Плохой период (гет)

Цветочный магазин. Разве не чудесно работать в таком месте? Страстные розы и нежные лилии. Гортензии, что напоминают сладкую вату. Каллы, таящие в себе противоположные смыслы. Свадебные букеты, непременно украшенные веточкой мирта — символа верности и брака. Корзинки с пушистым хлопком и ароматной лавандой. Коробочки, в которых прекрасно уживаются вместе яркие герберы и сладости. И, конечно же, люди со своими историями, желающие приобрести подарок в месте, в котором будто феи трудятся флористки, творя волшебство с растениями.

Анжелика Флай любила всё это. Любила дотрагиваться до шелковистых лепестков и вдыхать ароматы бутонов. Любила давать полёт своей фантазии и создавать дивные композиции. Она, будучи тревожной интроверткой, даже любила некоторых посетительниц: добрую старушку-соседку, что каждый месяц радовала себя цветами, и милую пару, что по любому торжеству дарила друг другу пышные букеты. Однако Анжелика всегда знала, что для неё это временная работа, пусть она тут трудилась уже почти 9 лет.

Почему же женщина до сих пор не ушла? Дело было вовсе не в волшебной атмосфере. Цветочный магазин, в котором работала Энжи, принадлежал её маме и располагался на первом этаже дома, где жила семья Флай. Единственная родительница всегда рядом, приятная начальница, не надо вставать слишком рано, чтобы успеть на автобус или метро, и не надо лишний раз покидать уютное жилище. Анжелика не хотела со всем этим расставаться. К тому же была ещё одна причина, но на неё вскоре нашёлся контраргумент.

Энжи не знала, кем хочет быть. Не знала, куда ей пойти, если она решит уволиться. Внезапный переезд Честера Кейпы в Лондон с целью открытия безалкогольного бара мог решить эту проблему. Честер, с которым Анжелика так долго была в романтических отношениях на расстоянии, наконец рядом, да ещё и предлагает работать на него.

«В этом городе, да вообще во всём этом материке я могу доверять только тебе. Только ты будешь выполнять работу так, как надо мне. И я точно знаю, что ты будешь подавать мне хорошие идеи для тем месяца» — вот уже который день слова Кейпы не покидали голову Энжи. Снова творческая работа, но для которой не надо полдня стоять на ногах. Снова трудиться на близкого человека, который обещал давать выходные в любые сутки. Всё это казалось привлекательным, но привычная жизнь была дороже.

Анжелика не сказала Честеру сразу «нет». Она пообещала подумать, но в мыслях крутился категоричный отказ. Только, как это объяснить мужчине, известному свей настойчивостью и способностью манипулировать партнёршей, её решениями?

* * *

Энжи была в напряжении. Естественное для неё состояние стало сильнее, заметнее. Женщина почти не разговаривала, всё время пребывая в мыслях. Из трясущихся бледных худых рук то и дело выпадали предметы, цветы. Под ореховыми глазами образовались синяки от недосыпа. Наконец мама не выдержала и заговорила с Анжеликой об этом вечером после окончания их общей смены.

— Милая, у тебя всё хорошо? — заботливо поинтересовалась Рут Флай. — Опять что-то с Агнес?

— Нет. Я помирилась с Агнес, — тревожно вздохнув, ответила Энжи. — Тут дело в другом человеке. И он тоже из другой страны.

— Ты влюбилась, — обрадовалась родительница.

— Н-нет, — больше занервничала молодая женщина. — Дело вообще не в каких-либо чувствах.

— Жаль, — не скрывала своего разочарования Рут, мечтавшая о том, чтобы её дочь наконец повзрослела и посерьёзнела.

— Просто этот человек… Он переехал сюда ради бизнеса. Безалкогольный бар. Он предложил мне работать на него. Ну и… Он сказал, что я единственный человек здесь, которому он доверяет, — встревоженно призналась Анжелика.

— Он предлагает тебе высокую должность? — уточнила миссис Флай.

— Да… Нет… Не знаю, — слегка растерялась Энжи. — Просто должность менеджерки с особыми обязанностями. Надо будет придумывать тему для каждого месяца, меню и оформление под эту тему. Что-то такое.

— Хорошая работа. Как раз для тебя. У тебя богатая фантазия, ты постоянно что-то придумываешь. Соглашайся, — подбодрила мама дочку.

— Н-но… А как же магазин? Я… Я не смогу работать на двух работах. И вообще, этот бар находится в другом районе, в другом боро. Туда ехать больше часа на машине! — запротестовала молодая женщина.

