Портал с видом на Азерот (гет)

— Малфой, прекрати вертеть эту штуковину! — Гермиона в сотый раз одернула Драко за рукав, пытаясь оторвать его от странного артефакта, найденного ими в Выручай-комнате. — Ты же знаешь, у тебя вечно лапы чешутся что-нибудь сломать!

— Грейнджер, да успокойся ты, — фыркнул Драко, не отрываясь от исследования артефакта. — Эта штука, между прочим, может оказаться ключом к…

В этот момент артефакт в руках Драко вспыхнул ослепительным светом, комната вокруг завертелась, и Гермиону с силой вырвало из реальности.

Когда пелена спала с глаз, первое, что увидела Гермиона, — это невыносимо голубое небо, от которого у нее закружилась голова. Второе — раскинувшуюся перед ней долину, залитую золотистым светом заходящего солнца. А третье…

— Мерлин… — только и смогла выдохнуть она, разглядев исполинские фиолетовые кристаллы, пронзавшие своими острыми шпилями небесную синь.

— Грейнджер, ты в порядке? — услышала она над ухом встревоженный голос Малфоя, и только сейчас поняла, что лежит на земле, крепко прижавшись к чьей-то груди. Чуть приподняв голову, она наткнулась на взволнованный взгляд серых глаз.

— В полном, — пробормотала Гермиона, с трудом поднимаясь на ноги. — Если не считать того, что мы, кажется, не в Канзасе…

— Канзас? — переспросил Драко, оглядываясь по сторонам. — Ты уверена, что мы вообще на Земле?

Гермиона обвела взглядом пейзаж, разительно отличающийся от всего, что ей доводилось видеть раньше. Лес с неправдоподобно яркой зеленью листвы, водопад, низвергающийся с головокружительной высоты, в воздухе пахло хвоей и… корицей?

Учитывая все обстоятельства, — медленно проговорила она, — думаю, это маловероятно.

— Превосходно, — процедил сквозь зубы Малфой, пиная носком ботинка небольшой фиолетовый камешек, отколовшийся от одного из кристаллов. — Просто замечательно. И что теперь, предлагаешь любоваться местными красотами, пока нас не сожрали какие-нибудь…

— Ш-ш-ш, — зашикала Гермиона, услышав вдалеке странный шум.

К ним приближался какой-то зверь, по размерам значительно превосходивший гиппогрифа Хагрида.

— …местные обитатели, — закончил за нее Драко, с опаской наблюдая за приближающимся существом.

Существо тем временем подошло достаточно близко, чтобы можно было разглядеть его во всех подробностях. Это был огромный, покрытый синей шерстью зверь с шестью ногами и парой мощных клыков, торчащих из пасти.

— Так что, Грейнджер, — прошептал Драко, пятясь назад, — есть идеи, как договариваться с этим… э-э… чудом природы?

— Не паникуй, — прошипела в ответ Гермиона, лихорадочно перебирая в памяти все известные ей заклинания. — Только не делай резких движений…

Воздух дрожал от тяжелых шагов монстра, земля под ногами Гермионы мелко вибрировала. Каждое его движение сопровождалось шорохом жесткой шерсти и лязгом массивных когтей о камни. Небо, казавшееся таким безоблачным, теперь пересекали зловещие тени от летящих ящеров с перепончатыми крыльями. Гермиона узнала в них виверн — одних из самых опасных хищников, о которых ей доводилось читать в книгах о волшебных существах.

— Прелестно, просто прелестно, — пробормотал Драко, нервно почесывая нос. — Кажется, нас ждет весьма… радушный прием.

Шерстяной колосс остановился в паре метров от них, обдав их волной теплого, тяжелого запаха звериного логова. Гермиона с трудом сглотнула, борясь с желанием заорать и дать драпака.

— Спокойствие, только спокойствие, — шептала она себе под нос, лихорадочно листая в памяти справочник «Фантастические твари и где они обитают». — Может, он ест только мясо?

— Грейнджер, — прошипел Драко, не сводя глаз с монстра, — если ты собралась предложить ему себя на обед, то учти, я за тобой в очередь не встану.

Существо тем временем склонило голову набок, его огромные желтые глаза, похожие на два янтарных шара, с нескрываемым любопытством рассматривали незваных гостей.

— Думаю, — прошептала Гермиона, — нам стоит попробовать…

Но договорить она не успела. Из леса позади монстра раздался пронзительный рев, от которого у Гермионы волосы встали дыбом. Шерстяной гигант резко развернулся, издав утробный рык, и ринулся в чащу.

— Кажется, — прошептал Драко, медленно отступая назад, — у нас появился шанс. Бежим!

Не говоря ни слова, они развернулись и бросились бежать со всех ног прочь от поляны, не разбирая дороги.

Они неслись сломя голову, пока хриплые, утробные рыки преследователей не стихли вдалеке. Убедившись, что опасность миновала, Драко и Гермиона рухнули на землю, жадно хватая ртом воздух.

— Куда… куда мы… — прохрипела Гермиона, пытаясь отдышаться.

— Понятия не имею, — пробормотал Драко, стягивая с себя пиджак, на котором красовался внушительный разрыв от когтей неведомой твари. — Но здесь определенно тише.

Они находились на широкой, вымощенной белым камнем дороге, по обеим сторонам которой тянулись руины некогда величественных зданий. Колонны, арки, статуи — все было разрушено, покрыто трещинами и оплетено странными, сияющими бледно-зеленым светом лианами.

— Здесь явно кто-то жил, — прошептала Гермиона, осторожно проводя рукой по поверхности полуразрушенной стены.

— Жил? — хмыкнул Драко. — Я бы сказал — царствовал. Ты только посмотри на эти развалины! Тут явно не гоблины жили…

Он замолчал, привлеченный чем-то на противоположной стороне улицы. Гермиона проследила за его взглядом и вздрогнула. На площади, среди обломков фонтана, лежал скелет, закованный в проржавевшие латы. Пустые глазницы смотрели в небо, словно ища ответа на вопрос, кто или что прервало его последнюю битву.

— Мрачновато, — прошептал Драко, поежившись.

Гермиона кивнула, не в силах оторвать взгляд от скелета. Что-то в его позе, в безмолвном вопросе, застывшем в пустых глазницах, тронуло ее до глубины души.

— Нужно идти, — тихо сказала она, почувствовав, как волоски на руках встают дыбом. — Здесь… здесь нехорошо.

Драко, казалось, только этого и ждал. Он быстро подошел к ней, и они, прижимаясь друг к другу, поспешили прочь от площади, оставив скелета наедине с его вечным одиночеством.

С каждым шагом по улицам мертвого города, чувство тревоги в груди Гермионы только усиливалось. Разрушения здесь носили не просто следы битвы, а отпечаток чего-то более зловещего, первобытного.

Вот, у стены полуразрушенного дома, лежала кучка костей поменьше, чем у скелета на площади. Гермиона с ужасом поняла, что это останки ребенка. Рядом с ними валялась игрушка — маленькая деревянная лошадка с обломанной гривой.

— Мерлин… — прошептала она, прикрывая рот рукой.

Драко, до этого храбрившийся и изображавший из себя бывалого путешественника, побледнел как полотно. Он молча сжал кулаки, и Гермиона впервые увидела в его глазах не привычную насмешку, а настоящий, неподдельный ужас.

Они шли молча, переступая через обломки и стараясь не смотреть по сторонам. Но от себя убежать было невозможно. Вот, на пороге дома с обрушившейся крышей, застыли в последнем объятии два скелета. Один из них сжимал в руке ржавый меч, другой — маленький медальон в форме цветка.

— Они до последнего защищали свой дом, — прошептала Гермиона, чувствуя, как слезы подступают к горлу.

— Но кто напал? И зачем? — прохрипел Драко, проводя рукой по заросшей мхом стене.

Ответ на этот вопрос они нашли немного позже. Выйдя на площадь, они увидели огромную статую, когда-то украшавшую центр города. Сейчас от нее остался лишь постамент и часть ног, заточенных в изящные сандалии. На постаменте кто-то нацарапал несколько слов на незнакомом языке.

— Что это? — спросила Гермиона, вглядываясь в надпись.

Драко подошел ближе. Он долго и молча разглядывал символы, а затем медленно прочел:

— «Здесь была Смертокрылая чума. Здесь пали дети света. Помните…».

— «Дети света»… Что за чушь? — нахмурилась Гермиона, перечитывая надпись на постаменте. — И как ты, собственно, это прочитал? Я не вижу здесь ни одного знакомого символа!

Драко, казалось, только и ждал этого вопроса. Он приосанился, поправил очки и с таинственным видом произнес:

— Видишь ли, Грейнджер, за время нашей недолгой, но насыщенной совместной жизни ты так и не удосужилась как следует изучить мои многочисленные таланты. Позволь тебе напомнить, что я — потомок чистокровных волшебников, наследник древнего рода, и мои познания простираются гораздо дальше, чем…

— Перевод, Малфой, — нетерпеливо перебила его Гермиона. — Ближе к делу!

Драко на мгновение помрачнел, но быстро взял себя в руки.

— Да, конечно. Видишь ли, еще в Хогвартсе, я увлекся одной запрещенной книгой по древним рунам. Там были упомянуты и эти символы. Это — язык эльфов.

— Эльфов? Ты хочешь сказать, что мы попали в какую-то эльфийскую сказку? — Гермиона с сомнением оглядела разрушенный город. — Выглядит не слишком сказочно.

— Согласен, — кивнул Драко, следя за ее взглядом. — Но факт остается фактом. Эти руины — дело рук «Смертокрылой чумы». А кто бы это ни был, судя по масштабам разрушений, эльфам пришлось несладко.

В этот момент Гермиона обратила внимание на странные отметины на стенах ближайшего здания. Глубокие борозды, словно оставленные гигантскими когтями, тянулись от самого фундамента до обрушившейся крыши.

— Мерлин, — прошептала она, проводя рукой по неровной поверхности камня. — Что же здесь произошло?

Драко ничего не ответил. Он молча смотрел на отметины, и в его глазах Гермиона впервые увидела не страх, а что-то похожее на понимание. Понимание того, что мир вокруг них однажды перестал быть сказкой и превратился в ужасающую, но захватывающую реальность.

— Знаешь, Грейнджер, — голос Драко был хриплым, словно он не говорил целую вечность, — я видел много ужасов… на поле для квиддича, например. Помнишь ту нашу стычку на третьем курсе?

Он нервно хохотнул, но смех прозвучал фальшиво, словно эхо в пустом склепе. Гермиона покачала головой. Смех Малфоя здесь, среди безмолвных свидетелей невообразимой трагедии, казался кощунством.

— Но то, что здесь произошло… — Драко замолчал, вглядываясь в разрушенный город с таким выражением лица, словно видел картину былой резни наяву. — Это… Это не поддается описанию.

Гермиона молча кивнула, ощущая, как к горлу подступает комок. Она пыталась вообразить, как выглядел этот город до прихода «Смертокрылой чумы», пыталась наполнить его звуками, красками, запахами. Но в воображении вставали лишь картины ужаса.

Вот, на балконе дома с обвалившимися ступенями, лежат два скелета, сплетенных в последнем объятии. У ног одного из них — крошечный скелетик, едва проглядывающий из-под обломков камня. Семья, решившая встретить смерть вместе.

Вот, у стены здания, когда-то служившего, судя по всему, школой, — гора мелких костей. Рядом валяются сломанные куклы, потрепанные книги, деревянная указка, разломанная на две части. Невинные жертвы, так и не успевшие познать жизнь.

А вот, на стене дома напротив, — засохшие пятна на камне, напоминающие очертаниями человеческие фигуры. Гермиона с ужасом поняла, что это не игра света и тени, а следы огня, в котором сгорели заживо десятки, а может, и сотни живых существ.

Драко заметил, на что она смотрит, и с отвращением отвернулся.

— Пойдем отсюда, Грейнджер, — пробормотал он, беря ее за руку. — Нам нужно найти укрытие до наступления темноты. И я очень сомневаюсь, что в этом городе осталось хоть одно безопасное место.

Словно спасаясь от преследующих их призраков, Гермиона и Драко поспешно покидали город-призрак. Каждый шорох, каждый порыв ветра, заставлял их вздрагивать, оборачиваться, ища глазами несуществующую опасность.

— Нужно найти укрытие, — повторял Драко, нервно оглядываясь по сторонам. — Скоро стемнеет, а ночевать среди этих… руин я не намерен.

Солнце уже касалось верхушек далеких гор, окрашивая небо в багровые и фиолетовые тона. Лес вокруг них постепенно погружался в сумерки, заполняясь тревожными тенями.

— Смотри! — Гермиона схватила Драко за руку, указывая на что-то вдалеке. — Там! Видно какое-то строение!

Драко прищурился, вглядываясь в указанном направлении. Из-за верхушек деревьев, на холме, окруженном густым лесом, действительно проглядывало что-то похожее на башню. Она была построена из светлого камня, и даже на расстоянии чувствовалась ее мощь и величие.

— Невероятно… — прошептал Драко, забыв на время о своих страхах. — Неужели это место уцелело во время той… катастрофы?

— Не знаю, — Гермиона почувствовала, как в ее груди вспыхивает искра надежды. — Но даже если там и нет никого живого, у нас будет крыша над головой и стены, которые защитят нас от ночи.

Не говоря больше ни слова, они, подгоняемые наступающей темнотой и слабой надеждой найти хоть какое-то объяснение происходящему, устремились в сторону таинственной башни. Чем ближе они подходили, тем яснее становилось, что это не просто башня, а настоящий замок, с высокими стенами, грациозными башенками и стрельчатыми окнами. Над центральной башней, словно гигантский палец, устремлялся в небо острый шпиль, украшенный изящной резьбой.

Ветер свистел в ушах, сердце колотилось где-то в горле, ноги сами несли их вперед, не обращая внимания на неровности почвы и препятствия на пути. Гермиона боковым зрением видела, как Драко, задыхаясь, мчится рядом, его светлые волосы растрепались, на лбу выступили капельки пота. Но он не жаловался, не просил остановиться, и это придавало Гермионе сил.

Они уже почти добрались до подножия холма, на котором возвышался замок, когда Гермиона услышала за спиной странный звук. Он напоминал собой скрежет металла о камень, и от него по спине пробежал холодный озноб.

— Драко, ты слышишь? — прошептала она, не сбавляя шага.

— Да, — ответил Драко, также оборачиваясь. — Кажется, у нас появилась компания.

Он не успел договорить. Из-за поворота показалась группа темных фигур. Они двигались бесшумно, словно призраки, но даже на расстоянии было видно, что в их руках блестит оружие.

— Бежим! — крикнул Драко, увлекая Гермиону за собой.

Последние метры до ворот замка они преодолели на каком-то нечеловеческом упорстве. Драко на бегу выхватил палочку и направил ее на массивные ворота.

— «Алохомора!»

Замок со щелчком отворился, и они юркнули внутрь, с трудом успев захлопнуть тяжелые створки перед самым носом преследователей. Гермиона с силой навалилась на ворота, пытаясь удержать их закрытыми.

— Там должен быть засов! — прокричала она, ощущая, как ворота сотрясаются от ударов снаружи. — Найди его!

Драко метнулся в сторону и через мгновение торжествующе крикнул:

— Есть!

Раздался скрип металла, и ворота, наконец, оказались надежно забаррикадированы. Не останавливаясь ни на секунду, Гермиона и Драко бросились бежать в глубину замка, перескакивая через ступени и не обращая внимания на предметы, мелькавшие в темноте. Вот, на стене, промелькнул портрет — суровый мужчина в охотничьем костюме с недоумением посмотрел на них и открыл было рот, словно желая что-то сказать, но они промчались мимо. Вот, на столе в одной из комнат, лежала открытая книга с засушенным цветком между страниц, и Гермиона на бегу успела заметить на одном из листов странные рисунки — словно детский рукой были нарисованы фигуры людей и какие-то летающие существа.

Но остановиться, чтобы рассмотреть их подробнее, не было времени. Преследователи могли прорваться внутрь в любой момент, и нужно было найти более надежное укрытие, чем первый попавшийся на пути двор.

Винтовая лестница, казалось, вела в бесконечность. Гермиона сбилась со счета, сколько этажей они уже преодолели. Легкие горели огнем, ноги дрожали от усталости, но она продолжала бежать, подгоняемая страхом и адреналином. Драко, слегка опережая ее, время от времени оглядывался, и в его глазах тоже читался неподдельный ужас.

Наконец, лестница закончилась. Они оказались на небольшой площадке, освещаемой единственным узким окном. Дверь, ведущая дальше, оказалась заперта.

— «Алохомора», — прошептал Драко, направляя палочку на замок, но ничего не произошло. — Проклятье! Не работает!

Гермиона огляделась по сторонам, ища хоть какого-нибудь предмета, которым можно было бы выбить дверь, но вокруг не было абсолютно ничего. Только голые каменные стены и пыль на полу.

— Драко, они приближаются! — прошипела она, услышав внизу до боли знакомый скрежет.

Драко резко развернулся к ней, и Гермиона впервые увидела на его лице выражение беспомощности.

— Что нам делать? — прошептал он, оглядывая их временное убежище.

В следующую секунду он буквально отшвырнул ее в сторону.

— Берегись! — крикнул он и, подпрыгнув, ударил ногой по узкому окну. Стекло с треском разлетелось на осколки.

— Ты с ума сошел? — ахнула Гермиона, с ужасом глядя на темнеющий за окном проем.

— У нас нет выбора! — отрезал Драко, пролезая в окно. — Лезь за мной!

Гермиона не стала спорить. Они оказались на узком каменном карнизе, тянущемся вдоль стены башни. Внизу, во дворе, мелькали фигуры их преследователей.

— Туда, — прошептал Драко, указывая на какую-то нишу в стене, едва различимую в темноте.

Прижимаясь друг к другу, они пробрались к нише и осторожно заглянули внутрь. Это оказалась небольшая комнатка без дверей, заваленная какими-то тряпками и старой мебелью. Видимо, когда-то давно она служила чуланом.

— Слава Мерлину… — прошептала Гермиона, опускаясь на пол без сил.

Драко молча кивнул и тут же свалился рядом, как подкошенный. Усталость и напряжение последних часов наконец-то дали о себе знать. Они уснули прямо там, свернувшись калачиком на пыльном полу, не снимая обуви и едва прикрывшись какими-то старыми шторами, найденными в углу. Впервые за всё время их путешествия, они не боялись завтрашнего дня, потому что завтра было слишком далеко, а сейчас их окружала тишина и долгожданное забвение.

Гермиону разбудил солнечный луч, настойчиво пробивающийся сквозь щель в шторах. Она открыла глаза и несколько секунд непонимающе смотрела в потолок, пытаясь вспомнить, где находится. В носу щекотало от пыли, тело ломило от неудобной позы.

И тут память вернулась.

Она с ужасом вспомнила бегство от преследователей, разбитое окно, узкий карниз над пропастью… Вспомнила и Драко, который в ту минуту показался ей настоящим героем, готовым рисковать жизнью ради ее спасения.

Она осторожно приподнялась и огляделась по сторонам. Драко спал, свернувшись калачиком на полу, его светлые волосы рассыпались по пыльному полу. Гермиона невольно улыбнулась — впервые за все время их знакомства он выглядел не высокомерным наследником Слизерина, а просто уставшим мальчишкой.

В животе громко заурчало. Гермиона поняла, что ужасно голодна. Она аккуратно, чтобы не разбудить Драко, поднялась на ноги и подошла к окну. Чулан, в котором они скрывались, находился на самом верху одной из башен замка. Вид отсюда открывался потрясающий — далеко внизу расстилался лес, над горизонтом поднималось солнце, окрашивая небо в нежные розовые и золотистые тона. Никаких признаков преследователей.

— Проснулась? — раздался сонный голос Драко.

Гермиона обернулась. Драко уже сидел на полу, потирая глаза. Он выглядел помятым и невыспавшимся, но в его глазах уже поблескивали привычные искорки насмешки.

— Да, — ответила Гермиона. — Ты как?

— Как после ночевки в свинарнике, — хмыкнул Драко, осматривая их убежище. — Но главное — жив. А ты?

— Тоже ничего, — Гермиона пожала плечами. — Есть хочешь?

— У тебя с собой запас тыквенных пирожков, Грейнджер? — усмехнулся Драко.

Гермиона отвернулась, скрывая улыбку. Надо же, а он запомнил ее слабость еще с тех пор, как они учились в Хогвартсе.

— Нет, пирожков нет, — ответила она. — Но, может быть, мы найдем что-нибудь съедобное в этом замке.

— Отлично, — Драко поднялся на ноги и отряхнул пыль с одежды. — Я бы не отказался от завтрака. Даже если это будет завтрак с привидениями.

Оставив тесный чулан, Гермиона и Драко осторожно двинулись по коридорам замка. Затхлый воздух был тяжелым, пропитанным запахом застоявшейся магии и чего-то неуловимо сладковатого, от чего у Гермионы защипало в носу. Тонкие лучи солнца, пробиваясь сквозь щели в ставнях, оживляли пылинки в воздухе, заставляя их плясать в безумном вихре.

— Интересно, а здесь есть хоть одна живая душа, кроме нас? И чем они тут питаются, если живые? — задумчиво протянул Драко, облизывая пересохшие губы. — Если честно, Грейнджер, я бы сейчас не отказался и от миски самой жидкой похлебки…

— Перестань, Малфой! — Гермиона поморщилась, но голос ее прозвучал неуверенно. Ее собственный желудок поддерживал разговор глухим урчанием.

Пройдя несколько комнат, они спустились по широкой лестнице, украшенной по краям изящными статуями хищных птиц, с распростертыми крыльями. В одной из них Гермиона с удивлением узнала грифона — существо, которое в ее мире считалось мифическим. Замок казался безжизненным, но в то же время здесь не чувствовалось той пугающей заброшенности, как в городе-призраке.

В просторной гостиной их встретил огромный камин, выложенный белым камнем. Над ним висел портрет, от которого Гермиона невольно вздрогнула. На нее смотрела женщина необыкновенной красоты, с тонкими, словно выточенными из слоновой кости, чертами лица и пронзительными, словно горные озера, голубыми глазами. Ее длинные, золотистые волосы были заплетены в сложную косу, украшенную серебряными кольцами.

— Кто это? — прошептала Гермиона, не в силах оторвать от нее взгляд.

— Понятия не имею, — так же тихо ответил Драко, но Гермиона почувствовала, что он тоже поражен ее красотой. — Но она точно не из нашего мира…

Они подошли ближе, рассматривая портрет. В руках женщина держала тонкий, изящный лук, а за плечом виднелся колчан со стрелами.

— Интересно, она была охотницей? — пробормотала Гермиона, разглядывая ее оружие.

— Возможно, — Драко внезапно ожил, отрывая взгляд от портрета и подходя к камину. — Но меня гораздо больше сейчас волнует вопрос, не осталось ли у этой охотницы запасов вяленого мяса…

Он небрежно пнул каминную решетку ногой, и та, неожиданно легко поддавшись, отодвинулась в сторону, открывая узкий проход в стене.

Гермиона с опаской наблюдала, как Драко, отбросив решетку, нагибается и заглядывает в черный просвет, открывшийся за камином. Оттуда пахнуло сыростью и чем-то еще, неуловимо знакомым, но от этого не менее тревожным.

— И что там? — спросила она, не решаясь подойти ближе.

— Сейчас увидим, — Драко достал из кармана палочку и, направив ее в темноту, произнес: — «Люмос!»

На кончике палочки вспыхнул яркий огонек, осветив узкий каменный коридор, уходящий куда-то в глубину стены.

— Секретный проход? — удивилась Гермиона, забыв на время о своих страхах. — Но зачем он здесь?

— Наверное, для того же, для чего и все секретные ходы, — Драко уже собрался было лезть в проход, но Гермиона остановила его.

— Подожди! А вдруг там опасно? Вдруг нас там кто-то ждет?

Драко остановился и с сомнением посмотрел на нее.

— Грейнджер, ты боишься? — в его голосе прозвучала насмешка, но Гермиона почувствовала, что он и сам не горит желанием лезть в темноту.

— Я? Конечно, нет! — гордо заявила она, хотя сердце ее колотилось где-то в горле. — Просто я считаю, что нужно быть осторожным. Кто знает, что нас ждет в этом проходе?

Драко еще раз окинул ее взглядом, будто пытаясь понять, блефует она или нет, а затем кивнул.

— Подвал? — Гермиона скептически посмотрела на Драко. — Ты серьезно думаешь, что после стольких лет там могло что-то сохраниться?

— Грейнджер, ты когда-нибудь слышала про эльфийское вино? — многозначительно произнес Драко, игнорируя ее вопрос. — Говорят, оно может храниться веками и с каждым годом становится только лучше.

— А причем тут эльфы? — не поняла Гермиона. — Откуда ты взял, что мы имеем дело именно с ними?

Драко остановился и с удивлением посмотрел на нее.

— Ты что, серьезно? — в его голосе прозвучало нескрываемое удивление. — Ты хоть раз присматривалась к портретам на стенах? Эти уши ни с чем не спутаешь! Да и вся эта утонченность, изящество, любовь к природе… Это же элементарно, Грейнджер!

Гермиона на мгновение задумалась, вспоминая портрет женщины в гостиной. Действительно, уши… она просто не придала этому значения. В ее мире эльфы выглядели совсем по-другому — крошечные существа в обносках, прислуживающие по хозяйству. А здесь…

— Ладно, допустим, эльфы, — неуверенно протянула она. — Но какое это имеет значение? Что мы будем делать с их вином? Продавать гоблинам после возвращения?

— Для начала — найдем его, — Драко, довольный своей проницательностью, уже открывал дверь в подвал. — А там посмотрим.

Дверь в подвал, к счастью, оказалась не заперта. Драко с важным видом отворил её, пропуская Гермиону вперед. В лицо пахнуло прохладой, затхлостью и ещё чем-то, отчего у Гермионы заурчало в животе.

— Чувствуешь? — прошептал Драко, прикрывая нос рукавом. — Пахнет сыром. А может, и вином!

Гермиона промолчала. В отличие от Драко, она не обладала столь развитым обонянием, чтобы улавливать оттенки запахов в этой темноте. Драко снова воспользовался заклинанием «Люмос», и его палочка осветила каменные ступени, уходящие вниз.

Подвал, в который они спустились, оказался удивительно просторным. Здесь было сухо и прохладно, как в хорошем винном погребе. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, на которых в беспорядке лежали какие-то ящики, бочки, глиняные горшки.

— Ну, и где твое эльфийское вино? — Гермиона с сомнением оглядела подвальные запасы. — Я вижу здесь только пыль и паутину.

— Нетерпеливая ты, Грейнджер, — усмехнулся Драко, приближаясь к одному из стеллажей. — Всему свое время. Ага, вот и ты…

Он с торжествующим видом вытащил из ящика бутылку, покрытую толстым слоем пыли. На ней еле виднелась надпись на незнакомом языке. Драко потер бутылку рукавом, пытаясь рассмотреть ее содержимое.

— Похоже на вино, — пробормотал он. — Только очень старое.

— Не сомневаюсь, — Гермиона в это время обнаружила на одной из полок несколько глиняных горшков, закупоренных восковой бумагой. — Но у меня для тебя новость получше! Смотри!

Она сняла с горшка бумагу и с надеждой заглянула внутрь. В горшке лежали сушеные яблоки. Не самый изысканный завтрак, конечно, но лучше, чем ничего.

— Отлично! — Драко тут же потерял всякий интерес к своему «эльфийскому вину» и подошел к Гермионе. — Яблоки, так яблоки! Я умираю с голоду!

В следующие полчаса подвал превратился в поле битвы с пылью и забытыми сокровищами. Драко, вооружившись палочкой, выуживал из темных углов ящики и сундуки, а Гермиона, закатив рукава, сортировала их содержимое. Помимо яблок, им удалось обнаружить несколько головок затвердевшего, как камень, сыра, мешок с какими-то кореньями, отдаленно напоминающими картошку, и, о чудо, небольшой кусок вяленого мяса, завернутый в холщовую ткань.

— Вот это я понимаю — завтрак настоящего аристократа! — воскликнул Драко, с благоговением разглядывая кусок мяса, больше похожий на обугленную ветку. — Грейнджер, ты только представь, сколько этому деликатесу лет!

— Не хочу даже представлять, — пробормотала Гермиона, пытаясь отковырнуть от сыра кусок помягче. — Надеюсь, здесь нет заклинания, превращающего пищу в камень.

— Не бойся, волшебство эльфов не такое уж и могущественное, — отмахнулся Драко, пытаясь откусить кусок от своего «деликатеса». — А вот их вино — это другое дело!

Он подошел к стеллажу, где стояли бутылки с темным, густым содержимым, и взял одну из них. Сквозь толстое стекло пробивался приглушенный свет «Люмоса», играя на границах отполированного времени стекла. Драко прищурился, вглядываясь в надпись на этикетке, покрытую паутиной трещин.

— Что там написано? — поинтересовалась Гермиона, прекратив безуспешные попытки разгрызть сыр.

— Драко провел пальцем по пыльной поверхности, словно пытаясь очистить надпись, и тихо ахнул.

— «Слезы Элуны», урожай… Мерлин, Грейнджер, ты только послушай… Урожай десяти тысяч лет до разделения!

— До какого еще разделения? — Гермиона удивленно подняла брови, забыв про свой голод.

— Кажется, мы наткнулись на нечто… во всех смыслах эпическое, Грейнджер. И боюсь, что без бутылочки этого вина нам не разобраться в местной истории.

Оставив пыльный подвал с его забытыми сокровищами, Гермиона и Драко поднялись на первый этаж замка. Солнце уже стояло высоко в небе, заливая просторные комнаты ярким светом. Гермиона, жуя сухое яблоко и пытаясь не обращать внимания на странный привкус во рту, размышляла над словами Драко.

«Десять тысяч лет… разделение…» — эти слова крутились у нее в голове, словно заколдованные. Неужели они действительно попали…? И что это было за «разделение», о котором упомянуто на этикетке?

Она перевела взгляд на Драко, который, усевшись в кресло у камина, с энтузиазмом оттирал пыль с бутылки вина, и неожиданно поняла, что у нее нет ни одной версии, которая звучала бы хоть сколько-нибудь правдоподобно.

— Знаешь, Драко, — она впервые назвала его по имени без привычного презрения, и он удивленно поднял голову, — мне кажется, нам нужно больше информации.

— О, неужели великая всезнайка Грейнджер не знает ответа? — в его голосе прозвучала насмешка, но в глазах читалось неподдельное любопытство.

— Не знаю, — честно призналась Гермиона. — Но думаю, что ответ мы сможем найти только здесь. В этом замке.

— И что ты предлагаешь? Устроить спиритический сеанс? — Драко вернулся к своей бутылке, но Гермиона увидела, что он уже не так сосредоточен на ней, как раньше. Кажется, ее слова заронили в его душе зерно сомнения.

— Нет, — Гермиона решительно покачала головой. — Предлагаю найти библиотеку.

— Библиотеку? — Драко вскинул брови. — Грейнджер, ты неисправима!

— Просто думаю, что книги — самый надежный источник информации, — ответила Гермиона, уже направляясь к выходу из гостиной. — По крайней мере, в нашем мире. А в этом… кто знает?

Библиотеку они обнаружили на втором этаже. Это была просторная комната с высокими окнами и книжными полками, уходящими в потолок. В воздухе витал знакомый запах старой бумаги и переплетной кожи. На массивном письменном столе лежали разбросанные пергаменты, перо с засохшими чернилами и несколько толстых фолиантов. Гермиона подошла к столу и провела рукой по корешку одной из книг. На ней было выведено золотое тиснение на незнакомом языке.

— Кажется, нам снова пригодятся твои познания в области древних рун, Малфой, — проговорила Гермиона, не отрывая глаз от книги.

Драко, не скрывая гордости от того, что вновь может продемонстрировать свои познания, величественно подошел к столу, и склонился над книгой.

— Хм, — пробормотал он, проводя пальцем по строчкам, исписанным изящным, словно узор, шрифтом. — Да, это эльфийский. Но… какой-то другой диалект. Не тот, что на бутылке.

Гермиона подошла ближе, заглядывая ему через плечо. Она с трудом различала отдельные буквы, но их сочетание не говорило ей абсолютно ничего.

— И что же нам делать? — спросила она, с надеждой глядя на Драко.

Он не ответил, только прищурился, вглядываясь в текст. Его лоб прорезали морщины, губы шевелились, беззвучно повторяя незнакомые слова. Гермиона никогда не видела его столь сосредоточенным. Обычно насмешливый и надменный, сейчас он казался ей почти… привлекательным.

— Внезапно лицо Драко озарила улыбка.

— Кажется, я понял! — он с торжеством взглянул на Гермиону. — Этот диалект относится к… позвольте-ка мне вспомнить… Да, точно! К древнеталасскому наречию! Язык высокорожденных, который использовался за долго до основания Кель’Таласа!

— Кель’Таласа? — Гермиона почувствовала, как у нее закружилась голова. — Что это такое?

— Если я правильно перевел название, то это что-то вроде «Королевства Высших Эльфов», — пояснил Драко, с трудом сдерживая гордость в голосе. — Но это не важно. Важно то, что я, кажется, смогу прочитать эту книгу.

— Кель’Талас… — прошептал Драко, словно пробуя слово на вкус. — «Дом Высших», вот как это переводится. Видишь ли, Грейнджер, эти земли когда-то населял могущественный народ — кель’дорай, Высшие Эльфы. Они были искусными магами, храбрыми воинами и… большими любителями хроник. Кажется, нам повезло наткнуться на одну из них.

Драко указал на книгу, которую держал в руках. Обложка ее была из темной, приятной на ощупь кожи, украшенной серебром и небольшими драгоценными камнями.

— Судя по всему, это что-то вроде семейной хроники, — продолжил он, листая страницы. — Здесь описана история рода… Ветрокрылых. Видишь этот герб? Он встречается на многих страницах.

Гермиона пригляделась к рисунку, который показал Драко. На гербе был изображен лук со стрелой, направленной в небо, на фоне восходящего солнца.

— Да, я видела его на камине в гостиной, — проговорила она. — И еще… мне показалось, что на стене в одной из комнат я видела портрет женщины с таким же гербом на кулоне.

Драко кивнул.

— Вполне возможно. Кажется, этот замок был родовым гнездом семьи Ветрокрылых. И судя по этой книге, у них была долгая и богатая событиями история.

Он откашлялся и начал читать вслух, переводя на ходу:

— «… В те дни наш народ еще жил в единении с лесом, питаясь его дарами и черпая силу в источниках Вечности. Но тьма приближалась из глубин Великого Вихря, и даже мудрейшие из нас еще не знали, какое горе она принесет на нашу землю…»

Драко перевернул страницу.

— «… Война длилась тысячу лет. Тысячу лет крови и боли, страха и отчаяния. Демоны Пылающего Легиона обрушили на Азерот все свое могущество, стремясь поработить наш мир и истребить все живое…»

Гермиона слушала его, затаив дыхание. Древняя война, магия, демоны… Все это казалось таким нереальным, фантастическим, но в то же время она верила каждому слову Драко. Он читал с таким чувством, словно сам был участником тех далеких событий.

— «… И тогда наша королева, прекрасная Азшара, предала нас. Ослепленная обещаниями власти и величия, она открыла врата в наш мир, и Легион ворвался в Азерот…»

— Мерлин… — прошептала Гермиона, в ее глазах отражался ужас битвы, описанной в хронике. — Неужели это правда? Неужели все было настолько… страшно?

Она невольно обернулась, словно ожидая увидеть за окном орды демонов, штурмующих стены замка. Но солнце мирно светило сквозь стекла, в воздухе танцевали пылинки, и ничто не напоминало о древней трагедии.

— Судя по записям, это была не просто война, Грейнджер, — Драко перевернул страницу, его пальцы легко скользили по пожелтевшей бумаге. — Это была битва за выживание всего живого. Битва, которая чуть не уничтожила весь мир.

— И что же победило королеву Азшару? — спросила Гермиона, вслушиваясь в шорох страниц — словно это шептали голоса прошлого, пытаясь рассказать свою историю.

— Терпение, Грейнджер, — Драко усмехнулся, но Гермиона уловила в его голосе нотки волнения. — До конца этой истории еще далеко.

Он показал ей оставшуюся часть книги. Страницы, тонкие, словно лепестки цветка, были исписаны мельчайшим почерком и украшены рисунками. Толщина этого тома была больше, чем рука Драко.

— Похоже, в ближайшие дни нам будет, чем заняться, — пробормотал он, с уважением проводя рукой по корешку книги. — И кто знает, может быть, мы даже найдем здесь ответ на главный вопрос — как нам вернуться домой.

Дни полились медленно, словно тягучий эльфийский мёд. Драко, забыв о своей привычной надменности, целыми днями пропадал в библиотеке, с головой погрузившись в изучение хроники семьи Ветрокрылых. Гермиона видела, как он меняется. В его глазах, всегда насмешливых и отстраненных, теперь горел огонь неподдельного интереса, а губы шевелились, беззвучно повторяя имена и даты из далекого прошлого.

— Ты представляешь, Грейнджер, — восклицал он, выбегая из библиотеки с очередным томом в руках, — они были лично знакомы с Иллиданом Ярость Бури! А их предок, Талис Ветрокрылый, участвовал в битве у источника Вечности! Это же… это же невероятно!

Гермиона слушала его рассказы с улыбкой. Она не разделяла его энтузиазма по поводу древних эльфов и их подвигов, но ей было приятно видеть Драко таким оживленным и увлеченным. Кажется, он впервые в жизни нашел тему, которая действительно его захватила.

— А вот этот Рональд… или как его там… — Драко нахмурился, листая страницы книги. — В общем, какой-то маг-полукровка. Ужасно сильный, судя по описанию. Чуть в одиночку не разрушил Колодец Вечности! Представляешь, какой кошмар был бы, если бы у него это получилось!

— Не сомневаюсь, — Гермиона с трудом сдерживала зевок. Она уже выучила наизусть имена всех древних эльфов, о которых читал Драко, и история с «Колодцем Вечности» казалась ей слишком уж запутанной и малопонятной.

— А еще… — Драко внезапно замолчал, и Гермиона подняла голову. Он смотрел на одну из страниц книги с таким выражением лица, словно перед ним было нечто невероятное.

— Что там такое? — не выдержала Гермиона.

Драко медленно перевернул страницу и указал на портрет, занимавший почти весь лист. На нем были изображены мужчина и женщина с тремя девушками и мальчиком. Все они были одеты в охотничьи костюмы из темно-зеленой кожи, с луками и колчанами за плечами. Лица их казались знакомыми Гермионе, словно она уже видела их где-то.

— Это Лирисса и Верат Ветрокрылые, — прочитал Драко надпись под портретом. — А это, как я понимаю, их дети. Аллерия, Сильвана, Вериса… и Лират.

Он перелистнул страницу. Дальше шли отдельные портреты каждого из детей, с подробным описанием их жизненного пути и подвигов.

Драко отложил хронику в сторону, и подошел к окну, словно ему внезапно понадобилось сделать глоток свежего воздуха. За окном шелестели листвой деревья, далеко в лесу кричали незнакомые птицы, и в этих звуках чудилось что-то неуловимо знакомое, родное. Как будто он провел в этом замке не несколько дней, а целую жизнь.

— Лирисса была генералом рейнджеров, — тихо проговорил он, не оборачиваясь. — Одной из первых среди эльфов. Представляешь, Грейнджер, она видела еще ту, древнюю магию? Ту, что текла по этому миру до прихода Легиона.

— Рейнджеры… — Гермиона подошла к нему, вглядываясь в портрет Лириссы. — Они охраняли эти земли?

— Они были лучшими защитниками Кель’Таласа, — Драко кивнул. — Храбрая Лирисса… Она мечтала, чтобы ее дочери пошли по ее стопам. Видела в них своих преемниц.

Он перевел взгляд на портреты сестер.

— Аллерия, — его палец завис над изображением старшей из сестер, эльфийки с волосами цвета спелой пшеницы и глазами, словно небо перед грозой. — Первая охотница среди сестер. Гордость родителей, продолжательница рода. Ей бы править этими землями, продолжать дело матери… Но Аллерия пропала много лет назад. Исчезла бесследно во время одной из экспедиций. Героиня, застывшая во времени.

Он вздохнул и перевел палец на портрет Сильваны. Золотистые как спелая пшеница волосы, холодная красота и глаза, полные такой боли, что Гермиона невольно поежилась.

— Сильвана… — в голосе Драко послышалась печаль. — Она не хотела быть воином. Она любила музыку, стихи, красоту этого мира… Но когда Аллерия пропала, Сильвана взяла ее лук и клятву защищать Кель’Талас. Стала генералом рейнджеров, как и мечтала ее мать. Но какой ценой…

Он на мгновение замолчал, а затем указал на третий портрет. Вериса Ветрокрылая. Младшая из сестер. Веселая, жизнерадостная, с лучистой улыбкой и глазами цвета самого чистого неба.

— Вериса всегда была другой. Она видела красоту мира не в силе оружия, а в простых вещах — в песне ветра, в тепле солнца, в улыбках близких. Она стала не воином, а хранительницей знаний. Хранительницей памяти о своей семье, о своем народе…

Драко резко отвернулся от портрета и в нескольких шагах от Гермионы остановился возле изображения юноши с открытым лицом и добрыми глазами.

— А это Лират. Единственный сын. Он всегда мечтал о приключениях, о подвигах, о славе… Но его судьба оказалась самой печальной из всех.

— Постой, — Гермиона на мгновение коснулась руки Драко, заставляя его остановиться. — Расскажи мне о них. Обо всех.

Она никогда бы не поверила, скажи ей кто-нибудь еще пару дней назад, что будет просить Малфоя о чем-то подобном. Но здесь, в этом замке, пропитанном памятью о прошлом, все было по-другому. Словно границы между ними, выстроенные годами вражды и недоверия, растворились в этой тишине, уступая место чему-то новому, непонятному.

Драко не стал спорить. Он кивнул, и Гермиона почувствовала, что он рад поговорить. Словно все эти истории, почерпнутые им из старых книг, требовали выхода, жаждали быть рассказанными.

— Аллерия… — он снова подошел к портрету старшей из сестер Ветрокрылых. — Она была лучшей ученицей своей матери. С детства владела луком не хуже любого воина. Но при этом Аллерия не была бесчувственной машиной для убийства, как многие рейнджеры. Она любила этот мир, чувствовала его красоту… и боль. Когда начала война с орками, Аллерия первой отправилась на фронт. Воевала плечом к плечу с людьми, с дворфами… говорят, даже с самим Андуином Лотаром!

Он вздохнул и перевернул страницу хроники.

— А потом… потом случился Дренор. Портал в мир орков. Аллерия возглавила один из отрядов, отправившихся туда, чтобы покончить с угрозой орды раз и навсегда. И… пропала. Никто не знает, что с ней случилось. Жива ли она, попала ли в плен… или нашла свой конец в том чужом мире.

Драко замолчал, словно давая Гермионе время переварить услышанное.

— А Сильвана? — тихо спросила она.

Драко кивнул и перевел взгляд на портрет златовласой эльфийки.

Тень легла на лицо Драко, когда он перевел взгляд на портрет Сильваны. Даже сквозь пелену веков, сквозь безупречные линии, оставленные художником на холсте, Гермионе чудилась боль, застывшая в уголках этих прекрасных, и таких печальных глаз.

— Сильвана, — тихо начал Драко, и голос его прозвучал так, словно он говорил о ком-то близком, почти родном. — Она была… душой этой семьи. Ее смех разносился по коридорам этого замка, ее песни разгоняли мрак древних лесов. Она не родилась для войны, Грейнджер, пойми… Она была соткана из лунного света и песен ветра, а не из стали и крови.

Драко замолчал, словно вспомнив что-то болезненное, личное. Гермиона не торопила его. Она видела, как ему нелегко говорить об этом, и от этой непривычной открытости в ее груди шевелилось странное, тревожащее чувство.

— Когда Аллерия пропала, — продолжил Драко, не смотря на Гермиону, — мир вокруг словно бы померк. Лирисса… она так и не смогла смириться с потерей дочери. Словно вся ее жизненная сила ушла вместе с Аллерией. И тогда… тогда Сильвана взяла на себя ее бремя. Обменяла свою песню на стальной звон меча, свою радость — на тяжесть долга.

Он вздохнул и провел рукой по портрету, словно пытаясь стереть с лица Сильваны печать печали.

— Она стала великим генералом, Грейнджер. Мудрой, решительной, бесстрашной. Но… в ее глазах уже не было прежнего света. Только лед и пламя. Лед долга и пламя мести. И никто не мог сказать, какая из этих стихий сожжет ее изнутри быстрее.

Драко перевернул ещё несколько страниц хроники, его палец скользил по строчкам, выводя печальную мелодию судьбы Сильваны Ветрокрылой. Гермиона видела, как он бледнеет, как сжимаются его кулаки, словно он сам переживает вместе с этой эльфийской воительницей все ее победы и поражения.

— Здесь рассказывается о вторжении Плети, — прошептал он, не отрывая глаз от страниц. — Эта армия нежити, что напала на Кель’Талас… Их вел Король-лич. Страшное существо, Грейнджер. Ходячий мертвец с бесконечной силой и полным отсутствием милосердия.

На иллюстрации в книге был изображен всадник в черных доспехах, лицо его скрывал шлем в виде черепа, а в руке он сжимал громадный руннический меч, от которого исходило холодное, зловещее сияние.

— Он вел за собой принца Артаса, — продолжал Драко, проводя пальцем по ледяному лезвию меча. — Того самого паладина, что предал свой народ и стал рыцарем смерти. Он завладел его разумом.

Гермиона вздрогнула. Ей казалось, что от этих страниц веет холодом, словно из бездны забвения на них смотрит кто-то злой и безжалостный.

— Сильвана знала, что ее ждет, — голос Драко стал еще тише, словно он боялся спугнуть призраков прошлого. — Она собрала все свои силы, чтобы защитить Луносвет, столицу эльфов. Но… сил было слишком мало.

На следующей странице художник изобразил Сильвану на стене Луносвета. Ее окружали верные рейнджеры, готовые до последнего вздоха защищать свой дом. Но лицо Сильваны было полно отчаяния. Гермиона знала, что этот взгляд не знаком тем, кто никогда не смотрел в лицо неизбежному поражению.

Рядом с фигурой Сильваны художник изобразил черную тень с ледяным огнем в пустых глазницах. Эта тень нависала над городом, над лесом, над всем миром, словно предвещая грядущую катастрофу.

— Сильвана отправила гонцов за помощью, но они не успели, — Драко перевернул страницу, и его палец дрогнул. — Артас… он уже был здесь.

На последней странице хроники была изображена лишь ветка цветущей яблони с опавшими лепестками, лежащая на земле, среди которой пробивались первые, еще робкие тюльпаны.

А внизу, дрожащей рукой, было выведено:

«Они уже здесь…»

Тишина, нарушаемая лишь треском догорающих в камине поленьев, казалась зловещей, пропитанной страхом и отчаянием последних слов из хроники. Драко сидел в кресле, бесцельно листая страницы книги, но Гермиона видела, что он уже не замечает ни рисунков, ни текста. Его глаза, обычно живые и насмешливые, сейчас выглядели так, словно он увидел нечто ужасное, непоправимое.

Гермиона поежилась, хотя в комнате было тепло и уютно. Истории о древних войнах, о демонах и нежити, казавшиеся раньше просто сказками, теперь приобрели зловещую реальность. Она словно бы прониклась атмосферой этого места, этого замка, хранившего в своих стенах память о тысячелетиях и о миллионах утраченных судеб.

— Нам нужно отдохнуть, — тихо проговорила она, вставая с кресла. — Ты и так весь день провел за книгами.

Драко поднял голову и устало улыбнулся.

— Ты права, Грейнджер. Кажется, я увлекся. Эта история… она захватывает.

— Это точно, — кивнула Гермиона. — Но давай не будем забывать, что мы здесь не ради развлечений. Нам нужно найти способ вернуться домой.

Она вышла из библиотеки и направилась по коридору, не зная куда идет. Ей просто нужно было побыть одной, привести в порядок мысли. Она зашла в одну из комнат, затем в другую, и всюду ее окружали следы прошлой жизни. Вот детская колыбель с вышитыми на ней серебряными нитями луной и звездами. Вот женский туалетный столик с гребнями из слоновой кости и серебряным зеркальцем. А вот охотничий трофей — голова огромного волка с клыками, длиннее ее пальцев.

Она бесцельно бродила по коридорам, словно ища утешения в этих пустых, пропитанных эхом прошлого комнатах. Вот детская, где когда-то смеялись и играли четыре маленьких эльфа. Вот зал, где они, вероятно, собирались всей семьей у камина, слушая рассказы отца о древних временах. Каждое помещение дышало историей, наполненной и радостью, и горем, и любовью, и потерями.

Наконец, ноги привели ее в небольшую, уютную комнату с окнами, выходящими в сад. Гермиона остановилась на пороге, не смея войти. Эта комната отличалась от всех остальных. Здесь не было ощущения заброшенности и забвения. Словно кто-то невидимый все еще жил здесь, дышал этим воздухом, касался своим теплом холодного камня стен.

На кровати лежало покрывало, расшитое изображением леса в лучах заходящего солнца. На подушке — забытая вышивка с едва начатым узором из золотистых листьев. На столике у окна — несколько книг с закладками из засушенных цветов и открытый дневник в переплёте из светлой кожи. Гермиона подошла ближе и провела рукой по корешку одной из книг. «Баллады Вечной Песни».

В эту минуту ее сердце словно бы сжалось от внезапной догадки. Это была комната Аллерии. Только она, с ее любовью к жизни, к красоте, к доброте, могла создать вокруг себя такую атмосферу света и тепла.

Не задумываясь ни на секунду, Гермиона принялась наводить порядок. Она отряхнула пыль с книг и аккуратно расставила их на полках, собрала опавшие лепестки с пола и положила их в вазу на столе, пришила оторвавшуюся пуговицу к платью, висевшему на спинке стула.

— Что ты делаешь, Грейнджер? — голос Драко заставил ее вздрогнуть.

Она обернулась. Он стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за ней с нескрываемым удивлением.

— Разве не видно? — Гермиона постаралась, чтобы ее голос звучал ровно, но она и сама не понимала, что ее толкнуло на эти действия. — Пытаюсь навести порядок. Здесь слишком давно никто не убирался.

— Но… зачем? — Драко, казалось, не понимал. — Это же не наш дом. Мы все равно уйдем отсюда, как только…

— А вдруг она вернется? — Гермиона перебила его, и ее собственные слова прозвучали для нее неожиданно громко, словно зов, обращенный к тому, кто мог бы ее услышать сквозь толщу веков. — Вдруг однажды Аллерия вернется домой? И разве ей не будет приятно увидеть, что ее комнату не забыли, что ее ждут?

Драко ничего не ответил. Он молча вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Ты действительно веришь, что она может вернуться? — Драко оперся плечом о дверной косяк, и его голос прозвучал тихо, словно он боялся нарушить то хрупкое волшебство, которое внезапно возникло между ними.

Гермиона остановилась, прижимая к груди стопку книг с засушенными между страницами цветами. В их аромате, в прикосновении старых, пожелтевших страниц было что-то неуловимо живое, теплое. Словно сама Аллерия была здесь, совсем рядом.

— А почему нет? — она подняла голову, встречая взгляд Драко. — Ты ведь сам говорил, что о ней ничего не известно. Что она просто… пропала.

— Пропала неизвестно как давно, — хмыкнул Драко, но в его голосе Гермиона не услышала привычной насмешки. Скорее, горечь и покорность. — Не думаю, что у нее были шансы…

— Но мы ведь тоже здесь, — не сдавалась Гермиона, и ее собственные слова прозвучали для нее неожиданно уверенно. — В этом мире, где магия реальна, где демоны воюют с эльфами, а время течет… иначе. Так почему бы Аллерии не вернуться?

Драко ничего не ответил. Он молча подошел к столу и взял в руки рамку с фотографией. На ней была изображена Аллерия в кругу своей семьи. Молодая, улыбающаяся, полная жизни.

— Смотри, — Драко протянул фотографию Гермионе. — Она была счастлива здесь.

Гермиона осторожно взяла рамку. На обратной стороне была надпись, сделанная изящным, словно танцующим почерком: «Моей любимой Алли, в память о счастливом лете. Всегда твоя Вериса.»

— Кажется, ее любили, — тихо произнесла Гермиона, проводя пальцем по надписи.

— Как и всех нас, — Драко положил руку на плечо Гермионы, и она не стала её убирать. — Как и всех нас… в этом мире, или в любом другом.

Они стояли молча, словно боясь спугнуть эту неуловимую теплоту, что соединила их в эту минуту. Разные миры, разные судьбы, разные взгляды на жизнь… все это сейчас казалось неважным. Оставалось лишь ощущение хрупкости человеческой жизни, быстротечности времени и необходимости дорожить каждым мгновением, проведенным с теми, кто тебе дорог.

— Знаешь, — проговорил Драко, и Гермиона впервые увидела в его глазах не насмешку, а нежность, — а ведь ты права. Пускай здесь будет чисто и уютно. Вдруг… вдруг она и правда вернется?

* * *

Тот вечер стал началом их общей истории — истории, которая началась в других мирах, под другим небом, но нашла свое продолжение в этом замке, пропитанном памятью о семье Ветрокрылых.

Драко, словно стыдясь своего минутного порыва откровенности, снова надел маску насмешливого циника. Он подшучивал над усердием, с каким Гермиона протирала пыль с книжных полок, критиковал ее способность складывать одежду, и даже пытался научить ее «правильно» заправлять постель «по-слизерински идеально». Но Гермиона видела искреннюю улыбку в его глазах, и ее сердце билось чаще обычного.

Вместе они привели в порядок комнату Аллерии, затем отыскали комнату Верисы — полную карт, схем и книг по истории — и там тоже навели порядок. Солнце уже клонилось к закату, когда они, уставшие, но довольные своей работой, вернулись в библиотеку.

Гермиона развела огонь в камине, и комната наполнилась теплом и уютным светом. Драко достал из подвала запасы провианта — яблоки, сыр и вяленое мясо, — и они устроили импровизированный ужин, сидя на полу у камина.

— Знаешь, Грейнджер, — проговорил Драко, откусывая кусок яблока, — а ведь этот ваш… «Дом Высших»… он не так уж плох. Если бы не эти истории о войне и разрушениях…

— Согласна, — Гермиона кивнула. — Здесь можно было бы жить… в другое время.

Драко взял со стола хронику Ветрокрылых и открыл ее на странице, посвященной Верисе.

— Ты хочешь знать, что с ней случилось?

Гермиона отложила в сторону остатки ужина и придвинулась ближе.

— Рассказывай.

Драко с интересом разглядывал иллюстрацию, изображавшую Верису Ветрокрылую. В отличие от своих сестёр, Вериса не выглядела воительницей. На ней было лёгкое платье из синего с серебром шёлка, а её платиновые волосы были украшены венком из полевых цветов. Она стояла на фоне цветущего луга, держа в руках не лук или меч, а … книгу?

— Так вот она какая, эта ваша хранительница знаний, — протянул он, приподнимая бровь. — Выглядит совсем не так, как я себе представлял.

— Вериса всегда была другой, — Гермиона подошла ближе, и Драко почувствовал исходящий от неё аромат яблок и корицы. — Она видела красоту не в силе или власти, а в простых вещах — в смехе ребёнка, в песне птицы, в запахе дождя…

— Что ж, посмотрим, — Драко откинулся на спинку кресла и открыл хронику на странице, посвященной Верисе. — Что же тут написано о нашей беззаботной эльфийке…

Он нахмурился, вчитываясь в строки, исписанные убористым эльфийским шрифтом, и начал читать вслух, переводя на ходу:

— «… Вериса с детства была непоседой. Она не любила учиться, предпочитая проводить время в лесу, играя с животными и слушая рассказы старых друидов. Но при этом у неё был острый ум и необычайная память. Она могла запомнить любую историю, любую легенду, услышанную хоть раз…»

Драко усмехнулся.

