Однажды в Годриковой Впадине (джен)

30 октября 1981 года

Накануне перед Хэллоуином Джеймс Поттер решил, что он непременно должен развлечься за все тяжёлые дни, проведённые в заточении. С этой самой целью Джеймс утром написал Дамблдору, чтобы тот вернул ему мантию-невидимку, днём наказал доброй Батильде Бэгшот купить в магазине как можно больше конфет, чтобы выйти из дома и раздавать их на праздник, а вечером засел с женой и годовалым сыном в гостиной. Лили с улыбкой сидела на ковре, когда Джеймс, улыбаясь ещё шире, придерживал сына и сажал на игрушечную метёлку. В тот самый момент, когда Гарри схватился за древко и задрал ножки, желая оторваться от пола и полететь, с улицы послышался тревожный звук.

Бах!

Что-то громыхнуло, и яркий свет ударил в окна. Поттеры не ждали гостей и испуганно переглянулись. Их друзья обычно предупреждали о своих визитах, а другие незваные лица не могли вот так взять и явиться — мощное заклятие Фиделиуса, наложенное на дом, не позволяло его увидеть тому, кому не сообщали адрес. Значит, могло произойти только одно… Их сдали. Сдали тому, кто охотится за их сыном. Злейшему врагу, чьё имя многие боятся даже произнести.

Джеймс в ту же минуту схватил сына и подобрал с дивана волшебную палочку.

— Лили, бери Гарри и уходи! — воскликнул он.

Не менее напуганная Лили едва успела забрать сына от мужа, как послышался скрип половиц на крыльце. Враг поднимался.

— Лили, уходи, я задержу его! — нетерпеливо прибавил Джеймс.

Дверь, в сторону которой он с напряжением смотрел, вскинув палочку, вздрогнула.

Бум! Бум! Бум! — раздались по ней удары.

— Сохатый, открывай! — вдруг зазвучал за дверью очень знакомый голос. — Сохатый, я знаю, что ты дома, у тебя свет горит! Открывай!

— Так это же… — начала было Лили, замершая у лестницы, но её голос заглушил детский плач.

Джеймс инстинктивно повернул голову к жене и заметил, что их сын сидит на её руках спокойно и тихо. Детский плач доносился с улицы.

— Бродяга, это ты? — недоумённо спросил он с места, но никто не ответил.

Плач за дверью сделался громче.

— Эй, ну ты чего? — послышался за ней же голос друга. — Ну ты мужик или кто? Кто так себя ведёт в гостях, а? Ш-ш, прошу, уймись.

Сам не веря тому, что он делает, Джеймс подошёл к двери и медленно её открыл. На крыльце действительно стоял его старый друг Сириус и держал в руках темноволосого малыша, завёрнутого в одеяльце. За спиной друга остался стоять летающий мотоцикл, наспех припаркованный посреди лужайки. Его фары так и продолжали светить в сторону дома.

— Бродяга? — спросил изумлённый Джеймс.

— Да Бродяга-Бродяга, чего вылупился-то? — сварливо отозвался друг. — Не видишь, у меня проблема? — прибавил он, немного покачав плачущего ребёнка, и бесцеремонно прошёл в дом. — О, Лили, привет! А ты чего такая… обеспокоенная? Случилось что?

— Да я… — попыталась было сказать Лили, но Джеймс пришёл в себя раньше.

— Вообще-то мы подумали, что это Волан-де-Морт к нам пожаловал! — возмутился он, хлопнув дверью. — Бродяга, ты сволочь! Ты что, сообщить не мог, что заглянешь к нам ближе к ночи?! Перепугал до жути, а ещё спрашивает, что с Лили! Ты… ты… ты вообще знаешь!..

Джеймс не ударил друга хоть раз только потому, что тот всё ещё держал в руках ребёнка, а этот самый ребёнок, словно ощутив угрозу в воздухе, опять принялся голосить.

— Сохатый, да что б тебя! — возмутился Сириус и снова стал укачивать, и уговаривать малыша успокоиться.

— Да это не я, это ты припёрся без предупреждения и ещё нас упрекаешь, — возразил Джеймс. — Ты совсем уже…

— Джеймс, сбавь обороты! — перебила его Лили и опустила Гарри на пол. — Сириус, что это за ребёнок? Откуда он у тебя? — удивлённо спросила она, двинувшись к другу семьи.

— Да я и сам хотел бы знать, откуда он, — ответил ей Сириус, по лицу которого было видно, что он ко всякому был готов, но точно ни к тому, чтобы укачивать малыша. — Только вот прилетел после задания Ордена, думал, прилягу, отдохну, высплюсь, а тут этот… в корзинке на крыльце лежит… Я и опомниться не успел, как он закатил мне концерт. Вы хоть представляете, что… Эй, да уймись ты уже! — требовательно сказал он, заглянув неумолкающему малышу в личико. — Ну что ты от меня хочешь, а? Не я тебя, между прочим, подбросил к себе!

— Давай я посмотрю, — предложила ему Лили и протянула руки.

Сириус с большим облегчением отдал ей малыша, и Лили, как уже овладевшая некоторыми важными навыками мать, достала его из-под одеяльца, осмотрела и подняла на друга осуждающий взгляд.

— Сириус, ну он же мокрый, ты чего его не переодел?

— «Переодел»? Ты смеёшься надо мной, что ли?! — возмутился Сириус.

— Вот именно, он себя-то временами с трудом переодевает, — поддел его немного успокоившийся Джеймс.

— Ладно, я сама всё сделаю, а вы пока… В общем, не натворите чего-нибудь, пока меня не будет, — сказала Лили, прижав к себе малыша, и двинулась по лестнице на второй этаж. — Джеймс, присмотри за Гарри! — бросила она, не оборачиваясь.

Джеймсу ничего не осталось, как подобрать сына с пола и позвать друга за собой на кухню. Поскольку Сириус был крайне взбудоражен и не хотел даже присесть, то его другу пришлось прибегнуть к проверенному способу поддержки и установления доверия, то есть достать из шкафа пару бокалов и бутылку огневиски. Гарри, получивший от отца пробку от этой самой бутылки, ходил по полу и пытался её куда-нибудь приткнуть, тем самым не мешая взрослым вести разговор.

— Что, только корзинка на крыльце стояла и всё? — спрашивал Джеймс. — Ни письма? Ни записки? Ни надписи на двери или окне?

— Ну почему, записка была, — ответил ему немного успокоившийся после выпитого Сириус. — Только она мало о чём говорит…

Он достал из нагрудного кармана куртки смятый клочок пергамента и протянул другу. Джеймс развернул клочок и прочитал вслух:

— «Забери своё, ублюдок». Ну…

— Что?

Джеймсу, конечно, хотелось сказать, что записка была адресована кому надо — только его друг имел невероятную способность и крайне очаровывать, и доводить до безумия дам — но поскольку Сириус прищурился и отпустил бокал, то скорее всего, ударить он мог первым, а значит, нужно было быть осторожнее со словами. Возникшее на кухне напряжение разрядила Лили, вернувшаяся к мужчинам с ребёнком на руках. Теперь тот был переодет в светлую пижаму Гарри с динозавриками и молчал. Джеймс, с трудом удержавшийся от поддёвок друга, поинтересовался у жены, не может ли она как-то определить хотя бы примерный возраст ребёнка.

— Думаю, чуть меньше года, — тут же сказала Лили, к его и Сириуса удивлению. — А что вы на меня так смотрите? Есть много всяких… признаков. Если ещё немного за ним понаблюдать и проверить навыки и всякие показатели, то погрешность станет намного ниже. Вы мне, кстати, расскажите, наконец, откуда он?

Поскольку Сириус и так выглядел как человек, который ещё не решил, не пора ли ему удавиться или всё же удавить кого-то другого, то Джеймс над ним сжалился и пересказал жене всё, что узнал.

— Значит, Бродяга, тебе пора напрячь память и хорошенько подумать, с кем ты чуть меньше двух лет назад гулял, — сказала Лили, сидя на стуле, и посмотрела в личико малышу. — Кого вот твой папа обидел, а? — ласково спросила она у него, заставив Сириуса нахмуриться.

И он, и Джеймс понимали, что ребёнок мог родиться от той девушки, кто был до Марлин Маккиннон. С того самого дня, как они снова помирились и даже подумывали узаконить отношения, Сириус больше не гулял с другими, даже сейчас, когда уже прошло несколько месяцев со дня гибели семьи Маккиннон, он всё ещё временами выглядел мрачным и отстранённым.

— Легко сказать, вспомни, — помолчав, пробормотал он и серьёзно задумался. — Вроде с Кэти мы гуляли… ещё Меган была… или её Мэри звали? А, нет, она же позже была… мы с Джейн зависали, а потом, когда Саммер сказала, куда мне следует идти, мы как раз столкнулись с Шелли и…

— Любимая, это надолго, — страдальчески посмотрев на жену, сказал Джеймс, — я не удивлюсь, если выяснится, что эта блудливая псина в поисках счастья пол-Лондона перетрахала.

— Джеймс! — тихо упрекнула его Лили. — Ну сколько раз тебя просить не употреблять плохие слова при ребёнке!

— О, прости, виноват.

Джеймс вовремя поднял Гарри с пола и не дал ему проглотить пробку от бутылки. Поскольку Сириус так и продолжал думать и рассуждать вслух, а это могло затянуться надолго, то друг решил вмешаться и хлопнул его по плечу. В конце концов, ради чего ещё Сириус к ним пожаловал? Конечно же за помощью и поддержкой.

— Бродяга, кончай. Знаешь что, давай поступим лучше так, — обратил его внимание на себя Джеймс, — ты сегодня останешься у нас, твоего… э-э… сына мы тоже куда-нибудь уложим, а завтра с утра, со свежей головой, с новыми силами, ты поднимешься и… отправишься искать эту твою… Кэти, Мэри, Шелли… Ну, в общем, мать ребёнка. Наверное, у неё что-то приключилось… она о тебе вспомнила, жутко разозлилась, вот и… отомстила. Глядишь, помиритесь завтра и всё спокойно с ней порешаете.

Он посмотрел на жену, и Лили тут же его поддержала.

— Да, Сириус, Джеймс прав, чего сейчас напрасно напрягаться и переживать. Оставайся у нас, я тебе на диване постелю, поспишь, отдохнёшь с дороги. Кстати, ты голоден?

— Конечно же голоден, я же только сегодня домой вернулся и куска хлеба не успел в рот взять! — оторвавшись от тяжёлых раздумий, горячо подхватил Сириус.

— Вот и отлично, Джеймс тебя сейчас накормит, а я пока разберусь с диваном и детей уложу…

Немногим позже мотоцикл на улице наконец-то был нормально припаркован и свет фар больше не бил в окна дома. Накормленный Сириус принял душ, позаимствовал у друга чистые вещи и спал в гостиной, а сами Поттеры лежали в постели в своей спальне и тихо разговаривали. Гарри и Бродяжка — другого имени для ребёнка Сириуса никто пока не придумал — лежали недалеко от них. Ради подкидыша кроватку сына пришлось удлинить при помощи магии, и теперь оба мальчика спали в разных её концах.

— Сириус теперь тоже папа, ты представляешь? — повернувшись к Джеймсу, спрашивала Лили, и в её голосе ощущалась радость.

— Да, я представляю, — отзывался Джеймс, — бедный Бродяжка…

— Ну почему сразу бедный? Неужели ты в Сириуса не веришь? Он вот от шока отойдёт и начнёт соображать, что ему делать.

— Это меня и пугает… когда он начинает «соображать», всё обычно становится ещё хуже.

Судя по тяжкому вздоху, Лили не разделяла точку зрения мужа и всё ещё верила в лучшее. Она и раньше отличалась этой своей непомерной добротой, способностью сопереживать даже тем, кто этого не заслуживал, упрямо стоять на своём и храбро сражаться за свои убеждения. Собственно, эти её качества, помимо красоты и всего остального, покорили в своё время сердце Джеймса. Они ещё немного помолчали, и Лили снова взялась за своё.

— А представляешь Сириуса с детской коляской? Можно, кстати, ему нашу старую отдать… А что, и ты возьмёшь коляску, и он, пойдёте с мальчиками в парк… Ну, я имею в виду, когда всё наладится, пойдёте… Думаю, это будет так чудесно и мило…

У Джеймса, конечно, была богатая фантазия, но от мысли, что он с Гарри и Сириус со своим сыном будут гулять в парке с колясками, ему стало не по себе. Это только женщине могла прийти в голову такая несусветная картина! Он бы скорее посадил Гарри к себе на плечи и обратился в оленя, а Сириус обратился бы в пса, и они бы устроили соревнование… Друг со своим Бродяжкой на спине вряд ли бы их с сыном когда-нибудь догнал. Ещё не бывало такого, чтобы псина, в которую может превращаться Сириус, его, оленя, обогнала!

