Жертва (джен)

Коулман терпеливо посмотрел на коллегу. Может, все-таки одумается?.. В конце концов, ну не может же нормальный человек, доктор психологических наук, между прочим, пойти на такое! Хотя... Когда речь идет о докторе Лестер, ничего нельзя знать наверняка.

— Дженис! Джен, черт возьми, остановись! Ты понимаешь, что это противозаконно, опасно... Да это жестоко, в конце концов! Тебе мало того раза, когда ты затеяла эксперимент с обменом телами на Камусе-2?! Черт, да то, что мы оба тогда не лишились лицензий, — просто чудо!

— Ха! В тот раз мы добились результатов! Это оказалось небезопасно, и что?! Знаешь, мне противно видеть, как измельчала наука... Ты не находишь, что, если бы наши с тобой предшественники так же избегали риска, мы до сих пор ни черта не знали бы о человеческой психике?! Ты говоришь, что это жестоко? А вспомни Милгрэма! Вспомни Зимбардо! По-твоему, их исследования не были жестоки? Но их вклад огромен, и никто этого не отрицает! А ты предлагаешь мне дальше изучать тут особенности поведения пятнистой амебы с Юпитера, когда у меня появился такой шанс?!

Коулман нервно закурил и принялся мерить шагами лабораторию. То, что она говорила — отчасти верно. Знаменитый "тюремный эксперимент", который провел когда-то доктор Зимбардо... Человек, сумевший поставить своих испытуемых в такие условия, что за какие-то шесть дней нормальные люди, homo sapiens, черт возьми, превратились в стаю оголтелого зверья... Коулман даже писал курсовую по этому исследованию, проведенному еще в дремучем двадцатом веке и получившему лавры самого жестокого эксперимента столетия. Несомненно, он помог лучше изучить влияние общества и социальной роли на личность.

Но то, что предлагает Дженис — это слишком!

Давно, лет пять назад, они вместе принимали участие в одной научной экспедиции. Направлены они были не куда-нибудь, а в параллельную вселенную, условно названную "зеркальной". Прибор, позволяющий туда попасть, создавали лет двадцать, так что интерес эта "прогулка" вызывала огромный. Ой, как они с Джен гордились тем, что из сотен других ученых их профиля, мечтавших принять участие, выбрали именно их...

Однако лично он, Коулман, пожалел о своем везении уже через несколько часов. Более жуткого места он себе и в кошмаре бы не представил. Все, о чем он тогда мечтал, это вернуться домой, плюнув на научное любопытство и репутацию.

Казалось бы, что такого страшного? В зеркальной вселенной живут такие же люди... Но, черт возьми, во что они превратили свой мир! Половина городов разгромлена, ядерные отходы захоронены где попало, да у них вместо солнца — огромный реактор! Может, он и дает достаточно света, но разве это то же самое?! Да даже если забыть обо всем этом, Коулману было там не по себе. Сложно объяснить, но почему-то сама атмосфера вокруг была какой-то давящей, тяжелой... Возникало откуда-то сосущее чувство тоски и безысходности...

А уж какие там были люди! Всего за несколько дней Коулман насмотрелся на такие зверства, что вспоминать об этом было просто противно.

А потом одному из членов команды не посчастливилось наткнуться на собственного двойника. Бедняга, какая жуткая смерть его постигла!

Позднее стало ясно, что в этой треклятой вселенной у каждого есть двойник...

В общем, экспедиция вернулась куда быстрее, чем было запланировано. Подобные исследования были прикрыты за неоправданный риск и неэтичность, транспортатор, способный перенести туда, официально считался уничтоженным.

И вот теперь, спустя пять лет, Джен стало известно, что это ложь. Прибором действительно не пользовались, но его оставили. То ли пожалели такой шедевр инженерного искусства, то ли собирались когда-нибудь возобновить исследование. Черт его знает.

И у доктора Лестер возникла идея. Ей захотелось посмотреть, как в их мире адаптируется ребенок из зеркальной вселенной. И каким вырастет человек из их мира, если поместить его в это долбанное зазеркалье. Естественно, разрешения на такой эксперимент ей никто не даст. Однако когда это останавливало Дженис?

— Ты понимаешь, чего просишь? Я не могу просто взять, похитить ребенка и подменить его зеркальным двойником!

— А я думаю, можешь. Доступ к транспортатору я беру на себя. Если справимся за несколько часов, то никто ничего не заметит. На, выбери любого! — Лестер протянула ему листок.

— Что это?

— Список. Я выделила тех, у кого изначально хорошие данные. Иначе эксперимент не получится чистым...

Коулман склонился над листком. Фамилии, имена, адреса и другие краткие данные. Судя по цифрам, все потенциальные испытуемые — дети до года.

— Джен, так нельзя! — воскликнул он, впрочем, уже понимая, что сделает все, о чем она попросит. Коулман никогда не умел ей отказывать.

Дженис раздраженно отмахнулась.

— Пусть будет этот, у него лучшая генетика, — она ткнула изящным пальчиком в одну из строк, на которой были написаны координаты некоего Кирка Джеймса Т. — И не делай такое лицо! Наука требует жертв, так было всегда!

Гейла привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее. Места в первых рядах ей не полагалось, происхождение не то... А жаль. Она бы с удовольствием взглянула на ликвидацию поближе. А еще лучше — поучаствовала.

О, как ей хотелось лично вспороть брюшину остроухого выродка и посмотреть, как вываливаются внутренности... Хотя, к чертям нож, она бы эту мразь зубами рвала... Но даже просто смотреть издалека было неплохо. Это... успокаивало.

Приятно знать, что хотя бы один из тех ублюдков, которые сделали все это с твоей планетой, получит по заслугам.

Нечасто имперскому патрулю удавалось взять живым вулканского шпиона, но уж когда удавалось... Ликвидация этих уродов всегда проходила публично и собирала невероятное количество зрителей.

Жаль только, что эти твари не кричат, когда лазерный нож постепенно превращает их в подобие зеленого фарша. Может, они вообще ни черта не чувствуют? Вполне возможно.

Зеленокровые скоты... Именно им Империя обязана всеми своими бедами. Именно от их торпед с антивеществом сгорели солнца восемнадцати планет. Именно из-за их проклятого химического оружия на землю снова и снова льется кислотный дождь. И ведь не сбежишь никуда, блокада этого сектора космоса длится уже не одно десятилетие. Империя, конечно, наносила точечные удары по аванпостам остроухих, но серьезных прорывов уже сколько лет не было. И будут ли?..

Дьявол, да, конечно, будут! То, что один из вулканских разведчиков сейчас ликвидируется на ее глазах — доказательство их силы! Империя встанет с колен, и пусть кто-то посмеет сказать обратное!

Гейла ненадолго отвлеклась от вулканца и посмотрела на окружающих. Взгляд зацепился за знакомое лицо. Русые волосы, льдисто-голубые глаза и неизменная полуулыбка, за километр отдающая высокомерием. Ну еще бы, Джеймс Кирк может позволить себе быть надменным. Если твой отец прежде, чем погибнуть, разнес сразу два вулканских боевых крейсера, а мать, воспользовавшись случаем, удачно выскочила замуж за Кристофера Пайка, без пяти минут адмирала... Да, определенно, этому парню позволено многое.

Он наблюдал за ликвидацией со сдержанным любопытством, периодически отвлекаясь, чтобы откусить кусок от большого красного яблока. В то время, как все прочие, затаив дыхание, следили за происходящим, такое поведение казалось вызывающим. Пожалуй, даже раздражало.

Однако перспектива заручиться симпатией Кирка была чертовски привлекательна, и девушка кокетливо улыбнулась ему. В ответ — холодновато-вежливый кивок, явно дающий понять, что им не по пути.

Кто сомневался? Разве такой, как он, обратит внимание на девушку ее статуса? Все-таки слухи расходятся быстро, вряд ли для кого-то секрет, что ее мать когда-то изнасиловал орионец. Да и характерная внешность Гейлы не оставляла сомнений.

Ну ничего, недолго осталось. Недавно прошение Гейлы принять ее на Звездный Флот было удовлетворено. А значит, уже через пару месяцев она станет имперским солдатом, и все прочее потеряет значение. Каждый, кто служит Империи, считается элитой.

Конечно, в этом есть и минусы... Например, придется вести себя осторожнее, чем раньше. Ведь это сейчас она никто и звать ее никак, а значит, желающих подсыпать ей стрихнин в утренний кофе немного. А на Флоте начнется борьба за место под солнцем... Было когда-то такое выражение. Солнца тут давно уже нет, но "место под реактором" — не звучит...

Зато такие, как Кирк, уже не смогут смотреть на Гейлу свысока. А там, глядишь, что и обломится...

А еще она сможет сама истреблять остроухих выродков... Да, ради этого многое можно потерпеть!

* * *

Джим шел по коридорам особняка легкой пружинистой походкой. Он был в меру беспечен и в меру осторожен, ведь кто знает, вдруг именно сегодня кому-нибудь из родственничков приспичит увеличить свою долю наследства посредством избавления от досадного конкурента. Впрочем, возвращаясь с такого приятного зрелища, как ликвидация вулканца, он, конечно, был в приподнятом расположении духа. Даже милостиво кивал в ответ на приветствия попадавшихся по пути рабов.

По крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны...

Наконец, коридор проклятого бункера, по какому-то недоразумению названного особняком, кончился, и он оказался в своей комнате. Как только дверь закрылась, Джим прислонился к стене и давно уже привычным движением стиснул зубами край рукава. Не стоит полагаться на звукоизоляцию, комнату вполне могут прослушивать.

Здесь нельзя кричать — это слабость. А слабым быть нельзя — добьют.

Какое-то время он просто стоял, прижимаясь к прохладной стене своей гробницы, потом осторожно вздохнул, успокаиваясь. Спазм, сдавивший горло, медленно начинал отпускать. Кое-как отлипнув от стены, Джим дошел до кровати.

Почему? Боже, ну почему это происходит именно с ним? Почему то, что остальным кажется совершенно нормальным, вызывает у него рвотный рефлекс? Ну не могут же все вокруг ошибаться, а он один быть нормальным! Выходит, это с ним что-то не так?..

Ну что сейчас такого произошло?! Ну ликвидировали пленного шпиона, чего тут плохого? Не отпускать же его было, в самом деле! Так почему тогда что-то в груди так болезненно сжалось и навалилось на ребра неподъемной тяжестью?.. Почему хочется просто упасть и завыть?..

Хотя ужас у Кирка вызывала не столько сама ликвидация. Да, на его взгляд, с час мучить преступника — мера абсолютно излишняя... Страдания того вулканца не вернут Земле сгоревшего солнца. Вряд ли от них кому-то вообще будет лучше, так что Джим предпочел бы, чтобы ликвидация была мгновенной.

Но все равно, самым страшным было не это. Гораздо хуже — видеть лица собравшихся. Родственников, знакомых, будущих сослуживцев...

Видеть, как они упиваются своей местью и чужой болью...

И непонятно, на что хуже смотреть: то ли на внутренности ликвидируемого, то ли на стоящих рядом людей. А опустить взгляд и уткнуться им в свои ботинки нельзя — заметят... Вот и приходится таскать с собой яблоки. Чтоб хоть иногда, когда совсем уж невыносимо становится, можно было спрятать глаза. И сжать зубами твердую красную кожуру, чтобы, не дай Бог, не закричать.

Здесь нельзя кричать...

И ведь не то чтобы у Джима не было своих счетов к вулканцам... Были, и еще какие! В конце концов, не уничтожь они его отца, сейчас Кирку не приходилось бы жить под одной крышей со своим отчимом... Судя по рассказам, Джордж Кирк не был особо приятным парнем, скорее уж он был редким уродом, но... Ведь не таким же, как Кристофер Пайк? Таких, как Пайк, вообще больше нет.

И все равно лишняя жестокость по отношению к пленным казалась Джиму чем-то противоестественным.

Да и вообще, слишком многое из того, что он видел вокруг, вызывало отвращение, за которое ему тут же становилось стыдно перед людьми. Ведь они все нормальные, это он неправильный!.. Но ничего с собой поделать Кирк не мог.

Отвращение и стыд... Стыд и отвращение...

Это проклятое сочетание сводило с ума.

Пожалуй единственным, что не давало свихнуться окончательно, были сны.

Ему всегда снились сны, цветные, красочные... В них все было по-другому. Обычно это были просто неясные образы, которых он толком не помнил, но просыпался с каким-то щемяще-светлым чувством, которому и названия-то нет. Изредка он видел деревянный дом, совсем непохожий на те, которые встречал наяву. И зеленую траву вокруг... Действительно зеленую, не выжженную радиацией. А в вышине светило самое настоящее солнце.

Иногда снилась мать. Такая же красивая, как в жизни... Даже еще красивей и гораздо моложе. Немного грустная, но почему-то с ней рядом было так... тепло, что ли?

В детстве Джиму казалось, что это место и правда существует. Где-то совсем рядом... Он даже верил, что однажды сможет его отыскать. Тогда Кирк часами представлял этот момент. Как он поднимется по прогретым солнцем деревянным ступеням...

Теперь он ни во что не верил. Просто хотел быть нормальным. Как все.

Вот только ни черта не получалось...

Кирк давно уже не знал: радоваться своим видениям или проклинать их. Может, если бы не солнечные блики на мамином лице, если бы не зеленые травинки вокруг, ему не было бы так противно просыпаться. Тогда и окружающий мир не казался бы настолько жутким?

Наверно, так и есть.

Потому что ничего плохого вокруг не происходит. Все нормально. Так, как и должно быть. И когда-нибудь он к этому привыкнет.

Уже почти привык...

— Жаль, что через два месяца ты улетаешь... Пожалуй, я даже буду скучать, — заметил Скотти, ставя стакан на приборную панель и наливая по новой.

Джим неопределенно пожал плечами. Ему было не жаль, по правде говоря, он уже считал дни до момента, когда контракт, подписанный со Звездным Флотом, войдет в силу. Каким бы низким ни был процент выживших после каждого столкновения, вряд ли там его смогут прикончить быстрее, чем это сделают здесь. По крайней мере, там не будет ни ненавистного отчима, ни их общего с Вайноной Кирк сына. Джима, если честно, здорово достали попытки сводного брата отправить его на тот свет. Причем на воображение Грегори Пайк не жаловался и способы расправиться с конкурентом выбирал самые неожиданные. В последний раз Джим, и правда, чуть не загнулся от укуса того генномодифицированного триббла. Кстати, сложись все успешно для Грега, избавился бы он сразу от двух братьев. Триббл был взят в лаборатории Сэма. Старший Кирк занимался биологией, ну то есть работал над новыми проектами в области биологического оружия. И, если бы один из его опытных образцов стал причиной чьей-то смерти, парня бы просто ликвидировали, обвинив в убийстве. Уж Кристофер Пайк позаботился бы о том, чтобы доказательства его причастности сочли неоспоримыми...

С Сэмом Джим неплохо ладил, по крайней мере, тот еще ни разу не пытался его убить. Ну может, совсем давно, по молодости, но это можно не считать. Так что в его присутствии хоть за свою жизнь можно было особо не опасаться... Но вряд ли на "Энтерпрайзе" Джим будет по нему скучать. Ну а мать он и на Земле видел нечасто. Что, кстати, не так уж плохо...

Да и не только желание оказаться подальше от родственников заставило Кирка заявиться на призывной пункт. Просто кто-то же должен защищать Империю от бесконечных вулканских нападок. И Кирк знал, что справится с этим лучше многих. Может, Земля и не лучшее место в галактике, и заселяют ее не лучшие в мире люди, но это, черт возьми, его, Джима, планета! И хрен он кому позволит ее уничтожить.

Нет, определенно, ему не было жаль, что он скоро окажется в космосе. Однако Скотти ему и правда будет не хватать... Хороший парень. Ну то есть насколько это возможно.

Монтгомери Скотт работал главным инженером на одной из баз жизнеобеспечения Земли. Работа, мягко говоря, непростая, и желающих его подсидеть было немного. Да и как его подсидишь, если у этого шотландца просто феноменальные способности в том, что касается техники? А самому Скотти было решительно не до излюбленной всеми грызни. Инженер был слишком увлечен своими драгоценными приборами, каждому из которых он даже имена давал. Причем преимущественно женские... У парня явно не все были дома, но этим он Кирку и нравился.

— Ладно тебе, может, вернусь еще, — Джим отсалютовал стаканом.

— Не смеши, приятель! Кто оттуда возвращается? Тем более с "Энтерпрайза"... Так что жаль мне тебя, но заявку ты сам подал, никто не заставлял! — заметил Монтгомери, явно мысленно похоронивший собеседника. Кажется, он даже был расстроен. Хотя и не слишком сильно...

— Вот спасибо! — пробормотал будущий член экипажа имперского флагмана. — Надо полагать, цветы на могилу, если что, носить не будешь?

— Да какая могила, парень? Спорим, того, что от тебя останется, даже на урну не хватит? Но обещаю, когда придет извещение, я помяну тебя рюмкой настоящего виски!

Да, определенно, эта откровенность придавала шотландцу какое-то особое обаяние...

— Ладно, давай по последней, и пора мне возвращаться за пульт. Кто-то же должен вращать этот чертов шарик...

Стоило покинуть станцию, где работал Скотти, как зарядил дождь. До дома было далеко, сейчас Джим находился почти на самой окраине Восьмой обитаемой зоны. Он слегка замешкался, активируя защитное поле, и несколько капель все-таки попали на кожу. Ах ты ж черт, химический ожог второй степени, не меньше...

Слабенькая защита, предусмотренная на гражданской куртке, сама по себе штука ненадежная, а учитывая, сколько Кирк не подзаряжал аккумулятор... Да, такими темпами до дома можно и не дойти.

Возвращаться к Скотти не хотелось, чтобы решиться отвлечь его от работы, нужно быть самоубийцей.

Зато прямо за Периметром было одно местечко... Конечно, за прогулки вне обитаемой зоны можно и от патруля отхватить, да и живность там водится такая, что подсунутый Грегом триббл позавидует, но Джим иногда туда сбегал. Нечасто, только когда совсем уж противно становилось смотреть на человеческие лица. И пока получалось не попадаться. Почему бы не переждать там дождь?..

Кое-как продравшись сквозь давно засохшие заросли, он покинул Восьмую зону. На этом участке Периметра постов не было, а патрули ходили от силы пару раз в сутки, так что проблем не возникло.

Под ногами крошились бетонные обломки, иногда приходилось перелезать через то, что пару столетий назад, видимо, было домами, и нарушитель несколько раз чуть не напоролся на торчащие из завалов куски арматуры. Твою мать! Не стоило расслабляться и позволять себе алкоголь. Все-таки эта штука здорово ухудшает координацию.

Наконец, в поле зрения показалось строение, почти не тронутое бомбежкой. Не считать же поломкой выбитые взрывами окна да пару трещин на фасаде?..

Джим миновал просторный холл и оказался в комнате, заставленной обветшалой мебелью. Электроники тут было немного, а та, что была, естественно, не работала. Тусклого света, проникавшего сквозь единственное окно, катастрофически не хватало. Кирк порылся в одном из пыльных шкафов и на ощупь вытащил оттуда свечку. Настоящую, парафиновую, таких уже несколько столетий не выпускали... Еще в детстве он нашел их запас в подвале одного из разрушенных домов за Периметром и притащил сюда. С ними тут было как-то уютней.

Потрескивал огонек, за окном дробно стучал кислотный дождь, где-то поблизости выла собака... Их на руинах много, в основном эти животные своих предков не слишком напоминали, в силу наличия лишних конечностей или еще какого-нибудь уродства, но по характеру были не агрессивны. Ну, по крайней мере, не так агрессивны, как люди... Джим их не опасался, иногда даже подкармливал.

Он почти задремал, когда за стеной послышался скрип открываемой двери.

А черт, за столько лет ни разу не нарвался, а тут... Глупо-то как! Если патруль, то можно здорово встрять.

Черт, черт, черт!..

Однако, человек, шагнувший в проем, не был одет в имперскую форму. А когда погасло защитное поле его куртки, Джим узнал Гейлу. Они с орионкой вместе проходили комиссию перед заключением контракта.

Девушка осторожно приблизилась, показывая, что оружия у нее нет. Выглядела она немного растерянной, явно не ожидала кого-то здесь увидеть.

— Надеюсь, то, что я здесь, останется между нами? — спросила орионка с деланным равнодушием, через которое отчетливо проступали нотки страха. — В конце концов, мы оба нарушили правила, и нам нет смысла друг на друга докладывать, верно?

Джим мысленно вздохнул. Ну что за идиотизм? Ты случайно встречаешь в заброшенном доме красивую девушку, за окном стучат дождевые капли, горит свеча, а все, о чем положено думать, это стоит ли вам друг на друга стучать или нет. Неужели это нормально?..

— Думаю, ты права. Мне не нужны проблемы, — кивнул он, отводя взгляд. Потом слегка подвинулся, освобождая ей место на диване.

* * *

В окно вовсю светило солнце, деликатно намекая, что кое-кто опять проспал работу. Леонард, чертыхаясь, потянулся к будильнику. Ну что у него за привычка отключать сигнал в полусне?..

В ускоренном темпе приняв душ, он взял бритву, но, подумав, положил на место. Ну ее на фиг. Врача с щетиной пациенты еще как-нибудь переживут, а опаздывать больше, чем на час — это уже просто неприлично. Он кое-как оделся и пошел заводить флаер.

Персонал госпиталя встречал МакКоя укоризненными взглядами. Вот черт, до кофе теперь можно будет добраться только в обеденном перерыве... Ну ладно, хорошо хоть начальству на глаза не попался!

С первыми тремя пациентами сложностей не возникло, диагнозы были очевидны, неопасны и лечились одним касанием гипошприца. Леонард уже размышлял над тем, чтобы все-таки сбегать вниз к кофейному аппарату, раз уж ему сегодня так везет, но получилось, естественно, иначе...

Следующим в кабинет зашел молодой светловолосый парень, в котором доктор узнал Джеймса Кирка. Не то чтобы они были близко знакомы, но МакКой часто виделся с его матерью, которая когда-то заведовала лабораторией в научном отделе. По работе, естественно.

Больным Джеймс совсем не выглядел.

— Доктор МакКой, доброе утро, — кивнул парень, заходя в кабинет.

Леонард кивнул, хотя был с Кирком катастрофически не согласен. Ну какое же оно доброе, если даже кофе не дают спокойно выпить?

— Мне необходимо пройти стандартное обследование для вступления в Звездный Флот.

— Господи, да что ж вам всем заняться больше нечем? Шестнадцатый за неделю... Гражданских скоро не останется! — заворчал Леонард, доставая сканер.

Кирк уныло вздохнул. Похоже, на Флот его не особо тянуло. Видимо, пихнуть парня в этот дурдом решила все-таки Вайнона. Ну, он мальчик взрослый, пусть сам с этим и разбирается...

Визуальный осмотр и сканер никаких отклонений не выявили. Оставалось проверить кровь на наркотики и прочую дрянь.

И вот тут МакКой усомнился в собственной адекватности. То, что показывал прибор, было, прямо скажем, невозможно.

— Что за?.. — доктор еще раз сверил показатели, но надписи на дисплее и не думали исчезать.

— Что-то не так? — в голосе будущего рекрута слышались не то опасения, не то робкая надежда. Похоже, все еще верил, что сможет откосить...

— Да, в общем, все так. Но, может, ты сможешь мне объяснить, откуда у тебя в крови антитела к вирусу орионской оспы?

Кирк удивленно поднял глаза.

— Понятия не имею! Но это же не болезнь? Это не опасно?

