Прекрасное далеко не будь ко мне жестоко (джен)

Хвалёная Старшая палочка треснула вдоль корпуса, явив миру несовершенство Смерти как артефактора. Хотя не думаю, что авторство принадлежало столь великой сущности. Скорее, какой-то древний Олливандер делал себе артефакт для лечения геморроя, а в итоге получилось невесть что.

Вчера, охваченный яростью, я в одиночку сумел разрушить защитный купол Хогвартса. А ведь тот был активирован дружной компанией профессоров, запитан от магического источника школы, да и вообще многие века считался нерушимым. Но что толку? Поттер всё равно постоянно ускользал от меня, словно навозный червяк из заскорузлых пальцев рыбака.

— Боги, за что?!

В какой-то момент своей жизни я устал плыть против течения в этом поганом мирке, чьё будущее давно было предопределено высшими силами. Просто отдался потоку, так сказать. Всё было известно ещё тогда, перед началом Великой войны, когда я ещё совсем сопливым щенком был вынужден учиться в Хогвартсе, подчинившись грубой силе. Никто ведь не приглашает ребёнка в школу, спалив для демонстрации шкаф с его личными вещами? Никто, кроме Дамблдора. Чтоб ему на том свете икнулось, старому...

Впрочем, завтра ждет меня, как любил говорить Дамблдор, новое большое путешествие. Надеюсь все же, что черти помогают сейчас Альбусу путешествовать с одной адской сковороды на другую. Надеюсь, я буду проходить искупление за свои грехи в другом месте.

* * *

— Экспеллиармус! — выкрикнул Поттер, вскинув палочку навстречу моей «Авада Кедавра». В глазах героя не было сомнений, что цветок ромашки способен защитить смельчака от выстрела из танка, хиппи хренов! Однако жёсткие установки, непонятно каким божеством созданные для нашего мира, в очередной раз сработали вопреки всякой логике. Безотказная «Авада» столкнулась с красным лучом неизвестно науке заклинания, самостоятельно вырвавшегося из палочки верного последователя белобородого. Уж поверьте мне, признанному всеми эксперту в чарах, «Экспеллиармусом» тут и не пахло. А вот интригами Дамблдора воняло, словно грязными носками!

«О, сколько шокирующих историй мог бы я рассказать про этого весьма благообразного на первый взгляд старого педофила. Особенно меня бесили его рассуждения о вторых шансах. Мне-то даже первого давать не собирались. Дамблдор — лицемер! Вот только кто бы меня слушал, кроме прислужников? Я ведь воплощённое зло этого мира или, как сказали бы мои постаревшие приятели из приюта Вулла: «Из этой локации».

Да-да, вы наверняка будете удивлены, но я, Тёмный Властелин и прочее-прочее, являюсь настоящим фанатом компьютерных игр серии «Star Wars». Мы с моими друзьями-магглами прошли все уровни этой прекрасной вселенной, что есть на сегодняшний день. И вот что я вам скажу: зло всегда терпит неудачу, за кого бы ты ни играл. Здесь ведь главное — понять, кого боги считают злом, после чего вовремя стать на противоположную сторону. Иначе, поверьте, вам будет кисло. Уж я это понимаю как никто другой. Муа-ха-ха, да? Или как там ещё показывают горький смех опереточных злодеев в третьесортных мелодрамах?»

Эти мысли промелькнули в моей голове быстрее молнии. Я окончательно осознал, что победа Поттера неизбежна и скоро меня ждёт смерть или чего похуже. Больше всего я сейчас сожалел, что не доживу до официального выхода «Star Wars: Droid Works». Конечно, ребята-разработчики по-дружески уже давали мне спасать Далёкую-далёкую галактику. В игре я успешно создавал смешных маленьких дроидов с различными способностями. Жаль, но альфа-версия игры не может сравниться с окончательным релизом, который я теперь не увижу.

Отыгрывая навязанную демиургом роль, я презрительно посмотрел на Старшую палочку в своей руке и картинно отбросил предательницу в сторону, не собираясь дальше продолжать этот фарс.

«Величайший в мире тёмный маг проигрывает вчерашнему школьнику, такое только в сказке может случиться», — горько подумал я.

Палочка тут же сама собой полетела к заулыбавшемуся Поттеру, а я почувствовал, что умираю, и посмотрел в бездонное небо, где уже кружились серые лепестки пепла, оторвавшиеся от моего умирающего тела.

— Несправедливо! — пробормотал я за пару секунд до смерти, и перед тем как окончательно разлететься прахом, подумал: «Скорее здесь epic fail, Томми, как любит постоянно повторять сынок твоего старого друга Дугласа Молиньё».

Мои мысли услышало только синее-синее небо, а потом кто-то выключил свет.

* * *

— Энни, очнись! Очнись, сынок, — причитала надо мной какая-то незнакомая мне женщина. — Ну кто же лезет под ноги гаморреанцу? — всхлипывала она. — Благодари небеса, что жив остался.

Было неожиданно жарко. Слёзы женщины на моём лице были до ужаса солёными. Голова гудела зверски, да нет, хуже. Болело, казалось, всё тело, а на зубах почему-то скрипел песок. Откуда-то я уже был в курсе, что зовут меня теперь Энакин Скайуокер и мне восемь лет.

«Энакин? Знакомое что-то чувствую я в имени этом», — пронеслась в голове фраза, неправильная, вызывающая смех. Вот только мне почему-то смешно не было. Если бы я не чувствовал себя так, будто на мне поплясали тролли с портрета Варнавы Вздрюченного, я бы точно выругался на парселтанге, услышав это имя. Ведь именно так звали самого несчастливого персонажа трилогии «Звёздных Войн».

«Мать-магия! Да лучше бы я хаттом каким переродился, ну за что мне это опять?»

Дурное предчувствие накатило тошнотой в горле, во рту стало кисло, а где-то на грани восприятия пронеслось: «Держи свой второй шанс, Томми. Муа-ха-ха!»

Я долго думал о своём будущем и решил взять паузу. Забуду, пожалуй, на некоторое время про «Лорда Волдеморта». По крайней мере, пока не стану достаточно могущественным. Жизнь слишком ясно дала понять: всех Тёмных Лордов в конце концов ждёт бесславная смерть, и моя прошлая жизнь тому прямое подтверждение. Два раза на одни и те же грабли наступить умудрился! Уж лучше попробовать стать каким-нибудь Светлым Лордом, хе-хе!

Перемещение в эту вселенную освободило мою душу от серьёзной фобии, от вечного, всепоглощающего страха смерти. Он преследовал меня с детства, с того самого дня, когда я в Лондоне попал под бомбёжку. Знаете, даже маленькому зверёнышу из приюта было страшно несколько дней находиться под кирпичными завалами, со всех сторон зажатым умирающими людьми. Слышать их стоны, чувствовать, как становятся ледяными мёртвые тела. А потом темнота и безысходность… Разбавляемая вонью сгоревшей взрывчатки и запахом крови. Да, именно это воспоминание я пронёс сквозь всю свою жизнь. Поверьте, смерть — это плохо. Благодарю тебя от всей души, Альбус Дамблдор, за это чудесное воспоминание из детства. Спасибо тебе большое, Великий Светлый волшебник, за то, что не разрешил мне во время войны оставаться в безопасном Хогвартсе или хотя бы поехать на каникулы к Лестрейнджам.

Радует, что когда я попал в этот мир и убедился в бессмертии души, более того, каким-то чудом сохранил свою память, страха смерти больше со мной не было. Я был свободен, как будто уже прошёл то мифическое чистилище, которым часто грозил нам, неблагополучным подросткам, священник в приюте Вулла.

Вместе с тем идея повторить судьбу оригинального Энакина Скайуокера также не вызывала у меня ни малейшего энтузиазма. Я прекрасно помнил, что ожидает его в будущем. Бегать всю жизнь с железной кастрюлей на голове по заданиям учителя, сбрендившего от давления тёмной стороны? Спасибо, не надо!

«Кто-то мечтал, что Дамблдора черти будут на сковороде жарить? А сам ты где сейчас оказался, а, Томми-бой?» — подумал я, обливаясь потом. Погода на Татуине была моим нескончаемым кошмаром. Шми Скайуокер послала меня к тётке Клосьлии, которая жила на другом конце города. Знакомая матери была вуврианкой, и, увидев её вечером, даже дементор обгадился бы от страха. Однако на Татуине никто не обращал внимания на внешность разумных, здесь всех оценивали по степени опасности и полезности. Вполне себе здравый подход, как я всегда считал. Особенно в свете того, что как раз на мой счёт многие разумные ошибались. Вот и сейчас я вовремя заметил двух пьяных наёмников, которые вывернули из подворотни.

— Эй, малец, — рыкнул похожий на кошку зайгеррианец. — Ну-ка бегом сюда!

Его напарник-человек оценивающе на меня посмотрел, словно прикидывая, сколько монет дадут за меня на рынке невольников. Я состроил глуповатое выражение лица и сделал вперёд несколько шагов. Поколебавшись, я всё же решил, что в новой жизни буду давать своим противникам шанс избежать неприятностей, может, зачтётся потом у высших сил. Поэтому, стараясь не выдать взглядом своего ожидания хорошей добычи, просто сказал:

— Госпожа Гардулла Бесадии запретила чужакам задирать жителей Мос Эспа. У нас на Татуине всем заправляют хатты, поэтому, если вы не хотите, чтобы гаморреанцы скормили вас сарлаку, не трогайте меня, пожалуйста.

Как я и думал, слушать меня не стали, а ведь шанс у них был…

Противно хрустнули позвонки, смятые Силой, и злобные извращенцы тут же отправились на свидание со своими демонами. Затащив телекинезом трупы наёмников в ту самую подворотню, я быстро забросал тела песком и мусором. Присев на корточки возле стены, включил один из коммуникаторов, найденный в карманах наёмников, и начал быстро взламывать защиту. В этом, кстати, мне помогали палец и глаз убитого зайгеррианца.

Несмотря на то, что я заранее выудил нужный пароль из головы похожего на кошку разумного, положение дел это не меняло. Здесь, в мирах Далёкой-Далёкой галактики, защита даже самой простой электроники была на порядок сложнее устроена, чем у нас на Земле. Конечно, копаться в голове разумного, который в это время представляет, как он насилует тебя со своим товарищем, — то ещё удовольствие, но я давно привык не обращать внимания на подобные мелочи. Одни мысли сумасшедшей извращенки Лестрейндж чего стоили.

Конечно, у наёмников оказалось не так уж много денег, но, как говорили у нас в приюте: «Позаботься о пенсах, а фунты сами о себе позаботятся». Тем более электронный ключ, дающий доступ в корабль этих извращенцев, тоже теперь был у меня. Я незамедлительно внёс на счёт космопорта деньги за стоянку, чтобы ушлые хатты не конфисковали моё новое имущество, после чего поднялся на ноги и весело побежал дальше. Стоило поспешить.

Как я помнил из фильмов, Скайуокеры были рабами, имуществом той самой Гардуллы, именем которой я безуспешно пытался напугать наёмников. Вот только вчера мать вернулась с работы — а трудилась она уборщицей в поместье хаттши — и сообщила, что мы теперь принадлежим тойдарианцу Уотто, который был хозяином лавки подержанных запчастей.

В голове Энакина и его матери находились специальные рабские чипы, широко распространённые в мирах хаттов. Если рабы пытались взбунтоваться или сбежать от хозяина, то с помощью глобальной сети их убивали без жалости, в назидание остальным. Достаточно было послать специальный сигнал на вживлённое в голову устройство, чтобы в черепе раба появилось не предусмотренное эволюцией отверстие. Как по мне, очень полезная штука, пусть и похуже будет, чем моя Чёрная метка из прошлой жизни. И кстати, первым делом, как только я немного освоился в этом мире, рабские чипы были обезврежены, пусть и по-прежнему подавали сигналы в сеть. Мало ли что могло стукнуть в голову очередному «хозяину». Поэтому я первым делом удалил взрывчатку у себя и у матери Энакина.

Забрав у тётки Клосьлии набор для шитья, который Шми просила принести вечером, я отправился к Уотто. Узнав, что я хорошо разбираюсь в технике, похожий на муху-переростка торговец сильно обрадовался. До меня у него было несколько специальных дроидов, занимавшихся сортировкой и починкой старого хлама, но к моему появлению в этом мире они все благополучно исчерпали свой ресурс и, попросту говоря, сломались.

Тойдарианец повисел несколько минут рядом, наблюдая, как я ловко управляюсь с многофункциональным анализатором, разбирая внутренности дроида-уборщика. Его крылья зажужжали, и удовлетворённый моим мастерством Уотто направился к выходу — вероятно, чтобы попытаться всучить какому-нибудь простаку бракованный гиперпривод. Тот самый, что Уотто выиграл у Джаббы Хатта на ставках. Впрочем, об этой истории слышали все разумные в Мос Эспа. Хатт просто избавился от хлама, а Уотто, как всегда, пытался заработать перепродажей. Неудивительно, что вскоре раздалось раздражённое жужжание, и тойдарианец вернулся в лавку — похоже, сделка сорвалась.

— Даже двадцать золотых пеггатов за него не дают! — пожаловался в пустоту торговец. — Чтоб этот Джабба жареным горгом подавился! Кому я здесь смогу продать бракованный гиперпривод? Только каким-то залётным кретинам! Да где сейчас взять таких?

— Скоро начнутся предварительные заезды «Бунта Ив Классик», на планете будет много гостей, — оторвал я взгляд от экрана анализатора. — Если вам снова повезёт, господин Уотто, вы вернёте себе хорошее настроение.

— Конечно, мне повезёт, Энакин, — фыркнул тойдарианец. — Я очень редко проигрываю… практически никогда!

— А я с детства мечтал поучаствовать в гонках, — пробормотал я, возвращаясь к работе.

— Ты не боишься умереть, мелкий? — удивлённо спросил человек-муха. — На этих гонках редко выживает даже половина участников.

— Вы можете поставить на то, что я точно не погибну, господин Уотто. А если всё будет хорошо, то даже ваш гоночный под не сильно разобью. Впрочем, починить его потом будет не слишком сложно. Наверное…

— Ну-у, — задумался почти на минуту тойдарианец, но затем едва слышно пробормотал на своём родном языке: «Кхм-кхм, потеря раба, даже разбирающегося во всех этих проклятых железках, не так чтобы сильно ударит по моему карману. А вот сорвать джекпот, если раб каким-то образом сумеет выжить — превосходная идея». — И судя по мечтательной улыбке на уродливой морде Уотто, тот больше всего хотел утереть нос Джаббе хатту.

— Что ж, Энакин. Я дам тебе шанс проверить удачу. А в качестве награды… Если от гоночного пода что-то останется, а ты заработаешь для меня деньги и уважение хаттов, то можешь оставить себе этот хлам. Даю слово!

Вообще, я замечал неоднократно, что многие жители Татуина были очень азартными. Здесь делали ставки повсюду. Хатты с любого выигрыша получали свой процент и всячески поощряли спорщиков. Иногда Джабба или Гардулла могли спокойно проиграть какую-то часть своего имущества, зная, что потом всё вернётся к ним сторицей. К тому же набранные по всей галактике наёмники обеспечивали справедливость расчётов в любых сделках между разумными.

Вечером я получил нагоняй от встревоженной матери, но признался, что просто пытаюсь найти возможность выкупить нас обоих из рабства. Она всю ночь проплакала, а на следующий день за мной пришли помощники Уотто, чтобы провести на арену и зарегистрировать участником. Гоночный под, который выделил для меня Уотто, представлял собой явно такой же хлам, как тот, что продавался в его лавке. Летательный аппарат имел маленькую, тесную даже для меня корзину пилота и два слабеньких движка, с которых я предусмотрительно скрутил ограничители мощности. Двигатели были связаны между собой энергетическим полем, а с кабиной — прочными силовыми кабелями.

Впрочем, я и не собирался ничего выигрывать в этот раз, уж точно не ради Уотто. Я планировал поставить на себя немного денег, как и сам тойдарианец. Мне надо было просто дожить до конца гонки, и я это сделал.

* * *

Прошёл уже год с тех пор, как я очутился в новом мире и в новом теле. За это время было сделано немало полезных вещей. Я понемногу восстанавливал собственные магические силы, хотя до прежних возможностей Волдеморта мне было ещё далеко. Тем не менее ещё в самые первые месяцы своей новой жизни я заметил невероятное! Магическое ядро Избранного фактически не имело никаких ограничений в плане развития. В крови Энакина было не просто много магии, мальчишка будто весь состоял из неё!

Любой волшебник в моём прошлом мире рано или поздно упирался в предел, через который был неспособен перешагнуть. Чтобы двигаться дальше по пути могущества, маги вынуждены были жертвовать чем-то дорогим. Я, например, потерял прежнюю физическую привлекательность, насоздавал филактерий и в итоге был едва ли не полурептилией, а всё только ради одной цели — стать самым сильным и избавиться наконец от страха смерти.

Хотя тот же Альбус Дамблдор лишился гораздо большего. Он пожертвовал временем, которое отпущено волшебнику богами. Разменяв какую-то жалкую сотню лет, этот бородатый интриган выглядел к моменту своей смерти даже старше, чем покойный Армандо Диппет, который прожил более трёхсот лет, как и подобает сильному волшебнику. Надеюсь, мне в этот раз повезёт больше.

— Ай, банта пуду!

Тяжёлый манипулятор, который я старательно прикручивал к плечу очередного дроида, свалился на пол и едва не раздробил мне ступню. А всё мои нервы. Именно сегодня, как показывала Сила, должны начаться те самые судьбоносные события, которые и толкнут маленького Избранного на путь, ведущий к столь бесславной смерти. И в этом немаловажную роль сыграет одна симпатичная девчушка, которая наверняка уже топает по пыльным улицам Мос Эспа в сопровождении здоровенного джедая.

