Кулинарная Магия (джен)

Вы наверняка согласитесь со мной в том, что торт под названием «Молочная девочка» звучит немного странно. Но более странно то, что «Молочная девочка» готовится для большого мальчика по имени Дадли.

Однако даже это еще нельзя было считать странным, ведь вихрем по кухне бегал еще один мальчик. Возраста тот был, что и его кузен Дадли, разве что на месяц помладше. Однако роста меньшего, да и объемами тот особо не выделялся. Хотя шеф и должен пробовать все, что готовит.

А уж этот мальчик считал себя «шефом». Можете быть в этом уверены.

Тонкие коржи, похожие на вафли, уже были выпечены и с помощью тети Петуньи бережно вытащены из духовки. Сейчас они мирно отдыхали на противне в ожидании, пока их смажут легким и нежным кремом. И стоило с этим поторопиться! Никто в доме не хотел, чтобы Дадли проснулся в свой день рождения и увидел, что его праздничный торт не готов.

А мальчик, взбивающий сливки на кухне прекрасно знал, кому обязан своей, хоть и непростой, но любимой жизнью.

Мальчик Гарри знал, что его не любили. Он также знал, что когда-то давно его подбросили на крыльцо тете Петунье. Он помнил, как жил в чулане под лестницей, хоть и было это уже давно. Помнил, как те единственные, кого он мог полюбить, прятались от него или собственноручно закрывали в темной комнате.

А потом мальчик Гарри подрос, и его заставили помогать по хозяйству.

Все перевернулось в один день, когда ему впервые доверили завтрак. В то утро, насмотренный на готовку тети Петунии, Гарри уже знал, что делать. Он, кажется, всегда это знал. Как и то, что его тетя часто недосаливала омлет или пережаривала бекон, что тот становился похож на подошву.

Вы бы видели, как подрагивали его маленькие детские ручки, когда Гарри впервые положил тонкую полоску бекона на сковороду. И та зашкварчала! А какие помидоры удалось обжарить на остатках от этого масла! И как красиво в них влились яйца, белок которых схватился, а желток еще оставался жидким, чтобы в него можно было окунуть кусочек поджаренного тоста!

Гарри нутром чувствовал, что это его!

Отныне только он отвечал за остроту ножей. Только он готовил завтраки. Только он пек торты на праздники. И всего этого могло бы и не быть!

Если бы не его кузен Дадли, сын тети Петунии и дяди Вернона.

— А у Гарри вкуснее, — сказал он однажды, получая порцию овсянки от своей матери.

И та, разумеется, начала рвать и метать. Но ничего с этим сделать не могла. Пусть уж ее племянник будет готовить лучше, чем она, но не разносит дом этим своим колдунством!

А колдунство в мальчике Гарри было определенно! Иначе как бы он мог так быстро взбить белки или поддерживать идеальную температуру соуса на водяной бане? Петуния знала, что это называется волшебством. Ведь и мама Гарри тоже им обладала. Только та много и несмешно подшучивала. Подкладывала в карманы лягушачью икру или заколдовывала ее подушку, что та становилась словно камень. Но Гарри такого бы делать не стал.

Поэтому заслужил свою личную комнату и много поваренных книг. Одна из которых была даже подписана знаменитым шеф-поваром Энн Уиллан в одном из книжных Лондона. Дадли, как и его отец Вернон, тоже считал, что Гарри чего-то заслуживает. Но если бы Гарри не готовил настолько вкусно, то все могло было закончится иначе.

Однако сейчас Гарри втыкал в торт последнюю одиннадцатую свечку, а его тетя уже держала наготове спички, пока дядя неспешно читал утреннюю газету. А если еще точнее, то делал вид, что читал, вслушиваясь, чтобы не пропустить момент, когда дверь спальни его сына откроется.

И она открылась.

* * *

Также и его дверь открылась тридцать первого июля. И он точно знал, что его ждет вкусный торт из хорошей кондитерской и необычный завтрак от тети, который она постарается сделать вкусным. И Гарри очень ценил это.

Но стоило спуститься в гостиную, как мальчик понял: что-то не так.

Тетя нервно крутила в руках платок, а дядя даже не водил глазами по строчкам газеты, просто смотря сквозь нее. Только Дадли, как и Гарри, не понимал ничего и сидел со стаканом апельсинового сока, переводя взгляд с матери на отца.

— Доброе утро, — неловко произнес Гарри, сжавшись в дверях кухни.

— А, да, доброе утро, Гарри, — немного проморгавшись и сбросив тревожный вид, сказала тетя. — С днем рождения тебя, дорогой.

Дядя Вернон тоже вернулся в обычное состояние и, достав из кармана зажигалку, обязательно с фонариком на другом конце, зажег две восковые единички на торте и протянул его в сторону племянника.

«Хочу стать шеф-поваром в своем ресторане».

Подумал про себя Гарри и, с силой раздув щеки, затушил свечи.

Он уже был достаточно взрослым и знал, что можно загадать больше одного желания, если правильно сформулировать. Вот сейчас он одновременно пожелал и ресторан, и стать шефом. Хотя мог бы и приписать ресторану пару звезд Мишлен. Но подумал он об этом уже когда свечки были затушены. Ну ничего, он обязательно вспомнит об этом в следующем году.

А сразу после завтрака тетя усадила племянника за сколоченный Верноном летний столик и подала чай, оставив мужа и сына в доме.

Дядя Вернон вообще был рукастым мужчиной. Не зря ведь он стал директором магазина по продаже инструментов! Он мог залатать многое и построить с нуля тоже. Тетя Петуния говорила: «если бы он еще и электронику с сантехникой мог починить, то цены бы ему не было». Но у дяди Вернона итак не было цены, потому что потом тетя обязательно добавляла: «мой бесценный муж».

В доме никогда не гулял сквозняк. И все всегда работало. А если не работало, то сам дядя брал дело в свои руки. А если и не брал, то обязательно доверял его специальным людям.

— Гарри, нам нужно поговорить, — начала серьезно тетя, разливая чай из заварочника по милым чашечкам с рисунком лилий.

Если Петуния не начала беседу с погоды, то это было действительно что-то важное. Или Гарри сейчас будут ругать, как тогда, когда мальчик сломал кофемолку, перебив в ней фисташки, и что-то пошло не так.

— Помнишь, я говорила про твоих родителей? Что они были…

— Необычными, — продолжил за нее Гарри, зная, как сложно тете Петунии говорить о них.

— Да. Так вот, Гарри, они были волшебниками, — последнее слово тетя явно выдавила из себя нехотя. — Прочитай это.

Женщина протянула мальчику странного вида конверт и слегка отвернулась, взяв в руки чашечку и начав смотреть вдаль, на задний дворик такого же дома, как и у нее.

Гарри аккуратно открыл сургучную печать, боясь переломать ее надвое, и взял в руки письмо, написанное на пергаменте.

— Мы едем в какой-то тематический парк на мой день рождения, тетя? — непонимающе спросил Гарри, пытаясь осмыслить происходящее. — Они говорят послать в ответ сову.

— Нет, Гарри. Боюсь, все в действительности неизбежно и тебе придется поехать учиться в этот Хогвартс.

