Обретая семью (гет)

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, лежал на кровати в доме 4 по Тисовой улице и не мог заснуть. И, если уж говорить совсем честно, не хотел. Не хотел снова окунаться в мир кошмаров, смотреть, как умирает Седрик, как Сириус падает за Завесу. Не хотел чувствовать эту чудовищную вину. Не хотел просыпаться с криком, будить Дурслей и слушать их вопли о том, какой он ненормальный, что они терпят его только из жалости, что он ничего не стоит.

Именно поэтому он несколько дней назад просто перестал спать. Все равно сон не приносил ему отдыха, он просыпался еще более уставшим, еще более опустошенным, чем ложился в постель. Он практически перестал есть и уже немного осунулся, но это никого не волновало. Дурсли никогда особо не заботились о режиме питания своего племянника, а порой даже намеренно оставляли его голодным, в качестве наказания. Никто никогда не заботился о нем, у него никогда не было семьи.

Нет, конечно, будучи младенцем, Гарри Джеймс Поттер имел любящих, заботливых родителей, но, к сожалению, это не продолжалось долго. Мальчику было чуть больше года, когда его родители пожертвовали своими жизнями ради спасения его. А, как известно, мало кто помнит что-то из столь раннего возраста.

Хотя, кто-кто, а Гарри все же помнил кое-что, правда, воспоминания эти далеко не радостные. Когда к мальчику приближались дементоры, охранники магической тюрьмы Азкабан, он вспоминал, как кричала его мама перед смертью, как она умоляла оставить жизнь ее сыну. И это тоже было одним из самых страшных кошмаров Гарри. Как и зеленая вспышка, которая всегда сопровождает смертельное проклятье. Она снилась мальчику с детства.

Конечно, Ремус и Сириус много рассказывали мальчику о его родителях, о том, какими те были, как любили друг друга, как любили своего сына, но это было не то же самое, что расти в окружении этой любви, этого тепла, этой заботы. Знать, какими они были — это далеко не то же самое, что, проснувшись ночью от кошмара, иметь возможность поделиться с кем-нибудь близким теми страхами, болью, которые преследуют тебя. И самое главное — получить поддержку и услышать теплые слова.

Одно время Гарри искренне надеялся, что его возьмет к себе Сириус. И это желание было взаимным. Сириус Блэк, крестный Гарри, хотел заботиться о своем крестнике, растить его, помогать ему, поддерживать… но этому не суждено было сбыться. Сначала из-за абсурдных обвинений в убийстве маглов и предательстве родителей Гарри, которые на самом деле совершил другой их друг — Питер Петтигрю, а потом, совсем недавно, Сириус погиб. И погиб его крестный именно по вине самого Гарри, за что он не уставал корить себя.

Мальчик тяжело вздохнул и перевернулся на спину. Даже сейчас его мысли витали вокруг Сириуса и родителей. Он чувствовал чудовищную вину, она затопляла его. Он виноват в смерти всех тех, кто его окружал. Сначала родители погибли, защищая его, а все из-за какого-то дурацкого пророчества, в котором говорилось, что он, Гарри Поттер, — избранный, и только он сможет победить Волдеморта. Потом был Седрик, который именно по вине Гарри оказался на кладбище, где возродился Волдеморт. И, наконец, Сириус отправился в Министерство Магии из безопасного дома на площади Гриммо, чтобы спасти именно своего крестника, по глупости угодившего вместе с друзьями прямо в ловушку Пожирателей. И вот, он остался один.

Нет, конечно, у него были друзья, Рон и Гермиона, и еще несколько очень хороших приятелей. И он мог написать им и попросить поддержки, но он так привык не показывать свою слабость, казаться сильнее, чем он есть на самом деле, что не мог признаться своим друзьям, что прошло лишь полторы недели каникул, а он уже на грани нервного срыва. Не то чтобы они не поняли бы его, нет, его друзья знали о нем все. Ну, или почти все. Гарри никогда и никому не рассказывал про чулан под лестницей, про отношение к нему его опекунов. Просто не хотел, чтобы кто-нибудь знал, как ему тяжело. В конце концов, в доме дорогих родственников мальчик проводил всего-то два месяца, даже меньше: последние недели он гостил у Рона, где его принимали как родного, а потом он всегда возвращался в Хогвартс, который еще на первом курсе стал его настоящим домом. И сейчас он просто не знал, что написать друзьям, ведь прошло так мало времени, а у них каникулы-то проходили совсем по-другому. Рон был со своей семьей в Норе, а Гермиона отправилась с родителями в путешествие по Европе.

Гарри снова тяжело вздохнул. Он валялся на кровати уже несколько ночей подряд, но это не приносило толку. И, в конце концов, ему просто необходимо на что-то отвлечься, хотя бы на домашнее задание, тогда хоть польза будет от этих бессонных ночей. Не то чтобы он когда-либо делал домашние задания утром или днем, ему всегда приходилось прятать учебники и письменные принадлежности, чтобы не вызвать гнева Дурслей, но сейчас Гарри было просто необходимо чем-нибудь заняться.

Хотя мальчик еще не получил результаты СОВ и не был уверен, какие задания ему было делать обязательно, а какие — не нужно. А, впрочем, Гарри практические на сто процентов был уверен, что зельеварение он не смог сдать на высший балл, а с другими оценками Северус Снейп не брал учеников в свой класс. С другой стороны, это даже к лучшему, потому что, наконец, раз и навсегда, Гарри сможет распрощаться с ненавистным ему преподавателем.

Да-да, именно так. Гарри Поттер ненавидел Северуса Снейпа, и на то было несколько причин. Во-первых, с первого взгляда Мастер Зелий и сам возненавидел мальчика, причем безо всяких на то причин. С самого первого урока Снейп унижал Гарри, оскорблял его, занижал оценки, высмеивал все, что делал мальчик. И со временем это чувство стало более чем взаимным. А после того, как в прошлом году этот мерзкий сальноволосый ублюдок проигнорировал мольбу Гарри о помощи Сириусу, он стал вторым человеком, после Волдеморта, которому мальчик уж точно не желал ничего хорошего. Снейп ничего не сделал, чтобы спасти крестного Гарри, даже пальцем не пошевелил. Что бы там ни говорил Дамблдор.

Гарри вообще не мог представить причины, по которым директор доверяет Снейпу. Впрочем, его это и не интересовало. Мальчик просто был уверен, что старый волшебник ошибается, что он наивно верит в лучшее в людях, а Мастер Зелий просто морочит ему голову.

Гарри тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли. Он совершенно не хотел об этом думать, не хотел окунаться в кошмар наяву. Поэтому мальчик достал из тайника учебник по Трансфигурации и свои записи, и стал делать домашнее задание.

Правда, его хватило ненадолго. Едва написав несколько предложений, Гарри почувствовал, что глаза его слипаются. Немного подумав, он все же решился попробовать поспать; в конце концов, несколько бессонных ночей достаточно измотали его организм.

Уже засыпая, Гарри подумал, что Дурсли не обрадуются, если их разбудит очередной его крик. Но поздно: мальчик уже медленно погружался в царство Морфея.

Он снова шел по коридору Министерства Магии, освещая себе путь волшебной палочкой. Гарри медленно продвигался вперед, отчаянно желая поскорее добраться до отдела Тайн. Быстрее спасти Сириуса. Но он не может идти быстрее, потому что не знает дорогу и идет чисто интуитивно. Да к тому же еще и не один.

Картинка сменяется, и теперь мальчик уже в отделе Тайн, а рядом — разбитое пророчество, которое он так и не смог услышать. Но Сириуса там нет.

И снова другая сцена. Гарри и его одноклассники-соратники по ОД стоят в окружении Пожирателей Смерти. Отчаянно пытаются бороться, но понимают, что силы не равны. А, значит, надо просто сопротивляться, обороняться, пока не прибудут члены Ордена Феникса.

А теперь уже вокруг полно взрослых волшебников, храбро сражающихся с Пожирателями Смерти. И один из них — Сириус Блэк. Но еще мгновение — и проклятие Беллатрикс Лестрендж настигает его, и он падает за завесу.

— Нет! Сириус, нет! — закричал Гарри, резко садясь в постели. Он тяжело дышал, как будто только что пробежал пару километров. Тело ломило, с лица капал пот, но мальчик не мог расслабиться, потому что уже слышал, как за стенкой зашевелился дядя Вернон. А это значило, что скоро он придет в комнату Гарри.

Мальчик встал с постели, надел очки и стал приводить себя в порядок. Он не хотел предстать в таком виде перед своими родственниками. Они ненавидели и презирали его, зачем же им показывать свою слабость? Давать еще один повод для подколов и издевательств?

Именно поэтому Гарри быстро расправил свою одежду, пригладил волосы, вытер еще влажное от пота и слез лицо какой-то майкой и снова забрался на кровать. Притворяться спящим не было смысла, поэтому он лег на спину и уставился в потолок.

Несмотря на то, что все эти манипуляции, ставшие уже привычными, не заняли больше пяти минут, мальчику пришлось ждать еще десять, пока дядя Вернон не соизволил появиться в его комнате. Вернее, он ворвался в комнату, чуть не снеся дверь с петель, его лицо было ярко-красного цвета.

— Что ты опять удумал, мальчишка? Мы, в отличие от тебя, трудимся, а не ошиваемся целыми днями по дому! А, значит, и спать нам надо нормально! А ты опять перебудил нас своими воплями! Когда это уже закончится?! — орал дядя Вернон, брызжа слюной.

— Простите, дядя Вернон. Я не специально, — тихо пробормотал Гарри.

— Еще бы ты делал это специально, щенок! Еще раз ты разбудишь меня, и я вышибу тебя из дома! И мне плевать на всех твоих придурков, которые рассказывали всякие бредни о твоей значимости и охоте на твою жизнь! Моя семья должна нормально отдыхать! А на тебя мне плевать! — дядя Вернон уже сорвался на визг, но закончил тираду, развернулся и ушел к себе. Через десять минут все звуки в доме стихли, и Гарри немного расслабился.

И сделал это совершенно зря, потому что истощенный, ослабленный организм снова потребовал сна, и сопротивляться мальчик уже не смог.

На это раз он во всех подробностях увидел ночь возрождения Волдеморта. Смерть Седрика, ужасающий ритуал, родители, пришедшие из конца палочки темного волшебника, их дуэль, напряжение, безысходность, и снова она… вина за смерть другого человека.

— Нет! Нет! Седрик! — и снова крик, с которым нельзя совладать. Снова слезы, снова тяжелое дыхание. И на этот раз четкое осознание, что одними криками он не отделается.

А что можно вообще сделать с кошмарами? Как их можно остановить? Этого Гарри не знал, а впрочем, его дяде на это наплевать. Он влетел в комнату, молча схватил Гарри за ворот майки и потащил по лестнице.

Как он смог сдержаться и не орать — отдельный вопрос. Но все именно так и было. Он также молча дотащил племянника до входной двери и выпихнул на улицу.

Гарри кубарем покатился по крыльцу и приземлился на свежеподстриженном газоне. Пока он мотал головой, пытаясь прийти в себя и смириться с ситуацией, дядя Вернон подошел к нему вплотную и буквально выплюнул в лицо племяннику следующие слова:

— Чтобы духа твоего не было больше в моем доме, мальчишка! И никакие сумасшедшие дружки тебе не помогут. Свои вещи сможешь найти завтра на помойке! — и с этими словами он ушел в дом, предварительно хлопнув дверью так громко, что, скорее всего, перебудил половину Тисовой улицы.

А Гарри понятия не имел, что ему теперь делать. У него не было ни совы: Букля мирно спала в клетке этой ночью, — ни палочки, ни денег. И идти ему было некуда. Но и оставаться у дома Дурслей не хотелось.

И тогда мальчик просто решил идти вперед, надеясь потом придумать план действий. Или добраться до Косого переулка.

Он понимал, что надо бы остаться и подождать утра, постараться объяснить тете и дяде, ну, или хотя бы забрать вещи. Тогда можно было бы воспользоваться палочкой и вызвать Ночного Рыцаря.

Но он не мог. Или не хотел. Скорее, второе, потому что он и так много натерпелся за пятнадцать лет жизни у Дурслей, и ему больше не хотелось находиться рядом с ними. Гарри не понимал, почему Дамблдор каждый год настаивал на возвращении к Дурслям, хотя старый волшебник многого не знал… Очень многого о том, как именно мальчику живется у своих родственников. Эх, если бы только Сириус был жив…

Мысли Гарри потекли по привычной колее, и он продолжал идти вдоль дороги. Он не замечал ни усталости, ни проезжавших машин, ни человека, следовавшего за ним на расстоянии.

Через несколько часов человеку надоело просто идти, и он подошел вплотную к Гарри. Достал волшебную палочку, приставил ее к шее мальчика и медленно, растягивая слова, произнес:

— Рад видеть Вас, мистер Поттер. Темный Лорд будет счастлив вашей скорой встрече. — Гарри вздрогнул, хотел броситься бежать, но его остановило брошенное в него заклинание. Последнее, что видел мальчик, теряя сознания, были холодные глаза Люциуса Малфоя.

Северус Снейп стоял у окна своего дома в Паучьем тупике. Уже практически наступило утро, но сон к мужчине не шел. Впрочем, он и сам понимал, что лучше отложить отдых и дождаться времени, на которое назначена встреча с Дамблдором. Они должны были обсудить вчерашнюю встречу Пожирателей Смерти.

Работа и долг — прежде всего. Этому правилу Северус неукоснительно следовал уже несколько лет, и нарушать его совсем не хотелось. Особенно когда он владел информацией, которую Дамблдору знать было просто необходимо. А значит, надо подождать еще пару часов, и можно будет спокойно поспать.

Северус подошел к бару, налил в бокал красного вина и сел в кресле у камина. Он медленно возвращался мыслями к прошлому вечеру, к очередному вечеру, когда ему пришлось притворяться верным слугой Волдеморта. Использовать всю свою изворотливость, все свои навыки в Окклюменции, чтобы никто ни о чем не догадался. Не то чтобы кто-то, кроме Темного Лорда пытался — все остальные были слишком заняты пытками молодой пары полукровок, — но осторожность никогда не бывает лишней.

Мужчина допил вино и расслабился в кресле. Он знал, что его жизнь сейчас ничего не стоит, впрочем, он сам сделал свой выбор много лет назад. И теперь, если не будет Дамблдора, ему никто не поверит. А, впрочем, старый волшебник был еще очень бодр и полон жизни, что все-таки вселяло некий оптимизм в Северуса.

Он поставил пустой бокал на столик и принял в кресле более удобное положение. Мужчина вытянул ноги, расслабил руки и прикрыл глаза. Он не хотел давать верх усталости, но совершенно незаметно задремал, а когда вновь открыл глаза, за окном уже рассвело. Ругать себя за эту маленькую слабость не было смысла, потому что Северус почувствовал себя намного лучше и уже мог трезво и хладнокровно рассуждать.

Не то чтобы он совсем не мог этого несколько часов назад, но Мастеру Зелий всегда нужно было некоторое время, чтобы отойти от встреч Пожирателей Смерти.

Северус поднялся с кресла и отправился в ванную. Там он быстро принял душ, переоделся, потом выпил кофе на кухне — и вот теперь мужчина был полностью готов к встрече с Дамблдором и несколькими членами Ордена Феникса, которые были осведомлены о его шпионской деятельности.

Мастер Зелий глубоко вздохнул и отправился в путешествие по каминной сети. Конечно, он не мог соединить камин в своем доме напрямую с камином штаба Ордена Феникса, поэтому путешествие проходило через несколько заброшенных домов, пока Северус не добрался до второго своего дома, а потом, уже, сказав пароль и адрес, он оказался прямо на кухне бывшего дома Сириуса Блэка.

Когда мужчина вошел в кухню, то застал там практически идиллическую картину: Альбус Дамблдор о чем-то мило беседовал с Тонкс, и оба при этом радостно смеялись, Молли Уизли хлопотала у плиты, готовя завтрак, а ее муж и Ремус Люпин что-то бурно обсуждали. Мастер Зелий кашлянул, показывая, что он уже на месте, и все, кроме директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, замерли как по команде.

Северус Снейп очень любил свою репутацию устрашающей летучей мыши, благодаря которой его побаивались не только ученики, но и многие взрослые. Это не раз сослужило ему хорошую службу и частенько поднимало настроение. Вот и сейчас, картина была поистине забавной, и мужчина усмехнулся про себя.

— О, Северус! Рад тебя видеть. Позавтракаешь с нами? — улыбнулся Дамблдор.

— Нет, спасибо, Альбус, — холодно ответил Северус и сел за стол напротив директора. На кухне по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь Молли Уизли, которая, наконец, отошла от шока и продолжила готовить.

— Тогда, может быть кофе? — продолжил свое Дамблдор, и Мастер Зелий медленно, но верно начал раздражаться. Директору лучше других было известно, что он, Северус Снейп, никогда не пьет и не ест ничего вместе с другими членами Ордена Феникса. Не хочет и не может себе позволить. Хотя, пожалуй, преобладало первое.

— Давайте сразу приступим к делу, — голос мужчины совершенно не выдал его раздражения, он звучал все так же холодно и ровно. — Вчера, как вы все, наверно, знаете, была вечеринка Пожирателей Смерти и Темного Лорда. Но события, происходившие непосредственно на ней, не настолько важны, как та информация, которую я вам сейчас предоставлю. Итак, во-первых, несколько дней назад Темный Лорд помог бежать из Азкабана Люциусу Малфою. — Присутствующие на кухне волшебники, кроме директора Хогвартса, вздрогнули и сдавленно охнули. Северус мысленно с ними согласился, что новость была нерадостная, особенно учитывая, что никакой информации ни в прессе, ни в Министрестве еще не было, и продолжил: — Конечно, он находится в опале и открытых действий предпринимать не будет. Но всеми силами будет стараться выслужиться перед Темным Лордом за услугу, которую тот ему оказал. И это приводит нас непосредственно ко второй новости. Ваш любимый Гарри Поттер в опасности. Темный Лорд очень недоволен провалом операции в Министерстве Магии, так что теперь Пожиратели Смерти при первой возможности доставят вашего Избранного в специально созданное убежище.

— Как это планируется сделать? — спросил Дамблдор.

— Пожиратели Смерти будут круглосуточно дежурить около дома опекунов Поттера, и при малейшей возможности схватят его и доставят к Темному Лорду с помощью специальных портключей. Где расположено убежище никто не знает, портключ сработает только в непосредственной близости от Поттера. Так что мальчишке надо тихо сидеть внутри дома, потому что если, не приведи Мерлин, он отойдет от дома на несколько десятков метров… в общем, вы поняли, что будет.