— Что? Ты чего улыбаешься? — Лили каким-то образом разглядела его лицо в темноте. — Тоже представил, да?

— Да… представил, — соврал Джеймс, опасаясь, что если он озвучит свои истинные мысли, то будет наказан и, возможно, даже оторван от сына на ближайшие полгода. — Мило, конечно, ты права, да. Сириусу не помешает… остепениться и обрести бесценный опыт отцовства.

Лили вздохнула и, придвинувшись ближе, прижалась к его груди.

— А может, и хорошо, что на Сириуса кто-то обиделся и подкинул Бродяжку, — вдруг серьёзно сказала она, — малыша мне, конечно, очень жаль, но разве Сириус сделает ему плохо? Может, и хорошо, что… Ну, что он сейчас появился. Не один Сириус раздавлен после смерти Марлин… Нам всем в такое тяжёлое время не помешает ещё один лучик надежды на лучшее.

С этим Джеймс не смог поспорить, хоть и всё ещё плохо себе представлял Сириуса в роли отца.

— Да… может, и хорошо, — пробормотал он и обнял Лили покрепче.

Сама мысль потерять её или Гарри казалась ему чудовищной. Вот так вернуться домой и узнать, что их нет, или же услышать их крики и не успеть защитить... В этом плане он другу очень сочувствовал и не хотел бы оказаться на его месте.

— Ничего, завтра Бродяга во всём разберётся, а мы уж денёк присмотрим… за Бродяжкой.

— Именно так, — тепло отозвалась Лили и потянулась к его губам. — Люблю тебя.

— И я тебя, — сказал Джеймс после поцелуя и закрыл глаза.

В доме очень скоро сделалось тихо. Все спали, желая набраться сил перед разными делами и праздником, именуемым Хэллоуином.

31 октября 1981 года

Утром внезапно разросшаяся семья Поттеров намного позже обычного времени собралась на кухне. Джеймсу и Лили пришлось умывать и переодевать сразу двух малышей, а ещё готовить в два раза больше. Сириус, с хмурым видом попивавший за столом кофе, впервые лишь посматривал на друзей и молчал, как будто бы надеясь, что его никто не заметит.

— Эй, папашка! А ну иди сюда и сам корми своё чадо! — не оставил ему такого шанса Джеймс и усадил второго малыша на детский стульчик.

Лили в это время посадила Гарри к себе на колени и обняла одной рукой. Поставив на стол тарелку с кашей и завязав на шейке сына слюнявчик, она принялась его кормить.

— Ты смеёшься? У меня и опыта в этом нет, — ответил другу растерявшийся Сириус. — Давай лучше ты, ты ведь умеешь.

— Нет уж, твой наследник, ты и корми, — не согласился Джеймс и отошёл от детского стульчика. — Вот тебе блюдце, ложка… Смотри вон на Лили, если не знаешь, как это делается, и приступай.

Как только Сириус нехотя приблизился к детскому стульчику и взял всё, что ему велели, настроение Джеймса заметно поднялось. Он стал улыбаться и поглядывать на жену.

— Дорогая, ты только посмотри, как они похожи… один в один.

— Ты имеешь в виду внешне? — отозвалась Лили и перевела взгляд на Блэков. — Да, те же волосы и серые глазки…

— Да не, я имею в виду поведение, ты посмотри, как они одинаково корчат свои надменные лица, — уточнил Джеймс. — Сразу видно, одна порода. Да ведь, Сириус? — спросил он чуть громче. — У тебя так вроде матушка говорит?

— Вот обязательно всякий раз мою матушку вспоминать? — сварливо отозвался Сириус, ещё раз уговорив сына открыть рот и проглотить немножко каши. — Молодец. Давай вот это ещё за Гарри, за Лили, за Дже… за вон того очкастого оленя, который вылупился на нас.

— А ему идёт, — тепло заметила Лили. — Он так мило выглядит…

— Подлецу всё к лицу.

— Да брось, из Сириуса выйдет хороший отец. Посмотри, как он с Бродяжкой славно смотрится…

— Так… если ты ещё раз скажешь, что эта псина мило или славно выглядит, я ему дам под зад, — предупредил жену немного напрягшийся Джеймс.

— Чего-чего ты мне там дашь? — отвлёкшись от ребёнка, уточнил Сириус.

— Билет на тот свет. Короче, отвернись и корми ребёнка! — строго ответил ему Джеймс и пересел на другое место, так, чтобы Лили не смогла через него ничего разглядеть. — А знаешь, Бродяга — помолчав, сказал он другу, — если ничего не выгорит… я имею в виду с мамой Бродяжки… ты всегда можешь отнести его к своей матери. Наследник рода всё-таки появился.

— Ты рехнулся, что ли? — отозвался из-за его спины Сириус. — Она мне-то не рада, с чего вдруг она такому наследнику обрадуется?

— А ты скажи, что он не твой. Скажи, что он Регулуса сын. Вы же внешне похожи. Она как услышит, чей это сын, сама у тебя его отберёт, оденет, обует, накормит… Ну, в общем, позаботится.

— Ага, нашёл дуру. Моя матушка скорее поверит, что Регулус девственником помер, нежели в то, что он без её одобрения с кем-то сексом до свадьбы смог заняться.

— Так всегда можно сказать, что его опоили… Амортенцией или ещё чем.

— Сохатый, ты дурак?! Чтобы непогрешимого Регулуса и «опоили»? Да меня за такие богохульные речи сожгут вместе с «наследником рода» на пороге дома, а Кикимер ещё веником сметёт наш прах с крыльца!

— Мальчики, ну может хватит о плохом, а? — обратилась к ним Лили, утерев салфеткой Гарри рот, и дала ему бутылочку с водой. — Что вы сразу бросаетесь из одной крайности в другую? Может, мама Бродяжки уже остыла и очень жалеет о своём поступке… может, ей самой уже не терпится повидать Сириуса, а он вот её найдёт, скажет, что готов помогать, воспитывать сына, они помирятся и… Может, всё ещё сложится лучшим для всех образом.

Из уважения и любви к ней мужчины не стали спорить и через какие-то минуты поели сами. Сириус после завтрака обещал вернуться к вечеру и вышел из дома. С улицы было слышно, как загремел мотор мотоцикла, и тот через какие-то мгновения скрылся, будто его и не было.

— Как думаешь, эта псина точно вернётся или это она нас так по-хитрому развела на заботу о её щеночке? — помолчав, спросил Джеймс.

— Я надеюсь, ты шутишь, — настороженно ответила Лили.

— Ладно, прости, неудачно вышло.

— Буду считать, что это у тебя от нервов.

— Конечно же от нервов, Бродяга и ощени... кхм, отцом сделался. Кто бы сказал, не поверил.

Где бы Сириус в этот день ни находился, его друзья занимались обычными делами по хозяйству: убирались, готовили, выходили на улицу, чтобы походить у дома или посидеть на крылечке, расставляли тыквы к празднику, корзинки с конфетами и присматривали за детьми. Последнее особенно порадовало Джеймса, ведь сегодня в гостиной было сразу два малыша, он возился и с тем, и с другим, но видел, что Гарри во многом превосходил Бродяжку. Малыш Сириуса только ползал, чуть что и начинал плакать, большинство игрушек совал в рот или отбрасывал, а при попытке посадить его на игрушечную метёлку слез с неё и попытался погрызть древко.

— Да-а… любовь к полётам в крови Блэков не водится, — заметил на это Джеймс и убрал метёлку.

— Может, хватит, а? — попросила его Лили и протянула ребёнку мягкого зайку. — Он просто немножко младше Гарри, и у него другой характер. Более… спокойный.

— Да я уж вижу, — заметил Джеймс и перевёл взгляд на сына.

В отличие от Бродяжки, Гарри не сидел на полу и не ползал, а активно ходил, всё, как и обычно, трогал, дёргал, хватал, тряс, рассматривал, отбрасывал, подбирал.

— Сын, это лучший день в моей жизни! Папа тобой дико гордится, так и знай! — восхищённо бросил ему Джеймс, а Лили, сидящая у дивана, закатила глаза.

Сын Сириуса, получивший от неё зайку, уселся рядом и стал дёргать игрушку за ушки.

— Не слушай глупого дядю, милый, — сказала ему Лили, поглаживая по головке, — он просто от посиделок дома с ума сходит, вот и мелет временами всякую чушь.

— Подожди, он сейчас ушки этого зайца в зубах зажмёт, собаки так делают с добычей, а он точно в отца пошёл, — сказал ей Джеймс, и зайка, забранный от ребёнка, угодил ему в лицо.

— Ещё раз ты Бродяжку заденешь, я тебя прибью, — угрожающе сказала ему Лили и дала ребёнку машинку. — Кстати, а где Гарри? Почему за моей спиной так тихо?

— Ох, ёлки!..

Не заметив сына в гостиной, Джеймс вскочил с пола и понёсся в коридор. К счастью, Гарри ещё только вертелся у стула, поэтому все тыквы, корзинки с печеньем и конфетами, пока остались на столе целые.

— Ох… еле успел, — признался жене Джеймс, вернувшись в гостиную.

— Смотри, Бродяжка, наш Гарри вот тоже пошёл в папу… чуть что и куда-то бежит, что-то вытворяет… Наверное, у оленей это природой заложено, — отомстила мужу Лили, и в этот раз он смолчал.

* * *

В то время, когда его друзья хлопотали по дому и возились с детьми, Сириус пытался прийти в себя и носился от одного места к другому. Эффектная Кэти, о которой он вспомнил в первую очередь, лишь расхохоталась над его вопросами.

— Я? От тебя ребёнка родила? Сириус, да ты фантазёр! — твердила она. — Нет, мне было с тобой хорошо, но не до такой же степени! Я ещё не рехнулась от тебя рожать!

«А что, от меня родить можно, только если рехнувшись?» — хотел бы спросить её задетый Сириус, но решил не терять время и отправился по другому адресу. Джейн, которую он с трудом нашёл в городе, была замужем, и её муж довольно понятно и грубо объяснил незваному гостю, куда именно ему следует идти.

— Ладно-ладно, понял я, не заводись, ухожу!

Мэри, к которой он заглянул в деревню, два года тому назад, как поделились местные жители, перебралась на другой континент. Вряд ли бы она стала возвращаться только ради того, чтобы отыскать бывшего кавалера и подкинуть ему ребёнка. Шелли лежала в Мунго и с грустной улыбкой сказала, что с её здоровьем нет шанса даже зачать, не то чтобы выносить и родить. Саммер нашлась в баре, не способная связать двух слов, и ушла с каким-то увальнем. А ведь она была последней в его списке, и Сириус с тяжким вздохом вышел на улицу. Закурил и опёрся на свой мотоцикл.

Солнце уже заходило, а значит, вечер становился всё ближе, а вместе с ним возвращение к друзьям. Но как же к ним вернуться без ничего? Сириус втягивал в себя дым и посматривал, как одни и другие люди заходят или выходят из бара, кто-то навеселе, а кто-то такой же злобный и угрюмый. В голове был сумбур. Имена других дам, с кем бы он увлекательно проводил время, не приходили. Но откуда же тогда взялся малыш? Чьё имя он не вспомнил?

— Э-э, идём! Идём, кому гово!.. Тьфу ты, дьявол!

Очередной нетрезвый тип, вышедший на улицу, споткнулся и упал. Сириус невольно засмотрелся на его неуклюжие движения и стал хмуриться. А может, он не помнит, потому что?..

«Да нет, не доходил же я до такого, чтобы напиться и…» — хотел было возразить он сам себе, но не смог. В памяти тотчас возникли очертания убогой комнатки и её съёмщицы. А ведь он не рассказывал о ней никому, даже Джеймсу, с кем ещё со школы делился сокровенным.

«Да нет, зачем ей это? Она бы не стала…» — предпринял Сириус ещё одну попытку оттолкнуть от себя внезапную мысль, но опять не справился. Отбросив сигарету, он запрыгнул на мотоцикл и снова сорвался с места.

По пути образ девушки обрёл краски в его памяти. Со спины Грейс всегда смотрелась отлично: стройная, упругие бёдра под блёклым платьем притягивали взгляд, светлые шёлковые волосы струились по спине — но стоило ей повернуться… и очарование быстро исчезало. Когда-то она была красавицей, он видел её школьные колдографии в комнате, но одна из сокурсниц ей завидовала и жутко разозлилась, когда понравившийся ей парень стал бегать за Грейс. В приступе бешенства она набросилась на неё с фамильным кинжалом. В Мунго, конечно, залечили раны, но фамильный кинжал обладал особыми свойствами… Ужасные шрамы остались на лице Грейс и тянулись от лба до подбородка.