— Энжи, если ты хочешь там работать, то иди, несмотря ни на что. А если не хочешь, то зачем переживать об этом? — невозмутимо сказала Рут.

— Я хочу, но… И не хочу. Здесь работать удобнее. Не надо никуда ехать. Но там… Там мне обещали меньше напряжённой работы, больше вольностей. Я не знаю. Не знаю, что мне делать, — от мучительных переживаний заболела голова, и Анжелика принялась массировать холодными пальцами виски, чтобы как-то унять неприятные ощущения.

— Милая, может пора уже выйти из зоны комфорта? Ты всё равно давно хотела сменить деятельность. Это твой шанс, — пыталась быть мудрой миссис Флай, пусть и используя не совсем подходящие слова.

— Мамочка, пожалуйста, не говори эту фразу про зону комфорта. Она неуместна, — еле сдерживала накатившее раздражение и без того взвинченная Энжи.

— Ладно, я скажу по-другому. Просто попробуй поработать там. Не понравится, будет неудобно — я всегда буду готова принять тебя назад. Договорились? — предложила мама серьёзным тоном, словно вела деловую беседу.

— Я… подумаю, — неуверенно протянула молодая женщина.

Анжелике всегда было трудно сделать выбор. Зелёный или чёрный чай? Юбка или брюки? Что уж говорить о более серьёзных вещах, способных выбить молодую женщину из колеи? Но в этот раз она смогла принять решение. Мама права. Можно просто попробовать и уйти, если не понравится. Оставалось только выбрать, какую рубашку надеть на первый рабочий день в новом месте.

— Надень белую. Как символ чего-то нового и непременно хорошего, — посоветовала миссис Флай, чьи карие глаза сияли от гордости за дочь.

— Может лучше голубую? — Энжи задумчиво смотрела на обе вещи.

— В белой ты выглядишь серьёзнее, взрослее, — мягко настаивала на своём Рут.

Анжелика тяжко вздохнула. Возможно, в этом мама тоже была права, но гладить давно лежащую без дела рубашку не хотелось. Пришлось надеть голубую. Благо, миссис Флай смирилась с этим и с по-прежнему дружелюбным настроем пожелала дочери удачи, проводив ту до машины.

* * *

Небольшое здание из тёмно-серого кирпича. Белая вывеска с сияющими чёрными буквами «Doce Meses» над такого же цвета деревянной дверью. Энжи доводилось приходить сюда, но лишь сейчас она чувствовала волнение перед обычным безалкогольным баром.

Внутри всё казалось непривычным из-за более яркого, чем в клиентские часы, освещения. Зато можно было рассмотреть потолок и пол, сделанные из материала, имитирующий венге, и картины, изображающие Природу в разные времена года, развешанные на белых стенах. Над барной стойкой, чёрной, как и столы, висела бумажная гирлянда. Двенадцать флажков разных цветов с силуэтами — символами двенадцати месяцев — соответствовали названию заведения.

Любуясь декорациями, Анжелика не заметила, как к ней подошёл высокий мускулистый мужчина. Его голос с чикагским акцентом, выделяющимся на фоне других акцентов в Лондоне, ласково поприветствовал женщину и попросил пройти с ним.

Честер Кейпа, кем оказался этот мужчина, позвал весь персонал к барной стойке. Когда люди собрались, он, обнимая за талию Энжи, обратился к подчинённым серьёзным тоном:

— Может кто-то из вас помнит мою девушку? Она приходила к нам несколько раз. Теперь она, Анжелика Лав Флай, будет моей заместительницей, — немного подумав, Честер сделался строже: — Уверен, что вы будете обсуждать это за нашими спинами, поэтому лучше скажу сам. Да, я взял её, потому что сплю с ней. Хотя не только поэтому, но кого волнует?

К тревоге Анжелики добавилось смущение, и она стыдливо опустила глаза. Женщина не смела посмотреть в лицо людям даже в момент, когда возлюбленный представлял ей персонал. Добродушные приветствия не успокаивали, ведь за ними могла скрываться неприязнь. Только один парень с рыжими кучерявыми волосами открыто демонстрировал недовольство и не скрывал его причин, заставив обратить на себя внимание новенькой:

— Простите, но Вы ведь обещали рассмотреть кандидатуру моей сестры на эту должность.

— Я обещал рассмотреть твою сестру, если больше никого не смогу взять, — строгость владельца бара была близка к суровости.

— У моей сестры большой опыт, по… — пытался привести аргумент Алан Дэй, тот самый рыжик.