— Значит, не такая уж она и беззаботная? Скорее, хитрая лисичка, которая умеет притворяться.

Гермиона не ответила, лишь бросила на него косой взгляд.

— «… Когда началась война с орками, Вериса удивила всех. Она не только взяла в руки оружие, защищая свой дом, но и стала ценным советником военных лидеров. Её знания древних пророчеств и стратегии помогли эльфам одержать немало побед…»

Драко перевернул страницу.

— «… После исчезновения Аллерии и гибели Сильваны Вериса посвятила себя сохранению наследия своего народа. Она много путешествовала, изучая историю и культуру эльфов, собирая разрозненные фрагменты их мудрости…»

Он вновь усмехнулся.

— Похоже, она всё-таки нашла себе занятие по душе. И, судя по всему, стала в этом деле настоящим экспертом. Интересно, чем она занимается сейчас?

— Кто знает, — Гермиона пожала плечами. — Может быть, мы когда-нибудь узнаем… если нам удастся разобраться во всем этом хаосе и вернуться домой.

— А что случилось с Лиратом? — Гермиона задала вопрос, который не давал ей покоя с того момента, как Драко впервые упомянул о единственном сыне семьи Ветрокрылых.

Драко отложил книгу и повернулся к ней. Тень скользнула по его лицу, словно он вновь окунулся в пучину печали, скрытую между страниц хроники.

— Его история… — начал он, но замолчал, словно подбирая нужные слова. — Она самая короткая и самая горькая.

Гермиона ждала, не торопя его. Она понимала, что Драко переживает каждую историю, как свою собственную. И это делало его в ее глазах не высокомерным слизеринским наследником, а… просто человеком.

— Лират… он был мечтателем, — продолжил Драко, глядя на языки пламени, пляшущие в камине. — Мечтал о подвигах, о славе, о том, чтобы превзойти своих сестер и прославить имя Ветрокрылых. Но… судьба распорядилась иначе.

Он взял со стола хронику и открыл ее на странице, посвященной Лирату. На портрете был изображен юноша с открытым лицом и лучистыми, полными жизни глазами. Он держал в руках лук, но в его позе не было воинственной уверенности Аллерии или холодной сосредоточенности Сильваны. Скорее, азарт и жажда приключений.

— Когда орки впервые напали на Кель’Талас, Лират был ещё слишком молод, чтобы участвовать в сражениях, — прочитал Драко, переводя с эльфийского. — Он с нетерпением ждал своего часа, мечтая доказать всем, что он не хуже своих славных сестёр. И когда он стал совершеннолетним, он наконец получил разрешение отправиться на фронт…

Драко замолчал, и Гермиона увидела, как на его глаза навернулись слезы. Она впервые видела его плачущим, и это зрелище поразило ее до глубины души.

— Он… он пал в одном из первых же сражений, — прошептал Драко, с трудом сдерживая слезы. — Погиб от руки орка, защищая раненного товарища.

Гермиона не нашла, что сказать. Она молча взяла руку Драко в свою, и он сжал ее пальцы в ответ. В эту минуту их разделяли не годы вражды, не предубеждения, не разные миры… а лишь общая боль от осознания хрупкости и недолговечности жизни.

Поздно ночью, когда огонь в камине почти потух, а тени в комнате сгустились, словно наполняясь призраками прошлого, Гермиона и Драко уснули прямо на полу библиотеки, свернувшись калачиком у остывшего очага. И им снились не кошмары о демонах и нежити, а эльфийские леса, залитые лунным светом, песни ветра в кронах древних деревьев и четыре фигурки, бегущие по лугу, словно дети ветра… Аллерия, Сильвана, Вериса и Лират. А с ними все те эльфийские дети, которые так и не успели стать взрослыми.

Гермиону разбудил не солнечный луч и не пение птиц, а странный звук, доносившийся снизу. Он напоминал собой приглушенный говор и лязг металла, и от него по спине пробежал холодный озноб.

Она приоткрыла глаза и несколько секунд непонимающе смотрела на остывший камин, пытаясь вспомнить, где находится и что произошло. И тут ее словно током ударило.

Замок! Эльфы! Хроники! И… Драко!

Она резко села и огляделась по сторонам. Драко еще спал, свернувшись калачиком на полу, его светлые волосы рассыпались по каменному полу. Гермиона осторожно дотронулась до его плеча.

— Драко, просыпайся! — прошептала она. — Кажется, у нас проблемы.

Драко сонно заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Что… что случилось? — пробормотал он, зевая.

— Тише! — Гермиона приложила палец к губам и кивнула в сторону двери. — Ты слышишь?

Драко прислушался. До них доносились обрывки разговора на незнакомом языке, скрежет металла и звуки шагов. Сомнений не было — в замке кто-то был.

— Кто бы это мог быть? — прошептал Драко, вставая на ноги. — Неужели те… преследователи?

— Не знаю, — Гермиона тоже поднялась, ощущая, как ее сердце начинает колотиться от нехорошего предчувствия. — Но нам нужно убираться отсюда. И быстро.

Они на цыпочках подошли к двери и осторожно приоткрыли ее. Коридор был пуст, но звуки доносились уже совсем близко, словно незваные гости находились где-то на первом этаже.

— Вниз! — прошептал Драко, увлекая Гермиону за собой. — Попробуем выбраться через черный ход!

Они бесшумно спустились по лестнице и оказались в главном зале замка. И тут Гермиона с ужасом поняла, что их план провалился.

Ворота замка были распахнуты настежь, а во дворе стояла группа вооруженных людей в странных, незнакомых доспехах. Они громко разговаривали между собой, осматривая замок с нескрываемым любопытством.

— Проклятье! — прошипел Драко, прячась за одну из колонн. — Мы в ловушке!

— Нужно скрыться! — прошептала Гермиона, ее сердце колотилось в груди, словно загнанная птица. — Может, в подвале?

— Не успеем, — Драко покачал головой, наблюдая за незнакомцами из-за колонны. — Они уже идут сюда.

Действительно, двое из прибывших отделились от группы и направились в сторону зала. Гермиона видела блеск оружия в их руках, и ее охватил ужас. Кто эти люди? И что они здесь делают?

— Спрячемся там! — Драко указал на небольшой альков у камина, затененный тяжелыми бархатными шторами. — И молись Мерлину, чтобы они нас не заметили!

Не говоря больше ни слова, они бросились к алькову и спрятались за шторами, прижавшись друг к другу. Сердце Гермионы билось так громко, что, казалось, его стук должен был быть слышен на другом конце зала.

Шаги приближались. Гермиона сквозь щель в шторах видела тяжелые, подкованные сапоги и полы плащей из темной кожи, украшенных незнакомыми ей эмблемами. Один из незнакомцев что-то сказал глухим, хриплым голосом, и второй ответил ему с грубым смехом. Судя по их голосам и манерам, это были воины, привыкшие к опасности и не знающие страха.

Неожиданно один из них приблизился к камину и присел на корточки, словно желая рассмотреть что-то в очаге. Гермиона затаила дыхание, боясь, что он может заметить их за шторами. Но воин отвлекся на что-то другое.

— Смотри, Лор’темар, — сказал он, указав на что-то в камине. — Кажется, здесь недавно кто-то был.

— Хм, интересно… — второй воин, Лор’темар, подошел ближе и присел рядом. — Пепел еще теплый. И посмотри, здесь валяется яблоко. Странно… откуда оно здесь?

Гермиона с ужасом поняла, что они говорят не на эльфийском. И, судя по их словам, они уже подозревают, что в замке кто-то есть.

Сердце Гермионы подпрыгнуло к горлу, словно хотело выскочить наружу. Она с ужасом слушала разговор эльфов, понимая, что их вот-вот обнаружат. Драко тоже затаил дыхание, его рука непроизвольно сжала ее плечо. Сквозь щель в шторах Гермиона видела, как Лор’темар поднимает с пола надкушенное яблоко и внимательно рассматривает его.

— Странно, — пробормотал он. — Оно совсем свежее. И этот сорт… Я не видел таких яблок в Кель’Таласе уже много лет.

Он повернулся к своему спутнику.

— Халдарон, ты когда-нибудь видел такие яблоки?

Халдарон пожал плечами.

— Нет, Лор’темар. Может, это какой-то дикий сорт?

— Возможно, — Лор’темар нахмурился, словно пытаясь разгадать загадку. — Но мне кажется, здесь что-то не так. Мы должны быть осторожны.

Он поднялся с полу и обвел взглядом зал, словно выискивая что-то незаметное для глаз. Гермионе показалось, что его взгляд остановился на шторах, за которыми они прятались, и она инстинктивно прижалась к Драко, пытаясь стать еще незаметнее.

— Проверим остальные комнаты, — скомандовал Лор’темар. — И будь наготове. Если здесь кто-то есть, он не должен уйти.

Шаги эльфов стихли в глубине замка, но тишина, наступившая после их ухода, казалась еще более зловещей. Гермиона не смела шевельнуться, боясь, что любой звук может выдать их тайник. Она чувствовала биение сердца Драко, прижавшегося к ней, и сама дрожала от страха.

— Что нам делать? — прошептала она, едва разжимая губы.

— Ждать, — ответил Драко, его голос был хриплым, напряженным. — И надеяться, что они нас не найдут.

Они просидели в своем укрытии несколько долгих, томительных минут. Гермиона пыталась прислушаться к звукам, доносившимся из замка, но различать их в этой тишине было почти невозможно.

Внезапно до них донесся удивленный восклик. Затем — приглушенный разговор на эльфийском. Гермиона напрягла слух, пытаясь разобрать слова.

— Лор’темар, вы должны это увидеть! — послышался голос Халдарона. — Здесь кто-то был! И совсем недавно!

Шаги снова приблизились, и Гермиона с ужасом поняла, что эльфы возвращаются в зал.

— Что ты там нашел? — недовольно проворчал Лор’темар. — Не отвлекайся по пустякам, Халдарон!

— Это не пустяки, командир, — возразил Халдарон. — Посмотрите сами!

В следующее мгновение они оба появились в зале. Гермиона сквозь щель в шторах видела, что Лор’темар выглядит раздосадованным, но при этом в его глазах поблескивает любопытство.

— Ну, и что тут такого? — проворчал он, оглядывая зал. — Не вижу ничего необычного.

— А вы посмотрите внимательнее, — Халдарон указал на дверь, ведущую в одну из комнат. — И вспомните, как это выглядело, когда мы входили сюда прошлый раз.

Лор’темар прищурился, вглядываясь в указанном направлении. И тут Гермиона с ужасом поняла, о чем говорит Халдарон.

Дверь в комнату Аллерии, которая еще утром была приоткрыта, сейчас была плотно закрыта. И не просто закрыта, а словно бы… аккуратно прикрыта.

— Ты хочешь сказать… — начал Лор’темар, но не договорил. Его взгляд переместился на другую дверь — в комнату Верисы. И там произошли те же изменения. Дверь, которая была наполовину открыта, теперь была плотно закрыта. И рядом с ней, на полу, лежал аккуратно сложенный коврик, который еще утром валялся в беспорядке.

— Здесь кто-то прибирался, — тихо произнес Лор’темар, его лицо посерьезнело. — Но кто? И зачем?

— Может быть… это хозяева вернулись? — предположил Халдарон.

— Не думаю, — Лор’темар покачал головой. — Мы бы услышали их. И кроме того… посмотри на этот коврик. Эльфы не складывают коврики таким образом.

— Ловушка? — Халдарон с недоверием оглядел зал, словно ожидая, что в любой момент из-за стен появятся враги. — Но кто мог ее устроить? И зачем?

— Вот это мы и должны выяснить, — Лор’темар присел на корточки и подобрал с пола небольшой камешек, который не заметил раньше. — Этот камень… он не отсюда. Я не видел таких пород в Кель’Таласе.

Он повертел камень в руках, внимательно рассматривая его при свете заклинания, похожего на Люмос.

— Может быть… это какая-то новая угроза? — предположил Халдарон. — Мы слышали слухи о странных существах, появляющихся в последнее время на границах наших земель…

— Нет, — Лор’темар покачал головой. — Это что-то другое. Что-то… знакомое. Но я не могу вспомнить…

Он замолчал, словно пытаясь уловить ускользающую нить памяти. И тут его глаза расширились.

— Ветрокрылые! — воскликнул он. — Конечно! Я вспомнил! Этот замок… он принадлежал семье Ветрокрылых!

— Ветрокрылые? — Халдарон наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что он знает об этой семье. — Но ведь они…

— Да, большинства из них давно нет с нами, — перебил его Лор’темар. — Аллерия пропала без вести, Сильвана… Ну, сами знаете, что с ней стало. А Лират… Его история оборвалась еще раньше. Но Вериса… Вериса ведь жива!

— И вы думаете… что это она здесь? — Халдарон с недоверием посмотрел на него. — Но зачем ей прятаться от нас?

— Не знаю, — Лор’темар пожал плечами. — Но что-то мне подсказывает, что мы здесь не желанные гости. И что нам лучше убраться пока не поздно.

Он решительно повернулся к выходу, но в этот момент до него донесся слабый, но отчетливый запах.

— Что это? — спросил он, принюхиваясь. — Пахнет… магией. И чем-то еще. Чем-то… незнакомым.

В этот момент из-за штор, скрывавших альков, донесся приглушенный чих.

— Там кто-то есть! — крикнул Лор’темар, выхватывая меч из ножен. — Халдарон, за мной!

Шторы с шумом распахнулись, и эльфы оказались лицом к лицу с затаившимися беглецами. Гермиона на секунду встретилась взглядом с Лор’темаром — высоким, статным эльфом с серебристыми волосами и пронзительными синими глазами. В его лице читалось удивление, но оно мгновенно сменилось холодной яростью.

— Кто вы такие? — рявкнул он, направляя меч на Гермиону. — И что вы делаете в замке Ветрокрылых?

— Бежим! — крикнул Драко, не теряя ни секунды. Он схватил Гермиону за руку и потащил ее к выходу из зала.

— Не уйдете! — грозно крикнул Халдарон, бросаясь в погоню.

Гермиона и Драко неслись по коридорам замка, не разбирая дороги. Их преследователи, будучи опытными воинами, быстро настигали их. Гермиона слышала стук их сапог за спиной и тяжелое дыхание. Она уже чувствовала жжение в легких, но не смела остановиться. Инстинкт самосохранения гнал ее вперед.

Они промчались мимо столовой, библиотеки, зала с трофеями. Замок казался им бесконечным лабиринтом, полным темных углов и неожиданных поворотов. Драко, чуть опережая Гермиону, время от времени оглядывался, и его лицо было искажено страхом.

— Туда! — крикнул он, указывая на узкую лестницу, ведущую наверх. — На крышу!

Они взлетели по лестнице, перескакивая через ступени, и оказались на крыше замка. Вид отсюда открывался потрясающий — далеко внизу расстилался лес, залитый золотистым светом заходящего солнца. Но любоваться пейзажем не было времени. Их преследователи уже были на лестнице.

— Тупик! — Гермиона с отчаянием оглядела крышу. — Нам некуда бежать!

— Есть один вариант, — Драко подбежал к краю крыши и посмотрел вниз. — Но он рискованный.

Гермиона подошла к Драко и в ужасе взглянула вниз. С крыши замка открывался вид на обрыв, уходящий в бездну, покрытую туманом. Ветер свистел в ушах, заглушая стук их собственных сердец и звуки приближающихся шагов.

— Ты хочешь прыгнуть? — прошептала она, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Это же безумие! Мы разобьемся!

— У нас нет выбора, Грейнджер, — ответил Драко, его голос звучал спокойно, но Гермиона видела, что он и сам испытывает страх. — Ты сама слышала, что они сказали. Эти эльфы… они не верят в случайности. Они решили, что мы враги, и не остановятся, пока не поймают нас.

Гермиона знала, что он прав. В глазах Лор’темара она видела не просто любопытство, а холодную ненависть, которая не знает милосердия. И она понимала, что им не помогут никакие объяснения о том, кто они такие и откуда появились в этом мире. Их слова будут восприняты как ложь, а их самих…

Она поежилась, представляя, что могли бы сделать с ними эльфы, решив, что они шпионы или диверсанты. В этом мире, где магия была реальностью, а война — повседневностью, смерть была не просто словом, а обыденным событием.

— Хорошо, — прошептала она, с трудом сглатывая комок в горле. — Я прыгну с тобой. Но… как мы выживем?

— Надейся на лучшее, — Драко взял ее за руку и крепко сжал ее пальцы. — И на твою палочку, Грейнджер. У тебя же есть какое-нибудь заклинание, способное смягчить падение?

Гермиона на мгновение задумалась, лихорадочно перебирая в памяти все известные ей заклинания.

— Есть одно, — прошептала она. — Но я не уверена, что оно сработает. Я никогда не использовала его на такой высоте…

— Это неважно, — Драко уже тянул ее к краю крыши. — Лучше плохой план, чем никакого. Готова?

Гермиона кивнула, хотя ее всё ещё трясло от страха. Внизу пропасть казалось бесконечной, а ветер рвал ее волосы, словно пытаясь оторвать от земли и унести в неизвестность.

— На счет три! — крикнул Драко. — Раз… два… три!

Они прыгнули вместе, держась за руки. Ветер свистел в ушах, земля стремительно приближалась. Гермиона зажмурила глаза, ожидая удара…

Ветер свистел в ушах, желудок подкатил к горлу, земля стремительно приближалась. В последний момент, прежде чем мир вокруг превратился в сплошное зеленое море листвы, Гермиона выкрикнула:

— «Перо!»

Она почувствовала, как заклинание обволакивает их, словно мягкий кокон, замедляя падение. Но оно сработало не так хорошо, как она надеялась. Их все равно с силой швырнуло на землю, и Гермиона ударилась головой о корни дерева, потеряв сознание.

Когда она пришла в себя, первое, что она увидела, — было лицо Драко, склонившееся над ней. Он был бледен, губы его были плотно сжаты, а в глазах читался ужас.

— Грейнджер! — воскликнул он, обнимая ее. — Ты жива!

— Да, кажется, жива, — пробормотала Гермиона, ощупывая голову. На лбу она нащупала шишку, которая уже начала больно ныть. — А ты?

— Я в порядке, — Драко помог ей сесть. — Только нога… кажется, я ее подвернул.

Гермиона огляделась по сторонам. Они находились у подножия обрыва, среди деревьев и кустов. Солнце уже скрылось за горизонтом, и лес постепенно погружался в сумерки.

— А где… — Гермиона не успела договорить. До них донесся звук ломающихся веток и сердитые голоса. Эльфы!

— Они идут! — прошептал Драко, пытаюсь встать на ноги. — Нам нужно уходить!

Но было уже поздно. Из-за деревьев показались фигуры Лор’темара и Халдарона. Они выглядели разъяренными.

— Вот вы где! — рявкнул Лор’темар, направляя на них свой меч. — Думали, что сможете сбежать?

Драко попытался подняться, чтобы заслонить собой Гермиону, но резкая боль пронзила его ногу, и он с криком рухнул на землю.

— Проклятье! — прошипел он, схватившись за лодыжку. — Кажется, перелом…

— Волшебники! — Лор’темар приблизился к ним, его меч мерцал в сумерках леса. — Кто вы такие? И откуда вы взялись?

— Неважно, — Гермиона с трудом поднялась на ноги, прикрывая раненую руку. — Мы не хотим вам вреда. Просто… просто оставьте нас в покое!

— Оставить вас в покое? — Халдарон рассмеялся, и его смех прозвучал зловеще в тишине леса.

Он поднял руку, и в его ладони заискрился шар голубой энергии. Гермиона почувствовала волну холода, исходящую от этого шара, словно сама смерть приблизилась к ней.

— Драко, берегись! — крикнула она, отталкивая его в сторону.

В тот же миг Лор’темар швырнул шар энергии в их сторону. Гермиона едва успела пригнуться, и шар пролетел над ее головой, оставив после себя след ледяного воздуха. Он взорвался о ствол дерева позади них, рассыпаясь миллионом ледяных осколков.

— Беги! — закричал Драко, бросаясь к ней, несмотря на нестерпимую боль. — Я постараюсь их задержать!

— Малфой, нет! — застонала Гермиона. — Не оставляй меня!

— Просто беги! — крикнул Малфой и подтолкнул ее заклинанием в чащу леса.

Придя в себя, Гермиона сама не смогла понять, сколько времени она уже бежала в глубину леса, не оглядываясь. Она знала, что у нее нет шансов победить эльфов в открытом бою. Ее единственная надежда — скрыться в лесу, и разыскать хотя бы кого-то, кто придет им на помощь.

Она слышала крики преследователей, треск ломающихся веток, но не останавливалась. Лес вокруг нее сгущался, словно ночь опускалась на землю. Но страх гораздо сильнее тьмы гнал ее вперед. Страх за себя… и за Драко…

Ноги уже не слушались, легкие горели огнем, но Гермиона продолжала бежать, преодолевая заросли кустарника и перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Лес вокруг нее сгустился, превратившись в сплошную черную стену, сквозь которую пробивались лишь тусклые лучи луны. Она заблудилась, но страх быть пойманной эльфами заглушал в ней все остальные чувства.

Внезапно она услышала за собой не человеческие шаги, а тяжелое, хриплое дыхание и треск ломающихся веток. Что-то большое и могучее преследовало ее, разбрасывая кусты и деревья, словно травинки.

Гермиона обернулась и с ужасом увидела нечто, отчего ее кровь стыла в жилах. Из темноты на нее неслась громадная тварь с клыками, длиннее ее руки, и глазами, пылающими красным огнем. Ее шерсть была черной, словно сама ночь, а из пасти валил пар, пропитанный запахом гнилого мяса.

Гермиона вскрикнула и бросилась бежать со всех ног, не разбирая дороги. Но тварь была быстрее. Она набирала на нее расстояние с каждым шагом, ее рычание сотрясало землю.

— Девчонка! — послышался крик Лор’темара. — Остановись! Эта тварь опасна!

Но Гермиона не могла остановиться. Страх перед эльфами сменился еще большим страхом перед этим чудовищем.

Она увидела впереди небольшой овраг и с разбегу прыгнула вниз, надеясь, что тварь не сможет ее догнать. Но она промахнулась. Ее ноги подвернулись, и она с криком скатилась по склону, ударившись о камни.

Тварь уже была рядом. Она наклонилась над Гермионой, раскрыв свою огромную пасть, из которой пахнуло смертью. Гермиона зажмурила глаза, готовясь к концу…

Но в этот момент произошло нечто неожиданное. Она услышала крик Лор’темара, затем — звук ломающихся веток и тяжелый удар. Тварь заревела от боли и отшатнулась. Гермиона открыла глаза и увидела, что Лор’темар бросился на чудовище с мечом в руке, пытаясь защитить ее.

— Беги, глупая девчонка! — крикнул он, уворачиваясь от когтей твари. — Я его задержу!

Но было уже поздно. Тварь сбила его с ног и набросилась на эльфа. Гермиона видела, как могучие лапы чудовища рвут на части тело Лор’темара, слышала его предсмертный крик… И поняла, что сейчас настанет ее черед.

Халдарон, который все это время прятался за деревом, решил воспользоваться моментом и убить Гермиону. Он подкрался к ней со спины и замахнулся мечом…

Но удар не последовал. В воздухе свистнули стрелы, одна из которых с точностью поразила Халдарона прямо в сердце, а другая вонзилась в плечо твари, заставив ее зареветь от боли.

Гермиона подняла голову и увидела на верху скалы фигуру, одетую в плащ цвета лесной тени. В ее руках сверкал серебряный лук, из которого она выпустила еще одну стрелу, на этот раз целясь в голову чудовища.

В следующий миг фигура прыгнула вниз, словно парящая птица, и приземлилась на спину твари, продолжая расстреливать ее из лука. Чудовище металось и ревело от боли, пытаясь сбросить со своей спины непрошеного всадника, но стрелы летели одна за другой, попадая в самые уязвимые места.

Наконец, тварь рухнула на землю, издав предсмертный хрип. Фигура соскочила с ее спины и подошла к Гермионе, опуская лук. И тут Гермиона с удивлением узнала в своей спасительнице… Аллерию Ветрокрылую.

— Вы в порядке? — голос Аллерии был низким, мелодичным, с легким эльфийским акцентом.

Гермиона хотела было ответить, но в этот момент резкая боль пронзила ее ногу, и она вскрикнула, схватившись за лодыжку. Только сейчас она почувствовала, как жжет рана на руке и ноет ушибленная голова.

— Кажется… кажется, я раненa, — прошептала она, с трудом сдерживая слезы боли.

Аллерия опустилась на колени рядом с ней и осторожно отвела ее руку от лодыжки. Гермиона вскрикнула, когда эльфийка дотронулась до ее ноги.

— Перелом, — констатировала Аллерия, осматривая ее лодыжку. — И довольно серьезный. Вам повезло, что эта тварь не успела вас укусить. Ее клыки пропитаны ядом.

Она осторожно прощупала рану на руке Гермионы.

— Ожог от магии, — продолжила она. — Неглубокий, но болезненный.

Аллерия подняла взгляд на Гермиону. Ее голубые глаза, словно два горных озера, смотрели внимательно и … с сочувствием?

— Вам нужна помощь, — сказала она. — Я отнесу вас в замок. Там мы сможем обработать ваши раны.

Не дожидаясь ответа, Аллерия подняла ее на руки, словно она была ребенком, и понесла в сторону замка. Гермиона, прижавшись к ее груди, чувствовала тепло ее тела, слышала ровное биение ее сердца. И впервые за все время их путешествия она почувствовала себя в безопасности.

Гермиона помнила, как Аллерия шла по лесу, неся ее на руках, как осторожно переступала через корни деревьев, как шелестела листва над их головами. Помнила тепло ее рук, спокойный ритм ее дыхания… А потом тьма накрыла ее, словно бархатный занавес, опускаясь на сцену ее сознания.

Когда она очнулась, первое, что она увидела, был знакомый узор на покрывале — лес в лучах заходящего солнца. Она лежала в кровати, в комнате Аллерии. Голова ее была перевязана прохладной повязкой, а рана на руке обработана какой-то мазью, от которой исходил сладковатый запах трав.

— Вы проснулись? — раздался рядом голос Аллерии.

Гермиона повернула голову и увидела, что эльфийка сидит у ее кровати и читает книгу. При виде Гермионы она отложила книгу и улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше, — прошептала Гермиона, пытаясь сесть. — Голова еще немного кружится…

— Это нормально, — Аллерия помогла ей приподняться и подложила под спину подушку. — Вы сильно ударились. И потеряли много крови.

— А где… — Гермиона осеклась, вспомнив о Драко. — Где Малфой? С ним все в порядке?

— Не волнуйтесь, с вашим другом все хорошо, — успокоила ее Аллерия. — Мы нашли его в лесу и принесли в замок. У него перелом ноги, но наш лекарь уже им занимается.

Она на мгновение замолчала, а затем спросила:

— Кто вы? И откуда вы появились в наших местах?

Гермиона не знала, что ответить. Как объяснить эльфийке, что они пришли из другого мира, где для большинства людей магия — это просто сказки, а эльфы — мифические существа?

В этот момент дверь в комнату открылась, и на пороге появилась… Сильвана. Но не та Сильвана, которую Гермиона видела на страницах хроники, а … что-то другое. Ее кожа была бледной, словно лунный свет, глаза пылали голубым огнем, а за спиной развевался темный, словно сотканный из тени, плащ.

— Сестра, — голос Сильваны был холодным, безжизненным, словно ветер, гуляющий по могильнику. — У нас гости.

В дверях появились ещё две фигуры. Одна из них была одета в синие одеяния мага, а вторая… Гермиона с трудом сдержала восклик удивления. Это была женщина с кожей цвета сирени и волосами, зелеными, как свежая листва. Гермиона узнала ее по рисункам в книгах — Тиранда Шелест Ветра, жрица Элуны, богини луны.

— Приветствую вас в нашем мире, путешественники, — голос Тиранды был мягким и мелодичным, но в ее глазах Гермиона видела ту же настороженность, что и у остальных.

Гермиона не могла поверить своим глазам. Перед ней стояли легендарные герои, о которых она читала в хрониках Ветрокрылых. Сильвана с ее ледяной красотой и мертвенно-бледной кожей. Тиранда Шелест Ветра, жрица Элуны, чей лик украшали храмы ночных эльфов по всему Калимдору. И даже Аллерия, вернувшаяся из небытия, словно призрак, обретший плоть.

Гермиона знала, что перед ней стояли не просто эльфы, а существа, обладающие огромной силой и властью. И она почувствовала необходимость отдать им должное уважение.

— Госпожа Тиранда, — прошептала она, пытаясь подняться с кровати, но резкая боль в ноге заставила ее вновь опуститься на подушки. — Для меня честь…

Она осеклась, впервые как следует разглядев жрицу Элуны. Ее кожа была не просто синей, а глубокого, насыщенного сиреневого оттенка, словно ночное небо, усыпанное звездами. Волосы, длинные и густые, каскадом ниспадали на ее плечи, переливаясь всеми оттенками изумрудного и нефритового. Гермиона почувствовала себя рядом с ней маленькой и незначительной, словно полевой цветок у подножия древнего дерева.

Но в то же время от Тиранды исходило ощущение спокойствия и силы, словно рядом с ней сама природа оберегала ее от всякого зла.

Тиранда улыбнулась, и ее улыбка была теплой и мягкой, словно лунный свет, разливающийся по лесу.

— Отдыхайте, юная леди, — проговорила она. — Вы в безопасности.

Гермиона кивнула, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает ее. Рядом с этими женщинами, несмотря на их неземную красоту и очевидную силу, она не ощущала страха. Только любопытство и… странное, но приятное ощущение защищенности.

Гермиона, не в силах оторвать взгляд от собравшихся в комнате эльфиек, почувствовала себя героиней какой-то нереальной, фантастической истории. Это было как сон, но сон слишком яркий, слишком реальный.

— Кто… кто это? — прошептала она, кивая на фигуру в синих одеяниях мага, стоящую слегка поодаль от сестер Ветрокрылых.

— Это Джайна Праудмур, — ответила Аллерия, не отрывая от нее внимательного взгляда. — Одна из сильнейших чародеек нашего времени. И наш друг.

Гермиона с уважением посмотрела на Джайну. Она слышала это имя в рассказах Драко о недавних войнах. Джайна Праудмур была легендой среди людей и эльфов, ее магическая сила и мудрость помогли спасти мир от многих опасностей.

— Леди Праудмур, — Гермиона попыталась снова приподняться в знак приветствия, но Аллерия остановила ее.

— Не утруждайте себя, юная леди, — проговорила чародейка, подходя к ней. — Вам нужен покой. Я уже осмотрела ваши раны, и могу вас заверить, что вы скоро поправитесь.

Джайна Праудмур была высокой, худощавой женщиной с длинными светлыми волосами, добрым лицом и пронзительными голубыми глазами. От нее исходила аура спокойствия и уверенности, которая мгновенно рассеяла страх Гермионы.

— Спасибо… — прошептала Гермиона, чувствуя, как ее веки тяжелеют. — Я… я устала.

— Спите, — улыбнулась Джайна. — Когда вы проснетесь, вы будете чувствовать себя гораздо лучше.

Она проснулась от звука голосов. Солнце уже высоко стояло в небе, заливая комнату ярким светом. Гермиона осторожно приподнялась на кровати. Голова ее больше не кружилась, а рана на руке почти не болела.

В комнате, помимо Аллерии и Джайны, были еще несколько человек. Высокий, статный мужчина с длинными, седыми волосами и пронзительными голубыми глазами представился как Верховный маг Антонидас. Рядом с ним стоял невысокий, коренастый дворф с длинной, рыжей бородой — король Магни Бронзобород. И еще двое — молодой человек с дружелюбной улыбкой и женщина в одеяниях жрицы — Гермиона не успела их как следует разглядеть, так как все ее внимание было приковано к высокому, стройному эльфу, стоящему у окна.

Он был одет в простой, но изящный костюм для верховой езды, а его лицо казалось Гермионе знакомым, словно она видела его где-то раньше. И тут она вспомнила. Портрет в одной из комнат замка, на котором был изображен юноша с добрыми глазами и легкой улыбкой. Лират Ветрокрылый. Тот, чья судьба оборвалась так рано.

— Кто… кто это? — прошептала она, с трудом сдерживая волнение.

Аллерия подошла к ней и положила руку ей на плечо.

— Это мой брат, — сказала она, и ее голос дрогнул от волнения. — Лират.

Гермиона смотрела на Лирата, не в силах поверить своим глазам. Он был жив, здоров, и его глаза сияли радостью, словно он только что вернулся из долгого, увлекательного путешествия. Но как это возможно? Ведь она читала в хрониках, что он погиб…

— Но… но как? — прошептала она, обращаясь к Аллерии. — Как он… вернулся?

Аллерия улыбнулась, но ее улыбка была печальной.

— Это долгая история, — сказала она. — История о смерти и возрождении, о потере и обретении, о… искуплении.

Она взглянула на Сильвану, которая молча стояла у окна, словно отгородившись от них невидимой стеной.

— Моя сестра… она знает об этом больше, чем кто-либо другой.

Сильвана медленно повернулась к ним. Ее лицо, прекрасное, как всегда, казалось еще более бледным в лучах утреннего солнца. Глаза, пылающие голубым огнем, смотрели куда-то в даль, словно она видела нечто, скрытое от глаз смертных.

— Я долгое время была узницей тьмы, — проговорила она, и ее голос прозвучал тихо, словно шелест увядших листьев. — Король-лич сломил мою волю, расколол мою душу… превратил меня в орудие своей ненависти.

Она сжала кулаки, словно вспоминая то время, когда она была лишена свободы и милосердия.

— Я вела его армии, сея смерть и разрушение. Мои руки обагрены кровью невинных… моя душа искалечена тьмой.

Она замолчала, словно давая Гермионе время осмыслить ее слова.

— Но даже в самой глубокой тьме есть место надежде, — продолжила Сильвана, и в ее голосе прозвучала нотка боли. — Тиранда… она показала мне путь. Путь искупления.

Сильвана взглянула на жрицу Элуны с благодарностью и печалью.

— Я спустилась в Сумеречные Земли, — прошептала она. — Место, куда отправляются души умерших. Место, где царит вечная тьма и забвение. Там я искала… надежду. И нашла ее.

Она подошла к Лирату и положила руку ему на плечо.

— Мой брат… его душа была заточена в Темных Землях. Но я вырвала ее из лап забвения. Вернула его домой.

— Лират… — Сильвана прикоснулась к щеке брата, и на ее лице, обычно таком холодном и непроницаемом, промелькнула тень нежности. — Ты дома.

Гермиона видела слезы в глазах Королевы-банши. Слезы, которые она не могла удержать, несмотря на свою неживую природу. И в эту минуту она поняла, что даже самое холодное сердце может сохранить в себе огонек любви.

— Да, Сильвана, — Лират улыбнулся, обнимая сестру. — Я дома. Благодаря тебе.

Он отстранился от нее и взглянул на Гермиону с любопытством.

— А вы кто? — спросил он. — Я не припомню, чтобы видел вас в нашем замке.

Гермиона попыталась ответить, но Аллерия опередила ее.

— Это гости из… далеких земель, — сказала она. — Они нуждаются в нашей помощи.

Она кратко рассказала Лирату о том, как они нашли Гермиону и Драко в лесу, как они лечили их раны, и как они пытаются разобраться в тайне их появления в этом мире.

Лират слушал ее с неподдельным интересом.

— Странная история, — пробормотал он, когда Аллерия закончила свой рассказ. — Но я рад, что вы с нами. Добро пожаловать в Кель’Талас!

Его голос был теплым и дружелюбным, и Гермиона почувствовала, что она ему нравится. Несмотря на то, что она была человеком, а он — эльфом, между ними не было никакой вражды или недоверия.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Мы рады быть здесь.

— Скажи, сестра, — обратился Лират к Аллерии, — сколько же лет прошло с тех пор, как…

Он осекся, словно не решаясь закончить фразу.

— Слишком много, — тихо ответила Аллерия, и ее глаза наполнились печалью. — Но не важно. Важно то, что мы вновь вместе.

Лират обнял ее и поцеловал в щеку.

— Да, ты права, — сказал он. — Это самое главное.

Пока Лират и Аллерия делились радостью воссоединения, Гермиона с любопытством разглядывала остальных гостей замка. Она не разделяла восторженных чувств Драко по поводу древней истории и легендарных героев, но не могла отрицать, что находиться в одной комнате с Джайной Праудмур, Тирандой Шелест Ветра и королем Магни Бронзобородом — это было… впечатляюще.

— Расскажи мне о них, — прошептала она Аллерии, когда брат и сестра наконец отстранились друг от друга. — Кто они?

Аллерия улыбнулась, и в ее глазах Гермиона увидела тепло и гордость.

— Это наши друзья, — ответила она. — Те, кто всегда готов прийти на помощь в трудную минуту.

Она кивнула в сторону Верховного мага Антонидаса.

— Антонидас — один из мудрейших магов Кирин Тора. Он посвятил свою жизнь изучению магии и защите Азерота от тьмы.

Затем она указала на короля Магни Бронзоборода.

— Магни — правитель дворфов Стальгорна. Он мудр, храбр и всегда верен своему слову.

И, наконец, ее взгляд остановился на молодом человеке и женщине в одеяниях жрицы, которые стояли слегка в стороне от остальных.

— А это … — начала она, но ее перебил Лират.

— Это Вариан Ринн, — сказал он, подходя к ним. — Он прибыл сюда вместе с Тирандой и Джайной.

Гермиона с интересом посмотрела на Варианa. Он был молодым и могучим мужчиной, но в его глазах читалась мудрость и решительность, которые не всегда встречаются даже у тех, кто прожил долгую жизнь.

— Леди Гермиона, сэр Драко, — он улыбнулся им, и его улыбка была открытой и доброжелательной. — Мы много слышали о вас.

— О нас? — удивилась Гермиона. — Но откуда?

— Это не важно, — ответил Вариан. — Важно то, что вы здесь. И мы готовы вам помочь.

Он взглянул на Джайну.

— Леди Праудмур, вы сможете отправить их домой?

Джайна кивнула.

— Думаю, да. Но это будет непросто. Их мир… он находится очень далеко от нашего. И нам понадобится время, чтобы найти путь.

— Мы готовы ждать, — проговорила Гермиона.

Она понимала, что их путешествие еще не закончено. Но в этом мире, полном магии и чудес, она верила, что все возможно.

Следующие несколько дней пролетели, как одно мгновение. Гермиона и Драко, окруженные заботой и вниманием своих новых друзей, быстро поправлялись. Джайна Праудмур своими заклинаниями исцелила раны Гермионы и помогла Драко справиться с переломом. Тиранда Шелест Ветра делилась с ними своей мудростью и рассказывала о древней магии ночных эльфов. Король Магни учил Драко искусству владения боевым топором, а Верховный маг Антонидас посвящал Гермиону в тайны арканной магии.

Но больше всего времени Гермиона и Драко проводили с сестрами Ветрокрылыми. Они гуляли по лесу, слушали рассказы Аллерии о ее путешествиях в Дренор, помогали Верисе сортировать ее бесчисленные книги и карты, и просто наслаждались теплом и уютом замка, словно это был их собственный дом.

Однажды вечером, когда солнце уже садилось за горизонт, окрашивая небо в багровые и золотые тона, Аллерия и Вериса пригласили Гермиону и Драко на ужин в замковую гостиную.

— Мы хотели бы поблагодарить вас за то, что вы сделали для нас, — сказала Аллерия, наливая им эльфийское вино в хрустальные бокалы. — Вы вернули в наш дом тепло и радость, которые мы потеряли много лет назад.

— Да, — добавила Вериса, ее глаза искрились весельем. — Этот замок давно не был таким живым и уютным!

Она с улыбкой посмотрела на Гермиону.

— Кстати, я хотела спросить… — продолжила она, и ее голос стал серьезнее. — Почему ты решила навести порядок именно в наших комнатах? Ты ведь не знала, кто мы и где мы находимся.

Гермиона покраснела. Она сама не могла объяснить, что ее толкнуло на этот поступок.

— Я… я не знаю, — пробормотала она. — Просто… мне показалось, что это правильно.

— Возможно, тебя вела интуиция, — улыбнулась Аллерия. — Или… судьба.

— Или она просто не хотела спать в пыльной комнате, — вставил Драко, и Гермиона бросила на него сердитый взгляд.

— К слову, — спросил Лират, разрезая жареного фазана, — почему вы ночевали в библиотеке? Спальни в замке вам не понравились?

Гермиона и Драко переглянулись.

— Честно говоря… — начала Гермиона, и ее голос слегка дрогнул. — Мы… мы немного опасались.

— Опасались? — удивился Лират. — Чего именно?

— Ну… — Гермиона помялась, не зная, как объяснить эльфу их страхи. — После того, как нас атаковали в лесу… мы не были уверены, что замок достаточно… защищен.

Драко кивнул, подтверждая ее слова.

— Мы не знали, кто может проникнуть сюда ночью, — сказал он. — И решили, что в библиотеке нам будет безопаснее. Там хотя бы есть дверь, которую можно запереть.

Лират улыбнулся.

— Понимаю, — сказал он. — Ваши опасения вполне обоснованы. Но уверяю вас, что сейчас вы в полной безопасности. Мы не позволим, чтобы с вами что-то случилось.

Он посмотрел на Драко, который задумчиво разглядывал бокал с вином.

— К слову, Драко… Как тебе нравится наша компания?

Драко поднял голову и улыбнулся. В его глазах Гермиона увидела тот же огонек тепла и радости, что и у Лирата.

— Не знаю, — задумчиво протянул он. — Я чувствую себя здесь… как дома.

Он встретился взглядом с Гермионой, и она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. В глазах Драко она прочитала то же чувство, которое испытывала и сама — чувство благодарности, привязанности и… чего-то еще, непонятного, но от этого не менее прекрасного.

Дни, словно золотые листья, кружась, падали в прошлое, уступая место новым, наполненным солнечным светом и теплом дружбы. Гермиона и Драко стали частью большой семьи, собравшейся в замке Ветрокрылых. Они вместе смеялись и грустили, делились воспоминаниями и мечтами, учились друг у друга и помогали друг другу.

Джайна Праудмур, верная своему слову, искала способ отправить их домой. Она часами просиживала в библиотеке, изучая древние фолианты по магии порталов, советовалась с Верховным магом Антонидасом и проводила сложные ритуалы, пытаясь пробить брешь между мирами.

— Это не так просто, как я думала, — призналась она однажды вечером, сидя у камина вместе с Гермионой и Драко. — Ваш мир… он словно бы скрыт от нас какой-то невидимой завесой. Я чувствую его присутствие, но не могу до него дотянуться.

— Но вы же говорили, что сможете нас отправить домой, — Гермиона не смогла скрыть разочарования в своем голосе. — Мы уже почти месяц здесь!

— Терпение, Гермиона, — Джайна успокаивающе улыбнулась ей. — Я не отказываюсь от своих слов. Я обязательно найду способ.

Она взглянула на Драко, который молча сидел в кресле, разглядывая языки пламени, пляшущие в камине.

— Драко, ты ведь тоже хочешь вернуться домой? — спросила она.

Драко поднял голову и встретился с ней взглядом. В его глазах она увидела сомнение, которого раньше никогда не замечала.

— Да, конечно, — ответил он. — Я… я скучаю по своей семье.

Но в его голосе Гермиона услышала неуверенность. Она знала, что ему здесь хорошо, что он нашел друзей и место, где его принимают таким, какой он есть. И она понимала, что прощание с этим миром будет для него непростым.

— Я верю, что мы найдем способ, — сказала Джайна, вставая с кресла. — А теперь извините, но мне нужно вернуться к работе.

Она вышла из комнаты, оставив Гермиону и Драко наедине с их мыслями и чувствами.

— Думаешь, она сможет? — тихо спросила Гермиона, когда Джайна покинула комнату. — Сможет отправить нас домой?

Драко пожал плечами, не отрывая взгляда от танцующих языков пламени.

— Понятия не имею, Грейнджер. Эта ваша Праудмур… она сильная чародейка, не спорю. Но даже она говорит, что это непросто.

Гермиона нахмурилась. Неуверенность в голосе Драко ее настораживала. Неужели он… не хочет возвращаться?

— А ты сам что думаешь? — спросила она, внимательно глядя на него. — Ты хочешь остаться здесь?

Драко резко повернулся к ней, и в его глазах она увидела вспышку того самого огонька, который зажигал в ней искру надежды и… чего-то еще, более глубокого и тревожного.

— Не увиливай, Грейнджер, — проговорил он, и его голос прозвучал хрипло, словно он с трудом сдерживал волнение. — Скажи прямо, чего ты хочешь?

Гермиона опустила глаза, не в силах выдержать его пронзительный взгляд.

— Я… я хочу домой, — прошептала она. — Я скучаю по своим родителям, по своим друзьям… по своему миру.

— Даже если в том мире тебя ждет война? — Драко приблизился к ней, и Гермиона почувствовала тепло его тела, уловила знакомый аромат его одеколона. — Мы же не знаем…

— Это не важно, — Гермиона прервала его, поднимая голову. — Мой мир — это мой дом. И я должна быть там.

Она встретилась с ним взглядом, и между ними словно бы проскочила искра, зажигая в воздухе невидимое пламя.

— Но мы же… волшебники, — неожиданно проговорила она, и ее голос прозвучал увереннее. — Мы можем помочь Джайне.

— Помочь? — Драко удивленно поднял брови. — Ты серьезно, Грейнджер? Ты думаешь, что наша хогвартская магия может сравниться с ее силой?

— Не знаю, — Гермиона пожала плечами. — Но мы можем попробовать. Мы можем рассказать ей о том, как работают порталы в нашем мире… может быть, это ей поможет.

Драко задумался на мгновение, а затем кивнул.

— Ладно, Грейнджер, ты меня убедила. Поговорим с Праудмур. И с этим… Верховным магом.

Он взял ее за руку, и Гермиона не стала ее убирать. В его прикосновении было что-то успокаивающее, дающее силу.

Джайна Праудмур, как и Верховный маг Антонидас, выслушали их рассказ о магии порталов в мире Гарри Поттера с нескрываемым интересом. Они задавали много вопросов, просили повторить некоторые заклинания, и даже пытались воспроизвести их, используя свою собственную магию.

— Удивительно… — пробормотал Антонидас, потирая бороду. — Ваша магия… она так отличается от нашей. Более… интуитивная, что ли.

— Да, — согласилась Джайна. — Вы словно бы танцуете с магией, а не контролируете ее.

— Это звучит… красиво, — Гермиона улыбнулась. — Но поможет ли это нам вернуться домой?

Джайна задумчиво посмотрела на нее.

— Возможно, — ответила она. — Ваши знания о магии порталов… они могут стать ключом к разгадке.

Она повернулась к Антонидасу.

— Что вы думаете, мастер?

— Я согласен с леди Праудмур, — кивнул Верховный маг. — Нам нужно объединить наши усилия. Вместе мы сможем найти решение.

И они начали работать. Дни превратились в бесконечную череду экспериментов, дискуссий, споров. Гермиона и Драко делились своими знаниями о магии Хогвартса, Джайна и Антонидас — о магии Азерота. Они пробовали разные подходы, сочетали разные заклинания, искали точки соприкосновения между двумя мирами.

В этой работе они не были одиноки. Им помогали Аллерия и Вериса, Лират и даже Сильвана, которая, несмотря на свою неживую природу, сохранила острый ум и глубокие знания о магии эльфов.

И постепенно, шаг за шагом, они приближались к цели.

Дни превратились в водоворот заклинаний, формул и споров. Библиотека замка, где собрались маги, напоминала улей, гудящий от интеллектуальной энергии. Гермиона, не привыкшая к такому свободному, почти хаотичному подходу к магии, поначалу чувствовала себя не в своей тарелке. Но Драко, на удивление, быстро втянулся в процесс. Он спорил с Антонидасом о природе магической энергии, обсуждал с Джайной тонкости рунических надписей и даже пытался обучить Верису некоторым заклинаниям Хогвартса.

— Ты как рыба в воде, Малфой, — усмехнулась однажды Гермиона, наблюдая, как он жестикулирует, объясняя что-то Джайне с помощью палочки. — Не думала, что тебе так понравится эта … дикая магия.

— Дикая? — Драко обиженно поднял брови. — Это ты называешь дикой? По-моему, это мы, в своем Хогвартсе, зациклились на правилах и законах, забыв о том, что магия — это живая сила!

— А по-моему, ты просто наслаждаешься вниманием Джайны Праудмур, — пробормотала Гермиона, отворачиваясь. — Не забывай, она человек, а не эльфийка.

Драко расхохотался.

— Ревнуешь, Грейнджер? — он подошел к ней и взял ее за руку, заглядывая в глаза. — Не волнуйся, ты у меня одна такая… неповторимая всезнайка.

Гермиона почувствовала, как ее щеки заливает румянец. Она попыталась вырвать руку, но Драко не отпустил.

— А если серьезно, — продолжил он, и его голос стал мягче, — то ты права. Мне здесь нравится. И не только из-за магии.

Он на мгновение замолчал, словно подбирая слова.

— Я никогда не думал, что смогу чувствовать себя свободным… — прошептал он. — Свободным от ожиданий, от предрассудков, от… самого себя.

Гермиона посмотрела на него с удивлением. Она видела в его глазах искренность, которую раньше никогда не замечала.

— Я тоже, — тихо призналась она. — Этот мир… он изменил меня.

Драко улыбнулся и наклонился к ней, словно хотел поцеловать. Но в этот момент раздался восклик Джайны:

— Кажется, я что-то нашла!

Они оба отпрянули друг от друга, словно их застукали за чем-то запретным.

— Что именно? — спросил Драко, притворно кашлянув.

— Возможно… ключ, — ответила Джайна, ее глаза сияли от волнения. — Ключ к тому, как открыть портал в ваш мир.

Работа закипела с новой силой. Дни и ночи слились в единый поток магической энергии, заклинаний, рунных знаков. Гермиона и Драко работали плечом к плечу с Джайной и Антонидасом, их магия переплеталась, создавая нечто новое, непознанное. Они спорили, сомневались, радовались каждой маленькой победе, отчаивались при каждой неудаче. И при этом… они были вместе.

Не все время уходило на магию. Были вечера, когда все собирались у камина, делились историями, смеялись и просто наслаждались теплом дружбы. Гермиона, завороженная сложным миром Азерота, с жадностью впитывала рассказы о его героях и легендах.

Однажды вечером, когда в камине трещали поленья, а за окном выл зимний ветер, она сидела рядом с Верисой, листая старый, потрепанный фолиант с эльфийскими сказками.

— У вас такие красивые легенды, — проговорила она, с восхищением разглядывая иллюстрацию, изображавшую эльфийку, танцующую с лунным светом. — В них столько магии, столько поэзии…

Вериса улыбнулась, и ее глаза, цвета самого чистого ручья, засияли теплом.

— Да, наши предки умели видеть красоту во всем, — сказала она. — В шелесте листьев, в пении птиц, в свете звезд…

Она вздохнула и ее взгляд стал грустным.

— Жаль, что те времена ушли. Сейчас нам приходится больше думать о войне, о защите нашего мира…

— Но ведь красота ни куда не исчезла, — Гермиона мягко коснулась ее руки. — Она все еще здесь, вокруг нас. Нужно только уметь ее видеть.

Вериса улыбнулась и кивнула, словно соглашаясь с ней.

В этот момент в комнату вошла Сильвана. Она была одета в простое черное платье, но даже оно не могло скрыть ее холодной, неземной красоты. Ее глаза, пылающие голубым огнем, казалось, видели насквозь все тайны и боли этого мира.

— Сестра, — обратилась она к Верисе, и ее голос, обычно такой холодный, теперь звучал мягче. — Ты не видела Джайну?

Она в библиотеке, с Антонидасом, — ответила Вериса. — Они опять спорят о какой-то древней формуле.

— Неудивительно, — Сильвана усмехнулась, и Гермиона впервые увидела на ее лице тень улыбки. — Эти двое могут спорить о магии целыми днями.

Она подошла к камину и протянула руки к огню, словно пытаясь согреться.

— А чем вы тут занимаетесь? — спросила она, глядя на Гермиону и Верису.

— Читаем сказки, — ответила Вериса. — Гермиона интересуется нашей культурой.

— Сказки… — Сильвана вздохнула. — Давно я их не читала. В моей жизни было слишком много… других историй.

Она на мгновение замолчала, словно вспомнив что-то болезненное, затем продолжила:

— Но я рада, что вы нашли себе занятие по душе.

Она посмотрела на Гермиону и ее глаза смягчились.

— Как ваши раны? — спросила она.

— Уже почти не болят, — ответила Гермиона. — Спасибо за вашу заботу.

— Это было наименьшее, что мы могли для вас сделать, — Сильвана отвернулась от огня и подошла к Верисе. — Сестра, пошли со мной. Мне нужно с тобой поговорить.

Они вышли из комнаты, оставив Гермиону наедине с ее мыслями и сказками. Она почувствовала странное волнение, словно стала свидетельницей чего-то важного, скрытого от посторонних глаз.

Зима в Кель’Таласе была волшебной. Леса укрывались белоснежным покрывалом, воздух наполнялся ароматом хвои и морозной свежести, а ночи становились длинными и сказочными, рассыпанными миллионами звезд.

Гермиона, никогда не видевшая настоящей зимы в своем мире, была заворожена этой красотой. Она часами могла бродить по заснеженному лесу вместе с Аллерией, слушая ее рассказы о древних временах, когда эльфы жили в гармонии с природой, черпая силу из источника Вечности.

Драко, несмотря на свою привычную надменность, тоже поддался чарам эльфийской зимы. Он с азартным смехом гонялся с Лиратом на лыжах по заснеженным склонам, учил Верису играть в снежки, и даже пытался лепить снеговика вместе с Гермионой, хотя его попытки выглядели скорее комично, чем успешно.

Вечера они проводили у камина, слушая эльфийские песни и легенды в исполнении Верисы и Тиранды. Сильвана, несмотря на свою неживую природу, тоже часто присоединялась к ним, молча сидя в кресле и глядя на огонь, словно в его пляшущих языках она видела отражение своей сломанной души.

Иногда к ним приезжали гости из других земель. Король Магни рассказывал о подземном царстве дворфов, Джайна Праудмур — о магических тайнах Даларана, Вариан Ринн — о мужестве и чести людей Штормграда. Гермиона с удивлением обнаружила, что мир Азерота гораздо больше и разнообразнее, чем она могла себе представить, читая эльфийские хроники.

Однажды вечером, когда за окном бушевала метель, а в камине трещали поленья, Драко подошел к Гермионе, которая сидела у окна, задумчиво глядя на падающий снег.

— О чем ты думаешь, Грейнджер? — спросил он, и его голос прозвучал тихо, словно он боялся нарушить тишину вечера.

Гермиона повернулась к нему и улыбнулась.

— О том, как быстро летит время, — ответила она. — Кажется, мы здесь уже целую вечность.

— И тебе здесь не нравится? — Драко присел рядом с ней на подоконник, и Гермиона почувствовала тепло его тела.

— Нравится, — призналась она. — Но… я не могу забыть о доме.

— Я тоже, — Драко вздохнул. — Но… знаешь, Грейнджер, я впервые понимаю, что такое настоящий дом. Это не стены и не вещи. Это… люди, которые тебя любят.

Он взял ее за руку, и Гермиона не стала ее убирать. В его прикосновении было столько нежности, столько тепла…

— Мы вернемся домой, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Я обещаю.

Гермиона кивнула, не в силах произнести ни слова. Она знала, что он прав. Они вернутся. Но они заберут с собой часть этого мира, часть его магии, часть его тепла. И эта часть навсегда останется с ними, напоминая о том, что даже в самые темные времена есть место для добра, любви и надежды.

Дни, словно жемчужины, нанизывались на нить времени, создавая удивительное ожерелье из радости, смеха, дружбы и… любви? Гермиона и сама не могла понять, что происходит с ней в этом сказочном мире. Она привыкла к другой жизни, к другим отношениям, к другим чувствам. Но здесь, в замке Ветрокрылых, все было по-другому.