«Да ей же и так туго жилось, неужели она рехнулась?!» — думал Сириус, прибавляя скорость.

Образ девушки становился всё отчётливей. Уродка Грейс. Так её прозвали со школы. Из-за своей внешности ей трудно было устроиться, и она согласилась даже на крайне скромный оклад, какой ей давали в том баре, куда Сириус иногда заходил в тяжёлые дни. Несколько раз он заводился, когда при нём над ней смеялись или оскорбляли, с кем-то даже дрался, а потом просил налить себе ещё. Наверное, для Грейс он выглядел героем, хотя себе таким никогда не казался. Временами он просто выпускал пар и выпивал столько, что не помнил, как прошёл вечер, пробуждался в постели Грейс, смотрел на убогие стены в её комнатке, а потом собирался и уходил. Разве тут было о чём рассказывать другу? Такие вечера он и сам не хотел помнить, как и знать такого себя.

К тому моменту, когда ему удалось добраться до места, солнца уже не было видно за горизонтом и темнота стала накрывать улицы города. Бармен, услышавший вопросы Сириуса, лишь подтвердил его опасения.

— Ну ты и опомнился, чудак! — говорил он. — Грейс уже давно здесь не работает.

— А почему не знаешь?

— Так залетела она. У неё как брюхо стало расти, так хозяин её и попёр.

Из бара Сириус ушёл мрачный и снова сел на мотоцикл. Потихоньку закипая, он предпочёл проехаться, а не взлететь.

«Ну что за люди эти бабы! Написать, что ли, не могла, что залетела?! — ходили в его голове недобрые мысли. — Сидела себе молчком, страдала… Адрес она, видите ли, сподобилась узнать, корзинку подбросила, а поговорить не смогла! И это я ещё ублюдок после этого!»

Дом, где снимала комнату Грейс, был всё такой же страшный и блёклый, как будто ему уже ничем нельзя было помочь. В нём было пять этажей, а входная дверь и ближайшие стены были по-прежнему щедро облеплены разными объявлениями. Сириуса и раньше удивляло, как в этом гиблом месте могло жить аж несколько семей, когда дом Блэков, находящийся на Гриммо, всегда казавшийся ему большим, похожим на крепость, для деда считался малым и смешным, а ведь у них тоже имелось несколько этажей и они жили там лишь вчетвером.

«Эти люди сказали бы, что мы зажрались», — хмуро подумал Сириус и, подойдя к двери, постучал. Ему открыла пухленькая женщина в мятом грязном платье.

— Надо же, и дня не прошло, как объявился принц наш Блэк! — едва он успел открыть рот, сказала она с таким противным видом, как будто он ей лично чем-то насолил.

— Вы что, меня знаете? — удивился Сириус.

— Конечно же я тебе знаю, лощёная ты морда, — грубо ответила ему женщина. — Ещё только вчера твои колдофото в коробку складывала и относила на помойку. А ты чего, кстати, припёрся? Ребёнка, что ли, вернуть? Так я не приму, мне комнату надо сдавать! Твой ребёнок, ты и решай, что с ним делать.

— Да подождите вы с… Стоп, а какую комнату? Грейс съехала, что ли?

— Именно так. Ещё вчера съехала на кладбище. А ведь я ей говорила, будь скромнее, лицо платком прикрывай, но нет же…

Сириус застыл, словно оглушённый, и часть речи недовольной женщины пролетела мимо его сознания. Кажется, она говорила что-то о Пожирателях смерти и о том, что их тоже позабавило лицо Грейс, с которой они столкнулись на улице, жаловалась на то, что пришлось найти деньги на похороны и поспрашивать у людей, где же может обитать Сириус Блэк, запечатлённый на найденных в вещах покойной колдографиях. Поскольку в этом женщина не добилась успеха, то ей ещё пришлось потратиться на то, чтобы совы унесли корзинку с ребёнком к тому самому Блэку.

— А в комнату к Грейс я тебя не пущу, не проси! Там её вещей нет, я их ещё вечером собрала и вынесла. Коробки вон там, за углом, можешь порыться, если тебе что-то нужно.

Всё ещё не способный сказать ни слова, Сириус сунул руку в карман и бросил под ноги женщине золотые и серебряные монеты. Заворачивая за угол дома, он думал лишь об одном — как же жизнь порой бывает несправедлива. Грейс не любили за то, что она была красивой, и за то, что стала некрасивой, её не любили тоже. Возможно, маленький сын и колдографии его отца были её единственной отрадой.

* * *

Сириус вернулся к ним, когда на улице уже совсем стемнело.

— Ну наконец-то, я уж начал подумывать, что ты решил нас кинуть! — Джеймс встретил его с бодрым видом и заметил, что друг настолько мрачен, словно узнал, что дни его сочтены. — Эй, ты чего? Всё в порядке?

Не сказав ни слова, Сириус вошёл в дом, прошёл немного и опустился на диван в гостиной.

— Бродяга, всё хорошо? Ты удачно слетал? — спросила его Лили.

— Мы, кстати, уже детей уложили, пока ты мотался, — бросил ему Джеймс.

Сириус ничего не ответил и продолжил смотреть в пустоту. Поттеры настороженно переглянулись и тоже опустились на диван по разные стороны от друга.

— Сириус, ты что, мать сына не нашёл? — спросил Джеймс.

— Почему же, нашёл, — наконец-то ответил тот, всё ещё смотря перед собой пустым взглядом. — Я и свидетельство о рождении нашёл… и имя его знаю, и возраст… — бесстрастно прибавил он и, сунув руку в карман, достал оттуда смятую бумагу.

Лили схватила её быстрее и развернула.

— О, я была права, ему пошёл десятый месяц.

Она улыбнулась и подняла на Джеймса глаза.

— И мама тоже назвала Бродяжку в честь звезды. Его Канопусом зовут.

— О, так мальчишку назвали по вашей, Блэковской, традиции! — подхватил Джеймс и хлопнул друга по плечу. — Смотри-ка, да у тебя и сын звёздный, второй по яркости после тебя! — блеснул он знаниями астрономии.

Сириус не разделил их восторг, и Поттеры снова озадаченно переглянулись.

— Бродяга, ты чего? Ты… ты с мамой Канопуса не смог договориться? — осторожно спросил Джеймс. — Она тебя послала?

— Да нет, не посылала, — ответил Сириус и повернул к другу голову. — Она умерла.

Лили охнула и приложила ладонь к груди. На какие-то мгновения в гостиной воцарилась тишина. Джеймс молча поднялся с дивана и ушёл на кухню. К его облегчению, в шкафу ещё осталась недопитая бутылка огневиски, поэтому он принёс её вместе с бокалами. Спустя какое-то время Поттеры узнали, кто такая Грейс и почему её не стало, и принялись подбадривать друга.

— Сириус, ты не отчаивайся, всё ещё образуется, — ласково говорила ему Лили, — мы с Джеймсом с тобой, мы же твои друзья, мы тебе поможем с ребёнком, я тебя всему научу: как купать, кормить, собирать на улицу… Если хочешь, можешь пожить у нас какое-то время…

— Бродяга, ну чего ты нос повесил, — по-своему пытался поддержать друга Джеймс, — это всё ужасно, конечно, но ты-то всё ещё жив, мы с Лили живы. Грейс наверняка хотела бы, чтобы её сын оказался у близкого человека, а не в приюте. Теперь у него есть ты, а у тебя есть он. В конце-то концов, никто же не требует от тебя, чтобы ты завтра же всё сам умел делать. Когда Гарри родился, я тоже не сразу со всем справился… да я и сейчас не со всем справляюсь…

— Вот именно, Бродяга, посмотри на Джеймса, он же тоже в своё время был и удивлён, и напуган, и рад…

— Ты, кстати, можешь к матери сходить, попросить у неё домовика или у кого другого из родни забрать… или, знаешь, можно сделать ещё лучше. Подыщи няньку и пообещай ей двойную оплату, если она ещё Непреложный обет о молчании даст. Тогда точно никто не узнает, где вы, а нянька тебе поможет с ребёнком и облегчит жизнь.

— Да… — помолчав, сказал Сириус и поднялся с дивана, — ты прав… я пойду…

— Куда? — удивился Джеймс.

— К матери…

— Что, за домовиком? Прямо сейчас?

— Нет, я… Не важно. Не переживайте, я скоро вернусь.

— Джеймс, останови его, — тихо сказала Лили. — Он же пьян.

— Да нет, пусть идёт, — тихо возразил Джеймс. — Ему это нужно.

— На ночь глядя?

Джеймс пронаблюдал, как закрылась входная дверь. Он знал друга очень хорошо и сейчас не мог шутить. Сириус ведь и впрямь временами походил на пса: мог накричать, сорваться, кинуться в драку… а ещё мог убежать, скрыться, молча зализывать раны, но он всегда возвращался. По крайней мере, туда, где его всё ещё ждут.

— Ему нужно время… побыть одному, прийти в себя, — сказал Джеймс жене, слыша с улицы громыхание мотора. — Возможно, он и не к матери направился…

— А куда же? — спросила Лили и вздрогнула вместе с мужем.

БАХ!

— Что это было?! — испуганно спросила она, и с улицы посыпалась такая отменная брань, что Джеймсу крайне захотелось остаться дома.

— Не знаю… может, Бродяга с мотоцикла упал? — предположил он.

— СОХАТЫЙ, Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! — грозно прибавило с улицы то же лицо, и ступеньки крыльца снова заскрипели.

БАХ!

Дверь едва не сорвалась с петель, когда разъярённый Сириус открыл её с ноги.

— Бродяга, ты сдурел?! Ты что творишь вообще?! — возмутился Джеймс.

— Нет, это что ты творишь! — злобно ответил ему Сириус. — Совсем ополоумел от посиделок дома?! Нет, я понимаю, что наступил Хэллоуин, что можно людей напугать хорошенько, но не такими же способами, твою мать!

— Сириус, да что случилось-то? — обратилась к нему обеспокоенная Лили.

— Это ты у своего мужа спроси! Додумался же, блин, упыря в мантию обрядить!

— Какого ещё упыря? — не понял Джеймс.

— Такого, который на дороге лежит!!! — ответил ему Сириус, махнув рукой в сторону двери. — Или ты думал, у меня память отшибло и я забыл, как упыри выглядят?! Лысый такой, две дырки вместо носа и глазища красные, как у огневицы! Как выскочил ко мне из-за забора, я чуть не обосра… не обделался, твою мать! Ты когда этот розыгрыш придумывал, курил что-то забористое, что ли?!

— Да я не… — хотел бы возразить Джеймс, но пришедшего в бешенство друга перебить было невозможно.

— Ещё скажи, что ты не знаешь, что это за упырь!!! — продолжал лютовать Сириус. — И что ты не обдумывал, как бы меня развеселить на праздник! Ну ты и сволочь, Сохатый! У тебя что, ничего святого нет?! Я чуть сам на дорогу не улетел, когда врезался в эту тварь! И знаешь что, я тебе забор поднимать не буду! Ты упыря нарядил и заколдовал на меня броситься, вот ты свой забор и поднимай! А ещё мотоцикл мне почини! До сих пор из-за тебя руки трясутся, шутник поганый!!

На этом друг развернулся и, выйдя на крыльцо, с хлопком трансгрессировал.

— Джеймс, о каком упыре он говорил? — спросила Лили.

— Да я откуда знаю? — вопросом ответил ей озадаченный муж и подошёл к двери.

У их дома действительно упал забор. Вместо него лежал на боку повреждённый мотоцикл, и свете его фар было видно тело, лежащее на дороге. С расстояния можно было рассмотреть только лысый череп и тёмную мантию.

— Может, это у Батильды Бэгшот упырь сбежал… она же старенькая, вот и не заметила пропажу, — предположил Джеймс. — Или это из дома Дамблдоров: он у них заброшенной, мало ли что там водится...

— Дорогой, да какая разница, убери его, а, — попросила Лили. — Вдруг дети будут мимо проходить, увидят и испугаются… или кто из взрослых наткнётся и разозлится, как Сириус.

— Милая, не преувеличивай, у Сириуса сейчас период тяжёлый, готов поспорить, он и от щелчка по носу психовать начнёт, — не согласился Джеймс, но всё же снял тапочки и надел туфли. — Нет, ну что Бродяга за человек, — спускаясь с крыльца, ворчал он и качал головой. — И нашкодил, и облаял, и убежал… Не человек, а самая настоящая злая собака.

Приблизившись к дороге, Джеймс посмотрел на неподвижного упыря и хмыкнул.

— Ничего себе, какой здоровый упырь ломился к нам за забор… — пробормотал он и поправил на носу очки, но даже они не помогли рассмотреть в темноте наглую нечисть. Джеймс наклонился и занёс над ней палочку. — Люмос!

