все в долгу перед Орионом, и мы никогда не сможем его отплатить.

Орион неловко заёрзал на стуле. Он знал, что они говорят не о тех случаях, когда он помогал им в Хогвартсе.

— В любом случае, — твёрдо сказал Сириус, — вы двое должны понимать, что есть время, когда нужно поддерживать, а есть время, когда нужно выполнять приказы. Поскольку это штаб-квартира, люди будут постоянно приходить и уходить. Здесь всегда будет хотя бы один член моей команды, если только не случится что-то чрезвычайное. Этот человек главный. Если он скажет вам идти в свои комнаты и оставаться там или даже просто убираться, вы послушаетесь, иначе вас и ваших родителей попросят уйти. В случае чрезвычайной ситуации действуют те же правила для ответственного взрослого. Вы оба всё поняли?

Гайден и Роуз кивнули.

— Кроме того, если у вас есть вопросы, пожалуйста, задавайте, — добавил Сириус. — Однако имейте в виду, что на некоторые вопросы мы не можем ответить. Некоторые темы являются конфиденциальными, а о других мы просто не знаем. — Он перевёл взгляд на мистера и миссис Поттер. — Мы договорились?

Все четверо Поттеров кивнули.

— Хорошо, — сказал Сириус, откинувшись на спинку стула и слегка расслабившись. — Я предлагаю всем нам отправиться спать. Думаю, завтра с тобой будет Эвелин, а она в два раза строже меня.

— В хороший день, — с улыбкой добавила Эвелин.

Орион наблюдал, как опустела комната. Он избежал одной стычки, но знал, что это лишь вопрос времени. Будем надеяться, что завтра Эвелин займёт их чем-нибудь.

— Ты в порядке, Ори? — тихо спросил Сириус, когда в комнате остались только «Чёрная команда» и Невилл.

Орион вздохнул. — Я знаю, что должен поговорить с ними, — признался он. — Я просто не знаю, что сказать.

— Тогда скажи им об этом, дорогой, — мягко сказала тётя Элис. — Если они действительно хотят тебе помочь, они поймут.

Орион кивнул и пожелал всем спокойной ночи, прежде чем удалиться в Западное крыло. Он мог только надеяться, что Гайден и Роуз отнесутся к этому с пониманием.

На следующее утро Орион проснулся со стоном. У него болела голова и всё тело. Он ненавидел себя за то, что это стало привычным утренним ритуалом. Боль утихала через несколько часов, позволяя Ориону хотя бы немного поработать над учёбой и, возможно, помочь с исследованиями. Этого было достаточно.

Нехотя Орион выбрался из постели, переоделся из пижамы и, спотыкаясь, побрёл на кухню. Раннее утро было тяжёлым, но это был единственный шанс для Ориона поговорить с «нянькой» до того, как они будут окружены ею весь день, не то чтобы Орион жаловался. Он был рад, что Невилл и Гермиона были рядом и отвлекали его, когда это было нужно. С Роном и Джинни всё было по-другому. Они были слишком любопытными и ненавидели подчиняться приказам. Чтобы прекратить их приставания, Сириусу пришлось пригрозить, что он выгонит их из дома.

Когда он спустился по лестнице, его встретила тишина. Орион не смог сдержать вздох облегчения, когда продолжил идти по коридору на кухню. По крайней мере, Сириус и миссис Уизли снова не ссорились. Сегодня ему это было совсем не нужно. Открыв дверь, Орион увидел измождённого Ремуса, который медленно потягивал чай.

— Доброе утро, Тень, — приветливо сказал Ремус. — Расслабься. Ты выглядишь так, будто вот-вот упадёшь.

Орион прошаркал к стулу напротив Ремуса и сел, уткнувшись лицом в ладони. Возможно, вставать было не самой лучшей идеей. Что-то коснулось его руки, и Орион поднял взгляд и увидел, что Ремус протягивает ему закупоренный флакон со знакомым зельем. — Я не хочу его, — проворчал он.

Ремус не пошевелился. — Возьми это, — настаивал он. — Если плохо, как я думаю, тебе это нужно.

Орион упрямо покачал головой. — Ненавижу то, что это со мной делает. Всё становится таким туманным.

Ремус вложил пузырёк в сжатый кулак Ориона. — Лучше быть «туманным», чем нефункциональным, особенно с нашими гостями. Ты, правда, хочешь, чтобы Лили и Молли…

Ориону больше не нужно было ничего слышать. Он откупорил флакон и выпил содержимое одним глотком. Он сразу почувствовал, как боль утихает, а в голове появляется знакомая дымка. — Все ушли? — пробормотал он.

Ремус усмехнулся. — Руфус вызывал несколько часов назад. Я не всё расслышал, но знаю, что было замечено несколько Пожирателей смерти. Эвелин вызвалась остаться, но у меня такое чувство, что пока нам лучше держать Эвелин подальше от Молли и Лили.

Орион не смог сдержать гримасу, вспомнив ссору между Эвелин и миссис Уизли. Из-за этого Сириус установил так много правил. Миссис Уизли ошибочно полагала, что она будет руководить домом и, следовательно, устанавливать правила. Эвелин и Ремус в то время дежурили по дому и сначала пытались вежливо поправить её, пока она не начала говорить о том, что у Ориона нет матери.

С этого момента всё пошло наперекосяк. Честно говоря, Орион был удивлён, что никто не достал палочки, даже когда Ремус вклинился между ними. Ремус встал на сторону Эвелин и сообщил миссис Уизли, что если ей это не нравится, то она может уйти. Миссис Уизли напряжённо ответила: «Посмотрим», но через несколько часов Сириус снова отчитал её. Миссис Уизли была в ярости несколько дней, но держала язык за зубами… до тех пор, пока Орион не присоединился к Ордену.

Он хотел, чтобы Уизли просто ушли домой, и знал, что большинство членов «Чёрной команды» чувствовали то же самое. К сожалению, профессор Дамблдор думал иначе. Из-за нападения дементоров было решено собрать всех вместе в безопасном месте, чтобы защита не была рассредоточена. Сначала Сириус возражал, но не мог не согласиться с тем, что поместье Блэков будет самым безопасным местом для Гайдена и Роуз.

— Я не понимаю, почему мы просто не отправим Уизли домой, — проворчал Орион.

Ремус сочувственно улыбнулся. — Ты действительно мог бы так поступить с Биллом? — спросил он. — Дай ему время. Молли много лет вела хозяйство по-своему, чтобы контролировать семерых детей, и у неё это замечательно получалось. Возможно, ты не помнишь, но я помню, как Элис отреагировала точно так же, когда твой отец стал более честным, и она была не единственной. Мало кто соглашался с подходом Сириуса, но, в конце концов, это его решение. Молли придет в себя, просто наберись терпения.

Орион подумал, что Ремус немного преувеличивает, но не стал говорить об этом. Миссис Уизли совсем не была похожа на тётю Элис. Тётя Элис никогда не критиковала Сириуса при нём и всегда прислушивалась к Сириусу, прежде чем сказать ему, что это плохая идея.

Звук открывающейся двери отвлёк Ориона от его мыслей. Он тут же напрягся, но расслабился, когда Невилл рухнул в кресло рядом с ним.

— Доброе утро, — зевнув, сказал Невилл и замешкался, когда его взгляд упал на пустой пузырёк. — Насколько всё плохо сегодня?

— Бывало и хуже, — зевнув, сказал Орион. — Насколько плохо было прошлой ночью?

Невилл пожал плечами. — Не так плохо, как могло бы быть, — признал он. — Я думаю, миссис Поттер знает, что нельзя полностью доверять всему, что говорит миссис Уизли. Она загнала маму в угол, когда мы собирались спать. Если кто-то и может исправить миссис Поттер, то только мама.

— Невилл, — предупредил Ремус. — Мы все здесь на одной стороне. С таким количеством людей мнения обязательно разойдутся. Такое случалось раньше, вы оба это знаете. Независимо от того, во что верят другие, последнее слово во всех решениях остается за родителем. — Ремус на мгновение заколебался, прежде чем продолжить. — Похоже, у нас скоро будет компания. Невилл, отведи Ориона в библиотеку. Я попрошу Минди принести завтрак.

Невилл кивнул и помог Ориону подняться на ноги. — Тот же материал, что и вчера? — спросил он.

— Пока что, — ответил Ремус, когда Невилл вытолкал Ориона из кухни.

* * *

Уже через несколько шагов Орион по-настоящему почувствовал действие зелья. Его равновесие определённо было нарушено, и в какой-то момент Ориону показалось, что коридоры движутся вместе с ним. Перед тем, как войти в библиотеку, он услышал разговоры. Ему оставалось только надеяться, что Ремус сможет ненадолго задержать всех.

Сесть было настоящим облегчением, а уткнуться лицом в ладони, чтобы не видеть тусклого света, было ещё лучше. Орион не знал, как долго он сидел там, погрузившись в смесь тумана и лёгкой боли. Было легко ни о чём не думать. Он услышал слабый хлопок, за которым последовал аромат бекона и яиц. Орион неохотно поднял голову и увидел, что Невилл уже копается в еде, делая вид, что не замечает Ориона, хотя они оба знали, что это далеко от истины.

В последние недели существовало негласное соглашение всякий раз, когда у Ориона сильно болела голова. Невилл оставлял Ориона в покое, если только Орион не хотел поговорить. Единственным исключением было, если боль усиливалась. К счастью, такие случаи случались редко.

Вскоре к ним присоединились Ремус и Гермиона, и началось исследование. Прошло несколько часов, прежде чем туман в его голове рассеялся настолько, что он смог задуматься о том, почему здесь так мало людей. Ремус сослался на домашнее задание, но Орион не мог не заподозрить неладное. Насколько он знал, Гайден уже сделал домашнее задание от скуки.

Орион знал, что должен был почувствовать облегчение от того, что ему не придётся справляться с напряжением, но вместо этого он был разочарован. То, что он не хотел говорить о том, что висело у него на душе, не означало, что он не хотел их видеть…

* * *

Ближе к вечеру Чёрная команда вернулась в Чёрное поместье, выглядя совершенно измотанной. Ни у кого не хватило смелости расспрашивать их, и все просто наблюдали, как они отчитались перед Ремусом, прежде чем отправиться в свои комнаты, чтобы поспать несколько часов. Орион не мог удержаться от того, чтобы не обменяться обеспокоенными взглядами с Невиллом. Внезапно мелкие страхи и проблемы перестали казаться такими важными.

Потребовалось несколько дней, чтобы всё вернулось в более-менее нормальное русло. «Чёрная команда» почти ничего не рассказала, кроме того, что из-за нескольких перевозбуждённых новичков дело о Пожирателе смерти вышло из-под контроля. К тому времени, как «Чёрная команда» прибыла, то, что должно было стать простым задержанием, превратилось в кошмар для Обливиэйтора. В итоге Сириус провёл больше времени, зарывшись в бумагах, пока Скримджер был на взводе. Единственным утешением было то, что «Пожиратели смерти» были схвачены.

Если бы только они могли предоставить хоть какую-то достоверную информацию. К сожалению, Волан-де-Морт был слишком умён для этого.

К счастью, сегодня был один из тех редких дней, когда Сириус был «на домашнем дежурстве». Такие дни были самыми весёлыми, в основном потому, что Сириус не мог провести в библиотеке больше нескольких часов, не начав сходить с ума от скуки, особенно если не было никакого прогресса. То, что должно было стать днём исследований, превратилось в день весёлых дуэлей, к большому неудовольствию миссис Уизли, особенно когда миссис Поттер спросила, могут ли присоединиться Гайден и Роуз.

Это был первый раз, когда Орион провёл значительное количество времени с Поттерами с момента их приезда, и поначалу это было немного неловко. Гайден и Роуз не знали, что сказать Ориону, и выглядели обиженными, когда Орион попытался не обращать на них внимания. Что ему ещё оставалось делать? Говорить о том, что Поттеры бросили его на глазах у всех?

Большую часть дня дуэли проходили в формате «один на один», «два на два», «два на один» и даже «все против одного». Однако фаворитом был Сириус, сражавшийся с Ремусом, а все остальные разделились на группы, выступавшие в качестве тренерских команд. У Ремуса были Орион, Гермиона, Роуз и Джордж, а у Сириуса — Невилл, Гайден и Фред. Конечно, участие Фреда и Джорджа могло привести к катастрофе, но всё это было в шутку, а в тот момент всем отчаянно нужна была разрядка.

Дуэль закончилась вничью, и миссис Уизли объявила, что ужин подан. Один за другим все медленно расходились и направлялись в столовую. Присутствовала вся команда «Блэков», и в комнате было немного тесновато, потому что впервые за долгое время вся команда смогла собраться во время ужина. Орион не мог не заметить, что Невилл спешит к своим родителям с широкой улыбкой на лице.

— Мам! Пап! Я думал, вы сегодня работаете, — сказал Невилл, садясь между ними.

Тетя Элис улыбнулась, проведя рукой по его волосам, прежде чем попытаться немного их пригладить. — Все мы заставили Руфуса дать нам несколько выходных, — сказала она. — Мы не сможем сильно помочь, если будем засыпать за своими столами. Он согласился, что департамент не может позволить себе больше глупых ошибок.

— Это было публичное заявление, — поправил дядя Фрэнк. — На самом деле он не хочет, чтобы наша группа постоянно решала проблемы, которые создаёт остальная часть департамента. Это начинает выглядеть плохо, что Сириус Блэк — единственный компетентный аврор на службе.

— В смысле? — недоверчиво переспросил Сириус, садясь.

Дядя Фрэнк повернулся к Сириусу с ухмылкой на лице. — Ты разве не знал? Сегодня в «Ежедневном пророке» была ещё одна статья о тебе. Репортёры были повсюду. Полагаю, Руфус наконец-то понял, насколько несовершенен нынешний режим тренировок.

— Тогда почему он его не меняет? — с любопытством спросил Гайден.

— Такого рода обучение не происходит в одночасье, Поттер, — ответил Кингсли. — То, что делает Сириус, — то, что делаем мы.…мы охотимся Сами-Знаете-на-Кого годами. Большинство наших миссий заканчивались тупиками, что давало нам время разобраться, что сработало, а что нет.

— Это также связано с тем, что большинство из нас сражались с Волан-де-Мортом в первую войну, — добавил Сириус. — Эти новички были слишком малы, когда закончилась первая война, чтобы по-настоящему осознать что это такое.

— Они ничем не отличаются от всех вас, — предположила Эвелин. — Каждый из вас хочет сражаться, вы хотите внести свой вклад, но вы не осознаете последствий таких действий. Прямо сейчас преимущество на стороне Волан-де-Морта. У него есть пожиратели смерти, которые избежали преследования в первый раз и готовы сделать все, что он попросит, без угрызений совести. Они будут пытать и убьют тебя, не задумываясь. Они используют все непростительные заклятия, прежде чем ты успеешь придумать, какое использовать самому.

— Вот почему сегодняшний урок был так важен, — заключил Ремус.

— Урок? — В замешательстве спросил Гайден.

— В тренировках Сириуса всегда есть скрытый урок, — ответил Невилл. — Сегодня это был урок, как думать в нечестной ситуации. Скорее всего, это никогда не будет бой один на один.

— Это было во время наших дуэлей, — поправил Орион. — Урок, который мы извлекли из дуэли папы и Ремуса, заключался в том, чтобы делать всё возможное, чтобы заставить противника защищаться, используя нетрадиционные дуэльные заклинания, поскольку обычно на его стороне знания.

— Очень хороший набор уроков, — одобрительно сказала тётя Элис. — Запомните их, дети. Возможно, однажды они спасут вам жизнь.

Орион воспользовался возможностью и огляделся. Фред и Джордж тихо переговаривались друг с другом, Рон и Джинни хмуро смотрели в свои тарелки, Роуз взволнованно что-то шептала миссис Поттер, мистер Уизли выглядел удивлённым, а миссис Уизли — задумчивой. Орион мог только надеяться, что она наконец-то поняла, что методы Сириуса не противоречили её убеждениям. Они были направлены на то, чтобы люди прожили достаточно долго, чтобы передать их дальше.

Пока все ели, воцарилась тишина, и впервые это была непринуждённая тишина. Между миссис Уизли и Чёрной Командой не было напряжения. Впервые с тех пор, как Уизли практически переехали к ним, Орион почувствовал себя спокойно в собственном доме.

— Гайден и Роуз, — сказал мистер Поттер, когда все закончили завтракать. — Завтра утром у нас с вашей матерью встреча в Гринготтсе по поводу завтрашнего слушания. Она не займёт много времени, так что у нас будет достаточно времени, чтобы вернуться за вами обоими перед тем, как отправиться в Министерство.

— Я могу взять их с собой, Джеймс, — вызвался Сириус. — Я всё равно собирался отвести Ориона в офис авроров пораньше. Это сэкономит тебе время.

Мистер и миссис Поттер переглянулись. — Это было бы полезно, Сириус, — наконец сказал мистер Поттер. — Спасибо.

— Гайден, тебе нужно пойти помыть голову, — мягко сказала миссис Поттер. — Я уже приготовила твою одежду на завтра. Послушай Сириуса и, пожалуйста, будь вежлив.

Гайден кивнул и посмотрел на Сириуса. — Как мы туда попадём? — нервно спросил он.

— Аппарирую, — ответил Сириус. — Это лучший способ доставить Ориона туда, не привлекая лишнего внимания.

Гайден явно пытался скрыть свою нервозность, когда оглянулся на родителей. — Вы уверены, что меня не исключат?

— Конечно, — твёрдо сказал мистер Поттер. — Ты имел полное право защищать себя и свою сестру. Роуз — свидетельница, а Дадли уже знал о волшебном мире, так что против тебя нет никаких обвинений.

— Тогда зачем этот суд? — Спросила Роуз.

Наступило напряженное молчание, прежде чем Ремус заговорил. — Есть теории, и каждая из них вызывает беспокойство, — мягко сказал он. — Насколько нам и Министерству известно, дементоры все еще находятся под контролем Министерства, что означает, что кто-то в Министерстве послал их за вами…

Гайден заметно побледнел.

— Но это всего лишь предположение, — быстро сказал Сириус, бросив свирепый взгляд в сторону Ремуса. — Мы изучаем это, но мы должны быть осторожны. Пусть говорит твой отец, Гайден. Как несовершеннолетний, ты имеешь право на то, чтобы глава твоей семьи был твоим представителем.

Гайден облегченно вздохнул и кивнул.

Орион мог только надеяться, что завтра всё пройдёт так же гладко, как и планировалось, но у него было чувство, что Ремус не так уж далёк от истины со своей теорией. Было предпринято много усилий, чтобы держать Гайдена в неведении относительно того, что на самом деле происходит за пределами особняка Блэков. Гайден не знал, что его имя несколько раз упоминалось в «Ежедневном пророке», и ни разу не в его пользу, даже когда мистер Поттер угрожал подать в суд. Было хорошо известно, что Министерство имеет тенденцию влиять на то, что публикуется. Это были два случая, когда подразделения Министерства по контролю атаковали Гайдена. Вопрос был в том, почему? Что Министерство могло получить взамен?

Примечания:

Пожалуйста, оставляйте комментарии

---

Орион вздохнул с облегчением, когда на следующее утро рано вошёл в Министерство. Это было долгое утро, в течение которого он аппарировал и летал на метле в разные места, чтобы убедиться, что Блэк-Мэнор невозможно отследить. Избыточность была одной из главных причин, по которой Орион не возражал против того, чтобы большую часть лета провести в Блэк-Мэноре. Те несколько раз, когда он выходил оттуда, он делал это в основном из чувства долга. Он действительно был в долгу перед Отделом авроров, даже если это было в основном из-за действий Сириуса. Те, кто верил Сириусу, всё равно должны были отвечать перед Руфусом Скримджером.

Всё дело было в политике, которую Орион ненавидел, но, похоже, в волшебном мире это было постоянно.

* * *

Войдя в отдел авроров, Орион попытался не обращать внимания на внезапно воцарившуюся неловкую тишину. Он осторожно огляделся и почувствовал некоторое облегчение от того, что взгляды были направлены не на него, хотя он и должен был этого ожидать. Его присутствие было ничем по сравнению с тем, что Мальчик-который-выжил вышел из укрытия.

Сириус раздражённо покачал головой и повёл Гайдена и Роуз в свой кабинет, завернув за первый же угол. Орион последовал за ними. Прежде чем войти, Орион заметил, что Эвелин и Кингсли уже сидят за своими столами. Он не мог не почувствовать облегчения от того, что их защищали. Они будут в безопасности от посторонних глаз, по крайней мере, какое-то время.

— У нас есть немного времени до прихода ваших родителей, так что постарайтесь расслабиться, — сказал Сириус, садясь за свой стол. — Мне нужно закончить кое-какие дела.

Как только Сириус потянулся за толстой папкой, в кабинет влетела сова и бросила письмо перед Гайденом, после чего улетела. Никто не пошевелился, пока Гайден дрожащими руками поднимал письмо. Его лицо внезапно побледнело, когда он посмотрел на конверт. Сириус тут же оказался рядом, выхватил письмо из рук Гайдена и открыл его. Сириусу хватило секунды, чтобы выругаться и швырнуть письмо на стол.

— Кингсли! Эвелин! — Сириус рявкнул только для того, чтобы продолжить, не дожидаясь ответа. — Время и место слушания изменены. Оно через пять минут в зале суда №10. Кингсли, мне нужно, чтобы ты направился в Хогвартс и предупредил Дамблдора. Эвелин, мне нужно, чтобы ты сходила и проверила, ушли ли Поттеры на свою встречу. Я проверю Гринготтс. — Его взгляд остановился на Орионе. — Сынок, мне нужно, чтобы ты привёл Гайдена и Роуз. Как наследник благородного Рода, Гайден имеет право подождать, пока не появится его глава.

Орион уже был на взводе. Что-то здесь было не так. Это был отчаянный шаг, чтобы сорвать защиту Гайдена. — Мне нужна та книга о законах Визенгамота и отчёт Гайдена о происшествии, папа, — быстро сказал он.

Сириус понимающе ухмыльнулся Ориону и протянул ему толстую книгу с переполненной книжной полки, а затем папку со своего стола. — Удачи, ребята, — сказал он и поспешил прочь вместе с Кингсли и Эвелин.

— Удачи? — Недоверчиво спросила Роуз.

Орион быстро открыл книгу и начал листать страницы. — Нам она понадобится, Роуз, — рассеянно сказал он. — То, что мы собираемся сделать, очень разозлит некоторых людей.

— Ч-что ты имеешь в виду? — нервно спросил Гайден.

Орион остановился и встретился взглядом с Гайденом. — Гайден, то, что с тобой делают, — это вне закона. Кто-то из высших чинов Министерства делает всё возможное, чтобы ты проиграл. Зал суда № 10 обычно используется только для серьёзных дел, требующих участия Всего Визенгамота. Это уже не просто дело о несовершеннолетнем волшебнике. Это демонстрация силы, и ты — жертва.

Глаза Гайдена расширились от паники. — Но я ничего не сделал! — возразил он.

— И мне надо убедиться, что они это знают, — твёрдо сказал Орион и снова сосредоточился на книге в своих руках. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он нашёл то, что искал. — Нашёл! — воскликнул он, вставляя уведомление, чтобы отметить страницу, и беря в руки дело Гайдена. — Пойдём! Держись рядом со мной.

Орион вывел их из Отдела авроров к лифтам и нетерпеливо нажал кнопку. Лифт с грохотом подъехал, и они поспешили внутрь. Орион нажал кнопку девятого этажа и стал ждать, пока лифт медленно поднимался. Неужели он едет медленнее обычного? Неужели сегодня всё против них?

«Атриум». Они были почти на месте.

«Отдел тайн».

