Однажды лунной ночью (гет)

Майк Бэрдсли в сотый раз перевернулся с бока на бок. Несмотря на то, что сегодня он лёг раньше обычного, поспать ему удалось от силы часа полтора. Сначала младшие что-то бурно обсуждали, потом сёстры-подростки — родная Луис и сводная Джэнетт — не могли поделить фен, затем этот фен шумел в коридоре прямо у его двери, потому что розетки в комнате девочек все были заняты, после этого пятнадцатилетний Грег что-то искал у себя под кроватью, периодически страшно шурша и тихо ругаясь. Наконец когда домашние разбрелись по своим территориям и наступила относительная тишина, Майк смог погрузиться в сон. Правда, ненадолго. Расти, младший Майка на год, вернулся с встречи с друзьями и грузно плюхнулся на матрас, приведя в движение и верхний ярус кровати в том числе. Дальше луна выглянула из-за туч и принялась светить Майку в правый глаз (и надо было Хелен стирать шторы именно в этот день!), пока он возился, чтобы от неё спрятаться, захрапел Расти, чтоб его. Пара ударов подушкой, и проблема решилась. Когда все мешающие факторы были устранены, Майк взбил подушку, укутался чуть ли не с головой одеялом и выкинул из головы все мысли — завтра непростой день, надо быть максимально отдохнувшим.

Однако только он с благоговением устроился, как с улицы донеслись бренчание и унылые завывания. Майк, злобно стиснув зубы, распахнул глаза. Он честно ждал минут десять, но паршивые серенады только изощрённее терзали уши. На очередной сильно фальшивой даже для его немузыкального слуха ноте Майк бесшумно спрыгнул с кровати, натянул первые попавшиеся штаны и жутко злой помчался к входной двери.

На улице он никого не обнаружил, но чуть в стороне от дома, прямо у дороги стоял знакомый мотоцикл. Который вызвал ещё большую злость, потому что его хозяин неимоверно бесил Майка. У него появилась идея раздолбать эту пафосную колымагу, чтобы придурку Ларри больше не на чем было сюда притаскиваться, ведь иным способом добираться до своей девушки ему будет попросту лень. Не успел Майк реализовать задуманное, как струны гитары бензопилой прошлись по барабанным перепонкам, а с заднего двора вышла его сводная сестра Коллин Норт. За ней вприпрыжку ковылял рыжий идиот с бедным музыкальным инструментом — наверное, ещё никто так его не насиловал.

— Я же извинился, Коллин. И песню спел. Чего тебе ещё надо? — простонал Ларри.

— Ты думаешь, всё можно решить какой-то песней? — возмущённо всплеснула руками Коллин. — Ты высмеял меня перед друзьями, а извиняться пришёл один, ещё и ночью.

— Я не буду петь в школе. Меня же засмеют!

— Да, лучше пусть смеются надо мной, — девушка резко развернулась, чтобы уйти, но тут же замерла, увидев Майка.

— Ты чего тут делаешь? — начал "бычить" Ларри. У них с Майком были "особые" отношения. — Подслушиваешь?

— Помощь нужна? — спросил Майк Коллин, намеренно игнорируя её парня.

— Эй, я вообще-то к тебе обращался, — ожидаемо повысил тон последний. И что Коллин в нём нашла?

— Не ори, — спокойно предостерёг Бэрдсли. — Все спят.

— А ты почему не спишь? — заботливо поинтересовалась Коллин. — Тебе же завтра рано вставать.

Её охватило знакомое трепетное волнение, которое в последнее время частенько проявляло себя, когда она оказывалась рядом со сводным братом. При этом Ларри всё больше раздражал и казался поверхностным. Хотя он всегда был таким, только Коллин не замечала того под "розовыми очками" влюблённости. Но теперь она видела, потому задавалась вопросами: а влюблена ли она ещё в него, и если нет, то почему не бросает. Это были важные вопросы, однако куда больше её увлекало собственное отношение к Майку.

— Поспишь тут, когда всякие псины воют, — бросил он.

Коллин улыбнулась. Хорошо, что к Ларри она стояла спиной.

— Ты чё нарываешься? — огрызнулся тот, положив гитару на землю и медленно шагая навстречу. — Хочешь, чтобы тебе ещё раз начистили рожу?

Парни уже сходились в драке. Тогда Ларри на первом этаже дома Бэрдсли-Норт пытался развести Коллин на секс. И именно на ту ночь выпал момент рождения самого младшего члена семьи, первого общего брата Коллин и Майка, и именно последнего отец отправил заводить машину. Старший брат не стал ничего спрашивать, разбираться, просто, услышав возню на диване и шёпот Коллин, умоляющий быть потише и перестать, он одним рывком стащил подлеца на пол, не обращая внимания на внезапно возникшую пелену перед глазами. Гад оказался не промах, но Майку всё-таки удалось пару раз приложить его; жаль только, отец их разнял, и не удалось разукрасить физиономию поярче.

