Возвращение Цветной леди (гет)

Что-то прохладное касается лодыжки, и Катара резко пробуждается, подскочив на лежанке.

Знойны летние ночи, особенно после нескольких месяцев на родном Южном полюсе, где времена года — не более, чем насечки на деревянном календаре. Она едва отвертелась от назойливого внимания Сокки, пообещав ему останавливаться только в проверенных и очищенных от мародёров тавернах и напомнив о том, что вообще-то она один из самых сильных магов Воды. Катара направляется в столицу страны Огня с дипломатической миссией (проверить, как там Зуко). В первый раз одна, не считая страусолошади! Немного не по себе, но как головокружительно вольно! Словно полёт.

Только все мысли о полётах вызывают грусть пополам с щемящей обидой. Каков Аанг, а! Как уверенно и смело он целовал её на балконе в Ба Синг Се после победы! И она думала, что ещё чуть-чуть… Но у магов Воздуха всегда одни обходные пути! Минул её брачный возраст — шестнадцать. Минул уже даже его брачный возраст, если считать по законам племён Воды. А он всё мотался по миру, гася то и дело вспыхивающие конфликты. Долг Аватара превыше всего — Катара это понимала, и ей бы не хватило совести требовать от него сидеть пришпиленным к её юбке. Но в те редкие спокойные дни и недели, что могли бы стать для них, он ветром уносился в Восточный храм воздуха слушать мудрые речи своего гуру Патика. А когда возвращался, был чист и невинен, как тот двенадцатилетний мальчик, который робко поцеловал её в пещере Двух влюблённых. Которого поцеловала она! И Катара начинала ощущать себя испорченной и недостойной наедине со своими уже вполне осознанными желаниями. Когда ты в двенадцать лет остаёшься управлять племенем, в четырнадцать уже можешь принять ребёнка, а в неполные пятнадцать помогаешь спасать мир, почему-то рано взрослеешь.

Катара успевает принять боевую стойку, прежде чем понимает, что же её потревожило. И тут же опускает руки. Совсем рядом, паря над водной гладью, витает дух. Очень знакомый дух — Цветная леди, роль которой Катара недолго играла, чтобы спасти бедную рыбацкую деревушку на реке Джанг Ху от произвола солдат Огня.

— Маг Воды… — неземным очарованием звучит голос духа. — Ты помогла людям, что верят в меня, в тот раз.

Катара кивает, заворожённая потусторонним сиянием и глубиной глаз духа.

— Так помоги снова, — просит Цветная леди, складывая руки в жест приветствия и мира. — Я не могу касаться мира людей, кроме исцеления, не могу защитить… А они так верят в меня.

— Что случилось? — Катара чувствует, как кровь внутри неё бежит от сердца по жилам.

— Мародёры и мстители, — шепчет дух, удаляясь, тая над рекой. И доносится издали мольба: — Помоги… Меня ждут. Тебя — ждут…

Катара решительно сжимает кулаки. Никогда она не отказывала в помощи тем, кто её просил! Пусть она одна сейчас, а раньше с ней был Аанг и другие… Но и сила её магии возросла, так ведь? Она смотрит в небо — Луна лишь недавно народилась, и магия Воды не на пике… Но не победила ли она, Катара из племени Воды, хитрую и подлую Азулу, сильнейшего мага Огня? Значит, точно справится с кучкой отщепенцев!

Предчувствие схватки приятно будоражит кровь. Кто бы мог подумать, что ей этого не хватает, она ведь всегда так стремилась к миру… Но это противостояние заглушит обиду, залечит душевные раны, поможет ей перестать думать о нём… Однако что за твари эти бывшие солдаты Огня! Ничего не умеющие, не желающие — только воевать! Четыре поколения завоевателей. Сам Аватар и их Лорд Огня — лучшие друзья, а они шныряют по захудалым деревенькам и устанавливают там свои режимы…

Катара взлетает в седло — та самая деревня недалеко, как удачно. Скалится в улыбке, представляя, как вытянется лицо Сокки, когда он узнает о маленьком приключении младшей сестрёнки. Можно будет подразнить его перед Суюки.