— Значит она легко найдёт себе работу, — не дал ему договорить Кейпа, начиная выходить из себя.

— То есть Вам не важно…

— Мне важно, чтобы на этой должности был человек, которому я доверяю, который будет выполнять всё, что я прикажу, — вновь перебил Алана разозлённый Честер. — Твоя сестра подходит под это описание? Нет. А Анжелика — да.

Больше парень не смел спорить. Нахмуренные чёрные брови, карие глаза, полные ярости, и раздутые от гнева ноздри начальника пугали. А его крик, требующий всех вернуться к работе, заставлял съёживаться и немедленно выполнять приказ.

* * *

Кейпа, понемногу успокаиваясь, завёл Энжи в свой кабинет. Стиль этой комнатушки ничем не отличался от того, в котором была выдержана клиентская зона. Разве что вместо белых кожаных кресел или красных барных стульев, за двумя письменными столами стояли компьютерные сиденья, обитые мягкой светло-серой тканью. В одном из углов расположился диван из голубого велюра. Женщина не смотрела на них, слишком поглощённая смесью из обиды на рядом стоявшего мужчину и стыда.

— Честер, зачем ты сказал, что взял меня, потому что спишь со мной?

— Я объяснил это. Теперь они хотя бы будут знать, что я в курсе их сплетен, — серьёзный тон Честера казался грубым.

— Как я теперь буду работать с этими людьми? — отрешённо произнесла встревоженная Анжелика, рисуя в воображении неприятные сценки.

— Ты будешь работать со мной, а о них не думай. Я с ними разберусь, если надо будет, — попытался говорить мягче Кейпа, поглаживая по спине свою девушку.

— Я так не могу, — проныла Энжи и, немного подумав, нервно добавила: — Прости, Честер, но я не буду здесь работать. Пока.

Она, слегка оттолкнув мужчину, собиралась покинуть кабинет, но не успела дойти до двери. Честер схватил Анжелику за запястье, больно сжимая, и притянул к себе. В его глазах отчётливо читалась ярость. Кажется, прежде Энжи не видела любимого таким. Кейпа часто страдал от вспышек гнева, но никогда они не сопровождались физической грубостью и подобным взглядом, направленным на неё.

Внутри всё похолодело от страха, заставляя худое тело дрожать. Хотелось кричать, звать на помощь, но язык будто онемел. Неужели кошмар Анжелики вот-вот сбудется? Неужели она вновь столкнётся с насилием, но уже от дорогого сердцу человека? Неужели она увидит худшую часть Честера, ставшего более злым из-за предательства и тюрьмы?

— Детка, не надо отказываться только из-за мнения этих людей, — вместо всех ужасов, наводнивших мысли женщины, мужчина лишь сквозь зубы процедил предложение, которое в обычной обстановке звучало бы как поддержка.

— Н-но… У парня… сестра… Это… несправедливо… — с трудом вымолвила Энжи.

— Иногда несправедливый поступок оказывается верным решением, — наконец начинающий успокаиваться Кейпа отпустил бедняжку и сделал от неё шаг назад. — Моя история тому пример.

Возникшее расстояние подействовало на Анжелику странным образом. Она чувствовала, словно с неё, с каждой частицы её существа, сняли оковы. До этого запертая паника вырвалась наружу слезами. Честер понимал, почему так произошло, и вновь прижал к себе партнёршу, но уже с нежностью, искренне раскаиваясь за своё поведение.

— Анжелика, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Просто ты попрощалась и стала уходить, а я… Я боюсь снова тебя потерять, — пытался оправдаться мужчина. — Поэтому я хочу, чтобы ты работала здесь, со мной. Так мы будем часто бывать вместе. Ты ведь тоже хочешь этого.

У женщины, старающейся остановить собственный плач, не было сил на ответ. Даже мысль о том, что сказать, не посещала голову с тёмными короткострижеными волосами. К счастью, Кейпа сам продолжил беседу через минуту, не переставая физически утешать Энжи.

— Ты меня простишь? — на это Честер получил положительный кивок. — А будешь со мной работать? — снова кивок, но сопровождаемый отчаянным вздохом. — Отлично. А теперь успокойся, и мы сможем поговорить о работе.

Постепенно Анжелика стала приходить в себя. Плач перешёл в слабые всхлипы, а те через некоторое время и вовсе обернулись почти ровным дыханием. Только сердце продолжало быстро стучать, не веря в то, что опасность миновала.