— Абсолютно неопасно. Зато совершенно невозможно. В галактике это заболевание полностью искоренили больше века назад. А на Земле его и не было никогда.

— Ну... Я родился в космосе. Может, не везде искоренили?

— Везде, уверяю тебя. Ее легко отслеживать. Тем более, на территории Федерации.

— И... что мне делать? — растерялся Джеймс.

МакКой пожал плечами.

— Тебе — ничего. Это не болезнь, и ты годен к службе. Справку я тебе дам.

"А вот мне теперь писать здоровенный отчет для вирусологов и устраивать углубленное исследование!" — мрачно подумал он. Вот что за черт, ну почему у него вечно все не как у людей? На фига он вообще стал делать этот тест, он же даже не обязательный! А теперь придется разбираться...

Вот вам и кофе!..

Это был странный вечер... Сидеть здесь, среди развалин, и говорить с почти незнакомым человеком. И то ли на Гейлу так действовала атмосфера, то ли дело было в мягких бликах, отбрасываемых язычком пламени, но ее лицо вдруг показалось Джиму умиротворенным. Привычная жестокость во взгляде появлялась, только когда речь заходила о вулканцах. Ну тут уж ничего не поделаешь, Кирк и сам нередко ловил себя на том, что при мысли об этой расе начинает машинально теребить рукоятку лазерного ножа...

Орионка оказалась неожиданно приятным собеседником, с ней было интересно обсудить предстоящую службу, космос, планеты, на которых хотелось бы побывать. Темы для разговора, конечно, выбирались нейтральные. Откровенничать нельзя ни с кем и ни при каких обстоятельствах, уж это Кирк знал прекрасно. И все равно несколько раз едва не сболтнул лишнего. В последний момент удержался. Наверно, это из-за той жуткой бодяги, которую они распили на двоих со Скотти... Но так хотелось просто говорить с ней, не подбирая осторожных ответов, не кидая двусмысленных фраз, не взвешивая каждое слово... Плюнуть на все и не думать о последствиях! Но он этого, конечно, не сделает. Слишком дорого может обойтись подобное удовольствие.

И все равно это был хороший вечер. Может, их беседа и напоминала прогулку по минному полю, но, черт возьми, это была приятная прогулка!..

Жаль только, что через два месяца они станут конкурентами. И уже нельзя будет вот так спокойно повернуться к этой девушке спиной, доставая из шкафа новую свечу и коробку с реплицированным шоколадом. И вот так, почти искренне, улыбнуться друг другу тоже будет нельзя. Нельзя будет просто наслаждаться бликами, играющими в ее рыжих волосах...

Но это будет потом.

Наверно, впервые Джим не ждал окончания дождя... Просто сидел, откинувшись на спинку дивана, слушал рассказ о Шестой обитаемой зоне, в которой однажды довелось побывать Гейле, и в это время привычная тяжесть, давившая на ребра, почему-то почти не ощущалась...

— А еще у них совсем нет дождя, представляешь? Только снег. Он тоже опасный, но от него проще защититься. Холодно, конечно, но зато, знаешь, как красиво?.. Я бы туда еще раз слетала! Только говорят, зеленокровые почти все там разнесли во время последней атаки... Ну, ты, наверно, слышал. Будь прокляты остроухие твари... — добавила она зло.

Джим никогда не видел других обитаемых зон, и теперь ему, как никогда, захотелось вживую увидеть снег. Перемещаться на большие расстояния на Земле становилось все сложнее. Транспортаторы потребляли слишком много энергии и использовались только в крайних случаях, а самолеты едва ли могли пролететь через вызванные радиацией аномалии. На машине же преодолеть многокилометровые завалы было попросту невозможно. Впрочем, на Флоте все будет по-другому. Там расстояния меряются световыми годами, так что Шестая зона — это не так уж далеко...

Гейла замолчала и, поднявшись на ноги, подошла к выбитому окну.

— Дождь заканчивается, — заметила орионка, и в ее голосе Джиму померещилась грусть. — Надо выбираться.

Надо. А то и правда можно здорово влипнуть... И все-таки эта случайная встреча чем-то его зацепила. Наверно, он даже не отказался бы от ее повторения...

* * *

— На, полюбуйся! — Дженис сунула ему под нос падд. Коулман пробежал глазами текст.

Ах ты ж черт!

— Откуда это? — уточнил он, хватаясь за сигарету.

— Отчет Леонарда МакКоя, — коротко бросила она. — Выслан в комиссию по борьбе с инфекционными заболеваниями. Составлен по результатам обследования Кирка Джеймса Т.

— Давно?

— Час назад. Черт! — Лестер зло ударила по клавиатуре. — Ну почему он попал на обследование именно к МакКою?! Двадцать с лишним лет никто ничего не находил! А теперь этот умник все испортит!

Коулман попробовал успокоиться и посмотреть на вещи реально. Орионская оспа это ладно... Комиссия проведет пару дополнительных проверок, убедится, что опасности заражения нет, и успокоится. Тут риск не так уж велик. И все бы было ничего, если бы не одно "но". Коулман неплохо знал Леонарда МакКоя. Доводилось как-то вести одно совместное исследование. Внимательный, зараза, въедливый... Если он уже понял, что с Кирком что-то не так, хрен он теперь успокоится, пока не изучит все имеющиеся материалы. А учитывая довольно высокую квалификацию Леонарда, он вполне может докопаться до правды... Антитела к давно побежденной заразе — полбеды. Если хорошо копнуть, у Кирка в крови можно много чего интересного обнаружить...

— Думаешь, если все откроется, нашу причастность докажут? — спросил он, снова прикуривая.

Женщина непонимающе на него посмотрела.

— Я не собираюсь допускать того, чтобы все открылось! — отрезала она.

Что ж, этого и следовало ждать. Доктор Лестер не любила, когда что-то мешает ее экспериментам. Или кто-то...

— Тебе придется от него избавиться, пока дело не успело зайти слишком далеко, — констатировала Дженис вполне обыденным тоном.

— Если ты ждешь, что я стану кого-то убивать, то зря, — предупредил Коулман. У всего есть пределы. — Джен, я психолог, а не киллер!

— Знаешь, думаю, следствие это оценит. Ну, когда будет арестовывать нас за Кирка. Мы никого не убивали, значит, пожизненное нам точно не светит. Скорее всего, нас даже не посадят в тюрьму. Подозреваю, что это будет клиника для душевнобольных. Как тебе перспектива, м? Ты проведешь остаток жизни среди мягких стен, а какая-нибудь дурочка, знания и опыт которой рядом не лежали с твоими, будет приносить тебе пудинг, напичканный успокоительным... Кстати, палаты, как ты понимаешь, у нас будут разные, так что поговорить ты сможешь только с каким-нибудь выжившим из ума соседом... Но зато ты сможешь с гордостью говорить, что не убийца! Заманчиво звучит, правда?

— Замолчи. Джен, прошу тебя, хватит!

Дьявол, как точно она описала его будущее! Уж лучше бы и правда смертный приговор... Да только его на Земле уж сколько лет почти никому не выносят... Тут же гуманизм, мать его, развитое общество!..

И, если быть честным до конца, он ведь совершал вещи похуже убийства.

Джен не понять, для нее все это просто цифры на бумаге... Но он-то видел человека, которого они вместе обрекли на нечто гораздо худшее, чем смерть. Хорошо ей... Она может спокойно засыпать все эти годы. Ей не снятся доверчивые голубые глаза годовалого ребенка. Наука требует жертв?.. Но Джеймсу Кирку плевать было на науку! Черт возьми, он просто хотел домой! Чего еще может хотеть маленький ребенок, которого вытащили из привычного мира и засунули в этот ад?!..

Да, наверно, убийство, по сравнению с этим поступком, уже не должно казаться чем-то ужасным... В собственных глазах Коулману падать некуда.

— Хорошо, — убито выдохнул он, подходя к двери.

— И постарайся, чтобы тело не нашли! — бросила вдогонку Дженис.

* * *

Ухура не сразу поняла, что случилось, когда произошло обрушение. Это был ее первый день в патруле, и откуда ей было знать, может, то, что происходит, это нормально? Может, здесь, за Периметром, всегда так?..

С диким грохотом пустующие дома заброшенного сектора оседали на землю грудой обломков. В плотном облаке поднявшейся пыли сложно было что-то разобрать. Если бы не светоотражающие нашивки на форме, она бы даже не смогла разглядеть очертания других патрульных. Естественно, и Джейсон, и О'Коннор были гораздо опытней нее, и она ждала от них распоряжений. Однако их не последовало. Джейсон, командир их звена, хрипя, корчился на земле. Один из обломков раздробил ему череп. Не жилец, это ясно. Тащить его с собой смысла нет. А убираться надо, потому что конструкции продолжали рушиться.

Нийота в последний момент заметила летящий прямо на нее кусок ацеита. Девушка попыталась отстраниться, но что-то ее удержало. И только когда обломок с силой обрушился на нее, задев ключицу и распоров бицепс, Ухура поняла, что случилось. О'Коннор закрылся ей, как щитом, не желая самому угодить под удар.

Ублюдок. Хотя чего она ожидала? Сама ведь на его месте сделала бы то же самое...

В любом случае, пусть потом не удивляется, когда обнаружит у себя в постели марсианского тарантула... Но пока он нужен живым, потому что одной ей отсюда не выбраться...

Они бежали, все дальше удаляясь от границы Восьмой зоны. Кровь толчками вытекала из разорванных мышц. Ухура понимала, что долго не продержится, но еще очевидней было то, что, попробуй она остановиться, и О'Коннор уйдет без нее. А одна здесь Нийота не протянет и часа. Как новобранцу, ей не полагалось нормальной аппаратуры. Она даже не сможет сориентироваться на местности. Да и заряда в фазере почти нет...

А за спиной все еще слышен был грохот падающих конструкций... Ну, еще пара метров... И еще пара...

А дьявол!.. Голова закружилась, и Ухура не удержалась на ногах. Она попыталась ползти, но и это давалось с трудом. Перед глазами темнело. Последнее, что удалось разглядеть, это светоотражающие полоски на форме удаляющегося сослуживца...

МакКой устало откинулся в кресле перед компьютером. Он уже не знал, как относиться к данным, которые устройство любезно выводило на монитор. То ли закопать свой медицинский диплом вместе со всеми степенями, то ли поверить в невозможное.

Что там та несчастная орионская оспа?!.. Да Джеймс Кирк весь, как выяснилось, состоит из сплошных аномалий! Леонард уже в восьмой раз просмотрел его биографию, ознакомился со всеми записями, сделанными при рождении... Ну не могут такие особенности сформироваться у человека, выросшего на Земле! Один иммунитет к воздействию ядерной радиации чего стоит! Доктор поднял медкарты родителей, бабушек, дедушек... Ничего, что могло бы дать такие предпосылки, там не было даже близко.

А в каких, черт возьми, условиях такое могло сформироваться?!

МакКой принялся терзать и без того измученную за эти несколько часов клавиатуру, рассчитывая необходимые данные.

То, что потихоньку начинало вырисовываться, больше напоминало преисподнюю, чем любую из известных доктору обитаемых планет. Да нет, бред, конечно, едва ли во всей галактике найдется такая дыра.

Но, если бы она все-таки нашлась, это могло бы хоть что-то прояснить...

Леонард машинально поднес к губам давно опустевшую чашку. Нет, однозначно, либо он ни черта не смыслит в физиологии землян, либо Джеймс Т. имеет к землянам весьма косвенное отношение.

Чушь какая-то!

Он сжал ладонями гудящие виски и, досчитав до десяти, снова уткнулся в монитор. Стук в дверь заставил его вздрогнуть.

Ну кого там принесло?!

— Леонард? — в кабинет зашел человек, в котором МакКой не сразу узнал бывшего коллегу. Несколько лет назад им с доктором Коулманом довелось работать вместе над одним проектом. Тот был весьма толковым психофизиологом и относительно пристойным врачом... Друзьями они не стали, но отношения сохранили вполне нормальные. Что, кстати, при леонардовским характере было не таким уж частым явлением...

Коулман здорово постарел за те несколько лет, что они не виделись, выглядел уставшим, почти изможденным. Бедняга, это его работа так доконала?.. Хотя, если сам Леонард продолжит в том же духе, его непременно постигнет та же участь...

— О, заходи! Давно не виделись! — кивнул он, протягивая гостю руку. Тот как-то неуверенно ее пожал.

— Я не вовремя? Отвлек от чего-то?

— Да нет, все в порядке, — отмахнулся хозяин кабинета, отключая экран. Не хотелось бы, чтобы это безобразие кто-то увидел раньше времени... — Мне как раз очень нужно было отвлечься. Потому что еще с часик, и я б свихнулся... — пробормотал он.

— А... что случилось? — да что с ним такое? Откуда этот затравленный взгляд?..

— Присаживайся, чего стоим-то? Похоже, у тебя у самого что-то стряслось? Давай, выкладывай!

Коулман смотрел в пол, придвинутый стул он, кажется, вовсе не заметил. Потом судорожно вздохнул, словно на что-то решаясь.

— А знаешь, ты прав, стряслось. Только это тяжело будет объяснить. Ты... ты должен это видеть. Пойдем, много времени не займу! Пожалуйста, пошли, это действительно важно...

Леонард удивленно посмотрел на коллегу, но спорить не стал. В конце концов, за те полгода, что они работали вместе, Коулман никогда ни о чем его не просил...

— Сейчас, только технику выключу...

* * *

Ах черт, это же так просто! МакКой не понимает, во что влез, он не ожидает никакого подвоха! Даже не спросил ни о чем, просто сел в машину Коулмана... Что может быть легче, чем отвезти его куда-нибудь, где нет лишних глаз, и просто нажать на спуск?!

Коулман искоса поглядывал на задумчивое лицо пассажира и уже понимал...

Не сможет.

Какими бы ни были последствия его слабости, как бы ни пришлось жалеть о ней... Не сможет и все. Духу не хватит.

Он почти уже готов был остановить машину, придумать какое-то объяснение своему странному поведению и умчаться отсюда ко всем чертям. Не разбирая дороги. Куда угодно, лишь бы больше никогда не видеть этого проклятого сочувствия в темных глазах человека, которого пришел убивать.

А потом его словно током ударило. Решение проблемы пришло само собой.

Ему не нужна смерть Леонарда МакКоя. Ему нужно только его молчание... Нужно, чтобы никто в галактике не докопался до правды...

И он знал, что делать.

Охрану с опечатанного транспортатора сняли почти десять лет назад. Да, объект был надежно замаскирован... Но уж Коулман-то отлично помнил, как его найти...

И рад бы забыть, да где там?..

Когда МакКой поймет, что что-то не так, его уже будет окружать совсем другая вселенная... Мир, в котором ему придется прожить остаток своей жизни. Вряд ли он протянет там долго. Скорее всего, его прикончат в ближайшие часы...

Но это сделает не Коулман...

Потому что он не убийца.

* * *

Джим обессиленно опустился рядом с ней и позволил себе зарыться носом в густые рыжие пряди. Странное дело, вроде это отнюдь не первый раз в его жизни, но почему-то никогда раньше ему не было так хорошо с женщиной... Может, это оттого, что он впервые был собой? Не пытался казаться тем злобным уродом, чью маску был вынужден носить постоянно? Или из-за ее слов о том, что она больше всего в жизни хотела бы увидеть солнце? Или потому, что впервые он занимался этим в подобной обстановке?

Какая разница?..

Джеймс Кирк никогда не позволял себе необдуманных поступков. Не мог позволить... С самого детства его, как и всех, учили многому. Учили выживать в различных условиях, определять опасные зоны, стрелять и уходить от выстрелов. Но лучше всего учили другому... Бояться. Бояться вулканцев, бояться старших по статусу, бояться друг друга. Нельзя поворачиваться к кому-то спиной, нельзя есть пищу, не проверив ее трикодером на наличие яда, нельзя говорить то, что думаешь...

А теперь все границы, все его страхи невольно отступили, и он ничего не мог с этим сделать. Или просто не хотел? Черт, ну неужели человек раз в жизни не может просто позволить себе быть счастливым?! Хоть на эти несколько часов?..

Безумным было абсолютно все. Начиная от того, чтобы снова придти сюда, и заканчивая тем, что последовало после... Но, как Джим ни старался, он не мог заставить себя пожалеть об этом.

Гейла, все еще тяжело дыша, приподнялась на локте, от чего старый диван предупреждающе заскрипел, и заглянула ему в глаза. И впервые в жизни у Кирка не возникло желания отвести взгляд...

Странно это. За разбитым окном идет все тот же кислотный дождь, воют все те же собаки, тускло освещает землю реактор, и все те же вулканцы шастают по космическим просторам... А привычной тяжести где-то под сердцем отчего-то нет.

Что ж... Он понимал, что все это ненадолго, что он не должен был себе всего этого позволять... Тем более так скоро, на второй день, ничего толком не зная о Гейле...

Но, черт возьми, у них осталось всего-то два месяца!

Целых два месяца...

* * *

Павел остановился и перевел дыхание. Неужели добрался? А ведь и не надеялся уже... Когда шаттл совершил аварийную посадку за Периметром из-за очередной магнитной бури, он думал, что здесь все и закончится. Восемь человек погибли при столкновении с землей, еще четверо попали под обвал, одного разорвало неизвестное Чехову животное... В общем, к Периметру он вышел один.

После того, как вулканцы разнесли его город, вундеркинду из Шестой обитаемой зоны стало нечего там ловить... Половина штаба лежала в развалинах, действия военных почти перестали координироваться, дело шло к анархии.

Ни карьерного роста, ни нормальной службы ему в такой обстановке не светило. А пока там все устаканится, это не один месяц пройдет...

Пришлось рискнуть на перелет до Восьмой зоны. Здесь катастрофически не хватало нормальных кадров, и у Чехова были все шансы получить то, что он хочет: возможность отомстить. Остроухие немало ему задолжали, в одночасье лишив его всего.

Павел еще раз заглянул в сопроводительные документы, проверяя, верно ли он запомнил нужный адрес. Все было правильно, вот эта коробка без окон и есть центральная база Звездного Флота. Отлично. Теперь осталось найти Кристофера Пайка, начальника штаба, и отдать ему предписание.

А потом можно будет позволить себе пару часов отдыха...

Когда машина свернула с широкой дороги на едва заметную просеку, МакКой начал беспокоиться всерьез. Черт, что могло заинтересовать Коулмана в этой дыре?!

— Может, все-таки просветишь, куда мы едем? — не выдержал он.

— Подожди, скоро сам все увидишь, осталось совсем чуть-чуть... — нервно отозвался его спутник. По мере того, как они приближались к цели, он все больше бледнел, пальцы сильнее впивались в руль.

Деревья за окном попадались все чаще, машину начало подкидывать на ухабах. Наконец, дорога окончательно испортилась, да и не цепануть бампером какую-нибудь елку стало почти невозможно.

— Вылезай, придется немного пройтись пешком.

Леонард неохотно выбрался наружу.

— Коулман, что мы тут забыли?

— Пожалуйста, подожди еще двадцать минут! — закуривая, отозвался тот и указал ладонью направление.

Какое-то время шли молча, МакКою все больше начинало казаться, что он зря принял сомнительное предложение бывшего коллеги. Прогулки на природе это, конечно, все замечательно, но, черт, у него вообще-то дела в городе! Он еще и на дюйм не приблизился к решению интересовавшей его загадки. Но вместо того чтобы продолжать исследование показателей Джеймса Кирка, вынужден уже пятый час таскаться неизвестно где. И почему Коулман молчит? Затащил человека в эту глушь, так хоть бы сказал, чего хочет! С другой стороны, может, есть какие-то причины, по которым он пока не может этого сделать?

Твою мать, не многовато ли загадок для одного дня?!

— Послушай, давай-ка ты объяснишь, на кой черт ты меня сюда притащил! Потому что иначе я возвращаюсь в город, — требовательно начал он.

Ответа не последовало. Леонард медленно обернулся, холодея от внезапного предчувствия, и в замешательстве уставился на фазер в руках своего спутника. Твою мать!

— Что происходит? Какого хрена ты творишь?! — голос прозвучал как-то хрипло и сдавленно, хотя МакКой старался говорить спокойно.

— Прости. Я не хотел, — вместо ответа прошептал Коулман.

Не хотел?! Не хотел, мать твою, значит?!

— Так не стреляй, если не хотел, кто тебя заставляет?!

— Ты не понимаешь!

— Так сделай одолжение, объясни! Я не политик, не преступник и не крутой парень из боевика! Я простой сельский врач, на кой хрен затаскивать меня в эту глушь и убивать?!

Коулман дернулся, как от удара.

— Я никого не буду убивать, слышишь?! — истерично взвизгнул он, дергая фазером.

А потом навалилась темнота.

Он лежал на чем-то холодном и жестком, спину что-то неприятно царапало. Чертыхаясь, доктор вытащил из-под себя какой-то обломок и снова развалился на земле. Голова раскалывалась. Твою мать... Сколько он так провалялся, и какого хрена все это вообще происходит с ним?..

Вокруг виднелись полуразрушенные строения и горы обломков. Мир казался каким-то серым, словно выцветшим... Возможно, это последствия оглушения фазером?.. Леонард поискал глазами солнечный диск, пытаясь понять, сколько сейчас времени. Светила он не обнаружил, однако до ночи явно было далеко. Наверно, дело в тучах...

Так, спокойно, надо понять, куда его занесло, и выбираться...

Ремешок медицинской сумки по-прежнему был перекинут через плечо, значит, вещи у него не забрали. Ну что ж, и на том спасибо.

Доктор нашарил нужный пузырек и сунул в рот пару капсул. В голове немного прояснилось, и он рискнул подняться на ноги, снова огляделся.

Все по-прежнему: развалины, тянущиеся до самого горизонта.

Да где он, черт возьми, находится?! Ну не могло же произойти какое-то бедствие за то время, что он был в отключке! Тем более, эти конструкции явно разрушены давно...

Совершенно сбитый с толку, он просканировал трикодером местность и даже выругаться не смог. Самые грязные выражения застряли в горле.

Радиация. Химическое заражение. Опасных бактерий вокруг столько, что это не поддается никакому объяснению. Но, судя по косвенным признакам, масса планеты, состав атмосферы и многие другие показатели пугающе приближены к земным.

Нет. Нет, это не может быть Землей! Ведь не мог же он пропустить чертов апокалипсис!

Леонард схватился за коммуникатор. Эта штука даже в космосе работает, так почему сейчас "нет сети"?! Почему даже в экстренную службу позвонить не получается?!

МакКой обессиленно опустился на землю. Он бывал не в одной экспедиции, и ему доводилось попадать в сложные положения. Не в такие, правда, но все-таки, первое правило любых передряг: "не паниковать"... Черт, а хочется. Нет, серьезно, так страшно ему никогда прежде не было. Когда не знаешь, что происходит, сложно принимать верные решения.

Ладно, сейчас нужно разобраться хоть с частью проблем...

Открыв аптечку, МакКой ввел себе универсальный антидот и несколько специальных. Все это, конечно, не полезно, но от свободных радикалов и прочей дряни защитит на пару лет вперед.

Хотя столько он здесь торчать и не собирался...

Подождав, пока пройдет приступ тошноты, вызванный ударной дозой медикаментов, доктор двинулся туда, где, по его мнению, должен находиться какой-нибудь населенный пункт.

* * *

Гейла положила перед ним стопку распечаток. Это была их третья встреча в заброшенном доме. Они снова пришли сюда, ни о чем не договариваясь.

