Из жизни насекомых (исправленное и дополненное) (гет)

Хлопанье крыльев вырывает тебя из сна, и, ещё полный ночных кошмаров, ты вскакиваешь, тут же запутываясь в простынях. Земная тяжесть валит тебя на пол, удар выбивает воздух из лёгких, ты открываешь глаза и несколько мгновений после того, как осознал, где находишься, просто лежишь у постели, тихо млея от искреннего незамутнённого счастья.

Потом раздаётся нетерпеливое карканье, ты дёргаешься от неожиданности, поворачиваешь голову, видишь почтовую ворону — Мордредовы жабоеды в своём лягушачьем Париже даже почту соорудили по-своему и вместо порядочных сов гоняют всех подряд, от филинов и воронов до голубей и сорок.

Объясняют в брошюрке для приезжих, что, дескать, внимание магглов не привлекает. А чары отвлечения на птицу наложить не судьба, мадам Максим не позволяет? Одни понты да надувание щёк у этих почитателей лукового супа с заплесневелым сыром...

Потом ты отвлекаешься на свою женщину, которая стоит у окна голая, будто только что родившаяся богиня с пеной на божественных ягодицах, и читает письмо, доставленное крылатым будильником. Раздражение от резкого пробуждения развеивается в привычном желании, которое тебя охватывает при виде её совершенного тела.

Даже наоборот, оно делает твою похоть более агрессивной, и, не желая более ждать, ты бесшумно встаёшь с пола и подкрадываешься к ней со спины. Вниз по поясничной ложбинке стекают капли воды — она не успела вытереться после душа, и ты слизываешь их, крепко охватив её спереди жадными руками. Женщина вздрагивает всем телом, задыхается и пытается что-то сказать, но ты покрываешь поцелуями всё, куда можешь дотянуться, жадно лаская прохладную кожу, и письмо, отброшенное её нетерпеливой рукой, отлетает от вас под аккомпанемент недовольной вороны.

— Деньги на столе! — кричит ей Рита. — Забери сама... Ах!..

Ворона что-то недовольно каркает, но вас обоих это уже не интересует. Особенно тебя — после ночных кошмаров тебе нужно ощутимое, реальное подтверждение, что ты по-прежнему жив...

Потому что после битвы в Хогвартсе, когда чужое заклятие вырвало сердце брата прямо у тебя на глазах (хруст ломаемых рёбер, жуткое хлюпанье и хрип умирающего до сих пор стоят в ушах), когда твоя палочка рассыпалась в руках, а какой-то кошмарный егерь понёсся на тебя с явным намерением убить, взрыв Бомбарды не только разбросал вас в разные стороны, он ещё и помог тебе принять свою анимагическую форму.

Поэтому ты запаниковал, когда очнулся в другом мире, полном мутных силуэтов, грохочущих гигантов и упругого ветра, когда новые крылья бросили тебя вверх, между разноцветных потоков магических проклятий, прямо в зияющую пустоту...

Тебе повезло, что вы с братом сражались на самом краю Хогвартской битвы, и тебя унесло к Озеру. Поэтому, когда ты обернулся в человека и понёсся прочь от воя оборотней, взрывов и безумного смеха Беллатрикс, тебе удалось ускользнуть незамеченным, чтобы забиться в пещерку, найденную вами ещё в прошлом году, на самом берегу, там, где лесные пихты подбираются к тёмной воде.

А ещё раз повезло, когда русалки, пожиравшие тела убитых волшебников, попытались рассказать про твоё убежище егерям — оборотни могли бы что-то учуять в твоей норе, но человеческие отбросы, которых Неназываемый собрал в отряды перед битвой, только разругались с озёрными тварями, когда ничего не нашли.

Ты же это время просидел на потолке, прямо над их головами, опять превратившийся в приступе ужаса, и свалился оттуда, лишь когда истощились магические силы. Следующие несколько дней прошли как один нескончаемый бред — ты слышал, как радовались враги, как убивали последних магов Хогвартса, как приносили присягу помощники Тёмного Лорда.