— Пойдём, — сказал Орион, когда двери лифта с грохотом открылись. Они поспешили по коридору без окон и дверей, за исключением простой чёрной двери в самом конце коридора. Примерно на середине коридора Орион повернул налево и увидел лестницу.

* * *

Спустившись по ступенькам, Орион бросил быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что с Гайденом и Роуз всё в порядке, прежде чем продолжить путь по другому коридору с грубыми каменными стенами и факелами в держателях. Двери, мимо которых они проходили, были тяжёлыми деревянными, с железными засовами и замочными скважинами. Он не останавливался, пока не дошёл до грязной тёмной двери с огромным железным замком. Выдохнув с облегчением, Орион повернулся к Гайдену и Роуз, которые оба хватались за грудь, задыхаясь.

— Теперь, как бы трудно ни было, ты должен вести себя уважительно и не разговаривать, пока я не разрешу, — настаивал Орион. — Они собираются выставить тебя преступником, но мы знаем правду, и закон на нашей стороне.

Гайден протянул руку и схватил Ориона за запястье. — Я доверяю тебе, — твёрдо сказал он.

Орион, почти услышав не сказанное «брат», кивнул и, глубоко вздохнув, повернув тяжёлую железную дверную ручку, вошёл в зал суда. Тёмные каменные стены тускло освещались факелами. По обеим сторонам возвышались пустые скамьи, ведущие к самым высоким скамьям впереди, где ждали многочисленные тёмные фигуры, тихо переговариваясь.

По залу суда разнёсся холодный мужской голос. — Вы опоздали.

Орион сделал глубокий вдох, стараясь избавиться от нервозности и страха. Он должен был быть сильным ради Гайдена, ради своего близнеца. Он не мог его подвести ни одного из младших Поттеров. — При всём уважении, сэр, обвиняемый получил уведомление всего несколько минут назад…

— это не вина

— Но она есть, — перебил Орион, шагнув вперёд и открыв свою книгу. — Согласно закону №325, подпункт №5, «обвиняемый должен получить уведомление об изменении времени слушания не менее чем за двенадцать часов до назначенного времени, если это время предшествует первоначальному времени слушания»

Подойдя к креслу в центре комнаты, Орион смог разглядеть несколько лиц членов Визенгамота, в том числе министра и мадам Боунс, одетых в мантии сливового цвета с искусно выполненной серебряной буквой «W» на левой стороне груди. Его волнение внезапно усилилось. Сьюзен устроит ему взбучку, как только узнает об этом.

Взгляд Фаджа переместился на женщину, сидевшую в тени справа от него. — Эта книга устарела…

— Это книга, которая находится в отделе авроров, — возразил Орион. — Однако, даже если бы мы проигнорировали это нарушение прав обвиняемого, обвинения также несостоятельны. Согласно отчёту, поданному в отдел авроров, обвиняемый использовал магию в присутствии одного магла, Дадли Дурсли, который является двоюродным братом обвиняемого и, следовательно, уже знал о существовании нашего сообщества. Единственное возможное обоснованное обвинение — это несовершеннолетний волшебник, на которого никогда не тратил время весь Визенгамот.

— Молодой мистер Блэк прав, Корнелиус, — сказала мадам Боунс с самодовольной улыбкой. — Кажется, я говорила вам об этом сегодня утром.

Фадж выглядел так, будто вот-вот взорвётся. — Н…но, тем не менее, мы здесь, так что давайте приступим, — промямлил он и оглядел присутствующих. «Вы готовы?»

— Да, сэр, — раздался нетерпеливый голос Перси Уизли.

— Однако это не так, — твёрдо сказал Орион. — Обвиняемый является наследником древнего и благородного рода Поттеров. Ему позволено дождаться прибытия главы его рода, что, уверяю вас, произойдёт скоро.

— И снова юный мастер Блэк прав, Корнелиус, — сказала мадам Боунс. — Поскольку это моя территория, я настоятельно рекомендую нам отменить эту встречу, пока мы не столкнулись с новыми проявлениями несправедливости. Обвиняемый встретится со мной в моём кабинете, как только прибудут его родители.

— Я поддерживаю это предложение, — раздался низкий голос откуда-то сзади.

— Предложение принято, — сказала мадам Боунс, прежде чем Фадж успел открыть рот. — Молодой мастер Блэк, мистер Поттер, мисс Поттер, вы все свободны до прибытия лорда и леди Поттер.

Орион глубоко вздохнул с облегчением, прежде чем кивнуть в знак благодарности мадам Боунс и выйти из зала суда. Как только дверь закрылась, Орион внезапно оказался в крепких объятиях брата и сестры.

— Это хороший знак, — раздался тихий приятный голос, и они обернулись и увидели профессора Дамблдора, который смотрел на них с весёлым выражением лица. — Полагаю, вскоре несколько родителей будут ждать нас в Атриуме.

Профессор Дамблдор жестом пригласил Гайдена и Роуз идти впереди, а сам пристроился сбоку от Ориона, пока они шли по коридору к лестнице. Орион знал, что это было сделано намеренно, и не мог не смотреть на профессора Дамблдора в ожидании. Его длинная серебристая борода и волосы блестели в свете факелов, выделяя его в тёмном и мрачном коридоре.

— Я горжусь тобой, мой мальчик, — тихо сказал профессор Дамблдор. — Сомневаюсь, что сам смог бы сделать лучше.

Орион пожал плечами. — Закон был на нашей стороне. Я просто хотел бы знать, почему они нападают на Гайдена.

Профессор Дамблдор поднял руку, призывая Ориона остановиться. — У меня есть предположение, Орион, не более того, — тихо сказал он. — Однако я надеюсь, что ошибаюсь.

Орион уставился на профессора Дамблдора, приподняв бровь. Он, как никто другой, знал, что профессор Дамблдор может ошибаться, как и все остальные. Потребовалось время, но теперь Орион понимал, почему профессор Дамблдор склонен делиться своими предположениями с другими. Многие настолько доверяли всему, что говорил профессор Дамблдор, что принимали предположение за факт… как в случае с теорией о Мальчике-который-выжил.

— Это не из-за меня, да? — нервно спросил Орион.

Профессор Дамблдор положил руку на плечо Ориона. — Напротив, я считаю, что твоя сегодняшняя поддержка помешала продолжению этого фарса. Последнее, чего бы хотел Визенгамот, — это обидеть тебя или твоего отца. Они все понимают, что если он уйдёт, то за ним последует его команда, и мы оба знаем, что это будет означать для Департамента магических происшествий и катастроф.

Как бы Ориону ни было неприятно это признавать, профессор Дамблдор был прав. Просто раздражало, что люди больше заботятся о политике, чем о законе. Разве это не должно было стать главной силой в борьбе с Волан-де-Мортом? Орион понимал, почему профессор Дамблдор чувствовал необходимость создать группу «мстителей». Было ясно, что Министерство слишком коррумпировано, чтобы что-то делать.

Они молча поднялись по лестнице и увидели, что Гайден и Роуз нервно ждут их. — Всё в порядке, профессор? — тихо спросила Роуз. — У Ориона проблемы?

На лице профессора Дамблдора появилась приятная улыбка. — Конечно, нет. Сомневаюсь, что кто-то может придраться к сегодняшним действиям Ориона. Однако, возможно, в наших интересах оставаться в тени до конца лета. — Он повёл их по коридору к лифту. — А теперь, я думаю, нам действительно стоит найти ваших родителей, пока они не напридумали себе худшего.

Профессор Дамблдор был неподалёку. Как только они вышли из лифта в атриум, мистер и миссис Поттер притянули Гайдена и Роуз в несколько неловкие групповые объятия. Орион воспользовался возможностью подойти к Сириусу и с облегчением обнаружил, что Сириус, похоже, уже знал, чего хочет Орион, и отошёл в сторону.

* * *

После хаоса утро в Отделе авроров выдалось на редкость скучным. Сириус зарылся в бумаги, а Орион спрятался за книгами в кабинете Сириуса. Как и ожидалось, вскоре распространилась весть о том, как пятнадцатилетний подросток смог высмеять Визенгамот. Не помогло и то, что Сириус счёл всю ситуацию забавной, заявив, что давно пора было поставить Фаджа на место, а то, что этот человек был практически неприкосновенным, делало ситуацию ещё лучше.

Излишне говорить, что Орион почувствовал огромное облегчение, вернувшись в поместье Блэков и обнаружив, что Поттеры опередили его. К счастью, никто не сказал ничего, кроме «молодец», и Поттеры исчезли где-то в Восточном крыле, к большому облегчению Ориона. Теперь с Поттерами будет ещё больше неловких моментов, и избежать этого любой ценой казалось отличной идеей.

Однако это было легче сказать, чем сделать. В течение следующих нескольких дней стало очевидно, что Гайден и Роуз прилагали больше усилий, чтобы участвовать в исследовательских заданиях, а вместе с ними и Уизли. Также казалось, что миссис Уизли прилагала больше усилий, чтобы скрыть своё неодобрение, по крайней мере, пока.

Всё изменилось, когда однажды утром Седрик Диггори пришёл рано, держа в руках запечатанные конверты из Хогвартса, один из которых был открыт. К счастью, их было всего несколько, иначе Орион забеспокоился бы о безопасности Седрика. Их было несколько… в основном Гермиона, которой надоело ждать.

— Как твои родители, Седрик? — спросил Ремус, наливая себе чашку чая. — Мы не видели их всё лето.

Седрик слегка поморщился. — Они были немного — чересчур заботливы после Турнира, — признался он. — Я думаю, папа винит себя. Он знает, что я вошел только потому, что он этого хотел, и, учитывая то, что могло случиться…

— Я поговорю с ним, — тут же сказал Сириус. — Нам повезло, что Волан-де-Морт однажды недооценил вас двоих. Сомневаюсь, что это случится снова.

— Отлично, — тут же сказал Седрик, а затем замялся, — потому что я хочу помочь. — Он полез в открытый конверт и достал значок старосты.

Сириус мгновение смотрел на значок, прежде чем ответить. — Мы ценим это, Седрик, но не можем просить тебя…

— Нет, я предлагаю, — настаивал Седрик. — Послушайте, я жив только благодаря Ориону. Я знаю, что вы не были близки со своим братом, но что бы вы сделали, если бы ваш брат отправил вас одного навстречу смертельной опасности?

— Всё было не совсем так, — возразил Орион. — Ты знал, как аппарировать, и был очевидным выбором для оказания помощи.

— Дело не в этом. Я не позволю тебе в одиночку ввязываться в эту драку, — твёрдо сказал Седрик. — Что бы ты ни делал, чтобы остановить его, я хочу быть частью этого.

Орион нервно взглянул на Сириуса и Ремуса, которые переглянулись, прежде чем сосредоточиться на Седрике. — Было бы полезно, если бы кто-нибудь помог Ориону в Хогвартсе, — наконец сказал Сириус. — Я не могу официально сделать тебя частью команды, и, вероятно, лучше нам этого не делать.

— Всё в порядке! — настаивал Седрик. — Правда!

— Надеюсь, ты понимаешь, на что подписываешься, Седрик, — сказал Ремус. — Ты не сможешь обсудить это со своими друзьями, и ты должен смириться с тем, что мы не сможем дать тебе ответы.

— Я понимаю, — быстро сказал Седрик, и на его лице появилась улыбка облегчения.

— Теперь, когда с этим покончено, — сказал Сириус, взяв одно из писем и передав его Ориону. — Не хочешь взглянуть? Кажется, оно тяжелее, чем в прошлом году.

Сириус был прав. Открыв письмо, Орион обнаружил, что в нём было три пергаментных листа: на одном было обычное напоминание о том, что учебный год начинается первого сентября, на другом — список книг, которые понадобятся ему в следующем году, а на третьем, обёрнутом вокруг ало-золотого значка, сообщалось, что он стал старостой. Орион мог только смотреть на него. Год назад он был бы в восторге от того, что стал старостой. Теперь это казалось таким незначительным.

— Это должно облегчить задачу, — предложил Ремус. — Никто не будет задавать вопросов, если ты выйдешь после комендантского часа, если это будет необходимо.

— Нам всё равно придётся быть осторожными, — тихо сказал Сириус. — Мы не можем позволить себе выдать Волан-де-Морту то, что мы делаем.

— Мы придумаем систему, — заверил Ремус. — Однако, Орион, ты должен понимать, что мы не можем забирать тебя из школы ради каждой зацепки.

— Я понимаю, — сказал Орион, убирая значок в карман. — Только не скрывай от меня ничего. Секретов было достаточно, чтобы хватило на всю жизнь.

* * *

Весь день был наполнен волнением. Гермиона тоже получила значок старосты и сразу же подошла к Ориону, говоря так быстро, что Орион понимал только каждое четвёртое слово. У Невилла, Гайдена и Рона на лицах было одинаковое выражение, говорившее: «Лучше ты, чем я». В конце концов, Орион ушёл в свою комнату вместе с Невиллом, чтобы побыть в тишине. Он понимал волнение Гермионы. Ради этого она так усердно трудилась. У него просто больше не было прежних приоритетов.

К сожалению, все взрослые согласились, что слишком рискованно брать с собой всех в Косой переулок, поэтому Ремус, миссис Уизли и миссис Поттер отправились туда со всеми списками и вернулись только к ужину с полными руками книг. Орион не смог сдержать улыбку, когда увидел дополнительные книги, которые Ремус купил для него. В этом году ему будет трудно продолжать углубленное изучение предметов, но Орион знал, что должен найти время. Как никогда важно было, чтобы он попытался сократить разрыв в магических знаниях между собой и Волан-де-Мортом.

Вся Чёрная команда присутствовала на ужине, который проходил под огромным алым знаменем с надписью: «Поздравляем Ориона и Гермиону, новых старост».

Гермиона не могла перестать улыбаться, пока сидела с Джинни и Розой и зачитывала список требований к старостам Хогвартса. Ориону пришлось сдержанно поморщиться. Гермиона была в шоке, когда узнала, что требования значительно устарели.

— Орион, ты же понимаешь, что должен что-то ей сказать, — тихо произнёс Ремус. — Она имеет право знать, что ей придётся взять на себя большую часть обязанностей.

— Я скажу, — пробормотал Орион в ответ. — Просто дай ей время. Завтра я что-нибудь придумаю.

— Просто скажи ей правду, — мягко сказала Эвелин. — Ты поможешь, когда сможешь, но у тебя есть обязанности, которые могут время от времени отвлекать тебя — обязанности, связанные с Орденом, о которых тебе нельзя говорить.

Орион кивнул и оглядел стол. Казалось, все наслаждаются трапезой, не обращая внимания на то, что происходит за пределами Чёрного особняка. Если бы он тоже мог так же.

— Что ж, думаю, пора произнести тост, — сказал дядя Фрэнк, поднимая свой кубок. — За Ориона и Гермиону, новых старост Гриффиндора!

Гермиона просияла, когда все выпили, а затем зааплодировали. Орион вдруг обнаружил, что стол очень интересен. Рука легла ему на затылок и слегка сжала его, заставив Ориона слегка расслабиться.

— Что ж, каждому своё, я полагаю, — весело сказала Дора, садясь. Её длинные, до талии, ярко-красные волосы делали её похожей на старшую сестру Джинни или более дальнюю родственницу миссис Поттер. — Мой декан сказал, что мне не хватает некоторых необходимых качеств.

— Например, что? — С любопытством спросила Роуз.

— Например, умение вести себя прилично, — сказала Дора, приподняв брови.

Все вокруг засмеялись, и внезапно внимание к Ориону рассеялось.

— А ты, папа? — с надеждой спросила Роуз.

Джеймс закатил глаза. — Я даже не был претендентом. Я слишком много времени провёл с Сириусом. Ремусу повезло больше.

— Думаю, Дамблдор надеялся, что я смогу как-то контролировать их обоих, — сказал Ремус, пожав плечами. — Излишне говорить, что я потерпел сокрушительную неудачу. Однако твоя мать тоже не могла их контролировать, так что все просто решили, что это безнадёжно.

— Все поняли, что это безнадёжное дело, ещё в середине первого года обучения, — возразила миссис Поттер. — Любая попытка их контролировать, казалось, приводила к обратным результатам. Я думаю, весь персонал Хогвартса праздновал их выпуск.

— Лили, мне больно! — воскликнул Джеймс. — Я точно знаю, что Минни скучает по ежедневным развлечениям.

— Скорее, безумие, — возразил Сириус. — Признай, Джеймс, мы вышли из-под контроля. Всё, что мы сделали, — усилили вражду между Гриффиндором и Слизерином.

— Я должен согласиться, — добавил Ремус. — Провести год на другой стороне — это, безусловно, был поучительный опыт. Когда ты ребёнок, ты не осознаёшь, насколько опасен Хогвартс на самом деле. Сотни учеников разгуливают повсюду со смертоносным оружием в руках. Добавьте к этому гормоны и вспыльчивость… Я удивлён, что мы выбрались оттуда живыми.

— Но в конце, то концов я стал старостой на седьмом курсе — насмешливо сказал Джеймс.

— Что помогло сблизиться с Цветочком. Да-да, Джеймс, мы все помним — закатил глаза Сириус. Лили покраснела от старого школьного прозвища.

Орион просто позволил разговору пройти мимо него. Несмотря на то, что Мародёры вышли из-под контроля, он был готов поспорить, что это ничто по сравнению с предстоящим годом. Пока идёт охота на Волан-де-Морта, все будут сомневаться в преданности тех, кто связан с Пожирателями смерти, которые всё ещё на свободе. Профессор Дамблдор никогда бы не отказал им, если бы у него был выбор, но Министерство, с другой стороны, не так терпеливо. Им нужно было доказать общественности, что они побеждают Волан-де-Морта, чтобы предотвратить присоединение к нему тех, кто делает это из чувства самосохранения.

Нравится приводить подростка перед всем Визенгамотом?

Нет, за этим стояло что-то ещё — что-то личное. Кто-то в министерстве затаил обиду на Гайдена и хотел, чтобы общественность относилась к нему так же, как они, но что такого мог сделать Гайден, чтобы вызвать такую враждебность?

Орион выбросил эту мысль из головы. Размышления ничего не решат. Ему нужны факты и доказательства. Кто бы ни преследовал Гайдена, на этот раз он потерпел неудачу. Если они были так же решительны, как опасался Орион, они попытаются снова… и снова. Они будут пытаться до тех пор, пока репутация Гайдена Поттера не будет полностью уничтожена.

Пока Гайден не будет уничтожен.

В животе у Ориона поселился страх. В конце концов, Орион понял, что ему всё равно, какие отношения он хочет построить с Гайденом. Он просто знал, что не может заставить себя думать о жизни без него. Между ними была связь. Она всегда была. Они РОДНЫЕ братья-близнецы! Просто в тот момент он этого не понимал.

Пока что они могли бы начать как друзья. Это может измениться, а может и нет. Всё, что он мог сделать, — это сосредоточиться на сегодняшнем дне.

Будущее наступит скоро.

---

Примечания:

Пожалуйста, оставляйте комментарии

За день до отправления в школу, Гайден, выловив Ориона в коридоре, втолкнул его в комнату, где их ждала Роуз.

— Ори, нам надо поговорить, — начал старший из детей Поттеров запирая дверь.

— О чем? — спросил встревоженный Орион, понимая, что имеет в виду Поттер.

— Орион.… Ори, я же тебе рассказывал как скучаю без брата. Я не могу простить себя, что не уберег тебя тогда, — начал Гайден.

— Гайден, ты пойми: я не он. Я уже другой. Гарри Поттер умер десять лет назад, вы его бросили и забыли. Я — Орион Блэк, — ответил Орион. Поттер упал на колени перед братом и со слезами начал умолять: — Прости меня, Ори, пожалуйста, прости! Я виноват, ты прав, я виноват. Но я очень хочу вернуть своего брата. Гарри, ты ведь ЖИВ! Прости меня, пожалуйста! — под конец подросток взмолился и обнял колени своего потерянного брата. Гарри-Орион с ужасом глянул на стоявшего, на коленях и обнимающего его колени близнеца, потом перевел взгляд на плачущую Роуз.

— Ладно, Гайден. Я прощаю тебя, — расчувствовавшись сказал Орион. И тут братьев-близнецов окутало белым сиянием, магия подтвердила слова младшего близнеца. С сердца старшего словно упал тяжелый груз вины и одиночества, как будто то чего не хватало Гайдену, вновь он обрел. И также, и Орион. Одиночество и тоска, которые сопровождали Ориона с момента усыновления Сириусом вмиг прошла. Он вернул себе недостающую часть семьи.

— Брат, — прошептал Орион, присев на колени и обняв Гайдена. Роуз не выдержав, подбежала к своим братьям и протиснулась в их объятья.

* * *

— А как нам называть тебя, Ори? Ведь будем путать Гарри и Орион, — через несколько минут спросила Роуз. Мальчишки повернулись к своей сестре.

— Кстати хороший вопрос, — заметил Гайден. Орион задумался: — Я не знаю, вроде я как бы и Орион, а на самом деле я Гарри.

— Ори, Гарри. Ри! Точно, будем называть тебя Ри, — предложила Роуз.

— Хорошо, но только для вас. Для родителей и отца — я Орион, — согласился Блэк.

* * *

Спал Орион беспокойно. В сновидениях то и дело мелькали биологические родители, не говорившие ни слова Гайден с Роуз. Он резко проснулся, в голове покалывало, а Гайден, уже одетый, говорил ему:

— Ри, давай быстрей, все уже на стенку лезут, говорят, опоздаем на поезд…

В доме все бурлило. Одеваясь на предельной скорости, Орион из того, что донеслось до его ушей, сделал вывод: Фред и Джордж опять набедокурили. Свои чемоданы, которые им лень было нести, они, применив колдовство, отправили вниз по воздуху. Чемоданы сбили с ног Джинни, которая шла по лестнице, и девочка проскользила на животе два пролета. Невилл наверняка тоже получил травмы

— Миссис Долгопупс его подлатала, — сказала Гермиона. — Но теперь Грозный Глаз говорит, что мы не можем отправляться, пока нет Стерджиса Подмора, без него охрана будет недостаточная.

— Охрана? — не поверил Орион. — Чтобы добраться до вокзала Кингс-Кросс, нам нужна охрана?

— Не нам, а Гайдену нужна охрана, — поправила его Гермиона.

— Зачем? — раздраженно спросил Орион. — Как я понял, Волан-де-Морт сейчас ведет себя тихо. Он что, может выскочить из-за мусорного бака и наброситься на него?

— Не знаю, я просто передаю, что говорит Грозный Глаз, рассеянно сказала Гермиона, глядя на часы. — Так или иначе, если мы в ближайшее время не выйдем, мы точно опоздаем на поезд…

— Сию же минуту все идите вниз! — завопила миссис Уизли, и Гермиона выскочила из комнаты как ошпаренная. Орион схватил Буклю, бесцеремонно запихнул ее в клетку и, таща чемодан, двинулся вниз вслед за Гермионой.

— Орион, ты пойдешь со мной и Тонкс! — крикнула миссис Уизли поверх нескончаемого визга:

В этот момент Орион, пробиравшийся к миссис Уизли среди чемоданов, которыми был заставлен весь коридор, увидел подле себя черного пса, похожего на медведя.

— Просто нет слов… — в отчаянии сказала миссис Уизли. — Учти, своей головой будешь отвечать!

Пес, радостно полаяв, превратился обратно в смеющегося Сириуса.

— Каким был шалопаем таким и остался, — недовольно заметила миссис Поттер.

— Да ладно тебе, Лили, — улыбаясь, ответил своей жене мистер Поттер.

Лили рывком открыла входную дверь и вышла на слабенькое сентябрьское солнце. Орион прошмыгнул на улицу не обращая внимание на старших Поттеров.