— Посмотри, что эти ублюдки устроили к югу от Периметра... — Джим взял фотографии, на них мало что было видно. Ровный слой обломков и полураздавленное человеческое тело в залитой кровью форме имперского патруля... Джим в тех местах не бывал: там посты на каждом шагу, но догадался, что произошло очередное обрушение.

— Думаешь, вулканцы?

— А кто еще? Снова испытывают какую-нибудь дрянь. Скорей бы уже на флот... Как мне не терпится открыть очередь по этим скотам! Уроды...

Джим опустил глаза. Да, он и сам бы был не прочь пострелять остроухих, но... А черт, ну неужели она не понимает, что дело не в них?! Не только в них, по крайней мере... Уверенность Гейлы в том, что, перебив всех вулканцев, человечество достигнет совершенно утопического счастья, пугала Кирка. Впрочем, любые размышления на эту тему лучше держать при себе. Но, черт... Это же Гейла, неужели она не поймет?..

— Знаешь, насчет вулканцев... — осторожно начал Джим.

— Мм? — она подняла глаза от фотографий.

Не зная, как продолжить, Кирк стащил куртку.

— Видишь?

Она посмотрела на рваный шрам, красовавшийся чуть ниже сердца. Гейла, конечно, уже видела его.

— Он старый, мне было лет восемь. В школе на "выживании" закрыл товарища по команде от какой-то разновидности инопланетного варана. Сам не знаю, как так получилось, просто они обычно горло вырывают... А тот парень был меня пониже, эта ящерица на него прыгнула, я и подумал, что если успею вклиниться, то мне она смертельного вреда не причинит. То есть в ту секунду я ни о чем не думал, но это ведь было логично, что ли... Его бы она точно убила, а мне ничего особенного, кровь остановил, и нормально. На меня вся команда так странно косилась почему-то... Но не мог же я не вмешаться, верно?..

Гейла и сама смотрела удивленно, но не перебивала, ожидая продолжения. Может, она и правда поймет?..

— А этот видишь? — Кирк показал на другой рубец. Гораздо более ровный, явно нанесенный широким лезвием ножа. Он брал свое начало возле ключицы и спускался к соску. — Последний этап тех соревнований был не групповой, там мог быть только один победитель. Мы с этим парнем сильно оторвались от остальных, до финиша чуть-чуть оставалось. Ну вот он и решил, что если вскроет мне артерию, то потом можно будет списать все на того несчастного варана. Типа, добил из лучших побуждений, когда я уже бился в агонии после укуса ящерицы... Знаешь, вроде ерунда это все, обошлось ведь... Но так почему-то противно было. Только никто из ребят не удивился. Мама тоже сказала, что любой бы на его месте воспользовался случаем. В конце концов, первое место он все-таки получил... — Джим сглотнул подступивший к горлу комок. Воспоминание заставило всколыхнуться давно забытую детскую обиду. — А тот, который сзади под лопаткой, это уже Грэг постарался. И вот этот, на плече, — тоже он...

Кирк замолчал, и орионка тихо спросила:

— А при чем тут вулканцы?..

Джим не смог подавить горький смешок.

— Вот и я себя спрашиваю, при чем тут вулканцы. Нам говорят, что все зло от них, что, если б не остроухиие, мы были бы счастливы... Только знаешь, мы все задерганные ходим, без ножа спать не ложимся, а живого вулканца многие из нас только на ликвидациях и видели. Мне кажется, зеленокровые не худшая проблема. Не с них надо начинать...

Глаза девушки расширились от изумления и ужаса. Она порывисто вскочила на ноги.

— Замолчи! Джим, прошу тебя, замолчи, то, что ты говоришь, — ужасно! Как ты можешь?.. Они же нас всего лишили! Это из-за них мы на улицу спокойно выйти не можем, из-за них все мутации, из-за них у нас даже солнца нет!..

— А думаешь, если б было, то все сразу стало бы прекрасно? Гейла, да что я тебе рассказываю, у тебя у самой вся грудь в следах ожогов! Агонизатор, верно? Скажи, за что тебя? Перепутала что-то на занятиях? Возразила инструктору? Приветствие забыла выполнить? Ну! За что?! Неужели ты не понимаешь, да вулканцы потому и побеждают, что мы друг с другом грыземся... Думаешь, мы от этого сильнее становимся?.. Да пока мы между собой договориться не можем, хрен мы войну выиграем!

— Так что нам, по-твоему, не сопротивляться им?!

— Я же этого не сказал. Я сам на флот пошел, чтобы воевать... Да я все сделаю, чтобы они больше до Земли не добрались! Но только пока все так, как есть, нам действительно не победить...

Гейла провела ладонью по лицу, пытаясь успокоиться. Блик, отбрасываемый свечой, снова скользнул по рыжим волосам.

— Ты говоришь странные вещи.

— Послушай, я ведь не прошу тебя со мной соглашаться, ты просто подумай об этом...

Она растеряно кивнула, потом приблизилась к нему и осторожно провела пальцами по одному из шрамов, поцеловала, встав на цыпочки...

— Давай пока забудем про все это. Здесь нет вулканцев, вообще никого нет, кроме нас... — прошептала орионка, расстегивая куртку и прижимаясь к нему обнаженной грудью.

Ладно, она права, подождут вулканцы...

* * *

Глаза не хотели открываться, плечо болело так, что трудно было дышать. Из-за слабости, вызванной потерей крови, Нийота едва могла двигаться.

Но это все как раз нормально, после такой травмы иначе быть не могло... Непонятно другое... Почему она вообще жива?! О'Коннор ушел, это точно... Тогда откуда повязка на разорванной мышце? Почему над головой вместо серого неба — обшарпанный потолок какого-то подвала?.. Неужели Джеф за ней все-таки вернулся? Нет, быть не может! Но тогда...

Подавив тошноту, она кое-как приняла сидячее положение. А черт, хреново-то как... Мутный взгляд зацепился за сидящую в дальнем углу фигуру.

— Я бы пока не рекомендовал вам двигаться, — послышался спокойный мужской голос. — Вы перенесли геморрагический шок.

— Я... где я нахожусь?.. Сколько прошло времени?..

— Двадцать шесть часов, одиннадцать минут и шесть секунд с момента, как я вас обнаружил. Исходя из состояния ваших повреждений, это случилось не более, чем через шестнадцать минут после их получения.

Она рассеянно кивнула и тут же об этом пожалела. В глазах потемнело, и Ухура едва не потеряла сознание. Подождав несколько секунд, она вновь попыталась разглядеть собеседника. Голос был незнакомым... Кому могло понадобиться ее вытаскивать? Из-за плавающих перед глазами пятен разглядеть что-то, кроме смутных очертаний, не представлялось возможным.

— Рядом с вами лежит фляга с водой. Я бы посоветовал вам больше пить, это частично компенсирует дефицит жидкости в вашем организме.

Она нашарила пузатую фляжку и залпом выпила половину. Да, так действительно гораздо лучше.

Страшно захотелось спать, но было крайне неразумно позволить себе это, находясь рядом с незнакомцем... Хотя, если будет дергаться, то так и так вырубится... А незнакомец за время, что она провалялась без сознания, не выказал никакого желания причинить ей вред. Видимо, ему от нее что-то нужно. Хотелось бы знать что... Хотя сейчас это не так важно. Если она нужна ему живой, то ей пока ничего не грозит.

Ухура снова откинулась на спину и прикрыла глаза.

Во второй раз пробуждение было куда менее болезненным. Более того, Ухура с удивлением обнаружила, что может двигать поврежденной рукой без каких-либо затруднений. Кажется, тот, кто ее нашел, имел неплохой арсенал медикаментов... Она поднялась на ноги и осмотрелась. Обветшалые стены, низкий потолок и отсутствие окон намекали на то, что первое впечатление было верным, она действительно находилась в каком-то подвале. Источниками света служили многочисленные щели и пробоины в стенах, кажется, оставленные кумулятивными снарядами. Других людей в помещении не было. Куда подевался обладатель спокойного голоса, с которым она говорила, она понятия не имела. Да и был ли он вообще? Смутные очертания человеческой фигуры вполне могли оказаться галлюцинацией. Хотя, не сама же она сюда добралась?..

В любом случае, это отличный повод смыться!

Нийота направилась к сомнительного вида железной лестнице, ведущей к люку под потолком. Оружие на месте не оказалось, да и дорогу до Восьмой зоны найти будет непросто, но расплачиваться за спасенную жизнь хотелось еще меньше. Страшно представить, что у нее могут потребовать...

Крышка люка оказалась неожиданно тяжелой, а пытаться отодвинуть ее, балансируя на шаткой лестнице, было еще и небезопасно. Но как бы там ни было, отсюда надо убираться... Девушка попробовала еще раз, люк начал неохотно поддаваться, она надавила сильней...

Черт!

Проржавевшая ступень под ногой оборвалась с неприятным лязгом. Ухура попробовала уцепиться за что-нибудь, но тело, очевидно, еще не приобрело привычной ловкости...

Девушка успела отметить, что высота здесь небольшая, но, учитывая усеянный осколками пол, приземление не получится мягким. Она сгруппировалась, ожидая удара, но его не произошло.

Неожиданно сильные руки перехватили ее за талию и аккуратно поставили на пол.

— Я бы пока не советовал вам перегружать мышцы. Регенерационный гель справился со своей задачей лишь на восемьдесят два процента.

Дьявол, не успела! Теперь так легко скрыться уже не получится...

Она неохотно подняла глаза на собеседника.

Из горла вырвался изумленный возглас, сменившийся проклятиями, рука потянулась к кобуре. Вспомнив, что фазера при ней нет, она резко дернулась, пытаясь вырваться и ударить локтем в лицо. Куда там! Хватка у этого ублюдка была просто стальная...

— Не смей меня трогать, зеленокровый! — прошипела она, не оставляя попыток вырваться. — Хочешь меня убить — не тяни, но не прикасайся!

Вулканец убрал руки и легко отскочил в сторону. Ударить Нийота не успела.

— Я дал вам повод думать, что моя цель — убить вас? — голос остроухого выродка остался совершенно спокойным. Разве что четко вычерченная темная бровь взметнулась вверх.

— Не пытайся запудрить мне мозги, остроухий! Мне не нужна была твоя помощь! Я лучше сдохну, чем пойду на сделку с вулканцем! — она подняла с пола кусок арматуры и медленно двинулась в его сторону.

— Сделку? Если я верно понимаю значение этого слова, то оно подразумевает взаимное выполнение определенных условий. Я не ставил вам условий. Хотя буду признателен, если вы прекратите попытки причинить мне вред, — он легко ушел от удара и переместился в сторону.

— Не дождешься! Живым отсюда выйдет только один из нас!

— Я сомневаюсь в верности этого умозаключения.

Вулканец с невероятной скоростью оказался рядом, железный прут выпал из заломленной назад руки. Через мгновение Ухура оказалась прижата к стене.

— Я не имею желания к вам прикасаться, но вы меня вынуждаете, — будь прокляты эти ровные интонации. В них не слышно ни ненависти, ни даже презрения... Почему?! Она его враг, какого черта он так спокойно с ней говорит?!

Нийота снова попыталась вырваться. Безрезультатно...

Она с ненавистью посмотрела ему в лицо. Бледная кожа, темные глаза, аккуратная бородка и отвратительно острые уши.

Дьявол, ей бы и в кошмаре не привиделось, что она так близко увидит живого вулканца. Раньше она сталкивалась с ними только на ликвидациях, но там остроухие всегда обездвижены и угрозы не представляют...

— Я не намерен удерживать вас силой. Вы можете уйти, когда сочтете нужным.

— Хочешь сказать, ты просто так вытащил меня с того света?! — зло выдохнула девушка. — Что тебе от меня нужно?!

— Не думаю, что вы можете дать мне то, в чем я нуждаюсь, — показалось, или на этот раз за ледяным спокойствием вулканца скрывалась... горечь?

— Так я и поверила, что ты меня отпустишь! Что ты задумал?!

— Не думаю, что такая беседа конструктивна. Если вы не намерены вступать со мной в диалог, то я кое-что вам покажу. Дальше — решайте сами, — зеленокровый коснулся ее лица кончиками пальцев. Ухуру передернуло от отвращения, но уже через мгновение перед глазами возникла совсем другая картинка...

Прохладный металлический корпус ракетных установок... Они заряжены, они наведены на цели... Каждая из ракет имеет такую мощность, что ее хватит на то, чтобы уничтожить планету одним попаданием. Красная материя. Так называется вещество, на основе которого они работают... Откуда она все это знает? Откуда?! Откуда она знает, что наведены орудия на Землю и семнадцать других планет Империи?! И, самое страшное, откуда она знает, что все это — правда?..

— Что это?! — Ухура едва узнала собственный голос, ставший вдруг каким-то надтреснутым и тихим. Она уже не пыталась сопротивляться прохладным рукам вулканца. Сил не было даже на то, чтобы поднять глаза.

— Вулкан.

— Зачем?.. Почему ты показываешь мне это? Пытаешься запугать?..

— Вуланцы не запугивают. Я просто информирую вас о том, что, если совет Вулкана сочтет необходимым уничтожить Землю, ваша планета исчезнет через одна тысяча восемьсот двадцать одну секунду. А он сочтет, если ничего не изменится.

— Ложь! Если бы вы могли это сделать, то давно уже разнесли бы тут все к чертям, а не наносили бы точечные удары! — в отчаянии выкрикнула она.

Все это глупости, вулканские штучки, провокация! Но отчего же это невыносимое осознание его правоты?.. Остроухий ублюдок не может быть прав!..

— Вулкан не несет ответственности за разрушения на территории Империи. Пока — нет.

— Ты врешь! — Ухура снова рванулась, почти сумев достать ненавистного вулканца.

— Ваше оружие лежит у входа, там же вы найдете компас. В этом секторе нет сильных аномалий. Если вы пойдете по азимуту семьдесят градусов, то достигнете Периметра.

— Что ты?.. — его пальцы коснулись основания черепа, перед глазами потемнело.

Судя по ощущениям, она была без сознания совсем недолго. Когда Нийота открыла глаза, вулканца рядом не было. Люк оказался открыт, и она выбралась наружу. Возле спуска в подвал лежали фазер и компас...

* * *

Павел прислонился к пересохшему дереву и в сотый раз окинул взглядом осточертевшие руины. Пока его еще не определили на постоянное место службы, он был вынужден нести вахту на границе обитаемой зоны. И это он, самый молодой в мире обладатель креста "военных заслуг" второго класса! Человек, участвовавший в подавлении орионского мятежа!.. Когда же его личное дело будет рассмотрено Кристофером Пайком, и Чехову наконец предоставят должность, соответствующую его заслугам?.. А ведь в Шестой зоне он командовал атмосферным истребителем! И в его временном понижении виноваты зеленокровые... Как же он их ненавидел! Скорей бы началась нормальная служба, он с удовольствием пристрелит парочку этих тварей... Чехов их уже немало пострелял, но вряд ли ему когда-нибудь это наскучит.

Звук шагов заставил Павла отвлечься от своих мыслей. Энсин перевел фазовую винтовку в режим готовности и принялся ждать.

К его разочарованию, появившийся в прицеле объект не был вулканцем. Оступаясь на осколках и матерясь сквозь зубы, к линии Периметра приближался человек. Это был высокий мужчина в странного вида гражданской одежде. Оружия при нем Чехов не увидел. Судя по измотанному виду и невероятному количеству бетонной пыли на куртке и джинсах, человек довольно долго плутал по руинам.

— Стойте, держите руки на виду! — выкрикнул энсин, выходя из-за укрытия и приближаясь к нарушителю. — Вам известно, что покидать пределы обитаемой зоны запрещено? Предъявите ваши документы!

— Какие на хрен документы, нет у меня с собой ни черта! — раздраженно откликнулся тот. Чехов с удивлением узнал редкий для этих мест южный акцент. — Малыш, тебе вообще сколько лет?! Положи ствол, застрелишься еще случайно!..

Чехов ударил прикладом винтовки прежде, чем подумал о возможных последствиях. Никто не смеет так с ним говорить!.. Но, черт, если этот тип окажется выше его по статусу?.. С другой стороны, если у него нет документов, разрешающих покидать пределы зоны, то он нарушитель, и делать с ним можно все, что угодно. Но если он обычный человек, то почему осмелился говорить в таком тоне с имперским военнослужащим?!

Мужчина попытался стереть с лица кровь, еще больше ее размазав, и удивленно уставился на свои пальцы.

— Парень, ты больной?!

Следующий удар пришелся нарушителю под дых. На этот раз он ни о чем не стал спрашивать, а выкинул вперед руку. Не ожидавший этого Павел не успел уклониться.

— Это сопротивление имперскому патрулю! — прошипел энсин и, отпрыгнув в сторону, выстрелил. Винтовка стояла на оглушении, мужчина мешком рухнул на землю.

Вызвав замену, Чехов дотащил бесчувственное тело нарушителя до служебного автомобиля и не без труда впихнул внутрь. С такими делами должен разбираться Пайк, вот пусть и разбирается. А для него, Павла, это отличная возможность выслужиться перед новым командиром. Глядишь, и должность быстрее дадут...

* * *

Сознание возвращалось неохотно, все тело ломило, в голове какая-то сволочь играла на андорианском бубне. Ах ты ж черт, второй раз за день — это уже слишком!

Не открывая глаз, МакКой попытался вспомнить, что случилось. Кажется, он вышел к населенному пункту, ориентируясь на человеческие биосигналы, улавливаемые его трикодером... По крайней мере, он к нему приблизился... А потом — встреча с каким-то психованным подростком... Наверно, стоило быть с ним повежливее, умалишенных злить опасно, но, черт, Леонард устал, как собака, и был дико зол на все вокруг!..

В лицо плеснули холодной водой, и доктор, чертыхаясь вполголоса, открыл глаза.

Твою мать...

Он был пристегнут к какому-то не слишком комфортному креслу, а перед ним стоял немолодой мужчина, одетый во что-то, пугающе похожее на форму офицера Звездного Флота. В руках мужчина держал странный предмет неизвестного МакКою назначения. Вот только сама поза незнакомца, положение его рук говорили о том, что это — оружие.

— Я — главнокомандующий имперскими войсками Восьмой обитаемой зоны, Кристофер Пайк. Вы будете отвечать на мои вопросы.

Ни хрена себе... А он, Леонард, наивно полагал, что у главврача в их госпитале голос властный!

— Кто б на мои вопросы ответил... — пробормотал он.

Пайк посмотрел на доктора почти удивленно. Потом коснулся его шеи той хреновиной, которая была у него в руках. Отстраниться не получилось...

МакКою пару раз доводилось получать удар током, но, черт, тогда это не было настолько болезненно. Доктор подавился застрявшими в горле ругательствами. Дьявол, давно он не чувствовал себя так хреново...

Да мать же вашу, куда его занесло?!

— Ваше имя?

— МакКой. Леонард МакКой... — сквозь зубы процедил он. Больше всего хотелось послать этого типа ко всем чертям, но сейчас лучше было не нарываться. В конце концов, он ведь бывал пару раз на планетах доварпового уровня развития, там тоже иногда приходилось заткнуться. Собственно, это и стало одной из причин, почему он бросил карьеру исследователя и пошел работать в гражданский госпиталь на Земле... Это, ну и аэрофобия, естественно.

Однако Пайку ответ, похоже, не понравился. Офицер недобро прищурился.

— Я даю вам еще одну попытку ответить. Только предупреждаю, если вы снова попробуете солгать, я вновь активирую агонизатор.

Так вот как этот чертов девайс называется... Очень... подходящее название.

— Как вас зовут?

— Я уже сказал! Леонард Горацио МакКой!

Агонизатор вновь коснулся горла. На секунду показалось, что сердце сейчас не выдержит, в глазах потемнело.

Кажется, он успел подумать, что это уже третий раз за этот долбанный день...

Холодная вода вновь заставила очнуться. Перед глазами все так же маячило лицо Пайка.

— Если вы хотели меня обмануть, вам следовало придумать более убедительную ложь. Случай с доктором МакКоем известен во всей зоне. Талантливый ученый... Жаль, он был так неловок, что упал в бассейн со своими подопытными пираньями... От него остался лишь обглоданный скелет. А вы не слишком похожи на кости... Я спрашиваю еще один раз: ваше имя?

Подавить эмоции было куда сложней, чем ему всегда казалось. Может, сказывался недавний мелдинг с землянкой, может, его наполовину человеческое происхождение, но сейчас эмоциональное состояние грозило выйти из-под контроля. Спок на секунду остановился и попробовал успокоиться. Если бы Верховный Совет Вулкана видел его таким, вероятнее всего, его бы просто отстранили от дальнейшего участия в исследовании.

Хотя Споку казалось, что, когда он расскажет Совету то, что сейчас узнал, старейшины и сами будут шокированы.

Все оказалось так просто и так страшно. Короткое слияние разумов с человеческой женщиной, во время которого он показал ей вулканские ракетные установки, дало ему возможность прочесть некоторые ее мысли. И так многое сразу стало ясно.

Они ничего не знают. Они искренне думают, что воюют с врагами Империи, с теми, кто лишил их солнечного света и разрушает их города. С захватчиками, с агрессорами. Дикое, безумное заблуждение. Земляне устраивают публичные казни, считая, что убивают шпионов...

Вот только на самом деле они казнили не шпионов, а наблюдателей. Ученых, возразивших решению Верховного Совета уничтожить Землю и другие планеты Империи.

Для старейшин все так легко, так логично... Люди вредны, люди отравляют космос, люди пытаются вторгнуться на вулканскую территорию, человеческое общество деградирует, их культура не представляет никакой ценности. Им давали время, посылали предупреждения, но ничего не изменилось. А значит, люди должны быть уничтожены. Никто из вулканцев не хотел геноцида имперцев, но многие сочли это вынужденной мерой. Как дезинфекция, как дератизация... Только Спок знал, что люди — не бактерии и не грызуны. Нельзя просто взять и перебить целую расу одним залпом сверхмощных ракетных установок. Ведь это разумные существа, наделенные интеллектом! Они могут изменить свои порядки! Разве вулканцы до появления Сурака многим отличались от них? Но теперь Вулкан процветает! Может, и Империя однажды прекратит бесполезное кровопролитие? Нужно помочь, нужно подтолкнуть человечество к этому, а не уничтожать.

В конце концов, его мать, Аманда, тоже родилась на Земле, но это не мешает ей быть образованной и умной женщиной. Более того, она входит в Совет. Тем больнее были для Спока ее слова. "Я ценю твою веру, но я жила там не один год. Это страшное место... Им не помочь". Вот и все, что его мать сказала о своей родине.

Однако с решением об уничтожении согласились не все. Было подано восемьсот сорок два протеста от жителей Вулкана. И Совет дал возражающим возможность доказать свою правоту. Стать наблюдателями на планетах Империи, найти аргументы, составить прогнозы, разработать другое решение проблемы. Ни один из них не отказался от этой возможности. Теперь Спок остался последним.

Восемьсот сорок один вулканец был убит имперцами. Кого-то убивали на месте, кто-то добровольно позволял взять себя в плен, чтобы войти в контакт с людьми... Спок видел некоторые казни, чувствовал боль и отчаяние своих соплеменников, которые так несвойственны вулканцам. Очевидно, им вкалывали какой-то препарат, заставляющий атрофироваться голосовые связки, потому что они молчали на протяжении всей процедуры. Не кричали, когда из них медленно вытаскивали внутренние органы, не пытались заговорить, не пытались остановить своих палачей.

