Любовь со вкусом «Карбонары» (гет)

Гарри припарковал свой велосипед около забора из живой изгороди, поправил очки, взял в руки коробку с пиццей и направился к двери. На сегодня это был последний заказ, он неплохо подзаработал, но, откровенно говоря, возвращаться домой к Дурслям совсем не хотелось.

Он готов был чистить конюшни или даже свинарники, лишь бы как можно дольше не видеть физиономий своих проклятых родственничков. Они, конечно, немного притихли в последнее время, ведь совсем скоро Гарри исполнится семнадцать, по меркам волшебного мира он станет совершеннолетним и сможет колдовать вне школы. А этого дядя, тётя и их невыносимый сынок Дадли боялись больше, чем Рон Уизли пауков.

Шестой курс в Хогвартсе выдался настолько тяжёлым, что у Гарри просто не было моральных сил препираться ещё и со своими опекунами. Голова была занята информацией о крестражах и о миссии, которую поручил ему Дамблдор. Поэтому Гарри и устроился на подработку разносчиком пиццы. Это минимизировало время нахождения дома, да и тётка Петунья была довольна, так как половину заработка он отдавал ей.

Но даже оставшейся части хватало, чтобы обедать и ужинать в дешёвых кафе — всяко лучше, чем питаться объедками со стола Дурслей. Он был образцовым разносчиком, никогда не отказывался от заказов и не опаздывал, что вознаграждалось неплохими чаевыми.

Не то чтобы Гарри сильно нуждался в финансах. По меркам волшебного мира он считался богатым представителем общества и мог спокойно обменять галлеоны на фунты. Работать он пошёл не из-за нужды, а чтобы меньше мозолить глаза Дадли, который так и норовил сделать ему какую-нибудь гадость. К тому же, занятость немного отвлекала его от грустных мыслей о будущем. Оно представлялось Гарри безрадостным. Если быть откровенно честным, шансы выйти живым из «приключения», в которое он собирался отправиться, были ничтожно малы.

Он хотел пойти один, но Рон и Гермиона настаивали на том, чтобы двинуться в путь втроём. С одной стороны, это грело душу, а с другой — Гарри было очень неловко рисковать жизнями друзей. Нахождение рядом с ним всегда было опасным. Он будто бы был проклят и не имел права на близкие отношения. Все, кого он любил, кто был ему по-настоящему дорог — погибали. От этого осознания сердце рвалось на куски, и он дико боялся привязываться к кому-либо. Боялся полюбить и потерять… Снова… Поэтому он и расстался с Джинни. Это было сложно, но терпимо. А вот вычеркнуть из жизни Рона и Гермиону, даже ради их собственного блага, не получалось. Друзья были последней ниточкой надежды в этом тёмном царстве, в котором протекала жизнь Гарри. С ними он словно оживал. Они были нужны ему. И сколько бы ни старался молодой волшебник играть в благородство, сколько бы ни убеждал и их, и себя, что он представляет для них опасность, он был по-настоящему рад и счастлив, что они рядом.

Гарри ещё раз проверил адрес на стикере коробки и сравнил его с адресом дома. Всё правильно, он прибыл на место.

Небольшую лужайку перед домом застилал аккуратный, без единого цветка, газон. Гарри это даже нравилось. После сада тётки Петуньи, в котором она заставляла его работать, любовь парня к цветам заметно поугасла. Здесь же всё было строго, лаконично и стильно. Кирпичные стены небольшого двухэтажного дома местами обвивал плющ, коричневая черепичная крыша и большие белые окна, на подоконнике одного из которых спал пушистый рыжий кот.

Гарри сразу вспомнился Живоглот — питомец его лучшей подруги. Совсем скоро ему предстояло перебраться в Нору, где они обязательно увидятся и обсудят планы на будущее. Гермиона была настоящим мастером планирования. От этих тёплых мыслей по лицу Гарри расползлась улыбка, и он осторожно постучал в дверь.

