Крайн без крыльев (гет)

Toi, qui marche tête basse

Dans un désert sans mirage,

Un jour, un jour il faudra dire

Adieu à la nuit.

Quand tu te crois seul au monde,

Quand tu as peur de ton ombre,

Il faut essayer de survivre.

Adieu, adieu la nuit!

Mireille Mathieu “Adieu à la nuit”

Спасательная операция пошла наперекосяк. Впрочем, Рарог и не надеялся, что она пройдет гладко, но стражников он бы уболтал, если бы не Ивар. Конечно же, именно он сумел сопротивляться его зову. Упрямый мальчишка. То на башню полез, то прятаться удумал. В это мгновение Рарог почти ненавидел его. И так уже из-за необходимости сопровождать его он не успел спасти Мариллу. И вот теперь это… Но когда Рарог увидел, как Ивар наткнулся на дежуривших за дверью собак, сердце остановилось.

Я обещал уберечь твоего сына, Марилла, но знала бы ты, как это порой сложно.

Значит, тихо уйти не получится. Стиснув зубы, Рарог схватил Ивара и Жданну, затаскивая их под защиту своих крыльев, и взмыл вверх. Тут же загрохотали выстрелы. Тело пронзило болью сразу в нескольких местах. Но Рарог все-таки сумел унести детей, и только на мягкую посадку сил не хватило. Он рухнул бесформенной кучей на пол своего дома, распугав остальных детей, которых отправил туда еще раньше. Цепляясь за остатки ускользающего сознания, он отдал Ивару разрыв-траву.

И наступила тьма.

* * *

Когда он очнулся, дети столпились вокруг, но находились они явно не в том доме, в котором он жил последние годы. Болело всё, глаза открывались с трудом, а язык шевелился и того хуже. Преодолевая безумную боль, он все-таки сумел спросить:

— Где… я?

И с удивлением узнал, что дети все-таки смогли воспользоваться колодцем и перенестись в Пригорье. Хорошо. Значит, та прекрасная юная крайна все-таки услышала его зов. Крайна… Откуда она взялась в Липовце? И где она сейчас?

— Потерпите, — раздался мелодичный голос рядом. — Варка щас всё сделает.

С трудом повернув голову, Рарог увидел ее. Прекрасная как утренняя заря, ее волосы полыхали огнем, а глаза светились зеленью лесов.

— Кто ты? — благоговейно спросил он.

Но девочка, назвавшаяся Жданкой, почему-то отрицала свою принадлежность к крайнам. Сил думать об этом, а уж тем более что-то доказывать ей, не было, и Рарог отступился. Если он выживет, еще будет для этого время. Если же нет… Об этом думать тоже не хотелось.

К счастью, Ивар тут же предложил другую тему. К несчастью, последнюю, на которую Рарог стремился говорить. Но дети хотели знать, что стало с их семьями, и он их понимал.

Родителей Ивара нарочно оставил напоследок. Но оттягивание неизбежного нисколько не помогло утишить боль. Он снова и снова видел, как взрывается башня. Как навсегда исчезает в огне и дыме Марилла. Как с криком отчаяния он бросается к ней, и не успевает. Никогда не успевает.

Если бы не бесконечная слабость и дикая боль, он наверное взвыл бы от тоски. Единственное, что не давало ему просто сдаться и уснуть навеки — то, что кто-то должен позаботиться о детях, оставшихся сиротами в этой бессмысленной и беспощадной войне.

* * *

Петра не одобряла то, что дядька Антон давал детям за работу лишь горстку худших бобов. Она пыталась его вразумить, но безрезультатно.

— А своего ребенка чем кормить будешь, жалостливая? — язвительно спросил он. — Муж твой сгинул, я тут единственный работник. Да и тот не больно-то выносливый.

Петра вздрогнула и поджала губы — всякое напоминание о без вести пропавшем Тонде по-прежнему болью отзывалось в сердце. Спорить она больше не стала, но когда дядька Антон слег, воспользовалась этим, чтобы подкормить детей как следует.

И вот тут-то ее ждало потрясение.

Мальчик снял шапку, обнажив светловолосую голову, и Петра ахнула. Крайн! Надежда бешеной птицей забилась в груди. Неужели крайны все-таки сменили гнев на милость и вернулись в Пригорье? Правда, мальчик выглядел истощенным и оголодавшим, но кровь крайнов чувствовалась в нем за версту. Более того, он был невероятно похож на Рарку, как… родной сын. Неужели? Могло ли быть, что тот выжил и даже обзавелся семьей?

Правда, мальчик, назвавшийся Варкой, свою принадлежность к крайнам отрицал, но Петру не убедил. Либо скрывает, что в общем-то понятно после всего, что случилось; либо сам не знает, что странно, если подумать.

В любом случае, Петра не собиралась позволить детям умереть от голода. Что бы по этому поводу ни думал дядька Антон.

* * *

Время от времени Рарог приходил в сознание, но тут же отключался снова. А когда тело наконец-то окрепло настолько, чтобы он начал по-настоящему осознавать окружающее, он немедленно пожалел об этом. Уж лучше беспамятство. Лучше смерть, чем… такое.

Он не мог потерять крылья. Не мог, не мог, не мог. Мои крылья служат мне, пока я верен им. Он же не отрекался, не предавал! В порыве отчаяния Рарог выскочил на улицу и попытался взлететь. Единственным результатом стало то, что открылись едва зажившие раны, и ребята затащили его обратно в хижину.

Они суетились вокруг, явно боясь сказать что-нибудь не то и в то же время стремясь помочь. Но Рарогу было уже всё равно. Что он без крыльев? Мир резко потерял все оставшиеся краски, став серым болотом безнадежности. Крайн, где твои крылья? Ничто больше не имело смысла.

Отвернувшись к стене, Рарог закрыл глаза и изо всех сил пожелал умереть. Может, это последнее желание исполнится? Сейчас его не волновала даже судьба детей, которых он спас такой страшной ценой. Выберутся как-нибудь.

Из апатии его вывела идея Ивара пойти в деревню петь за деньги. Рарог представил, как он появится там со своим лицом, а если еще запоет… Ведь не выпустят же живым. Они с Жданной всё равно ушли, конечно же. Они не понимали, да и есть что-то надо. Но Рарог весь день до их возвращения нервничал, с замиранием сердца прислушивался: не идут ли? Даже тоска по потерянным крыльям чуть-чуть отступила.

Нет, он ошибался. Без него дети не справятся. Окончательно он в этом убедился, когда Ивар и Жданна вернулись из очередного захода, во время которого побывали на свадьбе. И Рарог вдруг понял, что Ивар начал пить.

Так-то ты бережешь моего сына? — с упреком прозвучал в голове голос Мариллы. От ужаса, болезненного чувства вины и чего-то еще, что он не брался определить, в голове резко прояснилось. Ивар, конечно, огрызался и утверждал, что знает меру. Ну да, все они так говорят. Люди! Но Рарог нашел способ воздействовать на него. Он не даст мальчишке загубить свою жизнь. Он и так потерял уже слишком многое.

* * *

Рарог в полном оцепенении наблюдал за тем, как ожившая цапля мечется по комнате. Как он это сделал? Нет, если бы он был прежним, даже вопроса не стояло бы. Но… крайн без крыльев — мертвый крайн. Он не мог! И тем не менее вполне себе живая и здоровая цапля прыгала вокруг, а Жданна прыгала за ней, пытаясь поймать.

И только невозмутимое замечание Хелены заставило его поднять руку и попробовать применить силу уже целенаправленно. Цапля тут же успокоилась и подошла к нему, чем повергла Рарога в еще больший шок. Неужели? Может ли быть, что, лишившись крыльев, он все-таки сохранил силу крайна?