Она подружилась с Джайной Праудмур, которая оказалась не только могущественной чародейкой, но и интересным собеседником с отличным чувством юмора. Они часами могли обсуждать разные виды магии, делиться знаниями и опытом. Иногда Джайна, хитро подмигивая, говорила:

— Знаете, Гермиона, а Драко очень даже ничего.

Гермиона, конечно, тут же заливалась краской и начинала лепетать что-то невнятное про «дружбу» и «общие интересы». Но в глубине души она знала, что Джайна права. Драко изменился. В этом мире, где магия была реальностью, а не сказкой, он словно расцвел. В нем не осталось и следа от того высокомерного, напыщенного мальчишки, которого она знала по Хогвартсу. Здесь он был… другим. Смелым, решительным, заботливым… и чертовски привлекательным.

С Верисой у нее сложились особые отношения. Они часами проводили в библиотеке, листая старинные фолианты, обсуждая историю и легенды Азерота. Вериса, с ее неиссякаемым запасом знаний и забавных историй, могла рассказывать часами, и Гермиона слушала ее, затаив дыхание.

— А Драко вам точно только друг? — с хитрой улыбкой спрашивала Вериса, когда они оставались наедине. — Я вижу, как вы на него смотрите…

Гермиона смущенно отводила взгляд, но в глубине души она знала, что Вериса права. Драко занимал в ее мыслях гораздо больше места, чем просто друг.

Аллерия, с ее воинской прямотой и честностью, не задавала лишних вопросов. Но она часто наблюдала за ними с Драко с теплым блеском в глазах, и ее молчаливое одобрение значило для Гермионы больше любых слов.

Даже Сильвана, несмотря на свою видимую холодность и отстраненность, не осталась равнодушной к их отношениям.

— Береги его, Гермиона, — сказала она однажды вечером, когда они встретились в библиотеке. — В этом мире так мало… света.

Гермиона кивнула, не в силах произнести ни слова. Она знала, что Сильвана права. И она была готова на все, чтобы защитить то хрупкое счастье, которое нашла в этом сказочном мире.

В тот день шел снег. Он тихо падал с неба, укрывая землю белым, пушистым покрывалом. Гермиона стояла у окна, зачарованно наблюдая за этим волшебным танцем снежинок.

— Красиво, правда? — рядом с ней появился Драко.

Гермиона кивнула, не отрывая глаз от окна.

— В Англии выпадает какой-то не такой снег, — сказала она, ее голос прозвучал тихо, словно эхо в пустой комнате. — Он совсем не такой… волшебный.

Драко улыбнулся и стал рядом с ней, прикоснувшись плечом к ее плечу. Гермиона почувствовала тепло его тела, уловила знакомый аромат его одеколона, и ее сердце забилось чаще.

— Здесь все волшебное, — прошептал он, глядя на нее. — Даже ты, Грейнджер.

Гермиона смущенно отвернулась, пытаясь скрыть румянец, который вновь залил ее щеки.

— Не говори глупостей, Малфой, — пробормотала она.

— Я говорю правду, — Драко повернул ее лицо к себе, и Гермиона не стала сопротивляться. — Ты изменилась здесь. Стала… другой.

— Другой? — Гермиона удивленно подняла брови. — В каком смысле?

— В лучшем, — Драко улыбнулся, и в его глазах она увидела нежность, которую раньше никогда не замечала. — Ты стала более… открытой, расслабленной, настоящей.

Он на мгновение замолчал, словно боясь спугнуть то хрупкое волшебство, которое возникло между ними.

— И… ты стала еще красивее, — прошептал он, и его пальцы осторожно коснулись ее щеки.

Гермиона затаила дыхание. Его прикосновение было таким нежным, таким трепетным… Она посмотрела ему в глаза, и мир вокруг словно бы исчез. Остались только они двое, снег, тихо падающий за окном, и искра, вспыхнувшая между ними, горячая и яркая, словно пламя в холодной зимней ночи.

Драко наклонился к ней, и его губы осторожно коснулись ее губ. Поцелуй был нежным, робким, словно первый снег, падающий на теплую землю. Но в нем была вся та нежность, которую они так долго скрывали друг от друга.

Когда они отстранились, Гермиона чувствовала себя так, словно она только что проснулась от долгого, волшебного сна.

— Драко… — прошептала она, и ее голос дрогнул.

— Тише, Грейнджер, — Драко улыбнулся, и его улыбка была теплой и искренней. — Просто… доверься мне.

Он вновь притянул ее к себе, и Гермиона закрыла глаза, отдаваясь волне новых, незнакомых ей чувств. В этом мире, полном магии и чудес, все было возможно. Даже любовь между слизеринским принцем и гриффиндорской всезнайкой.

Зима в Кель’Таласе была временем праздников и веселья. И сестры Ветрокрылые, решив отметить возвращение Лирата, объявили о грандиозном балу в замке. Гостей пригласили со всего Азерота: эльфов, людей, дворфов, даже несколько гномов прибыло из далеких Гномрегана.

— Я никогда не была на балу, — призналась Гермиона, разглядывая роскошное платье из синего бархата, которое подарила ей Вериса. — Ну… кроме Святочного Бала на четвертом курсе… Кроме него, в нашем мире балы устраивают только в сказках.

— Тогда приготовься к сказке, Грейнджер, — улыбнулся Драко, поправляя воротник своей белоснежной рубашки. — Эльфы умеют устраивать праздники.

Замок, освещенный тысячами волшебных огней, казался сказочным дворцом. В просторном зале, где когда-то печалились призраки прошлого, теперь звучала музыка, звенел смех, и кружились в танце пары. Гермиона, взяв под руку Драко, вошла в зал, и ее глаза разбежались от красоты и великолепия эльфийского бала.

Аллерия, в ослепительно красивом платье из серебряной ткани, встретила их у входа.

— Добро пожаловать, друзья, — ее улыбка была теплой и искренней. — Рада видеть вас на нашем празднике.

Она представила их гостям, прибывшим со всех концов Азерота.

— Это Андуин Ринн, король Штормграда, — сказала она, указав на высокого, статного мужчину с благородным лицом и пронзительными голубыми глазами.

— Ваше Величество, — Гермиона с поклоном приветствовала короля, а Драко, несмотря на свою привычную надменность, тоже слегка склонил голову.

— Рад знакомству, — улыбнулся Андуин. — Мне много рассказывали о вас.

— А это Валира Сангвинар, — продолжила Аллерия, представляя им эльфийку со светлыми волосами и пронзительными зелеными глазами. — Она — одна из лучших разведчиц Альянса.

— Леди Сангвинар, — Гермиона снова поклонилась, восхищаясь красотой и грацией эльфийки.

— Взаимно, — улыбнулась Валира. — Надеюсь, вам понравится наш бал.

Вечер обещал быть незабываемым.

Музыка лилась по залу, волшебные огоньки мерцали в хрустальных люстрах, отражаясь в полированном полу. Гермиона, чувствуя себя героиней сказки, кружилась в вальсе в объятиях Драко. Его рука крепко держала ее талию, его глаза смотрели на нее с нежностью, которую она раньше никогда не замечала.

— Ты прекрасно танцуешь, Грейнджер, — прошептал он ей на ухо, и его голос звучал низко, бархатно.

— Ты тоже, Малфой, — Гермиона улыбнулась ему в ответ, и ее сердце билось в такт музыке.

Вокруг них кружились другие пары. Аллерия танцевала с Вариан Ринном, их движения были легки и изящны, словно полет двух лесных птиц. Вериса весело вальсировала с молодым эльфом в ярко-зеленом камзоле, ее смех звенел, словно серебряный колокольчик. Джайна Праудмур, отложив в сторону свои магические книги, с удовольствием танцевала с Верховным магом Антонидасом, их разговор был оживлен и полон юмора.

В центре зала Сильвана в своем черном, словно ночное небо, платье кружилась в танце с Лиратом. Он с нежностью смотрел на сестру, и в его глазах читалась безмерная благодарность за то, что она вернула его из тьмы Сумеречных Земель. В какой-то момент Лират подхватил Сильвану на руки, закружил ее, и она, не сдерживаясь, расплакалась. Слезы, прозрачные, словно капли росы, текли по ее бледному лицу, но в этих слезах не было боли или отчаяния. Только радость, облегчение, и безмерная любовь к брату, которого она чуть не потеряла навсегда.

— Спасибо, сестра, — прошептал Лират, прижимая ее к себе. — Спасибо, что ты есть.

Гермиона смотрела на них, и ее сердце сжималось от волнения. Она видела, как сильны узы любви и преданности, связывающие этих эльфов. Узы, которые не смогла разорвать даже смерть.

Драко обнял ее за плечи, притягивая к себе.

— Они будут в порядке, — прошептал он ей на ухо. — Не волнуйся.

Гермиона кивнула, прижимаясь к нему. В его объятиях она чувствовала себя защищенной, любимой… счастливой.

Музыка продолжала звучать, и они снова закружились в танце, словно две снежинки, подхваченные ветром и унесенные в волшебный вихрь эльфийского бала. И в эту минуту Гермионе казалось, что они находятся не в чужом мире, а дома. В месте, где царит любовь, красота и магия. В месте, где сбываются даже самые невероятные мечты.

Зал сиял от волшебных огней, отражавшихся в бокалах с эльфийским вином и в глазах танцующих пар. Музыка, словно шелковая нить, связывала их всех, создавая атмосферу радости и беззаботности.

Гермиона, уже освоившая шаги эльфийского вальса, с улыбкой кружилась в объятиях Драко. Его руки были крепкими и нежными, его взгляд — теплым и внимательным. В этом мире, полном магии и чудес, она почти забыла о том, кто они такие и откуда пришли. Здесь не было Слизерина и Гриффиндора, не было предрассудков и старых обид. Были только они двое, музыка, и чувство легкости и счастья, которое наполняло ее сердце.

Рядом с ними, словно два ярких цветка на фоне зимнего леса, танцевали Аллерия и Вариан Ринн. Их движения были грациозны и синхронны, словно они репетировали этот танец многие годы. В глазах Аллерии, обычно таких серьёзных и сосредоточенных, сияла радость. Возвращение Лирата, воссоединение с сестрами, присутствие друзей — все это наполнило ее сердце светом и теплом, которых ей так не хватало все эти долгие годы.

Вариан, не привыкший к эльфийским балам, чувствовал себя немного неуклюже, но старался не отставать от своей партнерши. Он с восхищением смотрел на Аллерию, пораженный ее красотой и грацией. И в то же время он не мог не заметить тень печали, которая время от времени скользила по ее лицу, напоминая о тяжелых испытаниях, которые ей пришлось перенести.

Неподалеку от них, окруженная группой юных эльфов, Вериса смеялась и кружилась в танце, словно беззаботная бабочка. Ее платье из изумрудного шелка, украшенное кружевами и жемчугом, подчеркивало ее нежную красоту и сияние ее глаз. Она была словно солнечный лучик, озаряющий своим светом весь зал.

Рядом с ней, в темно-синем плаще, расшитом серебряными звездами, стояла Тиранда Шелест Ветра. Она не танцевала, но ее лицо озаряла улыбка. Она с радостью наблюдала за весельем своих друзей, за счастьем Аллерии, за тем, как преобразился этот дом, наполнившись смехом и светом. После долгих лет войны и потерь, после тяжелых испытаний, которые выпали на долю ее народа, она наконец могла позволить себе немного расслабиться и насладиться моментом мира и спокойствия.

В глубине зала, недалеко от камина, сидели Джайна Праудмур и Верховный маг Антонидас. Они не танцевали, но их разговор был оживлен и интересен. Джайна, отложив в сторону свои магические книги, с увлечением рассказывала Антонидасу о магии другого мира, о том, как работают порталы в мире Гермионы и Драко.

— Это удивительно, — пробормотал Антонидас, поглаживая свою длинную, седую бороду. — Ваши знания могут быть очень полезны нам, Джайна.

— Я тоже так думаю, — кивнула чародейка. — Мы еще многому можем научиться друг у друга.

Валира Сангвинар, одетая в алое, облегающее платье, подчеркивающее ее стройную фигуру, стояла у окна, наблюдая за падающим снегом. Ее лицо, обычно такое непроницаемое и сосредоточенное, сейчас было расслабленным, почти мечтательным. Она думала о своем прошлом, о тех тяжелых испытаниях, которые ей пришлось преодолеть. Но она не жалела ни о чем. Все, что случилось с ней, сделало ее сильнее, мудрее, свободнее.

Музыка продолжала звучать, и Гермиона, кружась в танце, вновь поймала взгляд Драко. В его глазах она увидела не только нежность, но и благодарность. Благодарность за то, что она рядом, за то, что она изменила его, за то, что она помогла ему найти себя в этом мире. И в эту минуту она поняла, что ее собственное сердце отвечает ему взаимностью.

Музыка стала тише, словно уступая место шепоту снежинок, падающих за окном. Гермиона и Драко, уставшие от танцев, вышли на балкон, окутанный серебристым сиянием луны. Воздух был свежим и морозным, и от него слегка кружилась голова.

— Здесь волшебно, — прошептала Гермиона, обнимая себя за плечи, словно пытаясь согреться.

Драко снял свой плащ и накинул ей на плечи, приблизившись к ней.

— Тебе холодно? — спросил он, и его голос звучал глухо, интимно.

— Немного, — Гермиона улыбнулась, вдыхая аромат его одеколона, смешанного с запахом морозного воздуха.

Они стояли молча, любуясь видом заснеженного леса, сверкающего под лунным светом. В зале продолжала звучать музыка, но отсюда она казалась далекой и приглушенной, словно эхо другой жизни.

Драко повернулся к ней, и его глаза, серые, как зимнее небо, смотрели на нее с такой нежностью, что у Гермионы перехватило дыхание.

— Грейнджер… — прошептал он, и его рука осторожно коснулась ее щеки. — Я…

Он не закончил фразу, но Гермионе не нужны были слова. Она и так все понимала. Понимала по тому, как бьется его сердце, как блестят его глаза, как трепетно дрожат его пальцы на ее щеке.

Ледяные пальцы лунного света скользили по заснеженному лесу, выхватывая из темноты острые пики деревьев, словно клыки неведомого зверя. В замке Ветрокрылых, где под сводами зала вихрем кружились пары, опьяненные музыкой и вином, на уединенном балконе разыгрывалась своя драма.

Драко, словно хищник, загнавший добычу в угол, стоял напротив Гермионы, и его взгляд прожигал насквозь, заставляя сердце биться чаще. Её щеку все ещё обжигало прикосновение его пальцев, холодных, как мрамор статуи, но в его серых глазах пылал огонь, от которого кружилась голова.

— Грейнджер… — хрипло выдохнул он, и в этом слове было больше, чем он мог высказать. — Я…

Музыка в зале, словно почувствовав напряжение, сбилась с ритма, превратившись в хаотичный набор звуков. Гермиона, пойманная в ловушку его взгляда, не могла ни пошевелиться, ни вымолвить ни слова. В воздухе повисла тишина, густая и тягучая, как патока, пропитанная ожиданием и страхом.

Внезапно, разрывая хрупкую тишину, распахнулись двери бального зала, выпуская наружу волну музыки, смеха и громких голосов. На балкон, потирая руки от холода, выскочил Вариан Ринн, король Штормграда, в сопровождении ослепительной Валиры Сангвинар, чьи золотые волосы пылали в лунном свете.

— А, вот и голубки! — воскликнул Вариан, окидывая их хитрым взглядом. — Прячетесь от веселья?

Его слова эхом разнеслись по балкону, нарушив чары момента. Гермиона, словно очнувшись от сна, сделала шаг назад, пряча лицо в складках плаща Драко.

Драко рефлекторно отступил, будто его застали врасплох посреди хитроумного плана. Вариан, не замечая напряжения, свойственного шахматной партии на высшем уровне, продолжал сыпать шутками, словно заправский трактирный завсегдатай:

— Что, Малфой, не уж-то наша Гриффиндорская принцесса свела тебя с ума своими чарами?

Валира, вскинув бровь, с укором посмотрела на короля. Её взгляд, острый, как клинок разбойницы, заставил Вариана осечься на полуслове.

— Не обращай на него внимания, — прошептала она Гермионе, — у него просто талант портить романтические моменты. Как, впрочем, и все остальное.

Гермиона неуверенно улыбнулась, все еще чувствуя на себе взгляд Драко, который, казалось, прожигал в ней дыру. Слова застряли в горле, и она молча наблюдала, как Вариан, смущенно кашлянув, пытается спасти ситуацию.

— Так вот, — начал он, пытаясь вернуть себе королевское величие, — Я хотел поблагодарить вас обоих за помощь в организации этого… этого… — он запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.

— Шабаша? — услужливо подсказала Валира, ехидно улыбаясь.

— Бала! — поправил её Вариан, хмуря брови. — Так вот, за помощь в организации этого… бала! Он и вправду вышел славным. Почти таким же славным, как…

Он не закончил фразу, сраженный новым убийственным взглядом Валиры. В этот момент из-за двери вновь донеслась музыка, на этот раз более живая и быстрая, словно приглашая вернуться в водоворот праздника.

— Пойдемте, Ваше Величество, — проворковала Валира, беря Вариана под руку и мягко, но настойчиво уводя его прочь от парочки. — Кажется, леди Джайна ищет партнера для танца. Не стоит заставлять её ждать.

Король, не смея перечить своей спутнице (в чем, по правде говоря, крылась величайшая мудрость), позволил увести себя обратно в бальный зал, бросив на прощание:

— Не скучайте тут, молодежь! Время — не Вечная Песня, его не переиграешь!

Слова эти, хоть и сказаны были с присущей Вариану прямотой, повисли в воздухе с легким оттенком угрозы, словно напоминая, что идиллия не может длиться вечно.

Драко проводил удаляющуюся пару тяжелым взглядом, в глубине которого Гермиона поклялась бы, что разглядела проблеск благодарности.

На балконе вновь повисла тишина, нарушаемая лишь шелестом снежинок, кружащихся в морозном воздухе. Гермиона, все еще кутаясь в плащ Драко, невольно вдохнула его аромат — терпкий, с нотками хвои и чего-то неуловимо притягательного, что заставляло сердце биться чаще.

— Ну вот, — тихо пробормотала она, — кажется, мы снова одни.

Драко повернулся к ней, и в его глазах, словно в зеркале, отразились тысячи невысказанных слов, тысячи не заданных вопросов.

— Грейнджер, — начал он, и его голос, хриплый от волнения, дрожал, как струна, натянутая до предела. — То, что я хотел сказать…

Но не успел он договорить, как дверь балкона вновь распахнулась, впуская внутрь вихрь снежинок и знакомую фигуру.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — раздался насмешливый голос. — Но, кажется, у меня украли партнершу для танца.

Итак, после ухода Вариана и Валиры на балконе снова воцарилась тишина. Драко, словно собравшись с духом, сделал шаг навстречу Гермионе. Его взгляд больше не был холодным — в нем плескалось волнение, смешанное с нежностью, от которой у Гермионы перехватило дыхание.

— Грейнджер, — прошептал он, и его голос звучал глухо, почти неразличимо на фоне тихого шороха снежинок. — То, что я хотел сказать…

Он запнулся, словно подбирая нужные слова, и Гермиона, не в силах больше выносить это томительное ожидание, решилась нарушить молчание.

— Не надо, — тихо прошептала она, поднимая на него глаза. — Я и так все понимаю.

Её слова прозвучали тише дыхания, но Драко, казалось, услышал их даже сквозь гул крови в собственных ушах.

— Правда? — спросил он, и в его голосе промелькнула ро́бкая надежда.

Гермиона кивнула, не в силах оторвать взгляда от его глаз — серых, как зимнее небо, но сияющих сейчас теплом тысячи звезд.

— Тогда… — Драко сделал ещё один шаг, нарушая последние сантиметры расстояния между ними.

Он не закончил фразу, но Гермиона поняла его без слов. Её губы слегка приоткрылись в молчаливом согласии, и в следующий миг его губы накрыли её собственные в долгом, нежном поцелуе…

Поцелуй начался словно падение снежинки — нежный, невесомый, почти неощутимый. Но в одно мгновение он вспыхнул, как пламя, охватывая их с головой. Гермиона, забыв обо всем на свете, прильнула к Драко, отвечая на его поцелуй с той же страстью, что бушевала в её собственной груди.

Холодный воздух на балконе словно раскалился добела, снежинки танцевали вокруг, подхваченные невидимым вихрем чувств. Драко, обнимая её за талию, прижал к себе, словно боясь, что она растворится, как сон. Её пальцы запутались в его волосах, притягивая ближе, и мир вокруг перестал существовать, оставляя только вкус поцелуя — сладкий, пьянящий, как запретный плод.

Время остановилось. Музыка в зале казалась далеким шепотом, голоса гостей — шумом прибоя на недостижимом берегу. Были только они двое — Драко и Гермиона, соединенные волшебством поцелуя в серебристом сиянии зимней ночи.

Но вечность длилась недолго. Драко, словно неохотно возвращаясь из мира грёз, оторвал губы от её губ. Его глаза, темные и глубокие, как ночное небо, смотрели на неё с такой нежностью, что у Гермионы перехватило дыхание.

— Грейнджер, — прошептал он, и его голос хрипел от волнения. — Я… Я не знаю, что сказать.

Он выглядел таким растерянным, таким не похожим на того надменного слизеринца, каким она знала его раньше, что Гермиона не смогла сдержать улыбки.

— А разве нужно что-то говорить? — прошептала она в ответ, легонько касаясь пальцами его щеки. — Мне кажется, мы и так сказали друг другу все, что нужно.

Её слова словно прорвали невидимую плотину. Лицо Драко, секунду назад напряженное, озарилось облегченной улыбкой.

— Ты как всегда права, Грейнджер, — произнес он, и в его голосе впервые за весь вечер прозвучали знакомые нотки самоиронии. — Слишком много слов — это не по моей части.

Он на мгновение замолчал, будто собираясь с мыслями.

— Но есть кое-что, — продолжил он, его взгляд стал серьезным. — Кое-что, что я должен тебе сказать. Несмотря на то, что понятия не имею, как это сделать.

Драко нервно провел рукой по волосам, отчего те еще больше взлохматились, придавая ему вид растрепанного, но от этого не менее привлекательного ангела, спустившегося с небес на этот бал.

— Грейнджер, — начал он, и в его голосе вновь прозвучала та самая хриплая нотка, от которой у Гермионы мурашки бегали по спине. — Ты… ты перевернула всю мою жизнь с ног на голову… с того самого момента… как мы оказались здесь…

Он запнулся, словно подбирая слова, и Гермиона, чувствуя, как нарастает волнение, поспешила его успокоить.

— Драко, — прошептала она, мягко прикасаясь к его руке. — Не надо ничего говорить, если тебе тяжело. Я и так все понимаю.

Её пальцы, теплые и нежные, словно лучи весеннего солнца, легли на его холодную кожу, и Драко невольно вздрогнул от неожиданного прикосновения. В его груди боролись противоречивые чувства — страх перед неизвестностью, неуверенность в себе и всепоглощающая нежность к этой девушке, которая, сама того не ведая, разрушила все стены вокруг его сердца.

— Нет, — прошептал он, сжимая её руку в своей. — Я должен это сказать. Ты… ты научила меня… чувствовать.

Его слова прозвучали тихо, почти неразличимо, но Гермиона услышала их, почувствовала каждой клеточкой своего существа. В этих простых, почти бесхитростных словах было больше искренности, чем во всех пылких признаниях, которые ей доводилось слышать раньше.

— Драко… — прошептала она в ответ, и в её голосе слышались слезы. — Я… я и сама…

Но не успела она договорить, как в зале вновь что-то произошло. Музыка резко оборвалась, раздались возгласы удивления, и в следующий миг на балкон, тяжело дыша, ворвалась Джайна Праудмур. Её лицо было бледным, а в глазах светился тревожный огонек.

— Гермиона! Драко! — воскликнула она, пытаясь перекричать шум из зала. — Мне нужна ваша помощь!

— Мерлин Великий! — выдохнула Гермиона, невольно делая шаг навстречу Джайне. — Что случилось? На нас напали?

Ее воображение, подпитанное годами, проведенными в постоянной борьбе с силами зла, тут же нарисовало картину эпического сражения, развернувшегося посреди бального зала: орки крушат мраморные колонны, тролли топчут бальные платья, а коварные наги пытаются утащить гостей на дно ближайшего фонтана.

Драко, впрочем, остался невозмутим.

— Грейнджер, — произнес он с лёгкой насмешкой в голосе, — не драматизируй. Это же Кель’Талас, а не закусочная у трех метел.

Джайна, которая всё ещё пыталась перевести дыхание, бросила на Драко недоумённый взгляд.

— Портал, — выдохнула она, опираясь рукой о перила балкона. — Он… он работает.

Гермиона на мгновение опешила.

— Портал? — переспросила она, не веря своим ушам. — Ты имеешь в виду… портал домой?

Джайна кивнула, её лицо озарила радостная улыбка.

— Он нестабилен, но он открыт. И кажется… кажется, он привлёк что-то… неожиданное.

— Неожиданное? — эхом отозвался Драко, в его голосе послышалась настороженность. — И что же, позвольте узнать, это за «неожиданное»? Надеюсь, не стая бешеных гиппогрифов, решивших присоединиться к танцам?

Джайна рассмеялась, но смех ее тут же оборвался, сменившись выражением комического ужаса.

— Хуже, — прошептала она, прикрывая рот рукой. — Намного хуже… Малфой, ты убил своего филина?!

Драко инстинктивно отшатнулся, будто ему в лицо швырнули охапку навоза.

— Что?! — взревел он, его лицо стало белее снега, лежащего за окном. — При чем тут мой …

Но договорить он не успел. Из зала, прихрамывая и опасливо озираясь по сторонам, вышел … Гарри Поттер.

— Гермиона?! — воскликнул он, увидев подругу. — Это ты?! Я так рад, что нашёл тебя!

Гарри бросился к Гермионе, словно утопающий к спасательному кругу, и заключил её в крепкие объятия. Гермиона, ошеломлённая не меньше Драко, несколько секунд стояла неподвижно, а затем обняла друга в ответ.

— Гарри? — прошептала она, не веря своим глазам. — Как… как ты здесь оказался?

— Это долгая история, — пробормотал Гарри, оглядывая балкона с нескрываемым любопытством. — Но важно то, что я нашёл вас! Джайна сказала, что вы скоро вернётесь домой!

Он перевёл взгляд с Гермионы на Драко, и на его лице отразилась смесь удивления и подозрения.

— Малфой? — выдавил он, приподнимая брови. — Что ты тут делаешь?

Драко, который всё ещё не мог отойти от шока, только язвительно усмехнулся в ответ.

— А ты как думаешь, Поттер? — прошипел он. — Пью эльфийское вино за твоё здоровье!

Джайна, понимая, что ещё немного, и дружеская беседа превратится в очередное волшебное противостояние, решила взять ситуацию в свои руки.

— Так, голубки, — прервала она намечающуюся перепалку, — сейчас не время выяснять отношения. Портал нестабилен, и нам нужно время, чтобы его закрепить. Так что… Гарри, добро пожаловать в Кель’Талас! Думаю, у нас найдётся, чем тебя занять, пока мы разбираемся с этой… небольшой проблемой.

Она многозначительно посмотрела на Драко и Гермиону, и в её глазах блеснули хитрые огоньки.

Пока Джайна объясняла Гарри сложности межпространственных путешествий и успокаивала встревоженных эльфов, Аллерия Ветрокрылая, проявив гостеприимство хозяйки замка, увела Гарри в одну из гостевых комнат.

— Прошу, располагайтесь, мистер Поттер, — сказала она, указав на роскошный камин, в котором весело трещал огонь. — Я уверена, вам нужно отдохнуть после путешествия.

Гарри, оглядывая комнату с любопытством, невольно поёжился. Несмотря на внешний комфорт, здесь царила атмосфера печали и утраты, так знакомая ему по Хогвартсу после битвы с Волдемортом.

— Спасибо, — пробормотал он, усаживаясь в кресло у камина. — Это… это очень мило с вашей стороны.

Итак, Гарри только уселся у камина в гостевой комнате, как дверь резко распахнулась, словно её кто-то пнул с размаху.

— Так, так, так, — раздался из проёма звонкий женский голос, — и кто же у нас тут такой красивый? Неужели сам мистер «Мальчик-Который-Выжил» собственной персоной?

На пороге, оперев руку о косяк и оценивающе разглядывая Гарри, стояла Салли Вайтмейн. Её алый наряд Инквизитора горел ярким пятном на фоне тёмных каменных стен, а в глазах, обычно холодных и непроницаемых, плясали какие-то озорные огоньки веселья.

Гарри, не ожидавший такого бурного приветствия, невольно вскочил с места.

— Простите, — пробормотал он, чувствуя, как краска приливает к лицу. — Я… я не знал, что здесь кто-то есть.

— О, поверь мне, мальчик, — улыбнулась Салли, делая шаг вперёд, — когда я появляюсь, об этом узнают все.

Она приблизилась к Гарри, и он почувствовал исходящий от неё аромат — странный, но притягательный — смесь ладана, крови и чего-то неуловимо цветочного.

— Салли Вайтмейн, Верховный Инквизитор к вашим услугам, — она с шумом отсалютовала Гарри, держа в руках не бокал, а тяжеленный фолиант в кожаном переплёте. — Но ты можешь звать меня просто Салли. Все так делают… рано или поздно.

Она улыбнулась углом губ, и в её глазах мелькнуло нечто неуловимое, отчего у Гарри по спине пробежал лёгкий холодок.

Гарри, не зная, как реагировать на столь экстравагантное приветствие, неловко улыбнулся в ответ.

— Гарри, — пробормотал он, протягивая руку. — Гарри Поттер.

Салли, вместо того чтобы пожать ему руку, резко наклонилась вперёд, внимательно вглядываясь в его лицо. Гарри инстинктивно отшатнулся, но Салли уже выпрямилась, её губы растянулись в хитрой улыбке.

— Гарри Поттер, — протянула она, словно пробуя его имя на вкус. — Тот самый Мальчик-Который-Выжил. Знаешь, а у тебя глаза совсем как у демоницы, которую я однажды…

Она осеклась на полуслове, словно вспомнив что-то неприятное. Её веселье испарилось, сменившись тенью печали. Она обернулась, бросив на камин взгляд, полный скрытой боли.

— Прости, — пробормотала она, отводя взгляд. — Иногда я говорю слишком много. Остатки прошлой жизни. Или же просто безумие стучится в мою дверь. Кто знает… — она вздохнула. — Твоя подружка, кстати, говорила, что ты тоже знаешь, каково это — терять близких.

Её слова прозвучали неожиданно искренне, и Гарри, забыв про неловкость, почувствовал, как что-то екнуло у него в груди. Он и не подозревал, что за этим эпатажным образом скрывается такая глубина… такая понятная ему боль.

— Да, — тихо произнес он, подходя к Салли и присаживаясь на край массивного дубового стола, стоящего у окна. — Потери… это то, что объединяет многих из нас в этом мире. И в том, откуда я пришел, тоже.

Он замолчал, вспоминая родителей, Сириуса, Дамблдора… всех тех, кто пал в борьбе с Тьмой. Каждый из них оставил после себя зияющую рану в его сердце, рану, которая, возможно, никогда не заживет до конца.

Салли молча подошла к нему и села напротив, положив свой тяжеленный фолиант на стол. Он громыхнул, как осадное орудие, и Гарри невольно усмехнулся — даже в печали эта женщина не теряла своего своеобразного шарма.

— Я… Я не люблю говорить об этом, — продолжил он, теребя бахрому на своей мантии. — Но… иногда просто не могу молчать. Словно… если не выговорюсь, то задохнусь.

Салли молча слушала, и её взгляд, лишённый привычной игривости, был серьёзным и внимательным. В её глазах, как в зеркале, Гарри увидел отражение собственной боли, и это странным образом успокоило его.

— Знаешь, — тихо произнесла Салли, и её голос, обычно звонкий и немного резкий, сейчас звучал мягко, почти ласково, — у меня есть одна мысль. Не знаю, правда, захочешь ли ты…

Она вновь осеклась, и Гарри, заинтригованный её тоном, не удержался от вопроса.

— Какая мысль? — спросил он, невольно наклоняясь вперёд. — Расскажи.

— Знаешь, — продолжила Салли, и в уголках её губ вновь заиграла тень улыбки. — Говорят, что нет лучшего лекарства от душевных ран, чем хороший бой. Но, боюсь, в этом чудесном замке нас вряд ли кто-то собирается атаковать в ближайшее время.

Она нахмурилась, словно разочарованная таким положением вещей.

— Однако, — она вновь многозначительно улыбнулась, — есть и другие способы встряхнуться и забыть о грустных мыслях.

Она встала из-за стола, и, к удивлению Гарри, достала из-под своей роскошной красной мантии колоду карт. Карты были необычными — тёмными, почти чёрными, с изображениями странных существ и знаков, которые Гарри никогда прежде не видел.

— Как ты смотришь на то, чтобы сыграть в одну… захватывающую игру? — спросила Салли, ловко перетасовывая карты в руках. — Уверяю тебя, мистер Поттер, после неё вы забудете обо всех своих печалях. По крайней мере, на некоторое время.

Гарри с любопытством разглядывал карты, которые Салли разложила на столе. На каждой из них извивались странные символы, похожие то ли на руны, то ли на древние письмена. Иллюстрации тоже были далеки от привычных ему изображений волшебных существ — здесь были и остроухие демоны с горящими глазами, и скелеты в доспехах, застывшие в гротескных позах, и прекрасные, но пугающие своей неземной красотой женщины с крыльями летучих мышей.

— И что это за игра? — спросил он, не в силах оторвать взгляд от завораживающей картины на одной из карт — на ней был изображён огромный дракон, изрыгающий пламя в ночное небо.

— В моём мире она называется «Темный Ритуал», — ответила Салли, с удовольствием наблюдая за реакцией Гарри. — Правила довольно просты, но сама игра… скажем так, она требует определённой… смелости. И, конечно же, чутья на удачу.

Она хитро улыбнулась, и Гарри показалось, что пламя камина на мгновение отразилось в её глазах, заставив их вспыхнуть недобрым светом.

— Ну что, мистер Поттер, — промурлыкала Салли, перетасовывая карты с виртуозностью опытного шулера. — Рискнём заглянуть в лицо судьбе?

— Эта игра, — начала Салли, и её голос вдруг прозвучал неожиданно тихо, словно она делилась с Гарри какой-то тайной, — не просто развлечение. Это отражение мира, Гарри. Мира, где свет и тьма вечно борются за власть над душами смертных.

Она разложила карты на столе в определённом порядке, и Гарри показалось, что они образуют своеобразную карту — карту не какой-то местности, а самой судьбы.

— Каждая карта — это испытание, — продолжала Салли, её пальцы легко касались изображений на картах, словно она читала их, как открытую книгу. — Выбор, который ты должен сделать. Путь, по которому ты должен пойти. И от каждого твоего решения зависит не только твоя судьба, но и судьба мира вокруг тебя.

Она подняла на Гарри глаза, и он увидел в них не азарт игрока, а мудрую печаль того, кто слишком много видел в своей жизни.

— Ты готов сыграть, Гарри Поттер? — спросила она, и её голос, несмотря на внешнюю мягкость, прозвучал как звон меча, вынутого из ножен. — Готов ли ты взглянуть в лицо своей судьбе и принять её вызов?

Гарри, завороженный словами Салли и странной притягательностью этой игры, не мог вымолвить ни слова. Он инстинктивно чувствовал, что «Тёмный Ритуал» — это не просто карты и символы, а нечто гораздо большее, нечто, что может открыть перед ним тайны не только этого мира, но и его собственной души.

— Да, — прошептал он, встречаясь взглядом с пронзительными глазами Салли. — Я готов.

Улыбка вновь коснулась губ Салли, но на этот раз она была лишена прежней игривости — в ней читалось понимание, даже сочувствие. Она протянула Гарри колоду карт.

— Тогда перетасуй их, Гарри Поттер, — сказала она. — И пусть судьба распорядится твоей рукой.

Гарри взял в руки колоду, чувствуя, как странное тепло разливается от неё по его ладоням. Карты словно жили собственной жизнью — чуть потрескивали, шевелились, их количество постоянно менялось, а изображения на них то становились четкими, то расплывались, словно во сне.

— Что это? — удивленно прошептал он, с опаской глядя на Салли.

— Это судьба, Гарри, — ответила она, её взгляд посерьёзнел. — Она не любит оков и ограничений. Эта колода… она как зеркало, отражающее бесконечность возможных путей. Не жди от неё чётких ответов или пророчеств. Она даст тебе лишь намёки, тени будущего, которые ты должен рассмотреть сам.

Она протянула руку и перевернула одну из карт, лежащих на столе. На ней было изображено сердце, пронзённое мечом, но из раны вместо крови струился золотой свет.

— Игра, возможно, и ложь, и глупость, — тихо произнесла Салли, её пальцы легко коснулись карты. — Но вот тебе пища для размышлений о твоем будущем: даже самые тяжёлые раны способны стать источником силы и света. Всё зависит от того, какой путь ты выберешь. А теперь тасуй, Гарри Поттер. И пусть карты откроют то, что скрыто даже от тебя самого.

Гарри, все еще не решаясь до конца довериться происходящему, начал неловко тасовать колоду. Карты, словно чувствуя его неуверенность, то и дело выскальзывали из рук, падая на стол лицевой стороной вверх.

— Не торопись, — прошептала Салли, её голос звучал рядом, хотя она не приближалась. — Дай им время… услышать тебя.

Гарри закрыл глаза, стараясь отключиться от внешнего мира и сконцентрироваться на своих ощущениях. Он вспоминал слова Дамблдора о том, что судьба — это не то, что с нами случается, а то, какой выбор мы делаем каждый день. И впервые за долгое время он почувствовал, как тяжесть прошлого отступает, уступая место чему-то похожему на… надежду.

Открыв глаза, Гарри разложил карты на столе в том порядке, в котором они выпали из колоды. Салли наклонилась вперёд, внимательно разглядывая их, и её лицо стало серьезным, словно она читала древний манускрипт, полный забытых тайн.

Первой легла карта с изображением заснеженного леса, в глубине которого маячил одинокий огонёк.

— Долгая дорога, — тихо произнесла Салли, её пальцы с длинными, почти прозрачными ногтями зависли над картой. — Путь, который предстоит пройти в одиночестве… но он приведет тебя к тому, что ты ищешь.

Её взгляд на мгновение встретился со взглядом Гарри, и он увидел в её глазах странное сочетание сочувствия и… восхищения?

Следующей была карта с изображением женщины в плаще с капюшоном. Её лицо было скрыто тенями, но в руках она держала чашу, из которой струился яркий свет.

— Дружба, — продолжала Салли, её голос звучал все так же тихо, но уверенно. — Неожиданная встреча, которая изменит твою жизнь… Она принесёт тебе как радость, так и страдания, но в конце пути ты поймешь, что это было необходимо.

Она перевернула следующую карту. На ней был изображён мужчина в короне, сидящий на троне, но за его спиной клубились тёмные облака, а в руке он сжимал острый кинжал.

— Власть, — голос Салли на мгновение приобрел металлические нотки, и Гарри невольно поёжился. — Ты стоишь на пороге великих событий, Гарри Поттер. Тебе предоставят шанс изменить ход истории… но будь осторожен, цена этого может быть слишком высока.

Она провела пальцем по лезвию кинжала на карте, и Гарри показалось, что оно блеснуло в полумраке комнаты вполне реально.

Следующая карта изображала сердце, опутанное шипами, но в центре его расцветал алый цветок. Салли задержала на ней взгляд дольше обычного, и Гарри показалось, что в её глазах мелькнуло что-то неуловимое… тоска? Сожаление?

— Любовь, — прошептала она, и её голос внезапно стал хриплым, словно она давно не произносила этого слова. — Она придёт к тебе неожиданно… пробьётся сквозь броню, которую ты так тщательно вокруг себя выстраивал. Не отвергай её, Гарри. Она может стать твоим спасением… или гибелью.

Салли замолчала, словно ожидая реакции Гарри, но он был слишком поглощен собственными мыслями. Любовь? Какая ещё любовь? После Джинни он поклялся себе, что больше никогда…

— Салли, — начал он, поднимая на неё глаза, полные сомнения, — а ты… ты сама-то веришь в всё это? В карты, судьбу, любовь…

Он не договорил, но Салли поняла его без слов. Её губы тронула грустная улыбка.

— Вера — это роскошь, которую я себе позволить не могу, Гарри, — тихо ответила она. — Мой мир соткан из крови и огня, и в нём нет места иллюзиям. Но… — она на мгновение задумалась. — Иногда даже самая темная ночь отступает перед рассветом. Кто знает, возможно, и для меня когда-нибудь наступит этот рассвет.

Она обернулась к окну, словно пытаясь разглядеть что-то в заснеженном пейзаже за окном. Её плечи, обычно расправленные с гордой прямотой, сейчас казались хрупкими и уязвимыми. Впервые с момента их знакомства Гарри увидел в ней не грозного Инквизитора, а просто… девушку. Девушку, которой тоже знакомы боль и одиночество.

— Знаешь, — неожиданно для самого себя произнес Гарри, — а ты напомнила мне одну женщину. Профессора Трелони. Она тоже увлекалась всякими… предсказаниями. Только она была… постарше. И не такая…

Он замялся, не зная, как деликатнее выразить свою мысль.

— Не такая… эффектная? — с иронией подсказала Салли, поворачиваясь к нему. — Не бойся обидеть мои чувства, Гарри. Я привыкла к тому, что мой внешний вид… производит на мужчин неизгладимое впечатление. И обычно это не имеет ничего общего с их желанием обсуждать со мной карты и пророчества.

Гарри, смущенный собственной прямотой, покраснел.

— Прости, — пробормотал он, отводя взгляд. — Я не хотел тебя обидеть.

— Успокойся, — Салли усмехнулась, её хорошее настроение, казалось, вернулось. — Я же сказала, что мне не причинить боли словами. Да и к тому же… — она приблизилась к Гарри, и он вновь почувствовал исходящий от неё аромат — странный, пьянящий, — к тому же, я всегда рада возможности развеять скуку. А твоё появление, Гарри Поттер, безусловно, внесло некоторое оживление в нашу… устоявшуюся компанию.

Она остановилась в шаге от него, и Гарри почувствовал, как его сердце забилось чаще. Салли была и правда красива — не классической, холодной красотой, а какой-то особенной, притягательной, завораживающей. В её глазах, казалось, отражались огни тысячи костров, а в улыбке скрывалась тайна, которую хотелось разгадать.

— Так что, — продолжила Салли, и её голос прозвучал тише, почти интимно, — чем же ещё Мальчик-Который-Выжил любит заниматься долгими зимними вечерами? Кроме как гадать на картах, конечно.

Гарри, пойманный её взглядом, почувствовал, как краска приливает к его щекам. Он совсем не ожидал, что эта грозная воительница, Верховный Инквизитор Алого Ордена, окажется столь… соблазнительной. И столь… опасной?

— Я… — он прокашлялся, пытаясь придать своему голосу уверенности. — Я не знаю. Обычно я… читаю. Или… играю в шахматы.

— Шахматы? — Салли рассмеялась, и звук её смеха напомнил Гарри звон серебряных колокольчиков. — Слишком … предсказуемо для Мальчика-Который-Выжил, ты не находишь?

Она сделала ещё один шаг к нему, и теперь их разделяло лишь несколько сантиметров. Гарри чувствовал тепло её тела, видел искры огня, танцующие в её глазах.

— Может быть… — она наклонилась к нему, и её губы почти касались его уха. — …тебе нужен… более опытный наставник?

Её дыхание коснулось его щеки, и Гарри, не в силах больше сдерживаться, отступил на шаг назад.

— Салли, — пробормотал он, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Я… я не думаю…

— Что не думаешь? — она приблизилась вновь, и на этот раз её палец коснулся его груди, словно пробуя на прочность невидимую броню. — Что я слишком… опасна для тебя?

Её глаза, сияющие в полумраке комнаты, казались почти черными, бездна, которая манила и пугала одновременно. Гарри, пойманный в её сети, понимал, что должен сейчас же остановить это, пока не стало слишком поздно. Но… он не хотел этого делать.

— Салли, — прошептал он, и на этот раз в его голосе звучало не только волнение, но и… что-то еще? — Я…

Гарри, не зная, чем закончить фразу, смотрел на Салли, словно загипнотизированный. Его сердце билось где-то в горле, в ушах шумела кровь, а в воздухе повисло напряжение, которое, казалось, вот-вот взорвется тысячей искр.

* * *

Оставив Драко и Джайну на балконе с напутствием «не грызть друг другу горло, пока она спасает мир», Гермиона поспешила внутрь замка. Мысли вихрем проносились в её голове: портал, Гарри, неожиданное появление друга в этом фантастическом, но всё же чужом для него мире…

Она нашла Гарри в одной из гостевых комнат на третьем этаже. Дверь была приоткрыта, и, услышав приглушенные голоса, Гермиона осторожно заглянула внутрь.

Гарри и Салли сидели за массивным дубовым столом, на котором была расставлена шахматная доска. Салли, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как Гарри, нахмурив брови, размышляет над своим следующим ходом.

— Ну же, мистер Поттер, — промурлыкала Салли, лёгким движением руки поправляя выбившуюся из причёски прядь серебристых волос. — Не стоит так долго раздумывать. Шахматы — это игра не только разума, но и интуиции. Доверься своим инстинктам…

Гарри, в который раз оценивающе оглядывая шахматную доску, невольно вздохнул. Интуиция? Какая уж тут интуиция, когда перед тобой не шахматная доска, а поле боя, где каждая фигура — потенциальная угроза?

— Легко сказать, — пробормотал он, нерешительно потянувшись к пешке. — Вот у тебя, наверное, эта… интуиция натренирована до автоматизма. Ты же Верховный…

— Инквизитор? — подхватила Салли, её глаза заблестели с хитрым огоньком. — О, да, мой друг, можешь не сомневаться, в делах веры и наказания я настоящий гроссмейстер! Но поверь, шахматы — это совсем другой уровень стратегии и коварства. Тут нужно думать не только о том, как уничтожить врага, но и о том, как защитить своего короля… особенно если он так очаровательно беззащитен.

Она многозначительно улыбнулась, глядя на Гарри, и он вновь почувствовал, как неловко краснеет. Ну почему эта женщина так на него действует?

— Может, ну… сдаться? — робко предложил он, надеясь, что Салли не заметит, как дрожат его пальцы. — Всё равно шансов…

— Сдаться? — Салли театрально ахнула, прижимая руку к груди. — Гарри Поттер, и это говорит тот, кто победил самого…

— Не надо об этом! — почти зашипел Гарри, опасливо оглядываясь на дверь. Мало ли, вдруг кто-то из жителей этого странного мира решит присоединиться к их игре и услышит…

— Хорошо-хорошо, молчу, — усмехнулась Салли, поднимая руки в миролюбивом жесте. — Но ты же меня понимаешь, да? Сдаваться, не начав борьбы, — это не в стиле настоящих… героев.

— Ладно, — сдался Гарри, чувствуя, как азарт постепенно вытесняет смущение. — Давай еще попробуем. Но если я вновь проиграю, то…

— То что? — с вызовом спросила Салли, её глаза заблестели. — Что ты мне пообещаешь, Гарри Поттер?

Она наклонилась к нему, и Гарри вновь почувствовал аромат её духов, на этот раз смешанный с запахом дыма и… магии?

— Я… — Гарри прокашлялся, борясь с желанием отступить. — Я… станцую с тобой на следующем балу!

Слова вырвались раньше, чем он успел их обдумать, и уже через мгновение он готов был провалиться сквозь землю от собственной смелости… или глупости?

Но Салли, казалось, его ответ вполне удовлетворил. Она откинулась на спинку стула, и её смех, звонкий и чистый, словно рассыпался по комнате, как тысяча серебряных монет.

— Отлично! — воскликнула она, и впервые за всё время их знакомства Гарри показалось, что она… счастлива? — Тогда готовься проиграть, мистер Поттер! Потому что этот танец… ты мне запомнишь надолго!

В этот момент Гермиона, не решаясь больше оставаться незамеченной, кашлянула.

— Я, кажется, не вовремя? — спросила она, входя в комнату. — Просто я хотела…

— Гермиона! — воскликнул Гарри, оборачиваясь к ней с такой радостью, будто не видел её не несколько часов, а несколько лет. — А вот и ты! Познакомься, это Салли. Она… ну, в общем, она…

Он замялся, не зная, как объяснить подруге, кто такая Салли и чем они тут занимаются. Сказать, что она — Верховный Инквизитор Алого Ордена, которая решила научить его играть в шахматы? Пожалуй, это прозвучало бы слишком… экстравагантно.

Салли, заметив его замешательство, решила взять ситуацию в свои руки.

— Рада знакомству, — произнесла она, вставая из-за стола и протягивая Гермионе руку. — Салли Вайтмейн. Просто Салли. А вы, наверное, и есть та самая прославленная волшебница, которая так много рассказывала мне о Гарри?

Она подмигнула и улыбнулась, и Гермиона, к своему удивлению, почувствовала, как оттаивает под её чарами. В конце концов, эта Салли, какой бы странной она ни казалась, наверняка сделала что-то хорошее, раз Гарри так быстро с ней сдружился.

— Гермиона Грейнджер, — пробормотала она, неуверенно пожимая протянутую руку. Рука Салли была на удивление тёплой и сильной.

— Гермиона! — Салли ярко улыбнулась, и Гарри показалось, что в комнате стало немного теплее. — Какое прекрасное имя! Оно мне сразу понравилось. Оно… созвучно с гармонией и мудростью. В нем слышится пение ветра и шелест древних свитков…

Она на мгновение замолчала, словно прислушиваясь к какой-то своей мелодии, а затем продолжила, снизив голос до заговорщицкого шепота:

— Знаете, Гарри мне много о вас рассказывал. И, должна признаться, я уже начала волноваться, что он слишком идеализирует свою подругу… чтобы оправдать свою нерешительность в делах сердечных.

Она многозначительно посмотрела на Гарри, и он готов был провалиться сквозь землю от смущения. Эта Салли… она же несёт полную чушь! Какая ещё нерешительность? Какие дела сердечные?

Но Гермиона, казалось, восприняла её слова всерьёз. Она бросила на Гарри быстрый, оценивающий взгляд, и он заметил, как её щеки слегка розовеют.

— Салли, — проговорила она, и в её голосе послышались нотки смеха, — ты, кажется, слишком увлеклась ролью всезнающей провидицы.

— А может, я просто хорошо вижу людей насквозь? — Салли приблизилась к Гермионе, и на мгновение Гарри показалось, что сейчас она… обнимет её?

Но вместо этого Салли просто взъерошила её волосы — так, как делают старшие сестры с младшими, — и произнесла:

— Не волнуйся, Гермиона, я же шучу. В конце концов, кто я такая, чтобы судить о том, что происходит в сердцах других? У меня и своих… тайн хватает.

Она отвернулась к окну, и Гарри вновь бросился в глаза контраст между её хрупкой фигурой и громоздкой броней Инквизитора. «Какая же ты на самом деле, Салли Вайтмейн?» — невольно подумал он. — «Безжалостная воительница? Остроумная шутница? Или… что-то ещё?»

— Знаешь, Гермиона, — вдруг сказала Салли, не оборачиваясь, — а у тебя очень красивые глаза. В них… глубина целого мира. Гарри повезло, что ты… его подруга.

Она повернулась, и на её лице играла теплая, искренняя улыбка, от которой у Гарри защемило сердце. И в этот миг он понял, что она ему… нравится. Да, именно так. Нравится своей непосредственностью, своей силой и уязвимостью одновременно.

Гермиона рассмеялась, не зная, как реагировать на это неожиданное замечание.

— Салли, — проговорила она, глядя на подругу с нескрываемой симпатией, — ты неисправима! Но… спасибо за комплимент.

Она не удержалась и бросила на Гарри быстрый, многозначительный взгляд, словно говоря: «Видишь, она не такая уж и страшная, как тебе могло показаться вначале?».

Гарри, поймав её взгляд, невольно отвернулся. Да, Салли была… интересной. Необычной. Притягательной. Но… была в ней какая-то скрытая темнота, какая-то неуловимая опасность, которая одновременно притягивала и… пугала.

И всё же… рядом с ней он чувствовал себя… живым. Настоящим. Словно она одним своим присутствием разгоняла туман сомнений и страхов, который так долго преследовал его после битвы с Волан-де-Мортом. Словно она… бросала ему вызов. Вызов, которому он не мог противостоять.

Салли, словно чувствуя его взгляд, повернулась к нему. Их глаза встретились, и в этот миг Гарри показалось, что он… тонет. Тонет в огне её взгляда, в глубине её чувств, которые она так старательно скрывала за маской иронии и сарказма.

Тишина, внезапно воцарившаяся в комнате, оказалась громче любых слов. Гермиона, чувствуя, что стала невольной свидетельницей чего-то очень личного, неловко прокашлялась.

— Я… я, пожалуй, пойду, — пробормотала она, пятясь к двери. — Вам, наверное, есть, что… обсудить.

Она бросила на Гарри быстрый, но очень многозначительный взгляд, словно говоря: «Я всё вижу, Гарри Поттер, и я… рада за тебя». А затем, тихо прикрыв за собой дверь, оставила их наедине.

Салли сделала глубокий вдох и, словно приняв какое-то решение, медленно сняла свой высокий головной убор Инквизитора. Её волосы, серебристые, словно лунный свет, рассыпались по плечам, образуя резкий контраст с тёмно-красной мантией.

— Знаешь, — начала Салли, её голос дрогнул, и она на мгновение опустила глаза. — Ты первый, кто видит меня… Вот так. Без этой брони, без этого титула… Просто Салли. Салли, которая боится собственных чувств.

Она подняла на Гарри глаза, и в их глубине он увидел отблеск того пламени, которым она сжигала врагов на поле боя. Но этот огонь был другим — он не обжигал, а… согревал?

— Я привыкла бороться, Гарри, — продолжала она, и её пальцы невольно сжались в кулаки. — Привыкла к тому, что мир вокруг — это поле битвы, где нет места слабости и сомнениям. Но ты… ты ломаешь все мои защиты, все мои убеждения… словно проходишь сквозь каменные стены.

Она сделала шаг к нему, и теперь их разделяло лишь дыхание.

— И я… я не знаю, что с этим делать, Гарри.

Её голос прервался, словно она задыхалась от переполнявших её эмоций. Гарри, не в силах больше выносить эту пытку недосказанностью, сделал то, что давно должен был сделать.

Он притянул её к себе, зарылся пальцами в её волосы и поцеловал. По-настоящему. Страстно. С отчаянием человека, который всю жизнь прожил в ожидании этого момента.

Поцелуй начался неловко, словно они оба были всего лишь неуклюжими подростками, впервые открывшими для себя мир чувств. Но в следующий миг он вспыхнул, словно пожар, охватывая их с головой, стирая все сомнения и страхи.

Салли ответила на его поцелуй с жадностью утопающего, вцепившегося в спасательный круг. Её руки, только что казавшиеся хрупкими, теперь крепко обнимали его, притягивая ближе, словно она боялась, что он вот-вот исчезнет, растворится, как сон.

Гарри, потерянный в этом вихре ощущений, забыл обо всем на свете. Он целовал её волосы, щёки, шею… вдыхал её аромат, такой знакомый и в то же время такой неповторимый. Аромат битвы и праздника, боли и надежды… аромат самой жизни.

Да, Салли была другой. Не такой, как все. В её глазах сверкали озорные огоньки, а в улыбке скрывалась тайна, которую он, казалось, готов был разгадывать вечно. Но в её объятиях он чувствовал себя… дома. Впервые после долгих лет скитаний и потерь.

Он не знал, что ждёт их впереди. Не знал, есть ли будущее у этой любви, родившейся так неожиданно, так не вовремя. Но сейчас это не имело значения. Сейчас были только они, два одиночества, нашедших утешение друг в друге среди хаоса переменчивой судьбы.