— Мне надо, чтобы ты приступила к работе немедленно, то есть сегодня. Май наступит через десять дней, а у меня ничего к нему не готово. Делать Синко-де-Майо, как у Сальмы, наверное, будет неправильным, — Кейпа сделался серьёзным и сосредоточенным на деле, когда заметил, что его девушка успокоилась.

— Могу я сходить за ноутбуком? Он остался в машине, — слабо заговорила Энжи и, получив одобрение, покинула кабинет.

* * *

В клиентской зоне внимание Анжелики привлекла рыжая кучерявая голова. Только коллегу с такой особенностью она успела запомнить. Дело было вовсе не в волосах парня, а в неприятном диалоге между ним и Честером, заставившем женщину сконцентрироваться на недовольном работнике и запечатлеть его образ в памяти. Тот разговор всё ещё мучил Энжи, хоть у неё было предостаточно других причин для страданий.

— Прости, это ведь твою сестру Честер не взял, да? — Анжелика подошла к парню и осторожно обратилась к нему. — Мне очень жаль. Если бы я знала, я бы не согласилась здесь работать.

— Не извиняйся. Я понял, что это к лучшему. Работать на этого янки непросто, — напряжённо признался Алан и, немного подумав, прошептал: — Я серьёзно. Лучше беги от него. Во всех смыслах.

Тревога с новой силой охватила женщину. Тёмные стороны души любимого мужчины никогда не были скрыты от неё. Так Энжи казалось до сегодняшнего дня. Теперь она понимала, что есть в Кейпе что-то ещё злое, разбуженное травмой от предательства и тюрьмы. И это нечто ясно видел рыжий парень.

Десять апрельских дней в «Doce Meses» для Анжелики выдались непростыми. Она была вынуждена трудиться без выходных, чтобы успеть подготовиться к следующему месяцу. Не все обязанности получалось выполнять и пришлось их переложить на начальника, хоть женщину и мучали из-за этого стыд и вина. Ещё и предчувствие чего-то плохого выматывало Энжи, порой заставляя плакать от усталости и тревоги прямо за рабочим столом.

Положительные моменты не успокаивали Анжелику. Получила похвалу за то, какие хорошие придумала оформление бара и меню в честь коронации Короля Чарльза на май? Это ерунда, все так могут. Честер с пониманием относился к партнёрше и вместо неё вёл переговоры с поставщиками, занимался закупками? Он в любой момент может разозлиться на её безответственность и отругать. Коллеги приветливо улыбались? Они наверняка лицемеры, говорящие гадости за спиной. Всё хорошее казалось не стоящим внимания.

Лишь в мае Энжи позволила себе расслабиться. Теперь она с большим удовольствием готовилась к месяцу Гордости в июне, записывая, какие флажки нужно повесить над барной стойкой и какие будут тематические моктейли. Женщина перестала ожидать от Кейпы вспышек гнева, счастливо проводя с ним время. Ну а мнение коллег перестало слишком сильно волновать.

* * *

Всё изменило событие 22 мая. У Анжелики был выходной, и она пришла на съёмный дом Честера. Женщина надеялась, что разговор с любимым мужчиной сгладит неприятное послевкусие от их третьей годовщины, которую они отметили день назад, но её ожидал неприятный сюрприз.

«Ты слишком инфантильная. Я устал от этого. Я бросаю тебя», — услышала Энжи от Кейпы вместо предложения помириться. Эти слова сбивали с толку. Всё ведь было хорошо. Совсем недавно пара веселилась на мероприятиях, посвящённых новому монарху, гуляла по Лондону и просто наслаждалась обществом друг друга, лёжа в постели. Анжелика подарила своему парню на день рождения билет на концерт его любимой группы, а Честер светился от счастья, благодаря свою девушку за внимание к его интересам. Почему он вдруг решил всё это зачеркнуть как что-то неважное?

«Я устал ждать, когда ты решишься переехать ко мне, когда решишься рассказать своей маме обо мне. Чёрт возьми, Анжелика, я собирался жениться на тебе, завести с тобой детей! Но, как ты и сказала, ты сама ещё ребёнок. Я больше не хочу ждать, когда ты повзрослеешь. Так что нам будет лучше не быть вместе», — слова Кейпы, словно пуля, попавшая в грудную клетку, заставляли сердце Энжи сжиматься от боли. Чуть позже произошёл контрольный выстрел.