Сегодня Споку по-настоящему повезло. Никогда ни один землянин не подпускал к себе наблюдателей так близко. Имперцы стреляли сразу и на поражение. А если понимали, что сила не на их стороне, то совершали совсем уж непонятое Споку действие — суицид. Сегодня он смог провести мелдинг. Теперь он знал, почему люди так стремятся их истреблять. Они просто считают, что защищают таким образом свою планету. Может, это случайная ошибка, а может, чей-то злой умысел, Совет разберется в этом. Но самое главное, что если развеять их заблуждение, то война между Империей и Вулканом прекратится. Может, люди даже примут помощь в восстановлении своей планеты.

Теперь главное известить Совет о своем открытии. Из-за аномального радиационного фона связаться через коммуникатор невозможно. Единственный выход — добраться до замаскированного в руинах вулканского корабля и вернуться на родную планету. Однако это не было простой задачей: слишком много непредвиденных факторов могли повлиять на ее достижение. Патрули, новые обрушения, аномалии, опасные хищники. Но при нормальных условиях Спок доберется до судна за четыре целых и пять десятых земных суток.

Нужно было спешить еще и потому, что срок, данный наблюдателям для исследования, истечет через девятьсот шестьдесят земных часов. И если к этому времени он не изложит Совету свои аргументы, ракетные установки будут активированы.

* * *

На этот раз сознание возвращалось какими-то урывками... Вначале вернулась боль, потом другие ощущения, и только потом — память. Дьявол!.. Угораздило же... Значит, он, Леонард МакКой, — обглоданный пираньями труп? Вот уж спасибо!..

Он лежал на чертовски неудобном полу и не мог понять, какого хрена его трясет. То ли это последствия длительного общения с агонизатором, то ли ему просто холодно. Первое, конечно, куда хуже. С такими приспособлениями МакКой прежде не сталкивался и понятия не имел, какие проблемы оно может повлечь. Может, повреждены нервные окончания, или нарушена работа сердца? Черт, а как проверишь, если оборудование забрали?.. Уроды! Еще и электрические ожоги остались...

Ладно, херня это все, пройдет. Главное из этой дыры поскорее выбраться, а остальное он уж как-нибудь переживет. Только прежде, чем переходить к действиям, надо хотя бы понять, куда его занесло. Это займет какое-то время. Нет, потом он обязательно сорвется, скажет этим отморозкам все, что он о них думает, а Пайку, пожалуй, даже в рожу съездит, но не сейчас... Сейчас надо взять себя в руки, надо сидеть тихо, надо присматриваться к окружающим... И самое главное — не паниковать.

Он попробовал сесть на полу, надеясь, что так ожоги на спине будут меньше болеть. Хрен там, стало только хуже... Ах черт!.. Когда Леонард вернется в Джорджию, он устроит Коулману настолько прекрасную жизнь, что тот пожалеет, что не убил его!.. Вашу ж мать, у него в офисе осталось незаконченное исследование, а он должен сидеть тут без всякой пользы, отвечать на тупые вопросы, а какой-то ублюдок еще будет тыкать в него своим долбанным агонизатором и обзывать его, Леонарда, трупом!.. Отлично! Просто потрясающе! Да он не был так зол с тех пор, как его оппонент на защите диссертации докопался до неточности формулировки! Какая там на хрен неточность, нормально все было, комиссия того дебила даже слушать не стала...

Так, ладно, сейчас не время всякие глупости вспоминать. Надо во всем разобраться... Ведь вертится в сознании какая-то догадка... А черт, голова-то как болит...

Тут начала открываться дверь. МакКой был, в принципе, готов к чему угодно: к новому допросу, к агонизатору, к расстрелу...

Твою мать!..

Нет, как выяснилось, все-таки не ко всему...

Вслед за Кристофером Пайком в комнату вошел Джеймс Кирк...

Парня доктор узнал сразу, ошибки быть не могло. Вот только... Стоп, а откуда за те часы, которые они не виделись, у совсем молодого мальчишки могло взяться такое количество седины?.. Да и лицо вроде то же самое и все равно какое-то другое... Черты немного острее, жестче... Да и не мог он за такое короткое время так похудеть... И глаза... Нет, не было у Кирка, приходившего к нему на осмотр, этого холодного, настороженного взгляда.

Горло перехватило, безумная догадка, которая билась все это время где-то на задворках разума и которую он, МакКой, старательно от себя гнал, вдруг перестала казаться бредом.

А жаль. Хреновая была догадка, хуже не придумаешь...

Несколько лет назад Леонард оказался в десантной группе, которую высадили на одну захолустную планетку, недалеко от Тау Волопаса... Что-то у них тогда сломалось в транспортаторе, и застрять пришлось надолго. Учитывая отвратную погоду — непрекращающийся ливень и ветер — согревались они народными методами. Короче, пили так, как МакКой себе обычно не позволял. Вот в один вечер их переводчик — немолодой тип с непроизносимой фамилией — дожрался до того, что начал нести полную ахинею. Говорил, что когда-то участвовал в экспедиции в какую-то зеркальную вселенную. Доверительно поведал коллегам, что там у каждого человека есть свой двойник, что ему повезло со своим не встретиться, но многим его друзьям повезло куда меньше. Сказал, что там нет солнца, что все люди там — злобные ублюдки... Много чего говорил, в общем, только вряд ли кто-то поверил. Леонард, например, счел это полным бредом. Мужчина наверняка просто пытался привлечь своими байками внимание их почвоведа — симпатичной брюнетки с неприлично большой грудью. Мало ли, кто что рассказывает, вот он, МакКой, когда клеил Кристину Чапел, тоже говорил, что участвовал в воссоздании эксперимента доктора Франкенштейна и добился успеха.... Ну а что, сработало, между прочим!

В общем, тогда доктор счел все это невозможным. Видимо, зря, потому что по описанию все отлично совпадало... И все сразу стало понятным и тошнотворно обыденным. Вот почему МакКоя сюда запихнули... Он случайно влез туда, куда его не приглашали. Теперь ясно и откуда у Кирка иммунитет к радиации и те проклятые антитела... Их подменили. Просто-напросто поменяли местами двойников. Доктор готов был спорить на все, что угодно, что тот человек, которого он недавно обследовал, родился именно здесь, в этой дыре. Значит, парень с ледяным взглядом, стоящий сейчас перед ним, когда-то жил на Земле...

Черт возьми, кто и на кой черт все это устроил?! Впрочем, Коулман наверняка был в курсе. Испугался, когда МакКой прицепился к странностям кирковской физиологии, и избавился от него. Ублюдок... Если он думает, что Леонард не найдет способ отсюда выбраться, то он плохо его знает!

Из невеселых мыслей доктора вырвал голос Пайка.

— Вот этот. Он явно психически нездоров, но неопасен. Считает себя Леонардом МакКоем. Документов у него нет, значит, прав тоже. Отведешь это имущество к нам. Он не очень вежлив и, кажется, не понимает, кто перед ним. Ты сделаешь из него образцового раба. Даю тебе две недели, — бросил он Кирку и, не взглянув на МакКоя, вышел.

Так, спокойно, спокойно, не сейчас... За "имущество" эти ублюдки потом ответят...

Кирк сделал шаг в его сторону, окинул спокойным бесстрастным взглядом, в котором читалось сдержанное любопытство, и, вытащив откуда-то большое красное яблоко, вгрызся в него зубами.

— Ты все слышал? — невнятно уточнил он.

— Спасибо, не глухой. И что же будет, если ты не справишься с поставленной задачей? — сквозь зубы процедил Леонард.

— Правило первое: рабы не задают вопросов, они только делают то, что им скажут! — отрезал Джеймс, даже не удостоив доктора взглядом. Казалось, все его внимание было сосредоточенно на яблоке. В свободной руке Кирка предупреждающе качнулся агонизатор.

Господи... Что этот хренов зеркальный мир с парнем сделал, во что он его превратил?!...

К злости примешивалась легкая брезгливость, находиться рядом с этой рептилией было противно. Совсем паршиво становилось от мысли, что этот человек когда-то жил на его, Леонарда, Земле, имел отличную наследственность; что его отец был героем Федерации планет... Джеймс не виноват, наверно, любой человек в этой вселенной стал бы таким. От этого осознания становилось как-то жутко...

Решив, что пока лучше не нарываться, МакКой молча двинулся за Кирком.

* * *

Когда Пайк вызвал его в штаб, Джим уже знал, что ничего хорошего это не означает. Боялся, что дорогой отчим узнал откуда-то о его прогулках за Периметром или еще о каких нарушениях... Вот черт, лучше б так и было. Потому что то, что Пайк ему, Джиму, поручил, было гораздо страшнее...

Что ж, Пайк — сволочь хитрая... Знает, что делает.

Лучший способ сломать человека — дать ему власть и заставь ломать других...

Вот только Джим меньше всего в жизни хотел превращать в раба этого мужчину с глазами свободного человека. Кирк вообще никогда прежде не видел таких людей. На нем не было печати страха, которой здесь, в Империи, отмечен каждый. Мужчина, назвавшийся МакКоем, смотрел скорее сердито, чем испуганно, в темных глазах плескалось раздражение и почти жалость.

— Ты все слышал? — спросил Джим, пряча глаза.

— Спасибо, не глухой. И что же будет, если ты не справишься с поставленной задачей? — с какой-то горькой иронией процедил мужчина.

"Что будет, что будет?.. Тебя ликвидируют ко всем чертям, а для меня этот урод придумает что-нибудь поинтереснее..." — мрачно подумал Кирк. Отвечать было нельзя. Нельзя, чтобы раб привык задавать вопросы. Стараясь не смотреть в пронзительные темные глаза, Джим предупреждающе качнул в руке агонизатор.

— Правило первое: рабы не задают вопросов, они только делают то, что им скажут!

"Ну только промолчи сейчас, ну пожалуйста... Только не заставляй пустить в ход эту проклятую штуковину... Я никогда этого не делал..."

Мужчина отчетливо скрипнул зубами, но промолчал.

— Как мне к тебе обращаться? — уточнил имперец. Все-таки рабство рабством, но называть-то его как-то надо...

— Я уже говорил. Я — доктор Леонард Горацио МакКой. Вас такой ответ не устроил.

Кирк на секунду задумался.

— ОК, буду называть тебя "Боунз", раз уж тебе так нравится считать себя костями...

Бесшумно ступая по бетонным полам казармы, Нийота подошла к койке О'Коннора. Она была кое-что ему должна, и сейчас был лучший момент, чтобы расплатиться. Заранее заготовленная банка с марсианским тарантулом приятно оттягивала карман. Убедившись, что никого нет рядом, девушка вытащила емкость с насекомым и мгновенье ей полюбовалась. Подумать только, О'Коннор считал ее, Ухуру, погибшей, но теперь это она держит в руках его смерть. Девушка потянулась к крышке, намереваясь выпустить ядовитую тварь, но замерла.

Дьявол, откуда эта нерешительность?.. Страх быть замеченной? Глупости! Никогда еще Нийота не попадалась на подобных вещах, уж она-то умела сделать все как надо! Тогда почему ей вдруг захотелось развернуться и уйти не оглядываясь?

Чертовы вулканские штучки!.. Вот уже несколько дней Ухура ловила себя на странных мыслях. Все вокруг отчего-то стало казаться другим, словно мир лишился привычных красок... Небо стало каким-то совсем уж серым, сослуживцы раздражали тупостью и мелочностью, и даже конкурировать с ними не хотелось. Раньше борьба за место под солнцем вызывала у Нийоты приятное чувство азарта, а теперь только какую-то усталую горечь.

Она списывала это на травму, на стресс, на утомление... Надеялась, что это пройдет. Однако теперь даже месть не казалась ей чем-то приятным.

Злясь на себя за эту идиотскую слабость, Ухура сунула банку обратно в карман, так и не открыв ее.

После возвращения из-за Периметра и доклада руководству ей дали несколько выходных. Про вулканца Ухура не упомянула. А кто бы поверил, что враг помог ей, ничего не попросив взамен? Наверняка бы решили, что она слила остроухому какие-нибудь стратегически важные данные...

Вроде бы все обошлось: начальство ничего не заподозрило, плечо почти уже не болело, но...

А черт, да все было не так! Почему? Ну почему проклятый зеленокровый ее спас?! Зачем? Какая ему с этого выгода?! Нийота то и дело возвращалась мыслями к этим вопросам и не могла найти ответ.

А еще она не могла выкинуть из головы образ заряженных и готовых к залпу ракетных установок.

Все это глупости, все неправда, вулканец специально это сделал!..

Ведь не может такого быть, чтобы остроухие могли разнести Империю одним залпом, но медлили...

Хотя тот зеленокровый тоже мог убить Ухуру... Да что там убить, он мог просто оставить ее, пройти мимо, она бы и так не выжила! Но он этого не сделал. Значит, так бывает?..

Нет! Он специально хотел запутать ее! Хотел, чтобы она ему поверила! Это просто отвлекающий маневр, это какая-то хитрость...

Но, черт, почему ей иногда кажется, что вулканец говорил правду?..

Стремясь выкинуть из головы все эти мысли, Нийота покинула территорию подразделения. Можно было пошататься по магазинам или зайти в какой-нибудь бар.

Ее окликнули. Узнав голос, девушка попыталась скрыть удивление и излишнюю радость.

— Грэг? А ты здесь откуда? — небрежно спросила она. С Грэгори Пайком они познакомились в штабе, и Нийоте тогда показалось, что тот проявляет к ней интерес. О лучших связях нельзя было и мечтать, так что Ухура очень старалась привлечь его внимание.

— Услышал о случившемся, захотел убедиться, что ты в порядке. Ну и заодно пригласить тебя куда-нибудь.

Грэг, насколько Нийота знала, был чертовски пронырлив, жесток и, как ей показалось, дико завидовал сводным братьям. Непонятно только, чему там завидовать... В любом случае, за представившуюся возможность заручиться такими связями Ухура собиралась хвататься обеими руками. Хотя Грэг ее здорово раздражал.

— Хм, уверена, после всего, что случилось, мне будет полезно немного развеяться, — мило улыбнулась она.

— Тогда я знаю отличное местечко! Доверишься моему вкусу?

— Безоговорочно.

Он повел девушку к своему флаеру, по-хозяйски положив ладонь ей на талию.

Ухура попыталась подавить растущее отвращение. Очевидно, что вечер кончится постелью, и почему-то от этой мысли Нийоту начало мутить. Да что ж это такое?! Как будто первый раз... Ведь неоднократно приходилось отдаваться черт знает кому ради дальнейшей выгоды. И каждый раз это потом окупалось! А как иначе бы она из беженки сумела стать патрульным? Может, это и не самая лучшая должность, но и это не такой плохой результат! По крайней мере, она добилась офицерских нашивок.

А теперь ей выпадал шанс получить протекцию адмиральского сына, а вместо радости к горлу подкатывает тошнота.

И в этот момент Ухуре стало по-настоящему страшно. Страшно оттого, что ей теперь предстоит жить в мире, где все вокруг ей глубоко отвратительно. Раньше среди бесконечных дрязг и предательств она чувствовала себя, как рыба в воде. Мир, где все меряется понятиями "выгодно" и "не выгодно", был ей близок и привычен.

А теперь...

Господи...

Она повернулась к Пайку и поняла, что не сможет. Не сможет делать вид, что он ей нравится, не сможет притвориться, что все хорошо...

— Останови машину, пожалуйста. Извини, я... Я, кажется, еще не оправилась, мне нехорошо. Я, наверно, лучше посплю.

Грэг удивленно на нее посмотрел и ухмыльнулся, как бы давая возможность одуматься.

— Так может, вместе поспим? А то смотри, второй раз могу не предложить.

— Останови машину, — глухо повторила она.

Чертов зеленокровый... Лучше бы он ее убил.

* * *

— Вот то, что я вам обещала, сэр, — Гейла протянула миниатюрное записывающее устройство.

Кристофер Пайк покрутил его в пальцах и сунул в нагрудный карман.

— Прекрасная работа, — он поощрительно улыбнулся. — Здесь все, что я просил?

Гейла молча кивнула. На душе было как-то мерзко, смотреть в глаза Пайку не было никаких сил. Она просто делала то, что должна была сделать. Никто не отказался бы от возможности наладить контакт с самим адмиралом! И все-таки было немного грустно оттого, что их странные свидания с Кирком придется прекратить. Кажется, он и правда ей нравился. Нравилась его нежность, так несвойственная всем предыдущим партнерам Гейлы, нравилось потрескивание старинной свечи, нравилась улыбка Джима, даже его странные разговоры нравились...

Но все это не смогло бы остановить орионку. Кристофер Пайк хотел получить запись всех их разговоров, и он ее получит. Кирк действительно подвергал сомнению правила Империи, он сам виноват! Гейла его за язык не тянула. Нечего было подставляться...

И все равно жаль, что не будет продолжения. Вспоминался их с Джимом последний вечер в заброшенном доме.

— Я люблю тебя... — кажется, удивляясь самому себе, шепчет он.

Гейла изумленно на него смотрит. Любит? Вот это новость! Разве так бывает, чтобы один человек любил другого? Любить можно Империю. Бывают люди, которые любят свою работу, вот тот же Монтгомери Скотт, например. Но разве можно любить человека?

Однако вслух орионка ничего не говорит, не хочется портить момент. Просто зарывается носом в его волосы. И на мгновение начинает казаться, что любить кого-то и вправду возможно...

— Надеюсь, теперь вы сделаете то, что обещали, сэр?

— Разумеется! Ты очень мне помогла. Естественно, я окажу тебе поддержку в дальнейшей службе. Выберешь любой корабль или подразделение, я распоряжусь, чтобы тебя перевели.

— Спасибо.

— Чуть не забыл! Пойдем, покажу тебе кое-что, что тебе обязательно пригодится в дальнейшем. Ты заслужила.

Гейла улыбнулась в ответ. Хотя особого энтузиазма она не чувствовала. Стало вдруг как-то все равно. Но и отказываться от своей награды девушка не собиралась.

Когда дверь отъехала в сторону, адмирал галантно пропустил ее вперед...

Оказавшись в пустой полутемной комнате, она все поняла сразу. Даже оборачиваться не было смысла. И все-таки Гейла обернулась, чтобы увидеть фазер в руках Кристофера Пайка. Страха не было, только тупое осознание того, что все кончено.

За свои ошибки надо платить... Пусть так.

Адмирал виновато улыбнулся.

— Ну ты же умная девочка, все понимаешь. Зачем ты мне теперь?

Она не ответила. Незачем.

Говорят, перед смертью перед глазами проносится вся жизнь... Нет, вспоминались лишь некоторые моменты. Образы всплывали в сознании короткими вспышками... Она еще успела удивиться тому, что вспоминается не единственная ее победа в ежегодных школьных соревнованиях на выживание, которой она так гордилась, не одна из ликвидаций остроухих. Вместо этого перед глазами стояли обшарпанные стены заброшенного дома, на которые отбрасывала неровные блики старинная свечка. Джим улыбался.

Когда тело орионки перестало содрогаться, Кристофер оттащил его к стене и, чертыхаясь вполголоса, принялся заталкивать труп в утилизатор.

* * *

За четыре дня, проведенные в этой чокнутой вселенной, у МакКоя было немало времени обдумать случившееся. Конечно, все его умозаключения основывались больше на догадках, чем подкреплялись фактами, но других объяснений он не видел. И вывод напрашивался один: если Коулман в свое время смог подменить Кирка, значит, он здесь бывал, а потом вернулся в их мир. Никакого специального оборудования у доктора Коулмана быть не могло, эксперимент-то проводился неофициально. А Леонард пришел к выводу, что это был именно эксперимент, вспомнив о том, что работал тот с Лестер, известным психологом и весьма специфической дамочкой.

Значит, есть какой-то способ выбраться отсюда без специальной техники. Скорее всего, где-то спрятан транспортатор... Вот только как его найти, если у МакКоя даже трикодер отобрали?..

Ну а пока МакКой не решил, что делать дальше, приходилось выполнять бестолковые распоряжения Кирка и молчать. Он уговаривал себя не лезть на рожон, чтобы не усложнять себе побег, но долго это продолжаться не могло. Нервы и так уже были на пределе, все чаще хотелось сказать мальчишке, что он думает о нем, о его приказах и обо всем их ублюдочном мире вообще. Обруч, который Джеймс в первый же день застегнул у него на шее, натирал кожу. Чертов ошейник... Кирк тогда предупредил, что с помощью этой штуки может убить его даже на расстоянии.

Короче, пора было завязывать этот цирк. Делать в этой дыре ему нечего, так что пора рискнуть, а там будь что будет. Ночью доктор твердо решил бежать. Найти транспортатор будет почти невозможно, но находиться в этом доме МакКой все равно больше не мог. Нужно было только снять долбанный ошейник.

Придя к выводу, что без электронного ключа это сделать невозможно, МакКой решил, что можно попытаться забрать ключ, пока Джеймс будет спать. Вероятность успеха небольшая, но куда деваться?

До ночи было далеко, сто раз можно успеть передумать. Все-таки любовью к авантюрам Леонард никогда не страдал. Он бы и передумал, если б была хоть какая-то надежда дождаться помощи с Земли. Только не было у него такого шанса. В его мире МакКоя, конечно, ищут, но кому придет в голову искать его здесь? Вскоре его объявят без вести пропавшим...

А про это проклятое зазеркалье МакКой за несколько дней узнал достаточно. Гораздо больше, чем ему бы хотелось, по крайней мере. Он не сможет здесь находиться. Не сможет и все.

Охренеть, ему всегда казалось, что его, Леонарда, мир не совершенен, и там полно законченных уродов... Что ж, отличный повод пересмотреть свои взгляды на жизнь...

Негромкое шипение и тихий щелчок возвестили о том, что запись прослушана до конца. Морщась, как от приступа зубной боли, адмирал включил повтор. Потом, едва удержавшись от того, чтобы шарахнуть устройство о ближайшую стену, с силой вдавил кнопку отмены.

Сколько ни прокручивай запись, а разговор не поменяется, и слова, сказанные Джеймсом Кирком, не утратят свой преступный подтекст.

Дьявол! Пайк был невероятно зол, а главное, он был разочарован. Пожалуй, даже чувствовал некую обиду на пасынка.

Ну как же он мог?! Усомниться в целесообразности имперских законов, выгораживать вулканцев, критиковать установленные порядки...

Нет, мальчишка во многом прав, даже удивительно, как при всей имперской пропаганде он смог сохранить способность трезво мыслить... Вот только теперь становилось абсолютно ясно, как сильно он, Кристофер, ошибся в Джиме.

А ведь именно его Пайк всегда хотел видеть своим преемником. И речь даже не про пост начальника штаба...

Уже больше двух десятков лет Кристофер являлся одним из членов закрытого совета Империи. Именно эта организация приняла когда-то решение о сотрудничестве с ромуланцами... Именно они дали ромуланцам разрешение добывать из принадлежащих Империи звезд так нужный им редкий элемент, недавно открытый их учеными. Зачастую звезды после этого гасли, так произошло и с Солнцем. Однако цена была вполне приемлемой, так что сотрудничество с Ромулусом продолжалось, а все беды были списаны на вулканцев...

Закрытый совет полностью контролировал жизнь Империи. По их решению на Земле и остальных семнадцати планетах были установлены очаги распространения проникающей радиации, поделившие Империю на Обитаемые зоны. Для чего? Пайк и сам не сразу начал понимать, зачем уничтожать собственную атмосферу. А потом с опытом пришло и понимание...

Власть. Абсолютная, безграничная власть.

Нельзя управлять обществом, имеющим развитую инфраструктуру и возможность контактировать с другими видами, смотреть, как живут другие формы жизни... Слишком много будет самостоятельности, слишком многие возомнят себя свободными... У благополучных рас уже даже деньги не в ходу... Что на них покупать, если еда и одежда легко реплицируются, и даже космические перелеты уже не проблема для них.