Через полминуты на пороге возникла молодая симпатичная девушка, приблизительно его ровесница. Её чёрные, как смоль, волосы были подстрижены под каре, а карие глаза с интересом и достаточно дерзко скользнули по нему сверху вниз и обратно.

Гарри немного смутился и свободной рукой одёрнул футболку, которая казалась немного великоватой из-за его худобы. За последние месяцы он заметно вытянулся, но на скромном питании у Дурслей не зажируешь, поэтому и смотрелся немного худощавым.

— Вы заказывали пиццу, мисс? — он старался не останавливать взгляд на декольте её летней туники, хотя то магнитом притягивало к себе его внимание.

— Да-да, конечно, — опомнилась незнакомка, принимая из его рук коробку — подождите минутку, я сейчас.

Она моментально исчезла и вернулась с бумажником, из которого отсчитала несколько банкнот и протянула их Гарри.

— Спасибо, сдачи не надо.

— И вам, спасибо, мисс.

— Мелани, меня зовут Мелани, — улыбнулась девушка. — А вас как?

Молодой человек сглотнул и судорожно поправил очки.

— Гарри.

— Гарри… кажется, где-то я слышала это имя, — лицо новой знакомой приобрело задумчивое выражение, а сам Гарри так и замер, не понимая, то ли ему стоит продолжать разговор, то ли пора убираться восвояси.

— Ну что ты там так долго возишься? — раздалось откуда-то из глубины дома, и сердце Гарри сделало кульбит в груди.

Он узнал этот голос, он бы никогда не спутал его ни с чьим другим. Этот строгий отчитывающий тон мог принадлежать только…

— Гарри?! — в подтверждение его мыслей в проёме появилась пышноволосая шатенка и уставилась на него так, будто увидела перед собой Безголового Ника. — Что ты тут делаешь?

— Гермиона? Да так… Подрабатываю немного, — залепетал было Гарри, но она не дала закончить фразу, кинувшись ему на шею. Она всегда так делала после каникул.

— Господи! Как же я рада тебя видеть!

— О, точно! Вы знакомы! Так это и есть твой друг, о котором ты трещишь не затыкаясь уже столько лет? — прервала идиллию Мелани, чуть вскинув выразительные тёмные брови. — Может, тогда зайдём в дом и чаю выпьем? Или так и будете стоять на пороге?

— Гарри, у тебя есть сегодня ещё заказы? — уточнила Гермиона, выпустив его из объятий.

— Нет, ваш был последний, — скромно сообщил парень, продолжавший смущаться от пристального взгляда Мелани. Так пожирала его взглядом разве что Ромильда Вейн, и Гарри становилось неловко от столь откровенного внимания.

— Прекрасно! Ну тогда, я думаю, ты сможешь нас немного развлечь. Да и пиццу мы вдвоём не осилим — присоединяйся. Ты же не против, Гермиона?

— Я? Конечно нет! Гарри, проходи же! — подруга понеслась на кухню ставить чайник, а Гарри осторожно протиснулся внутрь, стараясь не задеть Мелани, которая не удосужилась хотя бы немного отступить назад.

Эта темноволосая бестия нешуточно смущала его, не скрывая явного интереса к его персоне.

— Гарри, ванная справа по коридору, — словно прочитав его мысли, выкрикнула подруга, — можешь там помыть руки.

— Ага, спасибо!

Закрыв за собой дверь, Гарри выдохнул. Подошёл к умывальнику, ополоснул пылающие щёки прохладной водой и влажными руками попытался немного пригладить волосы, торчавшие, как обычно, в разные стороны.

Какое-то странное ощущение завладело им. Он был бесконечно рад встретить Гермиону на каникулах. С ней можно было откровенно поболтать, обсудить предстоящее путешествие за крестражами. Но наличие Мелани сбивало все карты. Эта девушка смотрела на него так, что Гарри становилось совсем не по себе, а его мысли начинали предательски путаться.