Брови мальчика поднялись вверх, а в глазах стояли слезы. Уже не беспокоясь о сургучной печати, он кинул письмо на летнюю траву под своими ногами и начал тереть глаза.

— Но я хотел поехать с Дадли в Сметлингс, а потом пойти в кулинарную школу, а потом куда-нибудь на стажировку во Францию, а потом…

— Я знаю, Гарри, — тихо произнесла Петуния и обняла сына своей сестры. — Я так надеялась, что это волшебство обойдет тебя стороной. Но в душе понимала, что просто ничего не будет.

Постепенно мальчик успокаивался от размеренных поглаживаний по голове, и слезы перестали идти из глаз. Он ведь может открыть ресторан и после обучения, правда? А может, волшебники как-то вообще иначе готовят еду, и он выдает все их секреты, а потом вернется в этот самый дом, где презентует своей тете новый ресторан «Лилиния». Над названием он определенно еще собирался подумать. Но пока остановился на этом.

— А где же мне взять сову?

* * *

Дырявый котел.

Действительно дырявый и действительно котел. В самых худших проявлениях этих слов. Многочисленный сброд сновал от барной стойки до столов и не замечал никого вокруг. Перебрасывался грязными словечками и то и дело кричал что-то своим собеседникам.

Женщина в летнем приталенном цветочном платье, с жемчугом на шее и небольшой сумочкой в руках сморщила лицо и, взяв мальчика за руку, прошла к стойке. Бармен оглядел ее с носков бежевых туфель до волоска в уложенной прическе и галантно, насколько, конечно, мог, открыл ей проход на Косую Аллею.

— Ужас! Прошло столько лет, а это место так и не изменилось, — жаловалась тетя, даже не обращая внимания на то, как мальчик, руку которого она до сих пор держала в своей, не может оторваться от улицы, по которой они шли. — И Это место встречает обычных людей, которые впервые идут за покупками со своими детьми!

— Вы уже были здесь, тетя? — спросил мальчик, глядя на то, как мужчина достает из бочонка что-то похожее на щупальца осьминога и кладет в банку со слизью возле одной из лавочек.

— Разумеется! С твоей мамой, бабушкой и дедушкой. Но во мне оказалось недостаточно магии, и этот мир меня не принял. Даже сейчас какие-то вывески я могу прочитать с легкостью, а какие-то словно расплываются перед глазами.

— Поэтому вы держите меня за руку? Чтобы видеть?

— Именно, Гарри, — кивнула Петуния. — Но я все еще не хочу надолго здесь задерживаться, поэтому купим все, что нужно и вернемся, пока Вернон и Дадличек не разгромили дом.

Первым делом они пошли в банк, где оказалось, что у Гарри есть сейф, но открыть его невозможно, потому что ключа у него не было. А где был ключ? Неизвестно.

Тетя Петуния усиленно возмущалась такому развитию событий. Но единственное, что ей предложили — магически создать новый ключ, на изготовление которого уйдет полчаса времени и двадцать галлеонов.

— Восемьдесят фунтов?! — после секундного подсчета недовольно спросила тетя Петуния.

С вашего последнего посещения, кажется, курс немного поменялся, — гоблин за стойкой едко улыбнулся. — Один галлеон равняется пяти фунтам.

— Сто фунтов, — недовольно подвела итог женщина, а потом взяла себя в руки. — Но разве это не ваша вина, что ключ утерян?

— А ключ и не утерян, — все с той же улыбкой сказал гоблин. — Он находится у опекуна.

Теперь уже Гарри также недоверчиво смотрел на гоблина.

— У опекуна? — спросил мальчик. — Но у меня есть только тетя Петуния и ее семья.

К недоверчивым взглядам присоединился и сам гоблин.

— Вашим опекуном значится Альбус Дамблдор, — произнес гоблин.

— Понятия не имею кто это, — сказал Гарри.

— То есть он вас не содержал, не одевал, не воспитывал? Даже никому не поручал это официально?

В разговор вмешалась тетя Петуния.

— Разумеется, нет! Гарри подкинули в мою семью. Прости, Гарри. Я буквально нашла его на крыльце в ноябре. И уж тем более никто не высылал мне за это денег или какой-то другой помощи. Первое и последнее упоминание от Дамблдоре было в письме, которое является приглашением в школу!

— Но так запрещено, — засуетился гоблин и позвал женщину с мальчиком в один из закрытых кабинетов.

И тогда началась вереница из бумаг, которые Петуния и Гарри подписывали, пытались вчитываться в них и, наконец, отдали сто фунтов за маленький ключик. Но Петуния не пожалела о такой трате. Ведь оказалось, что Поттеры оставили своему сыну достаточно денег. Но женщина не взяла ничего их них.

Разве что кроме пяти галлеонов. Их Гарри удалось незаметно положить женщине в сумочку. Она вечно повторяла, что от Гарри ей ничего не нужно, и подготовленные для покупок к школе деньги она будет отложить на рождественский подарок для племянника, раз в деньгах тот отныне не нуждается.

Была куплена палочка из акации для «особенно и узко одаренных» как перевела тетя Петуния пространственный рассказ продавца.

В зверинце нашлась небольшая совка-сплюшка. Да, ее хватит исключительно на одно письмо. Зато она не будет так заметна, если Дурслям придет письмо от Гарри или если они решат что-то ему отправить.

В лавке зельеварения были куплены ингредиенты, от которых Гарри чуть не стошнило, наполированные котлы и черпаки с весами. А все школьные учебники нашлись в книжном. Там же Гарри не отыскал ни одной поваренной книги. Исключительно книгу по бытовым чарам, которую сразу и купил.

Неужели кулинарная магия настолько секретна, что ее прячут от обычных волшебников?

Мальчик Гарри обязательно хотел выяснить это.

* * *

Уставший мальчик со шрамом на лбу облокотился на сиденье в красном поезде Хогвартс-экспресс. Из-за волнения он не мог долго уснуть, также как и его родственники, что не менее уставшими отвозили своего родного сына в школу Сметлингс.

Закончив с покупками, Гарри с тетей вернулись домой, где дядя Вернон сжигал очередную пачку писем.

— Так и знала, что вы разгромите дом в наше отсутствие, — тетя села в кресло и глядела на то, как ее муж сгребает с пола ворох писем, формируя одну кучку.

— Это все эти волшебники! — недовольно бурчал он. — Отправьте им уже ответ, и дело с концом!

— Уже отправили местной почтой. Надеюсь, они быстро его получат и уберут от дома этих ужасных сов.

Сплюшка в клетке недовольно гаркнула.

А еще спустя несколько дней в дом заявился великан. Просил прощения за то, что не поздравил Гарри вовремя, достал из кармана торт, который мальчик оценил как «хуже чем отвратительно, но видно, что старался». А затем позвал мальчика за покупками.

Выяснилось, что Гарри уже все купил. И даже отправил сову с ответом.

Великан постоял еще немного посреди ухоженной гостиной в своих грязных и до безумия огромных ботинках и ушел.

— Кажется я того…напутал что-то, — это было последними словами великана по имени Рубеус Хагрид, а затем он скрылся за дверью, бесследно исчезнув с Тисовой улицы.