Едва они спустились с крыльца на тротуар, как дом номер двенадцать исчез.

На углу с ними поздоровалась старая дама. У нее были туго завитые седые букли, на которых покоилась фиолетовая шляпка с плоской тульей и загнутыми кверху полями.

— Привет, Орион, — подмигнула она. — Лучше бы, наверно, поторопиться, Молли, — добавила она, посмотрев на часы.

— Еще бы, еще бы, — простонала миссис Уизли, прибавляя шагу. — Но Грозный Глаз хотел, чтобы мы подождали Стерджиса. Если бы только Артур опять мог взять для нас машины в Министерстве… Но Фадж ему не одолжит сейчас даже пустую чернильницу… Как это маглы выдерживают путешествия без волшебства…

* * *

Они дошли до вокзала Кингс-Кросс за двадцать минут. По пути не произошло ничего примечательного — разве что Сириус, к удовольствию Ориона, заговорил Поттеров отвлекая их от младшего сына. Войдя внутрь вокзала, они стали вроде бы бесцельно прогуливаться у барьера, разделяющего девятую и десятую платформы. Улучив удобную минуту, каждый по очереди прислонялся к барьеру и без помех попадал на платформу номер 9 и ¾, около которой стоял, извергая черный дым и пыхтя паром, «Хогвартс-экспресс». Перрон был полон школьников и провожающих. Орион, оказавшись на перроне первым вместе с Сириусом, вдохнул знакомый запах и почувствовал, как расправляются крылья. Надо же — он возвращается…

В фуражке носильщика, низко нахлобученной на не подходящие друг к другу глаза, сквозь арку проковылял Грюм, толкавший тележку с их чемоданами.

— Полный порядок, — вполголоса сказал он миссис Уизли и Тонкс. — Никакой слежки…

Несколько секунд спустя на платформе появился мистер Уизли с Роном и Гермионой, мистер и миссис Поттер с Гайденом и Роуз. Они уже почти разгрузили тележку Грюма, когда пришел Люпин с Фредом, Джорджем и Джинни.

— Все спокойно? — прорычал Грюм.

— Да, — ответил Люпин.

— Я все равно буду жаловаться Дамблдору на Стерджиса, — сказал Грюм. — Уже второй раз за неделю его нет. Становится таким же ненадежным, как Наземникус.

— Ну, друзья, не зевайте там, — сказал Люпин, пожимая всем руки. Ориона, с которым он прощался последним, Люпин хлопнул по плечу: — И ты тоже, Орион. Будь осторожен.

— Это точно. Ушки на макушке, лишний раз не подставляться, — подхватил Грюм, тоже пожимая Ориону руку. — И помни, это ко всем относится, — поаккуратней с тем, что пишете в письмах. Сомневаетесь — вообще про это не пишите.

Машинист дал предупредительный свисток. Стоявшие на платформе школьники заторопились в вагоны.

— Быстрее, быстрее, — лихорадочно говорила миссис Уизли, обнимая всех без разбора. — Пишите… ведите себя хорошо… если что-нибудь забыли, мы пришлем… В поезд, в поезд, поторопитесь…

— До свидания! — крикнул Орион в открытое окно, когда поезд тронулся.

Уизли, Грейнджер, Поттеры и Долгопупс, стоявшие рядом с ним, махали провожающим. Фигуры Поттеров, Люпина, Грюма, мистера и миссис Уизли быстро уплыли вбок, но Сириус бежал рядом с окном и продолжал махать. Потом поезд сделал поворот, и Сириус пропал из виду.

* * *

Поезд набрал скорость, за окном мелькали дома, и стоявшие у окна покачивались.

— Пошли найдем купе? — предложил Орион. Ребята переглянулись.

— Э… — сказал Невилл.

— Нам с тобой надо в вагон старост, — смущенно призналась Гермиона.

— А, — сказал Орион, — понятно. Ну ладно.

— Не переживай, Ри, мы не будем скучать, — подбадривал брата Гайден.

— Да, — согласился Орион и взял клетку с Буклей в одну руку, чемодан в другую. Они с трудом двинулись по коридору, заглядывая сквозь стеклянные двери в купе, которые все были уже полны. Орион не мог не заметить, что многие смотрят на него с великим любопытством. Кое-кто даже толкал в бок соседа и показывал на него. Пройдя пять вагонов, Орион вспомнил, что «Ежедневный пророк» все лето втолковывал читателям, про победителя турнира. В голове у него возник неприятный вопрос: верят ли газетчикам те, кто сейчас глазеет на него и перешептывается?

Ребята продвигались дальше пока не нашли купе старост. Малфой на удивление вошедших прокричал что-то про «грязнокровок оскверняющих то что должно принадлежать чистокровным» пока не получил в глаз от разъяренного Ориона.

* * *

— Привет, Полумна, — сказала Джинни. — Можно нам к тебе?

Девочка, сидевшая у окна, подняла на них глаза. Светлые волосы, довольно грязные и спутанные, доходили ей до пояса. У нее были очень бледные брови и глаза навыкате, все время придававшие ей удивленный вид. Гайден мгновенно понял, почему Невилл не хотел заходить в это купе. Полумна была, похоже, слегка того. Волшебную палочку она засунула не куда-нибудь, а за левое ухо, на шее у нее висело ожерелье из пробок от сливочного пива, журнал, который она читала, был повернут вверх тормашками. Скользнув по Невиллу, ее глаза остановились на Орион. Она кивнула.

— Спасибо, — улыбнулась ей Джинни.

Гайден и Невилл положили три чемодана и клетку с совой на багажную сетку и сели. Полумна смотрела на них поверх перевернутого журнала, который назывался «Придира». Изредка она моргала, но гораздо реже, чем нормальные люди. Она все таращилась и таращилась на Орион, который сел напротив и теперь жалел об этом.

— Хорошо провела лето, Полумна? — спросила Джинни.

— Да, — потусторонним голосом ответила Полумна, не сводя глаз с Гайдена. — Да, очень даже неплохо. А ты — Гайден Поттер, — добавила она, хитро поглядывая на подростка

— Я и сам об этом догадываюсь, — сказал Гайден. Невилл хихикнул. Полумна перевела на него бледные глаза.

— А кто ты такой, я не знаю.

— Я никто, — быстро сказал Невилл.

— Неправда, — резко вмешалась Джинни. — Невилл Долгопупс — Полумна Лавгуд. Полумна на одном курсе со мной, но в Когтевране.

— Ума палата дороже злата, — сказала Полумна чуть нараспев.

Подняв перевернутый журнал так высоко, что ее лица не стало видно, она замолчала. Гайден и Рон, вскинув брови, переглянулись. Джинни подавила смешок.

* * *

Поезд, громыхая, ехал уже по открытой местности. За это время к компании успели присоединится старосты пятого курса Гриффиндора. День был странноватый, неустановившийся: то вагон был полон солнечного света, то набегали мрачные тучи.

— Угадай, что мне подарили на день рождения, — сказал Невилл.

— Еще одну напоминалку? — спросил Орион, вспомнив про шарик, который прислала Невиллу бабушка в надежде улучшить его никуда не годную память.

— Нет, — сказал Невилл. — Хотя она мне очень бы пригодилась, ту я давным-давно потерял… Нет, вот посмотри…

Он запустил свободную от Тревора руку в сумку и, немного пошарив, вынул маленькое растеньице в горшке, похожее на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями.

— Мимбулус мимблетония, — гордо проговорил он.

Орион стал разглядывать растение. Оно еле заметно пульсировало и выглядело несколько зловеще, напоминая больной внутренний орган.

— Очень-очень большая редкость, — сияя, сказал Невилл. — Не знаю даже, есть ли такое в теплицах Хогвартса. Жду не дождусь, когда можно будет показать профессору Стебель. Двоюродный дедушка Элджи раздобыл это для меня в Ассирии. Попробую вырастить новые экземпляры.

Орион знал, что любимый предмет Невилла — травология. Что до него самого, он не представлял себе, что хорошего можно увидеть в этом чахлом уродце.

— Оно… э… что-нибудь делает? — спросил Орион.

— Массу всего! — гордо ответил Невилл. — У него потрясающий защитный механизм. Подержи-ка Тревора.

Он положил жабу приятелю на колени и достал из сумки перо. Над верхним краем «Придиры» показались выпуклые глаза Полумны Лавгуд, которой захотелось посмотреть, что сделает Невилл. Подняв Мимбулус мимблетония к самым глазам и высунув от усердия кончик языка, Невилл выбрал точку и резко кольнул растение острием пера.

Из каждого волдыря брызнула мощная струя жидкости — густой, вонючей, темно-зеленой. Она заляпала все — потолок, окно, журнал Полумны Лавгуд; Джинни, вовремя успевшая закрыть лицо руками, выглядела так, словно надела шапку из ползущей тины. Гайдену забрызгало очки, а Роуз платье. Что касается Ориона, чьи руки были заняты норовившим выскочить Тревором, он получил хороший заряд в лицо. Запах — тухлый, навозный.

Невилл, которому досталось больше всех, стал трясти головой, чтобы прочистить хотя бы глаза.

— И-извините, — выдохнул он. — Не пробовал раньше… Не знал, что так будет… Но не волнуйтесь, Смердящий сок не ядовит, — нервно добавил он, увидев, что Орион выплюнул содержимое рта на пол.

В этот самый момент дверь купе отодвинулась.

— О… здравствуй, Гайден, — раздался взволнованный голос. — Я… не вовремя?

Свободной рукой Гайден протер очки. Все еще улыбаясь, в двери стояла очень хорошенькая девочка с длинными блестящими черными волосами. Это была Чжоу Чанг — ловец из команды Когтеврана по квиддичу.

— Э… здравствуй, — бесцветным тоном сказал Поттер.

— М-м… — выдавила из себя Чжоу. — Я просто заглянула поздороваться… Всего хорошего…

Изрядно покрасневшая, она захлопнула дверь. Гайден откинулся на спинку сиденья и издал стон. Он предпочел бы, чтобы Чжоу увидела его в центре великолепной компании, хохочущей до упаду от шутки, которую он только что отмочил. Вместо этого она увидела его со Смердящим соком на лице и груди. Орион и Роуз смотря на брата тихо посмеивались

— Ничего страшного, — подбодрила их Джинни. — Глядите, мы сейчас запросто от этого избавимся. — Она достала волшебную палочку. — Экскуро!

Смердящий сок исчез.

— Извините, — тихим голосом повторил Невилл.

К этому времени тележка с едой уже проехала. Орион, Джинни и Невилл как раз покончили с тыквенным печеньем и обменивались карточками из шоколадных лягушек.

— Угадай теперь, кто староста Слизерина, — сказал Орион.

— Малфой, — мгновенно отозвался Гайден, не сомневаясь, что оправдается худшее из его опасений.

— Разумеется, — с горечью подтвердил Ори.

— И эта жуткая корова Пэнси Паркинсон, — язвительно сказала Гермиона. — Какая из нее староста, если она толстая и медлительная, как тролль, которому дали по башке…

— А кто у Пуффендуя? — спросил Гайден.

— Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, —ответил Ри.

— А у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — сказала Гермиона.

— Ты ходил с Падмой Патил на Святочный бал, — произнес чей-то голос.

Все повернулись к Полумне Лавгуд, которая, не мигая, смотрела на Рона поверх своего «Придиры». Он проглотил шоколад, который был у него во рту.

— Да, я знаю, что ходил, — сказал он с легким удивлением.

— Ей не очень понравилось, — поведала ему Полумна. — Она говорит, ты неважно с ней обошелся. Не стал с ней танцевать. Хотя для меня это было бы даже лучше, — добавила она глубокомысленно. — Не люблю танцы.

И она опять спряталась за журналом. Рон несколько секунд с отвисшей челюстью пялился на обложку, потом повернулся к Джинни, надеясь на какое-нибудь объяснение, но та, чтобы не расхохотаться, засунула в рот костяшки пальцев. Рон озадаченно покачал головой, потом посмотрел на часы.

— Малфой, конечно, ни капельки не будет им злоупотреблять, — саркастически откликнулся Рон.

— Ты что, намерен опуститься до его уровня?

— Нет, я просто намерен добраться до его дружков раньше, чем он доберется до моих.

— Ну перестань же, Рон…

— Гойла надоза строчки, это его убьет, он терпеть не может писать, — радостно предложил Гайден. Он понизил голос до хриплого хрюканья Гойла, наморщил лицо, изображая болезненную сосредоточенность, и принялся выводить в воздухе рукой: — Я… не… должен… выглядеть… как… задница… бабуина.

Все засмеялись, и громче всех — Полумна Лавгуд. Она испустила такой громкий, радостный визг, что Букля проснулась и негодующе захлопала крыльями, а Живоглот, шипя, прыгнул на багажную сетку. Полумна хохотала так, что выпустила из рук журнал, и он, скользнув по ее ногам, упал на пол.

— Ой, я не могу!

Из ее выпуклых глаз текли слезы, она билась в судорогах, глядя на Рона. Придя в полное замешательство, он посмотрел на других, смеявшихся теперь из-за выражения его лица и долгого до нелепости хохота Полумны Лавгуд, которая, схватившись за бока, раскачивалась взад и вперед.

— Издеваешься, что ли? — нахмурясь, спросил ее Рон.

— Задница… бабуина… — задыхалась она, все еще держась за бока.

Все смотрели на смеющуюся Полумну, в этот момент дверь купе открылась в третий раз.

Орион повернул голову. Он, конечно, этого ожидал; и все равно увидеть ухмыляющееся лицо Драко Малфоя между физиономиями его дружков Крэбба и Гойла — приятного мало.

— В чем дело? — недружелюбно спросил Гайден, не успел Малфой открыть рот.

— Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — проговорил, растягивая слова, Малфой, чьи прилизанные светлые волосы и острый подбородок были точной копией отцовских. — Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся.

— Может, и так, — защищая брата отозвался Орион, — но ты, в отличие от меня, гадина, поэтому вали отсюда и оставь нас в покое.

Ребята сидевшие в купе засмеялись. Малфой скривил губы.

— А скажи-ка мне, Поттер, каково это — быть на втором месте после Блэка? — спросил он глядя на Гайдена.

— Заткнись, Малфой! — резко сказала ему Гермиона.

— Кажется, я затронул больное место, — язвительно усмехнулся Малфой. — Ты смотри у меня, Поттер! Я как пес, как пес буду вынюхивать, где ты, что сделаешь не так.

— Пошел вон! — крикнула Гермиона, вскакивая.

Хихикнув, Малфой бросил напоследок на Гайдена зловредный взгляд и удалился в сопровождении неуклюже топающих Крэбба и Гойла. Гермиона со стуком захлопнула за ними дверь купе и повернулась к Ориону, который мигом понял, что она, как и он, увидела в словах Малфоя скрытый смысл и очень обеспокоена.

— Кинь-ка нам еще по лягушке, — сказал Рон. Он явно ничего не почувствовал.

* * *

Погода, пока они ехали все дальше на север, оставалась неустойчивой. То по вагонным стеклам вяло брызгал дождь, то показывалось бледное солнце, которое вскоре поглощали тучи. Когда стемнело и в вагоне зажглись лампы, Полумна скатала «Придиру» в трубку, аккуратно положила журнал в сумку и принялась разглядывать соседей по купе.

Орион, сидевший у окна, прижал лоб к стеклу и пытался разглядеть вдалеке очертания Хогвартса, но вечер был безлунный, а стекло с дождевыми потеками — мутное от копоти.

— Пора, наверно, одеться, — сказала наконец Гермиона. Орион увидел, как Рон смотрит на свое отражение в черном стекле.

Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные звуки: ученики брали свои вещи и живность, готовились к выходу.

Мелкими шажками они вышли в коридор и, уже ощущая свежесть вечернего воздуха, медленно двинулись вместе с толпой к двери вагона. Орион почувствовал запах сосен, росших вдоль дорожки, которая вела к озеру. Он сошел на перрон и огляделся, ожидая услышать голос Хагрида:

«Первокурсники, сюда!.. Эй, первокурсники!..»

Но он не прозвучал. Вместо него — совсем другой голос, бодрый, женский:

— Первокурсники, прошу построиться здесь! Первокурсники, ко мне!

Качаясь, приблизился фонарь, и при его свете Гайден увидел выступающий подбородок и строгую прическу профессора Граббли-Дерг — волшебницы, которая в прошлом году некоторое время преподавала вместо Хагрида уход за магическими существами.

— А где Хагрид? — громко спросил он.

— Не знаю, — сказала Джинни. — Давай-ка отойдем, мы загораживаем дверь.

— Да, конечно…

Двигаясь по перрону и через здание вокзала, ребята разошлись. В толкучке Гайден всматривался во тьму — искал Хагрида. Он должен быть здесь, Поттер очень на это рассчитывал. Встреча с Хагридом была одной из главных радостей, которые он предвкушал. Но Хагрида не было.

«Не мог же он уйти из школы, — говорил себе Гайден, идя рядом с Роуз и медленно протискиваясь в толпе сквозь узкую дверь выходя к дороге. — Ну, простудился, мало ли что…»

Он огляделся в поисках Ориона и Гермионы, желая спросить у них, что они думают о новом появлении профессора Граббли-Дерг, но их рядом не было, так что он просто дал потоку вынести себя на обочину темной, мокрой от дождя дороги, которая шла мимо станции Хогсмид.

На ней стояло около сотни безлошадных карет, которые всегда возили в замок учеников начиная со второго курса.

---

Примечания:

Оставляйте свои комментарии

Примечания:

За основу будет взята основная книга, но с некоторыми изменениями.

---

Вестибюль был ярко освещен факелами, и шаги учеников по мощенному каменными плитами полу отдавались в нем эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой зал. Предстоял пир по случаю начала учебного года.

В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвездный черный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживленно переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. И опять Орион заметил, что, когда он идет мимо, некоторые наклоняются друг к другу и перешептываются. Он стиснул зубы и постарался вести себя так, словно ничего не замечает и ему ни до чего нет дела.

— А это кто? — резко спросила Гермиона, показывая на середину преподавательского стола.

Орион посмотрел туда же, куда она. Первым он увидел профессора Дамблдора, сидевшего в центре длинного стола в своем золоченом кресле с высокой спинкой. На нем были темно-фиолетовая мантия с серебристыми звездами и такая же шляпа. Дамблдор склонил голову к сидевшей рядом женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Она выглядела, подумал Орион, как чья-нибудь вечно незамужняя тетушка. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить, из кубка, и Орион, к своему ужасу, узнал это бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза.

— Это же Амбридж! — в ужасе прошептал Гайден

— Кто-кто? — спросила Гермиона.

— Она была на слушанье, подстилка Фаджа! — тихо объяснил Орион

— Кофточка что надо! — ухмыльнулся Рон.

— У Фаджа… — нахмурившись, повторила Гермиона. — И что, в таком случае, она делает здесь?

— Понятия не имею…

Гермиона, сощурив глаза, оглядывала преподавательский стол.

— Нет, — пробормотала она, — нет, конечно…

Ребята не поняли, что она имеет в виду, но спрашивать не стали; его внимание переключилось на профессора Граббли-Дерг, которая только что появилась позади преподавательского стола. Протиснувшись к дальнему его концу, она заняла место, где должен был сидеть Хагрид. Это значило, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором Макгонагалл, которая несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. На тулье Шляпы около сильно потрепанных полей виднелся широкий разрез.

Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор Макгонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила.

Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Одного мальчонку, стоявшего в середине шеренги, била дрожь. Орион на миг вспомнилось, какой ужас испытывал он сам, стоя на их месте в ожидании неведомого испытания, которое должно было определить, на каком факультете он будет учиться.

Вся школа ждала затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная шляпа запела:

В стародавние дни, когда я была новой,

Те, что с целью благой и прекрасной

Школы сей вчетвером заложили основы,

Жить хотели в гармонии ясной.

Мысль была у них общая — школу создать,

Да такую, какой не бывало,

Чтобы юным познанья свои передать,

Чтобы магия не иссякала.

«Вместе будем мы строить, работать, учить!» —

Так решили друзья-чародеи,

По-иному они и не думали жить,

Ссора — гибель для общей идеи.

Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья!

Пуффендуй, Коггевран — вот подруги!

Процветала единая эта семья,

И равны были магов заслуги.

Как любовь несогласьем смениться могла?

Как содружество их захирело?

Расскажу я вам это — ведь я там была.

Вот послушайте, как было дело.

Говорит Слизерин: «Буду тех только брать,

У кого родовитые предки».

Говорит Когтевран: «Буду тех обучать,

Что умом и пытливы и метки».

Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки,

Важно дело, а имя — лишь слово».

Говорит Пуффендуй: «Мне равно все близки,

Всех принять под крыло я готова».

Расхожденья вначале не вызвали ссор,

Потому что у каждого мага

На своем факультете был полный простор.

Гриффиндор, чей девиз был — отвага,

Принимал на учебу одних храбрецов,

Дерзких в битве, работе и слове.

Слизерин брал таких же, как он, хитрецов,

Безупречных к тому же по крови.

Когтевран проницательность, сила ума,

Пуффендуй — это все остальные.

Мирно жили они, свои строя дома,

Точно братья и сестры родные.

Так счастливые несколько лет протекли,

Много было успехов отрадных.

Но потом втихомолку раздоры вползли

В бреши слабостей наших досадных.

Факультеты, что мощной четверкой опор

Школу некогда прочно держали,

Ныне, ярый затеяв о первенстве спор,

Равновесье свое расшатали.

И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба,

Что к былому не будет возврата.

Вот какая шла свара, какая борьба,

Вот как брат ополчился на брата.

И настало то грустное утро, когда

Слизерин отделился чванливо,

И, хотя поутихла лихая вражда,

Стало нам тяжело и тоскливо.

Было четверо — трое осталось. И нет

С той поры уже полного счастья.

Так жила наша школа потом много лет

В половинчатом, хрупком согласье.

Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять,

Чтобы всем новичкам в этой школе

Для учебы и жизни места указать, —

Такова моя грустная доля.

Но сегодня я вот что скажу вам, друзья,

И никто пусть меня не осудит:

Хоть должна разделить я вас, думаю я,

Что от этого пользы не будет.

Каждый год сортировка идет, каждый год…

Угрызеньями совести мучась,

Опасаюсь, что это на нас навлечет

Незавидную, тяжкую участь.

Подает нам история сумрачный знак,

Дух опасности в воздухе чую.

Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг,

Врозь не выиграть битву большую.

Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,

И ничем мы спасенье не купим.

Все сказала я вам. Кто не глух, тот внимал.

А теперь к сортировке приступим.

Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, но на этот раз — Орион не помнил, чтобы такое случалось раньше, — они сопровождались тихим говором и перешептываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и Орион, хлопая вместе со всеми, прекрасно понимал, чем вызваны всеобщие толки.

— Разошлась она что-то в этом году, — сказал Рон, удивленно вскинув брови.

— Не то слово, — согласился Орион.

Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы. Орион не помнил, чтобы она пыталась давать Хогвартсу советы.

— Гайден, будь осторожен, Амбридж не зря тут оказалась, — наклонившись к брату, прошептал Орион, — Возможны подставы с ее стороны.

Поттер кивнул, показав, что понял близнеца.

— Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? — спросила Гермиона с ноткой тревоги в голосе.

— Безусловно, было, — авторитетно ответил Почти Безголовый Ник, наклоняясь к ней и пройдя при этом сквозь Невилла (Невилл вздрогнул — ощущение, прямо скажем, не из приятных). — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует…

Но тут он увидел, что профессор Макгонагалл, которая должна была теперь выкликать первокурсников, смотрит на шепчущихся испепеляющим взором. Почти Безголовый Ник поднес к губам прозрачный палец, благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырех факультетов, профессор Макгонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя:

— Аберкромби, Юан.