Но в конце концов победители закончили пляски на костях, мир затих, и остались только натуральные звуки природы — скрип ветвей, шум листьев, щебетание птиц. Это придало тебе смелости высунуть нос из пещерки, потому что к этому времени есть хотелось отчаянно, а без палочки в руке тело ощущало пугающую пустоту. Ещё большее одиночество вызывало понимание, что брата больше нет, как нет друзей, нет Джинни Уизли, нет Рона, Гермионы, и нет Гарри...

Какое-то время ты даже подумывал о самоубийстве, но желудок сводило невыносимо, и ты решил, что стоит попытаться найти что-то в развалинах Замка — не всё ведь забрали слуги Тёмного, хоть какая-нибудь морковка могла заваляться.

Трупы защитников, разбросанные под стенами, сваленные в кучи, насаженные на колья, заставили тебя мучительно блевать желчью, слюной и слизью — как много в человеке, оказывается, всего! Да ещё смрад разложения, потому что убрать за собой победители не подумали, их хватило только на создание жуткого холма из голов проигравших...

И если бы не твоя женщина, ты бы, наверное, там и остался, напуганный, растерянный, бессильный... Но она встретила тебя, повела за собой, помогла укрыться, а потом и вовсе перебраться за Канал, чтобы выжить. И хотя с той трагической битвы прошло уже много месяцев и ты совсем не тот наивный мальчишка, ты по-прежнему нуждаешься в ней каждый день и миг своей жизни. Поэтому, опустошённый бурной страстью, ты протягиваешь пальцы к лежащей рядом спасительнице и, чувствуя бархатистое тепло её кожи, проваливаешься в спокойное забытье.

...Рита Скитер лениво смотрит в потолок. Её взгляд скользит по завитушкам лепнины вокруг богатой люстры, а тело мягко плывёт на волнах неги — уходящее наслаждение нежно покачивает напоследок, сердце понемногу успокаивается, и даже появляется, ещё только очень робкое, желание отправиться в душ. Но пока Рите лень вставать с огромной постели, где её избранник только что устроил ей очередной оргазм. Много любовников было у Риты, но такого — никогда. Она сыто улыбается, когда чувствует его пальцы на бедре: мальчишка не может заснуть, если её не пощупает. Пусть спит, пока есть время...

Удачно тогда получилось на него наткнуться — отправлялась за жареным репортажем для европейских газет, а встретила анимага, да ещё такого редкого. Задолго до Последней битвы Рита догадывалась, чем она закончится, так что перед бегством решила чуток подзаработать, потому что ТАКИЕ воспоминания можно продать очень задорого.

Всю битву она провела в теле жука, и решение оказалось правильным — при такой дикой концентрации магической энергии любое заклятие отвода глаз слетело бы уже через пару минут. Бытие насекомым имеет свои преимущества, ведь острота переживаний при этом резко слабнет, жучиные мозги просто не воспринимают тот кошмар, который обычного человека сводит с ума.

Поэтому она относительно спокойно переждала вакханалию победителей и смогла правильно отреагировать на мальчишку, когда тот вынырнул прямо среди трупов, белый от ужаса, дрожащий, словно заяц. Подобрала его, решив, что воспоминания ещё одного живого свидетеля помогут заработать ещё больше, и дала с мальчишкой дёру на материк — как знала, порт-ключ помощнее заказала.

А здесь пришлось и понервничать, и позлиться, когда оказалось, что новые беженцы никому не нужны, а старые связи как-то вдруг закончились. Но Рита бывала во многих передрягах, поэтому деньги свои она всё-таки получила, хотя меньше, чем рассчитывала. И работу нашла быстро — мальчишка оказался настоящим сокровищем, его фотографии, а точнее, умение сделать их в самый нужный момент, помогли получить хорошо оплачиваемые заказы.

Сегодняшняя работа начнётся поздно вечером, когда объект — какая-то аристократка из маггловской Британии со своим новым экзотическим любовником — попробует уехать из отеля. Пронырливые журналисты задрали любовников до крайности, так что убегать они будут обязательно, Рита эту публику знает.

