Манускрипт Эхо. Фентези Лимстима Питона. (джен)

В аду есть особое место для тех, кто сохраняет нейтралитет во времена морального кризиса.

Возможно, Данте Алигьери, итальянский богослов XIII века.

Порт Эхо задыхался в объятиях ночной мглы. Газовые фонари отбрасывали дрожащие, желтоватые круги света на мокрые булыжники, едва пробиваясь сквозь плотный, едкий смог, который клубился над крышами, словно грязное дыхание спящего чудовища. Скрип колес, далекие крики, приглушенный лай собак — звуки города казались приглушенными, будто весь мир затаил дыхание.

В этом мире, где реальность и легенда переплетались в удушающий узел, жил человек, известный немногим как Лимстим Питон. Для большинства же он был лишь добродушным, слегка эксцентричным владельцем небольшого, но обшарпанного заведения на окраине города — “Притона Питон”. Добродушное лицо, округлые черты, густые черные волосы, легкая эспаньолка и круглые очки, которые он изящно поправлял, начиная диалог — все это создавало образ скорее уставшего ученого, чем мастера скрытых дел. Его голос, тонкий, как будто муха влетела в банку из тонкого стекла, лишь усиливал это впечатление.

Но за этим фасадом скрывался Ассасин Теней, агент древнего “Тихого Дозора”, страж хрупкого баланса между миром людей и миром, населенным существами, которых люди предпочитали считать вымыслом. Его истинная сила — мага порталов, заклинателя материи, ведуна — была тщательно скрыта. Он мог призывать нежить, общаться с призраками, но избегал этого, ведь даже в стенах “Притона Питон”, казалось, шептали тайны, его силы могли привлечь нежелательное внимание.

Сегодняшний вечер в “Притоне Питон” был неспокойным. Заведение, приютившееся в переулке, куда редко заглядывал солнечный свет, гудело приглушенным шепотом. Среди постояльцев — всегда подозрительная смесь ученых, занимающихся “нетрадиционными” исследованиями, артистов с нездоровым блеском в глазах и тех, кто просто ищет уединения и безопасности от мира, который их не понимает — был один, вызвавший особое беспокойство.

Едва Лимстим закончил ужинать, выпив свой обычный крепкий чай с лимоном, как в дверь его скромного кабинета постучали. Постук был нервным, нетерпеливым.

“Войдите”, — произнес Лимстим, его голос, привычно мягкий, приобрел едва уловимую стальную нотку.

На пороге стоял инспектор Томас Блэквуд, человек, чье лицо было отмечено вечными следами усталости и недоумения. Блэквуд был одним из немногих, кто в полиции Порта Эхо осмеливался признать существование того, что нельзя объяснить рационально. И именно поэтому он часто обращался за помощью к Лимстиму.

“Питон, — начал Блэквуд, входя и нервно оглядываясь, словно боялся, что его могут подслушать стены. — У нас тут… нечто. Ужасное. Совершенно не укладывается в рамки.”

Лимстим подошел к своему столу, где на полированной поверхности стояла колба с бледно-зеленой жидкостью. Он взял ее, покрутил в руках, и в его глазах мелькнул холодный блеск, который обычно не соответствовал его добродушному выражению.

“Говорите, инспектор. Что за нечто?”

“Тело. Молодой художник. Некий Артур Пендергаст. Его нашли сегодня утром в его студии… в районе Пикадилли. На стенах… следы краски. Но это не просто следы. Похоже, они… ожили. Сам художник… он был пригвожден к своему холсту. Его тело… оно было как часть картины. И кровь… алая, густая, как будто кто-то рисовал ею.”

Лимстим медленно поставил колбу. Улыбка сошла с его лица. “Рисовал кровью? Интересно. А власти, инспектор, что они сказали?”

“Власти? Они уже готовы списать все на сумасшествие, на какое-нибудь безумное ограбление. Но я… я знаю, что это не так. Почерк… он мне знаком. Не как у обычного преступника, а как… как ритуал. Искусство, ставшее убийством.”

Лимстим медленно поправил очки. “Искусство, ставшее убийством… Пожалуй, мне стоит взглянуть на это поближе. Вы можете провести меня?”