Конечно, для раба с окраинного мирка встреча с маленькой королевой богатой планеты среднего кольца галактики была поистине настоящим чудом. И, если говорить цинично, — прекрасным социальным лифтом, ведущим на самые вершины галактического сообщества.

Я в своё время тоже неплохо так поднялся на дружбе с Лестрейнджами и другими детишками из аристократов. Жаль только, жениться на Вальбурге Блэк мне так и не удалось. Мальчишке из приюта, каким бы сильным волшебником он ни был, такое счастье оказалось недостижимым. Именно поэтому я стал внедрять в головы своих будущих прислужников, что на самом деле являюсь наследником Слизерина. Так им всем было проще принять моё превосходство. Знали бы эти олухи, что мать Томаса Реддла пусть и вышла из древнего рода, зато моим отцом был самый настоящий маггл.

Сейчас я воспринимал это вполне нормально, а ведь тогда из-за огорчения, что мне отказали родители Вальбурги, я даже сгоряча прикончил всю свою маггловскую родню. Я не пытаюсь оправдать прошлые поступки, что было, то было. Как говорил один мой маггловский приятель, с которым я часто рубился в компьютерные игры: «Не мы такие — жизнь такая. Крутись как белка, бро, если хочешь, чтобы набравшее обороты колесо тебя не раздавило». Вот я и крутился, ну как мог.

«Что ж, будем улыбаться Квай-Гон Джинну и строить восхищённые глазки Её Величеству Падме Амидале Наберри», — подумал я, наблюдая за теми через окно. Хотя насчёт джедайского пути меня не оставляли сомнения.

Их моральные принципы казались мне мутными. Слишком уж напоминали они те лицемерные проповеди, что я слышал в приюте Вулла от старика-священника. Но с другой стороны — исследовательский зуд грыз меня нещадно. Отказаться от возможности узнать что-то новое о магии? Это было выше моих сил.

Световые мечи... Совсем не то, что привычные шпаги из мира Земли. Я не имел ни малейшего понятия, как с ними обращаться. Но в этой галактике искусство фехтования на световых мечах ценилось не меньше магии. А становиться сильнее — всегда было для меня ценнее любых сокровищ.

В проёме дверей возникло бородатое лицо моего будущего проводника в секту джедаев. Следом за Джином внутрь зашла Падме и неизвестно каким образом прибившийся к ним гунган, которого, как я помнил из фильмов, звали вроде бы Джа-Джа Бинксом. Уотто тут же полетел узнавать, чего хотят покупатели, а я продолжил делать вид, что собираю дроида.

— Нам нужны запчасти для крейсера три-два-семь «Нубиан», — спокойным тоном произнёс джедай.

— Нубиан! — довольно зажужжал Уотто и немедленно позвал меня, явно предвкушая хорошую сделку. Поворчав для порядка, тойдарианец приказал мне подготовить смету, а сам потащил Джина на склад показывать свой залежалый товар с явным желанием впарить тому ещё чего-нибудь.

Я легко и естественно познакомился с Падме Наберри, наговорил ей кучу комплиментов, которые от такого мелкого симпатичного сопляка выглядели довольно забавными. Юная королева сразу заулыбалась, несмотря на сложную ситуацию, в которой они с джедаем оказались, прилетев на Татуин. Веселья добавил любопытный гунган, который, видимо, впервые увидел такое старьё, что чинили здесь. Пока земноводный разумный пытался разобраться в странном поведении одного из дроидов, мы с Падме мило поболтали.

Наконец Уотто и Квай-Гон вернулись — оба явно были недовольны друг другом. Похоже, недолгие переговоры зашли в тупик. Я сразу понял, что случилось: джедай наверняка попытался расплатиться республиканскими дайтари.

Всё дело в том, что хатты совсем недавно сильно задрали обменный курс с республиканской валютой. Видимо, коварные слизняки пронюхали о кризисе на Набу и хотели урвать свой кусок. Многие республиканцы стали переводить сбережения в хаттские пеггаты, чтобы защитить от инфляции.

Слухи о блокаде Набу разлетелись по всем торговым путям, и хатты, почуяв возможность наживы, тут же воспользовались моментом. Как это ни парадоксально, но в условиях кризиса многие республиканские корпорации массово переводили свои активы в хаттские пеггаты. Валюта бандитского государства, несмотря на всю её криминальную природу, оставалась удивительно стабильной — возможно, единственной твёрдой валютой во всём Внешнем Кольце.

— Мы уходим, — отрезал джедай и первым направился к дверям.

Я попрощался с погрустневшей Падме и, когда покупатели ушли, вопросительно посмотрел на Уотто.

— Чужакам нужен гиперпривод Т14! — расплылся в злорадной ухмылке тойдарианец. И, клянусь небом, они купят его у меня. На всем Татуине больше нет другого такого. А этот гиперпривод пусть и дефектный, но пару месяцев точно прослужит. Клянусь небесами, Энакин! Столько времени им хватит, чтобы пересечь галактику в обе стороны, так что всё честно. До нужного места они доберутся.

Я безразлично пожал плечами и вернулся к работе. Через полчаса Уотто вновь появился на пороге моей мастерской и нехотя буркнул:

— Из космопорта передали, надвигается песчаная буря. Заканчивай возиться с железками и беги домой. А я пока активирую силовые экраны, а то на площадке все запчасти песком занесёт.

Я кивнул и помчался к выходу из лавки. Заскочив к знакомой торговке за пирожками, я вновь увидел Падме и её сопровождающих. Они озирались по сторонам, явно прикидывая, где ещё поискать нужные запчасти.

Бесхитростно угостив пирожками новых знакомых, я сказал, показывая пальцем на темнеющее небо:

— Скоро начнётся буря, вам лучше бы вернуться к себе на корабль.

Джедай явно обратился к Силе за подсказкой и озабоченным голосом произнёс:

— Дело плохо. Боюсь, мы не успеем вернуться.

Падме побледнела, и только Джа-Джа Бинкс по-прежнему беспечно оглядывался по сторонам.

— Тогда пойдёмте ко мне домой? — бесхитростным тоном предложил я. — Мама будет рада моим друзьям.

Все трое переглянулись, и Падме сказала сразу за всех, скорчив серьёзную рожицу:

— Спасибо, Энакин. Мы принимаем твоё приглашение.

Когда мать увидела Квай-Гона, на её обычно маловыразительном лице на миг проступил ужас. Шми явно поняла, кого я привёл в нашу лачугу. Я словно услышал, как лязгнул щит, скрывающий её настоящие эмоции. Мать мгновенно нацепила маску забитой рабыни. Пока я демонстрировал Падме свои успехи на ниве дроидостроения, а Джин разговаривал с кем-то по коммуникатору, мать незаметно и ловко выяснила у Джа-Джа Бинкса, который взялся помогать ей готовить ужин, всю подноготную наших гостей. Посмотрев на меня, Шми тепло улыбнулась и ободряюще кивнула, будто говоря: «Я всегда на твоей стороне, малыш Энни». Я незаметно моргнул в ответ.

В сказки, которыми Шми пичкала прежнего Энакина, я и в прошлом мире не сильно верил. А когда во мне вновь проснулись способности легилимента, я быстро узнал всю правду о своём происхождении. Один уродливый чёрт по имени Дарт Плэгас Мудрый любил экспериментировать с Силой. Этот старый ситх, как и все по-настоящему великие разумные, искал возможности жить вечно. Для этого тот даже научился управлять мидихлорианами.

В галактике, куда я попал, ещё древними одарёнными были обнаружены некие микроскопические существа, которые обитают внутри всех живых организмов. Как выяснили местные учёные, мидихлорианы являются посредниками между нами и Силой, считай, магией. Чем больше этих крошек есть в разумном, тем легче тот может колдовать. Как я думаю, способности волшебников к магии имеют те же причины в своей основе, просто у нас на Земле никто пока так и не смог обнаружить этих симбионтов.

Возвращаясь к экспериментам Дарта Плэгаса. В своих безумных поисках бессмертия он пошёл дальше всех — собрал генетический материал величайших одарённых: Ревана, который успел побывать на обеих сторонах Силы; ещё десятка легендарных ситхов и джедаев прошлого; добавил собственные клетки... И, что самое интересное, за основу взял генетический материал Палпатина, своего ученика. Видимо, ощущая в том нечто особенное. Этот гремучий коктейль из ДНК величайших существ Галактики Дарт Плэгас внедрил молодой рабыне, купленной у хаттских пиратов. Так что можно сказать, оригинальный Энакин Скайуокер — результат экспериментов одного злобного гения.

Давление тёмной стороны плохо влияло на развитие плода, к тому же тот оказался совершенно инертен к Силе. Поэтому разочарованный Дарт Плэгас отправил «отработанный материал» — так старый ситх назвал молодую рабыню — на сельскохозяйственную планету Агамар, расположенную на том же Браксантском пути. По дороге корабль перехватили пираты, работающие на Гардуллу. Так Шми Скайуокер и попала в рабство к хаттше. Впрочем, нельзя было сказать, что над ней кто-то издевался. Рабам слизняков жилось в целом неплохо, им даже платили.

Переглянувшись с матерью ещё раз и получив одобрение на дальнейшую игру, я предложил Квай-Гон Джину свою помощь. Мать для вида, конечно, поохала, но потом уступила.

На следующий день джедай заключил пари с Уотто. Если я выигрываю гонки, тот бесплатно отдаёт нужные запчасти. А если проиграю, значит, тойдарианцу достаётся корабль Падме. Так как я ни разу даже до финиша не доходил, предложение Квай-Гон Джина повеселило Уотто. Впрочем, ушлый тойдарианец согласился так, будто делал всем нам одолжение. Надо сказать, Амидала была не очень довольна условиями пари. Я даже подслушал, как та выказывает своё недовольство Квай-Гон Джину. Впрочем, джедай был непробиваем как ранкор. Он только пожал плечами и сказал, что других вариантов у них все равно нет.

Дома я ещё раз протестировал собранный из всякого хлама гоночный под и решил, что один заезд тот выдержит. Заодно показал Джину и Падме, что не шучу, а действительно пытаюсь помочь. Ни о какой награде я не заикался, чем, похоже, впечатлил джедая. Тот, видимо, прекрасно знал, что бесплатная помощь в нашем песчаном мире такая же редкость, как вода. Вечером Квай-Гон взял у меня немного крови для проверки. Видимо, решил узнать, сколько у меня в организме плавает мидихлориан. Думаю, результаты анализов его сильно удивят, хе-хе. Я даже представил себе его широко распахнутые в удивлении глаза.

На следующий день во время подготовки к гонкам воодушевлённый результатами проверки джедай предложил Уотто ещё один спор. В этот раз ставкой в новом пари оказались мой гоночный под и, собственно, я сам. У меня даже возникло мимолётное чувство восхищения джедаем, насколько тот ловко манипулировал чужим имуществом.

Проиграю я гонки, в результате лишится корабля Падме, а мой под достанется Уотто. Если там будет что забирать, конечно. Выиграю я, значит, придётся раскошелиться тойдарианцу. Мало того что он будет вынужден снарядить корабль Падме, так ещё потеряет такого работника, как я.

Нет, мне точно надо поучиться дипломатии у Квай-Гон Джина. В своём мире я привык всё решать силой, и пусть это прозвучит излишне самокритично, мне определённо не хватало гибкости. Надеюсь, в новой жизни у меня получится обрести нужные навыки.

Падме выглядела очень взволнованной. Девочку явно хорошо учили, и, видимо, та быстро поняла, что шансы на мою победу очень скромные. На эти гонки собирались чемпионы всего Внешнего Кольца галактики, лучшие из лучших. Только поэтому весьма осторожный Уотто так легко согласился на ставку с Квай-Гоном. Он-то прекрасно знал, что я ни разу не доходил до финиша. Впрочем, и попытки меня убить во время заезда до сих пор были безуспешны, на чём тойдарианец успел поднять немалые суммы в золотых пеггатах. Многие проигравшие Уотто надеялись, что рано или поздно я умру, а они, соответственно, вернут потерянные денежки.

Подготовка к старту быстро закончилась, прогревать двигатели на нашей жаре было совсем необязательно. Поэтому, дождавшись сигнала, я создал видимость того, что стартую. На самом деле лететь в плотной толпе гонщиков, где зачастую могло произойти всякое, я не собирался. Поэтому, несмотря на смешки с трибун и побледневшие физиономии Падме и Джина, я продолжал делать вид, что пытаюсь завести гоночный под.

Наконец, паника на лицах моих новых знакомых достигла предела, и я понял — пора! Двигатель взревел, и гоночный под рванул вдоль трибун, быстро набирая скорость. Сеть голопроекции транслировала зрителям каждое движение пилотов, создавая полный эффект присутствия. Пришлось изображать лихорадочные попытки «починить» якобы сбоящие системы — мои руки мелькали между панелями управления в надежде стабилизировать стремительно несущийся аппарат.

К последнему кругу впереди оставался только Себульба. Легендарный даг, король гонок и мастер грязных трюков. Вскоре мы поравнялись, и он тут же попытался сбить меня с трассы. Естественно, я ему не позволил этого сделать. Наши гоночные поды летели над пустыней с невообразимой скоростью, никто не хотел уступать. Дорога впереди становилась всё уже. В какой-то момент аппарат Себульбы зацепил скалу и начал кувыркаться по песку.

Далеко впереди на стадионе взревели зрители. Я мчался вперёд в гордом одиночестве и ухмылялся под шлемом, представляя огорчённую физиономию Уотто, ведь тойдарианец поставил на Себульбу. Даг выжил, конечно. Мне понадобилось лишь слегка подтолкнул его аппарат — ровно настолько, чтобы выиграть. Гоночный под дага побило о камни, но сам Себульба, похоже, отделался парой переломов. В такой серьёзной аварии для него это был неплохой результат.

Я применил свои способности на некотором расстоянии от стадиона, откуда Квай-Гон Джин точно не смог бы почувствовать моих манипуляций с Силой.

Толпа любит победителей, поэтому на финише меня встретило море ликования. Особенно радовались мать, Падме и джедай. Каждый по-своему, ну да ладно.

На всём Татуине, пожалуй, лишь один Уотто искренне скорбел в этот момент. Крылья тойдарианца бессильно обвисли, когда тот осознал масштаб катастрофы. Уотто ставил на Себульбу — как и большинство в Мос-Эспа — но его проигрыш был куда обиднее, чем потеря монет. Не пройдёт и дня, как весь Мос Эспа будет судачить о его невезении.

В один момент я превратился в самого ценного раба на всём Татуине — за тушку чемпиона гонки Бунта Ив можно было купить небольшой звездолёт. А Уотто... Он просто поставил меня на кон и проиграл залётному чужаку. Я со злорадством подумал: «Этот день, муха, тебе будут припоминать ещё очень долго».

Как рассказывал потом Квай-Гон Джин, оба хатта сделали на меня крупные ставки. Когда Уотто попытался заикнуться джедаю о «нечестной победе», тойдарианца едва не раздавили гаморреанские наёмники — массивные, покрытые шрамами.

Уотто сник, видимо, быстро сообразил: спорить бесполезно. С неохотным кивком тойдарианец признал поражение, хотя в его глазах всё ещё плескалось недовольство. Но правила есть правила — особенно когда их устанавливают хатты.

Продав гоночный под за хорошие деньги, я без колебаний вручил все кредиты Шми Скайуокер, чем заработал ещё несколько очков в глазах джедая. Теперь, когда Уотто немного остынет, Шми сможет выкупить свою свободу... Хотя я сомневался, что она сделает это сразу.

Вольным разумным на Татуине жилось нелегко — защита хаттов распространялась на них в куда меньшей степени, а Мос Эспа просто кишел подонками всех мастей. Нет, Шми будет выжидать — как и в той истории, что я помнил. Ждать своего шанса... Даже не подозревая, что встреча с Клиггом Ларсом в конечном счёте приведёт её к гибели.

Мы простились тепло. Шми, в своей обычной холодной манере, лишь коротко пожелала мне удачи. Я видел, как что-то дрогнуло на её лице, но мать больше не произнесла ни единого слова.

Мы с Квай-Гон Джином целый час шли по пустыне. Корабль был уже виден вдалеке, но джедай нервничал — он явно чувствовал угрозу в Силе и торопил меня. Мы уже почти добрались к сверкающему нубианскому звездолёту, когда из-за ближайшего бархана под рёв спидера выметнулся силуэт в чёрном. Похоже, это прибыл Дарт Мол — ученик Палпатина, посланный перехватить Амидалу. Его красный клинок с шипением рассёк воздух, когда, сделав изящное сальто, забрак попытался сразу зарубить Квай-Гона.

Я сразу подумал, что сражаться с хорошо обученным тёмным одарённым в моём нежном возрасте — последнее дело, поэтому со всех ног помчался на корабль. Квай-Гон, впрочем, только защищался и почему-то не стал доводить дело до конца. Ведь, как я считал, совсем необязательно сражаться на мечах. Можно было бы всего лишь взлететь повыше и расстрелять ситха из автоматических пушек. Каким бы сильным одарённым ни был Дарт Мол, долго бегать по пустыне, уворачиваясь от выстрелов, тот бы не смог.

Чтобы не вызвать подозрений у новых друзей, я, естественно, не стал ни с кем делиться своими соображениями. Познакомился с будущим учителем и врагом Энакина, Оби-Ваном Кеноби, после чего пообщался немного с Падме, завернулся в какую-то тёплую накидку и сразу же уснул. Меня ждал Корусант и новые знакомства.

Никакие книги и фильмы не могли подготовить меня к этому зрелищу. Корусант. Сверкающая сытость гигантского мегаполиса, проглотившего целую планету. Я вжал ладони в холодный металл иллюминатора, чувствуя, как пульс мерно стучит в висках. Мои глаза жадно впитывали детали медленно приближавшейся поверхности: реки летящих флаеров, горные пики небоскрёбов, утопающие в дымке нижние уровни...

— Ну и как тебе столица Республики? — усмехнулся Квай-Гон.