— Но у него же летние каникулы… Мальчику надо развлекаться, — растерянно сказала миссис Уизли, на секунду оторвавшись от своего варева.

— Ну конечно, пусть себе гуляет. А потом он у Темного Лорда так развлечется, что его кости, в лучшем случае, месяц будут собирать в единое целое лучшие колдомедики Святого Мунго, а про худший вариант я и говорить не буду — протянул Северус своим самым язвительным тоном. Нет, он просто не мог взять в голову, как можно не понять те простейшие слова, которыми он изъяснялся. В конце концов, если они так все переживают об отдыхе для Мальчика, Который Выжил, то определенно должны не меньше переживать за его жизнь. Но Мастера Зелий не покидало ощущение, что воспринял его новости только Альбус Дамблдор.

— Хорошо, Северус, мы пошлем несколько человек постоянно дежурить около дома родственников Гарри. После происшествия в Министерстве у Ордена были другие дела, так что мы немного запустили ситуацию с Гарри. И я отправлюсь предупредить его лично, — наконец положил конец разговору директор, потом, немного подумав, добавил: — Учитывая, что сейчас есть дела поважнее, более подробный разговор о вчерашней встрече мы оставим до завтра. А сейчас, иди отдыхать, Северус. Ты выглядишь уставшим.

Совершенно не обратив внимания на последнее замечание директора, Северус коротко кивнул собравшимся на кухне волшебникам на прощание и отправился в обратное путешествие по каминной сети.

Оказавшись в своей гостиной, мужчина снял мантию и бросил ее на одно из кресел, а сам отправился на кухню. Он никогда не жалел, что не остается поесть после собраний Ордена Феникса, просто не мог сидеть и спокойно выслушивать все эти бессмысленные разговоры ни о чем. Он никогда не был светским человеком и все попытки Дамблдора сблизить Мастера Зелий и других членов Ордена Феникса с треском провалились. Причем с обеих сторон. И этому Северус Снейп был искренне рад. Ему и директора хватало с его постоянной заботой.

Мужчина усмехнулся, занимаясь приготовлением завтрака. Он мог бы и сразу отправиться спать, но кто знал, будет ли у него потом время поесть. Хоть Дамблдор и отложил разговор до следующего утра, но был еще Темный Лорд, и Поттер, который вполне уже мог вляпаться в неприятности.

Быстро расправившись с завтраком на скорую руку, Северус поднялся в свою спальню, и наконец, позволил себе спокойно отдохнуть.

* * *

Правда, недолго пришлось отдыхать Мастеру Зелий. Через пару часов, он почувствовал, как зеркало, которым в Ордене Феникса пользовались для быстрой связи друг с другом, завибрировало. Мужчина сразу понял, что произошло что-то экстраординарное, в противном случае, Дамблдор подождал бы до утра, а только он мог связаться таким образом с Северусом.

Несколько раз чертыхнувшись, Мастер Зелий провел по зеркалу рукой, принимая вызов, и сразу увидел обеспокоенное, даже испуганное лицо директора.

— Что случилось, Альбус? — ровным голосом спросил он, заранее зная ответ.

— Гарри пропал. Ушел вчера ночью из дома своих опекунов. Мы прочесали все окрестности, но не нашли и следа мальчика, — голос Дамблдора был пропитан отчаянием, и Северус не стал комментировать ситуацию, чтобы еще больше не расстраивать старого волшебника. Вместо этого, он витиевато выругался, а потом, после недолгих раздумий спросил:

— Вы в штабе? — Кивок. — Я буду там через десять минут, — и с этими словами он оборвал связь. Теперь надо было действовать быстро, потому что, если Поттер у Темного Лорда, а в этом практически не было сомнений, вызов мог прийти в любую минуту. То, что Волдеморт даст своим верным слугам поиграться с мальчишкой — тоже было очевидно. А, значит, и времени было в обрез, и ситуацию обсудить с Дамблдором было необходимо, и постараться найти какой-нибудь выход — тоже.

Поэтому Северус поспешил к камину, но отправился в путешествие своим обычным способом, со всей возможной осторожностью. Хотя он, как мог, торопился, и уже через семь минут стоял на кухне штаба. Его встретили все те же шесть человек, правда от утреннего веселья не осталось и следа. Все они угрюмо сидели за столом.

— Он у него, Северус? — задал совершенно глупый, можно даже сказать риторический вопрос Люпин.

— Не уверен, Люпин, но скорее всего именно так. В связи с этим, давайте опустим лирические отступления и разработаем план действий, потому что времени мало, — отрезал Мастер Зелий. Ему совершенно не хотелось тратить драгоценное время на другие совершенно бессмысленные вопросы.

— Я так понимаю, что ты не знаешь, где его держат, Северус? — На директора просто жалко было смотреть, впрочем, его голос мало отличался от внешнего вида: слабый, неуверенный. Да, таким Альбуса Дамблдора Северус видел впервые в жизни.

— Нет, Альбус. Нам всем выдали портключи, но они потеряли свою силу, после того, как Поттер попал к Темному Лорду. Кроме того, как я уже говорил, они созданы таким образом, что срабатывают только в непосредственной близости от Поттера. Теперь я смогу попасть туда только по вызову, который чует мое сердце, придет скоро. Поэтому давайте поторопимся, и, наконец, решим, как спасать вашу драгоценную знаменитость.

— Да-да, Северус. Как насчет Следящих Чар? Можно использовать совсем слабенькие…

— И вам уже не на кого будет надеяться, Альбус, потому что Темный Лорд чует такие вещи за версту. Нет, и аппарировать оттуда Поттера я не смогу. И далеко не факт, что смогу приблизиться к нему настолько, чтобы воспользоваться портключом, не говоря о том, что его тоже могут обнаружить. — Северус быстро прокручивал в голове все возможные варианты, но ничего не мог придумать. Он начал расхаживать по кухне, размышляя, что, в общем-то, любой план приведет к потере его статуса шпиона, а возможно и к верной смерти. Не то, чтобы что-то уж очень сильно держало его на этом свете, но все же очень хотелось пожить немного в мирное время.

А, впрочем, было два вполне пристойных варианта. И учитывая, насколько Поттеру везло, один из планов мог сработать. Впрочем, стопроцентной уверенности в этом не было. Хотя, Северус, каждый раз отправляясь на встречи с Темным Лордом, не был уверен до конца, что вернется живым, а значит, стоило рискнуть.

Подумав еще несколько минут, он изложил оба варианта присутствовавшим волшебникам, и через полчаса план действий был готов. И как раз вовремя.

— Пора, — сказал Мастер Зелий, схватившись за левое предплечье. Он решительно развернулся на каблуках и отправился в очередной раз спасать Надежду Магического Мира.

Гарри очнулся в темной маленькой каморке без окон. Его голова раскалывалась от боли, тело ломило, видел мальчик, несмотря на то, что на нем были очки, было мутно и расплывчато. Медленно до него дошло осознание того, какую огромную ошибку он совершил. Нет, конечно, в доме, защищенном кровью его матери, Гарри остаться не мог, даже если бы хотел. Но там, на Тисовой улице, мальчик мог бы кричать, звать на помощь… Там неподалеку был дом Арабеллы Фигг, которая могла бы связаться с кем-то из Ордена Феникса, если бы услышала крик Гарри… или если бы он пришел к ней с самого начала. А теперь он здесь, в полупустой темной крошечной комнате за надежно запертой дверью и без волшебной палочки. И ему срочно надо придумать хоть какой-нибудь план по выживанию в данной ситуации.

Что было достаточно непросто. В конце концов, надежды на то, что кто-то из Ордена Феникса придет ему на помощь, практически не было. Если бы кто-то из них находился рядом с домом опекунов Гарри, то они бы вмешались значительно раньше, еще, когда мальчик уходил от дома Дурслей. Значит, никто из них ничего не знает и не сможет помочь.

И что остается? Надо как-то выбираться самому. Но каким образом? Что может сделать один пятнадцатилетний волшебник против возродившегося Волдеморта и минимум дюжины его верных Пожирателей Смерти? Да еще и без волшебной палочки. Ничего. Нет, Гарри помнил про беспалочковую магию, но никогда и не пытался колдовать без палочки, а значит, это не было выходом. Не мог он полагаться и на неконтролируемый выброс магии, ну, хотя бы, потому что сознательно его не вызовешь.

Голова от размышлений стала болеть еще больше, хотя как такое возможно, мальчик просто не представлял. Желая немного отвлечься от нерадостных мыслей, Гарри сел и медленно осмотрел комнату. Да, как он уже заметил раньше, в ней не было окон, и была лишь одна, но довольно массивная и надежная дверь. Обстановка комнаты была более чем скудной: в ней был только потрепанный временем диван, на котором и лежал мальчик.

Тяжело вздохнув, Гарри поднялся на ноги и покачнулся от головокружения, так что ему пришлось схватиться за спинку дивана, чтобы не упасть. Закрыв глаза и досчитав до десяти, мальчик почувствовал себя лучше и решил все-таки исследовать дверь. Пусть на вид она и казалась крепкой, и здравый смысл подсказывал, что заперта она надежно, попробовать все-таки стоило. А вдруг?

Гарри даже не задумывался, что бы он стал делать, если бы смог открыть дверь. Он даже не подумал, что за ней вполне мог дежурить кто-то из Пожирателей Смерти, причем вооруженный волшебной палочкой. Впрочем, дверь и правда оказалась надежно заперта.

Застонав, мальчик вновь вернулся к дивану и сел на него. И если до этого Гарри еще позволял себе надеяться, что это сон или вдруг все разрешится, то теперь он понимал, что встретиться с Волдемортом ему придется. Причем достаточно скоро. И чем больше он размышлял, тем меньше ему казались шансы на благополучное разрешение этой встречи. А значит, надо как можно достойнее встретить свое будущее, и если придется — смерть.

В животе заурчало, и Гарри вздрогнул от внезапного громкого звука. Значит, плен и шок от него пробудили в нем уже слегка подзабытое чувство голода, но вряд ли кто-то из слуг Волдеморта решит покормить Мальчика, Который Выжил. И тут еще одна мысль пронзила сознание Гарри — Снейп, он тоже будет стоять рядом с Волдемортом, он будет во всем этом участвовать и получать истинное удовольствие от пыток своего ненавистного ученика. О, да! И совершенно точно, профессор будет смеяться над очередной глупой выходкой бедного, несчастного Гарри Поттера, которая, на этот раз, будет стоить ему жизни.

Гарри выругался про себя и лег на диван. Он заставил себя загнать мысли о Снейпе и Водеморте вглубь сознания. Ему сейчас и так хватало уверенности в том, что он вряд ли переживет этот день, чтобы еще и задумываться о том, какое удовольствие от его смерти получат два самых ненавистных ему волшебника. Поэтому мальчик закрыл глаза и постарался расслабиться — ему просто необходимо было успокоиться и набраться сил.

Он не спал, нет, просто лежал с закрытыми глазами и прокручивал в голове самые счастливые моменты своей жизни: тот день, когда он узнал, что является волшебником, первый полет на метле, Рон и Гермиона, ставшие его друзьями и уверенность, что они будут вместе с ним, что бы ни случилось, первая встреча с Сириусом Блэком и осознание, что надежда на семью и взрослого, который будет любить тебя и заботиться, не потеряна…

Через полчаса Гарри почувствовал себя лучше. Нет, страх и боль не ушли совсем, они просто спрятались до более подходящего момента, но теперь мальчик готов был встретиться со своими врагами и выглядеть при этом уверенно и спокойно.

И как раз вовремя, потому что именно в этот момент дверь скрипнула, и в комнату вошел Люциус Малфой. Гарри открыл глаза и посмотрел на вошедшего мужчину с ненавистью, а тот ответил ему презрительной усмешкой.

— Вижу, что вы проснулись, мистер Поттер. Это хорошо, хотя выглядите вы неважно, — картинно покачал головой Малфой, потом с наигранным сожалением сказал: — Да, жаль, что Темный Лорд не сможет насладиться вашей пыткой подольше. А, впрочем, чем быстрее он с вами разделается, тем быстрее будет окончательно решен исход этой войны. И теперь-то уж мы точно выиграем! — Последние слова Пожиратель Смерти произнес с нескрываемым триумфом, обычно холодные глаза блестели от возбуждения, и он сделал несколько шагов по направлению к дивану, на котором лежал мальчик. Тот инстинктивно поднялся на ноги и отскочил в угол комнаты, но не проронил ни слова, оставляя все свое мужество, всю храбрость на разговор с Волдемортом.

— Зря вы так, мистер Поттер. Вам ведь все равно некуда бежать, — театрально вздохнул Малфой и подошел вплотную к мальчику. — Ты никуда не сможешь убежать, и твой любимый Дамблдор тебя не спасет. Все, Поттер, пришел твой конец и триумф нашего Лорда, — с ненавистью бросил он в лицо мальчику, потом схватил его за локоть и потащил по направлению к двери.

Гарри понимал, что сопротивляться бесполезно, что если он будет бороться, то Малфой быстро уложит его простейшим заклинанием, и тогда он в лучшем случае очнется прямо перед Волдемортом, а в худшем — никогда. И мальчик, пожалуй, впервые в своей жизни решил прислушаться к голосу разума и не делать глупостей, в конце концов, так он, по крайней мере, сможет еще немного подготовиться к предстоящим событиям. И именно поэтому он послушно шел вместе с Пожирателем Смерти.

Мальчику хотелось биться и бороться, но он прекрасно понимал, что даже если он и справиться вдруг с Малфоем, что в его ослабленном состоянии было маловероятно, то в коридоре наверняка очень быстро наткнется еще на парочку слуг Волдеморта. Так что он решил вести себя с максимально возможным достоинством.

Когда они вышли из комнаты, их встретили еще двое Пожирателей Смерти, личностей которых Гарри не знал, потому что они были одеты по всей форме и на лицах их красовались серебряные маски.

Мальчик усмехнулся. Видимо, Волдеморт был еще большим параноиком, чем его считали: он приставил к ослабшему подростку без волшебной палочки троих своих слуг для сопровождения. Он явно переоценивал возможности Мальчика, Который Выжил. Или Гарри Поттер недооценивал себя.

Отогнав от себя уже в который раз за несколько часов ненужные мысли, мальчик решил обратить внимание на коридор, по которому его вели и получше представить себе место, где его держали.

Стены были бледно зеленого цвета, краска местами облупилась и являла взору гостя подгнившее дерево. Пол скрипел и шатался, и даже пушистый, на удивление практически новый ковер, не мог этого скрыть. Сам коридор было довольно длинным, его освещали простые факелы, воткнутые с обеих сторон на достаточно большом расстоянии друг от друга. Все это создавало достаточно мрачную атмосферу, из которой хотелось убежать как можно дальше и быстрее.

Видимо, дом был одноэтажным, потому что на протяжении всего пути, Гарри не увидел даже намека на лестницу. Хотя ему было все равно. Он просто хотел уже поскорее дойти и покончить с этим фарсом, поскорее увидеть своих врагов в лицо, ну или просто увидеть. В том, что большинство из них будет в масках, мальчик не сомневался. Хотя, учитывая, какая судьба его ожидает, они могли бы и не скрывать свои личности, но кто поймет этих Пожирателей Смерти?

И, в конце концов, конвоиры привели Гарри Поттера в просторную залу, где на роскошном троне восседал Волдеморт, а рядом с ним стояли его слуги. Они не сразу заметили мальчика, поэтому у него было несколько минут, чтобы осмотреться.

Комната была просторной, но не большой, а скорее пустой, потому что кроме трона, там совершенно не было мебели. В непосредственной близости от Волдеморта стоял только один Пожиратель Смерти, остальные расположились на почтительном расстоянии. И Гарри не понял, то ли у них такая иерархия, то ли остальные просто боялись Нагини, которая обвила ноги темного волшебника. Больше ничего интересного мальчик не заметил, впрочем, у него и не было на это времени, потому что именно в этот момент, Волдеморт заметил его и заговорил:

— Ну что ж, Гарри Поттер, вот мы и встретились. Признаться честно, не ожидал увидеть тебя скоро. Но я рад, что ты сам поспособствовал своему появлению здесь. И рядом нет ни доброго Дамблдора, ни твоих дружков, чтобы в очередной раз выручить тебя. Здесь только я, ты и мои верные слуги. Как тебе такая перспектива, Гарри? — холодный голос темного волшебника был насмешливым. Мальчик вздрогнул и со всей возможной яростью посмотрел на Волдеморта.

— Помнится мне, Том, что когда мне был год, то я одолел тебя сам, без посторонней помощи и без палочки. Так каково тебе было практически умереть от руки годовалого ребенка? — Гарри постарался скопировать тон темного мага, стараясь его разозлить, чтобы хоть как-то оторваться напоследок. С той же целью он решил обращаться к Волдеморту его маггловским именем.

— Да как ты смеешь, щенок? Я, лорд Волдеморт, — самый сильный маг современности. Никто, слышишь меня, никто не в состоянии остановить меня! Даже ваш великий директор — Альбус Дамблдор! А уж ты-то — тем более. Не ты остановил меня в ту ночь, а твоя мать-грязнокровка. Именно она активировала древнюю магию. Ты здесь вообще ни при чем. И что бы там не говорилось в дурацком пророчестве, я покончу с тобой этой ночью. Но сначала, мои верные слуги устроят небольшое представление для меня. С твоим участием, — последние слова были сказано тоном, полным предвкушения. И после этого Волдеморт уселся на свой трон и выжидающе посмотрел на Пожирателей Смерти, словно давая им команду к действию.

И они начали действовать, словно, хотя какое там словно, совершенно точно зная, что и в каком порядке делать. Они стали медленно собираться вокруг Гарри, но не все, а только тринадцать, хотя всего собравшихся в комнате было ненамного больше. Пожиратели Смерти достали свои палочки и нацелили их на мальчика, но не сказали ни слова, словно ожидая дальнейших слов своего повелителя.

— Ах, да. Гарри Поттер, сегодня ты познакомишься с моим любимым аттракционом — кругом Смерти. — Глаза Гарри расширились от ужаса. — Не делай такое лицо, мои слуги не станут убивать тебя, эта честь принадлежит мне. Они просто доставят мне удовольствие, ну и себе, в некоторой степени. — После этих слов Волдеморт противно расхохотался. Мальчик даже не пытался представить, что с ним сейчас будут делать, ему и так было противно. Но темный волшебник на этом не остановился: — Что ж, мои верные Пожиратели Смерти, можете приступать к веселью, только осторожнее, не убейте мальчишку ненароком. Я хочу сделать это сам! — Снова этот противный смех, но Гарри даже не смотрит на безобразное лицо Волдеморта, теперь он смотрит в лица, а точнее маски, своих будущих мучителей, гадая, кто же скрывается под ними. — Ах, да, — доносится голос темного волшебника, — Люциус, тебе достается право начать, потому что именно ты привел ко мне Мальчика, Который Выжил.