В вихре танцующих пар, словно осколки волшебного калейдоскопа, мелькали силуэты эльфийской знати и гостей из иных миров. Музыка, переплетаясь с шелестом шелковых одежд и звоном бокалов, наполняла огромный зал замка Ветрокрылых атмосферой волшебства и праздника. Гермиона, кружась в танце с Драко, чувствовала, как этот вихрь уносит её прочь от реальности — туда, где оставались лишь музыка, мерцание свечей и глухой стук двух сердец, бьющихся в унисон.

Мягкий свет, струящийся из волшебных кристаллов, развешанных по залу, окрашивал их лица в теплые, янтарные тона. Изумрудное платье Гермионы, переливающееся, словно чешуя лесного дракона, делало её похожей на эльфийскую принцессу из старинных легенд — грациозную и неземную. Глаза её, обычно сиявшие живым умом, сейчас искрились счастьем, неотрывно следя за Драко. И в этот миг Гермиона поняла, что этот надменный, колючий мальчишка, чей взгляд сейчас был полон непривычной теплоты, стал для нее дороже всего на свете.

Драко, словно уловив её взгляд, улыбнулся в ответ. Он уже не был тем заносчивым слизеринцем, каким привыкла его видеть Гермиона. Годы, проведённые в тени войны, изменили его, отшлифовав острые углы характера и открыв в нем скрытые прежде глубины. Его серебристо-серые глаза, прежде холодные и колючие, словно ледяные осколки, теперь горели теплым, почти золотым огнём. Он, казалось, читал её мысли, и это молчаливое взаимопонимание опьяняло Гермиону сильнее любого вина.

Вальс плавно перешёл в более живую мелодию, и Драко повёл её в стремительном танце, полном страсти и огня. Вокруг них кружились другие пары, но Гермиона видела только его — резкие, но удивительно грациозные движения, блеск в глазах, лёгкую улыбку, играющую на губах. В какой-то момент их взгляды встретились, и Гермиона почувствовала, как внутри нее что-то сжимается от нахлынувшей нежности.

В то же время, вдалеке от шума и веселья бального зала, в тишине оранжереи, утопающей в мягком свете луны и волшебных кристаллов, разворачивалась другая, не менее трогательная сцена. Лират, нежно обнимая Сильвану, проводил рукой по её шелковистым, словно лунный свет, волосам.

— Знаешь, — прошептал он, и голос его дрогнул от переполнявших его эмоций, — Все эти годы… Каждый миг, проведенный вдали от тебя, был подобен вечности в Сумеречных Землях. Пустота и холод… Я думал, что больше никогда не увижу твоей улыбки, не почувствую тепла твоей руки…

Он умолк, не в силах больше сдерживать слёзы, заблестевшие в его глазах.

Сильвана прижалась к нему, вдыхая знакомый запах леса и солнца, который, казалось, исходил от Лирата. Её собственное сердце разрывалось от боли и раскаяния. Воспоминания о темных днях, когда она, став Королевой-банши, сеяла смерть и разрушение, обжигали её изнутри, словно раскалённое железо. Сожжение Тельдрассила… Лица погибших ночных эльфов, застывшие в безмолвном ужасе… Эти картины преследовали её даже во сне, не давая забыться ни на мгновение.

— Прости меня, — прошептала она, и голос её прозвучал глухо и хрипло. — За всё прости…

Лират бережно вытер слезы с ее лица, и его взгляд сиял нежностью и любовью.

— Тише, милая сестренка, тише, — прошептал он, — Все это в прошлом. Ты дома, с нами. Это главное. Я знаю, какая тьма опутала тебя, какая боль терзала твою душу. Но я верю, что в тебе еще жив тот свет, который всегда меня притягивал, та Сильвана, которую я знал и любил.

Его слова, словно бальзам, лили на раны Сильваны. Всю свою жизнь она стремилась быть сильной, неуязвимой, скрывая свою боль и уязвимость под маской ледяного спокойствия. Но сейчас, в объятиях брата, она позволила себе быть слабой, позволила слезам смыть тяжесть прошлого.

В этот момент в оранжерею вошли Аллерия и Вериса. Увидев Сильвану и Лирата, они остановились на пороге, не смея нарушить их уединения. Лица сестер выражали смесь эмоций — радости от возвращения Лирата, боли от воспоминаний о том, что натворила Сильвана, и робости перед ней, словно они боялись спугнуть этот хрупкий момент примирения.

Сильвана, почувствовав их присутствие, медленно подняла голову. Её глаза, еще недавно полные слез, теперь горели каким-то новым светом — смесью надежды и страха. Она словно заново училась смотреть на мир, видя его теперь глазами не Королевы-банши, а Сильваны Ветрокрылой, сестры и дочери, которой когда-то была.

Первой нарушила молчание Вериса.

— Лират, — прошептала она, и голос её дрогнул, — это действительно ты?

Лират обернулся к сестрам и тепло улыбнулся.

— Конечно, это я, — сказал он, подходя к ним, — разве я могу пропустить бал в собственном доме?

Он заключил Верису в объятия, затем Аллерию, и на мгновение три фигуры слились в единое целое — символ семьи, которую не смогли сломить ни время, ни смерть, ни безумие.

Сильвана наблюдала за ними со стороны, боясь даже дышать. Слишком велика была пропасть, разделявшая ее от сестер, слишком свежи были раны, нанесенные ее руками. Но Аллерия, заметив ее нерешительность, сделала шаг ей навстречу.

— Сильвана, — прошептала она, и в ее голосе уже не было прежней холодности, лишь боль и отголосок былой любви, — Мы знаем, что ты пережила… Что тебя заставили пережить…

Вериса, хоть и не проронила ни слова, поддержала сестру молчаливым кивком. Её глаза, обычно лучившиеся нежностью и добротой, сейчас были полны слез. Она, как никто другой, понимала, какую боль испытывала Сильвана, какой ужас скрывался за маской ледяного спокойствия Королевы-банши.

Сильвана, не в силах больше сдерживаться, бросилась к сестрам, и вскоре все три оказались заключены в крепких объятиях. Слёзы текли по их лицам, смешиваясь с лунным светом, льющимся из огромных, словно сотканных из сна, окон оранжереи. В этот миг не было ни Королевы-банши, ни Генерала Следопытов, ни главы Кирин-Тора. Были лишь три сестры, воссоединившиеся после долгих лет разлуки.

— Простите меня, — прошептала Сильвана, и голос её дрожал от переполнявших её эмоций, — Простите за всё, что я натворила… За боль, которую я вам причинила…

— Тише, Сильвана, — прошептала в ответ Аллерия, гладя её по спине, — Всё кончено. Ты дома. Мы с тобой.

Вериса, не в силах сдержать переполнявших её чувств, заплакала ещё сильнее. Она всегда верила, что её сестра не может стать безнадёжно злой, что где-то в глубине души ещё теплится огонёк любви и добра. И сейчас, видя Сильвану такой уязвимой и раскаявшейся, Вериса испытывала не гнев или обиду, а лишь безграничную радость и облегчение.

В этот момент в оранжерею вошла Тиранда Шелест Ветра. Увидев сестер Ветрокрылых, обнявшихся в кругу мягкого света, она замерла на пороге, не веря своим глазам. Ее сердце сжалось от боли при виде Сильваны. Слишком свежи были раны, нанесенные сожжением Тельдрассила, слишком глубоко сидела в ней обида за погибших ночных эльфов.

Но, взглянув в глаза Сильваны, Тиранда увидела не жестокость и безразличие, которые она ожидала там найти, а глубокую, всепоглощающую боль. Боль от потери, боль от содеянного, боль от осознания того, что некоторые раны не заживут никогда.

Тиранда вспомнила тот день, когда впервые увидела Сильвану после её падения от руки Артаса. Тогда в глазах юной следопытки еще горел огонь жизни, еще теплилась надежда. Но Артас забрал не только её жизнь, но и её душу, оставив после себя лишь пустую оболочку, движимую болью и гневом.

И сейчас, глядя на Сильвану, обнимающую своих сестёр, Тиранда поняла, что перед ней стоит не монстр, а жертва. Жертва собственной боли, жертва обстоятельств, жертва жестокости этого мира.

Она медленно подошла к ним, и в её глазах уже не было гнева, лишь грусть и сострадание. Подойдя к Сильване, она нежно коснулась её руки.

— Сильвана, — прошептала она, и голос её дрожал от пережитых эмоций, — Я… Я не знаю, что сказать. Слишком много боли ты причинила, слишком глубоки раны… Но я вижу, что ты раскаиваешься. И я… Я хочу верить, что твое раскаяние искренне.

Сильвана молча смотрела на Тиранду. Слова давались ей с трудом. Как объяснить то, что невозможно объяснить? Как попросить прощения за то, что не имеет прощения?

— Тиранда, — прошептала она, и голос её прервался на полуслове. Она хотела упасть перед нею на колени, умолять о прощении, но тело её словно окаменело.

Тиранда, заметив её состояние, сама опустилась перед ней на одно колено, оказавшись с ней лицом к лицу. Даже стоя на одном колене, жрица Элуны была лишь немного ниже Сильваны. Её статная фигура, закованная в лёгкие, но прочные доспехи, выделялась на фоне изящных, почти хрупких эльфиек, как горный пик на фоне цветущей долины. Её плечи, широкие и крепкие от многих лет, проведённых в седле и с луком в руках, казались ещё массивнее в сравнении с узкими плечами Сильваны. Но сейчас в её глазах, как и в сердце, не было места ни гордыне, ни гневy. Лишь бесконечная печаль и желание понять, простить, исцелить.

— Я знаю, Сильвана, — прошептала Тиранда, и её голос, обычно звонкий и властный, сейчас звучал тихо и ласково, — Я знаю, что слова не в силах вернуть прошлое. Но я верю, что даже в самом тёмном сердце может возродиться свет. И я вижу этот свет в твоих глазах.

Сильвана не верила своим ушам. Неужели это Тиранда — та самая Тиранда, чья ярость и боль были ей так понятны, — говорит с ней с такой теплотой и пониманием? Неужели она, Сильвана, заслужила её прощение? Слёзы хлынули из глаз с новой силой, размывая очертания лица Тиранды, превращая её в призрачное видение, готовое раствориться в любой момент.

Тиранда обняла её за плечи, прижав к себе, словно защищая от всех бурь мира. И в этот миг Сильвана позволила себе расслабиться, позволила себе поверить, что даже для неё, Королевы-банши, осуждённой скитаться между мирами, нет ничего невозможного, даже прощения.

— Твой путь был долог и тернист, сестра, — прошептала Тиранда ей на ухо, — Но теперь ты дома. Теперь ты можешь отдохнуть. Мы с тобой. Мы поможем тебе найти покой.

И в этих словах, полных любви и сострадания, Сильвана услышала то, чего ждала все эти годы. Не прощение за прошлое, нет. А надежду на будущее. Надежду на то, что даже самые тёмные времена когда-нибудь закончатся, и даже самая долгая ночь уступит место рассвету.

* * *

Первые лучи солнца, пробившись сквозь плотные шторы, окрасили комнату Драко в нежно-розовый цвет. Гермиона, обняв его за талию во сне, тихо сопела, уткнувшись носом ему в плечо. Её волосы, всегда такие непослушные, сейчас казались почти прямыми, словно золотистый водопад, ниспадающий на белоснежную подушку.

Драко осторожно, стараясь не разбудить её, высвободил руку из-под её головы и сел на краю кровати. В груди разливалось незнакомое ему прежде тепло, а на губах играла улыбка. Кто бы мог подумать, что именно Гермиона Грейнджер, его заклятый враг ещё со времён Хогвартса, станет для него так дорога? Что именно она сможет разглядеть за маской надменного слизеринца то, что скрывалось в глубине его души?

Он подошёл к окну и отдернул шторы. За окном раскинулся сказочный пейзаж — Кель’Талас, окутанный белоснежным покровом свежевыпавшего снега. Деревья, словно призраки, тянули к небу свои обледенелые ветви, а в далеке, сквозь прозрачную дымку утра, угадывались очертания заснеженных гор.

— Красиво, правда?

Драко вздрогнул от неожиданности и обернулся. В дверях, прислонившись к косяку, стоял Гарри. Он был одет в простую льняную рубаху и тёмные брюки, его волосы были взъерошены после сна, но глаза сияли тем же неповторимым теплом и жизнерадостностью, что и всегда.

— А ты рано что-то встал, — тихо произнес Драко, прикрывая окно чтобы не разбудить Гермиону. — Не привык к такому радушию?

Гарри усмехнулся, делая шаг вперед и вставая рядом с Драко. Их разделяло какое-то мгновение неловкого молчания, словно они вдруг вспомнили, кем были друг для друга все эти годы. Два мальчика, связанных невидимыми нитями судьбы, два заклятых врага, оказавшихся в одной лодке, унесенные волнами магии в далекий и незнакомый мир. И вот теперь, стоя плечом к плечу у окна, окутанные тишиной заснеженного Кель’Таласа, они казались почти друзьями. Почти…

— Да нет, все в порядке, — ответил наконец Гарри, прокашлявшись. — Просто при моей работе приходится вставать с рассветом. А чаще всего и вовсе спать не ложиться.

Он на секунду задумался, словно вспоминая что-то неприятное, но тут же отмахнулся от этих мыслей и снова улыбнулся.

— А ты, я смотрю, совсем одомашнился? — с еле уловимой иронией произнес Гарри, кивая в сторону кровати, где мирно спала Гермиона.

— Не наговаривай на меня, Поттер, — усмехнулся Драко, ловко подхватывая ироничный тон Гарри. — Сам-то, кажется, не жалуешься на недостаток женского внимания. Даже в этом мире умудрился найти себе забаву.

Он многозначительно посмотрел на шею Гарри, где под воротником рубахи виднелись несколько ярких царапин. Не осталось никаких сомнений, что прошлая ночь была для Гарри весьма бурной.

Гарри инстинктивно прикрыл шею рукой, слегка краснея. Он знал, что от зоркого взгляда Драко ничего не утаить, да и скрывать ему, собственно, было нечего. Салли Вайтмейн… Её образ — смесь дикой красоты, безудержной энергии и неожиданной нежности — всплыл в его памяти, вызвав волну тепла и нежности.

— Это не то, что ты думаешь, — пробормотал он, стараясь говорить как можно более небрежно, но от этого его голос прозвучал лишь более смущённо.

Драко рассмеялся, и в этом смехе уже не было ни капли прежней злобы или зависти, только лёгкая насмешка и что-то похожее на… уважение?

— Да ладно тебе, Поттер, — улыбнулся он, — я рад за тебя. Ты заслужил немного счастья после всего, что тебе пришлось пережить.

Гарри удивлённо посмотрел на него. Драко говорил искренне, и это было… странно. Но в то же время приятно. Словно какой-то груз упал с его души, уступая место необычному, но не лишённому приятности ощущению — словно они с Драко вдруг стали немного ближе друг к другу. Не друзьями, конечно, но уже и не врагами.

— А с кем это ты, если не секрет? — спросил Драко, с интересом разглядывая Гарри. — Я, признаться, думал, что ты уже давно женат на своей славе. Или на этой… как её… Полумесяц?

Драко наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя той самой девушки, с которой Гарри танцевал на балу у Слизнорта. В то время он не придал этому особого значения, посчитав её очередным трофеем «Золотого мальчика». Но теперь, видя, какое действие производят на Гарри воспоминания о прошлой ночи, Драко понял, что ошибся.

— Полумна, — улыбнулся Гарри, и в его глазах на мгновение промелькнула грусть. — Полумна Лавгуд. Да, мы встречались какое-то время. Она замечательная девушка, — он вздохнул, — просто… не моя судьба.

— А Гермиона — твоя? — тихо спросил Драко, поворачиваясь к нему лицом. В его глазах читалось нескрываемое удивление, даже… восхищение?

— Ты и… Грейнджер? Кто бы мог подумать… — он умолк, словно не веря собственным мыслям. — И давно это у вас?

Драко почувствовал, как уголки его губ сами собой растягиваются в улыбке. Он знал, что Гарри ждёт объяснений, и был готов их дать. Но сначала ему хотелось понять, что же на самом деле стоит за удивлением Поттера. Неужели он до сих пор видит в нём того самого заносчивого слизеринца, который насмехался над её происхождением?

— Ты же сам встречался с Джинни Уизли, — спокойно ответил Драко, внимательно наблюдая за реакцией Гарри. — Что же у вас случилось? Почему ты теперь с этой… как её… Салли?

Имя Салли Вайтмейн он произнёс с еле уловимой насмешкой, но в его глазах читалось неподдельное любопытство. Он ничего не знал об этой девушке, кроме того, что она была Верховным Инквизитором Алого Ордена — организации, прославившейся своей фанатичной преданностью Свету и не менее фанатичной ненавистью ко всему, что считала ересью. Судя по следам на шее Гарри, эта Салли была девушкой страстной и темпераментной, и ему было действительно интересно, как долго продержится этот союз.

Гарри на секунду задумался, словно не зная, как ответить на этот вопрос. Джинни… Её образ — яркий, словно огонь, и такой же неуловимый — всплыл в его памяти, вызвав волну щемящей грусти. Они были так молоды, так влюблены… и так глупы. Не сумели уберечь свою любовь от ударов судьбы, от собственной гордости и страхов.

— С Джинни всё сложно, — пробормотал он, отводя взгляд. — Мы разошлись уже давно. Ещё до того, как… — он осекся, не договорив. Ему не хотелось вспоминать о том, что произошло потом, о том, как он потерял всё, что было ему дорого.

— А что касается Салли… — продолжил он после непродолжительной паузы, — я и сам пока мало что о ней знаю. Она… не такая, какой кажется на первый взгляд.

Драко хмыкнул. «Не такая, как кажется»… Это еще мягко сказано. Судя по тому, что Драко успел услышать о Верховных Инквизиторах, они были ещё теми фруктами — фанатичные, жестокие, готовые на всё ради своей веры. И вот эта фурия теперь крутит роман с Гарри Поттером? Мир окончательно сошёл с ума.

— Что ж, — медленно проговорил Драко, внимательно глядя на Гарри, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Поттер.

Драко хмыкнул. «Не такая, как кажется»… Это он еще мягко сказано. Судя по тому, что Драко успел услышать о Верховных Инквизиторах, они были ещё теми фруктами — фанатичные, жестокие, готовые на всё ради своей веры. И вот эта фурия теперь крутит любовью с Гарри Поттером? Мир окончательно сошёл с ума.

— Что ж, — медленно проговорил Драко, внимательно глядя на Гарри, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Поттер.

— Наверное, знаю не больше, чем ты, когда связался с Грейнджер, — парировал Гарри, и на его губах мелькнула тень улыбки. В голосе его не было и тени обиды, только легкая ирония и что-то похожее на… понимание?

Драко не нашелся, что ответить. Впервые за все время их знакомства Гарри поставил его в тупик не колкостью, не ехидством, а простым, почти дружеским подтруниванием. И Драко вдруг понял, что это новое ощущение ему даже нравится. Словно многолетняя стена непонимания и вражды между ними дала трещину, открывая проблеск чего-то нового, незнакомого, но от этого не менее притягательного.

— Ладно, — наконец пробормотал он, неуверенно улыбаясь уголком губ. — Пожалуй, ты прав.

Они помолчали еще некоторое время, глядя на заснеженный лес за окном. Каждый думал о своём, но в воздухе уже не витало прежней напряжённости, лишь тихая грусть о прошлом и хрупкая надежда на будущее. На будущее, где бывшие враги могли бы стать… если не друзьями, то хотя бы союзниками. Ведь в этом мире, полном опасностей и неожиданностей, даже самым заклятым врагам порой приходилось держаться друг друга.

Все обернулись на вошедших. Салли, заметив на себе заинтересованные взгляды, грациозно присела в реверансе, отчего подол ее платья взметнулся алым облаком.

— Приветствую вас, благородные леди и джентльмены! — провозгласила Салли, и её голос, звенящий, как удар серебряного колокола, разнесся по столовой. — Надеюсь, я не слишком опоздала к трапезе? Не люблю пропускать завтрак, знаете ли. Особенно в такой приятной компании.

Она лукаво подмигнула Гарри, и тот не смог сдержать улыбки. Драко, наблюдавший за ними со смесью забавы и недоумения, лишь покачал головой.

В этот момент в столовую буквально ворвалась Джайна Праудмур. Её лицо, обычно спокойное и сосредоточенное, сейчас было бледным, а в глазах читался испуг.

— У меня для вас новость, — дрожащим голосом произнесла она, с трудом переводя дыхание. — Портал… он нестабилен. Я едва успела его закрыть. И… там ещё кто-то был.

Не успела она договорить, как воздух в центре зала заискрился волшебными разрядами, и прямо из воздуха сформировался огромный, мерцающий портал.

Все в столовой замерли, с напряжением наблюдая за происходящим. В следующий миг из портала, словно выброшенный невидимой рукой, вывалился… Рон Уизли. Он с грохотом приземлился на пол, чудом не задев длинный хвостатый стол.

Рон поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли и осколков посуды, и огляделся по сторонам дикими глазами. Его рыжие волосы были взъерошены, на щеке красовался свежий синяк, а на лице застыло выражение комичного ужаса.

— Эм… привет всем, — пролепетал Рон, ощупывая голову на предмет шишек и пытаясь осознать, куда его занесло на этот раз. — Гермиона? Гарри? Что здесь, пес возьми, происходит?

В этот момент тяжёлые створки дверей столовой с раздавшимся по всему залу грохотом распахнулись, словно возвещая о прибытии самого короля. Все глазы обратились к входу, где, освещённая лучами утреннего солнца, стояла Валира Сангвинар.

На ней было элегантное вечернее платье цвета бургундского вина, идеально подчёркивающее её стройную фигуру. Высокий разрез на юбке открывал взгляду длинные, стройные ноги, закованные в сапоги из тончайшей кожи, а глубокое декольте приковывало внимание к её пышному бюсту. Золотистые волосы Валиры были заплетены в сложную косу, украшенную рубинами, которые мерцали, словно капли крови, в лучах утреннего солнца. В руках, сложенных на груди, она держала два своих знаменитых кинжала, их изумрудные лезвия отражали свет, словно глаза хищника.

Рон, оказавшийся прямо на её пути, застыл на месте, словно поражённый молнией. Он никогда в своей жизни не видел такой красоты — дерзкой, опасной и неимоверно притягательной. Его щеки вспыхнули, сердце забилось как бешеное, а в горле пересохло так, что он не мог вымолвить ни слова.

Валира, окинув Рона быстрым, оценивающим взглядом, приподняла бровь, и на её губах заиграла насмешливая улыбка.

— Прошу прощения, — произнесла она хрипловатым, с еле заметной хрипотцой голосом. — Я не опоздала к началу представления?

Рон, чувствуя, как к горлу подступает предательский ком, попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь невнятный звук, похожий на сдавленное кряхтение. Он судорожно сглотнул, переминаясь с ноги на ногу и беспомощно разглядывая разбитую посуду у своих ног.

— Я… простите, — пробормотал он, наконец, краснея ещё сильнее. — Кажется, я немного… наследил.

Он наклонился, чтобы поднять осколок тарелки, но Валира, быстро опередив его, щёлкнула пальцами. В её руках вспыхнул алый огонёк, который, превратившись в миниатюрную вихрящуюся сферу, пронёсся по столовой, собирая осколки и расставляя перевёрнутые стулья. Буквально через мгновение в столовой царил первозданный порядок.

— Не стоит беспокойства, — произнесла Валира, гася волшебный огонёк лёгким движением руки. — У нас не принято церемониться с посудой. Особенно после появления незваных гостей.

Её слова прозвучали спокойно, даже дружелюбно, но Рон почувствовал, как по его спине пробежал лёгкий холод. Он вдруг понял, что эта эльфийка — не та девица, с которой можно шутить.

Смущенный и растерянный Рон ретировался к дальнему углу столовой, где уже сидели Гарри и Салли. Увидев его, Гарри удивленно поднял брови.

— Рон? Это ты? Как ты сюда попал?

— Долгая история, — пробормотал Рон, усаживаясь рядом с другом. — Скажем так, у нас с

Гермионой случились небольшие… разногласия. И тут — бац! — эта штука с порталом…

Он махнул рукой в сторону мерцающего прохода, который Джайна все ещё пыталась стабилизировать.

Салли, с интересом наблюдавшая за ними, пригубила вино из своего бокала и произнесла:

— Не волнуйся, дорогой. Это здесь обычное дело. Портал — штука капризная. Никогда не знаешь, кого или что он тебе подкинет в следующий момент.

Она откинулась на спинку стула, демонстративно обняв Гарри за плечи. Рон, заметив этот жест, почувствовал, как в груди у него что-то ёкнуло.

— А… вы двое… — он замялся, не зная, как сформулировать свой вопрос.

— Мы встречаемся, — спокойно ответила Салли, глядя на него с лёгкой улыбкой. — И, уверяю тебя, я не из тех, кто легко расстаётся со своими… привязанностями.

Она ещё сильнее прижалась к Гарри, и Рон понял, что дальнейшие расспросы неуместны.

— Да, дорогой, у нас с Гарри всё очень серьёзно, — промурлыкала Салли, проведя кончиком пальца по щеке Гарри. — Он ещё не знает, какое счастье ему привалило, но я его просвещу. Ближайшей же ночью. При свечах. Под звуки рыцарского турнира!

Она мечтательно прикрыла глаза, и Рон поёжился, представив, что же эта красавица понимает под «просвещением».

— А вот вы с Гермионой, я так понимаю, не совсем нашли общий язык? — продолжила Салли, вновь обращая внимание на Рона. — Не расстраивайся, дорогой. В этом мире хватает красивых и… доступных эльфиек. Вон, посмотри, какая очаровательная блондинка сидит у окна. Кажется, ты ей уже приглянулся.

Рон обернулся на взгляд Салли и увидел Валиру. Она сидела одна за небольшим столиком, небрежно помешивая ложечкой виноградный сок в бокале. Её взгляд был устремлён куда-то вдаль, а на её губах играла едва заметная улыбка. «Может, и правда попробовать с ней познакомиться?» — промелькнула в голове у Рона шальная мысль.

— Слушай, Гарри, — он наклонился к другу, стараясь говорить как можно тише, — а что у вас с Гермионой… ну… в смысле, я так понял, что она теперь с Малфоем?

— Малфой? — Гарри поперхнулся чаем и вытер рукой подбородок. — Ну, это она загнула… Хотя, знаешь, в этом мире возможно и не такое.

Он кивнул в сторону Драко и Гермионы, которые о чем-то тихо беседовали, сидя за отдельным столиком. Драко, казалось, рассказывал что-то весьма занимательное, потому что Гермиона смеялась, прикрывая рот рукой. Её глаза сияли, а на щеках полыхал лёгкий румянец.

Салли, следившая за взглядом Рона, не смогла сдержать тяжёлого вздоха.

— Ах, эта молодость… — пробормотала она, покачивая головой. — Все эти взгляды, шепотки, тайные свидания… Как же это было давно. В моей-то жизни первым и последним мужчиной был… ну, ты понимаешь. Тот самый, в красном. С рогами.

Она поёжилась, словно от неприятного воспоминания, и обняла себя за плечи. Гарри ласково погладил её по руке, и в его глазах промелькнуло сочувствие. Он знал, что прошлое Салли было окутано тайной, а душа — изранена какой-то старой, незаживающей раной. Он не расспрашивал её о том, что произошло с ней до их встречи, но был готов выслушать, когда (и если) она сама захочет поделиться с ним своей болью.

— Да брось ты, Салли, — усмехнулся Гарри, — тебе не дашь и двадцати. Не выдумывай.

Салли скорчила гримасу, но в её глазах промелькнули весёлые искорки. Гарри был прав, она действительно выглядела намного моложе своих лет. Быть может, дело было в её неукротимой энергии, быть может — в особой магии, которой были пропитаны эти земли. А может, просто в том, что она наконец-то позволила себе быть собой — яркой, безумной, непредсказуемой. С Гарри она могла не притворяться, не носить маску неприступной воительницы, не скрывать под покровом сарказма свою уязвимость.

— Двадцать так двадцать, — хмыкнула Салли, откидываясь на спинку стула. — Но пусть тебя мой юный возраст не смущает, дорогой. Я уже успела повидать такое… В общем, поверь мне на слово, Валира — твоя лучшая ставка. Если, конечно, ты любишь погорячее.

Рон открыл рот, чтобы что-то возразить, но Салли остановила его взглядом, в котором внезапно промелькнуло что-то стальное. Что-то такое, от чего даже у самого отчаянного гриффиндорца могли волосы на затылке встать дыбом.

— И даже не думай о том, чтобы с ней поиграть, дорогой, — прошипела она, едва шевеля губами. — Эта эльфийка умеет хранить секреты. И закапывать их. Очень глубоко.

Рон поспешно кивнул, отводя взгляд. Даже несмотря на то, что Салли улыбалась, он почувствовал, как холодная волна пробежала по его спине. «Кажется, я попал в какую-то неприятную историю», — подумал он, с тоской вспоминая уютный и понятный мир, где самой страшной опасностью была профессор Макгонагалл, застукавшая тебя за нарушением школьных правил.

— Слушай, а Гермиона… — начал было он, но Гарри, предугадав его вопрос, махнул рукой.

— Не знаю, приятель, — сказал он, — у них там своя атмосфера. Может, волшебство так на них повлияло, а может…

Он многозначительно посмотрел на Драко, который в этот момент как раз галантно целовал руку Гермионе, и добавил шепотом:

— Говорят, в нём просыпается Малфой-старший. А этот, как известно, был тем ещё ловеласом в молодости.

— Да что ты говоришь, — пробормотал Рон, с завистью поглядывая на друга. — А мне вот никакого волшебного ловеласа не полагается?

— Тебе? — Салли, которая уже успела проглотить свой завтрак и теперь с интересом наблюдала за разворачивающейся драмой, театрально приложила руку к груди. — Да ради тебя, дорогой, хоть десяток волшебных эльфов-танцоров выпишу прямиком из Луносвета! Будут тебя развлекать днём и ночью, только скажи!

— Спасибо, конечно, — промямлил Рон, чувствуя, как его уши начинают пылать. — Но я, пожалуй, как-нибудь сам разберусь.

Рон решительно поднялся из-за стола. Он уже придумал, как начать разговор с Гермионой. Что-нибудь простое и непринуждённое, вроде: «Привет, Гермиона, давненько не виделись. Как жизнь?» Он уже представил, как она улыбнётся ему в ответ, как её щёки покраснеют, как она скажет: «Рон, я так рада тебя видеть!»

Но его мечтам не суждено было сбыться. Как только он сделал шаг в сторону столика, где сидели Гермиона и Драко, кто-то неожиданно оказался на его пути. Это была Валира.

— Куда это ты собрался, рыжик? — спросила она, окидывая его оценивающим взглядом. Её зеленые глаза блестели хитрым огоньком, а на губах играла едва заметная улыбка.

Рон замялся, не зная, что ответить. Он не привык к такому обращению — дерзкому, прямолинейному, даже немного грубоватому. Валира совсем не походила на тех девушек, с которыми он привык общаться. Она напоминала ему скорее… ну, да, гопницу. Только очень красивую и опасную гопницу.

— Я… я хотел поговорить с Гермионой, — пробормотал он, краснея до корней волос.

— С Грейнджер? — переспросила Валира, приподнимая бровь. — А она тебе зачем? У неё и без тебя кавалер нарисовался. Вон, видишь, какой красавчик? Настоящий аристократ. Не то, что ты — простой деревенщина.

Валира ехидно улыбнулась, и Рон почувствовал, как в нём вскипает обида. Он не понимал, почему эта эльфийка так к нему цепляется. Да, он не был аристократом, как Малфой. И не обладал такой же дерзкой красотой, как Валира. Но он был Роном Уизли — верным другом, отважным гриффиндорцем, и он не позволит какой-то зазнайке унижать себя.

— А тебе-то какое дело? — выпалил он, пытаясь не показать свой страх. — Гермиона — моя подруга! Я имею право с ней поговорить!

— Подруга? — Валира рассмеялась, и её смех прозвучал как звон серебряных колокольчиков. — Не смеши меня, рыжик. Грейнджер теперь играет в другой лиге. И ты ей не пара. Так что лучше найди себе кого-нибудь попроще. Например… меня.

Рон ошарашенно смотрел на Валиру, не веря своим ушам. Она что, серьёзно? Предлагает ему… себя? Эта эльфийка была либо безумна, либо чрезвычайно самоуверенна. А может, и то, и другое вместе.

— Ты… ты это серьёзно? — заикаясь, спросил он, чувствуя, как его щеки вновь заливаются краской.

— А ты как думаешь? — улыбнулась Валира, наклоняясь к нему так близко, что он почувствовал аромат её духов — смесь лесных трав, экзотических цветов и… чего-то острого, почти хищного. — Я не привыкла повторять дважды. Так что, рыжик, ты со мной или как?

Рон, захваченный врасплох её напором, открыл рот, но не смог выдавить ни слова. Его разум отказывался воспринимать происходящее. Ещё несколько часов назад он был в своём уютном мире, где самой большой проблемой было уговорить Гермиону сходить с ним в кино. А теперь ему предлагает свидание (или что это вообще такое?) эльфийка, которая больше походила на валькирию, вышедшую прямиком из древних легенд.

— Я… — он попытался начать фразу, но Валира перебила его, приложив палец к его губам.

— Тише, рыжик, — прошептала она, и её голос внезапно стал мягким и ласковым. — Не надо слов. Просто скажи «да». И я покажу тебе такое, от чего у тебя волосы на голове зашевелятся.

Рон, завороженный её взглядом и близостью, невольно кивнул. «Да», — беззвучно шевельнулись его губы. И в этот же миг он понял, что совершил фатальную ошибку.

Валира, довольно улыбнувшись, схватила его за руку и потащила за собой прочь из столовой. Рон, словно лунатик, поплёлся следом, беспомощно озираясь по сторонам. Он чувствовал себя как герой какого-то абсурдного исекай-аниме, где все девушки с первого взгляда влюбляются в попаданца из другого мира. «Вот тебе и магия», — с горечью подумал он, вспоминая все те аниме, которые он смотрел вместе с Гарри. «В реальной жизни всё оказалось гораздо… страньше».

Валира, словно читая его мысли, усмехнулась.

— Не волнуйся, рыжик, — сказала она, подмигнув ему. — Никакого гарема. По крайней мере, не сегодня.

Она провела его лабиринтом коридоров, украшенных гобеленами с изображениями сцен из эльфийской истории, и остановилась перед массивной дубовой дверью.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — произнесла она, театрально распахивая дверь. — Не стесняйся, чувствуй себя как дома.

Рон, переступив порог, ошарашенно огляделся. Комната, в которой он оказался, совсем не походила на обитель «скромной» эльфийки. Это был просторный зал, украшенный трофеями её многочисленных авантюр — головами орков, шкурами волков, коллекцией кинжалов всех форм и размеров. В одном углу стоял манекен, одетый в доспехи тёмных оттенков, а на столе лежала раскрытая карта Азерота, утыканная маленькими флажками.

Рон подошел к карте и с любопытством всмотрелся в её извилистые линии и яркие пятна. Это был Азерот — мир, полный магии и опасностей, мир, где эльфы и орки, гномы и тролли, драконы и демоны сражались за выживание. На карте были отмечены города и деревни, горы и леса, реки и озёра. Рон увидел знакомые названия — Штормград, Оргриммар, Луносвет. Но рядом с ними были и другие, незнакомые — Каражан, Нордскол, Пандария. Мир, в котором он оказался, был огромен и загадочен, и Рон почувствовал, как в нём просыпается жажда приключений.

— Впечатляет, да? — спросила Валира, подойдя к нему со спины. — А это только малая часть того, что тебе предстоит увидеть.

Она нежно провела пальцем по его шее, и Рон вздрогнул, словно от лёгкого удара током.

— Знаешь, рыжик, — продолжила она, её голос прозвучал тихо и таинственно, — в этом мире есть места, где реальность переплетается с фантазией. Где магия — не просто слова из книжек, а нечто осязаемое, реальное. Где можно встретить существ, о которых ты читал только в сказках. И я могу тебе их показать. Если, конечно, ты не испугаешься.

Рон, загипнотизированный её взглядом и голосом, покачал головой. Страх отступил перед волной неожиданного возбуждения. Он был готов на всё, лишь бы познать тайны этого мира, почувствовать вкус настоящих приключений. И рядом с Валирой, этой смелой, дерзкой эльфийкой, он вдруг почувствовал себя настоящим героем. Героем не из книжек про Гарри Поттера, а из тех самых исекай-аниме, где попаданцы из других миров вершат великие дела и завоёвывают сердца самых недоступных красавиц. «Ну что ж, Валира, — подумал он, — попробуем сыграть по твоим правилам».

— Отлично, — улыбнулась Валира, довольная его реакцией. — Тогда для начала давай избавимся от этой ужасной одежды. В ней ты выглядишь как… как домашний эльф.

Она щёлкнула пальцами, и в комнате появился манекен, одетый в тёмный, облегающий костюм, похожий на те, что носили разбойники. На поясе висели кинжалы, а на спине — короткий плащ из чёрной кожи.

— Примерь, — сказала Валира, подталкивая Рона к манекену. — Думаю, тебе подойдёт.

Рон неуверенно снял свою рубашку и брюки — одежду, в которой он попал в этот мир. Она была помята и испачкана, но всё же напоминала ему о доме, о друзьях, о Гермионе. Вздохнув, он начал надевать костюм, который предложила ему Валира. Одежда была незнакомой и немного неудобной, но он должен был признать, что в ней он выглядел… круто. Как настоящий герой приключенческого фильма.

— Ну как? — спросила Валира, окидывая его оценивающим взглядом. — Неплохо, неплохо. Теперь ты почти похож на мужчину. Осталось только научить тебя правильно держать кинжал.

Она взяла со стола один из своих кинжалов — тонкий, изящный, с лезвием, отливающим ядовито-зелёным цветом.

— Смотри и учись, рыжик, — сказала она, вращая кинжал в руках с неимоверной ловкостью. — В этом мире выживают только самые сильные и ловкие. А ты… тебе ещё многому предстоит научиться.

— Ну, — усмехнулась Валира, заметив его смущение, — не бойся, я не кусаюсь. По крайней мере, не всегда.

Она подошла к нему вплотную, и Рон почувствовал её горячее дыхание на своей шее. Валира взяла его руку в свою и вложила в неё кинжал.

— Держи вот так, — сказала она, прижимая его ладонь к своей. — Чувствуй его вес, его баланс. Он — продолжение твоей руки, твоей воли. С ним ты можешь защитить себя, защитить тех, кто тебе дорог.

Рон попытался сосредоточиться на её словах, но ему было трудно думать о чём-то, кроме её близости. Он чувствовал её тепло, её энергию, её… запах. Смесь лесных трав, экзотических цветов и чего-то острого, почти хищного. Запах опасности и приключений.

— А теперь — повторяй за мной, — сказала Валира, начиная медленно и плавно двигать рукой, описывая в воздухе сложные фигуры. — Удар, блок, уворот. Удар, блок, уворот.

Рон, стараясь не отставать от неё, повторял её движения, чувствуя, как кинжал в его руке становится все легче и послушнее. Он уже не думал ни о Гермионе, ни о своём мире, ни о том, как он здесь оказался. Он был полностью сосредоточен на Валире, на её движениях, на её голосе. На том, как её длинные, золотистые волосы щекотали ему щёку, когда она наклонялась к нему, чтобы поправить его хватку.

— Неплохо, рыжик, — улыбнулась Валира, когда они закончили упражнение. — У тебя есть потенциал. Ещё немного практики, и ты сможешь дать фору любому разбойнику.

Она отступила на шаг, окидывая его оценивающим взглядом. Рон, ощущая на себе её внимание, невольно выпрямился, стараясь выглядеть как можно более уверенно. Он знал, что ему далеко до идеала героя исекай-аниме, но рядом с Валирой он хотел быть лучше, сильнее, смелее.

— А теперь — самое интересное, — произнесла Валира, её глаза заблестели хитрым огоньком. — Я покажу тебе несколько… нестандартных приёмов. Тех, которым не учат в академиях для благородных воинов.

Она вновь взяла в руки кинжал и приняла боевую стойку. Её движения были плавными и грациозными, как у дикой кошки, готовой к прыжку.

— Готов, рыжик? — усмехнулась она. — Потому что я — всегда.

Рон, не успев даже кивнуть, оказался втянут в вихрь движений. Валира нападала быстро и непредсказуемо, её кинжал мелькал в воздухе, словно серебряная молния. Рон едва успевал отражать её удары, чувствуя, как пот струится по его лицу. Он никогда не сталкивался с такой техникой боя — смесью грубой силы, невероятной ловкости и какой-то почти животной интуиции.

— Не стой столбом, рыжик! — крикнула Валира, делая обманный выпад. — Двигайся, думай, импровизируй! В реальном бою тебе никто не будет поддаваться.

Рон, собрав волю в кулак, попытался перейти в наступление. Он вспомнил уроки фехтования, которые брал у Фреда и Джорджа — правда, тогда они учились фехтовать на палочках, а не на настоящих кинжалах. Но принципы, в общем-то, были те же. Удар, блок, уворот. Главное — не терять темпа, не давать противнику опомниться.

Несколько раз ему даже удалось провести удачную атаку, заставив Валиру отступить. Но она быстро восстанавливала равновесие и вновь бросалась в атаку с удвоенной энергией.

— Неплохо, неплохо, — усмехалась она, отражая его удары. — Но тебе ещё учиться и учиться.

Их тренировка продолжалась уже больше часа, но ни Рон, ни Валира не чувствовали усталости. Они были слишком увлечены процессом, слишком захвачены этим странным, но необычайно притягательным танцем — танцем смерти, в котором каждое движение могло стать последним.

В один из моментов Валира резко присела, уходя от удара Рона, и подсекла ему ноги своим кинжалом. Рон, не удержав равновесия, с грохотом рухнул на пол.

— Ай! — вскрикнул он, потирая ушибленное место. — За что?

— За то, что слишком предсказуем, — усмехнулась Валира, стоя над ним и угрожающе покачивая кинжалом. — В реальном бою тебе никто не даст шанса провести красивый удар. Здесь все средства хороши. Главное — победа.

Она протянула ему руку, помогая подняться. Рон, не сразу приняв её помощь, нахмурился. Он не привык к таким грязным приёмам. В Хогвартсе они сражались честно, лицом к лицу. А здесь… здесь были другие правила.

— Понятно, — пробормотал он, принимая её руку и поднимаясь на ноги. — Но всё же… может, без подсечек? У меня и так все коленки уже в синяках.

— Синяки — это мелочи, — отмахнулась Валира. — Зато запомнишь урок. А теперь — ещё раз! И постарайся не оплошать.

Она вновь приняла боевую стойку, и Рон, вздохнув, последовал её примеру. Он понимал, что Валира права. В этом мире ему придётся научиться быть жёстче, хитрее, безжалостнее. Иначе он просто не выживет.

Их тренировка продолжилась. Рон падал, вставал, снова падал. Валира не щадила его, заставляя работать на пределе возможностей. Но он не сдавался. Он хотел доказать ей, что способен быть больше, чем просто «рыжиком» из другого мира. Что он достоин её уважения. Достоин… её внимания.

В какой-то момент Валира словно бы растворилась в воздухе. Рон, остановившись, огляделся по сторонам, но её нигде не было. «Куда она делась?» — подумал он, ощущая лёгкое беспокойство. И в этот же миг почувствовал лёгкий удар в спину. Он обернулся и увидел Валиру, которая стояла за ним, лукаво улыбаясь.

— Никогда не теряй бдительности, рыжик, — сказала она, подмигнув ему. — В бою каждая секунда на счёту.

И вновь начался вихрь движений. Валира словно бы танцевала вокруг Рона, её движения были плавными и грациозными, но в то же время быстрыми и смертоносными. Она крутилась колесом, отпрыгивала назад, делала сальто, проезжала по полу под его ногами, перепрыгивала через его голову. Рон, пытаясь уследить за её движениями, чувствовал себя как неуклюжий медведь, пытающийся поймать стремительную лань.

— Ну же, рыжик, не спи! — кричала Валира, её голос звенел от азарта. — Покажи мне, на что ты способен!

В конце концов, измотанный и обессиленный, Рон опустился на колени. Он тяжело дышал, пот струился по его лицу, руки дрожали.

— Всё… — прохрипел он, — я больше не могу.

— Ещё немного, рыжик, — улыбнулась Валира, вставая у него за спиной. — Последнее упражнение. Отжимания.

Рон удивлённо посмотрел на неё. Отжимания? Зачем?

— Не зачем, а для чего, — поправила его Валира. — Чтобы ты стал сильнее. Чтобы ты мог защитить себя и тех, кто тебе дорог.

Она легко вскочила ему на спину и уселась поудобнее, скрестив ноги по-турецки.

— Ну же, рыжик, — сказала она, её голос прозвучал прямо у него над ухом, — не разочаровывай меня. Покажи мне, на что способен настоящий гриффиндорец.

Рон, скрипя зубами, начал отжиматься. С каждым движением он чувствовал, как вес Валиры давит на его спину, заставляя мышцы жечь огнём. Но он не сдавался. Он будет отжиматься, пока не упадёт замертво. Он докажет Валире, что достоин её… хотя бы уважения.

— Молодец, рыжик, — прошептала Валира, её голос вибрировал у него над ухом. — Ещё немного… Ещё… Вот так…

Рон чувствовал, как её тепло проникает сквозь ткань его рубашки, как её запах опьяняет его. Он уже не думал о боли в мышцах, не думал о том, как глупо он, наверное, выглядит со стороны. Он думал только о Валире, о её близости, о её словах. И отжимался, отжимался, отжимался…

— Всё, хватит, — наконец сказала Валира, слезая с его спины. — Ты хорошо поработал, рыжик.

Рон, обессиленный, рухнул на пол. Он тяжело дышал, его руки и ноги дрожали.

— Я… я больше не могу, — прохрипел он.

— Отдыхай, — улыбнулась Валира, присаживаясь рядом с ним. — Ты заслужил.

В этот момент дверь в комнату с грохотом распахнулась, и на пороге появился Гарри. Увидев Рона, распластавшегося на полу, и Валиру, сидящую рядом с ним с лукавой улыбкой, он остановился как вкопанный.

— Рон? — удивлённо произнёс он, оглядывая друга с ног до головы. — Что ты здесь делаешь? И… в каком виде?

Рон, пытаясь приподняться, с трудом выдавил:

— Привет, Гарри. А я… я тут немного… тренируюсь.

— Тренируешься? — Гарри не смог сдержать смешка. — С Валирой? В её комнате? В этом… наряде? Рон, я начинаю думать, что портал не просто перенёс тебя в другой мир, а отправил в какое-то аниме!

Салли, которая тихо вошла в комнату вслед за Гарри, не смогла сдержать хохота.

— Браво, Гарри! — воскликнула она, хлопая в ладоши. — Точно подмечено! А я-то думала, что ты совсем потерял чувство юмора в этих скучных эльфийских чертогах!

Валира, не обращая внимания на их подшучивания, протянула Рону руку и помогла ему встать.

— Не слушай их, рыжик, — сказала она, подмигнув ему. — У них просто зависть. Сами-то они никогда не смогут повторить то, что мы с тобой только что проделали.

Рон, чувствуя, как его щеки снова заливаются краской, отвёл взгляд. Он был рад, что Гарри и Салли появились так вовремя. Ещё немного, и он бы не выдержал этой напряжённой атмосферы — смеси физического изнеможения, смущения и странного, непонятного ему самого волнения, которое он испытывал рядом с Валирой.

Солнце, пробиваясь сквозь витражные стекла, окрашивало просторную комнату замка Ветрокрылых в разноцветные блики. Пылинки, словно крошечные феи, кружились в лучах света, а на полу лежал пушистый ковер, по которому не ступала нога слуги. Казалось, сам воздух здесь пропитан магией и тайнами. В углу комнаты, на роскошной кровати с балдахином, лежал Рон Уизли, утомленный не столько путешествием между мирами, сколько «тренировкой» с Валирой.

Он перевернулся на другой бок, пытаясь унять легкое головокружение. Тело ныло, напоминая о каждом уклонении, блоке и падении. «Да уж, эта эльфийка — просто ходячий ураган,» — подумал Рон, с трудом разлепляя глаза. В голове промелькнули воспоминания о грациозных движениях Валиры, ее хищной улыбке и насмешливом блеске в глазах. «Хотя, должен признать, она невероятно привлекательна».

В этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге возникла фигура, от вида которой Рон едва не свалился с кровати.

На пороге, вся в лучах утреннего солнца, словно валькирия, сошедшая с полотен древних мастеров, стояла Салли Вайтмейн. На ней была та же броня Инквизитора, что и вчера, но теперь, лишенная плаща, она казалась еще более впечатляющей. Ее серебристые волосы были заплетены в тугую косу, спадающую на грудь, а в глазах горел тот самый огонек, который заставлял мужчин терять голову, а демонов — свою сущность.

— Просыпайся, соня, — произнесла она, и ее голос, обычно хриплый и насмешливый, сейчас звучал на удивление мягко. — Или ты решил проспать весь остаток своих дней в этой слащавой эльфийской обители?

Рон приподнялся на локтях, чувствуя, как краска приливает к его щекам. Салли была изумительно хороша, даже в этой броне, которая, казалось, была выкована из самого гнева Света.

— А что, есть другие варианты? — пробубнил он, пытаясь придать своему голосу хоть немного уверенности.

Салли усмехнулась, и в ее глазах блеснули озорные искорки.

— Всегда есть варианты, — многозначительно произнесла она, подходя ближе к кровати. — Например, можно отправиться на поиски приключений. Или устроить небольшой погром в эльфийской сокровищнице. А можно, — она подмигнула Рону, и на ее губах мелькнула тень той самой улыбки, от которой демоны обращались в бегство, — пойти, съесть пару-тройку килограммов бекона. Слышала, у эльфов есть свои, особенные свиньи. Нежить им не по зубам, зато на вкус — объедение.

Рон невольно сглотнул. В животе предательски заурчало.

— Звучит заманчиво, — признался он, — но я, пожалуй, пас. Не хочу опять нарваться на неприятности, особенно в компании голодного Инквизитора.

Салли рассмеялась — низкий, раскатистый смех, от которого, казалось, задребезжали оконные стекла.

— Не бойся, малыш Рон, — сказала она, дружески хлопнув его по плечу. — Я сегодня сыта. До отвала набила брюхо… счастьем. — В ее глазах на мгновение мелькнула нежность, и Рон мог поклясться, что она вспомнила о Гарри. Но уже в следующую секунду Салли снова стала прежней — дерзкой, насмешливой, непроницаемой.

— Так что, поднимай свой зад, — скомандовала она, отступая от кровати. — Завтрак через полчаса. Не заставляй эльфов ждать. Говорят, они умеют мстить за опоздания. И поверь мне, ты не захочешь узнать, как именно.

— Ладно-ладно, поднимаюсь, — пробормотал Рон, выбираясь из-под одеяла. — Но предупреждаю, если на завтрак опять будут одни листья салата и прочая эльфийская дребедень, я объявлю голодовку.

Салли рассмеялась, развернулась на каблуках и направилась к выходу. На пороге она обернулась, и на ее лице появилась хитрая ухмылка.

— Не переживай, — сказала она, поигрывая рукояткой своего массивного молота. — Я позаботилась о том, чтобы в меню было что-то посущественнее. Скажем так, устроила небольшой… гастрономический переворот.

И, подмигнув ошарашенному Рону, она вышла из комнаты, оставив после себя запах лаванды, стали и чего-то дико, безумно аппетитного.

Рон несколько секунд смотрел ей вслед, пытаясь осознать услышанное. «Гастрономический переворот? Что это ещё за новости?» — мысленно вопрошал он, чувствуя, как в животе, помимо голода, просыпается жгучий интерес. — «Кажется, этот день обещает быть куда интереснее, чем я предполагал».

Он поднялся с кровати, потянулся, разминая затёкшие мышцы. В голове всё ещё стоял образ Валиры — стремительной, опасной, прекрасной. «Блин, да что со мной творится?» — подумал Рон, пытаясь отогнать непрошенные мысли. — «Ещё вчера я и помыслить не мог о том, чтобы… Чтобы…»

Он не додумал, его прервал стук в дверь. Рон вздрогнул, обернулся.

— Войдите!

Дверь приоткрылась, и в комнату, словно робкий солнечный луч, скользнула Аллерия Ветрокрылая. Её золотистые волосы струились по плечам, словно жидкое серебро, а голубые глаза лучились теплом и мягким светом. На ней было простое, но элегантное платье лавандового цвета, подчёркивающее её хрупкую красоту.

— Прошу прощения, Рональд, — произнесла она мелодичным голосом, — не хотела вам мешать. Но я подумала, что вы, возможно, захотите освежиться перед завтраком.

Она сделала шаг вперёд, и Рон заметил, что в её руках корзина, накрытая белоснежным полотенцем. Оттуда доносился аромат свежеиспечённого хлеба и ещё чего-то, неуловимо знакомого и волнующего.

— Э-э, да, спасибо, — немного смущённо пробормотал Рон, ощущая, как его щёки заливает краска. В присутствии Аллерии он всегда чувствовал себя немного неловко — слишком уж величественной и утонченной казалась ему эта эльфийка. Будто сошла со страниц рыцарского романа, где прекрасные дамы оживают лишь для того, чтобы вдохновлять героев на подвиги.

— Я попросила слуг приготовить для вас горячую ванну, — продолжала Аллерия, её голос звучал тихо и певуче, словно журчание ручья. — И, — она улыбнулась, и Рон почувствовал, как его сердце пропускает удар, — приготовила несколько целебных мазей. Ваши … кхм… синяки будут залечены уже к вечеру.

Она подошла к столику у окна, осторожно поставила корзину и развернула полотенце. Внутри, среди пушистых белых тканей, лежали склянки с мазями, аромат которых наполнил комнату запахом леса и магии.

— Вы так добры, — пробормотал Рон, не зная, что ещё сказать. Он не привык к такому обращению, особенно со стороны тех, кто превосходил его в магической силе и… ну, практически во всём остальном. В Хогвартсе он был скорее тем, кого подбадривали и о ком заботились, а не тем, кто сам оказывал подобные знаки внимания.

Аллерия, казалось, прочитала его мысли. Она тепло улыбнулась, подойдя ближе.

— Не стоит благодарности, Рональд, — произнесла она, и её фиалковые глаза на мгновение встретились с его взглядом. — Вы гость в нашем доме, и мы рады позаботиться о вас. К тому же, — она лукаво улыбнулась уголком губ, — я слышала, у вас был довольно… насыщенный день вчера.

Рон почувствовал, как его щёки снова вспыхивают румянцем. «Насыщенный» — это мягко сказано, подумал он, вспоминая «тренировку» с Валирой.

— Н-да, — только и смог выдавить он, неловко потирая затылок.

Аллерия тихо рассмеялась, и этот смех, чистый и звонкий, словно капельки утренней росы, заставил Рона на мгновение забыть о неловкости.

— Не волнуйтесь, Рональд, — сказала она, ласково прикоснувшись к его руке. — Всё в порядке. Мы все были новичками в своё время.

Она на мгновение замолчала, словно задумавшись о чём-то далёком, а затем снова улыбнулась.

— Кстати, — продолжила Аллерия, с лёгкой хитринкой в глазах, — Тиранда хотела заглянуть к вам позже. Сказала, что знает пару приёмов, которые помогут вам восстановиться после… тренировки.

Рон хотел было спросить, что за приёмы такие, но не успел — в комнату, словно видение, вошла Тиранда. Высокая, стройная, она двигалась с плавной, почти хищной грацией. Длинные, словно из лунного серебра сотканные, волосы струились по её плечам, а в глазах цвета сумеречного неба мерцали звёзды. От неё исходил аромат ночного леса и волшебства, заставлявший сердце Рона биться чаще.