Оби-Ван тоже весело улыбнулся, наблюдая за детским восторгом, предательски выползшим на моё лицо. В уголках его глаз танцевали искорки веселья.

— Она больше, чем Мос Эспа, — с бесхитростной улыбкой ответил я и снова отвернулся к иллюминатору, чтобы ненароком себя не выдать. В затылке заломило от внезапно вспыхнувшей ярости. Мысли заворочались в голове, тяжёлые, злые:

«Мне нужен больший контроль. Это тело — жалкий кусок мяса, неотлаженный механизм — предательски выдаёт любую сильную эмоцию. Улыбки, восхищение и дрожь нетерпения в кончиках пальцев. Придётся всё исправлять. Методично и беспощадно. Как я обычно и поступал в прошлом…»

Двое представительных мужчин в богатых одеждах ожидали прилёт нашего шаттла. Сенатор Палпатин — жёсткий взгляд будущего императора прятался за маской дружелюбия. Чуть позади топтался в окружении охраны Верховный канцлер Валорум — седой человек с грустными глазами и бледным морщинистым лицом. Если верить Лукасу, бюрократия, охватившая Сенат галактической Республики, давно лишила Валорума желания оставаться у власти.

Стараясь не привлекать к себе чужого внимания, я держался поближе к дроидам, которых все живущие в этой галактике привыкли не замечать. Квай-Гон объявил заранее, что на некоторое время меня пристроят к свите королевы Амидалы. А вот когда он расскажет обо мне Совету джедаев, тогда я смогу поселиться в их Храме вместе с другими юнлингами. На мой наивный вопрос: «А кто это такие?» джедай просто отмахнулся, сказав, что я скоро всё увижу своими глазами.

Несколько дней мне пришлось провести в обществе гунгана. Этот земноводный представитель коренного населения планеты Набу был действительно необычным разумным. Его выпуклые глаза с вертикальными зрачками, напомнившие мне Нагайну, отражали странную смесь наивности и... какую-то тайну. Я сразу заметил некоторую несуразность — пассивная легилименция на нём не работала. Как будто мысли гунгана от меня закрывал блок. Ещё по дороге к представительству набуанцев Джа-Джа Бинкс громогласно начал рассказывать мне, что считает королеву Амидалу жутко красивой и клёвой, как будто гунганы были способны что-то разобрать в человеческой красоте. Мне резко захотелось поковыряться в мозгах этого странного индивида с помощью настоящей легилименции, но я решил пока не спешить. Думаю, возможность разобраться со всеми странностями мне ещё представится в будущем.

Едва я только успел скинуть обувь и устроиться на кровати, чтобы немного вздремнуть после долгого перелёта, как в комнату бесцеремонно ввалился гунган.

— Скажи, Эни, ты как считаешь, Торговую федерацию выгонят с Набу? Королева Амидала получит поддержку в Сенате? — забросал меня вопросами Джа-Джа Бинкс.

Я посмотрел на земноводного и пожал плечами. Серьёзно говорить с ним о республиканской политике я не собирался. Не в моём нынешнем возрасте рассуждать о таких вещах. Впрочем, похоже, Бинксу и не нужны были ответы.

— Гунганы не дружат с людьми, ваша слишком много о себе воображает, — бормотал земноводный, мечась по комнате. — Моя думать, Торговая федерация не найдёт наши города.

Тут я не выдержал и, покачав головой, сказал:

— Ты зря на это надеешься, Джа-Джа. Торговая федерация просеет ваш мир сквозь мелкое сито. Им нужна плазма, которую добывают у вас на Набу. Торговая федерация использует дроидов и только их. Органики им не нужны. Если неймодианцев не остановить, очень скоро они убьют всех, не делая различий между гунганами и людьми.

Джа-Джа Бинкс возмущённо затряс головой и забулькал, не желая верить в мои предсказания.

— У наша есть армия, которая может победить машинки Торговой федерации!

— Я, конечно, ещё маленький и многого не понимаю, — осторожно продолжил я излагать свои мысли, — но, думаю, если гунганы не объединятся с людьми в войне против захватчиков, то вашему народу крышка.

— Моя должен срочно поговорить с королевой, — пробормотал Джа-Джа Бинкс и стрелой метнулся из комнаты. Куда только подевалась его показная неуклюжесть.

Я понял, что сон мне перебили качественно, и повернулся к Р2-Д2, с помощью которого осваивал пилотирование звездолётами. Бинарный язык Энакин знал в совершенстве, поэтому договориться с маленьким астромехом оказалось несложно. Падме постоянно была где-то занята, Джа-Джа тоже ходил какой-то мрачный, поэтому следующую неделю я полностью посвятил учёбе. Интуиция подсказывала мне, что навыки пилотирования очень скоро понадобятся.

Через несколько дней за мной пришёл Квай-Гон Джин. На лице джедая читалась обречённая решимость.

— Похоже, меня не возьмут в юнлинги, — констатировал я грустным тоном, садясь рядом с ним в аэротакси.

— Это мы ещё посмотрим, — отрезал Квай-Гон с твёрдой решимостью.

Видимо, магистры во главе с зелёным карликом Йодой уже пропесочили моего джедая за излишнее вольнодумство. Видя на лице Джина упрямую сосредоточенность, я молчал всю дорогу до Храма.

— Сейчас ты предстанешь перед Советом магистров, — давал мне последние наставления Квай-Гон по дороге к башне, где проходили заседания. — И не бойся. Ты станешь джедаем, чего бы мне это ни стоило. Поверь, Энакин, я не отступлюсь от своего слова. Живая Сила подсказала мне ещё на Татуине, именно ты восстановишь равновесие в галактике.

Я мысленно ухмыльнулся. Моя ментальная магия оказалась гораздо надёжнее световых мечей. Пока мать Энакина отвлекала внимание Квай-Гона своими расспросами, я планомерно внушал тому нужные установки. После чего Джин очень скоро преисполнился решимости даже пойти против Совета джедаев, в случае необходимости, конечно. Впрочем, Квай-Гон и так был бунтарём, поэтому особых сложностей в его программировании у меня не возникло. И как результат: Джин всем сердцем захотел досрочно закончить обучение Оби-Вана Кеноби и взять в падаваны уже меня…

— Спасибо, Квай-Гон! — со всей возможной искренностью поблагодарил я, пряча не вовремя всплывшие воспоминания. Резко выдохнув, я шагнул за дверь, отделявшую меня от местного центра власти.

Встретили меня неласково. Вначале магистры долго проверяли мои способности к предвидению, вероятно, выясняли, насколько же я чувствителен к Силе. Не найдя никаких изъянов, здоровенный негр по имени Винду переглянулся с остальными магистрами и раздражённо пожал плечами. Тогда эстафету подхватил лидер джедаев Йода. Такой смешной зелёный коротышка, чем-то отдалённо похожий на домового эльфа.

— Чувствую я в тебе страх великий. Переживаешь ты, что оставил мать в рабстве? — с деланым сочувствием спросил ушастый карлик.

— Мне кажется, это нормальные чувства для ребёнка, который остался один в незнакомом месте, — ответил я ему тихо.

— Страх открывает твою душу Тёмной стороне! — сказал Йода значительным тоном и с хмурым видом продолжил: — Страх рождает гнев, гнев рождает ненависть, а ненависть — залог страдания!

«Нет, долбаный ксенос! Залог страданий — это Круциатус! — подумал я. — А гнев и ненависть служат лишь топливом моей душе! Жажда знаний и могущество! Вот что манит меня сильнее всего в этой жизни!»

Однако вслух, понятное дело, я ничего такого не сказал, только растерянно захлопал глазами. Страх за Шми Скайуокер, который я выбрал в качестве защиты своих настоящих эмоций, прекрасно забивал все остальные чувства. Магистры переглянулись, Винду нажал на какую-то кнопку, и вскоре в зал Совета вошли Квай-Гон Джин и Оби-Ван Кеноби. Притащивший меня сюда старший джедай тут же спросил:

— Он принят, магистры?

— Нет, мы учить его не станем, — сказал Винду, уловив утвердительный кивок Йоды. — Мальчик, э-м-м, слишком стар!

Услышав этот бредовый ответ, я вновь полыхнул страхом, только на сей раз дополнил тот растерянностью и сожалением, чем активировал заложенную в Квай-Гона программу.

Мой джедай поставил руки в боки и категорично заявил:

— Тогда я сам обучу его, даже вопреки вашей воле, магистры!

— Но у тебя же уже есть ученик, Квай-Гон! — оторопел Йода от такого неприкрытого неуважения.

Со всех сторон раздались удивлённые возгласы, Оби-Ван отступил к дверям, не в силах поверить демаршу учителя. Магистры долго пытались увещевать закусившего удила Джина, но внушение сделало того главным защитником моих интересов. Квай-Гон продолжал настаивать, искренне убеждённый в своей правоте. Ситуация, грозившая серьёзными проблемами и Совету магистров, и Квай-Гону, разрешилась благодаря известию из Сената Республики. Королева Амидала собиралась немедленно вернуться на свою планету, чтобы сражаться с захватчиками из Торговой федерации.

— Оставим на время этот разговор! — оборвал Йода Квай-Гона. — Сейчас следует тебе, мастер-джедай, сопровождать королеву юную в её путешествии нелёгком. И чувствую я, там снова вы встретите тёмного одарённого, который пытался задержать вас на Татуине.

Квай-Гон Джин сосредоточенно кивнул, принимая поручение Совета, и взглядом приказал нам с Оби-Ваном следовать за собой. О чём там дальше совещались магистры я, естественно, не слышал, но думаю, продолжили обсуждать дерзость нашей компании.

Джин сгоряча заявил магистрам, что Оби-Ван готов хоть сейчас пройти испытание на звание джедая, и теперь мой будущий учитель шёл, сверля возмущённым взглядом прямую как палка спину Квай-Гона. Видимо, Оби-Ван готовым себя ещё не считал и был на учителя немного обижен.

«Неприятно, когда тебя пытаются отбросить ради более перспективного ученика?» — не удержался я от мысленной шпильки, и какое счастье, что в этой галактике мало кто умел читать чужие мысли как открытую книгу. Так что Кеноби только вздыхал всю дорогу до стартовой площадки корабля королевы Амидалы. Через час мы уже выбрались на орбиту и через некоторое время ушли в гиперпространство. Нас ждала несчастная планета Набу.

Позже выяснилось, что сразу после нашего разговора гунган предложил помощь Амидале от имени своего народа. Падме, естественно, ухватилась за этот шанс обеими руками.

Я осторожно расспросил Кеноби, как они познакомились с Джа-Джа Бинксом. Как оказалось, тот жил отшельником на болотах, а потом помог джедаям устроить побег Амидалы. Откуда простой гунган Джа-Джа был лично знаком с королём амфибий Боссом Нассом, Оби-Ван не знал и на мой вопрос только отмахнулся: «Знаком и знаком. Может, у них все друг друга знают».

Я сделал вид, что согласился, хотя презрительную усмешку сумел удержать с трудом. История нашего гунгана всё больше казалась мне искусной постановкой. Видимо, высшее руководство разумных амфибий решило таким нехитрым образом заслать своего специального агента к людям.

Когда мы вышли из гипера на краю системы, то увидели, что возле планеты Набу висит огромный бублик космической станции типа «Барышник». Эта штука позволяла управлять армией дроидов, которая контролировала поверхность планеты. Если верить книге, Энакин каким-то чудом сумел взорвать эту махину. Я поёжился и вновь насел на Р2Д2, жадно впитывая льющиеся мне в голову знания.

На жёстких дисках маленького астромеха оказалось неисчислимое множество информации как о гражданских, так и об армейских кораблях. Были базы подготовки пилотов, в том числе и военных. Хорошо, что электронные мозги удивляться не умеют. Я раскочегарил способности своего разума почти до предела, и процесс моего обучения со стороны напоминал простое перекачивание информации с одного компьютера на другой. Когда мы добрались до поверхности планеты, я уже в подробностях понимал, как управлять всевозможной летающей техникой, а Р2Д2 считал меня почти таким же астродроидом, как и он сам.

Джа-Джа Бинкс вскоре привёл нас туда, где жили гунганы. По странному стечению обстоятельств, Торговая федерация так и не сумела заметить с орбиты большое скопление разумных амфибий. Видимо, у народа гунганов была достаточно развитая цивилизация, чтобы использовать маскировочные поля и обманывать сенсоры Торговой федерации. И если, по словам королевы, все люди уже находились в специальных резервациях под охраной дроидов, то гунганов так и не сумели схватить за то время, что Торговая федерация хозяйничала на планете.

Босс Насс встретил нас с таким видом, будто только что обрёл новых родственников. Монарх амфибий и королева Амидала, которой в действительности оказалась Падме, закатали рукава и за час состряпали план освобождения Набу. Правда, от их новаторских идей по освобождению планеты от захватчиков у любого нормального военного волосы встали бы дыбом. По крайней мере, я с трудом удержался от язвительных комментариев. К сожалению, возраст и социальное положение не позволили мне участвовать в совещании этих «великих» полководцев.

Армия гунганов должна была выманить легионы дроидов из столицы. Разумные амфибии выполнили свою часть плана с удивительной эффективностью — их демонстративные атаки на периферийные гарнизоны оказались шедевром стратегической провокации. Диверсанты гунганов буквально выманили дроидов, как опытный рыбак выуживает глупую рыбу на блесну.

Защита была демонстративно отключена на время, чтобы руководители Торговой федерации сумели обнаружить войско гунганов, которое быстрым маршем двигалось к столице. Попытки разбомбить армию разумных амфибий ни к чему не привели. Защитные поля гунганов... Вот что действительно заслуживало восхищения в этом мире! Энергетические щиты, которые превращали орбитальные бомбардировки в не более чем бесполезный фейерверк. Бомбы шлёпались о щиты, как пьяные джавы о барную стойку в кантинах Мос Эспа. Босс Насс только ухмылялся своим жабьим ртом, наблюдая за бессильными стараниями неймодианцев.

Пока легионы дроидов по всей планете загружались в шатлы, чтобы лететь навстречу приближавшейся армии гунганов, королева Амидала вместе с джедаями решила пробраться подземными туннелями прямо к дворцу. К сожалению, я был вынужден отправиться с ними. Остаться с гунганами было можно, но перспектива стать мишенью для армии дроидов не входила в мои планы. А ещё я прекрасно помнил из сценария Лукаса, что Энакину предстояло сыграть ключевую роль в будущем космическом сражении. Жаль, что подробности мне были неизвестны.

Успокаивало то, что я теперь Избранный, а значит, в любом случае останусь при своих, даже если мне предстоит в одиночку сразиться с целой армии дроидов. Я прекрасно помнил, как Гарри Поттер выкручивался из, казалось бы, совершенно безнадёжных передряг, и поэтому не волновался… почти… Хотя зачем ты себе врёшь, Томми? Периодически меня потряхивало от возбуждения. Подобных идиотских приключений у меня ещё не было в обеих жизнях.

Мы поднялись из подземелий на поверхность и спрятались в тени несущей стены королевского дворца. Квай-Гон присел рядом со мной на корточки и сказал:

— Спрячься где-нибудь, Энакин. Конечно, дроиды не станут стрелять в ребёнка, но порой шальные лучи не менее опасны.

— Хорошо.

Я улыбнулся, понимая, что джедай просто пытается успокоить проснувшуюся совесть. Видимо, он тоже считал, что тащить в бой десятилетнего ребёнка — не самая разумная идея. Впрочем, джедаи — те ещё фаталисты, насколько я понял. Как они любят повторять: «На всё воля Силы».

Меж тем сопровождавшие нас гвардейцы постепенно втянулись в бой. Идя следом, мы добрались до ангара и освободили пилотов. Те быстро начали рассаживаться по звездолётам, и я, улучив момент, легонько пнул Р2Д2. Дроид вопросительно пиликнул, и я указал пальцем на ближайший свободный истребитель.

— Сможешь запустить эту штуку без пилотского чипа?

Дроид согласно пиликнул и покатил к кораблю. Через пять минут я уже сидел на месте пилота, бегло осматривая оборудование. Бой в ангаре набирал силу. Я нашёл управление пулемётом и помог нашим избавиться от дроидек противника, а затем за остальными пилотами вылетел в небо.

Чтобы выжить, мне пришлось немедленно вывести на максимум работу мозга и нервной системы. Я выкладывался на полную, используя все возможности юного тела Скайуокера. В ушах звенел противный писк датчиков, сообщавших о проблемах со здоровьем. По губам потекла тонкая струйка солёной крови, но я только улыбнулся. Мне неожиданно понравилось летать.

Жаль, что далеко не всем моим временным напарникам удалось прорваться сквозь защиту планеты, контролируемую со станции неймодианцев. То и дело по курсу вспыхивали яркие шары плазменных взрывов — очередной истребитель превращался в космический мусор. Р2Д2 пищал почти не переставая, но мне хватало и удачи, и способностей одарённого, чтобы уворачиваться от шквального огня.

Эфир гудел от крепких выражений пилотов, пытавшихся достать «Барышник». Эти герои гибли один за другим — москитный флот неймодианцев работал с убийственной эффективностью. Когда за мной увязалась парочка роботов-истребителей, я рванул вниз, как старина Уотто за деньгами, и влетел прямо в стартовый ангар станции неймодианцев.

Мой крошечный истребитель проскользил по дурастиловому полу к дальней стене, двигатель чихнул и заглох. Ко мне отовсюду бежали дроиды — целая армия металлических болванчиков с бластерами. Одних пулемётов против такой толпы явно было недостаточно.

— Слушай, железное ведро, — крикнул я нервно астромеху, — у нашего истребителя есть что-нибудь посерьёзней, чем обычные «пиу-пиу»?

Дроид выдал мне длинную трель на бинарном, и я довольно оскалился. Истребители несли вполне себе серьёзные снаряды. И раз я так удачно оказался в мягком подбрюшье неймодианской станции, стоит устроить ксеносам грандиозный фейерверк.