Мальчик устало потер переносицу, сняв очки-велосипеды. Никогда еще его жизнь не была настолько насыщенной. Да он и не хотел этого, в отличии от других мальчишек, с которыми ходил в одну школу.

— Привет, здесь не занято? — рыжеволосый мальчик неуверенно мялся на входе.

— Нет, проходи. Я Гарри.

Рон Уизли, так он представился в дальнейшем, недоверчиво посмотрел на Гарри и особым взглядом оглядел его лоб, где ярким следом выделялся шрам в виде молнии.

— Тот самый Гарри Поттер? — восторженно спросил он, усаживаясь на сидение напротив.

— Насчет того самого не уверен, но Гарри Поттер точно, — улыбнулся мальчик.

В тот день Гарри впервые попробовал волшебные сладости. И от обычных они отличались не слишком. Шоколадная лягушка оказалась хуже швейцарского шоколада, которую из командировки привозил дядя Вернон. А бобы с разными вкусами? Кому могло прийти в голову делать драже со вкусом ношенного носка или ушной серы?

Гарри определенно этого не понимал. Но это точно была одна из частей кулинарной магии. К которой он уже относился с уважением и легким трепетом.

— А на какой факультет ты хочешь попасть? Наверняка Гриффиндор, да? — слегка горделиво спросил Рон. — Все мои братья учились на Гриффиндоре, как и твои родители и сам директор Дамблдор!

— Если честно, то я пока не думал об этом, — тихо сказал Гарри, разглядывая очередное драже, в надежде понять каким оно может оказаться на вкус.

— Это точно будет Гриффиндор, — кивнул сам себе Уизли.

* * *

Однако это оказался вовсе не алознаменный факультет. Стоило Распределительной Шляпе оказаться на голове Гарри Поттера, как она огласила на весь зал:

— Пуффендуй!

А такого поворота событий, можете мне поверить, не ожидал никто.

В зале сразу же поползли шепотки и начались крики. Слизеринцы, ухмыляясь, глядели на львов. Львы, негодуя, требовали положить старую шляпу вновь на голову национального героя. Когтевранцы, анализируя, приходили к выводам, что для них лично факультет Поттера роли особой не играл. А пуффендуйцы просто аплодировали, как и любому новому первокурснику в их строю, радостно встречая его за своим столом.

Мальчик со шрамом на лбу и в забавных очках-велосипедах сладко потянулся в своей кровати. Неподалеку еще посапывал Эрни, а Джастина уже не было в их комнате. С этими мальчиками Гарри познакомился во время первого пира в Большом Зале. Хотя больше его, конечно, занимала еда.

Вот где точно применяли кулинарную магию!

Стоило последнему первокурснику оказаться на своем факультете, как на столах сразу появилась еда. И такое разнообразие! Гарри набрал в свое позолоченное блюдо всего по ложечке и аккуратно стал пробовать каждое из представленных блюд, не забывая освежать вкусовые рецепторы глотком воды.

Картошка была в меру посолена, как раз для школьного возраста. Горошек был бланширован и слегка поджарен с луком и не острыми пряностями. Жаркое растворялось на языке, а тесто пирогов было румяным и до безумия нежным. Еды было много, она не была наполнена изысками, однако поражала своим разнообразием и, главное, вкусом!

Неужели волшебники могли делать такие блюда по щелчку пальцев или взмаху волшебных палочек? Нет. Гарри в это не верил. В этом замке обязательно должна была быть кухня. И мальчик точно найдет ее!

Начал он с малого. Пошел на утреннюю разведку. До завтрака было еще достаточно времени, и мальчик не боялся опоздать. Тем более что уютная гостиная его факультета находилась не так далеко от Большого Зала.

— Доброе утро, чего это мы тут так рано?

Староста, Гарри не запомнил его имени, но абсолютно точно отличил по значку, прицепленному к мантии, подошел к мальчику и поправил его сбившейся вбок галстук.

— Понимаете, мистер староста…

— Можете называть меня Габриэль, мистер Поттер, — лучезарно улыбнулся светловолосый парень.

— Тогда я для вас просто Гарри, — мальчик немного нервно теребил край своей мантии. — Понимаете, я очень увлечен кулинарным искусством, а вчерашний пир таким вкусным…

— О, тогда тебя очень удачно отправили к нам, Гарри!

Парень взял мальчика за плечо и повел прочь из гостиной.

— Знаешь, мы обычно не показываем это место первокурсникам, — начал издалека староста. — Но никто особенно о нем и не спрашивал. Главное — никому не говори о нем, хорошо? Кто-то наверняка все равно знает, но чем меньше — тем лучше.

Все это время Габриэль не выпускал Гарри из своей хватки, пока не провел его вперед по коридору от входа в гостиную и не остановился перед обычного вида картиной. Натюрморта, если точнее.

— Вот то самое место, которое ты искал. Пощекочи грушу.

Гарри недоверчиво покосился на старосту. Хотя вход в их гостиную был защищен не менее странно. Нужно было отстучать определенную мелодию на большом бочонке. Если выходило не верно или ты перепутал бочонок, то будь готовым к тому, что тебя обольют уксусом.

Мальчик неуверенно поднял руку к натюрморту и опустил свой указательный палец на грушу, щекоча ее. От картины донесся тихий смешок, и та отъехала в сторону, являя перед первокурсником небольшой проход.

— Не опоздай на завтрак! — крикнул ему Габриэль и пошел обратно в сторону гостиной.

Картина за спиной Гарри вернулась на место, и мальчик пошел вперед. На запах жареных яиц и овсянки на молоке.

* * *

Маленькие, даже ниже первокурсника Гарри, существа с большими ушами сновали туда-сюда по огромной кухне. Они были одеты в странные ткани, которые были повязаны вокруг их тел, словно греческие тоги. Разве так одеваются повара? Правда, все они были лысыми, поэтому колпаки и сеточки, как у женщин в школьной столовой, им действительно были не нужны.

Но больше всего Гарри, конечно же, поразила кухня. Целый ряд плит, хотя и были не на газу. Это были какие-то странные чугунные конструкции, под которыми, не затухая, горел огонь. Существа ставили сковороды на специальную решетку, а рядом размещали кастрюли.

Вдали Гарри видел точное отражение четырех столов факультетов. Ушастые постепенно выкладывали на них блюда с едой, накрывая их мерцающим куполом, и сервировали стол.

— Чем община может помочь молодому мистеру?

Гарри чуть подпрыгнул от неожиданности и оглядел обращающегося к нему.

Точно такой же, как и все остальные. Он стоял в шаге от него и глядел на кухонную доску, где сам собой нарезался на тонкие слайсы бекон.

— Простите, я просто хотел узнать, как устроена кухня и, может быть, взять пару уроков, — неловко произнес Гарри, доставая из кармана мантии маленький блокнотик и шариковую ручку.

— Уроков? — широко раскрыв и так большие глаза, спросило существо.

— Да, понимаете…я хочу открыть свой ресторан, а вчерашний пир был таким вкусным, — переминаясь с ноги на ногу, говорил Гарри.

Он думал, что встретит здесь поваров-волшебников, каким он и сам хотел стать, но никак не рассчитывал на наличие другой расы.