— Аллерия, сестра, — произнесла она голосом, мелодичным, как пение эльфийской арфы. — Вижу, ты уже позаботилась о нашем госте. — Её взгляд обратился на Рона, и он почувствовал, как его щёки вновь заливает краска. — Не волнуйся, Рональд, — Тиранда улыбнулась, и её улыбка была словно обещание какого-то невероятного, волшебного приключения. — Я позабочусь о том, чтобы ты быстро пришёл в себя. У меня лёгкая рука и древние знания, которые творят чудеса.

Рон, не зная, как реагировать на столь многообещающие слова, неловко заёрзал на месте. «Лёгкая рука и древние знания, которые творят чудеса», — прокручивал он в голове слова Тиранды, и фантазия услужливо рисовала заманчивые картины.

Тиранда, заметив его смущение, тихо рассмеялась. Этот смех — звук падающих звёзд, шелест ночного ветра в листве — словно околдовал Рона, заставив на мгновение забыть обо всём на свете.

— Отдыхай, Рональд, — сказала она, и её голос звучал теперь совсем близко, словно шёпот ветра. — Я зайду к тебе после полудня.

Она ещё раз улыбнулась ему — улыбкой, от которой замирали сердца и кружилась голова — и вышла из комнаты так же бесшумно, как и появилась, оставив после себя едва уловимый аромат лунного света и тайны.

Аллерия, наблюдавшая за этой сценой с загадочной улыбкой, подошла к Рону и нежно сжала его руку.

— Не пропусти встречу, Рональд, — сказала она, и в её фиалковых глазах мелькнули искорки веселья. — Тиранда не прощает опозданий.

Рон, все еще пребывая под впечатлением от появления Тиранды, лишь рассеянно кивнул, чувствуя, как его щеки вновь заливаются краской. «Не прощает опозданий», — прозвучало у него в голове, и он почему-то был уверен, что в устах Тиранды эта фраза звучит куда более многообещающе, чем угрожающе.

Аллерия, бросив на него еще один многозначительный взгляд, подхватила пустую корзину и направилась к выходу. На пороге она обернулась, и на ее губах мелькнула таинственная улыбка.

— И, Рональд, — сказала она, и ее голос внезапно стал серьёзным, — не бойтесь новых ощущений. Иногда они могут оказаться… весьма приятными.

И, не сказав больше ни слова, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Рон остался один, пытаясь привести мысли в порядок. Слова Аллерии — «не бойтесь новых ощущений» — звучали в его голове, как призыв, как обещание. Он невольно потер затылок, представляя себе эти самые «новые ощущения». Фантазия, подогретая многообещающими намеками и чарующей красотой эльфийских чаровниц, рисовала самые смелые картины.

Весь остаток утра Рон провел словно в тумане. Он принимал ванну с целебными травами, заботливо приготовленную слугами Аллерии, надевал чистую одежду, которая почему-то оказалась намного более стильной, чем его обычные вещи, — и все это время мысленно возвращался к предстоящей встрече с Тирандой.

Он появился на завтраке ровно в назначенное время, чем несказанно удивил своих друзей, привыкших к его непунктуальности.

— Минутку, — Гарри, который как раз в этот момент рассказывал о своих ночных приключениях с Салли, с подозрением прищурился, глядя на Рона. — Это ты ли? Или тебя кто-то заменил? Где наш Рон, который всегда опаздывает минимум на полчаса?

— Да нет, это я, — отмахнулся Рон, стараясь не встретиться с ним взглядом. — Просто я… э-э… решил исправиться.

— Ага, конечно, — в голосе Гермионы звучал явный сарказм. — И с чего бы это? Неужели влюбился в какую-нибудь местную красотку и теперь стараешься произвести на неё впечатление?

Она бросила быстрый взгляд на Валиру, но та была целиком поглощена разговором с Сильваной, так что даже не обратила на них внимание.

— Да ну тебя, — пробормотал Рон, наливая себе сока (тыквенного, к его удивлению, а не морковного, как он опасался). — Вам ли не всё равно?

— Нам-то всё равно, — усмехнулся Драко, отрезая себе кусок пирога с незнакомой, но безумно аппетитно пахнущей начинкой. — Но вот эльфийкам… это уже другой вопрос.

Он многозначительно посмотрел на Рона, и тот почувствовал, как его щёки снова наливаются краской. Он попытался что-то возразить, но слова застряли у него в горле.

Весь день Рон провел словно на иголках. Он бесцельно бродил по замку, пытался сосредоточиться на разговорах с друзьями, даже заглянул в библиотеку (впервые за всё время пребывания в Азероте!), но ничто не могло отвлечь его от мыслей о предстоящей встрече. Время тянулось мучительно медленно, будто насмехаясь над его нетерпением.

Наконец наступили сумерки.

Когда первые звёзды зажглись на небе, в дверь его комнаты постучали. Сердце Рона подпрыгнуло в груди, забив частую дробь. Он вскочил с кровати, чуть не уронив томик эльфийской поэзии, который он безуспешно пытался осилить последние полчаса.

— Войдите! — дрожащим голосом произнёс он, нервно поправляя воротник рубашки.

Дверь открылась, и в комнату, словно лунный луч, скользнула Тиранда. На ней было длинное, облегающее платье цвета ночного неба, подчёркивающее её стройную фигуру, а серебристые волосы были распущены и спадали волнами по плечам, словно водопад звёздного света. В руках она держала глиняную лампу, излучавшую мягкий, приглушённый свет.

— Приветствую, Рональд, — прошептала она, и её голос, наполненный магией и чарами, заставил Рона забыть обо всём на свете. — Я вижу, ты готов к нашему… сеансу.

Она провела рукой в воздухе, и дверь бесшумно закрылась. Рон с глотнул, не в силах оторвать от неё взгляда. Тиранда тем временем поставила лампу на стол и повернулась к нему, и на её губах заиграла загадочная улыбка.

— Не волнуйся, — прошептала она, подойдя ближе и прикоснувшись к его руке. — Я позабочусь о том, чтобы ты получил максимальное удовольствие… от каждого мгновения.

Рон в ответ лишь судорожно кивнул, чувствуя, как его сердце готово выпрыгнуть из груди. Тиранда провела его к широкой деревянной кушетке, накрытой мягкими шкурами и благоухающими травами.

— Ляг, расслабься и доверься мне, — скомандовала она, и её голос звучал уже совсем рядом, будоража кровь и разжигая огонь в жилах.

Она щелкнула пальцами, и комнату заполнил пар, исходивший от раскаленных камней где-то в углу. Воздух наполнился ароматами эвкалипта, мяты и ещё каких-то незнакомых, но невероятно приятных трав. Рон закрыл глаза, вдыхая этот дурманящий аромат, и почувствовал, как его тело наполняется теплом и истомой.

«Неужели это и есть тот самый… массаж?» — подумал он, с трудом открывая глаза. — Тиранда?

Но ответа не последовало. Рон приподнялся на локтях и обернулся. Тиранды нигде не было. Лишь мягкий свет лампы освещал пустую комнату, наполненную паром и запахом трав.

Вдруг он почувствовал, как чьи-то сильные, уверенные руки легли ему на спину.

— Расслабься, приятель, — пророкотал над ухом глубокий, как гром, голос. — Сейчас мы из тебя всех демонов выгоним.

Рон в ужасе вскочил с кушетки, чуть не сбив с ног громадную, словно скала, фигуру, которая возвышалась над ним.

— А ты... Тиранда? — только и смог выдавить он, пялясь на бородатое лицо, искаженное удивленно-обиженной гримасой.

— Нет, — пророкотал гигант, грозя Рону пальцем, толстым, как бревно. — Я — Магни. И, если честно, я не понимаю, почему все так расстраиваются, когда узнают, что массаж буду делать не Тиранда, а я. Я ведь тоже неплохо справляюсь!

Рон, не зная, плакать ему или смеяться, осторожно потер спину. Кажется, ещё пара минут «массажа» от Магни, и ему понадобится не целебный отвар, а полная реанимация.

— Э-э… Магни, — промямлил он, пытаясь отодвинуться подальше от громадных рук дворфа, которые уже тянулись к его ногам. — Может, хватит на сегодня? А? У меня спина… кхм… уже сама себя массирует.

Магни остановился, удивленно нахмурив лохматые брови.

— Но ты же ещё не пробовал мой фирменный приём «Гнев Горы»! — воскликнул он с таким энтузиазмом, что Рон невольно вздрогнул.

— Нет, спасибо, — поспешно отказался Рон, пятившись к двери. — Как-нибудь в другой раз. Обязательно!

Он уже собирался было дать дёру, но Магни перегородил ему путь, словно гора, внезапно выросшая на его пути.

— Послушай, приятель, — сказал дворф, и в его голосе внезапно прозвучала добрая улыбка. — Я вижу, ты не из тех, кто любит жесткие объятия. Давай лучше выпьем по кружке дворфийского пива. У меня с собой всегда находится пара бочонков на особый случай.

Он щелкнул пальцами, и рядом с кушеткой материализовался небольшой дубовый столик, на котором стояли две кружки и бочонок, из которого вытекали ароматные запахи хмеля и солода.

Рон, не в силах сопротивляться заманчивому предложению, неуверенно опустился на край кушетки. Магни, довольно улыбаясь, налил в кружки пенистый напиток и протянул одну из них Рону.

— За новые знакомства! — провозгласил он, поднимая свою кружку.

— За новые… ощущения? — неуверенно поддержал тост Рон, пригубив напиток.

Пиво, крепкое и ароматное, растеклось по телу приятным теплом. Рон почувствовал, как напряжение последних часов отступает, сменяясь лёгкой дрёмой. А компания Магни, как ни странно, оказалась куда приятнее, чем он мог себе представить. Грозная внешность дворфа оказалась лишь маской, за которой скрывалась душа настоящего воина — прямолинейного, честного и доброго.

Они проговорили битый час. Магни рассказывал о своих подвигах в битве с Плетью, о том, как ковал оружие для величайших героев Азерота, о своей любви к хорошему пиву и крепкой дружбе. Рон, в свою очередь, делился историями о Хогвартсе, о своих друзьях и, конечно же, о Гарри Поттере. Он рассказал и о том, как попал в этот мир, и о своей первой встрече с Валирой, которая, по словам Магни, была «славным воином, но с очень уж специфическими методами обучения».

— Да уж, это точно, — согласился Рон, потирая ноющий бок. — Но ты не думай, она ничего плохого не хотела. Просто у неё такой… стиль.

— Знаю, знаю, — отмахнулся Магни, наливая ему ещё пива. — Мы с ней старые друзья. Она не злая, просто… немного… диковатая. Но сердце у неё золотое. Как и у всех нас, дворфов!

Он громогласно рассмеялся, и Рон невольно улыбнулся в ответ. Он уже почти забыл о своей неловкости, о том, что ещё совсем недавно видел этого громилу впервые. Магни располагал к себе какой-то неподдельной теплотой и отзывчивостью.

— Слушай, Магни, — вдруг произнес Рон, когда они уже опустошили полбочонка. — А может, ты всё-таки покажешь мне этот свой… «Гнев Горы»? А? Вдруг и правда поможет?

Магни, словно только этого и ждал, вскочил на ноги, чуть не перевернув столик. В его глазах загорелся азарт.

— Вот это я понимаю! — пророкотал он, потирая руки. — Сейчас мы из тебя всех демонов вытрясем!

И, не мешкая ни секунды, он набросился на Рона с новым приступом своего… своеобразного массажа.

Рон только и успел, что заорать. Но это был скорее крик удивления, чем боли. Потому что в глубине души, под слоем усталости и напряжения, он почувствовал, как что-то протестующе скрипит, трещит… и наконец — расслабляется.

Когда же Тиранда, встревоженная долгим отсутствием Магни, зашла в комнату, они уже мирно спали, обнявшись, как старые друзья. В воздухе витали ароматы пива, целебных трав и чего-то ещё, неуловимо знакомого и приятного. Чего-то, что пахло дружбой.

Гарри проснулся от того, что луч утреннего солнца, пробившийся сквозь щель в занавесках, игриво щекотал ему нос. Он лениво приоткрыл глаза и тут же наткнулся на взгляд алых глаз. Салли. Она спала, уютно устроившись у него на плече, и проснулась незадолго до него. Ее белые волосы разметались по подушке, словно разлитое серебро, а на губах играла едва заметная улыбка.

Гарри затаил дыхание. Он вспоминал последние дни, их разговоры, её смех, их поцелуи… и не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. Салли казалась ему частью сна, прекрасного и нереального, от которого не хотелось уходить.

Он еще несколько минут пролежал неподвижно, боясь пошевелиться, боясь разрушить это хрупкое волшебство. А затем, поддавшись внезапному порыву, осторожно, словно боясь её спугнуть, провел рукой по её волосам.

— Ммм… — Салли сладко потянулась и ещё плотнее прижалась к нему. — Ты знаешь, Поттер, — пробормотала она, не открывая глаз, — для парня, который постоянно спасает мир, ты довольно милый, когда спишь.

В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появился Драко Малфой. Вид у него был довольно задумчивый, он как будто бы сам не очень хотел нарушать идиллию, царящую в комнате.

— Прошу прощения, — тихо произнес он, не решаясь войти. — Я не вовремя?

Гарри и Салли одновременно подняли на него глаза.

— Драко? — удивленно произнес Гарри, приподнимаясь на локте. — Что случилось?

— Да нет, ничего особенного, — Драко немного смутился под их взглядами. — Просто… помнишь, ты как-то приходил ко мне утром, говорил, что у меня из окна открывается потрясающий вид? Вот я и подумал… может, и правда, потрясающий?

Он неуверенно улыбнулся и, получив в ответ ободряющие кивки, подошёл к окну. Остановившись рядом с Гарри, Драко задумчиво уставился на пейзаж, купавшийся в лучах восходящего солнца.

— И правда, красиво, — тихо произнес он, словно говоря сам себе.

— А то! — раздался за их спинами бодрый голос Салли. — Особенно если смотреть на него не в гордом одиночестве, а в приятной компании. — Она подошла к ним, по-хозяйски обняв Гарри за талию. — Например, с тем, кто может не только любоваться видами, но и готовить утренний кофе.

Салли лукаво подмигнула Гарри, и он почувствовал, как его щёки покрываются румянцем. Он знал, что Салли просто подшучивает над ним, но в глубине души ему было безумно приятно её внимание.

— Кофе? — переспросил Драко, с сомнением оглядывая Салли. — Ты умеешь готовить кофе? Не пытаюсь обидеть, конечно, но… ты же Инквизитор. Вас там, в церкви, не учили смертных радовать?

— А вот и не угадал, змейка, — усмехнулась Салли. — Я многому научилась за свою долгую жизнь. И у меня есть один секретный ингредиент, который делает мой кофе… незабываемым.

Она на секунду прижалась губами к шее Гарри, и он почувствовал, как его пронзает дрожь.

— Не так ли, милый?

Гарри прокашлялся, не зная, куда деваться от смущения. Драко же, напротив, казалось, это мало смутило. Он лишь многозначительно приподнял бровь.

— Ну, раз так… — протянул он, направляясь к двери. — То я, пожалуй, пойду найду Грейнджер. А вы тут… не скучайте.

И, бросив на них ещё один многозначительный взгляд, он вышел из комнаты.

Как только дверь за Драко закрылась, Салли рассмеялась — низко, горлом, как и всегда, когда её развлекало собственное коварство. Она обернулась к Гарри, её глаза блестели хитрым огоньком.

— Так-так-так, — протянула она, поглаживая Гарри по руке. — Кажется, наш юный Малфой решил сыграть в сваху. Не ожидала от него такой… проницательности.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Гарри, невольно отступая на шаг назад. — И что это за взгляд?

Салли снова рассмеялась, на этот раз — ещё веселее.

— Расслабься, Поттер, — сказала она, подойдя к нему вплотную и грозя пальцем. — Я не кусаюсь. По крайней мере, не всегда.

Гарри почувствовал, как его щёки покрываются румянцем.

— Слушай, Салли… — начал он, но она не дала ему договорить.

— Знаешь, что мы сейчас сделаем? — перебила она его с таким энтузиазмом, будто собиралась открыть ему величайшую тайну мироздания. — Устроим пикник! Настоящий эльфийский пикник на природе! С вином, фруктами и… тобой.

Не дожидаясь ответа, она схватила его за руку и потянула к двери.

— Но… а как же… — начал было Гарри, но Салли уже вытащила его в коридор.

— Не волнуйся, я всё продумала! — крикнула она, увлекая его за собой.

Тем временем Драко, выскочив из комнаты Гарри и Салли, столкнулся нос к носу с Гермионой. Она как раз собиралась навестить друзей, и её брови удивлённо приподнялись при виде смущённого и немного растерянного Малфоя.

— Драко? — она с удивлением рассмотрела его с ног до головы. — Что с тобой случилось? Ты какой-то… взъерошенный.

— Это всё Поттер, — пробормотал Драко, поправляя воротник рубашки. — У них там с Вайтмейн… ну, ты понимаешь…

Он многозначительно повел бровями, и Гермиона, конечно же, всё поняла. Её щёки слегка покраснели, но она быстро взяла себя в руки.

— Это их дело, — резко бросила она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно. — Не стоит совать нос не в своё дело.

— Да я и не собирался, — обиделся Драко. — Я вообще-то хотел пригласить тебя… прогуляться. Погода сегодня прекрасная, снег искрится, солнце светит…

Он замялся, пытаясь придумать, куда бы ему пригласить Гермиону, чтобы это было и романтично, и не слишком банально. И тут его, словно озарение, посетила замечательная идея.

— А давай устроим пикник? — воскликнул он, сияя от собственной изобретательности. — Прямо здесь, в саду! Разложим плед, возьмём с собой чего-нибудь вкусненького… Что ты на это скажешь?

Гермиона недоверчиво посмотрела на него. Предложение и правда было неожиданным. Пикник? Зимой? В эльфийском саду? Но, с другой стороны, почему бы и нет?

— А знаешь… — медленно произнесла она, и уголки её губ приподнялись в улыбке. — Мне кажется, это отличная идея!

* * *

Спустя полчаса Рон, в сопровождении неумолимой Салли, которая буквально тащила его за собой, мчался по коридорам замка Ветрокрылых.

— Салли, подожди! — задыхаясь, пролепетал он. — Куда мы так спешим? И зачем нам… э-э… пикник?

— Потом объясню! — отмахнулась Салли, не сбавляя хода. — Главное — сейчас найти Валиру! У меня для неё есть одно… заманчивое предложение.

Она юркнула за угол, чуть не сбив с ног проходившего мимо гоблина, который с упрёком посмотрел им вслед. Рон едва успевал за ней, мысленно прощаясь со своим завтраком.

— Валира! — торжествующе воскликнула Салли, заметив эльфийку в конце коридора. — А вот и ты! У меня для тебя есть план!

Валира, которая в этот момент занималась тем, что чистила свои метательные кинжалы (остротой которых Рон уже успел насладиться вчера), подняла глаза и настороженно посмотрела на них.

— Какой ещё план? — осторожно поинтересовалась она, не выпуская из рук оружие.

— Пикник! — провозгласила Салли, словно это было ответом на все вопросы. — Мы с Гарри… то есть… я, Гарри и вы с Роном отправляемся на пикник! Прямо сейчас!

Рон издал звук, похожий на столкновение двух пустых бочек. Пикник с Валирой? Зимой? После вчерашней «тренировки»? Кажется, его идея исправиться и стать более пунктуальным была не самой лучшей…

— Пикник? — Валира приподняла бровь, смерив Рона оценивающим взглядом. — Звучит… интригующе. — Она спрятала кинжалы за пояс и хитро улыбнулась. — А что, собственно, в меню? Полагаю, скумбрия на гриле в ваши планы не входит?

— Скумбрия? — Салли картинно сморщила нос. — Фу! Нет, конечно. Только свежайшие эльфийские деликатесы! Фрукты, вино, сыр… — она многозначительно подмигнула Рону, — и, возможно, кое-что покрепче. Я слышала, в подвалах замка хранится пара бочек отличного дворфийского эля…

Рон невольно сглотнул. Эль? После вчерашнего вечера с Магни это слово звучало для него одновременно заманчиво и пугающе.

— Ну что, ты идёшь? — Салли нетерпеливо дернула его за рукав. — Или ты предпочтёшь остаться здесь и медитировать на тренировочные манекены?

Выбор был очевиден.

— Иду-иду, — пробормотал Рон, опасливо косясь на Валиру, которая уже направлялась к выходу, ловко перепрыгивая через ступени. — Только давайте быстро. А то у меня такое чувство, что я забыл выключить утюг.

— Утюг? — Салли удивлённо остановилась и повернулась к нему. — Что такое «утюг»?

— Да так, ничего особенного, — поспешно отмахнулся Рон, понимая, что сделал очередную оплошность. — Это… э-э… волшебный артефакт из нашего мира. Служит для… глажки перьев феникса. Очень важная штука.

Он изобразил на лице серьёзное выражение, и Салли, к его облегчению, продолжила путь. Валира, однако, не удержалась от ехидного замечания.

— Интересно, а твои друзья не забыли предупредить тебя, что в Азероте ложь карается смертной казнью? — спросила она, и в её голосе звучала смешинка.

Рон почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Кажется, этот пикник будет погорячее, чем я думал», — подумал он, поспевая за эльфийками, которые уже вышли из замка и направлялись в сторону заснеженного сада.

* * *

Снег приятно похрустывал под ногами, когда Гарри и Салли вышли из замка. Воздух был свеж и бодрящ, напоен ароматами хвои и морозной свежести. Солнце, пробившись сквозь густые кроны деревьев, окрашивало снежные хлопья в тысячи оттенков золота и серебра.

— Ну что, нравится? — спросила Салли, с улыбкой наблюдая за Гарри, который с нескрываемым восхищением осматривался вокруг.

— Да, здесь очень… красиво, — признался Гарри, с трудом подбирая слова. — Непривычно, конечно, но… красиво.

— Это Кель’Талас, дорогой, — Салли обняла его за плечи и повела в глубь сада. — Здесь каждый уголок дышит магией.

Они шли по узкой тропинке, утопавшей в снегу. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, оставляя на снегу причудливые узоры. В воздухе кружились крошечные снежинки, словно танцуя под мелодию зимнего ветра.

— Вот мы и пришли, — объявила Салли, останавливаясь на небольшой поляне, окруженной со всех сторон вековыми соснами.

В центре поляны, на пушистом белоснежном покрове, уже был расстелен большой шерстяной плед, а рядом стояла корзина, из которой доносились аппетитные запахи. Чуть поодаль горел небольшой костерок, отбрасывая на снег причудливые тени. Гарри с удивлением огляделся.

— Салли, но… как…? — начал он, не скрывая своего изумления.

— Это магия, милый, — улыбнулась Салли, помогая ему снять плащ. — Не забывай, где мы находимся.

Она сбросила с плеч свою тяжёлую броню, под которой неожиданно оказалось лёгкое платье цвета лесной зелени, и с грацией опустилась на плед. Гарри, все ещё немного смущенный, последовал её примеру.

— И что же в меню? — поинтересовался он, пытаясь не пялиться на Салли, которая, казалось, преобразилась в этой непривычной для неё одежде.

— Только лучшее для моего… гостя, — Салли открыла корзину, и Гарри ахнул.

Там были свежие фрукты, от которых шёл густой, дурманящий аромат, сыр нескольких сортов, хрустящий багет, а в центре красовался кувшин с каким-то темно-красным напитком, от которого веяло морозной свежестью и ещё чем-то, неуловимо знакомым.

— Это что, кровь девственниц? — не удержался Гарри, вспоминая эльфийские легенды, которые ему успела рассказать Валира в те редкие минуты, когда не пыталась научить его мастерству метания кинжалов.

Салли рассмеялась. Её смех зазвенел колокольчиками, разлетаясь по заснеженному саду.

— Нет, глупый, — сказала она, наливая напиток в две серебряные чаши. — Это зимнее вино. Оно делается из ледяных ягод, которые растут только в Кель’Таласе. Попробуй, тебе понравится.

Она протянула ему одну из чаш, и Гарри, преодолевая лёгкое замешательство, принял её.

Вино и правда оказалось восхитительным — терпким, слегка кисловатым, с тонким послевкусием морозной свежести. Гарри сделал ещё глоток, на этот раз — с удовольствием.

— И что, — спросил он, когда они уже успели разобраться с фруктами и сыром, — мы так и будем сидеть здесь вдвоём? А как же Рон и… кхм… Валира?

— А вот и они, — усмехнулась Салли, кивая в сторону тропинки, по которой, спотыкаясь и ругаясь сквозь зубы, пробирались Драко и Гермиона.

На Драко была наброшена шуба из черного бархата, которая делала его похожим на хозяина замка из готической сказки. Гермиона же, несмотря на теплую одежду, выглядела немного продрогшей. Её щеки горели румянцем, а нос покраснел от мороза.

— Ну и где же твой… «чудесный вид»? — с явной иронией в голосе спросила она у Драко, оглядывая заснеженную поляну.

— Да вот же он! — не сдался Драко, раскрывая перед ней широкий жест. — Лес, снег, тишина… что может быть романтичнее?

Он осекся, заметив, что они на поляне не одни.

— Кхм-кхм, — прокашлялся Драко, с недоумением разглядывая Гарри и Салли, которые уже успели расположиться на пледе и с улыбками наблюдали за ними. — Какие люди, и без охраны.

— Гарри? — Гермиона, которая до этого момента была слишком занята тем, что пыталась отогреть замёрзшие пальцы, подняла глаза и тоже оторопела. — Что вы тут делаете?

— Я? — Гарри немного смутился под её взглядом. — Я… я тут с Салли… то есть, мы…

Он замялся, не зная, как объяснить их внезапное появление на этой поляне. И тут, словно гром среди ясного неба, раздался весёлый голос Валиры.

— А вот и мы! — эльфийка, ловко перепрыгивая через сугробы, вышла на поляну, буквально таща за собой ошарашенного Рона. — Извини, что немного задержались. Рональд потерял в снегу свой… как ты его назвал? Утюг?

На поляне воцарилась гробовая тишина. Все смотрели друг на друга с таким выражением, словно впервые видели и себя, и место, где оказались. Рон, увидев Гарри, чуть не уронил свою «потерянную» бутылку с огненным виски, которую ему всучил Магни «на дорожку». Гермиона, открыв было рот, чтобы что-то сказать, вдруг закрыла его обратно, словно боясь, что если она произнесет хоть слово, то всё это окажется правдой. А оно, к её величайшему изумлению, и правда было правдой. Три пары, три (ну, почти) абсолютно случайных стечения обстоятельств, и одна маленькая заснеженная поляна посреди эльфийского сада.

Первым прервал неловкое молчание, как всегда, Гарри.

— Привет всем, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более непринуждённо. — Не ожидали нас увидеть?

— Скорее — поверить своим глазам, — пробормотала Гермиона, обнимая себя за плечи. — Это что, какой-то… флешмоб такой? «Пикник с эльфами в заснеженном лесу»?

— Если и так, то организаторы хорошо постарались с декорациями, — заметил Драко, с сомнением разглядывая плед, на котором расположились Гарри и Салли. — И с угощениями, судя по всему, тоже.

Он кивнул на корзину, из которой доносился дурманящий аромат специй и свежей выпечки. В этот момент желудок Рона издал такой громкий урчащий звук, что на мгновение заглушил даже пение птиц на вершинах деревьев.

— Кажется, кто-то проголодался, — усмехнулась Валира, по-дружески хлопнув Рона по плечу. — Не волнуйся, я уверена, здесь хватит на всех.

И, не церемонясь, она направилась к пледу, бросив на ходу:

— А что, отличная идея — устроить пикник! И кто же у нас главный по зимним забавам?

В этот момент на поляну, словно призрак, выплыла Аллерия. Она была в простом платье цвета слоновой кости, а её золотые волосы украшал венок из зимних цветов. Она с удивлением оглядела собравшихся, и её брови слегка приподнялись.

— Прошу прощения, — произнесла она тихим, мелодичным голосом. — Я, кажется, не вовремя?

— Вообще-то, да, — не удержался от ехидного замечания Драко. — У нас тут… э-э… неофициальный клуб любителей пикников. Зимний сезон только что открылся.

Аллерия, казалось, не обратила внимания на его слова. Она с нежностью посмотрела на Гарри и Салли, а затем её взгляд остановился на Роне и Валире, которые уже успели расположиться на пледе и с аппетитом уплетали эльфийские деликатесы.

— Кажется, я понимаю, — тихо сказала она, и уголки её губ тронула едва заметная улыбка. — Что ж, не буду вам мешать. Наслаждайтесь прекрасной погодой и… друг другом.

Она ещё раз улыбнулась, на этот раз — немного грустно, и исчезла так же незаметно, как и появилась, словно растворившись в воздухе.

— Ну что, — бодро произнесла Салли, наливая всем вино. — За случайные встречи, неловкие ситуации и… любовь, конечно же!

Она озорно подмигнула Гарри, который покраснел и поспешно отвёл взгляд. Все неуверенно пригубили вино, кроме Рона, который сделал длинный глоток, словно пытаясь залить им недавнее смущение. Салли, заметив это, усмехнулась и подлила ему ещё.

— Ладно, признаюсь, — сказала она, улыбаясь, — я, может, и прихватила Рона и Валиру с собой… Но только потому, что хотела хорошо провести время с друзьями! Разве это преступление?

Она оглядела собравшихся с лукавой искрой в глазах.

— Тем более, вы же сами тут появились, — она кивнула на Драко и Гермиону. — Так что не делайте вид, что вы против такой… неожиданной компании.

Гермиона улыбнулась.

— Нет, что ты, — сказала она. — Мы только рады. Правда, Драко?

Драко немного поморщился, но всё же кивнул.

— Да, вполне… уютно, — пробормотал он, с сомнением поглядывая на Валиру, которая с аппетитом уплетала эльфийский сыр.

— Вот и отлично! — воскликнула Салли, поднимая свой бокал. — Тогда давайте выпьем за хорошую компанию, зимнее солнце и… за новые приключения, которые нас, несомненно, ждут!

Все подняли свои бокалы, и на поляне, словно по волшебству, воцарилась атмосфера праздника. Зимнее солнце ласково грело, снег искрился тысячами бриллиантов, а в воздухе витали ароматы эльфийского вина и пряностей. Гарри и Салли, сидя рядом, о чем-то тихо переговаривались, их глаза светились счастьем. Рон с Валирой шутили и смеялись, словно давние друзья. Даже Драко, казалось, оттаял и улыбался Гермионе, которая с восторгом рассказывала ему о редких эльфийских травах, которые она обнаружила в замковой библиотеке.

А в это время на другой стороне сада, спрятавшись в тени вековых деревьев, сестры Ветрокрылые устроили свой собственный небольшой пикник. Аллерия расстелила на земле плед, Вериса разложила на нём блюда с фруктами и сладостями, а Сильвана… Сильвана с недоумением разглядывала странный металлический предмет, который она обнаружила на дне корзины.

— Что это такое? — спросила она, показывая его сёстрам.

— Не знаю, — пожала плечами Вериса, с интересом рассматривая странный предмет. — Похоже на… орудие пыток какое-то.

— Или на очень уродливую птицу, — добавила Аллерия, нахмурившись.

— Это утюг, — раздался за их спинами знакомый голос.

Сестры Ветрокрылые обернулись и увидели Джайну Праудмур, которая с улыбкой наблюдала за ними.

— Утюг? — переспросила Сильвана. — Что это такое и зачем он нам?

— Это… длинная история, — ответила Джайна, её глаза заблестели хитрым огоньком. — Но уверяю вас, для пикника он вам не пригодится.

Она взяла утюг, и он исчез в вспышке синего света.

— А теперь, — продолжила она, присаживаясь рядом с ними, — расскажите мне, как продвигаются дела у наших… гостей?

И, улыбаясь, она приготовилась слушать рассказ сестёр о самом необычном пикнике в истории Кель’Таласа.

Солнце, пробиваясь сквозь ветви покрытых инеем деревьев, рассыпалось по сверкающему снегу тысячей бриллиантов. Кель’Талас, словно застывшая в зимнем сне красавица, пробуждался ото сна. Замок Ветрокрылых, некогда символ величия и могущества эльфов, а ныне убежище для горстки выживших и неожиданных гостей из другого мира, наполнялся жизнью, подобно тому, как многоголосый оркестр настраивает инструменты перед началом грандиозного концерта.

В просторной комнате, которую Аллерия любезно предоставила Гарри и Салли, царил приятный полумрак. Лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь плотные шторы, рисовали на полу причудливые узоры. Гарри, устроившись на роскошном ложе, с любопытством разглядывал резные фигурки на спинке кровати. В воздухе витал еле уловимый аромат сандала и жасмина, навевая воспоминания о прошлой ночи.

Рядом, укутавшись в шелковое покрывало, мирно спала Салли. Её серебристые волосы, словно раскинувшийся на подушке шелк, переливались в лучах утреннего солнца. На лице, свободном от привычной маски Инквизитора, играла легкая улыбка. Казалось, она видит сказочные сны, наполненные ароматом летних лугов и звонким детским смехом.

Гарри, не в силах оторвать от неё взгляда, нежно провел рукой по её щеке.

— Просыпайся, соня, — прошептал он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком громко. — Кель’Талас ждёт нас.

Салли лениво потянулась, словно кошка, и открыла глаза. Её рубиновые глаза блеснули озорным огоньком.

— А я уж думала, — произнесла она хрипловатым от сна голосом, — что ты решил оставить меня наедине с этими сказочными эльфами и их бесконечными историями о славном прошлом.

— Не надейся, — усмехнулся Гарри, — я не упущу возможности послушать очередную историю о том, как храбрый эльф сражался с ордой гоблинов при помощи ложки и ночного горшка.

— А знаешь, — Салли приподнялась на локте, и её глаза заблестели хитрым огоньком, — у меня есть идея получше.

… — У меня есть идея получше, — повторила Салли, её голос звучал теперь тише, интимнее. Она провела рукой по его груди, задерживая пальцы у самого края рубашки. — Зачем нам эти сказки о прошлом, когда мы можем создать свою собственную… легенду?

Гарри почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Её прикосновения, её слова, пропитанные двусмысленностью, пробуждали в нём странные, незнакомые чувства. Ему хотелось и отстраниться, и одновременно притянуть её ближе, утонуть в омуте её рубиновых глаз.

— Легенду? — переспросил он, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

— А что? Разве мы не заслужили немного волшебства после всех этих сражений, потерь? — Салли наклонилась ближе, и её горячее дыхание обожгло ему ухо. — Или ты предпочитаешь слушать сказки у камина, пока жизнь проходит мимо?

Её слова были подобны искрам, падающим на сухую траву. Гарри знал, что должен остановиться, что ещё не время для новых историй, для новых шрамов на сердце. Но что-то в глазах Салли, в её улыбке, заставляло его забыть обо всем на свете.

— Что ж, — Гарри притянул её к себе, вдыхая аромат её волос, — давай создадим нашу собственную легенду. Но только чур, без гоблинов и ночных горшков.

Салли рассмеялась, и её смех был подобен звону хрусталя.

— Гоблины отменяются, — прошептала она, её губы коснулись его шеи. — А вот насчёт ночных горшков… я пока не определилась… Шучу, шучу, — Салли звонко рассмеялась, отстраняясь, и ее смех эхом разлетелся по комнате, разгоняя остатки сна и намеков на нечто большее. — Пойдем, наш завтрак уже наверняка остыл. Эльфы, конечно, народ терпеливый, но даже их терпение не вечно.

Гарри не мог сдержать улыбки. Эта женщина… Она была подобна живому пламени — неукротимая, непредсказуемая, опасная. Но именно это в ней его и притягивало.

— Ты права, — сказал он, вставая с кровати и одеваясь. — Не стоит злить тех, кто владеет магией и острыми ушками.

Салли кинула на него лукавый взгляд.

— Особенно тех, кто знает толк в боевых веерах, — добавила она, подмигивая. — Пошли, герой. Приключения ждут!

* * *

В просторной обеденной зале уже собрались почти все обитатели замка. Аллерия и Тиранда, одетые в элегантные платья, о чём-то тихо беседовали у камина. Лират, склонившись над картой, рассказывал Верисе о своих планах по восстановлению Кель’Таласа. Магни Бронзобород, усевшись в углу с кружкой эльфийского вина, что-то бурчал себе под нос, поглядывая на пустой стул рядом с собой.

— Доброе утро, герои, — поздоровался Драко, когда Гарри и Салли вошли в зал. — Надеюсь, вы хорошо спали?

Он сидел рядом с Гермионой, и Гарри заметил, как их пальцы незаметно переплелись под столом. Похоже, волшебство Кель’Таласа действовало не только на него с Салли.

— Утро доброе, — ответил Гарри, стараясь не пялиться на счастливую парочку, и бросил на Салли многозначительный взгляд. — Спали мы… скажем так, продуктивно.

Салли, почувствовав на себе взгляды, лишь ехидно улыбнулась, поправляя пояс на своем алом платье.

— Продуктивно? — Гермиона, слегка покраснев, отвела взгляд от Драко. — Это как? В смысле… надеюсь, вы хорошо выспались перед длинным днем?

— О, мы планируем не только хорошо выспаться, но и отлично провести время, — Салли обворожительно улыбнулась, и в её глазах вспыхнули озорные огоньки. — Правда, Гарри?

Гарри почувствовал, как краска приливает к его лицу. Черт побери эту женщину! Она наслаждалась его смущением.

В этот момент в зал вошли Рон и Валира. Рон, прихрамывая, опирался на плечо эльфийки, а на его лице застыло выражение смеси боли и восхищения. Валира же, несмотря на ранний час, выглядела так, словно только что сошла с обложки эльфийского журнала мод: её золотые волосы были заплетены в сложную косу, а темно-синее платье подчеркивало её стройную фигуру.

— Ого, Рыжик, кажется, ты сегодня нашел себе достойного на партнера на спарринг, — усмехнулась Салли, бросая на Валиру оценивающий взгляд. — Или это она тебя нашла?

— Это… это вышло случайно, — пробормотал Рон, пытаясь не смотреть на Валиру. Щеки его пылали, как от слишком щедрой порции огненного виски. — Мы просто… тренировались.

— Тренировались? — Салли приподняла бровь, и её губы тронула едва заметная улыбка. — Что ж, надеюсь, ты был достаточно убедителен в роли… ученика?

Рон открыл рот, чтобы что-то возразить, но Валира опередила его.

— О, не сомневайтесь, Инквизитор, — промурлыкала она, и её голос звучал словно шелест летнего ветра. — У Рона определенно есть потенциал. Если, конечно, он сможет преодолеть свою… естественную скромность.

Салли рассмеялась, и её смех прокатился по залу, словно раскат грома.

— Скромность? — она бросила на Рона ироничный взгляд. — Рыжик, да ты веселее, чем я думала!

В этот момент в зал вошла Аллерия, остановив Салли взглядом своих спокойных, мудрых глаз.

— Доброе утро, друзья, — её голос звучал тихо, но в нём чувствовалась непререкаемая власть. — Надеюсь, вы готовы к новому дню в Кель’Таласе?

— Всегда готовы к новым приключениям, леди Ветрокрылая, — ответил Драко, галантно целуя руку Аллерии. — Надеюсь, сегодняшний день будет не менее… насыщенным, чем предыдущий.

Аллерия мягко улыбнулась в ответ.

— Не сомневайтесь, мастер Малфой, — сказала она, и её взгляд на мгновение остановился на Салли. — Кель’Талас славится не только своей красотой, но и… непредсказуемостью.

Салли, поймав её взгляд, лишь многозначительно хмыкнула.

— Что ж, — она повернулась к Гарри, и в её глазах вновь вспыхнули озорные огоньки. — Похоже, нам придется постараться, чтобы превзойти вчерашний день!

В этот момент в зал вошли Джайна Праудмур и Сильвана Ветрокрылая. Джайна, одетая в простое, но элегантное синее платье, выглядела усталой, но в её глазах светился огонёк неподдельного интереса. Сильвана, как всегда, была великолепна в своём черно-золотом наряде, её лицо казалось высеченным из мрамора, а глаза блестели холодной, пронзительной синевой.

— Прошу прощения за опоздание, — сказала Джайна, приветливо улыбаясь присутствующим. — У нас возникли… неожиданные трудности с порталом.

— Неожиданные трудности? — Драко, словно хищник, почуявший запах крови, мгновенно оживился. — Надеюсь, это не означает, что мы задержимся в Кель’Таласе дольше, чем планировали?

— Успокойтесь, мастер Малфой, — спокойно ответила Джайна, окидывая его проницательным взглядом. — Портал нестабилен, но мы с леди Сильваной уже близки к тому, чтобы его стабилизировать. Вопрос лишь времени.

— Время, — резко сказала Сильвана, и её голос прозвучал словно удар кнута. — Время — наш самый злейший враг. Оно не ждет и не прощает ошибок.

В ее голосе Гарри почувствовал боль, скрытую за маской ледяного спокойствия. Боль потерь, боль воспоминаний. Похоже, в этом мире у каждого были свои демоны.

— Сестра, — Аллерия подошла к Сильване и мягко коснулась её руки. — Не стоит так убиваться. Мы справимся, как всегда справлялись. Вместе.

— Вместе, — тихо повторила Сильвана, и Гарри показалось, что в её глазах на мгновение мелькнула искра тепла. — Да, ты права. Вместе.

— Ну, раз уж с порталом все под контролем, — бодро сказал Гарри, решив разрядить напряженную атмосферу, — может, позавтракаем? А то я после вчерашнего праздника чувствую себя как тот дракон, которого мы с Роном случайно выпустили из банка. Помнишь, Рон?

Рон вздрогнул, словно его ударило током.

— Дракон? Какой еще дракон? — пролепетал он, нервно оглядываясь.

— Да ладно тебе, Рыжик, — Салли подмигнула ему, — не бойся, мы его уже съели. Был немного жестковат, правда, Гарри?

Гарри расхохотался, а Салли, подхватив с подноса яблоко, запустила его прямо в Рона. Яблоко ударилось о его грудь и упало прямо в подставленные руки.

— Эй! Так ты ей рассказал про Гринготтс? — воскликнул Рон, но потом не выдержал и улыбнулся. — А как вы… — он состроил задумчивое выражение на лице, но быстро обо всем догадался, и рассмеялся вместе со всеми. — Ну вы даете!

Завтрак обещал быть веселым. За столом, ломившимся от обилия яств, царила атмосфера непринужденного веселья, граничащая с легким безумием. Казалось, даже суровые эльфы Кель’Таласа, привыкшие к сдержанности и чопорности, не могли устоять перед заразительным смехом Салли Вайтмейн и бесшабашными шутками Рона.

Драко, наблюдая за разыгравшейся сценой, с трудом скрывал улыбку. Все же здесь, в Кель’Таласе, было что-то особенное. Что-то, что заставляло его, Драко Малфоя, забыть о всех предрассудках и просто наслаждаться моментом.

— Знаешь, — прошептал он, наклоняясь к Гермионе, — а твои друзья, кажется, вполне освоились в нашем мире. Еще немного, и я начну подозревать, что они задумали завоевать Кель’Талас при помощи шуток и яблок.

Гермиона улыбнулась в ответ, её карие глаза блестели от смеха.

— Не сомневаюсь, у них бы получилось, — прошептала она в ответ. — Они умеют расположить к себе людей. Даже если для этого приходится бросаться фруктами.

— Что ж, — Драко нежно взял её руку в свою, — надеюсь, твой новый мир не слишком сильно разбалует их. А то мне придется отбивать их у эльфов силой магии и сарказма.

Гермиона звонко рассмеялась, и он почувствовал, как его сердце сжимается от нежности. Кажется, он начинал понимать, что имела в виду Салли, говоря о своей «легенде».

В этот момент к их столу подошли Аллерия и Тиранда. Лицо Аллерии озаряла приветливая улыбка, а вот лицо Тиранды было непроницаемо, словно маска. Её длинные, тёмно-зелёные волосы, были убраны в сложную косу, украшенную лунными камнями, а ярко-голубые глаза, казалось, видели насквозь.

— Прошу прощения, что прерываю вашу трапезу, — сказала Аллерия, её голос звучал тихо, но чётко. — Но у нас возникли небольшие… сложности.

— Сложности? — Салли, ничуть не смущаясь их появления, отправила в рот кусочек эльфийского сыра и вытерла уголок губ тыльной стороной ладони. — А поконкретнее? Портал опять выкидывает фокусы, или к нам в гости решил заглянуть какой-нибудь… неприятный тип?

— Боюсь, что и то, и другое, — ответила Аллерия, и тень легла на её прекрасное лицо. — Джайна обнаружила странные флуктуации магии вблизи портала. Похоже, кто-то пытается проникнуть в Кель’Талас. И, судя по силе этой магии, это не просто случайный путник.

Тиранда, молчавшая до этого момента, резко повернула голову в сторону окна. Её голубые глаза, казалось, буравят каменную стену замка.

— Он уже близко, — прошептала она, и в её голосе послышались металлические нотки. — Я чувствую его присутствие.

— Чувствуешь его присутствие? — Салли отложила тарелку, ее лицо, обычно расцвеченное лукавой усмешкой, стало серьезным. — И кто же этот нежданный гость, способный так напугать жрицу Элуны? Неужели сам Король-лич решил попросить у нас соли для своих мертвецов?

— Хуже, — Тиранда резко повернулась, и её взгляд, холодный и острый, словно лезвие клинка, уперся в Салли. — Гораздо хуже. Это Иллидан.

В зале повисла тяжелая тишина. Даже Драко и Гермиона, не знавшие всех подробностей истории Азерота, почувствовали ту скрытую угрозу, которая исходила от одного лишь имени — Иллидан.

В глазах Рона читался немой вопрос, а Гарри, чувствуя напряжение, царившее за столом, тихо спросил:

— А… кто такой Иллидан?

Тиранда сделала шаг вперед, и казалось, воздух вокруг нее зарядился какой-то невидимой энергией. Даже Салли, не привыкшая отступать перед опасностью, инстинктивно откинулась на спинку стула.

— Иллидан Ярость Бури — прошептала она, и её голос, обычно мелодичный и спокойный, теперь звучал словно сталь по стеклу. — Предатель. Узурпатор. Он жаждет власти больше, чем кто-либо в этом мире. И он не остановится ни перед чем, чтобы получить её.

— Узурпатор? — переспросила Гермиона, с трудом скрывая тревогу. — Но зачем ему Кель’Талас?

— Кель’Талас — лишь остановка на его пути, — ответила Аллерия, и в её голосе послышалась горечь. — Ему нужна магия. Сила. И он знает, что найти её он сможет лишь здесь, в этих древних землях.

— Но что он собирается делать с этой силой? — не унимался Рон, и даже Салли удивилась его настойчивости. — Мир завоевать? Или драконов выгуливать?

Тиранда хотела что-то ответить, но Аллерия опередила её.

— Сейчас это не важно, — сказала она, и её голос, хоть и звучал спокойно, не скрывал тревоги. — Важно лишь одно — остановить его. Прежде, чем он уничтожит всё, что нам дорого.

Лишь Салли, казалось, не разделяла всеобщей тревоги. Она медленно провела языком по губам, словно смакуя слова Тиранды, и спросила:

— Иллидан… Значит, предатель и узурпатор. Что ж, это меняет дело. А он хоть симпатичный? В смысле… опасность опасностью, но и о внешнем виде забывать не стоит.

Тиранда испепелила её взглядом, а вот Аллерия не смогла сдержать улыбки. Похоже, даже перед лицом надвигающейся угрозы Салли удавалось оставаться собой.

— Он могущественный охотник на демонов, Салли, — медленно проговорила Аллерия, словно разговаривая с маленьким ребёнком. — И сам почти демон. С рогами, крыльями и пылающими глазами.

— А, ну это мы уже проходили, — махнула рукой Салли, словно речь шла о досадной мелочи. — Скажем так, огоньку ему не занимать. А что насчёт харизмы? Умеет быть… убедительным?

Тиранда сделала шаг вперёд, её кулаки сжались, но в этот момент зал наполнил странный звук, подобный шелесту крыльев гигантской птицы.

Зал наполнился вихрем снежинок, словно в разгар лета неожиданно наступила зима. Воздух затрещал от напряжения, откуда-то из глубин замка послышались испуганные крики эльфов. Магический огонь в камине вспыхнул ярко-синим пламенем, а потом так же резко потух, погрузив зал в полумрак.

— Что это было? — прошептал Рон, сжимая в руках вилку, словно это было его верным волшебной палочкой.

Но ему никто не ответил. Все взгляды были прикованы к огромному, затянутому тяжелым бархатом окну, в котором вдруг появилась… трещина. Тонкая, едва заметная, но от неё исходила такая мощь, что казалось, она способна расколоть весь мир на части.

И тогда трещина стала расширяться.

С каждым мгновением трещина становилась все шире, превращаясь в зияющий проем, из которого вырывался ледяной ветер, смешанный с тысячью незнакомых, тревожных запахов. Казалось, сам воздух в зале сгустился, пропитавшись чужой, враждебной магией.

И тогда в зале появилась… она.

Пока все остальные оцепенели от неожиданности, Салли, словно очнувшись ото сна, резко встала из-за стола. Её глаза, обычно сияющие весельем и лукавством, теперь горели холодным, расчетливым огнем.

— Ну что ж, голубчики, — проговорила она, и её голос, лишённый привычных интонаций, прозвучал резко, повелительно. — Похоже, завтрак отменяется.

Она бросила на стол быстрый, оценивающий взгляд, словно выбирая, какой из столовых приборов больше подойдет в качестве оружия. Её пальцы, тонкие и гибкие, словно у музыканта, замерли над серебряным ножом для масла.

Из зияющего проема, словно сотканная из тьмы и холода, выступила фигура. Высокая, статная, закутанная в длинный плащ, она излучала такую мощь, что даже эльфы, привыкшие к проявлениям магии, невольно отступили.

Но дело было не только в магии. Лицо незнакомки, прекрасное, словно высеченное из льда, было искажено печатью нечеловеческой боли, а её глаза, серые, как сталь, горели холодным, неумолимым пламенем.

— Иллидан, — прошептала она, и её голос, низкий, хриплый, прозвучал словно скрежет клинка, вынутого из ножен после долгих лет заточения. — Твоя охота окончена.

Тишина, повисшая в зале, казалась, звенела от напряжения. Салли, не отрывая глаз от незнакомки, медленно положила нож на стол. В её движениях не было и тени страха, лишь холодная, расчётливая оценка ситуации.

— А вот и наша гостья, — промурлыкала она, и её голос прозвучал неожиданно тихо на фоне царившей тишины. — И, кажется, она явилась не на завтрак.

Все остальные, словно по команде, повернули головы к проему. Аллерия, не в силах сдержать изумления, тихо произнесла:

— Майев… Песнь Теней?

---

Примечания:

Спасибо, что читаете. %)

Фигура Майев Песнь Теней была подобна статуе, высеченной из лунного камня и оживлённой какой-то непостижимой силой. Её одежда, тёмная, практически сливающаяся с окружающей тьмой, казалась частью её самой, а в глазах, серых, словно зимнее небо, читалась такая глубина боли и решимости, что даже Тиранда, жрица Элуны, невольно отвела взгляд.

— Майев… — повторила Аллерия, и в её голосе звучало столько недоумения, что она могла бы соперничать с Роном по части выражения крайней озадаченности. — Но как…? Почему…?

Майев не ответила. Она молча прошла в центр зала, её шаги были бесшумными, как у призрака. И только когда она остановилась, её взгляд, холодный и острый, точно лезвие клинка, встретился со взглядом Тиранды.

— Он идёт сюда, Жрица, — проговорила она, и её голос был лишён всяких эмоций, словно она констатировала факт. — И ты знаешь, зачем.

— Иллидан… — Тиранда, казалось, превратилась в статую из белого мрамора. Ее голос звучал глухо, как бы издалека. — Он вернулся за мной.

— Нет, Жрица, — Майев покачала головой, и на мгновение в её взгляде промелькнуло нечто, похожее на… сожаление? — Он вернулся за тем, что ему нужно. За силой, которую он надеется найти здесь, в Кель’Таласе.

— Но что ему нужно от нас? — спросила Аллерия, и в её голосе теперь звучала не только недоумение, но и страх. — Мы лишь тень того, чем были раньше. Кель’Талас разрушен. Наша магия… почти иссякла.

— Он ищет не вашу магию, леди Ветрокрылая, — ответила Майев, и её взгляд переместился на Джайну и Сильвану. — Он ищет нечто более… древнее. Нечто, что было утрачено много тысяч лет назад.

— И что же это? — тихо спросила Джайна, и в её глазах читалась тревога.

Майев медленно обвела взглядом присутствующих, задерживаясь на каждом лице. И тогда она произнесла слово, от которого даже Салли, не привыкшая пугаться, почувствовала холодок по спине:

— Колодец Вечности.

В зале снова повисла тяжелая тишина. Колодец Вечности… Эта фраза, словно призрак из прошлого, нависла над ними, пробуждая давние страхи и воспоминания.

— Колодец Вечности был уничтожен тысячи лет назад, — прошептала Аллерия, и её голос дрожал. — От него не осталось и следа.

— Ты ошибаешься, сестра, — голос Сильваны, холодный и резкий, словно удар кнута, прорезал тишину. — От него осталось нечто… намного более опасное.

Она повернулась к Майев и, прищурив глаза, спросила:

— Он знает? О Солнечном Колодце?

Майев кивнула.

— Он знает, — её слова прозвучали, словно приговор. — И он идёт сюда, чтобы забрать его силу.

Лицо Джайны побледнело.

— Но Солнечный Колодец… он же…

— Разрушен, — договорил за неё Драко, невольно вспоминая истории о трагической судьбе Луносвета. — Его осквернил Артас.

— Артас лишь осквернил его воды, — поправила его Майев. — Но сама суть Колодца, его истинная сила… она осталась. И Иллидан знает, как её пробудить.

На лицах гостей из мира Гарри Поттера читалось полное непонимание. Рон, окончательно запутавшись, пробормотал:

— Так, погодите. У вас тут был один колодец, потом он бабахнул, потом появился второй, и теперь какой-то тип хочет его… украсть? Я ничего не путаю?

— В целом, нет, — усмехнулась Салли, и в её глазах вновь вспыхнул огонёк азарта. — Добро пожаловать в Азерот, Рыжик. Здесь всегда всё сложно, запутано и… смертельно опасно.

Майев не обратила внимания на них. Она стояла неподвижно, словно статуя, и её взгляд был устремлён куда-то вдаль, сквозь стены замка, сквозь время и пространство.

— У нас мало времени, — проговорила она, и её голос вновь прозвучал резко, словно удар кнута. — Иллидан уже близко. И нам нужно решить, что делать.

— И что же нам делать? — спросила Аллерия, и в её голосе теперь звучали не только страх, но и нотки отчаяния. — Мы не можем сражаться с ним. Он слишком силен.

— Сражаться с ним в лоб — безумие, — согласилась Майев. — Но у нас есть другой вариант.

Она повернулась к Джайне и, взглянув ей прямо в глаза, сказала:

— Портал. Ты должна ускорить его открытие. Гости из другого мира должны уйти.

— Но… — Джайна хотела что-то возразить, но Майев остановила её жестом.

— У них нет никаких шансов против Иллидана, — её голос не терпел возражений. — Они станут лишь обузой.

— Эй! — воскликнул Рон, обиженно нахмурившись. — Мы тоже умеем драться! Правда, Гарри?

Гарри, понимая, что спорить с Майев — бесполезно, лишь пожал плечами.

Майев, словно не замечая возмущения Рона, продолжала:

— У нас нет выбора. Он придёт за Солнечным Колодцем, и если он получит его силу… Азерот будет обречён.

— Но ведь мы можем его защитить, — возразила Аллерия. — Вместе мы сможем его остановить.

— Ты не понимаешь, сестра, — Майев покачала головой. — Иллидан стал сильнее, чем когда-либо. Он поглотил силу Черепа Гу’л’дана, он владеет магией Скверны… Он — орудие разрушения, которое нельзя контролировать.