— Помнится, как раз ты полетел с лестницы, — усмехнулся Майк.

— Это не я...

— Всё, прекратите мериться, кто тут круче, — вмешалась Коллин. — Ларри, тебе пора, уже поздно.

— И бренчалку свою не забудь, — добавил Майк, кивая на гитару.

— Между прочим, это последняя модель.

— Да плевать.

— Нет, Коллин, твой братец точно напрашивается. Отойдите-ка.

— Уйди уже наконец, Ларри! — прикрикнула девушка. — Ты сам вечно напрашиваешься.

Парень с удивлением на неё воззрился. Она прежде не перечила ему, тем более при посторонних. Зато Майк не сдержал улыбки. Неужели Коллин перестала млеть от этого осла?

— Ты встаёшь на его сторону? Я — твой парень, а он даже тебе не брат. Мы дольше встречаемся, чем вы знакомы.

Коллин устало вздохнула: её начинал тяготить разговор и Ларри в целом.

— Если я сейчас уйду, предупреждаю, больше не вернусь. И заберу назад свои извинения.

— Хорош Ромео, — едко отозвался Майк. — Ты всегда отношения угрозами выбиваешь?

— Ты вообще не лезь. Всё из-за тебя. Объявился тут в своих пижамных штанишках.

— Зачем же ты смотришь на соринку в глазу брата твоего, а в своём глазу бревна не примечаешь? — задумчиво произнесла Коллин.

Бэрдсли-Норт каждое воскресенье посещали церковь, поэтому Майк сразу понял, что имела в виду девушка. Что не скажешь о Ларри, в полнейшем недоумении скривившим лицо.

— Совсем тронулась что ли?

— Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего, — продолжил цитировать Нагорную проповедь Майк.

Ларри уже на обоих смотрел как на умалишённых. Он быстро подобрал гитару и на всякий случай сделал шаг назад.

— Знаешь, Коллин, с тех пор, как твоя мать вышла за его отца, ты изменилась. Ты и до этого была правильной, но теперь терпеть невозможно. Но я это делал! Потому что любил тебя. Но всему есть предел.

— И твоему воздержанию в том числе, — равнодушно заметила девушка. — Я прекрасно понимаю, что тебе от меня нужно и почему ты идёшь на такие "жертвы". И если бы ты меня любил, то не стал бы чуть ли не каждый день поднимать эту тему, ведь я ясно высказала по ней своё мнение.

Ларри с досадой скрипнул зубами.

— Ну и... сиди тут со своей правильностью, Норт. Так и помрёшь девственной клушей, правильные никому не сдались.

Он постарался вложить в слова как можно больше яда, чтобы сделать побольнее. Но реакция его совершенно обескуражила. Потому что Коллин звонко рассмеялась. А спустя пару секунд к ней присоединился и Майк.

— Чокнутая семейка, — бросил Ларри и стремительно направился к мотоциклу.

Только когда улицу огласил рёв мотора, Коллин и Майк успокоились, когда же мотоцикл скрылся из вида, девушка присела на крыльцо.

— Так понимаю, тебя можно поздравить? — спросил Майк, опускаясь рядом.

— Ты даже не представляешь, как я от него устала. И как я могла в него влюбиться? Он же такой... легкомысленный.

— О, этот вопрос я задавал с первого дня, как его увидел. Редкостный идиот. Ему не место рядом с такой умницей, как ты.

Комплимент вызвал одновременно смущение и радость. Но Коллин не хотела себя зря обнадёживать.

— Ты так говоришь, потому что я твоя сестра. Как Розмари и Луис. Ты относишься к нам одинаково.

Она намеренно выбрала такую формулировку, чтобы Майк либо подтвердил её, либо опроверг, тем самым дав пояснения насчёт своего к ней отношения. Он вечно держал эмоции под контролем, не допуская окружающих внутрь. Коллин вообще не помнила, чтобы когда-либо оставалась с ним один на один. Майк словно сбегал от неё, едва представлялась такая возможность: то ломалась машина, если она просила подвезти, то он внезапно шёл помогать её брату Филиппу, хотя помочь просила Коллин, то просто открывались какие-то дела, стоило оказаться им наедине. Коллин совсем не знала Майка, но почему-то ей жизненно необходимо было узнать.