Он несколько раз глубоко вздохнул, выключил воду и направился на кухню, где его уже ждали девушки с разлитым по чашкам чаем и ароматной пиццей на столе. Гарри осторожно отодвинул стул и присел, косясь на Гермиону. Его подруга в коротеньких джинсовых шортах и летней маечке выглядела чрезвычайно привлекательно и так отличалась от своей Хогвартской версии, что это даже несколько сбивало с толку. Хотя, наверное, странно было бы ожидать, что Гермиона летом на каникулах ходит в мантии да ещё и в тридцатиградусную жару.

— Ох, значит вы учитесь в одной школе? — Мелани, бесцеремонно и чересчур близко усевшаяся рядом, заставила его оторваться от созерцания лучшей подруги и переключить внимание на неё.

— Ну да, — сглотнул Гарри, ошарашенно наблюдая, как бедро новой знакомой будто бы ненароком коснулось его собственного.

— Гермиона, а почему ты не рассказывала, какой он симпатичный?

От этого вопроса из рук Гермионы чуть не выпали тарелки, которые она заботливо расставляла на столе. Щёки полыхнули огнём, и она злобно зыркнула на Мелани.

— Просто красавчик! Даже очки его не портят, а придают свой шарм этим глазам. М-м-м, Гарри, у тебя потрясающие глаза, тебе говорили?

— Мамины, — Гарри захотелось провалиться сквозь землю, и он просто уставился в свою чашку с чаем, боясь смотреть и на подругу, и на эту странную девицу. Интересно, кем она приходилась Гермионе?

— Мелани, прекрати! — не уловить раздражение в голосе Гермионы было невозможно.

— А что такого? Вы же просто друзья, так ты всегда говорила, — Мелани же закинула ногу на ногу и игриво повела бровями.

— Гарри, не обращай на неё внимания! Это, кстати, дочь маминой подруги — Мелани. Она составила мне компанию, пока наши родители поехали по магазинам. Вот мы и решили заказать пиццу. А тут ты… Ты ведь даже не писал, что работаешь…

— Да я так… немного подрабатываю, — Гарри сделал глоток чая и покосился на подругу Гермионы.

Она, несомненно, обладала яркой внешностью, и эта настойчивая заинтересованность им не могла не волновать. Это должно было льстить Гарри, но он чувствовал лишь неловкость и не знал, куда себя деть. Не любил он подобного внимания к своей персоне и чувствовал себя словно обезьянка в цирке. Вот с Гермионой всегда было легко и спокойно.

Подруга как раз закончила сервировку стола и, расположившись напротив него, откинула крышку с коробки пиццы. Сырный аромат с нотками бекона сразу заполнил кухню и вызвал слюноотделение.

— Ох, обожаю «Карбонару», — Мелани первая завладела кусочком, откусила от него часть и блаженно закрыла глаза, — м-м-м…

Гарри лишь на секунду взглянул на неё и чуть не выронил свой кусок. Она медленно облизнула губы, прожевала и тут же снова уставилась прямо ему в глаза:

— Ты по каким дням работаешь? Наверное, я теперь буду часто заказывать пиццу.

Гарри поперхнулся чаем, а Гермиона опустила чашку на стол с таким напором, что та чудом осталась цела, а не разлетелась на миллион мелких осколков.

Рон, вероятно, оценил бы столь пристальное внимание к собственной персоне и был бы счастлив, Гарри же это с каждой минутой напрягало всё больше и больше. Как и Гермиону, судя по её убийственному взгляду.

Но Мелани будто не замечала реакций остальных на своё поведение: ни пылающего лица Гарри, ни поджатых губ и сдвинутых бровей Гермионы. Она, как назло, придвинулась ещё ближе и протянула пиццу прямо к его губам.

— Неужели ты совсем не голоден? Попробуй, это же так вкусно!

У Гарри пылали уши. Руки крепко обхватили чашку с чаем, а кусок пиццы так и продолжал толкаться в его рот, отчего губы непроизвольно раскрылись, и ему пришлось откусить немного.

Чёрт! Он, конечно, был безумно рад видеть Гермиону, но эта её знакомая… О, нет! Нет! Нет! Она протянула пальцы к его лицу и прикоснулась, стряхивая крошки с губ… Гарри с трудом усидел на месте, а вот Гермионе, судя по всему, данное представление окончательно надоело.