Сильвана, до этого молчавшая, неожиданно заговорила:

— Она права. Мы не сможем его остановить. Не в открытом бою.

— Но что же нам делать? — в голосе Аллерии звучало отчаяние. — Неужели мы просто сдадимся? Оставим Кель’Талас на растерзание этому… монстру?

— Мы не сдадимся, — голос Майев был тверд, как сталь. — Мы будем сражаться. Но не здесь. И не сейчас.

Она вновь повернулась к Джайне.

— Портал, — повторила она. — Отправь гостей в их мир. А затем мы уничтожим его. Чтобы Иллидан не смог вернуться.

Джайна, разрываемая между желанием помочь и чувством долга, нерешительно спросила:

— А что будет с вами?

— Мы сделаем то, что должны, — ответила Майев, и её взгляд, холодный и решительный, не обещал ничего хорошего. — Мы остановим Иллидана. Любой ценой.

Слова Майев, резкие и бескомпромиссные, словно приговор, разбили последнюю надежду на мирное решение. В зале царила тяжелая, давящая тишина. Даже Салли, не привыкшая к проявлениям слабости, не нашла слов утешения.

— Но… мы же не можем просто… бежать, — прошептала Гермиона, и её голос дрожал. — А как же… вы?

Майев, словно не слыша её слов, продолжала смотреть на Джайну.

— У тебя есть план, маг? — спросила она, и в её голосе звучали стальные нотки. — Или ты тоже собираешься сложить руки и ждать, пока он придёт за нами?

Джайна, ощущая на себе тяжесть взглядов всех присутствующих, почувствовала, как её руки дрожат. Нет, она не собиралась сдаваться! Но… что она могла противопоставить такой силе?

В этот момент в разговор неожиданно вмешался Драко.

— Прошу прощения, леди, — сказал он, обращаясь к Майев, и в его голосе звучали нотки холодной, расчетливой уверенности. — Но, кажется, вы забываете о том, что вы не одни.

Он обвел взглядом присутствующих и, остановившись на Сильване, спросил:

— Леди Ветрокрылая, вы же — генерал следопытов, верно? Мастер засад, ловушек, неожиданных ударов… Неужели вы скажете мне, что в такой ситуации нет никакого… альтернативного хода?

Сильвана встретилась с ним взглядом. В её глазах не было ни страха, ни отчаяния — лишь холодный, расчетливый огонь. Она медленно улыбнулась.

— Молодой человек, вы меня удивляете, — проговорила она, и в её голосе послышались стальные нотки. — Кажется, вы не так просты, как кажетесь.

Уголки губ Сильваны приподнялись в едва заметной усмешке. Она медленно обвела взглядом зал, словно оценивая его с точки зрения тактических возможностей.

— План… — протянула она, и в её голосе послышались нотки оживления. — Да, пожалуй, у меня есть одна… идея. Но для её реализации нам понадобится помощь наших… гостей.

Салли, с нескрываемым интересом наблюдавшая за разворачивающейся сценой, вскинула голову.

— Помощь гостей? — она бросила на Гарри быстрый, многозначительный взгляд. — Что ж, обожаю неожиданные повороты сюжета! Рассказывай, Королева. Чем мы можем быть полезны?

Вместо ответа Сильвана резко повернулась к Джайне.

— Маг, — её голос был резок, словно команда. — Открой портал. Но не в их мир.

Джайна, не понимая, к чему она клонит, нерешительно спросила:

— Но… куда?

Сильвана, устремив на неё взгляд своих холодных, пронзительных глаз, ответила:

— В Оргриммар.

В зале повисла тишина, ещё более глубокая и напряженная, чем прежде. Оргриммар… Столица Орды, оплот грубой силы и яростной непримиримости. Что задумала Сильвана, отправляя гостей из другого мира в самое сердце вражеской территории?

На лице Джайны отразились сомнения.

— Сильвана, ты уверена? — спросила она, и в её голосе звучали нотки тревоги. — Оргриммар — опасное место. Особенно для… чужаков.

— Я знаю, что делаю, маг, — отрезала Сильвана, и её голос не терпел возражений. — У меня есть план. И для его осуществления мне нужны… определённые… инструменты.

Она повернулась к гостям из другого мира и, взглянув на них с холодным пристальным взглядом, сказала:

— Вы отправитесь в Оргриммар и найдёте… Тралла.

— Тралла? — переспросил Гарри, имя вождя Орды ничего ему не говорило. — А кто это такой? И зачем нам его искать?

Салли, стоявшая рядом, толкнула его локтем в бок.

— Не перебивай, герой, — прошипела она, её глаза блестели от нескрываемого любопытства. — Дай Королеве рассказать свой хитрый план.

Сильвана, не обращая внимания на их перепалку, продолжала:

— Тралл — Вождь Орды, — медленно проговорила она, словно объясняя детям азбуку. — Он — шаман, воин, лидер. И он — единственный, кто может нам помочь.

Драко, наблюдавший за сценой с холодным любопытством, приподнял бровь.

— И как же он сможет нам помочь? — спросил он, и в его голосе звучали нотки скептицизма. — Объединившись с эльфами против Иллидана? Не думаю, что Орда будет в восторге от такого союза.

— Орда не будет воевать на стороне эльфов, — согласилась Сильвана. — Но она тоже не хочет, чтобы Иллидан получил силу Солнечного Колодца. У Тралла свои причины остановить его. И он поможет нам. Если мы убедим его, что у нас есть шанс.

— Убедить Тралла… — пробормотал Рон, скептически оглядывая присутствующих. — Звучит как самоубийственная миссия. А если он нас просто… замочит?

— В этом мире всегда есть риск, Рыжик, — усмехнулась Салли, её глаза блестели азартом. — Но без риска нет и награды. А награда, надо сказать, стоит того, чтобы попытаться.

— Мы не отправим вас одних, — сказала Аллерия, уловив сомнения гостей. — Вас будет сопровождать… Вериса.

Все взгляды обратились к младшей из сестёр Ветрокрылых. Вериса, до этого тихо сидевшая в углу и наблюдавшая за происходящим с тревогой, вздрогнула от неожиданности.

— Я? — прошептала она, и её голос звучал неуверенно.

— Да, Вериса, — Аллерия подошла к сестре и, мягко коснувшись её плеча, сказала: — Ты отправишься с ними в Оргриммар. Ты знаешь эти земли, ты говоришь на языке орков. Ты — лучшая надежда на то, чтобы убедить Тралла помочь нам.

Вериса, несмотря на страх, читавшийся в её глазах, гордо выпрямила спину.

— Я сделаю всё, что в моих силах, сестра, — сказала она, и в её голосе послышалась решимость. — Ради Кель’Таласа. Ради нас всех.

Майев кивнула.

— Хорошо. Тогда решено. Джайна, открой портал.

Джайна закрыла глаза, сосредотачиваясь. Её руки засияли волшебным светом, и в центре зала начал формироваться вихрь энергии.

— Поспешите, — сказала она, не открывая глаз. — Портал будет активен недолго. Иллидан уже близко…

Гарри и Рон, переглянувшись, сделали шаг назад. Оргриммар… Город орков, место, где царили грубая сила и непримиримая ярость. Что их там ждало?

Гермиона, ощущая их сомнения, тихо прошептала:

— Мы пойдём с вами.

Драко, устремив на неё взгляд своих серых глаз, спросил:

— Ты уверена? Это опасно.

— Я знаю, — Гермиона встретилась с ним взглядом, и в её глазах читалась решимость. — Но я не оставлю друзей.

Салли, улыбнувшись уголком губ, хлопнула в ладоши.

— Ну вот и прекрасно! — воскликнула она. — А я-то думала, что нам придётся умирать от скуки в этом эльфийском раю. Приключения начинаются!

Вериса, глядя на них с тревогой, спросила:

— Но… вы же понимаете, что Оргриммар — это…

— Город больших, зелёных и очень недружелюбных парней? — перебил её Рон, сглатывая комок в горле. — Да, мы в курсе. Но у нас нет выбора, верно?

Портал, вихрящийся в центре зала, уже был почти сформирован. От него исходило такое мощное волшебство, что казалось, сам воздух вокруг него дрожит. Джайна, выглядевшая уставшей и измождённой, с трудом сдерживала его энергию.

— Скорее! — крикнула она. — У нас мало времени!

Не теряя ни секунды, Гарри, Рон, Гермиона, Драко, Салли и Вериса бросились к порталу. В спину им били взгляды оставшихся в зале эльфов — взгляды, полные тревоги, надежды и немой благодарности.

— Будьте осторожны, — тихо сказала Аллерия, и её голос дрожал. — И… вернитесь живыми.

Майев, стоявшая в стороне, не проронила ни слова. Лишь её взгляд, холодный и пронзительный, следил за ними, пока они не исчезли в вихре магии.

Портал, словно исполняя свою задачу, с хлопком свернулся, оставляя после себя лишь тишину и запах озона. В зале снова царил полумрак, нарушаемый лишь треском догорающего в камине огня.

Аллерия и Тиранда стояли неподвижно, словно окаменев. Лишь их глаза, полные тревоги и немой мольбы, следили за тем местом, где ещё мгновение назад сиял портал.

Сильвана, казалось, не разделяла их чувств. Она стояла прямо, её плечи были расправлены, а взгляд холодных, пронзительных глаз был устремлён в будущее. Будущее, полное опасностей и неопределённости.

— У нас мало времени, сестры, — сказала она, её голос был резок и холоден. — Иллидан уже близко. Нам нужно готовиться к его приходу.

Она повернулась к Майев, и её лицо впервые за этот день озарила бледная, но решительная улыбка.

— Песнь Теней, ты долго ждала этого момента. Твоя охота закончилась. Но теперь перед нами стоит задача поважнее личной мести. Ты поможешь нам?

Майев, не отрывая взгляда от того места, где исчез портал, медленно кивнула.

— Я помогу, — её голос был хриплым, словно она говорила после долгих лет молчания. — Но не ради тебя, Королева-банши. Ради Азерота.

* * *

В то же самое время, на другом конце Азерота, в самом сердце суровой и неприветливой земли Дуротар, шестеро путешественников с головокружительной скоростью вывалились из вихрящегося портала, словно некто вытряхнул их из волшебного мешка.

— Чтоб тебя! — воскликнул Рон, приземлившись на все четыре конечности прямо в кучу пыли. — Джайна, кажется, тебе нужно попрактиковаться в плавных приземлениях!

Салли, ловко вскочив на ноги, огляделась по сторонам с нескрываемым любопытством.

— Хм, — протянула она, её глаза блестели озорным огоньком. — А здесь не так уж и плохо. Правда, немного… жарковато.

И действительно, воздух в Дуротаре был сухим и горячим, напоминая о том, что они оказались в совершенно ином мире. Над головой висело багровое небо, а вдали виднелись странные, искажённые пейзажи, словно сама земля была ранена какой-то древней и могущественной магией.

Вериса, оправившись от неожиданного приземления, поспешила к друзьям.

— Вставайте, скорее! — её голос звучал взволнованно. — Нам нужно уходить отсюда. Это место… опасно.

— Опасно? — переспросил Драко, отряхивая свою мантию от пыли. — А что, местные орки любят устраивать туристам тёплый приём с дубинами и кострами?

— Орки — наименьшая из наших проблем, — ответила Вериса, бросая на него нервный взгляд. — Дуротар кишит более… неприятными тварями. Кобольды, гарпии, элементали…

— О, звучит заманчиво! — воскликнула Салли, её глаза загорелись азартным огоньком. — Наконец-то настоящие приключения! Гарри, ты взял с собой фотоаппарат? Нужно будет запечатлеть местную фауну для семейного альбома.

Гарри, глядя на окружающий пейзаж с настороженностью, пробормотал:

— Кажется, мне уже начинает нравиться Кель’Талас…

— У нас нет времени на любование пейзажами, — отрезала Вериса. — Нам нужно как можно скорее добраться до Оргриммара. И лучше всего сделать это… незаметно.

Она огляделась по сторонам, словно ища что-то взглядом, и тогда её лицо озарила бледная улыбка.

— Идите за мной, — сказала она и, быстро пересекая поляну, скрылась в тени гигантских грибов, растущих вдоль скалистого склона.

Путешественники, не смея пререкаться, последовали за ней. Путь, который выбрала Вериса, был далек от идеала: они пробирались сквозь заросли колючих кустарников, перепрыгивали через трещины в земле, из которых вырывались струйки едкого дыма, и старались не наступать на странные, фосфоресцирующие грибы, которые издавали неприятный скрип при каждом прикосновении.

— Ты уверена, что это самый короткий путь? — спросил Рон, вытирая пот со лба. — Я уже успел проклясть тот день, когда мы решили заглянуть в ваш мир.

— Терпение, Рыжик, — усмехнулась Салли. — Чем труднее путь, тем слаще будет награда. А награда, надо сказать, стоит того, чтобы попотеть.

— Салли права, — поддержала её Гермиона, хотя и сама выглядела измученной. — Мы должны добраться до Оргриммара. Ради сестёр Ветрокрылых. Ради Валиры. Ради всех эльфов.

Драко, молча следовавший за ними, лишь скептически хмыкнул. Ему было трудно поверить, что эти слабые и беспомощные создания из другого мира могут хоть как-то помочь в борьбе с Иллиданом. Но сейчас у него не было выбора, кроме как следовать за ними и надеяться на лучшее.

Вериса, казалось, не слышала их перепалки. Она быстро и уверенно вела их по извилистым тропинкам Дуротара, словно знала каждый камень и каждый куст. И лишь иногда она останавливалась, прислушиваясь к каким-то лишь ей слышным звукам, её глаза, светлые и пронзительные, словно у хищной птицы, внимательно осматривали окрестности.

— Тише, — прошептала она вдруг, и её голос был наполнен тревогой. — Я слышу… кого-то.

Все замерли, напряженно вслушиваясь в тишину. Дуротар, казалось, затаил дыхание, словно огромный зверь, приготовившийся к прыжку.

— Кто это может быть? — прошептал Рон, нервно оглядываясь. — Орки?

— Или что-то похуже? — добавил Гарри, инстинктивно хватаясь за палочку, хотя и понимал, что она вряд ли поможет против местной фауны.

— Не знаю, — ответила Вериса, её голос был едва слышен. — Но нам лучше не рисковать. Спрячьтесь!

Она быстро указала на небольшую пещеру, скрытую за густыми зарослями гигантских папоротников.

— Быстрее! — приказала она, и её голос не терпел возражений.

Путешественники, не теряя времени на споры, поспешили в указанном направлении. Лишь Салли, прежде чем последовать за остальными, бросила на Верису лукавый взгляд.

— А ты не хочешь к нам присоединиться, красавица? — спросила она, и её губы тронула едва заметная улыбка. — Там, в пещере, так… уютно. И много места для… интересных занятий.

Вериса, не отвечая, резко повернулась к ней спиной. Её глаза, светлые и холодные, словно у снежной королевы, горели гневом.

В пещере, темной и сырой, царила напряженная тишина. Гарри и Рон, сжимая в руках палочки, старались разглядеть что-нибудь в полумраке. Гермиона, присев на землю, нервно теребила край своей мантии.

— Нужно было взять с собой фонарик, — пробормотал Рон, его голос дрожал. — Или…

В этот момент его перебила Гермиона.

— Г.А.В.Н.Э.! — воскликнула она, её глаза блестели от вдохновения. — Точно! Г.А.В.Н.Э.!

— Г.А.В.Н.Э.? — Рон непонимающе нахмурился. — А что это такое? Ты что, новые заклинания выучила?

— Нет, глупый, — Гермиона улыбнулась, доставая из кармана мантии небольшой, потертый свиток. — Это же… Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов! Помнишь, я создавала её в Хогвартсе? У нас даже значки были!

Гарри внимательно рассматривал свиток, словно пытаясь вспомнить давние, почти забытые события.

— Г.А.В.Н.Э… — протянул он, и его лицо озарила улыбка. — Точно! Было дело. Ты тогда хотела защитить домашних эльфов…

— Да, — подтвердила Гермиона, развертывая свиток. — И я составила целый список полезных заклинаний и чар, которые могли бы нам помочь в… нестандартных ситуациях.

Салли, с нескрываемым интересом наблюдавшая за ними, не выдержала:

— Ну и что же там за чудеса ты припасла, Гермиона? Надеюсь, у тебя есть заклинание против скуки? А то мне уже надоело сидеть в этой пыльной пещере.

Гермиона, не обращая внимания на её слова, сосредоточенно изучала свиток.

— Так… — бормотала она себе под нос. — «Защитные чары от хищных растений»… «Заклинание очищения воды»… «Невидимая мантия для… ну вы поняли»… О! А вот и то, что нам нужно! «Чары обнаружения скрытых врагов», — торжествующе произнесла Гермиона, и её глаза засияли. — Они помогут нам увидеть врага, даже если он невидим.

— Невидим? — Рон испуганно огляделся, словно ожидая, что из теней на него набросится какая-нибудь страшная тварь. — Ты думаешь, за нами кто-то следит?

— Не знаю, — ответила Гермиона, сосредотачиваясь на свитке. — Но лучше перестраховаться.

Она подняла палочку и, четко произнося слова заклинания, направила её на вход в пещеру. Воздух вокруг них задрожал, наполнился еле заметным серебристым сиянием.

— Ну и? — нетерпеливо спросила Салли. — Видно кого-нибудь?

Гермиона, не отрывая взгляда от входа в пещеру, медленно покачала головой.

— Нет, — ответила она, и в её голосе послышалось облегчение. — Здесь никого нет.

— Фух, — выдохнул Рон, опускаясь на землю. — А я-то уже испугался…

Но его слова прервал странный звук, донесшийся снаружи. Звук, подобный шипению и скрежету…

Звук нарастал, становясь все громче, и вскоре в пещере стало светлее, словно снаружи кто-то зажег огромный факел.

— Что это? — прошептал Рон, в его голосе слышался нескрываемый страх. — Оно приближается!

Гарри, прищурившись, вглядывался в просвет между камнями, сквозь который пробивался странный, мерцающий свет.

— Я… я ничего не вижу, — пробормотал он, его голос дрожал.

— А я вижу, — сказала Салли, и в её голосе не было ни тени страха, лишь холодное, расчетливое любопытство. — И, кажется, это нечто… интересное.

Она резко отодвинула в сторону папоротник, закрывавший вход в пещеру, и сделала шаг наружу.

Гарри и Рон, не веря своим глазам, бросились за ней. То, что они увидели, заставило их замереть от изумления.

Перед ними, словно выросший из-под земли, стоял… гигантский скорпион. Его хитиновый панцирь переливался в лучах заходящего солнца тысячью оттенков багрового и фиолетового, а огромные клешни, усеянные острыми шипами, щёлкали в воздухе, словно готовые разорвать в клочья любого, кто посмеет подойти слишком близко.

Но самым удивительным было то, что скорпион… светился. Его тело излучало странное, мерцающее сияние, словно он был соткан из самой магии.

— Чтоб тебя! — воскликнул Рон, пятись назад. — Это же…

— Силитид, — закончила за него Вериса, её голос был наполнен тревогой. — Одно из самых опасных существ Дуротара.

— Силитид? — переспросила Салли, и в её глазах, несмотря на опасность, горел огонёк азарта. — А он ядовитый? В смысле… насколько ядовитый? Смертельно?

Вериса, не отвечая, выхватила из-за пояса тонкий, изогнутый кинжал. Её движения были быстрыми и плавными, словно у танцовщицы.

— Сейчас не время для разговоров, — сказала она, её голос был холоден, как сталь. — Нужно уходить. Быстро!

Она бросилась вперед, намереваясь отвлечь внимание силитида на себя. Но в этот момент гигантский скорпион резко повернул голову, его фасеточные глаза, мерцающие зелёным огнём, устремились на Салли.

— О, кажется, я ему понравилась, — промурлыкала Салли, и её губы тронула едва заметная улыбка. — Ну что ж, попробуем устроить ему горячий приёмчик!

Она сделала шаг вперёд, словно приглашая силитида на танец, и в её руках вспыхнуло яркое, фиолетовое пламя.

Силитид, словно привлеченный пламенем, издал пронзительный скрип и бросился на Салли, щелкая своими огромными клешнями. Его хвост, увенчанный острым, ядовитым жалом, замер в воздухе, готовый к удару.

Салли, не дрогнув, встретила его атаку. Она ловко увернулась от клешней, и в тот же момент фиолетовое пламя в её руках превратилось в огненный вихрь, обрушившийся на силитида.

Раздался пронзительный визг, от которого у всех присутствующих зазвенело в ушах. Силитид, охваченный пламенем, отшатнулся, его хитиновый панцирь затрещал, словно сухая ветка.

— Получай, красавчик! — воскликнула Салли, и её голос звучал торжествующе. — Не стоит связываться с Алым Орденом!

Но радоваться было рано. Силитид, хоть и был ранен, не собирался отступать. Он вновь бросился в атаку, его клешни и жало несли смерть.

— Салли, осторожно! — крикнул Гарри, выхватывая палочку. — «Инсендио!»

Струя огня ударила Силитида в бок, но он лишь отмахнулся от неё, словно от назойливой мухи. Похоже, магия Гарри не производила на него никакого впечатления.

— Чтоб его! — пробормотал Рон, ощущая, как его палочка дрожит в руке. — Что же нам делать?

В этот момент в бой вступила Вериса.

Вериса, до этого наблюдавшая за схваткой со стороны, словно выжидая подходящего момента, вдруг бросилась вперед с невероятной скоростью. Её движения были плавными и бесшумными, словно у дикой кошки.

Силитид, увлеченный поединком с Салли, не заметил её приближения. И лишь когда тонкий, изогнутый кинжал Верисы вспыхнул в воздухе, словно серебряная молния, он попытался отскочить в сторону.

Но было поздно. Кинжал, направленный с нечеловеческой точностью, вонзился в уязвимое место между глаз силитида. Раздался пронзительный скрип, и гигантский скорпион замер, словно пораженный громом. Его клешни бессильно опустились на землю, а из раны на голове потекла густая, темная жидкость.

Вериса, не теряя времени, выхватила кинжал и отскочила назад. Её лицо было бледным, а в глазах, светлых и пронзительных, читалось отвращение.

— Фу, какая гадость! — пробормотала она, вытирая кинжал о траву. — Надеюсь, больше мне не придётся иметь дело с этими… тварями.

Салли, удивленно наблюдавшая за происходящим, присвистнула.

— Ничего себе! — воскликнула она. — А ты, красавица, не так проста, как кажешься!

Рон и Гарри, оправившись от шока, с восхищением смотрели на Верису.

— Это было… невероятно! — прошептал Рон.

Гермиона, с улыбкой глядя на Верису, сказала:

— Ты настоящая героиня!

Вериса, слегка покраснев от их похвалы, махнула рукой.

— Не стоит преувеличивать, — сказала она. — Это была всего лишь самооборона.

о времени на празднования не было. Вериса, оглядевшись по сторонам, сказала:

— Нам нужно идти, пока сюда не пришел кто-то еще.

Она быстро повернулась и, не оглядываясь, поспешила дальше, углубляясь в суровые земли Дуротара.

Гарри и Рон, бросив последний взгляд на тело гигантского скорпиона, поспешили за ней. Лишь Салли, прежде чем последовать за остальными, наклонилась и внимательно рассмотрела кинжал Верисы.

— Хороший клинок, — пробормотала она, и её губы тронула едва заметная улыбка. — Острый и… эффективный.

Она выпрямилась и, бросив на Верису многозначительный взгляд, сказала:

— Ты меня удивляешь, красавица. Не думала, что в тебе скрывается столько… огня.

Вериса, не отвечая, лишь ускорила шаг. Её светлые, почти белые волосы, заплетённые в сложную косу, развивались на ветру, словно серебряные нити. Фигурка её, стройная и изящная, казалась хрупкой на фоне суровых пейзажей Дуротара, но в её движениях чувствовалась сила и уверенность, словно она знала, что делает. И только глаза, голубые, словно летнее небо, выдавали её истинные чувства — страх и решимость. Она выглядела хрупкой куколкой, заброшенной судьбой в этот жестокий и непрощающий мир, но в ней было нечто больше, чем просто внешняя красота. В ней была сталь.

Дуротар. Выжженная солнцем пустыня, где даже ветер, казалось, шептал проклятия. Воздух дрожал от жары, а на горизонте маячили зубчатые пики Оргриммара, столицы орков. Именно сюда, в самое сердце вражеской территории, забросила судьба (и Майев Песнь Теней) незадачливых путешественников из другого мира.

Гермиона, прищурившись от яркого солнца, нервно поправляла мантию, стараясь укрыться от палящих лучей.

— Мерлин, да здесь же можно испечься! — пробормотала она, с тоской вспоминая снега Кель’Таласа.

Драко, напротив, выглядел так, словно родился под этим беспощадным солнцем. Он с высокомерием осматривал окрестности, поигрывая походной тростью, которую организовал из первой попавшейся под руку толстой ветви.

— Неплохо, неплохо. Чувствуется дух приключений, — протянул он, с вызовом глядя на Рона.

Тот, бледный и потный, был явно не согласен с оценкой Драко.

— Как тут можно жить, уму непостижимо, — простонал он, вытирая пот со лба. — Лучше бы я остался тренироваться с Валирой…

Салли, услышав имя эльфийки, хмыкнула и многозначительно посмотрела на Гарри. Тот покраснел и отвел взгляд.

Вериса Ветрокрылая, единственная, кто казался абсолютно невозмутимым в этой ситуации, вздохнула:

— Хватит вам, господа. У нас важная миссия. Нам нужно найти Тралла и как можно скорее.

Она указала на тропинку, змеей вьющуюся между красноватых скал. Путь предстоял неблизкий.

— Тралл? — протянул Рон, с трудом переставляя ноги по раскаленной земле. — А кто это такой, собственно? Он что, поможет нам вернуться?

— Тралл, мой недалекий друг, это… — снисходительно начал Драко, но Вериса прервала его, бросив на него ледяной взгляд.

— Тралл — вождь Орды, — с нажимом произнесла она. — Могущественный шаман и мудрый правитель. И да, он может помочь нам связаться с Джайной. Узнаем, все ли у них хорошо и вернемся. Если, конечно… — Вериса осеклась, ее взгляд стал настороженным. — Если этот портал не привлек чьё-то нежелательное внимание.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Гарри, ощущая неприятный холодок предчувствия.

В тот же миг земля под их ногами вздрогнула. Из-за ближайшего утёса показалась гигантская клешня, покрытая хитиновыми пластинами. Вслед за ней из-за скалы с ужасающим шипением выползло чудовищное существо, похожее на помесь скорпиона и богомола.

— Силитид! — выкрикнула Вериса, хватась за лук. — Бежим!

— Квиддич отдыхает! — заорал Рон, уворачиваясь от летящих в его сторону кусков камня. — Салли, а у тебя в запасе нет еще парочки тех твоих… гм… зажигательных штучек?

— О, у меня всегда есть кое-что «зажигательное» для тебя, Ронни, — многозначительно протянула Салли, не прекращая поливать силитида очередями проклятий. — Но боюсь, тебе это не понравится.

Земля продолжала содрогаться под ногами, а из-за скал появлялись всё новые чудовища.

— Их тут что, сотни?! — выдохнула Гермиона, с трудом удерживая равновесие. Её волшебная палочка работала без остановки, отбивая атаки целой стаи силитидов.

— Добро пожаловать в Дуротар, милочка, — саркастически бросил Драко, уклоняясь от клешни очередного монстра. — Тут тебе не библиотека в Хогвартсе.

— Кажется, нам не хватает компании, — заметил Гарри, отражая удар одного из силитидов щитовым заклятием. — Может, кто-нибудь ещё хочет присоединиться?

— Только силитида нам не хватало, — рявкнула Вериса, натягивая тетиву до предела. В отличие от остальных, её движения были плавными и точными, каждый выстрел достигал цели. — Хотя, признаться, после нескольких столетий среди самых напыщенных эльфов Азерота, даже их компания кажется не такой уж скучной.

Стрела со свистом ушла в цель, пробив панцирь одного из монстров.

— Так что не жалуйтесь — продолжила Вериса, на мгновение улыбнувшись краем губ. — Считайте, что это экзотическое приключение.

— Экзотическое приключение, — проворчал Рон, отпрыгивая от щелкающих хелицер очередного силитида. — Ага, записал в список желаний… прямо под пунктом «пообедать с гигантским пауком».

Внезапно земля перед ними взорвалась фонтаном камней и песка. Из образовавшейся воронки с диким рёвом выскочило новое чудовище — ещё более громадное, чем все предыдущие. Его хитиновый панцирь отливал зловещим багровым цветом, а из глотки вырывались клубы едкого дыма.

— Твою эльфийскую песню! — выругался Драко, отшатнувшись. — Это что ещё за тварь?!

— Матриарх, — с хриплым вздохом произнесла Вериса, натягивая тетиву до предела. — Похоже, наша вечеринка привлекла главную звезду.

— Что ж, надеюсь, у неё хороший музыкальный вкус, — выдохнула Салли, направляя на матриарха свой посох. — Потому что мы сейчас устроим настоящее рок-н-ролльное шоу!

Матриарх силитидов, словно в ответ на вызов Салли, взмахнула гигантскими клешнями, обрушивая на землю град камней и хитиновых осколков.

— Укрытие! — рявкнул Гарри, толкая Рона к огромному валуну. Гермиона уже создала вокруг них мерцающий купол, который с трудом, но все же выдерживал натиск осколков.

Вериса выпустила стрелу, которая с пронзительным свистом вонзилась в глаз матриарха. Чудовище заревело от боли, но его ярость только усилилась.

— Ей на это наплевать! — крикнула Вериса, перезаряжая лук. — Нам нужно убира…

Она не успела договорить. Матриарх резко ударила хвостом по земле, вызвав настоящее землетрясение. Гарри потерял равновесие и полетел вниз, прямо навстречу щелкающим хелицерам.

— Гарри! — закричала Гермиона, но купол уже не мог удержаться. Он лопнул, обдав всех вокруг волной магической энергии.

В этот критический момент, когда казалось, что все кончено, из пыли и хаоса возникла новая фигура. Мощный зеленый удар отбросил матриарха, дав Гарри шанс увернуться от смертоносного удара.

Перед ошеломленными путешественниками стоял орк — высокий, мускулистый, с грозным топором в руках.

— Кажется, вы попали в небольшую передрягу, — прогремел он, с вызовом глядя на матриарха.

— Слабаки, — прогремел орк, окинув присутствующих изучающим взглядом. Его взгляд на мгновение задержался на Гермионе, затем на Салли, и он добавил с ухмылкой, — хотя и довольно симпатичные. Не переживайте, я с ними разберусь.

Матриарх силитидов, придя в себя после удара, взвыла, словно сирена, и ринулась на орка. Тот встретил её с хладнокровием бывалого воина. Земля дрогнула, когда чудовище бросилось в лобовую атаку, но орк не шелохнулся. Он ждал, пока расстояние между ними не сократилось до минимума, и лишь тогда, двигаясь с нечеловеческой для его комплекции скоростью, уклонился от удара, одновременно разрубая воздух топором. Лезвие с отвратительным хрустом вошло глубоко в хитиновый бок твари, оставляя за собой струящийся ихор.

Пока орк храбро сражался с матриархом, Драко, не упуская возможности блеснуть своей «осведомленностью», прошептал Гермионе:

— Это орк-воин. Говорят, они рождаются с топорами в руках. И с абсолютным отсутствием манер.

Гермиона бросила на него раздраженный взгляд, не отрывая глаз от битвы.

— Сейчас не время для твоих саркастических комментариев, Малфой.

— Просто делюсь с тобой своими бесценными знаниями о местной фауне, Грейнджер, — не унимался Драко.

Салли, наблюдая за битвой, не удержалась от ехидного комментария:

— Похоже, у нас появился поклонник, Грейнджер. Хотя, признаться, его вкус в женщинах оставляет желать лучшего.

— Салли! — возмутилась Гермиона, чувствуя, как её щеки наливаются румянцем.

Битва между орком и матриархом превратилась в вихрь смертоносной стали и хитина. Матриарх атаковала с яростью раненого зверя, но каждый её выпад встречал спокойный и точный ответ орка. Он двигался с непостижимой грацией, используя каждый промах противника. Его топор взлетал и опускался, каждый раз оставляя на теле матриарха новые жуткие раны. Наконец, орк увидел свою возможность. Увернувшись от очередного удара, он прыгнул вперед и одним мощным ударом отсек чудовищу голову.

Огромная голова матриарха с глухим стуком покатилась по земле, оставляя за собой дорожку из мерзкого ихора. Тело чудовища еще несколько секунд конвульсивно подергивалось, а затем замерло.

Орк, тяжело дыша, подошел к поверженному врагу и, вытерев пот со лба, воткнул топор в землю. Затем, повернулся к ошеломленным путешественникам.

— Итак, — прогремел он, с улыбкой демонстрируя ряд острых, как лезвия, клыков. — Кто из вас тут самый главный?

— В смысле, — пробормотал Рон, не веря своим глазам. Он смотрел на орка так, словно тот в любой момент мог снова броситься в бой. — В каком смысле «самый главный»?

— В самом прямом, — ответил орк, окидывая их еще более внимательным взглядом. — Кто отвечает за этот… цирк?

— Полагаю, — с достоинством произнесла Вериса, делая шаг вперед, — что мы сами в состоянии решить, кто из нас «самый главный».

— Конечно, конечно, — протянул орк, не сводя с Верисы глаз. — Но я бы предпочел говорить с тем, кто способен понять простой вопрос.

— Мы все вполне себе понимаем, — не уступала Вериса, хотя в ее голосе появились нервные нотки. — Но прежде чем мы продолжим этот… разговор, не представишься ли ты?

— Громмаш, — ответил орк, выпрямляясь во весь рост. — Громмаш Адский Крик.

— Громмаш Адский Крик? — переспросила Гермиона, невольно отступая на шаг. Имя звучало так, словно было взято прямиком из страшной сказки. — А ты… ты случайно не родственник тому самому…

— Гаррошу? — прогремел орк, ухмыляясь так, что стало видно все его внушительные клыки. — Он мой сын. А что? Хочешь передать ему привет?

Гермиона побледнела. В ее голове промелькнули картинки из исторических справочников: Громмаш Адский Крик, легендарный вождь орков, первый, кто испил крови демонов… и его сын, Гаррош, тираничный военачальник, чья жестокость привела Орду к краху…

— Пожалуй, я воздержусь, — пролепетала она, стараясь не встретиться с пронзительным взглядом Громмаша.

Салли, которая до этого наблюдала за сценой с некой веселой иронией, решила вмешаться:

— Приятно познакомиться, папаша тирана. А мы тут вот просто мимо проходили. Любуемся местными красотами. Силитиды, знаешь ли, закаты… Все как ты любишь.

Громмаш перевел свой тяжелый взгляд на Салли. На его лице промелькнуло недоумение, которое быстро сменилось насмешкой.

— Остроумная, — прорычал он. — Мне нравится. Но не советую тратить свое остроумие попусту. Что вы тут делаете, маленькие заблудшие овечки?

— Мы ищем Тралла, — пришла в себя Вериса, решив, что дальнейшее молчание будет выглядеть подозрительно. — Нам нужно срочно с ним поговорить. Дело большой важности.

— Тралл? — Громмаш нахмурился, его лицо стало еще более грозным. — А что вам нужно от вождя Орды? Не боитесь, что он не обрадуется вашему визиту? Тем более, в такой компании, — он кивнул на Драко, который постарался сделать вид, что его это вообще не касается.

— Мы не желаем Траллу никакого зла, — заверила его Вериса. — Напротив, мы пришли с миром.

— С миром? — Громмаш рассмеялся, и этот смех прозвучал как раскат грома. — В Дуротаре? Вы, кажется, сильно заблудились, эльфийка.

— Мы не… — начала было Гермиона, но Салли её перебила.

— Знаешь, Громмаш, — сказала она, сделав шаг вперед, — все эти формальности начинают меня утомлять. Давай так: ты нас проводишь к Траллу, а мы, так и быть, расскажем тебе пару интересных историй. Уверяю тебя, тебе понравится.

Громмаш снова окинул Салли изучающим взглядом, затем перенес его на остальных. В его глазах мелькало любопытство, которое боролось с врожденной подозрительностью. Наконец, он усмехнулся и махнул своим огромным топором.

— Ладно, — пророкотал он. — Идем. Но если вы мне солжете…

Он не договорил, но по спинам путешественников пробежал холодок. Они поняли, что шутить с Громмашем Адским Криком — себе дороже.

Путь до Оргриммара пролегал по извилистым тропам среди красновато-бурых скал, выжженных безжалостным солнцем Дуротара. Гермиона, стараясь не отставать от грозной фигуры Громмаша, осторожно осматривалась по сторонам. Вокруг не было видно ни деревьев, ни кустов, только редкие клочки жесткой травы да колючие кустарники.

— И как тут вообще что-то живёт? — пробормотала она, нахмурившись. — Здесь же просто пустыня!

— Не жалуйся, Грейнджер, — прошептал Драко, идя рядом. — По крайней мере, тут нет этих твоих гнусных насекомых.

— Силитиды — не насекомые, — автоматически поправила его Гермиона, затем вздохнула. — Хотя, какая, в сущности, разница…

— А мне тут нравится, — бодро произнесла Салли, с интересом разглядывая огромный череп, лежащий у дороги. — Дико, сурово, ни капли лишнего пафоса. Не то, что в этих ваших… эльфийских садиках.

— Рада, что тебе у нас понравилось, — сухо заметила Вериса, не оборачиваясь. — Может, останешься здесь?

— С удовольствием, — откликнулась Салли, но её голос внезапно стал серьёзным. — Вот только помогу другу вернуться домой… вместе с его очаровательной спутницей.

Гарри, который шел рядом, покраснел и сделал вид, что увлеченно изучает местную флору.

Громмаш, шедший впереди, резко остановился и оглянулся.

— Мы на месте, — пророкотал он, указывая на что-то впереди.

Путешественники вышли на гребень невысокого холма и остановились, поражённые открывшимся зрелищем. Перед ними, словно вырубленный в сердце скал, возвышался Оргриммар — город орков, наполненный дикой красотой и суровой мощью.

Огромные, грубо обтёсанные здания из тёмного камня громоздились друг на друга, словно плечи гигантов. Над городом возвышались многочисленные башни, увенчанные острыми шипами и зубчатыми флагами. В воздухе висел гул тысячи голосов, смех, крики, звон молотов — город жил своей бурной, незнакомой жизнью.

— Мрачновато тут у вас, — пробормотал Рон, с опаской разглядывая огромные фигуры орков, которые проходили мимо. — И шумно.

— Зато тут чувствуется жизнь, — заметила Вериса, вглядываясь в город с нескрываемым интересом. — Не то, что в наших заброшенных лесах.

— Ну, на вкус и цвет, — протянула Салли, подмигнув Гарри. — Лично я предпочитаю более… уютные местечки. С камином, например. И чтобы никто не бегал с топорами наголо.

— Пошли уже, — буркнул Громмаш, направляясь к городу. — У нас ещё много дел.

Путешественники спустились с холма и приблизились к городу. Теперь уже не только слух, но и глаза поражали масштабы Оргриммара. Громадная крепостная стена, сложенная из огромных, грубо обтесанных валунов, уходила в обе стороны, теряясь в дымке. В стене были видны тёмные проемы бойниц, а над ними, словно зубы хищника, торчали копья частокола. Стену укрепляли башни, обтянутые шкурами неизвестных зверей. На вершинах башен горели костры, отбрасывая на окружающую местность зловещие тени. Ворота Оргриммара представляли собой монументальное зрелище — две огромные створки, сколоченные из толстых бревен и окованные железом, охраняли вход в город. Над ними нависал громадный череп неизвестного существа, клыки которого были больше, чем весь рост Рона, хотя тот был самым высоким из ребят.

— Впечатляет, — пробормотал Драко, с некоторым опасением разглядывая укрепления. — Даже мой отец не смог бы построить что-то подобное.

— Твой отец был слишком занят, коллекционируя безделушки темных волшебников, — с насмешкой произнесла Гермиона. — А эти люди знают толк в настоящей силе.

— Сила без ума — грош цена, — хладнокровно заметила Вериса, но её голос прозвучал неуверенно. Даже она, эльфийка, привыкшая к виду крепостей и замков, была поражена суровой мощью Оргриммара.

Возле ворот толпились орки — воины в доспехах, охотники с луками, ремесленники в кожаных фартуках. Здесь царили шум и суета, орки громко переговаривались, смеялись, ругались. В толпе мелькали и орчихи — не менее грозные и мускулистые, чем их мужчины. Некоторые из них были одеты в разноцветные звериные шкуры, и даже Салли не удержалась от комментария:

— А вот это уже интересно… Кажется, мне начинает нравиться местная мода.

Гермиона бросила на неё укоризненный взгляд, но Салли только рассмеялась.

Воздух пропитывал тяжелый, едкий запах, исходящий от костров и кузниц, который не мог заглушить даже запах пыли и выжженной земли.

Громмаш, не обращая внимания на реакцию спутников, двинулся к воротам. Стражники, два громилы в шипастых доспехах, преградили ему путь, скрестив свои топоры.

— Стой! — прорычал один из них, его голос был хриплым, как скрежет камня. — Назови себя и цель своего визита!

— Громмаш Адский Крик, — гордо ответил орк, выпрямляясь во весь рост. — И я вернулся.

Стражники на мгновение опешили, не веря своим ушам. Имя Громмаша было овеяно легендами, но никто не видел его живым уже много лет.

— Громмаш? — пролепетал второй стражник, его глаза расширились от удивления. — Но… как?

— Это не важно, — прервал его Громмаш, его голос прозвучал как удар грома. — Откройте ворота. Мне нужно видеть вождя.

Стражники, все еще не решаясь прекословить, но и не смея пропустить Громмаша без приказа, переглянулись.

— Подождите здесь, — буркнул один из них и, развернувшись, скрылся в темном зеве ворот.

Громмаш, не говоря ни слова, сложил руки на груди и стал ждать. Путешественники, чувствуя напряжение момента, молча стояли рядом.

Прошла минута, другая. Напряжение нарастало с каждой секундой. Гермиона нервно перебирала пальцами, Драко с вызовом осматривался по сторонам, словно бросая вызов всем присутствующим оркам сразу. Рон, напротив, старался быть как можно незаметнее, словно надеялся, что его просто не заметят в толпе. Салли, как ни странно, выглядела абсолютно спокойной. Она с интересом разглядывала орков, которые проходили мимо, изредка перекидываясь с ними парами слов на каком-то своем, непонятном языке. Судя по удивленным и не всегда довольным лицам орков, её реплики были не лишены её фирменного сарказма.

Наконец, из ворот показался стражник, сопровождаемый двумя громилами в тяжелых доспехах. Один из них держал в руках знакомый топор — огромный, двуручный, с лезвием, покрытым замысловатой гравировкой. Второй нес не менее внушительный молот.

— Вождь ждет, — грубо объявил стражник, отступая в сторону.

Громмаш кивнул и, не говоря ни слова, прошел в ворота.

Врата Оргриммара со скрипом захлопнулись за спиной путников, отрезая их от внешнего мира и погружая в полумрак. Воздух внутри города казался еще более тяжелым и пропитанным едкими запахами — дымом, металлом, шкурами животных.

Громмаш, не оборачиваясь, повел их по узким, кривым улочкам, вымощенным булыжником. Вокруг царила непередаваемая атмосфера хаоса и суеты. Орки сновали туда-сюда, словно муравьи в разрушенном муравейнике. Слышалась грубая речь, смех, ругань. Из кузниц доносился звон молотов, из таверн — громкая музыка и пьяные крики.

Гермиона с трудом сдерживала поднимающуюся внутри панику. Её окружал враждебный, незнакомый мир, а рядом шел орк, имя которого наводило ужас на все живое. Драко, напротив, казалось, наслаждался производимым эффектом. Он шел, высоко подняв голову, и продолжал с вызовом осматриваться по сторонам, словно бросая вызов всем присутствующим сразу.

И этот вызов не заставил себя долго ждать. Из толпы вышел громадный орк, весь в шрамах и татуировках. Его лицо было перекошено злобной ухмылкой, а в глазах горел недобрый огонек.

— Смотри-ка, кого притащил Громмаш, — прорычал он, перегораживая им дорогу. — Эльфийская девка и… что это еще за доходяга? — он презрительно оглядел Драко с ног до головы.

— Убирайся с дороги, Ренд, — хладнокровно сказал Громмаш, не останавливаясь. — У нас важное дело.

— Важное дело? — переспросил орк, на его лице отразилась изумленная улыбка. — С каких пор Громмаш Адский Крик занимается важными делами с эльфийскими шлюхами и их прихвостнями?

Он сделал шаг вперед, грозно нахмурившись. Его рука легла на топор, который он носил за спиной.

— Я же сказал, уйди с дороги, — повторил Громмаш, его голос стал холодным, как лед. — Не заставляй меня повторять дважды.

— А то что? — прорычал Ренд, его глаза на секунду встретились с глазами Громмаша, и орк невольно отступил на шаг. Он почувствовал исходящую от легендарного воина волну ярости, холодной и неудержимой, как лавина. — Что ты мне сделаешь, старый пес? Твои дни давно прошли.

— Ренд! — раздался новый голос. В толпе, окружавшей их, появилась прореха, и из нее вышел еще один орк, не менее грозный, чем Ренд. — Что здесь происходит?

— Варг, — прорычал Ренд, не сводя глаз с Громмаша. — Этот старый пьяница притащил в город эльфийских шлюх.

— Эльфийских шлюх?! — Варг бросил на Верису оценивающий взгляд, и та невольно выпрямилась, ее рука инстинктивно легла на рукоять кинжала.

— Да ты бы посмотрел на нее, — продолжал Ренд, тыкая пальцем в сторону Верисы. — Красавица, не правда ли? Прямо как эта… как ее там… Королева-банши!

Услышав эти слова, Вериса резко вдохнула. Её лицо побледнело, а глаза сузились. Она знала, что скрывать свою личность бесконечно не получится, но она не ожидала, что все произойдет так быстро и так… глупо.

— Ренд, ты болван! — рявкнул Варг, хмуро глядя на своего соратника. — Ты хоть понимаешь, что несешь?

— А что я такого сказал? — недоуменно пробурчал Ренд, все еще не понимая, что происходит.

— Он сказал, — медленно произнесла Вериса, её голос дрожал от сдерживаемой ярости, — что я похожа на мою сестру.

— Твою… — начал было Ренд, но тут до него наконец дошел смысл ее слов. Его глаза расширились от ужаса, а лицо побелело под слоем грязи и боевой раскраски. — Твою… не может быть!

— Да, — с холодной улыбкой подтвердила Вериса, делая шаг вперед. — Ты говорил со мной о Королеве-банши? Так вот, знай, что она — моя сестра.

На лицах орков, собравшихся вокруг, отразилось смешение ужаса и уважения. Имя Сильваны Ветрокрылой, Королевы-банши, наводило на них не меньший страх, чем имя самого Громмаша. Она была живой легендой, символом силы и независимости Орды, хотя и с непростой репутацией.

Ренд, поняв, что совершил роковую ошибку, попятился, заикаясь:

— Я… я не знал… Прости, эльфийка… я не хотел…

— Уже поздно, — перебил его Варг, хмуро глядя на Ренда. — Ты оскорбил спутницу самого Громмаша Адского Крика и сестру нашего бывшего вождя. За меньшее тут устраивают дуэли до первой крови.

Ренд побледнел еще сильнее. Он понимал, что Варг прав. В глазах окружавших их орков он видел не только страх, но и жажду зрелища, жажду крови. Он попал в настоящую беду.

Вериса, чувствуя, как её охватывает холодная ярость, сделала еще один шаг к Ренду. Её рука легла на рукоять кинжала.

— Так что же ты предлагаешь, воин? — спросила она, её голос был спокоен, но в нем звучала сталь. — Как ты хочешь загладить свою вину?

В толпе орков пронёсся вздох — смесь страха и волнения. Все ждали, что будет дальше. Даже Громмаш, казалось, решил не вмешиваться в конфликт, предоставив Верисе самой решать судьбу нахального орка.

Ренд, чувствуя на себе взгляды соплеменников, понял, что его жизнь висит на волоске. В голове промелькнули картинки прошлых битв, лица павших товарищей, лицо отца… Он не хотел умирать здесь, не сейчас, не так глупо.

— Я… — он попытался проглотить ком в горле, но гордость и страх перед толпой мешали ему говорить. — Я приношу свои извинения… — пробормотал он, избегая смотреть в глаза Верисе. — Я был не прав. Не стоит проливать кровь из-за такой мелочи.

— Мелочи? — холодно переспросила Вериса, и в её голосе прозвучала сталь. — Ты называешь это мелочью? Оскорбить дочь моего народа, мою сестру, и твоего вождя?

— Я же сказал, что не знал! — выпалил Ренд, поднимая голову. — Будь ты проклята, эльфийка, неужели ты не видишь, что я приношу тебе свои извинения?!

— Вижу, — спокойно ответила Вериса, не убирая руки с рукояти кинжала. — Но одних извинений недостаточно. Ты должен доказать, что ты достоин прощения.

— Доказать? — хрипло переспросил Ренд. — И как же я могу это сделать?

— Это уже тебе решать, — ответила Вериса, и на её лице впервые появилась тень улыбки. — Но я верю, что ты найдешь способ.

Тишина затянулась, превратившись в тяжелое молчание. Все ждали, что же ответит Ренд. Тот, в свою очередь, лихорадочно соображал, пытаясь найти выход из ситуации, в которую сам себя и загнал.

В этот напряженный момент Салли, которая до этого наблюдала за сценой с некой отстраненностью, решила вмешаться. Она сделала шаг вперед, оказавшись рядом с Верисой, и, взглянув на Ренда своими непроницаемыми глазами, произнесла:

— Знаешь, а ведь он прав.

Её слова, неожиданные и резкие, прозвучали как удар кнута. Все головы повернулись к ней. Гермиона удивленно ахнула, Драко приподнял бровь, Громмаш нахмурился, а Ренд и вовсе перестал понимать, что происходит.

— Что ты сказала? — медленно произнесла Вериса, повернувшись к Салли. В её голосе слышалось недоумение и — что еще более странно — тень испуга.

— Я сказала, что он прав, — повторила Салли, не меняя тона. — Не стоит проливать кровь из-за такой мелочи. Тем более, кровь орка. У них она такая… липкая.

Орки оторопело смотрели на Салли, не веря своим ушам. Никто и никогда не говорил так с Верисой Ветрокрылой, особенно в самом сердце Оргриммара. А уж тем более, никто не смел так говорить о крови орков.

— Ты… — Вериса прищурилась, глядя на Салли с явным недовольством, но в её глазах теперь читалось скорее удивление, чем гнев. — Ты хоть понимаешь, что сейчас сказала?

— Конечно, понимаю, — ответила Салли, и уголки её губ едва заметно дрогнули в насмешливой улыбке. — А ты, эльфийка, понимаешь, что превращаешься в скучную зануду? Твой поклонник и то заметно заскучал.

Она кивнула в сторону Ренда, который стоял, словно громом пораженный, не в силах поверить в происходящее. Салли же, не обращая на него больше никакого внимания, повернулась к Варгу, который все это время молча наблюдал за сценой, и спросила:

— Так мы идем к твоему вождю или как? У нас мало времени, и я бы предпочла побыстрее закончить с этим делом.

Варг, до этого сохранявший невозмутимое выражение лица, невольно хмыкнул, услышав слова Салли. Он окинул её острым, оценивающим взглядом, отмечая необычный для этих земель наряд, уверенную осанку и странный блеск в глазах.

— Ты смелая, чужеземка, — произнес он, и в его голосе прозвучало что-то похожее на уважение. — Но твоя смелость может дорого тебе обойтись.

— Дорого? — переспросила Салли, приподнимая бровь. — А у вас тут торгуются? Может, сделаете скидку за опт? У нас тут целая компания смельчаков.

Варг на мгновение задумался, словно взвешивая её слова. Затем, резко кивнул и, повернувшись к Громмашу, сказал:

— Веди их к Траллу. Я последую за вами.

Громмаш, не говоря ни слова, развернулся и продолжил свой путь, словно ничего не произошло. Вериса бросила на Салли последний, исполненный недоумения взгляд, и поспешила за Громмашем. Гермиона и Рон, обменявшись озадаченными взглядами, двинулись за ней. Драко, естественно, шел с высоко поднятой головой, словно все происходящее было для него лишь скучным спектаклем.

Салли же, прежде чем последовать за ними, остановилась рядом с ошеломленным Рендом и, глядя ему прямо в глаза, прошептала:

— В другой раз, парень, выучи свои уроки, прежде чем открывать рот. А то так и проживешь всю жизнь в неведении, кто тебя на самом деле оскорбил.

Варг, усмехнувшись, махнул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

— Идём, — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Тралл не любит, когда его заставляют ждать.

Он двинулся вперед, прокладывая путь сквозь толпу орков. Громмаш и Вериса послушно последовали за ним, а за ними — остальные путники, стараясь не отставать и не потеряться в этом хаотичном лабиринте улиц и зданий.

Ренд, оставшись один, несколько секунд стоял на месте, переваривая произошедшее. Салли Вайтмейн, человек, чья жестокость и фанатизм были известны даже в самых отдаленных уголках Азерота, только что заступилась за него перед эльфийкой. Эта мысль казалась ему абсурдной, невозможной, но она была реальностью.

— Вот же ведьма… — пробормотал он, потирая затылок. — Что ей от меня нужно?

Но ответа на этот вопрос у него не было. Оставалось лишь ждать и наблюдать, чем все это закончится.

---

Примечания:

Спасибо, что читаете. %)

Путь до жилища Тралла оказался неблизким. Громмаш вел их по лабиринту узких, извилистых улочек, мимо лавок торговцев, шумных таверн и кузниц, где грохот молотов смешивался с раскатистым смехом орков. Воздух гудел от голосов, запахов жареного мяса, пряностей и чего-то едко-сладкого, что Гермиона не могла идентифицировать, но что вызывало у нее легкое головокружение.

Наконец, они вышли на просторную площадь, в центре которой возвышалось массивное, грубо отесанное здание. Оно было построено из того же темного камня, что и остальные дома Оргриммара, но отличалось особой, суровой монументальностью.

— Здесь живет вождь, — объявил Громмаш, жестом указывая на вход. — Ждите меня тут. Я сообщу Траллу о вашем прибытии.

Он поднялся по широким ступеням и скрылся за тяжелой деревянной дверью. Путешественники остались ждать, окруженные любопытными взглядами проходящих мимо орков.

— Надеюсь, он не станет нас есть на завтрак, — прошептал Рон, нервно озираясь.

— Не беспокойся, — успокоила его Гермиона, хотя сама чувствовала себя не в своей тарелке. — Тралл — мудрый и справедливый правитель. Он не станет причинять нам вреда без причины.

— А с причиной? — с насмешкой спросил Драко, окидывая присутствующих орков высокомерным взглядом.

Вериса, не обращая внимания на его провокацию, сосредоточенно вглядывалась в дверь, за которой исчез Громмаш. Она понимала, что от этой встречи зависит очень многое.

Наконец, дверь снова открылась, и на пороге появился Громмаш, жестом приглашая их войти.

— Вождь согласен вас принять, — сказал он. — Но предупреждаю, он не в духе.

Они вошли в здание и оказались в просторном, мрачноватом зале. В центре горел огромный каменный очаг, отбрасывая причудливые тени на стены, украшенные трофеями — шкурами зверей, черепами врагов, оружием. У очага, сидя в резном кресле, находился орк внушительного вида. Он был выше и шире в плечах, чем Громмаш, а его лицо с выступающими клыками и тяжелым подбородком выражало суровую сосредоточенность. На его шее висел амулет — клык волка, украшенный рунами. Это был Тралл, вождь Орды.

— Я слушаю вас, — произнес он, его голос был глубоким и мощным, как раскаты грома. — Что вам нужно от меня?