А сегодня и для Колина занятие найдётся сложнее, чем фотоаппаратом щёлкать, — ему придётся спуститься по вентиляции в подземный гараж и ввести в кровь водителя машины (да, принцесса возит с собой не только пудреницу и кошелёк) зелье, которое принесла сегодня почтовая ворона. Как хорошо сложилось, что у магического слепня, в которого обратился мальчишка, есть и чем кусать, и чем колоть — Рита знает, что у немагических насекомых самцы абсолютно бесполезны, а вот волшебные способны на многое...

Криви ещё не знает, что сегодня он перейдёт из положения случайного любовника на должность постоянного помощника. Чем бы сегодняшнюю операцию отпраздновать, когда он в номер вернётся после выполнения задачи? Рита начинает представлять разнообразные ласки и позиции, обдумывает более или менее откровенные наряды, в которых можно его встретить, и незаметно для себя засыпает, уставшая и довольная. Жизнь прекрасна...

Майор Скарамуш⁽¹⁾, нахохлившись, сидит на парапете и рассматривает подъезды к отелю. Здесь, на высоте шестого этажа, дует холодный ветер, поэтому он распушивает перья, привычно разворачиваясь гладким боком к ветру — несколько перьев с другой стороны не хотят прилегать к телу, и туда всё время проникает холод.

Именно из-за этой особенности он получил когда-то своё прозвище...

— Какой ершистый! Настоящий Скарамуш — такой же задиристый и колючий, — воскликнула вейлочка из группы мадам Максим, когда он первый раз обернулся птицей, растрёпанный и напуганный в новом обличье.

Столько лет прошло с того удивительного момента, и вейла та давно погибла, сожжённая ифритом где-то под Марселем, а он по-прежнему ершист, задирист, и полон пренебрежения к власть имущим. Поэтому и в капитанах летает до сих пор, хотя за один только Алжирский вояж начальник их группы орден Почётного легиона получил из рук президента. Да, «гексагонщика»⁽²⁾, как принято называть между своими не-магов, ну и что? Главное — президент, а не клерк из Министерства.

Отец Скарамуша был из «черноногих»⁽³⁾, так что ненависть к арабам досталась по наследству. А уж когда узнать довелось, кто на самом деле не дал заговорщикам убить де Голля, который Алжир отдал возомнившим невесть что дикарям, молодой тогда ещё лейтенант послал всех к дьяволу, закрылся на старой отцовской ферме, где остались только старые оливки да развалины сараев, и, наверное, упился бы вусмерть отцовским кальвадосом, если бы не призрак родителя, который пришёл из-за Границы, чтобы сказать, что рано ещё думать о смерти, когда у прекрасной Марианны столько врагов (как и все не-маги, отец прекрасную Францию связывал с девой Марианной, а не традиционным у волшебников галльским петухом).

И хотя Скарамуш старается изо всех сил, врагов по-прежнему не становится меньше. Вот и лимонники, после того, как их "анфан террибль"⁽⁴⁾ Волан-дю-Мор превратился в Чёрного Властелина, начинают создавать всё больше проблем. Каких-то вудуистов привечают, жрецов Калинды, а теперь ещё и арабов!

Аналитики из секции мадам Ленорман просчитали, что эти контакты приведут к полному падению Завесы, или как там, за Ла Маншем, говорят, — «Статута секретности». Обычный мир, — все эти католики, протестанты, атеисты, коммунисты, — весь немагический сброд узнает вдруг, что волшебный мир не сказка, что он всё время находился рядом, и быстро поймёт, что на него можно переложить ответственность за все свои несчастья. Действительно, не себя же обвинять в том, что денег на новый «Ситроен» нету, не свою же лень или глупость. Ату волшебников! На костёр их!

А твердолобым лимонникам, что до сих пор гордятся своей «жёсткой верхней губой», в голову не приходит хоть немного подробнее изучить мир не-волшебников, и, к примеру, обнаружить, что методики контроля ума (кто сказал «Империо»?), которые делают человека невосприимчивым к внушению, давно известны в соответствующих службах. А ещё что от взрыва атомной бомбы нет защиты, и бинарные отравляющие газы прекрасно проходят сквозь Воздушный пузырь.