И к рассвету она тихо подъезжает к берегу озера, в центре которого утло торчат несколько домиков, а деревянный настил — это улица. На досках подпалины, но не видно ни души. Хмурясь, Катара вскидывает взгляд на трубы металлоплавильного завода, который они с Аангом разнесли изнутри в прошлый раз. Ни дымка́. Наверное, Огненные отсыпаются после героического захвата мирной деревни. Так она устроит им прохладную побудку!

Приготовления не отнимают много времени, отточенные опытом. Катара без труда находит те самые ягоды с красным соком и, заморозив немного воды, пальцами наносит на лицо и тело алые полосы перед этим мутным зеркалом. Мешковина и верёвки из седельных сумок превращают её в духа. Широкополая шляпа от жгучего солнца страны Огня довершает преображение. Катара, насколько возможно, оглядывает себя и хищно улыбается. Будет Огненным возвращение Цветной леди!

И вскоре она почти беззвучно скользит по зыбкой поверхности воды. Мелькает навязчивая мысль — в прошлый раз она была не одна. Под этим причалом завис тогда невидимый Аанг, поднявший её магией Воздуха ввысь, так что она стала недосягаема для залпов Огненных. Тоф и Сокка в случае чего тоже стремглав примчались бы на выручку закидать грязью и бумерангом… Катара отгоняет воспоминания — она справится. Пора взрослеть. Зрелость — это переход с опоры на других к опоре на себя, как всегда говорила Пра-Пра. И Катара ступает на облизанный солнцем и рекой причал. Шаг, другой по осклизлым доскам…

И тишина взрывается! Р-раз! Трещит под ногой дерево, и ступня — в ловушке острых обломков явно подпиленной доски. Катара реагирует молниеносно — она опытный воин. Несмотря на острую боль в ноге, два водяных хлыста взмывают, послушные её рукам, готовые пронзить любого… Но нога проваливается глубже, и с металлическим лязгом схлопывается закреплённый под причалом капкан. Боль такая, что вырывается невольный стон из груди. На спине — мгновенный холодный пот. Темнеет в глазах — не до битвы. И тут же из ближайшей лачуги вываливается тот самый — Катара ещё не потеряла сознание, чтобы узнать его. Воин народа Огня, который командовал отрядом охранников завода. Он и сейчас командует, и по мановению его руки мужчина и женщина Огня несутся к ней с цепью наперевес. Катара отчаянно взмахивает руками… Но водяной хлыст слепо пролетает между ними, а волна едва доходит до пояса. Слишком больно… Уже теряя сознание, она чувствует, как стягивает сзади руки бездушная цепь, слышит торжествующий вопль командира…

Так вот каково тебе было, принцесса Азула…

* * *

Как сухо… Жаркий воздух разрывает лёгкие. Катара сухо, горько кашляет даже до того, как очнуться.

Она лежит на дне плавильного чана. Но он не холоден, наоборот, тепло казалось бы приятным, если бы не иссушило воздух, как трут. Катара делает судорожный вдох. И словно просыпается спящая доселе боль в ноге. С опаской Катара опускает взгляд — капкана нет, но лодыжка опухла и побагровела. Ей бы хоть глоток воды, чтобы исцелить себя… Но руки всё ещё скованы за спиной, Катара пробует пошевелить пальцами, ногти скребут металл. И на звук над краем чана появляется голова. Это та самая женщина, одна из бывших солдат Огня, что пленила её. На её ладони гаснет пламя — похоже, она поддерживала под чаном маленький огонь, чтобы иссушить воздух.

Аватар будет вариться в кипящем масле!

Не к месту воспоминания. Аанга здесь нет. Надо выбираться самой, раз так глупо попалась. У него есть дела поважнее — спасать и спасать этот глупый мир, который не умеет жить мирно. Путаются в голове слова и мысли…

Ты нужен мне, Аанг…

— Воды… Пожалуйста! — сипит Катара. Есть хоть капля человечности у этой огненной мучительницы?