Люциус Малфой, единственный из Пожирателей Смерти, на котором нет плаща и маски, противно ухмыльнулся и послал первое проклятие в Гарри:

— Круцио!

Боль пронзила все тело мальчика. Да, ему уже доводилось испытать на себе действие этого проклятья, но сейчас, казалось, что все было в сто раз хуже. Он кричал не своим голосом, стараясь выплеснуть ту боль, которую ему причинял его мучитель, и ту, что жила в нем со дня смерти его родителей. Но даже этот отчаянный крик не принес облегчения. Мальчик подумал, что если ему предстоит терпеть такую боль и дальше, то уж лучше бы Волдеморт убил его сразу. Но тут боль прекратилась, и Гарри тяжело вздохнул. Он знал, что это только перерыв, а не конец мучениям, но даже эти несколько секунд передышки были очень важными и для разума мальчика, и для его тела.

Дальше он не вслушивался в заклинания и проклятия, летящие в него. В каждую секунду передышки, он просто собирался с остатками сил, пытаясь собрать всю свою волю, все мужество, чтобы если не молча принимать все пытки, так делать это максимально тихо и с достоинством.

В те же минуты, когда боль пронзала все тело, когда он вообще не мог дышать от пыток, когда все его кости ломило и ломало, когда его тело выворачивало наизнанку, он хотел лишь одного — быстрой и безболезненной смерти. Но она не приходила, и, судя по всему, ждать ее было еще очень и очень долго.

В самом начале всего этого ужаса, всех этих пыток, Гарри еще мог о чем-то думать, пусть это были невеселые и даже жалостливые мысли. Например, о том, что жизнь уходит от него, а теперь мальчик не сомневался, что это конец, а он еще не видел от нее ничего хорошего. Что всю свою жизнь, мечтая о семье, доме, человеке, который будет рядом с ним не потому, что он может победить Волдеморта, а просто потому, что он Гарри, обычный подросток, которому нужна любовь, ласка и забота. И да, это было эгоистично, потому что, если бы кто-то ждал Гарри Поттера и любил его, то этого человека очень бы расстроила весть о смерти мальчика. Но он не мог не мечтать. Мечтать о том, чего уже никогда не смог бы получить…

Но после пятого проклятья, тело Гарри, его мысли превратились в одну сплошную боль. Даже если бы его спросили, он не мог бы сказать, что именно у него болит, не мог бы сказать, на что направлено заклинание. Все его тело стало одной сплошной болевой точкой, и даже в редкие перерывы боль уже никуда не уходила и ни на йоту не уменьшалась. Он уже не переставал кричать, вернее, хрипеть, потому что голос сел после сорока минут пыточного безумия.

Мальчик истекал кровью, но сам он это если и чувствовал, то не смог бы сказать, откуда кровотечение, и когда оно началось. Ослабленный и без того организм, начал медленно сдаваться.

Гарри уже не смог бы сказать, когда именно к нему применяют заклинания, а когда — нет. Он был уже почти без сознания, но все-таки слабо, как будто сквозь завесу еще мог слышать смех Пожирателей Смерти и их господина. О, да! Волдеморт поистине наслаждался мучениями Мальчика, Который Выжил, а теперь медленно и мучительно умирал.

После полутора часов, Гарри понял, что раньше он и представить себе не мог такую боль, такие мучения. По сравнению с этим, все его предыдущие травмы были просто детским лепетом. А сейчас мальчик полностью осознал, что такое настоящая Боль. Он и сам не мог понять, почему до сих пор не сошел с ума или не отключился… Его поддерживало только желание выглядеть сильным и достойным.

Кому и что он хотел доказать, он и сам не знал. Он понимал, что ему не выжить, он понимал, что это его последние часы, а может быть уже и минуты жизни, и что вокруг нет никого, кто мог бы оценить его силу и стойкость. Хотя о какой стойкости может идти речь, если он практически с самого начала корчился от боли с закрытыми глазами и орал так, будто его четвертуют. Вернее, судя по ощущениям, мальчика его разрывали не на четыре, а минимум на тысячу частей.

Гарри так и не понял, прекратилась ли пытка, или Волдеморт говорил пока, кто-то из его слуг пытал мальчика, но сквозь вату он услышал холодный голос:

— Как тебе наше развлечение, Гарри Поттер? Нравится, я вижу, что нравится. Жаль тебя расстраивать, но оно почти подошло к концу, — последние слова были сказаны с притворным сожалением, и мальчик представил себе выражение лица темного волшебника: ухмылка на безобразном лице, горящие красные глаза и раздувающиеся ноздри-щелочки. Проверять свои предположения Гарри не стал, потому что не хотел открывать глаза, в блаженной темноте было спокойнее, да и очки слетели с его лица уже давно. Но Волдеморт еще не закончил, и его следующие слова заставили мальчика содрогнуться: — Северус, верный мой слуга, я знаю, как ты ненавидишь мальчишку, и за твою верную службу мне, я разрешаю тебе быть последним в круге. Постарайся порадовать своего господина, но не убей мальчишку ненароком, его жизнь — моя!

— Да, мой Лорд, — обычно холодный презрительный голос звучит почтительно, и Гарри передергивает от отвращения, — Могу я попросить о милости, мой Господин?

— Говори, а я подумаю.

— Могу я воспользоваться одним своим новым зельем, мой Лорд? — теперь голос даже заискивающий.

— Что за зелье, Северус? — Волдеморт звучит заинтригованным.

— О, это мое последнее изобретение для Вас, мой Лорд. Сначала оно превращает все кости в пыль, а потом заново выращивает их. Боль, испытываемая человеком после принятия этого зелья, в десять раз превышает эффект Круциатуса, — Снейп говорит невероятно гордым тоном, а еще его голос, его слова просто пропитаны предвкушением пытки Гарри Поттера.

— Я позволяю тебе, Северус. Приступай.

Гарри слышит шаги Снейпа, чувствует его приближение и внутренне сжимается от одной мысли о том, что ему сейчас предстоит пережить. Хотя какое тут пережить. Это просто последнее испытание перед смертью, и мальчик даже чувствует нечто похожее на облегчение, готовясь перенести последние муки и успокоиться навечно.

Он почувствовал, что Пожиратель Смерти опускается рядом с ним на колени и обхватывает его за плечи, заставляя сесть, видимо, чтобы удобнее было вливать зелье. Гарри почувствовал, что его тошнит, причем и сам не мог понять от чего больше: то ли от смены положения, то ли от отвращения от прикосновения Снейпа. Впрочем, думать об этом мальчику было некогда. Он уже приготовился, что сейчас в его рот вольют зелье и ему будет мучительно больно, но вместо этого он ощутил дыхание Мастера Зелий на своем лице и услышал слова, сказанные почти шепотом:

— Что бы ни случилось, Поттер, не дергайтесь, — и после этого Снейп стал копаться в складках своей мантии, как показалось Гарри в поисках зелья, но он снова ошибся. Мальчик по-прежнему не открывал глаза, но вместо того, чтобы мучить его, Снейп тихо заговорил на каком-то древнем языке. Гарри не понял ни слова, но остальные Пожиратели Смерти и Волдеморт, видимо, прекрасно понимали, что именно делает их коллега, потому что уже через минуту в центр круга, туда, где полусидел Гарри и стоял на коленях Снейп, летели проклятья со всех сторон. Какие-то из них попали в мальчика, а какие-то — в Мастера Зелий, судя по тому как напряглась рука, держащая Гарри за плечи. Но Снейп не переставал говорить и держать его, а потом, когда он закончил, мальчик ощутил тепло и свет, он не открывал глаза, поэтому не мог сказать, откуда в нем разливается эти уверенность и спокойствие. Это было что-то знакомое, что-то или кто-то, кто уже был однажды рядом, пришел на помощь. Но Гарри уже не может вспомнить.

Он чувствует рывок и теряет сознание.

Не прошло и минуты с того момента, как Северус схватил Фоукса за хвост, а он и Поттер уже находились в Больничном крыле школы чародейства и волшебства Хогвартс. Феникс, посчитавший свою задачу выполненной, тут же исчез, а к прибывшим волшебникам со всех ног бросились Поппи Помфри и Альбус Дамблдор. Медиведьма и директор в одно мгновение переложили мальчика на кровать и, не медля ни секунды, приступили к диагностированию состояния Поттера. В том, что дело плохо — никто и не сомневался, и надо было как можно быстрее определить все повреждения, чтобы начать правильное лечение. Только так можно было спасти жизнь Избранного.

Мастер Зелий поморщился и медленно поднялся с пола. Предыдущие несколько минут он провел, собираясь с силами и оценивая степень своих повреждений. Заключив, что все не так плохо, как могло быть — все-таки Темный Лорд не попал в мужчину своим смертельным заклинанием, — Северус, не торопясь, дошел до ближайшей кровати и сел на нее. Ему надо было обработать свои раны и сделать что-то с меткой, которая нещадно горела и болела, но сначала надо было убедиться, что Помфри не нужна его помощь. В конце концов, с травмами Поттера вполне могло понадобиться какое-нибудь сложное и редкое зелье.

— Северус, с тобой все в порядке? — озабоченно спросил Альбус Дамблдор. Мастер Зелий поднял на него глаза и медленно кивнул, но ответ явно не удовлетворил директора: — Тебе надо отдохнуть и заняться своими ранами. Давай я тебе помогу, пока Поппи заканчивает с осмотром.

Если Северус Снейп не любил что-то больше, чем высокомерие и безрассудную храбрость гриффиндорцев, так это казаться слабым и просить чьей-то помощи. Впрочем, принимать предложенную помощь он тоже не любил. Поэтому, здраво рассудив, что если он сам не займется своим состоянием, директор возьмет это на себя, игнорируя все отказы, мужчина холодно и твердо сказал:

— Спасибо, директор, я позабочусь о себе сам. Но вы правы, я займусь этим немедленно, — и с этими словами Мастер Зелий встал и направился к камину, решив, что долгое путешествие по замку не улучшит его состояние. Достав из кармана запас летучего пороха, он бросил его в огонь и уже через несколько секунд стоял в своих личных апартаментах в Хогвартсе.

Несмотря на всеобщее убеждение, комнаты Северуса Снейпа не были декорированы в цветах факультета Слизерин. Не была вся окружающая обстановка и черной. Он, конечно, переделал апартаменты под свой вкус, но цветовые предпочтения Мастера Зелий не ограничивались зеленым и серым.

Гостиная была оформлена в бордовых тонах, но не кричаще ярких, а темных, насыщенных оттенках. Этот цвет хорошо гармонировал с камином и постоянно поддерживаемым в нем огнем — в подземельях всегда было прохладно, — и Северус любил вечерами сидеть у огня в удобном мягком кресле с книгой и бокалом хорошего красного вина. Сейчас бы мужчине тоже не помешало расслабиться, но, во-первых, кровоточащие раны на спине не позволили бы ему удобно устроиться в кресле, а, во-вторых, метка по-прежнему продолжала болеть, и эти ощущения были почти сравнимыми с Круциатусом.

Прекрасно понимая, что Темный Лорд в любую минуту может усилить эту боль во много раз, Мастер Зелий направился в свою личную лабораторию, радуясь, что свое последнее изобретение оставил именно в Хогвартсе. Он уже почти год старался разработать средство, которое сможет, если не избавить его от Черной Метки, то, по крайней мере, снизить влияние Волдеморта на нее. Мужчина, как никто другой знал, что болеутоляющие зелья вызывают привыкания, а особенно, если они должны справляться с такого рода болью. И вот, когда, казалось бы, все возможные варианты он перепробовал, в его голову закралась одна идея. Точнее, Северус почерпнул ее из одной старинной рукописи, в которой древнеримский Мастер Зелий описывал одно средство, которое он применял при ожогах. Это была не мазь и не эликсир, а пленка, которой ученый покрывал место ожога. Она обладала охлаждающим и обеззараживающим эффектом.

Естественно Северуса интересовал первый эффект, и он стал экспериментировать, добиваясь его усиления. И вот, незадолго до конца учебного года, Мастеру Зелий удалось добиться успеха, и теперь в его Лаборатории стоял котел с водой, на поверхности которой и находилась эта самая пленка. Конечно, это средство не может обезопасить его надолго, так как при применении больше месяца подряд она может вызвать повреждение нервов и потерю подвижности руки, а этого мужчина просто не мог допустить. Но он был рад и тому, что хотя бы на месяц у него есть решение проблемы.

Правда, сначала Мастер Зелий решил все-таки выпить обезболивающее зелье, чтобы руки не дрожали, потому что пленку надо было накладывать очень осторожно, чтобы не повредить ее.

Северус тяжело вздохнул и стал медленно раздеваться. Он сбросил перепачканную кровью мантию на пол, туда же через несколько минут полетела и осторожно снятая рубашка. После этого мужчина очень бережно взял пленку пинцетом и осторожно положил на левое предплечье, а затем забинтовал его. Средство подействовало практически сразу, значительно ослабив боль. И теперь Мастер Зелий решил, наконец, осмотреть свои раны.

Мужчина быстро прошел в просторную ванную, примыкающую к спальне, и внимательно осмотрел себя в зеркале. Все было так, как он и предполагал: две достаточно глубокие полосы на спине, пересекающиеся между лопатками, несколько порезов, от прошедших по касательной заклинаний, на шее и плечах и пара ожогов в самом низу спины. В общем и целом, все действительно было не так уж и плохо. Правда обработать обеззараживающей и заживляющей мазями свои раны на спине Северус не мог, поэтому просто аккуратно промыл их струей воды из волшебной палочки, а вот на шею и плечи мужчина нанес мази со всей тщательностью. Потом он еще раз критично осмотрел себя в зеркало, пообещав, что как только вернется из Больничного крыла, обязательно сделает что-нибудь с до сих пор кровоточащими порезами.

Вздохнув еще раз, Мастер Зелий направился переодеваться в свою спальню. Он не горел желанием идти и возиться с мальчишкой, он и так вытащил его из логова Темного Лорда, при этом, раскрыв себя и свой настоящий статус. Да, Северус готов был признать, что Поттер вел себя, в общем, достойно. Он не просил пощады и быстрой смерти, а мужчина видел многих взрослых, более сильных волшебников, которые через полчаса круга Смерти просто молили об избавлении. Но это ничего не меняло. Это не меняло того, что мальчишка сбежал из защищенного дома своих опекунов под покровом ночи, Поттеру снова захотелось покрасоваться, и он, в который раз, совершил безрассудный, совершенно не обдуманный поступок. За который вновь отвечать пришлось не ему. О том, что мальчишка находится на грани смерти, Северус старался не думать. Впрочем, он был уверен, что директор из кожи вон вылезет, лишь бы спасти Избранного.

Северус отбросил совершенно бесполезные на данный момент мысли, осторожно оделся, стараясь делать как можно меньше резких движений руками, потому что даже, несмотря на обезболивающее зелье, порезы и ожоги на спине заметно ощущались. После этого Мастер Зелий решительно отправился в Больничное крыло через камин.

Картина, которую он увидел, ненамного изменилась за время его отсутствия: Дамблдор стоял, склонившись над кроватью Поттера, а над мальчишкой колдовала мадам Помфри. Северус кашлянул, чтобы показать, что он вернулся.

— Хорошо, что Вы вернулись, Северус. Я подготовила Вам список зелий, которые мне будут нужны завтра, — сказала медиведьма и протянула Мастеру Зелий пергамент. Мужчина быстро просмотрел названия зелий, оценивая какой объем работы ему предстоит.

— Пять могу прислать Вам сегодня, я как раз приготовил их перед окончанием учебного года, но не успел прислать. Еще два сделаю завтра, оба зелья готовятся в течение часа, хоть и достаточно сложны по составу, но принимать их Поттер должен свежими, так будет достигнут максимальный эффект, — ответил Северус. Он еще раз пробежал глазами список и мысленно обозначил для себя травмы мальчишки: несколько переломов, большая потеря крови, внутренние травмы, сотрясение мозга, измождение… Да уж, Поттер поистине умеет нарываться на неприятности, на очень крупные и смертельно опасные неприятности.

Мастер Зелий покачал головой, и хотел было уже отправиться в подземелья, чтобы, наконец, покончить с обрабатыванием себя и отдохнуть, но его снова окликнула мадам Помфри:

— Северус, Ваши раны мне тоже надо осмотреть. С мистером Поттером на данный момент я закончила, так что пройдемте в мой кабинет, и я займусь Вами.

— Благодарю Вас, но я уже сам справился, — холодно ответил мужчина. Он же не Поттер, в конце концов, чтобы все бегали вокруг него и жалели! За многие годы службы у Темного Лорда, а потом и шпионства, Северус научился заботиться о себе сам, и зачастую, никто даже не знал, что Мастер Зелий неважно себя чувствует или, что у него что-то болит. Заканчивать с этой традицией мужчина не хотел, а потому решительно направился к камину. Но не тут-то было.

— Северус, мальчик мой, Поппи хочет тебе помочь. И даже если ты уже и сам все сделал, позволь ей осмотреть тебя. Мне очень не хочется из-за твоей самоуверенности терять своего Мастера Зелий, — невинно проговорил Дамблдор. Северус всегда поражался способности директора выразить просьбу или приказ такими словами, что спор с ним превратит тебя в пятилетнего ребенка. И только, чтобы не растерять остатки достоинства мужчина покорно прошел в кабинет медиведьмы и разделся по пояс.

Тянуть с этим не было смысла, потому что организм Северуса просто кричал о том, что ему необходим отдых. И за многие годы мужчина научился слушать и слышать его, так что он просто поскорее хотел разделаться с этим, и отправиться домой.

Мадам Помфри, надо отдать ей должное не сказал ни слова, обрабатывая спину Северуса. Это было довольно странным для нее поведением, потому что над своими пациентами она всегда хлопотала и причитала, но, видимо, медиведьма решила, что Мастер Зелий давно уже вышел из возраста, когда с ним можно и нужно обращаться как с ребенком. Хотя, с ним никогда не обращались, как с ребенком. Родители игнорировали его существование, постоянно занимаясь выяснением отношений, потом он уехал в Хогвартс и надеялся, что там все будет по-другому. Но нет. Учителя всегда относились с предубеждением к слизеринцам, считая их, если не последователями Темного Лорда, так темными магами, однозначно. И выпускники факультета Слизерин оправдывали их ожидания. А что еще им оставалось делать? Без поддержки, с клеймом темных магов, многие ведь даже не знали, на что идут…

Северус отогнал чувство жалости к себе. Это уже пройденный период, и хотя было время, когда он по-настоящему мечтал иметь семью, близких, друзей, теперь это было в прошлом. Он стал одиночкой по жизни, и уж совсем честно говоря, его это вполне устраивало.