— Мелани! — стул подруги резко отодвинулся от того, что она вскочила на ноги. — Прекрати! Мы пригласили Гарри выпить с нами чаю, а не вот это вот всё…

— Что? — брюнетка вызывающе уставилась на неё, пока Гарри мечтал провалиться сквозь землю. — Я лишь позаботилась о человеке, который целый день работал и наверняка очень голоден…

— Думаю, Гарри вполне способен поесть самостоятельно! Он не маленький ребёнок, которого нужно кормить с ложечки! — отчеканила Гермиона своим фирменным тоном, а потом добавила, уже обратившись к нему: — Так ведь, Гарри?

Он быстро выразил согласие кивком головы, явно не желая злить подругу ещё сильнее.

Мелани фыркнула, но немного успокоилась. Дальнейшее чаепитие проходило в основном в тишине, Гермиона лишь задала пару нейтральных вопросов, на которые он дал короткие ответы.

Когда с пиццей было покончено, Гарри, желая хоть чем-то себя занять и увеличить расстояние между собой и Мелани, предложил подруге помощь с мытьём посуды. Она сначала сопротивлялась, но сдалась, когда он взял у неё из рук губку и заверил, что ему это совсем не трудно.

Гарри с явным облегчением отвернулся к раковине и включил воду. Однако, он даже спиной чувствовал на себе взгляд Мелани. Да что ей от него нужно, в конце-то концов?

Гермиона же порхала по кухне, собирая со стола посуду и передавая её Гарри.

— Может, посмотрим что-нибудь по ТВ? Гермиона, что там у тебя есть? — предложила Мелани.

— Сейчас гляну, — услышал Гарри голос подруги, который звучал параллельно с шагами. Похоже, она отправилась в гостиную проверять коллекцию фильмов.

Он покончил с посудой, выключил воду и потянулся за полотенцем, но тут же вздрогнул, почувствовав прикосновение чьей-то ладони к своей спине. Гарри резко обернулся и тут же проклял всё на свете, так как столкнулся лицом к лицу с Мелани.

«Хвосторога её подери!»

Его руки судорожно вцепились в столешницу, а тело дернулось назад. Однако, это ничуть не смутило настойчивую обожательницу.

— Ну наконец-то мы одни, — прошептала она, прижимаясь к нему и вызывая волну паники в теле.

Гарри не хотел грубить подруге Гермионы, не хотел показаться невежливым или сделать что-то не так. Но её настойчивость и бесцеремонность уже начинала раздражать. У всего был свой предел и у терпения Гарри в том числе. Он точно не искал себе новую пассию перед тем, как отправиться за крестражами. Не за этим он расставался в конце учебного года с Джинни. Да и вообще, он же по определению смертник, какие ему отношения? Всякая романтика и эта самая любовь не для него.

Мелани же, не ведавшая, что за мысли бродят в его голове, привстала на цыпочки.

— Что ты… — начал было Гарри, но тут девичьи губы накрыли его рот, вынуждая замолчать.

Ступор продлился доли секунды, Гарри даже не успел ничего почувствовать, как услышал где-то в стороне возглас лучшей подруги:

— Вы совсем обнаглели?! Мне ни капли не интересно наблюдать за вашими брачными играми у себя дома! Можете заняться этим где-нибудь в другом месте!

Гарри тут же отпихнул от себя Мелани, на что та недовольно фыркнула и сразу накинулась на Гермиону.

— Не будь занудой! Что ты разошлась-то так? Может, ревнуешь?

— Никого я не ревную, не неси чепухи! И вообще, по-моему, тебе пора домой! — подруга подлетела к ним и схватилась за полотенце, делая вид, что собирается вытирать посуду.

Гарри просто проглотил язык от шока, наблюдая за перепалкой двух девушек.

— Выгоняешь меня? — Мелани ехидно хихикнула. — Могла бы и сразу сказать, что я тут лишняя. Ладно, пока, зеленоглазый красавчик. Будет скучно — звони. Телефон есть у Гермионы.