Всё еще не веря, но со слабо трепыхавшейся в груди надеждой, он попытался исцелить синяк Ивара. И перестарался. Бедный парень аж взвыл от боли. Отшатнувшись, Рарог выскочил на улицу, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Безумный восторг переплелся с ужасом и горечью. Это неправильно. Всё неправильно. Так не должно быть. Хотелось побиться головой обо что-нибудь. И останавливало его только то, что это ничему не поможет — разве что последние мозги отобьет.

И опять из глубин черной меланхолии его вывели дети. Сначала Жданна и ее рана. На этот раз Рарог действовал гораздо осторожнее, чтобы ненароком не сделать ей больно. Каждый раз при виде нее его разбитое и разорванное в клочья сердце немного согревалось. Луч света во тьме. Душа — чисто золото. Прекрасная крайна, пусть сама она этого пока не понимает.

— У вас глаза словно весенняя листва на ветру, — восхищенно прошептала Жданна, резко вырвав его из дурмана.

Рарог поспешно опустил взгляд, строго велев:

— Не смотри мне в глаза.

Не хватало еще зачаровать девочку, мало ему хлопот с этими детьми.

А потом рассказ Ивара окончательно заставил забыть о своих растрепанных чувствах. У них теперь появились гораздо более серьезные проблемы.

* * *

На улице поднялась жуткая метель, не говоря уже о том, что прошло слишком много времени, а Ивар со Жданной всё не возвращались от дядьки Антона. Рарог заподозрил неладное и подверг Хелену суровому допросу. То ли она испугалась его грозного вида, то ли за друзей, которые пропадали не понятно где, но выложила про их идиотский план всё как на духу.

Рарог пришел в ужас и с горяча наорал на Хелену. Та испуганно съежилась и стала совсем несчастной. Он бы пожалел о своей вспышке, но сейчас ему было не до того. Двое глупых детей заблудились где-то в метели. Наверняка потеряли дорогу (если их, конечно, еще раньше не сцапали солдаты) и сейчас сидят в лесу, замерзают. Или уже замерзли.

От одной этой мысли Рарога передернуло, и он, как был в одной рубашке, бросился к колодцу, чтобы не тратить время на ходьбу пешком. Мокрый снег тут же облепил его с ног до головы, холод пробрал до костей, но ему было всё равно.

К счастью, дети обнаружились неподалеку от колодца — притулились под стеной разрушенного дома. К несчастью, они уже почти замерзли. Жданна аж вся посинела от холода, а Ивар спал — еще немного, и этот сон станет смертным. Сердце стиснуло липким страхом. Неужели он опоздал? Опять.

Тряхнув головой, чтобы сбросить с себя оцепенение, Рарог кинулся к мелким идиотам. Подхватил Жданну на руки, пытаясь согреть ее собственным теплом, и принялся трясти Ивара. Разбудить его удалось далеко не сразу. И еще больше усилий ушло на то, чтобы поднять его на ноги и пинками погнать домой. Рарог был жутко зол на глупого мальчишку и, если бы не его состояние, точно влепил бы хорошую затрещину. Мало того, что себя довел до такого состояния, так еще и Жданну едва не погубил с собой вместе. И даже себе Рарог не признался бы, что за кипящей злостью скрывается леденящий внутренности страх. Представить себе, что один из них — или даже оба — не выживут, было выше его сил.

Когда они ввалились в хижину, девчонки заохали и засуетились, и пришлось рявкнуть на них, чтобы взяли себя в руки и направили свою энергию на что-то полезное. Первой, конечно, перестала без толку суетиться Хелена, которая, пока Рарог укладывал пострадавших, поставила кипятить воду и поспешила за травами и мазями. Но и Илана на удивление не стала закатывать истерик, а постаралась быть полезной. Если бы все его силы не уходили на то, чтобы самому не поддаться истерике и сохранять ясную голову, Рарог восхитился бы ее замечательно возросшей за последнее время выдержке.

К его огромному облегчению, Жданна быстро очнулась, стоило только как следует согреться. Ну и он немного помог справиться с обморожением и простудой. А вот у Ивара обнаружилась грудная немочь. Причем недельная, как минимум. И он впал в беспамятство. Рарог выругался сквозь зубы, не обращая внимания на присутствие детей, и продолжал ругаться всё время, пока пытался вернуть Ивара.

А потом злость закончилась, и остался только страх. Опять не уберег, не защитил. А что, если… Нет. Рарог мотнул головой, отгоняя лишние мысли.

Что ж с тобой так сложно? Герой фигов. А если доведешь себя до полного истощения, кто тогда о девчонках позаботится, об этом ты подумал?

Рарог использовал всё, что только можно, чтобы победить болезнь, вложил всю свою силу крайна, так что сам уже едва держался на ногах. Но отойти от постели Ивара не смел. Если тому станет хуже, а его не будет рядом, он никогда себя не простит. Девочки пытались его накормить, но кусок в горло не лез. Минуты и часы текли невыносимо медленно. И с каждым мгновением надежда на благополучный исход становилась всё слабее. Рарог дошел до того, что не отрываясь следил за дыханием Ивара, почти боясь отвести взгляд. Будто если он отвлечется хотя бы на мгновение, его сердце тут же остановится.

Когда Ивар наконец-то открыл глаза, Рарог испытал такое бесконечное облегчение, что едва сдержал слезы. И постарался скрыть это за привычной язвительностью. Вроде бы никто ничего не заметил. Только Жданна проводила его каким-то странным взглядом. Он решил не обращать на это внимания. Сил не осталось ни на что — кажется, он отключился, едва голова коснулась подушки. Но теперь можно было спокойно спать — теперь опасность миновала и Ивар пойдет на поправку. Если, конечно, опять не вытворит какую-нибудь глупость.

* * *

От отчаянного крика Жданны Рарог подскочил, сразу проснувшись. А узнав, что случилось, едва подавил стон и желание побиться головой о стену. Делу этим не поможешь.

— Нет, я сам его убью, чтоб не мучился, — пробормотал он, выскакивая из хижины под испуганные причитания девочек.

Вот сколько можно? Когда мальчишка наконец перестанет нарываться?

«Сам-то в его возрасте каким был?» — ехидно поинтересовался внутренний голос.

«Не таким», — раздраженно отрезал Рарог.

Внутренний голос промолчал, но это молчание каким-то образом было еще более ехидным, чем предыдущее замечание.

Он успел буквально в последнее мгновение, и ужас от мысли, что было бы, если бы он пришел чуть-чуть позже, породил бурлящую ярость. Нет, он запрет идиотов под замок и больше никуда не выпустит. Хватит! Свобода воли, свобода выбора… Пошло оно всё, когда дети используют этот дар исключительно для того, чтобы угробить себя.

Потащив их к черному входу в замок, Рарог даже не задумался, что слишком слаб сейчас, чтобы вскрыть печать. Не говоря уже о том, что эту печать по идее невозможно вскрыть в одиночку.

Но она поддалась. Слетела сразу же. А ведь он пытался раньше — безуспешно. Видимо, раньше он был просто недостаточно зол.

* * *

Как только господин Лунь разрезал веревки на руках у Ланки, ее нервы сдали окончательно. Она разрыдалась и бросилась ему на шею, на что в нормальном состоянии никогда не осмелилась бы. И не потому, что боялась его — бояться его она давно перестала, — а потому что он внушал ей не просто уважение, а почти священный трепет.