За это время мадам Помфри успела обработать спину Мастера Зелий, и он поблагодарил ее, быстро оделся и вернулся в палату. Дамблдор уже ушел, видимо, решив, что уже ничем не сможет помочь сегодня, да и отдохнуть директору надо было: выглядел он очень неважно.

И Северус решил последовать его примеру. Мужчина быстро прошел через камин в свои апартаменты, выпил зелья для Сна-без-сновидений и мгновенно уснул.

* * *

Северус проснулся очень рано, но почувствовал, что тело отдохнуло и готово ко всем трудностям нового дня. Что касается разума, то восемь часов сна без кошмаров, да и вообще, без каких бы то ни было снов, сделали свое дело.

Мужчина потянулся и застонал, мгновенно почувствовав боль в спине. Мастер Зелий сразу же расслабил все мышцы и сделал себе заметку не делать резких движений в течение следующих дней и не перегружать спину. Хотя последнее вряд ли удастся, учитывая состояние Поттера.

Воспоминания о мальчишке заставили Мастера Зелий выбраться из кровати. Надо было отправляться в лабораторию готовить обещанные Помфри зелья, а заодно отправить те, про которые он забыл вчера. Впрочем, она не говорила, что это срочно, а значит, сначала можно все приготовить и самому отнести в Больничное крыло, а заодно узнать, может еще что нужно.

Северус не испытывал теплых чувств к Поттеру, но профессионализм никогда не оставлял его. Так что мужчина быстро принял душ, оделся и отправился в свою личную лабораторию, прихватив с собой кофе. Есть ему не хотелось, а вот окончательно проснуться не мешало.

Мастер Зелий вообще часто так делал. Брал с собой утренний кофе и отправлялся варить какое-нибудь зелье. Полная концентрация на процессе отгоняла ненужные мысли и помогала сосредоточиться. Вот и сейчас, быстро выпив кофе во время приготовления ингредиентов, Северус за полтора часа сварил необходимые Поттеру зелья, при этом в его голове не было ни одной мысли помимо рецептов этих лекарственных составов.

Потушив огонь под котлами, мужчина отправился в гостиную. Надо было дать зельям настояться и остыть хотя бы полчаса, прежде чем разливать их по флаконам, а, значит, у Мастера Зелий было время позавтракать. Позвав домового эльфа и попросив принести завтрак в свои апартаменты, Северус сел на диван и стал обдумывать сложившуюся ситуацию.

Итак, у Ордена Феникса больше нет шпиона в рядах Пожирателей Смерти. Северус Снейп теперь на втором месте после Поттера в списках Темного Лорда на долгую и мучительную смерть. Надежда магического мира находится при смерти и неизвестно, как долго он будет восстанавливаться. Положение дел было, конечно, печальным, но далеко не катастрофическим. Ну, к первому и второму Северус все равно постепенно готовился, потому что знал, что рано или поздно его шпионской деятельности придет конец, хоть и рассчитывал, что это произойдет позднее. Что же касается Поттера, то Мастер Зелий был практически уверен, что мальчишка выживет — с его-то удачей! Ну, и помощью мадам Помфри.

Мужчина вздрогнул, когда перед ними появилось несколько тарелок, так сильно он задумался, а ведь было о чем. Несмотря на то, что на месяц у него было решение проблемы с Меткой, что он был жив, теперь ему предстояло быть максимально осторожным, чтобы не попасть в руки к Пожирателям Смерти. Впрочем, про себя он очень порадовался, что про его второй, настоящий дом никто не знал, кроме Альбуса.

Мастер Зелий отогнал от себя мысли о будущем, в конце концов, он сможет подумать об этом потом, когда его помощь в выхаживании Поттера будет не нужна, и он уедет их Хогвартса. А пока он приступил к завтраку, размышляя о своих планах на сегодняшний день. Итак, помимо того, что надо было отнести зелья в Больничное крыло, необходимо было все-таки переговорить с директором относительно последних планов Темного Лорда, а потом сварить еще несколько различных зелий для медиведьмы, про запас.

Сочтя план на день удовлетворительным, Северус поднялся с дивана и снова отправился в лабораторию, оставив домашним эльфам грязную посуду. Там он быстро разлил новые зелья по флаконам, и, прихватив еще несколько коробок с различными сосудами, отправился в Больничное крыло. Только в этот раз, Мастер Зелий решил пройтись, чтобы немного размять ноги.

Дорога до Больничного крыла заняла намного меньше времени, чем обычно, потому что никто не путался под ногами у мужчины, и не прятался в тени, стараясь стать невидимым и незаметным. Вообще, без студентов Хогвартс становился тише и спокойнее, и эта атмосфера была наиболее близка Северусу. Именно за это он любил Подземелья.

Мастер Зелий влетел в Больничное крыло своей обычной стремительной походкой, мантия за его спиной, как всегда, развивалась, но заметив двоих людей, стоящих рядом с кроватью Поттера и о чем-то тихо разговаривающих с трагическим выражением лиц, он замер на месте. Это были мадам Помфри и Альбус Дамблдор. Медиведьма разводила руками и что-то объясняла директору, а старый волшебник выглядел уже древним и постоянно качал головой.

— Мадам Помфри, директор, — кивнул им Северус, быстро подходя к единственной занятой кровати.

— Ах, Северус… хорошо, что ты пришел. Дела плохи, — продолжал качать головой директор.

— Что-то еще случилось? — ровным голосом спросил Мастер Зелий, хотя где-то в груди начало разливаться беспокойство: без Избранного конец войны был предрешен.

— И да, и нет. Видишь ли, Северус, мистер Поттер вообще перестал бороться за свою жизнь. Я ему дала вчера все необходимые зелья, но никакого эффекта нет. Наоборот, его состояние даже ухудшилось. Такими темпами он продержится еще не более двух дней, и я даже не представляю чем ему помочь, — развела руками медиведьма.

— А если позвать кого-нибудь из больницы Святого Мунго? — все тем же тоном спросил Северус.

— Целитель уже приходил рано утром, но он тоже не смог ничем помочь. Правда, он упомянул одно старинное зелье, но сказал, что готовить его больше недели, а у Гарри нет столько времени, — сокрушенно покачал головой Дамблдор.

Мастер Зелий задумался. Он пока не мог быть уверенным о каком именно зелье идет речь, но вариантов было немного. А чтобы удостовериться, надо было просто самому продиагностировать Поттера. Северус, конечно, не был дипломированным целителем, но прошел краткий курс летом после падения Темного Лорда. Он должен был уметь оказать первую помощь студентам в случае несчастных случаев, достаточно частых на Зельеварении. А потом еще и углубил знания, на всякий случай.

Мужчина быстро произнес несколько заклинаний, проверяя состояние мальчишки, и моментально сделал все необходимые выводы, в очередной раз поразившись, насколько все-таки везучим был Поттер. Ему нужно было именно это зелье.

— Возможно, я смогу помочь, директор, — обратился Северус к Дамблдору.

— У нас нет недели, Северус, — сокрушенно ответил тот.

— Она и не нужна. Видите ли, несколько лет назад я занимался изучением некоторых достаточно редких лечебных и восстанавливающих зелий. Они намного более сложны в приготовлении, чем современные, но некоторые из них и более эффективные. Просто зачастую у целителей нет времени на их приготовление, а срок их хранения редко превышает две-три недели. И одно из них я смог немного усовершенствовать. Поразительно, что Поттеру необходимо именно оно, — спокойно пояснил Мастер Зелий.

— Сколько времени тебе нужно, Северус? — в голосе директора звучала надежда.

— Два дня, вам нужно поддерживать его жизнь в течение двух дней, и тогда он будет спасен. Это зелье восстанавливает жизненную энергию, а не придает силы в борьбе. Но его состав достаточно сложен, хотя у меня есть почти все необходимые компоненты, кроме одного. Впрочем, это не единственная проблема.

— Что такое, Северус?

— Большинство лекарственных зелий работает путем взаимодействия с магией внутри волшебника. Они практически бесполезны для магглов, так как редко направлены именно на физиологические процессы организма человека, а на магический потенциал. С этим зельем все по-другому. Его эффект усиливается, взаимодействуя с магией, но самое главное при его приготовлении — учесть все особенности организма человека: группу крови, возраст, рост и вес. Есть и другие параметры, но они имеют меньшее значение, и их изучение займет дополнительное время, которого у нас нет. Поэтому сосредоточимся на этих. Возраст его нам известен, рост и вес измерить достаточно просто, остается только группа крови, которая, в общем, является самым главным показателем, потому что именно от нее зависят пропорции некоторых ингредиентов.

— Поппи, ты сможешь определить группу крови Гарри? — спросил директор, немного приободрившись. Северус же начал быстро размышлять, где они смогут достать последний ингредиент, а точнее основу зелья.

— Да, конечно, Альбус, — сказала медиведьма и приступила к процедуре. Волшебники далеко ушли от магглов в медицине, для того, чтобы определить группу крови человека — она нечасто требовалась, но все же, — им надо было просто поместить каплю крови мага во флакончик с зельем и посмотреть на цвет. И если, состав во флаконе становился синим, как в случае с Поттером, это означало, что у него четвертая группа крови. Достаточно редкая, надо сказать.

— Этого не может быть, — тихо проговорила медиведьма, глядя на флакон. Мастер Зелий и директор переглянулись, не понимая, что необычного нашла мадам Помфри в цвете зелья.

— Что-то не так, Поппи? — удивленно спросил директор.

— Это невозможно, Альбус… Если у мальчика четвертая группа крови, то его отцом не может быть Джеймс Поттер, — сокрушенно проговорила она.

— Почему?

— У Джеймса Поттера была первая группа крови. Он попал в Больничное крыло на седьмом курсе, что-то там у него с метлой случилось. И состояние его было критическим, так что профессору Слагхорну пришлось варить зелье, основой которого являлась кровь. Тогда мне и пришлось определить его группу крови, — потрясенно проговорила медиведьма.

Директор стал задавать еще какие-то вопросы, но Северус не слышал ни их, ни ответов. Он просто стоял и молча смотрел на Поттера. Вывод напрашивался сам собой, но поверить в него было невозможно. Да и доказательств особых не было. Странно все это было…

С другой стороны, такая возможность действительно существовала, просто никаких предпосылок ее реальности раньше не было. Теперь же было почти прямое доказательство, но вот нужно ли оно было кому-то? Вряд ли. Некоторые истины лучше не знать, так, определенно спокойнее.

Мастер Зелий тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и вновь вслушался в разговор двоих волшебников.

— …тогда, кто же отец Гарри? — Дамблдор был потрясен, конечно, он не ожидал такого.

На несколько минут в палате воцарилось молчание, которое было прервано ровным и холодным голосом Северуса:

— Вероятнее всего, я. — Слова повисли в воздухе, никто не знал, что сказать и как реагировать на эту новость. Впрочем, Мастеру Зелий и не требовалась реакция двух других волшебников. Он просто добавил: — Хм, зато теперь у нас не будет проблем с последним ингредиентом, — и направился к камину, оставив мадам Помфри и Дамблдора самих разбираться с шокирующей новостью. Начинать работу над зельем нужно было незамедлительно.

Если медиведьма не ошиблась с кровью Джеймса Поттера — а она никогда не ошибается в таких вещах, и, если бы были какие-то сомнения, она не стала бы озвучивать этот факт, — значит, отцом Избранного был Северус Снейп.

Мастер Зелий помнил те две ночи, проведенные им вместе с Лили, но он всегда считал, что отец ее ребенка — Джеймс Поттер, и ненавидел его за это еще сильнее. Северус говорил с Лили через несколько месяцев после рождения ребенка, и она четко дала ему понять, что он никакого отношения не имеет к ее сыну. И с того момента он стал ненавидеть их обоих: и отца, и сына.

А когда младший Поттер приехал в Хогвартс — факт отцовства был налицо. Он выглядел так же, как мародер, вел себя также высокомерно и вызывающе, как он, также ввязывался во все возможные приключения.

А теперь какая разница, чья кровь течет в жилах мальчишки? Какая разница, кто его биологический отец? Сейчас, эта информация уже ничего не меняет. Они ненавидят друг друга, так все и останется. Северус также будет спасать его жизнь по мере возможности, служа Ордену, издеваться над ним на уроках, впрочем, не только на них. Поттер будет продолжать ему не доверять, ничего не делать на Зельеварении, смотреть на него с ненавистью. И это устроит их обоих. И в первую очередь самого Мастера Зелий.

Он впустил в свое сердце только одного человека, но два раза. И оба раза она уходила из его жизни, причиняя адскую боль. Такую боль не мог причинить даже Темный Лорд своими пытками, а он знал в них толк, он умел издеваться над своими слугами. Именно поэтому, почти шестнадцать лет назад, Северус пообещал, что больше никогда и никого не подпустит к себе близко. Так что, чей бы там ни был Поттер сын, это ничего не меняло в отношении к нему Мастера Зелий.

Северус отогнал от себя эти мысли и решительным шагом направился в лабораторию. Ему нужно было сварить очень сложное зелье, для которого теперь есть все ингредиенты. И последним и основным станет кровь Мастера Зелий. Кровь самого близкого родственника.

* * *

К вечеру следующего дня зелье было готово, и теперь Мастер Зелий нес его в Больничное крыло. Он снова решил пройтись, на этот раз просто-напросто оттягивая момент встречи с директором, потому что тот обязательно захочет обсудить, как же так могло получиться, что отцом Поттера оказался не Мародер, а он, Северус Снейп. Дамблдор не раз заходил к мужчине за последние два дня, но не начинал разговор, понимая, что процессу приготовления зелья это не пойдет на пользу.

И вот теперь лекарство Поттера готово и разговора не избежать, а значит, Северусу придется вспоминать свои самые счастливые и самые ужасные моменты в жизни, заново их переживать. Но и отказать он не мог. Единственным человеком, которого Мастер Зелий уважал и чтил, был именно Альбус Дамблдор. И он имел право знать, как все было на самом деле. Даже если сам Северус не был уверен, что знает это.

Именно поэтому Мастер Зелий шел по коридорам Хогвартса, на это раз желая, чтобы ему попался какой-нибудь ученик, чтобы немного выпустить пар. Но в школе были каникулы, и ни один несчастный не встретился на пути Северуса. Так что уже через десять минут он был в Больничном крыле, где его ждали медиведьма и директор.

Мастер Зелий кивнул им в знак приветствия и протянул мадам Помфри пузырек с ярко-синей жидкостью.

— Половину надо растворить в стакане с водой и дать сейчас, а вторую половину, когда очнется. Если зелье подействует правильно, то через пару часов Поттер должен ненадолго прийти в сознание. Вторую порцию я принесу завтра, — быстро проговорил Северус и развернулся на каблуках, намереваясь уйти, хотя прекрасно понимал, что такой роскоши ему не дадут. И не ошибся.

— Северус, я думаю, что нам надо поговорить, — тихо, но настойчиво сказал Дамблдор, на что Мастер Зелий просто пожал плечами. А что он мог сказать? Он и так заранее все знал, поэтому молча пошел за директором в его кабинет.

Так они и шли по коридорам Хогвартса, не говоря друг другу ни слова. Северус собирался с мыслями, пытаясь определить для себя тот объем информации, который Дамблдору необходим, а директор, видимо, считал, что в замке самое безопасное место для разговоров — его кабинет, поэтому и молчал.

— Лимонные дольки, — пробормотал директор горгулье, охраняющей вход в его кабинет. Каждое лето было одно и то же! Директор на все время школьных каникул ставил в качестве пароля название своих любимых леденцов. Как будто мало было того, что он каждый раз предлагал их при встрече!

— Чаю, Северус? — спросил Дамблдор, когда он сел за стол, а Мастер Зелий занял кресло напротив.

— Нет, спасибо, директор, — холодно ответил Северус.

— Тогда, может лимонную дольку? — Мужчина закатил глаза и покачал головой. — Нет? Ну, ладно, тогда приступим к делу. Я думаю, что ты и так догадался, почему я позвал тебя: думаю, что нам надо обсудить обстоятельства, приведшие к рождению Гарри Поттера.

— Вам в подробностях, директор? Или только в общих чертах? — усмехнулся Мастер Зелий.

— Ты понял, что я имею в виду, мальчик мой. Как вы вообще оказались вместе с Лили? Она же порвала с тобой все отношения после того, как ты примкнул к Пожирателям Смерти.

— Все так, директор. Она и правда порвала со мной отношения в ту ночь, когда я принял Черную Метку. Но это был не конец. Помните тот день, когда Вы представили меня как шпиона? Не всему Ордену Феникса, а самым близким? — директор кивнул. — После собрания Лили подошла ко мне и попросила о встрече. Я не горел желанием, но, увидев мольбу в ее глазах, согласился.

Мы встретились на следующий день, в одном из кафе в Косом переулке. Она тогда много о чем спрашивала меня: почему перешел на сторону Света, почему именно в этот момент… Долгий у нас разговор был. Потом мы разошлись каждый в свою сторону. А через неделю она пришла ко мне домой. Долго плакала, говорила, что всегда любила меня, а Джеймс, для нее, — просто друг, и замуж за него она вышла только чтобы мне отомстить. Ну а потом… я думаю, что Вы и сами понимаете, что было дальше.

— Но вы расстались потом? Почему? Когда?

— Да, расстались. Она приходила еще пару раз. Я был рад ее визитам, нам было хорошо, она хотела уйти от Джеймса, но… Вы и сами все понимаете, директор. Я был шпионом, и мне нельзя было заводить семью. Это и расслабляет, и подвергает опасности ни в чем не повинные жизни. Я объяснил ей все это. Сначала она не хотела уходить, не соглашалась, но я прогнал ее. После этого Лили ушла.

— И ты никогда даже не задумывался, что Гарри может быть твоим сыном?

— Задумывался, но давно. И я спросил Лили, но она ответила мне, что родила сына от мужа, и рада этому. Наверно, можно было воспользоваться Легиллименцией, чтобы все точно узнать, но Вы сами знаете, какое тогда было время. Да и за Поттерами объявили охоту, так что мне тогда было не до выяснения отцовства мальчишки. И потом, я верил Лили, я был уверен, что она сказала бы мне, если бы это был мой сын, — Северус откинулся на спинку стула, на котором сидел. Рассказ отобрал у него остатки сил, которых и так, после приготовления зелья для Поттера, практически не осталось. Мастер Зелий не спал почти двое суток, и ему был необходим отдых, но директор еще не закончил.

— В таком случае, все имеет смысл. Только надо будет все еще раз проверить, когда Гарри очнется, — медленно проговорил Дамблдор.

— А смысл, директор? — в недоумении спросил Северус.

