Сны (джен)

Лили снятся странные сны.

Вот она облачается в наряд невесты. Выходит на помост. Стоит и смотрит куда-то в никуда в ожидании жениха...

Сон обрывается, и наутро она никак не может понять, почему, если он был совершенно не страшным, у нее остается такое густое, серое, страшное ощущение пустоты, черной дыры, разверзшейся где-то внутри.

На следующую ночь все повторяется.

Она видит, как ее руки заботливо укачивают крошечного черноволосого и зеленоглазого малыша, слышит, как напевает ему колыбельную... И проснувшись, снова не может понять, что же здесь так ее напугало.

Обрывки жизни приходят по ночам. Жизни, которой никогда не было. Лили боится думать, что ей это только еще предстоит. Потому что если это будущее, то... неужели же оно будет настолько беспросветно-мрачным?..

Все сны окрашены в серые тона. Они тихи, как полночь, и столь же неразгаданны, как сама магия, негласные ее законы. Она хочет их разгадать. Она мечтает никогда более их не видеть.

* * *

Джеймс Поттер просыпается вот уже третью ночь подряд. Судорожно вскакивает на кровати и, ударяясь головой о столбик полога, негромко ругается, надеясь, что друзья не проснутся, услышав его высказывания.

Смутные, неясные, но так и излучающие угрозу образы не дают ему покоя. Накрытые туманной поволокой ночные переулки, сражения с безликими фигурами в черных мантиях и серебристых масках, беззвучные, но явно тревожные разговоры с повзрослевшим Бродягой, дом в Годриковой Впадине, в котором он за всю жизнь бывал пару раз от силы...

Какой смысл во всех этих видениях и почему от них его накрывает такое чувство безысходности?..

* * *

Сириус слышит, как его друг снова подскакивает с кровати, но не подает виду. Если Джеймс ничего не говорит, не стоит к нему приставать. По крайней мере сейчас. Джеймс не готов. Не готов и сам Сириус.

Он вот уже третьи сутки не может спать. То, что приходит во снах, слишком жутко. Кто бы мог подумать, что позиционирующий себя бесстрашным Сириус Блэк может так струхнуть из-за каких-то кошмаров, но все получилось именно так. Самому себе Сириус никогда не врет. Он боится спать и ничего не может с этим навязчивым страхом.

Все те же, знакомые с детства места, все те же лица... Бои, безмолвные совещания, Дамблдор, Мародеры, Эванс и снова Мародеры. Джеймс. Старшие Поттеры. Мертвые. Друзья, враги — все они умирают один за другим. А потом на смену людям приходят твари. Дементоры. Орды, сотни и тысячи дементоров кружат вокруг... Это невыносимо, невыносимо... Но вечно бодрствовать невозможно, и он с ужасом ждет, когда все-таки не выдержит и вырубится прямо посреди учебного дня.

* * *

Питер беспокойно ворочается на кровати, ежится и наконец сворачивается в маленький комок. Как крыса.

Беспокойные видения обступили его, беспрестанно сменяясь, мучают одно за другим.

Он думает, что это просто кошмары. Что серые сны со дня на день пройдут. Не обращает на них внимания, лишь поплотнее заворачивается в одеяло.

Зловещие собрания какой-то непонятной организации, укромный уголок в незнакомом доме, спальня Гриффиндора, но какая-то не такая, чем-то неуловимо изменившаяся и почему-то с очень низкого ракурса, словно он оглядывает ее со своей анимагической формы — ему раньше снилось что-то подобное. Переутомился. Учеба на шестом курсе — не шутка. Стоит ли тут удивляться не лучшим снам?

Должно быть, ответ на это — нет.

* * *

Ремус ворочается и вздрагивает от каждого шороха. Только бы выспаться. Выспаться...

Последние дни даются ему особенно тяжело. Друзья какие-то напряженные, а он сам далеко не так терпелив, как обычно. Бессонница негативно сказывается как на его умственных способностях — отвечать на уроках становится все сложнее, так и на самообладании — Ремус просто не может спокойно реагировать на привычные подколки друзей или гнусные приставания слизеринцев.

Череда нескончаемых полнолуний... Как будто вся его жизнь состоит лишь из них. Запретный лес, непонятные заросли... кабинет? Или ему это кажется? Явь и сон, реальность и бред уставшего сознания смешались в один неразбивный поток? Но почему тогда никогда прежде не подводивший его рассудок так настойчиво твердит, что к этим снам стоит присмотреться повнимательнее?