Постаравшись почувствовать в Силе самую удачную траекторию выстрела, я слегка довернул истребитель телекинезом и вдавил кнопку запуска ракет. Кораблик дёрнулся, выплюнув пару реактивных снарядов, которые тут же помчались вглубь станции, оставляя за собой дымные хвосты.

— А теперь летим отсюда! — рявкнул я, дёргая рычаг управления изо всех сил. Двигатель взревел, и наш маленький истребитель рванул к далёкому выходу под шквальным огнём подбежавших дроидов. В этот момент где-то внутри станции громыхнуло так страшно, что я на миг почувствовал себя снарядом в жерле гигантской пушки. Р2Д2 истошно запиликал, пытаясь помочь кораблю сохранить нужный курс. Нас бросило вперёд с такой силой, что я едва удержал управление. Наш потрёпанный истребитель швырнуло в открытый космос словно камень из пращи библейского Давида. Позади нас разворачивалось великолепное зрелище: «Барышник» превращался в огненный шар.

— Ура-а-а! — заорали в эфире немногие уцелевшие пилоты.

Расстреляв по пути несколько замерших дроидов-перехватчиков, наша компания полетела назад к планете. Р2Д2 продолжал тревожно пиликать. Я взглянул на приборную панель — половина лампочек горела красным, как глаза пьяного гаморианца. Похоже, истребитель всё-таки получил критические повреждения.

— Р2Д2, переведи эти сигналы на нормальный язык. Наш истребитель, он вообще долетит? — спросил я.

Ответ дроида меня не успокоил. На планету-то мы попадём, хотя точнее будет сказать… упадём! Хорошо хоть антиграв пока работал.

— Придётся сажать кораблик с помощью Силы, — пробормотал я, откинувшись в ложементе. — Буду считать это экзаменом на звание «Избранного». Заткнись, пожалуйста! — попросил я, обрывая тревожные трели Р2Д2.

Я попытался вспомнить всё, что рассказывал Квай-Гон про это их джедайское колдовство — меху-дёру, кажется. Чинить технику Силой — звучало как реклама Уотто. «Всего 5 пеггатов, и ваш разбитый в хлам спидер будет как новый!» — только вот я не был обученным механиком-джедаем, а наш истребитель стремительно превращался в летающий гроб. Оставалась одна надежда — знакомый в обеих моих жизнях телекинез.

Как там философствовал Йода? Вроде не имеет значения, сколько весит предмет, который ты собираешься удерживать в воздухе. Но что-то мне подсказывало, что этот лопоухий родственник земных домовиков явно не принимал во внимание скорость, с которой мой кораблик приближался к поверхности.

«Веса нет, есть только Сила», — как мантру повторял я про себя. Не знаю, что в итоге сработало, моя магия или удача Избранного, но мы не погибли.

«Ну что, Томми, — подумал я, вылезая из кокона амортизационной пены, — тебе ещё учиться и учиться». В общем, мой истребитель камнем рухнул на дворец королевы. Не помогли мне ни мантры, ни медитация, ни даже телекинез. Однако каким-то немыслимым чудом я всё ещё был жив и, слава Мерлину, особо не пострадал. А вот бедный Р2Д2 напоминал теперь не столько дроида-ведро, сколько консервную банку после вечеринки гаморианцев. Но, судя по потоку бинарной брани, его процессор уцелел. Этот малыш-дроид оказался крепче, чем бронедвери в сейфе Хаттов.

Пообещав жестянке, возмущённой моим пилотированием, что ещё вернусь за ним и перенесу его потроха в новый корпус, я поковылял в сторону ближайших дверей.

Именно там я ощущал ауры Квай-Гон Джина и Оби-Вана Кеноби. Правда, рядом с ними чувствовалась и другая личность. Напитанный злобой и ненавистью ученик Палпатина — Дарт Мол. Молодой забрак был настоящей боевой машиной, созданной Сидиусом из боли и ненависти. Насколько я помнил из оригинальной истории, Мол, которого Квай-Гон не стал убивать на Татуине, очень скоро проделает дырку в груди джедая, заигравшегося в благородство.

Ворвавшись в огромный зал, где между силовых полей гудели плазменные столбы, я увидел их — три фигуры, мелькавшие на нижних уровнях.

Демонстрировать своё присутствие мне не хотелось, поэтому, напрягшись изо всех сил, я всё же сумел наложить на себя чары невидимости.

Отсутствие в этой вселенной волшебных палочек снова вынудило меня мысленно выругаться. Как же я был прав, когда в своё время заставил себя выучить беспалочковую магию! Поначалу просто чтобы доминировать над английской магической аристократией, а потом... Потом я понял, что настоящая магия — это когда тебе больше не нужны костыли в виде палочек и заклинаний.

Тело Энакина ещё не было достаточно взрослым, но потенциал вызывал восхищение. Плэгас точно знал, что делал! Хорошо хоть, что его эксперименты умерли вместе с ним, а Палпатин, похоже, не сильно-то и представлял, чем занимался в секретной лаборатории его учитель.

Я забрался повыше, чтобы видеть, как сражаются мои знакомцы. Было интересно оценить местную систему фехтования. Как раз в этот момент Квай-Гон Джин остался один на один с Дартом Молом.

Ещё когда мы летели в космосе, я обдумал различные варианты своих будущих действий. И выходило так, что оставить всё как есть — лучшее решение. Иначе мне джедаем точно не быть. А получить доступ к новым знаниям я хотел больше всего. Если бы Дарта Мола убили сразу, пусть даже с моей посильной помощью, это нисколько бы не приблизило меня к заветной цели — получить доступ к знаниям джедаев.

Скорее всего, Джина так бы и гоняли по заданиям ещё долгое время, постоянно оттягивая момент, когда Оби-Ван перестанет быть падаваном. А значит, через несколько лет меня уже точно не возьмут в джедаи, хотя бы действительно по возрасту. Если я помогу Молу убить засидевшегося в учениках Кеноби, Совет джедаев немедленно напомнит Джину историю с Ксанатосом и вообще запретит в ближайшее время брать учеников. Получается, и так плохо, и так. Поэтому я просто сидел и смотрел сверху на бой, ожидая развязки.

Получив сильный удар в подбородок, вымотанный сражением Квай-Гон на миг потерял концентрацию и пропустил укол в грудь. В Силе поднялась буря. Это Оби-Ван боролся с Тёмной стороной, которая стремилась захватить разум падавана. Он даже подпрыгивал на месте, ожидая, когда откроется проход. И едва только это случилось, немедленно бросился на противника. Бешеный напор Кеноби позволил тому даже повредить меч ситха. Однако мне было прекрасно видно, что ученик Палпатина просто получает удовольствие от дуэли с молодым джедаем. И уже через весьма короткое время Дарт Мол использовал телекинез, который сбросил Оби-Вана в шахту.

Я немедленно подправил траекторию полёта будущего учителя, и руки Кеноби вцепились в торчащую из стены трубу светильника. Оби-Ван повис, глядя растерянно вверх, где виднелось сосредоточенное лицо Мола. Молодому ситху было достаточно ещё раз ударить телекинезом в безоружного джедая, чтобы того унесло в пропасть. Я почувствовал, как за спиной Мола пошевелился Квай-Гон. Отдавая последние силы, Джин ударил по врагу «Малацией», пытаясь спасти нерадивого ученика. Дарт Мол даже не понял, что проиграл.

Оби-Ван прыгнул высоко вверх, притянул к себе меч учителя и, сделав сальто, приземлился рядом с Молом. Всё это время попавший под воздействие техники ситх только меланхолично следил за Кеноби, ничего не предпринимая. Хотя в положении, когда один противник сражается внизу, а второй наверху, побеждает чаще тот, кто находится выше. Как я помнил из сценария «Звёздных войн», Оби-Ван сам говорил что-то подобное на Мустафаре, пытаясь удержать Скайуокера от рокового прыжка.

В итоге не попытавшийся даже защититься Дарт Мол получил мощнейший удар световым мечом. Тело молодого ситха развалилось напополам и упало в шахту. Проследив немного, как кувыркаются, падая в пропасть, останки противника, Кеноби бросился к учителю.

Подчиняясь моим установкам, умирающий Квай-Гон взял с Оби-Вана клятву сделать из меня джедая. Я решил, что присутствовать здесь больше не обязательно и, не привлекая к себе внимания, пошёл вызволять Р2Д2 из-под обломков истребителя.

Меж тем по громкоговорителям скоро разнеслось ликование набуанцев. Королева Амидала и её гвардейцы сумели пленить главаря космических агрессоров. Так как войско захватчиков сплошь состояло из дроидов, то стоило мне уничтожить управляющий модуль, который находился на взорвавшемся «Барышнике», как Нут Ганрей — так звали главного плохиша — немедленно оказался практически безоружным. В общем, мы победили…

Через несколько дней к нам на Набу прилетели сенаторы и джедаи. Палпатин был уже в роли Верховного канцлера и расточал довольные улыбки, как обожравшийся сметаной книизл. Вместе с ним прилетели гранд-магистр Йода, Ки-Ади-Мунди, чернокожий Винду и ещё несколько важных шишек из Совета джедаев. Наверное, собирались найти какие-нибудь следы ситхов, не понимая, что владыка Сидиус находится прямо у них под носом.

Я даже удостоился похлопывания по плечу от главного злодея этой галактики. Видимо, моя невероятная удача впечатлила и Дарта Сидиуса. Меж тем, Йода позвал Оби-Вана на корабль, похоже, хотел из первых уст узнать, как погиб Квай-Гон. Я злорадно усмехнулся. Когда люди испытывают сильные эмоции, ими легко манипулировать. Поэтому, воспользовавшись страданиями Оби-Вана, который искренне переживал смерть учителя, я немного поработал с его разумом. Теперь молодой джедай, как и Квай-Гон в своё время, готов был пойти против воли Совета. Так что, клянусь Мерлином, не пройдёт и недели, как ждут меня приятные известия.

А пока я сидел в мастерской и методично переносил внутренности Р2Д2 в новый, свежеокрашенный корпус. Главное — я своего добился. Надеюсь, нас с Оби-Ваном не сразу отправят на миссию, и у меня будет достаточно времени, чтобы освоить джедайские штучки хотя бы на базовом уровне.

* * *

Тени вечернего города мерцали за окном, отражаясь в холодных глазах Дарта Сидиуса. Владыка ситхов, известный в миру как Шив Палпатин, задумчиво смотрел в окно, за которым продолжалось братание гунганов и людей. Толпа разумных весь день праздновала освобождение Набу.

Смерть Мола оставила после себя раздражение. Вроде все цели были достигнуты, но что-то царапало интуицию владыки ситхов. Да, Мол был слаб. Но даже слабый ученик — рабочий инструмент. А инструменты не должны ломаться раньше времени.

Квай-Гон Джин… Имя мёртвого джедая всплыло в памяти, как раздувшийся труп утопленника посреди королевского пруда. Вот кто мог стать настоящей проблемой, но не стал. Квай-Гон Джин обладал редкой связью с Силой, но по своей глупости придерживался того же боевого стиля, что и гранд-магистр Йода, — Атару.

Когда они с Молом разбирали предстоящее ученику сражение, Палпатин, подумав, предложил:

— Просто измотай его, и ты победишь. Прыгать, как бешеная банта, можно, но недолго… особенно когда ростом под два метра. Этот джедай безумен, раз выбрал для себя настолько неподходящий ему стиль боя.

Видеозаписи сражения, которые Палпатин внимательно просмотрел несколько часов назад, подтверждали: его ученик следовал инструкциям, но ошибся в одном. Мол напрасно сразу не добил побеждённого джедая. За что и поплатился, получив в спину какую-то технику от умирающего Квай-Гон Джина. А ведь Палпатин много раз говорил нерадивому ученику: «Не заигрывайся, даже если на голову выше противника. Не оставляй за спиной недобитых врагов!» Оплошность, стоившая ученику жизни.

Палпатин потянулся к графину, налил себе кореллианского виски. Маленький глоток, и горячее, словно лава Мустафара, тепло обожгло нёбо. «Вот оно!» — внезапно озарило владыку ситхов. — «Скайуокер! Светловолосый мальчишка-раб с Татуина, за которого умирающий Квай-Гон Джин так отчаянно просил Кеноби. И этот же Скайуокер оказался тем неизвестным пилотом, который, по докладам спецслужб, уничтожил «Барышник» неймодианцев. Слишком много совпадений, чтобы оказаться простой случайностью».

— Я буду следить за твоими успехами, юный Скайуокер, — прошептал владыка ситхов, салютуя бокалом в пустоту, и его губы растянулись в зловещей улыбке. За окном шумел праздник, но Палпатин, прихлёбывая виски, обдумывал свои дальнейшие шаги. Чтобы добиться нужных изменений в галактике, предстояло хорошо смазать кровью заржавевшие шестерёнки истории.

Магистры Совета джедаев смотрели на меня так, будто я был вонючей коровьей лепёшкой, внезапно свалившейся им на головы. Их губы шевелились недовольно, брови хмурились, а пристальные взгляды, казалось, прожигали дыры в моей курточке. Пассивная легилименция приносила их мысли: «Недопустимо! Ему нет места в Ордене! Мы ещё пожалеем об этом! Ошибка! Ошибка!»

Однако, как я и планировал, они всё же приняли меня, пусть и с видимой неохотой. Постные лица магистров были тому прямым доказательством. Впрочем, на их сомнения и страхи перед будущим мне было откровенно плевать. Главное — интрига удалась, и все знания Ордена теперь мои!

Оби-Ван стоял рядом, красный и потный. Его поведение в битве за Набу тоже получило нелестную оценку.

«Ты, по сути, мешал Квай-Гону сражаться, был слабым звеном. Он не заслуживает звания рыцаря, слишком нетерпелив и плохо управляем», — неслось нам в уши со всех сторон. Молчали только Йода и Винду, пристально разглядывая нас обоих. И Кеноби всё же дали звание рыцаря — видимо, только из-за того, что иначе Оби-Ван не смог бы выполнить последнюю просьбу Квай-Гона и ушёл бы вместе со мной.

Мне магистры поставили условие: год. Всего лишь год, чтобы впихнуть в себя всю программу, которую обычные юнлинги жуют с рождения до тринадцати лет. И только в случае успешной сдачи экзаменов меня готовы были сделать падаваном Кеноби. Оби-Вана сразу же отправили на очередную миссию, а меня послали учиться.

Через час, который я просидел в приёмной Совета, беззаботно болтая ногами, за мной пришла высокая женщина в робе джедая, чтобы проводить на новое место жительства и, надеюсь, рассказать, как будет проходить моё обучение. Впрочем, на все вопросы она только отмахнулась, мол, что я и так всё узнаю от наставников. Она шла быстро, и мне периодически приходилось срываться на бег, чтобы не отстать.

Комната, в которую мы вошли, уже насчитывала трёх жильцов. Вот только моя запыхавшаяся физиономия им сразу чем-то не понравилась. Они смотрели на меня с негодованием, как Джаба Хатт на грязь, прилипшую к сапогам охранника-гаморреанца.

Подоплёку ситуации помогла понять пассивная легилименция, которой я пользовался неосознанно. Причина была в том, что юнлинги в Храме знали друг друга с пелёнок. Они были одной семьёй, а я — непонятным чужаком. Хуже того, для них я немедленно стал выскочкой, которого неизвестно за какие заслуги пообещали взять в падаваны раньше остальных. Об этом и о других решениях Совета, касающихся меня, будущим соседям по комнате сразу же рассказала моя сопровождающая. Если все джедаи настолько плохо разбираются в психологии подростков, то я теперь понимаю, отчего Орден в итоге развалился.

— Этот мальчик раньше был рабом на Татуине, юнлинги, — сделала контрольный выстрел джедайка. — Я прошу вас помочь ему адаптироваться в Храме. Будьте снисходительны, Энакин пока ничего не знает о нас.

В общем, меня немедленно решили проверить «на вшивость», предложив, как водится у юнлингов, сразиться на мечах. Тренировочных, разумеется. Я кивнул и честно сказал, что не умею драться так, как они. Будущие джедаи радостно запереглядывались, так им, вероятно, не терпелось показать новичку его место в храмовой табели о рангах. Вот только я сразу же предупредил самонадеянных идиотов, что буду применять техники Силы. На что юнлинги опрометчиво согласились, не чувствуя во мне достойного противника. Как я позже узнал, местные одарённые всегда больше полагались на меч, чем на Силу.

Уверенные в своей скорой победе, юнлинги не знали, что пока наш корабль летел к Корусанту, я ежедневно приставал к Оби-Вану с просьбой показать какие-нибудь несложные техники.

И тот терпеливо и вдумчиво всё мне разъяснял. Ещё по моим просьбам Кеноби рассказал в подробностях, как сражался с ситхом. В то же время в глазах Оби-Вана я часто замечал тщательно скрываемое напряжение. В эти моменты он выглядел будто человек, который подкармливает львёнка, уже предчувствуя, как однажды тот откусит ему голову. Тем не менее Кеноби учил меня, несмотря на дурные предчувствия. Мне казалось, Оби-Ван понимал, что в Храме мне будет поначалу очень сложно, и только поэтому без утайки делился знаниями и реалиями из жизни юнлингов.

Особенно Кеноби радовался, когда мои вопросы касались техник Силы. В его глазах вспыхивал тот самый азарт, который я уже научился замечать. Казалось, Оби-Ван с нетерпением ждал момента, когда я запнусь, чтобы торжественно объявить, что пока не освою новую технику Силы, дальше обучение не пойдёт. Но всякий раз я повторял за ним с первой попытки, вытягивая знания из будущего наставника, словно выуживая золотые галеоны из сейфа жадного до денег Малфоя.

Это явно сбивало с толку молодого джедая, но Кеноби всё надеялся, что рано или поздно я всё оступлюсь. Позже, уже в Храме, я узнал, что многие техники Силы не давались джедаям даже после длительных тренировок. Рыцари и мастера, как выяснилось, не придерживались строгих правил — каждый наставлял, как умел. Поэтому падаван члена Совета почти всегда превосходил в мастерстве того, кто обучался у обычного рыцаря.

