Последний вечер (гет)

Demain n'existe pas*... (c)

Вот оно!

Наконец-то — правда.

Марго поспешно отвела глаза, испугавшись, что они могут ее выдать.

Ее сердце обожгла ревность. Но слез не было. Это оказалось слишком неожиданно, чтобы плакать. Слишком откровенно. Слишком... в лоб. Как умел, наверное, один только Нэд.

Марго столько времени ломала голову, искала причину... А все оказалось до смешного банально.

Но ведь все сходится, черт возьми! Все эти уклончивые ответы, отчаяние, ром... все эти печальные взгляды, вся эта... скрытность. Она не могла понять, что же с ним стряслось, что так неуловимо изменилось в нем с тех пор, как они расстались во Франции. Что его изменило. И какие только невероятные предположения ни приходили ей в голову... А оказалось, это была всего лишь любовь. Просто любовь. Такая, какой она только и может быть. Вот почему он не мог сказать ей.

Открывшаяся правда была настолько очевидной, что Марго могла бы и сама догадаться, давным-давно. Но почему-то не догадалась. Может, потому что знала эту правду с самого начала, но упрямо не желала впустить в свое сознанье? Может, потому что боялась ее?

Волверстон коротко кивнул на прощанье, сделав знак, что все понял и ей не стоит беспокоиться. Как будто она могла не беспокоиться теперь. Ибервиль отвесил ей легкий поклон, после чего нахлобучил шляпу на густые каштановые кудри и, решительно развернувшись на каблуках, шагнул к выходу. Она успела заметить, что лицо его было серьезным, даже печальным, что было совершенно для него не характерно. Но Марго прекрасно понимала их чувства. Неловкость и неуверенность.

Они словно приоткрыли перед ней завесу своей внутренней мужской жизни. Своих личных мужских тайн. Нечто настолько интимное, что говорить об этом с женщинами было не только неприлично — это было почти предательством по отношению к их капитану.

Марго чувствовала, что лишь отчаяние заставило их после стольких мучительных сомнений все же решиться на этот шаг и открыться ей. Чужой и равнодушной, как им наверняка казалось. Раскрыв перед ней эту правду, они словно дали ей в руки оружие против своего друга. Прекрасно зная, что она вольна обратить это жестокое оружие против него, они надеялись, все же, что она использует свою власть ему на благо. Они, такие большие и сильные, пришли к ней, маленькой и слабой, со своей бедой. Они доверились ей, как дети. И Марго, пусть и совершенно уверенная теперь, что ничего хорошего из этого не выйдет, просто не смогла сказать нет.

Но Боже мой! Что? Что она может?! Чего они ждут от нее? Если он любит другую женщину так сильно, что золотыми буквами написал ее имя на борту своего драгоценного корабля, и кровью — в своем сердце, что она может с этим поделать? Вырвать сердце у него из груди?

Что бы она ни делала, как бы ни унижалась, пытаясь привлечь его внимание, она все равно будет дурой. И это не его вина. Она же знает его. Знает, что это бесполезно. Глупо даже пытаться. Кто любит, должен уметь отпускать и незаметно уходить в сторону — для нее это единственная возможность спасти хотя бы остатки своей чести. А он... Не нужно его трогать. Так ведь будет только больнее.

Безотчетно покусывая губы, Марго тихо вышла на широкое крыльцо таверны, где под жестяным навесом со скрипом покачивалась на ветру бледно-голубая вывеска с изображением королевской короны в окружении золотых лилий.

Это плохая идея, думала она, облокачиваясь о рассохшиеся перила и мрачно глядя перед собой. Очень плохая. И закончится все это плохо, тут уж к гадалке не ходи. Господи, как же не хочется снова чувствовать себя идиоткой!.. И снова из-за него. Марго со вздохом качнула головой.

Но ведь он умирает, подумала она внезапно. Умирает прямо у нее на глазах. И загнется совсем скоро, если не прекратит это безобразное пьянство. Неужели она допустит это только потому, что он любит не ее? Неужели из одной только ревности она будет хладнокровно наблюдать его гибель, не пошевелив и пальцем, чтобы помочь? Он ведь ее не предавал. Он никогда и ничего не обещал ей. Он ни в чем перед ней не виноват. И он помогал ей совершенно бескорыстно когда-то. Так неужели она неспособна ответить ему тем же? Пожалеть его, а не себя? Если она его и правда любит... Она ведь обещала.

