Лучший друг Луны — утонувший мальчик (гет)

* * *

— Привет, — раздался тонкий девичий голос.

«Привет», — недоверчивый всплеск воды.

— Щекотно?

Вода удивленно застыла, не зная, как отреагировать: рассмеяться булькающим смехом или раздраженно бросить ледяные брызги прямо на берег, в лицо этой шутнице.

Босые ноги Луны едва касались поверхности воды, а сама девчушка сидела на валуне, легкомысленно заведя беседу с духом озера.

Родители были где-то недалеко, вместе обыскивая побережье на предмет каких-то... артефактов? Полумна не знала, и, если честно, ей было не очень интересно.

Если быть точнее, какие-то побрякушки явно не могли быть увлекательней, чем разговор с водным духом, что жил в подземном озере.

Дух был... с характером, это точно. В самую первую их встречу он грубо пихнул ее, выталкивая из грота и облив с головы до пят. Луна лишь заливисто рассмеялась и убежала рассказать родителям о своем новом знакомстве.

В их вторую встречу Полумна уже была не одна, а с отцом. Дух был тих, робок и не спешил показываться на глаза. Ксенофилиус задумчиво оглядел пространство пещеры, пожал плечами и наказал лишь не заходить вглубь дальше, чем во-о-он тот валун у входа. Полумна была послушной девочкой и дальше отмеренной черты не заходила, однако стала с завидной регулярностью гостить у духа.

Лишь на, кажется, пятый её визит он перестал притворяться пустым местом и вовсю показал свой дурной характер. Вода недовольно гудела, брызгалась, окутывала туманом и опадала, словно слезами, росой.

Луна сидела на камне, вслушиваясь в звуки, будто действительно понимала то, о чем говорило озеро:

«Я так зол, так зол!» — вот поднялся смерч из капель воды. Он бушевал недолго, и вскоре его сменили волны.

«Несправедливо!» — и первая волна разбилась о соседние валуны. Вторая волна была выше и мощнее, и брызги все-таки успели намочить Луну до того, как она отбежала. Третья волна была слабее, а четвертая и вовсе не дотянула до берега.

«Разочарован...» — вскоре появился водоворот и закружил поверхность воды спиралью, унося на дно залетевшие кленовые листья и, кажется, что-то еще? Луна не успела разглядеть.

«Мне грустно-грустно-грустно... одиноко», — и озеро затихло, лишь звук капель, соскальзывающих со сталагмитов и падающих в озеро, прерывал наступившую мертвую тишину.

«Я хочу домой», — послышался ей тихий, едва уловимый голос, эхом разнесшийся над водной гладью. Одинокий всхлип слишком громко прозвучал в неестественной тишине пещеры.

Луна не знала, как выглядит её новый знакомый, — до сегодняшнего дня он так и не показался ей на глаза. Да и неважно это было. Она чувствовала все его эмоции, все его переживания. Её сердечко стучало быстро-быстро, когда он злился или раздражался, и успокаивалось, когда его настроение улучшалось. Она смеялась до колик в животе, когда он шутил. Она грустила и тосковала вместе с ним, хотя и особо не понимала почему. Что же произошло с ним такого, что сердце словно разрывалось напополам и хотелось рыдать, уткнувшись в мамино плечо? Она не спрашивала, боясь причинить своими вопросами боль.

«Не щекотно», — всё-таки решил дух и аккуратной волной коснулся её пальцев. Луна улыбнулась. Хоть он казался вспыльчивым и грозным, она знала, что дух — призрак, полтергейст, неважно! — был добрым.

— Я сегодня уезжаю, — поделилась девочка.

Вода замерла. Затем согласно загудела:

«Правильно, так и должно быть, это место опасно, уходи...»

— Но ты тебе опять станет одиноко? — неуверенно предположила она, сбитая с толку его настроением.

«Я привык», — плеснула вода.

— Пошли со мной? — вдруг предложила девочка. Глаза её загорелись, и она взволнованно склонилась к самой водной глади, увлеченно продолжая:

— Мама точно против не будет, а с папой я поговорю. Пожалуйста, пойдем со мной?

Протяжный и грустный стон ей точно не померещился.

«Я не могу. У меня здесь остались дела».

Луна замолчала. Этот тон ей был знаком — бескомпромиссный, упрямый. Так мама сообщала ей, что сегодня она была занята очередным экспериментом. И опыт ей подсказывал, что спорить бесполезно.

— Хорошо. — Луна встала, отряхнула платье, натянула носочки и надела ботинки. — Тогда... пока?

«Прощай».

Ей было грустно расставаться со своим единственным другом, но папа всегда говорил, что нужно уважать решения других. А Полумна была послушной девочкой.

Стоило маленькой фигурке исчезнуть, как на берегу озера показалась призрачная фигура долговязого мальчишки.

«Прощай», — вновь произнесли его губы, однако вместо звуков из его рта лилась одна лишь вода.

Усевшись на то место, где только недавно сидела Луна, он уронил лицо в ладони. Громко выдохнул.

«Снова один...» — бесшумно произнесли его губы.

Словно услышав его слова, со дна озера начали подниматься инферналы, более не удерживаемые силой Регулуса. Над поверхностью озера показалась сначала одна, затем вторая обезображенная макушка. Вскоре не осталось ни одного свободного места, не занятого мертвецами.

