И три года после (гет)

— Слушай, Боунз, тут такое дело… — вид у самого молодого капитана в истории Звездного флота был откровенно растерянный. Непривычное зрелище, чего уж… — Поговорить надо.

— И кто тебе мешает? Говори, раз надо, — буркнул Лен, опускаясь за стол напротив друга.

После событий с треклятым реактором прошло уже месяца полтора, но главный медик «Энтерпрайза» все еще пребывал в довольно паршивом расположении духа. Впрочем, если верить Джиму, для МакКоя это состояние хроническое…

Кирк снова собирался заговорить, но слов так и не нашел. Выставил на стол невскрытую бутылку коньяка и разлил в пробирки для взятия образцов воды с поверхности исследуемых планет. Выпил, откашлялся.

— Тебе, кстати, вредно пока! Ты у нас чудом воскрес, и у тебя теперь реабилитация…

Тот легкомысленно отмахнулся. Джеймса Кирка не исправят ни могила, ни капитанские погоны, ни возраст. Может, на людях он и научился временами изображать серьезность (и то нечасто он это делает), но вообще каким был, таким и остался.

— Ладно, хватит темнить! Давай выкладывай… — потребовал МакКой, отодвигая от капитана импровизированную стопку и опрокидывая в рот содержимое второй такой же. Ничего хорошего от разговора Леонард не ждал: новости — это такая вещь, которая не может быть хорошей по определению.

— Изменения пришли в штатную структуру.

— И? Меня это должно волновать? Если эти чертовы бюрократы не урезают мне медицинский персонал, то мне без разницы… Или урезают?!

Вашу ж мать, если им придется пять лет трястись посреди вакуума в этом корыте с плохо укомплектованным медотсеком, Лен вообще никуда не полетит! Да при таком капитане, который то к озверевшим клингонам суется, то в реактор лезет за дозой радиации, «Энтерпрайзу» вообще врачей надо не меньше, чем центральному госпиталю!

— Да при чем тут лазарет? — нетерпеливо отмахнулся Джим и, больше не давая себя перебить, быстро закончил: — Зама главного инженера нам вводят. И должность эту уже укомплектовали. И…

Твою мать. Кирк мог не продолжать: он и так понял. Потянулся к бутылке, хотел налить еще, но плюнул и выпил из горла. Твою мать!..

— В общем, я не знал, как ты к этому отнесешься, — осторожно закончил Джим, внимательно глядя в глаза и явно пытаясь что-то там разглядеть. МакКой, зажмурившись, сделал несколько больших глотков. Он тоже не знал. Понятия не имел, черт возьми!

* * *

— Точно нормально? Господи, да ты можешь поправить этот чертов воротник?!

Джим широко улыбался, но видно было, что он тоже немного нервничает.

— Уймись, нормально ты выглядишь! И нет, китель не успел помяться за те двадцать секунд, которые прошли с того раза, как ты в прошлый раз спросил! Все будет отлично, чего ты как школьник перед первой свиданкой?

— Джим! Несколько лет прошло, понимаешь ты?! Думаешь, она вообще меня помнит?!

Капитан посерьезнел.

— Но ты-то помнишь, — заметил он. — Слушай, я не знаю, что там и как, но все, что смог — проверил! И нет, она не вышла замуж, и детей у нее нет. По-моему, уже неплохо…

Черт, ему легко говорить!.. Не он оказался настолько феерическим идиотом, что упустил женщину, которую… которая…

— Все, шаттл стыкуется! — шепнул Джим, и Лену резко захотелось куда-нибудь с этой палубы… к чертовой бабушке… — Даже не думай! Боунз, ну давай, завязывай трястись! Тоже мне испытание… Я ж тебе не предлагаю с ходу ей в любви признаваться! Просто поздороваешься, спросишь, как у нее дела…

МакКой хотел было ответить все, что он думает об этой кирковской инициативе, но автоматические двери неумолимо поползли в разные стороны. Бежать было поздно…

Сильванна сделала несколько шагов и остановилась, словно налетев на невидимую преграду. Лен и сам на некоторое время почувствовал себя совершенно парализованным.

Господи, ну ведь не бывает же так, чтобы за три года вообще ничего в человеке не изменилось! Не может такого быть… И даже не о внешности речь! Вот так, чтоб до мельчайших подробностей: походка, улыбка… И в глазах — все то, что они так тщательно скрывали столько лет. Друг от друга и от самих себя… Такой он запомнил ее, когда расставались на космодроме. Такой она снилась ему три чертовых года.