Сексуально виляя бёдрами, она вышла из кухни, и буквально через полминуты до друзей донесся звук хлопнувшей двери. Похоже, Мелани действительно покинула дом Грейнджеров.

Гарри облегчённо выдохнул, чувствуя, как напряжение отпускает его. Наедине с Гермионой ему было гораздо свободнее и комфортнее, чем с этой ненормальной прилипчивой девицей.

Подруга же усиленно тёрла полотенцем по тарелке, вероятно намереваясь проделать в ней дыру своим усердием. Её глаза всё еще метали молнии, а губы были сжаты в тонкую линию. Взгляд Гарри почему-то снова скользнул по её фигурке, подчеркнутой шортами и маечкой, на секунду остановился на груди. Чёрт! У Гермионы, оказывается, была грудь! И она так привлекательно вздымалась… И ноги… У неё были удивительно стройные загорелые ножки. Гарри оторопел от собственных мыслей и тут же перевёл взгляд на её лицо, боясь попасться на месте преступления и получить по голове.

— Кажется, ты затёрла её до дыр, — выдал он, кивая в сторону многострадальной тарелки в её руках.

— Какой ты внимательный! — Гермиона отшвырнула посуду в сторону и с вызовом уставилась на него.

— Это что, тренировка взгляда василиска на мне? — недоумевал Гарри, буквально кожей чувствуя негодование подруги. Казалось, она сейчас выдаст магический всплеск.

— Поумничай мне ещё! — она не выдержала и хлестнула Гарри полотенцем.

— Эй, Гермиона, ты чего? — его глаза округлились. Неужто подруга заметила, что он пялился на её грудь?

— НИ-ЧЕ-ГО! — ещё удар. — Совсем ничегошеньки!

Не въезжающему в суть проблемы Гарри, уже пришлось отгораживаться от обрушившейся на него атаки.

— Гермиона?! Да тебя что, бешеные докси покусали?

— А тебя кто покусал?! Я, значит, планы составляю! Переживаю! Думаю, как бы спасти твою задницу во время поиска проклятых крестражей! А он тут уже расплылся лужицей от полуголой девицы! Что, понравилось тебе с ней целоваться, да?! Я вам не сильно помешала?!

— Так! Стоп! Гермиона, остановись! — Гарри постарался поймать её руки, но вместо этого пропустил удар по лицу. — Да прекрати же ты! — наконец, его манёвр удался. Он выхватил у неё полотенце, отшвырнул в сторону и с силой сжал плечи подруги, вынуждая ту прекратить его избиение. — Я не целовал её! И не собирался этого делать!

— Неужели?

Она яростно воззрилась на него. Он не уступал. Противостояние: глаза в глаза. Гарри злился. Что это ещё за выходки? Никогда… никогда его подруга не вела себя, как какая-то истеричка. Разве что с Роном, когда ревновала того к Лаванде. А сейчас… Так она что, правда приревновала его к Мелани?

У Гарри отчего-то перехватило дыхание, а сердце в груди предательски сжалось. Он никогда не думал об этом. Мог ли он на самом деле нравиться Гермионе? Не как друг, а как самый настоящий парень? Вряд ли… Ведь она была такой умницей, а он — простым оболтусом, которому на голову постоянно сыпались новые неприятности. Но ведь подруга всегда была рядом и шла за ним хоть куда. И Рон ревниво утверждал, что Гермиона постоянно выбирает его, Гарри.

Взгляд Гарри немного расфокусировался и пополз по миловидному девичьему лицу. Чёрт! В её глазах горел настоящий огонь, щёки заливал привлекательный румянец, а губы…

Сегодняшний день привнёс в жизнь Гарри множество новых открытий. И у Гермионы Грейнджер вдобавок к остальным достоинствам прибавилось ещё одно: губы. Нежно-розовые, пухлые и такие притягательные, что у Гарри из головы вылетели все мысли и проблемы. В этот момент в мире не существовало ничего: ни противных Дурслей, ни Волан-де-Морта, ни ублюдка Снейпа. Ничего, кроме манящих, восхитительных губ подруги. В голову ударил цветочный запах её шампуня, и Гарри окончательно выпал из реальности.