Сириус не мог объяснить друзьям, зачем так спешно их покинул. Можно было бы сходить к матери завтра или же послезавтра, не горело же. А можно было к ней и вовсе не ходить. Неужели истина не была понятна? У него есть сын, у неё есть внук. Больше у мальчика никого нет. Или он возьмёт на себя заботу о ребёнке, или бедняжке ничего не останется, как угодить в приют. Выбор был очевиден, но Сириус всё ещё не мог произнести его вслух и пребывал в том состоянии, когда продолжаешь мыслить и машинально что-то делать, но отчаянно пытаешься не замечать бурлящих в тебе чувств.

Судьба Грейс его задела. Сириус и раньше испытывал к ней некоторую симпатию, сочувствие, жалость… — всё то, чего хватало для доброго отношения и общения, но не хватало для чего-то большего, крепкого. Да и не о Грейс он думал в этом и прошлом году… Бесился из-за Марлин и её претензий, собирался ради неё расстаться со своей свободой и шальным образом жизни, а потом бесился, что она многого от него хочет, а когда стало поздно, бесился, что был таким упрямым и гордым. Теперь вот выяснилось, что всё это время в стороне от него жила Грейс, которой ничего от него не было нужно. Возможно, если бы с ней не произошло несчастье, то он и не узнал бы о сыне, или же узнал, но уже тогда, когда Канопус бы вырос и знать его не желал. Вот как так могло выйти? В один год потерять девушку, с которой хотел бы связать судьбу, но злился из-за её бесконечных требований, и девушку, которая имела полное право с него что-то требовать, но не давала о себе знать. Жизнь и впрямь была непредсказуема и полна иронии.

Именно в таком, в мрачном расположении духа, Сириус впервые за прошедшие годы вошёл в отчий дом и ненадолго застыл. Зачем он пришёл? Станет ли мать с ним говорить? Ответы были ему очевидны, но он всё равно двинулся по тёмному коридору и подсветил себе путь палочкой. Наверное, мать уже легла спать, подумалось ему на лестнице, и он остановился на втором этаже. Заглянул в гостиную, посмотрел на стену и ощутил, как в груди проснулась старая рана.

Фамильный гобелен был на месте. Предки гордились тем, что могли себе позволить швырять деньги на те или другие артефакты и ценные вещи. Фамильный гобелен был таким. Отражал появление новых родственников, уход старых. Мужья, жёны, дети появлялись на нём сами собой, стоило только кому-то вступить в брак, родиться или умереть. Но Сириуса задело, конечно, не это. Имя его брата поблекло и возле него находился увядший цветок, а имя Сириуса и вовсе исчезло. Вместо него на гобелене осталось лишь чёрное пятно. Похоже, мать взбесилась, когда он сбежал из дома, и выжгла его с гобелена. Он посмотрел ниже и увидел под собой кривую короткую линию. Имя Канопуса ещё было на месте.

«Неужели мать не заметила, что у неё появился внук?» — подумал Сириус и повернул голову на подозрительный звук.

— Выродку нечего делать в благородном доме Блэков, — сообщил появившийся у порога Кикимер, державший в руке свечу.

— Тебя не спросил, есть мне тут что делать или нет, — грубо ответил ему Сириус. — Чеши туда, куда шёл.

— Кикимер может пойти к госпоже и доложить, что выродок хозяйничает в её доме, — пригрозил ему домовик.

— Иди-иди, я посмотрю, как госпожа тебя отхлещет за то, что ты её разбудил!

Кикимер насупился, возможно, уже отвыкнув от того времени, когда они пререкались, и покинул гостиную, что-то бормоча себе под нос. Сириус же ощутил дикую усталость и уселся у гобелена на пол. Зачем же он пришёл? Пожаловаться на жизнь тому, кого оскорбил? Это же безнадёжно и глупо. А может, он пришёл за другим? Пришёл спрятаться от всего как в далёком детстве?

Ответа Сириус не знал. Сегодня ему не помогло даже огневиски, распитое с друзьями. В голове настойчиво крутились всё те же мысли. Он отец. Теперь у него тоже есть ребёнок, а больше у этого ребёнка никого нет. Но что он может дать этому ребёнку? Он же даже не знает, как к нему подойти, что с ним делать, как успокоить и всё остальное. Ребёнок ведь не мотоцикл, разве он с ним сладит?

«Вот это я попал», — подумал Сириус и откинул голову к стене. В гостиной было темно, но на потолке всё ещё держались чары и слабо светилось подобие звёзд в миниатюре. В детстве это было любимое их с братом развлечение — гасить свечи, забираться на диван и глазеть на потолок, чертить в воздухе пальцем линии и угадывать созвездия. Тогда им было хорошо и спокойно, ведь когда ты маленький, то ничего решать не приходится.

— Неужто тебе больше некуда было пойти?

Сириус, конечно же, слышал тихие шаги в стороне, но когда в гостиной прозвучал голос матери, вдруг понял, что не может ни подняться с пола, ни хотя бы повернуть голову и посмотреть на неё. Судя по слабому свету, коснувшемуся стены, она стояла у дверного проёма с волшебной палочкой в руке.

— Ты знала, что у тебя есть внук? — проигнорировав её вопрос, спросил Сириус.

— Допустим, что заметила, и что? — сухо ответила матушка.

В другом настроении он бы обязательно спросил, чего же она имя внука не выжгла с гобелена, но сейчас ощутил себя крайне уставшим и не способным разозлиться из-за этой ерунды.

— А я вот не знал… до вчерашнего вечера, — ответил Сириус, продолжая смотреть в сторону.

— Хм… бывает. Зная тебя, я не удивлена.

Сегодня он не стал спорить — хотя бы в том, насколько её старший сын временами был безалаберным, мать была права. В гостиной на какие-то мгновения повисла тишина.

— Тебе что-то нужно? — первой нарушила её матушка.

— Хотел у тебя домовика попросить… в помощь, но ты, наверное, вряд ли его мне дашь, — хмуро признал Сириус.

— Кикимера не дам, конечно.

— Да Кикимера я бы и с деньгами не взял.

— Значит, тебе подойдёт кто-нибудь из домовиков Сигнуса. Он же их и так дочерям раздавал, когда замуж выходили. Подготовленный для Андромеды должен был остаться в его доме.

«Осталось только вымолить себе прощение и попросить дядю об услуге», — мысленно съязвил Сириус, не зная, что и сказать.

— Я свяжусь с ним завтра и скажу, чтобы он отправил его к тебе, — помолчав, вдруг сказала матушка и Сириус невольно повернул к ней голову.

Как же мать постарела, тотчас с изумлением подметил он. Некогда тёмные волосы поседели, надменное лицо сделалось непроницаемым, лишённым былой уверенности и строгости, и даже её обыкновенно прямая спина была сгорблена, как будто бы под тяжестью пережитых бед и невосполнимой утраты в лице младшего сына, а вместе с ним и мужа.

— Спасибо, — растерявшись, пробормотал Сириус. — Я… буду тебе что-то должен?

— Познакомь меня с ним, — всё так же бесстрастно сказала она. — С твоим сыном. Не сейчас, конечно, потом… когда он научится не только ходить, но и выражать свои мысли.

— Хорошо.

На этом она развернулась и вышла из гостиной.

— Если тебе некуда идти, можешь остаться, только не шуми, — послышался её голос из коридора.

Сириус слышал скрип ступеней на лестнице и глупо смотрел в сторону пустого дверного проёма. Только сейчас ему вдруг подумалось, что ни один из них не повысил голос. Неужели время что-то изменило и старые обиды стали не так сильны? Мать же обещала прогнать его с порога, если он явится, говорила, что проклянёт. Неужели забыла?

«По крайней мере, у меня будет домовик… если матушка что-то сказала, то сделает», — посидев немного, подумал Сириус и ощутил себя неуютно. А ведь взять домовика ему посоветовал Джеймс, а он на него ещё и сорвался… накричал… Сейчас, когда эмоции стали ослабевать, стало стыдно перед другом. Откуда Джеймс мог знать, что Сириус не найдёт мать своего ребёнка живой? Наверное, он готовился, скучал и ждал, когда лучший друг вернётся с задания Ордена, упыря специально наряжал, думал, как будет весело заколдовать того броситься на друга. Кто же знал, что на этот Хэллоуин всё сложится не лучшим образом.

«Да что я за человек такой!» — покачав головой, сокрушённо подумал Сириус и наконец-то приподнялся. Оставаться у матери не было смысла. Он же не ребёнок, чтобы убегать от проблем. Ему просто было нужно время выдохнуть, побыть в одиночестве, успокоиться. Друзья наверняка это поняли. Нужно вернуться к ним и извиниться перед Джеймсом. А ещё надо бы расцеловать руки Лили, которая вот уже второй день заботилась и о Гарри, и о Канопусе. Вот кто настоящие герои. Лили и Джеймс, его лучшие друзья. Сириус поплёлся по коридору, спустился вниз и вышел на крыльцо. В небе тоже светили звёзды, было прохладно. Он глубоко вздохнул и трансгрессировал в Годрикову Впадину.

— Что за?.. Джеймс! Лили!!

Упавший забор так и лежал на траве. Тела упыря не было видно на дороге, как и не было видно мотоцикла, но Сириуса встревожило вовсе не это. Дверь в дом Поттеров была распахнута настежь. Тыквы, расставленные у входа, в коридоре и на кухне, всё ещё зловеще светились.

— Эй, где вы?! — громко крикнул Сириус, пробежав по гостиной, и помчался наверх. — Джеймс! Лили!

Когда он вбежал в спальню, то увидел лишь пустую двуспальную кровать и удлинённую детскую кроватку.

«Да где они все?» — настороженно спросил себя Сириус, и его охватил страх. А вдруг, пока он мотался к матери и страдал, Поттеров раскрыли? Что, если кто-то нагрянул к ним и друзьям пришлось спешно уходить? Он ведь не являлся Хранителем их тайны, а Питера, к которому собирался заглянуть ещё до возвращения с задания, так и не навестил из-за свалившегося на него ребёнка. Что, если с Питером что-то приключилось?

«О нет, Хвост!!!» — встревожился Сириус и побежал вниз.

С крыльца он трансгрессировал к дому, где друг снимал квартиру, и помчался по лестнице к заветной двери. Сколько бы он ни стучал по ней, никто не открывал. Сириус воспользовался волшебной палочкой и ворвался в квартиру. Всё было в порядке, но от этого его сердце застучало ещё быстрее. А что, если Питера схватили и пытают? Что, если Пожиратели смерти уже знают не только адрес дома Поттеров в Годриковой Впадине, но и другие места, куда они могут отправиться? А ведь Гарри совсем маленький, а он подкинул им ещё и своего Канопуса… Как друзья будут защищаться с двумя-то малышами на руках?

— Нет-нет-нет… — качая головой, повторял Сириус, от отхватившей его тревоги не зная, что и делать.

Он трансгрессировал к дому матери Питера, но только лишь её напугал своими вопросами, а потом усердно пытался успокоить. Сириус трансгрессировал к собственному дому, завещанному ему дядей Альфардом, но тот был пуст. К нему друзья не отправились. Сириус трансгрессировал к старенькому фамильному поместью Поттеров, к дряхлому дому Эвансов, оставшемуся без присмотра, к дому едва живой, престарелой тётки Джеймса, к домику в пригороде, который они когда-то все вместе снимали на выходные…

К полуночи он устал и сидел на ближайшей лавке. Ночная улица была безмолвна и пустынна. Возможно, стоило созвать Орден Феникса, но кто бы откликнулся в такое время? И чем бы они смогли ему помочь?

«Дурак! Какой дурак! Ну что за болван, развёл сопли!» — сам себя ругал Сириус, держась руками за голову, и не придумал ничего другого, как вернуться в Годрикову Впадину. Если друзей раскрыли, наверняка кто-то будет их караулить и у этого дома. Ждать, когда они вернутся за какими-нибудь вещами, или же поджидать их сторонников, чтобы схватить и принудить выдать все секреты.

«Вот я им подставлюсь! Посмотрим, кто ещё кого разговорит!» — решил Сириус и бросился в кусты. Поскольку на улице уже было темно и холодно, то он обратился в пса, которому такие условия не были страшны. Можно было, конечно, отправить Поттерам послание в виде Патронуса, но кто знает, где они и не раскроет ли он своим посланием их укрытие врагам? Так рисковать было нельзя, оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

За три часа до происходящих событий…

— Люмос!

Когда Джеймс рассмотрел «упыря», лежащего на дороге, ему отказал голос. Не каждый день случалось такое, чтобы он видел вблизи от себя того, от присутствия кого другие бы потеряли сознание или тряслись от страха. Сам Волан-де-Морт лежал недалеко от их дома!