— А в школе ведь и нужно учиться, верно? — продолжил мальчик. — Не могли бы вы научить меня кулинарной магии?

Гарри услышал, как где-то в глубине комнаты на пол упала сковородка. А существа, стоявшие неподалеку, обернулись к нему.

Да, кулинарная магия точно была секретной.

— Кхе-кхем, — существо перед ним немного прокашлялось и перестало следить за беконом, заставляя нож со звонким звуком упасть на разделочную доску. — Понимаете, мистер…

— Поттер. Гарри Поттер, — сказал ему мальчик.

— Понимаете, мистер Поттер. Эта Магия — часть нас самих, — сказало существо. — Мы просто знаем, когда и что нужно делать, чтобы нашим хозяевам было комфортно и вкусно. А сейчас мы служим Хогвартсу, значит, чувствуем учеников и профессоров. И я не помню, чтобы когда-нибудь хоть один из волшебников интересовался кулинарной магией.

— Разве может такое быть? — недоуменно спросил Гарри. — Волшебники ведь каждый день кушают! А кто-то наверняка и готовит себе сам! Я видел учебник по бытовым чарам. Там есть все про нарезку и чистку овощей, а еще про то, как отбивать мясо.

— Да, это действительно упрощает волшебникам жизнь. Но проблема в том, что они не чувствуют еду. Не чувствуют ингредиенты…

Но Гарри не дал ему договорить.

— Да! Недосаливают или пересаливают, добавляют чего-то больше, а чего-то меньше, нарушая пропорции и делая акцент на определенном продукте. Они не понимают, как раскрыть вкус. Я чувствую! Поверьте мне, я знаю! Но я не понимаю, у кого можно этому научиться.

Существо недоверчиво посмотрело на мальчика. Он точно знал, о чем говорит.

— Мы община домовиков Хогвартса, мистер Поттер, — горделиво заявил домовик напротив. — И мы проведем для вас экзамен.

* * *

Экзамен хоть и показался Гарри простым, но оказался вовсе не таким на деле.

— Приготовьте яичницу с беконом, салат из свежих овощей и заварите чай, — сказал ему домовик и оставил наедине с продуктами, плитой и нужными инструментами.

До этого мальчик никогда не готовил на чугунной плите и никогда не обращался с фермерскими ингредиентами. У него никак не получалось убавить огонь, а продукты отличались от покупных тетей Петунией в обычном магазине. Для начала мальчик тонко нарезал бекон и овощи, а затем принялся за самое сложное.

Бекон, соприкоснувшись с тяжелой чугунной сковородой, тут же зашкварчал, а Гарри впопыхах слегка приправлял его перцем. Пора! Поддавшись внутреннему чувству, мальчик перевернул железной лопаткой полоски бекона и выждал еще немного, убирая их с огня на подготовленную тарелку. Поджаренные, но не слишком, сочащееся собственным соком.

Гарри остался доволен. Настала очередь яиц. В одном из которых мальчику попалось целых два желтка сразу! Это сулило удачу и счастье, а значит, экзамен он точно пройдет!

Стоило белку схватиться, мальчик посолил яичницу и поперчил, не перебарщивая, разумеется, и выложил к тарелке с беконом.

С него уже ручьями тек пот. От напряжения и нахождения возле открытого огня плиты. Мальчик наскоро протер лоб кухонным полотенцем и, добавив к овощам приправы и масло, выложил все на небольшой столик. В чайнике уже оголтело кипела вода, и он поспешил снять с огня и его.

За чай Гарри был благодарен своей тете. Она действительно любила пить его и действительно умела его заваривать.

Мальчик обдал заварочный чайник кипятком и засыпал туда три чайные ложки заварки. Если бы чайничек был поменьше, то потребовалось бы всего две. А затем залил заварку кипятком. Оставалось только подождать несколько минут и принять вердикт домовика.

«Сносно» — как он сказал потом, попробовав блюдо мальчика, вызвав у того счастливую улыбку.

Точно такими же словами оценил знания мальчика в зельеварении его новый профессор. Гарри никак не мог понять, что такого сделал ему, раз профессор Снейп так негативно настроен к нему уже на первом уроке.

На это вопрос ответила тетя Петуния в одном из своих писем. Оказалось, что профессор дружил с мамой Гарри и враждовал с папой. Он не был плохим, просто запутался. А распутывать профессора было некому.

Мальчику даже стало жаль профессора, поэтому теперь он исправно готовился к каждому уроку и старался не докучать профессору. Вот только зелья у мальчика совсем не получались. И он совершенно не имел представления почему!

Он делал все точно по рецепту, вот только его зелье от фурункулов из раза в раз оказывалось не того цвета, а на выходе и вовсе получался крапивный суп! Котлу было все равно, что в него клали зубы змеи и непонятных слизней. Он все также выдавал суп «на любителя», который определенно точно не излечивал фурункулы!

— Что это такое, мистер Поттер? — всегда возмущался зельевар.

Он оставлял мальчика на отработки и заставлял его готовить зелье из раза в раз, и следил за готовкой Гарри от начала и до конца. У мальчика должно было получаться не отличное, но пристойное зелье. Вот только в итоге все равно получался аппетитный результат. А такого быть никак не могло!

На четвертой отработке Северус Снейп махнул рукой на Поттера и, оглянувшись в очередной раз на его котел, взял черпак и попробовал глоток этого варева, раскрыв в удивлении глаза.

Тот оказался даже посолен! Но соли Поттер туда точно не добавлял. Отличный крапивный суп с привкусом костного бульона (наверняка из-за змеиных зубов). Мальчик определенно был талантлив, вот только не в зельеварении.

Несмотря на всю свою злость от этой ситуации, Северус уже хотел поскорее узнать, что сделает мальчик с животворящим эликсиром на пятом курсе.

* * *

Эрни и Джастин уже долгое время не понимали, куда пропадал их сосед по комнате. Кажется, они видели его только во время занятий, пару раз в библиотеке и спящим в собственной кровати. Тот вечно был измотан, с ожогами и порезами на пальцах, однако на жизнь абсолютно не жаловался.

Но, как истинные пуффендуйцы, его соседи не могли не озаботиться состоянием своего сокурсника. В один из дней, сразу после занятий, двое мальчишек проследили за Поттером и удивились тому, что он, как и все, идет в сторону гостиной.

Вот только на одной из последних развилок мальчик повернул в противоположную сторону и скрылся с глаз в тупике с одной единственной картиной. И мальчики все поняли!

Поттер нашел какое-то секретное место, о котором никому не собирался говорить. Даже своим соседям по спальне! Джастин и Эрни ходили вдоль картины, изучали ее и пытались с силой сдвинуть в сторону натюрморт, пока один из них случайно не задел грушу на картине.

В коридоре послышался тихий смешок, и картина сдвинулась в сторону.

— Отвратительно, мистер Поттер! — услышали мальчики, пробираясь в сторону секретного места. — Разве так нарезают помидоры? У вас сейчас мякотью весь стол зальет! Первым делом подточите нож!

— Есть, Шеф! — услышали они восторженный голос своего соседа и, наконец, оказались в секретном месте.

Оно, конечно же, оказалось ничем иным, как кухней.