— Генерал не велел. — Она будто бы отвечает с сожалением, но Катара обменяла бы всю её жалость на полстакана воды. Сухо в глазах, и кожа как наждачка. Но жажда жить сильнее обычной жажды.

— Вы не сохраните меня, если я себя не исцелю. — Голос дерёт горло, но Катара показывает взглядом на распухшую лодыжку. — А раз вы меня не убили сразу, я ценная пленница.

Огненная сомневается. Но потом всё же пропадает из виду и возвращается с ковшиком на длинной ручке.

— Только без фокусов! — Она цепко глядит на Катару.

— Просто медленно лей мне на лодыжку, — миролюбиво просит Катара. — Моё тело сделает всё само.

Огненная тонкой струйкой пускает воду, и она, наливаясь голубым свечением, обвивает рану. И стекает на дно, унося с собой жар и боль. Катара вздыхает с облегчением.

— Хорошо вам, Водникам, — выдыхает в изумлении Огненная.

— Пить! — требует теперь Катара, пока тюремщица не пришла в себя, и та повинуется. Но глоток мал, а жажда велика. Этот для себя, а второй для оружия…

Но Огненная поспешно убирает ковш.

— Хватит с тебя! Вы, Водники, очень хитрые!

Азула бы подтвердила твои слова.

Голова Огненной исчезает за краем. И почти сразу Катара вновь чувствует иссушающее тепло нагретого металла. Жар по капле высасывает её магию и волю.

Прости меня, Хама…

Ты нужен мне, Аанг.

Дух Цветной леди печально витает над рекой, глядя на выбитые водой окна завода. Из них ровно льётся багрово-янтарное мерцание, как из глаз Огненного.

* * *

Аанг не спит. Он погружён в глубокую медитацию, пытаясь достичь той кристальной ясности, которая спускается на него лишь рядом с гуру Патиком. Очистить все чакры от налипшего за несколько дней зла. Он уже легко преодолевает страх, стыд, чувство вины… Даже иллюзии становятся озёрным туманом, стоит взглянуть на них прямо. Земные привязанности… Он может отринуть и их, как отпустил Катару в финальной битве с Озаем. Только сейчас опять почему-то трудно. Аанг хмурит увенчанный голубой стрелой лоб — видения сегодня особенно неотвязны. В них Катару пленяют, мучают, и она, срывая до хрипоты голос, зовёт и зовёт его… Гуру Патик предупреждал, что так и будет. Самая тёмная ночь — перед рассветом. И перед просветлением нужно спуститься в самые тёмные глубины собственной души, познать их. И очищенным, свободным от страстей вернуться к людям. Как говорится, легко быть чистым в уединении Восточного храма воздуха, рядом с мудрым наставником. Трудно остаться таким в зное страны Огня, где лишь одно спокойное, разумное слово стоит между схваткой и мирным исходом. И где гибкие, стройные тела незнатных женщин прикрыты одеждами по погоде. Обнажённые плечи, браслеты, обвивающие руки, открытые животы… Не зря храмы Воздуха строили на недосягаемых вершинах гор.

Вот и правда: в его видении измученная Катара преображается. Кровь на её руках и ногах — лишь полосы от сока. Она — Цветная леди, и голубые глаза призывно глядят из-под широкополой шляпы, а улыбка взрезает самообладание. Она небрежно поводит плечами — едва держащееся на верёвках рубище из мешковины легко спадает, обнажая смуглое тело. На коже — чёткий узор линий цвета страсти. Цвета их танца, кажется, вечность назад в тылу народа Огня.

Когда лёгкие касания, переплетения рук, быстрые взгляды — всё сводило с ума. Аанг как будто почти забыл тогда, зачем вообще устроил вечер танцев для детей народа Огня. Он хотел показать им свободу. Но открыл в самом себе нечто жгучее, всепоглощающее, жадное — как пламя в руках. Бесконечно далёкое от робкого восторга их первого поцелуя в пещере Двух влюблённых. От всей философии Воздушных кочевников. Он чуть было не поцеловал Катару прямо в танце, но лишь улыбки их замерли в волоске друг от друга. А потом — мысли, навязчивые сны, которые отвлекали от подготовки к противостоянию с Лордом Огня. О них даже стыдно было рассказать гуру Патику, но тот, видимо, понял всё сам. И очень убедительно призвал больше времени проводить в Восточном храме Воздуха — всегда, когда мир не будет требовать неотложного внимания слишком юного Аватара.