Сомнений быть не могло, он пришёл за ними, вернее, за их сыном.

— Лили… — сипло сказал Джеймс и с трудом втянул в себя воздух.

Казалось, если повысить голос или сделать одно неосторожное движение, то произойдёт взрыв. Волан-де-Морт не шевелился, возможно, он был мёртв, но Джеймс впервые не мог наклониться и хотя бы коснуться шеи врага. Вместо этого он рванул к дому.

— Ли-и-или!! Лили, скорее!!! — кричал он на бегу.

То, что Волан-де-Морт остался лежать на дороге, не вызывало радость, скорее наоборот, усиливало тревогу. Кто знает, как скоро нагрянут его прихвостни? Что, если Пожиратели вот-вот окружат их дом?

— Джеймс, что случилось? — спросил Лили, выскочив в коридор.

— Там… там… — От охватившего его волнения Джеймс едва мог говорить. — Нас раскрыли! Бери детей и уходи! Я вас найду!

От испуга Лили замерла, и он повысил на неё голос.

— ЛИЛИ, ЖИВО БЕРИ ДЕТЕЙ И УХОДИ!!!

Это помогло, и его жена тут же рванула по лестнице на второй этаж. Джеймс слышал хлопок её трансгрессии и сжимал в пальцах палочку. Казалось, вот-вот раздадутся другие хлопки, вот-вот кто-то ударит по дому, но всё было тихо. Джеймс немного отдышался и снова вышел на улицу. Пора было дать сигнал, пусть Министерство его засечёт и отправит сотрудников на помощь. Пусть они увидят мёртвого Волан-де-Морта и…

— Твою мать.

Едва Джеймс подошёл к дороге и вскинул руку к небу, как Волан-де-Морт решил перестать выглядеть мёртвым и издал стон.

«Надо его добить», — тотчас подумал Джеймс и застыл. Впервые простейшая задача вызвала у него серьёзные затруднения. Первым ему в голову почему-то пришёл осиновый кол…

«Грёбаный Сириус с его упырями!!!» — плюнув в сторону, остановил сам себя Джеймс, посматривая на упавший забор. Было жалко отрывать от него доску и затачивать, к тому же забор был не осиновый и, вообще, очень хороший забор, совсем новый. Вторым Джеймс подумал, что нужно направить на врага палочку и использовать одно эффективное, но запрещённое заклинание. Палочку он, конечно же, направил, но зашевелил губами и понял, что не может выдавить из себя убийственное заклинание. Добивать ослабшего противника было не в его характере.

«А ведь он бы меня убил! И меня, и Лили, и детей! — подначивал сам себя Джеймс, но лишь сильнее напрягся, потому как его благородная натура отказывалась опускаться до Авады Кедавры. — Блин, да надо переехать его ещё раз и всего делов!»

— Поттер… — заставил его похолодеть неприятный голос.

Пока Джеймс рядился, Волан-де-Морт пришёл в себя и открыл глаза.

— …убей своего сына, и тогда я, может быть, пощажу тебя, — сказал он.

— Ага, бегу, волосы назад, — инстинктивно съязвил Джеймс и снова в нерешительности застыл.

Приглядевшись к врагу, он вдруг сделал открытие… Волан-де-Морт, может быть, и не был мёртв, но и здоров он тоже не был, иначе бы давно поднялся и прикончил его без лишних слов.

— Не сделаешь это и тебе конец! Всем твоим друзьям и грязнокровке-жене, — угрожал он, всё ещё лежа на дороге. — Я убью вас, одного за другим…

Джеймса, как это порой бывает с людьми, испытавшими шок, одолел неуместный приступ смеха.

— Интересно, как? Доползёшь и до смерти закусаешь нас, что ли? — развеселившись, поинтересовался он у врага. — Или у тебя зубов нет, как и носа? Будешь с пола нас своим шипением убивать и этой своей противной мордой?

Волан-де-Морта, в отличие от Джеймса, одолел приступ гнева, и он принялся угрожать ему ещё больше.

— Давай, добей меня, слабак, и узри всю мою силу! Я не боюсь смерти! Я познал её суть! Я вернусь к жизни, и ты пожалеешь об этой ухмылке и всех словах, что сейчас произнёс…

«Блин, он ещё и бессмертный, вот это прикол!» — подумал улыбающийся Джеймс, отчаянно пытавшийся разумно мыслить, но мысли всё равно уходили в другую сторону. А что, собственно, сделают сотрудники Министерства, если он их вызовет? Посмеются вместе с ним над поверженным врагом? Добьют того и тем самым помогут ему снова вернуться? Или подлечат и отправят в Азкабан? И что самое главное, удержит ли Азкабан такого, как Волан-де-Морт?

«Вот ведь зараза!» — подумал Джеймс, и ему, пока ещё не способному прийти в себя, пришла в голову безумная идея.

— Значит, вернёшься говоришь… Ну что ж, давай проверим! — возбуждённо бросил он Волан-де-Морту и побежал к лужайке у дома.

На его счастье, мотоцикл Сириуса был только помят, но ещё работал и завёлся. Джеймс подъехал на нём к врагу, пару раз взмахнул палочкой, чтобы наколдовать верёвки и заглушить противный голос, закинул связанного врага на бак и, разогнавшись по дороге, взмыл в небо.

1 ноября 1981 года

Сколько времени он провёл в засаде, Сириус не знал, но усердно ждал и продолжать надеяться на лучшее. Только бы Поттеры скрылись, повторял он про себя, только бы с ними и малышами на их руках ничего плохого не приключилось. К тому времени, когда на горизонте появились первые полосы света, глаза Сириуса, всё ещё пребывающего в образе пса, стали слипаться, и он припал к земле, свернулся поудобнее и положил морду поверх лап.

— Ли-и-и-и-и-и-и-или!

В какой-то момент у дома раздался хлопок, и кто-то рванул к двери раньше, чем Сириус успел открыть глаза и рассмотреть незваного гостя. Выскочив из кустов, он тоже рванул в дом.

— Ли-и-и-и-и-и-и-или! — донёсся до него всё тот же голос.

Собачьим нюхом он уловил знакомый ему неприятный запах, но со сна не смог определить, кому он может принадлежать. У двери в спальню Сириус обернулся человеком и взмахнул палочкой.

Вспышка его заклинания была отбита. От ответной лиловой вспышки он пригнулся, прижавшись к полу, и снова взмахнул палочкой.

— Конфринго!

Незваного гостя вынесло из спальни ударной волной. Сириус помчался к дыре в оконном проёме, увидел на земле поверженного противника и ненадолго застыл.

— Нюниус, это ты, что ли?

Школьный недруг, больше известный другим как Северус Снейп, лежал на земле и произнёс что-то нечленораздельное. В ту же минуту Сириуса, едва оправившегося от удивления, одолела нехорошая догадка. А с чего бы вдруг школьному недругу вот так взять и появиться возле дома Поттеров? Выходит, он тоже узнал адрес их дома?

«Или же самолично пытал, а то и помогал Волан-де-Морту пытать Хвоста! Возможно, Питера уже нет в живых!» — подумал Сириус, снова начиная закипать.

— Ах ты тварь пожирательская! — злобно крикнул он недругу из дыры. — Ну погоди у меня… К Лили он прибежал… Сейчас я тебе сделаю «Лили», я тебе такую Лили пропишу, гадёныш!..

Не желая терять время на то, чтобы сбежать по лестнице и выйти из дома, Сириус снова обратился в пса и выпрыгнул из дыры. Едва пришедший в себя после падения Северус дико закричал, когда острые зубы вонзились ему в руку. Палочка из неё выпала.

— Отцепись! Отцепись, тварь! — кричал он на пса и пнул того ногой, но это было бессмысленно: с тем же успехом он мог пнуть и разъярённого гризли.

Возможно, Питер почувствовал, что за ним следят, и успел предупредить Джеймса, вот поэтому тот с Лили и детьми исчез, надеялся Сириус, но ведь это не отменяло того, что Поттеры оказались в большой опасности. Возможно, сам Волан-де-Морт уже идёт по их следу, а он, Сириус, остался здесь, не способный помочь близким друзьям. Обратившись в человека, он двинул кулаком недругу в лицо.

— Сейчас ты мне всё расскажешь, тварь! Всё-всё, что знаешь! Я тебе не Волан-де-Морт, я из тебя душу вытрясу, поганец!..

* * *

Благо, что Гринготтс работал круглосуточно. Гоблины, вероятно, считали, что только сумасшедшему может прийти в голову мысль их ограбить, поэтому бесстрашно сидели на своих местах и занимались делами в любое время дня и ночи. Появление Джеймса, волочащего за собой здоровую картонную коробку, перевязанную алой ленточкой, гоблинов тоже ни капли не смутило. Казалось, если бы он явился к ним с драконом, они бы только ворчливо заметили, что питомцев нужно оставлять за дверью. Гоблин, у которого Джеймс остановился и, утерев влагу со лба, выдохнул, не моргнул и глазом, когда он к нему обратился. Гоблин лишь оторвался от гроссбуха, в котором делал запись, выслушал пожелание посетителя и хмыкнул.

— Мистера Поттера не устраивает его прежнее хранилище?

— Нет-нет, что вы, очень устраивает! — возразил крайне возбуждённый Джеймс. — Просто… э-э… мне нужно ещё одно хранилище! Такое же возможно, да? Может же быть у меня два или три хранилища?

— Конечно же может, правилами банка такое не воспрещено.

— Прекрасно! Можно мне тогда такое хранилище, чтобы, ну… пониже, на более низком, защищённом подземном уровне я имею в виду, и более это… оснащённое всякими там чарами, рунами, заговорами, ну и всем прочим? Супер… мега… колоссально… В общем, дико защищённое хранилище! Такое, чтобы положить туда артефакт, а его чары дальше комнаты не действуют! Чтобы вот прям сдох в нём, а душа не улетела без!..

— Достаточно было сказать, что вам нужно более защищённое хранилище, — оборвал его излияния гоблин.

— Так я так и сказал.

— Аренда такого хранилища будет стоить в пять раз дороже аренды обычного…

— А разве за аренду обычного я что-то ещё плачу?

— …и вам придётся кровью подписать дополнительное соглашение о неразглашении предоставленных вам…

— Отлично! Мне подходит! Давайте уже сюда бумаги! — оборвал монотонную речь гоблина Джеймс. — И это… можно мне его арендовать на всю жизнь? Нет, лучше лет на двести... А, нет, стойте! Лет на пятьсот укажите там сразу!

Гоблин лишь цокнул языком, перечиркал всё на пергаменте, достал новый и снова принялся писать. Пока он подготавливал документ, коробка на полу возле Джеймса, словно назло ему, ожила: её крышка и стенки сотряслись и привлекли внимание других гоблинов.

— А это мой подарок жене на Рождество! — тут же сказал им Джеймс первое, что пришло в голову. — Зачарованная стиральная машинка! — прибавил он с нервным смешком и пнул по подарку ногой. — Эй, ну хватит, потерпи до декабря! Успеешь ещё наше грязное бельё перестирать! Эх, что за чудо техники! — демонстративно восхитился он и посмотрел на того гоблина, который протягивал ему пергамент и перо, не требующее использования чернил. — Я надеюсь, вы не будете сообщать моей жене или кому другому, что я у вас ещё одно хранилище арендовал? Понимаете, я хотел бы положить там подарок, и чтобы о нём никто…

— Мистер Поттер, разглашать подобные сведения не в наших интересах, — снова оборвал его гоблин. — Мы передадим ваше имущество и прочие сведения вашей жене, детям или сотрудникам Министерства только в том случае, если они докажут право их наследования или же приведут иные весомые причины, по которым мы должны это сделать.

— Это потрясающе, это просто восхи…

— У вас есть ещё какие-то вопросы ко мне?

Джеймс опустил глаза на пергамент, быстро пробежался по тексту и поставил пером без чернил подпись.

— Нет, спасибо. Могу я сейчас отправиться в своё новое хранилище?

— Конечно же, это же ваше право, — ответил ему гоблин и свистнул, чтобы подошёл гоблин пониже рангом.

«Отлично, надо будет в завещании написать Гарри, чтобы он второе хранилище не открывал! А, нет, надо будет ещё написать, чтобы он не открывал и своим детям завещание написал, чтобы они его тоже не открывали! А, нет, надо написать, пусть он своим детям тоже напишет, чтобы они не открывали и написали своим детям, чтобы те не открывали и написали их детям, чтобы…»

— Ваше хранилище, мистер Поттер, — оборвался напряжённые размышления Джеймса сопровождающий гоблин.