Вперед, спотыкаясь, вышел охваченный страхом мальчик, которого Орион приметил чуть раньше. Он надел Шляпу, голова не утонула в ней целиком лишь благодаря большим оттопыренным ушам. Шляпа на мгновение задумалась, потом разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало:

— Гриффиндор!

Орион, как и другие гриффиндорцы, громко зааплодировал, и Юан Аберкромби проковылял к их столу и сел; вид у него был такой, словно он мечтал провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза.

Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор Макгонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор школы профессор Дамблдор.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придет еще время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком.

— Кла-асс, — простонал изголодавшийся Рон и, потянувшись к ближайшему блюду с отбивными котлетами, стал наваливать их себе на тарелку под тоскливым взором Почти Безголового Ника.

— Ты что-то начал говорить перед распределением, — напомнила призраку Гермиона. — Насчет предостережений, которые высказывала Шляпа.

— Да-да, — сказал Ник, который был рад поводу отвернуться от Рона, уплетавшего жареную картошку с почти неприличным аппетитом. — Я несколько раз слышал ее предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри.

— Окуа ляа мое на, шошое ози еда? — спросил Рон.

С таким набитым ртом, подумал Орион, хоть что-то выговорить — уже достижение.

— Прошу прощения? — учтиво переспросил Почти Безголовый Ник.

Гермиона метнула в Рона негодующий взгляд; он сделал громадный глоток и сказал:

— Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда?

— Не знаю, — ответил Почти Безголовый Ник — Впрочем, разумеется, она обитает в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния.

— И она хочет, чтобы все факультеты жили в дружбе? — спросил Гайден, глядя на стол Слизерина, где властвовал Драко Малфой. — Держи карман шире.

— Ты не должен так думать, — упрекнул его Ник. — Мирное сотрудничество — это ключ ко всему. Хотя мы, привидения, тоже разделены на факультеты, мы поддерживаем между собой дружеские связи. Несмотря на борьбу за первенство между Гриффиндором и Слизерином, я ни за что не стал бы искать ссоры с Кровавым Бароном.

— Только потому, что ты жутко его боишься, — сказал Рон.

Почти Безголовый Ник был глубоко оскорблен.

— Я — боюсь? Смею утверждать, что сэр Николас де Мимси-Дельфингтон ни разу в жизни не возбудил подозрения в трусости! Благородная кровь, текущая в моих жилах…

— Кровь? — переспросил Рон. — Разве у тебя есть…

— Фигура речи! — перебил его Почти Безголовый Ник, уязвленный теперь настолько, что голова на почти разрубленной шее опасно задрожала. — Надеюсь, мне, которому недоступны радости еды и питья, все же позволено употреблять те слова, какие я считаю нужным? Впрочем, заверяю вас: я давно уже привык к шуточкам учеников по поводу моей смерти!

— Ник, он же не смеялся над тобой! — воскликнула Гермиона, бросив на Рона уничтожающий взгляд.

К несчастью, рот Рона был опять набит так, что, казалось, вот-вот будет взрыв, и он смог произнести только: «Яэ хоэ иа оиеть», что Ник, судя по всему, не расценил как достаточное извинение. Взмыв в воздух, он поправил шляпу с пером и полетел от них к другому концу стола, где нашел себе место между братьями Криви — Колином и Деннисом.

— Ну, Рон, ты даешь! — гневно прошипела Гермиона.

— В чем дело? — возмутился Рон, проглотив, наконец, то, что у него было во рту. — Мне простой вопрос нельзя задать?

— Ладно, проехали, — раздраженно сказала Гермиона, и оба всю оставшуюся трапезу обиженно промолчали.

Гайдену слишком привычны были перепалки Рона и Гермионы, чтобы пытаться их примирить, в отличие от Ориона. Куда разумнее было потратить время на бифштекс, запеканку с почками и большой кусок любимого пирога с патокой.

— Не обращай на них внимания, Ри — прошептал он брату.

Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. Орион между тем ощущал приятную сонливость. Где-то наверху его ждала кровать с четырьмя столбиками, чудесно мягкая, теплая…

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким моим замечаниям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. (Гайден, Рон и Гермиона обменялись ухмылками.) Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.

Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Орион, Гайден и Роуз обменялись взглядами, выражавшими легкую панику. Дамблдор продолжал:

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь.

Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора Макгонагалл стали тоньше, чем Орион когда-либо у нее видел. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия.

Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Орион опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала:

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц!

Орион оглядел зал, но счастливых лиц что-то не приметил. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним.

— Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями!

Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех.

— Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали.

Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания.

Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор Макгонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Орион явственно увидел, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше:

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством…

Орион почувствовал, что его внимание ослабевает: мозг то включался, то выключался. Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. За столом Когтеврана Чжоу Чанг оживленно болтала с подружками. Полумна Лавгуд, сидевшая недалеко от Чжоу, снова вынула своего «Придиру». За столом Пуффендуя Эрни Макмиллан был одним из немногих, кто по-прежнему смотрел на профессора Амбридж, но взгляд у него был остекленевший, и Орион не сомневался, что он только притворяется, будто слушает: на груди у него блестел новенький значок старосты, и надо было вести себя соответственно.

Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру.

— …потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни.

Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но Орион заметил, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и, прежде чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал.

— Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с легким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить…

— Это точно, что содержательное, — вполголоса заметила Гермиона.

— Только не говори, что тебе понравилось, — тихо сказал Рон, повернув к Гермионе лоснящееся от сытости лицо. — Одна из самых занудных речей, какие я слышал. А ведь я рос с Перси.

— «Содержательное» и «понравилось» — разные вещи, — сказала Гермиона. — Эта речь очень многое объясняет.

— Правда? — удивился Гайден. — А по мне, так вода водой.

— В этой воде растворено кое-что важное, — сумрачно проговорила Гермиона.

— Да что ты, — с недоумением сказал Рон.

— Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или еще: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»?

— Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Рон.

—Министерство вмешивается в дела Хогвартса, — мрачно сказал Орион

Тем временем все вокруг зашумели и засуетились. Дамблдор, пока они разговаривали, объявил торжество оконченным. Ученики начали вставать и двигаться к выходу. Гермиона взволнованно вскочила на ноги.

— Орион, мы же должны показать первокурсникам дорогу!

— Малыши, подойдите сюда, пожалуйста, — вставая, обратился к первокурсникам Орион

Кучка новичков робко двинулась по проходу между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Каждый мешкал, как только мог, чтобы не идти первым. Все они действительно казались очень маленькими; Орион улыбнулся им.

* * *

Общая гостиная Гриффиндора была все такой же приветливой — уютная круглая комната в башне с мягкими вытертыми креслами и шаткими старинными столами. У камина, где весело потрескивал огонь, несколько человек грели руки, прежде чем идти в спальню. На противоположной стороне комнаты Фред и Джордж Уизли прикалывали что-то к доске объявлений. Орион помахал всем и направился прямиком к двери, которая вела к спальням мальчиков. Заводить разговор у него настроения не было. Невилл последовал за ним.

Дин Томас и Симус Финниган, пришедшие в спальню первыми, были заняты оклеиванием стен подле своих кроватей плакатами и фотографиями. Перед тем как вошел Гайден, они разговаривали, но едва увидели его — тут же умолкли. Поттер вначале задался вопросом, не о нем ли они говорили, затем — не стал ли он законченным параноиком.

— Привет, — бросил он и, подойдя к своему чемодану, открыл его.

— Здорово, Гайден, — сказал Дин, надевая пижаму цветов футбольного клуба «Вест Хэм». — Как каникулы, ничего?

— Нормально, — ответил Поттер. Рассказывать о каникулах, значило бы потратить большую часть ночи, а сил на это у него не было. — А у вас?

— У меня более-менее, — ухмыльнулся Дин. — Уж точно лучше, чем у Симуса. Он сейчас как раз мне рассказывал.

— А что случилось, Симус? — спросил Невилл, заботливо ставя свой «Мимбулус мимблетония» на прикроватную тумбочку.

Симус ответил не сразу. Он что-то замешкался, проверяя, ровно ли приклеен плакат с изображением команды по квиддичу «Кенмарские коршуны». Потом, не поворачиваясь лицом к Гайдену, сказал:

— Мать не хотела меня пускать.

— Что? — Поттер, снимавший мантию, замер.

— Мать не хотела меня пускать в Хогвартс.

Симус отвернулся наконец от плаката и стал вынимать из чемодана пижаму, по-прежнему не глядя на Гайдена.

— Но почему? — изумленно спросил Орион. Он знал, что мать Симуса волшебница, и не мог взять в толк, что вдруг сделало ее похожей на Дурслей.

Симус не отвечал, пока не кончил застегивать пижаму.

— Ну, — сказал он с некой взвешенностью в голосе, — похоже, что… из-за Поттера.

— Как так? — быстро спросил Орион.

Сердце у него забилось. Куда опять вляпался за этот месяц его брат. Не из-за дементоров у магглов же?

— Ну, — опять произнес Симус, все еще избегая взгляда Ориона, — она… э… нет, дело не только в Гайдене, еще и в Дамблдоре…

— Она что, верит россказням «Ежедневного пророка»? — спросил Орион. — Думает, что Гайден, а Дамблдор старый дурак?

Симус поднял на него взгляд.

— А что ты его защищаешь?

Блэк хотел было дерзко ответить, но тихий голос Гайдена: — Не надо, Ри, — остановил его.

И ничего не сказав, Поттер бросил на тумбочку волшебную палочку, стянул мантию, рассерженно засунул ее в чемодан и надел пижаму. Ему уже до смерти надоело быть тем, на кого все время таращатся, о ком все время чешут языками. И хоть бы один знал, хоть бы один имел малейшее представление, каково это — быть тем, С кем происходят такие вещи… Миссис Финниган, дура набитая, явно не имеет об этом понятияОн забрался в кровать и хотел уже задернуть полог, как вдруг Симус спросил:

— Слушай-ка… А что, собственно, произошло?

Голос у Симуса был и нервный, и любопытный. Дин, который до этого рылся в чемодане в поисках шлепанца, вдруг странно замер — навострил уши, ясное дело.

— Меня-то зачем об этом спрашивать? — резко ответил Гайден. — Читай себе «Ежедневный пророк», как твоя мать, что тебе мешает? Там найдешь все, что тебе следует знать.

— Не смей так про мою мать! — рассердился Симус.

— Я буду так про всякого, кто называет меня лжецом, — сказал Поттер.

— Повежливей со мной, понял! Не смотря, что ты «мальчик-который-выжил»

— Как хочу, так и буду с тобой говорить, — сказал Гайден. Злоба поднималась в нем очень быстро, и он схватил с тумбочки волшебную палочку. — Не нравится ночевать со мной в одной комнате — поди попроси Макгонагалл тебя перевести. И мамаша меньше будет беспокоиться…

— Оставь мою мать в покое, Поттер!

— Может уже хватит? — устало спросил Орион

— Он про мою мать высказывается! — завопил Симус.

— Я слышал. Но и ты его пойми, и так у него куча проблем

— Ну да. Знаем мы его проблемы. — крикнул Симус срывающимся голосом.

— Вот что, — проговорил Орион, — хватит уже

— Знаешь что? — разгоряченно сказал ему Симус, зло покосившись на Гайдена. — Он прав, я не хочу больше с ним жить в одной комнате, он сумасшедший!

— Так нельзя, Симус, — сказал Орион.

— Нельзя? — заорал Симус, который стал весь бледный. — Значит, ты веришь всему этому бреду, который он несет про Сам-Знаешь-Кого? Про то, что он каждый раз в разговорах упоминает брата, который, на минуточку, сдох десять лет назад!

— Хватит! — сердито воскликнул Орион.

— Ну, тогда ты тоже сумасшедший, раз его защищаешь — с раздражением бросил Симус.

— Да? Но, к несчастью для тебя, дружок, я еще и староста! — сказал Блэк, ткнув пальцем в свой значок. — Так что если не хочешь в наказание сидеть после уроков, думай, что говоришь!

Несколько секунд Симус выглядел так, словно готов был даже ценой наказания произнести то, что вертелось на языке, но потом, презрительно хмыкнув, резко повернулся, кинулся на кровать и дернул полог с такой силой, что сорвал его, и ткань пыльным комком свалилась на пол. Орион, метнув напоследок на Симуса негодующий взгляд, посмотрел на Дина и Невилла.

— У кого еще родители имеют что-нибудь против Гайдена? — угрожающе спросил он.

— Мои родители маглы, — пожал плечами Дин. — Они про смерти в Хогвартсе и знать ничего не знают. Я не такой дурак, чтобы им рассказывать.

— Ты не знаешь мою мать, она у кого угодно, что хочешь, выведает! — резко сказал ему Симус. — И твои ведь не получают «Ежедневный пророк». Им невдомек, что нашего директора выперли из Визенгамота и из Международной конфедерации магов, потому что у него уже не все дома…

— Мои родители говорят, что это все чушь! — крикнул Невилл. — Они говорят, это с «Пророком» неладно, а не с Дамблдором. Отец даже подписку аннулировал. Мы верим Гайдену, — твердо сказал Невилл. Он забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, по-сонному глядя на Симуса. — Родители всегда говорили, что Сами-Знаете-Кто когда-нибудь вернется.

Гайден, слушая Невилла, почувствовал прилив благодарности. Больше никто ничего не сказал. Симус вынул волшебную палочку, поправил с ее помощью полог и скрылся за ним. Дин лег в кровать, повернулся и затих. Невилл, сказавший все, что мог, влюбленно смотрел на свой кактус, освещенный луной.

Рон, готовясь ко сну, принялся складывать одежду. Орион, чья кровать была соседняя, снова положил голову на подушку. От скольких еще ему придется услышать, что его брат сумасшедший или псих? В этот вечер Блэк понял, что будет защищать своего брата несмотря ни на какие преграды. Гайден, Роза, Сириус и Римус — его семья!

Первым уроком была защита. Когда пятикурсники вошли в класс защиты от Темных искусств, после завтрака, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом.

На ней была та же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал черный бархатный бант. Невольно Гайден опять пришла на ум большая муха, по глупости усевшаяся на голову крупной жабе.

В классе все старались вести себя тихо: профессор Амбридж была пока что величиной неизвестной, и никто не знал, насколько строгим ревнителем дисциплины она окажется.

— Здравствуйте! — сказала она, когда ученики расселись по местам.

Несколько человек пробормотали в ответ:

— Здравствуйте.

— Стоп-стоп-стоп, — сказала профессор Амбридж. — Ну, нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, студенты!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — проскандировал класс.

— Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберем, перья вынем.

Услышав это, многие обменялись угрюмыми взглядами. Ни разу еще интересный урок не начинался с приказа убрать волшебные палочки. Гайден засунул свою в сумку и вынул перо, чернила и пергамент. Профессор Амбридж, наоборот, достала из сумки волшебную палочку, которая была необычно короткой, и резко постучала ею по классной доске, где тут же возникли слова:

«Защита от Темных искусств Возвращение к основополагающим принципам»

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно-таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе. — Постоянно менялись учителя, и не все они считали нужным следовать какой-либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ.

Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.

Она опять постучала по доске. Слова, которые на ней были, исчезли, и взамен появилось:

ЦЕЛИ КУРСА

1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.

2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.

3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.

Пару минут в классе раздавался только шорох перьев о пергамент. Когда все списали три поставленные профессором Амбридж цели курса, она спросила:

— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

По классу пробежало глухое утвердительное бормотание.

— Мне кажется, надо попробовать еще разочек, — сказала профессор Амбридж. — Когда я задаю вопрос, ответ я хотела бы слышать в такой форме: «Да, профессор Амбридж» или «Нет, профессор Амбридж». Итак: у всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

— Да, профессор Амбридж, — хором ответили ученики.

— Хорошо, — сказала профессор Амбридж. — Теперь попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться.

Профессор Амбридж отошла от доски и, сев за учительский стол, стала наблюдать за классом своими выпуклыми жабьими глазами. Гайден начал читать «Теорию защитной магии» с пятой страницы.

Это было неимоверно скучно — нисколько не лучше, чем слушать профессора Биннса. Гайден пытался сосредоточиться, но ничего не получалось. Вскоре он обнаружил, что вот уже который раз принимается за одну и ту же фразу, но не может продвинуться дальше первых пяти-шести слов. Так прошло несколько безмолвных минут. Рядом с ним Рон рассеянно крутил в пальцах перо, глядя в одну точку на странице. Гайден перевел взгляд направо — и удивился настолько, что оцепенения как не бывало. Гермиона свой экземпляр «Теории защитной магии даже не открыла. Подняв руку, она сверлила глазами профессора Амбридж.

Гайден не мог припомнить случая, чтобы Гермиона отлынивала от предписанного педагогами чтения, да и вообще, чтобы она воспротивилась соблазну, открыть какую бы то ни было лежащую перед ней книгу. Он сделал вопросительное лицо, но она еле заметно покачала головой, давая ПОНЯТЬ, ЧТО не намерена вступать в разговоры, и продолжала пристально смотреть на профессора Амбридж, которая столь же упорно глядела в другую сторону.

Но спустя еще несколько минут Гайден был уже не единственным, кто уставился на Гермиону. Глава, которую и м велено было читать, оказалась такой нудной, что все больше и больше народу вместо того, чтобы продираться сквозь «Основы для начинающих», принималось наблюдать за молчаливыми стараниями Гермионы привлечь к себе внимание профессора Амбридж.

Когда больше половины класса уже смотрело не в книгу, а на Гермиону, профессор Амбридж решила, что не может больше делать вид, будто ничего не происходит.

— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя? — спросила она Гермиону, как будто только что ее заметила.

— Вопрос, но не по поводу главы, — ответила Гермиона..

— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж, обнажив мелкие острые зубки. — Все прочие неясности мы можем разрешить с вами в конце урока.

— Мне неясны цели вашего курса, — сказала Гермиона. Профессор Амбридж вскинула брови.

— Ваше имя, будьте добры.

— Гермиона Грейнджер.

— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — нарочито ласковым голосом сказала профессор Амбридж.

— Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.

Последовала короткая пауза, во время которой многие ученики, наморщив лбы, перечитывали три цели курса, все еще остававшиеся на доске.

— Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?

— Мы что, не будем применять магию? — громко спросил Рон.

— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер…

— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух.

Профессор Амбридж, чуть расширив улыбку, повернулась к нему спиной. Мигом Гайден и Гермиона тоже вскинули руки. На секунду задержав на Гайден взгляд выпуклых глаз с кожистыми мешками, профессор Амбридж обратилась к Гермионе:

— Да, мисс Грейнджер. Вы хотите еще что-нибудь спросить?

— Хочу, — сказала Гермиона. — Не в том ли весь смысл защиты от Темных искусств, чтобы научиться применять защитные заклинания?

— Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж все тем же фальшиво-ласковым тоном.

— Нет, но…

— Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чем состоит «весь смысл» моих уроков. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…

— Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Гайден. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо…

— Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Амбридж.

Гайден выбросил вверх кулак. И опять профессор Амбридж мгновенно отвернулась от него — но тут поднялось еще несколько рук.

— Ваше имя, будьте добры, — сказала профессор Амбридж Ориону.

— Орион Блэк.

— И так, мистер Блэк?

— Я согласен с Гайденом, — заявил Орион. — Если на нас нападут, без риска не обойдется.

— Я вынуждена повторить, — сказала профессор Амбридж, улыбаясь Дину выводящей из терпения улыбкой. — Вы что ожидаете нападения во время моего урока?

— Нет, но…

Профессор Амбридж перебила его.

— Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в этой школе, — сказала она, растягивая большой рот в улыбке, которой очень трудно было верить, — но вы в этом классе испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Не говоря уже, — она издала недобрый смешок, — о чрезвычайно опасных полукровках.

— Если вы о профессоре Люпине, — возмутился Орион, — то он был самым лучшим…

— Руку, мистер Блэк! Разрешите продолжить. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения Темных сил…

— Ничего подобного, — сказала Гермиона, — мы просто…

— Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер! — Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от нее.

— Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещенные заклятия, но и применял их к вам.

— Он оказался сумасшедшим, разве не так? — горячо возразил Дин. — И даже от него мы массу всего узнали.

— Ваша рука не поднята, мистер! — проверещала профессор Амбридж. — По мнению Министерства, теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счете, и должно быть нацелено школьное обучение… Ваше имя, будьте добры? — спросила она, глядя на Парвати, чья рука только что взлетела вверх.

— Парвати Патил. Разве на экзамене по защите от Темных искусств не будет ничего практического? Мы не должны будем показать, что умеем применять контрзаклятия и тому подобное?

— При хорошем владении теорией не будет никаких препятствий к тому, чтобы вы под наблюдением, в экзаменационных условиях использовали некоторые заклинания, — либеральным тоном сказала профессор Амбридж.

— Без всякой практики, без тренировки? — спросила Парвати с недоумением. — Правильно я вас поняла, что первый раз, когда нам позволят применить заклинания, будет на экзамене?

— Повторяю: при хорошем владении теорией…

— Какая польза от этой теории в реальном мире? — громко подал голос Гайден, вновь поднимая в воздух кулак.

Профессор Амбридж взглянула на него.

— Здесь у нас школа, мистер Поттер, а не реальный мир, — сказала она мягко.

— Значит, нас не будут готовить к тому, что нас ожидает вне школы?

— Ничего страшного вас там не ожидает, мистер Поттер.

— Да неужели? — спросил Гайден. Неудовольствие, которое весь день копилось у него внутри, достигло высшей точки.

— Кто, скажите на милость, будет нападать на вас и на таких же детей, как вы? — спросила профессор Амбридж отвратительным медовым голоском.

— М-м-м, дайте сообразить… — произнес Гайден издевательски-задумчивым тоном. — Может быть… лорд Волан-де-Морт?

У Рона перехватило дыхание. Лаванда Браун вскрикнула. Невилл съехал вбок со своей табуретки. Орион стукнул себя по лицу. Профессор Амбридж, однако, и бровью не повела. Она взглянула на Гайдена с мрачным удовольствием.

— Минус десять очков Гриффиндору, мистер Поттер. — Класс сидел молча и неподвижно. Одни смотрели на Амбридж, другие на Поттера.

— Теперь я хотела бы сказать кое о чем прямо и откровенно, — Профессор Амбридж встала и подалась вперед, распластав по столу короткопалые ладони, — Вам внушали, будто некий темный волшебник возродился из мертвых…

— Он не был мертвым, — сердито возразил Орион, — Но что возродился — это правда!

— Мистер Блэк уже отобрали у вашего факультета десять очков не вредите самому себе, — произнесла профессор Амбридж, не глядя на него. — Повторяю: вам было сказано, что некий Темный волшебник опять гуляет на свободе. Это ложь.

— Нет, это НЕ ЛОЖЬ! — крикнул Гайден. — Орион видел его, он дрался с ним!

— Вы будете наказаны, мистер Поттер! — торжествующе воскликнула профессор Амбридж. — Завтра после уроков, в пять часов, в моем кабинете. Говорю вам всем еще раз: это ложь. Министерство магии ручается, что никакие Темные волшебники вам не угрожают. Если вы все же чем-то обеспокоены, не стесняйтесь, приходите ко мне во внеурочное время. Если кто-то тревожит вас россказнями о возродившихся Темных волшебниках, я хотела бы об этом услышать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А теперь будьте добры, продолжите чтение. Страница пятая, «Основы для начинающих».

Профессор Амбридж села за свой стол. Гайден, наоборот, встал. Все глаза были устремлены на него. У Симуса лицо было наполовину испуганное, наполовину восторженное.

— Гайден, не надо! — предостерегающе прошептала Гермиона, хватая его за рукав, но Гайден выдернул руку.

— Значит, по-вашему, авроры наплели министерству про то что случилось в июне? — спросил Гайден срывающимся голосом.