Она сидела словно на иголках, ожидая ответа, пусть и не задавала вопрос, а Бэрдсли будто специально её мучил и никак не реагировал. Коллин уже подумала, что манипуляция не удалась, как, собственно, и всегда с ним, но Майк вдруг заговорил.

— Ты по документам только сестра. Не могу я относится одинаково.

И как она, наивная, могла решить, что слова всего такого загадочного Майка Бэрдсли хоть что-то прояснят?! Что значит "не могу относится одинаково"? Что родные сёстры всегда будут ему ближе и Коллин даже на дружбу претендовать не может? Или всё-таки...? Завтра он уйдёт в армию, а она так и будет томиться в догадках, предположениях и грёзах. Коллин так не любила, она предпочитала решать всё сразу, терпение никогда не было её коньком. Пусть она будет выглядеть дурой, но не позволит Майку и дальше отмалчиваться. В конце концов если она всё-таки окажется дурой, то завтра он уедет, а потом и она поступит в колледж, а спустя годы никто и не вспомнит юношескую глупость.

— Я тоже не могу видеть в тебе брата, — тихо призналась Коллин, сминая пальцами травинку, а потом подняла глаза на Майка.

От его взгляда побежали мурашки. Он смотрел убивающе пронзительно, будто хотел достать душу. И у него получилось. Коллин неожиданно осмелела и отважилась на то, о чём и подумать боялась. Она порывисто потянулась к Майку и прижалась своими губами к его. Девушку охватила будоражащая эйфория, ведь он не оттолкнул, но продлилась она всего секунды две. Потому что он и не ответил.

Коллин быстро отпрянула и увидела в глазах напротив неприкрытый страх и непреодолимую тоску. Ей сразу стало дурно.

— О, Господи, — в ужасе прошептала девушка. — Что я натворила! Прости.

Она вскочила, намереваясь убежать в дом и спрятать багряное от стыда лицо. Но Майк остановил её, схватив за запястье. Он не спешил подниматься, сидел, замерев и опустив голову, а Коллин не могла уговорить себя вернуться на место.

— Я так старался не допустить этого, — наконец глухо заговорил парень, продолжая держать девичью руку. — Постоянно находил какие-то отговорки, чтобы не оставаться с тобой наедине. Потому что знал, что так всё и будет.

Краска ещё больше прилила к щекам Коллин, хотя казалось, что она уже краснее помидора. Неужели он всё это время знал, что ей нравится?! И пытался не дать ей опозориться? А она, навязчивая курица, сама лезла на позорный столб! Коллин хотела провалиться под землю.

— Боялся, что испорчу отношения между нами, но больше — что окажусь дураком. А в итоге? — Майк усмехнулся. — В итоге им и оказался.

Он наконец поднял голову, резко встал и прижал Коллин к косяку крыльца.

— Прости, что был слеп, — прошептал Майк. — И не сделал это раньше.

Он медленно наклонился к Коллин, дыхание которой перехватило уже три раза, а сердце готово было выпрыгнуть сию же секунду. Когда Майк поцеловал её, она замерла, и только губы отвечали на зов. Это не было похоже на поцелуи с Ларри. Тот с первых мгновений был напорист, чем испугал неопытную Коллин, хотя она и не подала вида. Ей не с чем было сравнивать, поэтому она думала, что так и должно быть: что язык партнёра должен всегда изучать её рот, что его руки должны суетливо скользить по каждому миллиметру её тела, что она должна хотеть его, ведь она же его любит. Однако Майк делал всё совсем иначе. Осторожно, аккуратно, он думал об её состоянии и комфорте. Бэрдсли давно представлял этот момент, даже не надеясь, что он станет реальностью. Собственная глупость забрала у них столько времени!

— Что теперь будет? — спросила Коллин, сплетая с ним пальцы.

— Завтра я уйду в армию, — ответил Майк, нежно заправляя выбившийся девичий локон за ухо. — Ты поступишь в колледж. И мы оба будем помнить эту лунную ночь.

— Но я не хочу, чтобы она осталась только воспоминанием.

— Я не могу просить тебя ждать, Коллин. Это слишком долго. А в колледже будет яркая жизнь, не хочу, чтобы ты что-то упустила.

— Она не будет яркой без тебя.

— Письма вечность идут, — снисходительно заметил Бэрдсли.

— Я терпеливая, — уверенно заверила Норт.

Майк рассмеялся.

— Ладно, не терпеливая. Но я научусь. Ради тебя.

— Тогда мне придётся научиться не думать о тебе. На корабле очень важны внимание с концентрацией. Иди сюда.

Парень укрыл девушку в объятиях. Коллин как никогда чувствовала себя на своём месте. Они стояли на крыльце, обнявшись, и вместе смотрели на луну, ставшей свидетельницей рождения новой любви.