И как тогда надавить на таких людей? Чем их можно напугать? Нет, над благополучной расой нельзя иметь настоящей власти. Не будет абсолютного контроля...

За несколько десятилетий закрытый совет сумел достичь своей цели. Империя превратилась в скопление Обитаемых зон, практически не имеющих связи друг с другом. Для того, чтобы вернуть общество двадцать третьего века на уровень стада, понадобилось не так уж много... Только голод, постоянная опасность и образ жестокого врага, который был возложен на вулканцев... Ну и, конечно, постоянная пропаганда и необходимость любыми средствами конкурировать друг с другом. Когда человек думает только о том, как выжить самому и подсидеть окружающих, ему становится не до сомнений и не до открытий.

Все записи, свидетельствующие о былой мощи Империи, все труды биологов, историков и философов были уничтожены или изменены.

Имперцам можно было внушать все, что угодно, они не имели своего мнения, все больше утрачивая способность адекватно мыслить.

Идеальный рабочий материал...

Пайк был весьма доволен своим положением, однако сидеть на Земле вечно он не собирался. За все, что он сделал, его ждала безоблачная старость на лучших курортных планетах ромуланцев. Так что рано или поздно придется искать себе замену.

Кристофер хорошо знал по собственному опыту, как тяжело носить на плечах такую ношу. Для того, чтобы вершить судьбу целых планет, нужна сила, нужен какой-то внутренний стержень, нужны ум и вера в свою цель.

Пайк видел в Джиме эту силу. Ему казалось, что однажды он сможет передать пасынку свои полномочия. Джеймс, да и Вайнона всегда считали, что он, Кристофер, недолюбливает Кирка, что он всегда поддерживал только своего родного сына, Грегори... Нет. Грэг не обладал нужными качествами, он слишком слаб для такого...

А вот на Джима адмирал надеялся. Старался воспитать его достойным преемником...

Да чего теперь рассуждать? После того, что Кирк наговорил той орионской дурочке, об этом не может быть и речи. Более того, рассуждения Кирка опасны. По-хорошему, его надо убирать, пока его сомнения не вылились в попытку поднять мятеж.

Но и спешить с этим не хотелось, все-таки мальчишка еще мог пригодиться.

Что ж, сомнения отлично лечатся страхом. Похоже, за годы своей жизни Кирк так и не научился по-настоящему бояться... Но это поправимо.

* * *

Джим торопливо прошел по коридорам особняка. Блин, ну как не вовремя Пайку что-то понадобилось... Гейла, наверно, уже ждет его в заброшенном доме за Периметром!

Гейла... Кирк сам не понял, в какой момент их странное общение стало для него чем-то настолько важным. Вот черт, они и не виделись-то всего день, а он уже скучает...

Джим прекрасно понимал, что привязанность — штука опасная, что из-за всего этого он теряет привычную осторожность, но притормозить уже не мог. Да и не слишком старался. Все-таки эти минуты понимания и откровенности стоили того, чтобы рискнуть. Право быть собой, не притворяясь, не обманывая, вообще стоит дорого...

У двери в кабинет отчима Кирк замедлил шаг, стер с лица неуместную мечтательную улыбку и, приняв привычный вежливо-безразличный вид, зашел внутрь.

Пайк склонился над столом и перебирал какие-то бумаги. Он поднял взгляд и кивнул на свободный стул.

Вроде все пока было нормально, но где-то под кожей вдруг заворочалось предчувствие опасности.

— Сэр? Вы меня вызывали?

Тот неопределенно повел плечами и продолжил разглядывать документы. Это длилось минут десять, потом адмирал решительно встал и приблизился к Кирку. Лицо офицера резко изменилось.

— Значит, Вулкан — не худшая наша проблема, так? Значит, мы не победим? — с опасным спокойствием процитировал он недавние слова Джима.

Кирк не сразу понял, что имеет в виду адмирал, для этого понадобилось несколько мучительно долгих мгновений...

А потом пришло понимание, острое, как лезвие плазменного ножа.

Он говорил об этом только одному человеку...

Видимо, на какое-то время Джим все же утратил контроль, и его чувства отразились на лице, потому что Пайк удовлетворенно кивнул.

— Думаю, отпираться не станешь.

Постаравшись вернуть себе внешнее спокойствие, Джим пожал плечами.

— Вы несколько искажаете мои слова. Я сказал, что мы не победим до тех пор, пока не перестанем грызться между собой. Я не призывал никого оставить службу. Я же не дезертир. Это были просто размышления, не более.

Он старался говорить бесстрастно и ровно, а в голове крутился только один вопрос...

За что?..

Ему плевать было на Пайка с его грозно сведенными бровями, на все возможные наказания, даже если его приговорят к ликвидации. Все, чего ему сейчас хотелось, это увидеть Гейлу, заглянуть ей в глаза и спросить...

— Ты не дезертир, ты идиот! Просто размышления? И ты додумался выложить их первой попавшейся шлюхе? — зло бросил Пайк. — А ты понимаешь, что если бы это выплыло наружу, то тебя приговорили бы к высшей мере, как предателя, а тень легла бы на всю нашу семью?! Твое счастье, что я позаботился о ее дальнейшем молчании!

Джим еще не успел до конца осознать смысл услышанного, но тело среагировало быстрее. Он вскочил и мгновенно оказался рядом с адмиралом, непослушные пальцы сомкнулись на шее Пайка.

— Где она?!

Зрачки офицера изумленно расширились.

— Ты сошел с ума! — прошипел он.

"Действительно... Нападение на старшего по званию. Вот я и заработал уже на вторую вышку. Хотя, чего стесняться, дважды все равно не ликвидируют..." — как-то машинально отметил про себя Джим.

Оправившись от шока, адмирал ударил коленом в живот и легко высвободился из захвата. В рукопашном бою не многие могли тягаться с Кристофером Пайком.

Он презрительно посмотрел на скорчившегося на полу пасынка.

— Орионка там, где ей самое место. А вот что с тобой делать, я теперь не знаю, — от его снисходительного тона стало не по себе. Кирк проигнорировал накативший приступ тошноты и рывком встал.

Черт, не дай Бог, селезенку порвал...

Он кое-как выпрямился и встретился взглядом с адмиралом.

— А вы не стесняйтесь, делайте, что привыкли! Или у вас заряд в фазере закончился? — устало отозвался он. Нестерпимо захотелось, чтобы все поскорее закончилось... Чтобы можно было оказаться в своей комнате, почувствовать спиной прохладную стену и стиснуть зубами ткань рукава...

Он сам еще не знал, что чувствует... С одной стороны, Гейла предала его... Но к обиде примешивались и горечь утраты, и непонимание... За что? Почему она это сделала?

Теперь не спросишь... Намеки Пайка однозначны, орионка мертва.

Стало как-то совсем пусто и безразлично, что будет дальше.

— Успокоился? — поднял бровь начальник штаба.

— Так точно, сэр.

— Инцидент пока останется между нами. Но имей в виду, запись ваших разговоров хранится у меня. А сейчас ты пойдешь в камеру агонии. И завтра. И послезавтра. Ты будешь ходить туда каждый вечер.

Сил, чтобы по-настоящему испугаться, у Кирка просто не было, но ему вдруг стало очень холодно. Небольшая кабина на втором этаже особняка была предназначена в основном для воспитания рабов, но Пайк имел право применить ее и к Джиму. Использовали ее нечасто, слишком накладно выходило... Рабы, может, и приравнивались к вещам, но и вещами не стоит разбрасываться. А одного-двух раз многим хватало для летального исхода. Те, кто выживал после нескольких раз, работать тоже не могли. Джим видел этих людей, но очень старался не вспоминать. Трясущиеся руки, подергивающаяся голова, заикание... А часто и умственные расстройства. Их потом дезинтегрировали, из-за нежизнеспособности...

В общем, этим достижением техники больше пугали, чем действительно его использовали.

— И как долго мне предстоит туда являться... сэр? — уточнил Джим, стряхивая с себя оцепенение.

— Пока мне это не надоест, — отозвался Пайк, возвращаясь к лежащим на столе документам.

Он сам не заметил, как дошел до камеры. Думал Кирк совершенно о другом, и эти мысли не оставляли места страху. Однако, когда гладкий корпус кабины возник перед глазами, пришло осознание.

Здесь все закончится. Не сегодня, так завтра или послезавтра... И тогда уже не будет ни Звездного Флота, ни прогулок за Периметром, ни полных солнечных бликов и зеленой травы снов... Вообще ничего не будет.

Казалось бы, терять тут особо нечего, но все равно стало как-то жутко. Сдаваться Джим не собирался. Пока будут силы, надо держаться. Главное, не кричать. Кричать здесь нельзя. И дело не в гордости, просто, если показать свою слабость, обязательно найдутся желающие добить. Уж лучше казаться неуязвимым...

Понимая, что тянуть время нет смысла, Кирк шагнул в камеру, дверь с легким шелестом закрылась...

Все-таки человек — на редкость приземленная скотина. Несколько минут назад Джиму казалось, что забыть про все случившееся он не сможет даже на время, но обычная физическая боль напрочь вытеснила любые мысли. Хотя нет, боль не была обычной...

Кирку всегда казалось, что по части сыплющихся на голову шишек он в жизни неплохо преуспел: шрамы покрывали чуть ли не все тело, да и на агонизатор он нарывался не так уж редко... И все равно сравнить камеру агонии оказалось не с чем...

Когда он, наконец, оказался снаружи, думать он мог только о том, что нужно стоять ровно. Коридор расплывался перед глазами, дышать было тяжело и чертовски больно, но нужно было дойти до комнаты. Кирк не сомневался, что на него смотрят, и если он хоть на секунду проявит слабость, то ему обязательно помогут отправиться на тот свет. Грэг, жена Сэма, Арилан, считающая, что Джим мечтает отобрать их долю наследства, рабы, в конце концов...

Еще никогда этот коридор не казался Кирку таким длинным, возникало ощущение, что он вообще никуда не идет, а просто топчется на одном месте...

Не опускать голову... Не сбавлять шаг... Не кричать...

Наконец, из мутноватой дымки проступили очертания нужной двери.

* * *

Весь день МакКой старался незаметно наблюдать за Джеймсом. Вечером парень, видимо, основательно проштрафился, потому что был направлен в камеру агонии. Про это место Леонард немало успел услышать жутких историй. В бараке, где жили рабы, этого устройства боялись, как огня.

В общем-то, если Кирк будет в полубессознательном состоянии, ключ забрать будет гораздо легче... Хотя всерьез обрадоваться чужой беде почему-то не получалось, даже если речь шла о Джеймсе Кирке, человеке, которого доктор за эти несколько дней люто возненавидел. И все-таки не воспользоваться этим случаем МакКой не мог.

Правда, жуткие рассказы про камеру агонии, видимо, оказались сильно преувеличены. Кирк вышел оттуда с обычной своей каменной рожей и уверенной, пружинистой походкой направился к себе.

Выждав некоторое время, доктор бесшумно поднялся с того, что здесь заменяло ему кровать, вытащил из-под пропахшего плесенью поролона спрятанный утром нож и, стараясь не шуметь, выбрался в коридор.

По правде говоря, он не был уверен, что в случае необходимости сможет пустить импровизированное оружие в ход. Мать вашу, здесь любой, не задумываясь, смог бы его, МакКоя, прикончить, а он сомневается, что сможет сделать то же самое... Конечно, эта чертова вселенная быстро стирает из памяти понятие о гуманизме, но черт... Он все-таки доктор, а не убийца! И никакое хреново зазеркалье не заставит его переступить через это!.. Наверно, убив человека в случае самообороны, Леонард не долго бы переживал, но вот прирезать кого-то в полусне — это совсем другое... Слишком подло, слишком в духе этой гребанной вселенной.

Так что доктор не представлял, что делать, если Джеймс не будет спать или проснется, пока МакКой будет вскрывать дверь. Да и получится ли ее вскрыть — это тоже большой вопрос.

Короче, шанс выйти живым из этой долбанной тюрьмы был настолько мал, что лучше было об этом не думать. Но выхода-то другого один хрен не было...

Он постоял возле комнаты Кирка, убедился, что оттуда не доносится ни звука, и потянулся к замку.

К его удивлению, дверь не была заперта...

Кирк не спал. Лежал на полу возле двери, уставившись невидящим взглядом куда-то перед собой. Если бы не прерывистое дыхание, МакКой, наверно, счел бы его мертвым. Хотя и так с первого взгляда было видно, что Джеймс к этому чертовски близок. Даже в довольно-таки тусклом освящении настенной лампы в глаза бросалась неестественная бледность кожи, губы уже приобрели синеватый оттенок, кровотечение из носа остановилось, видимо, довольно давно, но бурые разводы покрывали подбородок, воротник и грудь. Судя по расфокусированному взгляду, доктора Кирк не видел.

Идеальная возможность отыскать ключ от ошейника и свалить отсюда ко всем чертям! Вот только... Если он сейчас уйдет, умрет человек. Жестокий, как и все здесь, наверно, такой же подлый, эгоистичный... Но, черт возьми, живой.

А если задержаться? Да Кирк же потом первый прикончит его за попытку бегства! Или запихнет в эту их гребанную кабину...

Нет, надо убираться, и быстрее. Тем более что аптечку у него все равно забрали, и едва ли он сможет помочь парню. Надо найти ключ.

Из мебели в небольшой комнате помимо кровати был только шкаф. И чтобы до него добраться, нужно было всего-то переступить через неподвижную фигуру на полу и сделать пару шагов. И никто его не остановит, можно будет отправиться искать транспортатор и, если повезет, вернуться в нормальный мир... Нормальный! С нормальным солнцем, нормальным Звездным Флотом и нормальным Кирком!

А дьявол! Черти бы драли врачебный долг, его, Леонарда, многолетнюю привычку и клятву Гиппократа! Запихнули бы этого грека в эту вселенную, интересно, не поменял бы он своего мнения о врачебной этике?

Не перешагнул, не смог. Присел рядом на корточки.

— Эй, парень, слышишь меня?

Черт, плохи дела. Пульс едва прощупывается. Налицо торпидная фаза шока...

Парень едва заметно шевельнулся и попробовал разглядеть гостя.

— Б-боунз? Ну иди, докладывай... Чего встал-то?.. — голос был слабым, но бледные губы исказила презрительная ухмылка.

— Чего? Ты охренел?! Кому докладывать? — растерялся МакКой, расстегивая воротник кирковской куртки, явно мешающий парню дышать.

— Ну я откуда знаю?.. Грэгу или кому ты там обычно стучишь?.. Да не смотри так, тут все кому-нибудь стучат... Я что, еще этому тебя учить должен?.. — пробормотал Джеймс. Потом, с явным трудом скосил глаза на торчащую из кармана доктора рукоятку ножа. — А-а... Так ты прирезать хочешь? Ну попробуй...

Речь Кирка становилась все более невнятной.

— Твою мать, да чего тебя резать, ты сейчас сам кони двинешь, если не заглохнешь и не успокоишься! — не выдержал Леонард. — Ну-ка вставай, у вас полы холодные, как в морге!

— Что?..

— То самое! — МакКой взял его за плечи и попробовал поднять. На ногах мальчишка не стоял, тело его почти не слушалось.

Приглушенно матерясь, доктор дотащил его до кровати. Кирк был в общем-то не тяжелым, но его слабые попытки высвободиться здорово мешали Леонарду.

Положить на спину, подсунуть под ноги свернутую куртку, чтобы улучшить кровоснабжение в мозге. А дальше что? Дьявол, да что тут сделаешь без препаратов?!

— У тебя аптечка тут есть хоть какая-нибудь?

Парень смотрел абсолютно растерянными голубыми глазами. Его лицо утратило всю свою твердость и надменность. Обычный двадцатилетний мальчишка, вот только половина волос седые...

— Ага... В шкафу на верхней полке... Только зачем тебе, яда там все равно нет...

— Пошел ты со своим ядом! — МакКой открыл дверцу шкафа, и оттуда посыпались одежда и книги. В этом бардаке доктор с трудом откопал коробку с крестом на крышке и принялся изучать содержимое.

— Хренов каменный век!

В коробке лежали бинты, заживляющий пластырь и дезинфектант. Хотя, после долгих поисков все-таки обнаружился и допотопный анальгетик. Ладно, это уже хоть что-то. Впрочем, при виде шприца с иглой Леонард снова принялся материться. Такую древность он видел только в учебниках по истории медицины. Ладно, справится как-нибудь...

Разобравшись со шприцем и подавив вялое сопротивление Кирка, МакКой опустился на край кровати.

В общем-то, все, что мог, он сделал. Теперь только следить, чтобы парень не отрубался, пока не подействует слабенькое обезболивающее, и все, можно уходить.

— Так, ты там не молчи! Как себя чувствуешь?

— Какая тебе разница?.. Чего ты вообще?.. — начал Джеймс, но наткнулся на взгляд Леонарда и почему-то смешался. — Холодно... — тихо признался он.

Доктор вздохнул и полез в шкаф за еще одной курткой.

— Спасибо... У меня там фляжка с водой за кроватью... Можешь достать?

— Уговорил, держи, — буркнул МакКой. Однако парень явно переоценил свои силы. Фляжку он не удержал, и половина содержимого расплескалась. Становилось неясно, как Кирк вообще дошел до комнаты.

Пришлось помочь. Джеймс снова попробовал отстраниться, но доктор бесцеремонно приподнял его голову и прижал к губам флягу.

Какое-то время Кирк лежал молча и неподвижно, Леонард уже решил, что он снова начал отключаться, но тут парень тихо повторил свой вопрос:

— И все-таки, зачем ты это делаешь?.. Я не понимаю, для чего тебе это нужно...

— Мне?! Да на хер мне это не нужно! — вскипел доктор. — Еще раз спросишь об этом, встану и уйду!

Парень с усилием повернул к нему голову и долго молчал.

— Ты не отсюда! — вдруг выпалил он.

— В каком смысле?

— В прямом... Мне еще при первой встрече показалось, что ты не похож ни на кого. У тебя глаза другие... Ты не боишься... Я вначале решил, что ты откуда-то из-за Периметра, нам говорили, что туда раньше уходили жить те, кто был не согласен с имперскими законами... Но они, конечно, все изменники, и последнее такое поселение наши вырезали лет тридцать назад. Только одной девочке удалось скрыться, ее так и не нашли. Аманда Грэйсон, ну ты, наверно, слышал эту историю... Вот я и решил, что, может, все-таки остались там люди, и ты один из них....

Джим замолчал, переводя дыхание. МакКой судорожно соображал, к чему клонит собеседник. Хотя парень все-таки был не в лучшей форме и, кажется, сам не понимал, что несет.

— А теперь мне кажется, ты... оттуда.

— Чего? Откуда "оттуда"?

— Не знаю, сложно объяснить... Есть такое место... наверно, есть... Там солнце и трава... зеленая... — сбивчиво забормотал Кирк. — Я не знаю, где это. Может, другая планета или даже другая галактика...

Доктор всем корпусом развернулся к Джеймсу. В затуманенных болью голубых глазах плескалась такая надежда, что ему стало не по себе. По-хорошему, нужно было прикусить язык и промолчать, в этой дыре не стоит откровенничать, но Леонард не смог.

— Другой мир. Параллельная вселенная.

— Ясно... — мальчишка, кажется, не удивился. — А я всегда знал, что оно есть... Только уже почти не верил... Думал, я чокнутый... Скажи... А я... Я же тоже оттуда?

— Да, — голос почему-то прозвучал хрипло и сдавленно.

— Ясно... — повторил парень.

— Тебя подменили, не знаю, когда, но, видимо, давно, если ты ничего не помнишь.

— Почему не помню? Я помню, просто плохо... Но, наверно, и правда давно... А кем подменили?..

МакКой сбивчиво объяснил все, что знал о двойниках.

— А ты меня, ну, то есть, его знаешь? А какой он?

— Да нормальный парень...

Кирк слабо улыбнулся.

— Это хорошо... Слушай, а ты бывал у него дома? Там такой деревянный дом и трава вокруг...

Доктор снова кивнул.

Джим немного подумал и, отчаянно смущаясь, спросил:

— А ступени там скрипят?

Вообще-то Леонард понятия не имел, скрипят ли там ступени. Он заезжал к Вайноне пару раз и даже внутрь не заходил, но ему показалось, что для Кирка ответ очень важен.

— Скрипят, — решительно подтвердил он.

Парень снова улыбнулся какой-то солнечной улыбкой, совершенно дикой для этого мира.

— Ты ведь собираешься туда вернуться? Ну, в смысле, в свой... в наш мир?

— Ну и?..

Кирк вдруг рывком приподнялся и снова посмотрел МакКою в глаза.

— Можно мне с тобой?

Леонард на секунду подавился воздухом. Этого только не хватало! Ему бы самому выбраться, куда ему еще это чудо с собой тащить?.. А черт!..

— Да, — быстро ответил он.

Кирк снова рухнул на спину и принялся молча разглядывать потолок. Скулу с тонким косым шрамом пересекала мокрая полоска. Доктор сразу отвернулся, но Джим все-таки заметил его взгляд.

— В глаз что-то попало... — пробормотал он, непослушными пальцами растирая по лицу грязь и кровь.

МакКою показалось, что ему сейчас самому "что-то попадет в глаз". В голове не умещалось, как этот парень с солнечной улыбкой смог прожить здесь столько лет и не разучиться верить.

— Скажи, а там ведь люди по-другому живут, правда?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну... Не как здесь. Там ведь не предают друг друга?

МакКой замялся. Врать не хотелось, а уродов в общем-то и там, конечно, хватало... Но, с другой стороны, в сравнении с этим местом его, Леонарда, Земля — это чертов настоящий рай. Да даже его бывшая уже не казалась ему такой уж стервой на фоне местных обитателей.

— Почти.

— Расскажешь?.. Что-нибудь еще про наш мир?

— Слушай, ты, между прочим, не маленький, чтоб я тебе тут на ночь сказки рассказывал! — возмутился доктор. Парню явно было уже лучше, и за его жизнь МакКой уже не опасался. Неплохо бы было идти спать, Леонард за день порядочно вымотался. Он решительно поднялся на ноги.

— Подожди! Слушай, ну я же всю жизнь гадал, существует тот мир или нет... Думал, что я псих, скрывал ото всех, притворялся... А тут вдруг появляешься ты и... Ну Боунз, ну пожалуйста! То есть, тебя ведь Леонард на самом деле зовут?.. — быстро исправился он.

— Да ладно, пусть будет Боунз, нормально звучит... — звучало на самом деле ужасно, но пусть Джим не привыкает звать его по имени, а то завтра при всех где-нибудь обратится к нему так, и начнутся вопросы.

Завтра... МакКой мысленно выругался. Кажется, он уже смирился с тем, что ему придется тут задержаться.

Потому что без Кирка он никуда не уйдет.

— Ладно, вымогатель... — вздохнул он и, снова опустившись на кровать, начал рассказывать...

Ночь — промежуток времени, в течение которого для определённой точки на поверхности планеты Солнце находится ниже линии горизонта...

В этом смысле ни дня, ни ночи в Империи, конечно, не было. Однако были несколько часов, в которые реактор почти не давал света, они и считались темным временем суток.

И это время быстро подходило к концу. Становилось ясно, что ни сам Джим, ни его собеседник поспать сегодня уже не успеют, и скоро им придется разойтись: Боунзу имитировать бурную деятельность где-нибудь на кухне, а Джиму крутиться у всех на виду, чтоб, не дай Бог, никто не догадался о его плачевном состоянии. Хотя, по правде говоря, не так уж все было и плохо, в голове немного шумело, а так ничего — сойдет... Кирк сидел на кровати, поджав под себя ноги, и рассказывал о мире, где провел всю жизнь.