Общий судорожный вдох. Все перевели напряженные взгляды с Гайдена на профессора Амбридж, которая подняла глаза и уставилась на него уже без следа фальшивой улыбки на лице.

— Ошибки отдела аврората вас не касаются. Это внутренние дела Министерства, — холодно сказала она.

— Онг вернулся, — возразил Гайден. Он чувствовал, что весь дрожит. Он почти никому еще об этом не говорил, и уж точно не говорил тридцати жадно слушающим одноклассникам. —Волан-де-Морт вернулся, и вы об этом знаете.

На лице профессора Амбридж не выразилось ровно ничего. На миг Гайдену показалось, что она сейчас закричит на него. Но она промолвила своим мягчайшим, сладчайшим девчоночьим голоском:

— Подойдите-ка сюда, мой милый мистер Поттер. — Отшвырнув стул ногой, он мимо Рона и Гермионы прошел к учительскому столу. Все затаили дыхание. Орион чувствовал, что Гайден был зол на министерскую подстилку, как близнецы Поттеры прозвали ее меж собой.

Профессор Амбридж вынула из сумки маленький свиток розового пергамента, расправила его на столе, обмакнула перо в чернильницу и принялась писать записку, спиной закрывая ее от Гайден. Все молчали. Спустя примерно минуту она скатала пергамент и волшебной палочкой без шва запечатала свиток, чтобы Гайден не смог его развернуть.

— Отнесите профессору Макгонагалл, — сказала профессор Амбридж, протягивая ему свиток

Гайден взял у нее пергамент и, не сказав ни слова, вышел из класса и хлопнул дверью. На Рона и Гермиону даже не взглянул. Крепко сжимая послание к Макгонагалл, он очень быстро пошел по коридору и, повернув за угол, налетел на полтергейста Пивза — большеротого маленького типчика, который плыл по воздуху на спине и жонглировал несколькими чернильницами.

— Фу-ты ну-ты, это же Поттер-обормоттер! — захихикал Пивз и уронил две чернильницы, которые, разбившись, забрызгали стены кляксами. Гайден едва успел отскочить.

— Да пошел ты отсюда, Пивз!

— У-тю-тю, наш обормоттер оборзел, — сказал Пивз и полетел следом за Гайден по коридору, глядя на него искоса, — Что на этот раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на… — Пивз испустил могучий неприличный звук, — неведомых языках?

— Оставь меня в покое, тебе говорят! — заорал Гайден и метнулся вниз по ближайшей лестнице, но Пивз просто-напросто съехал рядом с ним по перилам на спине.

Зря ты, Гайден, нос задрал,

Все ты врешь, и все ты врал!

Никакой ты не герой,

А обычный псих дурной…

— ЗАТКНИСЬ!

Слева от Гайден распахнулась дверь, и с мрачным и слегка встревоженным видом из своего кабинета выглянула профессор Макгонагалл.

— Почему вы так оглушительно орете, Поттер? — резко спросила она. — И почему вы не на занятиях?

Пивз тем временем радостно хихикнул и был таков.

— Меня направили к вам, — деревянным голосом ответил Гайден.

— Направили? Как это понимать — направили?

Он подал ей записку от профессора Амбридж. Взяв пергамент, профессор Макгонагалл нахмурилась, разрезала свиток прикосновением волшебной палочки и начала читать. Глаза под прямоугольными стеклами очков двигались то вправо, то влево, и чем дальше, тем сильней они щурились.

— Пошли со мной, Поттер.

Он последовал за ней в кабинет. Дверь закрылась за ним сама собой.

— Итак, — грозно обратилась к нему профессор Макгонагалл, — это правда?

— Что правда? — спросил Гайден чуть более агрессивным тоном, чем хотел. — Профессор, — добавил он в попытке смягчить невежливость.

— Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?

— Да, — сказал Гайден.

— Вы обвинили ее во лжи? — Да.

— Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?

— Да.

Профессор Макгонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гайдена. Потом сказала:

— Возьмите-ка печенье, Поттер.

— Что взять?

— Печенье, — раздраженно повторила она, показывая на коробку с шотландским клетчатым рисунком, лежащую на столе поверх многочисленных бумаг. — И сядьте.

Профессор Макгонагалл положила записку на стол и устремила на Гайдена очень серьезный взгляд.

— Поттер, вы должны вести себя осторожнее.

Гайден проглотил кусок имбирного тритона и уставился на нее. Голос, которым она это произнесла, стал для него полной неожиданностью. Он не был ни сухим, ни жестким, ни деловитым; он был тихим, встревоженным и куда более человечным, чем всегда.

— Плохое поведение на уроках Долорес Амбридж может обернуться для вас гораздо большими неприятностями, чем потеря факультетских очков и оставление после уроков.

— Я не понимаю…

— Подумайте хорошенько, Поттер! — отрывисто бросила профессор Макгонагалл, мгновенно вернувшись к своему обычному тону. — Вы знаете, откуда она пришла, и должны понимать, перед кем она отчитывается.

Прозвучал звонок на перемену. Над головой и повсюду вокруг раздался слоновий топот сотен вырвавшихся на свободу учеников.

— Здесь говорится, что вам надо будет оставаться после уроков каждый день на этой неделе, начиная с завтрашнего, — сказала профессор Макгонагалл, снова взглянув на записку от Амбридж.

Каждый день на этой педеле! — в ужасе повторил Гайден, — Но профессор, не могли бы вы…

— Нет, не могла бы, отрезала профессор Макгонагалл.

— Но…

— Она ваш преподаватель и имеет полное право вас наказывать. Завтра в пять вы должны быть в ее кабинете. И запомните: с Долорес Амбридж шутки плохи.

— Но я же просто сказал правду! — возмущенно воскликнул Гайден. — Волан-де-Морт возродился, и вы это знаете. Профессор Дамблдор тоже это знает. Мама с папой знают. Орион знает!

— Ради всего святого, Поттер! — сказала профессор Макгонагалл, сердито поправляя очки (при упоминании о Волан-де-Морте она содрогнулась всем телом). — Разве в том дело, правду вы сказали или нет? Дело в том, что вы должны сидеть тихо и держать себя в руках!

Она встала, раздув ноздри и сжав губы в ниточку. Гайден тоже встал.

— Еще печенье возьмите, — раздраженно сказала она и толкнула к нему коробку.

— Нет, спасибо, — холодно отозвался Гайден.

— Да не валяйте вы дурака! — прикрикнула на него профессор Макгонагалл.

Он взял печенье.

— Спасибо, — нехотя сказал он.

— Вы что, не слушали речь Долорес Амбридж на пиру по случаю начала учебного года?

— Слушал, как же, — ответил Гайден. — Она сказала… прогресс надо искоренить… или… в общем, это значит, что Министерство магии хочет вмешаться в дела Хогвартса.

Профессор Макгонагалл еще секунду-другую на него смотрела, потом хмыкнула, обошла свой стол и открыла перед ним дверь.

— Что ж, я рада, по крайней мере, тому, что вы слушаете своего брата, — сказала она, провожая его из кабинета.

Ужин в Большом зале не доставил Гайдену в тот день удовольствия, весть о его перебранке с Амбридж распространилась исключительно быстро даже по меркам Хогвартса. Пока он сидел за столом между Орионом и Роуз, до него отовсюду долетали шепотки. Забавно было, что шепчущиеся, похоже, считали: если Гайден слышит — тем лучше. Можно подумать, они надеялись, что он снова выйдет из себя и примется кричать, и тогда они получат его историю из первых рук.

— Я вот чего не могу взять в толк, — сказал Гайден нетвердым голосом, положив нож и вилку, которые ему трудно было держать — так дрожали руки. — Почему они все, как один, поверили этой истории два месяца назад, когда услышали ее от Дамблдора?..

— Дело вот в чем, Гайден. Вряд ли они поверили, — мрачно проговорил Орион. — Слушайте, пошли отсюда.

* * *

Пока они шли по пустым коридорам в башню Гриффиндора, по окнам барабанил дождь. Гайден казалось, что первый школьный день длится уже неделю, но прежде чем ложиться спать, надо было еще одолеть гору домашней работы. Над правым глазом угнездилась тупая пульсирующая боль. Когда они свернули к портрету Полной Дамы, Гайден посмотрел в мокрое от дождя окно на темный луг. В хижине Хагрида огонь по-прежнему не горел.

— Мимбулус мимблетония, — сказала Роуз, не дожидаясь вопроса Полной Дамы. Портрет распахнулся, и Поттеры полезли в проем.

Общая гостиная была почти пуста — мало кто успел к этому времени покончить с ужином.

— Как мог Дамблдор это допустить? — вдруг воскликнула Роуз, заставив Гайдена и Ориона вздрогнуть;

— Как он мог позволить этой ужасной тетке нас учить? Да еще в год, когда вам сдавать СОВ!

— Ну, выдающихся учителей защиты от Темных искусств у нас пока еще не было, — сказал Гайден. — Помните, что Хагрид говорил? Никто не хочет идти на эту должность, потому что она проклята.

— Да, но нанять такую, которая запрещает нам применять волшебство? Что Дамблдор делает? Не понимаю.

— И к тому же она будет вербовать доносчиков, — хмуро заметил Орион. — Помните ее слова? Она хочет, чтобы к ней приходили и рассказывали про тех, кто говорит, что Сами-Знаете-Кто возродился. Министерские не верят в очевидное, пока не ткнешь их носом в это …

— Ну, еще бы! Она сама здесь для того, чтобы за нами всеми шпионить. Это же очевидно — иначе, зачем Фадж ее сюда прислал? — резким тоном сказала Роуз, понимая что не договорил брат.

— Может, мы просто… просто займемся домашней работой, это хотя бы скинем… — обессиленно промолвил Гайден

Они взяли сумки, которые лежали в углу, и вернулись к креслам у камина. Гриффиндорцы уже начали возвращаться с ужина. Гайден старался не смотреть на портретный проем, но взгляды на себе все равно чувствовал.

— Давайте сперва со Снейпом разберемся, — предложил подошедший Рон, обмакнув перо в чернила. — «Свойства… лунного камня… и его использование… в зельеварении…» — бормотал он, выводя эти слова вдоль верхней кромки пергамента. — Так. — Он подчеркнул заголовок и с надеждой посмотрел на Гермиону.

— Ну, и какие же свойства у лунного камня и как он используется в зельеварении?

Но Гермиона не слушала его. Она смотрела в дальний угол гостиной, где сидели теперь Фред, Джордж и Ли Джордан, окруженные невинного вида первокурсниками, которые все до единого жевали нечто, взятое, судя по всему, из большого бумажного пакета в руках у Фреда.

— Нет, как хотите, но они зарвались, — сказала она, вставая с негодующим видом. — Пошли, Орион.

— Ребят, может хватит мутить первокурсников — начал Орион

— Хорошего понемножку! — громогласно заявила Гермиона Фреду и Джорджу; они подняли на нее глаза с легким удивлением.

— Да, ты права, — кивнул Джордж. — Доза, кажется, немного великовата.

— Я, кажется, сказала вам утром: вы не имеете права испытывать на учениках эту дрянь!

— Мы же им платим! — возмутился Фред.

— Это не важно. Вы подвергаете их опасности!

— Глупости, — отрезал Фред.

— Уймись, Гермиона, с ними все в полном порядке! — успокаивающе сказал Ли, который, переходя от первокурсника к первокурснику, засовывал им в открытые рты темно-красные конфетки.

— Вот, смотри, они приходят в себя, — сказал Джордж.

Некоторые первокурсники действительно зашевелились. Иные, почувствовав, что лежат на полу или висят на ручке кресла, были настолько этим напуганы, что Гайден понял: Фред и Джордж не предупредили их о действии, которое окажут на них «сладости».

— Как себя чувствуешь, нормально? — участливо спросил Джордж маленькую темноволосую девочку, лежащую у его ног.

— Я… да, кажется, — слабым голосом ответила она.

— Замечательно, — радостно сказал Фред, но миг спустя Гермиона выхватила у него из рук и блокнот, и пакет с Обморочными орешками.

— Ничего замечательного!

— Да ты что, ведь они остались живы! — сердито возразил Фред.

— Не смейте этого делать! Что, если кто-нибудь всерьез заболеет?

— Никто не заболеет, мы всё уже проверили на себе, мы просто хотим убедиться, что они на всех действуют одинаково…

— Если вы не прекратите, я…

— Оставишь нас после уроков? — спросил Фред тоном, в котором слышалось: «Хотел бы я посмотреть, как ты попробуешь».

— Посадишь нас строчки писать? — ухмыльнулся Джордж.

По всей гостиной зазвучал смех. Гермиона словно бы стала чуть выше ростом; глаза ее сузились, в пышных волосах, казалось, затрещало электричество.

— Нет, — заявила она вибрирующим от гнева голосом. — Я просто напишу вашей матери.

— Ты этого не сделаешь, — в ужасе проговорил Джордж, отступив на шаг.

— Еще как сделаю, — мрачно сказала Гермиона. — Если вы сами хотите глотать эти идиотские штучки, глотайте сколько угодно, но давать их первокурсникам я не позволю!

— И я заодно напишу об этом отцу, а он, между прочим, член Попечительского совета. Вы же не хотите проблем с попечителями и законом? — добил их Орион

Фреда и Джорджа как громом поразило. Было совершенно ясно, что угроза Гермионы — удар ниже пояса. Но слова Блэка — это удар в спину. Окинув их напоследок суровым взглядом, Грейнджер швырнула Фреду обратно блокнот и пакет и вернулась к своему креслу у камина.

* * *

Поглядев несколько секунд на свой чистый лист пергамента, Гермиона раздраженно сказала:

— Без толку, не могу сейчас сосредоточиться. Я иду спать.

Гайден покачал головой, чувствуя, что боль в правом виске усиливается. Мысль о длинной письменной работе про войны с великанами отозвалась там нестерпимой пульсацией. Прекрасно зная, что утром пожалеет о невыполненном домашнем задании, он запихнул учебники обратно в сумку.

— Я тоже пойду, лягу.

По пути к двери, ведущей к спальням, он прошел мимо Симуса, но даже не взглянул на него. У Гайдена возникло мимолетное ощущение, что Симус открыл рот, желая заговорить, но он ускорил шаги и без приключений добрался до спиральной каменной лестницы с ее успокаивающим безлюдьем.

* * *

Новое утро оказалось таким же свинцовым и дождливым, как предыдущее. Во время завтрака Хагрид за преподавательским столом опять не появился.

— Зато Снейпа сегодня в расписании нет, — ободряюще заметил Рон.

Гермиона широко зевнула и налила себе кофе. Чем-то она была слегка обрадована, и, когда Рон спросил, чем именно, она ответила:

— Шапок уже нет. Такое впечатление, что эльфы-домовики все же хотят свободы.

— Не знаю, не знаю, — едко сказал Рон. — Они могли и не понять, что это головные уборы. По мне, так это никакие и не шапки — больше похоже на вязаные мочевые пузыри.

Гермиона не разговаривала с ним все утро.

За сдвоенными заклинаниями в тот день шла сдвоенная трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор Макгонагалл первые пятнадцать минут урока говорили о важности СОВ.

— Вы должны помнить, — пропищал малорослый профессор Флитвик, взгромоздясь, как обычно, на стопку книг, чтобы голова оказалась выше поверхности стола, — что эти экзамены могут повлиять на вашу будущность на многие годы! Если вы еще не задумывались всерьез о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придется работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны!

После этого они час с лишним повторяли Манящие чары, без которых, сказал профессор Флитвик, на экзамене никак не обойдется, а под конец урока он задал им такое большое домашнее задание, какого по заклинаниям еще не бывало.

То же самое, если не хуже, — на трансфигурации.

— Невозможно сдать СОВ, — сурово провозгласила профессор Макгонагалл, — без серьезной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации, — надо только потрудиться. (Невилл испустил тихий недоверчивый стон.) Да, и вы, Долгопупс, — сказала профессор Макгонагалл. — Вы работаете очень неплохо, вам не хватает только уверенности в себе. Итак, сегодня мы приступаем к Заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучать только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу по СОВ.

Она сказала сущую правду. Для Гайдена Заклятие исчезновения оказалось чрезвычайно трудным. До конца сдвоенного урока ни ему, ни Рону так и не удалось заставить исчезнуть улитку, хотя Рон оптимистически заявил, что его улитка, кажется, стала чуточку бледнее. А вот Гермиона со своей улиткой успешно справилась уже с третьей попытки, заработав для Гриффиндора десяти очковую премию от профессора Макгонагалл. Орион добился успеха со второго раза, заработав еще двадцать очков. Они единственные не получили домашнего задания; всем остальным было велено отрабатывать чары вечером и готовиться к завтрашним новым попыткам с улиткой.

В легкой панике из-за горы домашней работы, которая перед ними высилась, Гайден и Рон провели большую перемену в библиотеке, где читали об использовании лунного камня в зельеварении. К началу урока ухода за магическими существами у Гайдена уже опять болела голова.

День немного разгулялся, было прохладно и ветрено, и, пока они шли вниз по луговому склону к хижине Хагрида, на лица им время от времени падали отдельные дождевые капли. Профессор Граббли-Дерг, поджидая учеников, стояла шагах в десяти от двери хижины. Перед ней тянулся длинный стол на козлах, на котором были навалены какие-то ветки. Когда Гайден и Рон приблизились к столу, сзади раздался взрыв хохота; обернувшись, они увидели Драко Малфоя, который направлялся туда же в сопровождении своей обычной слизеринской свиты. Он явно сказал сейчас что-то чрезвычайно забавное, поскольку Крэбб, Гойл, Пэнси Паркинсон и прочие, подтягиваясь к месту урока, все никак не могли унять ржание. По тому, как они поглядывали на Гайден, предмет насмешки угадывался без труда.

— Все здесь? — гаркнула профессор Граббли-Дерг, когда явились и слизеринцы, и гриффиндорцы. — Тогда поехали. Кто может сказать, как это называется?

Она показала на лежащую перед ней кучу веток. Рука Гермионы взвилась в воздух. За спиной у нее Малфой, скаля зубы, передразнивал ее манеру подпрыгивать на месте, когда ей не терпится ответить на вопрос. Пэнси Паркинсон взвизгнула от смеха, но этот визг почти сразу же перешел в пронзительный крик: веточки на столе подскочили, встали торчком и оказались крохотными деревянными существами, похожими на пикси, с коричневыми шишковатыми ручками и ножками, с двумя отросточками-пальчиками на конце каждой ручки, со смешными плоскими, покрытыми подобием коры, личиками, на каждом из которых блестели карие, клопиного цвета глазки.

— О-о-о-о-о! — воскликнули Парвати и Лаванда, чем изрядно раздосадовали Гайден. Можно подумать, Хагрид никогда не показывал им ничего впечатляющего. Да, конечно, флоббер-черви были чуточку скучноваты, но про саламандр и гиппогрифов этого не скажешь, а соплохвосты — это уж и вовсе интереснейшие существа.

— А ну-ка, девочки, потише! — скомандовала профессор Граббли-Дерг. Она бросила живым палочкам горсть какой-то коричневой крупы, и они тут же набросились на пищу. — Итак, кто мне скажет, как они называются? Мисс Грейнджер?

— Лукотрусы, — ответила Гермиона. — Это лесные сторожа, живут обычно на деревьях, чья древесина идет на волшебные палочки.

— Пять очков Гриффиндору, — объявила профессор Граббли-Дерг. — Да, это Лукотрусы, и, как правильно сказала мисс Грейнджер, они чаще всего живут на деревьях тех пород, что ценятся изготовителями волшебных палочек Кто-нибудь знает, чем они питаются?

— Мокрицами, — выпалила Гермиона, и Гайден стало понятно, почему то, что он принял за коричневую крупу, движется. — И яйцами фей-светляков, если могут их раздобыть.

— Очень хорошо, еще пять очков. Итак, если вам нужна древесина или листва дерева, на котором обитает лукотрус, следует запастись порцией мокриц, чтобы отвлечь или успокоить его. На вид они безобидны, но, если их разозлить, они пытаются выколоть человеку глаза пальцами, которые, как вы видите, очень остры и опасны для глазных яблок. А теперь подходите ближе, берите мокриц и лукотрусов — одного на троих — и изучайте их поподробнее. До конца урока каждый из вас должен зарисовать лукотруса и пометить на рисунке все части тела.

Ученики толпой двинулись к столу. Гайден нарочно обогнул его, чтобы оказаться рядом с профессором Граббли-Дерг.

— А где Хагрид? — спросил он ее, пока все выбирали лукотрусов.

— Не ваша забота, — жестко сказала профессор Граббли-Дерг. Примерно так же она ответила ему и в прошлом году, когда заменяла Хагрида. Между тем Драко Малфой с широкой ухмылкой на заостренном лице перегнулся через Гайден и схватил самого крупного лукотруса.

— Не исключено, — сказал Малфой вполголоса, так что слышать мог только Гайден, — что эта безмозглая орясина здорово покалечилась.

— Заткнись, а то я тебя покалечу так, что своих не узнаешь, — проговорил Орион, настигнув брата и услышав слова слизеринца.

— Не исключено, что он связался с чем-то слишком бооольшим для него, если ты понимаешь, к чему я клоню.

И, ухмыляясь через плечо, Малфой отошел. Гайден вдруг стало нехорошо. Неужели Малфой что-то знает? Ведь его отец был Пожирателем смерти; что, если у него есть сведения о Хагриде, которые еще не достигли Ордена Феникса? Гайден поспешно двинулся вокруг стола обратно, к Рону и Гермионе, которые сидели на траве на корточках чуть поодаль и пытались привести лукотруса в более или менее неподвижное состояние, чтобы его зарисовать. Гайден вынул пергамент и перо, опустился на корточки рядом с друзьями и шепотом передал им то, что услышал от Малфоя.

— Если бы С Хагридом что-то случилось, Дамблдор был бы в курсе, — не долго думая, сказала Гермиона. — К тому же показывать, что мы обеспокоены, значит играть, Малфою на руку. Он увидит, что мы не знаем точно, как обстоят дела. Не обращай внимания, Гайден. Подержика лучше лукотруса, я лицо хочу зарисовать…

— Да, — донеслось до них от ближайшей группы учеников; манерно-медлительный выговор Малфоя узнавался безошибочно. — Мой отец пару дней назад беседовал с министром, и очень похоже, что Министерство всерьез хочет положить конец непрофессиональным методам обучения в Хогвартсе. Так что даже если это глупое бревно здесь еще появится, его, скорее всего тут же и пошлют куда подальше.

— О-ОХХ!

Гайден так крепко сжал лукотруса, что чуть не сломал, и тот в отместку со всей силы царапнул его острыми пальцами, оставив на руке две длинные глубокие раны. Гайден разжал руку. Крэбб и Гойл, уже расхохотавшиеся при мысли о предстоящем увольнении Хагрида, заржали еще пуще, увидев, как человечек-палочка со всех ног улепетывает к лесу и скрывается среди древесных корней. Когда по лугу прокатился эхом дальний звонок, Гайден скатал свой испачканный кровью рисунок и с перевязанной Гермиониным платком рукой двинулся на травологию; в ушах у него еще стоял издевательский смех Малфоя.

— Если он еще раз посмеет назвать Хагрида бревном… — прорычал Гайден.

— Гайден, не связывайся с Малфоем, не забудь, что он староста, он может тебе устроить трудную жизнь…

— Интересно, что это такое — трудная жизнь? Может, попробовать для разнообразия? — саркастически сказал Гайден.

Рон засмеялся, но Гермиона и Орион нахмурились. Вчетвером они не спеша шли мимо огородов. Небо по-прежнему словно бы еще не решило, будет дождь или нет.