И он старался следовать указаниям внешне мягкого, но непреклонного наставника. Он хотел стать хорошим Аватаром — ради мира. И Катара, прощаясь с ним в очередной раз, кивала с пониманием, но и с затаённым разочарованием — он чувствовал.

Катара смотрит на него. На ней нет даже белых нательных лент, что так притягивали взгляд во время совместных тренировок магии Воды. Она обводит ладонями контуры своего тела — его собственные руки становятся влажными. Она делает шаг навстречу…

Аанг резко, с силой открывает глаза, прерывая неудавшуюся медитацию. Успокоить ум и разбушевавшееся тело… Аватар Року женился уже взрослым, зрелым. Нужно пересилить себя, подождать. Та Мин дождалась Року, дождётся ли его, Аанга, Катара? Он далёк от того, чтобы испытывать её, но ему нужно научиться преодолевать вожделение. Иначе вихрь слишком сильных эмоций закрутит его и ввергнет в состояние Аватара. Это может повредить ей же… Он не вправе рисковать — один раз он уже навредил ей, обжёг, в своей самоуверенности решив, что с ходу овладел магией Огня. А неконтролируемое состояние Аватара гораздо опаснее. У них так много времени — они ещё очень молоды! Времена нынче мирные, ни ему, ни Катаре ничего не угрожает, к тому же они, как никто другой, могут защитить себя от любой опасности. А уж способность Катары к самоисцелению потрясает! И нужно-то всего лишь немного воды…

Соблазнительный образ Катары истаивает в утреннем воздухе. Аанг хочет встать и продолжить свой путь… Но внезапно на том самом месте, где она только что стояла, возникает очень похожий и всё же совершенно другой образ. Они как две капли воды, но так же различны, как снежинки. И когда струится нездешний глас гостьи, Аанг понимает: перед ним дух!

— Аватар… — молвит дух Цветной леди.

— Что случилось? — Слова вылетают сами собой, нехорошее предчувствие сжимает сердце клещами. Но он тут же одёргивает себя, спешит сгладить невежливость. Духи не терпят бестактности. — Приветствую тебя, уважаемый дух. — Он склоняет голову, складывая ладони в жест приветствия и добрых намерений.

— Нужна твоя помощь…

— Тебе? На твою деревню опять напали?

— Ей… — изрекает дух, и Аанг ощущает, как закручиваются внутри вихри стихий, грозясь вырваться наружу. Глубокий вдох-выдох помогает унять их до времени. — Она пыталась помочь… Но её пленили.

— Кто? — слетает резкий вопрос с губ. — Где её держат?

— Огненные… Она в большом уродливом здании с узкими длинными башнями, что загрязняло воды моей реки…

— На заводе, — кивает Аанг, сжимая древко воздушного планера. — Я спасу её!

— Спаси её, Аватар, — шелестит, тая над рекой, Цветная леди. — В ней уже почти не осталось магии Воды…

Катаре дают воды ровно столько, чтобы поддерживать жизнь — по капле. Луна растёт, и она всё яснее ощущает собственную густую и жаркую кровь. Будто нехотя, кровь медленно течёт по жилам.

Катара уже начинает чувствовать и чужую кровь. Огненные, сменяющие друг друга… Их кровь тоже горячая, но жидкая, как вода, как солнечный свет, как пламя…

— Зачем я вам? — хрипло спрашивает она их. Каждое слово — как горсть песка во рту.

— В столице скоро будет переворот, — словоохотливо сообщает ей генерал Огненных. Видно, списал её со счетов. — Мой отряд не будет участвовать, вдруг всё провалится. Но представляешь, какова будет награда от Лорда Огня Азулы, если мы подарим ей тебя?