Но сейчас всё смыло облегчением и острым желанием оказаться в безопасности. Изо всех сил вцепившись в господина Луня, Ланка прижалась к его груди, почти ожидая, что он оттолкнет ее. Но он не оттолкнул. Наоборот — осторожно провел ладонью по ее встрепанной голове. И от его ладони по ее телу словно разлилась волна тепла и спокойствия.

Ланка подумала, что еще ни разу в жизни не чувствовала себя в такой безопасности. И что в ближайшее время отпускать его она точно не собирается.

Когда Ивар вдруг набросился на Валха, Рарог в первые мгновения был слишком ошеломлен, чтобы как-то отреагировать. Но тут Валх, пытаясь отбиться, заехал парню так, что тот отлетел, и Рарог моментально очнулся. И рванул к Ивару, подавив желание врезать Валху, чтобы кулаками не размахивал почем зря.

Впрочем, досталось Ивару не слишком сильно — очухался быстро. Дико смущенный Валх извинялся. И только тут Рарог осознал, что Ивар бросился защищать его. Не подумав — или не беспокоясь — о последствиях для себя. Конечно, героический Ивар Ясень всегда всех защищал — и редко задумывался о последствиях, — но… От этого осознания в сердце разлилось тепло. Когда он успел привязаться к мальчику настолько, что его ответная привязанность стала так много значить?

Всё еще смущенный Валх спросил, не сын ли ему Ивар, и Рарог не задумываясь, ответил:

— Да.

У Ивара сделалось совершенно обалдевшее выражение лица, но Рарог практически не обратил на это внимания, поскольку на него внезапно обрушилось ошеломляющее осознание. Ивар давно уже был не просто сыном любимой женщины, которого он обещал беречь — Рарог действительно стал относиться к нему как с собственному сыну.

* * *

Вначале Варка был слишком обеспокоен необычной словоохотливостью господина Луня, чтобы вдумываться в его слова. И только гораздо позже до него дошел подтекст. Первое: перед началом тренировок господин Лунь сказал, что проще ставить щит на того, кто тебе дорог. Ну, это Варка уже понял — во всей этой магии крайнов эмоциональная составляющая была, похоже, очень важна. Второе: их с Илкой щит оказался невероятно силен — так что сжигал стрелы на подлете.

Или вы так сильно меня любите?

Наверняка это была шутка (хотя с господином Лунем никогда нельзя понять наверняка). Но если подумать… Варка не знал, как Илка, но он сам, похоже, действительно привязался к крайну. Сильно привязался. Может, и не как к отцу, поскольку тогда он не испытал бы такое облегчение, когда господин Лунь сказал, что это неправда. Но как к старшему брату точно.

* * *

Насильственный визит в Трубеж поверг Рарога в черную депрессию. «Милая» беседа с Владом Гронским — а еще больше встреча с Элоизой, которая вела себя так, будто между ними возникло лишь досадное недоразумение — живо всколыхнули в памяти тот проклятый день, когда он, вернувшись домой, обнаружил, что его мать зверски убили. И даже анафема роду Гронских, хотя и принесла некое мрачное удовлетворение, нисколько не помогла унять с новой силой вспыхнувшую боль.

В тот далекий день он в ярости и отчаянии снес пол Трубежа. Сейчас дико хотелось сделать то же самое. Но он уже был не глупым мальчишкой, и потому сдержался.

Он сутками сидел над Садами, отчаянно жалея, что больше не может туда спуститься, а перед глазами вновь и вновь вставало безжизненное тело забитой камнями матери, взрывающаяся башня и испуганное прекрасное лицо Мариллы. Боль, гнев, неизбывное чувство вины. Он не успел тогда и не успел снова. Если бы только он появился чуть-чуть пораньше… Если бы…

Со стоном Рарог уткнулся лицом в колени и вцепился пальцами в волосы.

И тут вдруг с улицы донесся грохот, треск молнии и безумный вой ветра. Это моментально привело его в чувство. Как он мог забыть, что этих детей нельзя ни на секунду оставлять без присмотра? Вскочив, он помчался вниз.

Конечно же, ураган был работой Жданны. Кто бы сомневался. Всесносящий рыжий вихрь.

Конечно, он не стал бы ее пороть в любом случае — только пригрозил для профилактики. Но от заявления Ивара о том, что его пороли как сидорову козу, вновь вспыхнула ненависть к роду Гронских. Да как он посмел?! И то, что сам Ивар не видел в этом ничего особенного, лишь увеличивало возмущение. Ясь не только заставил Мариллу отказаться от крыльев (что само по себе уже немыслимо), но еще и ребенка бил. Если бы он не умер уже, Рарог с удовольствием поговорил бы с ним по душам.

Выходка Жданны имела хотя бы один положительный результат: желание свернуться в клубок и умереть или хотя бы завыть так, чтобы услышали даже в Трубеже, прошло. Не то чтобы совсем, но достаточно, чтобы его стало можно игнорировать и заняться более насущными проблемами. Как например, исправлением последствий действий рыжего несчастья.

* * *

По-настоящему Варка осознал всю глубину своей привязанности… нет, любви к господину Луню, когда тот сказал, что хочет оставить куриц у тетки Таисьи. Понимание того, что они для него досадная обязанность, от которой хочется избавиться, было неожиданно больно. Расстроились все, даже — к удивлению Варки — Илка. Жданка и вовсе рыдала, убиваясь, как на похоронах.

Варка со своей стороны старался сохранить лицо, но сердце стиснуло так, что стало больно дышать. Как же так? Неужели показалось ему, что господин Лунь относится к ним с заботой и любовью?

Мрачное унылое настроение не покидало его до тех пор, пока до Варки не дошло: речь шла не о том, чтобы прогнать их из замка, а о том, что господин Лунь считал, что девицам необходимо женское руководство. Именно в этом заключалась суть его предложения отправить куриц к тетке Таисье. Железные тиски вокруг сердца разжались, и впервые с того разговора Варка начал свободно дышать.

Эта встряска будто что-то раскрыла внутри него. И насколько в лицее он ненавидел один вид Крысы, не говоря уже о целом уроке, проведенном с ним, настолько же сейчас жадно стремился к обществу господина Луня. Тот и не отказывался — рассказывал ему про травы, учил лечить или каким-нибудь крайновским штукам, а порой просто рассказывал истории. И тогда вся их компания постепенно подбиралась к нему, внимая, чуть ли не раскрыв рты.

Варка даже перестал морщиться и закатывать глаза из-за того, что все вокруг считали его сыном господина Луня. И находили между ними какое-то невероятное сходство.

Хотя работы было столько, что Варка зачастую, придя домой, просто валился в кровать и отключался, это было самое счастливое время в его жизни.

* * *

Рарог горько пожалел о том, что рассказал всё Ивару — а особенно о том, как он ему это рассказал, — уже несколько минут спустя после их беседы. Когда принеслись перепуганные девочки, крича, что Илка Варку чуть ли не из петли вытащил, и они подрались по этому поводу. Даже всё еще больная Жданна встала и бросилась к Ивару, покачиваясь на нетвердых ногах.

Такого ужаса Рарог давно не испытывал. Кретин! Старый дурак! Зачем он сказал про башню? Про то, что опоздал к Марилле из-за Ивара? Какой ребенок вынесет груз такой ответственности?

Очнулся Ивар быстро, и Рарог вздохнул с облегчением. Однако облегчение длилось недолго: Ивар впал в затяжную депрессию, и что с этим делать, он понятия не имел. В замке воцарилась давящая атмосфера. Девочки бегали от одного к другому, но безрезультатно.

Пока Хелена наконец не выдержала и не спросила мрачно:

— Поговорить не пробовали?

— Поговорили уже, — не менее мрачно ответил Рарог.