Домовик, что только что кричал на Гарри, в мгновение ока оказался возле двери и добродушно улыбнулся первокурсникам.

— Чем община может помочь вам, мистеры?

Мальчики пару секунд стояли в ступоре, оглядывая огромную кухню.

— Простите, мы волновались о Гарри. Но мы все еще не можем понять, что он скрывает от нас, — мальчика было сложно осознать, что после учебы их сокурсник идет снова учиться.

Домовик резко развернулся и позвал ребят за собой.

— Мистер Поттер! У вас первые посетители, — домовик проводил мальчиков до низкого столика возле одной из плит и отправился по своим делам.

Гарри отвернулся от плиты и, улыбаясь, поглядел на Джастина и Эрни.

— Что будете заказывать, господа?

— О Боже! Ты волшебник, Гарри!

Гарри, разумеется, уже знал, что он волшебник. Не зря ведь он учился в школе чародейства под названием Хогвартс и даже обучался секретной Кулинарной Магии под предводительством местной общины домовых эльфов. А именно одного крайне строгого, но знающего все тонкости эльфа — Крума.

— Ты тоже волшебница, Тонкс, — заявил девушке в ответ мальчик, выкладывая на стол очередную порцию закусок, а если быть точнее — лук-порей в сырном соусе.

А Нимфадора Тонкс, по очереди меняя цвет волос на своей голове на все ей известные, выкладывала себе на тарелку все, до чего могла дотянуться ее вилка, зажатая в руке.

Тонкс действительно была волшебницей. Даже больше, чем Гарри, и больше, чем кто-либо еще из учеников. Ей не нужны были палочка или зелье для того, чтобы менять свою внешность. И это было поистине чем-то невероятным. Дора называла себя метаморфом и больше стеснялась этой особенности, чем действительно гордилась ей.

— Если ты будешь так все сметать, то моему наставнику на пробу ничего не останется, — слегка обиженно сказал мальчик и этим заставил мисс Тонкс слегка поумерить свой пыл.

— Авроры должны правильно и вкусно питаться, Поттер! Я ничего не могу с этим поделать. Это моя природа!

Конечно же, Тонкс еще не была аврором. Она кое-как сдала СОВ и сейчас усиленно готовилась к сдаче финального экзамена, который ожидает ее только в следующем году. Но аврором она собиралась стать окончательно! Правда, пока она защищала только одного человека. И за вкусный ужин была готова делать это до конца своей жизни.

Только от Нимфадоры, за что Гарри когда-то получил подзатыльник, назвав ее полным именем, мальчик узнал, что у волшебников тоже есть свои полицейские и даже некое Министерство! В котором он однажды обязательно зарегистрирует свой маленький ресторанчик.

Молва о молодом и, безусловно, талантливом поваре разошлась по всему Хогвартсу. Небольшими шепотками его имя передавалось от одного к другому, пока не дошло до самой гостиной Слизерина.

Раз в месяц молодые аристократы устраивали небольшие фуршеты, обменивались новостями из своих домов и строили альянсы, о которых весь остальной магический мир узнает только после их выпуска из школы.

На одном из таких довелось побывать и Поттеру. Как бы сильно его фамилию не полоскали в змеиных кругах. И принимали, разумеется, только в качестве автора закусочных бутербродов, всевозможных паштетов и фруктовых ассорти на шпажках.

Гарри, как и Тонкс на правах его охраны впустили в гостиную Слизерина. Темную, но по-своему уютную комнату с диванами, столиками и каминами, где с кислыми лицами и притворными улыбками множество юношей и дам ходили по кругу.

В какой-то момент мальчику казалось, что и его голова закружится в такт их движениям. От одного ко второму, от второго к третьему. И так далее, пока все люди в большой гостиной не прекратятся. Хотя тогда ведь можно пойти по второму кругу?

Маркус Флинт — молодой капитан команды квиддичу, ненадолго прервал свой путь и подошел к Гарри Поттеру. Он смачно закинул в рот ближайшую закуску, медленно прожевал ее и выдал свой вердикт.

— Отвратительно.

Сердце Гарри пропустило удар, внутри что-то камнем свалилось вниз и весь оставшийся вечер мальчик провел с натянутой улыбкой, не обращая внимания на похвальные речи и глаза, которые люди закрывали в наслаждении от его маленьких канапе, тарталеток и бутербродов.

— Мир не ограничивается только мнением идиота Флинта! — пыталась вернуть мальчика в колею Нимфадора Тонкс. — Хочешь я сделаю так, что он больше вообще ничего в своей жизни не сможет съесть? По крайней мере, твердого.

— Все в порядке, Тонкс, — монотонно говорил Гарри, собирая пустые тарелки с фуршетного стола, на которых, между прочим, не осталось и крошки.

— Нет, не в порядке!

Но мальчик не прислушивался к ней. В голове было только одно слово. Отвратительно. Отвратительно. От-вра-ти-тель-но. Оно кружилось по кругу, то становясь более тягучим, то тупым лезвием врезаясь прямо в мозг, протыкая его от одного виска до другого.

Даже не появившись на кухне в тот вечер мальчик, словно ветер пролетел по подземельям и рывком запрыгнул в кровать, укрывшись теплым щитом-одеялом, и принялся плакать. Так навзрыд он ревел только в детстве, но теперь даже не помнил из-за чего. Но этот вечер и эти слезы он запомнит надолго. По крайней мере, он был точно в этом уверен.

Эрни и Джастин отныне видели мальчика постоянно. И это немного пугало их. Было куда лучше видеть первокурсника Поттера с небольшими ранками и ожогами на пальцах, который вечно где-то пропадал. Однако был таким счастливым, будто Рон Уизли, нашедший бесхозный галлеон в кармане штанов (чего точно не могло произойти).

Сейчас перед ними был несчастный мальчик, потерявший мечту. Тот, кто пытался разобраться в самом себе. Может, кулинария вовсе не его призвание? Может ему это только кажется?

— Гарри! А ты можешь приготовить мне ту запеканку с брокколи? Я тогда даже совсем не понял, что они там есть! — восторженно заявлял Эрни. — Моя мама обзавидовалась бы такому рецепту. У нее никогда не получалось запихнуть в меня эти овощи.

— Да, а еще пятнистого дика! Тот пуддинг с изюмом, помнишь? Бабушка все детство добавляла мало изюма, а я думал, почему его называют пятнистым. Но с тобой я понял это!

— Просто она добавляет только светлый изюм, а нужно еще темный. И хлебные крошки, — сдался, наконец, мальчик. — Спасибо вам, ребята, правда. Но я пока не думаю, что хочу готовить. Мне сейчас страшно даже подходить к кухне. Сбежал как трус.

Мальчики участливо покачали головами. У них пока не было своей Цели. Разве что стать великими волшебниками. Но в этот ряд они ставили и своих родителей, и преподавателей, а тем более Дамблдора или Мерлина. Поэтому главной их задачей было еще немного подрасти, а потом еще немного и еще чуть-чуть, пока они не станут взрослыми и мудрыми.

Настроение Поттера заметили не только его друзья, но и преподаватели. По крайней мере один. Один крайне сварливый и нелюдимый, но от этого не менее внимательный учитель.