Так что Скарамушу в очередной раз приходится возвращать зарвавшихся островитян к реальности, пока те Инквизицию не вызвали на общую волшебную голову. Судя по тому, что смогла наскрести разведка, эта аристократка со своим Алладином (или его точнее было бы называть Абу?) не просто играет в горячую любовь — папаша этого красавца плотно связан с суфийскими тарикатами⁽⁵⁾ и от его денег изрядно попахивает суфийской магией. Надо заканчивать их комедию, пока «Шамс-аль-маариф»⁽⁶⁾ в привокзальных киосках продавать не начали!

По улице проезжают машины, идут люди, но у входа в отель пока ещё никого нет. Он знает, что это ненадолго — чуть стемнеет, и начнут собираться папарацци, чтобы опять бегать за аристократкой да щёлкать вспышками ей в глаза. Майор не сочувствует англичанке — он не любит арабов после Алжира, а эта островная «рыба» с одним из них спит. Так ей и надо!

Тем более сейчас, когда после неудачной операции скандинавов английский Тёмный Лорд превратился в чёрт знает что — прекогносты при первой попытке просчитать будущее сваливаются с дикой головной болью, а вейлы из отряда телохранительниц не перестают заливаться «слёзами святой Бригитты» с самого возвращения из Британии.

Что там на самом деле случилось, до сих пор непонятно, потому что Валькирию после возвращения никто не видел, а разговоры про неё заткнули на самом верху. Ясно только, что нынешний магический перерожденец поменял политику, начинает всё больше сходиться с не-волшебниками, а это опасно для всего магического мира. Так что шашни английской принцессы с восточными миллионерами надо рвать как можно скорее, пока ещё ситуация остаётся под контролем.

И поэтому начальство вспомнило про опального Скарамуша, который уже работал с англичанами несколько лет назад, так удачно закончив никому не нужный роман принцессы Дианы с очередным песчаным бродягой. Зачем придумывать новое, когда есть проверенный рецепт? Сегодня водитель очередной сладкой парочки ненормально осмелеет, даст по газам, и проникновение опасных суфийских орденов-тарикатов на территорию Магической Британии остановится. Остальное ляжет на плечи тамошних спецслужб — в конце концов, они так себя расхваливают, что пора бы хоть раз что-то полезное сделать.

На другой стороне улицы останавливается фургончик телевидения с фирменной эмблемой на боку, и мысли майора меняют свой ход. Его радует, что сегодня можно будет закончить операцию и заняться более привычными делами — он устал следить за парой английских волшебников, которые почти всё свободное время копулируют, словно кролики. Откуда у них столько сил берётся?

Шумная парочка крикливых фотографов-папарацци — идеальные кандидаты для того, чтобы выполнить работу и исчезнуть. Никто про них не вспомнит, майор специально проверял по нужным каналам: самые обычные беженцы от ихнего Тёмного Владыки, про которого здешние газеты ещё ни одного хорошего слова не написали. Если он настолько плох, то почему не боретесь с ним, почему бежите, как зайцы? Чтобы можно было копулировать без помех? Тьфу!

Поэтому сегодня, после того как эта парочка "взбодрит" нужной химией водителя и тот устроит для пассажиров какую-нибудь неприятность — может, собьёт случайную прохожую перед тем, как врезаться в столб? Хорошая идея, надо подумать: например, жила старушка "божий одуванчик", участница Сопротивления, проливала кровь за Бель Франс, а закончила жизнь под колёсами автомобиля богатой вертихвостки с другой стороны Пролива... А потом, ещё до начала шума в новостях, майор лично обнулит исполнителей, чтобы даже следа от них не осталось. Не надо знать обычным людям, что волшебники вмешиваются в их жизнь, лишнее это.