Честер грубо сжал руки Анжелики, но на этот раз не с целью припугнуть. Он резко отшвырнул её, даже не задумываясь о последствиях. Хорошо, что диван смягчил падение женщины, но от ушибов это не спасло, как и от охватившего душу ужаса, смешанного с обидой. Мужчина знал, что это значило для его уже бывшей партнёрши, знал, что ей это напоминало об отце-тиране и плохом детстве. Знал, но всё равно поступил так подло и жестоко.

Совместная работа больше не приносила удовольствия для уже не романтической пары. Кейпа стал слишком требовательным к Энжи, порой перекладывая на неё чужие обязанности и часто отчитывая за любую мелочь. Анжелика, мучимая постоянным напряжением и душевными муками, пыталась всё это терпеть, оставляя в сердце надежду на воссоединение с Честером, но всему есть предел.

Ментальное здоровье Энжи, которая всегда страдала от страхов и тревог, ухудшилось. Ранее блёклые симптомы депрессии заиграли яркими красками, хоть и жизнь, напротив, начала казаться серой. Голову женщины наводнили мрачные мысли и в один момент подвели к краю. Благо, что мама вовремя пришла на помощь. Но что, если тот страшный эпизод повторится, и никого не будет рядом?

* * *

Начало июня выдалось тёплым. Хоть ветер и перегонял с земли пыль и раскачивал тонкие ветви деревьев, а солнце пряталось за облаками, но погода всё равно радовала. Только не Анжелику. Она по-прежнему вела внутреннюю борьбу, пытаясь противостоять стремлению к смерти, обещающей избавить от боли и тревог. Женщина решила, что ей станет легче в отпуске, и подошла к столу начальника.

— Честер, я понимаю, что я работаю тут не очень долго, но… — Энжи, нервно перебирая пальцами, осторожно заговорила и почти тут же замялась, боясь реакции собеседника.

— Хочешь уволиться? — нахмурившись, посмотрел Кейпа на подчинённую.

— Нет. Я… Хочу взять отпуск, — от страха Анжелика сжалась, предчувствуя недоброе.

— На сколько дней? — недовольно уточнил Честер.

— До конца месяца, — с опаской поглядывая на бывшего, почти прошептала женщина.

— Что? — разозлился мужчина. — Какой к чёрту до конца месяца? Работай давай! Скоро июль, а ничего не готово.

— П-пожалуйста. Мне действительно это необходимо, — на глазах Энжи выступили слёзы не то от испуга, не то от жутких воспоминаний.

— Ну разумеется. Тебе очень нужно целый месяц отдохнуть от меня, ужасного монстра, который издевается над тобой, — с сарказмом высказывал своё раздражение Кейпа и, чуть подумав, сделался серьёзным, но по-прежнему злым: — А впрочем вали! От тебя мало толку. Ты никчёмная.

— Честер, зачем ты так обо мне? Я же люблю тебя, — с болью сказала Анжелика.

— Зачем я как? Ты же знаешь меня, я всегда говорю правду. И вот тебе главная правда: ты безответственная и несамостоятельная. То ты не можешь просто позвонить кому-то и поговорить с ними. То ты не можешь сама что-то решить. Это бесит! Скажи спасибо, что я тебя не увольняю, — не унимался Честер.

Пусть и честные, но грубые слова ранили, будто кто-то вонзил в сердце нож. Энжи пришлось приложить немало усилий, чтобы не заплакать от этой боли. Нервно выдохнув, пытаясь снять хотя бы каплю напряжения, женщина вышла из казавшегося в тот момент тесного кабинета. Уже в дамской комнате Анжелика позволила своим чувствам выйти наружу.

Чем обычно люди занимаются в отпуске летом? Греются под тёплыми лучиками солнца. Вдыхают чистый воздух в зелёных парках. Наслаждаются освежающей водой в речке или бассейне. Радуются яркости красок в цветочных садах. Некоторые даже позволяют себе путешествовать, исследовать новые маршруты или вновь отдыхать в известных местах, ставших вторым домом.

Анжелика успела выполнить некоторые из пунктов в первую неделю отпуска. Она прогулялась по Гайд парку, пусть и без особого желания, и побывала в гостях у бабушки и дедушки в Кардиффе, отметив юбилей их брака. Сейчас женщина просто лежала в постели своей спальни, хоть и утро прошло давно.

Голубой цвет стен вторил печальному настроению. Не радовали даже многочисленные постеры и фигурки, собираемые Энжи много лет как дань её интересу к комиксам DC и рок-группе Linkin Park. Напротив, всё это ещё больше вгоняло в уныние, напоминая о Честере: американец-гик с именем вокалиста любимой музыкальной шестёрки.

