Экзамен для чёрта (джен)

* * *

Пьер Ферма́ вскинул глаза на собеседника:

— Это ведь шутка, да?

— Вовсе нет. Я лишь предлагаю бессмертие! Ты любишь решать математические задачки, поставленные людьми в древности, и успешно делаешь это. Ну же!

— Поставить собственную задачку людям будущего. Заманчиво...

Пьер Ферма́, полиглот, гений анализа, блестящий юрист своего времени, наблюдательный, рассудительный, увлекающийся многими вещами, был знаком со своими собеседником уже много лет. Когда Пьеру исполнилось четырнадцать, этот щеголеватый господин с разноцветными глазами, в безупречной одежде темного цвета, с тростью с черным набалдашником в виде головы пуделя возник на пороге их дома и вручил мальчику невероятно дорогой подарок — настоящую только что напечатанную книгу. Это был греческий текст «Арифметика» Диофанта с латинским переводом. Не получив никакого математического образования, юный Пьер влюбился в доказательства, леммы, геометрию, с помощью которой Диофант раскрывал своим читателям удивительную вселенную чисел. «Арифметика» стала для Ферма́ наставником и добрым другом в мире математики. Книга объясняла, задавала вопросы, брала на слабо, успокаивала и в то же время заставляла кровь бежать быстрее по жилам.

Это вдруг вспомнилось ясно, как будто было вчера. Пьер Ферма понимал, что его собеседник — сверхъестественное существо. Демон, если быть честным, если не сам дьявол. Он называл себя Воланд и на протяжении многих лет покровительствовал ему, Пьеру. Чего стоило чудесное исцеление от чумы в 1652. Плюс вся та череда благоприятных событий в жизни Ферма́ без видимых причин, в случайность которых было трудно поверить. Зачем демоны опекают людей — известно, зачем искушают обещанием богатств, власти и бессмертия тоже.

— Я правильно понимаю, — грустно спросил Ферма, — за мое бессмертие в умах людей я буду должен отдать вам свою бессмертную душу?

Воланд криво усмехнулся:

— Нет, неправильно. Твоя душа мне точно ни к чему. Я люблю веселье. Записывай задачку, я ведь знаю, что ты уже её сочинил.

Пьер Ферма аккуратно записал на полях той самой «Арифметики», которую ему когда-то подарил Воланд: «Невозможно разложить куб на два куба, биквадрат на два биквадрата и вообще никакую степень больше квадрата на две степени с тем же показателем».

— Назовем это Великой теоремой, которую я пока не могу доказать. Но что в этом веселого? — удивлённо промолвил Ферма.

— Пока ничего. Веселье начнется, когда ты допишешь фразу: «Я нашел этому поистине чудесное доказательство, но поля книги слишком узки для него!» — сверкнул золотыми зубами Воланд.

* * *

Воланд задумчиво окинул взглядом притихшую толпу чертей, бесов и демонов. Некоторые из них уже в который раз сдавали этот экзамен. Другие были новичками. Экзамен в самом деле был адски труден.

Надо признать, что среди людей, несмотря на их среднестатистически высокую тягу к вранью, любовь к деньгам и множество мелких и крупных пороков, всегда находились те, кто выделялся из массы в лучшую сторону.

Их-то адское ведомство и использовало как тренировочный и экзаменационный материал для подготовки демонических кадров вышей квалификации. Как Председатель экзаменационной комиссии Воланд головой отвечал перед самым высоким начальством за подбор этих особых смертных — от качества экзаменационного материала на Высшем экзамене зависело развитие сил Ада.

— Сегодня вы сдаете экзамен, который определит ваш статус и должностные обязанности на ближайшие девяносто девять лет. Если, отозвавшись на призыв смертного, вы не сможете ответить на его вопрос, экзамен провален, мера наказания и план переподготовки индивидуальны. Начинаем.

* * *

Эрик был любопытен, активен, обучаем, умел подмечать детали и анализировать, с азартом хватался за всё новое и мечтал подняться по карьерной лестнице, вылезти наконец с низов, где каждый вытирал о него ноги. Высший Экзамен он сдавал второй раз. Почти сто пятьдесят лет назад ему досталась Россия, где он должен был победить некого Балду. О том, что произошло тогда, не хотелось и вспоминать, но не получалось.

Когда Воланд объявил о начале призыва, Эрик в общем и целом оставался невозмутим. Мысль о том, что он опять может попасть в Россию, не особенно беспокоила его. За прошедшие годы он многому научился: читал, смотрел, подслушивал, подглядывал, размышлял. Наконец, он почувствовал призыв: «Москва, СССР, профессор».

* * *

— Рассказывай, — коротко бросил Воланд.

— Великая теорема Ферма́ за 24 часа, — обречённо прошептал Эрик. — Это математика, Мессир! Я изучал тривиум и квадривиум...

Эрик прикрыл глаза.

— Твой план? — спросил Воланд.

— Пойду в библиотеку, надо изучить основы алгебры, тригонометрии и планиметрии, базовые методы, такие как исчисление, дифференциальные уравнения и конечные, и у меня меньше пятнадцати часов.

Воланд улыбался. Ему нравился этот молодой чёрт, который называл себя Эриком. Он учился на своих ошибках, был азартен, стойко принимал неудачи и насмешки. Даже если Эрик не докажет теорему Ферма́ (а он ее не докажет, зря что ли Воланд опекал автора математической головоломки в свое время?!), то научится человеческой математике, отточит свой и без того острый ум, недаром у людей математика — царица наук.

Когда Воланд увидел, как Эрик вернулся в комнату профессора, и услышал сквозь закрытое окно его слова: «Вы же тоже работали над этим, я уверен. А если пробовать непрерывные дроби? Ферма́, должно быть, их использовал...», — он облегчённо вздохнул. Воланд готовил Эрика к большой жизни, поэтому его возвращение к профессору, чтобы решить задачу, воспринял благосклонно.

Один из опекаемых Воланда в свое время сказал:

«Если вы хотите участвовать в большой жизни, то наполняйте свою голову математикой, пока есть к тому возможность. Она окажет вам потом огромную помощь во всей вашей работе».⁽¹⁾.

Но это уже совсем другая история.

1) Высказывание принадлежит известному общественному и политическому деятелю М.И. Калинину

Вернуться к тексту