Блэк бросил ненавидящий взгляд сначала на них, затем чуть дальше — на противоположный берег — туда, где находилось его проклятие и его самая величайшая шутка.

Регулус хотел лично посмотреть в Его глаза, когда Он поймёт, что крестраж уничтожен.

Так было правильно. Так было нужно. Он не мог уйти.

* * *

И опять побежали года. С момента прихода малышки Полумны в его пещеру забредали немногие — большинство он отпугивал еще на подходе.

К тому моменту, когда за крестражем пришел Дамблдор, Регулус уже перестал считать зимы.

— Мистер Блэк... Вот вы где, — профессор выглядел очень и очень плохо. Регулус помнил его полным сил магом и величайшим волшебником, однако тот, кто предстал перед его глазами, был всего лишь обычным и уставшим стариком.

«Здравствуйте, профессор», — Регулусу все же хватило стыда почувствовать себя немного виноватым за свои мысли. Взгляда он, однако, так и не отвел.

Глаза Дамблдора, скрытые за очками-половинками, лишь сочувствующе посмотрели в ответ. Он, очевидно, так и не понял, что произнес Регулус. Этим талантом, похоже, что обладала одна только малышка Полумна.

— Что ж, мистер Блэк. Я чувствую себя обязанным рассказать вам все, что вы пропустили, — продолжил стари... профессор. — Присаживайтесь, разговор будет долгим.

* * *

Впервые Полумна оказалась в доме на площади Гриммо уже после окончания войны, вместе с Невиллом согласившись принять приглашение Гарри.

И ощутила то, чего не ощущала уже последнее десятилетие.

Стук воды из-под крана показался ей слишком… знакомым. А вода в закипающем чайнике словно пыталась ей о чем-то сказать.

Портрет Вальпурги, привычно закатывавший истерику на каждого нового гостя, молчал. Гарри удивленно оглядел портрет и поделился с друзьями:

— Она в последнее время так затихла, что даже жутковато как-то.

Невилл улыбнулся, пошутил о чем-то, разряжая обстановку, но Луна уже их не слушала. Она пыталась услышать. Что-то… неуловимое, очень знакомое… Не звук даже, а ощущение…

Сосредоточившись на своих чувствах, Луна не заметила подставку в виде тролльей ноги и споткнулась, теряя концентрацию.

— О, Гарри, — угодив в руки Поттера, Полумна как ни в чем не было продолжила: — Привет, спасибо за приглашение. У тебя очень милый и разговорчивый дом.

— Луна, ты первый на моей памяти человек, назвавший этот дом милым, — рассмеялся Поттер.

— И разговорчивым, спорю, тоже — улыбнулся подошедший Рон.

За дружным смехом они так и не заметили, как заволновалась вода в вазах. Однако, как сорвало кран в ванной, заметили все.

— Мерлиновы кальсоны, иногда мне кажется, что у тебя, Гарри, завелся полтергейст или упырь! — пробормотал Уизли.

Поттер лишь махнул рукой, уносясь чинить кран.

Мальчишки уже ушли в гостиную, когда Луна заметила, что миссис Блэк все так же не сводила с нее глаз.

— Добрый вечер, миссис… — начала Полумна, когда женщина ее перебила.

— Оставь вежливость для этих недотеп, мне она не нужна! Мне необходимо другое, — и вцепилась в картинную раму дрожащими руками. — мой сын… — она прочистила горло. — Мой сын… ты его слышишь? — шепотом продолжила она. — Слышишь, скажи мне? А ну отвечай, паршивка! — миссис Блэк, так и не дождавшись от растерянной Луны ответа, перешла на крик. — Я спрашиваю, ты его слышишь? Ах ты лгунья! Дрянь!

На её крики прибежал Гарри, привычным движением наложил силенцио и, неловко улыбнувшись, усмехнулся:

— А, теперь порядок. Как в старые добрые времена.

Но Луна уже отвлеклась на новые ощущения.

В разлитой воде из-под ваз слышалось смущение и стыд. Капли воды, срывавшиеся с мокрых рукавов Поттера, отбивали ритм… извинений?

Ей же не послышалось? Нет?

Она обязана была проверить.

У Полумны Лавгуд было не так много друзей, чтобы игнорировать их. Даже тех, кто не мог говорить.

— Агуаменти! — пол прихожей затопила вода. — Извини, Гарри, я потом уберу.

— Без проблем, Луна, — растерянно пробормотал Поттер. За его спинами маячили макушки Рона и Невилла.

Полумна же быстро сняла сапоги, встала в центр лужи и дрожащим голосом произнесла в воздух:

— Привет.

Вода пошла рябью, причудливо извиваясь. Однако спустя несколько напряженных секунд, Полумна почувствовала ответное:

«Привет».

Она мягко повела пальцами ног по поверхности лужи.

— Щекотно?

Вода удивленно застыла, не зная, как отреагировать.

— Эй, Гарри, дружище, я, кажется, был прав, — звенящую тишину в коридоре прервал шепот Рона. — У тебя тут привидение завелось.

Повернувшись на голос Рона, Луна увидела своего старого-нового знакомого и улыбнулась:

— Все-таки щекотно? А говорил, что нет.

Регулус Блэк запрокинул голову и заливисто рассмеялся, однако кроме Луны этого никто не услышал.