— Мистер Поттер вы явно не в себе, сегодня ваши зелья даже не напоминают чудную похлебку. Так, монастырский суп из ничего с лавровым листом для привкуса.

— Простите, профессор, — потупил взор мальчик.

И вот ему снова сказали, что он приготовил что-то отвратительно. Он шмыгнул носом и пытался сдержаться, однако это выходило из рук вон плохо.

— За что вы мне? — возведя глаза к потолку, спросил Северус Снейп. — Берите стул и садитесь, Поттер. Я не буду повторять. У вас есть ровно пять минут на то, чтобы рассказать мне все, выслушать мнение взрослого и опытного человека, принять его во внимание и жить дальше.

— И не говорить об этом никому? Даже вашим студентам?

— Особенно моим студентам, мистер Поттер.

Гарри взял стул и поставил его поближе к преподавательской кафедре. Смотреть на преподавателя снизу вверх было страшнее, чем отвечать, будучи за своей партой. Но тетя Петунья точно говорила, что психолог должен внушить авторитет. Показать, что с его помощью можно решить любую проблему.

Мог ли Северус Снейп решить проблему? Чужую — с большой вероятностью. Свою — ни за что.

— Помните, как меня пригласили в гостиную Слизерина? — начал мальчик.

— Разумеется, ваш кулинарный талант всем пришелся по вкусу, так что Слизерин ждет вас и на следующей встрече.

— Не всем, — твердо сказал Гарри и стал нервно теребить манжеты своей рубашки.

— Дайте угадаю. Не всем — одному конкретному бестактному человеку, и именно к его мнению вы решили прислушаться? Игнорируя все остальные, конечно же.

Мальчик несмело кивнул головой.

— Знайте, мистер Поттер, что так люди делают из зависти или нелюбви к Вам. Имеет смысл прислушиваться только к словам близких вам людей. Хотя и они в пылу ссоры могут наговорить разного.

— А вы говорили?

— Я много кому и чего говорил. Сегодня я жалею об этом. И жалел бы, если заявил, что ваши блюда не вкусны. Потому что это была бы наглая ложь, — мужчина громко захлопнул книгу на своем столе, намекая на окончание разговора. — А теперь отправляйтесь на кухню и попросите домовика вставить вам мозги на место. Чувствую, во время готовки это получится эффектнее.

Как бы сильно Гарри не было стыдно, но он медленно шел в сторону кухни. Петлял, выбирал самые длинные обходные пути. В какой-то момент он даже поднялся по лестнице на второй этаж и, обойдя его весь, вернулся на первый. От напряжения он мял лямку своей школьной сумки, тер друг об друга руки и взлохмачивал волосы.

Стоило мальчику оказаться у натюрморта с грушей, как он пощекотал ее, крепко сжал кулаки и твердо вошел на кухню. Пока вся его сила духа была зажата в ладонях.

Крум уже ждал его. Он закинул кухонное полотенце на свое плечо и указал мальчику на свободный табурет возле мельтешащих туда-сюда домовиков. Эти существа больше не волновались, когда Гарри входил на кухню. Лишь с интересом и восторгом смотрели на то, как мальчик выдумывает новые сочетания вкусов и усердно старается ровняться на них.

— Здравствуйте, Шеф, — тихо произнес мальчик, усаживаясь на табурет и вытирая потные ладони о собственные школьные брюки.

— Ну, здравствуй.

* * *

Кажется, Гарри Поттер провел все время до отбоя на кухне. Разумеется, Крум пожурил его. За то, что мальчик не появлялся, что сдался после одного и единственного плохого слова в сторону его готовки.

— Да если бы мы обижались на слова о нашей кухне, все здешние домовики уже давно лежали бы в слезах, а весь замок бы голодал! Мало кто любит тыквенный сок, для кого-то британская кухня слишком жирная. Невозможно угодить всем и каждому, мистер Поттер. Я уверен, что были и хорошие отзывы, — говорил Крум, наблюдая за тем, как Гарри мастерски разливает для них чай. — Пустые тарелки, которые принесли после встречи, говорят о многом. На самом деле пустая тарелка — высшая похвала для нас.

Гарри сделал глоток чая и остался доволен. В заваривании чая он был готов уступить только своей тете Петунье. Слова Крума понемногу приводили его чувства в порядок, но осадок от слов Маркуса Флинта все еще плескался где-то в глубине.

Учитель мальчика все говорил о том, что без ошибок не может быть чего-то нового, более значимого, более совершенного. Но Гарри, ввиду своих лет, был уверен: либо идеально, либо никак.

— А ведь у мадам Пуффендуй вначале ничего не получалось.

Пропустив мимо ушей пространственный монолог эльфа, Гарри услышал лишь обрывок последней фразы.

Как это? Пенелопа Пуффендуй — одна из величайших волшебниц! Одна из основательниц Хогвартса. Та женщина, в честь которой назвали факультет, где учился сам мальчик.

— Такого не может быть! — уверенно заявил он.

Эльф улыбнулся, наконец обратив на свои слова внимание первокурсника.

— Конечно же, может. Эта история — секрет, — полушепотом произнес Крум, подсев к Гарри поближе. — Обещай, что никому не расскажешь о ней.

— Обещаю, — честно произнес мальчик и в нетерпении обхватил свою чашечку чая.

И Крум начал рассказ, который ему передала его мама, которой передал ее дедушка, бабушка которого бы правнучкой того, кто видел все это своими глазами, а поэтому являлось чистейшей правдой.

Основатели Хогвартса были великими волшебниками, безусловно. Скорее даже они были Волшебниками. Их принято превозносить и поминать только добрым словом. Дети сейчас носят их фамильные гербы и считают честью находиться под их цветами. Вот только четверо волшебников и не собирались основывать школу.

У них были другие идеи. И первой являлась — захватить землю в Шотландии и основать на ней замок. Что они, собственно, и сделали. Все были родственниками, росли вместе, хоть и носили разные имена. Одна была кузиной другого, второй — троюродным братом третьей, а четвертая вообще считалась их тетей, только родилась в позднем браке, отчего провела все детство с племянниками-одногодками.

У них были свои секреты от всего мира, свои планы. И похожи они были друг на друга также, как и различались между собой. Что-то из историй о них, конечно же, было правдой.

Гриффиндор любил славные битвы, Слизерин был мастером сплетен и интриг, Когтевран и носа не казала из своей башни из-за магических экспериментов, А Пуффендуй занималась делами всего замка и ближайших деревень, которые поклялись в своей верности. Она устраивала знатные пиры и имела свой туз в рукаве.

— Какой же? — в нетерпении спросил мальчик.

Его чай уже давно остыл, но он так и не мог выпустить чашку из своих рук.

— Поговаривают, что помимо любимого топора, который она пускала в дело во время битв, в ее арсенале была еще и сковорода.

Мальчик пару раз моргнул. В его голове заплясал образ воинственной Пенелопы Пуфенндуй, такой, как она изображалась на гобеленах в гостиной факультета. Две светлые косы струились в воздухе, когда она заносила топор над своим врагом, а второй рукой держала сковороду, которой огревала всех неверных.

— Сковорода? — неуверенно спросил мальчик.