Тележка остановилась в такой кромешной тьме, что даже фонарь в гоблинской руке едва подсвечивал путь. В стороне можно было слышать чей-то рёв, ощущать вызывающий мурашки холод и задерживать дыхание от крайне странных звуков, доносящихся с других сторон. Джеймс невольно сглотнул, когда тащил за собой коробку с «зачарованной стиральной машинкой» и заслышал в стороне чей-то стон.

«Мерлин, да что ещё эти жадные твари здесь хранят за такую плату?» — невольно подумал он и подтащил коробку к двери. Поскольку гоблин стоял возле неё с ключом, то Джеймс тоже остановился и демонстративно посмотрел на него. Гоблин фыркнул и отвернулся. Джеймс же затащил коробку в хранилище, зажёг на конце палочки свет и охнул. Сколько всяких рун и непонятных ему символов было на стенах!

— Ну что, вот тебе, бессмертному, твои новые апартаменты, наслаждайся! — сказал он вслух и взмахнул палочкой. — Фините!

Коробка с ленточкой тотчас исчезла, и на полу остался лежать пока ещё немой Волан-де-Морт. Джеймс вышел из хранилища и закрыл за собой дверь.

— Запирайте! — приказал он гоблину и тот подошёл к двери с ключом. — А, это… хотел уточнить… если моё добро вдруг оттуда исчезнет и… — начал было Джеймс.

— Не исчезнет, — оборвал его гоблин с таким мрачным видом, как будто Джеймс его страшно оскорбил. — Можете положить туда хоть свой волосок, он никуда оттуда без вашего участия не исчезнет. Прошу, — прибавил он и передал ключ.

«И чего вообще наши предки Азкабан строили? Чтобы сэкономить на дементорах и никому ничего не платить?» — на обратном пути задумался Джеймс и выбросил ключ от нового хранилища в темноту.

Выйдя из банка, он стоял какое-то время у мотоцикла и дышал свежим воздухом. Только сейчас его начало понемногу отпускать возбуждение, и Джеймс думал, как же хорошо, что Сириус к ним пожаловал на ночь глядя. Если бы не он, кто бы знает, как всё вышло. Вдруг бы Волан-де-Морт их всех убил. Возможно, не зря кто-то первым сказал про счастье, которому смогло помочь несчастье. Джеймс стоял и думал, что если бы не Сириус, то они с Лили, возможно бы, умерли. Жалко его малыша, но что поделать, и не такое бывает в жизни. На его месте мог бы оказаться Гарри. Мог бы потерять одного, а то и двух родителей и умереть сам. Теперь Канопус для них всё равно что член семьи. Пусть Сириус не переживает, Поттеры его с сыном не бросят. Джеймс стоял и думал, что надо крепко обнять друга, а ещё сказать, что обидится, если тот не предложит ему стать крёстным отцом своего сына.

«Ох, Бродяга, Бродяга…» — с улыбкой думал Джеймс, понемногу приходя в себя, и застыл. Сириус-то молодец, он, может, и заводится с полуоборота, кричит, не разобравшись, машет кулаками, но он не предаст. И разве это он поспособствовал тому, что Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине? Адрес дома Поттеров знал, вернее, мог сообщить другому, только один человек, тот, кому они доверили эту тайну и сделали Хранителем. Питер Петтигрю их предал. Подставил всю их семью под удар.

— Хвост, трусливая тварь, задавлю! — начиная злиться, сказал Джеймс вслух и снова сел на мотоцикл.

* * *

Сириус был в бешенстве. Не каждый день ему доводилось узнать, что у него в руках тот, кто мало того, что контактировал с врагом, так ещё нагло выпрашивал себе одного из его из друзей.

— Это всё! Клянусь, всё! Я просил Дамблдора защитить их! — говорил ему Снейп. — Он сказал, что они под Фиделиусом! Откуда мне было знать, что их Хранитель и окажется предателем?

— Защитить «их»?! — гневно переспрашивал Сириус. — Что ты мне гонишь, Нюнчик?! Я прекрасно слышал, как ты имя Лили в доме кричал! Ты, тварь, через труп Джеймса с радостью переступил бы!

— И переступил бы! Твой Поттер никогда для меня ничего не значил! Если бы не Пророчество и не желание повелителя выбрать Поттеров…

— Ах ты мразь!!!

Избиение Снейпа привело лишь к тому, что тот остался лежать без сознания на траве. Сириус еле дышал, смотря на него и всё ещё не мог поверить в услышанное. Это кем надо было быть, чтобы ради того, чтобы выслужиться, взять и донести Волан-де-Морту о рождении некоего человека, равного ему? На других детей, попавших под Пророчество, Снейпу что, было совсем плевать? А если бы под Пророчество подпадал Канопус?! Снейп бы только обрадовался, что Волан-де-Морт малыша Блэков прикончит?!

— Тварюга!!! — в злости прибавил Сириус, поднявшись на ноги, и пнул врага в бок.

Поскольку добивать лежачего было не в его правилах, то он только плюнул и остался у дома, держась за голову. То, что Питер их предал, привело его к мысли, что он тоже подвёл друзей. Это же он предложил выбрать Петтигрю. Неудивительно, что того нигде нельзя было найти. Питер предал друзей и сбежал. Редкостный трус. А они его ещё защищали в школе… поддерживали… звали гулять и помогали обучиться анимагии…

«Тварь, голыми руками придушил бы!» — злобно подумал Сириус, смотря на горизонт, где медленно и верно поднималось солнце. Он всё ещё не знал, что с Поттерами, а они не давали о себе знать. Живы ли они? Укрылись ли? И как там… дети?

Сириус уже начал было подумывать, что пора идти на крайние меры… например, отправиться в дом к Малфоям или же Лейстрейнджам, они же вроде как родня и к тому же примкнули к Волан-де-Морту, так пусть скажут ему, куда отправился их повелитель. Этой безумной затее помешал внезапно раздавшийся хлопок, и Сириус без раздумий взмахнул в сторону этого звука палочкой.

Вспышка его заклинания была отбита.

— Кто здесь?! — послышался знакомый голос, и Сириус, держа палочку перед собой, вышел вперёд.

У дома стоял основатель Ордена Феникса, больше известный волшебному миру как Альбус Дамблдор.

— Мерлин, это вы… — выдохнул Сириус. — Простите, не признал.

— Понимаю, всё в порядке, Сириус, я рад, что ты жив и здоров, но, боюсь, я явился с плохими новостями.

От его слов Сириус невольно задержал дыхание, и почувствовал, как дико застучало сердце. Произнести имя друга или его жены не хватило сил.

— Что… что случилось? — лишь тихо спросил он.

— Питер… его не стало этой ночью, — ответил Дамблдор. — Он погиб на маггловской улице. Магглы считают, что это несчастный случай, но сотрудники Министерства засекли применение магии и отправились выяснять все обстоятельства. Собственно, поэтому я и явился, как только об этом узнал. Я подозреваю, Сириус, что люди Тома ищут Хранителя тайны Поттеров… вероятней всего, ты можешь быть следующим в их списке, тебе стоит быть крайне осто…

— Боюсь, что вы заблуждаетесь, мистер Дамблдор, — хмуро ответил Сириус. — Я не Хранитель тайны Поттеров.

— Разве? — удивлённо спросил тот. — Джеймс и Лили говорили мне, что это будешь ты.

— Да, поначалу так и было, но потом мы всё переиграли.

— И кто же тогда…

— Питер и был. Так ему, твари, и надо, если он сдох. И кстати, не смотрите в сторону дома, Поттеры исчезли, а я не знаю, где они, и что делать тоже не знаю.

Дамблдор молчал, словно впервые столкнувшись с чем-то неразрешимым для него, а Сириус хмурился и жалел, что в кармане куртки не осталось ни одной сигареты.

— И кстати, я тут это… одного Пожирателя смерти поймал… Вы можете на него взглянуть? Не пойму, жив он или уже закопать пора. Хотя Джеймс меня, конечно, прикончит, если я эту тварь на его участке закопаю…

— Подожди, какого ещё Пожирателя? — не понял Дамблдор.

— Да появился тут один... «добродетель», — ответил Сириус и поманил соратника за собой.

Они обошли дом и наткнулись на Снейпа, лежащего на траве. Сириус коротко пересказал Дамблдору разговор с недругом и тот сказал, что разберётся с ним сам.

— А мне что тогда делать?

— А тебе лучше вернуться домой, Сириус.

— А там я что делать буду?

— То же, что и все мы. Ждать

— Но…

— Иди, Сириус. Ты сейчас ничем не сможешь помочь Джеймсу и Лили. Если появятся какие-то новости, я дам тебе знать. И ты мне, пожалуйста, тоже сообщи, если что-то узнаешь.

С большой неохотой Сириус трансгрессировал к своему дому и уселся на ступеньку крыльца. Стало совсем светло, а в это время он обычно отсыпался, и сейчас организм очень настойчиво намекал ему на то, что он уже вторые сутки на ногах. Сириус зевал, но всё ещё не хотел заходить в дом. Его тело гудело от напряжения, прося хоть немного покоя, в голове настойчиво крутились всё те же беспокойные мысли о судьбе друзей.

«Мерлин, Джеймс, ну дай о себе знать», — подумал Сириус и приложил уставшую голову к перилам. Глаза закрылись сами собой, и он не смог воспротивиться навалившемуся на него сну.

* * *

Джеймса трясло. Он, конечно, и раньше оказывался в опасности: бывало, что падал с метлы из-за удара бладжера, отправленного в него противником, бывало, что с Мародёрами находил в Запретном лесу такое, что другие обходили стороной, бывало, что сталкивался с Пожирателями смерти и вступал в схватку. Всяких ситуаций в жизни хватало, но впервые он оказался в каких-то дюймах от огромной машины, вот-вот способной превратить его в лепёшку. Как он сообразил трансгрессировать в последние секунды, ему теперь и самому себе не удавалось объяснить. Наверное, сработал какой-то рефлекс, жизненный инстинкт, за который его когда-то очень ценили в команде по квиддичу как ловкого и быстрого игрока.

Теперь вот он стоял на тротуаре, посматривая далеко вперёд, туда, где магглы огородили целый участок дороги и пригнали ещё какой-то транспорт. А ведь ещё какое-то время назад он сидел на мотоцикле Сириуса… мчался от одного дома к другому… Это другие могли искать Питера на его съемной квартире или у матери, а Джеймс знал, куда его друг ещё мог ходить. Питер нашёл себе подружку и поделился этим только с Лили. Боялся, что Джеймс и Сириус достанут его со своими вопросами и приколами. Они бы и достали, если бы знали его секрет. Лили рассказала об этом Джеймсу как своему мужу лишь после того, как он поклялся, что не будет об этом ни с кем говорить, кроме неё. И то добиться от неё правды удалось далеко не с первого раза. Кто бы знал, что этот секрет пригодится ему в такой непростой ситуации.

— Ах ты тварь поганая, а ну иди сюда! — яростно кричал Джеймс, когда застал друга на улице.

Питер, конечно, встревожился, но даже успел пару раз взмахнуть в его сторону палочкой. Один удар Джеймс отбил, от другого пригнулся, а третьего не произошло, потому как он обезоружил Питера. Тот испугался и рванул от него на оживлённую улицу, а Джеймс погнался за ним на мотоцикле. Думал догнать и схватить за шкирку. Кажется, Питер это тоже понял, поэтому повернул и бросился на дорогу. Видимо, надеялся проскочить между машин и скрыться. Но Джеймс не растерялся и тоже рванул за ним на мотоцикле. И вот тогда самое страшное произошло за какие-то секунды…

Джеймс помнил яркий свет фар, ударивший в него, помнил изумлённое лицо друга перед тем, как тот оказался на капоте другой машины. И всё. Мгновение. Вспышка. Джеймс очутился на тротуаре, слыша пронзительный скрежет металла.

«Бродяга меня убьёт», — в первую минуту подумал он, смотря на груду того, чему бы не помогло даже Репаро Максима, чтобы снова превратиться в мотоцикл.

Во вторую минуту он заметил, как машины останавливаются и люди бегут к дороге. Помимо искорёженного мотоцикла, там лежал и Питер, разве что на другой полосе. За спиной были слышны хлопки трансгрессии и люди в различного цвета мантиях тоже подходили ближе. Похоже, это были сотрудники Министерства, уловившие применение магии. Джеймс стоял в стороне, всё ещё не способный прийти в себя. Ещё какие-то минуты назад он хотел самолично задавить Питера, а теперь слышал чьи-то высказывания и не мог поверить, что тот погиб, чудом не прихватив его с собой. Выходит, всё получилось, предатель был наказан, убит.

«Ну, технически его убил и не я, а незнание правил дорожного движения, — поправил сам себя Джеймс, потому как его благородная натура снова взбунтовалась против несправедливых обвинений. — Кто же в здравом уме бросается прямо под машину?»