— Мне хочется, чтобы Хагрид поскорее вернулся, только и всего, — тихо сказал Гайден, когда они добрались до теплиц. — И не говорите мне, что эта Граббли-Дерг преподает лучше! — добавил он с угрозой.

— Я и не собиралась, — спокойно заметила Гермиона.

— Потому что ей в жизни не сравняться с Хагридом, — твердо проговорил Орион, прекрасно понимая, к немалой своей досаде, что урок заботы о магических существах, который она сейчас провела, был образцовым.

* * *

Профессор Стебель начала урок, конечно же, с наставлений по поводу важности СОВ. Гайден бы не возражал, если бы учителя уже и перестали им это вдалбливать; стоило ему вспомнить, сколько назадавали на дом, как внутренности словно скручивало жгутом. Это ощущение было особенно сильным в конце урока, когда Стебель задала очередную письменную работу. Утомленные и крепко пахнущие драконьим навозом, который был любимым удобрением профессора Стебель, гриффиндорцы потянулись обратно в замок. Разговаривали мало. Позади был еще один трудный день.

Гайдену очень хотелось есть, и поскольку в пять у него был первый сеанс наказания, назначенного профессором Амбридж, он сразу же, даже не занося сумку в башню Гриффиндора, отправился на ужин. Перед тем неизвестным, что его ожидало, надо было подкрепиться. Но не успел он войти в Большой зал, как раздался громкий сердитый возглас:

— Эй, Поттер!

— Что еще? — устало, пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева.

— Я тебе сейчас объясню, что еще, — сказала она и, двинувшись прямо к нему, жестко ткнула его в грудь пальцем. — Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу?

— Что? — спросил Гайден. — Не по… ах, да, вратарские испытания!

— Вспомнил! — возмущенно крикнула Анджелина. — Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться!

— Ничего я не вздумал! — возразил Гайден, обиженный этой явной несправедливостью. — Меня наказала Амбридж.

— Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, — яростно потребовала Анджелина. — Как будешь ее уговаривать — меня не касается. Но в пятницу изволь быть!

Она резко повернулась и унеслась прочь.

— Знаешь что? — сказал Гайден Ориону, когда они вошли в Большой зал. — Надо бы узнать в «Паддлмир Юнайтед», не погиб ли Оливер Вуд на тренировке. В Анджелину, похоже, вселился его дух.

— Ну, и какие, по-твоему, шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу? — скептически спросил Рон, когда они сели за стол Гриффиндора.

— Меньше чем нулевые, — мрачно ответил Гайден, положив себе бараньи отбивные и взявшись за еду. — Но попытаться-то можно, чем я рискую? Предложу, к примеру, два дополнительных наказания потом отбыть… — Он прожевал и проглотил кусок картошки, потом добавил: — Хорошо бы она сегодня не слишком меня задержала. Нам же надо написать три письменные работы, отрабатывать Заклятие исчезновения для Макгонагалл, найти контрзаклятие для Флитвика, дорисовать лукотруса и начать этот дурацкий дневник сновидений для Трелони!

* * *

Без пяти пять Гайден попрощался с друзьями и пошел на четвертый этаж в кабинет Амбридж. Когда он постучал, она сахарным голоском откликнулась: «Входите». Он осторожно вошел, оглядываясь по сторонам.

Он помнил этот кабинет при каждом из троих его прежних владельцев. Когда его занимал Златопуст Локонс, стены были оклеены его портретами. Придя к Люпину, почти наверняка можно было увидеть какое-нибудь диковинное Темное существо в клетке или аквариуме. При самозванце, выдававшем себя за Грюма, кабинет был набит разнообразными инструментами и приспособлениями для раскрытия тайных козней.

Теперь, однако, кабинет изменился до неузнаваемости. На все поверхности были наброшены ткани — кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гайден ошеломленно пялился на них и пялился, пока профессор Амбридж снова не заговорила.

— Добрый вечер, мистер Поттер.

Гайден вздрогнул и обернулся. Он потому не сразу ее заметил, что ее мантия с ярким цветочным узором уж слишком хорошо гармонировала со скатертью на письменном столе.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — деревянным голосом отозвался Гайден.

— Ну что ж, садитесь, — сказала она, показывая на маленький столик, покрытый кружевной скатертью, у которого она заранее поставила стул с прямой спинкой. На столике, явно дожидаясь Гайден, лежал чистый пергамент.

— Э… — сказал Гайден, не двигаясь. — Профессор Амбридж, прежде чем мы начали, я… я хочу попросить вас об… одолжении.

Ее выпуклые глаза сузились.

— Я вас слушаю.

— Видите ли, я вхожу в команду Гриффиндора по квиддичу. В пятницу в пять часов я должен быть на испытаниях кандидатов во вратари, и я… я подумал, может быть, вы освободите меня на этот вечер от наказания, я тогда… я тогда отбуду его в другой день…

Задолго до того, как он кончил, ему было ясно, что ничего не выйдет.

— Ну, что вы, — сказала Амбридж, улыбаясь так широко, словно только что проглотила на редкость сочную муху. — Нет-нет, что вы, что вы. Мистер Поттер, вы наказаны за распространение скверных и вредных историй в целях саморекламы, и никто не будет ради вашего удобства ничего переносить. Нет, вы явитесь сюда в пять часов и завтра, и послезавтра, и в пятницу, все ваши наказания пройдут как намечено. Будет совсем неплохо, если вам придется пропустить то, от чего вы не хотели бы отказываться. Это сделает урок, который я намерена вам преподать, еще более поучительным.

Гайден почувствовал, как кровь приливает к голове, в ушах застучало молотом. Он в целях саморекламы рассказывает скверные и вредные истории?

Она смотрела на него, слегка склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбалась, как будто в точности знала, о чем он думает, и хотела посмотреть, начнет он снова кричать или нет. Сделав колоссальное усилие, Гайден отвел от нее взгляд, уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него.

— Ну вот, — ласково сказала Амбридж, — мы уже лучше владеем собой, не правда ли? Теперь, мистер Поттер, вы напишете для меня некоторое количество строк Нет, не вашим пером, — добавила она, когда Гайден потянулся к сумке. — Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста.

Она протянула ему черное перо, длинное и тонкое, с необычно острым кончиком.

— Я попросила бы вас написать: «Я не должен лгать», — мягко сказала она.

— Сколько раз? — спросил Гайден, довольно убедительно имитируя вежливость.

— Столько, сколько понадобится, чтобы смысл впечатался, — ласково ответила Амбридж. — Приступайте.

Она отошла к своему столу, села и склонилась над стопкой пергаментов, которые скорее всего были сданными на проверку письменными работами. Гайден приподнял острое черное перо, но понял, что кое-чего не хватает.

— Вы не дали мне чернил, — сказал он.

— О, чернила вам не понадобятся, — заверила его профессор Амбридж с крохотнейшей смешинкой в голосе.

Гайден поднес острие пера к бумаге и вывел: «Я не должен лгать».

Он испустил вздох боли. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне его правой руки, будто проведенные скальпелем; но не успел он отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота.

Гайден оглянулся на Амбридж. Она смотрела на него, растянув в улыбке большой жабий рот.

— Да-да?

— Нет, ничего, — тихо сказал Гайден.

Он снова посмотрел на пергамент, поднес к нему перо второй раз, написал: «Я не должен лгать» — и опять почувствовал жгучую боль в руке. Вновь слова были вырезаны на коже, и вновь надрезы затянулись секунды спустя.

И так пошло дальше. Раз за разом Гайден выводил на пергаменте эти слова, выводил, как ему стало понятно, не чернилами, а собственной кровью. Раз за разом невидимый скальпель вырезал эти слова на его коже, которая потом затягивалась, но только до того момента, как он опять касался пером пергамента.

За окном кабинета Амбридж стало темно. Гайден не спрашивал ее, когда это кончится. Он ни разу даже не поглядел на часы. Он знал, что она смотрит на него, дожидаясь признаков слабости, и не собирался их выказывать, пусть даже придется просидеть тут всю ночь, вспарывая этим пером собственную руку…

— Подойдите сюда, — сказала она наконец. По его ощущению, прошло несколько часов.

Он встал. Правую кисть сильно саднило. Опустив на нее взгляд, он увидел, что надрезы затянулись, но кожа всюду красная, воспаленная.

— Дайте руку, — промолвила профессор Амбридж.

Он протянул ей руку. Она взяла ее в свою. Когда она дотронулась до него толстыми пальцами-обрубками, на которые были надеты уродливые старомодные перстни, он с трудом подавил судорогу.

— Увы, увы, увы, результаты пока скромные, — сказала она, улыбаясь. — Что ж, продолжим завтра вечером, не так ли? Можете идти.

Гайден без единого слова вышел из кабинета. В школе было совершенно безлюдно; наверняка уже перевалило за полночь. Он медленно двинулся по коридору, но, повернув за угол и зная, что отсюда она уже не услышит шагов, бросился бежать.

У него не осталось сил ни на отработку Заклятия исчезновения, ни на дневник сновидений, ни на изображение лукотруса, ни на письменные работы. Утром он не пошел завтракать, чтобы накатать по-быстрому для прорицаний, которые шли первым уроком, пару фальшивых сновидений. Что странно, компанию ему составил взъерошенный Рон.

— Вечером-то что тебе помешало? — спросил Гайден друга, чей взор дико блуждал по стенам гостиной в поисках вдохновения. Рон, который крепко спал, когда Гайден вернулся вчера от Амбридж, пробормотал, что «делал другое», и, низко склонившись над пергаментом, нацарапал несколько слов.

— Ладно, сойдет, — сказал он, захлопывая дневник — Написал, что мне приснилось, будто я покупаю новые ботинки. Вряд ли она отсюда что-нибудь этакое сможет вывести, Вдвоем они быстро зашагали в Северную башню.

— А как у Амбридж? Что она заставила тебя делать?

Поколебавшись долю секунды, Гайден ответил:

— Строчки писать.

— Значит, ничего такого страшного? — спросил Рон.

— Да, ничего, — сказал Гайден.

— Кстати… вспомнил сейчас… отпустит она тебя в пятницу?

— Нет, — сказал Гайден.

Рон издал сочувственный стон.

* * *

День для Гайдена опять выдался скверный. Не отработав Заклятие исчезновения, он в результате оказался одним из худших на трансфигурации. Всю большую перемену ему пришлось потратить на дорисовку лукотруса, а между тем Макгонагалл, Граббли-Дерг и Синистра задали им новые домашние задания, выполнить которые вечером у него не было никаких шансов из-за наказания, наложенного Амбридж В довершение всего Анджелина Джонсон за ужином снова его поймала и, узнав, что он все-таки не сможет в пятницу прийти на вратарские испытания, сказала, что разочарована его отношением к делу и что игрок, который хочет остаться в команде, должен ставить тренировки выше всего остального.

— Я наказан, ясно тебе или нет? — заорал Гайден ей в спину, когда она зашагала прочь. — Ты думаешь, торчать у этой старой жабы мне приятнее, чем играть в квиддич?

— По крайней мере, это строчки, ничего больше, — попыталась утешить его Гермиона, когда он опять опустился на свое место за столом и поглядел на бифштекс и пирог с почками, которых ему уже не хотелось доедать. — Не такое уж страшное наказание.

Гайден открыл рот, потом закрыл его и кивнул. Он не вполне понимал, почему утаивает от Рона и Гермионы, что произошло в кабинете Амбридж Знал только, что не хочет видеть ужас на лицах друзей, что от этого ему стало бы еще хуже, еще труднее. А как отреагируют Ри и Рози. Если Ри, то тут же об этом узнает и Сириус, а там и до отца не далеко, если Роуз то сразу же мама, а там и отец. Старшие Поттеры и так наломали дров за последние десять, нет четырнадцать, лет. А после «смерти» Гарри вообще… его семья покатилась вниз. И вдобавок он смутно чувствовал, что это должно остаться между ним и Амбридж, что идет их личное состязание воль, и он намерен был лишить ее удовольствия узнать, что он жаловался.

— Сколько домашней работы — это просто немыслимо, — несчастным голосом сказал Рон.

— Не понимаю, почему ты вчера вечером ничего не сделал? — спросила его Гермиона. — Где ты был, кстати?

— Я был… ну… прогуляться ходил, — уклончиво ответил Рон.

У Гайдена возникло отчетливое ощущение, что не ему одному есть что скрывать.

* * *

Второй вечер у Амбридж прошел не лучше, чем первый. Кожа на тыльной стороне руки раздражалась теперь быстрее и очень скоро покраснела и воспалилась. Вряд ли, подумал Гайден, она долго будет раз за разом так хорошо заживать. Скоро слова врежутся ему в руку, и Амбридж, видимо, будет удовлетворена. Тем не менее, он не позволил себе даже вздохнуть от боли и за все время (она опять отпустила его только после полуночи) не произнес ни слова, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи».

С домашним заданием, однако, положение уже было отчаянное, и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, он, хоть и устал до предела, не пошел спать, а открыл учебники и принялся за письменную работу о лунном камне, которую задал им Снейп. Кончил к половине третьего ночи. Он знал, что написал не ахти как хорошо, но делать было нечего; по крайне мере он сдаст хоть что-то, иначе не миновать нового наказания, на этот раз от Снейпа. Затем он кое-как нацарапал ответы на вопросы Макгонагалл, накатал что-то насчет правильного обращения с лукотрусами для Граббли-Дерг, с трудом доковылял до кровати, рухнул на нее не раздеваясь и мгновенно заснул.

* * *

Четверг прошел в тумане неимоверной усталости. Рон тоже был очень сонный — Гайден не понимал почему. Третий сеанс наказания отличался от предыдущих только тем, что через два часа слова «Я не должен лгать» уже не растаяли на руке, а остались нацарапанными на ней. Из букв капельками сочилась кровь. Перерыв в скрипе острого пера заставил профессора Амбридж поднять глаза.

— А, — мягко сказала она, выходя из-за стола, чтобы лично обследовать руку. — Хорошо. Это послужит вам напоминанием, не правда ли? На сегодня достаточно.

— Завтра мне приходить? — спросил Гайден, беря сумку левой рукой. Правая очень сильно болела.

— Ну конечно, — ответила профессор Амбридж, улыбаясь все так же широко. — За следующий вечер мы, надеюсь, впечатаем поучение еще чуть глубже.

До сих пор Гайден и представить себе не мог, что на свете найдется преподаватель, которого он будет ненавидеть больше, чем Снейпа. Но, идя в башню Гриффиндора, он должен был признать, что у Снейпа появился достойный конкурент.

«Сволочь, — подумал он, поднимаясь по лестнице на восьмой этаж, — гнусная, сумасшедшая, старая…»

— Рон?

Он дошел тем временем до верха лестницы, повернул направо и едва не натолкнулся на Рона, который стоял за статуей Десмонда Долговязого и стискивал метлу. Увидев Гайдена, он так и подскочил от неожиданности и попытался спрятать свой новый «Чистомет-11» за спиной.

— Что ты здесь делаешь?

— Я… ничего. А ты что здесь делаешь?

Гайден нахмурился.

— Да брось, мне-то ты можешь сказать! Чего ты тут спрятался?

— Я… я от Фреда и Джорджа, если уж тебе так нужно знать, — сказал Рон. — Они только что прошли тут с первокурсниками, наверняка опять что-то на них испытывают. Ведь в общей гостиной они не могут, там сейчас Гермиона.

Говорил он очень быстро и как-то лихорадочно.

— Но метла-то тебе зачем? Куда лететь собрался? — спросил Гайден.

— Я… ну… ну хорошо, скажу, только не смеяться, ладно? — слабо обороняясь, проговорил Рон, который с каждой секундой все краснел и краснел. — Я подумал, может, теперь, когда у меня приличная метла, меня возьмут вратарем в команду Гриффиндора? Ну вот. Давай. Смейся.

— Никакого смеха, — сказал Гайден. Рон моргнул. — Отличная идея! Просто здорово будет, если ты попадешь в команду! Ни разу не видел, как ты играешь вратарем. Хорошо играешь?

— Вроде бы неплохо, — ответил Рон, которому реакция Гайдена явно принесла громадное облегчение. — Когда Чарли, Фред и Джордж тренировались в каникулы, я всегда был у них вратарем.

— Значит, сейчас отрабатывал вратарские приемы?

— И сейчас, и каждый вечер со вторника… правда, сам по себе. Я пытался колдовством заставить квоффлы лететь на меня, но это оказалось трудно, и не уверен, что от этого было бы много пользы. — У Рона был нервный, встревоженный вид. — Фред и Джордж небось лопнут от смеха, когда я приду на испытания. С тех пор как меня назначили старостой, они постоянно меня дразнят.

— Жалко, что меня там не будет, — с горечью сказал Гайден, когда они вместе пошли в гостиную.

— Да, и мне… Гайден, что у тебя с рукой?

Гайден, который только что почесал нос свободной от сумки правой рукой, попытался спрятать ее, но преуспел не больше, чем Рон со своим «Чистометом».

— Да ничего, порезал просто…

Рон схватил Гайдена за запястье и поднял его кисть на уровень глаз, повернув к себе тыльной стороной. Довольно долго он молча пялился на слова, вырезанные на коже. Наконец отпустил руку. Ему явно стало нехорошо.

— Ты, кажется, сказал, что она просто велела тебе писать строчки.

Гайден заколебался было — но Рон-то ведь был с ним откровенен, и он рассказал Рону всю правду о часах, которые провел в кабинете Амбридж.

— Вот старая стерва! — возмущенно прошептал Рон, когда они остановились у Полной Дамы, которая мирно дремала, уронив голову на грудь. — Да она просто сумасшедшая! Иди к Макгонагалл, скажи ей!

— Нет, — быстро ответил Гайден. — Этим я только обрадую Амбридж, Значило бы, что она меня достала. Не хочу.

— Достала? Но нельзя же ей это спускать!

— К тому же я не знаю, имеет ли Макгонагалл над ней власть, — сказал Гайден.

— Тогда иди к Дамблдору!

— Нет, — отрезал Гайден.

— Почему?

— У него и без меня много забот, — сказал Гайден.

— И все-таки я считаю… — начал Рон, но его перебила Полная Дама, которая уже некоторое время смотрела на них сонным взором и теперь не выдержала:

— Вы намерены говорить пароль? Мне что, всю ночь не спать и дожидаться, пока вы кончите беседу?

* * *

В пятницу — такая же хмарь и сырость, как всю неделю. Хотя Гайден, входя в Большой зал, невольно бросил взгляд на преподавательский стол, по-настоящему он уже не надеялся увидеть Хагрида, и сознание его мигом переключилось на более насущные проблемы — такие, как гора домашних заданий и перспектива новых мучений в кабинете Амбридж.

Две мысли поддерживали Гайден в тот день. Одна — что завтра уже выходные, другая — что хотя последний вечер у Амбридж наверняка будет очень тяжелым, в окно ее кабинета хоть издали, но видно поле для квиддича и, если повезет, он сможет посмотреть, как Рон справляется с испытаниями. Лучики света, прямо скажем, довольно слабые, но Гайден был рад всему, что хоть сколько-нибудь могло рассеять окружающий мрак; ни разу еще учебный год в Хогвартсе не начинался у него с такой скверной недели.

В пять вечера Гайден в последний раз, как он от всей души надеялся, постучал в дверь кабинета Амбридж и услышал, что может войти. На покрытом кружевной скатертью столике его ждал чистый пергамент, рядом лежало черное заостренное перо.

— Вы знаете, что вам делать, мистер Поттер, — сладко улыбнулась ему Амбридж

Гайден взял перо и бросил взгляд в окно. Если бы переместить стул вправо всего на какой-нибудь дюйм… Притворившись, что подвигается ближе к столу, он смог это сделать. Теперь ему видно было, как вдалеке летает над полем для квиддича команда Гриффиндора, видны были и полдюжины темных фигур, стоявших около трех высоких шестов с кольцами. Это наверняка были кандидаты во вратари, ожидающие очереди показать, на что они способны. Понять, кто из них Рон, на таком расстоянии было невозможно.

«Я не должен лгать», — написал Гайден. Надрезы на тыльной стороне правой кисти открылись и снова начали кровоточить.

«Я не должен лгать». Надрезы углубились, руке стало горячо и больно.

«Я не должен лгать». По запястью потекла кровь.

Он еще раз улучил момент и посмотрел в окно. Кто бы ни защищал сейчас кольца, он делал это из рук вон плохо. За те считанные секунды, что Гайден осмелился глядеть, Кэти Белл забросила мяч дважды. Всей душой надеясь, что в роли вратаря выступает не Рон, он перевел взгляд на закапанный кровью пергамент.

«Я не должен лгать».

«Я не должен лгать».

Он поднимал глаза всякий раз, когда ситуация казалась благоприятной, — когда, например, он слышал скрип пера Амбридж или шорох выдвигаемого ящика стола. Третий из испытуемых выглядел сносно, четвертый ужасно, пятый уклонился от бладжера очень хорошо, но тут же пропустил легкий мяч. Сумерки за окном быстро сгущались, и Гайден не знал, сможет ли разглядеть шестого и седьмого.

«Я не должен лгать».

«Я не должен лгать».

Уже весь пергамент был алый от крови из руки, которая очень сильно болела, Когда Гайден опять поднял голову, уже совсем стемнело и на поле для квиддича ничего не было видно.

— Давайте-ка мы с вами взглянем, усвоили ли вы урок, — прозвучал через полчаса мягкий голос Амбридж.

Она подошла к нему и протянула короткопалую, с перстнями, ладонь. Он подал ей руку, и она стала рассматривать слова, врезавшиеся в кожу. И тут его полоснула новая боль, уже не в руке, а в шраме на лбу. Одновременно возникло очень странное ощущение где-то под ложечкой.

Он выдернул руку и вскочил, глядя на Амбридж во все глаза. Она смотрела на него, растягивая в улыбке широкий и дряблый рот.

— Больно, не так ли? — мягко сказала она.

Он не ответил. Сердце стучало очень сильно и быстро. Что она имеет в виду — израненную руку или то, что он почувствовал сейчас во лбу?

— Что ж, я полагаю, вы получили необходимое внушение, мистер Поттер. Можете идти.

Он схватил сумку и, как мог, быстро вышел из кабинета.

«Спокойно, — говорил он себе, взбегая по лестнице. — Спокойно, это вовсе не обязательно значит то, что ты думаешь…»

— Мимбулус мимблетония! — выдохнул он перед портретом Полной Дамы, и тот в очередной раз распахнулся перед ним.

В гостиной его встретил радостный вопль. Рон, сияя и обливаясь сливочным пивом, бросился к нему бегом с кубком в руке.

— Гайден, я сумел, я в команде, я вратарь!

— Что? Ухты, классно! — сказал Гайден, пытаясь изобразить улыбку, сердце между тем по-прежнему колотилось, рука кровоточила, и в ней мучительно пульсировало.

— Вот, хлебни сливочного пива. — Рон сунул ему бутылку. — Я все никак поверить не могу… А куда Гермиона делась?

— Здесь она, здесь, — успокоил его Фред, тоже попивавший сливочное пиво, и показал на кресло у камина. Сидевшая в нем Гермиона задремала, кубок у нее в руке опасно наклонился.

— Когда узнала, сказала, что рада, — сообщил Рон уже не таким торжествующим тоном.

— Пусть поспит, — торопливо сказал Джордж, и чуть погодя Гайден заметил у нескольких собравшихся вокруг первокурсников явные следы недавнего кровотечения из носа.

— Рон, иди сюда! Посмотрим, годится ли тебе старая игровая мантия Оливера, — позвала его Кэти Белл. — Можно будет убрать его фамилию и поставить твою…

Когда Рон отошел, к Гайдену решительными шагами приблизилась Анджелина.

— Прости, Поттер, я немного погорячилась, — коротко сказала она. — Нервное это дело — руководить командой. Я начинаю думать, что не всегда была справедлива к Вуду.