Одним словом, моих новых знакомых ждал большой сюрприз. И когда в зал, где проходили наши поединки, заглянул наставник фехтования Цин Драллиг, почувствовавший возмущения в Силе, то он увидел трёх обгадившихся старших юнлингов, которые раздавленными амёбами валялись на полу.

Немного позже, отошедший от шока Драллиг лично проверил мои умения фехтовальщика и только обескураженно покачал головой. Я не умел ничего из того, что осваивали с самого детства будущие джедаи. Впрочем, Драллиг задумчиво почесал затылок и воодушевлённо сказал, что это станет вызовом для него. И как гениальный наставник, он обязательно сделает хорошего бойца из кучки ранкорьего дерьма, которую видит сейчас перед собой.

На хамские слова этого разумного я не обиделся. Альбус Дамблдор ещё в прошлой жизни избавил меня от желания демонстрировать кому-либо свои истинные эмоции. «Розги и карцер — вот лучшие учителя», — считал Дамблдор во времена моей юности, хотя позже, как я знал от слуг, поменял своё мнение на противоположное. Ещё в приюте я выработал для себя простые принципы, которым собирался следовать и в новой жизни.

«Убивай врагов при первой возможности. Не показывай истинных чувств. Предать может каждый. Жестокость — высшая мера уважения к поверженному врагу».

Так что я просто сделал себе в памяти пометку при случае отомстить этой заносчивой обезьяне.

— Будешь заниматься со старшими юнлингами, — осмотрел меня сверху донизу Драллиг. — И запомни навсегда, мальчик. Кодекс джедаев учит нас: «Нет эмоций — есть покой. Гнев, ярость, агрессия — прямые дороги к Тёмной стороне».

Я опустил голову, сдерживаясь. «Покой — от слова покойник. А жизнь — это эмоции, в том числе ярость и гнев!»

— Да, наставник…

— Поверь мне, юнлинг, у тебя будет куча времени — целая вечность — чтобы вбить в свою глупую голову постулаты Кодекса джедаев, — продолжил поучать меня Драллиг. Было заметно, насколько этому заносчивому типу нравятся собственные слова.

— Во время тренировочных поединков можно мне применять техники? — спросил я будто бы невзначай и только что не шаркнул ножкой.

— Нет и ещё раз нет! — рявкнул Драллиг и погрозил мне пальцем. — Твои фокусы с Силой, Скайуокер, — это как прийти с бластером на соревнования по рукопашному бою. Не по-джедайски! Запомни, на моих уроках есть только фехтование. Техники можешь применять лишь на себя, и то ограниченно. О твоих талантах в работе с Силой я уже осведомлен от магистров и юного Кеноби.

Я снова кивнул, но мысленно представил, как однажды зарежу этого ублюдка его же мечом.

— Любая учёба даётся мне с необычайной лёгкостью, мастер Драллиг, — всё же позволил я себе шаркнуть ножкой. — И теперь, думаю, меня отселят в другое место. Вряд ли эти юнлинги захотят жить в одной комнате с тем, кто стал причиной их унижения, — пнул я валяющееся под ногами тело.

Драллиг смерил меня строгим взглядом, в котором читалось явное неодобрение, и властным тоном велел отнести испачкавших штаны юнлингов к целителям. Я согласно кивнул и принялся за работу, уже зная, что будет дальше. Поднимая телекинезом тела, я уложил всех троих на парящие носилки, которые мягко завибрировали под их весом. Запах испражнений был весьма ощутимым, и Драллиг немедленно поспешил уйти, буркнув напоследок, что стоит запретить в учебных боях такие жестокие техники.

Вскоре мы двинулись — процессия, которую не забудут в Храме ещё долго. Носилки плыли впереди, а я топал следом, чувствуя на себе взгляды десятков джедаев. Рыцари, падаваны, юнлинги — все, кто проходил мимо нас, смотрели некоторые с весёлым удивлением, другие с плохо скрываемым отвращением, а юнлинги так и вовсе — с заметными ухмылками. В общем, на следующий день о том, что случилось, знали все и в открытую меня больше не трогали.

По дороге я думал о своём новом наставнике фехтования. Во всём, что касалось световых мечей, Драллиг действительно был большим специалистом. Правда, имелся у него огромный, на мой взгляд, изъян, не дававший этому язвительному джедаю считаться по-настоящему могущественным разумным. Связь с Силой у Драллига была невелика, а уровень мидихлориан еле-еле превышал пороговые значения, позволявшие разумному считаться одарённым. Как бы сказали у нас — он был жалким сквибом. Впрочем, сложности с силовыми техниками ничуть не мешали ему гонять юнлингов по тренировочной площадке с утра до вечера. Сублимация собственной ограниченности, как я решил.

Хогвартс, который я вспоминал иногда, теперь казался мне детским садом. Там учили магии, как трюкам в цирке. А у джедаев было десять тысяч лет, чтобы выстроить систему обучения юнлингов. Каждое утро начиналось с того, что в голову вбивали историю и географию Галактики. Не урок — допрос. Не выучил расположение гипермаршрутов Кореллианского торгового пути? Получай дополнительную тренировку в симуляторе. С закрытыми глазами. В условиях электромагнитной бури.

Ксенология. Я должен был различать расы не только по внешности — по запаху, по тембру голоса, по форме мантрал или щупалец. Ошибся? Поздравляю, Энакин, ты только что оскорбил посла и спровоцировал межзвёздный инцидент. Добро пожаловать в симулятор.

Программирование. Совсем не наши земные «Привет, мир!». Взлом любых защитных систем, даже самых замороченных. Перепрограммирование боевых дроидов с помощью Силы. С закрытыми глазами, на лету. Потому что в реальном бою не будет возможности делать что-то медленно и вдумчиво.

А философия Ордена... Это были не лекции, скорее промывка мозгов. Юнлинги засыпали с «Кодексом джедаев» в обнимку и просыпались с ним же. Через год начинали видеть его во сне. Через два — думали его категориями. Через три — переставали понимать, где заканчиваются догматы и начинается собственное «эго». Хорошо, что я в душе взрослый. Иначе тоже мог бы стать джедаем и потерять себя.

Всё свободное время — а его, признаться, было не так уж много — я проводил в архивах, впитывая новые знания о Силе. Сон требовался мне постольку-поскольку, а потому я осваивал техники с такой скоростью, которая показалась бы местным попросту невозможной.

Как и многое другое в храмовом обучении, меня раздражала вечная тяга джедаев к медитациям. Казалось, они искали любой повод, чтобы погрузиться в транс, якобы услышать голос Силы! Толку для себя в этом я не видел никакого. Те долгие часы, что мы тратили на пустое сидение в позе лотоса, можно было бы использовать куда разумнее. И поэтому мне пришлось приспосабливаться.

Я оставлял ментальные сигналки на случай возможных проблем, а сам просто спал. И даже однажды заслужил похвалу от одного из престарелых мастеров, который, наверное, решил, что моя сигналка — это концентрированный транс одарённого, сосредоточившегося на глубоком изучении догматов Кодекса джедаев.

Год тянулся очень долго. Мне лишь на базовом уровне удалось освоить все основные стили фехтования, пусть и не идеально. Лучше всего у меня получалась Траката. Я накачивал своё тело Силой, использовал мгновенные уклонения и прыжки, а затем заканчивал поединки одним молниеносным ударом. Этот стиль напоминал мне охоту змеи, а я всегда был неравнодушен к ним, ещё с прошлой жизни.

Лишиться в будущем руки, а чуть позже и доброй половины всего тела, как это случилось у Лукаса в его истории с оригинальным Избранным? Нет! Такая перспектива мне категорически не нравилась. Поэтому формы «Макаши» и «Соресу» я изучал с особой скрупулёзностью и вниманием. Не с целью полностью овладеть всеми их возможностями, а скорее для того, чтобы понять, как уверенно побеждать джедаев, которые предпочитали эти стили.

Когда учёба начинала казаться мне невыносимо скучной, а в груди разгоралось знакомое жгучее желание запытать Круциатусом очередного фанатика Кодекса — я отправлялся в технический ангар Храма. Там, порхая над верстаком, мои руки собирали дроидов — в отличие от бесконечных медитаций действительно полезных помощников. Правда, вначале мне пришлось в быстром темпе освоить непростую технику под названием Меху-Дёру — создание одарёнными механизмов и устройств с помощью Силы. В какой-то мере её изучали многие джедаи в Храме, хотя бы просто для того, чтобы уметь собрать собственный световой меч.

Меня учить этой технике, похоже, никто здесь не собирался, но помог Великий голокрон, к которому меня любезно допустила добрейшая Джокаста Ню, хранительница архивов. Древняя джедайка была начальницей в этой колоссальной цифровой библиотеке, и я при первой же возможности постарался заслужить расположение этой строгой женщины. А Великий голокрон — живущий где-то в глубинах Храма полуразумный кристалл — оказался бесценным источником древних знаний и прекрасным собеседником.

Через полгода мои дроиды-уборщики исправно помогали Джокасте Ню избавляться от пыли, а я дополнительно освоил профессию «ледоруба» и создал программу спарринг-партнёра, собираясь незаметно установить ту в учебные сервера.

Увы, к этому времени старшие юнлинги и даже падаваны перестали быть для меня достойными противниками. А мастера, обитавшие в Храме, отказывались сражаться со мной всерьёз, считая всего лишь ребёнком. Так что я очень быстро наловчился использовать найденные по наводке Великого голокрона оцифрованные матрицы известных джедаев и ситхов прошлого. Вот только тренироваться по ночам и постоянно держать активированным купол незаметности было неудобно и затратно. Жаль, но даже так до уровня Драллига мне пришлось бы ежедневно тренироваться ещё как минимум года три-четыре. И это если полностью посвятить себя фехтованию. Пока этот надменный тролль — как его называли остальные юнлинги — неизменно побеждал меня в каждом поединке, высмеивая мои промахи.

* * *

Время итоговых экзаменов пришло неожиданно. Что удивительно, на последнем испытании, которым традиционно являлись бои на световых мечах, присутствовал Палпатин, видимо желавший своими глазами оценить мои успехи. И я не собирался разочаровывать столь важную особу. Такой серьёзный ресурс, как Верховный канцлер Республики, стоило использовать к своей выгоде.

Благодаря идеальной памяти, теорию я сдал без труда. Симуляторы привычно развлекли, и к последнему испытанию я подходил с хорошим настроением, более того — с предвкушением. Дождавшись своей очереди, я вышел в круг, внутренне готовясь к интересному бою. За несколько дней до экзамена мне всё же удалось покопаться во внутренностях системы, что обеспечивала джедаев голографическими противниками, и внести в неё кое-какие изменения.

Когда передо мной появился невероятно реалистичный Дарт Мол с красным световым мечом в руках, наверху раздался сдавленный крик взрослых джедаев. Кто-то — я видел — едва не сиганул вниз с мечом наголо. Там находились рыцари и мастера, которые собирались посмотреть на сражение старших юнлингов.

Многие из джедаев пришли выбрать падавана, присматриваясь к тем, кто лучше всех проявит себя в фехтовании. Я заметил наверху магистра Винду, моего учителя Кеноби и канцлера Палпатина, который с живейшим любопытством разглядывал проекцию Дарта Мола. Их разговора я не слышал, потому что экзамен уже начался и прислушиваться мне стало некогда.

Быстрый удар сверху — я легко уворачиваюсь. Резкий взмах, чтобы разрубить меня поперёк туловища — моё тело пружинисто гнётся, избегая вражеской атаки. Удары Дарта Мола напоминают вспышки молний, но в какой-то момент мне удаётся подобраться вплотную… И я лишь на мгновение включаю меч. Голограмма Мола застывает, как бы признавая мою победу.

«Я сдал экзамен! — проносится в голове радостная мысль. — Так и до собственного Патронуса недалеко».

— Бывший раб, выползший из песчаной норы, что даже в миры Республики не входит! Грязный выскочка! — слышу я тихое-злое из группы юнлингов, ожидающих своей очереди. Снова ловлю чужой шёпот:

— Знаете, парни, можно вытащить разумного из рабства, но делать джедая из бывшего раба — напрасная трата ресурсов Ордена, — прошипел чернявый парнишка, который вместе со своими друзьями проиграл мне ещё в первый день.

Сдавленные смешки, несколько завистливых взглядов в спину — я сделал вид, что ничего не слышу. Однако каждое злое слово падало на раскалённую плиту моего гнева.

«Ничтожества всегда завидуют более сильным и умным», — подумал я с яростью, мысленно рисуя, как они всей толпой дружно подыхают на арене Петронаки. Желательно — мучительно, так чтобы кишки плющились под гусеницами дроидов-танков.

Мои программные доработки в экзаменационной системе не ограничивались голограммой Дарта Мола. О нет. Каждого из злопыхателей, что сейчас так весело хихикали у меня за спиной, ждали куда более… интересные сюрпризы. Как выяснилось позже, никто из них так и не смог победить своего голографического противника и в этот раз падаваном не стал.

Немного позже ко мне подошли поздравить Верховный канцлер, Винду и Кеноби.

— Ты хорошо держался, молодой человек, — обратился ко мне Палпатин. — Ваше сражение с этой голограммой забрака, наделавшей столько шума среди джедаев, было действительно впечатляющим. Хотя я, признаться, из-за скорости, на которой вы двигались, не смог разглядеть почти ничего, — обезоруживающе улыбнулся тайный Владыка ситхов.

— Не расстраивайтесь, господин Верховный канцлер, — покровительственно усмехнулся Винду. — Обычный человек не обладает такими возможностями.

— Энакин, зачем ты устроил это представление? — насел на меня Оби-Ван, нахмурившись.

— Чтобы вы наконец-то решились исполнить своё обещание, данное Квай-Гону год назад, — холодно ответил я и усмехнулся, глядя ему в глаза: — Надеюсь, теперь у Совета не получится отговорить вас, что я ещё не готов стать падаваном… учитель.

— Я встречусь с гранд-магистром Йодой… — нехотя выдавил Кеноби и ушёл, слегка поклонившись Палпатину и Винду.

— Мы узнали, сегодня ты отлично сдал все экзамены. Сложно, наверное, было? — с улыбкой спросил канцлер и добавил, обращаясь к чернокожему магистру: — Я чувствую за собой немалый долг, друг мой. Ведь Энакин спас родной мне мир, разрушив «Барышник» неймодианцев, собравшихся захватить нашу планету. Позвольте нам пообщаться с мальчиком, магистр Винду? Я бы показал Энакину работу Сената и, если это, конечно, не расходится с Кодексом джедаев, — угостил бы его чаем с печеньем в одном из кафе верхних уровней.

Я едва не хрюкнул от смеха, внезапно вспомнив рассказы Антонина Долохова о неком Мальчише-Кибальчише.

Чернокожий джедай лишь безразлично пожал плечами и произнёс:

— Вы слишком добры, Канцлер, если решили потратить редкие моменты своего отдыха на подобный пустяк. Думаю, его наставники не станут возражать. Тем более, как мне кажется, после сегодняшнего, магистр Йода согласится сделать юного Скайуокера падаваном Оби-Вана Кеноби.

— Ты ведь не против присоединиться ко мне, Энакин? — посмотрел на меня Палпатин с некоторым лукавством во взгляде.

— Я буду очень рад, господин Верховный канцлер, — поклонился я учтиво и про себя хихикнул некоторой двусмысленности, послышавшейся мне в его голосе.

Палпатин обладал редкой, восхитительной харизмой, которая заставляла слушать этого человека, даже когда тот рассказывал о скучных вещах. Будь канцлер моим профессором в Хогвартсе, я бы, наверное, записывал за ним каждое слово — хотя бы из чистого любопытства, как человек может так вдохновенно говорить о бюрократии.

В своём мире я не стремился к абсолютной власти лишь ради неё одной. Так называемый трон был мне нужен только для того, чтобы никто не посмел мешать моим исследованиям. Министерство магии? Пусть бы им заправляли жаждущие чинов «Пожиратели Смерти» — главное, чтобы не заваливали меня рутиной. В конце концов, что такое корона и трон по сравнению с бессмертием и могуществом? И для чего нужна власть, если ты и так сильнее всех в мире?

Вот только Палпатин... Я уже понял, что тот видел жизнь совсем иначе. Тайный Владыка ситхов, вероятно, полагал, что настоящее могущество — это когда миллиарды разумных с энтузиазмом выполняют самые скучные поручения своего повелителя, искренне веря, будто это их собственные идеи. И в этот момент я осознал наше основное различие с местным тёмным лордом: я мечтал сравняться с Творцом, а Палпатин хотел лишь управлять всем вокруг. Для него Сила была рабочим инструментом и оружием. Не более того.

Я не пытался использовать на Палпатине активную легилименцию, опасаясь быть обнаруженным, однако даже пассивная сообщала мне, что я был прав. И я решил, пусть он командует Сенатом, интригует и хитрит. Меня проблемы Республики нисколько не волнуют. Я хочу добиться своей главной цели!

Сумерки уже окутывали башню Сената, закидывая в панорамные окна кабинета золотые блики заходящего солнца, когда Палпатин неожиданно предложил прогуляться. Похоже, Владыка ситхов решил показать мне на контрасте, что жизнь куда сложнее, чем кажется из-за высоких стен Храма джедаев. Хотя я и так это знал. И даже лучше, чем он мог предположить.

Закутанные в плащи, мы вошли в один из клубов, тех, что находились на нижних уровнях. Нас встретил довольно просторный многоуровневый зал, однако пропахший какой-то синтетической дрянью и надеждами любителей казино.

Здесь, за бокалом какого-то вина, Палпатин тут же начал сетовать на коррупцию в Сенате. Говорил он тихо, с грустной улыбкой, будто делился самым сокровенным. И, похоже, всё это время исподволь внушал мне незатейливую мысль: только он, верховный канцлер Палпатин, способен что-то изменить.