Сколько времени он находился в стороне и бездумно наблюдал за происходящим, Джеймс не знал. Кое-как он смог убедить себя отойти от дороги и двинулся по тротуару. Их нет. Ни Волан-де-Морта, ни предателя-друга. Что дальше? Что им всем теперь делать? Ответов он тоже не знал и постарался сосредоточиться на чём-то насущном. Пора было найти жену с детьми, подыскать другое надёжное место для всех и наконец-то отдохнуть. Джеймс ещё немного прошёлся, нашёл безлюдное место за одним из домов и попытался призвать Патронус.

— Да блин…

Несколько раз он взмахивал палочкой, но она лишь дрожала в пальцах. Приятные воспоминания приходили в голову, но словно бы держались в стороне от него, не ощущались так, как прежде, не наполняли его теплом и восторгом.

«Походу, у меня всё ещё мандраж», — заключил Джеймс, едва дыша. Возвращаться в Годрикову Впадину не было смысла, поэтому он решил отправиться к другу. Сириус-то уж сможет призвать Патронус и приютит их с Лили и детьми у себя на какое-то время. Джеймс крутнулся на месте и в следующее же мгновение вскрикнул от резкой боли в ноге.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а, блин!!!

Впервые в жизни ему не хватило концентрации при трансгрессии. Джеймс пошатнулся и упал на землю. Спавший в это время на крылечке Сириус вздрогнул от его крика и чуть не свалился со ступенек.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а, блин!!!

Резкий крик вырвал Сириуса из сна. Инстинктивно вздрогнув, он раскрыл глаза и увидел перед собой близкого друга, внезапно пошатнувшегося и опустившегося на землю.

— СОХАТЫЙ!!! — мигом очнувшись, воскликнул Сириус и спрыгнул со ступенек. — Сохатый, живой, зараза! — радостно прибавил он и, раскинув руки, бросился к другу.

— Бродяга… ты… меня… удавишь… — приглушённо произнёс Джеймс, зажатый в очень крепких объятиях, и осторожно похлопал друга по спине. — Помоги… лучше.

— Ты чего? — озадачился Сириус, выпустив его из своих рук, и опустил взгляд ниже. — Ох ты ж ёлкин корень…

Судя по тому, что он увидел, у Джеймса произошёл расщеп: часть его штанины исчезла, и плоть на её месте разошлась и кровоточила словно от удара чем-то острым.

— Обопрись на меня, — велел Сириус, перекинув руку друга через своё плечо и приобнял его за пояс. — И как тебя только угораздило?

— Долгая… история, — болезненно морщась, произнёс Джеймс, и вместе они подобрались к крыльцу.

— Сейчас мы тебя подлатаем, потерпи немного, — усадив друга на ступеньку, сказал Сириус и помчался в дом.

Проскочив коридор, он зашёл в столовую. В отличие от Поттеров, в его шкафе-буфете стояла не только посуда, но и выпивка. На верхней полке находился внушительный ряд из вин, виски, коньяка и других напитков. Сириус схватил одну из бутылок и помчался на кухню. За дверкой ближайшего навесного шкафа его ждало несколько пузырьков с зельями, на некоторых из которых были предусмотрительно прикреплены бумажки с надписями — Лили готовила подобные зелья на всех членов Ордена Феникса и периодически им рассылала. Сириус схватил пузырёк с экстрактом бадьяна и помчался на улицу.

— На, держи, — сказал он другу, вручив бутылку, и уселся на ступеньку рядом.

Джеймс без раздумий вскрыл бутылку и приложился к горлышку.

— На счёт три, — предупредил его Сириус, открыв пузырёк, и занёс тот над ногой друга. — Раз… два…

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а, твою мать!!! — оторвавшись от бутылки, выругался Джеймс, когда на его ногу было выплеснуто полпузырька. — Ты же сказал, что на счёт три!!!

— Да ладно, чего тянуть-то было, — возразил Сириус, внимательно посматривая на ту же пострадавшую ногу. — Смотри-ка, затягивается… А, нет, вот сюда бадьян не попал…

— Так, подожди, я не готов!..

— Да хорош уже ломаться, как девчонка перед первым разом!

Сириус щедро плеснул лекарство на ногу друга ещё раз, и Джеймс с невероятно большим усилием воли лишь поджал губы и весь сморщился.

— Всё, потерпи чуток, — сказал ему друг, хлопнув по плечу, и забрал из руки бутылку. — Ты куда пропал вообще? Где Лили? Где дети? — возмущённо спросил он и тоже отхлебнул немного. — Я чуть с ума не сошёл, когда к вам вернулся! Дом пустой, дверь на распашку, трансгрессировал то в одно место, то в другое, а вас нигде нет!

— О, это… тебе… надо… сказать… спасибо, — с паузами произнёс крайне напряжённый Джеймс, как будто бы сдерживаясь изо всех сил, чтобы не взвыть в голос.

— Мне? Это за что это? — не понял Сириус.

— Да есть… за что. И это… будь… добр… отправь Лили… Патронус. Я… не знаю… где она.

— В смысле? Вы разве не вместе уходили?

— Нет, мы… разделились.

— А почему вы...

— Бродяга… отправь… Лили... Патронус.

— Но…

— ПОЖАЛУЙСТА!

Сириус открыл было рот, чтобы спросить, чего Джеймс сам не может Патронус жене отправить, но посмотрел на него, крайне бледного и тяжело дышащего, и всё прекрасно понял.

— Ладно-ладно, успокойся, сейчас всё сделаю, — сказал он и отдал другу бутылку.

Пока тот пил крепкий напиток в качестве успокаивающего и болеутоляющего, Сириус сосредоточился на чём-то хорошем… а именно на первом полёте на мотоцикле. В тот день они тоже были с Джеймсом. Опробовали новенького железного коня в городе. Кто же думал, что на них нападут Пожиратели смерти и загонят в тупик. Благо, что им удалось отбиться, но, как назло, на шум подоспели сотрудники маггловской службы и осталось разве что удрать.

«Бродяга, уходим!» — кричал Джеймс, но Сириусу трудно было сдвинуться с места и бросить мотоцикл.

«Ладно, ты уходи, я догоню!» — сказал он и посмотрел ввысь.

«Точно, молоток!» — раньше, чем он успел сказать хоть слово, понял его затею Джеймс и взмахнул палочкой.

Вдвоём им удалось поднять мотоцикл в воздух и уйти от погони, а потом они ещё обнаружили, что на нём тоже можно летать. Разумеется, если зачаровать как следует. На мотоцикле Сириус чувствовал себя в воздухе по-королевски. «Это ведь не на метле, на которой сидишь как петух на жёрдочке», — говорил он. И сейчас, вспомнив тот первый полёт и восторг от того, как всё удачно сложилось, Сириус взмахнул палочкой, и с её конца тотчас сорвался серебристый лохматый пёс.

— Лили, Сохатый со мной, мы в безопасности, — произнёс он, посматривая на Патронуса, — скажи, где ты, и мы тебя заберём.

— Скажи, что я её люблю! — прибавил Джеймс, оторвавшись от бутылки.

— Твой олень передаёт, что он тебя любит, — прибавил Сириус и взмахнул палочкой вперёд, из-за чего серебристый пёс перестал носиться перед ним и помчался вдаль. — Так, а теперь давай рассказывай, куда тебя унесло и почему?

— Наверное, потому что ко мне пожаловал сам Волан-де-Морт…

— Как? Когда?! — поразился Сириус. — Ты… ты что, его из окна увидал и?..

— Да нет, я его на дороге увидал. Благодаря тебе, кстати.

— Не понял… а я тут при чём?

— Бродяга, — произнёс Джеймс и сделал паузу, — а ты всё ещё уверен, что ты сбил именно упыря?

— А кого же ещё я?..

Сириус застыл и прокрутил в голове всё то, что произошло прошлой ночью. Вспоминать было очень трудно, в голове всё ещё находились мысли о Грейс и ребёнке, которому он приходился отцом. Кажется, об этом он и думал, когда выходил из дома друзей и намеревался поехать к матери. Думал, ночная прохлада и поездка ему хоть немного помогут прийти в себя. Выезжал с участка Поттеров, набирал скорость и прямо перед ним возникла она… страшная морда, которая очень скоро оказалась крайне близко, как и треклятый забор, над которым он не успел подняться. Можно подумать, за считаные секунды можно было хоть что-то хорошенько рассмотреть!

— Это был не упырь, а Сам-Знаешь-Кто, — оборвал его напряжённые размышления Джеймс и хлопнул друга по плечу. — Теперь я у тебя в долгу. Если бы не ты, дружище, даже не знаю, что со всеми нами бы стало... Хотя нет, знаю, мы бы умерли.

Поскольку Сириус ещё не успел отойти от потрясения — он сбил самого Волан-де-Морта?! — то его друг решил не терять время и изложить ему всё остальное.

— И да, прости меня, что взял твой мотоцикл без спроса, даю тебе слово, что я куплю тебе новый, как только смогу.

— Чего-чего ты мне купишь? — переспросил Сириус, подумав, что ослышался.

Джеймс тяжко вздохнул и решил рассказать всё, как оно есть: куда он дел Волан-де-Морта, как решил прикончить Питера и что произошло на дороге. К той минуте, как к дому прибежала серебристая лань, Сириус успел испытать и восторг от задумок друга, и горечь, и злость, и обиду от гибели крайне любимого транспорта.

— Спасибо, Бродяга, ты меня очень успокоил! Я у того, кому понравилась моя рыбка, и он ухаживает за ней как за членом семьи, — голосом Лили сообщила серебристая лань и растворилась.

— У того, кому понравилась её рыбка?.. Что за бред? — нахмурившись, переспросил Сириус, а Джеймс тут же поднялся на ноги.

— Она у Слизнорта, — сказал он и, пошатнувшись, схватился за перила. — Блин! Я не могу за ней пойти…

Его взгляд коснулся раненой ноги, и лицо сделалось хмурым. Сириус тоже поднялся и ободряюще хлопнул друга по спине.

— Да не переживай, я схожу за ней, но только где она? Слизнорт же хитрый жук, насколько я помню, он нигде не задерживался надолго.

— Это для тебя, а Лили с ним иногда переписывается, — возразил ему Джеймс. — Я помню его последний адрес, отправляйся туда.

Через какие-то минуты Сириус находился у одного неприметного дома в пригороде и стучал в дверь. За ней спрашивали, когда Джеймс впервые поцеловал Лили, и он невольно цокнул языком.

— Да в Хогсмиде это было, на семнадцатую днюху Поттера, этот олень мне все уши прожужжал потом! — нетерпеливо выдал Сириус, и женский голос за дверью стал взволнованно повторять: «Это он, это Сириус! Впустите его, профессор!»

— Сириус! — едва дверь открылась, воскликнула Лили и замерла у порога. — А где… Мерлин, что случилось с Джеймсом?!

— Да расщеп у него произошёл, не пугайся, не очень сильный, недельку похромает и будет бегать твой олень как новенький! — успокоил её друг и прошёл в дом. — Здравствуйте, профессор!

— О, Сириус, давно же мы не виделись, — отозвался профессор Слизнорт. — Прими мои соболезнования и прости, что приношу их только сейчас… потерять в один год и брата, и отца… сочувствую и тебе, и твоей матушке. Надеюсь, она в порядке?

— Ага, — только и буркнул на ходу Сириус.

Детей он нашёл в гостиной. Гарри и Канопус в обнимку спали на диване, укрытые одеялом. Два стула были прижаты к дивану спинками, видимо, для того чтобы дети ненароком не упали, если вдруг проснутся или же станут шевелиться во сне.

— А у тебя безопасно? Ты уверен, что нам можно остановиться у тебя? — спрашивала взволнованная Лили, когда Сириус наклонился и взял детей в свои руки.

— Уверен-уверен, тебе сейчас Джеймс обо всём подробно расскажет! — заверил он, обняв проснувшихся малышей покрепче, и двинулся обратно. — Благодарю, профессор, что приютили Лили с детьми! Мы все у вас в долгу!

— Пожалуйста, Сириус… какие проблемы, — только и сказал растерянный профессор Слизнорт, который сейчас явно ломал голову над другим вопросом.

Судя по всему, профессор никак не мог понять, почему один из малышей, принесённых Лили, очень похож на её мужа, а другой… похож на друга семьи. Разницу в их росте и развитии профессор должен был заметить, но, видимо, никак не мог понять, как замужней Лили без конфликтов и убийств удалось добиться такого удивительного положения вещей — привязать к себе сразу двух мужчин! Вот это коварство!

— Спасибо, профессор, вы меня так выручили, никогда не забуду вашу доброту! — сказала ему Лили, перед тем как обнять и поцеловать в щёку.