Слегка нахмурившись, она смотрела на Рона поверх края поднятого кубка.

— Я знаю, что он твой лучший друг, но должна сказать, что я от него не в восторге, — сообщила она без обиняков. — Хотя, надеюсь, потренируется — и дело пойдет. Ведь у него в семье были хорошие игроки. Если честно, я взяла его только потому, что рассчитываю на большее, чем он показал сегодня. И Викки Фробишер, и Джеффри Хупер летали лучше, но Хупер самый настоящий нытик, он вечно на что-то жалуется, а Викки состоит во всех обществах, какие есть. Она мне прямо сказала, что если тренировка совпадет с собранием Клуба ворожбы, то она выберет клуб. Как бы то ни было, первая тренировка у нас завтра в два, так что изволь на этот раз быть. И очень тебя прошу, помогай Рону как только можешь, хорошо?

Гайден кивнул, и Анджелина вернулась к Алисии Спиннет. Гайден сел рядом с Гермионой. Когда он положил на пол сумку, она вздрогнула и проснулась.

— А, это ты, Гайден… Здорово, что Рона взяли, правда? — сказала она вяло. — А я что-то очень… очень устала, — зевнула она.

Оглядев гостинную, Гайден увидел, что шерстяные шапки рассованы по всем мыслимым местам, где неосмотрительные эльфы могли случайно их взять.

— Замечательно, — без энтузиазма сказал он, чувствуя, что лопнет, если не сообщит кому-нибудь немедленно. — Слушай, Гермиона, я был сейчас в кабинете у Амбридж, и когда она дотронулась до моей руки…

Гермиона слушала очень внимательно. Когда Гайден кончил, она медленно проговорила:

— Ты боишься, что Сам-Знаешь-Кто контролирует ее, как Квиррелла?

— Согласись, — сказал Гайден тихо, — что такое возможно.

— Да, возможно, — отозвалась Гермиона, хоть и не слишком уверенным тоном. — Но я не думаю, что он владеет Амбридж, как владел Квирреллом, ведь он вполне живой сейчас, у него есть собственное тело, и ему не нужно вселяться в кого-то другого. Я скорей могу допустить, что он держит ее под заклятием Империус…

Некоторое время Гайден смотрел, как Фред, Джордж и Ли Джордан жонглируют пустыми бутылками из-под сливочного пива. Потом Гермиона сказала:

— Но ведь голова у Ориона не болела. Кстати почему когда дело касается того которого, Орион всегда об этом узнает, хотя «мальчик который выжил» это ты? — спросила сама себя Гермиона. Поттер было заволновался что девочка догадается что Ори на самом деле Гарри, но потом Грейнджер закончила, — Может быть, это и не связано с Амбридж, может быть, это просто случайное совпадение.

— Она сволочь, — отрезал Гайден. — Гнусная сволочь.

— Да, она ужасная, но… Гайден, ты должен сказать Дамблдору.

Уже второй раз за два дня ему советовали пойти к Дамблдору, но его ответ Гермионе был таким же, как Рону.

— Не буду докучать ему такими вещами. Ты сама сейчас сказала, что это не очень важно. Летом меня часто беспокоил шрам, сегодня чуть сильней, только и всего…

— Гайден, я уверена, Дамблдору надо, чтобы ему докучали такими вещами…

— Да, — вырвалось у Гайдена прежде, чем он мог бы остановить себя, — это одно во мне его интересует. Мой шрам.

— Зря ты так говоришь, это неправда!

— Напишу-ка я об этом отцу, посмотрим, что он ответит…

— Гайден, в письмах про такое нельзя! — встревоженно воскликнула Гермиона. — Неужели ты забыл? Грюм велел нам быть насчет этого очень аккуратными! Никто теперь не может гарантировать, что сов не перехватывают!

— Ладно, значит, не буду ему писать! — раздраженно пообещал Гайден и встал. — Пойду лягу спать. Поздравь Рона от моего имени, хорошо?

— Ну, уж нет, — сказала Гермиона с облегчением. — Ты идешь спать, значит, и я тоже могу, и совесть моя будет перед ним чиста. Я совершенно вымотана, а завтра мне делать новые шапки. Слушай, может, и ты подключишься? Это очень увлекательно, у меня получается все лучше и лучше, я могу вывязывать узоры, помпончики и все, что угодно.

Гайден посмотрел на ее светящееся от радости лицо и постарался сделать вид, что предложение его в какой-то мере соблазняет.

— Э… нет, я, наверно, не смогу, — сказал он. — Завтра уж точно не получится. Столько уроков…

И он устало потащился к лестнице, ведущей к спальням мальчиков. Гермиона поглядела ему вслед с легким разочарованием.

Вечером Гайден, Орион и Роуз сидели у камина в гостиной Гриффиндора. За ними мирно похрапывая в кресле, расположился Рон.

— Ой, посмотри! — воскликнула Гермиона

Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на Рона.

— Не Гермес ли это? — изумилась Гермиона.

— Ух ты, он! — тихо сказал Рон и вскочил, бросив перо. — С чего это Перси мне пишет?

Он открыл окно, Гермес влетел в гостиную, опустился на сочинение Рона и протянул лапу с привязанным письмом. Рон прочел надпись на свитке: «Рональду Уизли, Гриффиндор, Хогвартс» — и сел в кресло.

— Почерк Перси. — Он поднял глаза на Гермиону. — Ну, что?

— Открывай! — нетерпеливо сказала Гермиона.

Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Тут же подошли младшие Поттеры и Блэк

Дорогой Рон!

Я только что услышал (не от кого иного, как от самого министра магии, который узнал это от твоей новой преподавательницы, профессора Амбридж), что мог стать старостой Хогвартса, но упустил такую возможность

Но, Рон, почему ты уступил это место Блэку? Тебя бы ждало светлое будущее, а ты.… Ну, в прочем увидим, как Блэк справится с ответственностью. В конце концов, он из темной семьи, а это не правильно давать власть представителям темных семей.

Из того, что говорил мне министр, Блэки общаются с Поттерами а конкретно с Гайденом Поттером. Должен сказать тебе, Рон: ничто не угрожает тебе потерей будущего больше, чем продолжающееся братание с этим учеником. Не сомневаюсь, мои слова тебя удивят, и ты, безусловно, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Дамблдора, — но должен сказать тебе, что Дамблдор, вероятно, недолго будет оставаться во главе Хогвартса, и влиятельные люди совсем иначе — и, наверное, правильнее — оценивают поведение Поттера. Распространяться не буду, но если ты просмотришь завтрашний «Ежедневный пророк», то получишь хорошее представление о том, куда дует ветер... и, быть может, наткнешься на имя твоего покорного слуги!

Серьезно, Рон, нельзя, чтобы считали, будто вы с Поттером одного поля ягода. Это может очень повредить тебе в будущем — я имею в виду и карьеру после школы. Как тебе должно быть известно, этим летом у Поттера было дисциплинарное слушание перед Визенгамотом в полном составе, и прошло оно для него не лучшим образом. Его оправдали чисто формально, если хочешь знать мое мнение, и многие, с кем я говорил, по-прежнему убеждены в его виновности. Хотя в его защиту и вступился Блэк.

Возможно, ты боишься порвать отношения с Поттером — я знаю, что он бывает, неуравновешен и даже буен, но, если ты обеспокоен этим или заметил еще что-то тревожащее в его поведении, настоятельно рекомендую тебе обратиться к Долорес Амбридж. Эта замечательная женщина, я знаю, будет только рада помочь тебе советом. Поттеры уже не та семья что была раньше

Перехожу ко второй части. Как я уже заметил выше, режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придет конец. Ты должен быть предан не ему, а школе и Министерству. Я с огорчением услышал, что в своих попытках произвести в Хогвартсе необходимые изменения, которых горячо желает Министерство, профессор Амбридж встречает очень мало поддержки со стороны персонала (впрочем, с будущей недели ей станет легче — смотри опять-таки завтрашний номер «Ежедневного пророка»!). Скажу еще: ученик, выказавший готовность помочь профессору Амбридж сегодня, года через два получит очень хорошие шансы стать старостой школы!

Жалею, что редко виделся с тобой этим летом. Мне больно критиковать родителей, но боюсь, что не смогу жить под их кровом, пока они связаны с опасной публикой из окружения Дамблдора. (Если надумаешь писать матери, можешь сообщить ей, что некий Стерджис Подмор, близкий друг Дамблдора, недавно заключен в Азкабан за незаконное проникновение в Министерство. Может быть, это откроет ей глаза на подлинную сущность мелких преступников, с которыми они теперь якшаются.) Считаю большой удачей для себя, что избежал позорного общения с такими людьми — министр проявил ко мне величайшую снисходительность, — и надеюсь, Рон, что семейные узы не помешают и тебе понять всю ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем они сами осознают, насколько они заблуждались, и, если настанет такой день, с готовностью приму их извинения.

Пожалуйста, обдумай хорошенько все, что я здесь написал, в особенности о Гайдене Поттере.

Твой брат

Перси.

— Что этот рыжий индюк себе позволяет — возмутилась Роза.

— Роуз! — воскликнули Гайден и Орион

— Да ладно, Ри. Она же нашу семью поливает грязью.

— А причем тут Ори? — спросила Гермиона.

— Э.… Ну Сириус же крестный Гайдена, а Орион его сын, получается, что мы семья, — попыталась выкрутиться Роуз, но Гермиона ей не поверила и задумавшись произнесла: — Ладно.

* * *

МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА НА НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ

ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА

«Вчера вечером Министерство магии приняло неожиданную меру, издав декрет, предоставляющий ему беспрецедентный контроль над Школой чародейства и волшебства «Хогвартс».

"Последнее время министр с растущим беспокой­ством следил за деятельностью Хогвартса, — сообщил нам младший помощник министра Перси Уизли. — Нынешнее решение принято в связи с озабоченностью родителей, считающих, что школа движется в нежелательном направлении".

За последнее время это не первый случай, когда министр Корнелиус Фадж использует новые законы для совершенствования образовательного процесса в Школе волшебства. Не далее как 30 августа был принят Декрет об образовании № 22, согласно которому в случае, если нынешний директор не в состоянии подыскать кандидата на преподавательскую должность, Министерство само подберет подходящего человека.

"Именно так и получила назначение в Хогвартс профессор Амбридж, — заявил вчера вечером Уизли. — Дамблдор никого не нашел, и в результате министр назначил Амбридж. Выбор чрезвычайно удачный. Коренным образом изменилось обучение защите от Темных искусств, а кроме того, министр обеспечен теперь текущей информацией о том, что на самом деле происходит в Хогвартсе.

Этой последней функции Министерство придало официальный характер своим Декретом об образовании № 23, учреждающим должность генерального инспектора Хогвартса.

"Это очередной решительный шаг министра в его стремлении остановить то, что многие считают упадком Хогвартса, — заявил Уизли. — Инспектор уполномочен инспектировать работу коллег-преподавателей, с тем, чтобы поддерживался высокий уровень учебного процесса. Этот пост был предложен профессору Амбридж в дополнение к ее преподавательским обязанностям, и мы рады, что она согласилась".

Родители учеников Хогвартса восприняли этот шаг с энтузиазмом.

"Узнав, что деятельность Дамблдора поставлена под объективный контроль, я испытал большое облегчение, — заявил вчера вечером в своем уилтширском особняке мистер Люциус Малфой. — В последние годы многие из нас, кому небезразличны судьбы наших детей, были обеспокоены отдельными эксцентрическими решениями Дамблдора, и мы рады услышать, что Министерство намерено отслеживать ситуацию в школе".

К числу этих эксцентрических решений, безусловно, относятся спорные кадровые назначения, о которых уже писала газета; так, были зачислены в штат оборотень Римус Люпин, полувеликан Рубеус Хагрид и страдающий паранойей, бывший мракоборец «Грозный Глаз» Грюм.

Широко ходят слухи, что Альбус Дамблдор, в прошлом Верховный чародей Визенгамота и президент Международной конфедерации магов, уже не в состоянии выполнять обязанности руководителя престижной школы

«Хогвартс».

"Считаю, что назначение генерального инспектора — первый шаг к тому чтобы Хогвартс получил директора, которому мы можем полностью доверять, — заявил вчера вечером осведомленный сотрудник Министерства".

В знак протеста против учреждения должности инспектора старейшины Визенгамота Гризельда Марчбэнкс и Тиберий Огден подали в отставку.

"Хогвартс школа, а не филиал учреждения Корнелиуса Фаджа, — сказала мадам Марчбэнкс. — Это очередная возмутительная попытка дискредитировать Альбуса Дамблдора".

(Подробно о предполагаемых связях мадам Марчбэнкс с подрывными организациями гоблинов — на стр. 17)».

— Генеральный инспектор? — удивленно спросил Гайден

— Теперь понятно, как нам досталась Амбридж. Фадж провел этот декрет и навязал ее! И еще дал ей право инспектировать других преподавателей! —Орион был вне себя от злости. — Ну нечего, вот узнает об этом мой отец

А Рон между тем ухмылялся.

— Ты что? — хором спросили его двое.

— Орион ты случаем не потерянный брат Малфоя, а то начал говорить как он — хрюкнув, сказал Рон. Ребята от этой шутки весело рассмеялись.

* * *

— Добрый день, профессор Трелони, — с широкой улыбкой сказала Амбридж. — Полагаю, вы получили мою записку с датой и временем инспекции?

Трелони кивнула с недовольным видом, повернулась спиной к гостье и продолжала разносить учебники. По-прежнему улыбаясь, Амбридж взялась за спинку ближайшего кресла, подтащила его вперед и поставила прямо позади кресла Трелони. Уселась, вынула большой блокнот из цветастой сумки и подняла голову, ожидая начала.

Профессор Трелони стянула на груди шаль слегка дрожащими руками и сквозь толстые увеличивающие очки оглядела класс.

— Сегодня мы продолжим изучение вещих снов, — сказала она, стараясь говорить, как всегда, таинственно, хотя голос у нее немного дрожал. — Разбейтесь, пожалуйста, на пары и с помощью «Оракула» попробуйте истолковать последнее ночное видение партнера.

Она хотела было сесть в свое кресло, но, увидев позади него Амбридж, Свернула влево, к Парвати и Лаванде, которые уже обсуждали последний сон Парвати.

Амбридж записала еще что-то в блокноте, а Трелони выглядела совсем расстроенной.

— Так, — сказала Амбридж. — Как долго занимаете вы эту должность?

Профессор Трелони нахмурилась, скрестила руки на груди, свела плечи, словно хотела как можно лучше закрыться от позорного допроса. Она помолчала, но, видимо решив, что вопрос не слишком унизителен и можно на него ответить, с большим недовольством сказала:

— Почти шестнадцать лет.

— Изрядный срок, — сказала профессор Амбридж и сделала пометку в блокноте. — И на работу вас взял профессор Дамблдор?

— Да, — последовал лаконичный ответ. Профессор Амбридж записала.

— И вы праправнучка знаменитой ясновидящей Кассандры Трелони?

— Да, — подтвердила Трелони, слегка выпрямившись. Очередная пометка в блокноте.

— Но, по-моему, — поправьте меня, если ошибаюсь, — после Кассандры вы в семье первая, кто наделен ясновидением?

— Это... м-м... часто передается лишь через три поколения.

Жабья улыбка на лице Амбридж сделалась еще шире.

— Разумеется, — произнесла она сладким тоном и сделала еще пометку. — Так, может быть, вы и мне что-нибудь предскажете? — И по-прежнему с улыбкой испытующе уставилась на Трелони.

Та оцепенела, словно не веря своим ушам.

— Не понимаю вас. — Она судорожно стянула шаль на тощей шее.

— Я прошу вас сделать мне предсказание, — раздельно проговорила Амбридж.

Теперь не только Рон и Гайден украдкой поглядывали на них из-за книг. Почти весь класс замер, глядя на Трелони, которая выпрямилась во весь рост, так что зазвенели бусы и браслеты.

— Внутреннее Око не зрит по приказу, — оскорбленно сообщила она.

— Понятно, — проворковала профессор Амбридж и записала что-то в блокноте.

— Я... но... но... подождите! — Профессор Трелони пыталась говорить, как всегда, потусторонним голосом, но эффект таинственности был несколько подпорчен тем, что голос дрожал от гнева. — Кажется, я что-то вижу... что-то, вас касающееся... да, я чувствую что-то... что-то темное... большую угрозу...

Профессор Трелони наставила дрожащий палец на профессора Амбридж, а та, подняв брови, продолжала любезно улыбаться.

— Боюсь... боюсь, вам грозит большая опасность! — драматически возвестила профессор Трелони.

Пауза. Профессор Амбридж, по-прежнему подняв брови, смотрела на профессора Трелони.

— Ну что ж, — мягко произнесла она после очередной заметки в блокноте. — Если это все, что вы можете сообщить... — и ушла.

* * *

На следующий урок близнецы сели вместе. В углу с блокнотом сидела Амбридж, и при виде нее всякое воспоминание о завтраке выветрилось.

— Отлично, — шепнул Рон, примостившись за братьями. — Тут уж Амбридж свое получит.

Профессор Макгонагалл вошла в класс твердым шагом и так, как будто не заметила присутствия Амбридж

— Успокоимся, — сказала она, и все сразу утихли. — Мистер Финниган, будьте добры подойти и сдать домашнюю работу. Мисс Браун, пожалуйста, возьмите этот ящик с мышами... без глупостей, милая, они вас не съедят... и раздайте по одной каждому...

— Кхе, кхе...

Тем же дурацким покашливанием профессор Амбридж прервала в первый вечер Дамблдора. Профессор Макгонагалл предпочла ее не услышать.

— Итак, прошу внимания. Дин Томас, если вы еще раз поступите так с мышью, я оставлю вас после уроков... Большинство из вас добилось исчезновения улиток, и даже те, у кого сохранились заметные остатки раковины, уловили принцип превращения. Сегодня мы будем...

— Кхе, кхе...

— Да? — Профессор Макгонагалл обернулась; брови ее сошлись в прямую жесткую черту.

— Я хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего...

— Очевидно, получила — в противном случае спросила бы вас, что вы делаете на моем уроке, — сказала профессор Макгонагалл и решительно повернулась спиной к профессору Амбридж. Ученики обменялись злорадными взглядами. — Повторяю: сегодня мы будем упражняться в гораздо более трудном исчезновении — мыши. Заклятие исчезновения...

— Кхе, кхе...

— Интересно, — Макгонагалл с холодной яростью повернулась к профессору Амбридж, — как вы собираетесь ознакомиться с моим методом преподавания, если намерены ежеминутно меня прерывать? Видите ли, я обычно не позволяю разговаривать в классе, когда говорю сама.

У профессора Амбридж сделался такой вид, как будто ей залепили пощечину. Она промолчала, но раскрыла блокнот и принялась с остервенением писать.

Даже не взглянув в ее сторону, Макгонагалл снова обратилась к классу:

— Как я уже сказала, Заклятие исчезновения тем сложнее, чем сложнее строение животного, которое мы хотим подвергнуть исчезновению. Улитка, беспозвоночное, не представляет трудной задачи. Мышь — млекопитающее, и работать с ней гораздо труднее. Поэтому магическое действие такого рода нельзя осуществить, мечтая об ужине. Итак, заклинание мы знаем, а теперь посмотрим, что у нас получится...

Профессор Амбридж не ходила за профессором Макгонагалл по классу, как за профессором Трелони, — наверное, поняла, что Макгонагалл этого не потерпит. Зато гораздо больше писала, сидя в углу, и, когда Макгонагалл отпустила класс, поднялась с мрачным видом.

— Как долго вы преподаете в Хогвартсе? — спросила профессор Амбридж.

— В декабре будет тридцать девять лет, — отрывисто сказала Макгонагалл, защелкнув сумку.

Амбридж записала.

— Очень хорошо, — сказала она, — результаты инспекции вы узнаете через десять дней.

— Жду с нетерпением, — холодно ответила Макгонагалл и направилась к двери.

* * *

— Это переходит уже все границы — возмутилась Гермиона — мы не учимся, защита просто смех, министерство следит за школой

— И что ты предлагаешь? — устало спросил Гайден.

— Основать свой клуб по Защите, а учить нас будет Орион. Я уже все организовала — сразу сказала пятикурсница.

— И сколько придет на собрание — спросил Гайден

— Да два-три человека. — Гермиона взглянула на часы и с нетерпением обернулась к двери. — Я просила их прийти в это время, и место они должны знать... О, смотрите, это, наверное, они.

Дверь распахнулась. Сноп пыльного солнечного света разрезал комнату надвое и потух — дверной проем загородила целая толпа.

Первыми вошли Невилл с Дином и Лавандой, за ними сразу — Парвати и Падма Патил вместе с Чжоу и одной из ее вечно хихикающих подруг, потом одна и с мечтательным видом, словно забрела сюда случайно, Полумна Лавгуд; потом Кэти Белл, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон, Колин и Деннис Криви, Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Ханна Аббот, девочка из Пуффендуя с длинной косой; три парня из Когтеврана Энтони Голдстейн, Майкл Корнер и Терри Бут; Джинни, а за ней высокий курносый блондин, игрок команды Пуффендуя. Замыкали процессию Фред и Джордж Уизли со своим другом Ли Джорданом — у всех троих были большие бумажные мешки с товарами от «Зонко».

— Два-три человека? — севшим голосом передразнил Гайден. — Два-три человека?

— Ну, идея оказалась привлекательной, — радостно сообщила Гермиона. — Рон, не подтащишь стулья?

Бармен, вытиравший стакан тряпкой, такой грязной, как будто ее никогда не стирали, прервал свою деятельность. Наверное, он в жизни не видел столько посетителей.

— Здравствуйте, — сказал Фред, первым подошедший к стойке. Он быстро пересчитал спутников. — Можно нам... двадцать пять сливочного пива?

Бармен уставился на него, потом, с досадой бросив тряпку, словно помешали какому-то важному его занятию, начал таскать из-под стойки пыльные бутылки.

Фред передавал их ребятам.

— Угощайтесь. И раскошеливайтесь. У меня золота на всех не хватит.

Гайден оцепенело, наблюдал, как гости, весело болтая, разбирают пиво и достают из мантий монеты. Он все еще не мог поверить, что собрались тут ради него, и вдруг, похолодев, подумал: от него ждут речи. Он повернулся к Гермионе:

— Что ты им наговорила? Чего они ждут?

— Привет, ребята, — сияя, сказал Невилл и сел напротив..

По двое, по трое вновь прибывшие рассаживались вокруг ребят, кто взволнованно, кто с любопытством. Полумна Лавгуд мечтательно глядела в пространство. Когда все расселись, разговоры стихли. Все взгляды обратились на Блэка.

— Так, — сказала Гермиона; от возбуждения ее голос звучал выше обычного. — Ну, — значит...

Теперь всеобщее внимание было приковано к ней, хотя ребята то и дело поглядывали на Гайдена и Ориона.

— Так вот... хм... вы знаете, зачем мы собрались. Так вот... у меня возникла идея... что тем, кто хочет учиться защите от Темных искусств, было бы полезно... То есть по-настоящему ей учиться, а не той ерунде, которую преподносит Амбридж... — Голос ее зазвучал сильнее и увереннее. — Потому что это никакая не защита, а пустые разговоры. («Вот именно», — сказал Энтони Голдстейн, и Гермиона заговорила еще смелее.) Ну, и я подумала, что стоит взять это дело в свои руки. — Искоса взглянув на Ориона, она продолжала: — В смысле, учиться защите как следует, не теоретически, а настоящими заклинаниями...

— Но сдать защиту от Темных искусств на СОВ ты, надеюсь, тоже хочешь? — сказал Майкл Корнер.