Анжелика думала не только о бывшем. Её ураган мыслей в голове представлял собой гадкую смесь. Смесь из голосов тревожности и депрессии. Обе «злодейки» убеждали свою хозяйку в никчёмности. Энжи никому по-настоящему не нравится: вечно разочаровывающая дочь, плохая девушка и ужасная подруга. Она бездарная работница: ленивая и безответственная. Её фантазии глупые, не подобающие для взрослого человека.

Вот только тревожность требовала встать и пойти заслуживать любовь близких, особенно Кейпы. «Его надо вернуть, согласиться на его условия. Разве может жизнь с любимым человеком быть хуже жизни без него?» — говорило давящее чувство, заставляющее задыхаться.

Депрессия твердила другое. «Нет смысла что-то исправлять. Просто закончи свои страдания. Ты же уже пыталась» — мрачный и в то же время апатичный голосок вновь подталкивал к краю, убеждал в безысходности.

Все эти чувства Анжелика описывала в своих письмах, которые никому не отправит. Говорят, от этого станет легче, но не становилось. Даже ритуал, которым пользовалась женщина с детства, не помогал.

Ураган мыслей был не только в голове Энжи. Он летал по комнате в виде слов, отражённых синими чернилами на белой бумаге. В случае Анжелики это было не просто красивое выражение. Будучи четырёхлетним ребёнком, она обнаружила, что может управлять Стихией Воздуха. Этот дар, а точнее способность перемещать по кругу разные записочки и листочки, образуя из них воронку, успокаивали Энжи. Раньше успокаивали.

* * *

Внезапный стук в дверь отрезвил. Заставил спрятать свою способность. Светящиеся туманно-белым цветом глаза вернулись к привычному ореховому виду. Летающие в воздухе письма упали. Анжелика принялась убирать образовавшийся бардак, с трудом крикнув: «Кто там?». Она ожидала или маму, решившую взять небольшой перерыв, или старшую кузину Грейс Джонс, которая тоже работала в семейном цветочном магазине.

— Это я, Энжи, — в спальню вошла Рут, держа в руках ведёрко шоколадного мороженого, картофельные чипсы и большую ложку. — Кейт приходила, занесла нам вкусняшки. Это тебе.

— Спасибо, — слабо улыбнувшись, хозяйка комнаты приняла гостинцы от тёти, вручённые её младшей сестрой.

— Только, пожалуйста, не ешь в кровати, — мягко наказала миссис Флай.

— Я никогда не ем в кровати, — буркнула себе под нос Энжи и поставила свой перекус на компьютерный стол.

— Не хочешь прогуляться? Сегодня солнце так ярко светит. Завтра могут опять облака набежать. Или вообще дождь пойдёт. Пользуйся моментом, чтобы загореть, — довольным тоном сказала мама, не обратив внимания на слова дочери.

— Мамочка, ты же знаешь, что мне нравится моя аристократическая бледность, — проныла Анжелика.

— Это болезненная бледность. Тебе надо получать витамины для костей. И так мясо не ешь. Могла бы хоть на солнце греться, — запричитала Рут.

— Я не хочу, — по-детски протянула молодая женщина, словно ей было пять лет, а не почти двадцать семь.

На это миссис Флай лишь раздосадовано вздохнула со словами «Ну ладно» и покинула спальню своего единственного ребёнка. Энжи вновь осталась со своими мыслями, но уже в компании холодного мороженого и чипсов, напоминающих вкус сыра. Внезапно к голосам тревожности и депрессии добавился ещё один.

Слабый, еле слышимый сквозь гвалт давящей и мрачной толпы. Кажущийся неизвестным и сбивающий с толку своим неподходящим под атмосферу настроением. Этот голосок шептал: «Действуй в своих интересах. Ты заслуживаешь счастья на своих условиях». Анжелика позволила себе обратить внимание на эти с трудом различимые слова. Они прозвучали вновь, но уже громче.

Женщина не знала, как это можно назвать и описать. Однако к ней пришло озарение в другом. Периодически это чувство сопровождало её, хоть и раньше Энжи этого не осознавала, уверенная в своей абсолютной ведомости. Этот голос придавал уверенности в отстаивании своих пищевых привычек и в ненависти к загару. Этот шёпот помогал ей противостоять репродуктивному насилию и напоминать семье и бывшему возлюбленному о том, что ей неинтересно родительство. Прямо сейчас это чувство дало силы Анжелике, чтобы решиться на то, чего она одновременно боялась и хотела. Только бы этот голосок вновь не померк под громкими спорами тревожности и депрессии.