Пока же майор встопорщивает перья, переминается с ноги на ногу, продолжает наблюдение за улицей. На ворону, что сидит на оконном парапете фешенебельного отеля, никто не обращает внимания — у зевак и журналистов есть куда более интересный объект внимания, ведь сегодня в отель прибыла настоящая английская принцесса!

...Заснуть тебе всё-таки не удаётся. Вместо привычного нырка в благословенное Ничто ты барахтаешься в вязкой дрёме, слыша время от времени, как проезжают по улице автомобили. Эти житейские звуки пробуждают воспоминания, те самые жуткие воспоминания, которые так и не удалось забыть. Нечеловеческий кошмар, что случился с тобой, всё то, что ты видел и, что ещё хуже, слышал, всё это начинает медленно шевелиться за тонкой завесой, которая отделяет здравый рассудок от безумия.

Монстры подсознания никуда не делись, они всё время находятся рядом, и именно их присутствие, которое ты ощущаешь мурашками страха на затылке, заставляет тебя отчаянно бросаться в секс, потому что Зелье беспамятства на тебя больше не действует, и спастись от кошмаров помогает только Рита, её запах, её тепло, её страсть.

Но сейчас тёплое женское бедро позволяет только немного сбить зачастивший пульс, выровнять дыхание, расслабить напрягшиеся мышцы. Однако даже этого хватает тебе понять, что причина беспокойства, которая помешала заснуть — почтовая ворона. Это не птица прилетала сегодня утром, это был анимаг, такой же, как вы сами.

Почему конверт с новым заданием принёс волшебник? Уж точно не потому, что пачка по-особенному ценна, — совы, например, и золото переносят, и фамильные артефакты, и никто ещё на пропажу не жаловался. Значит, маг хотел посмотреть на получателей? Зачем?

Ты вспоминаешь детективы, большим любителем которых был отец, и которые он был готов смотреть бесконечно. В фильмах частенько показывали, как главные злодеи убирают исполнителя после выполненного задания — не собираются ли с вами то же самое сделать местные заказчики?

Обязательно сообщить об этом Рите! Сразу, как только проснёмся. И как только закончим любить друг друга — ведь послеобеденный секс наполняет тебя спокойствием до глубокой ночи. А пока ты переворачиваешься на бок, прижимаешься покрепче к тёплым Ритиным ягодицам и наконец-то проваливаешься в спокойный, безопасный сон...

1) Скарамуш — герой романа Рафаэля Сабатини, молодой адвокат, ставший во времена Великой Французской революции революционером, политиком, фехтовальщиком, сокрушая своих врагов с помощью ораторского мастерства и шпаги. Роман начинается со строк: "Он появился на свет с обострённым чувством юмора и врождённым ощущением того, что мир безумен".

Вернуться к тексту

2) Изображение Франции на карте похоже на шестиугольник — гексагон. Он присутствует на монетах франка и евро, был на медалях Олимпиады 2024 года, слово "гексагон" используется, как синоним Франции с 19 века.

Вернуться к тексту

3) "Черноногими", "пье-нуар" называли себя французы, жившие в колониальном Алжире, которым пришлось эмигрировать из него после того, как местные арабы добились независимости. "Черноногие" активно боролись против повстанцев, и уход Франции восприняли, как предательство. После Оранской резни 1962 года, когда алжирцы убили несколько тысяч местных французов, многие из "черноногих" считали де Голля своим личным врагом.

Вернуться к тексту

4) выражение Enfant terrible — ужасное дитя, несносный ребёнок, — появилось во Франции в 19 веке и быстро приобрело популярность во всей Европе.

Вернуться к тексту

5) Тарикаты — суфийские религиозные школы и ордены, которые практикуют мистицизм, духовные практики и аскетизм. В некоторых из них изучается "сихр" — арабская магия.

Вернуться к тексту

6) Самый известный арабский гримуар, написан в 13 веке суфийским шейхом Ахмадом аль-Буни из Египта. Книга была очень популярна и много раз запрещалась. Полного перевода на европейские языки не существует, хотя некоторые главы переводились на английский, испанский и даже русский.

Вернуться к тексту