— Но мальчик должен знать правду. Он должен знать, что у него есть живой отец! И тебе будет полезно общение с ним, Северус, — мягко сказал старый волшебник.

— Нет, директор. Мне это не нужно, ему, я думаю тоже, — сказал Мастер Зелий, поднимаясь и направляясь к выходу из кабинета. Почти на пороге он обернулся и добавил, глядя старому волшебнику в глаза: — Это ничего не меняет.

И после этих слов мужчина решительно направился в свои апартаменты, страстно желая спокойно выспаться.

Гарри Поттер открыл глаза и постарался осмотреться, но он практически ничего не смог разглядеть. Мальчик был практически беспомощен без своих очков и видел только очертания предметов. Однако он и так понимал, что находится в больничной палате. Оставался только вопрос: где именно. Хотя, скорее всего, он был в больнице Святого Мунго, ведь Хогвартс закрывается на летние каникулы, и преподаватели, как и мадам Помфри, разъезжаются по домам. И Гарри понимал все это, но ему так хотелось оказаться в Хогвартсе, который с первого дня стал для мальчика настоящим домом.

Он вздохнул и попытался сесть, но это не получилось: мальчик был еще слишком слаб. Да и вообще было настоящим чудом, что он жив. Когда Гарри потерял сознание, он подумал, что умер, и больше уже не будет чувствовать этой боли. Он не увидел света в конце туннеля, о котором столько говорят магглы. Возможно, для волшебников все по-другому, или те люди просто не были на грани жизни и смерти.

Мальчик попал в… Хогвартс. Он медленно шел по Большому залу, совершенно один. Но стоило ему сесть за свой, гриффиндорский стол, как рядом с ним тут же оказались родители и Сириус. Они долго разговаривали обо всем на свете. Гарри просил прощения, ведь он всегда считал себя виновным в смерти всех своих самых близких людей, а родители его разубеждали. Они долго объясняли ему, что он не может отвечать за поступки других людей, а особенно Волдеморта, что Сириус — взрослый человек, и сам пошел на помощь к Гарри…

Нет, мальчик не уверился в этом до конца, но ему стало намного легче. И он приготовился принять свою смерть спокойно и уверенно, продолжать жить с любимыми и дорогими людьми в том, другом мире. Конечно, ему было жаль своих друзей, директора, да и весь магический мир, которому предстоит бороться с Волдемортом без своего символа, больше уже не полагаясь на пророчество. Но, с другой стороны, Гарри уже устал от борьбы: с собой, с величайшим темным волшебником современности, с Дурслями, с обстоятельствами… Он был не готов сдаться, а вот принять свою участь — да.

Но тут ему сказали, что еще не пришло его время и его обязательно спасут, и как по мановению волшебной палочки, Большой зал стал растворяться, и мальчик в последний раз посмотрел на родителей и Сириуса: она махали ему руками, улыбались и желали удачи. А потом он пришел в себя.

Странное чувство: быть практически мертвым, а потом прийти в себя и ощутить, как жизнь снова наполняет тело. Гарри улыбнулся своим мыслям: ему было жаль расставаться со своей семьей, но впереди у мальчика была целая жизнь, интересная и захватывающая, и друзья, которые всегда были и будут рядом.

Гарри старался пока не думать и не вспоминать о времени, проведенном им у Пожирателей Смерти и Волдеморта. Это вызывало головную боль, да и сделать какие-либо выводы мальчик не мог. Кроме одного: его снова спас Северус Снейп. Как профессор сделал это, Гарри не понимал. Впрочем, было что-то знакомое в том тепле, которое он почувствовал после заклинания Снейпа. Но больше ничего мальчик не мог сказать. А дальнейшие попытки, сделать какие бы то ни было умозаключения, провалились и вызвали еще большую головную боль, которую уже не было сил терпеть, и Гарри застонал, желая, чтобы хоть кто-нибудь подошел к нему и все объяснил. Или просто дал какое-нибудь зелье, чтобы эта боль исчезла.

— Хорошо, что Вы пришли в себя, Мистер Поттер, — облегченно вздохнув, сказала мадам Помфри, и мальчик сразу почувствовал радость, от того, что он в Хогвартсе. Он хотел что-то спросить, но медиведьма не дала ему сказать ни слова: — Потом, мистер Поттер. Пока Вы еще недостаточно набрались сил, Альбус потом все Вам расскажет. А пока выпейте это зелье, — и женщина, приподняла мальчику голову, приставляя стакан к губам, чтобы ему было легче выпить зелье.

Гарри послушно выпил отвратительное варево, которое мало того, что было горьким, так еще и с мерзким кислым привкусом. Так что мальчику стоило больших трудов удержать зелье в своем желудке. Впрочем, все могло быть и хуже: стоило только вспомнить Оборотное зелье, которое Гарри с друзьями пил на втором курсе, чтобы пробраться в гостиную слизеринцев.

Однако через несколько минут после того, как он выпил зелье, головная боль стала отступать, тепло разливалось по телу, веки стали тяжелеть, и, несмотря на то, что мальчик вовсе не хотел снова отключаться, сознание оставило его. И он окунулся в мир снов.

* * *

Следующие два дня проходили для Гарри по одному сценарию: он ненадолго приходил в себя, принимал какие-то зелья, но они отличались от того, которое мальчик пил в первый день, а, через какое-то время, он снова засыпал, но с каждым пробуждением чувствовал себя все лучше и лучше. Он по-прежнему был без очков, потому что не мог дотянуться до прикроватного столика. Впрочем, не было уверенности, что очки сохранились в целости после пыток Пожирателей Смерти. Так что мальчик видел все очень смутно, да и никто кроме мадам Помфри не подходил к нему, по крайней мере, когда Гарри был в сознании. Зато мальчик слышал несколько разговоров, точнее обрывков разговоров, и все они показались ему очень странными. Чаще всего беседовали мадам Помфри и Дамблдор, причем примерно об одном и том же:

— Как мальчик, Поппи? — спрашивал директор.

— Лучше, Альбус. Это зелье действительно сотворило чудо! Вот только что будет, когда мистер Поттер узнает о том, что… — начинала медиведьма, но Дамблдор не давал ей договорить:

— Не знаю, Поппи. Но боюсь, что им обоим в ближайшее время придется очень нелегко…

— Но Вы расскажете ему, Альбус?

— Да. В прошлом году я понял, что Гарри очень опасно держать в неведении, а это касается его непосредственно. Он должен знать правду, как бы ему не было больно от нее… — Дальше мальчик слышал звук удаляющихся шагов и голоса становились такими тихими, что разобрать продолжение было невозможно, но вопросов становилось все больше. Какую правду он должен знать? Почему она должна принести ему боль? Неужели со смертью Сириуса все не закончилось? Или погиб еще кто-то из его близких и друзей?

Но окончательно поставил Гарри в тупик, разговор Дамблдора со Снейпом, произошедший на второй день после того, как мальчик пришел в себя:

— Я уже сказал Вам, директор, что мне все равно. Хотите — рассказывайте Вашему Золотому мальчику, хотите — нет, — холодно отрезал профессор.

— Но это касается вас обоих, Северус. Ты сам должен все рассказать Гарри, — настаивал на чем-то Дамблдор.

— Я уже говорил Вам, Альбус, что для меня это ничего не значит. И еще раз это повторяю: я не запрещаю Вам рассказывать Поттеру, но избавьте меня от участия в этом спектакле, — ровным голосом говорил Снейп, и после этого Гарри услышал звук удаляющихся шагов и тихий вздох Альбуса Дамблдора.

После этого Гарри вообще перестал что-либо понимать. Каким образом он был связан со Снейпом, с этой грозой подземелий, с этой отвратительной сальноволосой летучей мышью? Что могло их объединять? И почему это было так важно?

Голова мальчика снова заболела, но он не хотел показывать директору, что проснулся. Надо было сначала самому все немного обдумать, да и Гарри понимал, что пока он не станет чувствовать себя лучше и сможет продержаться в сознании несколько часов, Дамблдор все равно не станет ему ничего объяснять. Поэтому он просто закрыл глаза и постарался снова уснуть.

Надо сказать, что за последние два дня, Гарри больше не виделся ни с родителями, ни с Сириусом. Теперь он видел совсем другие сны: это не были кошмары, что очень радовало мальчика, это были просто непонятные образы. Ни разу Гарри так и не смог понять, кто именно ему снился. Он помнил только смеющегося темноволосого мужчину, но не мог разглядеть его лица, как ни старался, и женщину, сидящую напротив него. Она что-то рассказывала, что-то очень забавное, потому что мужчина смеялся очень искренне. Гарри не знал, что это значит, и кто эти люди, но он чувствовал, что им очень хорошо вместе. Были и другие картинки, не такие четкие, но тоже с участием этой пары.

Что означали эти сны, мальчик пока не понимал, да он и не особенно старался. Пока его волновали совершенно другие вопросы, ответы на которые он очень надеялся получить у директора, ведь Дамблдор же сказал мадам Помфри, что обязательно все расскажет Гарри. Так что мальчик с нетерпением ждал объяснений старого волшебника.

И вот, очнувшись на третий день, Гарри чувствовал себя намного лучше, и даже смог сам сесть на кровати. После этого он на ощупь нашел очки на прикроватной тумбочке, которые к счастью были целыми, и, наконец, смог осмотреться. Зачем это было ему нужно — неизвестно, ведь мальчик столько раз лежал в Больничном крыле за время своего обучения в Хогвартсе, что смог бы ориентироваться здесь с закрытыми глазами, и, тем не менее, он внимательно посмотрел по сторонам. Все было как всегда, те же кровати, та же обстановка, только Гарри был единственным пациентом в палате, что, в общем-то, было неудивительно, учитывая, что сейчас были летние каникулы, и в школе практически никого не было.

Мальчик вздохнул. Он был совершенно один в палате, даже мадам Помфри здесь не было, у него не было с собой книг, чтобы хоть как-то отвлечься, поэтому единственное, что ему оставалось — уставиться в пространство, ожидая кого-нибудь из взрослых, и размышлять о том, как же он был спасен. То, что это сделал Снейп, было ясно, впрочем, как и то, что профессор на стороне Света. Но для Гарри до сих пор оставалось загадкой, каким именно образом это случилось. Мальчик прекрасно понимал, что аппарировать из дома Пожирателей было невозможно, да и не похожи были действия профессора на активацию портключа… Но что это могло быть еще?

Гарри так задумался, перебирая варианты, что не заметил, как в палату вошел Альбус Дамблдор, как всегда в яркой мантии. Глаза старого волшебника за очками-половинками излучали доброту и еще, радость и предвкушение. Директор подошел к кровати мальчика и сказал:

— Я рад, что ты чувствуешь себя лучше, мой мальчик. Мы все очень переживали за тебя, — и старый волшебник призвал стул к кровати и сел на него.

— Да, мне намного лучше. Спасибо, профессор, — смущенно ответил Гарри. Нет, ему совсем не нравилось, когда вокруг него все бегали и крутились, он не любил славу, что бы там себе не думал Снейп. Подумав о профессоре, мальчик усмехнулся, представив, как тот переживает за него. Такого просто не может быть и не будет никогда. Но тут Гарри вспомнил о разговоре директора и медиведьмы, напрягся и задал вопрос, который его мучил уже в течение нескольких дней: — Скажите, профессор Дамблдор, а никто больше не пострадал? Просто я слышал ваш разговор с мадам Помфри и…

— Ах, нет-нет, мальчик мой, — не дал закончить Гарри директор, — кроме тебя и профессора Снейпа, из Ордена никто не пострадал и твои друзья в полном порядке, — старый волшебник ободряюще улыбнулся мальчику, а потом, посерьезнев, добавил: — Я понимаю, Гарри, что тебе не терпится узнать, как мы смогли спасти тебя от Волдеморта, но для начала, мальчик мой, мне бы хотелось узнать, почему ты покинул дом своих опекунов, — директор говорил добродушно, но настойчиво. И мальчик, откровенно говоря, был готов к этому вопросу, но вот, что отвечать на него, не знал.

Так уж сложилось, что никто не знал, как с ним обращаются Дурсли, и Гарри очень не хотелось говорить об этом сейчас. Но он также понимал, что если не расскажет правду, то все будут считать его взбалмошным ребенком, которому захотелось приключений и еще большей славы. То есть он подтвердит все эпитеты, которыми его награждает Снейп. Поэтому мальчик вздохнул и приступил к рассказу, однако, он несколько изменил факты, чтобы не раскрывать всей правды о своей жизни у опекунов:

— Ну, понимаете, меня с того самого дня в Министерстве Магии мучают кошмары о смерти Сириуса. Каждую ночь я вижу, как он умирает, как он падает за Завесу… и иногда еще вижу Седрика, — Гарри остановился и перевел дух. Конечно, все, что он сейчас говорит, выставляет его инфантильным подростком, но он и был подростком. Подростком, совсем недавно потерявшим самого близкого человека. — И я каждую ночь просыпался с криками, иногда и не один раз. Я постоянно будил тетю с дядей и им это не нравилось. Сначала они молчали, ничего не говорили, — Ага, как же! — но в ту ночь дядя не выдержал. Он выставил меня из дома, и сказал, чтобы я больше не возвращался, потому что я мешаю им спать. — Это уже было ближе к истине, но подобрать другие слова мальчик не мог. Как и не мог сказать, что не спал практически неделю, только бы не побеспокоить Дурслей, а потом его организм просто не выдержал такого напряжения и отключился. — И я не знал, что мне делать, профессор Дамблдор. Я не догадался пойти к миссис Фигг, и просто пошел, куда глаза глядят. Хотел дойти до Лондона, но меня схватил Малфой, — после этих слов Гарри сокрушенно покачал головой. Он понимал, что совершил ошибку, и заставил Орден Феникса беспокоиться о его участи.

— Ну, ничего, мой мальчик. Все мы совершаем ошибки, самое главное их не повторять. Ты ведь больше не сделаешь этого, Гарри? — Дамблдор выжидательно посмотрел на мальчика и тот покачал головой, однако не был до конца уверен, что сдержит обещание. Он ведь и после своего побега в Министерство Магии думал, что больше не совершит подобной ошибки, но его вспыльчивость сделала свое дело, и мальчик, снова не подумав, как следует о последствиях, бросился вперед. А директор, тем временем, продолжил: — В тот день, когда ты ушел, профессор Снейп рассказал Ордену Феникса, что вокруг дома твоих родственников будут постоянно дежурить Пожиратели Смерти. Именно поэтому я и пошел предупредить тебя, чтобы ты был как можно осторожнее и не выходил из дома. Но опоздал, тебя уже не было на Тисовой улице. Тогда мы созвали экстренное собрание и стали решать, как же тебя оттуда вытащить, Гарри. Хорошо, что профессор Снейп недавно занимался изучением древних рукописей и вспомнил про этот способ. Иначе, не знаю, сумели бы мы тебя вытащить или нет, — вздохнул Дамблдор.

— А портключ, если аппарировать оттуда нельзя? — спросил Гарри. Он понять не мог, зачем было использовать какой-то древний способ, если можно было просто активировать обычный портключ. Мальчик решил, что Снейп, вероятнее всего, просто решил блеснуть знаниями.

— Оттуда нельзя аппарировать, да и в том, можно ли воспользоваться портключом мы не были уверены. Видишь ли, мальчик мой, Волдеморт очень тщательно охраняет места собраний от постороннего вмешательства. Он ставит очень мощные чары, и туда можно попасть только с помощью Черной Метки и очень редко, как в твоем случае — портключа.

— Так почему же Вы не пришли туда? Ведь наверняка у Снейпа был такой же портключ? — нахмурился Гарри. Он все меньше понимал, и головная боль уже давала о себе знать.

— У профессора Снейпа, Гарри. Да, у него был портключ, но мы не могли им воспользоваться. Во-первых, потому что он был заколдован таким образом, что сработал бы только в твоем присутствии. Во-вторых, даже если бы он сработал, то перенес бы только двоих, а этого было бы недостаточно для борьбы с Волдемортом и Пожирателями Смерти…

— Даже, если бы пошли Вы? — мальчик недоуменно уставился на старого волшебника: Дамблдор был единственным, кого Волдеморт боялся, и его одного хватило бы, чтобы вытащить Гарри из этого места.

— Да, мой мальчик, даже если бы пошел я. Я смог бы отвлечь Тома, но его слуги переместили бы тебя в другое место, а мы бы своими действиями скомпрометировали Северуса раньше времени, и он не смог бы подобраться к тебе достаточно близко для того, чтобы вытащить.

— Но как он смог меня вытащить? Если аппарировать оттуда нельзя и портключи не работают? — Теперь Гарри уже вообще ничего не понимал, он просто не знал больше способов, которыми его могли бы вытащить. И все же мальчик надеялся, что директор ему сейчас все подробно объяснит, но его ждал неприятный сюрприз.

— Вы звали меня, директор? — спросил Северус Снейп, стремительно входя в палату, и останавливаясь у кровати, на которой лежал Гарри.

— Да, Северус. Я хотел рассказать Гарри, как ты его спас, но решил, что ты сам все объяснишь лучше, — сказал Дамблдор, почему-то радостно сияя глазами.

— Я думаю, что Вы и сами бы справились, директор, — недобро сверкая глазами, прошипел профессор, а потом ненавидяще уставился на Гарри.

— И все же, это была твоя идея, — продолжил сиять Дамблдор.

— Что ж, отлично, — фыркнул Снейп, и, отойдя к окну, заговорил: — Уверен, что Вы ничего не знаете о фениксах, Поттер, помимо того, что эта птица есть у нашего директора, и что именно ее перо послужило сердцевиной для Вашей волшебной палочки?

— Нет, сэр. Мне про это никто не рассказывал, — огрызнулся Гарри. Этот человек всегда унижал его, пытался заставить мальчика чувствовать себя совершенно тупым и никчемным. Как и дядя Вернон.

— Конечно, великий Поттер не может снизойти до чтения книг, — криво усмехнулся Снейп, — ему все должны приносить на блюдечке и разжевывать, чтобы он смог это понять, не напрягая извилины.

— Северус, мальчик мой, не все обладают теми знаниями, что и ты, — спокойно остановил поток профессора Дамблдор.

— Ладно, продолжим. Итак, если судить по дошедшим до нашего времени источникам, то первыми особенности фениксов изучили и стали использовать древние греки. Конечно, фениксы не те существа, которых можно использовать в корыстных целях, они чуют обман и фальшь, поэтому призвать их можно было только в случае смертельной опасности. Для этого и было разработано специальное заклинание. Но это не все. Основная сложность этого способа заключается в призыве определенного феникса, и в том, чтобы феникс доставил пострадавшего в конкретное место. То есть одним заклинанием дело не ограничивается. Пока мы с Вами, Поттер, были у Темного Лорда, директор провел ритуал с Фоуксом. Именно он должен был среагировать на мой призыв и доставить нас в Больничное крыло Хогвартса. Для этого также используется древнегреческий ритуал, но Вам подробности знать не нужно.

