Найдется завтра им конец (джен)

Позволь, читатель, вызвать боли

Внезапный приступ у всех дам.

Совсем не глупой лунной Оле

Шептал б Владимир свой роман.

А мысль его — одна Татьяна,

Смущенна, скрытна, несмеяна,

Ей, впрочем, стыдно признавать:

Любви Онегинской не ждать.

Оставшись ночью сам с собой, подчас

Отсутствия болтливых и враждебных,

В мечтаньях сладких вдохновенных,

Не посещала ль та же мысль и вас?

Так некогда Владимир злился,

Пока порок в груди не затаился.

Ночные разговоры. Ах! Приватно,

О боже мой, какие тайны с другом

Могли бы обсуждать? И так превратно!

Но нет Евгения, и сплетнями окутан

Сегодня ларинский уезд не оказался.

Онегин хладнокровно отказался

В балах и плясках ныне членство принимать,

Всё уповая на Казанску богомать.

Ему б скорей на исповедь бежать!

Признаться, помолиться, но едва

Онегин в храм зашел, и взгляд упал

На все иконы — что ж, решил понаблюдать.

Не так ли мы? В погоне эстетичной,

Текущий век теряет смысл обычный.

В саду сидят, рука с рукою, вдалеке

Остались пляски, песни, мадригал.

В смятенье робких взглядов, как в реке,

Которую покинуть чистым искушал.

Его рука все выше, и плечо ее

Едва дотронулось поэта моего.

И тут же голос: Вова, ну не надо!

Тогда больное сердце воспылало,

И страхом земных слухов оглушенный,

Владимир подарил ей поцелуй неразрешенный.

Теперь же юная Татьяна замолчала.

Найдется завтра им конец — а впрочем,

Оставлю так — пусть счастье будет в многоточье…