— Конечно хочу. Но не только. Я хочу действительно овладеть защитой, потому что... потому что... — она набрала в грудь воздуха, — потому что лорд Волан-де-Морт вернулся.

Реакция была мгновенной и предсказуемой. Подруга Чжоу взвизгнула и пролила на себя пиво, Терри Бут вздрогнул, Падма Патил поежилась, а Невилл как-то странно тявкнул и попытался выдать это за кашель. Все при этом выжидательно уставились на Ориона.

— Такой, по крайней мере, план, — сказала Гермиона. — Если хотите участвовать, надо решить, как нам это...

— Где доказательство, что Вы-Знаете-Кто вернулся? — воинственным тоном сказал светловолосый игрок Пуффендуя.

— Ну, Дамблдор в это верит, — ответила Гермиона.

— Хочешь сказать: ему верит? — Он кивнул на Блэка.

— А ты кто такой? — грубо осведомился Рон.

— Захария Смит. И по-моему, мы вправе услышать, почему он решил, что Сами-Знаете-Кто вернулся.

— Слушай, — вмешалась Гермиона, — вообще-то мы не для этого тут собрались.

— Ничего, Гермиона, — сказал Орион.

До него только что дошло, почему здесь столько народа. Гермионе следовало этого ожидать. Некоторые из них — может быть, большинство — пришли, чтобы услышать историю от него самого.

— Почему я решил, что Сами-Знаете-Кто вернулся? — сказал он, глядя Захарии в глаза. — Я его видел. Дамблдор рассказал всей школе, что произошло в прошлом году, и если вы ему не поверили, то не поверите и мне. А я не собираюсь тратить день на то, чтобы убеждать вас.

Все слушали его затаив дух. Ему показалось, что даже бармен навострил уши. Он вытирал тряпкой все тот же стакан чем еще больше его пачкал.

Захария не был удовлетворен:

— В прошлом году Дамблдор сказал только, ЧТО только произошло. Без подробностей.

— Седрик вам должен был рассказать что там произошло. Он был там со мной — влез Орион

— Так вот, — сказала Гермиона тонким голосом, — я говорю: если хотите учиться защите, тогда надо решить, как мы это устроим, как часто будем встречаться и где.

— И ты убил василиска мечом из кабинета Дамблдора? — спросил Терри Бут.

— Ну... убил, да. — ответил Орион

Джастин Финч-Флетчли присвистнул, братья Криви обменялись испуганно-восхищенными взглядами, а Лаванда Браун тихо сказала: «Ух».

— А на первом курсе, — объявил Невилл, — он спас филологический камень от...

— Философский, — прошипела Гермиона.

— Да, от Вы-Знаете-Кого, — закончил он.

Глаза у Ханны Аббот сделались круглыми, как галеоны.

— Не говоря уже о всех заданиях, с которыми он справился на Турнире Трех Волшебников в прошлом году, — сказала Чжоу.— Одолел дракона, русалок, паука...

— Слушайте, — и все сразу смолкли. — Я не хочу изображать тут скромность и вообще ломаться... но мне очень сильно во всем этом помогали.

— С драконами — нет, — живо откликнулся Майкл Корнер. — Ты шикарно летал.

— Ну... допустим. — Блэк чувствовал, что отрицать это было бы ребячеством.

— И летом никто не помогал тебе прогнать дементоров, — сказала Сьюзен Боунс.

— Да. Ладно. Кое-что действительно я сделал без посторонней помощи, но я вот что хочу сказать...

— Хочешь отвертеться и не показывать нам своих номеров? — сказал Захария Смит.

— У меня мысль, — вмешался Гайден прежде, чем Орион успел ответить. — Может, тебе заткнуться?

Захария покраснел, по не унимался:

— А ты что это его защищаешь? Сам не лучше. Мы пришли у него поучиться, а он объясняет нам, что на самом деле ничего не умеет.

— Он этого не говорил! — рявкнул Фред.

— Тебе что, уши прочистить? — поинтересовался Джордж, вытаскивая из бумажного мешка от «Зонко» длинный, устрашающего вида металлический инструмент.

— Или другой какой орган? — сказал Фред. — Мы куда хочешь его вставим.

— Ну, хорошо, — вмешалась Гермиона. — Идем дальше. Мы согласны в том, что хотим брать уроки у Ориона?

Собравшиеся ответили одобрительным шумом. Захария сложил руки на груди и молчал — должно быть, потому, что очень внимательно следил за инструментом в руке у Фреда.

— Так, — сказала Гермиона, обрадованная тем, что наконец до чего-то договорились. — Теперь второй вопрос: как часто будем заниматься? По-моему, реже, чем раз в неделю, не имеет смысла...

— Подожди, — сказала Анджелина, — важно, чтобы это не совпало с нашими тренировками.

— И с нашими, — подхватила Чжоу.

— И с нашими, — добавил Захария Смит.

— Думаю, мы сумеем выбрать вечер, который устроит всех, — с легким нетерпением отозвалась Гермиона. — Все-таки это важное дело, мы хотим защищаться от Пожирателей смерти, слуг Во... Волан-де-Морта.

— Дело говоришь! — рявкнул Эрни Макмиллан. — Я считаю, это важно, наверное, поважнее всего остального в нынешнем году, важнее даже, чем СОВ! — Он грозно оглядел компанию, словно ожидая криков «нет!». Но все молчали. — Я лично не могу понять, почему в такое критическое время Министерство навязало нам эту никчемную преподавательницу. Ладно, оно не желает признать, что Сами-Знаете-Кто вернулся, но подсовывать нам учителя, который намеренно не дает овладеть защитными заклинаниями...

— Мы думаем, Амбридж не позволяет нам учиться защите от Темных искусств потому, — сказала Гермиона, — что у нее возникла безумная идея, будто... будто Дамблдор хочет организовать из учеников личную армию. И выставить ее против Министерства.

— Кхе-кхе, — произнесла Джинни, так похоже изобразив Амбридж, что некоторые испуганно оглянулись и только потом засмеялись. — Кажется, мы хотели решить, как часто должны быть уроки защиты?

— Да, Джинни, ты права, — сказала Гермиона.

— Раз в неделю, по-моему, нормально, — сказал Ли Джордан.

— Только чтобы... — начала Анджелина.

— Знаем, знаем: не мешать квиддичу, — закончила Гермиона. — Теперь давайте решим где.

Это оказалось труднее. Все молчали.

— В библиотеке? — предложила Кэти Белл.

— Не думаю, что мадам Пинс будет в восторге, если МЫ займемся там заклинаниями, — сказал Орион.

— Может, в пустом классе? — предложил Дин.

— Ладно, попробуем что-нибудь придумать, — сказала Гермиона. — Когда решим насчет времени и места первого занятия, всех оповестим.

Она порылась в сумке, достала перо и пергамент и помешкала, словно собираясь с духом перед тем, как сделать важное заявление.

— Хорошо бы, все написали свои имена, чтобы мы знали, кто присутствовал. И еще я думаю, — она сделала глубокий вздох, — нам не стоит кричать об этом на каждом углу. Так что, если вы подпишетесь, это значит, вы обязались не говорить о наших планах ни Амбридж, ни остальным.

Фред сразу взял перо и с удовольствием расписался, но Орион заметил, что перспектива внести себя в список кое-кого не обрадовала.

— Э-э, — протянул Захария, не взяв пергамент, который протягивал ему Джордж. — Эрни мне скажет, когда собираемся.

Но Эрни и сам не решался подписаться. Гермиона вздернула брови.

— Понимаешь... мы — старосты. Если список найдут... ты же сама сказала: если Амбридж прознает...

— Между прочим я тоже староста, — напомнил ему Орион.

— Я... да. Да, я так считаю... Просто... У тебя отец лорд Блэк, а я…

— Эрни, ты, правда, думаешь, что я буду оставлять его, где попало? — язвительно спросила Гермиона.

— Нет. Конечно, нет. — Эрни немного успокоился. — Ну, конечно, я подпишу.

После Эрни никто не протестовал. Когда записался последний — Захария, Гермиона забрала пергамент и аккуратно засунула в сумку. Присутствующими владело странное чувство. Теперь они как будто были связаны круговой порукой.

— Ну, время бежит, — бодро сказал Фред. — А нам с Джорджем и Ли еще надо приобрести предметы довольно щекотливого свойства. До встречи.

По двое, по трое ребята стали расходиться.

— По-моему, неплохо прошло, — сказала довольная Гермиона, когда ребята вышли из «Кабаньей головы» на солнечный свет.

— Этот Захария — хмырь, — сказал Рон, злобно глядя в спину удалявшегося Смита.

— Мне он тоже не очень нравится, — сказала Гермиона. — Понимаешь, он слышал, как я сговаривалась с Эрни и Ханной у стола пуффендуйцев, и тоже захотел прийти — что я могла сделать? Но чем больше народу, тем лучше. Вот и Майкл Корнер с друзьями не пришел бы, если бы не гулял с Джинни...

Рон, допивавший последние капли из своей бутылки, поперхнулся и пролил сливочное пиво себе на грудь.

— Он ЧТО? — Уши у Рона приняли цвет сырого мяса. — Она гуляет... моя сестра гуляет... ты что говоришь? С Майклом Корнером?

— Ну, поэтому он с друзьями и пришел, я думаю. Конечно, он тоже не прочь поучиться защите, но если бы Джинни не сказала Майклу о нашем плане...

— Когда это... когда она с ним...

— Они познакомились на Святочном балу и подружились в конце прошлого года, — спокойно сообщила Гермиона.

— Майкл Корнер — это который? — свирепо спросил Рон.

— Черноволосый.

— Он мне не понравился.

— Тоже мне, удивил, — пробормотала Гермиона.

— Но я думал, она сохнет по Гайдену, — сказал Рон, продвигаясь за ней вдоль ряда медных чернильниц с перьями.

Гермиона посмотрела на него с некоторой жалостью и покачала головой.

— Джинни сохла по нему, но уже много месяцев, как отсохла. Это не значит, что ты ей разонравился, — деликатно пояснила она

— Так вот почему она теперь разговаривает? — сказал он Гермионе. — Раньше она при мне не разговаривала.

— Ну да, — ответила она. — Пожалуй, я возьму вот это. Она подошла к прилавку и выложила пятнадцать сиклей и два кната. Рон по-прежнему дышал ей в затылок.

— Рон, — строго сказала она, повернувшись и наступив ему на ногу, — именно поэтому Джинни и не сказала тебе, что встречается с Майклом. Знала, что ты плохо это воспримешь. Так что кончай нудить, я тебя умоляю.

— Что это значит? Кто плохо воспринял? Кто тут нудит? — продолжал ворчать на улице Рон.

— Если бы Роуз так бы поступила я бы. Не знаю что бы сделал — пробурчал Гайден под согласный кивок Ориона.

— Нам надо подыскать место, где могли бы упражняться в защите от Темных искусств двадцать восемь человек — и так, чтобы не знали преподаватели. Особенно, профессор Амбридж, — сказал однажды вечером Гайден. Орион задумался над словами брата.

— Комната Так-и-Сяк, иначе — Выручай-комната. Она не показывается на карте мародеров, но отец в курсе про нее — предложил Блэк

— А где она? — спросил Поттер

— На восьмом этаже у Варнавы вздрюченного — ответил Орион.

— Тогда пошли — весело предложил Гайден, и близнецы, поднявшись, и прихватив мантию невидимку, вышли из гостиной.

* * *

Крадясь по ночному Хогвартсу, близнецы увидели не подалеку открытую дверь класса, в котором горел свет, и было слышно приглушенное рыдание.

— Я всего лишь хотела спасти своего мальчика. Он умирал, Сев! — услышали пятикурсники, подойдя к классу.

— Я сделал то, о чем ты просила ты сама, Лили, — ответил Снейп, — Подлил мелкому Поттеру зелье с волосом Блэка, чтобы он стал его сыном. К тому же заблокировал воспоминания Гарри. Ты сама меня об этом просила! — услышав об этом, у Гайдена сжались кулаки от злости на мать за ее предательство и только успокаивающие похлопывание по плечу рукой Ориона, остановила Поттера от необдуманных действий. Брат рядом! Гарри жив и рядом с ним! И это главное, а остальное может подождать.

— А сейчас я хочу вернуть своего малыша — сказала все еще плачущая Лили, — Он настоящий сын Джеймса, — ошарашила она «ужаса подземелий»

— А старший? — нервно спросил Снейп

— Гайден твой сын, Северус. Гайден — твой сын, — ответила Лили. Братья в шоке переглянулись и обещали себе не кому не рассказывать.

— Ты все равно мой брат-близнец, Гайден — прошептал Блэк.

— И ты мне, Ри. И ты мне — ответил ошеломленный Поттер.

* * *

Они заторопились к тому месту, про которое рассказал Орион, — голой стенке напротив громадного гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного и его дурацкой затеи обучить троллей балету.

— Так, — сказал Орион, когда траченный молью тролль перестал дубасить палкой учителя танцев и оглянулся на них. — Нужно пройти мимо этой стенки три раза, сосредоточившись на том, что нам нужно.

«Мы должны уметь сражаться, — думал он. — Дай нам место, где мы сможем учиться... где нас не найдут».

— Ри! — вскрикнул Гайден, когда он повернул после третьего прохода.

В стене появилась полированная дверь. Орион схватился за медную ручку, открыл дверь и первым вошел в просторную комнату, освещенную факелами вроде тех, что горели в подземелье восемью этажами ниже.

Вдоль стен тянулись книжные полки, на полу лежали большие шелковые подушки — вместо стульев. На стеллаже в дальнем конце стояли приборы — вредноскопы, стервовизоры, детекторы лжи и большой треснутый Проявитель врагов — тот самый, был уверен Орион, который висел год назад в кабинете Лжегрюма.

— Эти пригодятся, когда будем делать Оглушение. — Ри с энтузиазмом пнул подушку.

* * *

На следующий день ребята повели своих друзей показать находку.

— Ого! — сказал, озираясь, Дин. — Что это за комната?

— Ну, — слегка волнуясь, заговорил Гайден, — мы подыскали место для занятий, и, кажется, вам оно подошло.

— Изумительно! — сказала Чжоу, и несколько человек отозвались одобрительным ропотом.

— Чудно! — недоверчиво озираясь, сказал Фред. — Однажды мы прятались тут от Филча, помнишь, Джордж? И тогда это был чулан с вениками.

— Орион, а что это за штуки? — спросил из дальнего конца Дин, показав на Проявитель врагов и вредноскопы.

— Детекторы Темных сил, — объяснил Блэк, направляясь туда между подушками. — В принципе, все они показывают приближение врагов и Темных магов, но на них нельзя чересчур полагаться — их можно обмануть.

Он заглянул в Проявитель врагов: там двигались смутные фигуры, но узнать их было нельзя. Он отвернулся.

— Я вот думаю, с чего бы нам начать и... — Он заметил поднятую руку. — Да, Гермиона.

— Я думаю, надо избрать руководителя.

— Гайден — руководитель, — немедленно откликнулась Чжоу и посмотрела на Гермиону как на сумасшедшую.

— Орион лучше — возразил Поттер.

— Надо проголосовать по всей форме, — не смутилась Гермиона. — Тогда полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гайден? Орион?

После долгих дебатов руководителем был признан Орион, а Гайден его заместителем.

— Еще я думаю, нам нужно название, — бодро сказала Гермиона, по-прежнему с поднятой рукой. — Это укрепит дух коллективизма, правда?

— Может, назовемся Лигой против Амбридж? — с надеждой сказала Анджелина.

— Или группа «Министерство Магии — Маразматики»? — предложил Фред.

— Я думала, скорее, о таком названии, — сказала Гермиона, бросив косой взгляд на Фреда, — которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его вне занятий.

— Оборонное Движение? — сказала Чжоу. — Сокращенно ОД, никто ничего не поймет.

— Да, ОД — подходяще. Только пусть оно означает «Отряд Дамблдора», раз Министерство боится этого больше всего на свете.

Ответом ей был одобрительный шум и смех.

— Все за ОД? — важно спросила Гермиона и стала коленями на подушку, чтобы подсчитать голоса. — Большинство «за». Принято!

Она приколола пергамент с их подписями к стене и сверху написала крупными буквами:

ОТРЯД ДАМБЛДОРА

— Отлично, — сказал Орпион, когда все уселись. — Может быть, начнем? Я подумал, стоит начать с обезоруживающего заклинания Экспеллиармус. Знаю, оно довольно элементарное, но лучше начать с азов...

— Я тебя умоляю, — сказал Захария Смит, закатив глаза и сложив ладони. — Неужели ты думаешь, что Экспеллиармус поможет нам против Сам-Знаешь-Кого?

— Еще как, — спокойно ответил Орион. — Летом оно спасло мне жизнь.

Захария разинул рот. Все молчали.

— Но если считаешь, что ты выше этого, можешь уйти. — Смит не пошевелился. Остальные тоже.

— Хорошо, — сказал Блэк, — Давайте разобьемся на пары и приступим.

Очень непривычно было давать инструкции и еще непривычнее видеть, что их выполняют. Все немедленно встали и разделились. Братья встали друг против друга.

Комнату огласили крики «Экспеллиармус». Волшебные палочки полетели во всех направлениях; шальные заклятия попадали в книги, и те взвивались с полок.

Близнецы не учли одного, что против друг друга они сражаться не могут. Заклинания просто не долетали до цели растворяясь в воздухе. Мальчики решили сменить партнера на тренировке, заметив их потуги Гермиона задумалась. Только родственники не могут сражаться друг против друга. Ведь так? Орион встал на против Невилла, у которого не как не получалось.

Оглядев комнату, Блэк решил, что поступил правильно, начав с основ; очень много происходило вокруг неопрятного чародейства, многим вообще не удавалось обезоружить оппонентов — те только отлетали на несколько шагов или вздрагивали, когда слабые чары ширкали мимо.

— Экспеллиармус, — сказал Невилл, и Орион, пойманный врасплох, почувствовал, как палочка вырвалась у него из руки.

— ПОЛУЧИЛОСЬ! — вскричал Невилл. — Первый раз получилось!

— Молодец, — поощрил его Орион, не добавив, что в реальном поединке противник вряд ли будет глазеть по сторонам и держать волшебную палочку у колена. — Слушай, Невилл, можешь поработать по очереди с Роном и Гермионой минуты три? А я пока пройдусь, посмотрю, как идут дела у других.

Он отошел на середину комнаты. С Захарией Смитом происходило что-то странное. Всякий раз, когда он хотел обезоружить Энтони Голдстейна, палочка вылетала у него из руки, хотя Энтони не издавал ни звука. Блэку недолго пришлось ломать голову над этой загадкой: в нескольких шагах от Смита стояли Фред и Джордж и по очереди нацеливались волшебными палочками ему в спину.

— Извини, Ори, — сказал Джордж, поймав его взгляд. — Не мог удержаться.

Орион обходил другие пары и пытался поправить тех, кто действовал неправильно. Его близнец сражался с Гермионой, Джинни стояла против Майкла Корнера; у нее получалось очень хорошо, а Майкл либо был слаб, либо не хотел обезоруживать ее. Эрни Макмиллан чересчур размахивал волшебной палочкой, так что противник успевал проникнуть под его защиту. Братья Криви сражались увлеченно, но бестолково — книги прыгали с полок по большей части их стараниями. Полумна тоже действовала неуверенно: иногда у Джастина Финч-Флетчли палочка вылетала из рук, а иногда только волосы вставали дыбом.

— Всё, стоп! — крикнул Орион. — Стоп! СТОП!

«Мне нужен свисток», — подумал он и сразу увидел его на ближайшей полке с книгами. Он схватил его и громко свистнул. Все опустили свои волшебные палочки.

— Это было неплохо, — сказал Орион, — но до совершенства еще далеко.

Захария Смит смотрел на него недовольно.

— Попробуем еще раз.

Он снова прошел по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы дать совет. Действия ребят постепенно становились более четкими.

— Ох, нет! — всполошилась Чжоу при его приближении. — Экспеллиармиос! То есть Экспеллимеллиус\ Ой, извини, Мариэтта!

Рукав ее кудрявой подруги загорелся: Мариэтта погасила его своей волшебной палочкой и гневно воззрилась на Ориона, словно это была его ошибка.

— Я занервничала, — виновато сказала Чжоу. — До этого все получалось.

— И сейчас неплохо, — соврал Орион, но, увидев, что она подняла брови, поправился: — Нет, паршиво, конечно, но я знаю, что у тебя получается нормально. Я издали наблюдал.

Чжоу рассмеялась. Мариэтта посмотрела на них с кислым видом и отвернулась.

— Не обращай внимания, — сказала Чжоу. — Она вообще-то не хочет ходить — я ее утоворила. Родители велели ей не раздражать Амбридж. Понимаешь, ее мама работает в Министерстве.

— А твои родители?

— Мои тоже не велели вступать с ней в конфликт, — сказала Чжоу и гордо выпрямилась. — Но если они думают, что я не буду драться Сам-Знаешь-с-Кем, пускай валят в зад королеве.

Она запнулась; повисла неловкая пауза; мимо уха Ориона просвистела волшебная палочка Терри Бута и стукнула Алисию Спиннет прямо в нос.

— А мой папа очень поддерживает все, что против Министерства! — с достоинством сказала Полумна Лавгуд. Видимо, она слушала их разговор, пока Джастин Финч-Флетчли выпутывался из мантии, взвившейся выше головы. — Он говорит, что Фадж способен на все — взять хотя бы, сколько гоблинов он убил! А в Отделе тайн ему разрабатывают страшные яды, и он травит всех, кто с ним не согласен. И еще у него этот Чертохолопый Головосек...

Чжоу открыла рот от удивления.

— Орион, — окликнул его из дальнего конца комнаты Гайден, — ты следишь за временем?

Блэк взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже десять минут десятого — значит, надо немедленно возвращаться в гостиную, если они не хотят попасться Филчу и быть наказанными за нарушение режима.

— В целом, очень неплохо, — сказал Орион. — Но мы запаздываем, надо уходить. Через неделю тут же, в то же время?

— Пораньше бы! — взмолился Дин Томас, и многие закивали.

Но их осадила Анджелина:

— Начинается игровой сезон, тренироваться тоже надо!

— Тогда давайте вечером в среду, — предложил Гайден, — и выберем дополнительный день. А сейчас пошли.

Он взял Карту Мародеров и проверил, нет ли на восьмом этаже преподавателей. Потом стал выпускать их по трое и по четверо, напряженно следя за движением черных точек. Он хотел убедиться, что они благополучно следуют к своим спальням: пуффендуйцы — на втором этаже в коридоре, ведущем к кухне; когтевранцы — в Западной башне замка, гриффиндорцы — по коридору с портретом Полной Дамы.

— Все прошло очень хорошо, — сказала Гермиона, когда ребята вышли из комнаты, и повернулась к близнецам, оставшись с ними один на один, — Ну, рассказывайте, почему вы не могли сражаться дуг против друга.

— А с чего ты так решила — нервно спросил Гайден, поглядывая куда угодно, но только не на Грейнджер.

— Только в двух случаях волшебники не могут сражаться друг с другом. Если у них одинаковые сердцевины палочек или они родственники, причем не ближе одного колена. А у вас, как я знаю палочки разные. Вы друг друга постоянно защищаете, всегда только вдвоем ну или с Роуз. У вас свои секреты. Так в чем причина? — запытала вопросами Гермиона.

— Она все равно узнает Ри — сказал Гайден, повернувшись к брату. Орион кивнул.

— На самом деле я Гарри — ответил Орион ошарашенной Гермионе.

— Но… как? — спросила она, и мальчикам пришлось ей все рассказать, взяв с ее обещание не кому не рассказывать.

---

Примечания:

Как вам часть? Пожалуйста, оставляйте свои комментарии.