В комнате Тралла царила полутьма, разгоняемая лишь тусклым светом очага, в котором потрескивали толстые поленья. Путешественники, войдя, остановились у порога, не решаясь подходить ближе. Тралл же, сидя в своем кресле, не торопился начинать разговор. Он молча наблюдал за ними, его пронзительный взгляд словно проникал в самую душу.

— Итак, — произнес он наконец, его голос был низким и грубым, как скрежет камня. — Громмаш сказал, что вы хотите меня о чем-то попросить. Говорите.

Вериса, собравшись с духом, сделала шаг вперед.

— Великий Тралл, — начала она, кланяясь. — Мы пришли к тебе с просьбой о помощи. Наш дом — Кель’Талас, королевство эльфов крови — находится под угрозой. Иллидан Ярость Бури, предатель и изгнанник, вернулся из бездны и стремится к источнику нашей силы — Солнечному Колодцу. Если он добьется своего, последствия будут катастрофическими не только для эльфов, но и для всего Азерота.

Тралл слушал ее молча, его лицо оставалось непроницаемым. Когда Вериса закончила, он медленно произнес:

— Иллидан… Да, я слышал об этом. Но почему вы обратились ко мне? Я — вождь Орды. А эльфы крови — ваши союзники — принадлежат к Альянсу.

— Мы знаем, — ответила Вериса, — но времени на политические игры нет. Иллидан слишком силен, и нам нужна помощь всех, кто готов противостоять ему. Мы умоляем тебя, Тралл, не оставайся в стороне. Судьба Азерота в твоих руках.

Тралл молчал, вглядываясь в лицо Верисы. Он чувствовал искренность в ее словах, отчаяние и надежду, которые боролись в ее душе. Он знал, что Иллидан — опасный противник, и что его планы могут привести к катастрофе. Но он также знал, что отношения между Ордой и Альянсом были натянутыми, и что любое вмешательство в дела эльфов крови может быть воспринято как акт агрессии.

— Ты просишь меня вступить в войну, которая нас не касается, — медленно произнес Тралл, его голос был тяжелым, словно камень. — Ты просишь меня рисковать жизнями моих воинов ради народа, который всегда был нашим врагом.

— Мы больше не враги, Тралл, — вмешался Громмаш, делая шаг вперед. — Мы сражались бок о бок против Плети, против демонов. Мы проливали кровь вместе. Разве это ничего не значит?

— Прошлое не изменить, — ответил Тралл, не сводя глаз с Верисы. — Но и забыть его нельзя.

— Мы не просим тебя забывать, — сказала Вериса. — Мы просим тебя помнить, что нас объединяет — любовь к Азероту, желание защитить наш мир от тьмы. Иллидан — угроза для всех нас, и только вместе мы сможем его остановить.

Тралл молчал еще некоторое время, словно взвешивая все «за» и «против». В комнате царила напряженная тишина, которую нарушал лишь треск огня в очаге. Наконец, Тралл поднялся из своего кресла, его высокая фигура словно заполнила собой все пространство.

— Хорошо, — сказал он, и его голос, глубокий и мощный, эхом отразился от каменных стен. — Я помогу вам.

Вериса с облегчением выдохнула, напряжение в ее плечах спало.

— Но я не пошлю мою Орду умирать за вас, — продолжил Тралл. — Я сам пойду с вами в Кель’Талас.

— Ты?! — Вериса не смогла сдержать удивления. — Но… почему?

— Потому что это — мой долг, — ответил Тралл, и в его глазах мелькнул огонек решимости. — Долг защитника Азерота.

— Но как мы вернёмся в Кель’Талас? — спросила Вериса, не скрывая своего волнения. — Портал, который открыла Джайна…

— Джайна? — Тралл приподнял бровь, в его глазах мелькнул огонек удивления. — Джайна Праудмур здесь?

— Да, — подтвердила Гермиона, — она помогла нам попасть в этот мир и обещала вернуть нас обратно, как только мы найдем способ связаться с ней.

— Громмаш, — обратился Тралл к своему старому другу, — свяжись с Джайной. Она должна знать, что мы готовы к отправке.

Громмаш кивнул.

— У меня как раз есть кое-что для этого, — сказал он, доставая из-за пояса небольшой предмет, покрытый странными рунами. — Подарок от самой Джайны. На всякий случай.

Гермиона, увидев предмет, не смогла сдержать улыбки. Это был обычный магический камень связи, только усовершенствованный рунами орков. Она не раз видела похожие в Хогвартсе, хотя и не такие… экзотические.

Громмаш, сосредоточившись, прикоснулся к камню и прошептал несколько слов на орочьем языке. Камень замерцал зеленым светом, а затем из него раздался голос Джайны, немного искаженный, но вполне разборчивый:

— Громмаш? Это ты?

— Да, Джайна, это я, — ответил Громмаш. — Мы нашли твоих друзей. Они с нами. И Тралл тоже. Он согласен помочь эльфам.

— Тралл? — голос Джайны звучал удивленно и радостно. — Это замечательно! Где вы сейчас?

— В Оргриммаре, — ответил Громмаш. — Мы готовы к отправке в Кель’Талас. Как только ты будешь готова, открывай портал.

— Хорошо, — сказала Джайна. — Ждите.

Камень погас. Громмаш убрал его за пояс и повернулся к Траллу.

— Она сказала, чтобы мы ждали, — сообщил он. — Портал будет готов через несколько минут.

Тралл кивнул, его взгляд был сосредоточенным и решительным.

— Хорошо, — сказал он. — Мы будем готовы.

Он повернулся к Верисе и остальным путешественникам и сказал:

— Скоро мы вернемся в Кель’Талас. Будьте готовы ко всему.

Несколько минут спустя, в центре комнаты вспыхнул яркий синий свет, закручиваясь в вихрь магической энергии. Он разрастался с каждой секундой, пока не превратился в огромный мерцающий портал. Из него веяло холодом и запахом сосны — знакомыми ароматами Кель’Таласа.

— Идем, — сказал Тралл, решительно шагая в портал. — Нас ждут.

* * *

Портал выбросил их прямо в главный зал замка Ветрокрылых. Воздух здесь был наполнен напряжением и тревогой. Эльфы в боевых доспехах сновали туда-сюда, готовясь к бою. В воздухе пахло кровью и магией.

Джайна, стоявшая у портала, с тревогой оглядела прибывших.

— Слава Светоносному! — воскликнула она, увидев Тралла. — Ты пришел!

— Где Вериса? — не отвечая на ее приветствие, спросил Тралл, оглядываясь по сторонам.

— Она… — Джайна замялась, не зная, как сказать. — Она побежала к Солнечному Колодцу. Там… там уже началась битва.

— Проклятье! — рявкнул Тралл, и в его глазах вспыхнул огонь ярости. — Мы опоздали.

— Не теряйте времени! — сказала Джайна, её голос был наполнен тревогой. — Идите к Солнечному Колодцу. Я постараюсь задержать Иллидана, но мне нужна ваша помощь.

Она собрала в руках магическую энергию, и её глаза вспыхнули холодным синим пламенем.

— Идите! — повторила она, и волна магической энергии отбросила орков и путешественников в сторону выхода. — Я скоро буду!

Тралл, не медля ни секунды, бросился к выходу, Громмаш поспешил за ним. Гермиона, Драко, Гарри и Салли, переглянувшись, последовали за орками. Рон, замешкавшись на мгновение, крикнул:

— А как же Валира?!

Но ему никто не ответил. Лишь эхо его голоса прокатилось по пустым коридорам замка.

Дорога к Солнечному Колодцу была непростой. Она пролегала через разрушенные сады и аллеи, где еще недавно цвели экзотические цветы и пели птицы. Теперь же здесь царили хаос и разрушение. Повсюду лежали тела эльфов и демонов, а воздух пропитался запахом смерти.

— Мерлин, — прошептала Гермиона, глядя на все это с ужасом. — Что же тут произошло?

— Война, — мрачно ответил Драко, его лицо было бледным и напряженным. — Настоящая война.

Они вышли на просторную площадь перед Солнечным Колодцем. Здесь битва была в самом разгаре. Эльфы крови отчаянно сражались с демонами Иллидана, но силы были неравны. Демоны, более многочисленные и могущественные, теснили эльфов к самому источнику их силы.

В центре битвы, словно вихрь разрушения, кружился сам Иллидан. Его глаза горели зеленым пламенем, а клинки Аззинота оставляли за собой следы тьмы и смерти.

— Нам нужно остановить его, — сказал Тралл, оценивая ситуацию. — Но как?

— Я знаю, как, — ответил голос за их спинами.

Они оглянулись и увидели Верису. Ее лицо было бледным, но решительным. В ее руках сиял лук, натянутый до предела.

— Я отвлеку его, — сказала она, прицеливаясь в Иллидана. — А вы атакуйте, когда я дам знак.

— Ты уверена? — спросил Тралл, вглядываясь в решительное лицо эльфийки. — Это слишком опасно.

— У нас нет выбора, — ответила Вериса, не отрывая глаз от Иллидана, который продолжал сеять хаос среди эльфийских воинов. — Если мы не остановим его сейчас, то потом будет уже поздно.

— Хорошо, — кивнул Тралл, чувствуя в ее словах железную уверенность. — Мы будем рядом.

— Нет, — отрезала Вериса, не оборачиваясь. — Вам нужно быть готовыми атаковать, когда я отвлеку его внимание. Иначе у нас не будет шанса.

Она глубоко вдохнула, сосредоточившись на цели. Её пальцы крепко сжали тетиву, а глаза холодно блеснули. В них не было страха, лишь холодная решимость.

— Помни о Сильване, — прошептал Гарри, пытаясь поддержать ее.

Вериса кивнула, не отвечая. Её старшие сестры всегда были для нее примером силы и стойкости. И сейчас, в самый ответственный момент, она не подведет их.

Стрела со свистом сорвалась с тетивы, оставляя за собой яркий след магической энергии. Она устремилась к Иллидану, пущенная ему прямо в голову.

Иллидан, окруженный вихрем фель энергии, рассекал ряды защитников Кель’Таласа с нечеловеческой скоростью. Его мускулистое тело, покрытое шрамами и татуировками, казалось выкованным из самой тьмы. Рога, изогнутые в форме полумесяца, грозно торчали над скуластым лицом, а глаза, скрытые за черной повязкой, горели зловещим зеленым пламенем. Он был подобен яростному урагану, сметая все на своем пути.

Стрела Верисы, наполненная магией эльфов крови, летела прямо ему в голову. Но в последний момент Иллидан, словно почувствовав опасность, резко отклонился. Стрела пронеслась мимо, оставив за собой лишь слабый след магической энергии.

— Проклятье! — прошептала Вериса, понимая, что ее план провалился.

— Вериса! — раздался голос за ее спиной. — Отойди!

Она оглянулась и увидела Майев Песнь Теней, которая с боевым кличем бросилась на Иллидана. Её лук стрелял без промаха, каждая стрела находила свою цель, заставляя Иллидана отбиваться.

— Майев! — Вериса была рада видеть свою союзницу, но она понимала, что даже вдвоем им не справиться с Иллиданом.

— Я задержу его, — крикнула Майев, уворачиваясь от удара клинка Аззинота. — Вы должны защитить Солнечный Колодец!

— Но… — начала было Вериса, но Майев ее перебила.

— Нет времени на споры! — рявкнула она. — Идите!

Вериса, понимая, что Майев права, кивнула и бросилась к Солнечному Колодцу, где эльфы крови продолжали отчаянно сражаться с демонами.

Тралл, увидев, что Вериса отступила, взвыл, словно разъяренный зверь, и бросился в гущу битвы. Его громадный боевой молот, украшенный рунами, раскручивался в воздухе, с легкостью круша кости и доспехи демонов. Громмаш, не отставая от вождя, сеял смерть своим топором, его клыки были оголены в свирепом оскале.

Гермиона и Драко, используя свою магию, держались вместе, прикрывая друг друга от атак демонов. Гарри и Салли, вооруженные волшебной палочкой и посохом, сражались спина к спине, их заклинания пронзали ряды врагов, оставляя за собой следы огня и смерти.

Рон, бросившись в замок, бежал по коридорам, не обращая внимания на крики и стоны раненых. Он должен был найти Валиру, убедиться, что с ней все в порядке.

— Валира! — кричал он, вбегая в комнату за комнатой, но ответа не было.

Наконец, он нашел её в ее комнате, лежащей на кровати, без сознания. Она была бледной и слабой, но живой.

— Слава Мерлину, — прошептал он, опускаясь на колени рядом с ней. — Ты жива.

Он взял ее руку в свою. Она была холодной, но он чувствовал слабое биение ее пульса.

В полумраке комнаты Рон разглядел Валиру более подробно. Одеяло соскользнуло с ее плеча, открывая гладкую кожу, покрытую свежими тонкими шрамами. Рон, почувствовав грусть и печаль, осторожно поправил одеяло, стараясь не смотреть на ее шрамы. Но он не мог не заметить, насколько она была красива и уязвима в этот момент. Ему стало стыдно, что ей пришлось сражаться здесь одной, без него, хотя она так усердно тренировала его.

— Что с ней случилось? — спросил он, поднимая взгляд на дверь, в которой появилась Тиранда Шелест Ветра.

— Демоны, — ответила Тиранда, ее голос был тихим и грустным. — Они напали на нее в саду. Она храбро сражалась, но их было слишком много.

— Она… она умрет? — спросил Рон, с трудом сдерживая слезы.

— Нет, — успокоила его Тиранда, присаживаясь рядом с кроватью. — Наши целители сделали все, что могли. Ей нужен покой. Она очнется, когда ее тело наберется сил.

— А когда это будет? — спросил Рон, не отрывая взгляда от Валиры.

— Скоро, — ответила Тиранда, улыбаясь ему. — Она сильная. Она выкарабкается.

Тиранда положила руку на лоб Валиры, шепча что-то на эльфийском языке. Затем, она поднялась и сказала:

— Я оставлю вас. Позаботься о ней.

Тиранда вышла из комнаты, оставив Рона наедине с Валирой. Он продолжал держать ее руку в своей, вглядываясь в ее лицо. Её бледные губы слегка шевелились, словно она о чем-то говорила во сне.

— Рыжик, — прошептала она, и ее пальцы слабо сжали руку Рона.

Он почувствовал, как его сердце забилось чаще. Это было так неожиданно, так… интимно. Он не знал, что она думает о нем на самом деле, но в этот момент он был готов на все, лишь бы она очнулась и улыбнулась ему.

Рон, глядя на спящую Валиру, почувствовал, как его сердце сжимается от сочувствия. Он вспомнил их недавнюю тренировку, её улыбку, её энергию, её силу… И вот теперь она лежит здесь, беспомощная и уязвимая.

«Зачем она защищала меня? — думал он, не отрывая взгляда от её лица. — Зачем она вообще согласилась меня тренировать? Она же могла просто проигнорировать меня…»

Он посмотрел на тонкие шрамы, которые покрывали её плечи и руки. Шрамы от битв, от ран, полученных в защите своего народа, в защите…

«Это я должен быть на её месте, — подумал он, чувствуя, как в нем поднимается волна вины. — Это я должен был быть ранен, это я должен был сражаться с демонами…»

Он вспомнил свою неуклюжесть на тренировке, свой страх перед магией эльфов, свою беспомощность перед лицом опасности… Он был всего лишь мальчишкой из другого мира, случайно попавшим в этот вихрь событий. А она… она была воином, защитником, героем.

«Я должен стать сильнее, — решил он, сжимая ее руку в своей. — Я должен научиться защищать себя и тех, кто мне дорог. Ради нее… Ради всех нас».

* * *

На площади перед Солнечным Колодцем бушевал настоящий ад. Демоны Иллидана, словно волны тьмы, накатывали на защитников Кель’Таласа, стремясь поглотить источник их силы.

Вериса, прикрывая отступление раненых эльфов, отчаянно отстреливалась из своего лука. Каждая ее стрела находила свою цель, но врагов было слишком много.

— Вериса! — раздался крик за ее спиной.

Она оглянулась и увидела Аллерию, которая с боевым кличем бросилась в гущу битвы. Ее лук пел смертоносную песню, а глаза горели холодным пламенем ярости.

— Сестра! — крикнула Вериса, с облегчением в голосе. — Ты вернулась!

— Я не могла оставить тебя одну, — ответила Аллерия, отправляя в полет очередную стрелу. — Где Сильвана?

— Она должна быть здесь, — сказала Вериса, оглядываясь по сторонам. — Я видела ее недавно…

В этот момент в рядах демонов произошел переполох. Они расступались, словно перед невидимой стеной, а их крики сменились стонами ужаса.

— Что происходит? — спросила Аллерия, напряженно вглядываясь в толпу демонов.

— Она идет, — прошептала Вериса, чувствуя, как по ее спине пробежал холодок.

Из толпы демонов, окруженная вихрем черной энергии, вышла Сильвана. Ее глаза горели ледяным пламенем, а губы были скривлены в жестокой усмешке. В ее руках сверкал лук, на кончике каждой стрелы плясали язычки темного пламени.

— Смерть предателям! — провозгласила она, и ее голос, холодный и безжалостный, прозвучал как приговор.

Стрелы Сильваны летели без промаха, каждая находила свою цель, сея смерть и ужас в рядах демонов.

— За Кель’Талас! — крикнула Аллерия, и сестры Ветрокрылые, впервые за много лет сражаясь бок о бок, обрушили на врагов всю свою ярость.

Тралл и Громмаш, прорвавшись сквозь ряды демонов, вышли прямо на Иллидана.

— Ты пожалеешь о своем вторжении, предатель! — прогремел Тралл, поднимая свой боевой молот.

— Тралл? — усмехнулся Иллидан, не прерывая свой смертоносный танец. — Не ожидал видеть тебя здесь.

— Я защищаю Азерот от таких, как ты, — ответил Тралл, атакуя Иллидана с неистовой яростью.

Молот Тралла столкнулся в воздухе с клинком Иллидана, высекая искры и волну энергии, которая отбросила окружающих демонов.

— Ты силен, орк, — признал Иллидан, отступая на шаг. — Но ты не справишься со мной.

— Мы еще посмотрим, — прорычал Тралл, снова бросаясь в атаку.

В этот момент на поле битвы появились новые силы. Джайна, окруженная вихрем магической энергии, обрушила на демонов шторм льда и огня. Рядом с ней материализовался Магни Бронзобород, король гномов, вооруженный своим легендарным молотом.

— За Альянс! — крикнул он, бросаясь в бой с характерной для гномов неудержимостью.

Битва разгорелась с новой силой.

Гарри, окруженный толпой оживших мертвецов, отчаянно отбивался от их огненных атак. Его щитовые чары работали на износ, отражая волны жара и пламени. Рядом с ним Гермиона, используя заклинания воды и льда, старалась охладить пыл демонов, давая Гарри передышку.

— Акцио огнетушитель! — крикнул Драко, направляя палочку на ближайшего инфернала. — Агуаменти!

Огнетушитель, материализовавшись из тонкого воздуха, с силой врезался в морду демона, обдав его пеной и заставив отступить. Драко, удовлетворенно усмехнувшись, продолжил поливать инферналов струями воды, не давая им подойти к Гарри и Гермионе.

— Неплохо, Малфой, — признал Гарри, отражая очередную огненную атаку. — А я думал, ты только и умеешь, что издеваться над слабыми.

— У каждого есть свои таланты, Поттер, — ответил Драко, не прекращая свой магический обстрел. — Просто некоторые из них более очевидны, чем другие.

Рон, сидя рядом с бессознательной Валирой, с тревогой прислушивался к доносящимся снаружи звукам битвы. Он хотел быть там, сражаться с друзьями, защищать Кель’Талас, но он не мог оставить Валиру одну.

В этот момент в комнату вошел Антонидас, Верховный маг Кирин-Тора. Его лицо было мрачным и сосредоточенным.

— Что ты тут делаешь, юноша? — спросил он, окидывая Рона оценивающим взглядом. — Почему ты не в бою?

— Я… я присматриваю за Валирой, — ответил Рон, не вставая с места. — Она ранена.

Антонидас подошел к кровати и внимательно осмотрел Валиру.

— Она будет жить, — сказал он, удовлетворенно кивнув. — Но ей нужен покой.

— Я знаю, — сказал Рон. — Я не оставлю ее.

— Ты можешь помочь ей лучше, чем ты думаешь, — сказал Антонидас, присаживаясь на край кровати. — Возьми ее за руку и сосредоточься. Представь себе, как твоя жизненная сила перетекает в нее, как ты делишься с ней своей энергией.

— Но… но я не умею этого делать, — протестовал Рон, хотя он уже чувствовал, как в нем просыпается что-то незнакомое, мощное и теплое.

— Ты сможешь, — уверенно сказал Антонидас. — Просто поверь в себя.

Рон, неуверенно глядя на Антонидаса, взял Валиру за руку и закрыл глаза. Он сосредоточился на её присутствии, на её слабости, на её боли… И вдруг он почувствовал, как в нем пробуждается некая сила, теплая и живительная, которая по его руке перетекала в тело Валиры.

Тело Валиры под одеялом затрепетало. Рон, не веря своим глазам, почувствовал, как ее рука слабо сжала его ладонь. Он открыл глаза и увидел, как веки эльфийки дрогнули, а затем медленно поднялись.

— Рыжик, — прошептала она, глядя на Рона затуманенным взглядом.

— Валира? — он не мог поверить, что она очнулась. Ее глаза были все еще слабыми, но в них уже появлялась привычная искра жизни.

— Что… что случилось? — спросила она, морщась от боли.

— На нас напали, — сказал Рон, — демоны. Ты была ранена.

— Демоны? — ее глаза вспыхнули гневом. — Я должна… должна вернуться в бой.

Она попыталась встать, но ее тело не слушалось.

— Лежи спокойно, — сказал Антонидас, поддерживая ее. — Ты слишком слаба.

— Нет! — оттолкнула его руку Валира. — Я должна сражаться!

Она снова попыталась встать, но на этот раз у нее получилось только приподняться на локти. Ее лицо побелело от напряжения.

— Помоги мне, — прошептала она, глядя на Рона.

Рон, не раздумывая, подхватил ее под руки и помог ей встать.

— Осторожно, — сказал Антонидас, поддерживая ее с другой стороны. — Не напрягайся слишком сильно.

Валира, опираясь на Рона и Антонидаса, сделала несколько шагов. Ее ноги дрожали, но она упрямо двигалась вперед.

— Я должна помочь своим, — сказала она, ее голос звучал увереннее. — Я не могу бросить их в беде.

— Мы поможем тебе, — сказал Рон, глядя ей в глаза. — Вместе мы справимся.

Валира улыбнулась ему, слабой, но искренней улыбкой.

— Спасибо, рыжик, — сказала она.

И они вместе, опираясь друг на друга, вышли из комнаты, чтобы присоединиться к битве за судьбу Кель’Таласа.

* * *

Иллидан, отбив очередной удар молота Тралла, с яростным рыком отшвырнул орка в сторону. Громмаш, воспользовавшись моментом, попытался нанести удар топором, но Иллидан, двигаясь с нечеловеческой скоростью, увернулся и контратаковал. Лезвие Аззинота вспыхнуло зеленым пламенем, оставляя на доспехах Громмаша глубокую царапину.

— Ты слаб, орк, — прошипел Иллидан, его голос был полон презрения. — Ты — лишь тень своего отца.

— Заткнись, предатель! — рявкнул Громмаш, снова бросаясь в атаку.

Но в этот момент между ними встала новая фигура. Майев Песнь Теней, словно призрак, возникла из тонкого воздуха. Ее глаза, сияющие зеленым светом, были холодны и непроницаемы. В ее руках сверкал теневой клинок — кольцо из темной стали, усеянное острыми зубьями.

— Иллидан, — произнесла она, ее голос был спокоен и ровен, но в нем звучала сталь. — Наша игра закончена.

— Майев, — Иллидан усмехнулся, но в его глазах мелькнул огонек удивления. — Ты все еще преследуешь меня? После стольких лет?

— Ты знаешь ответ, — хладнокровно ответила Майев, делая шаг вперед. Ее теневой клинок закрутился в воздухе, отражая свет очага Солнечного Колодца. — Ты — моя тюрьма, Иллидан. И я никогда не отпущу тебя.

— Ты заблуждаешься, стражница, — прошипел Иллидан, принимая боевую стойку. — Я — тот, кто держит тебя в плену. Твоя ненависть — твои оковы.

— Возможно, — согласилась Майев, ее губы искривились в холодной улыбке. — Но сегодня эти оковы упадут.

Она атаковала первой. Ее движения были стремительными и непредсказуемыми, словно танец тени. Иллидан, привыкший к более прямолинейным атакам, с трудом отражал ее удары. Теневой клинок свистел в воздухе, оставляя за собой следы темной энергии. Иллидан отступал, его лицо потемнело от гнева.

— Ты сражаешься как дикарка! — прорычал он, блокируя очередной удар. — Где твоя дисциплина, твоя честь?!

— Честь — для слабых, — хладнокровно ответила Майев, не прекращая атаку. — Я же хочу только одного — твоей смерти.

Иллидан зарычал от ярости. Он атаковал с утроенной силой, стремясь сокрушить защиту Майев. Но она уворачивалась от его ударов, словно призрак, используя каждый его промах. Ее теневой клинок танцевал вокруг него, оставляя на его теле все новые и новые раны.

Иллидан, чувствуя, как его ярость начинает уступать место удивлению, отпрыгнул назад, увеличивая дистанцию. Майев не преследовала его, она стояла неподвижно, ее теневой клинок мерцал в полумраке, словно ожидая его следующего шага.

— Что это за стиль? — спросил он, нахмурившись. — Я не вижу в нем ни чести, ни мастерства.

— Это — стиль охотника, — ответила Майев, ее голос был холоден, как лед. — Я изучала тебя, Иллидан. Десять тысяч лет я наблюдала за тобой, изучала твои движения, твои слабости. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь.

— Не льсти себе, стражница, — прошипел Иллидан, хотя в его голосе прозвучала тень сомнения. — Ты не можешь знать меня настолько хорошо.

— Могу, — утвердительно сказала Майев. — Я знаю каждый твой шаг, каждую мысль, каждое желание. Я знаю, что ты хочешь сказать, прежде чем ты откроешь рот. Я знаю, как ты будешь двигаться, прежде чем ты сделаешь шаг.

— Хватит болтать, Майев! — рявкнул Иллидан, теряя терпение. — Если ты так уверена в себе, то покажи мне, на что ты способна!

Он снова атаковал, на этот раз с еще большей яростью. Клинки Аззинота вспыхивали зеленым пламенем, рассекая воздух с жутким свистом. Но Майев была готова. Она отражала его удары, уворачивалась от его выпадов, и ее теневой клинок словно танцевал вокруг него, нанося все новые и новые раны.

Иллидан, чувствуя, как его силы начинают его покидать, впал в ярость. Он перестал контролировать свои движения, атакуя слепо и беспорядочно. Майев же, напротив, сохраняла холодное спокойствие. Она видела его слабости, его ошибки, и использовала их против него.

Наконец, она увидела свой шанс. Увернувшись от очередного удара, она резко приблизилась к нему и нанесла удар теневым клинком, целясь ему прямо в сердце.

Иллидан застонал от боли. Он пошатнулся, его колени подкосились, и он упал на землю. Майев стояла над ним, ее теневой клинок был направлен ему в горло.

— Ты проиграл, Иллидан, — сказала она, ее голос был холоден и безжалостен. — На этот раз все кончено.

Иллидан, лежа на земле, смотрел на Майев снизу вверх. Его глаза, скрытые за повязкой, горели не гневом, а чем-то похожим на… удивление.

— Ты действительно убила бы меня, — прошептал он, его голос был слабым, но ровным.

— Да, — ответила Майев, не меняя позы. — Без колебаний.

— Почему? — спросил Иллидан, и в его голосе прозвучала тень боли.

— Ты знаешь почему, — ответила Майев, ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Ты опасен, Иллидан. Ты — угроза для всего живого.

— И только ты можешь меня остановить? — с горечью спросил Иллидан. — Только ты, кто держал меня в плену десять тысяч лет?

— Да, — твердо ответила Майев. — Только я.

Она подняла теневой клинок, готовясь нанести последний удар. Но в этот момент кто-то схватил ее за руку.

— Остановись, Майев, — сказал Тралл, его голос был спокоен и властен. — Он побежден. Нет необходимости его убивать.

Майев медленно опустила клинок, ее глаза встретились с глазами Тралла.

— Ты прав, — сказала она наконец, и в ее голосе прозвучало нечто похожее на… облегчение.

Она отступила на шаг, отпуская рукоять теневого клинка. Иллидан, все еще лежа на земле, смотрел на нее с нескрываемым удивлением.

— Ты… ты пощадила меня? — спросил он, не веря своим ушам.

— Пока — да, — ответила Майев, ее голос был холоден и непроницаем. — Но не тешь себя надеждами, Иллидан. Я буду наблюдать за тобой. И если ты снова сойдешь с пути…

Она не договорила, но ее взгляд говорил сам за себя. Иллидан, дрожа от боли и слабости, медленно поднялся на ноги.

— Я понял тебя, стражница, — сказал он, и в его голосе не было прежней надменности. — Я не разочарую тебя.

Он повернулся и, опираясь на плечо одного из своих демонов, медленно побрел прочь с поля битвы. Майев смотрела ему вслед, ее лицо было непроницаемо, но в глубине ее глаз теплился огонек… надежды?

— Постой, Иллидан, — голос Джайны прозвучал неожиданно громко, перекрывая звон оружия и стоны раненых.

Иллидан, уже сделавший несколько шагов прочь от поля битвы, остановился и медленно повернулся. Его поза выражала усталость и боль, но в глазах, несмотря на повязку, вспыхнул огонек любопытства.

— Праудмур, — произнес он, слегка склонив голову в знаке приветствия. — Не ожидал увидеть тебя среди этих… фанатиков.

— Мир сложен, Иллидан, — ответила Джайна, подходя к нему. Ее голос был спокоен и ровен, лишенный той ярости, которая кипела в глазах Майев и других эльфов. — И даже те, кого ты считаешь фанатиками, способны на сострадание и прощение.

— Сострадание? — усмехнулся Иллидан. — Прощение? Не думаю, что эти слова знакомы тебе, Праудмур. Ты же сама знаешь, что мир — это поле битвы, где выживают лишь сильнейшие.

— Не обязательно, — возразила Джайна. — Иногда сила — это умение прощать, умение понять мотивы другого, даже если они кажутся тебе чуждыми.

— Ты хочешь понять мои мотивы? — Иллидан приподнял бровь, в его голосе прозвучала тень иронии. — Ты действительно так наивна, Праудмур?

— Я — реалист, Иллидан, — спокойно ответила Джайна. — И я знаю, что ты не злодей в чистом виде. Ты — сложная личность, движимая своими целями и идеалами. И я хочу понять, что заставило тебя прийти сюда, в Кель’Талас, и атаковать Солнечный Колодец.

— Зачем? — Иллидан нахмурился. — Чтобы судить меня? Чтобы решить мою судьбу?

— Нет, — ответила Джайна, в ее голосе звучала искренность. — Чтобы найти выход из этой ситуации. Чтобы остановить кровопролитие. Чтобы спасти Азерот.

— Ты веришь, что это возможно? — спросил Иллидан, и в его голосе впервые прозвучала тень… надежды?

— Я всегда верю в лучшее, Иллидан, — ответила Джайна, улыбаясь ему. — И я думаю, что ты тоже должен попробовать.

Иллидан открыл было рот, чтобы что-то ответить, но передумал. На его лице нарисовалась кривая улыбка.

— ВЫ НЕ ГОТОВЫ! — задорно расхохотался Иллидан, заставив окружающих отпрянуть, но тут же сменил тон. — Веди меня, Праудмур, если считаешь, что знаешь правильный путь.

В тронном зале замка Ветрокрылых воцарилась тишина, гулкая и звенящая, словно эхо недавней битвы. Сквозь трещины в витражных окнах струился лунный свет, окрашивая пол в причудливые узоры, но для Иллидана мир оставался полотном, сотканным из магических потоков. Его незрячие глаза, словно два омута, пылали зеленоватым огнем, выхватывая из темноты не формы, а саму суть магии, пронизывающую все вокруг.

— Переговоры? — его голос, хриплый и низкий, разрезал тишину, как лезвие. — После стольких лет заточения… — он сделал шаг вперед, и Салли Вайтмейн инстинктивно сжала свой посох, готовая к атаке. — После всего, что мне пришлось пережить… вы предлагаете мне… переговоры?

Джайна Праудмур, заметив движение Салли, мягко коснулась ее руки, успокаивая.

— Разговор — это всегда лучшее начало, — произнесла Джайна, ее голос звучал спокойно и уверенно, несмотря на напряжение. — Кровь уже пролилась, Иллидан. Давай не будем умножать число жертв.

— Жертвы? — Иллидан усмехнулся, и эта усмешка не сулила ничего хорошего. — Вся моя жизнь — череда жертв, Джайна. Жертв, принесенных ради защиты этого мира… ради защиты от угрозы, которую вы… — он запнулся, и его взгляд, лишенный зрачков, скользнул в сторону, будто натыкаясь на невидимую стену, — …которую вы, кхм… не в силах разглядеть.

Драко, не сдержавшись, тихонько хмыкнул. Гермиона, заметив это, незаметно толкнула его локтем в бок.

— Прошу прощения, — прошептал Драко, — я просто вспомнил, что забыл выключить утюг.

Иллидан резко повернул голову в его сторону, и Драко невольно сжался, ожидая атаки.

— Утюг? — переспросил Иллидан, и в его голосе послышалась настороженность. — Где утюг? Он излучает магию? Какую именно?

Джайна, стараясь не рассмеяться, прокашлялась.

— Это просто… фигура речи, Иллидан. Не обращай внимания.

— Утюг? — повторил Иллидан, его слепые глаза пылали, выискивая источник незнакомой магической эманации. — Где утюг? Какую магию он использует?

Драко, чувствуя, что неловкая ситуация только усугубляется, открыл было рот, чтобы ответить, но тут в зал, опираясь на плечо Рона, вошла Валира. Она была все еще бледна, но в глазах ее уже горел знакомый огонек.

— Утюг? — с усмешкой переспросила она, окидывая Иллидана цепким взглядом. — Серьезно? Ты вторгся в чужой мир и угрожаешь всем уничтожением, а тебя волнует какой-то утюг?

— Валира! — Рон вздрогнул, испугавшись за нее, но эльфийка только пожала плечами, отмахиваясь от его беспокойства.

— Всё в порядке, рыжик, — прошептала она, не отрывая взгляда от Иллидана. — Просто кто-то же должен объяснить этому… эээ… демону, что к чему.

Иллидан повернулся на звук ее голоса, и Валира почувствовала, как ее пронзает волна ледяного холода.

— А ты еще кто такая? — прорычал он, и в его голосе послышалась угроза.

— Я та, кто не боится тебя, демон, — холодно ответила Валира, выпрямляясь во весь рост.

Она все еще чувствовала слабость, но близость Рона, тепло его руки на своем плече, придавало ей сил.

— Интересно, — протянул Иллидан, и Валира почувствовала, как он сканирует ее своим магическим зрением. — Я чувствую в тебе знакомую энергию… — он сделал шаг к ним, и Рон инстинктивно прикрыл Валиру собой. — Энергию, которая… — Иллидан запнулся, — которая… пахнет морковкой?

Валира прыснула со смеху, и даже Рон не смог сдержать улыбки.

— Это, наверное, от рыжика, — сказала она, кивнув на Рона. — Мы… как бы это сказать… — она хитро улыбнулась, — …теперь связаны. Очень тесно.

Рон покраснел до корней волос, но промолчал.

Иллидан, словно не замечая их, снова обратился к Джайне.

— Ты говоришь о жертвах, Джайна, — произнес он, и его голос, на этот раз, звучал устало. — А разве ты сама не принесла достаточно жертв? Разве не ты похоронила надежду на мир между Ордой и Альянсом на дне этого… озера?

Он резко указал рукой в сторону разрушенного Солнечного Колодца, и от его жеста в воздухе словно пробежали электрические разряды.

— Озеро? — недоуменно переспросил Драко, обращаясь к Гермионе. — Там что, было озеро? Я что-то пропустил?

— Тише ты! — шикнула на него Гермиона, — не отвлекайся!

— Он прав, Джайна, — тихо произнесла Майев Песнь Теней, выходя из-за спины мага. — Мы все несем на себе бремя прошлых ошибок. Но это не значит, что мы не можем попытаться всё исправить.

— Исправить? — Иллидан горько рассмеялся. — А кто исправит то, что сделали со мной? Кто вернет мне годы, проведенные в заточении? Кто вернёт мне… — он запнулся, и на мгновение в его голосе прозвучала неподдельная боль, — …то, что было отнято?

В наступившей тишине было слышно, как потрескивают факелы, а за окнами шумит ветер, раскачивая голые ветви деревьев.

— Ты говоришь о Солнечном Колодце? — спросила вдруг Салли Вайтмейн, делая шаг вперед. — О том, что он был твоим?

Все изумленно обернулись на Инквизитора. Иллидан, казалось, на мгновение потерял дар речи. Он пристально смотрел на Салли, и в его невидящих глазах заплясали странные зелёные огоньки.

— Откуда… — начал было он, но Салли перебила его.

— Правда всегда найдет способ всплыть, — проговорила она, глядя Иллидану прямо в глаза. — Рано или поздно.

— Правда? — Иллидан склонил голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то, неслышимому для других. — А какая правда вам нужна, Салли Вайтмейн? Правда о том, кто создал Солнечный Колодец? Или о том, почему я решил его уничтожить?

Он сделал шаг вперед, и на мгновение всем показалось, что он сейчас нападет. Но Иллидан остановился, и его демонические черты лица словно смягчились, а в голосе прорезали нотки грусти.

— Вы судите о том, чего не понимаете, — прошептал он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. — Вы цепляетесь за этот мир, как за соломинку, но не видите, какая опасность надвигается. Легион вернется, и тогда… тогда ваши мелкие распри покажутся вам ничтожными.

— Легион? — переспросил Гарри, чувствуя, как по его спине пробежал холодок. — А что это такое?

— Это нечто такое, с чем ты не хотел бы столкнуться, Гарри Поттер, — ответила за Иллидана Майев, ее голос звенел, как натянутая струна. — И это то, ради чего он пошел на все эти жертвы.

— Жертвы, говорите? — Иллидан вновь усмехнулся, но на этот раз в его смехе не было злобы, только бесконечная горечь. — А кто спросит жертву, чего она стоила? Кто из вас, праведных защитников Азерота, осмелится взглянуть в бездну и не сойти с ума?

Он обвел всех тяжелым взглядом, и на мгновение в тронном зале воцарилась гробовая тишина.

— Ты прав, — разрезал тишину неожиданный голос. Все обернулись и увидели, как Лират Ветрокрылый выходит из-за колонны, где он прятался всё это время. — Мы не знаем, на что ты пошел ради спасения этого мира. Но мы знаем, что ты сражался. И что ты любил Азерот, пусть и по-своему.

— Лират… — Сильвана Ветрокрылая сделала шаг к брату, ее лицо выражало смесь удивления и тревоги.

— Всё кончено, Иллидан, — продолжил Лират, игнорируя сестру. — Твоя борьба окончена. Ты свободен.

Иллидан замер, будто не веря своим ушам. Он переводил взгляд с Лирата на Сильвану, затем на Майев, словно пытаясь прочесть истину в их лицах.

— Свободен? — переспросил он хрипло, и в его голосе впервые за всё время прозвучала неуверенность. — А что… что мне делать со свободой?

— Жить, — просто ответила Сильвана, делая шаг навстречу брату. — Жить так, как ты сам того пожелаешь. Без оков, без лжи, без боли.

— Мир… — прошептала Аллерия Ветрокрылая, выходя вперёд и становясь рядом с сестрой. — Разве не об этом мы все мечтали, Иллидан? Разве не ради этого ты сражался все эти годы?

— Мир… — повторил Иллидан, и его взгляд, казалось, прояснился, словно пелена спала с его глаз. — Мир, в котором нет места демонам… и тюремщикам.

Он посмотрел на Майев, и в его взгляде больше не было ненависти, только усталость и какая-то странная, щемящая тоска.

— Майев… — начал было он, но стражница перебила его, её голос, обычно такой жесткий, дрогнул.

— Ступай, Иллидан, — прошептала она. — Твоя вахта окончена.

На мгновение в тронном зале повисла тишина, нарушаемая лишь тихим треском факелов и биением сердец. А потом Иллидан улыбнулся. И эта улыбка, лишённая былой ярости и боли, преобразила его лицо, сделав почти человеческим.

— Спасибо, — прошептал он, и, повернувшись, направился к выходу из зала. — Спасибо вам всем… за всё.

Он остановился на пороге, и его взгляд упал на Драко и Гермиону, которые всё ещё стояли, крепко держась за руки.

— Берегите друг друга, — тихо произнес он, и в его голосе прозвучала неожиданная теплота. — В этом мире… это самое главное.

И, не дожидаясь ответа, вышел из зала, растворившись в тенях коридора, словно его и не было вовсе.

С уходом Иллидана напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось, словно его и не было. Тишина, наступившая в тронном зале, больше не казалась зловещей. Скорее, это была тишина облегчения, словно все присутствующие наконец-то смогли выдохнуть после долгого погружения на глубину.

Драко, не разжимая рук, повернулся к Гермионе.

— Ну и дела, — прошептал он, качая головой. — Кто бы мог подумать, что всё так обернется?

— Это Азерот, Драко, — улыбнулась Гермиона, — здесь возможно всё.

— Даже утюги, излучающие магию? — с усмешкой спросил Драко, и Гермиона рассмеялась.

— О, не начинай снова, — она легонько шлепнула его по руке. — Лучше скажи, ты не замерз?

— С тобой рядом? — Драко нежно сжал ее руку. — Никогда.

Валира, наблюдавшая за ними, не смогла сдержать улыбки.

— Как мило, — протянула она, — прямо Ромео и Джульетта. Только, надеюсь, у вашей истории будет более счастливый финал?

— Валира! — Рон, стоявший рядом с ней, покраснел до кончиков ушей. — Не смущай их!

— А что такого? — невинно захлопала глазами эльфийка. — Я просто рада, что в этом мире, полном опасностей, ещё есть место для любви.

Она многозначительно посмотрела на Рона, и тот снова густо покраснел, отводя взгляд.

— Кхм-кхм, — раздался рядом кашель Магни. — Прошу прощения, что прерываю это трогательное семейное воссоединение, но у меня есть предложение. — он сделал паузу, осматривая всех хитрым взглядом. — Как насчёт того, чтобы отметить это дело… ну, например, пивом?

— Пиво? — Громмаш Адский Крик, всё это время молча наблюдавший за происходящим, грозно хмыкнул, поглаживая огромный топор, висевший у него за спиной. — Пиво — это, конечно, хорошо. Но не рановато ли праздновать победу? Демон ушёл, но угроза… она всё ещё здесь.

Он обвел всех тяжелым взглядом, и даже Салли Вайтмейн, привыкшая к опасностям, невольно поежилась. Тралл, стоявший рядом с Громмашем, положил руку на плечо друга, успокаивая.

— Громмаш прав, — произнёс он, его голос, низкий и гулкий, эхом разнёсся по тронному залу. — Иллидан был лишь пешкой в чужой игре. Легион… это враг куда более опасный, чем вы можете себе представить.

— Легион, Легион… — проворчал Драко, закатывая глаза. — Вечно у вас тут какие-то легионы, орды, альянсы… Может, объясните уже наконец, что это за страшная сила, которая всё время норовит уничтожить ваш драгоценный Азерот? А то, знаете ли, у нас, в Хогвартсе, тоже полно своих проблем, и…

— Драко! — Гермиона укоризненно посмотрела на него. — Не будь таким… таким…

— Несносным? — подсказал Драко с усмешкой.

— Невежливым, — поправила его Гермиона, но в её голосе не было злости, только лёгкий упрёк.

— Тралл прав, — прервала их перепалку Джайна, обращаясь к собравшимся. — Угроза ещё не миновала. Иллидан ушёл, но это не значит, что он не вернётся. И это не значит, что Легион оставит нас в покое.

— Так что же нам делать? — спросила Аллерия Ветрокрылая, её голос, обычно такой звонкий, теперь звучал напряжённо.

— Готовиться, — ответил Тралл, и его лицо приняло решительное выражение. — Готовиться к новой битве. К битве, от которой будет зависеть судьба всего Азерота.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Слова Тралла, тяжёлые, как удары молота, отозвались эхом в сердцах каждого. Угроза, незримо витавшая в воздухе до этого, обрела форму, имя, и от этого становилось ещё страшнее.

— Но что мы можем сделать? — спросила Вериса Ветрокрылая, нарушая молчание. — Мы всего лишь… горстка эльфов, горстка… чужаков…

Она запнулась, бросив неуверенный взгляд на Драко, Гермиону, Гарри и Салли.

— …и парочка орков, — закончила она с лёгкой улыбкой, кивнув на Тралла и Громмаша.

— Мы — это звучит слишком громко, — проворчал Громмаш, с досадой почёсывая бороду. — Пара могучих воинов — это я ещё понимаю. Но вся эта… — он обвёл рукой зал, — компания…

— Мы сильнее, чем ты думаешь, Громмаш, — мягко, но твёрдо произнёс Тралл, кладя руку на плечо друга. — Каждый из нас обладает силой, о которой, возможно, даже не подозревает. Вместе… вместе мы сможем всё.

— Тралл прав, — поддержала его Сильвана, её голос, холодный и резкий, как удар клинка, прорезал воздух. — Мы не должны предаваться отчаянию. Мы — защитники Азерота, и мы будем сражаться до конца.

Её взгляд, железный и непреклонный, скользнул по лицам присутствующих, словно призывая их к ответу.

— Так что, — спросила она, — кто с нами?

Вопрос Сильваны, чёткий, как боевой клич, повис в воздухе. На мгновение воцарилась тишина, и каждый как будто заглянул в глубину своей души, разыскивая там ответ.

Драко, до этого момента хранивший настороженное молчание, с вызовом взглянул на Сильвану.

— Если честно, — начал он, — я до сих пор не очень понимаю, во что именно мы ввязываемся. Легион, демоны… Звучит, конечно, впечатляюще, но…

— Но у нас в Хогвартсе свои проблемы? — с поддразнивающей улыбкой закончила за него Гермиона.

— Именно, — Драко повернулся к ней, но в его глазах уже играли смешинки. — Однако, сдаётся мне, от этих самых демонов нам так просто не отделаться. — Он вновь посмотрел на Сильвану, и его лицо стало серьёзным. — Так что, да. Мы с вами.

— Вот это я понимаю! — Громмаш довольно ухмыльнулся, и даже его топор, казалось, загудел от одобрения. — Вот это по-нашему!

Тралл с улыбкой кивнул Драко и Гермионе, а затем обратил свой взгляд на Гарри и Салли, которые до этого момента молча наблюдали за происходящим.

— А вы, друзья мои? — спросил он, и в его голосе звучала теплота. — Каков ваш выбор?

Гарри, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, нервно сглотнул. Вопрос Тралла застал его неподготовленным. Он и сам до конца не понимал, чего хотел. Вернуться домой, в свой мир, где всё знакомо и привычно? Или остаться здесь, в Азероте, с его магией, опасностями и… с Салли?

Он украдкой посмотрел на Инквизитора. Та стояла, выпрямившись во весь рост, словно выкованная из стали, и ее лицо, обычно такое живое и выразительное, сейчас было непроницаемо, как маска.

— Правда в том, Тралл, — произнесла Салли, и её голос, лишённый привычных интонаций, прозвучал глухо, — что дома… у меня больше нет дома.

Она замолчала, словно прикусив язык, и в наступившей тишине её слова прозвучали особенно громко и зловеще.

— Лордерон… — прошептала Аллерия Ветрокрылая, и её голос, наполненный сочувствием, отразился от стен тронного зала. — Я… я понимаю…

— Нет, — Салли покачала головой, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на боль. — Не понимаешь. Никто не может понять…

Она резко повернулась к Гарри, и её взгляд, полный невысказанной боли, словно впился ему в душу.

— Кроме него, — прошептала она, и её рука, холодная и сильная, сжала руку Гарри. — Он знает, что такое потерять всё. И он единственный… единственный, кто может помочь мне начать всё сначала.

В тронном зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском факелов и тихим дыханием присутствующих. Все взгляды были прикованы к Салли и Гарри. Лицо Инквизитора, обычно такое живое и выразительное, сейчас было непроницаемо, как маска, но её слова отозвались в сердцах всех присутствующих, особенно в сердце Сильваны.

— Лордерон… — тихо прошептала Сильвана, и её глаза омрачились тенью давней боли. — Я… я знаю, что ты чувствуешь, Салли. Поверь, я знаю, как это… потерять всё.

Она замолчала, не в силах продолжать. Воспоминания о гибели их народа, о лице Артаса, искажённом безумством, о том ужасе, что им всем пришлось пережить… Всё это было слишком свежо, слишком больно, чтобы говорить об этом вслух.

— Мы все потеряли в тот день очень многое, — тихо сказал Лират, кладя руку на плечо сестре. — Но мы выжили. Мы продолжаем бороться.

Он повернулся к Салли, и его взгляд выражал глубокое сочувствие и понимание.

— Не отказывайся от будущего, Салли, — продолжил он. — Не позволяй прошлому разрушить то, что у тебя ещё есть. Азерот… он нуждается в тебе.

— Лират прав, — голос Тралла прозвучал неожиданно мягко. — Этот мир стал твоим новым домом, Салли. И мы… мы все здесь твоя семья. Не покидай нас.

Салли молчала, борясь с бурей эмоций, бушевавшей в ее душе. Слова Лирата и Тралла тронули её, но не смогли развеять тьму, поглотившую её сердце после падения Лордерона.

Она крепче сжала руку Гарри, словно ища в нём опору и поддержку. Он был единственным, кто видел ее насквозь, кто знал о тех ужасах, что ей пришлось пережить. Он один мог понять, каково это — нести на себе груз прошлого, не в силах от него избавиться.

— Вы… вы думаете, я забыла? — прошептала она, и её голос прервался от слез. — Вы думаете, я хоть на миг забывала о том, что случилось в Стратхольме? О том, во что превратился мой отец… моя семья… мой мир…

Она закрыла лицо руками, не в силах сдержать слез. Плечи её тряслись от рыданий, и даже Громмаш, этот огромный, закалённый в боях орк, невольно отвернулся, не желая подглядывать за её слабостью.

— Салли… — Гарри привлёк её к себе, и она уткнулась ему в плечо, дав волю слезам. — Тише, тише… я здесь… я рядом…

Он гладил её по голове, шепча слова утешения, которых она не слышала уже много лет. Слова, в которых звучало не сожаление и жалость, а что-то большее, что-то важное и настоящее. Что-то, что давало надежду на то, что рана, нанесённая ей судьбой, когда-нибудь сможет затянуться.

— Я видела, как он… как он убил их, — прошептала Салли, её голос был хриплым от слёз. — Своим проклятым клинком… Я слышала их крики, чувствовала запах крови… — Она содрогнулась, словно от холода, хотя в зале было тепло от камина. — И хуже всего… хуже всего было то, что я… — Салли запнулась, не в силах выговорить слова, жгущие её горло.

Гарри молча обнял её крепче, давая понять, что ему не нужны слова, чтобы понять её боль. Он и сам слишком хорошо знал, что такое потерять всё, что было дорого, что такое пережить невыносимое, то, что ломает людей на части.

— Я сама убила их, — прошептала Салли, и в этих словах, вырвавшихся словно против её воли, было столько боли, что у всех, кто их услышал, по спинам пробежали мурашки. — Своими руками предала их Свету… чтобы они не стали… одной из них…

Она вскинула голову, и её глаза, полные невыносимой боли, встретились с глазами Гарри.

— Ты понимаешь? — прошептала она, и её голос, обычно такой сильный и уверенный, дрожал, как у испуганного ребёнка. — Я убила их… чтобы спасти… ради Света… ради…

Салли осеклась, и её взгляд метнулся к Сильване. Она встретилась с ней глаза в глаза, и на мгновение между ними пробежала искра понимания, словно они обе вдруг вспомнили о том, что их объединяет — не противостояние Орды и Альянса, не давние обиды и разногласия, а нечто большее, нечто общее для всех детей Азерота — боль потерь, горечь поражений и неугасающая надежда на то, что когда-нибудь все раны заживут, а шрамы на сердце перестанут болеть.

— Я понимаю, — раздался тихий, но твёрдый голос.

Все повернулись к Валире. Эльфийка, ещё недавно ослабленная битвой, сейчас стояла прямо, и её взгляд светился решимостью и пониманием.

— Я не убивала своих родных, — продолжила она, и её голос дрогнул, — но я знаю, каково это — потерять всё из-за него. Из-за Артаса.

Она замолчала, и в наступившей тишине все вспомнили о тех ужасах, что принесла с собой Плеть. О разрушенных городах, осквернённых землях, о миллионах жизней, загубленных безумным принцем.

— Мое детство… — Валира сглотнула, пытаясь сдержать слезы, — оно было счастливым. Я жила в Луносвете, училась владеть луком у лучших охотников Кель’Таласа. У меня были родители, друзья… будущее. — Она резко вдохнула, — А потом… потом пришёл он. И всё превратилось в пыль и пепел.

Её взгляд, до этого направленный в пол, встретился со взглядом Салли. В этом взгляде, несмотря на боль и горечь потерь, светилась та же непоколебимая воля к жизни, та же жажда сражаться, что и у Инквизитора.

— Я не знаю, что ждёт нас впереди, Салли, — продолжила Валира. — И не знаю, сможем ли мы когда-нибудь забыть прошлое. Но я знаю одно: мы должны продолжать жить. Ради тех, кого мы потеряли. Ради тех, кто ещё может погибнуть, если мы опустим руки.

Слова Валиры, полные тихой грусти, но в то же время и непоколебимой решимости, повисли в воздухе, разгоняя остатки напряжения. Напряжение сменилось атмосферой общего горя и понимания, словно все присутствующие вдруг оказались связаны невидимой нитью общей утраты, общей боли, общей надежды.

Салли, встретив взгляд Валиры, кивнула, и на её лице, впервые за всё время, промелькнула улыбка. Не весёлая, нет, но и не полная горечи, как раньше. Скорее, это была улыбка признательности, улыбка человека, который неожиданно нашёл родственную душу там, где меньше всего ожидал.

Она отпустила руку Гарри и сделала шаг навстречу Валире.

— Спасибо, — прошептала она, и её голос дрожал от волнения. — Я… мне важно это слышать.

Она обняла Валиру, и эльфийка, не колеблясь ни секунды, ответила ей взаимностью. В этом объятии, таком нежном и в то же время полном силы, было что-то символичное. Словно две сильные женщины, прошедшие сквозь огонь и воду, наконец-то нашли утешение и поддержку друг в друге.

Гарри, наблюдая за ними, почувствовал, как его сердце наполняется теплом. Он видел, как Салли, эта жестокая воительница, эта неумолимая инквизиторша, превращается в его глазах в уязвимую женщину, израненную жизнью, но не сломленную ею. И он понимал, что любит её ещё сильнее за эту её уязвимость, за эту её силу, за её способность любить и бороться, несмотря ни на что.

Рон, наблюдая за Валирой, чувствовал нечто похожее. Он видел, как её лицо, обычно такое озорное и дерзкое, сейчас светится мягкостью и состраданием. И он понимал, что все его сомнения, все его страхи по поводу её прошлого, были лишены всякого смысла. Она была не просто разбойницей, не просто гладиатором. Она была Валирой. Сильной духом, прекрасной лицом, верной во всем. И он… он был готов принять её такой, какая она есть, со всеми её шрамами и секретами.

В тронном зале воцарилась тишина, но на этот раз это была не гнетущая тишина неизвестности, а тишина понимания, тишина сопереживания, тишина, в которой зарождалось что-то новое и важное.