— Именно!

Пуффендуй была самой миролюбивой из четверки, поэтому в течении долгого времени она создавала артефакты. Сначала была знаменитая Чаша. Она усиливала лечебные зелья. Если выпить обычной воды из этой чаши, то можно почувствовать себя в разы лучше. Для магглов эта вещь была бы святым Граалем! К этой Чаше совершались бы целые паломничества только ради одного глотка, который был бы способен поставить на ноги и человека при смерти.

Для волшебников, конечно, этот эффект снижен, но чуда Чаши отменить невозможно. И после такого успешного артефакта Пенелопа принялась к созданию нового. Того, что мог бы выводить на чистую воду и заставить покаяться в своих грехах. Разумеется, это получилось у нее не сразу. Много лет и множество тщетных попыток привели ее к потрясающему итогу.

— Та самая сковорода?

— Говорят, Годрик Гриффиндор заставил ее спрятать этот артефакт, потому что после застолья их враги сами клали голову на плаху, и юных воинов-учеников стало невозможно закалить в боях. Потому что этих боев попросту не было!

— И эта сковорода существует?

— Кто знает…вотчиной Пуффендуй был целый замок. И она может быть где угодно. Хоть в Большом Зале, хоть на дне озера.

Крум замолчал, а Гарри, наконец, подлил себе горячего чаю. Было бы здорово найти этот древний артефакт. Вот только где его искать? Для начала он точно опробует сковородки на кухне. Все они выглядят достаточно древними.

Слышали ли вы когда-нибудь в своей жизни о Философском Камне?

Наверняка, да. Иначе как бы мы с вами встретились на этой странице? В эту самую секунду?

А вот мальчик по имени Гарри Поттер никогда не знал об этой чудной вещице. Честно говоря, даже если бы он узнал о ней, то не придал бы ей никакого особенного значения. Разве этот камень можно поджарить до хрустящей корочки? А может, его можно потушить с веточкой розмарина и сливочным маслом? Нет? Тогда не стоит о нем и заикаться.

Единственное, что сейчас действительно волновало Гарри — рецепт для ужина в честь Хэллоуина. Учитель мальчика, домовой эльф по имени Крум, дал ему ответственное задание. Придумать такое блюдо, от которого кожа учеников Хогвартса покроется мурашками, а глаза закроются в наслаждении от невообразимого вкуса.

И первокурсник старался. Старался так, что стоило учебному дню подойти к концу, он уже был на кухне. Скидывал свою сумку в уголке, перевязывал кухонное полотенце на голове, будто пират, а иногда и в виде тюрбана, на манер профессора Квиррела -преподавателя по защите от темных искусств, и приступал к приготовлению блюд.

Разумеется, Гарри уже перепробовал все сковородки на кухне. Но ни одна из этих чугунных красавиц не несла тех чудесных свойств, о которых рассказывал Крум. Никто не раскрывал душу после ирландского рагу и не раскаивался от вкуса свиных отбивных. Нужной сковороды на кухне точно не было.

Но мальчик не был намерен опускать руки. Отныне крайне мозолистые от тяжелых сковородок и кастрюль, от ножей, которыми он бесконечно что-то нарезал и от пера, которым он писал футы эссе для своих уроков, на которые он (к великому огорчению юного повара) был обязан ходить.

Гарри поставил цель. Сразу после праздничного ужина, за час до отбоя, он надеялся по чуть-чуть изучать замок. Осмотреть все его пугающие закоулки, опросить все портреты и зайти в каждую дверь, даже если она будет опечатана самыми мощными заклинаниями.

Он знал, что на это может уйти целый месяц!

Согласитесь, по детским меркам месяц — это катастрофически много. Но стоит промолчать о том, что для его плана потребуется несколько лет и знание заклинаний, которыми можно будет запечатанные двери отпечатать обратно.

— Мистер Поттер, вы и себя решили запечь? — недовольно спрашивал Крум. — Иначе зачем на вас столько же муки, сколько и в пироге? Это перевод продукта!

— Простите, — неловко произнес Гарри, стараясь стряхнуть со школьных брюк хоть часть пшеничной муки.

Этим он сделал только хуже. Теперь школьные брюки приобрели стойкий серый цвет, который можно было поменять только хорошей стиркой. Мелкие частицы муки намертво забились в волокна ткани и не собирались уходить оттуда. Но мальчик Гарри только махнул рукой и заново приступил к тесту.

В муку добавился тертый миндаль, щепотка соли, чтобы усилить вкус, и сливочное масло, которое уже было мягким, постояв у разгоряченной плиты. Мальчик готовился приступить к самому трудному — взбиванию яиц с сахаром.

Тетя Пет все лето показывала на афиши главного героя Терминатора в городе и говорила, что у Гарри будет такая же рука, как у этого парня. Только одна — та, которой он взбивал яичный белок и помешивал еду на сковороде без лопатки, насмотревшись азиатских кулинарных шоу.

А маленький шеф-повар был и не против. С такой рукой наверняка все это делать было бы намного легче.

* * *

Гарри вновь задержался на кухне. Он пришел в себя только в тот момент, когда расторопные домовики начали накрывать длинные столы в центре кухни, полностью отзеркаливающие столы факультетов в Большом Зале.

Он устало повесил на плечо кухонное полотенце, еще раз вдохнул в себя запах испеченного миндального тарта и блаженно улыбнулся. Добавить в него грушевое варенье было лучшим его решением!

Осталось только сесть за общий стол в Большом Зале и посмотреть на реакцию других студентов. В этот Хэллоуин наверняка весь праздничный стол будет до отвала забит тыквой. Гарри был первокурсником и поэтому не знал, что и все предыдущие Хеллоуины в Хогвартсе были под завязку набиты тыквенным вкусом. Тыквенные пирожки, тыквенное пюре, тушеная с мясом тыква.

На этом фоне его тарт на песочном тесте точно будет ярко выделяться. А миндальные хлопья, сверху выкрашенные в черный и сложенные в форме летучей мышки, точно прикуют к себе взгляды!

В собственных волнениях, мальчик и сам не понял, как оказался в коридоре этажом выше. Он был уверен, что направляется в сторону общего веселья. Пока не услышал девичий плач за одной из дверей.

— Вам помочь? — Гарри трижды ударил костяшками по двери.

— Уходите! — послышалось с той стороны двери.

Мальчик Гарри опешил. По правде говоря, в любой другой день он бы действительно оставил владелицу этого голоса в покое. Но сегодня был праздник. День, когда человек должен быть по-своему счастлив. И пуффендуец был уверен, что в слезах девочки за дверью счастья точно нет.

Счастье в слезах может быть, разумеется. Но это редкие случаи! В сериалах, которые тетя Петунья смотрела по телевизору, женщины плакали, когда их сыновья возвращались с войны, а мужчины плакали, когда держали своих новорожденных детей на руках. И вряд ли девочка за дверью успела воспитать сына.

Это точно были такие слезы, какими им и полагалось быть изначально. Грусти и печали.

Никто не должен проливать слез в праздничный день! Гарри взял всю свою волю в кулак и толкнул дверь.