Блэквуд кивнул, его лицо выражало смесь страха и облегчения. “Спасибо, Питон. Я так и знал, что смогу на вас рассчитывать. Только… будьте осторожны. Там… там что-то не так. Даже стены студии, казалось, шептали.”

Лимстим кивнул. Он знал, что такое шепот стен. Иногда это были просто сквозняки, а иногда — отголоски того, что нельзя было увидеть глазами. И сегодня вечером, в Порте Эхо, шепот казался особенно громким.

Студия Артура Пендергаста представляла собой жуткое зрелище. Воздух был пропитан запахом скипидара, краски и чего-то еще… более тяжелого, металлического. Кровь. Она была повсюду. На полу, на стенах, на незаконченных полотнах. Но главным ужасом был сам Пендергаст. Он был распят на огромном холсте, его тело вплетено в хаотичное полотно из красных мазков, словно сам художник стал частью своей последней, кошмарной картины.

“Как они это сделали?” — прошептал Блэквуд, его лицо стало землистым. “Никаких следов взлома. Никаких отпечатков, кроме его собственных. И это… это просто немыслимо.”

Лимстим подошел к холсту, его взгляд скользил по пульсирующим красным линиям. Это не была простая кровь. В ней чувствовалась… направленность. Цель. Это была магия. Древняя, злая магия.

“Не убийство, инспектор, — проговорил Лимстим, его голос стал глубже, сталь проявилась отчетливее. — А призыв. Кто-то хотел призвать сюда нечто. И Пендергаст стал… мостом.”

Он прикоснулся кончиком пальца к красному мазку. Холод. Чужой, неестественный холод, который не мог быть вызван сквозняком.

“Я чувствую их присутствие. Они были здесь. Сильные. Оборотни, возможно. Или… хуже.”

Блэквуд поежился. “Хуже? Что может быть хуже оборотня, Питон?”

“Существа, которые не подчиняются даже своим инстинктам, инспектор. Существа, которые видят в человеческой плоти лишь сырье. Вампиры.”

Лимстим огляделся. На полу, у стены, он заметил едва заметный след. Это был не след обуви, а скорее… отпечаток когтя. И рядом — едва различимый блеск. Осколок зуба, возможно, клык.

“Они ушли. Но они вернутся. Им нужен был этот ритуал. Возможно, для чего-то большего. А теперь… они знают, что мы здесь.”

Вдруг Лимстим замер. Его взгляд устремился к углу комнаты, где висел старый, потрепанный плащ. Он видел это. Слабое мерцание, едва уловимое движение воздуха. Дух. Один из тех, с кем он иногда разговаривал.

“Нас наблюдают”, — тихо сказал он. — “Дух. Он здесь с самого начала.”

Блэквуд выхватил револьвер, его рука дрожала. “Где? Я никого не вижу!”

“Они не видят всех, инспектор. Только те, кто… открыт.”

Лимстим подошел к плащу. “Что ты видел, призрак?” — тихо спросил он. — “Кто был здесь?”

Плащ слегка шевельнулся. Воздух вокруг него стал плотнее, холоднее. Лимстим почувствовал легкое головокружение, как будто его тянуло в сторону. Он держался.

“Ритуал… — прошептал дух, его голос был едва слышен, как шорох сухих листьев. — И… кровь. Много крови. Они… они получили то, что хотели.”

“Что они хотели?” — настаивал Лимстим.

“Сила… для своего господина. Для… Королевы.”

Королева. Слово отдалось эхом в голове Лимстима. Это было не просто бандитское логово. Это было нечто гораздо более организованное. Что-то, что могло представлять угрозу не только для Порта Эхо, но и для всего баланса.

“Они забрали что-то, инспектор, — сказал Лимстим, поворачиваясь к Блэквуду. — Нечто, что Пендергаст хранил. Или что было частью этого места. Нам нужно выяснить, что именно. И найти того, кто стоит за этим. Пока не стало слишком поздно.”

Он взглянул на холст, где теперь казалось, что сам художник смотрит на него глазами, полными ужаса. И Лимстим понял — это было только начало. Начало игры, где ставки были слишком высоки, а противники — слишком древними и безжалостными. А он, Лимстим Питон, Ассасин Теней, был тем, кто должен был эту игру выиграть. Иначе — конец всему.