Я слушал с демонстративным вниманием, кивал и поддакивал, а потом адаптировал к общегалактическому языку одну старую английскую пословицу и процитировал:

— Если не можешь победить разумных — возглавь их.

Палпатин улыбнулся мне искренне и многозначительно, как способны только настоящие политики.

— Я работаю над этим много лет, — сказал он, хмыкнув. — И моё нынешнее положение — лучшее тому доказательство.

Душное марево спайса окутывало игорный зал, как туман над болотами Нал-Хатты. В сухом, кондиционированном воздухе витал терпкий запах дорогой выпивки, смешанный с потом человеческой жадности. Палпатин едва заметно двинул подбородком в сторону игорных столов, где важные господа в дорогих мантиях сжимали в потных лапах целые состоянья.

— Видишь того толстяка в синем, Энакин? — прошелестел Палпатин у меня над ухом, и его голос напомнил мне Нагайну, скользящую между камней. — Это сенатор Коландрус от сектора Сантилла, и он просто обожает азартные игры. Правда, расплачиваются за его удовольствия жители того сектора.

— Мерзкий тип, — подыграл я Палпатину, ожидая, что будет дальше.

— Как насчёт преподать ему урок демократии, мой юный друг? — прошептал тот, и в его глазах заиграли искорки веселья. — Только между нами... Во имя справедливости.

Я нахмурился. Этот жирный сенатор и правда напомнил мне обычных рабовладельцев с Татуина — таких же сытых, самодовольных, уверенных в своей безнаказанности.

— И вы хотите, сэр, чтобы я повлиял на рулетку? Но разве это поможет несчастным жителям тех планет? — пробормотал я, ощущая, как энергия начинает пульсировать в кончиках пальцев.

На самом деле мне было плевать на какой-то далёкий сектор Сантилла, как и на его коррумпированного представителя в Сенате. Куда интереснее было понять, зачем всё это нужно было Палпатину. Его объяснения насчёт справедливости звучали примерно так же убедительно, как заверения Люциуса Малфоя в своей невиновности.

— Джедаи сочли бы это злоупотреблением Силой и отправили бы меня за такое в Агрокорпус навсегда, — пробормотал я, незаметно шевеля пальцами. Шарик, уже успокоившийся на цифре двадцать шесть, — что вызвало бурный восторг у пары сенаторов — вдруг подпрыгнул и перекатился на зеро.

— О-о-ох! — разочарованно застонала толпа. Ругательства толстого Коландруса были слышны по всему залу.

— Какая связь с Силой! — восхищённо сказал Палпатин, довольный, словно книизл, объевшийся сметаны, и добавил: — Совет джедаев никогда не оценит тебя по достоинству, Энакин. Я видел, что они смотрят на тебя словно на бомбу замедленного действия. Мне кажется, тебя не считают в Храме своим… даже твои сверстники.

— Я уже привык, сэр, — ответил я, пожимая плечами. — Хотя иногда меня всё же терзают сомнения. Настолько ли нужен мне этот Орден джедаев...

Сделав паузу, во время которой верховный канцлер пристально наблюдал за моим лицом, я словно нехотя признался:

— К сожалению, я более чем уверен, никто меня не отпустит из Ордена, даже если я захочу уйти.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, Энакин, — мягко возразил Палпатин. — Джедаи не тюремщики. Они никогда не стали бы удерживать кого-то против его воли.

— Квай-Гон, а вместе с ним и Совет магистров, постоянно твердили, что я Избранный, который должен восстановить баланс между светом и тьмой, — с горькой усмешкой ответил я, незаметно наблюдая за лицом Владыки ситхов. — Как вы думаете, они действительно отпустят меня в свободное плавание?

Маскировка Палпатина была совершенной, но на долю секунды я уловил едва заметное напряжение в его позе. Некоторое время мы молча наблюдали, как Коландрус, красный от ярости, что-то кричал своим приятелям.

Внезапно к нашему столику подошёл закутанный в мантию человек и, наклонившись к Палпатину, негромко произнёс:

— Господин верховный канцлер, скоро прибудет делегация чиссов. Вы просили немедленно сообщить, когда их корабль войдёт в систему Корусанта.

— Проводи мальчика в Храм, — вставая, бросил Палпатин, после чего посмотрел на меня с извиняющей улыбкой и сказал: — Прости, Энакин, но меня ждут дела Республики.

В глазах верховного канцлера промелькнуло что-то похожее на выражение, которое я уже видел когда-то давно у Дамблдора. Помнится, с такой же милой улыбкой тот отправлял меня летом в Лондон, который бомбили фашисты.

Я вежливо попрощался, ощущая ледяное дуновение Силы — тревожный сигнал, который джедаи называют «предчувствием опасности». Переведя взгляд на закутанного в мантию верзилу, я напряжённо спросил:

— Пойдём?

Человек зло оскалился, обнажив желтоватые зубы.

— Мне джедаи не нравятся, пацан, — процедил верзила с неприязнью. — Так что ищи свой ублюдский Храм самостоятельно. И запомни, щенок! Если ты проболтаешься канцлеру... Верзила не стал заканчивать свою угрозу, просто развернулся и растворился в толпе.

Я с испуганным выражением на лице смотрел ему вслед и мысленно смеялся.

«Ожидаемый ход, пусть и слишком примитивный. Охранник, открыто саботирующий прямой приказ босса? Вы, наверное, шутите, канцлер? Да любой аристократ из магической Англии сразу же раскусил бы этот дешёвый фарс. Значит, Палпатин либо проверяет моё "избранничество", либо... заранее приготовил мне "несчастный случай" по дороге в Храм. Впрочем, тайный Владыка ситхов, вероятно, полагается на то, что ребёнок ни о чём бы не догадался».

Накинув капюшон, я вышел из клуба «Касакар» и завертел головой, вспоминая, где находятся лифты на верхние уровни. Конечно, лучше было бы вызвать флаер, но у меня не было уверенности, что тот прилетит сюда, на самое дно. Зажав в кармане горсть мелких монет, я пошёл в нужном направлении, и, как и следовало ожидать, очень скоро нарвался на неприятности.

Из тени вышли три фигуры. Передний — массивный аббисинец. Настоящий циклоп с глазом, как у дохлого осьминога на рынке Мос-Айсли.

— Гони сюда кредиты, карлик! Мы видели, что ты вышел из «Касакара». Наверняка деньжата у тебя теперь водятся, а удачей надо делиться с друзьями, — сипло прохрипел аббисинец и продемонстрировал бластер, висевший у него на поясе.

Из-за капюшона мою детскую физиономию было не разглядеть, иначе бандиты наверняка повели бы себя ещё наглее. Убить их было бы самым надёжным решением, но я был уверен, что за мной следит кто-то из людей Палпатина. Поэтому пришлось действовать иначе.

— Вам показалось... Тот, кого вы ждёте… ещё не вышел из клуба, — повёл я рукой в сторону бандитов.

Глаза троицы помутнели. Их угрожающие позы сменились на расслабленные.

— Разумный, на которого указал нам верзила в капюшоне, ещё не появился, — хором пробормотали бандиты. Я ещё раз махнул рукой, и эти типы, словно безмозглые зомби, поплелись обратно в темноту.

Мне с трудом удалось не рассмеяться в голос. Судя по словам этих троих, мои предположения насчёт проверки оправдались. Подавив неуместные детские эмоции, я быстро зашагал дальше.

«Интересно, получит ли тот охранник взбучку за проваленное задание?» — проскользнула злорадная мысль в моей голове.

Тип в капюшоне мне сразу не понравился. Слишком правдиво прозвучали его слова о нелюбви к джедаям и ко мне конкретно. До Храма мне удалось добраться без приключений, заодно я посмотрел на гигантский мегаполис во всей его противоречивости. Вспомнились слова Палпатина: «Самое дорогое для жителей Корусанта — это небо. Здесь, внизу, солнце — миф. Такой же далёкий, как и свобода на Татуине, мой юный друг». Пускай прозвучало это цинично, но, как мне кажется, справедливо. На Корусанте чем выше жили разумные, тем дороже это стоило.

«Это не Земля. Другой мир, совсем чужой», — подумал я, с внезапно проснувшейся тоской вспоминая Англию. Неожиданно безумно захотелось увидеть Хогвартс, но, понимая несбыточность такого желания, я с усилием задавил несвоевременное проявление эмоций. Настроение и так испорченное стало совсем отвратительным.

В Храме меня ни о чём не спрашивали. Никто не остановил меня, не поинтересовался, откуда я пришёл. Вода в душевой была горячей, почти обжигающей, и я закрыл глаза, позволяя ей смыть с себя мерзкую вонь нижних уровней.

Вода смывала грязь, но не мысли. Похоже, Палпатин серьёзно заинтересовался моей персоной. Это было очевидно как по его проверке, так и по троице неприметных наёмников, которые сопровождали меня всю дорогу наверх. Однако я прекрасно знал, что ближайшие годы внимание канцлера будет приковано к грядущей Войне Клонов — гигантской шахматной доске, где каждую фигуру требовалось расставить на своё место. И значит, у меня ещё есть время, чтобы стать сильнее. Сильнее всех.

* * *

Заброшенное здание оружейной фабрики «Лай-Мердж Энерго» снаружи выглядело как титанический кованый гвоздь. Но за толстыми стенами скрывалось совсем иное пространство. Здесь всё дышало холодным порядком, словно в ангаре космопорта. Впрочем, в гигантские люки, расположенные на вершине здания, вполне себе мог приземлиться средний космический корабль. Особые экранирующие поля, созданные когда-то Хего Дамаском, надёжно скрывали любые проявления Тёмной стороны. Именно здесь Палпатин тренировал своего первого ученика. И сюда же теперь пригласил магистра Дуку. Граф Серено, уже бывший джедай, стремительно спустился по ступенькам шатла и, увидев фигуру Палпатина у стены, немедленно направился к нему.

— Что это за место, верховный канцлер? — спросил Дуку отрывисто. На холёном лице бывшего джедая застыла маска недовольства. В глазах немолодого, но по-прежнему крепкого мужчины ощущалась ярость, которую тот совершенно не скрывал.

— Добро пожаловать, друг мой, — мягко произнёс Палпатин. — Это давний подарок от Хего Дамаска. Он надеялся вдохнуть жизнь в этот район… но, увы, руки не дошли.

— Здесь везде чувствуется Тёмная сторона, — произнёс, нахмурившись, Дуку.

— Заводской район не самое благополучное место на планете, — ответил Палпатин, пожимая плечами. — Бедность, отчаяние… Республика забыла об этих людях. Разумные здесь прозябают в ужасной нищете. Тут вокруг много несправедливости, а человеческая жизнь не стоит и горсти кредитов.

— Надо сделать так, чтобы людям везде жилось лучше! — отрезал Дуку, сверкнув глазами.

— Вы же знаете, я стараюсь, друг мой. Но Республика… она прогнила насквозь… — опустил плечи Палпатин. — А Сенат — это клубок змей.

— Всё как и у нас в Ордене джедаев! — выплюнул Дуку, нервно проведя рукой по седым волосам.

— Вы поэтому решили уйти, друг мой? — вкрадчиво спросил Палпатин.

— После Галидраана… — с горечью произнёс Дуку. — Я увидел их истинное лицо. Джедаи стали псами Сената. Мне хотелось открыть им глаза, но они слепо верят в Республику. Я пытался убедить Совет изменить политику Ордена, но меня никто не хотел слушать. Их всё устраивает, канцлер. Джедаи привыкли не видеть ничего дальше своего носа.

— И что теперь, граф? — спросил Палпатин. — Вы вернётесь к себе на Серено?

— Нет, я найду ситха, стоящего за нападением на Набу, — неожиданно произнёс Дуку с ожесточением в голосе.

— Чтобы отомстить за вашего ученика Квай-Гона? — с кажущимся безразличием спросил Палпатин, отвернувшись.

— Нет, канцлер, — твёрдо произнёс Дуку, глядя ему в спину. — Нет, сэр. Я хочу присоединиться к нему. Такой человек… думаю, он понимает, как навести порядок в галактике.

— Вы правы, друг мой, Республику надо спасать, — согласно кивнул Палпатин, не оборачиваясь, и, с неожиданной уверенностью в голосе, произнёс: — Сенат — это средоточие порока, на самом деле просто отражение того, что происходит повсюду. Наша Республика — колосс на глиняных ногах, ей нужна встряска и, если позволите, шоковая терапия.

— Поэтому я бы и хотел встретиться с тем ситхом, — глухо произнёс Дуку. — Я много читал про их учение. Если не поддаваться шёпоту Тёмной стороны, не впадать в безумие, ситхи могут быть даже могущественнее, чем джедаи.

— Ваше желание, граф... его можно исполнить… — произнёс Палпатин, медленно разворачиваясь к собеседнику.

— Вы знаете, кто он? — прошептал напряжённо Дуку.

— Конечно, знаю, как самого себя.

— И кто же? — выдохнул бывший джедай.

Палпатин сделал шаг вперёд, скинув с головы капюшон. Его глаза на секунду вспыхнули жёлтым светом, будто у хищника в темноте.

— Это я…

— ?!

Тёмная сторона Силы взорвалась вокруг Палпатина, словно чёрный вихрь. Холодный воздух задрожал, искажаясь под напором незримой энергии. Дуку отшатнулся, его рука инстинктивно рванулась к световому мечу на поясе. Глаза опытного джедая, не раз встречавшего в бою тёмных одарённых, расширились от настоящего потрясения. Голос графа прозвучал жалко, надтреснуто:

— Владыка ситхов, канцлер… Великая сила… Это и правда вы?!

Палпатин стоял, скрестив руки на груди, величественный, как скала посреди бушующего шторма. Его фигура, обычно ссутулившаяся под тяжестью государственных забот, сейчас, казалось, излучала могущество. Потоки тёмной энергии обвивали его плечи, как живые змеи, и в пожелтевших глазах Палпатина сверкал холодный, безжалостный расчёт.

— Да, друг мой, — произнёс он с ледяной улыбкой, но его голос звучал так же мягко, как всегда, будто они с Дуку обсуждали дополнения к сенатскому законопроекту. — И вы совершенно правы, граф, — галактике нужны перемены. Нам следует стать сильными, иначе… всех нас ждёт гибель. Я видел это в своих пророческих видениях. Сама Сила говорила со мной.

Дуку сжал рукоять меча так, что костяшки пальцев бывшего джедая побелели. Голубой клинок с шипением вспыхнул в полутьме, освещая бледное вытянутое лицо, и граф Серено глухо произнёс:

— Я должен передать вас Совету, канцлер. Не заставляйте меня…

— Станьте моим учеником, Дуку! — перебил Палпатин, и в тоне его голоса не было ни страха, ни угрозы, только бескаровая уверенность в своих силах. — Вместе мы принесём в галактику порядок!

Дуку замер с мечом в руке. Палпатин видел, что особое воспитание джедаев, годами вбиваемое в головы своих адептов, яростно сопротивляется желаниям этого человека, но было понятно, что в глубине души граф Серено уже сделал свой окончательный выбор.

— Я лучший мечник Ордена и магистр-джедай, пусть и бывший, — сказал Дуку хрипло. — Чтобы учить меня… мало красивых речей. Вам придётся доказать делом своё право.

— Я так и думал, что одних слов вам будет недостаточно, друг мой, — хищно улыбнулся Палпатин. — Это здание блокирует всплески Силы. Так что вы можете не беспокоиться. О нашей дружеской дуэли не узнают в Храме джедаев. Не сдерживайтесь. Я бы тоже хотел вначале убедиться в вашей силе. Мой… новый… ученик!

На последней фразе голос Палпатина изменился, стал ниже и грубее, а в руке сам собой появился меч, вспыхнувший алым светом. Движением плеч Владыка ситхов сбросил с себя плащ и поманил Дуку рукой.

— Покажите мне свою силу, граф. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Тот не заставил себя ждать. Меч джедая, казалось, взревел, рассекая воздух огненным крестом, и граф мгновенно преодолел разделявшее их расстояние. Движения мастера «Макаши» были отточены десятилетиями тренировок. Удары сыпались на Палпатина со всех сторон, тяжёлые, неумолимые, жёсткие. Однако он парировал их с пугающей лёгкостью, его движения были слишком быстрыми, практически совершенными, словно Палпатин заранее предугадывал каждый шаг Дуку. Впрочем, так оно во многом и было. Лезвия световых мечей сшибались в ослепительных вспышках, отбрасывая на стены безумные тени.

Палпатин двинулся вперёд, и его клинок превратился в кровавый вихрь. Дуку отступал, уверенность графа таяла с каждым шагом. Магистр-джедай попытался использовать Силу — толчок, малацию, что-то ещё… Вот только чёрная аура сжигала всё чуждое энергетике Владыки ситхов. Кажущаяся хрупкость Палпатина нивелировалась свирепой мощью, которую он вкладывал в каждый удар. Дуку, пытаясь сопротивляться, был вынужден отступать всё дальше.

Мастерство опытного фехтовальщика оказалось бессильно против мощи Владыки ситхов. А ведь он не демонстрировал и десятой части своих истинных возможностей. Палпатин сжал левую руку — и Дуку захрипел. Пальцы бывшего джедая впились в собственное горло, тщась оторвать что-то невидимое. Голубой меч с глухим стуком упал на пол и погас. Палпатин дождался, пока на бледном лице Дуку отпечатается отчаяние, после чего отменил технику. Граф Серено судорожно глотал воздух, не делая попытки подняться с колен.

— Я… признаю́ ваше превосходство… Владыка, — прохрипел бывший джедай.

— Посвящение в ситхи мы проведём немного позже, граф, — выключил меч Палпатин и подошёл к поверженному противнику, помогая подняться. — Мне жаль, но этот ритуал всегда сопряжён с потерей… личным горем. Но иначе настоящим ситхом вам не стать. Вы будете должны пожертвовать кем-то действительно дорогим. Такова цена истинного могущества.