Счастья заслуживают все. Ну может кроме тех, кому ради этого чувства нужно заставить других страдать. Анжелика всегда считала так. Только в её тревожных мыслях часто крутились голоса, убеждающие, что она счастливой никогда не будет, хотя женщина никому не желала зла. Просто ей казалось, будто её мечты несбыточны.

Энжи хотела, как и многие, работу, приносящую не только большие деньги, но и удовлетворение от своей деятельности. Желала, чтобы царил мир как по всей планете, так и внутри её семьи и команды. Но больше всего Анжелика мечтала о чувстве безопасности и о взаимной любви, в которой есть место для взаимоуважения и нет — для насилия.

В свои почти двадцать семь лет женщина не знала, кем хочет быть, но точно понимала, что и работа флористкой, и работа менеджеркой — дела временные. Повлиять на жестокое общество и на Дюжину, в которой был разлад, Энжи не могла. Бесконечные страхи и тревоги часто мешали расслабиться. Ну а в любви Анжелика добилась только взаимности, но не уважения.

Обычно женщина страдала от мысли, что ничего не может получить. Но сегодня она решила попробовать хоть что-то изменить в своей жизни, прислушавшись к шёпоту в голове: «Действуй в своих интересах. Ты заслуживаешь счастья на своих условиях».

Определиться с профессией прямо сейчас и сделать так, чтобы все люди дружили, Энжи не могла, как и заставить себя испытывать чувство безопасности в мире, полном жестокости. В её силах было лишь заслужить уважение любимого человека или хотя бы показать ему, что её стоит воспринимать всерьёз. Именно над этой задачей Анжелика и думала в своей спальне, то поедая чуть подтаявшее шоколадное мороженое, посыпанное картофельными чипсами с сырным вкусом, то делая записи в толстой тетрадке, на обложке которой по голубому небу плыли облачка в форме сердечек.

«Сделать операцию» — первым делом написала женщина на бумаге. Чуть поразмыслив, она уточнила этот пункт. Энжи слышала, что в своих желаниях надо быть конкретнее. Так они точно сбудутся.

«Когда выйду из отпуска, скажу Честеру, чтобы не ругал меня и не заваливал ненужной работой» — сделала следующую запись Анжелика. Уставившись на предложение, она начала сомневаться в верности формулировки. Звучало по-детски наивно. Тогда женщина сделала приписочку «строго» над словом «скажу», словно от этого фраза стала выглядеть серьёзней.

«Если мне удастся вернуть Честера, то поставлю ему условие. Мы можем быть вместе, только если он готов принять моё нежелание заводить детей. Пусть выбирает: живая я или несуществующие дети» — гласил текст, следующий за цифрой три. Он тоже показался Энжи неидеальным. Тогда она зачеркнула первое «если» и заменила его на «когда». Может это и был всего лишь набор букв, но эти синие символы на белом фоне помогали подпитывать надежду на лучшее.

«Постараюсь быть хорошей работницей, чтобы Честер меня не ругал» — написала Анжелика в конце. Немного дополнив последний пункт, женщина принялась читать то, что получилось.

* * *

Облачить свои цели в текст — полезно, но куда полезнее начать действовать. Это было сделать гораздо труднее. Энжи периодически скатывалась в апатию, думая, что всё бессмысленно, а потом с трудом убеждала саму себя в обратном. Возможно, её так бы и кидало то в пессимистичный настрой, то в решительный, но окончательно удержаться на втором пути помогли близкие люди.

Эшли Фауна, одна из лучших подруг, хоть и жила в Ванкувере, который отделён от Лондона океаном, смогла поддержать Анжелику. Она вдохновила своим примером, как, будучи тревожной интроверткой, разговаривать с людьми на работе, чтобы её воспринимали всерьёз. Аарон Мист, бывший одноклассник и хороший друг, работающий врачом общей практики, помог с операцией. Он рассказал о её особенностях, подсказал хорошую клинику и просто был рядом на протяжении всех этапов процедуры.

* * *

Июнь, полный разных забот, пролетел быстро. Закончился отпуск. Пора была возвращаться в «Doce Meses», в небольшой неприятный кабинет, который Энжи делила с бывшим парнем. Настрой у женщины был боевой, когда она за полчаса до рабочего времени подъехала к бару. Она уже решила, что предложит на август и даже на последующие месяцы до конца 2023 года. Она сможет говорить как серьёзная деловая леди как с начальником, так и с поставщиками. Не зря ведь тренировалась?