Нет, МакКой попросил об этом не из интереса, просто им нужно было решить, как отсюда выбраться, а для этого нужно было больше информации.

Выбраться отсюда... Выбраться...

Странное чувство, когда твоя абсолютно невозможная, несбыточная мечта, которую ты даже от самого себя скрываешь, вдруг начинает обретать плоть, становится чем-то настоящим... Может, шансов вернуться в свой мир у них и мало, пусть даже вообще почти нет, но... Это, черт возьми, возможно, и это главное!

Мир, где утром над Землей встает солнце, где не нужно постоянно бояться, где живут добрые и честные люди, такие, как доктор МакКой... Где можно пересечь зеленую лужайку и взбежать по скрипучим деревянным ступеням...

Доктор слушал рассказ с мрачным спокойствием, временами выразительно скрипя зубами.

— Стоп! Притормози... — вдруг перебил он. — Говоришь, очаги радиации возникают из-за вулканских ракет?

— Ну да, а что тебя удивляет? — не понял Джим.

— Меня-то в этом дурдоме уже ничего не удивляет! — мрачно откликнулся тот. — Вот только пока я из-за Периметра выбирался, я сканировал местность... Радиация исходит от наземных объектов, это точно... Да и вулканец в радиусе нескольких сотен километров был всего один... Да и тот наполовину!

Кирк изумленно замер, не донеся до рта флягу.

— Ты... ты что-то путаешь, наверно! За Периметром все кишит зеленокровыми! И никаких радиоактивных объектов на земле быть не может!..

Доктор молчал.

— Так вулканцы... ни при чем? — едва слышно выдохнул Кирк.

— Мне откуда знать? Я могу отвечать только за результат сканирования!

Кирк привалился к стене и попытался осмыслить услышанное. Не верить словам Боунза он не мог, но и усомниться в том, что с детства казалось таким очевидным, было непросто. Наконец он решился.

— Мне нужно пойти к одному человеку. Да и тебе лучше вернуться к рабам, пока все еще спят.

МакКой раздраженно отмахнулся.

— Я-то уж как-нибудь разберусь, а тебя куда понесло? И когда ты планируешь идти на поиски транспортатора?

Кирк замялся. Он бы и рад заняться этим прямо сейчас, но МакКоя никто не выпустит за территорию особняка. Для того, чтобы вытащить его отсюда, понадобится какой-то повод, а его пока нет... Можно, конечно, попробовать прорваться с боем, но, во-первых, делать это надо ночью, а во-вторых, шансы выбраться живыми будут невелики.

— Я что-нибудь придумаю, обещаю. Только подожди еще чуть-чуть, ладно? Я понимаю, как тебя тут все бесит, но прямо сейчас мы ничего не сможем сделать. Только на всякий случай возьми ключ от обруча, он...

— Ты охренел? На кой черт мне твой ключ?! — неожиданно взорвался собеседник. — Ты что, можешь не вернуться?!

Кирк опустил глаза. Вообще-то его затея была совсем не безопасной, но если трикодер доктора был исправен и все, что он говорил о вулканцах и радиации — не ошибка, то Джим должен был что-то предпринять. Даже если вскоре он окажется совсем в другом мире, оставить все, как есть, он просто не мог.

— Нет, я просто схожу к одному парню... Но мало ли что! Пусть лучше ключ будет у тебя.

— Нет уж, — отрезал Боунз, поднимаясь на ноги. — Уйдем мы из этого долбанного мира вдвоем, ты понял?! Так что ключ оставь себе и катись к этому своему знакомому!

— А если?..

— Без "если"! — перебил доктор. — Один я не уйду.

Было ясно, что переубедить его не получится, и Кирку пришлось сдаться.

Когда Боунз ушел к себе, Джим какое-то время сидел неподвижно. Мыслей было столько, что в его и без того гудящей голове они просто не умещались... Еще больше было эмоций. Самых разных, самых противоречивых, даже незнакомых раньше, каких-то новых... На привычный страх мягко ложилась надежда, к восхищению примешивалась непонятная какая-то горечь. Джим сжал ладонями виски и попытался выкинуть все из головы. Сейчас не время рефлексировать.

Он поднялся на ноги, постоял минуту, дожидаясь, когда уймется головокружение. Потом быстро натянул куртку и вышел.

Шагая по знакомым улицам, Джим обдумывал то, что собирается сделать. Затея была настолько безумной, что самому не верилось, но и это лучше, чем сбежать в другой мир, даже не попытавшись разобраться. До станции жизнеобеспечения тащиться далеко, можно успеть сто раз передумать и столько же раз решиться вновь...

Тело после вчерашнего визита в камеру агонии было каким-то ватным, словно он недавно сдал очередной норматив по выживанию. Временами приходилось останавливаться и, убедившись, что никто за ним не наблюдает, опускаться на холодный асфальт. К счастью, народу на улицах было немного, все предпочитали находиться в зданиях или на площадях, защищенных специальными куполами. Ведь снаружи опасно: может накрыть дождь, укусить какое-нибудь ядовитое насекомое, напасть случайно забредшая мутировавшая собака... Улицы Восьмой зоны всегда выглядели пустынно, если только не проводилась какая-нибудь публичная ликвидация.

Наконец, показались унылые серые стены станции.

— О, здорово, приятель! — обрадовался Монтгомери. Очевидно, важной работы у него сейчас не было, и он мог уделить время гостю. — Ты чего такой замороченный сегодня?

— Привет, Скотти. Я по делу, надо поговорить.

— Ого! — присвистнул шотландец. — Звучит многообещающе. Ладно, говори.

— Нас тут никто не услышит? — на всякий случай уточнил Кирк.

Инженер сразу напрягся и, подумав, сказал:

— Не услышат. Но предупреждаю заранее, если ты хочешь обсудить со мной что-то, за что меня потом запихнут в дезинтегратор, то лучше промолчи. Потому что вести беседы на какие-то запрещенные темы я не собираюсь.

Кирк не опустил взгляда, к подобной реакции он был готов. Хороший он все-таки парень, Скотти. Любой другой постарался бы выяснить, в чем дело, а потом сдал бы кому-нибудь из вышестоящих в попытке выслужиться.

— Это действительно важно. Выслушай, потом сам решишь. Ты знаешь, я не пришел бы просто так.

Тот недовольно поморщился, но потом махнул рукой и выжидательно глянул на Кирка.

— У меня есть информация, что источниками радиации за Периметром не являются вулканские ракеты. — скороговоркой выпалил Джим и, игнорируя ошарашенное лицо инженера, продолжил. — Я знаю, твоим оборудованием можно проверить эти данные. Если они верны, ты даже сможешь установить настоящую причину заражения. Ты понимаешь, что это может значить?

Скотти наконец обрел дар речи и, активно жестикулируя, заговорил.

— Это может значить, что ты окончательно свихнулся, и, если ты еще хоть слово в этом духе скажешь, я тебя сдам, имей в виду! Ты часом не забыл, кто я? Думаешь, меня тянет под трибунал?!

— Скотти! Да послушай ты, я понимаю, как все это дико звучит, но подумай сам! Ну, если я ошибаюсь — черт с ним, а если я прав?! Может, тогда источники можно отключить! Жизнь без постоянного облучения! Зеленые, черт возьми, деревья! Нормальные дороги между зонами! Да и зон никаких не будет, если так! Просто нормальные города...

Монтгомери картинно потер уши.

— Знаешь, у меня сегодня один прибор барахлил, я пока его чинил, совершенно оглох от грохота. Ни черта не слышу... Так что не знаю, что ты тут нес, но повторять не советую! Я предупредил. И вообще, шел бы ты, мне работать надо!

Вот и все... Скотти не блефовал и не запугивал. Он давал шанс уйти, но, если продолжить настаивать, он действительно доложит об этом. Говорить было не о чем, кивнув в знак прощания, Джим покинул станцию. Что еще можно сделать, он не знал...

* * *

Монтгомери сидел за пультом и нервно теребил край панели. Черт, принесло же Кирка с его сенсационными новостями! Естественно его, Скотта, оборудование могло справиться с такой задачей, но любые не регламентированные действия с аппаратурой — это преступление! А если Кирка специально прислали, чтобы в очередной раз проверить надежность главного инженера на станции жизнеобеспечения?! Да тогда, если он прямо сейчас не кинется стучать на Кирка, его признают виновном в сокрытии... Еще бы, знать, что кто-то ведет антиимперскую пропаганду и не доложить об этом — это же верное самоубийство!

Но докладывать на Кирка не хотелось, потому что... Да черт его знает почему! Не хотелось, и все...

Скотт какое-то время еще колебался, потом с чувством выругался и, вскочив, принялся мерить шагами помещение.

А если Кирк говорил правду?!

Черт!

Просканировав станцию на наличие жучков, Монтгомери вернулся за пульт. Страх быть замеченным — сильная штука... Но и он не мог соперничать с любопытством в душе главного инженера.

Через некоторое время комнату огласила отборная ругань, щедро сдобренная инженерным жаргоном.

Ему понадобилось не больше часа, чтобы узнать правду... Вот только что теперь делать с этим знанием, Скотт понятия не имел.

* * *

Ночь казалась бесконечной, Коулман то и дело просыпался и подолгу ворочался, силясь уснуть вновь. Снотворное, даже самое сильное, давно не справлялось со своей задачей. Может, оно и к лучшему, потому что стоило закрыть глаза, как перед доктором возникали их лица...

Коулман привык к этому.

Когда ближе к утру запиликал коммуникатор, доктор чувствовал себя совершенно разбитым. Звонила, естественно, Дженис, а кто еще стал бы беспокоить его в без четверти пять?

— Да. Что-то случилось? — устало спросил он.

— Приезжай в лабораторию. Быстро.

Голос в трубке был почти испуганным. Он машинально отметил, что на Лестер это не похоже, но всерьез испугаться не смог. Ему давно уже было все равно.

— Хорошо, выезжаю...

Через восемнадцать минут он был в лаборатории. Бледная Лестер встретила его нервным приветствием и с ходу перешла к делу.

— Они узнали, что кто-то пользовался опечатанным транспортатором.

— Это точно?

— Ты же знаешь, у меня хорошие связи в том отделе! Эти уроды решили, что расследование нецелесообразно, они уверены, что тот, кто воспользовался прибором, находится в той вселенной, значит, до него не добраться. Подписано разрешение уничтожить транспортатор! Они взорвут его через пятьдесят два часа!

— И... Что мы можем сделать?

— А ты не понимаешь?! Если его уничтожат, мы никогда не узнаем, что стало с испытуемым в том мире! Ты должен успеть пойти туда и выяснить о нем хотя бы что-то! Иначе все было зря!

— Дженис... Как ты себе это представляешь?

— Мне плевать, как! Ты должен, потому что все исследование будет лишено смысла, если ты этого не сделаешь!

Коулман посмотрел в лихорадочно блестящие голубые глаза. Дьявол, как он устал от этой женщины... Сколько лет он любил ее, мечтал о ней... А теперь ничего не осталось, даже злости. Только усталость и пустота.

— Я помогу тебе отвлечь охрану, Джон, мы должны закончить то, что начали!

Он помолчал пару секунд, потом кивнул, решаясь.

Что ж, он закончит. Вот только не совсем так, как думает Лестер.

Он слишком устал от своей вины, был слишком измотан постоянными кошмарами. Он так долго жалел о том, что сделал...

Ну что ж, возможно, еще не поздно хоть что-то исправить.

Поход к Скотти занял несколько часов и не принес никаких результатов. Хорошо еще, если инженер хотя бы не выдаст его Пайку или кому-нибудь еще... Значит, он зря потратил такое драгоценное теперь время.

Когда Джим подходил к особняку, единственное, чего ему хотелось — это лечь и поскорее уснуть, однако подобная роскошь ему, конечно, не светила. Пара часов ушла на то, чтобы выполнить несколько рутинных поручений отчима, потом его чертовски некстати остановил Сэм, которому внезапно захотелось пообщаться... Внимательные взгляды родственников, так и ждущих, что он после вчерашнего допустит какую-нибудь ошибку и подставится под удар, раздражали. Кирк машинально отвечал колкостями на выпады Грэга, раздавал приказы рабам и больше всего боялся потерять сознание у всех на виду.

Когда наконец представилась возможность подняться к себе и лечь, времени у него оставалось совсем немного. МакКой появился через несколько минут под предлогом доставки ужина. На осточертевшие концентраты, из которых здесь состоял основной рацион, даже смотреть не хотелось, не то что есть. Его и так весь день тошнило. А вот видеть доктора он был по-настоящему рад. Почему-то в присутствии этого человека становилось легче...

— Судя по твоему виду, сегодняшняя затея успехом не увенчалась? — уточнил Боунз.

Джим неохотно кивнул.

— Ладно. Когда мы сбежим?

— Слушай, все не так просто... Тебя не выпустят без причины, — попробовал объяснить Джим.

— Да плевать! Я тут вечно торчать не собираюсь! — огрызнулся тот. — И что ты предлагаешь, если возможности так и не представится?!

— Тогда попробуем прорваться. Только ночью, пока большинство спит, — Кирк и сам понимал, что надо торопиться, но представлял, как непросто будет пройти через охрану и ловушки.

МакКой недовольно помолчал, но кивнул.

— Ладно, хрен с тобой, пусть будет ночью. Ты чего не ешь, тебе силы восстанавливать надо.

— Да не, я не могу пока. Мне скоро опять в камеру.

Лицо собеседника резко изменилось.

— Ты спятил?! — звенящим шепотом уточнил он. — Какая на хрен камера?! Ты вчера и так чуть не помер!

— Ну, Пайку-то этого не объяснить.

— Тогда какого дьявола ты вообще сюда вернулся?! Хрен ли ты утром не сбежал?!

Джим поднял на Боунза удивленный взгляд.

— А ты как же? Мы же договорились, что уйдем вместе...

— Ты больной? Я откуда знал, что тебе сегодня опять туда? — он решительно поднялся на ноги. — В общем так, в камеру ты не пойдешь. Собирай вещи и убирайся за Периметр. Я ночью попробую выбраться, тогда встретимся.

Господи, ну неужели он совсем не понимает?!

— Боунз! Официально ты сейчас под моей ответственностью! Если я исчезну, тебя тут же ликвидируют!

— Да мне по хрену! Тебе туда больше нельзя, ты не понимаешь?!

Джим понимал. Понимал гораздо яснее, чем хотелось бы. Но Пайк непременно проверит, как выполняется его распоряжение, а лишние проблемы им сейчас точно не нужны...

— Послушай, ты же не думаешь, что меня туда тянет? Понимаешь, я просто очень хочу отсюда выбраться. И если для этого нужно еще раз потерпеть эту чертову кабину, то я потерплю, честно.

Он старался говорить уверенно и спокойно. Если Боунз сейчас наделает глупостей, пытаясь его защитить, выбраться они не смогут.

— Боунз, пожалуйста, не вмешивайся сейчас. Я правда очень хочу... домой.

Леонард с каким-то застывшим выражением лица подошел к шкафу, вытащил ампулу с обезболивающим и набрал шприц.

— Сильно не поможет, но должно быть хоть немного полегче, — беспомощно констатировал он, вгоняя иголку в сгиб локтя Кирка. — Подожди только, пока подействует.

— Хорошо, — Джим попробовал ободряюще улыбнуться. — Да все будет в порядке, вот увидишь. Я пораньше пойду, чтобы к ночи успеть оклематься. А там попробуем выбраться...

* * *

К ночи Джим не оклемался. Леонард испугался, что он вообще уже не оклемается, глядя, как парень, содрогаясь всем телом, отворачивает изуродованное болью лицо.

— Не вертись, я доктор, меня не надо стесняться, — пробормотал он, пытаясь залить в Джима реплицированный на кухне некрепкий чай с ударной дозой сахара.

— Я н-не ст-тесняюсь, привычка п-просто... — выдохнул тот и еще больше побледнел, поняв, что заикается едва ли не в каждом слове.

— Это пройдет, — быстро сказал МакКой, хотя не был в этом уверен. Ему даже думать не хотелось, какие последствия все это может оставить. Ничего, главное выбраться из этого ублюдочного мира, а там все будет хорошо. В госпитале, где работал МакКой, и не такое вылечивали...

Несколько часов унять боль и озноб не получалось, потом Кирк наконец начал дышать более ровно и к ночи уснул.

Будить его было нельзя, парню сейчас катастрофически нужны силы. А завтра Леонард заставит его бежать отсюда, даже если для этого доктору придется съездить в табло Пайку и подписать себе смертный приговор...

Однако назавтра им все-таки представился повод покинуть особняк.

Хотя такой повод вряд ли можно было назвать хорошей новостью...

* * *

Очередной разрушенный город остался позади, теперь перед Споком лежала почти не усыпанная вездесущими обломками полоса дороги. Предыдущие дни пути отняли у вулканца немало сил и времени, но теперь до укрытого в руинах звездолета осталось не более пятнадцати миль. Рассчитать расстояние точнее было невозможно из-за слишком большой неоднородности ландшафта.

Спок чувствовал себя утомленным. Даже при всей вулканской выносливости тяжело передвигаться по пересеченной местности в течение ста восьми земных часов. Из-за недавнего землетрясения маршрут удлинился на восемнадцать целых и две десятых процента, и Спок счел логичным не прерывать движения ради сна и медитаций. Это могло плохо отразиться на эмоциональном равновесии, но, по его прогнозам, последствия не должны были стать критическими.

Спок сверился с показателями трикодера и скорректировал траекторию движения на ноль целых и две десятых градуса. Через некоторое время вдалеке показался обгоревший остов разбившегося здесь имперского пассажирского шаттла. Это был ориентир, от него до руин останется всего пять миль. До этого момента целесообразность заставляла экономить силы, но теперь в этом не было необходимости. Спок позволил себе перейти на бег.

Однако похоже, непозволительная усталость и длительный перерыв в медитациях все же дали о себя знать. Вулканец проявил совершенно непростительную невнимательность...

Когда до обгоревшего шаттла осталось не более сорока двух метров, пространство рядом со Споком прорезал фазерный луч. Наблюдатель упал и, перекатившись, встал на колено, чтобы открыть ответный огонь. Среди развороченного металла мелькнула форма имперского патруля. Вулканец выстрелил оглушающим лучом, но не мог сказать с уверенностью, что попал в цель, почти полностью скрытую останками судна.

Если он повстречал стандартное звено имперских патрульных, значит, противников минимум трое. Может, уже — двое, но на это не стоит рассчитывать. В тех условиях, в которых он оказался, его шанс на победу не превышает одного из десяти.

Сложность заключалась в том, что противники были укрыты обломками, а сам Спок все еще находился на открытом пространстве. Быстро рассчитав возможные вероятности, вулканец короткими перебежками начал смещаться влево, туда, где был расположен небольшой обрыв.

Он почти достиг цели, когда почувствовал сильный толчок в грудь, и вместе с болью пришла темнота...

МакКой старательно делал вид, что протирает детали какого-то неизвестного ему оборудования. К счастью, ни навыков, ни сосредоточенности это занятие не требовало, доктор был взвинчен, зверски устал и думал совершенно не о том. Он постоянно бросал озабоченные взгляды на дверь... Кирк еще не спускался из своей комнаты, и это пугало. Вроде, когда Леонард от него уходил, тот был не так уж плох, но мало ли что?..

Однако повода заявиться к Джиму пока не было.

МакКой по десятому кругу тер несчастный аппарат, рискуя проделать в нем дыру, когда дверь, наконец, открылась.

Джим зашел с обычной своей безразличной физиономией и, не глядя на МакКоя, принялся проверять приборы. Двигался парень с привычной своей чуть ленивой грацией, и доктор даже думать не хотел, чего ему это стоило.

Джим окинул испытующим взглядом находившихся в помещении рабов, сделал пару замечаний и направился к выходу. Потом, словно что-то вспомнив, обернулся уже на пороге.

— Ты! — он встретился взглядом с Леонардом. — Пойдешь со мной сегодня. Ликвидируют очередного зеленокрового. Тебе будет полезно взглянуть на то, что бывает с теми, кто неугоден Империи. Может, у тебя тогда не возникнет желания оказаться в их числе? — от его презрительного тона в докторе начала подниматься обжигающая волна злобы.

Не на Джима, естественно, он не виноват в том, что вынужден носить эту маску, чтобы защитить их обоих. А вот мысль о тех ублюдках, из-за которых Кирку всю жизнь приходилось строить из себя этого урода, вызывала бешенство. Пайк и прочие мерзавцы, делающие зеркальную вселенную подобием ада, Коулман и остальные, кто запихнул парня сюда... То ли этот мир плохо влиял на доктора, то ли вчерашнее лицо Кирка, но Леонард впервые всерьез испытал желание отнять человеческую жизнь. Во всяком случае, подвернись ему сейчас доктор Коулман, легко бы он точно не отделался...

МакКой наклонил голову, демонстрируя, что понял приказ.

— Выходим через час. Да, и принеси мне завтрак.

Доктор поднялся в его комнату, посмотрел на измотанное лицо Джима.

— Как ты?

— Порядок... — убито откликнулся тот. Помолчал и заговорил снова. — Боунз, если твое оборудование было исправно, значит, вулканцы не совершали тех ужасов, которые им приписывают... Мы сегодня идем смотреть, как умирает невиновный... А знаешь, сколько раз я такие ликвидации видел?.. И ничего не сделал, понимаешь? Совсем ничего...

Час от часу не легче...

— А что ты мог? Встать рядом, чтобы им было не так одиноко умирать? Джим, там толпа, что тут можно объяснить и доказать? Тебя бы просто смели.

— Знаю... Только разве от этого легче?

Доктор отвел глаза. Он не представлял, что тут можно ответить.

— Ешь завтрак. Если мы собираемся бежать, то я не хочу, чтобы ты в самый ответственный момент грохнулся в обморок.

Кирк рассеяно кивнул.

— Ладно... Там на площади будет куча народу, когда дело пойдет к кульминации, они вообще ни на что не будут обращать внимания, кроме зеленой крови. Тогда рванем за Периметр. И да, ты не мог бы захватить на кухне пару яблок?

— Господи, реплицированные яблоки, какое извращение! У нас они на деревьях растут! Как ты можешь их любить?

Кирк невесело усмехнулся.

— Если честно, яблоки я терпеть не могу. Просто с ними легче...

Доктор не понял, что имел в виду собеседник, но промолчал. Яблоки так яблоки, главное, что уже скоро они отсюда свалят. Может, найти транспортатор и будет не легче, чем отыскать иглу в стоге сена, но, черт возьми, у них хотя бы шанс будет...

* * *

Кирк занял привычное место в центре второго ряда, Боунз замер рядом. Мероприятие пока не началось, и центр площади пустовал, среди присутствующих чувствовалось нетерпение. Джим изобразил на лице скучающее выражение и уткнулся взглядом куда-то поверх голов. Только бы все поскорее закончилось... Он ничем не сможет помочь ликвидируемому, но как он сможет смотреть на то, как в жутких мучениях умирает невиновный?.. От собственного бессилия темнело в глазах.

Осталось совсем чуть-чуть потерпеть, скоро он покинет это жуткое место. Взбежит вверх по ступенькам, толкнет деревянную дверь... И мама улыбнется ему так же тепло, как в его снах.

Только вряд ли его когда-нибудь перестанет преследовать вид этой проклятой площади и это жуткое, невыносимое бессилие...