Дуку, ошеломлённый демонстрацией чужой силы, только кивнул Палпатину. Текущий по лбу пот и саднившее горло намекали бывшему джедаю, что всё случившееся здесь было на самом деле. Палпатин видел, что желание стать могущественным ситхом разгорается в душе Дуку сильнее, чем пламя степного костра.

— Я научу вас, как стать могущественнее любого джедая, граф. Вы сумеете превзойти даже гранд-магистра Йоду, — подлил масла в огонь Палпатин. — Вместе мы победим коррупцию и заставим Орден джедаев измениться, сделаем из них воинов. Но для этого нам необходимо заново создать армию Республики и придумать внешнего врага, которым можно будет управлять, без риска выдать свою роль в этой партии. Мы сыграем на противоречиях миров ядра и внешнего кольца. Я знаю, там давно зреет недовольство Республикой.

— Я с вами, канцлер, — твёрдо произнёс воодушевлённый Дуку. — Вы совершенно правы, лишь объединив наши усилия, мы принесём в галактику мир и процветание!

Палпатин согласно кивнул, но в его улыбке можно было ощутить что-то от ранкора, наблюдающего за обессилевшей добычей. Впрочем, Дуку явно ничего не заметил.

— Пойдёмте, граф, — предложил Палпатин добродушно. — Здесь слишком мрачно для долгих разговоров.

О том, что сегодня днём он утвердился в кандидатуре будущего ученика, Палпатин рассказывать не собирался. К сожалению, Энакин Скайуокер был ещё мал, чтобы стать на путь ситха. Проверка показала, что в мальчике пока ещё слишком много жалости к другим. К тому же за Скайуокером очень внимательно наблюдали джедаи. Пусть мальчик подрастёт и покажет себя… или умрёт. Таков путь ситхов. А предстоящая война проявит в Энакине истинные качества.

Пока Палпатин и Дуку шли к кораблю, их тени сливались в одну причудливую чёрную фигуру, скользящую по стене в свете прожекторов.

* * *

Той же ночью в Храме, в скромных покоях, больше похожих на келью аскета, раздался хриплый голос гранд-магистра джедаев.

— Тёмная сторона скрывает всё. Предвидеть невозможно будущее, — прошамкал Йода, вырванный из глубин беспокойного сна. Сердце древнего джедая колотилось как бешеное, он как будто потерял сегодня нечто действительно ценное. Йода погрузился в медитацию и провёл в ней целый день, пытаясь отыскать причину беспокойства. Но он так ничего и не увидел. Сила молчала…

* * *

Холодный рассвет едва коснулся башен Храма джедаев. Ранним утром меня разбудил настойчивый стук. Я, не открывая глаз, мысленно дал команду системе, и дверь с шипением исчезла в стене. В комнату буквально влетел Оби-Ван, уже полностью экипированный и явно готовый к приключениям.

— Собирайся, падаван! — пафосно произнёс он, сверкая довольной физиономией.

— Ещё шесть утра, учитель, — прохрипел я, приоткрыв глаз, мысленно пожелав Кеноби сдохнуть в брюхе сарлака.

Последние недели я чувствовал — грядут перемены в моей размеренной жизни. Сила шептала об этом постоянно. Мы улетим из Храма и надолго. В отчаянной попытке подготовиться я совершил нечто… безрассудное, — попросил Великий Голокрон, — загрузить мне в мозг как можно больше техник Силы. Благодаря легилименции я давно научился обходить электронную защиту архивов, из-за которой доступ к нему имели только мастера и магистры. Мне же удалось установить прямую связь с разумным кристаллом.

Голокрон, древний и, казалось, бесконечно скучающий, словно ждал запроса. Ему, похоже, было плевать на возраст, звание и прочие формальности. Он с радостью согласился протестировать ёмкость моей памяти… и, не сумев найти предела, ударился во все тяжкие.

Разумный кристалл скопировал мне гораздо больше информации, чем я просил. Даже знания древних дже'дайи, живших когда-то на планете Тайтон, тщательно скрытые от современных джедаев, хлынули в моё сознание. Как оказалось, одарённые прошлых эпох не были такими уж святошами, как нынешний Орден. Они брали то, что работало, — даже у Гри, Ква, Раката и Целестийцев, если техники не вели к «падению». Впрочем, «падших», как называли одарённых, которые сходили с ума под влиянием Силы, не любил вообще никто. Таких уничтожали при первой же возможности. Слишком много ненужного зла творили «падшие» в галактике, создавая довольно неоднозначную репутацию всем одарённым.

— Энакин, ты что, заснул? — отвлёк меня от размышлений слишком звонкий голос Кеноби. — Вставай же, мой юный ученик. Тебя ждёт важнейшее событие в жизни! Каждый юнлинг мечтает об этом с момента попадания в Храм!

— Если вы говорите про косичку, которую каждый падаван должен заплести, рыдая от счастья, то я вас стукну чем-нибудь тяжёлым, учитель, — пробурчал я, мысленно надеясь, что когда-нибудь так и случится.

Головная боль после вчерашних экспериментов с памятью никак не желала проходить. К счастью, мой разум не ограничивался физическим телом Энакина Скайуокера, а существовал, как мне кажется, одновременно в каких-то других измерениях. Иначе вряд ли бы я так быстро обрёл самосознание после попадания в новый мир. И, похоже, только это обстоятельство позволило мне вчера, образно говоря, не лопнуть, как перекачанный воздухом шарик. Ведь Великий Голокрон беспардонно закачал мне в голову всё, что накопил за десятки тысяч лет собственного существования.

— Нет, Энакин, косичку заплетёшь на корабле.

Оби-Ван плюхнулся в кресло, довольный, как вуки, сожравший двойную порцию мяса. Осмотрев мою помятую физиономию, он продолжил объяснять причину столь ранней побудки:

— Мы летим на Илум — тебе нужно найти кристалл для своего светового меча. Без этого джедаем не стать. Если ты, конечно, не ситх какой-нибудь! — И он расхохотался, довольный своей шуткой.

Повод был достаточно серьёзным. Моё тело, подчиняясь приказу мозга, скинуло одеяло и медленно поднялось с койки. С укоризной посмотрев на Кеноби, я тяжело вздохнул и побрёл в душевую. Мозг продолжал обрабатывать вчерашний «подарок», из-за чего я дважды устроил представление: сначала едва не рухнул, пытаясь дотянуться до полотенца, потом с размаху врезался плечом в дверной косяк.

— Будь мы не в Храме, я бы подумал, что ты вчера слишком перебрал с напитками, отмечая свой изменившийся статус, — догнал меня весёлый смешок Кеноби.

Я не стал отвечать, стараясь не свалиться, настолько мне было плохо. Очень хотелось верить, что горячая вода поможет мне поскорее прийти в себя. Вот только всё оказалось зря. Настоящее облегчение пришло, лишь когда наш корабль вышел из гиперпространства у заснеженного Илума. Вид ледяной планеты наконец прочистил мою голову — как раз вовремя для первого важного испытания в жизни любого падавана.

Даже сверху Илум выглядел как ледяной ад. Казалось, на экваторе планеты должно быть хоть немного теплее, но нет — куда ни посмотри, всюду простирались бескрайние ледяные поля. Холодные ветры, прорывающиеся сквозь скалистые ущелья, могли заморозить человека в считаные часы. Температура даже на экваторе редко поднималась выше нуля, а если и росла — то лишь для того, чтобы обмануть неосторожного путешественника мнимой оттепелью, за которой следовал новый удар мороза.

Как и полагалось по древним традициям Ордена джедаев, местное святилище было скрыто под землёй — массивное сооружение, уходящее вглубь скальных пород. Я прижался к иллюминатору, стараясь запомнить внизу как можно больше деталей, на всякий случай. Вот только куда ни падал мой взгляд, зацепиться было не за что. Под нашим кораблём всюду расстилалось белое безмолвие, пронизанное тусклым светом далёкого солнца.

Когда мы заходили на посадку в специальном ангаре, я заметил несколько шатлов Ордена. Видимо, не только меня решили облагодетельствовать. Уточнив этот вопрос у Кеноби, я узнал, что обычно за кристаллами прилетают не падаваны, а старшие юнлинги. Так что исключением из джедайских правил был я, а не все остальные.

Термокостюм, который я надел перед высадкой, надёжно защищал от непогоды, так что холода практически не чувствовалось. Однако я и без этого знал, как использовать Силу, чтобы сохранять тепло. Оби-Ван же вообще не стал надевать ничего, кроме стандартной джедайской робы, видимо, собираясь повыпендриваться перед местными.

Как я знал из информации, полученной от Великого Голокрона, у молодых джедаев, недавно получивших звание рыцаря, такое случалось неоднократно. Видимо, это был какой-то универсальный этап взросления — демонстративное пренебрежение опасностью, словно сама Сила должна оберегать молодых рыцарей от всего плохого.

Впрочем, чересчур довольное выражение лица Оби-Вана сразу же заставило меня позубоскалить на тему отмороженных частей тела.

— Интересно, — сказал я с ехидной улыбочкой, — если у вас, учитель, что-нибудь нужное отвалится от мороза, вы сможете прирастить это обратно с помощью Силы? Или рыцарям некоторые органы не особенно-то и нужны?

— Истинный джедай использует Силу, чтобы сохранять микроклимат своего тела, — произнёс Кеноби настолько важным тоном, будто цитировал Кодекс.

Я только фыркнул. Растрачивать магию на глупости, если можно использовать термокостюм, было, на мой взгляд, слишком нерациональным.

— И вообще, падаван, привяжи свой ядовитый язык, — сказал Кеноби, улыбаясь, — прежде чем кто-нибудь не привязал тебя за него к опоре звездолёта.

После испытаний мне пришлось ещё около месяца проторчать в Храме, пока Оби-Ван мотался по Корусанту, исполняя какие-то поручения Совета. Большую часть времени я проводил в ангарах или джедайских архивах, поэтому особо не следил за общественной жизнью, и теперь удивлённо таращился на толпу юнлингов, прилетевших раньше нас на Илум.

Оби-Ван помчался здороваться с местным начальством, а я тихо присел у ближайшей стены и, не собираясь ни с кем разговаривать, сделал вид, что медитирую. Так прошло несколько часов, когда наконец взрослые начали суетиться. Ко мне подошёл Кеноби, весь светящийся удовольствием от пребывания в новом для себя статусе.

Мне в руки торжественно сунули стандартный джедайский рюкзак, набитый сублимированными пайками, которые подозрительно были похожи по вкусу на бульонные кубики «Кнорр» или «Магги» из моего полуголодного детства. Сбоку на рюкзаке болталась фляга с водой и тонкое термоодеяло — на случай, если какой юнлинг вдруг не справится с илумским холодом.

— Удачи тебе, Энакин, — сказал Оби-Ван с отеческой улыбкой, за которой, как я чувствовал, скрывалось лёгкое злорадство.

Под бубнёж его последних наставлений мы подошли к большим каменным дверям, за которыми уже начинались природные галереи. Подземный храм джедаев и так располагался на довольно большой глубине, а пещеры с кристаллами находились ещё ниже. Удивительно, но даже здесь чувствовался слабый поток морозного воздуха — видимо, местные породы были пронизаны скрытыми каналами, как кусок швейцарского сыра.

Рядом с нами галдела толпа юнлингов, забрасывая вопросами своих наставников. Внезапно я ощутил на себе чей-то колючий взгляд и заметил невдалеке троицу старых знакомых. Один из них тыкнул в мою сторону пальцем и что-то яростно зашептал остальным. Я презрительно хмыкнул. Видимо, даже завистники и неудачники получали шанс найти свой кристалл. Хотя, если подумать, в Корпусе Обслуживания тоже хватало бывших юнлингов, которым не повезло стать джедаями.

Просторный зал подземного храма наполнился тишиной, когда старый джедай-чангрианин выпустил Силу и поднял руку, тем самым призывая всех к вниманию. Его голос, глубокий и звучный, эхом разнёсся по каменным стенам.

— Услышьте меня, будущие джедаи! — обратился сразу к нам всем этот рогатый субъект довольно экзотического вида. — Поиск своего кристалла — не просто испытание. Это судьба!

В воздухе повисло восхищённое ожидание, юнлинги уставились на сородича Мас-Амеды словно домовые эльфы на Дамблдора.

— Там, в глубинах пещер, вас ждут не только кристаллы, но и опасность. Блисмалы. Лиски. Горгодоны, — весомо произнёс старый чангрианин, выделяя каждое слово. — А ещё многие другие твари, о которых вы, возможно, даже не слышали.

В толпе юнлингов начали задумчиво переглядываться, а я почувствовал, как по спине пробежал холодок предвкушения.

— У вас ещё нет светового меча… но у вас есть Сила, — продолжил свою пафосную речь старый джедай. — Используйте её. Доверьтесь ей. Она — ваш единственный союзник в этих пещерах.

Настоятель местного святилища тяжело вздохнул и покачал головой, будто собирался сказать что-то плохое. Впрочем, таким оно и оказалось.

— Каждый год обратно в Храм возвращается меньше юнлингов, чем нам хотелось бы, — сказал старый чангрианин со вздохом. — Мы не говорим об этом открыто, чтобы не сеять страх в юных сердцах. Но вы уже не дети. Вы — будущие защитники галактики. И сегодня вам придётся доказать, что вы достойны этого звания. В пещерах вас не станут сопровождать наставники. Там с вами будет только Сила. Она поведёт вас… если вы откроетесь её зову. Сила укажет вам путь… если вы будете слушать своё сердце. И она же защитит вас от всего… если вы будете этого достойны. На всё воля Силы, говорим мы обычно, и это не просто слова. Это наш путь, путь джедаев!

Голос старого чангрианина явно нёс в себе ментальную магию, наполняя головы присутствующих какой-то странной, почти гипнотической убеждённостью. Ни один из юнлингов не заволновался при словах о хищных тварях, поджидающих их в глубинах пещер. Вероятно, большинство из юнлингов наивно полагало, что кристаллы лежат прямо за дверью, аккуратно разложенные, как подарки на Йоль.

У меня за пазухой в специальном кармашке с клапаном были спрятаны несколько бескаровых шариков, украденных со склада и якобы нужных мне для тренировки телекинеза во время медитации. Я научился контролировать их полёт вокруг себя даже во сне, заставляя кружить с такой скоростью, что шарики, наверное, могли бы оставить вмятину в плите дюрастали.

Ментальная магия плюс телекинез — отличная комбинация. Особенно когда по дурацким джедайским правилам тебе запрещено брать с собой что-то серьёзнее сублимированного пайка. Булочки с маслом для голодного горгодона, вот что собой представляли юнлинги в пещерах. Хотя… если верить данным Великого Голокрона, все эти твари обычно держались подальше от мест, в которых предпочитали искать свои кристаллы будущие джедаи. Так что, возможно, мои желчные мысли были просто… предстартовым мандражем.

Огромные двустворчатые ворота бесшумно раздвинулись, открывая слабо мерцающий проход в полумрак пещер. Старый чангрианин крикнул, патетически взмахивая руками, будто гнал нас прочь. Его длинные рога колыхнулись от движения воздуха.

— Вперёд, юные джедаи! Да пребудет с вами Сила!

Я бросил взгляд на группу рыцарей и мастеров, оживлённо беседующих с Оби-Ваном, и опустил лицо, скривившееся от злости.

«А вы, значит, дружной джедайской кодлой пойдёте медитировать над жареной бантой и бутылками забродившего виноградного сока?»

Но делать было нечего. Мысленно пожелав наставникам получить проблемы с кишечником, я побрёл в пещеры — вместе с толпой подростков, галдящих, самоуверенных и просто воодушевлённых словами чангрианина.

Я двигался медленнее других, сознательно держась в арьергарде группы. Центральный туннель уходил вглубь планеты подобно артерии, пульсирующей энергией неисчислимого количества разнообразных кристаллов. Периодически некоторые из юнлингов сворачивали в боковые ответвления — одни по зову Силы, а кто-то просто движимый наивной надеждой найти «тот самый» кристалл в первой же дыре. Их возбуждённые голоса постепенно затихали в лабиринте ледяных коридоров.

Никто не хотел задерживаться в пещерах дольше необходимого, но и вернуться без кристалла — можно сказать, с билетом в Корпус Обслуживания — было немыслимо для любого старшего юнлинга, которого привезли на Илум.

Я заставил себя сосредоточиться. Пальцы непроизвольно сжали бескаровые шарики в кармане, пока я сканировал окружение. Сила... Она была здесь повсюду, это я чувствовал. Кристаллы вокруг мерцали холодными огнями — голубые, зелёные, даже редкие жёлтые. Их было слишком много, и в то же время... ни одного подходящего.

«Найти камень, который резонировал бы с истинной сущностью нового Скайуокера? С душой Лорда Волдеморта? — Мои губы сами собой искривились в злобной усмешке, наверняка странно выглядевшей на детском лице Энакина. — Если бы джедаи знали, какие тени шевелятся в моей памяти... Что за кристалл сумел бы отразить непростой характер Тёмного Лорда? Может, Воскрешающий камень, да где его тут взять».

Вообще сразу было понятно, что найти камешек, соответствующий моей настоящей личности, — та ещё задачка. Скорее всего, мне бы подошёл кристалл, выращенный самостоятельно с помощью ситхских технологий. Но даже представить себе такой вариант было безумием. Один намёк на красный отблеск в клинке — и Совет устроит мне допрос с пристрастием. А ведь я, со своей недоразвитой техникой боя на мечах, пока даже сквиба Драллига честно победить не могу! Обидно, но факт. Взрослому джедаю, в том числе и такому молодому, как Оби-Ван Кеноби, я пока не соперник. Идиотизм ситуации жёг меня, великого мага, сильнее, чем овощное рагу тётки Клосьлии.