После последних слов Гарри вспыхнул. Снейп снова унизил его, своими словами подразумевая, что мальчик не сможет вникнуть в суть такого сложного ритуала, поэтому он воскликнул:

— Но мне интересно! И, по-моему, меня это непосредственно касается.

— Северус в чем-то прав, мальчик мой. Дело не в том, что я считаю тебя недостаточно сильным для такой магии, хотя пока это именно так. Когда-нибудь, в будущем, я уверен, что ты сможешь применять магию такого уровня. Впрочем, используется она очень нечасто. С одной стороны, потому что осталось слишком мало знающих о ней, как и прирученных фениксов, а с другой… понимаешь, Гарри, на самом деле люди в большинстве своем, не любят полагаться на животных, им проще аппарировать или создать портключ. Конечно, есть защищенные антиаппарационными чарами места, такие как убежища Волдеморта… но там палочки есть только у самого Тома и его слуг, а беспалочковую магию такого уровня под силу применить лишь единицам. Да и вообще, как сказал профессор Снейп, фениксы — капризные существа. Поэтому мне пришлось провести один ритуал, с использованием крови Северуса, чтобы Фоукс услышал его зов и пришел за вами, — вздохнул Дамблдор. Гарри был несколько разочарован, ведь директор считал его слабым, хоть и обладающим потенциалом, но, с другой стороны, мальчик понимал, что он все равно ни слова не поймет и не запомнит, даже если бы старый волшебник несколько раз произнес то заклинание.

— Детали не так важны, Поттер, — продолжил Снейп, бросив на мальчика испепеляющий взгляд, — Важно то, что план сработал, и мы смогли вытащить Вас из очередного Вашего геройского приключения. Правда, из-за Вашей ужасающей тупости, Орден Феникса лишился шпиона в стане Волдеморта, — жестко добавил профессор, а Гарри вздрогнул, потому что впервые на его памяти, Снейп назвал темного волшебника по имени. — Все поступки имеют свои последствия, Поттер. Ваши, в последнее время, ставят под угрозу жизни многих людей. Но Вам же все равно. Великий Поттер не обязан думать о других!

Последние слова произвели на Гарри эффект разорвавшейся бомбы. Он резко вскочил с кровати, едва сразу же не упав, но гнев и ярость смогли удержать его на ногах. Мальчик с ненавистью посмотрел на преподавателя Зельеварения и закричал:

— Да что Вы понимаете! Сириус был для меня самым близким человеком! И в Министерство я отправился только потому, что был уверен, что он в плену у Волдеморта! Я шел спасать его, и я не знал, что Кикимер лжет! А в этот раз, мне просто некуда было идти! Родственники выгнали меня из дому, потому что я кричал по ночам, мне снился Сириус! И у меня не было ни палочки, ни денег, а про миссис Фигг я не подумал! — Крик отнял все силы Гарри, и он рухнул обратно на кровать, продолжая сверлить Снейпа ненавидящим взглядом. Профессор же снова подошел к кровати мальчика и угрожающе склонился над ним, видимо, желая сказать, что-нибудь язвительное, но ему не дали.

— Не надо ссориться, мои мальчики. Мы еще не все выяснили. Впрочем, Гарри, если ты хочешь, мы можем продолжить завтра, — сказал Дамблдор.

— Давайте покончим со всем сегодня, профессор, — тихо сказал Гарри, полагая, что хуже ситуация стать уже не может. В конце концов, не могло быть ничего более отвратительного, чем выслушивать очередную тираду Снейпа.

— Хорошо, мой мальчик. Но приготовься, это станет для тебя шоком, — мальчик кивнул, не понимая, куда клонит директор. — Северус, прошу тебя.

— Интересно, директор, а почему это я должен все рассказывать Поттеру? — профессор нехорошо сощурился, разглядывая Гарри.

— Ты и сам все знаешь, Северус. Но если тебе это неприятно, расскажи только про зелье, остальное я скажу Гарри сам, — последние слова были сказаны очень тихо, даже несколько разочарованно. Но, похоже, Снейп не обратил на это внимания.

— Хорошо. Итак, Поттер, после Вашей геройской выходки и пыток Пожирателей Смерти, Ваше состояние было очень тяжелым. Можно даже сказать, что Вы были на грани жизни и смерти. Ваше тело просто отказывалось бороться за жизнь, словно из него была высосана вся жизненная энергия. И спасти Вас смогло только одно древнее зелье, правда, немного модифицированное. — Гарри усмехнулся, слишком много древнего было упомянуто за сегодняшний день. Такое ощущение, что Снейп просто помешался на древности! — Сложность приготовления этого зелья заключалась не только в том, что его первоначальный срок изготовления составлял неделю, которой у Вас просто не было, но и то, что его основа — кровь ближайшего из живущих родственников. Предпочтительно мага, но подошел бы и маггл, хотя это и не понадобилось. — После этих слов мальчик удивленно посмотрел на директора. У него не было родственников, кроме Дурслей. Родители его отца давно погибли, а мама была магглорожденной. Впрочем, и ее родителей уже тоже не было в живых. Гарри перевел взгляд на Снейпа, но профессор и не думал продолжать, снова оказавшись у окна и отвернувшись от Гарри и Дамблдора.

— Что ж, продолжу я, — вздохнул директор. — Видишь ли, Гарри, для нас самих стала шоком эта новость. И, признаюсь тебе честно, мне очень нелегко тебе это говорить. Но ты должен знать правду. Понимаешь, мой мальчик, для приготовления этого зелья нужно было определить твою группу крови. Я не силен в Зельеварении, но могу предположить, судя из объяснения Северуса, что здесь дело в пропорции некоторых компонентов. — Снейп кивнул, по-прежнему глядя в окно. — Так вот, оказалось, что у тебя четвертая группа крови, Гарри.

— И что это значит, профессор Дамблдор? — мальчик не понимал, куда клонит старый волшебник.

— С Джеймсом, на седьмом курсе, произошел несчастный случай, и его состояние было очень тяжелым. Понимаешь, мой мальчик, большинство современных зелий не учитывают группу крови и другие физиологические показатели организма мага. Но тогда, как и в случае с тобой, пришлось определить группу крови Джеймса, — Дамблдор покачал головой каким-то своим мыслям. — Мадам Помфри вспомнила об этом, потому что у него оказалась первая группа крови, а это значит, что он не может быть твоим отцом.

— Нет, нет и нет, — Гарри непонимающе посмотрел на Дамблдора. Его родители любили друг друга, все друзья Джеймса Поттера говорили об этом, да и фотографии не могли лгать. А еще внешность мальчика. Он был вылитый Джеймс Поттер, так что вероятнее всего директор просто ошибся, поэтому Гарри твердо добавил: — Этого не может быть.

— Однако это так, Гарри. Я понимаю, что это нелегко принять, но это правда. Когда ты окрепнешь, мы проведем тест, чтобы все подтвердить, а пока просто поверь на слово: человек с первой группой крови никогда не может иметь ребенка с четвертой. Это все выводилось учеными до нас, так что с этим не поспоришь, как бы тебе этого не хотелось.

— Но как.. я не понимаю, — Гарри был в растерянности. Он просто не мог принять того факта, что его мама изменила отцу с кем бы то ни было. Он настолько верил в их любовь друг к другу и к нему, что просто не мог уложить в своей голове эту информацию, но все же спросил: — Тогда кто мой отец? И почему он не забрал меня к себе?

— Для начала я отвечу на твой второй вопрос, Гарри. Видишь ли, твой родной отец просто не знал, что ты его сын. Лили ничего ему не сказала, — директор сочувственно посмотрел на мальчика, а потом осторожно продолжил: — Я советую тебе приготовиться к очень шокирующей новости, мальчик мой. — Гарри внутренне сжался и кивнул. Он еще не осознал первую новость, но просто хотел покончить со всем этим. Мальчик хотел остаться один и все как следует обдумать, и если не понять, то хотя бы принять услышанное. — Что ж, Гарри, твой родной отец — профессор Северус Снейп.

Гарри уставился сначала на директора, потом перевел взгляд на Снейпа. Он был уверен, что они просто разыгрывают его. Как на это согласился профессор Зельеварения — другой вопрос. Но все это просто не могло быть правдой. Его мама никогда бы не стала встречаться с этим мерзким человеком, особенно после того, как он при половине школы назвал ее грязнокровкой. Она бы даже не подошла к нему, не говоря уже о том, чтобы… Нет, об этом лучше не думать. Это просто розыгрыш.

Но время шло, и ни один из старших волшебников не говорил ни слова. Снейп продолжал стоять, глядя в окно, а Дамблдор сочувственно смотрел на мальчика. Гарри понял, что от него ждут какой-то реакции, но он просто не знал, что сказать. Хотя, нет, знал:

— Это ведь розыгрыш, правда, профессор Дамблдор? — с мольбой в голосе спросил мальчик, отчаянно желая, чтобы директор сказал «да».

— Нет, мальчик мой. Это правда. Как ты уже знаешь, после определения твоей группы крови, мы поняли, что Джеймс Поттер не может быть твоим отцом. А потом, профессор Снейп рассказал мне про свои отношения с твоей мамой… — старый волшебник попытался все объяснить Гарри, но тот просто прервал его и закричал:

— У них не могло быть отношений! Снейп наверняка просто изнасиловал ее!

Гарри уставился на ненавистного профессора с отвращением и презрением, ожидая реакции. И она не заставила себя ждать. Снейп в один миг пересек расстояние между окном и кроватью и, наклонившись, схватил мальчика за ворот рубашки. Некоторое время он молча смотрел на него, его глаза излучали ненависть и что-то очень похожее на тщательно скрываемую боль. Но Гарри отбросил эту мысль. Северусу Снейпу не может быть больно, у него нет ни души, ни сердца.

Потом он резко отпустил мальчика, так что тот со стоном снова упал на подушки и угрожающе прошипел:

— Никогда не смей так больше говорить, Поттер. Иначе я заставлю тебя пожалеть, что ты родился. — И после этих слов, Снейп развернулся на каблуках и вылетел из палаты, а Гарри остался полулежать на подушках, стараясь подавить, вспыхнувшую с новой силой, головную боль.

— Не стоит так думать, мальчик мой. Северус, конечно, не подарок, но он и не настолько жесток… — Гарри с трудом расслышал слова директора, словно Дамблдор говорил из другого конца комнаты, а не рядом с мальчиком. Потом он услышал звук отодвигающегося стула и последние слова старого волшебника: — Я пойду, Гарри. Уверен, что тебе сейчас хочется побыть одному и все хорошенько осмыслить.

Мальчик не обратил на слова директора никакого внимания, продолжая тупо смотреть в пространство перед собой. Он не понимал, как такое могло произойти, как его привычный мир мог разрушиться в одно мгновение. Голова продолжала болеть, но Гарри было уже не до этого. Он вдруг осознал, что это не шутка и не розыгрыш — Дамблдор не стал бы так издеваться над ним. Вместе с этим пришла и еще одна мысль: лучше бы директор скрыл от него это, лучше бы он не знал такой правды.

А значит, он и правда был сыном отвратительного сальноволосого ублюдка, и что бы там не говорил директор, Гарри не верил, что его мама могла испытывать хоть какие-то чувства к Снейпу. Не только из-за того оскорбления, но и потому, что он был последователем Волдеморта, а Лили Поттер боролась против темного волшебника. У них просто не могло быть ничего общего.

И потом, по сравнению с Джеймсом Поттером, Снейп был просто гадким уродом, да еще и язвительным и желчным. Гарри не верил, что когда-то профессор был другим, такие навыки в унижении можно получить, только тренируясь с самого рождения. А, значит, его мама просто не могла даже посмотреть в его сторону, не то что испытывать хоть какие-то светлые чувства, а тем более любовь.

Но тут мальчику в голову пришла еще одна мысль. А какая, в сущности, разница, кто был его биологическим отцом? Да хоть гиппогриф! Ведь именно Джеймс Поттер растил его, именно он пожертвовал своей жизнью для его спасения, и Гарри был записан сыном именно Джеймса. И только его мальчик решил считать своим отцом. К тому же, судя по поведению Снейпа, тот тоже не был в восторге от такого родства.

Что ж, Гарри решил придерживаться той же тактики и побыстрее забыть все, что он услышал сегодня.

И с этой успокаивающей мыслью, мальчик удобно устроился, насколько это было возможно на больничной кровати, и очень быстро уснул.

Северус Снейп стремительно шел в свои апартаменты, Внешне он был совершенно спокоен: как всегда безразличное выражение лица, четкие шаги, выверенные движения, зоркий и цепкий взгляд холодных глаз. Пусть он не мог встретить никого на своем пути, ведь школа была пуста, и единственные ее обитатели находились в Больничном крыле, но Мастер Зелий слишком привык держать маску, никогда не показывать своих чувств. Вот и сейчас за внешним равнодушием прятались бешенство и гнев.

Этот несносный Поттер снова вывел Северуса из себя, снова напомнил, чьим он был сыном. Пусть не по крови, но по духу, по поведению и по суждениям. Мальчишка, также как и его отец судил по внешности и первому впечатлению. В общем, был типичным гриффиндорцем.

Но даже не это разозлило Мастера Зелий, а то, насколько мальчишка был уверен в том, что Лили любила Джеймса Поттера и не могла испытывать никаких чувств к Северусу. Конечно, ведь Блэк и Люпин так увлеченно рассказывали о любви Поттеров друг к другу. Да, именно это мужчина прочитал в глазах младшего Поттера, и даже Легиллименцию не было нужды использовать. Все это и так было написано у мальчишки на лице, вместе с презрением, отвращением и ненавистью.

Северусу было совершенно наплевать на все чувства Поттера, но вот оскорбление в изнасиловании единственной женщины, которую он когда-либо любил, мужчина не мог проигнорировать. Как ни странно, несмотря на свое прошлое, полное ошибок и разочарований, не самых правильных и честных поступков и множество грехов, Мастер Зелий очень трепетно относился к этой любви. Именно она помогла понять ему все свои ошибки, перейти на правильную сторону и пережить очень многое. В принципе выжить и продолжать жить, несмотря ни на что.

И теперь, какой-то самоуверенный и самовлюбленный мальчишка смеет говорить такое вслух, да еще и при директоре. Альбус, конечно, никак не отреагировал на слова Поттера, и естественно не примет их всерьез. Но то, что он посмел произнести эти слова, в очередной раз подтверждало правильность мнения Северуса о нем. Это не удивляло, но чертовски злило.

Впрочем, Мастер Зелий умел держать себя в руках и контролировать каждое свое движение и слово. Именно это, во многом, сохранило его жизнь, пока он был шпионом. На самом деле, там, в Больничном крыле, мужчине очень хотелось ударить дерзкого мальчишку и выбить из него всю дурь и уверенность в себе, но вместо этого он просто встряхнул Поттера как следует, прекрасно понимая, что никакого эффекта его действия не произведут.

Северус тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Об этом не стоило больше думать. Завтра-послезавтра, когда он приготовит достаточное количество зелий, он сможет спокойно уехать в свой небольшой дом в Ирландии и провести там остатки каникул. В одиночестве, занимаясь лишь разработкой и усовершенствованием нескольких необходимых Ордену Феникса и ему самому зелий. Сейчас он все равно не сможет открыто принимать участие в деятельности Ордена. Для этого было несколько причин, и главной из них было то, что, как предатель, Мастер Зелий теперь стал одной из основных целей Темного Лорда. Так что надо было какое-то время переждать, а заодно можно разработать несколько новых составов. И самое главное — просто необходимо найти другое, более надежное средство борьбы с вызовами.

Нет, пока Северуса все устраивало: пленка работала как надо, боль практически его не беспокоила. Жаль только, что ее нельзя применять долго, а значит, надо как можно скорее приступать к работе. Эта мысль успокоила, как и тот факт, что осталось совсем немного и до конца лета можно будет больше не встречаться с Поттером. И именно поэтому, подходя к двери, ведущей в свои апартаменты, Мастер Зелий был невозмутим и спокоен не только внешне, но и внутренне.

Мужчина немного помедлил, а потом произнес пароль:

— Bâzahr*, — дверь моментально отворилась, и Северус прошел в гостиную и посмотрел на часы. До собрания Ордена оставалось еще пара часов, то есть время на то, чтобы полностью успокоиться у Мастера Зелий было.

Первым делом он отправился в душ. Несмотря на то, какими эпитетами его награждали студенты — разумеется о своих прозвищах знали все преподаватели Хогвартса, — Северус был таким же человеком, как и все остальные. Просто он, в отличие от них, так часто работал над приготовлением зелий, что многие ядовитые пары давно въелись в корни волос, и именно поэтому они выглядели сальными и вечно грязными. Конечно, можно было попробовать разработать специальный шампунь, но Мастеру Зелий было совершенно наплевать на все эти эпитеты и прозвища, а его самого все устраивало. Сам он прекрасно знал, что соблюдает личную гигиену, а цвет кожи и состояние волос были совсем небольшой платой за возможность заниматься любимым делом.

Северус никогда не стремился нравиться окружающим, пожалуй, только Лили была исключением. Но даже тогда он прекрасно понимал, как впрочем, и она, что внешность — не самое главное, что она порой бывает очень обманчивой.

Вот и сейчас Мастер Зелий отправился в душ для того, чтобы немного расслабиться. Он не любил пить вино или огневиски в дневное время, а вода его всегда успокаивала. Это была его стихия, как типичного слизеринца.

Северус включил холодную воду, стараясь не задумываться о предстоящем собрании. Он так до сих пор и не знал, собирается ли Дамблдор открывать факт его родства с Поттером членам Ордена Феникса. Сам Мастер Зелий, конечно, не горел желанием, но старый волшебник всегда все делал по своему из только ему понятных соображений.

Безусловно, директор Хогвартса был отличным стратегом, умеющим просчитывать на много ходов вперед, пусть иногда и ошибаясь, теряя людей, но такова была цена победы. Да, многие романтики не понимали этого, а гриффиндорцы в особенности, но война никогда не проходит без жертв. Каждый человек, ступая на этот путь, должен был готов расстаться со своей жизнью, если это понадобится, если это принесет пользу делу, хоть и не все смогут это понять и оценить. И сам Северус был из тех людей, которые прекрасно понимают правила игры. Он был готов к смерти еще в первую войну, а потом, возвращаясь к Темному Лорду тогда, после третьего тура Турнира Трех Волшебников, мужчина прекрасно осознавал, что его шансы вернуться живым ничтожны, но все равно пошел в логово Волдеморта. И не пожалел об этом.

