Нестареющий шиноби (джен)

[Если мужчина мечтает о бессмертии, значит он никогда не жил с девушкой в браке]

Ржавая мотыга звякнула о камень. Макс выпрямился, растирая поясницу, и с ненавистью посмотрел на бесконечные ряды картофельных кустов. Солнце пекло так, будто решило лично проверить его "условное бессмертие". В воздухе висел запах пота и пыли. Цикады противно стрекотали, словно смеялись над его положением.

— Вот бы сейчас кондиционер... или хотя бы вентилятор... — пробормотал он, вытирая грязный лоб

Черныш, его "верный" компаньон размером с телёнка, даже не удостоил это замечание открытием глаз. Только правое ухо дёрнулось, будто говорило: "Опять ноешь".

"Год назад это казалось приключением. Теперь я понимаю — боги просто издеваются надо мной..."

Макс Джоунс, бывший художник хентая (автор легендарной в узких кругах особых ценителей фетишей "Лес русалок: мокрое проклятие"), теперь был живой иллюстрацией к пословице "из грязи в князи". Точнее, "из князей в грязь". Его руки, когда-то выводившие соблазнительные изгибы девчачьих прелестей, теперь больше напоминали лапы крота — в мозолях и землище.

— Эй, Черныш… — Он ткнул босой ногой в бок пса. — Может, это всё галлюцинация? Например я перебрал энергетиков, а сейчас валяюсь в больнице под капельницей?

Пёс который до этого мирно пускал слюни на солнце, пока особо наглый напарник не прервал его сон тычком, лишь фыркнул и перевернулся на другой бок, показав свой грязный живот. И продолжил спать.

"Нет, идиот. Это реальность. И мы здесь уже год."

Макс тяжело вздохнул. Глядя на собаку он вспомнил как он впервые очнулся в этом мире.

**Год назад**

Первое, что он осознал, когда проснулся от того что что-то липкое мазнуло его щеку:

1. Это не его комната-конура, стены которой были завешаны аниме атрибутикой и принадлежностями для рисования.

2. В данный момент он лежит в грязной земляной луже. На улице. Солнышко светит, ветерок дует, и в целом — неплохая осенняя погода.

3. И самое главное, что занимает все его мысли. Над ним нависает пасть волчья с зубами, способными перекусить его голову, как виноградину

"Умру ли я сразу или будут сначало медленно жевать?" — успел подумать Макс, прежде чем шершавый язык повторно прошёлся по его лицу, оставив ещё одну дорожку липкой слюны.

— А-а-а... — получился звук, достойный затравленного хомяка.

Пёс склонил голову, его взгляд ясно говорил: "Ты сейчас выглядишь как ощипанная курица. Позор."

— Не ешь меня! — Макс прикрыл лицо руками.- Я невкусный! У меня даже печень убита кофе и дошираками!

Ответом стал новый слюнявый "удар" по щеке. Мозг героя медленно соображал.

1. Он не умер — это хорошо.

2. Его не едят живьём — это отлично!

3. Его… вылизывают как щенка? — вот в этом месте он завис.

— Окей… — он задыхался, сердце колотилось где-то в районе глотки. — Ты… мой…?

Концовку Макс не смог закончить — горло от стресса пересохло. Но он имел в виду "друг", "питомец" или хотя бы "временный попутчик".

Пёс гордо выпрямился, всем видом показывая: "Да, жалкий человечишка. Теперь ты мой двуногий." Громкое "Гав!" подтвердило этот негласный договор

Макс медленно поднялся, ощущая под пальцами холодную жижу лужи. В мутном отражении воды на него смотрел черноволосый подросток азиатской внешности в лохмотьях, больше похожий на бомжа, чем на себя прежнего.

Рядом сидела чёрная собака, чьи лапы и живот были перемазаны в грязи, а хвост вращался с такой скоростью, что разбрасывал комки грязи, будто лопасти вентилятора.

* * *

Бип.* * *

Перед лицом возникла прозрачная панель:

[Вы переродились. Активирована система "Бессмертного пути".]

— Я… я же читал подобное! — Макс закатил глаза. — Это же клише! Перерожденец в слабом теле с системой!