Он непроизвольно притянул её к себе и наклонился, практически соприкасаясь с ней носами. Да, он понимал, что не имеет на это никакого права, что безумно рискует их шестилетней дружбой и вообще, судя по темпераменту Гермионы, ставит под угрозу собственную жизнь. Он намеренно действовал медленно, давая подруге возможность передумать и оттолкнуть его. Но она не делала этого… И это было настолько удивительным, приятным и обнадеживающим фактором, что Гарри собрал в кулак всю гриффиндорскую храбрость и накрыл её рот поцелуем.

И пропал…

Потому что, вопреки ожиданиям, сомнениям и страхам, произошло нечто удивительное. Ему ответили. Не сразу, спустя мгновение, сначала робко и неуверенно, а потом, повинуясь напору, так горячо и пламенно, что закружилась голова, а где-то внутри взорвался гейзер, брызги которого разносили по телу эйфорию. Губы Гермионы были удивительно сладкими. Желанными. Восхитительными.

Этот поцелуй не походил ни на что, испытываемое Гарри ранее. Пазл сложился. И он понял… Он, наконец-то, понял главное. Чжоу, Джинни — всё это было не тем… Совсем не тем, чем казалось Гарри ещё пару минут назад. Они были приятными эпизодами его жизни, не более. Он был в них влюблён, а Гермиону… Гермиону он любил. Любил по-настоящему. Не той гормональной и пошлой любовью, часто присущей подросткам, а настоящей, глубокой, взрослой, вечной…

Опьянённый этими новыми ощущениями, он целовал её так, будто делал это в последний раз, наслаждаясь тем, как её губы подчиняются его, как её нежные пальчики сжимают его футболку, как пышные волосы щекочут кожу.

Гарри не собирался заводить новых отношений, не собирался никого любить и подпускать близко, не сильно надеялся выжить. Но всё пошло прахом. Оказывается, у него уже были и отношения, и близость, и та самая, великая любовь. Оставалось только решить проблему с выживанием. И он обязательно это сделает. Чтобы иметь возможность всю жизнь так целовать Гермиону, держать её в объятиях и кормить «Карбонарой», которая теперь всегда будет ассоциироваться со вкусом их любви.

Они прервали поцелуй, когда Гарри был уже в шаге от того, чтобы окончательно потерять голову. Он, не выпуская подругу из рук, прижался губами к пульсирующей венке на её виске и выдохнул:

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, Гермиона, — а потом добавил, немного подумав: — Рон меня убьёт.

Она лишь хмыкнула в ответ.

— Если тебе придётся выбирать между нами, опять выберешь его?

— Издеваешься? — Гарри отстранился и заглянул в её блестящие глаза. — Или ты меня и к Рону ревнуешь?

Гермиона цокнула и посмотрела на него, как на идиота.

— Как бы тебе не пришлось выбирать, — задумчиво продолжил он, осознавая, во что же они вляпались. Ведь Рон явно имел планы на их общую подругу и оказывал той вполне заметные знаки внимания.

— Я уже давно выбрала, Гарри, — прошептала она и потянулась за новым поцелуем, давая этой простой фразой ответы на абсолютно все вопросы. Не оставляя сомнений.

Да, впереди их ещё ждало множество испытаний, но они обязательно справятся. Теперь Гарри был в этом уверен. Потому что, когда тебя ТАК целуют, ты просто обязан победить.

А потом его ещё долго гоняли по всему дому тем самым полотенцем. Так, для профилактики. Гарри хоть и был быстрым и ловким, урок уяснил на века: целовать кого-либо, кроме Гермионы, было опасно для жизни. Но такое ограничение свободы его ни капли не огорчало. Он уже нашёл то самое, своё, которое никому не отдаст. А чужое… Чужое ему было и не нужно.