Иногда слава победительницы принцессы не благо…

— А что будет, если дело не выгорит? — Надтреснутым голосом трудно изобразить ехидство. — Представляешь, какова будет “награда” от Аватара и Лорда Огня Зуко, когда они обнаружат меня здесь?

Катара почти видит, как лицо генерала каменеет.

— В любом случае мы получим ястреба с вестями заранее. Если эти неудачники провалятся, тебя уже никто не найдёт. Это была моя идея — захватить именно эту жалкую деревеньку и ловить тебя на живца! — хвалится он. — Твой Аватар или Огненный принц-предатель не успеют примчаться на крыльях любви — уж не знаю, чья ты там подстилка.

Ах ты!.. Катара стискивает сухие, как кора дерева, пальцы. И тянется к нему остатками иссохшей магии. К его крови. И вроде бы из ненавистной глотки вырывается удивлённо-сдавленный возглас… Катара дёргает за нить сильнее… И нить лопается, больно ударив по пальцам. Луна далеко. И в Катаре почти не осталось воды.

* * *

Надо было верить себе! Это просветление может подождать — вон гуру пережил сто лет заточения Аанга в айсберге, и возраст лишь отточил его концентрацию. А сейчас из-за промедления можно лишиться самого любимого человека в этом мире и воплощении!

Встречный ветер привычно сечёт лицо скоростью. Аанг мчится к знакомой рыбацкой деревне, будто за ним гонится дракон. Только бы успеть!.. Но наконец над горизонтом встают щербатые трубы завода — словно хищные когти. Ноги мягко встречают землю, и тишина после свиста ветра в ушах оглушает. Прищурившись, Аанг всматривается в деревню и завод с другого берега. Огненные даже не считают нужным скрываться. Господами они ходят по дощатым настилам, а жители деревни сутулыми тенями шмыгают мимо. Как будто ничего не поменялось и страна Огня по-прежнему владычествует повсеместно. Аватар качает головой. Будто не сидит их бывший Лорд в темнице, лишённый магии… Только годы и поколения мирного сосуществования исправят их… И тех, кто привык подчинять, и тех, кто привык подчиняться.

Аанг набирает в грудь побольше воздуха и ныряет в реку. И с помощью магии Воды создаёт вокруг головы воздушную полость — нужно подобраться к деревне незаметно. Он не хочет без разведки являться в сиянии и блеске Аватара. Дипломатия… Кажется, когда они скрывались, было почти проще.

Он выныривает ровно под тем причалом, под которым удерживался, страхуя Катару, когда она в образе Цветной леди изгоняла Огненных захватчиков. Она была не одна, хоть они видели только её… Неужели теперь рискнула в одиночку? Воистину, яркая одарённость порождает излишнюю самоуверенность. Ему ли не знать.

На причал тяжело ступает Огненный генерал в потёртых доспехах. Одна доска почему-то выломана, и Аангу хорошо видна мускулистая нога Огненного. Более лёгкая поступь — подходит ещё один солдат.

— Ну что? — грубо интересуется генерал.

— Она плоха, — отвечает женский голос. Всё внутри у Аанга замирает. — Надо увеличить порцию воды, или она может погибнуть.

— Увеличь этой твари паёк — и она накинет водяную петлю тебе на шею, — цедит Огненный. — Или ещё чего похуже…

— Но она не доживёт до восстания!

— Если бы я не знал тебя, Ченг, я бы подумал, что тебе её жаль.

— Нет, просто…

— Урезать порцию вдвое.

— Что?..

— Исполнять.

— Есть, генерал Мунг.

От Аанга не ускользает крошечная пауза. Похоже, от генерала тоже.

— Твоё дежурство кончилось. Я сам буду поддерживать огонь.

— Но я не устала!

— Я чую, скоро прилетит почтовый ястреб из столицы. Ты ждёшь вестей, Ченг? И каких вестей?

— Да. Я жду вестей, мой генерал. — Аанг слышит щелчок каблука по ветхим доскам, и на голову сыплется древесный мусор.