Хелена тяжело вздохнула и покачала головой, посмотрев на него словно на неразумного ребенка.

— Нормально поговорить.

Рациональное зерно в ее словах имелось, вот только Рарог не представлял, как подступиться к такому разговору. Поразмыслив, он решил, что стоит призвать на помощь музыку. И пошел за лютней.

* * *

На двух идиотов было больно смотреть. Жданка не знала, о чем был тот роковой разговор, после которого Варка надумал вешаться. Но теперь они с господином Лунем старательно избегали друг друга. И оба явно страдали.

То, что господин Лунь любит Варку, как родного сына, было видно невооруженным взглядом. Он трясся над ним, как наседка над цыпленком. Но Варка, который любил учителя не меньше, почему-то этого не замечал. А теперь еще вбил себе в голову, что его ненавидят. Господин Лунь, в свою очередь, почему-то был убежден, что свое особое отношение к Варке ни в коем случае не следует показывать самому Варке. В воспитательных целях, не иначе. Идиоты, одно слово. У Жданки от одного взгляда на них начинала голова болеть.

Но вмешиваться — себе дороже. Так что она просто наблюдала со стороны, надеясь, что рано или поздно они договорятся.

* * *

Первым налетался Ивар. Он неуклюже спустился, немного споткнувшись. Рарог невольно улыбнулся — да, научиться приземляться сложнее, чем летать. Ивар вырос, повзрослел, стал настоящим мужчиной. Любо-дорого посмотреть.

Здравствуй, мой мальчик. Я так горжусь тобой. И я скучал по тебе.

— И как теперь? — растерянно спросил Ивар, оглянувшись на возвышавшиеся над ним белоснежные крылья.

Улыбка Рарога стала шире.

— Просто пожелай сложить их.

Ивар сосредоточенно нахмурился, и крылья исчезли. И он посмотрел прямо на Рарога, в синих глазах мелькнуло нечто непередаваемое, а потом сверкнула решимость. Они шагнули вперед одновременно, неловко замерли, по-прежнему глядя друг на друга. И вдруг Ивар обнял его — неуверенно, будто боясь, что его оттолкнут. Рарог вздрогнул от неожиданности, но обнял его в ответ, осторожно притянув к себе. Поняв, что отталкивать его не собираются, Ивар вздохнул так, словно с его плеч свалился тяжелый груз, и уткнулся лицом ему в плечо.

— Здравствуй, мой мальчик, — тихо произнес Рарог, прижав его к себе немного крепче.

В это мгновение он отчетливо ощутил, как все тревоги и тоска этого бесконечного года исчезли, будто растаяли вместе с утренним туманом.

Несколько мгновений они стояли, обнявшись, а потом Ивар отступил, и на его лице расплылась широкая улыбка.

— Я скучал по вам, — заявил он и лукаво добавил: — Теперь вы от нас никогда не отделаетесь.

Рарог хмыкнул:

— Даже не собирался.

— Ну да, ну да, — ехидно покивал Ивар.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга, и не нужно было больше никаких слов. А потом начали спускаться остальные. Жданна спикировала практически на голову Ивару, чуть не сбив его с ног. Он покачнулся, но быстро восстановил равновесие. А она уже спрыгнула на землю, сама, без подсказок убрала крылья и принялась восторженно прыгать вокруг них. Илия рухнул неуклюжей кучкой. Зато Хелена и Филипп приземлились почти безупречно.

Сердце замерло от щемящего счастья. Вылетевшие из гнезда птенцы все-таки вернулись к нему. Сами. Когда он уже успел попрощаться с ними навсегда.

Рарог окинул их взглядом со всей доступной ему строгостью, но, похоже, никто не впечатлился, и сделал приглашающий жест в сторону замка.

— Ужинать будете?

Птенцы с энтузиазмом закивали и шумной толпой понеслись к двери.

Вернувшись домой, Варка мечтал только о том, чтобы рухнуть в постель. Но не судьба. Едва он ступил внутрь, как сверкнуло и грохнуло так, что весь замок сотрясся. Всю усталость как рукой сняло. И вместо нее вспыхнула тревога — что такое могло произойти, чтобы господин Лунь вот так… То, что внезапная локальная гроза — его работа, Варка нисколько не сомневался.

— Я вообще-то могла и сама справиться! — услышал он возмущенный голос Жданки.

— Даже не сомневаюсь, — прозвучал мрачный ответ господина Луня. — И ползамка снесло бы.

Влетев в кабинет, Варка обнаружил там этих двоих, раздраженно прожигающих друг друга взглядами.

— Ну да, а так лучше, конечно, — фыркнула Жданка, скрестив руки на груди.

— Что случилось? — спросил Вaркa — гроза за окном набирала обороты.

— Незваный гость с ужасными манерами случился, — ответил господин Лунь, мотнув головой в сторону стола.

И только тогда Варка заметил лежавшее на полу бездыханное тело. Он удивленно посмотрел на господина Луня.

— Кто это?

— Нюськин муж, — ответила вместо него Жданка. — Этот дурак схватился за нож и вздумал угрожать мне, — и с нажимом повторила: — Я могла справиться сама!

Что ж, причины локальной грозы стали понятны. Варка тяжело вздохнул, подавив желание застонать: и откуда такие идиоты берутся, которые додумываются размахивать ножом перед носом у крайна, да еще и угрожать его любимой девушке. Он даже думать не хотел, сколько сил господин Лунь вложил в этот удар.

Он опустился рядом с Обором на пол, оценивая ущерб, и махнул Жданке, приглашая присоединиться. Господин Лунь от участия уклонился, оставив их вдвоем. Судя по по-прежнему сверкавшим молниям, правильно сделал — в таком настроении он не только не поможет, но еще усугубит состояние Обра.

С помощью Жданки, дурака удалось стабилизировать, хотя в сознание он так и не пришел.

— Что тут у вас происходит? — раздался сзади голос Липки. — Эту грозу видно аж из Сенежа.

— О, как ты вовремя! — обрадовался Варка. — Поможешь мне.

Без лишних вопросов Липка включился в дело, и они занялись возвращением Обрa к жизни.

Да уж, когда Варка думал, что Обра надо доставить в замок, поскольку его присутствие может помочь Анне, он никак не думал, что его появление приведет к таким последствиям. Но что уж теперь, оставалось только их разгребать.

* * *

Анна была уникальной девушкой, которая видела самую суть вещей. И первой девушкой, которая, не обращая внимания на внешность Ивара, разглядела его настоящего. Неудивительно, что он был полностью ею очарован. И тихо страдал. В первую очередь оттого, что она умирала — угасала на глазах как свечка, и никакие лекарства не помогали. У Рарога сердце разрывалось смотреть на его терзания. И понимать, что здесь он ничем не может помочь.

Словно в страшном сне Рарог смотрел, как Ивар повторяет его судьбу, наблюдая за тем, как ускользает от него любимая девушка. Оказывается, видеть, как через это проходит твой ребенок, в разы страшнее, чем переживать самому.

Всё свободное от обычных пациентов время Ивар проводил у кровати Анны либо за книгами в библиотеке. Почти не спал и не ел. Еще немного и сляжет без сил с ней рядом. И всё безрезультатно.

Ивар надеялся, что появление этого ее разбойника поможет. Помогло. Только ненадолго. Ивар стал совсем несчастным, между делом умудрившись подраться с разбойником.

— Женись на ней, — предложил Рарог.

На самом деле, это помогло бы наверняка. Правда, при условии, что Анна сама этого захотела бы. Что, честно говоря, было весьма сомнительно.