Тралл, наблюдая за этой сценой, невольно улыбнулся. Ему, прошедшему сквозь огонь и воду, повидавшему на своём веку немало смертей и разрушений, было отрадно видеть, как из руин прошлого рождается надежда. Надежда на то, что даже самые тяжёлые раны могут зажить, если рядом есть тот, кто готов разделить твою боль и помочь тебе встать на ноги.

— Похоже, — произнёс он, и его голос, обычно такой грозный, сейчас звучал мягко, почти ласково, — нашлось ещё несколько сердец, готовых сражаться за Азерот.

Он обвёл всех взглядом, и в его глазах, наряду с грустью и тревогой, светилась искренняя радость.

— Но прежде чем мы отправимся навстречу новым испытаниям, — продолжил он, — я предлагаю нам всем… немного отдохнуть. — Он улыбнулся, и эта улыбка сделала его суровое лицо почти мальчишеским. — Магни как раз предлагал отметить нашу победу над Иллиданом… пивом, если не ошибаюсь?

— Пиво? — Громмаш Адский Крик, на чьём лице до этого момента не сходило суровое выражение, расплылся в широкой улыбке, обнажив ряд острых, как у хищника, зубов. — А вот это ты, Тралл, дело говоришь!

Он хлопнул вождя по плечу с такой силой, что тот едва устоял на ногах.

— Лучшее лекарство от всех наших бед! — продолжил Громмаш, и его громовой голос, казалось, сотряс стены тронного зала. — Эй, эльфы! — заревел он, обращаясь к Ветрокрылым. — У вас тут найдётся, чем напоить настоящих воинов Орды?

— Громмаш! — укоризненно произнёс Тралл, но в его голосе не было злости, скорее лёгкий упрёк. — Не пугай наших хозяев.

— Не беспокойся, Тралл, — ответила Сильвана, и на её губах заиграла лёгкая улыбка. — У нас найдётся, чем угостить даже таких… эмм… изысканных гостей.

Она кивнула одной из служанок, и та тотчас поспешила выполнить приказ, исчезнув в глубине зала.

— А что касается праздника… — продолжила Сильвана, — то я полностью поддерживаю твоё предложение, Тралл. Нам всем сейчас не помешает немного… расслабиться.

Она окинула взглядом собравшихся, и её лицо смягчилось.

— Давайте же выпьем, — произнесла она, поднимая кубок, который уже успела наполнить вином одна из служанок, — за наших друзей, за наших близких… и за то, чтобы на нашем пути было как можно больше светлых дней!

— За светлые дни! — поддержали её все присутствующие, и в этом единодушном возгласе, в этой атмосфере тепла и единения, было что-то такое, что давало надежду. Надежду на то, что даже в самом тёмном царстве всегда найдётся место для света, для дружбы, для любви.

И под звуки эльфийской музыки, тонкой и мелодичной, словно перезвон хрустальных колокольчиков, они начали праздновать. Праздновать победу, которая была лишь маленьким шагом на долгом и трудном пути. Праздновать жизнь, которая, несмотря ни на что, продолжалась.

Зал замка Ветрокрылых гудел, как потревоженный улей. Пир в честь победы над Иллиданом был в самом разгаре. Эльфийское вино лилось рекой, смех эхом отражался от высоких сводов, а воздух искрился магией и весельем.

Драко, все еще не привыкший к столь пышным торжествам, с легкой иронией наблюдал за происходящим. Гермиона, сияющая от счастья, оживленно беседовала с Аллерией, обсуждая, кажется, удивительные свойства местных трав. Гарри, раскрасневшийся и немного смущенный, ловил на себе косые взгляды Рона, который никак не мог привыкнуть к новому образу друга — теперь уже не «мальчика-который-выжил», а «парня-который-влюбился-в-бывшую-нежить».

Салли, почувствовав напряжение Рона, подлила ему еще вина и, подмигнув, прошептала:

— Не кисни, рыжик! Твоя эльфийка еще покажет тебе, где раки зимуют. Я-то знаю, эти темные — ого-го!

Валира, услышав это, хмыкнула и, бросив на Рона лукавый взгляд, продемонстрировала невероятную ловкость, перевернувшись в воздухе и приземлившись прямо за его спиной. Рон, от неожиданности подавившись вином, закашлялся.

В этот момент пространство рядом с Джайной замерцало, и из образовавшегося портала вывалился Невилл Лонгботтом. Он ошарашенно огляделся, пытаясь понять, куда его занесло. Вид у него был, мягко говоря, потрепанный: мантия порвана, волосы всклокочены, а в руках он сжимал горшок с каким-то хилым растением.

— Мерлин мой… — прошептал Невилл, с широко раскрытыми глазами уставившись на пирующих эльфов и орков, которые показались ему вышедшими из страшных сказок.

Гермиона, заметив Невилла, взвизгнула от радости и бросилась к нему.

— Невилл! Как ты здесь оказался?

— Гермиона? — Невилл удивленно моргнул, словно не веря своим глазам. — Это ты? А где мы?

— Это долгая история, — улыбнулась Гермиона. — Потом все объясню. Главное, что ты в безопасности.

Драко, слегка нахмурившись, подошел к Невиллу.

— Лонгботтом? Что ты тут делаешь? Неужели Дамблдор решил отправить и тебя в этот… цирк?

— Я… я не знаю, — пробормотал Невилл, оглядываясь по сторонам. — Я просто… упал в какой-то портал.

Салли, улыбнувшись, хлопнула Невилла по плечу, от чего тот чуть не упал.

— Добро пожаловать в Азерот, малыш! Здесь тебе скучать не придется! — ее голос гремел на весь зал, заставляя Невилла еще сильнее нервничать.

В этот момент в толпе возникло легкое волнение, и гости расступились, словно перед королевой. Невилл не сразу понял, в чем дело, но затем увидел ее. Сильвана Ветрокрылая медленно шла к нему, ее серебристые волосы словно сияли в полумраке зала, а голубые глаза блестели необычным огоньком. Она была потрясающе красива, и ее стать выдавала в ней бывшую правительницу. Невилл, заметив ее, вздрогнул. Ее красота и стать поразили его, но в то же время он чувствовал исходящую от нее силу, которая вызывала у него трепет.

— Надеюсь, наш новый гость не слишком шокирован теплотой приема? — спросила Сильвана, ее голос был спокойным и мелодичным, с легкой ноткой иронии. — Не все в Азероте такие… эксцентричные, как Салли.

— З… здравствуйте, — пробормотал Невилл, краснея и заикаясь. Он чувствовал себя совершенно потерянным в этой незнакомой обстановке.

Сильвана улыбнулась ему уголком губ.

— Не бойся, Невилл Лонгботтом, — сказала она, называя его полное имя, словно читая его мысли. — Мы тебе не враги. Я — Сильвана Ветрокрылая. И я лично прослежу, чтобы ты чувствовал себя комфортно в нашем… необычном мире.

Она жестом пригласила его следовать за ней.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату. А завтра мы поговорим о том, как тебе вернуться домой. Если, конечно, ты захочешь возвращаться, — добавила она с загадочной улыбкой.

Невилл, все еще чувствуя себя неуверенно, кивнул и пошел за Сильваной. Он не мог понять, что она задумала, но в то же время он чувствовал, что она ему интересна. И не только своей красотой. Он чувствовал, что в этом незнакомом мире его ждет много интересного, но в то же время он не мог избавиться от чувства тревоги.

Сильвана вела Невилла по лабиринтам замка Ветрокрылых. Высокие своды, резные арки, фрески с изображениями эльфийских героев — все это поражало Невилла своей красотой и величественностью. Он чувствовал себя крошечным человечком, попавшим в мир гигантов.

Сильвана шла впереди, ее легкие шаги не издавали ни звука, словно она скользила по полу. Невилл, стараясь не отставать, нервно перебирал пальцами край своей порванной мантии, чувствуя себя неловко в этом величественном замке. Мысли роились в его голове, как потревоженные пчелы. Куда она его ведет? Что она от него хочет? И почему она так… прекрасна?

— Прости, если я иду слишком быстро, — неожиданно сказала Сильвана, останавливаясь и поворачиваясь к нему. — Я порой забываю, что не все обладают эльфийской грацией.

Невилл вздрогнул от неожиданности и поспешно опустил глаза. Он не ожидал, что она заговорит с ним первой.

— Н… нет, все в порядке, — пробормотал он, краснея. — Я просто… немного удивлен. Все это… так необычно.

Сильвана улыбнулась, и ее голубые глаза заблестели веселым огоньком.

— Я понимаю, — сказала она. — Для тебя это как попасть в сказку, не так ли? Гномы, эльфы, орки… Я сама до сих пор иногда удивляюсь, в каком мире мы живем. Но не волнуйся, ты быстро привыкнешь. Азерот — место, где возможно все.

— Даже… любовь между человеком и эльфийкой? — неожиданно для самого себя спросил Невилл.

Сильвана приподняла бровь и ее улыбка стала еще загадочнее.

— Кто знает, Невилл, — сказала она. — Кто знает…

Она снова повернулась и продолжила путь, оставив Невилла в полном смятении. Он чувствовал, как его сердце забилось чаще. Неужели у него есть шанс?

Сильвана продолжила путь, и Невилл, стараясь не споткнуться о собственные ноги, поспешил за ней. Он украдкой поглядывал на нее, стараясь не пялиться слишком откровенно. Она была невероятно красива, это было невозможно отрицать. Ее серебристые волосы словно сияли в полумраке коридоров, а плавные движения напоминали танец лесной нимфы. Ее одежда, темно-синее платье с вышивкой из серебряных нитей, подчеркивало ее изысканную фигуру.

— Надеюсь, тебе не слишком скучно? — неожиданно спросила Сильвана, не оборачиваясь. — Я понимаю, наши эльфийские замки могут показаться немного… мрачноватыми для человеческого глаза.

— Н…нет, что вы, — пробормотал Невилл, краснея. — Все очень… впечатляет.

Они дошли до большой двери, украшенной замысловатой резьбой в виде эльфийских рун. Сильвана остановилась и повернулась к Невиллу.

— Это мои покои, — сказала она, улыбаясь. — Прошу, входи.

Невилл на мгновение опешил. «Мои покои?» — пронеслось у него в голове. Он надеялся, что просто ослышался. Но Сильвана уже открыла дверь и жестом пригласила его войти.

Невилл нерешительно переступил порог, чувствуя, как его щеки наливаются краской. Комната была большой и светлой, с высокими окнами, выходящими в сад. В центре стояла огромная кровать с балдахином, застеленная шелковым покрывалом. На стенах висели картины и гобелены, изображающие сцены из эльфийской истории. В комнате царил аромат цветов и… чего-то еще, незнакомого и пьянящего.

Сильвана подошла к окну и оглянулась на Невилла.

— Располагайся, Невилл, — сказала она, ее голос был мягким и приветливым. — Чувствуй себя как дома. Я сейчас вернусь. Мне нужно… переодеться.

Она подмигнула ему и исчезла за ширмой, оставив Невилла одного в своей спальне.

Он неуверенно огляделся, чувствуя себя не в своей тарелке. Комната была наполнена женскими вещами: платьями, расческами, флакончиками с духами. На туалетном столике лежала книга с закладкой из засушенного цветка. Невилл подошел к окну и посмотрел в сад. Зима в Азероте была мягкой, и деревья все еще были усыпаны зелеными листьями. Среди них он увидел Сильвану. Она стояла на берегу небольшого пруда, ее серебристые волосы развевались на ветру, а темно-синее платье развивалось словно крылья бабочки. Она казалась ему нереальной, словно сотканной из лунного света и тумана.

Невилл почувствовал, как его сердце начинает биться чаще. Он не мог отвести от нее взгляда. Она была загадкой, которую он хотел разгадать.

Внезапно Сильвана повернулась и направилась обратно к замку. Невилл поспешно отошел от окна и сел на край кровати, стараясь выглядеть спокойным. Он слышал, как ее шаги приближаются, и его сердце забилось еще сильнее.

Дверь открылась, и Сильвана вошла в комнату. Она была одета в легкое домашнее платье цвета слоновой кости, которое подчеркивало ее хрупкость и изящество. Она подошла к Невиллу и села рядом с ним на кровать, ее голубые глаза смотрели на него с нежностью и любопытством.

— Признаюсь, Невилл, ты первый гость в моих покоях за последние… хм… несколько столетий, — сказала Сильвана, ее голос был мягким, но с легкой ноткой иронии. — Надеюсь, тебе здесь удобно?

Невилл, все еще чувствуя себя неловко, поспешно кивнул, не в силах произнести ни слова.

— Не стоит так волноваться, — улыбнулась Сильвана. — Я не кусаюсь. По крайней мере, не всегда.

Невилл удивленно моргнул и невольно отшатнулся. Сильвана рассмеялась, ее смех был словно перезвон серебряных колокольчиков.

— Шучу, шучу, — сказала она. — Хотя… в каждой шутке есть доля правды. Но давай не будем о грустном. Тебе, наверное, интересно, почему я привела тебя именно сюда, а не оставила с твоими друзьями?

Невилл снова кивнул, все еще немного напуганный, но в то же время заинтригованный.

— Вижу, ты не из болтливых, — сказала Сильвана, ее голубые глаза встретились с его взглядом. — Что ж, я тоже не любитель пустых разговоров. Скажу прямо: ты мне интересен, Невилл. Ты не такой, как все, кого я встречала прежде. И я не такая, как все, кого ты встречал прежде.

Невилл удивленно моргнул.

— Не такой, как все? — переспросил он, наконец найдя свой голос. — Что вы имеете в виду?

Сильвана отвела взгляд, ее пальцы нервно провели по краю покрывала.

— Моя история… сложная, Невилл, — прошептала она. — Я совершала ошибки. Страшные ошибки, о которых теперь горько сожалею.

Невилл внимательно посмотрел на нее. Он видел, как ее прекрасное лицо омрачила тень боли и сожаления. Он почувствовал, что ей действительно тяжело говорить об этом.

— Вы хотите сказать, что… вы не всегда были такой… красивой? — осторожно спросил он, стараясь выбрать слова, которые не задели бы ее чувств.

Сильвана горько усмехнулась, и в ее глазах промелькнула искра самоиронии.

— «Красивой»? — Она посмотрела на него с легкой грустью. — Возможно, ты имеешь в виду «живой»? Или… «человечной»?

Невилл вздрогнул. Он понял, что сказал глупость.

— Простите, — пробормотал он, краснея. — Я… я не то хотел сказать.

Сильвана вздохнула и ее пальцы нервно затеребили край покрывала.

— Невилл, я — нежить, — сказала она, смотря ему прямо в глаза. Ее голос был тихим и полным боли. — Бывшая королева банши. Я служила Королю-личу, чинила зло… Я была чудовищем. Чудовищем, которое уничтожило тысячи жизней.

Невилл замер, пораженный ее словами. Он смотрел на нее, пытаясь осмыслить услышанное. Он не мог поверить, что эта красивая и хрупкая женщина когда-то была способна на такие ужасные вещи.

— Но… но ваши глаза… — прошептал он, глядя в ее сияющие голубые глаза. — Они… живые. Они полны… света.

Сильвана наклонилась к нему, и ее пальцы, холодные как лед, легко коснулись его щеки.

— Это долгий рассказ, Невилл, — сказала она тихо, ее голос был наполнен грустью и надеждой. — История о том, как я пытаюсь искупить свои грехи. История о том, как я пытаюсь вернуть себе… душу.

Невилл смотрел в ее голубые глаза, и ему казалось, что он тонет в их глубине. Он видел в них боль и страдание, но также надежду и стремление к свету.

— Я хочу услышать эту историю, — сказал он твердо, и его голос звучал уверенно, несмотря на волнение, которое он испытывал.

Сильвана на мгновение замялась, ее взгляд скользнул по лицу Невилла, словно пытаясь разглядеть в нем что-то важное. Затем она встала с кровати и подошла к окну. Лунный свет обрисовал ее стройную фигуру, подчеркнув хрупкость и изящество ее тела.

Невилл впервые смог хорошенько рассмотреть ее. Высокая, с длинными, ниспадающими до пояса серебристыми волосами, она походила на эльфийскую богиню из древних легенд. Ее кожа была бледной, почти прозрачной, но в ней уже проступал легкий румянец, словно сама жизнь возвращалась в ее тело. Голубые глаза, которые совсем недавно пылали холодным светом нежити, теперь сияли мягким и теплым сиянием. Тонкое домашнее платье цвета слоновой кости, которое она надела после купания, облегало ее фигуру, подчеркивая изгибы ее тела.

Невилл и сам был не лишен своеобразного шарма. Он не был красавцем в классическом смысле этого слова, но его открытое лицо с большими, добрыми карими глазами и слегка вздернутым носом выражало искренность и доброту. Его темно-русые волосы были слегка всклокочены, а на щеке виднелся небольшой шрам — след от давней битвы с темными силами. Несмотря на то, что его школьная мантия после путешествия через портал выглядела довольно помятой, он держался с достоинством и не терял своего мальчишеского обаяния.

Сильвана повернулась к нему, и на ее лице появилась грустная улыбка.

— Моя история не для слабонервных, Невилл, — сказала она. — В ней много боли, страданий и… тьмы. Ты уверен, что хочешь ее услышать?

Невилл встал с кровати и решительно подошел к ней. Он посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде была не только любопытство, но и сочувствие, и… любовь.

— Да, — сказал он, и его голос звучал твердо и уверенно. — Я хочу знать правду. Всю правду.

Сильвана глубоко вздохнула, и ее плечи, обычно гордо расправленные, слегка опустились. Она начала свой рассказ, и ее голос, обычно звонкий и уверенный, стал тихим и хриплым. Она рассказала Невиллу о том, как стала генералом следопытов Луносвета, о ее отчаянной, но безнадежной борьбе с Плетью, о падении ее любимого Кель’Таласа и о ее собственной смерти от руки Артаса. Она вспоминала, как холодная сталь пронзила ее сердце, как ее душа была вырвана из тела и закована в оковы нежити. Она рассказала о том, как Артас превратил ее в банши, лишив ее воли и заставив служить ему. Ее голос дрожал, когда она говорила о своих темных деяниях, о боли и страданиях, которые она причинила другим, будучи орудием в руках Короля-лича.

Невилл слушал ее, затаив дыхание. Он видел слезы в ее глазах, слышал боль в ее голосе. Он видел, как ей тяжело вспоминать прошлое, как она мучается от стыда и сожаления. Но он также видел, что она искренне раскаивается в своих поступках, что она жаждет искупления.

Когда Сильвана закончила свой рассказ, в комнате воцарилась тяжелая тишина. Невилл не знал, что сказать. Он был потрясен услышанным. Он не представлял, какую боль и страдания пришлось пережить этой хрупкой женщине.

— Я… я не знал, — прошептал он наконец, и его голос был едва слышен.

Сильвана горько улыбнулась.

— Мало кто знает, Невилл, — сказала она. — Я скрывала свое прошлое от всех. Я боялась, что меня отвергнут, что меня будут ненавидеть. Я боялась, что никто не сможет понять и простить меня.

— Но… но вы же изменились, — сказал Невилл, его голос звучал уверенно и решительно. — Вы больше не та Сильвана, которой были раньше. Вы стали… лучше.

Сильвана посмотрела на него с надеждой в глазах. В ее взгляде было столько боли, столько сомнений, но также — слабый огонек надежды.

— Ты действительно так думаешь, Невилл? — спросила она, и ее голос дрожал от волнения.

— Да, — сказал Невилл твердо, глядя ей прямо в глаза. — Я верю в вас. Я верю, что вы сможете искупить свои грехи. Я верю, что вы сможете найти покой и счастье.

Сильвана подошла к Невиллу и взяла его руки в свои. Ее пальцы были прохладными, но Невилл не отстранился. Он чувствовал, как ее сила и уязвимость переплетаются в единое целое. Он чувствовал, как его сердце отзывается на ее боль и надежду.

— Спасибо тебе, Невилл, — прошептала она, ее голос был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Твои слова… они значат для меня очень много. Больше, чем ты можешь себе представить.

Невилл молчал, слова казались ему слишком блеклыми и неуместными в этот момент. Он просто стоял и смотрел в ее глаза, пытаясь выразить все те чувства, которые переполняли его. Он видел в ней не только бывшую королеву банши, обремененную тяжестью прошлого, но и женщину — сильную, уязвимую, стремящуюся к свету. Женщину, которую он любил.

В лунном свете, льющемся из окна, Сильвана казалась еще прекраснее. Ее серебристые волосы отливали перламутром, а бледная кожа, словно тончайший фарфор, отсвечивала нежным сиянием. Высокие скулы, точеный подбородок, прямой нос и ярко-голубые глаза — в ее лице было столько эльфийской аристократичности, что Невилл невольно залюбовался ею. Он никогда не видел такой красоты, такой неземной и притягательной. Даже простое домашнее платье цвета слоновой кости казалось на ней изысканным нарядом, подчеркивая ее хрупкость и изящество.

Сильвана опустила глаза, и длинные ресницы дрогнули на ее щеках, словно крылья бабочки. Она выглядела такой уязвимой в этот момент, что Невиллу захотелось защитить ее от всего мира, от всех ее страхов и сомнений.

— Я… я не знаю, что будет дальше, Невилл, — сказала она, ее голос был едва слышен. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь искупить свои грехи. Но… я хочу попробовать. Я хочу жить достойной жизнью. Ради себя… и ради тебя.

Невилл поднял ее подбородок и заставил ее взглянуть на него. Его карие глаза, обычно мягкие и добрые, сейчас горели искренней верой и решимостью.

— Вы сможете, — сказал он твердо. — Я верю в вас. Мы все верим в вас. И я буду рядом с вами, что бы ни случилось.

Сильвана посмотрела на него с надеждой и благодарностью в глазах. Она медленно приблизилась к нему, ее дыхание стало чаще, а в голубых глазах вспыхнул огонек желания. Невилл почувствовал, как его сердце замирает в ожидании, как волна жара прокатывается по его телу.

Ее губы, слегка приоткрытые, были так близко, что Невилл чувствовал их теплое дыхание на своей коже, чувствовал легкий аромат лесных цветов, исходивший от ее кожи. Он закрыл глаза и потянулся к ней, не в силах больше сдерживать свои чувства, не в силах противиться этому магнитному притяжению.

Их губы встретились в нежном и робком поцелуе, словно два лепестка цветка, соприкоснувшихся на ветру. Невилл чувствовал, как его тело пронзает дрожь, как волна жара разливается по его жилам. В душе его расцветало нечто новое и непонятное, нечто волшебное и прекрасное. Это был не просто поцелуй, это было слияние двух душ, двух миров, двух историй. Это была встреча жизни и смерти, света и тьмы, человека и эльфийки.

Сильвана ответила на его поцелуй с робкой страстью. Ее руки обвили его шею, ее пальцы запутались в его волосах, словно стремясь удержать его рядом, не отпускать никогда. Невилл обнял ее за талию и прижал к себе, боясь отпустить это хрупкое счастье, боясь, что это всего лишь сон, который вот-вот рассеется как дым.

В этот момент Невилл понял, что он влюблен. Безумно, страстно, безоглядно влюблен в эту женщину, в эту бывшую королеву банши, которая пытается найти свой путь к свету, которая подарила ему надежду на счастье, на которое он даже не смел мечтать.

Поцелуй длился вечность, и в то же время он промелькнул как одно мгновение. Сильвана отстранилась от него, ее грудь часто вздымалась, а щеки пылали ярким румянцем. В ее глазах было смятение, страх, но также — любовь и нежность.

— Невилл… я… — прошептала она, но слова застряли у нее в горле.

В этот момент в дверь постучали. Резкий и настойчивый стук прозвучал словно гром среди ясного неба, разрушив волшебство момента.

— Сильвана, ты там? — послышался голос Джайны. — Нам нужно поговорить. Дело срочное.

Сильвана вздрогнула, словно очнувшись от сна. Она отпустила Невилла и поспешно поправила волосы.

— Я должна идти, — сказала она, ее голос был наполнен сожалением. — Прости… но мы еще поговорим. Обещаю.

Она еще раз нежно поцеловала его в губы — быстро, словно боясь передумать, — и вышла из комнаты. Невилл остался стоять посреди комнаты, ошеломленный и счастливый. Он не мог поверить, что это произошло на самом деле.

Невилл остался стоять посреди комнаты, пытаясь прийти в себя. Он провел рукой по волосам, словно пытаясь отогнать наваждение. Он поцеловал Сильвану Ветрокрылую. Бывшую королеву банши. И она ответила ему взаимностью. Ее губы были прохладными, но поцелуй был наполнен такой нежностью и страстью, что у него до сих пор кружилась голова. И он был влюблен в нее. Безумно, безоглядно влюблен.

Он прошел к окну и распахнул его. Ледяной воздух ворвался в комнату, принося с собой ароматы зимнего леса и запах снега. Небо было усыпано звездами, которые мерцали словно бриллианты на черном бархате. Невилл глубоко вздохнул, пытаясь успокоить биение своего сердца. Мысли его путались, он не мог понять, что же ему делать. Остаться в этом незнакомом мире с Сильваной или вернуться домой к своим друзьям и привычной жизни? Но как он может оставить ее? Как он может жить без нее после того, что произошло между ними?

Он облокотился на подоконник, вдыхая морозный воздух. На узком балконе, ведущем в сад, он заметил движение. Сильвана стояла, опершись о каменные перилла, ее серебристые волосы словно сияли в лунном свете. На ней было то же самое платье цвета слоновой кости, но она расстегнула верхние пуговицы, открывая вид на изящную шею и часть груди. Казалось, она не замечала холода, лишь легкая дрожь пробегала по ее телу. Она глядела на звезды, ее лицо было задумчивым и немного грустным.

Внезапно Сильвана повернула голову и их взгляды встретились. Она слабо улыбнулась.

— Не спится, Невилл? — спросила она, ее голос был тихим и немного хриплым. — Я любуюсь звездами. Они здесь совсем другие, чем в вашем мире. Присоединишься?

Невилл покраснел и опустил глаза, не смея встретиться с ее взглядом.

— Я… я просто… не могу поверить, что все это происходит на самом деле, — пробормотал он, чувствуя, как его щеки наливаются краской.

Сильвана подошла к нему и прикоснулась к его руке. Ее прикосновение было прохладным, но в то же время Невилл почувствовал исходящее от нее тепло.

— В Азероте возможно все, Невилл, — сказала она тихо, ее голос был наполнен нежностью и грустью. — Даже… любовь между человеком и… бывшей королевой банши.

Невилл поднял на нее глаза, и его сердце забилось чаще. В ее взгляде он увидел не только любовь, но и страх, и сомнение.

— Ты… ты говоришь серьезно? — спросил он, едва слышно.

Сильвана опустила глаза, словно боясь его реакции.

— Я… я не знаю, Невилл, — сказала она, ее голос дрожал. — Это все так… необычно. Но… я чувствую, что ты мне нужен. Ты — как луч света в моей темноте.

Невилл не мог сдержать улыбки. Он подошел к ней и взял ее руки в свои.

— Ты мне тоже нужна, Сильвана, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я не боюсь твоей темноты. Я вижу в тебе свет. Я вижу в тебе… ангела.

Сильвана удивленно посмотрела на него.

— Ангела? — переспросила она с улыбкой. — Падшего ангела, скорее всего.

— Даже падшие ангелы заслуживают любви, — сказал Невилл, притягивая ее к себе.

Сильвана не сопротивлялась. Она обняла его за шею и прижалась к нему, вдыхая его запах, чувствуя тепло его тела.

— О, Невилл… — прошептала она. — Я так долго ждала тебя. Так долго жила во тьме…

Они слились в долгом и нежном поцелуе, и для Невилла это было словно сон наяву. Мягкие, прохладные губы Сильваны, едва уловимый аромат лесных цветов, исходивший от ее кожи, ее прикосновения, легкие как ветер, но в то же время пьянящие как крепкое вино, — все это казалось ему нереальным, волшебным. Он забыл обо всем на свете: о войне с Легионом, о своих друзьях, о том, что он находится в другом мире. В этот момент были только они двое — человек и бывшая королева банши, два одиночества, нашедшие друг друга в этом холодном и жестоком мире. Сила любви, которая соединила их, была сильнее всех границ и препятствий, сильнее самой смерти.

Невилл запустил пальцы в ее серебристые волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью. Он чувствовал биение ее сердца — медленное и ровное, как бой старинных часов. Он чувствовал, как ее тело прижимается к нему, как она отвечает на его ласки с робкой страстью. В этот момент он понял, что Сильвана не мертва. Она жива. Она наполнена жизнью, любовью, страстью. И он хотел разделить с ней эту жизнь, хотел отдать ей все свое тепло, всю свою любовь.

Невилл думал, что если это сон, то он не хочет просыпаться никогда. Он хотел остаться в этом волшебном мире с Сильваной навсегда, хотел забыть обо всем на свете, кроме ее глаз, ее губ, ее прикосновений.

Утро в замке Ветрокрылых наступило быстро и неожиданно, как всегда бывает после бессонной ночи. Гарри проснулся с легким чувством тревоги, потому что не видел Невилла с тех пор, как тот неожиданно появился в зале во время вчерашнего пира.

— Ты видел Невилла? — спросил он Рона, который с видным усилием пытался разбудить Валиру, мирно спавшую в их общей комнате.

— Невилла? — Рон сонно моргнул. — Нет, не видел. А что, он пропал?

— Я не знаю, — сказал Гарри, чувствуя, как тревога нарастает. — Я его всюду искал. Никто его не видел.

— Может, он в теплице? — предположил Рон. — Ты же знаешь Невилла, он любит копаться в земле.

Гарри покачал головой.

— Я уже проверял. Его там нет.

— Хм… странно, — сказал Рон. — А ты спрашивал у Сильваны? Она же вчера увела его куда-то.

Гарри покраснел. Мысль о том, чтобы идти в покои Сильваны и спрашивать о Невилле, вызывала у него неловкость.

— Я… я не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал он.

— Ну, тогда спроси у Салли, — предложил Рон. — Она точно все знает.

Гарри вздохнул. Это было лучше, чем идти к Сильване, но все равно ему было не по себе. Салли была… ну, Салли. Непредсказуемая и не всегда тактичная.

Он нашел Салли в столовой, где она с аппетитом уплетала завтрак. Гарри робко приблизился к ней.

— Салли, ты не видела Невилла? — спросил он.

Салли подняла на него глаза, ее лицо было испачкано вареньем.

— Невилла? — переспросила она, облизывая пальцы. — А, того милашку, что вчера появился? Конечно видела. Он в покоях Сильваны.

Гарри почувствовал, как его сердце пропускает удар.

— В ее покоях? — переспросил он с ужасом. — А что он там делает?

Салли улыбнулась загадочной улыбкой.

— О, они там заняты очень важным делом, — сказала она, подмигнув. — Изучают анатомию… растений.

Гарри не поверил своим ушам.

— Анатомию… растений? — переспросил он с недоумением.

— Ну, или что-то в этом роде, — сказала Салли, хитро улыбаясь. — В любом случае, я бы не стала им мешать. У них там, знаешь ли, очень … познавательная беседа.

Салли заговорщицки подмигнула Гарри и вернулась к своему завтраку, оставив его в полном смятении. Гарри решил не медлить и самолично убедиться, что с Невиллом все в порядке.

Гарри вышел из столовой, чувствуя себя совершенно растерянным. Слова Салли не давали ему покоя. Что она имела в виду, говоря об «анатомии растений»? Неужели Сильвана… Нет, это просто невозможно. Или… возможно? Он тряхнул головой, пытаясь отогнать неприятные мысли. Он должен убедиться, что с Невиллом все в порядке.

Он направился к покоям Сильваны, но у самой двери его охватила паника. Он не мог просто так ворваться к ней в комнату. Это было бы невежливо, да и… что он ей скажет? «Простите, я слышал, вы тут с Невиллом анатомию растений изучаете, можно мне присоединиться?»

Гарри нерешительно постучал в дверь, но ответа не последовало. Он постучал еще раз, громче. Тишина. Он уже собирался уходить, как вдруг…

— Ну и чего ты тут застрял? — услышал он за спиной голос Салли. — Входи же!

Гарри вздрогнул и обернулся. Салли стояла за его спиной, улыбаясь своей озорной улыбкой.

— Я… я не знаю… — пробормотал Гарри, чувствуя, как его щеки наливаются краской. — Может, не стоит…

— Не глупи, Гарри, — сказала Салли, подталкивая его к двери. — Сильвана не кусается. Ну… не всегда. А Невиллу компания не помешает. Кто знает, чем они там занимаются…

Она подмигнула ему и нажала на ручку двери. Дверь открылась, и Гарри неохотно вошел в комнату.

Гарри вошел в комнату, ожидая увидеть… ну, он не знал, чего ожидать. Может быть, Невилл сидит на кровати с виноватым видом, а Сильвана строго отчитывает его за неподобающее поведение. Или же они действительно обсуждают какие-нибудь экзотические растения, как сказала Салли. Но то, что он увидел, заставило его на мгновение усомниться в собственном здравомыслии.

Невилл и Сильвана сидели за маленьким столиком, заваленным книгами, свитками, пузырьками и колбами с какими-то бурлящими жидкостями. Вокруг них царил настоящий хаос: пергаменты валялись на полу, из котла валил густой зеленый дым, а воздух был наполнен смесью странных запахов, от которых у Гарри закружилась голова.

Невилл, с бледным лицом и безумным блеском в глазах, что-то лихорадочно записывал пером в толстенный фолиант, постоянно поглядывая на Сильвану. А Сильвана, в домашнем платье и с распущенными волосами, словно забыв о своем королевской статусе, с увлечением размешивала какую-то отвратительно пахнущую жидкость в котле, бормоча себе под нос непонятные заклинания.

Гарри и Салли, стоявшие в дверях, ошеломленно смотрели на это безумие. У Гарри отвисла челюсть, а Салли закатила глаза и присвистнула.

— Ого! — воскликнула она. — А я-то думала, что только этот ваш как там его… Снейп способен на такое безумие в зельеварении! Похоже, у Невилла появился достойный конкурент!

Невилл поднял голову, его лицо было покрыто каплями пота.

— Гарри! Салли! — выдохнул он с облегчением. — Слава Мерлину, вы пришли! Помогите мне уговорить Сильвану, что это зелье — чистое безумие! Я уже три часа пытаюсь объяснить ей, что смешивать слюну василиска с лепестками лунного цветка — плохая идея, но она меня не слушает!

Сильвана обиженно поджала губы.

— Не глупи, Невилл, — сказала она. — Это зелье может изменить мир! Представь себе: зелье, которое может вернуть нежити… чувства!

Салли прикрыла рот рукой, едва сдерживая смех.

— О, Свет, — прошептала она. — Похоже, у кого-то сегодня будет очень веселый день!

Гарри и Салли переглянулись, не зная, что сказать. С одной стороны, им стало немного жалко Невилла, который явно был на грани нервного срыва от зельеваренческих экспериментов Сильваны. С другой стороны, вся эта ситуация выглядела настолько абсурдно и комично, что они едва сдерживали смех.

— Слушай, Сильвана, — сказала Салли, покачивая головой. — Я не сомневаюсь, что твоя идея с зельем просто гениальна, но… может, стоит отложить эксперименты на потом? А то у меня такое чувство, что этот твой котел сейчас взлетит на воздух.

Сильвана презрительно фыркнула.

— Вздор, Салли, — сказала она, гордо вскинув голову. — Я прекрасно контролирую ситуацию. Это зелье абсолютно безопасно. Невилл просто слишком много читает книг и слишком мало доверяет своей интуиции.

Невилл безнадежно вздохнул и закатил глаза.

— Моя интуиция мне подсказывает, что нам всем нужно поскорее убираться отсюда, — пробормотал он.

В этот момент котел издал зловещий булькающий звук, и из него вырвалась огромная зеленая вспышка. Комнату заполнил едкий дым, и все четверо закашлялись.

— Я же говорила! — прокричала Салли, зажимая нос рукой. — Бежим!

Они бросились к двери, спотыкаясь о книги и колбы. В последний момент Гарри оглянулся и увидел, как зеленое облако заполняет комнату, превращая ее в нечто похожее на ведьмин котел. А Сильвана, стоя посреди этого хаоса, лишь пожала плечами и сказала:

— Ну вот, опять не получилось. Наверное, я взяла слишком много лепестков лунного цветка. В следующий раз попробую добавить еще немного слюны василиска.

Гарри, Салли и Невилл, задыхаясь от едкого дыма, вывалились из комнаты Сильваны. Салли, опираясь на стену, пыталась восстановить дыхание, ее лицо было зеленоватого оттенка. Гарри кашлял, а Невилл выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.

— Я же говорил! — прохрипел он, обмахиваясь рукой. — Слюна василиска и лунный цветок — это несовместимые ингредиенты! В учебнике по зельеварению черным по белому написано…

— Ох, Невилл, — прервала его Салли, все еще задыхаясь. — Ты такой милый со своими учебниками! Но в реальной жизни не все так просто. Иногда нужно импровизировать, экспериментировать…

Она подмигнула ему и добавила:

— … и убегать со всех ног, когда твои эксперименты выходят из-под контроля.

Гарри оглянулся на дверь комнаты Сильваны. Из-под нее все еще валил зеленый дым, а изнутри доносились странные звуки, похожие на шипение и бульканье.

— Надеюсь, Сильвана не пострадала? — спросил он с тревогой.

— Не волнуйся, Гарри, — сказала Салли, успокаивающе похлопав его по плечу. — С ней все будет в порядке. Она же нежить, помнишь? Ей не страшны ни яд, ни огонь, ни… взрывающиеся зелья.

В этот момент дверь комнаты Сильваны с грохотом вылетела из проемов, и из нее вылетела… Сильвана. Она летела по воздуху, словно ракета, ее серебристые волосы развевались за ней, а бежевое платье превратилось в лохмотья. Она приземлилась на ноги прямо перед Гарри, Салли и Невиллом, ее лицо было покрыто сажей, а глаза горели злым огоньком.

— Я же говорила, что контролирую ситуацию! — прорычала она, отряхиваясь от пепла и обрывков зелья. — Просто… нужно было добавить еще щепотку порошка из рога единорога!

Салли упала на колени и затряслась от смеха. Гарри и Невилл переглянулись, не зная, что делать. Похоже, жизнь в Азероте никогда не была скучной.

После взрыва в покоях Сильваны прошел весь день, но замок Ветрокрылых все еще не избавился от едкого запаха зеленого дыма и отзвуков истерического смеха Салли. Гарри и Рон помогали слугам приводить комнату Сильваны в порядок, по пути слушая бесконечные причитания Невилла о том, что зельеварение — это точное искусство, а не поле для экспериментов. Валира, окончательно проснувшись, решила устроить тренировку на свежем воздухе, и Рон, не смея отказаться, отправился с ней. Сильвана, немного посмущавшись своего взрывного появления, уединилась в библиотеке, чтобы изучить более «традиционные» методы зельеварения.

Наконец наступил вечер, и все герои собрались за ужином в большом зале. Аллерия и Вериса приготовили традиционные эльфийские блюда, а Тиранда принесла из своих лесов редкие ягоды и фрукты. Джайна и Тралл оживленно обсуждали последние новости из мира Азерота, а Магни рассказывал смешные истории о гномах. Гарри и Салли сидели рядом, тихо переговариваясь, а Рон и Валира то и дело обменивались многозначительными взглядами.

Но внимание всех привлек Невилл. Он выглядел уставшим и измученным, словно не спал всю ночь. Темные круги под глазами и нервный тик в уголке губ говорили о том, что ночь зельеварения с Сильваной далась ему нелегко.

— Невилл, ты в порядке? — спросила Джайна, с заботой глядя на него. — Ты выглядишь так, словно тебя пожевал и выплюнул дракон.

— Я… я в порядке, — пробормотал Невилл, пытаясь улыбнуться. — Просто… немного не выспался.

Салли не могла удержаться от смеха.

— Он не выспался! — воскликнула она, хлопнув себя по колену. — Да он всю ночь боролся за свою жизнь, пока Сильвана варила свои адские зелья! Я думала, у него волосы поседеют от страха!

Сильвана, которая только что вошла в зал, смущенно опустила глаза.

— Прости, Невилл, — сказала она тихо. — Я увлеклась… Но я обещаю, больше никаких экспериментов в моей спальне!

Невилл вздохнул.

— Надеюсь, ты сдержишь свое обещание, — сказал он. — А то у меня скоро начнется нервный тик.

Джайна улыбнулась Невиллу, ее глаза заблестели теплотой и… чем-то еще, что заставило Невилла покраснеть.

— Не волнуйся, Невилл, — сказала она. — Я уверена, Сильвана нашла себе более безопасное хобби. Кстати, я думала о том, как нам вернуться в ваш мир. У меня есть несколько идей…

В зале воцарилась тишина. Все взгляды обратились к Джайне. Вопрос о возвращении домой висел в воздухе, как грозовая туча. Несмотря на все волшебство и удивительные приключения, которые им подарил Азерот, гости из мира Гарри Поттера все же скучали по дому.

— У меня есть старый знакомый, — начала Джайна, ее голос был спокойным и уверенным. — Он гоблин, гениальный изобретатель и мастер порталов. Его зовут Газлоу, и он живет в городе Прибамбасск. Если кто-то и может нам помочь, так это он.

— Гоблин? — переспросил Рон, морща нос. — А они надежные? Я слышал, гоблины очень любят золото. Вдруг он потребует за свою помощь целое состояние?

— Не волнуйся, Рон, — улыбнулась Джайна. — Газлоу — мой друг. Он не возьмет с нас ни гроша. Ему просто нужен интересный проект. А создание портала между мирами — это именно то, что ему нужно.

— Но Прибамбасск находится на другом континенте! — воскликнул Гарри. — Как мы туда доберемся?

— На корабле, — сказала Тиранда. — Я могу попросить Малфуриона, чтобы он предоставил нам один из своих кораблей. Он часто путешествует между континентами.

— А как долго займет путешествие? — спросила Гермиона.

— Несколько дней, — ответила Тиранда. — Но это будет интересное путешествие. Вы увидите много нового и удивительного.

— А меня возьмете? — неожиданно спросила Сильвана, ее глаза горели любопытством. — Я никогда не была в Прибамбасске. Говорят, там много интересных… ингредиентов для зелий.

Все удивленно посмотрели на нее. Сильвана, которая обычно была сдержана и отстранена, сейчас выглядела как ребенок, который впервые увидел ярмарку.

— Конечно, Сильвана, — сказала Джайна, улыбаясь. — Нам нужна твоя помощь. Ты же знаешь гоблинов лучше нас. Ты сможешь убедить Газлоу нам помочь.

Сильвана улыбнулась в ответ.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда в путь! Я готова к новым приключениям!

Энтузиазм Сильваны не разделяли остальные. Гарри и Рон с тоской посмотрели на свои тарелки, представляя себе долгий и утомительный путь на корабле. Гермиона поежилась, вспомнив о недавнем шторме, который они пережили по пути в Кель’Талас. Невилл, однако, не сказал ни слова. Он просто сидел, тупо уставившись на свой ужин, и казалось, что он вообще не здесь.

— Невилл, ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Гермиона, с заботой глядя на него. — Ты выглядишь… бледно.

— Я… я просто устал, — пробормотал Невилл, не поднимая глаз. — Эта ночь… эти зелья…

— Ох, бедняжка, — вздохнула Салли. — Сильвана из тебя все соки выжала своими экспериментами. Тебе нужен хороший отдых.

— И покой, — добавил Рон. — Подальше от взрывающихся котлов.

Джайна, которая наблюдала за Невиллом с нескрываемым интересом, улыбнулась.

— Я согласна с Салли, — сказала она. — Тебе нужно расслабиться, Невилл. Может, тебе стоит посетить нашу замковую баню? Там есть горячие источники и прекрасный массаж.

— О, да! — воскликнул Магни, оживляясь. — Наш массаж — это нечто! Я сам тебе его сделаю, Невилл. Ты будешь чувствовать себя новым человеком!

Невилл с ужасом посмотрел на Магни, представляя себе могучие руки дворфа, разминающие его спину.

— Э… спасибо, Магни, но… я как-нибудь сам, — пробормотал он.

— Не стесняйся, лад, — рассмеялся Магни. — Мой массаж еще никто не отвергал!

Все засмеялись, а Салли, наклонившись к Гарри, прошептала:

— Похоже, у Невилла сегодня будет еще одна «незабываемая» ночь.

После ужина Невилл, чувствуя себя как выжатый лимон, попытался вспомнить, где же находится комната, которую ему отвела Сильвана. «Покои Сильваны,» — подумал он, и его щеки невольно покраснели. «Надеюсь, она не ожидает…» Он поспешно отогнал эти мысли. Сильвана была добра к нему, и их ночь, посвященная зельеварению, хоть и наполненная стрессом из-за опасных экспериментов, прошла в атмосфере тепла и взаимопонимания.

Он огляделся по сторонам, пытаясь найти кого-нибудь, кто мог бы указать ему путь. Рон и Валира уже исчезли, вероятно, отправились на «романтическую прогулку», а Гарри и Салли о чем-то оживленно беседовали у камина. Невилл не хотел им мешать, поэтому решил попробовать найти комнату самостоятельно.

— Потерялся, Лонгботтом? — услышал он за спиной холодный голос Драко Малфоя.

Невилл вздрогнул и обернулся. Драко стоял, опершись о стену, и наблюдал за ним с легкой усмешкой.

— Я… я просто… ищу свою комнату, — пробормотал Невилл, чувствуя себя неловко.

— В покоях Сильваны? — Драко приподнял бровь. — Не удивительно, что ты заблудился. Эти эльфийские замки — настоящий лабиринт.

— Ты можешь… проводить меня? — спросил Невилл, надеясь, что Драко не откажет.

Драко пожал плечами.

— Почему бы и нет, — сказал он. — Все равно мне нечем заняться.

Они пошли по длинному коридору, освещенному мерцающими факелами.

— Ты знаешь… я немного волнуюсь, — признался Невилл, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Сильвана… она… ну, ты понимаешь…

— Бывшая королева банши? — Драко усмехнулся. — Не волнуйся, Лонгботтом, тебя она точно не убьет. А вот твое психическое здоровье — это уже другой вопрос.

Невилл побледнел.

— Ты… ты думаешь, она… опасна?

— Все Ветрокрылые немного… того, — сказал Драко, многозначительно посмотрев на него. — Но Сильвана… она особенная. У нее свои тараканы в голове. Так что будь осторожен, Лонгботтом. И не говори, что я тебя не предупреждал.

Они дошли до двери, украшенной резьбой в виде эльфийских рун. Драко остановился.

— Ну вот, мы и на месте, — сказал он. — Дальше сам. Удачи, Лонгботтом. Тебе она пригодится.

Драко развернулся и ушел, оставив Невилла перед дверью комнаты Сильваны. Невилл сглотнул, чувствуя, как его сердце колотится в груди. Он помедлил еще мгновение, затем глубоко вздохнул и постучал в дверь.

Тишина. Невилл затаил дыхание, прислушиваясь. Может, ее нет в комнате? Он уже собирался тихонько удалиться, как дверь внезапно открылась. На пороге стояла Сильвана, одетая в длинный халат цвета воронова крыла. Ее волосы были распущены, а голубые глаза сияли в полумраке коридора.

— Невилл? — удивилась она. — Что ты здесь делаешь? Уже так поздно.

— Я… я просто… — Невилл заикался, не в силах связать двух слов. — Я не мог найти свою комнату.

Сильвана улыбнулась, и ее улыбка была такой теплой и искренней, что Невилл на мгновение забыл о своих страхах.

— Ох, Невилл, — сказала она, качая головой. — Ты такой рассеянный. Проходи, не стой на пороге.

Она пропустила его в комнату и закрыла за ним дверь. Комната была большой и светлой, с высокими окнами и камином, в котором весело трещал огонь. На столе горели свечи, отбрасывая причудливые тени на стены. В воздухе витал легкий аромат цветов и чего-то еще, незнакомого и пьянящего. Невилл невольно сглотнул, чувствуя, как его сердце начинает биться чаще.

— Присаживайся, — сказала Сильвана, указывая на кресло у камина. — Хочешь выпить чего-нибудь горячего? У меня есть отличный эльфийский чай с травами. Он поможет тебе расслабиться.

Невилл неуверенно опустился в кресло, чувствуя себя не в своей тарелке. Сильвана налила ему чашку чая и села напротив.

— Ты выглядишь уставшим, — сказала она с заботой. — Эта ночь с зельями тебя вымотала.

— Немного, — признался Невилл. — Я не привык к таким… экспериментам.

Сильвана улыбнулась.

— Я тоже, — сказала она. — Но было весело, не так ли?

Невилл неожиданно для себя засмеялся.

— Да, было, — сказал он. — Спасибо, что не дала мне взорваться вместе с твоим котлом.

— Всегда пожалуйста, — сказала Сильвана, ее глаза заблестели веселым огоньком. — А теперь расслабься и отдохни. Тебе нужно набраться сил перед завтрашним путешествием.

Невилл отпил глоток чая и почувствовал, как тепло разливается по его телу. Он стал расслабляться, а атмосфера уютного покоя помогала ему забыть о страхах и сомнениях. Сильвана сидела напротив него, тихо размешивая чай в своей чашке. Ее взгляд был устремлен на пламя камина, а на лице играла загадочная улыбка.

Внезапно в комнату вошли Тиранда и Джайна. Тиранда была одета в простое белое платье, которое подчеркивало ее естественную красоту и изящество. Джайна была в элегантном красном платье, которое делало ее похожей на пламя огня. Обе эльфийки улыбнулись Невиллу.

— Добрый вечер, Невилл, — сказала Тиранда, ее голос был мягким и мелодичным. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — ответил Невилл, улыбаясь в ответ. — Ваш чай просто волшебный.

— Это секретный рецепт эльфийских жриц, — сказала Тиранда с легкой улыбкой. — Он помогает от всех болезней.

Джайна присела на край кровати и с интересом посмотрела на Невилла.

— Сильвана рассказала нам о ваших… экспериментах с зельями, — сказала она. — Ты, оказывается, настоящий специалист в этом деле.

— Ну… я стараюсь, — пробормотал Невилл, смущаясь под ее внимательным взглядом.

— Скромность тебя украшает, Невилл, — сказала Сильвана, подмигнув ему. — Но я подтверждаю: у тебя есть талант. Если бы не ты, мы бы вчера все взорвались.

Невилл покраснел и опустил глаза. Он не привык к таким комплиментам, особенно от таких… необычных женщин.

— Мы решили немного позаботиться о тебе, Невилл, — сказала Тиранда, ее глаза сияли теплотой и заботой. — Ты выглядишь таким уставшим.

— Мы устроим тебе настоящий эльфийский сеанс релаксации, — добавила Джайна с обаятельной улыбкой. — Не волнуйся, тебе понравится.

Невилл почувствовал, как его щеки наливаются краской. Он не знал, что сказать. Сердце его забилось чаще, а в голове замелькали самые разные мысли. Что они задумали?

Невилл очнулся от легкого щекотания в носу. Он открыл глаза и увидел… Джайну, которая наклонилась над ним и щекотала его пером. Он был одет в мягкий халат, а вокруг него царил приятный аромат трав и цветов. Он огляделся и увидел Сильвану и Тиранду, которые сидели на полу и… складывали его одежду. Его одежду, которую они тщательно выстирали и выгладили.

— Что… что происходит? — пробормотал Невилл, недоуменно морща лоб. — Где моя одежда? И почему… почему она такая чистая? И где Снейп?!

— Снейп? — Сильвана нахмурилась. — Кто это? Еще один зельевар-любитель, вроде тебя?

— Это… это наш учитель зельеварения, — объяснил Невилл, потирая глаза. — Он был бы в ужасе, если бы увидел, что мы творили прошлой ночью. Мы смешали слюну василиска с лепестками лунного цветка! Это же чистое безумие! Мы могли взорваться! Нас могли исключить из Хогвартса!

— Исключить? — Джайна удивленно приподняла брови. — За то, что вы варили зелья? Но зельеварение — это же важная наука! Я сама много лет провела в Даларане, изучая магию и зелья.

— В Даларане у нас бы за такое отрубили бы головы, — вставила Сильвана, вспомнив строгие правила обучения в Луносвете. — Но не волнуйся, Невилл, здесь тебя никто не накажет за любопытство. Мы же не какие-то варвары.

Тиранда улыбнулась.

— В храме Элуны мы тоже изучали целебные травы и зелья, — сказала она. — Но мы всегда были осторожны и следовали традициям.

— А мы просто любим эксперименты, — сказала Сильвана с огоньком в глазах. — Правда, Невилл?

Невилл посмотрел на нее с ужасом и покачал головой.

— Нет, спасибо, — сказал он. — Я предпочитаю традиционные методы. И целые лаборатории.

Джайна рассмеялась и достала из-за спины колоду карт.

— Кстати, Невилл, — сказала она. — Пока твоя одежда сохнет, может, сыграем в «Хартстоун»?

Утро застало Невилла в разгаре жаркой битвы. Но вместо очередного безумного зелья на этот раз он сражался с Джайной в «Хартстоун». На столе перед ними стояли реальные фигурки, изготовленные из дерева и камня, а их атаки и способности сопровождались вспышками магии и иллюзорными эффектами.

Когда Джайна сыграла «Огненного великана», на столе появилась миниатюрная огненная стихия, которая с ревом атаковала одного из существ Невилла. В ответ Невилл выставил «Друида Когтя», который превратился в огромного медведя прямо на глазах у изумленной Джайны, и с мощным рыком разорвал ее великана на части.

— Неплохо, Невилл, — признала Джайна, улыбаясь. — Ты быстро учишься.

— Все благодаря твоему преподаванию, — ответил Невилл, с улыбкой выкладывая на стол карту «Гнев». — А теперь приготовься к моей секретной технике!

Он сосредоточился, и карта «Гнев» вспыхнула ярким зеленым светом. В тот же момент фигурки на столе ожили, и началась настоящая битва. Друид-медведь с ревом бросился на противников, маги обменивались огненными шарами, а лучники засыпали поле боя градом стрел. Комната наполнилась шумом битвы и вспышками магии.

Сильвана и Тиранда, которые наблюдали за игрой с интересом, не могли сдержать восторга.

— Вот это да! — воскликнула Сильвана. — Никогда не думала, что «Харстоун» может быть таким… захватывающим!

— Да, — согласилась Тиранда. — Это же настоящее волшебство!

В разгар схватки в комнату вошел Драко Малфой. Он замер на пороге, ошеломленный увиденным. Невилл и Джайна сидели за столом, увлеченные игрой, а вокруг них бушевала магическая битва в миниатюре. Сильвана и Тиранда аплодировали и подбадривали игроков, а сам Невилл, который еще вчера дрожал от страха перед каждым зельем, сейчас с блеском в глазах управлял своей магической армией. Драко почувствовал укол ревности. Что этот Лонгботтом нашел в этих дикарках, чего не нашел он?

— Поцелуй меня соплохвост! Что здесь происходит?! — воскликнул он, не в силах сдержать своего возмущения.

Все обернулись к нему. Джайна улыбнулась.

— Мы играем в «Хартстоун», Драко, — сказала она. — Хочешь присоединиться?

— «Хартстоун»? — переспросил Драко, морща нос. — Что за детские игры?

— Это не детские игры, Драко, — сказала Сильвана, ее голос был холодным и режущим. — Это серьезная стратегия. И Невилл, между прочим, выигрывает.

Драко взглянул на стол. Действительно, здоровье Джайны было на пределе, а Невилл был близок к победе. Он почувствовал себя еще более неуютно. Он никогда не любил проигрывать, особенно Лонгботтому.

— Ладно, — пробормотал он, разворачиваясь и уходя из комнаты. — Веселитесь.

Драко ушел, а Невилл и Джайна вернулись к своей игре. Сильвана и Тиранда продолжали болеть за них, а в воздухе висела атмосфера веселья и азарта. Драко же, уходя, чувствовал, как его сердце сжимается от непонятного чувства. Он не мог понять, что же ему так не нравится в этой картине. То ли то, что Лонгботтом проводит время с такими красавицами, то ли то, что он действительно наслаждается этим «Хартстоуном».