Только сделав первый шаг, он понял, что оказался в женском туалете. Чуть позже ему станет неловко за это. А пока он уверенно двигался в сторону одной из кабинок, откуда доносились тихие всхлипывания.

— Еще немного и начнется ужин, — тихо начал он.

— Я не собираюсь идти на ужин! И вообще-то это женский туалет!

Как бы сильно не храбрилась девочка, стоило кабинке открыться, как перед Гарри предстала первокурсница с непослушными волосами. Утром она явно пыталась заплести их в подобие косы, но к вечеру это буйство вновь взяло над ней верх. Девочка сидела на закрытой крышке унитаза и терла покрасневшие глаза.

Гарри Поттер подходил к ней, будто к зверьку, которого он пытался приручить. Медленно двигался в сторону кабинки, а в метре от нее и вовсе сел на корточки, протягивая свою детскую ладошку.

— Меня зовут Гарри Поттер, — снизу вверх глядя на девочку, сказал он.

— Гермиона, — все также надувшись сказала девочка, поживая его руку. — Грейнджер.

А спустя секунду девочка, казалось, и вовсе забыла о том, что целый день плакала.

— Гарри Поттер? — удивленно переспросила она. — Я читала о тебе в учебнике новейшей истории! Это ведь ты победил Того-кого-нельзя-называть!

— Наверное, — неуверенно протянул мальчик. — Ты была здесь целый день?

Гермиона Грейнджер кивнула и направилась к раковинам.

— Тогда нам точно нужно на ужин. Домовики расстроятся, если ты не попробуешь их волшебные блюда.

— Домовики?

Так мальчик Гарри завел себе нового друга. Девочку из Лондона по имени Гермиона. Девочку, которую дразнят за ее незаурядный ум, выпирающие немного вперед передние зубы и волосы, напоминающие львиную гриву. Возможно, это было решающим фактором ее поступления на факультет Гриффиндор.

И было бы странно, если бы по пути в Большой Зал Гермиона не успела рассказать Гарри о своей жизни и принципах, а также не успела выспросить у него все про его жизнь, домовиков и мечту стать лучшим шеф-поваром в обоих мирах.

Девочка демонстративно села за стол Пуффендуя, а старшекурсники отбросили свои вопросы, только глянув на покрасневшие глаза девочки.

— А ты познакомишь меня с домовиками?

— Конечно! Ты можешь пойти со мной на кухню после уроков. Только они немного неловкие. Не наседай на них с кучей вопросов.

— Как это? Они ведь абсолютно другая раса! Как инопланетяне! Если бы их тарелка наконец-то приземлилась на Землю.

Объяснять что-то еще Гарри не стал. Девочка определенно найдет к ним свой подход, пусть и спустя время.

А тем временем на столе уже стали появляться угощения. Те, что еще полчаса назад стояли на кухне, заботливо накрытые мерцающим куполом. Так домовики сохраняли блюда. Стоило тарелке с едой появиться в Большом Зале, как купол исчезал, а то, что было под ним, вид имело просто великолепный!

Ароматы витали по всему залу, и Гарри никогда не переставал удивляться этому.

Тыквенные пирожки с корицей и мускатным орехом были и румяны, словно только что вытащены из печи. Тыквенный пирог еще немного пах гвоздикой и душистым перцем. Стоит ему остыть, как эти оттенки останутся только во вкусе. 

А вот и клюквенный соус, что отлично подойдет для индейки. К нему он лично приложил руку! Безостановочно помешивал ягоды, сахар и воду, пока они не смешаются вместе, а ягоды не лопнут от температуры, отдавая весь свой сок.

И, конечно же, его миндальный тарт с грушевым вареньем.

Мальчик потрясывал своей ногой в ожидании, когда дети перейдут от сытой пищи к десертам. Он хотел увидеть их лица, реакцию. Хотел расспросить, узнать их оценку. В его голове уже были десятки вопросов, которые он задаст ребятам со своего факультета. И простым «вкусно» они не отделаются!

Если бы была возможность, Гарри попросил бы сидящих в зале написать ему трехфутовое эссе на тему миндального тарта. Но, к счастью других студентов, у него такой возможности не было.

Нимфадора, уже по привычке севшая в ряд с первокурсниками, перевела взгляд на нервно подрагивающего Гарри. Кусочек запечённой картошки сполз с ее вилки и плюхнулся в сливочный соус.

— Что? — понятливо спросила она, глядя на мальчика в очках.

А первокурсник даже слегка подпрыгнул от предвкушения.

— Тарт! — неожиданно даже для самого себя выкрикнул мальчик.

— С летучей мышкой?

— Ага!

Нимфадора набрала в легкие побольше воздуха и громко произнесла:

— Вау! Все просто обязаны попробовать этот тарт с мышкой. Он просто шикарен!

Многие взгляды устремились в ее сторону. Тонкс демонстративно поддевала лопаткой кусочек и сосредоточенно складывала его на тарелку. Даже окажись сейчас в Большом Зале бомба, которая взорвется, это не заставит руку семикурсницы даже дрогнуть.

А бомба, надо сказать, была уже на подходе.

Она бежала по первому этажу, поправляя свой тюрбан, и была готова смести подчистую все праздничное настроение, царившее среди студентов Хогвартса.

Бомба слегка сдвинула тюрбан набок, зачем-то подпалила себе край мантии и тяжестью всего своего тела надавила на двери, которые тотчас открылись настежь, стукаясь своими ручками о стены.

— Тролль! — завопила бомба. — Тролль в подземелье!

Как только роль была исполнена, профессор с забавным тюрбаном на голове упал на каменный пол и закрыл глаза, изображая полную потерю сознания.

К гордости Тонкс, кусочек тарта так и не упал на стол. Девушка ловко перехватила его левой рукой и откусила больше половины, совершенно не обращая внимание на панику, поднимающуюся в зале.

Гермиона совершенно не понимала в чем дело, но тоже ухватила кусочек, завернула его в салфетку и поспешила к столу Гриффиндора. Раз национальный герой Англии был так встревожен миндальным тартом, значит, это было действительно что-то важное.

Тело профессора Квиррела так и осталось лежать между столами. Всем было до ужаса на него наплевать. Старосты вели учеников в гостиные, перешагивая через него. И только профессор МакГонагалл отлевитировала его к одной из стен, чтобы паникующие ученики случайно не наступили ему на голову.

Гарри выдохнул только в гостиной. Никакой тролль его и вовсе не волновал. Это была жуткая паника на пустом месте! Может быть, никакого тролля и вовсе не было? Зато было кое-что поистине ужасающее.

Никто, кроме Тонкс, так и не попробовал его тарт!

От этой вселенской несправедливости Гарри с такой силы сжал свои кулаки, что смог разжать их, только выпустив все свое негодование на бедной подушке, пристроенной на его кровати. Все покрывало уже было усыпано перьями, а мальчик обессиленно упал на них.

Вот от Тонкс он уж точно попросит эссе о вкусе. Как бы сильно она ни ненавидела письменные работы.

Хэллоуин прошел в суете, и поэтому никто не заметил того, как заикающийся профессор безмятежно поднялся на ноги в опустевшем Большом Зале. Медленно прошел на третий этаж и выкрал самое ценное, что находилось в школе.

Философский камень.