Где-то впереди раздался приглушённый возглас — кто-то из юнлингов, видимо, нашёл свой кристалл. Я заставил себя двинуться дальше, глубже в пещеры, где сапфировые сталактиты свисали, словно фрагменты гигантского светового меча, застрявшего в кишках неизвестного чудовища.

Все эти мрачные мысли кружились в моей голове, как рой ночных насекомых вокруг костра, пока я брёл по бесконечным ледяным галереям ледяных недр Илума. Постепенно моё состояние пришло в порядок. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь глухим эхом шагов и едва слышным журчанием воды, что кое-где просачивалась сквозь стены. И неожиданно я снова почувствовал себя юным волшебником, который ищет в катакомбах Хогвартса наследие своих великих предков. Вот только на новую встречу с древним василиском Салазара Слизерина рассчитывать не приходилось, здесь мне не там.

Интуиция лёгким касанием поиграла на струнах души, и я понял, что меня преследуют трое. Викуэй с его характерной ментальной подписью, похожей на воняющий кусок пропавшего мяса. Наутоланин, чьё присутствие отдавалось резким запахом гниющих водорослей. И человек — тот самый Каел Форнис, что тыкал в меня пальцем у входа в пещеры.

Троица завистников по-прежнему раздражала моё чувство прекрасного. Они следовали за мной, едва заметные для обычного джедая. Судя по светящимся аурам, старшие юнлинги испытывали небывалый азарт. Я ощущал, как колотятся их сердца, дрожат руки. Похоже, они предвкушали долгожданную месть.

Бесцельно бродить в полумраке мне быстро надоело. Пещеры молчали, не предлагая ни опасности, ни интересных открытий. И тогда я решил — почему бы не использовать представившуюся возможность для эксперимента? Когда ещё получится безнаказанно проверить мои идеи о природе Силы?

В архивах джедаев оказалось много любопытной информации как практичной, так и нет. Моё подсознание всё это время продолжало неустанно анализировать сведения, полученные от Великого Голокрона. Две стороны одной медали — джедаи и ситхи — черпали Силу из общего источника, посредством мидихлориан в крови, но шли к могуществу диаметрально противоположными путями.

Джедаи в своих бесконечных медитациях стремились к абсолютному спокойствию, словно пытались избавиться от собственной человечности. Ситхи же, напротив, использовали исключительно свои эмоции, превращая боль и страдания в оружие. Вот только их путь не был безупречен: многие могущественные ситхи в конечном итоге теряли рассудок.

Но интереснее было другое — тонкая грань между природой двух Орденов. Стоило какому-нибудь джедаю по-настоящему прочувствовать простую эмоцию — гнев, страх, даже любовь — как тот моментально оказывался на скользком пути к Тёмной стороне. Как будто сама Сила толкала разумных на нарушение баланса.

У нас на Земле жили разные волшебники, но не было так называемого Падения. Тёмный маг оставался таким, даже работая в Мунго, а светлые волшебники, как правило, назывались светлыми только официально. Ещё будучи совсем молодым, я понял несложную истину: магия, или, как здесь говорят, Сила, в руках обычного волшебника всего лишь удобный инструмент. Такой же, как топор палача или скальпель целителя.

Любой выпускник Хогвартса спокойно мог создавать и разрушать, использовать лечебные чары и боевые проклятья. Но никто из волшебников обычно не сходил с ума, применяя заклинания противоположной полярности. В школе детишки спокойно использовали пусть и безобидные, но тёмные проклятья наряду с обычной нейтральной магией. И никто с пеной у рта не пытался убить всех вокруг, как обычно действовали местные «падшие».

Свет и Тьма всегда были не более чем философскими концепциями, удобными ярлыками для тех, кто боялся признавать простую истину: магия есть основа существования жизни. Её невообразимая природа определяется не догматами древних мудрецов, а способностями и желаниями тех, кто её применяет.

В этом заключался главный парадокс: джедаи, так яростно отрицавшие тёмную сторону Силы, сами создавали условия для её роста. Их страх перед эмоциями, слепое следование догматам — всё это становилось кормовой базой для той самой тьмы, которую они так безуспешно стремились победить.

«Похоже, малыш Томми, ты действительно надеешься восстановить равновесие в Силе, раз уж решил удариться в философский диспут с самим собой?» — подумалось мне, и вдруг моё тело неожиданно зацепилось ногой о торчащий из пола кристалл.

«Кишки Дамблдора! Никогда забывай, где ты находишься! — обругал я себя мысленно, с трудом удержав равновесие. — К Мордреду эту заумную философию! Лучше понаблюдаем, как поведёт себя будущая надежда и опора Ордена под влиянием негативных эмоций. Настало время для великого эксперимента».

Моё сердце наполнилось злобным предвкушением. Вначале следовало организовать будущим джедаям небольшую психологическую встряску, зажечь в них настоящие чувства, а потом понаблюдать, смогут ли они удержать свои задницы на светлой стороне Силы.

Зная в деталях ауры завистников, мне быстро удалось определить, какие камни на них резонируют. Я погрузился в потоки Силы и начал искать подходящие кристаллы.

Первый нашёлся уже в следующей пещере. Им оказался мефит, камень небесно-голубого оттенка, почти идеально подходивший наутоланину с его текучей и довольно невыразительной аурой. Такой кристалл однозначно усилил бы возможности своего осьминогоголового владельца.

Ещё чуть ниже, на следующем уровне, на мой зов откликнулся кристалл зелёного понтита, торчавший в ледяной стене под самым потолком. Этот довольно редкий камень немного подходил и к моей ауре. Мне пришлось почти десять минут работать шахтёром-скалолазом, чтобы извлечь этот упрямый камень из стены. Понтит хорошо резонировал с аурой викуэя, самого сильного юнлинга из троицы.

Последний, кристалл релацита, я искал довольно долго и в итоге нашёл просто валяющимся на полу у стены. Этот невзрачный камушек, обычно используемый в начинке тренировочных мечей, идеально соответствовал посредственной ауре Каела Форниса. В тусклом свечении невзрачного кристалла я будто бы узнал отражение души самого юнлинга — такого же мерзкого и похожего на крысу. Чем-то этот Форнис напоминал мне молодого Питера Петтигрю.

Выбрав подходящее место для своего «эксперимента», я остановился в полукруглой пещере с естественным возвышением у дальней стены — чем-то похожей на увеличенную версию зала Совета. Разложив своё снаряжение с театральной аккуратностью, я приготовил ужин: довольно питательную смесь из бульонных кубиков. Достав из чехла столовые приборы, я не спеша принялся за еду. Три кристалла лежали передо мной, сверкая обманчивым блеском, словно дешёвые украшения в лавке мошенника с Татуина.

Через полчаса в пещеру, настороженно оглядываясь по сторонам, вошли будущие жертвы моего эксперимента. Все трое казались напряжёнными и подозрительными, но, похоже, были не в силах противостоять зову «своих» кристаллов. Их глаза сразу же нашли камни, лежавшие передо мной, и этот момент я использовал, чтобы усилить эмоции будущих джедаев.

«Как там говорил тот рогатый чёрт чангрианин? — мысленно позлорадствовал я. — Добро пожаловать на ваше главное испытание, юнлинги!»

Викуэй медленно перевёл взгляд с призывно сверкающего понтита на меня. Серые глаза массивного уродливого гуманоида сузились, а отталкивающая физиономия исказилась в злобной гримасе.

— Ну-ну, смотрите, кто у нас здесь. Энакин Скайуокер! — Голос викуэя звучал фальшиво-сладко. — Наверное, ножки натёр, сволочь?

Я вытряхнул на камни остатки невкусной каши и, облизав ложку, сунул её в чехол. Посмотрев в сторону воинственной троицы, я произнёс с преувеличенной небрежностью:

— О, привет, будущие уборщики, а вам что здесь нужно? Я думал, вы уже примеряете комбинезоны обслуживающего персонала. Или надеетесь, что найдутся рыцари, готовые взять вас, кретинов, в падаваны?

Наутоланин резко тряхнул щупальцами, его бирюзовая кожа покрылась тёмными пятнами гнева.

— Давай без дураков, Скайуокер! — негодующе пробулькал разумный осьминог. — У тебя, как я вижу, есть камни, которые подходят нам. Отдай их и вали прочь, пока цел.

— А с чего такая смелость, ребятки? — усмехнулся я, глядя в огромные чёрные глаза воинственно настроенного наутоланина. — Я об каждого из вас неоднократно вытирал ноги в Храме, так что же изменилось теперь?

Каел Форнис оскалился, его лицо снова напомнило мне крысу-предателя с Земли.

— Здесь тебе не Храм, Скайуокер, где ты мог бы пожаловаться наставникам, — выкрикнул Форнис, брызгая слюной. — Если не отдашь добром камни, мы сами заберём их, ублюдок! В пещерах может всякое случиться. Не забывай об этом… раб!

Судя по багровым сполохам в ауре черноволосого Форниса, сейчас Каел ближе всех находился к тому, чтобы сорваться с нарезки. Я почувствовал, как Сила вокруг нас сгущается, становясь почти осязаемой.

— Этот камень, — подхватила моя рука кристалл понтита, — стоит больше, чем все вы трое вместе взятые. Я рассчитываю продать его, когда мы с учителем отправимся в путешествие. К тому же этот камушек мне самому подходит немного. Так что я определённо не собираюсь отдавать его ничтожествам, которые в спарринге со мной не могут удержаться, чтобы не расплескать в штаны содержимое своего кишечника, хе-хе!

Я сунул тарелку обратно в рюкзак, по-прежнему удерживая камень в другой руке.

Викуэй, не отрывавший взгляда от понтита, достал острозаточенный нож — лезвие блеснуло даже в этом тусклом свете — и, выставив клинок в мою сторону, угрожающе прорычал:

— Последний шанс, дерьмо хатта!

— А вы не подумали, — начал я, старательно изображая страх под маской смелости, — что, как только мы вернёмся наверх, я сразу расскажу учителю, как вы пытались украсть у меня камни? Что напали на своего же?

Эффект превзошёл ожидания. Грузный викуэй буквально затрясся от злости и страха. Багровые вспышки в ауре крысы Форниса стали ещё темнее, и только наутоланин, явно самый хладнокровный среди них, смертельно побледнел, осознав, какая волна эмоций захлёстывает его товарищей. Видимо, человек-осьминог ощутил тёмную сторону Силы, которую стали активно излучать ауры его приятелей.

— Успокойтесь, парни, — призвал к голосу разума более стойкий к внушению наутоланин. — Не будем уподобляться быдлу с нижних уровней Корусанта. Мы — будущие джедаи! Всегда можно договориться без драки…

Вот только никто из его друзей даже не обернулся. Оба приятеля человека-осьминога уже полностью отдались эмоциям. Не без моей посильной помощи, конечно.

С удовольствием наблюдая, как тьма меняет их ауры, я несколько раз подбросил кристаллы на руке. Мне захотелось ещё немного подлить масла в огонь, и я выкрикнул со страхом в голосе:

— Вам троим никогда не стать джедаями. Я ни за что не отдам вам кристаллы. Как только мы вернёмся наверх, я сразу расскажу всем, что мне угрожали. И тогда вы не просто отправитесь в Корпус Обслуживания… вас вообще выгонят из Ордена… С позором!

Я поднялся, отпихнул ногой рюкзак в сторону и, покрутив напоследок кристаллы в руке, демонстративно сунул их за пазуху.

— Пошли прочь, неудачники. Вам не место среди джедаев!

Последние слова подействовали как искры на порох. Я буквально видел, как тьма окутывала викуэя и Фортиса, искажая их черты. Наутоланин, единственный сохранивший спокойствие, бросился между ними, но было слишком поздно.

Внезапный блеск лезвия, влажный хлюп — и руки человека-осьминога инстинктивно хватаются за перерезанное горло. Фонтан крови окатил викуэя, чей рёв восторга разнёсся по пещерам. Глаза уже бывших юнлингов теперь горели неестественным жёлтым светом — эффектом «падения», что поразило их души. Фортис засмеялся. Громко. Визгливо.

— Что вы натворили, безумцы?! — крик из соседнего тоннеля прозвучал точно в нужное время.

Я ещё десять минут назад заметил другую троицу юнлингов и сумел точно рассчитать момент. Окончательно павший во тьму викуэй сыграл свою роль как нельзя лучше, зарезав собственного товарища у всех на виду.

А через секунду началась драка. Без дальнейших слов, без попыток оправдаться — Фортис метнулся ко мне. Его удар был неуклюжим, но быстрым. Я уклонился, позволив напитанному Силой кулаку проскользнуть мимо своего лица, а затем коротким, точным ударом в висок отправил толстяка в нокаут. Тот упал как подкошенный, стукнувшись головой о камни пола.

Теперь оставался только викуэй. С ножом и безумием в глазах, горящих жёлтым огнём. С кровью убитого друга на искажённом ненавистью лице.

Он бросался на меня, как хищный зверь. Я делал вид, что еле успеваю уворачиваться от лезвия ножа, свистевшего в миллиметрах от моего тела. Словно сам находился на волоске от смерти. Я должен был казаться жертвой гораздо более крупного викуэя. Впрочем, решив, что мой спектакль непозволительно затянулся, я незаметно со стороны ускорился. Три точных удара открытой ладонью, напитанной Силой — и второй «падший» недоджедай мешком рухнул на камни пещеры.

— Тебя не ранили, помочь исцелиться? — подскочила ко мне твилечка по имени Гида Хирани, девочка моего возраста, с которой мы периодически встречались на уроках лечебного дела.

— Они сошли с ума, — сказал я запыхавшимся голосом. — Пытались забрать мои кристаллы. Убили своего же. Мне пришлось защищаться. Лучше помогите мне связать этих двоих. Думаю, надо сообщить наставникам, что здесь случилось.

— От них несёт тёмной стороной, — отшатнулась Гида Хирани, передёрнувшись будто от озноба.

Я медленно подошёл к безжизненному телу наутоланина, с интересом рассматривая смертельную рану. Удар викуэя оказался на удивление точным — он едва не отсёк голову человеку-осьминогу полностью.

«Как нехорошо... — вспыхнул внутри запоздалый мандраж. — Физическая мощь у этих нелюдей действительно впечатляет».

Я вспомнил один из самых печальных эпизодов детства Энакина Скайуокера. Это произошло на Татуине, перед тем как я осознал себя в его теле. Викуэй, работавший в охране Джаббы Хатта, и его приятель-гаммореанец чуть не убили маленького Энакина. Они смеялись, как дикие гиены, не замечая ни боли ребёнка, ни слёз Шми Скайуокер. Их гнусные морды были масками жестокости, а глаза — стекляшками, лишёнными сострадания. С тех пор я ненавидел похожих на кабанов гаммореанцев и уродливых викуэев.

«Кажется, я начинаю понимать Палпатина, который выбирал главных помощников исключительно из людей, — подумал я про себя. — Мы, люди, — высшая раса во всём этом галактическом зверинце».

Я отбросил лишние мысли и перенёс телекинезом всю троицу на одеяло. К нам с Хирани подошли остальные юнлинги, и мы все вместе потащили мёртвого наутоланина и его неудачливых убийц в сторону выхода из пещерного комплекса.

Примерно через час мы встретили четверых счастливчиков, уже отыскавших нужные кристаллы. Наша компания немного пообщалась, и Гида Хирани вернулась к поискам вместе со своими товарищами. А я с новыми помощниками потащил дальше скорбную ношу. Конечно, лучше было бы прикончить всех троих ублюдков и оставить их тела гнить в пещерах. Однако меня успокаивало то, что теперь никто из взрослых джедаев не сможет даже подумать, будто я в чём-то виноват.

У самого выхода из ледяного лабиринта пещер дежурили двое джедаев. Одним из них оказался Оби-Ван Кеноби. Ничего объяснять не потребовалось. От аур викуэя и Форниса по-прежнему несло тёмной стороной Силы, как от грязных носков Долохова, а ещё не окоченевший труп наутоланина подтверждал, что всё серьёзно. Да и окровавленный нож, зажатый в руке викуэя, был красноречивее любых слов — полагаю, даже для самого предвзятого ко мне магистра Совета.

— Ты-то хоть хоть нашёл нужный кристалл? — спросил Оби-Ван. Его голос звучал отстранённо, а глаза мрачно скользили по телам троицы.

Мне не хотелось говорить, что на Илуме нет кристалла, который идеально подошёл бы мне. Поэтому я достал ценный понтит и уверенно заявил:

— Вот он, учитель. Мне лишь потребуется много медитировать, чтобы наполнить его энергией.

Кеноби с интересом рассматривал кристалл понтита, пытаясь понять, насколько тот соответствует моей ауре.

— Мы в ближайшее время отправляемся в Неизведанные Регионы, — внезапно произнёс Оби-Ван, наконец вернув мне камень. — Пойдём, сообщим магистру Мас-Ерону, что мы улетаем. Пока ты исследовал пещеры, Совет получил сигнал бедствия с забытой планеты... Какой-то древний передатчик джедаев внезапно ожил.

Кеноби бросил взгляд на мои волосы и недовольно вздохнул:

— Будь так добр, Энакин. Как закончишь медитировать над своим кристаллом, собери меч и заплети наконец падаванскую косичку!

— Да, учитель, как скажете, — ответил я, опустив голову в почтительном поклоне, за которым скрывалась едва заметная усмешка.

Историю с дракой пришлось рассказывать несколько раз. Вначале и потом, когда вернулась Гида Хирани с остальными. Допрос очнувшихся старших юнлингов лишь подтвердил наши слова, и Викуэя с Фортисом заперли на одном из кораблей, чтобы решить их участь уже на Корусанте. Совет джедаев должен был вынести им окончательный приговор. Но думаю, ничего хорошего бывших юнлингов не ждёт.

Мне их было немного жаль, прямо как Хагрида в своё время. С тёмной стороной Силы ребятки не справились. А ведь она может быть полезным инструментом. Правда, только когда ты контролируешь её, а не она тебя.