На центр площади вышли шестеро патрульных — оцепление. Толпа зрителей качнулась вперед, жадно вглядываясь в происходящее. Еще бы, приговоренного вот-вот приведут, и они смогут насладиться любимым зрелищем. Джим испытал прилив отвращения к этим людям. Хотя какое он имеет право их осуждать, чем он лучше?.. Они-то хотя бы думают, что пришли посмотреть на смерть своего врага. Он же, Кирк, знает, что это не так, но ничего не пытается изменить... Черт, да что он может?!...

Вывели вулканца. Почему-то бледное лицо с бездонными темными глазами и аккуратно подстриженной бородкой показалось Кирку каким-то особенным. Этот ликвидируемый чем-то отличался от других вулканцев, которых видел Джим. Было в нем что-то... человеческое? На мгновение их взгляды встретились...

И в этом взгляде Джим не увидел ни страха, ни ненависти. Приговоренный был абсолютно спокоен, и в то же время из самой глубины черных, как космос, глаз проступало что-то очень похожее на жалость.

Ребра сдавило, дышать стало тяжело.

Господи, неужели он, Джим, должен смотреть на все это?.. Он не сможет, просто не выдержит... Это же в тысячи раз страшнее, чем треклятая камера агонии!..

Это неважно. Он будет смотреть. Потому что глаза опускать нельзя...

Он заметил, как побелело лицо Боунза. Доктор тоже будет смотреть... Наверно ему еще хуже, он не привык к тому, что здесь увидит.

Ликвидатор вскинул руку в имперском салюте и взялся за нож. Лазерное лезвие зловеще зашипело, впиваясь в кожу вулканца, на светлой одежде выступили зеленые пятна. Джим почувствовал, как ладонь Боунза крепко сжала его запястье. А Кирк ведь и сам не заметил, что сделал шаг вперед.

— Не вздумай! — прошептал МакКой на грани слышимости.

Но Кирк уже знал, что не сможет остановиться. Даже если ему нечем помочь вулканцу... Он хотя бы должен попытаться.

Пальцы Боунза сжались сильнее. Нож в руках ликвидатора прочертил еще одну глубокую зеленую полосу. Кирк попробовал высвободиться, не привлекая внимания...

И тут блеснул фазерный луч. Палач вздрогнул и, выронив нож, осел на мрамор...

Джим с изумлением увидел, что девушка с красивым смуглым лицом, стоявшая в оцеплении, бросилась к вулканцу и следующим выстрелом разбила электронный замок цепей.

Все это заняло одно мгновение, над площадью еще висела изумленная тишина, словно время вовсе остановилось... Но вот сейчас, уже через секунду и девушку, и вулканца изрешетят выстрелами...

Они с МакКоем сорвались с места, не сговариваясь. На что рассчитывали, непонятно, но стоять и смотреть на это было невозможно.

Кирк первым оказался в центре площади, кто-то из патрульных оправился от изумления и открыл огонь. Джим успел оттолкнуть мулатку, по руке вскользь чиркнул фазерный заряд...

Исход был понятен... Их четверо, только четверо против нескольких тысяч. Еще секунда, может, две, и перед глазами навсегда потемнеет.

Потемнело. Только не оттого, что он угодил под очередной выстрел. В темноту погрузилась вся площадь. Освещение здесь автономное, защитный купол не пропускает света с улицы.

А потом в динамиках раздался удивительно знакомый голос.

— Произошла поломка! Отказали системы жизнеобеспечения данной площади! Покиньте территорию! Повторяю...

В полной темноте Джим не видел происходящего, но точно знал, что толпа на ощупь пробивается к выходам, сшибая друг друга с ног и наступая на упавших. Если отказало жизнеобеспечение, воздуха здесь не останется уже через пару минут.

— Надо уходить, — прозвучал над ухом голос Боунза. — Помоги мне его поднять... — это, видимо, про потерявшего сознание вулканца.

— Не успеем, возле выходов сейчас будет такая давка... — глухо возразила девушка, застрелившая ликвидатора.

— А вы не торопитесь! — посоветовал тот же голос, что звучал в динамиках. Только теперь говоривший стоял совсем рядом.

— Скотти?! — изумился Кирк.

— Ну а ты думал, кто? Расслабьтесь, с жизнеобеспечением все в ажуре, а свет я специально отключил. Сейчас дождемся, пока станет посвободнее, и будем рвать когти! Я проверил то, о чем ты говорил... Эти ублюдки все это время нам врали! Радиоактивный фон создают специальные установки! Представляешь, специальные! В голове не укладывается... Ну я их к чертовой бабушке и расфигачил.

Джим не знал, что сказать. Он боялся поверить в случившееся... Он знал, что их по-прежнему так мало, только пятеро против целой Империи, но страха больше не было.

Стоило им покинуть центральную площадь, как совсем рядом опустился серебристый флаер. Кирк шарахнулся в сторону, одновременно пытаясь закрыть остальных, но Скотти успокаивающе хлопнул его по плечу.

— Расслабься, свои! — заявил инженер, первым запрыгивая в машину.

Джим не был уверен, что стоит безоглядно доверять шотландцу, но выхода все равно не было… После того, что они устроили, далеко им не уйти. Особенно учитывая, что вулканец до сих пор не пришел в себя, да и сам Кирк чувствовал себя до невозможности паршиво. Пришлось последовать примеру Монтгомери и лезть в салон.

Водителем оказался хмурый парень с восточным разрезом глаз и выразительным шрамом на щеке. Кроме него в машине сидела хорошенькая блондинка в синей форме. Стоило двери закрыться, как флаер стартовал, мгновенно набрав предельную скорость.

— Ребята, знакомьтесь, это Кэрол и Хикару. Они в курсе дела и хотят помочь, — пояснил Скотти.

Девушка приветливо улыбнулась.

— Я давно что-то подобное подозревала, только уверена не была… — зачем-то пояснила она. Потом как-то виновато добавила: — Мой отец — главнокомандующий Третьей обитаемой зоной… Я немного разбираюсь в торпедах и знаю, что настолько постоянного радиоактивного фона они вызвать не могут.

Кирк машинально кивнул и отвернулся. Сейчас его больше заботило другое.

— Он выживет? — тихо спросил он Боунза и тут же об этом пожалел. Пока доктор молчал, была какая-то надежда…

МакКой неопределенно пожал плечами.

— Чертова вулканская физиология! Что бы я в ней смыслил… — проворчал он, заканчивая перевязывать глубокие порезы на груди приговоренного. — Кровь я остановил, но больше ничего не могу сделать… Ты сам как? А ну покажи, что с рукой!

Кирк и забыл, что успел угодить под фазерный заряд, не до того как-то было...

— Ерунда! — отмахнулся он и повернулся к водителю. — А куда мы летим-то?

— За Периметром есть одно местечко, там аномалий столько, что никакие сенсоры нас не обнаружат. Пересидим какое-то время, а вот что дальше, я понятия не имею! — ответил за него Скотти.

А действительно, что дальше? Ну получится у них сейчас скрыться, а потом что?..

Впрочем, думать об этом было рано. Если они не смогут пробиться через Периметр, то никакого "дальше" у них уже не будет...

— Пригнитесь и держитесь за сиденья! — посоветовал Хикару. В ту же секунду флаер резко затормозил и сразу рванулся вновь, одновременно набирая высоту. Джим едва успел схватиться за спинку переднего кресла.

По гладкому дну машины заскребли очереди из фазовых автоматов.

Девушка из оцепления открыла окно и начала отстреливаться. До этого она неподвижно сидела рядом с вулканцем и завороженно вглядывалась в его застывшее лицо. Кирк несколько раз пытался с ней заговорить, но она отвечала односложными фразами и опять замыкалась в себе.

— Не трать заряд, с такого расстояния из короткоствольного оружия не попасть, — посоветовал Джим. Толку от ее пальбы действительно не было, а боезапас им теперь жизненно необходим... Черт, да у них на всю компанию от силы три фазера!..

Флаер резко изменил траекторию и, выполнив какой-то совсем уж невообразимый маневр, вернулся на прежний курс. Было очевидно, что такими темпами машина долго не протянет.

Кирк скосил глаза на пилота. Лицо его оставалось спокойным и сосредоточенным.

— Да не напрягайся, Сулу знает, что делает! — посоветовал Скотти. — Он раньше на истребителе летал!

На истребителе... Значит, раньше служил в Звездном флоте и дезертировал. Да уж, прекрасная у них подбиралась компания!

Впрочем, Монтгомери оказался прав. Жуткая тряска продолжалась еще пару минут, а потом полет, наконец, выровнялся.

— Прорвались, — лаконично констатировал Сулу.

Какое-то время все было тихо, внизу с неслабой скоростью проносились разрушенные кварталы. В кабине висела тишина, каждый думал о своем. На невеселых лицах застыла решимость... Откинувшись на спинку сидения, Джим начал засыпать.

Разбудил грохот взрыва и удар лицом о боковое стекло...

* * *

С той злополучной экспедиции, где их шаттл потерял правый двигатель и был вынужден совершить экстренную посадку в каком-то болоте, доктор МакКой ненавидел полеты. Стоило подняться в воздух, и весь пережитый тогда страх начинал наваливаться с новой силой... Сразу вспоминалось лицо их бортмеханика, которому при столкновении с землей разворотило грудную клетку, биолога, которая из-за черепно-мозговой травмы не могла придти в сознание четверо суток... Самое несправедливое, что обоих Леонарду удалось откачать, и теперь они спокойно себе продолжают работать в космосе, давно забыв про тот злополучный полет, а сам он, Леонард МакКой, не может...

Вот и сейчас, даже на той небольшой высоте, которую может поддерживать флаер, внутри все противно сжималось.

Понимая, что сейчас не до собственных фобий, доктор очень старался скрыть свое состояние. Получалось плохо…

МакКой с раздражением потер шею. С тех пор, как Кирк, виновато пряча глаза, расстегнул рабский ошейник, след от него не переставал ныть. Мать вашу, кто бы знал, как ему осточертел этот долбанный мир с его ненормальными порядками!..

Злясь то ли на себя, то ли на все вокруг, доктор перевел взгляд на вулканца. Почему же он никак не очнется? Ведь не такие у него тяжелые раны… Однако, если бы не едва ощутимый пульс на сонной артерии, Леонард решил бы, что тот уже мертв. Все это время он неподвижно лежал на заднем сидении флаера. Может, это какой-то вулканский транс? Леонард, кажется, читал о чем-то подобном… А черт, сразу по возвращении домой надо будет заняться изучением этого вопроса. Может, даже напроситься на стажировку в какой-нибудь межпланетный госпиталь?

Развить эту мысль доктор не успел. Что-то с силой ударило по дну флаера, а через мгновенье уши заложило от взрыва. МакКоя швырнуло назад, сверху обрушились куски битого стекла. Один из осколков оставил глубокий порез на скуле. Машина с пугающей скоростью пошла вниз.

Черт, совсем, как тогда…

Вой двигателя, грохот, удар...

Из ступора Леонарда вывел голос водителя.

— Уходим, сейчас бак взорвется!

Напрочь дезориентированный МакКой судорожно начал искать дверную ручку. Кирк сориентировался гораздо быстрее. Дверь он вышиб ударом ноги и толкнул доктора в нужном направлении, потом помог вытащить из машины вулканца.

Они успели отбежать метров на десять, когда флаер занялся пламенем, последовавший за этим взрыв заставил упасть на землю.

Кое-как отдышавшись, МакКой огляделся. Его спутники были уже на ногах, на их лицах не было и тени той растерянности, которую испытывал он сам... Все правильно, для них сейчас не происходит ничего необычного, имперцы давно привыкли к подобным вещам. Когда твоя жизнь постоянно висит на тонкой ниточке, взрывы уже не пугают...

— Стреляли оттуда, — Монтгомери указал на развалины в паре сотен метров. — Пока они нас не видят, но, если ничего не предпримем, обойдут и ударят сзади.

— Значит, ударим первыми, — кивнул Джим. — Боунз, пожалуйста, останься здесь с ним, — он указал на вулканца.

Да он озверел, что ли?! Что он, МакКой, тут самый беспомощный, чтобы оставаться в тылу?!

Доктор уже готов был возразить, но наткнулся на взгляд Кирка и промолчал. Джим прав... Любой из них лучше подготовлен к бою. Вопрос даже не в силе, не в меткости, не в скорости, просто у них не будут дрожать пальцы, когда потребуется нажать на спуск, чтобы отнять чью-то жизнь... Он посмотрел на их спокойные лица, в которых сейчас не было ничего человеческого. Господи, что же этот мир сделал с ними со всеми?.. Это же не люди сейчас, а машины для убийства! Все, даже миловидная Кэрол, даже Джим!..

"А ведь он уже убивал раньше..." — царапнула неприятная мысль. Может, это было самозащитой, а может... может, когда-то он пытался жить по здешним правилам? Возможно. Только Леонард никогда его об этом не спросит. Незачем...

— Возьми на всякий случай, — Кирк протянул лазерный нож. Отказываться МакКой не стал, хотя сомневался, что сможет им воспользоваться.

Оставшись наедине с бессознательным вулканцем, Леонард опустился на землю. Порезы и ссадины неприятно ныли, на лбу набухала внушительных размеров шишка, голова кружилась от усталости. Только бы все это поскорее закончилось! В этом проклятом мире он и дня больше не выдержит... В отдалении раздался первый выстрел. Черт, что может быть хуже, чем сидеть и ждать, чувствуя себя абсолютно бесполезным?..

Впрочем, сидеть пришлось недолго, за спиной раздались шаги. Ребята не могли вернуться так быстро... Доктор сжал рукоять ножа, готовясь защищать себя и беспомощного в данный момент вулканца.

Однако когда он разглядел приближающуюся фигуру, то опустил руку.

Оступаясь на каждом шаге и заливая кровью бетонные обломки, к нему шел доктор Коулман.

— Какого черта?! — МакКой шагнул навстречу бывшему коллеге. Сказать ему хотелось очень многое, но сейчас сил не было даже на злость. Да и одного взгляда на Коулмана хватило, чтобы понять, что жить ему осталось от силы несколько минут... Обожженная и разорванная на груди рубашка была насквозь пропитана кровью, скорее всего, пробито легкое, сонную артерию он тоже зажимал пальцами. Нет, МакКой, конечно, сделает все, что сможет, но здесь, без нормальных инструментов...

— Леонард! — в хриплом голосе звучала неподдельная радость. — Я знаю, что ты обо мне думаешь, но ты выслушай, я...

— Помолчи, давай перевяжу, — буркнул тот, не глядя в глаза нежданному гостю.

Тот невесело усмехнулся и сплюнул на землю сгусток крови.

— Брось, я же сам врач, думаешь, не понимаю?.. Я на патруль наткнулся... Транспортатор... с помощью которого можно вернуться... его уничтожат. У тебя примерно пять часов, ты еще можешь успеть, он недалеко... Координаты в моем коммуникаторе...

Выговорив это, Коулман сразу успокоился, перестал сопротивляться попыткам МакКоя остановить кровь.

— Жаль, что я только тебя успел найти... — прохрипел он, давясь кровью. — Я должен был увидеть еще одного человека.

— Ты о Кирке?

— Ты... его знаешь?! — вскинулся Коулман и вновь зашелся в приступе кашля.

— Какая была гипотеза вашего эксперимента? — неожиданно для самого себя выдохнул Леонард. Он понимал, что сейчас не лучшее время и место для этих выяснений, но ничего не мог с собой поделать. С новой силой накатила злость. Коулман, значит, попытался все вернуть? Он считает, что, вернув Джима домой, можно что-то исправить?! Черта с два! Да даже он, Леонард, проведя здесь совсем недолгое время, никогда уже не избавится от этого кошмара, этот чертов мир не забудется! А Джим провел здесь всю жизнь... И все это ради одного проклятого исследования! — Какая была гипотеза?!

— Мы считали, что он адаптируется... Вначале он должен был быть менее агрессивен, чем местные... Это из-за миндалевидных тел в мозге... Они у них у всех увеличены... Филогенетически сложилось. Но к нынешнему времени это уже должно было скомпенсироваться... Он должен был приспособиться... Скажи, мы были правы?

МакКой посмотрел на синеющее лицо доктора.

— Нет, не были... — тихо ответил он.

— Мы... ничего не доказали?..

Леонард хотел что-то ответить, но Коулман опять закашлялся и затих. Уже насовсем...

МакКой снова опустился на бетонную крошку и сжал ладонями виски. Боже, скольким людям этот эксперимент стоил жизни и скольких свел с ума? Даже сам Коулман не стал исключением...

"Мы ничего не доказали?"...

Для науки — нет. А вот лично ему, Леонарду МакКою, пожалуй, да.

Он всегда считал себя материалистом, даже циником. Прекрасно понимал, как работают все эти психологические механизмы... Знал, что любой человек, если его поставить в определенные условия, пойдет у них на поводу. Конформизм, внутригрупповой фаворитизм, влияние авторитета... Да много есть умных терминов! Вот только теперь Леонард знал, что все они ни черта не значат... Потому что есть что-то большее. Может, это и есть душа? А может, обычная человеческая совесть, или интуиция, или что-то еще... Какая разница?..

Его размышления прервал какой-то шорох. Обернувшись, доктор понял, что вулканец пришел в себя.

— Могу я спросить, что произошло за то время, которое я провел в лечебном трансе? — ровным голосом осведомился он.

Ну... Хоть что-то хорошее за этот долбанный день!..

МакКой подобрал коммуникатор, посмотрел еще раз на тело Коулмана. Похоронить бы... Только не до того сейчас.

Дьявол, этот проклятый мир быстро заставляет пересмотреть свои представления о морали. Раньше доктор просто не смог бы оставить мертвое тело лежать на земле, а сейчас опустил глаза и отвернулся. Лучше помочь живым, чем тратить время на мертвеца.

Если, конечно, там еще можно кому-то помочь.

Его спутники не возвращались слишком долго. Леонард никогда не думал, что будет радоваться звукам пальбы, но сейчас он ждал каждого выстрела. Если продолжают стрелять, значит, они еще живы. По крайней мере, хоть кто-то из них... Однако пугающую тишину все реже разрывали очереди.

Наконец, не выдержав, он покрепче сжал рукоять ножа и решительно зашагал в сторону развалин.

— Могу я узнать, куда вы направляетесь? — раздражающе спокойным тоном уточнил вулканец, представившийся Споком.

— К ним! И было бы чертовски к месту, если бы ты перестал задавать идиотские вопросы и присоединился! — на ходу бросил доктор. За те несколько минут, которые Леонард провел рядом со Споком, тот успел дико ему надоесть своей непрошибаемо равнодушной физиономией.

— Я уже объяснял вам, что наиболее важным сейчас является добраться до моего корабля. Логичнее было бы направиться туда прямо сейчас.

— Веришь, нет, мне по хрену, что логичней! — сорвался доктор. — Там мой друг, я не могу его оставить! Да черт возьми, там пять человек, которым, может быть, нужна наша помощь! Они, между прочим, только что спасли тебе жизнь, зеленокровая ты амфибия!

Вулканец удивленно приподнял бровь.

— Кажется, вы меня не слушали, доктор. Я объяснил вам, что, если в ближайшие семьсот шестьдесят восемь часов я не окажусь на Вулкане, эта планета будет уничтожена, и ваши друзья погибнут вместе со всеми. Учитывая возможные трудности, я считаю необходимым приступить к выполнению задачи немедленно.

Чертов гоблин! Самое паршивое, что он прав... Если промедлить, его остроухие друзья на Вулкане активируют свои чертовы установки, и тогда здесь не выживет никто. Может, их с Джимом к этому времени здесь уже и не будет, но допустить такое немыслимо.

Только уйти сейчас он бы просто не смог...

— Вот иди и ищи свой корабль, я тебе что, мешаю? — буркнул он, ускоряя шаг. Вопрос был риторическим, и Спок не стал отвечать. МакКой больше не оглядывался.

* * *

Спок посмотрел вслед удаляющейся фигуре доктора. Нужно было идти к кораблю, терять время дальше было недопустимо. Он на секунду прикрыл глаза, стремясь сосредоточиться и вернуть себе привычный контроль над эмоциями, однако они так и норовили влезть в его безупречно логичные рассуждения.

Отказать сейчас в помощи доктору МакКою было верным решением. Только почему тогда в душе возникает странное чувство, кажется, именуемое у людей "виной"?

"Там пять человек, которым, может быть, нужна наша помощь! Они, между прочим, только что спасли тебе жизнь..."

Да, это так! Но Спок не может сейчас подвергать свою жизнь опасности! Ради их же блага, не может... Он последний наблюдатель, он знает правду, он должен рассказать обо всем Совету. Разве он оказался здесь не для того, чтобы помочь людям? Всем, не только тем пятерым...

Спок попробовал очистить сознание и абстрагироваться от этих мыслей.

А ведь отец предупреждал его, что любые контакты с людьми чрезвычайно опасны... Теперь Спок знал, почему. Не из-за фазерных очередей и угрозы ликвидации, хотя и здесь риск достаточно высок. Но главная опасность заключается в том, что человеческие эмоции весьма заразительны...

Осуждая собственное решение, наблюдатель направился следом за доктором.

* * *

Новая очередь из лазерного пулемета прорезала пространство над самой головой. Нийота сильнее вжалась в сухую землю, припорошенную все теми же осточертевшими обломками. Заряды у нее давно кончились, бесполезный теперь фазер лежал неподалеку.

Никто не думал, что вместо стандартного патрульного звена они наткнутся на хорошо вооруженный отряд. Противников было не меньше десятка, может, и больше... Девушка скосила глаза в сторону, стремясь понять, что происходит с ее спутниками. Со своего места она могла видеть только позицию Джеймса, обосновавшегося за разбитой кабиной пассажирского шаттла. Фазера у него не было, и Кирк, не имея возможности отстреливаться, просто отвлекал на себя внимание военных, пытаясь облегчить задачу ей, Сулу и Монтгомери. Это помогло избавиться от четверых противников, однако те, что остались, были почти недосягаемы для них. Шансы победить, и раньше не слишком большие, таяли с каждой секундой.

Бой велся на приличном расстоянии, отсюда сложно было что-то разглядеть. Кажется, кто-то из солдат приподнялся, чтобы нормально прицелиться. Раздались выстрелы. Потом замолчал фазер Скотта. Убит? Или тоже кончились заряды? Черт, ничего не разобрать, от поднятой пальбой бетонной пыли жгло глаза, грохот разрывных снарядов оглушал... Кажется, Хикару срезал еще одного пулеметчика, но возможно, тот просто нырнул под укрытие руин...

Неожиданно со стороны противника началась какая-то возня. Кто-то закричал, раздалась еще одна очередь... Показалось, или там, среди развалин, на секунду мелькнула знакомая фигура в изодранной одежде, запачканной зеленой кровью?

Нет, не показалось! Через несколько минут пулемет развернулся и начал бить по своим позициям. Стало быть, вулканец жив и пришел к ним на помощь?..

На душе вдруг стало как-то тепло и спокойно. Совсем как тогда, когда его прохладные тонкие пальцы касались ее лица. Вот только в то время она еще не понимала, как это прекрасно. Тогда ей было страшно, а теперь нет. Несмотря на продолжавшие вспарывать воздух очереди, на то, что теперь они все вне закона... Она больше не боялась.

Он жив, это главное. А еще ее окружали люди, совсем непохожие на всех, кого она знала раньше. Те, кто рискнул всем ради правды, кто даже тогда, когда вот-вот должен был рвануть поврежденный флаер, рискуя собой, вытаскивали из него раненого вулканца...