— Ну что ты, что ты, дорогая, береги себя, хотя… вижу, о тебе есть кому позаботиться, — осторожно ответил он, заметив лицо Сириуса, хмурящего в ожидании.

Пока они прощались, последний смог наконец понять, о какой рыбке шла в послании Лили речь. У окна стоял круглый аквариум. Вода в нём была кристально-чистой, на дне находилось немного грунта, стоял замок, росло растение. В этом аквариуме плавала яркая золотая рыбка. Судя по всему, ухаживали за ней и впрямь очень хорошо. Неужели она была настолько дорога профессору лишь потому, что её подарила одна из его любимых учениц? Впрочем, Сириус не смог долго об этом думать.

— Идём! — сказала ему Лили, приблизившись, и они вышли на крыльцо.

— Си-ли? — спросил пробудившийся Гарри, а Канопус издал очередное и непонятное:

— Та-та.

Лили приложила ладонь к плечу Сириуса, и он крутнулся на месте. Через мгновение они стояли у его дома, и сына вырвало ему на плечо.

— Спасибо, родной, только об этом я и мечтал! — сердито сказал Сириус.

— Да брось, это у него от трансгрессии, в их возрасте делать такое часто вредно, — мягко пояснила Лили, взмахом палочки очистив другу куртку, и тут же отвлеклась.

— Ли-и-или! — воскликнул Джеймс, спустившись с крыльца.

— Любимый! — воскликнула Лили, бросившись навстречу.

Они порывисто обнялись, и Сириус закатил глаза, вынужденный с детьми на руках опять ждать.

— Слушайте, может, вы потом будете обжиматься и лобызаться, а сейчас поможете мне? — спросил он, когда руки Лили обвили шею Джеймса, а тот обхватил жену за талию. — Эй, я с вами вообще-то разговариваю! — нетерпеливо прибавил Сириус, и Поттеры были вынуждены оторваться друг от друга.

— Да-да, конечно, прости, Бродяга, — сказала Лили и забрала у него Гарри. — Идёмте в дом. А тобой я ещё займусь, — прибавила она на ходу, посматривая на прихрамывающего Джеймса.

Решение вопросов, как им всем разместиться, что заказать по почте в первую очередь, где в этом доме найти тазик, полотенца и всякое прочее, отняли немало времени. К вечеру второй день не спавший Сириус был крайне мрачен и находился в коридоре.

— НУ ЗАШИБИСЬ! — громко выражал он недовольство, держа в руках швабру. — СЧАСТЬЕ ПРИВАЛИЛО! СПАЛ ВЕДЬ И ВИДЕЛ, КАК БУДУ ДОМА ПОЛЫ ДРАИТЬ!

— Си-и-и-ириус, — умоляюще протянула Лили, выглянув из столовой, — ну мы же вроде договорились, что я займусь готовкой и чисткой шкафов, а ты уборкой всего остального, чтобы детки бегали по чистому полу и не дышали пылью, — напомнила она. — Если бы Джеймс был в состоянии, он бы тебе обязательно помог.

— Да-да, если бы не его раненое копыто, он бы мне помог, — проворчал Сириус, продолжая намывать пол. — Лучше бы магией воспользовались, чем она тебя не устроила?

— Может быть, тем, что при помощи магии нельзя оттереть каждый угол и вот те полосы у стены? — напомнила ему Лили.

С этим Сириус не смог поспорить и поджал губы. Лили же скрылась из виду, но через какие-то минуты он снова услышал её голос.

— Бродяга, а ты вон в тот шкафчик часто заглядываешь? — спросила она из столовой.

— Это в который? — уточнил он из коридора.

— Который у дальней стены стоит.

— Да не особо.

— Тогда я заклею дверку. Ты открутишь потом ручку, ладно?

Сириус медленно втянул в себя воздух, и Лили, заподозрив неладное, с настороженным видом выглянула из столовой.

— Бродяга? Ты… Всё в порядке? Ты ведь помнишь про детей? Они ведь будут ходить и всё дергать… Пока, конечно, только Гарри ходит, но…

— Да-да, я всё помню, — сделав над собой большое усилие, как можно спокойней ответил Сириус. — Поставь там крестик или ещё что… Короче, отметь, где и что надо открутить, оторвать, заклеить, убрать с пола, а я потом займусь. Как можно не подумать о безопасности детей! — прибавил он с чересчур праведным возмущением. — Командуй, дорогая, а я всё сделаю!

— Хорошо. Спасибо тебе, — тепло сказала ему Лили и снова исчезла из виду.

«Чтобы я когда-нибудь женился… Да в гробу я видал эту женитьбу!» — возмутился Сириус, но уже про себя, и продолжил мыть пол. Через какие-то минуты Лили ему сообщила, что ужин готов, нужно лишь подождать Джеймса. Она унесла с собой детей, за которыми параллельно с готовкой приглядывала на кухне, и ушла в гостиную. Сириус же домыл пол, отыскал отвёртку и вышел на крыльцо. Не так давно общим советом Поттеров-Блэков было постановлено, кто и что делает в доме, и Джеймс ввиду его травмы после некоторого отдыха на диване был отправлен на улицу, чтобы наложить на этот дом Фиделиус и сделать Хранителем тайны Лили, избранную на том же совете самым надёжным человеком.

— Сохатый, вот объясни мне!.. — выйдя на крыльцо, начал было Сириус, но Джеймс, стоявший в нескольких шагах от него, плюнул и тоже стал злиться.

— Блин, Бродяга, ты меня сбил! — опустив волшебную палочку, возмутился он. — По-твоему, Фиделиус одним взмахом можно наложить?! Мне теперь снова начинать всё сначала! Такими темпами я и к полуночи не управлюсь!

— Отлично, не наложишь Фиделиус, будешь как олень бегать вокруг дома и охранять наш с Лили и детьми сон! — не остался в долгу рассерженный Сириус.

— Что значит «ваш с Лили»?! Ты мою жену себе не присваивай, псина ты обнаглевшая!

— А я и не присваиваю, это твоя жена присвоила меня себе! Вот объясни мне, олень ты одомашненный, почему на ней женился ты, а командует она мной?! Это ты её муж, а не я!

— Может, потому что это твой дом, а не мой? И ты, между прочим, сам согласился нас приютить, а моя жена, на минутку так, помогает тебе с твоим сыном!

— Ах вот оно как… мой дом, значит…

Проиграв другу в дебатах, Сириус вернулся в дом и запер дверь. В ближайшее время он ходил то по столовой, то по гостиной, то по кухне и устранял то, что Лили сочла небезопасным для малых детей, способных всё рассматривать и трогать. Встретившись с ней в гостиной, он поинтересовался, не надо ли ещё что убрать или устранить, но она лишь тяжко вдохнула.

— Наверху надо бы тоже всё осмотреть и почистить, но это, наверное, уже завтра, — устало заметила Лили. — Слушай, а ты уже освободился? Я… могу ненадолго отлучиться и детей оставить на тебя? Хотела душ принять и…

— Да-да, конечно, иди, чего ты объясняешься, — разрешил Сириус и вместе с этим разрешил взять его вещи. — Только тебе они велики будут, у меня женских ни от кого не завалялось, и…

— Да ничего, я подберу что-нибудь и трансфигурирую под себя, — ответила Лили и в коридоре один раз взмахнула палочкой в сторону гостиной, чтобы наложить на дверной проём защиту из невидимой стены.

— Ма-а-ма!

«Ходячий» Гарри быстро проверил существование этой стены, побежав за Лили, и расстроился, уперевшись в преграду.

— Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма! — звал он и бил по ней ладошкой.

— Эй, ну чего ты мамкаешь, она же не насовсем ушла! — обратился к нему Сириус. — Посмотри вон на…

Он, конечно же, хотел привести в пример своего сына, но посмотрел, чем занят Канопус, и сбился с мысли, хотя мальчик всего лишь сидел на ковре и обсасывал сразу четыре пальчика.

— Канопус, фу! Хватит обсасывать лапу, она же у тебя не мёдом намазана! — возмутился Сириус, но маленький сын не обратил на него никакого внимания, а крестник продолжал своё:

— Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма!..

Готовый вот-вот взорваться, Сириус обернулся в пса и завыл… Удивительно, но это помогло. Канопус перестал обсасывать пальчики и отвлёкся на что-то необычное, а Гарри перестал бить по невидимой стене и направился к псу. Если Канопус подполз ближе, потрогал лапы и вытер обслюнявленные пальчики об мягкую шерсть, то активному Гарри такого, конечно же, было мало. Он и подёргал пса за хвост, и вывернул ему уши, и потрогал нос, и даже хлопнул ладошкой по морде.

«Ну зашибись! Один меня рогами ради прикола бодал, а другой ни за что по лицу двинул! Ещё потом спрашивают, чего Тёмный Лорд главными своими врагами Поттеров назначил!» — подумал Сириус, вынужденный всё терпеть. По крайней мере, дети не плакали и были хоть чем-то заняты, успокаивал он себя, лежа на ковре и ощущая, что неугомонный Гарри уже забрался к нему на спину.

— Эй! Эй, псина, а ну открой! — немногим погодя стал слышен с улицы знакомый голос и удары камешков по стеклу. — Бродяга! Бродяга, я знаю, что ты там!

Сириусу пришлось осторожно спихнуть с себя крестника и обратиться в человека. Подойдя к окну, он открыл створку и посмотрел на друга, смотрящего на него снизу.

— Чего тебе, олень? — грубо спросил Сириус.

— Дверь мне открой, псина бешеная! — велел Джеймс.

— Сам себе открой, ты волшебник или кто?

— Я что, по-твоему, совсем дурак, и не знаю, что мне будет, если я к твоей двери Алохомору применю? У меня уже есть одна травма, второй мне не надо.

— Ну так разбегись, рогами ударь и открой, в первый раз, что ли?

— Чтобы мне ещё потом твою дверь чинить пришлось и на петли вешать?

— Да подумаешь…

Сириус отвлёкся от спора из-за Гарри, приблизившегося к нему.

— Си-ли, гав-гав. Гав-гав! — просил крестник, дёргая его за штанину.

— Гарри, смотри, что покажу! — тут же сообразил Сириус и взял крестника на руки. — Смотри, какой олень во дворе нарисовался! — возбужденно сказал он и показал на Джеймса. — Давай ему помашем! Привет, олень! Привет-привет! Ты извини, у нас сена нет, дуй туда, откуда пришёл, жуй там свой ягель!

Гарри, понявший со слов крёстного только то, что надо поприветствовать папу, тоже помахал ему ладошкой.

— Привет, родной, — помахав сыну в ответ, сказал Джеймс и нахмурился. — Эй, ну может, хватит, а?! Я же сказал, что куплю тебе новый мотоцикл! — возмутился он.

— Интересно, в каком году? Я доживу до этого? Ты мне зачарованный фотоаппарат ещё с пятого курса покупаешь, — язвительно заметил Сириус. — Вот и давай тебе после этого свои вещи!

— Да в следующем году и куплю! Вот разберусь с делами и куплю! Я, между прочим, не забыл, что послезавтра у тебя днюха! Лили уже заказала всё, что нужно для приготовления торта! Да мы послезавтра…

— А ты Лили не прикрывайся! Она мне в душу не плевала! Я ему жизнь, можно сказать, спас, доверил самое ценное, что у меня было, а он… Да что с тобой говорить! Смотри, Гарри, какой наглый олень нынче пошёл! Ты его в дверь, а он к тебе в окно!

Сириусу надоело спорить, и он прикрыл створку. Помрачневший за стеклом Джеймс лишь погрозил ему палочкой, но явно побоялся ею взмахнуть, пока на руках друга находился его сын.

— Я тебе это ещё припомню! — крикнул он и, прихрамывая, отправился назад.

Кажется, дверь ему открыла Лили, уловившая из коридора голос мужа и стук. Спустя какое-то время семья Поттеров-Блэков наконец-то собралась в столовой и принялась за ужин. Джеймс придерживал на коленях Гарри, Сириус одной рукой обнимал Канопуса, а Лили, внезапно оказавшаяся во главе стола, могла лишь переводить взгляд с одного мужчины на другого и осторожно давать им подсказки. То, что они оба сердиты и не смотрят друг на друга, она, конечно же, заметила, но как разумная женщина, не первый год знавшая обоих, решила этого их поведения не касаться. Не в первый раз же они на её памяти ругаются. Вот немного выдохнут и помирятся. К тому же осталось много всяких нерешённых вопросов. В Годрикову Впадину было опасно возвращаться, вещей и продуктов, особенно для детей, не хватало, а травма Джеймса затягивалась очень медленно. Всё это означало лишь то, что Поттерам-Блэкам придётся пожить вместе не одну неделю.

— Э-эм… приятного аппетита, мальчики, — помолчав, сказала Лили, и мужчины тут же пожелали ей того же в ответ.