Вся решительность Анжелики улетучилась, когда она обнаружила, что дверь в «Doce Meses» открыта. Значит Честер был уже внутри. Странно для него. Мужчина никогда не отличался пунктуальностью. Но душу женщины заполнило вовсе не удивление.

Сердце быстро забилось от накатившей тревоги. Дышать стало тяжело, словно на грудь давил большой камень. Несмотря на тёплую погоду, конечности и тело ощущались холодными. От мороза, зарождавшегося изнутри, бросило в дрожь. Мозг посылал сигналы об опасности, требуя бежать, спасаться. Вот только ноги не слушались, а внутренний голос, до сих пор не получивший имени от своей владелицы, наконец пробился сквозь мысленные крики паники и заставил зайти внутрь. Не сразу, но Энжи прислушалась к нему и, по-прежнему испытывая страх, сделала несколько неуверенных шагов в бар.

Всё тот же тёмный интерьер с белыми стенами и кожаными креслами, красными барными стульями и украшениями, подходящими под тематику месяца. На этот раз клиентская зона была обставлена картинами с цветами и композициями из искусственных белых роз и голубых гортензий. Анжелика не придумывала это оформление, но оно ей понравилось. Заставило чуть успокоиться и зародило в душе женщины надежду на лучшее. Однако в кабинет она вошла всё с той же тревогой, что охватила её перед «Doce Meses».

— Привет, — постаралась сказать как можно более равнодушно Энжи, застав начальника на рабочем месте. Она пыталась не смотреть на него, как и на белую коробку с голубой наклейкой с надписью «Прости», что лежала на её столе.

— Привет, — голос Кейпы на удивление звучал спокойно и даже… Дружелюбно? Очень было похоже на то.

Честер подошёл к подчинённой, пока она доставала ноутбук. Он мягко положил свои руки на её и аккуратно обхватил запястья, заставив испугавшуюся Анжелику бросить свои дела и обернуться к нему. Карие глаза мужчины с сожалением смотрели на женщину. Её сердце билось быстрее уже не от страха, а от любви и невыносимого желания броситься в объятия Кейпы, поцеловать его и молить о возобновлении отношений. Но больше так унижаться Энжи не будет. Она дала себе слово: на работе она — серьёзная деловая леди, не ведётся на поводу эмоций.

— Нам надо поговорить, — виновато произнёс Честер, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ладони собеседницы, на что она лишь согласно кивнула головой. — Я должен извиниться. Анжелика, прости меня. За то, как грубо обращался с тобой. За то, что называл никчёмной. За мою глупую ревность и за мой дурацкий гнев. И знаешь, что? Ты на самом деле не такая уж и плохая работница. Плевать, что не можешь общаться с поставщиками. Зато ты хорошо ладишь с коллегами. У меня с ними не получается найти общий язык. Они меня боятся. Некоторые даже уволились. Это и неудивительно. Я знаю, что я… неприятный человек. Мне просто нужно время, чтобы… прийти в себя, вновь научиться жить на свободе. И мне нужна ты и твоё прощение. Ты простишь меня?

— Да, — с трудом вымолвила Анжелика, до этого внимательно слушая возлюбленного и удивляясь его внезапным раскаянием.

— Спасибо, — облегчённо вздохнул мужчина. — А ты будешь дальше работать на меня? Или вернёшься к маме? Я пойму, если ты захочешь уйти.

— Я… — на мгновение женщина замолчала, но не размышляя над ответом, а чтобы собраться с духом и сделаться серьёзной, как она и планировала: — Я не хочу уходить от тебя. Мне здесь нравится. Даже несмотря на час езды и позднее возвращение домой. Я хочу продолжать здесь работать и становиться лучше. Но я не смогу это делать, если ты снова начнёшь издеваться надо мной.

— Не начну. Даю слово, — поспешил заверить бывшую Кейпа, а потом обратил её внимание на коробку: — Это, кстати, тебе. Конфеты в знак извинения, а флажок… Просто символический подарок в честь прошедшего месяца Гордости.

Искренне поблагодарив начальника, Энжи открыла крышку своего сюрприза и заглянула внутрь. Там и в самом деле лежало несколько плиток молочного шоколада и маленький флаг. Полоска розового и полоска синего цветов потолще, и фиолетовая тоньше, что располагалась между ними. По-видимому, эта яркая вещица осталась после июньского оформления бара. От этих даров стало тепло на душе. Печалило лишь то, что Анжелика так и не рискнула воплотить третий пункт из списка своих целей. Благо, он осуществился через пару дней с инициативы Честера. Теперь всё стало налаживаться.