Марго не мигая глядела в синюю темноту над высокими перистыми силуэтами кокосовых пальм, когда кто-то по-кошачьи бесшумно подошел к ней сзади. Крепкие мужские руки бережно дотронулись до ее плеч, потянули к себе. С удивлением она почувствовала, как все тело охватывает горячая сладостная дрожь.

— Ты снова заставляешь меня ждать, милая, — лениво произнес по-французски знакомый голос.

— Простите, капитан, — ответила Марго, подаваясь навстречу его ласковому прикосновению. — Я задумалась.

Она тихонько опустила голову ему на грудь.

— Что нужно было от тебя этим олухам?

Марго чуть нахмурила брови.

— Я не хочу об этом говорить. Они к счастью уже ушли.

— И больше нам не мешают, — хмыкнул капитан Тондёр, целуя ее рыжую макушку. — Ты же моя девочка. Моя хорошая, красивая девочка... Самая красивая на этом острове! — его горячие губы прижались к ее шее. — Королева Тортуги.

Его следующий жадный поцелуй больше был похож на укус. Марго поднесла пальцы к шее, инстинктивно закрываясь от него.

— Мне больно, капитан.

— Ну-ну, кошечка, не вредничай. Я никогда и ни с кем не был так осторожен. — Он провел кончиками пальцев по ее вспыхнувшей щеке, шелковистому сладко пахнущему виску, и с мурлыканьем сытого кота зарылся в густые рыжие волосы, приводя в беспорядок тщательно уложенную прическу. — Только не говори мне, что старик Блад был с тобой более нежен.

— Не... — отрывисто выдохнула Марго.

— Я это и говорю, — усмехнулся Тондёр, сверкнув белыми зубами.

— ...не смейте его трогать! — яростным шепотом закончила она свою фразу.

Француз слегка отстранился.

— Капризная киска, а, капитан? — хохотнул один из офицеров, выходивших из таверны, который не мог слышать их разговора, но заметил это неловкое движение своего командира.

— Убирайся в ад, Этьен, не твоего собачьего ума это дело! — Тондёр сердито нахмурил красивые черные брови, а потом снова посмотрел на Марго.

— Пожалуйста, — тихо прошептала Марго, опуская глаза, не в силах вынести этого укоризненного взгляда.

Капитан напряженно молчал почти минуту, прежде чем Марго услышала его злобное:

— Дьявол!

Она подняла голову, наткнувшись на горящий черный взгляд.

— Чем он так хорош, скажи мне, — прошипел француз, — что даже в моих объятиях ты продолжаешь думать о нем?!

Марго зажмурилась, боясь услышать продолжение, которое не замедлило последовать.

— Он же чертов пьяница, ублюдок... пропащий человек!

— Не говорите так о нем, — тихо возразила Марго. — Вы совсем не знаете его, чтобы судить.

— Но я знаю достаточно, чтобы его ненавидеть! — Тондёр сжал крепкие челюсти, морщась от отвращения. — О да. Чертов святой Блад! Хочешь, я скажу тебе, какой он на самом деле, хочешь?! Самоуверенный... Наглый... Всюду сующий свой нос. Привыкший получать все, чего ни пожелает. Ты тоже думаешь, что он святой, а?! Да неужели же вы, женщины, настолько глупы? Ведь он же самая настоящая мразь. Такой грязный, такой вонючий!.. Ублюдок... Ничтожество!

— Нет!

— Да меня тошнит от него, Марго! — в бешенстве воскликнул капитан Тондёр и, болезненно сведя брови, стал вдруг похож на обиженного ребенка. — О боже! Он ведь оскорбил тебя... а ты... Пресвятая Дева Мария, неужели ты его...?!

Марго прижала пальцы к его губам прежде, чем он успел договорить, и, умоляюще глядя прямо в глаза мужчине, медленно покачала головой.

Увидев, что в блестящих зеленых глазах ее стоят слезы, Тондёр нежно поцеловал тонкие женские пальцы и мягко отвел ее руку от своего лица. Во взгляде его появилось что-то холодное.