Что-то толкнуло в спину, заставляя шагнуть ей навстречу. Страшно было смотреть Донато в глаза, но еще страшнее — проснуться и понять, что ни хрена этого на самом деле не происходит.

Она что-то говорила, но в маккоевском воспаленном сознании какая-то сволочь выключила звук. Все, что он смог — это протянуть ладонь для рукопожатия: очень хотелось убедиться, что все-таки не сон, что она реальна, осязаема…

— …вас видеть! С вами все в порядке, вы?.. — звук включился, но только как-то урывками. И, видимо, от знакомого голоса пробки у доктора окончательно перегорели.

В какой момент рукопожатие переросло в объятие, Лен бы потом и под пытками не вспомнил. И кто кого первый поцеловал — тем более.

— Ну… я это, пожалуй, пойду, а то дела еще… Добро пожаловать на борт! — пробормотал за спиной Джим, и зашелестела дверь, давая понять, что на палубе они остались вдвоем.

А потом они просто говорили — хрен знает о чем, обо всем, наверно… И, Боже, как же это было невероятно… Несколько лет не видеть человека, не созваниваться даже, а потом встретиться и понять, что за это время ничего не изменилось. Совсем ничего! Ни на сантиметр дальше друг от друга не стали. Как будто и не было этих трех лет!

А что было дальше, Лен даже Джиму рассказывать не собирался, потому что нецелевое использование инженерного отсека и неуставные взаимоотношения. И вообще, не его дело.

* * *

Джим разбирал очередное сообщение, пришедшее от командования. Чем ближе была пятилетняя миссия, тем больше бестолковой писанины начальство считало своим долгом прислать. И ведь отписываться же как-то надо… А настроение не располагало совершенно. Джим и так бумажной работы на дух не переносил, а сегодня вообще хотелось романтики и приключений. Эх, скорей бы уже уйти с орбиты… Черт, если им наконец не дадут добро на вылет, Джим точно свихнется.

— Спок! Ну будь ты человеком, заполни эти чертовы формы, а я подпишу… — он умоляюще посмотрел на старшего офицера, черная бровь которого удивленно поползла вверх.

— Простите?.. Вы просите о невозможном. Я не могу быть человеком. Несмотря на внешнее сходство, половина моих генов…

— Да понял-понял!.. Ладно, не хочешь быть человеком — не будь. Но бумажки-то заполнишь?

Вулканец хотел ответить, но не успел, потому что дверь капитанской каюты открылась, и в нее ввалился Боунз — бледный и решительный. Кирк поначалу напрягся: начальника их медотсека в такое состояние не способны повергнуть даже критические поломки корабля, значит, речь могла идти о чем-то невообразимо страшном. Но потом разглядел за спиной друга смущенную Донато и выдохнул. А Боунз подошел вплотную к столу и в лоб заявил:

— Ты у нас капитан? Значит, у тебя есть полномочия! Так что давай…

Э-э… Всю жизнь этот человек напоминает, чего Джиму делать нельзя, а теперь вот впервые о полномочиях заговорил. Не к добру!

— Есть… наверно. А какие? — осторожно поинтересовался он, вопросительно глядя то на Боунза, то на Спока, то на их нового заминженера.

— Расписывай давай!

— Чего?!

— Ты капитан, мы не на Земле, значит, имеешь право оформить брак! Спок, ну скажите ему!

— Я не уверен, что в данном случае уместно будет апеллировать к закону о… — коммандер осекся, посмотрев на доктора. — Но во избежание потерь среди личного состава будет логичнее удовлетворить просьбу доктора МакКоя.

Джим ошалело потряс головой и все-таки расплылся в победоносной улыбке. Ну… лучше поздно, чем никогда, в конце концов! Значит, не зря он месяц взламывал ту трибблову базу адмиралтейства и устраивал весь этот финт с кадровыми перестановками! Хотя такого поворота он все-таки не ожидал, да…

— Э-э… ну ладно! Объявляю, и все такое… Можете…

В разрешении поцеловать невесту Боунз, судя по всему, не нуждался. Целовал без всяких разрешений.

Джим переглянулся со Споком, вытащил из ящика недопитую бутылку коньяка и кофейный сервиз: предлагать даме пробирки было как-то не комильфо.

— Извините, ребята, шампанского нет, — ухмыльнулся он, разливая коньяк в тонкие фарфоровые чашечки. Поймал сияющий взгляд Боунза и тоже почувствовал себя до невозможности счастливым.