Мастер Зелий изменил температуру воды: теперь она стала горячей, почти обжигающей кожу. Он не жалел о своем решении возобновить шпионскую деятельность. Это был его вклад в приближение конца войны. Та информация, которую он приносил Дамблдору, не раз спасала жизни людям, держала Орден Феникса осведомленным о планах Волдеморта. И пусть открытое противостояние началось совсем недавно, пусть Северусу пришлось не раз и не два участвовать в представлениях Темного Лорда и постоянно держать маску верного Пожирателя Смерти, но результат того стоил. Пока, по крайней мере.

А что будет дальше — неизвестно. Орден лишился своего шпиона и того хрупкого, практически невесомого преимущества в войне. И виной провала стал, как всегда, тот, на кого возлагались надежды магического мира, тот, кто постоянно влезал не в свое дело и был просто одержим идеей спасти всех окружающих. Гарри Поттер.

Почувствовав, что снова начинает закипать, Мастер Зелий снова включил холодную, почти ледяную воду. Надо отогнать эти мысли. Как можно быстрее отправить их в самый дальний угол подсознания.

Нет, Северус не думал, что единственным возможным вариантом принесения пользы на службе Свету был его статус шпиона. Он понимал, что Мастера Зелий тоже на дороге не валяются, особенно те, которые в состоянии разрабатывать и модернизировать зелья, доводя их эффект до совершенно нового уровня. И также он прекрасно осознавал, что его навыки в Темных Искусствах и защите от них делали его прекрасным борцом передовой. Просто ему было жаль, что многолетняя кропотливая работа была разрушена одним глупым поступком.

Впрочем, с другой стороны, мужчина испытывал и нечто, сродни облегчению. Носить маску двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю было непросто. Держать себя в руках и контролировать каждый жест и мысль, когда Пожиратели Смерти пытали очередную невинную семью волшебников или магглов — тоже не было легко для Северуса.

Он не был жестоким и кровожадным человеком, и никогда не испытывал предрассудков относительно важности чистокровного происхождения волшебников. Он и сам был полукровкой, так с чего ему было бороться за чистоту крови? И мотивы его прихода к Темному Лорду были совершенно иными.

Северус досадливо поморщился и выключил воду. Нельзя было начинать копаться в прошлом, там было слишком много того, о чем он мечтал забыть раз и навсегда.

Так что он, пока вытирался после душа, привычно очистил сознание, не оставив на поверхности ни одной посторонней мысли, потом накинул халат и отправился в гостиную. Мастер Зелий решил, что стоит провести то время, что осталось до собрания с книгой у камина. Его как раз ждала одна работа современного эксперта в зельеварении, которая могла помочь найти решение его проблемы с Черной Меткой.

* * *

Северус появился на площади Гриммо ровно в шесть часов вечера. Он всегда был пунктуален, и если и опаздывал, то на это всегда были более чем веские причины. Чего нельзя было сказать об остальных членах Ордена Феникса. Из всех, кто должен был присутствовать на собрании, пока пришли только Дамблдор, супруги Уизли и Люпин. Молли, как всегда, хлопотала у плиты, ее муж и оборотень стояли у окна и о чем-то тихо беседовали, а директор Хогвартса сидел во главе стола и пил чай с лимонными дольками.

Мастер Зелий кивком поприветствовал присутствовавших волшебников и сел напротив Дамблдора. Он терпеть не мог, когда люди опаздывали, но никогда не показывал своего неудовольствия. Вернее, неудовольствие он показывал, но не уточнял, чем именно оно было вызвано.

Мужчина усмехнулся и углубился в свои мысли, одновременно наблюдая за камином и отмечая каждого прибывшего на собрание. Судя по словам директора, всего должны были присутствовать около двадцати волшебников: только самые близкие и проверенные, но даже далеко не все из них были в курсе статуса Северуса. Бывшего статуса.

Последняя мысль отдавала горечью: все-таки слишком долго Мастер Зелий привык быть в этой роли, так что просто забыть об этом было нелегко. Впрочем, вопрос о потере шпиона был поставлен на повестку дня. Эту проблему нужно было непременно решить. Весь вопрос только состоял в том: как.

Волдеморт всегда был параноиком, особенно если это касалось его слуг. Так что просто внедрить нового человека со стороны было практически невозможно. Почему практически? Ну, при наличии пары лет, можно было бы попробовать разыграть спектакль и даже добиться успеха. Но времени не было, и Северус понимал это как никто другой, ведь неделю назад он еще числился одним из самых верных слуг Темного Лорда.

Постепенно народу на кухне стало больше. Они все активно приветствовали собравшихся и моментально начинали вступать в ничего не значащие разговоры. Некоторые смотрели на Северуса с подозрением или даже открытой враждебностью, не понимая, что делает в штабе Ордена Феникса Пожиратель Смерти.

Сначала Мастера Зелий откровенно забавляли эти взгляды, но через полчаса, когда некоторые маги стали шептаться, глядя на него, в мужчине стало закипать бешенство. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что они просто не могли знать про то, что он шпион и давно работает на Орден. Впрочем, ему было наплевать и на мнение других людей о его персоне. Просто Северус очень не любил, когда о нем шепчутся в его присутствии. Это раздражало.

Ситуацию спас Дамблдор и, появившаяся практически в семь, Тонкс. Теперь, когда все были в сборе, директор поднялся со своего места и все разговоры стихли, а те маги, которые до этого стояли, принялись очень быстро рассаживаться.

— Добрый вечер, дамы и господа, — начал свою речь Дамблдор, а Северус невесело усмехнулся. Вечер не был добрым, а в следующие несколько часов обещал стать просто отвратительным. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить несколько очень важных, но не самых приятных новостей. В первую очередь, хочу вам всем представить одного человека, — директор показал рукой на Мастера Зелий, и в сторону мужчины повернулись почти двадцать голов. — Для тех, кто его не знает, это Северус Снейп, профессор школы чародейства и волшебства Хогвартс. А тем, кто с ним знаком, хочу рассказать о той роли, которую Северус до недавнего времени играл в войне против Волдеморта, — несколько человек дернулись, когда директор назвал Темного Лорда по имени, но никто не отвел взгляд от Мастера Зелий. Более того, в глазах большинства, кроме тех, кто знал правду, читалось любопытство и удивление. — Северус в течение последнего года только изображал из себя Пожирателя Смерти, постоянно осведомляя Орден Феникса о планах Волдеморта.

Следующие несколько минут на кухне стояла мертвая тишина, казалось ее даже можно потрогать, настолько она была осязаемой, как и напряжение, охватившее некоторых присутствующих. И недоверие к словам директора.

А потом, нескольких магов, как прорвало:

— Но есть ли повод доверять ему, Альбус? — спросила пожилая колдунья в ярко-красной мантии.

— Он ведь мог просто собирать информацию для Сами-Знаете-Кого, — возмутился молодой волшебник, и его лицо показалось Северусу знакомым. Но мужчина не стал напрягать память, а прислушался к другим возмущенным вскрикам, совершенно не обращая внимания на говоривших.

— Право, Альбус, это выглядит очень наивно с Вашей стороны…

— Неужели Пожиратель Смерти мог так кардинально измениться? По мне, это просто игра…

— Он хотел втереться к Вам в доверие, чтобы доносить своему господину…

Дальше Северус не вслушивался в этот бред. Возмущавшиеся не понимали, что своей неуверенностью и подозрениями они высказывают недоверие не к нему, бывшему Пожирателю Смерти и слуге лорда Волдеморта, а к Альбусу и здравомыслию его решений. И в этом была основная проблема. Именно поэтому он так не любил эти собрания: на них не только часто заводились совершенно пустые и ненужные разговоры, но и осуждались решения, которые со стратегической точки зрения, были совершенно верными. Просто некоторым, не блещущим умом магам хотелось высказаться и внести свою лепту. Вот и получался полный бардак.

Северус презрительно скривился, а потом встал со своего места и отошел к окну. И сразу же все вопросы стихли. Мастер Зелий понимал, что люди просто хотели получить больше информации или просто опровержение своих подозрений, но сам он не собирался этого делать. Раз Альбус решил вынести его статус — бывший статус, — на достояние общественности, пусть и немногочисленной, ему их и успокаивать.

Мастер Зелий не мог видеть лица директора, но подумал, что Дамблдор улыбается, произнося следующие слова:

— Да-да, я понимаю ваши сомнения и подозрения, я бы тоже, наверно, задался этими вопросами на вашем месте. Однако, — теперь директор говорил очень твердо, показывая, что следующие слова не подлежат возражениям и спорам: — Северус работал на Орден Феникса еще во время первой войны с Волдемортом. Он перешел на нашу сторону почти семнадцать лет назад, поэтому у меня есть все основания ему доверять. — В комнате снова раздается гул, но Дамблдор невозмутимо продолжает: — Я знаю все о причинах, по которым Северус перешел на нашу сторону. Более того, уверяю вас, что он сделал для Ордена много больше, чем кто бы то ни было. Именно благодаря ему, многие планы Волдеморта были сорваны, и сейчас мы здесь в этом составе.

И снова тишина. Тишина, которая угнетает всех, но никто не осмеливается нарушить ее и задать вопрос. Один, но самый главный. Потому что все боятся ответа на него, и этот страх физически ощущается, его можно увидеть в глазах каждого из тех, кто не знал до сегодняшнего вечера о том, что у Ордена есть шпион.

— Но почему ты не рассказал нам об этом раньше, Альбус? — решается все та же пожилая ведьма, и в ее голосе звучит обида.

— Я понимаю, что вам может быть обидно, но посудите сами: шпионская деятельность настолько рискованна, что любое неверное слово, жест и даже мысль может поставить жизнь человека под угрозу. Я не сомневался в Северусе, но любой из вас мог попасть в плен и тогда вы, случайно, могли показать, что знаете о том, на какой стороне на самом деле Северус. И эта ошибка могла бы стоить ему жизни. Именно поэтому о личности нашего шпиона знали лишь некоторые члены Ордена, не потому что я не доверяю остальным, а потому что хотел сохранить ваши жизни и жизнь Северуса.

— А теперь, значит, он прокололся? — ехидно спрашивает тот же долговязый молодой волшебник. Вероятно, он учился зельеварению у Северуса, иначе откуда бы взялось это ехидство и скрытое, но вполне различимое, удовлетворение.

— Все намного сложнее, мистер Винтерберг, — холодно отозвался Мастер Зелий и занял свое место за столом. Несколько магов ошарашено уставились на него, словно позабыв о его присутствии в комнате, а на молодого человека было просто страшно смотреть: он покрылся багровыми пятнами и опустил голову. Северус узнал его, он обладал практически фотографической памятью, так что немного покопавшись в воспоминаниях, без труда смог узнать этого хаффлпаффца — практически точную копию Лонгботтома во всем, что касалось зельеварения.

— Да, спасибо, Северус. Итак, собственно, пора приступить к обсуждению основной причины, по которой мы сегодня собрались. Дело в том, что неделю назад Люциус Малфой похитил Гарри Поттера и доставил мальчика прямо к Волдеморту, — со всех сторон раздались сдавленные вскрики, в лицах волшебников явно проступил ужас, но директор не дал им поддаться панике, а совершенно спокойно продолжил: — В тот же день Северус вытащил Гарри из плена, но при этом ему пришлось раскрыть себя. Так что, да, дамы и господа, мы остались без шпиона. И надо срочно решать, что с этим делать, — закончил Дамблдор и занял свое место, а сидящие за столом в недоумении переводили взгляд с директора Хогвартса на Мастера Зелий.

Эта игра продолжалась бы еще какое-то время, но Северус решил, что с него хватит. Он и так уже просидел в ожидании слишком долго, а еще предстояло доварить несколько зелий и собрать вещи, поэтому он решительно встал и заговорил:

— Это, конечно, важно, директор, но есть еще кое-что, что стоит знать всем присутствующим. Я не знаю, насколько данная информация актуальна теперь, и все же лучше перестраховаться. Итак, примерно полторы недели назад Темный Лорд назначил дату нападения на Министерство Магии. Он хочет захватить власть и посадить на место Министра Магии своего человека.

— Но это невозможно. Мы ему не позволим, — начал возмущаться все тот же Винтерберг. Да, он определенно был еще глупее, чем Северус помнил. И как только Альбус взял его в Орден, да еще и пустил так близко? Хуже глупости нет ничего. Откровенные глупцы могут ляпнуть что-нибудь и открыть важную информацию врагам. Причем, сделают это «совершенно случайно» и, «не подумав».

— Мистер Винтерберг, я, конечно, прекрасно понимаю, что Вы еще не свыклись с мыслью, что жизнь несправедлива, а на войне возможно все, — презрительно усмехнулся Северус, и молодой маг вздрогнул. — И тем не менее, уясните себе раз и навсегда, что Темный Лорд способен практически на все. Его слуги — это не только Внутренний Круг, состав которого прекрасно известен нам, аврорату и многим простым волшебникам. Его слуги везде: в Министерстве, в Совете Попечителей Хогвартса и наверняка, в самом Ордене Феникса. Часть из них никогда не бывает на собраниях, их личности неизвестны даже внутреннему кругу, поэтому если завтра, или послезавтра, после разгрома Министерства Магии, какой-нибудь неизвестный маг займет пост Министра, я не могу поручиться, что это не слуга Темного Лорда. Какая бы безупречная репутация не была у этого человека, — слова были жесткими, холодными и правильными. Мало кого они по-настоящему удивили, ведь шла война. Длинная война. И многие из присутствующих участвовали и в первой кампании.

Конечно, они не знали доподлинно, ведь Альбус не делился с ними всей информацией, но логично было бы предположить, что раз у Ордена Феникса были свои люди и в Министерстве Магии, и в аврорате, не говоря про Хогвартс, то и у Волдеморта — тоже. И он, также как Дамблдор не делился всеми источниками информации со своими подчиненными. Лучше перестраховаться, чем потерять ценного человека.

— Когда он планирует это сделать, Северус? — спросила молчащая до этого Минерва МакГонагалл. Женщине пришлось прервать свое путешествие, чтобы присутствовать на этом собрании. Она была в Шармбатоне, проверяла настроение французских коллег, но возможное нападение на Министерство и раскрытие шпиона были достаточно вескими причинами, чтобы вернуться в Англию.

— Не могу уже ничего гарантировать, Минерва. Изначально, Темный Лорд хотел напасть на Министерство и разрушить его до основания первого сентября. Он предположил, что Альбус постарается подстраховать путешествие студентов в Хогвартс и соответственно многие авроры будут заняты именно этим. Кроме того, тридцать первого августа он хотел напасть на Косой переулок, чтобы усилить беспорядки. Таким образом, он планировал ослабить аврорат, чтобы в самом Министерстве осталось как можно меньше защитников, — Мастер Зелий говорил, не поднимаясь со своего места, из-под опущенных ресниц наблюдая за магами. На удивление, несмотря на достаточно неприятную, можно даже сказать, пугающую информацию, большинство прекрасно держало себя в руках. Пожалуй, по-настоящему напуганным выглядел лишь Винтерберг, но это можно было списать на его возраст и неопытность. — Затем, второго или третьего, он хотел через своих доверенных и уважаемых слуг, как бы невзначай выставить кандидатуру министра. Не знаю, кто это, Темный Лорд держал эту информацию при себе. И, более того, теперь наверняка он изменит свои планы, потому что он в курсе того, что я шпион. Как он поступит — неизвестно, могу лишь сказать, что он от своих планов никогда не отказывается, что означает, что стоит присматривать за Министерством Магии, чтобы потом не было… неожиданностей.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — поинтересовался Дамблдор, и Северус скривился. Он терпеть не мог толкать речи и говорить о совершенно очевидных вещах, да и без него было достаточно желающих высказаться, но директор бы просто так не отстал.

— Что? Ну, во-первых, тем, кто работает в Министерстве быть осторожнее и внимательно слушать, что, кто, где и кому говорит. Так мы сможем получить полезную информацию. Во-вторых, не расслабляться. Даже если Темный Лорд не нападет и не подсунет нового министра Магии до сентября, это не значит, что он оставил эту затею. Он никогда не оставляет свои затеи. И, наконец, если что-то произойдет: нападение на квартал магглов, на тот же Косой переулок или Министерство Магии, можно смело считать это сигналом. А еще, нам надо подготовить альтернативную кандидатуру министра. Причем, такую, чтобы ни у кого не возникло сомнений, и голосование состоялось в нашу пользу, — Северус говорил презрительно, словно объяснял маленьким детям элементарные вещи. Впрочем, он именно элементарные вещи и объяснял, ничего нового и сверхъестественного он не сказал.

— И кого мы можем предложить? Где нам взять такую кандидатуру? — спросил Артур Уизли. С этим, конечно, была проблема, и довольно серьезная, потому что просто нельзя было взять человека и объявить министром, а тем более выиграть голосование.

Северус, как и все присутствующие на собрании волшебники задумался. Ему казалось, что разгадка прямо перед ним и стоит протянуть руку, он поймет, кого можно прочить в министры Магии и точно выиграть. Мастер Зелий был уверен, что в Ордене есть такой человек, только он уже отказывался… Стоп! Вот оно…

— Все очень просто, Артур, — тихо начал Северус. Он прекрасно понимал, что в критической ситуации именно на этого человека можно положиться, но тогда вставал другой вопрос, более весомый. И все-таки мужчина твердо продолжил: — мы можем предложить кандидатуру Альбуса, и тогда голосование точно состоится в нашу пользу.

Когда Мастер Зелий договорил, в комнате снова установилось напряженное молчание. Да, он и сам не представлял себе Хогвартс без Дамблдора и его лимонных долек, но ситуация была очень серьезной. И все может стать еще хуже, если министром магии станет слуга Темного Лорда. Он сможет совершенно спокойно приезжать в Хогвартс на инспекции, и в одну из таких поездок просто-напросто выкрасть Поттера. Это точно было никому не нужно.

— Северус, мальчик мой, ты прекрасно знаешь, что я не люблю всей этой бюрократии и, несмотря на все предложения, я всегда отказывался от поста министра. И даже в такой ситуации — а она действительно тяжелая, — я с трудом представляю себя в этой роли, — спокойный голос Дамблдора раздался так внезапно в этой оглушительной тишине, что многие волшебники вздрогнули. А потом с удивлением уставились на старого мага: то ли оттого, что директору и раньше предлагали возглавить магическую Британию, хотя вроде он и не делал из этого секрета, то ли от такого ласкового обращения к бывшему Пожирателю Смерти.