— Не могу, — резонно возразил Ивар. — Она уже замужем.

И тут же перевел разговор:

— Почему бы вам самому не жениться?

Рарог только головой покачал. Милый мой мальчик, как же мне тебе помочь? Оставалось только попытаться вбить немного здравого смысла в темную голову Обра. Не столь грубым способом, как пытался Ивар, конечно.

Не было бы счастья да несчастье помогло. После того, как вернувшиеся воспоминания чуть не прикончили Обра на месте, Рарог понял, как его научить. И приставил к Ивару охранником. Тот, конечно же, возмутился:

— Зачем мне охранник? Меня там и так никто не тронет.

Рарог не стал повторять присказку про «крылья показать — крылья потерять» и упоминать о своей тревоге за безрассудного мальчишку. Ограничился только частью правды:

— Тебе, может, и не нужен, а ему пойдет на пользу. Его всю жизнь учили только брать. Настало время научиться отдавать. Если не научится, Анну не спасти.

Аргумент подействовал моментально. Ивар сдался и согласился брать с собой Обра. Но самое главное — это действительно помогло.

* * *

Глядя на господина Луня и Жданку, Варка мог только сокрушенно качать головой. Невооруженным взглядом видно, что они без ума любят друг друга, но почему-то держат дистанцию. Стоило Жданке появиться в комнате, как господин Лунь расцветал такой улыбкой, какой больше никто от него никогда не получал, и которая мгновенно делала его лет на десять моложе. Жданка в свою очередь в его присутствии светилась, точно маленькое солнышко.

Правда, потом рыдала в подушку из-за «безответной» любви. Господин Лунь, конечно, не рыдал. Но Варка успел достаточно хорошо его изучить, чтобы видеть, что он тоже страдает.

— И чего вы кружите вокруг друг друга? — однажды не выдержал Варка, когда, вернувшись домой, обнаружил в своей комнате бесконечно печальную Жданку. — Давно признались бы и жили долго и счастливо.

Жданка посмотрела на него так, словно он ничего не понимал в жизни.

— Он считает меня ребенком, — тяжело вздохнула она. — А себя стариком. Ну какой он старик, а?

Варка согласно кивнул — господин Лунь был вполне себе молодым мужчиной. Ну да, старше Жданки лет на двадцать, но для крайнов это точно не проблема.

— Поговори с ним ты, Варочка, — умоляюще попросила Жданка. — Тебя он послушает.

Варка ошарашенно моргнул:

— С какой стати?

Жданка пожала плечами с само собой разумеющимся видом.

— Ты ему как сын. Он всегда к тебе прислушивается.

Варка уже открыл рот, чтобы возразить. Господин Лунь прислушивается? К нему? Но вдруг осознал, что Жданка-то права. И насчет сына права. Неужели он когда-то всерьез верил, что господин Лунь его ненавидит?

Варка тряхнул головой. Жданка продолжала умоляюще смотреть на него пронзительными зелеными глазищами. Буйные рыжие кудри, кажется, даже встопорщились от напряженного ожидания. Хотя куда еще больше?

— Ладно, — вздохнул Варка. — Я попробую.

Жданка с визгом повисла у него на шее.

— Спасибо, спасибо, спасибо!

— Задушишь, — проворчал он, но освободиться не пытался.

Правда, подступиться к деликатному разговору удалось гораздо позже. После того, как Жданка привела в замок Оберона Хорта. И разговаривали они практически над его бесчувственной тушкой. Ну а что? Самое подходящее время, потому что в остальное Варка был занят с многочисленными пациентами. Однако на его высказанное напрямую предложение жениться на Жданке, господин Лунь послал его подальше. «Не твое дело». Ну уж нет, так просто он не отделается. Усыпив начавшего просыпаться Обра, Варка продолжил гнуть свою линию:

— Ну серьезно — в чем проблема-то? Она вас любит, вы ее любите.

Господин Лунь уже собирался ответить, судя по выражению лица, нечто резкое, но Варка его опередил:

— Только не говорите эту чушь про разницу в возрасте. Она уже не ребенок. А вполне себе взрослая девушка, которая прекрасно понимает, что делает и чего хочет.

Господин Лунь смерил его своим фирменным уничтожающим взглядом. Варка с вызовом посмотрел в ответ. Такие взгляды давно перестали действовать на него теперь, когда он прекрасно знал, что за человек — то есть крайн — прячется за этой сердитой маской. Некоторое время они в упор смотрели друг на друга, а потом, к удивлению Варки, господин Лунь немного поник и отвернулся. Впервые в жизни ему удалось выиграть подобное противостояние.

— Займись своим пациентом, — наконец сказал господин Лунь, ставя окончательную точку в разговоре и ушел.

Варка вздохнул, покачав головой ему вслед. Он так и не понял, принесло ли его вмешательство хоть какую-то пользу. Ну, по крайней мере он попытался.

* * *

Вот вроде бы Ивар уже не ребенок, а прибить его за безрассудные выходки всё равно хотелось. Это ж надо было додуматься показать крылья перед таким количеством людей! Понятное дело, он хотел избежать кровопролития, которое неизбежно надвигалось. И Рарог вполне одобрял это стремление. Но не таким же способом!

У него чуть сердце не остановилось, когда Ивар появился на площади во всей красе. И до сих пор трясло, поэтому, отчитывая безрассудного мальчишку, он смотрел не на него, а на собственные сцепленные руки. Которые в попытке унять дрожь он стиснул так, что побелели костяшки.

Ивар, похоже, в самом деле вознамерился повторить его судьбу. И обменять крылья на жизни людей. Такой участи Рарог не пожелал бы даже врагу, не то что тому, кого любил как родного сына. Нет, он точно его запрет и на цепь посадит. Потому что даже представить Ивара, проходящего через те боль и ужас, что пришлось пройти ему самому, было невыносимо.

Ивар попытался возразить, что это суеверие, но не слишком уверенно.

А потом люди умоляли пресветлого господина крайна не сердится на них и все-таки спеть. И Рарог пошел с ним — хотя бы потому, что сейчас без сопровождения вообще не собирался его никуда пускать.

Вопреки всем тревогам и сжимающей сердце тоске, петь с Иваром было настоящим счастьем. Как вернуться в те времена, когда он еще мог петь сам. Или даже лучше.

Позже, когда праздник закончился и люди разошлись, Ивар почти робко покосился на него и выпалил:

— Ну, правда, что вы беспокоитесь? Ничего со мной не случится.

Рарог устало вздохнул и потер переносицу.

— Ивар… Ты сам-то осознаешь, насколько повторяешь мой путь? Разве что на каторге не был.

Ивар уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. В его голове с бешеной скоростью замельтешили мысли, складываясь в цельную картину. Рарог кивнул. А потом шагнул вперед и положил ладони ему на плечи, посмотрев в глаза.

— Я не хочу тебе такой судьбы. Не хочу, чтобы ты…

Голос сорвался, и он не договорил. Однако Ивар прекрасно всё понял.

— Я понимаю, — тихо произнес он. — Этого не случится. Обещаю. Я буду очень осторожен.

Рарог невольно усмехнулся:

— Ты? Осторожен?

Ивар пожал плечами и переформулировал:

— Ну, хотя бы постараюсь.

— Да уж, полагаю, большего мне от тебя не добиться.

Ивар фыркнул, но быстро снова стал серьезным:

— Сожалею, что заставил вас волноваться. Но я не мог иначе.

Рарог покачал головой и, сжав его плечи, отпустил.

— Я знаю. В этом-то вся и проблема, не так ли?

Ивар криво улыбнулся, а потом качнулся вперед, уткнувшись лбом ему в плечо. Рарог ласково провел ладонью по его склоненной голове.