Он закрывает глаза. К духам дипломатию. Лететь прямо сейчас! Но каких вестей они ждут?.. Только недавно удалось обнаружить и погасить очередную попытку мятежа в столице. У Зуко волосы дыбом встали, когда он узнал, что за ней стояли родственники Мэй. Они хотели доказать, что у них больше прав на огненный венец, чем у нынешнего Лорда Огня.

Аанг подныривает, чтобы всплыть в другом месте, ближе к заводу. Стена мышастого цвета с прозеленью тины. А в выбитом речной волной окне — танец огненных бликов. Огонь и вода. Это только кажется, что они противоположны. Ещё одна иллюзия… Аанг мягко подлетает в вихре воздуха к окну и заглядывает внутрь. И увиденное чуть было не сносит к духам все мирные установки, которые он сам себе внушил во время полёта сюда. Вздрагивают внутри могучие стихии…

Она лежит на дне плавильного котла. Тёмные волосы разметались по наплывам металла, руки неестественно вывернуты. Она даже не сжалась в позу защиты, а от нападения кажется бесконечно далёкой. Вся она — словно бурдюк, из которого выпустили почти всю воду. Нет, она не успела так сильно истощиться внешне, но Аанг видит её иначе. В ней почти не осталось магии её родной стихии. Великая сушь, пустыня — безбрежная и оторванная от всего, что символизирует жизнь. Поднимается в груди сдобренная состраданием нежность. И вместе с ней — мгновенно — гулкая жажда возмездия. Он уже поддавался ей… Когда увидел скелет наставника Гиацо. Или когда кочевники надели намордник на Аппу. Когда генерал Земли утопил Катару в песке… Поддаться — оглушающе сладко. Как освобождение. Поддаться — бесконечно стыдно по пробуждении, когда меркнет сияние в глазах…

Разумнее, незаметнее — спасти её простым магом Воздуха. Юрко нырнуть в разбитое окно, прытко подлететь к краю котла и подхватить под мышки и коленки, как когда-то. И только и видели похитители важную пленницу!

Но что-то противится былой лёгкости, прижимает к земле, давит водой, сжигает изнутри огнём. Сейчас Аанг видит рядом с котлом солдата с пламенем на ладони — мучителя Катары. Сейчас он знает, где их генерал, отдавший этот приказ. Когда-то Аанг сам говорил Катаре о том, что легко быть равнодушным, но прощать — тяжело. И пусть теперь ему предстоит испытать на прочность собственные убеждения, Аанг уже не препятствует боли и гневу — они заполняют всё его существо, пробуждая мощь четырёх стихий. Как могучая река, они растекаются по рукам и ногам, заполняют голову, заострившись на кончиках стрел. Огонь, Земля, Вода и Воздух обвивают его сферой, и если бы он заговорил сейчас, то речью его стали бы голоса сотен предыдущих Аватаров. Аанг готов разнести к духам весь этот завод, не оставить от него камня на камне, сдуть с лица земли, выжечь жарким пламенем, а само место, где он стоял, — затопить навсегда. И пусть Огненные спасаются бегством. Если успеют. Киоши не стала бы интересоваться, сколько человек упало в разлом, образованный при отделении её острова. Жизнь человека — высшая ценность… Так что у него есть пара секунд убраться с пути стихий.

Кружащиеся камни бьют в металл стены — гром ужасающий. Солдат Огня внизу в панике — он ещё не знает, что происходит, не видит, не понимает, бежать ли ему наутёк или добить пленницу. Аанг заносит руку для удара… И вдруг к товарищу опрометью бросается женщина Огня — Аанг придерживает камни. Обострённым слухом он слышит разговор.

— Дай ей воды! — кричит Огненная, и Аанг узнаёт голос Ченг.

— Но ещё рано, — возражает солдат, боязливо оглядываясь. — Если генерал Мунг узнает…

— Ох Агни! Просто дай ей воды! — нетерпеливо настаивает Ченг.

— Что это был за шум и грохот?

— Откуда я знаю!.. Ветер!