После детального изучения, система оказалась бесполезной в краткосрочной перспективе. Она не делала его непобедимым, не дарила навыков, позволяющих уничтожать материки щелчком пальцев. Вместо этого она даровала:

1. Условное бессмертие — он не стареет, но может умереть от ранения, болезни, яда и т.д.

2. Ему даровано по 1 очку характеристик за каждый прожитый год (Физическая мощь, Скорость, Стойкость, Магическая мощь, Искра демиурга).

3. Напарника — того самого пса, который, как и Макс, был условно бессмертен и тоже получал выбранные им "апгрейды".

— Значит, я переродился… — начал Макс.

Черныш зевнул, демонстративно положив морду на лапы.

— …в слабака… — продолжил он. Пёс громко гавкнул, словно он подтверждает его высказывание.

— …с тупой системой… — Раздался громкое фыканье со стороны собаки.

— …и вот этим шерстяным...! — Макс хотел было сказать ковриком, но увидев его пасть, тихонько произнес — черным песиком. Будешь Чернышем?

Ответ пса не заставил себя ждать — 80 кг грязной и радостной псины прыгнули Максу на грудь, отправив того обратно в лужу.

*Бульк*

-...Тварь блохастая! Слезь с меня!!!

Вот так и началась дружба, между черным волкодавом и его человеком.

**Настоящее время**

Макс разглядывал свои руки, покрытые свежими мозолями.

— Боже, я же должен был получить читерский навык, на вроде "Великий гипнотизер" или "Архимаг всех стихий"! А вместо этого…

Они долго бродяжничали, пока на 10 день с момента активации системы, не осели в глухой деревушке. Деревня называлась "Тихая Роса" — название, совершенно не соответствовавшее реальности. Никакой поэтической идиллии: грязные улицы, покосившиеся заборы и вездесущий запах навоза.

Местные жители пялились на парочку, как на диковинных зверей — новые лица здесь появлялись раз в десятилетие. Старухи перешептывались за его спиной, пряча заскорузлые пальцы в потертых сарафанах, а чумазые дети разбегались при их появлении, как от прокажённых..

— Нам тут не рады, — констатировал Макс, наступив босой ногой в навозную кучу.

-Гав — подтвердил Черныш.

— Но лучше места, где нам остановиться на долгое время нам не найти. — пытался Макс сам себя убедить, и одновременно вытирал ногу об дорогу — Тут такая глухомань...

А решение осесть здесь приняли после одного происшествия.

**Седьмой день с момента активации системы**

Макс стоял по пояс в речной воде, скребя грязными ногтями свои потрескавшиеся пятки.

-Вот же ж... — проворчал он, выковыривая грязь из-под ногтя. — Как же мыла не хватает...

*Шмыг*

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Черныш торжествующе тащит его рваную обувь, скорее тряпка в виде носка, в кусты.

-Эй! — Макс шлепнул по воде. — Верни, тварь! Это же мои единственные ботинки! — и максимально быстро направился к берегу, спасать свою обувь.

Пес уже энергично рыл лапами яму, явно наслаждаясь криками Макса. Его желтые глаза сияли злорадством, когда он демонстративно спросил вонючую обувь в свежую могилу и начал ее закапывать.

-Тварь блохастая, да я....- Макс подошёл к свежей могилке его обуви, но продолжить мысль он не смог.

Тишину разрезал странный звук — не то свист, не то шелест. Не природный.

*Ш-ш-ш-ш.*

Черныш моментально застыл, шерсть на загривке встала дыбом. Его нос дрожал, улавливая запахи.

-Что там? — прошептал Макс, но пес уже тихо скулил.

Из леса вывалились четверо оборванцев в ржавых доспехах. Один хромал, другой истекал кровью из плеча. Их катаны блестели в лунном свете, но руки дрожали от усталости.

-Ха, а... -прохрипел самый крупный, но его фраза оборвалась, когда позади них раздался резкий шелчок.

Из темноты выскользнули три черные тени. Беззвучные. С одинаковой униформой и тканью закрывающее лицо, они преследовали беглецов.

Максу показалось, что у него остановилось сердце.

"Боже, я же просто художник... Я всю жизнь только и делал что рисовал голых девок с большими сиськами... Черт, меня жизнь к такому дерьму не готовила!!!"