— Пошли домой.

* * *

— А ты, рыжая, из замка больше ни ногой! — заявил господин Лунь, как только они оказались в безопасности замка.

От возмущения Жданка аж притопнула, почувствовав себя Ланкой.

— Я не ребенок! И вы не можете посадить меня под замок!

— Еще как могу, — зловеще возразил господин Лунь. — И посажу. Чтобы впредь не повадно было. Пока вы на пару с Иваром меня с ума не свели окончательно.

— Варку небось под замок не посадили!

Господин Лунь досадливо поморщился:

— Я бы посадил, да кто ж тогда лечить всех будет?

— А меня, значит, можно? — обиделась Жданка. — Я такая бесполезная, что во мне никто не нуждается?

Господин Лунь тяжело вздохнул и тихо ответил:

— Я в тебе нуждаюсь.

Жданка немедленно растеряла весь запал от такого признания. А он после паузы обреченно добавил:

— Ты права — я не могу тебе приказывать. Но очень прошу: не показывайся людям на глаза сейчас. И летай только над горами. Обещаю, это не навсегда.

Поморгав, Жданка подумала как можно громче: «Я люблю тебя. Признай, что это не детская блажь, и я сделаю всё, что захочешь». Господин Лунь вздрогнул едва заметно, несколько мгновений смотрел на нее в упор с непонятным выражением лица, а потом к величайшему изумлению Жданки, ответил:

— Договорились.

На лице сама собой расплылась счастливая улыбка, которая стала еще шире, когда господин Лунь улыбнулся ей в ответ.

* * *

Нюське после полета стало гораздо лучше, а вскоре она и вовсе пошла на поправку. С каждым днем она всё больше расцветала, а Обр наконец-то понял, что господин Лунь имел в виду под тем, что ему следует научиться отдавать.

Пока они оставались в замке — Варка считал, что ей нельзя уходить отсюда, пока она окончательно не поправится, — но Обр уже присмотрел для них дом — на Крестовой круче. Там он сможет действительно заниматься лесом, как и просил его господин Лунь. Нюська не возражала. Правда, она и раньше никогда не возражала, что бы он ни предложил. Но теперь он постепенно учился видеть ее истинные нужды и желания и знал, что жизнь там ей будет в радость.

Ну а пока он, дождавшись, чтобы уставшая после прогулки Нюська уснула, спустился в общий зал. Где за столом устроился Варка, изучавший очередной талмуд. Как люди могут столько читать, да еще и с удовольствием, было выше его понимания. В этот момент Варка был настолько похож на господина Луня, когда тот сидел в кабинете над документами, что Обр не удержался от вопроса:

— Господин Лунь — твой отец?

Варка оторвался от чтения, чтобы одарить его удивленным взглядом, а потом фыркнул с явно неискренним возмущением:

— Почему все всё время так думают?

Возившаяся возле очага рыжая назола хихикнула. Обр пожал плечами:

— Ну, вы похожи.

Хотя дело было не только во внешнем сходстве, которое, к слову, бросалось в глаза, а в том, как они взаимодействовали друг с другом. Как переругивались, явно не всерьез и получая от этого удовольствие. Как господин Лунь порой ласковым жестом взъерошивал Варке волосы, проходя мимо. Или ободряюще сжимал плечо. Как тогда в библиотеке — Варка сидел за книгами поздно вечером, вернувшись от очередного пациента. Господин Лунь смотрел-смотрел на это дело, а потом подошел, мягко сжал его плечо и велел:

— Иди спать, Ивар.

Тот кивнул, не отрываясь от книги:

— Ага, щa.

— Немедленно, — со стальной ноткой в голосе сказал господин Лунь.

Варка неохотно закрыл книги и поднялся, пробормотав:

— Деспот.

Но в уголке губ у него затаилась улыбка.

А уж как они всегда волновались друг за друга, только слепой бы не заметил.

— Угу, похожи, — согласился Варка. — Никогда этого не понимал. Ну да, мы родственники, но о-о-очень далекие.

— Это родство душ, Варочка, — пропела Жданка. — Оно постепенно на лице отражается.

Варка хмыкнул, но не возразил. Явно был согласен с ее утверждением. Что ж, отцом может быть не только тот, кто тебя родил. Это Обр уже понял.

В последнее время господин Лунь сутками торчал в библиотеке, изучая древние фолианты. Жданка ходила-ходила кругами и в конце концов не выдержала. Пришла, села напротив и уставилась на него, положив подбородок на сцепленные руки.

— Что вы ищете? — поинтересовалась она, про себя привычно восхитившись: «Какой же он красивый!»

Господин Лунь вздохнул и одарил ее страдающим взглядом, однако мысли ее не прокомментировал. Жданка бы понадеялась, что не услышал, но выражение его лица говорило об обратном. Она никогда не могла понять, почему он считает, что у него ничего не осталось от былой красоты.

— Информацию о Рассветных землях, — ответил он на вопрос. — Есть надежда, что мои родичи всё еще где-то живут в этом мире, и их можно найти.

Жданка прищурилась, но прежде чем успела спросить, зачем они ему понадобились, господин Лунь огорошил ее заявлением:

— Можешь считать, что твой домашний арест снят.

— Правда? — Жданка даже подпрыгнула на стуле и лучезарно улыбнулась. — Я тогда сбегаю к Петре — она давно предлагала помогать нам на кухне. А то мы ж с голода помрем.

Господин Лунь хмыкнул:

— Да уж, от тебя на кухне толку никакого.

Жданка надула губы, но потом решила, что на правду не обижаются, и снова заулыбалась. Она вскочила, уже собираясь выскочить за дверь, но господин Лунь, встав следом, вдруг схватил ее за руку. Жданка застыла, от прикосновения его сухой ладони замерло сердце.

— Подожди.

Жданка повернулась к нему, вопросительно склонив голову. Господин Лунь глубоко вдохнул и на мгновение прикрыл глаза, будто набираясь храбрости для чего-то. Странно. Ни разу она еще не видела его таким… уязвимым.

— Госпожа Жданна, — медленно начал он, — я слишком старый, сломленный, крайн без крыльев, и совершенно недостоин тебя. Но если бы ты согласилась оказать мне честь и стать моей женой…

Дальше Жданка слушать не стала — с оглушительным визгом она повисла у него на шее.

— Да, да, да!!!

Господин Лунь… Рарог поморщился и пробормотал:

— А теперь еще и глухой.

Жданка засмеялась. Безбрежное счастье переполняло ее и било ключом, казалось, заливая всё вокруг. Комнату затопило ярким светом.

— И никакой ты не старый, — радостно заявила она, незаметно для самой себя перейдя на «ты» — ведь ей теперь можно, она теперь не просто девочка-приемыш, а невеста. — И не сломленный. И… — прошептала она так, словно раскрывала величайшую тайну: — И крылья у тебя есть, просто их не каждый может увидеть. Потому что они слишком хороши для этого мира. Но я видела.

Рарог с печальной улыбкой покачал головой. Не верит. Ну и пусть. У нее теперь есть всё время мира, чтобы убедить его.

— Можно я тебя поцелую? — с замиранием сердца спросила она, сама поражаясь своей наглости.

Улыбка Рарога стала гораздо веселее.

— Тебе теперь всё можно.

С замиранием сердца Жданка встала на цыпочки и потянулась вперед. Когда их губы встретились, последней ее мыслью было, что вот теперь наконец-то всё правильно.