Одно мгновение Аанг глядит взглядом белого пламени на солдата Огня сквозь оконный проём… И закрывает глаза. Падают оземь камни, изливается обратно в реку вода… Гаснет огонь. Остаётся лишь воздух — напоённый окалиной, но с каждым вздохом ветра всё более чистый и свежий. Ноги касаются земли. Но, немного опустошённый, как всегда после состояния Аватара, Аанг тут же взмывает на крыльях магии Воздуха и видит: Ченг торопливо, оглядываясь, поит Катару из металлического ковшика. А потом кидает взгляд в окно, видит по-человечески серые глаза Аанга — и уходит. Огненные… Может быть, хватит одного поколения для вас.

Он вытаскивает Катару в лучшем стиле магии Воздуха — неслышно и хитроумно, практически из-под носа задремавшего стража. Ченг не видно, но Аанг даёт себе слово вытащить её из рядов мародёров и отщепенцев — она, возможно, спасла его от того, о чём бы он жалел до конца этого воплощения. И вдруг она выглядывает из-за не доломанной в тот раз трубы. Миг — и его ладони сами собой складываются в жест мира. Колебание — руки Ченг зеркалят движение даже в не совсем агрессивной традиции народа Огня. Но Катара, до этого безжизненно покоившаяся в его объятиях, хрипло стонет — и он забывает об Огненной. Биение магии Катары живо, но так слабо…

И он ветром летит с нею на руках к реке, скорее воссоединить её с родной стихией. Погружает её в воду — волосы веером расплескались по поверхности. А тело начинает голубовато светиться — слава духам и её самоисцелению! Он видит, как ярко наливается сияющей голубизной полузажившая рана на лодыжке, как въелся в кожу не смытый вовремя ягодный сок… Узоры Цветной леди теперь останутся с Катарой надолго. Аанг не отводит от неё взгляда, словно сама она — живительная влага, которой ему так не хватало. Запоздалый страх учащает дыхание — он мог потерять её.

— И не было бы никакого “потом”... — вторит невысказанным мыслям дух Цветной леди, что явился неслышно и неощутимо. — Нет прошлого и будущего, всегда — лишь то, что происходит здесь и сейчас.

В этом они удивительно сходятся с гуру Патиком.

— Любовь — не то, что нужно сдерживать и откладывать… — Цветная леди печально склоняет голову на плечо, и в её вздохе то́чно кроется одна из бесчисленных несчастливых историй, что потом хранятся в памяти поколений — Аанг вспоминает короткую жизнь Юи, которая стала духом Луны.

Аанг переводит взгляд на Катару — она всё ещё без сознания, хотя тело её выглядит здоровым.

— Её раны не только внешние… — шелестит дух. И, опускаясь на колени, склоняется над Катарой, проводит мерцающей ладонью над её лицом, грудью… Судорога проходит по её телу, она выгибается и стонет. А Цветная леди поднимает глаза на Аанга. — Её душа тоже нуждается в исцелении. И залечить её можешь только ты. Ты нужен ей, Аанг.

Он вздрагивает от этих слов, которые, кажется, преследуют его всю жизнь — во сне и наяву.

Цветная леди мягко взлетает над рекой и, прохладно, невесомо коснувшись лба Аанга, тает в наплывшем тумане — уже почти ночь! Краем глаза Аанг замечает в разрыве тумана птицу. Это же почтовый ястреб народа Огня! Наверное, тот самый, которого так ждёт генерал Мунг. С вестями из столицы! Недостойно Аватара — но Аанг в переживаниях о Катаре совершенно забыл о случайно подслушанном. Опять какое-то восстание…

Он легко взлетает в воздушном вихре и ловит испуганную и явно уставшую птицу за крыло. Несколько мгновений возни, увернуться от острого клюва — и в руки Аанга ложится лаконичная записка. “Проиграли”. И хорошо. Значит, хотя бы Зуко вне опасности и можно пока не нестись на другой конец мира…

Аанг привязывает записку обратно и отпускает ястреба на волю — не лишать же генерала удовольствия. Мягко приземляется у кромки воды. Катара уже не светится голубым, и Аанг бережно поднимает её и кладёт на влажный песок.