— Он же пьяница, Марго, — повторил капитан, осторожно вытирая слезы у нее на щеках самыми кончиками пальцев. — Он все равно не в состоянии этого оценить. Не смей из-за него плакать, слышишь! Он не стоит этого, Марго, клянусь Богом! Он тебя... не заслуживает, — мужчина прижался горячим лбом к ее виску. — Он не заслуживает тебя. Вычеркни его из своей жизни. Забудь.

— Я не могу, — обреченно призналась Марго, качая головой. — Не могу. Это было бы черной неблагодарностью с моей стороны, капитан. Я так не умею.

Француз горько усмехнулся.

— А вот для него это пара пустяков, — пробормотал он. — Ты, может, и не заметила, но ему плевать на тебя, — он взглянул ей в лицо. — О боже! Ну почему ты опять плачешь?! Прекрати! Сейчас же уймись, слышишь!.. Клянусь, я проткну его шпагой, если ты еще хоть одну слезу из-за него прольешь!

— Что вы такое говорите, капитан! — в ужасе воскликнула Марго, пытаясь вырваться из его рук, но он только крепче прижал ее к себе. Уткнулся носом в ее волосы, дыша горячо и порывисто.

— Ты с ума меня сводишь, девочка, вот что! Будь я проклят, если я вру! И я хочу, чтобы ты принадлежала только мне.

— Капитан?..

— Я таких как ты никогда не встречал, Марго, — страстно шептал француз. — Но я не собираюсь ни с кем тебя делить! Если я убью Блада, может быть, тогда ты согласишься... Может быть, ты согласишься, Марго... стать моей... женой?

— О, капитан... — Марго испуганно замолчала.

Француз смотрел на нее с жадным блеском в черных глазах.

— Скажи же что-нибудь, — попросил он, когда напряженная пауза начала затягиваться. — Я ведь не каждый день делаю женщинам такие предложения.

— Я понимаю это, капитан, — тихо произнесла Марго, поднимая на него глаза.

— Рене, — устало произнес он.

— Что? — не поняла она.

— Мне было бы приятно, если бы ты иногда называла меня по имени. Хотя бы тогда, когда мы одни.

Марго грустно улыбнулась, дотронувшись до его щеки.

— Я должна подумать, Рене.

— Это из-за Блада, — он не спрашивал.

— Нет, — быстро ответила Марго. — Просто я тоже не каждый день получаю такие предложения. Дай мне время хотя бы до завтрашнего вечера.

Он смотрел на нее пристально несколько секунд, а затем медленно кивнул.

— Хорошо. Я даю тебе это время.

— Я благодарю тебя, — ласково проговорила молодая женщина. — Но вне зависимости от моего решения, могу я рассчитывать на то, что ты не причинишь зла тому, кто мне дорог?

— Марго...

— Милый капитан! — перебила его Марго. — Если ты сказал мне правду и я... действительно не совсем безразлична тебе... то хотя бы ради меня... Пообещай мне это! Пообещай, что, что бы ни случилось, ты пощадишь его, как пощадил бы моего брата.

Мужчина задумался.

— Как брата? — медленно произнес он. — Что ж, я обещаю тебе это, Марго. Но только если он сам не будет порываться воткнуть в меня свою ржавую железку, иначе, сама понимаешь, я за себя не ручаюсь.

* * *

Тем же вечером, расставшись с французским капитаном, Марго заперла за собою дверь спальни и прислонилась к ней спиной.

Похоже, все сегодня с ума посходили. И она не исключение. Всего за один вечер она совершила два глупейших поступка, о которых завтра обязательно пожалеет. Во-первых, пообещала ребятам поговорить с Бладом, несмотря на то, что была почти уверена, что ничего этим не добьется. Во-вторых, пообещала капитану Тондёру подумать над его предложением, хотя и думать тут было не о чем. Да, это было чертовски заманчиво, что и говорить! Она и мечтать не могла о том, что когда-нибудь кто-то из местных офицеров сделает ей такое предложение, не говоря уже о капитане!.. Это было так восхитительно, так потрясающе приятно, что она чуть было не сказала «да!», когда в последний момент вдруг вспомнила, что перед ней совсем другой капитан. И тогда она пообещала подумать, заранее зная, что не согласится.

Или она поняла это только сейчас?..