* * *

Вскоре после свадьбы господин Лунь собрал всех в главном зале замка крайнов. Даже Лексу с Аннушкой позвал. И когда они расселись кто куда, с любопытством и ожиданием уставившись на него, сообщил:

— Мы с госпожой Жданной отправляемся на поиски Рассветных земель.

— Зачем? — воскликнули они чуть ли не хором.

— Затем, — ответил он, строго оглядев их, — чтобы найти других крайнов. Вам нужна помощь.

— Это опасно, — тихо заметила Фамка.

— Управляться всемером с такой территорией тоже опасно, — ровным тоном возразил господин Лунь и посмотрел прямо на Варку: — Ивар, остаешься за главного.

Варка молча кивнул. Ему сильно не нравилась эта затея. Фамка правильно сказала: это опасно. И кто знает, можно ли вообще добраться до Рассветных земель — особенно без крыльев. Но и господин Лунь был прав: их сил не хватало на всех нуждающихся в помощи. Он, как травник, понимал это как никто.

— Как же мы без вас… — жалобно протянула Ланка.

Господин Лунь приподнял бровь.

— Смею надеяться, госпожа Илана, что все вы уже взрослые люди и способны справиться самостоятельно.

Однако в его голосе не было строгости — скорее ласковая насмешка. Ланка горько вздохнула, но кивнула. Фамка по-прежнему хмурилась, и они с Варкой обменялись понимающими взглядами. В отличие от Ланки, они беспокоились не за себя, но прекрасно понимали, что спорить бесполезно.

— Не бойся, я присмотрю за ним, — шепнула Жданка на ухо Варке, и он невольно улыбнулся.

Если подумать, то вдвоем их действительно отпускать не так страшно. Хотя это и не означало, что он не будет волноваться.

* * *

Когда выяснилось, что Варка ушел от короля и после этого бесследно исчез, Хелена с Иланой переполошились так, что чуть не всё княжество на уши поставили. Правильно Варка их курицами называл. Лекса, конечно, не посмел бы сказать такое в лицо княгине да жене наместника, но про себя с определением согласился. Правда, князь с наместником тоже обеспокоились, но действовали гораздо более рационально.

По всей стране отправили поисковые отряды. Увы, они не находили никаких следов. Третью неделю уже. Лекса и сам начал беспокоиться, хотя и старался этого не показывать. Что такое случилось с Варкой, что он сгинул бесследно? Не убил же его король в самом деле — ведь не до такой же он степени дурак, чтобы убивать крайна? А с другой стороны, кто их там знает.

И вот в один прекрасный день, прибыв к князю Филиппу после очередных бесплодных поисков, Лекса застал там форменное светопреставление.

Князь, мрачный как туча, сидел за столом, уставившись на сидевшего на нем чернющего ворона. Не менее мрачный наместник безрезультатно пытался успокоить рыдающую жену. Бледная как мел княгиня, хоть и не рыдала, как Илана, но по ее лицу текли слезы, и смотрела она на ворона с таким же как у мужа выражением.

— Что случилось? — внезапно охрипшим голосом спросил Лекса.

Неужели их драгоценного травника все-таки убили?

— Варочка письмо прислал. С вороном. Кровью написанное, — прорыдала Илана, не отрываясь от груди мужа. — Просил детей пристроить. А сам, наверное…

Она не договорила, завыв с новой силой.

— А представляете, если господин Лунь вернется, а Варки нет? — тихо заметила от окна Фамка.

Все вздрогнули и посмотрели друг на друга с ужасом. Даже Лекса поежился. Да уж, за то, что не уберегли его драгоценного Ивара, господин Лунь их живьем съест. Лекса еще не забыл, как он умеет убивать одним взглядом.

— Откуда письмо-то? — спросил Лекса, стараясь сохранить самообладание и здравый рассудок.

Если Варка что-то написал, пусть даже и кровью, значит, жив. Был жив, когда писал, тихонько поправил внутренний голос. Но Лекса задавил его.

— С Волчьих Вод, — ответил Филипп и решительно встал. — Всё, заканчиваем истерику. Идем искать его туда, заодно и детей заберем.

Все тут же подобрались, даже Илана, и помчались на башню, чтобы раскрыть крылья и по воздуху отправиться к Волчьим Водам. Лекса хмыкнул и пошел в конюшню, где оставил Зверя. Может, у него путь займет больше времени, зато искать он умеет лучше.

* * *

Плавание было нелегким — они постоянно пробирались сквозь снежную бурю и лед, которым покрывались огромные пространства Злого моря. Жданке без конца приходилось летать впереди, высматривая безопасный путь. И вдруг льды и метели закончились. Тучи разошлись, и на синем небе засияло солнце, а впереди такого же синего моря показалась земля.

— Теплые земли, чтоб меня! — пробормотал капитан Стомах. — Не думал, что когда-нибудь их увижу.

Жданка спустилась на палубу, убрала крылья и взяла Рарога за руку. Тот смотрел вперед с таким выражением, словно одновременно стремился и боялся увидеть то, что их там ждет. Он сжал ее ладонь и, бросив на нее быстрый взгляд, криво улыбнулся.

Их заметили, едва они отошли от берега — в небе над скалами показалась далекая точка, которая с каждой секундой увеличивалась. И вот уже на песок перед ними плавно спустился крайн, сложив громадные серые крылья. Жданка завистливо вздохнула — у нее никогда не получалось спускаться так изящно.

— Кто вы и зачем прибыли… — начал крайн, но замолчал, изумленно уставившись на Рарога. — Рарка?

Тот ухмыльнулся и шагнул вперед:

— Здравствуй, Итилгейл.

В следующую секунду эти двое уже обнимались.

— Мы думали, ты умер! — восклицал местный крайн.

— Как видишь, я вполне себе жив.

Итилгейл усмехнулся:

— Да, следовало догадаться, что тебя так просто не изведешь.

Жданка скромно стояла в стороне, пока на нее не обратили внимание.

— Кто твоя спутница?

Рарог посмотрел на нее и безмолвно попросил: «Раскрой свои крылья». Она кивнула и за ее спиной взметнулись в высь пламенеющие крылья.

— Ох, ничего себе! — восхищенно воскликнул Итилгейл. — Никогда таких не видел!

— Моя жена — госпожа Жданна, — с явной гордостью представил ее Рарог.

Итилгейл почтительно поклонился и поцеловал ей руку. Жданка невольно покраснела.

— Добро пожаловать в Рассветные земли, прекрасная госпожа, — и снова повернулся к Рарогу: — Пойдем. Господин старший крайн непременно захочет вас увидеть.

Итилгейл раскрыл крылья, но Рарог покачал головой:

— Я не могу.

От выражения его лица у Жданки больно сжалось сердце, и слишком ярко вспомнился тот день, когда он очнулся и понял, что лишился крыльев.

— В смысле не можешь? — недоуменно нахмурился Итилгейл.

Рарог сжал челюсти — говорить на эту тему ему явно не хотелось. И Жданка ответила за него:

— Он потерял крылья, пытаясь спасти детей, — тихо произнесла она.

В прозрачно-серых глазах Итилгейла вспыхнули ужас, недоверие, а потом боль и сострадание. К счастью, он ничего не сказал — Жданка была уверена, что Рарог не вынес бы выражений сочувствия, — вместо этого махнул рукой в сторону виднеющегося вдалеке поселения.

— Ладно. Тогда пошли в Ледиль — возьмем там лошадей.

— Всё хорошо? — шепотом спросила Жданка, когда они направились к поселению.

— И не такое переживал, — не очень-то оптимистично ответил Рарог, но пришлось удовлетвориться этим ответом.