Первый ниндзя взмахнул рукой — и тень самурая ожила, черные щупальца сжали его шею. Второй разбойник что то закричал и рубанул мечом — клинок вспыхнул алым, высекая огненную волну.

"Это не постановка... Это реально горит... Охренеть..."

Макс не помнил, как оказался на спине Черныша. Его голые ноги судорожно сжимали собачьи бока, пальцы впились в шерсть.

-БЕЖИМ! — его голос сорвался на визг.

Пес рванул так, что у Макса захватило дух. В ушах звенело, в глазах темнело от скорости. Где-то сзади раздался хруст костей и булькающий стон.

"Не оглядывайся. Боже, пожалуйста, только не оглядывайся." -Но любопытство победило в нем, и Макс оглянулся.

Последний самурай стоял на коленях, из его рта торчал кинжал. Ниндзя плавно вытащил клинок, и тело рухнуло в траву, к остальным мертвым разбойникам, под которыми уже на текла алая лужа. Маска повернулась к убегающей парочке"

-Черт! Они их убили. ОНИ РЕАЛЬНО УБИЙЦЫ!!! — Черныш когда услышал эту фразу, словно пробудил второе дыхание, ускорил свой бег а после последующей фразы будто открыл третье дыхание- Они смотрят на нас. ОНИ СМОТРЯТ НА НАС!!! БЫСТРЕЕ БЛЯ!!!!

Макс вжался в спину Черныша, молясь, чтобы собачьи лапы несли их быстрее. Ветер свистел в ушах, смывая последние следы разума одной мыслью:

"Я не хочу умирать!"

Только спустя добрых полчаса бега они смогли перевести дух. Макс лежал под кустом, тяжело дыша.

— Ладно, Черныш… — он вздохнул. — План прост: сидим тише воды, ниже травы.

Пёс часто кивал, всем видом показывая: "Да, да! Я с тобой согласен на все 100!"

— Растим силу, не отсвечиваем. Враги когда-нибудь сдохнут, а мы — нет. У нас полно времени… в крайнем случае. Пойдем найдём деревню? — Макс попробовал босыми ногами походить по земле. — Хоть крыша над головой будет."

Позже он узнал что из-за ниндзя он остался без обуви, и затаил на ниндзя большую обиду.

**Настоящее время**

И вот, прошел год с момента активации системы и конец, перед глазами высветилось заветное сообщение:

[Хозяин получил 1 очко бессмертия!]

Макс радостно хмыкнул. Он едва не прыгнул от радости. Год каторжного труда — и вот она, первая награда! Наконец-то! За этот год он понял две вещи:

Физический труд — ад. Особенно когда твоё тело до перерождения знало только мышь и планшет. Даже бессмертие не спасает от мозолей и тяжести мешка.

Он тут же вложил очко в Физическую мощь.

По телу разлилось тепло, мышцы наполнились силой, а кости словно окрепли. Он восторженно вскочил на ноги, ощущая в мышцах непривычную лёгкость.

— Да я теперь машина! — Он подбежал к мешку с зерном, который раньше едва мог сдвинуть с места, и рванул его вверх одной рукой.

Мешок взлетел, как пушинка, и Макс от неожиданности завалился на спину, грузно шлёпнувшись в пыль. Зёрна рассыпались вокруг, а он лежал, глупо ухмыляясь в небо.

— Чёрт, да я теперь Геракл!

Черныш лишь приоткрыл один глаз, посмотрел на задыхающегося под мешком хозяина, закрыл глаз снова и вздохнул так, словно только что увидел, как взрослый волк смотрит на щенка, впервые поймавшего свой хвост — с безграничным презрением и ленивым разочарованием.

Его взгляд говорил:

"Ты поднял мешок. Мешок. Не скалу, не дерево, не врага — просто мешок. И умудрился упасть. Ты — позор для всех, кого когда-либо называли 'хищником'."

Макс, не замечая убийственного взгляда пса, вскочил и начал трясти кулаками перед собой, как боксёр на ринге.

— Представляешь, как я теперь буду лупить всех? Раз — и в нокаут!

Черныш медленно закрыл глаза, словно молясь богам о терпении. Он испытывал такое презрение к нему, какое испытывает волк, наблюдая, как шакал, захлёбываясь от восторга, находит дохлую крысу и гордо тащит её в свою нору.