Удивительно, но именно тот восторг, который она испытала, услышав эти признания из уст нелюбимого, чужого ей человека, дал ей надежду. Она поняла, что Питер вовсе не потерян для нее окончательно, о нет! Ведь, как бы сильно он ни любил ту другую женщину, но к счастью для Марго его любовь безответна. Так сказал Волверстон. Та дамочка не обращает на него внимания. У нее уже есть какой-то свой принц или герцог. И Питеру с ней ничего не светит. Она далеко, и он никогда не увидит ее больше. А Марго здесь, рядом. Марго его любит.

И если сама она не смогла сдержать радостного возбуждения, когда капитан Тондёр фактически признался ей в любви... и даже почти согласилась стать его женой... то неужели же ее Питер сможет остаться равнодушным, если она скажет ему правду? Он ведь так же безответно влюблен, как и она. Он должен понять... Ведь Марго очень нравилась ему когда-то. Нравилась, он сам ей об этом говорил! А обманывать в таких делах он не умеет.

И Марго заслужила его любовь больше, чем кто бы то ни был. Марго любила его всю жизнь. Она столько плакала, молилась, ждала!.. А та другая... да что она знает о нем? Что она знает о его жизни? Она не видела его ран и шрамов. Она не слышала его стонов! Она и понятия не имеет о том, что у него на душе! И сейчас, когда ему было так плохо, Марго была рядом, не она. Ему только кажется, что та женщина может его понять. Только кажется. Но этого никогда не будет. Потому что она из другого мира. Она чужая. И Марго не отдаст его ей. Ни за что не отдаст, пока жива.

И теперь, хвала небесам, Марго даже знает, как вытащить его из этой ямы! Теперь знает!

Она подошла к сундуку, в котором хранились ее вещи. Медленно извлекла со дна маленький бумажный сверток, задумчиво опустилась на кровать, осторожно его развернув, — и в следующую секунду по ладоням у нее растеклось розовато-перламутровым сиянием тончайшее брабантское кружево. Такая дорогая вещь была ей не по статусу. Строго говоря, ей вообще не полагалось такое носить. Но Марго не решилась продать ее даже тогда, когда отчаянно нуждалась в деньгах. И никогда бы не продала. Ведь это был его подарок. Единственное, что осталось у нее на память о нем. Марго улыбнулась, чувствуя как стремительно теплеет на душе. Так было каждый раз, когда она брала в руки эти кружева. И вовсе не из-за их стоимости. Вернее, именно из-за этого. Потому что они были бесценны. Он ведь разыскал их специально для нее, он покупал эту дорогую вещь, думая о ней. Раненый, вез их у себя на груди из самой Фландрии, под зимним дождем, по холоду и грязи, только чтобы порадовать ее. Разве сделал бы он это, если бы совсем ничего к ней не чувствовал?!

Так пусть знает, что она не забыла! За все эти годы ей ни разу не довелось надеть на себя эту красоту, но может быть, теперь и есть тот самый подходящий случай? Может быть, увидев на ней эти кружева, он наконец поймет, как нужен ей... поймет, как он ей дорог! А если и нет — так она скажет ему об этом прямо. Она ведь ни разу не говорила ему этих простых слов. Не осмеливалась, боялась чего-то... Но, может быть, теперь самое время? Сказать о том, как много он для нее значит. О том, что всю свою жизнь она ждала только его. Пусть знает, что любим. Пусть знает, что Марго сохранила его подарок.

Господи! Она ведь думала, что никогда его больше не увидит. А он здесь, вопреки всему. Он снова рядом. Он жив! А значит, все еще можно исправить! Значит, все у них еще будет хорошо.

Марго почти не думала о том, как будет объясняться с капитаном Тондёром. Наверное, увидев на ней такую красотищу, он бедный решит, что она принарядилась по случаю помолвки. Чертовски неловко, ну да Бог с ним! Она что-нибудь придумает. Откажет ему мягко.

Да и потом, он ведь и сам знает, что ее сердце занято. Так что обижаться ему не на что.

У Марго уже есть свой капитан. И она ни на кого его не променяет.

Девушка мечтательно улыбнулась, размышляя о завтрашнем дне. Нэд обещал, что приведет его трезвым. Ну, пусть только попробует не выполнить свое обещание!

В тот вечер, ложась в постель, Марго была полна надежд, и наверное впервые за много месяцев, или даже лет, а может и вообще впервые — заснула со счастливой улыбкой на губах.

_______________________

*Завтра не существует (фр.)