* * *

Местность в рассветных землях оказалась далеко не столь живописной, как ожидала Жданка — всё больше скалы. «Хоть бы кто на них цветочки, что ли, вырастил», — со смешком подумала она, вспомнив Ланку.

Зато замок крайнов превосходил все ожидания и поражал воображение. Как и господин старший крайн, которому Рарог представил ее после приветствий и охов-ахов.

Величественный господин Сварог, внушавший трепет одним своим видом, посмотрел на Жданку вроде бы доброжелательно, но в то же время с каким-то разочарованием. Она озадаченно моргнула.

— Жена? — вернул он внимание к Рарогу. — Значит, Марилла…

Рарог опустил взгляд и покачал головой:

— Я не смог спасти ее. Не успел. Простите.

На его лице вспыхнула болезненная тоска. В душе шевельнулся червячок ревности. Эта Марилла явно много для него значила… Умом Жданка понимала, что глупо ревновать к умершей, но ничего не могла поделать.

Господин Сварог горько вздохнул и на мгновение сжал его плечо:

— Это не твоя вина. Я рад, что хотя бы ты смог выжить.

Рарог поджал губы и вскинул голову.

— Марилла погибла, но ее сын жив.

Сварог удивленно распахнул глаза, его губы приподнялись в улыбке.

— Сын? У вас есть сын? Я думал, она погибла вместе с твоей матерью. Но если…

Это прозвучало так, словно все были уверены, что Рарог женится на Марилле. Словно это было давно решенное, всем известное дело. Ревность вспыхнула сильнее, и Жданка прикусила губу.

Рарог покачал головой:

— Не у нас. У нее. Она спаслась тогда благодаря тому, что в момент нападения ее не было в замке. Но потом вышла замуж за Яся Гронского. Когда я наконец сумел найти ее, было слишком поздно.

Ясь Гронский? Жданка едва подавила удивленное восклицание. Вот почему имя показалось ей смутно знакомым! Вспомнилась сказка, которую Рарог рассказывал ей, когда она болела, и сердитый голос Варки: «Мариллой звали мою мать!» Так значит, мать Варки…

Она-то думала, отношение Рарога к Варке объясняется тем, что он такой особенный. А оказывается, всё гораздо проще. Или сложнее — как посмотреть.

Сварог нахмурился, но не стал развивать тему, вместо этого спросив:

— И где сейчас мой внук?

И опять Жданке пришлось подавить удивленное восклицание. Становится всё интереснее и интереснее.

— В Пригорье, где жили все мы последние годы. Ивар Гронский Ар-Морран. От матери он унаследовал талант травника. А кроме того, он Поющий крайн.

В голосе Рарога явственно звучала гордость за Варку. Жданка улыбнулась. Сварог в свою очередь выглядел весьма довольным таким поворотом событий.

— Поющий крайн? — восхищенно произнес он и с долей лукавства спросил: — А ты уверен, что он не твой сын?

Жданка хихикнула. А ведь он Варку еще даже не видел! Рарог покосился на нее, и его губы тронула легкая улыбка, но не прокомментировал ее веселье.

— К сожалению, уверен, — ответил он.

Сварог усмехнулся и снова посерьезнел:

— Что ж, пойдем расскажешь всё подробно.

* * *

Рассказ Рарога Жданка слушала с не меньшим интересом, чем местные крайны. Он ведь никогда ей не рассказывал, что с ним произошло, только изредка тут и там бросал какие-нибудь замечания. И ужаснулась не меньше остальных.

— Нам нужна помощь, — заключил Рарог. — Нас слишком мало на слишком большую территорию. Ребята не справляются.

Господин Сварог нахмурился и покачал головой:

— Нет. Мы не вернемся туда. Люди доказали, что они недостойны нашей помощи, и твоя история это только подтверждает.

Старшие крайны согласно забормотали. И у Жданки упало сердце: они проделали такой путь, и всё зря?

— Но мы всегда рады принять вас здесь, — продолжил старший крайн. — Всех. А особенно Ивара — Поющему крайну там не место. Кроме того, я хочу видеть моего внука.

Рарог хмыкнул.

— Боюсь, он не согласится покинуть своих пациентов.

— Похвально, — произнес господин Сварог. — Но постарайся его убедить. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, чем ему грозит пребывание там.

Рарог неохотно кивнул, а Жданка озадачено прикусила губу. О чем они? Люди Варку обожают, готовы его на руках носить и целовать землю, по которой он ступает.

— Что будем делать? — спросила она, когда они вышли из зала совещаний.

Рарог пожал плечами:

— Для начала осмотримся, разберемся, что здесь да как. В любом случае, до конца зимы вернуться мы не сможем.

— Ты ведь знаешь, они не бросят Пригорье? — обеспокоенно поинтересовалась Жданка. — И Варка в первую очередь. Неужели нам совсем не на что надеяться?

Рарог вздохнул и покачал головой.

— Официально — нет. Старшее поколение не захочет возвращаться. Но молодежь явно заинтересовалась. Возможно, кто-то из них… — он лукаво улыбнулся: — Особенно, если мы немного подогреем их интерес.

Жданка засмеялась:

— Значит, этим и займемся, пока зимуем.

* * *

Разговор с птенцами прошел примерно так, как Рарог и предполагал. Кроме одного. Он никак не ожидал, что за то время, пока его не было, Ивар успел влюбиться. По-настоящему. Это известие словно сняло тяжелый груз с его плеч. Любовь может стать для него надежным якорем. И в отличие от Сварога, он не считал, что Ивар должен жениться непременно только на крайне.

Единственное, что его беспокоило — сможет ли девочка выдержать жизнь с Иваром, который всего себя отдавал пациентам.

— Почему она? — спросил Рарог позже, когда они с Иваром остались вдвоем.

Тот несколько мгновений задумчиво смотрел на Сады, над которыми они сидели.

— Она видит меня настоящего, а не смазливую физиономию.

Рарог кивнул и спросил главное:

— Уверен, что она не соскучится на одном месте? Особенно, когда тебя постоянно нет дома. Что не пожалеет?

Ивар прикусил губу и с показной беспечностью пожал плечами.

— Насчет того, что не соскучится, уверен. Она давно мечтала обзавестись собственным домиком и перестать кочевать с места на место. Насчет остального… Мне хотелось бы верить, что не пожалеет.

— Но ты не можешь знать это наверняка, — заключил за него Рарог.

Ивар снова пожал плечами:

— Знаете, отец Антон сказал мне то же самое. Рано, говорит, вам жениться — пусть девочка сначала поймет, что за жизнь ее ждет.

— Мудрый человек — отец Антон, — с едва заметной улыбкой согласился Рарог.

Ивар покосился на него и тоже улыбнулся.

— Ну вот как раз поживет в замке, пока я разгребаю накопившиеся дела, и посмотрит, нужна ли ей такая жизнь.

— Разумно, — согласился Рарог. — Насчет этой истории с принцем…

Ивар вздохнул:

— Я не отдам Леля отцу. Он загубит его в своем стремлении воспитать из него «настоящего» принца. Мне следовало забрать его сразу, но я смалодушничал.

Рарог покачал головой и строго ответил:

— Ты не смалодушничал, а принял стратегически верное решение. И я не заставляю тебя возвращать мальчика ко двору.

— Правда? — удивился Ивар.

— Правда. Ты прав — отец его загубит.

Ивар поморгал, а потом лучезарно улыбнулся:

— Мне вас не хватало.

Рарог хмыкнул:

— Что, некому было ругать тебя за безрассудные выходки? Так я могу начать прямо сейчас.

— Начинайте, — согласился Ивар с таким блаженным выражением лица, что Рарог засмеялся и ласково потрепал его по голове.

Наконец-то он был дома.