* * *

Северус Снейп задыхается в своих подземельях. Он не может больше в них находится, просто не может... Они душат, как будто он прожил тут уже не один десяток лет... Он выбирается наружу. К Черному озеру. А от него к Запретному лесу... Он должен, должен двигаться, должен разогнать туман, царящий в сознании...

Картины одна другой страшнее все еще стоят перед глазами. Темный лорд, Дамблдор, Пожиратели и авроры. Лили... с Поттером. Мертвая Лили. Мальчишка. Змея. Подземелья, подземелья, подземелья...

И как это Поттер с дружками в очередной раз изощрились подловить его, да еще так, что Северус ничего и не заметил?.. Придумали для «любимого» Нюнчика новую подлость, не поскупились... Иначе Северус просто не знает, как объяснить то, что с ним происходит.

Вокруг тишина. Пустота. Все спят, и лишь он, как неприкаянный дух, бродит по школе.

У озера Северус встречает младшего Блэка.

Тот стоит и с совершенно пустым выражением лица смотрит на безмятежную водную гладь перед собой. Смотрит и даже не замечает, как он приближается к нему со спины. Поворачивается лишь после того, как Северус в третий раз вполголоса окликает его.

— Что тебе нужно, Снейп? — своим обычным холодным тоном интересуется он. Ни дать ни взять образцовый аристократ. Но Северус каким-то непонятным образом цепляет за этими равнодушными словами главное — пустоту. Такую же холодную, мрачную пустоту, как та, что воцарилась сейчас и в его душе.

* * *

Алиса вновь просыпается в слезах.

С каждой ночью все ясней и ясней она видит какую-то больничную палату и себя, становящуюся все старше и старше...

Ее знобит. После того холода, который поселился в сердце из-за прорвавшегося на половине сна, хочется как можно скорее погрузиться в тепло. Алиса тихо выскальзывает из спальни и идёт вниз.

Спустившись в гостиную, она первым делом замечает сидящего у самого камина Фрэнка. Облегчение накатывает волной.

Фрэнк еще более хмур и молчалив, чем бывает после ссор с матерью, но это не важно. Он всегда немногословен, немногословен и сейчас. Просто показывает ей на место рядом с собой, и Алиса с облегчением садится. Рядом с ним ей всегда спокойно и надежно. Фрэнк, он такой.

* * *

Марлин Маккинон пьет зелье сна без сновидений. Каждый вечер, флакон за флаконом. Не заморачиваясь с дозировкой, не думая о последствиях.

Его действия и так уже едва ли хватает на пару-тройку часов. Потом приходится вставать и ходить, ходить и ходить, пока под самое утро не сморит короткий, но абсолютно беспросветный сон.

Терпеть бесцеремонное «Вставай!» от подружек и «Агуаменти», которое они используют, когда других вариантов разбудить ее вовремя не остается, гораздо лучше, чем видеть, как мечта, лелеемая их семьей уже много лет, превращается в настоящий кошмар. Как рождается брат и как он же умирает, уводя за собой ее и родителей.

* * *

Лили ищет ответы. В книгах, в рассказах учителей, в самих снах.

Джеймс, забыв о своем образе сорви-головы, неукротимо пытается докопаться до природы беспокоящего его явления.

Сириус, сильно отстранившийся от друзей, все больше времени проводит, шатаясь в одиночку по замку.

Питер надеется, что вскоре всё вернётся в привычную колею, но видя, что ничего веселого на горизонте не намечается, начинает искать источники развлечений вне своего обычного окружения.

Ремус слишком поглощён борьбой со своими внутренними демонами, чтобы пытаться вновь собрать воедино с каждым днём все больше и больше рассыпающуюся компанию Мародеров.

Марлин слишком устала, чтобы сохранить способность здраво размышлять. Алиса слишком напугана.

Северус Снейп и Регулус Блэк не сумели разорвать сковавшую их пелену молчания. Оба слишком привыкли к одиночеству, чтобы найти в себе способность, объединившись, решить общую их проблему. Они разошлись в разные стороны, так и не заговорив о сокрытом.

Мир застыл, круг замкнулся, остановился цикл, доселе пущенной стрелой летевший к своему логичному завершению.

Они встали на перепутье и непрошенно обрели выбор. Свой собственный выбор. Выбор, который с каждым проведенным в бездействии часом ускользал, как песок сквозь пальцы. И никто не догадывался об этом, потому что все их мысли жили во снах.