Луна светит ярко. Дыхание Катары уже не сухое и поверхностное, как раньше, — глубокое, ровное. И когда Луна становится белее и выше, Катара наконец вздыхает, вытягиваясь, и открывает глаза — блестящие, почти чёрные во тьме ночи. Она смотрит на него. Нестёртые узоры придают её лицу сходство с маской: острые скулы, запавшие глаза полудуха-получеловека, тёмно-кровавые губы, серп луны на лбу. Аанг вдруг думает, как они похожи сейчас, в сером лунном свете, — оба изукрашенные тайными знаками, которые в этот час лишены цвета.

Едва осознав, что она спасена, с кем она, Катара кидается ему навстречу, сжимает в объятиях, замирая и слегка дрожа. Её кожа горячая, несмотря на ночную прохладу.

— Аанг! Ты вернулся! — Её бесхитростная, искренняя радость словно возвращает их к начальной точке, когда он открыл глаза у неё на руках, выпав из айсберга. И нет между ними появившихся позже недомолвок, непонимания, ревности — неважно, беспочвенной или нет. Самой одинокой ревности — ко времени, проведённому порознь. Самой горькой — к лучшему другу…

— Ты нужна мне, Катара! — шепчет он ей в макушку, ответно сжав её в объятиях. Да, он теперь выше её, давно выше, но всегда он искал обходной путь…

Она с изумлением отстраняется от него, ищет его взгляд. Да, это его упущение — он никогда не говорил ей таких слов. Говорил только гуру — о ней.

— Правда?..

— Правда, как и то, что эта Луна сейчас на небе! — истово уверяет он.

Она безотчётно поднимает глаза — Юи уже почти полностью в этом мире. Луна серебрится монетой. Середина ночи. Пик магии воды.

— Я не смогла спасти себя сама… — с неподдельным удивлением произносит Катара. Поднимает руку, и послушный водяной хлыст срывается с чернильной, полной отражений речной глади.

— Так иногда бывает, — тихо отвечает Аанг. Он помнит, как его убивала Азула. Точнее помнит пронзительно яркую вспышку — и тьму. Катара быстро смотрит на него — тоже вспомнила. И стремительно обхватывает его руками, прильнув всем телом.

— Я думала, я умру там, в этом ужасном котле… — в забытьи шепчет она. — Мы так много сражались, но никогда я всерьёз не верила, что могу умереть… А теперь!.. — Она смотрит на него, и в глазах — слёзы. Он никогда не видел, чтобы она плакала о себе. Или от страха. Всегда — из-за других. Из-за него… — Ты теперь снова улетишь? К своему гуру? — безнадёжно спрашивает она.

И это последний рубеж. Сквозь прореху тумана лунный луч ласкает её влажную кожу, блистают в глазах капли. Аанг смотрит на неё и понимает, что то, чего он так боялся, больше не тревожит его душу. Нельзя отвергать одну стихию в угоду другой. Не существует Инь без Ян. В нём слишком много трепетной заботы о ней, непреходящего восхищения ею, сковывающего страха за неё, чтобы избегать своего влечения к ней. Он чувствует, что гуру Патика в эту часть жизни он больше не пустит.

— Нет, — решительно произносит Аанг. — Всякую минуту, что мир не требует внимания Аватара, я буду проводить с тобой!

Она качает головой в неверии, судорожно всхлипнув… А он, большими пальцами стирая слёзы с её глаз, мягко привлекает к себе. Короткий, в один вздох, миг, и он срезает обходной путь, целуя её со всей силой обострённого разлукой чувства. Луна уже наполнила магией и силой её тело: Катара отвечает, как волна — ветру. Страстью на касание. Гребнем на порыв. Долгим, незатихающим ритмом на ласку…

Узоры их тел едины. Один — продолжение другого, они танцуют, свиваясь и переплетаясь всё в новых очертаниях. Серое и серое. И те, что при свете дня небесно-голубые, не наливаются изнутри свечением, ведь огненная страсть — лишь часть творящейся любви. Забота заземляет. Окрыляет восхищение. А вода роднит всё сущее.

…И когда они наполнены друг другом досыта — на несколько часов, — Аанг тихонько смеётся.

— Этот обходной путь был на редкость длинным.