Впрочем, у Мастера Зелий не было времени как следует поразмыслить на эту тему, потому что Минерва МакГонагалл произнесла очень странные для нее слова:

— Но кто, если не Вы, Альбус? Северус прав, у нас не будет времени устраивать кампанию и то, что мы не знаем, кого нам могут предложить в качестве министра магии, серьезно осложняет задачу с поиском кандидата. Только Вы обладаете тем уважением в магическом обществе, особенно после происшествия в Министерстве Магии, чтобы беспрепятственно занять этот пост. — Поистине, для человека, который не раз признавался, что не представляет Хогвартс без Дамблдора, это были удивительные слова. Но очень правильные.

И с этим были согласны большинство волшебников, присутствовавших на собрании, потому что отовсюду послышался одобрительный шепот. Но Дамблдора было не так просто сбить с толку и заставить делать то, чего он категорически не хотел. А становиться министром магии старый волшебник не хотел никогда.

— Давайте успокоимся и возьмем время на размышления. Я согласен, что в том, что говорит Минерва, есть смысл, и все же… я думаю, что не стоит делать поспешных выводов и принимать скоропалительных решений. Давайте встретимся через неделю и обсудим все еще раз. Сомневаюсь, что Волдеморт так скоро оправится от очередной неудачной попытки убить Гарри и начнет действовать в ближайшие дни, — тоном, не терпящим возражений, сказал директор, показывая, что на сегодня тема закрыта. А потом, совершенно будничным тоном объявил: — У нас есть и другая проблема, требующая решения, дамы и господа. Так как мы теперь потеряли наш источник информации в стане Волдеморта, то нужно найти какой-нибудь способ получать информацию о ближайших планах нашего врага. У кого какие предложения? — и Дамблдор обвел своим доброжелательным взглядом всех присутствующих.

— А нельзя ему просто подсунуть очередного шпиона? — презрительно фыркнул Винтерберг.

— Нельзя, мистер Винтерберг, и если Ваш маленький, не способный на логические размышления мозг не способен этого понять, то мне искренне Вас жаль, — выплюнул Северус, сузив глаза. Он терпеть не мог, когда о его деятельности отзывались с таким презрением. Попробовал бы этот глупец сам поработать шпионом и остаться в живых хотя бы сутки, и только потом смел бы рассуждать об этом. — Вам кажется, что это так просто, круглые сутки играть роль, которая ничего общего не имеет с тем, что вы есть на самом деле, прятать свои истинные мысли и подкладывать те, которые от вас ожидают. Не задумываясь выполнять приказы: пытать, мучить, убивать, и не сойти с ума от этого через неделю. И при всем при этом, добывать информацию — по обрывкам разговоров, мыслей, по намекам Темного Лорда, — и правильно ее интерпретировать. И самое главное: а как Вы вообще представляете себе проникновение во Внутренний Круг? А ни с кем другим Волдеморт не делится своими планами, только с самыми близкими и преданными, — последние слова были сказаны с откровенным презрением к неспособности некоторых магов разумно мыслить. Северус встал со своего места и вплотную подошел к уже дрожащему магу, наклонился и тихо и вкрадчиво добавил: — Вы готовы играть эту роль, мистер Винтерберг? Нет? Я так и думал, — и мужчина снова вернулся на свое место, но говорить не закончил: — И, да, такая возможность есть. Можно найти молодого мага, который сыграл бы верного и преданного слугу, но на то, чтобы попасть во Внутренний Круг у него ушло бы несколько лет. Раньше, Темный Лорд был более доверчив, но сейчас он очень тщательно проверяет каждого своего слугу. И поверьте мне, мистер Винтерберг, Вы бы не хотели узнать, как именно он это делает, — с этими словами Северус откинулся на спинку стула и оценил эффект от своих слов. Все, за исключением тех немногих, кто знал о его шпионской деятельности еще с первой войны, сидели как громом пораженные. Причем, скорее всего не самими словами — все-таки среди них было достаточно взрослых и опытных волшебников, — а той холодностью и будничностью, с которой они были произнесены.

Мастер Зелий не хотел похвастаться и показать, какой он сильный и незаменимый. Нет, он знал, что незаменимых людей нет, просто иногда надо очень сильно постараться, чтобы эту замену отыскать. И сейчас был именно такой случай. Поэтому кричать первое, что приходит в голову совершенно не имело смысла. Для решения проблем такого масштаба требовались время и усилия. Как и в случае с Министерством Магии.

— А если перетянуть на нашу сторону кого-нибудь из твоих слизеринцев? — спросила Минерва.

Северус и сам уже думал об этом, пока готовил очередное зелье для Поттера, но пришел к весьма неутешительным выводам, которыми и поделился с собравшимися:

— Я думал об этом. Проблема заключается в том, что для того, чтобы он мог работать во Внутреннем Круге это должен быть ребенок кого-то из слуг Темного Лорда, которым он верит. А они, во-первых, и так уже воспитаны в атмосфере преклонения перед Волдемортом, то есть перетянуть их будет очень непросто, а учитывая мое сегодняшнее положение практически невозможно. А, во-вторых, большинство из них шестикурсники или младше, и для Темного Лорда они еще дети. Так что даже если кто-то из них и обзаведется Черной Меткой за лето, они не будут обладать информацией, а просто выполнять приказы. Так что и здесь все упирается во время, — Мастер Зелий и сам очень хотел найти способ продолжать получать информацию о планах Темного Лорда, но пока не мог.

— Что ж, раз ни у кого больше нет идей, — все отрицательно покачали головой на эти слова директора, — тогда и этот вопрос будем решать на следующем собрании. Надеюсь, что к тому времени, кто-то на самом деле сможет предложить решение этой проблемы. А теперь, все свободны, кроме Северуса, Минервы, Артура, Молли и Ремуса, — и Дамблдор наколдовал себе еще чая и, казалось, что не было только что собрания Ордена Феникса, если бы не десяток магов, торопящихся к выходу.

Северус скучающим взглядом провожал выходящих, прекрасно понимая, о чем именно директор хочет поговорить с оставшимися на кухне. И ему это совершенно не нравилось.

Для самого Мастера Зелий совершенно не имело значения его родство с Поттером, но чем больше людей об этом узнает, тем больше будет давление на него. И Альбус об этом прекрасно знал поэтому и оставил самых близких к Золотому Мальчику людей, хотел поделиться с ними радостной новостью. Хотя эта новость и не была радостной для тех, кого она непосредственно касалось. Но у директора всегда было свое мнение, свой взгляд на ситуацию, и он старательно этот взгляд пропагандировал. Пусть это и не всегда нравилось окружающим.

Когда последний маг исчез в камине, Дамблдор откашлялся и начал говорить:

— То, что я хочу вам сообщить, наверняка очень шокирует вас. Я и сам, признаться, был очень удивлен, когда узнал.

— Альбус, не тяните, пожалуйста. Мне еще во Францию возвращаться, а время позднее, — начала торопить директора МакГонагалл.

— Да-да так вот, совсем недавно я узнал, что Джеймс Поттер не родной отец Гарри, — совершенно невозмутимо продолжил Дамблдор.

Если бы Северус не знал, что старый волшебник собирается сказать дальше, он бы усмехнулся от того, какие лица сделались у оставшихся волшебников. Это было не просто удивление, это был шок, словно им только что сказали, что Земля квадратная и вертится вокруг Марса.

— Но как..? — Молли Уизли, казалось просто потеряла дар речи.

— Этого не может быть — спокойно сказал Люпин.

— Откуда такая информация? — удивленно посмотрела на директора Макгонагалл.

— После того, как Гарри доставили в Больничное крыло, нам пришлось провести тест, чтобы определить его группу крови. Ремус, ты знаешь, какая группа крови была у Джеймса? — старый волшебник был совершенно невозмутим. Создавалось ощущение, что это не он рушит устои этих людей.

— Кажется, первая, — пробормотал сбитый с толку Люпин. Он явно не ожидал такого вопроса, скорее признания, что директор пошутил.

— Так вот, друзья мои, у Гарри четвертая группа крови, а это значит, что Джеймс просто не мог быть его отцом.

И снова мертвая тишина. Если бы директор ставил своей целью побить рекорд по количеству шокирующих новостей за раз, то он бы этого уже достиг. Но Северус знал, что самый главный шок еще впереди.

— И кто же тот мерзавец, что сделал это с Лили? — наконец отмер оборотень.

— Я, Люпин, — совершенно хладнокровно ответил Мастер Зелий. На самом деле, он с самого начала пообещал себе, что ни при каких обстоятельствах не вмешается в этот разговор, что даст Дамблдору отвечать на все вопросы. Но тон и слова Люпина заставили его передумать. Впрочем, мужчина все равно не намеревался вдаваться в подробности и рассказывать про свои отношения с Лили. Пусть все думают, что хотят. Это не их дело.

Надо сказать, что никто не стал задавать вопросов. Видимо, просто все присутствующие помимо директора и Мастера Зелий просто потеряли дар речи. В который раз за этот вечер. И Северус уже начал наслаждаться реакцией, настолько она была забавной.

Нет, мужчина прекрасно понимал, что если бы это был кто угодно другой, все мигом бы предположили изнасилование и спокойно разошлись по домам, веря в любовь между Поттерами и кляня того, кто посмел прикоснуться к Лили. Но все было не так просто, потому что все присутствующие знали, что несмотря на все свои грехи прошлого, Северус не мог изнасиловать Лили. Да, и к тому же они не раз виделись на собраниях уже после рождения младшего Поттера, и она не выказывала презрения и отвращения Мастеру Зелий. А, значит, все было намного сложнее. И это рушило привычный мир, это опровергало многое, чему так искренне верили эти люди. Многое, что они с таким упоением рассказывали Мальчику-Который-Выжил о его родителях.

— А мистер Поттер знает? Или теперь он будет мистером Снейпом? — наконец отозвалась Минерва. Она первая отошла от шока и теперь с интересом смотрела на Северуса.

— Мистер Поттер знает, — холодно, подчеркивая фамилию, отозвался Мастер Зелий, а потом он стремительно встал и направился к камину. Ему как-то в одно мгновение расхотелось участвовать в этом представлении, и даже смотреть на него. Самое главное уже было сказано, а слушать глупости мужчине уже надоело. — Он никогда не станет мистером Снейпом, хотя бы потому, что для меня факт нашего родства совершенно ничего не значит. Дальнейшие обсуждения можно вести и без моего участия, а мне еще нужно многое успеть сделать. Всего хорошего, — равнодушно закончил Северус и хотел уже бросить горсть летучего пороха в камин, но его остановил голос Дамблдора:

— Северус, будь добр, загляни завтра утром в мой кабинет.

Мужчина кивнул, бросил порох в камин и отправился в свои апартаменты в Хогвартсе. Там он сбросил с себя мантию, устало опустился в кресло и, наконец, посмотрел на часы. Половина десятого. Столько времени потрачено на пустую болтовню и обсуждение совершенно очевидных вещей.

Необходимость объяснять людям очевидное всегда очень раздражала Северуса, а еще выматывала. Вот и сейчас несмотря на совершенно детское время, единственное, чего хотелось Мастеру Зелий — отправиться спать и как можно быстрее, хотя надо было еще приготовить пару зелий. Впрочем, мужчина решил, что это можно сделать и утром, до встречи с Дамблдором, а измотанному долгими бесполезными разговорами организму требовался отдых.

* * *

Северус решительно назвал пароль гаргулье и стал подниматься к кабинету директора. Он уже успел доварить запас двух зельев: восстанавливающего и обезболивающего, и этого должно было хватить Поттеру, чтобы окончательно восстановиться. Правда, оставалось еще одно зелье, немного более сложное, но этим Мастер Зелий планировал заняться вечером. А потом уже уложить оставшиеся вещи и ингридиенты и на следующее утро отправиться домой.

Эта мысль грела, особенно в том, что мужчине не придется видеться с раздражающим гриффиндорцем до конца каникул. Пусть с ним возятся его фанаты, а у Северуса и так есть чем заняться, помимо контроля за состоянием здоровья Надежды магического мира. Правда, Мастера Зелий несколько смущало желание директора поговорить с ним о чем-то наедине, ведь вчера и так было очень много разговоров. Впрочем, это могло быть просто-напросто обсуждение стратегии будущего поведения. Такие разговоры случались достаточно часто, и ничего необычного в них не было.

Поэтому мужчина совершенно спокойно вошел в кабинет и, после того, как старый волшебник молча указал ему на кресло напротив стола, расположился в нем.

— Доброе утро, мой мальчик. Ты как раз вовремя, — доброжелательно начал Дамблдор, и Северус усмехнулся: директор не назначал точного времени, так что даже если бы мужчина пришел часом раньше или позже, это все равно было бы «вовремя».

— О чем Вы хотели поговорить, директор? — Мастер Зелий решил перейти сразу к делу. Он понимал, что это не всегда выглядит вежливо, но предпочитал разбираться со всем сразу, не оттягивая разговор, каким бы неприятным он не был. А этот разговор не обещал быть неприятным.

— Что ж, давай тогда сразу к делу, — старый волшебник вздохнул, а Северуса охватило неприятное чувство. Если Дамблдор вздыхал, значит, он должен был сообщить что-то не очень приятное. И эта перспектива не радовала мужчину. А директор тем временем продолжил: — Как ты понимаешь, Северус, Гарри не может вернуться в дом своих опекунов. Мальчика мучают кошмары, да и Волдеморт не оставит попыток его выкрасть, — Мастер Зелий кивнул, но так и не понял, куда клонит Дамблдор. Если только он не… — Вот я и подумал, что раз про твой дом никто не знает, то он мог бы провести остаток каникул у тебя. К тому же, вы отец и сын, и так вам будет проще обрести взаимопонимание.

Северуса Снейпа было очень сложно удивить, а тем более шокировать, но Дамблдор превосходно справился с этой задачей. Он что, совсем с ума сошел? Как он себе мог это представить? Да ни при каких обстоятельствах Мастер Зелий не собирался находить общий язык с этим мальчишкой, а терпеть его раздражающее присутствие до конца школьных каникул было намного хуже самой страшной пытки Темного Лорда.

— Альбус, Вы сошли с ума? Неужели нет лучшего места для Поттера? Отправьте его к Уизли, наверняка обе стороны будут рады! — мужчина, наконец, обрел голос и выразил свое мнение относительно предложения директора.

— Ну, мой мальчик, не кричи так. Ты же прекрасно понимаешь, что никакие друзья не могут заменить настоящей семьи, — невинно продолжил Дамблдор.

— Вы о чем, директор? Какая семья? Я уже ясно выразил свое отношение к нашему неожиданному родству с Поттером и не собираюсь менять своего мнения. Мы совершенно посторонние люди, и я не желаю присутствия Вашего Золотого мальчика в моем доме.

— Но ему больше некуда поехать, Северус. Ты же бросишь мальчика одного на улице?

— Альбус, давайте прекратим играть в кошки мышки. Вы не хуже меня знаете, что Блэк завещал Поттеру свой дом на Гриммо. Кроме того, мальчишку легко можно отправить в Нору. Ну, и наконец, Вы сами проводите все летние каникулы в Хогвартсе, так что можно оставить его и в Замке, — Северус очень старался говорить спокойно, но чувствовал, что все решено за него, и директор все равно приведет доводы, чтобы его убедить. Быть поставленным перед фактом и не иметь выбора Мастер Зелий не любил. Но тем не менее он собирался бороться за свой отпуск в тишине и спокойствии.

— Дом на площади Гриммо отпадает хотя бы потому, что там большую часть времени мальчик будет совершенно один и может натворить глупостей. Нора тоже не подходит, Молли и Артур и так в опасности, зачем им еще лишний груз в виде главной мишени Волдеморта, хотя, разумеется, они настаивали на этом вчера. Но я решил, что вам стоит пообщаться летом.

— Альбус, а нас Вы спросили? Я, например, совершенно не горю желанием общаться с младшим Поттером летом, в свой законный отпуск. И если Вы так о нем беспокоитесь, оставьте его в Хогвартсе. Или переселите Уизли в штаб. Я не думаю, что Ваша Надежда будет против.

— Гарри нужно свыкнуться с тем, что он вчера узнал, прежде чем он встретится со своими друзьями. А на это нужно время и общение с тобой, мой мальчик. Он совершенно тебя не знает, как и ты его, и, думаю, что эти каникулы будут вам обоим на пользу. А я не смогу составить компанию мальчику в Хогвартсе, потому что буду вынужден часто отлучаться по своим делам.

— Но это неразумно, Альбус. Я и Поттер — две главные мишени Темного Лорда, и он будет охотиться за нами. А Вы так спокойно хотите отправить нас в одно место, так ему будет намного проще найти нас и разделаться со своими проблемами.

— Ну, во-первых, ты сам говорил, что про твой дом в Ирландии никто не знает. Во-вторых, мы наложим заклинание Фиделиуса, и я стану Хранителем, так вам будет спокойнее. Да и ты сможешь защитить Гарри лучше, чем кто бы то ни было в случае нападения Волдеморта, Северус, — доброжелательно закончил Дамблдор, и Мастер Зелий понял, что у него нет иного выбора.

Он всегда считал долг выше личных чувств, и как бы ему не была неприятна мысль о каникулах с Поттером под одной крышей, его собственной крышей, надо отметить, мужчина прекрасно понимал все доводы Дамблдора. Да, Нора не была самым безопасным местом для Мальчика-Который-Выжил, и отнюдь не из-за того, что Уизли-старшие не смогли бы защитить детей. Нет, просто этих детей там и так было слишком много. Гриммо, несмотря на отсутствие там Кикимера тоже не подходило, даже если бы Уизли и переехали в этот дом на остаток каникул. Там было слишком много Темной Магии, да и мало ли сколько информации удалось вытянуть Нарциссе или Белле из домового эльфа. Хогвартс тоже не подходил, особенно, учитывая, что Дамблдор тоже не сидел безвылазно в Замке, а именно он был основным гарантом безопасности школы. А тут самоуверенный гриффиндорец, постоянно нарывающийся на приключения, один в огромном замке… Перспектива была, определенно, удручающей.

— То есть, я так полагаю, Альбус, что у меня нет выбора, — обреченно проговорил Северус.

— Выбор есть всегда, мой мальчик. Я просто предлагаю тебе оптимальный и самый безопасный вариант, — слабо улыбнулся директор.

И тут Северус принял окончательное решение. Пусть эти полтора месяца станут самыми отвратительными, пусть Поттер разгромит половину его дома, но идет война. И никто не вправе ставить личное спокойствие и комфорт выше долга.

— Хорошо, директор. Когда мы должны будем отправиться, — решительно ответил Мастер Зелий, и в его согласии не было ничего личного. Он, как уже многие годы, просто решил выполнить очередное поручение старого волшебника.

— Через неделю, Северус. И спасибо тебе, мой мальчик, — радостно улыбнулся директор, а Северус Снейп подумал, что впереди его ждут самые отвратительные каникулы за время работы в Хогвартсе. Но он был к этому готов.

*(араб.) Безоаровый камень