Все это было так странно: здесь не бросали раненных и не стреляли в спину. Нийота никогда раньше не думала, что так бывает, ведь все это невыгодно! Вот только сейчас ей казалось, что в мире есть куда более важные вещи. Какая разница, выгодно или нет, если на душе вдруг становится так легко, и ты, впервые в жизни, всем своим существом понимаешь, что поступаешь правильно? Разве звания, власть, деньги стоят этого потрясающего чувства?..

Слева, совсем неподалеку, ожил автоматный огонь. Видимо, часть вражеского отряда оставила свои позиции и обошла их по дну оврага. Коротко вскрикнула Кэрол, Джим схватился за обожженное плечо.

Черт, скольким из них удастся выжить?

Ухура нашарила рукоять ножа на поясе и, пригибаясь, побежала в сторону, откуда велась стрельба.

Лазерный луч скользнул по ребрам, от резкой боли потемнело в глазах, но она не остановилась. Совсем рядом мелькнула военная форма, Нийота ударила ножом в горло. Автомат замолчал. С другой позиции снова выстрелили, на этот раз заряд прошел по ногам. Двигаться стало тяжело, пропитанная кровью одежда липла к телу... Девушка сама не поняла, как сумела добраться до следующего противника. От боли и слабости дрожали пальцы, но она все же смогла попасть в артерию. Солдат дернулся и выстрелил, уже падая.

Резкий толчок в грудь, удар спиной о землю... Страха не было, только отчетливое осознание произошедшего. Без горечи, без сожаления... Только понимание того, что своей смертью она, возможно, дала другим шанс победить. И обрушившееся сверху небо, отчего-то переставшее казаться серым...

* * *

Когда все наконец закончилось, Кирк с облегчением опустил подобранный на земле автомат и привалился к обгорелым обломкам шаттла. Пот заливал глаза, плечо нестерпимо жгло, наступившая тишина сдавливала виски... Нужно было оглядеться, понять, что с остальными, но поднимать взгляд было страшно. Вокруг только кровь, обломки и мертвые тела...

Судорожно вздохнув, Джим оттолкнулся от ржавого металла и вышел на открытое пространство. Следом подтянулись Хикару, Скотти и Кэрол, вид у всех троих был довольно помятый. Впрочем, Джим подозревал, что и сам выглядит не лучше...

Он нашел взглядом темнокожую девушку в форме патрульного, она лежала на спине, нелепо раскинув руки. Понимая, что выжить она не могла, Кирк все же присел рядом в какой-то глупой надежде. Пульса, естественно, не было...

Что ж, их стало на одного меньше. Пока на одного...

Со стороны руин приблизился Боунз, рядом с ним шел очнувшийся вулканец.

Увидев мертвую девушку, инопланетянин вздрогнул и замер. Лицо его осталось спокойным, но Кирк понял... От вида чужого горя болезненно сжималось сердце.

— Могу я узнать ее имя? — бесцветным голосом спросил вулканец.

А ведь она не представлялась...

— Лейтенант Ухура, — ответила за него Кэрол. — Я пересекалась с ней по службе...

— Это фамилия. Я хотел бы знать имя.

Девушка покачала головой, она не знала.

Какое-то время все молчали. МакКой перевязывал раны, Скотти и Сулу собирали разбросанное повсюду оружие. Закончив работу, Боунз подошел к Кирку.

— Джим, на пару слов.

Тот поднялся с земли и последовал за доктором.

— Я видел Коулмана. Он оставил мне координаты транспортатора, но у нас осталось четыре с половиной часа, потом его уничтожат.

— Далеко? — вскинулся Джим. Несмотря на тоскливую тяжесть в груди, оставленную этим боем, всколыхнулась надежда.

— Не очень, можем успеть.

* * *

Спок в последний раз взглянул на свежую могилу и, развернувшись, зашагал прочь. Внутри прочно обосновалось совершенно нелогичное, бессмысленное и абсолютно человеческое чувство утраты. Отец был прав, говоря, что ему стоит избегать контактов с людьми...

Пройдет ли когда-нибудь эта боль?..

В любом случае, в данный момент у него нет права думать об этом. От правильности и точности его действий зависит слишком многое.

Наблюдатель подошел к сидящим на земле людям. Его шансы добраться до корабля в одиночку не так велики, их помощь была бы уместна. Вулканец коротко изложил все то, что уже рассказывал доктору МакКою.

— Вулканский корабль?! — оживился Монтгомери Скотт. — Естественно, мы в деле! Я бы на него взглянул! А можно мне будет поковыряться в устройстве?

Спок удивленно приподнял бровь, суть вопроса была ему не ясна. Однако инженер, кажется, истолковал это как согласие.

— На каких координатах находится корабль? — тихо спросил Кирк.

Спок назвал цифры.

— Тогда я тоже с тобой! — решительно кивнул он.

— Озверел?! — прошептал доктор.

— Боунз, это совсем рядом, мы успеем! Если хочешь, иди без меня, я догоню!

— Твою мать... — сквозь зубы выдохнул МакКой, поставив Спока в тупик этим восклицанием. Потом сказал: — Ладно, мы тоже идем, только давайте хотя бы поторопимся!

— Это было бы логично, — кивнул наблюдатель. — Мы стеснены во времени.

— Мой корабль расположен за этим холмом, — наконец констатировал вулканец.

"Ну и стоило тащиться всей толпой?" — недовольно подумал МакКой. Действительно, за все время пути они не нарвались ни на один патруль. Слава Богу, конечно, но чего ради было терять драгоценное время?! Впрочем, они с Джимом все еще могли успеть... Транспортатор располагался в каком-то километре от вулканского корабля, так что им было почти по пути. И все равно, доктор предпочел бы поторопиться.

Мысли его были прерваны очередной автоматной очередью.

Ну вашу ж мать, сколько ж можно-то?!

МакКой бросился на землю и откатился в сторону. В руке как-то сам по себе оказался фазер. Черт возьми, неужели он успел привыкнуть? Убедившись, что остальные сделали то же самое, Леонард отполз под укрытие камней и осторожно выглянул.

Наверняка корабль спрятан вон в той горе обломков... А дьявол, почти пришли ведь! Рядом с судном стояли шесть человек, двоих доктор узнал даже с этого расстояния. Кристофер Пайк и тот дерганный подросток, на которого МакКою не посчастливилось наткнуться в первый же день.

Доктор прицелился в адмирала и выстрелил. Он даже был уверен, что попал, вот только заряд срикошетил и ушел в сторону.

— Личная охрана Пайка, у них защитное поле такой мощности, что хрен пробьешь! — прокомментировал Кирк.

— На уровне горла у этой модели слабое место, — нерешительно вставила Кэрол.

— С чего ты взяла? По нему же вся информация закрыта! — удивился парень.

— Я его проектировала, — просто ответила девушка.

В том, что Кэрол не ошиблась, доктор убедился, когда Джим попал в шею одному из противников, и тот упал. Вот только остальные были куда осторожней. Постоянно оказываясь отгороженными различными препятствиями, они короткими перебежками приближались к позиции мятежников.

Фазерный луч ударил в камень возле маккоевской головы, в глаза полетела мелкая крошка. Ответный огонь разбивался об усовершенствованную броню, чтоб ее. Уязвимое место это хорошо, вот только в него еще попасть надо... Что не так уж просто сделать, когда твоя мишень все время в движении.

Когда расстояние между противниками сократилось, Пайк заговорил.

— Я даю вам возможность сдаться! В этом случае вы останетесь в живых!

Кирк рядом невесело рассмеялся.

Действительно, за идиотов он их держит, что ли? Ясно же, что адмирал перебьет их всех, слишком много они знают. Просто Пайк не хочет рисковать, вот и все... Понимает, что мятежникам нечего терять, сражаться они будут с решимостью смертников. И, даже если они все полягут, потери у адмирала будут внушительные. Не факт, что его самого не прикончат...

По крайней мере, сам МакКой очень постарается избавить мир от этого ублюдка. А уж у Джима еще больше оснований желать ему смерти...

Не получив ответа, адмирал, очевидно, отдал приказ атаковать... Трое боевиков вынырнули из-за камней, доктор едва успел отскочить. Краем глаза он видел, как Хикару отбросил бесполезный сейчас автомат и вытащил складную катану. Действительно, попасть в горло холодным оружием проще... При условии, что ты умеешь с ним обращаться.

МакКой не умел... Продолжая отстреливаться, он попробовал отступить за груду обломков. Вот только где ему тягаться в скорости с имперцами... Один из выстрелов угодил точно в кисть, фазер выпал из разжавшихся пальцев. От обжигающей боли стало трудно дышать...

На помощь совершенно неожиданно пришел вулканец. Охренеть, секунду назад он был вообще в другом месте, а теперь уже за спиной маккоевского противника...

Отдышавшись, Леонард огляделся. Двое нападавших были уже мертвы... А Пайк-то здорово недооценил противников! Похоже, он не учел ни наличия вулканца, ни бывшего летчика-истребителя, который с невероятной ловкостью орудовал своей катаной...

Леонард почти расслабился, кажется, им снова повезло...

Рано обрадовался. Рано списал со счета оставшихся двоих...

Выстрел раздался откуда-то из-за спины, боковым зрением МакКой увидел, как Сулу, выронив оружие, оседает на землю... Пайк снова прицелился, вот только выстрелить не успел, вынырнувший откуда-то Джим успел выбить фазер. Нож уперся адмиралу в горло.

— Сможешь меня убить? — спокойно осведомился Пайк.

— Сомневаетесь? — хрипло выдохнул Кирк.

— А я ведь тебе доверял, хотел когда-нибудь увидеть тебя главнокомандующим... Жаль. Знаешь, а ты похож на своего отца. Ты тоже плохо закончишь... Джордж когда-то узнал обо всем и слишком много запросил за свое молчание. Пришлось расплатиться с ним, взорвав его корабль...

Лица друга доктор не видел, но побелевшие пальцы, сжимавшие нож, заметно дрожали...

— Да прикончи ты его уже! — не выдержал Леонард.

— Хорошая у тебя компания, — продолжил Пайк. — Рабы, дезертиры и враги Империи... Не думал, что ты опустишься так низко.

— Заткнитесь. У Империи нет худших врагов, чем вы... — бросил Кирк.

— Ну-ну, не стоит грубить... Я бы на твоем месте вел себя повежливее. Смотри! — адмирал взглядом указал куда-то в сторону.

МакКой обернулся. За спиной Спока стоял печально знакомый Леонарду патрульный. Дуло автомата смотрело вулканцу в затылок.

— Как тебе прекрасное изобретение с Ромулуса, прибор, позволяющий на некоторое время стать почти невидимым? Мм? Как считаешь, если ваш остроухий друг умрет, получится у вас добраться до Вулкана? А войти с ними в контакт? — потом тон его резко изменился. — Бросьте оружие!

А черт! Пайк прав, если убьют Спока, то все окажется напрасным... Только, если они сейчас сдадутся, его все равно убьют...

Джим выпустил нож и тут же упал, получив от Пайка удар в лицо.

— Я сказал, всем бросить оружие! Или энсин выстрелит!

МакКой отбросил фазер. Кэрол и Скотт последовали его примеру... В повисшей тишине раздался голос инженера.

— Стреляй, если хочешь, вот только ты мне на один вопрос ответь: ты правда во все это веришь? В то, что Земля превратилась в такую помойку из-за вулканцев?

— Замолчи! — оборвал Пайк.

— А я не с вами разговариваю! Энсин, ты же, наверно, про радиацию что-то знаешь? Вот подумай, может все это быть результатом попадания вулканских ракет? Нет, я тебя не осуждаю, мы все, как идиоты, верили... Даже я, хотя и инженер. А потом просканировал зараженные участки...

Монтгомери начал приводить какие-то формулы, которых МакКой не понимал и в жизни бы не смог повторить. Однако молодой патрульный, похоже, разбирался в подобных вещах куда лучше доктора... Лицо его стремительно менялось.

— Вы... вы лжете! — наконец выдохнул он. — Замолчите, или я выстрелю!

— Лгу? То есть, скажешь, мои вычисления не верны?

* * *

Вычисления были верны... Неужели он сам раньше этого не заметил?! Ведь не раз брал пробу зараженного грунта, ведь в училище был лучшим во всем, что касается физики... И не заподозрил. Не задумывался ни разу даже... Но ведь все говорят, что это вулканцы!..

От жуткого понимания сдавило горло...

Нет! Это же все чушь, этот парень пудрит ему мозги, чтобы выжить, вот и все! Не может все то, во что Чехов всю жизнь верил и чем гордился, оказаться ложью!

Не может, потому что тогда выходит, что... что он, энсин Чехов — чудовище. Не герой Империи, убивавший врагов, не человек, выполнявший свой долг, а преступник и убийца.

Вот только голос с сильным шотландским акцентом продолжал говорить... Факты, факты, факты... И если прислушаться хоть на секунду, если хоть на миг допустить, что он говорит правду, обратной дороги уже не будет...

Нет... Неправда! Все, от первого до последнего слова!..

— Энсин, убейте их! Стреляйте, что вы слушаете эту чушь?! — закричал адмирал Пайк чуть более нервно, чем следовало.

Он не выстрелит. Уже знал, что не выстрелит...

— Стреляйте, это приказ!

А это тяжело... Когда всю жизнь беспрекословно выполняешь приказы, это становится образом жизни. Чехов всегда презирал дезертиров. А сколько их он перестрелял...

Неужели он сейчас ослушается приказа и сам станет одним их них?!

Нет. Все, что угодно, только бы не чувствовать себя предателем Империи... Почему же все стало так сложно?!

Никого и никогда Павел не ненавидел так, как этого шотландца... Зачем, по какому праву он вдребезги разбивает его, Чехова, мир?!..

Захотелось всадить ему в голову весь магазин... Или не ему, а Пайку?..

— Энсин, стреляйте или отправитесь под трибунал!

Уткнув автомат себе под челюсть, Чехов кое-как дотянулся до спускового крючка...

* * *

В следующую секунду Кирк, успевший подобрать фазер, выстрелил в Пайка. Вот все и кончилось...

Монтгомери снова посмотрел на то, что осталось от молодого энсина. На душе было скверно. Скотту не раз доводилось стрелять в людей, обороняясь, и никакой вины он при этом не испытывал. В этого парня он и не стрелял, тот сам застрелился! Но именно теперь инженер действительно почувствовал себя убийцей.

А ведь он до этого и не понимал, как его соотечественники могут воспринимать правду... Может, потому их и было так легко обмануть?..

Ему, Монтгомери, хорошо. Он инженер, и ничего ужасного ему делать не приходилось. А какого было тому же Сулу, например?.. Как ему было жить, поняв, скольких людей, которые не были ни в чем виноваты, он перебил, летая на своем истребителе?.. Конечно, он не знал, он думал, что защищает Землю... Но разве незнание смоет с ладоней кровь?..

Кстати, о Сулу...

Инженер обернулся. Рядом с лежащим на земле Хикару уже нарисовался доктор МакКой.

— Он пока жив. Но шансов мало... — констатировал медик.

— Вулканская медицина располагает большим арсеналом средств, чем имперская, — заметил Спок. — Если он доживет до конца полета, я полагаю, его вылечат.

— Ты можешь взять его с собой?! — обрадовался Скотт. И неожиданно для самого себя добавил: — А нас можешь? Тебе еще орбитальные станции миновать надо, мы можем помочь!

— Это рационально, — кивнул Спок.

— Только... Нам потом нужно вернуться. — Скотту чертовски хотелось посмотреть и на другую планету, и на их корабли, оказаться среди звезд... Отдохнуть от всей этой жути, которая здесь творится, в конце концов! Но уйти насовсем он не мог.

— Мне тоже необходимо будет вернуться, — ко всеобщей неожиданности ответил вулканец. — Я обязан доставить Совету имеющиеся у меня сведения, сразу после этого я вернусь. Мое участие в жизни Империи я считаю уместным.

— Тогда чего стоим? Пошли на борт! — Монтгомери чертовски не терпелось поскорей оказаться в машинном отделении. — Ребят, вы с нами?

Кэрол решительно кивнула, Кирк покачал головой.

— У нас другие дела... — виновато сказал он.

Инженер подозревал нечто подобное. Почему-то возникало чувство, что Кирка он больше не увидит... А жаль.

— Что ж, ну тогда удачи вам в них! — искренне ответил он. Пожал руку доктору и обнял Джима.

— Может, еще пересечемся когда-нибудь... — неуверенно сказал он.

— Вряд ли... — вздохнул Джеймс. — Хотя черт его знает, как там сложится! Я буду скучать.

Вулканец смерил Кирка и МакКоя пристальным взглядом. Почему-то Монтгомери упорно казалось, что Спок знает о них что-то такое, чего не знают остальные... Впрочем, у всех свои секреты, а эти двое в любом случае отличные ребята.

— Живите долго и процветайте! — сказал вулканец, поднимая руку в незнакомом Скотту жесте.

— Ага, и ты не болей! Все, нам пора. Джим, какого хрена ты ждешь?! — не выдержал наконец доктор.

— А? Да-да, идем! Все, пока, ребята...

* * *

Они спустились вниз по каменистому холму, местами покрытому почерневшим лишайником. Неподалеку раздался вой турбин, а потом все снова стихло. Стартовали, значит...

Расставаться с ребятами было жаль. Даже и попрощаться толком не успели... Хотя Джим прекрасно понимал, почему Боунз так торопился. Не из-за того, что они так уж опаздывали, на самом деле, времени у них все еще было достаточно... Просто доктору, хоть он этого и не показывал, тоже чертовски жалко было их отпускать.

Но у них разные дороги, что тут поделаешь? Их с Боунзом ждет совсем другое место. То самое, которое Джеймс Кирк всю жизнь видел во сне...

При мысли о доме на душе стало светло и весело... Как на той самой зеленой лужайке.

Кирк непроизвольно ускорил шаг. В происходящее не верилось... Сколько лет он жил здесь под серым небом, с которого то и дело льет кислотный дождь, среди лжи и лицемерия... Без всякой надежды, без цели...

А уже через несколько минут он окажется дома.

От солнечного света, наверное, с непривычки придется жмуриться. Но только он все равно будет на него смотреть! А еще он наконец увидит маму.

Странно, ведь он ее почти не знал, а все равно скучал все эти годы... Только сам не понимал этого. Наверно, ей непросто будет все узнать, но они справятся, обязательно!

— Похоже, пришли! — с облегчением выдохнул Боунз.

Действительно, когда они обогнули груду ржавого железа, глазам открылся транспортатор.

— Все, давай на платформу, времени в обрез! — скомандовал доктор.

Кирк сделал несколько шагов.

Вот и все... Сейчас этот мир с его проблемами останется позади...

* * *

Шедший позади Джим вдруг замер.

— Ну чего встал, давай на транспортатор, пять минут осталось!

— Я... Давай ты первый... — пробормотал тот.

Он больше ничего не сказал, вот только по изменившемуся лицу, по закаменевшей позе МакКой понял...

Джим прощается.

В горле враз пересохло.

— Ты... Ты какого хрена творишь?! — прохрипел Леонард.

Кирк посмотрел виновато и растерянно.

— Я не могу.

— Ты больной?! Ты что несешь?!

— Так нельзя. Понимаешь, я уйду, а здесь... А здесь все останется прежним... Я не могу. Я должен рассказать всем правду...

МакКой схватил его за плечо.

— Да ты что, мессией решил заделаться, истину людям нести?! Так предыдущего, помнится, распяли! Да ты этих людей видел?! Да тебя расстреляют раньше, чем ты успеешь рот открыть! Нужна им твоя правда!.. — сквозь зубы выпалил он, стремясь скрыть отчаяние в голосе.

— Они разные! Просто их так учили, они не знают, не умеют по-другому... Но каждый заслуживает право на выбор! А у них его никогда не было, понимаешь? Я не могу уйти... Прости, я знаю, ты рисковал, из-за меня мы чуть не опоздали... Но я действительно не могу. Иди один.

— Джим... Черт тебя возьми... — как же беспомощно звучит собственный голос! — А ты о матери подумал?! Она не заслужила увидеть собственного сына?!

Прием был грязный, но Леонард сейчас был готов на все, только бы Кирк передумал.

— У нее есть мой двойник... — очень тихо откликнулся мальчишка. — Ты сам говорил, он нормальный парень.

— Да! Нормальный парень! Не более! Джим... Он не ты.

Кирк опустил глаза.

— Пускай. Ты только ей ничего не рассказывай, ладно?..

Господи...

— Кирк, транспортатор уничтожат, другого шанса у тебя не будет! Ты же всю жизнь потом будешь об этом жалеть!

Джим порывисто отстранился.

— Ну зачем ты мне это говоришь?! Думаешь, не понимаю?! Думаешь, мне это нравится?.. Я же всю жизнь мечтал отсюда уйти... А теперь я никогда... — голос сорвался, и Джим отвернулся. — Только если я уйду, то жалеть буду еще сильней... — сдавленно добавил он.

Леонард посмотрел на решительно выступившие скулы, на сжатые до синевы кулаки... Джим не передумает. Он принял решение взвалить на себя все это, и его не вразумить...

— Иди, а то не успеешь... — спохватился парень. — Спасибо тебе. Я бы не смог, если б не ты...

МакКой молча развернулся к транспортатору, шагнул вперед и вдруг замер...

— А черт! — в отчаянии простонал он. Уйти сейчас? Чтобы всю жизнь потом себя ненавидеть за то, что бросил его одного?..

Кирк прав: бывают ситуации, когда придется всю жизнь жалеть, что бы ты ни выбрал. Вот только в одном из вариантов тебя хотя бы не будет до конца дней тошнить от собственного отражения...

Наверно, эти мысли отразились на его лице, потому что в глазах Кирка появился ужас.

— Боунз, не вздумай!

— Тебя спросить забыл, — буркнул доктор, делая шаг назад.

А время-то уже на исходе... Вот и прекрасно, потому что надолго его идиотской решимости может не хватить.

— Это не твой мир, ты не должен! — выкрикнул Кирк и вдруг, оказавшись рядом, ударил. Ах ты черт! Похоже, поняв, что по-хорошему не получится, Джим решил силой запихнуть его на платформу транспортатора. Кстати, у него вполне могло получиться. Потеряв равновесие от последовавшей за этим подсечки, Леонард едва не завалился на невысокую платформу.

Боясь, что в следующий раз Джим добьется цели, МакКой толкнул его, метя в обожженное плечо. Подло? Пускай, но по-другому он у Кирка не выиграет, подготовка не та...

Вскрикнув, парень отлетел назад и рухнул на землю.

— А вот хрен там! — прокомментировал доктор. — Ты свой выбор сделал, теперь не мешай мне делать собственный.

Оглушенный внезапной болью, Джим смотрел не то обиженно, не то растерянно. Кажется, МакКой слегка не рассчитал силу. А и ладно, главное, что не случилось непоправимого.

МакКой на всякий случай сделал пару шагов от транспортатора. Он вот-вот рванет, может, стоит подальше отойти?..

Отойти он не успел... Устройство засветилось ровным белым цветом и исчезло. Ни грохота, ни обломков...

Просто только что у них был шанс попасть домой, а теперь нет и никогда не будет. Никогда... Какое жуткое слово.

МакКой посмотрел на поднимавшегося с земли Джима. В глазах плескалось осуждение пополам с невероятной какой-то благодарностью.

— Зачем ты?.. — выдохнул он.

— Как зачем? Потому что у нас все получится, — спокойно ответил доктор.

Он, конечно, врал, что у них может получиться? Смертники они теперь... Сами себя приговорили, два идиота...

Вот только в эту самую секунду, глядя на растерянную улыбку, на оживающую надежду в голубых глазах, Леонард все-таки верил в то, что говорит.

И точно знал одно. Это неправда, что в зеркальной вселенной нет солнца... Оно здесь есть.