"Ты радуешься мешку", — говорил этот взгляд. "Ты, существо с системой бессмертия, падаешь ниц перед мешком зерна. Я видел, как щенки впервые гоняются за своим хвостом — они выглядели умнее."

И самое обидное — Черныш даже не стал смеяться.

Настоящее унижение — это когда твой провал даже не стоит насмешки.

Но Макс уже бегал кругами, размахивая руками:

— Слушай, а если я теперь возьму два мешка? Или три? Или…

Черныш вздохнул так глубоко, что его бока вздыбились, а затем зарычал — не злобно, а с таким усталым отчаянием, будто осознал, что связан с этим существом навеки.

"Бессмертие — это не дар. Это проклятие. Потому что мне придётся наблюдать ЭТО… вечно."

Пес медленно поднялся, потянулся и демонстративно подошёл к валявшемуся булыжнику размером с тыкву, обнюхал его с видом гурмана, выбирающего вино, и... легонько тюкнул лапой.

Камень рассыпался в мелкую крошку, как печенье под молотком.

Тык.

Макс замер с открытым ртом.

— Ах да... — голос Макса внезапно стал на две октавы выше. — Ты тожэ получил очко... — он сглотнул, наблюдая, как Черныш начинает выкапывать яму под следующим булыжником.

* * *

Солнце клонилось к закату, окрашивая картофельное поле в кроваво-красный цвет. Макс, теперь обладатель целого очка Физической мощи, с лёгкостью швырнул тяпку в угол сарая.

— Вот что значит прокачка! — он потянулся, наслаждаясь отсутствием привычной ломоты в спине. — Год назад я бы после такого дня ползал, как слизень в соли. А теперь — хоть на марафон!

Черныш, шагавший рядом, фыркнул. Звук напоминал смесь насмешки и предсмертного хрипа старого паровоза.

— Ладно, не на марафон, — сдулся Макс. — Но до хаты дойду без стона!

В этот момент из-за плетня высунулась морщинистая физиономия Шмуэля:

— Ой, мои дорогие бездомные! — завопил он, размахивая черпаком. — Идите жрать, пока я добрый! Сегодня специально для вас — похлёбка "Три картофелины" и хлеб "Вчерашний, но ещё не кирпич"!

Ужин во дворе старосты был традиционно роскошным:

Похлёбка, где три картофелины вели эпическую битву за пространство (Черныш съел двух главных героев, не моргнув).

Хлеб, который можно было использовать как строительный материал.

Макс уже научился жевать медленно — так желудок не замечал, что его обманывают

— Ладно, — он швырнул псу последний кусок хлеба, так как его зубы отказались участвовать в этом преступлении против гастрономии. — Идём в наш "люкс".

Черныш поймал хлеб на лету, разом проглотил и многозначительно посмотрел на курятник старосты.

— Нет, — прошипел Макс, показывая Чернышу кулак. — В прошлый раз мы неделю после голубей хату от перьев убирали!

Пёс вздохнул, всем видом показывая: "Ты скучный. Я мог бы принести тебе курицу, а ты бы сделал вид, что не заметил."

Назвать их жилье Люксом, было громко сказано.

Когда они впервые притащились в «Тихую Росу», староста Шмуэль встретил их у ворот с выражением лица человека, который вот-вот сорвёт джекпот в «лохотроне».

— Ой-вей, живые люди! — воскликнул он, разглядывая Макса так, будто тот был бракованной курицей на рынке. — И... ого, какой пёсик! Такие обычно жрут как не в себя, да?

Черныш оскалился, демонстрируя зубы.

Шмуэль лишь рассмеялся:

— Ха! У меня козлы злее были — и тех я сдал на мясо. Ладно, живите в старой риге. Там маленько крыша течёт, зато соседей нет — тихо, как на кладбище!

— А плата? — спросил Макс, уже чувствуя, что его в чем-то надурили.

— Пф-ф! — староста махнул рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. — Кто с сирых да убогих берёт, тот в аду котлы мешает. Вы просто... поможете мне по хозяйству, ладно? Картошку копать, дрова рубить — мелочи! За одно я раз в день вас кормить буду.

«Мелочи» в последствии оказались каторгой, сравнимой с египетскими пирамидами, но альтернативой было ночевать в лесу, где, помимо ниндзя, по слухам, водились разбойники-людоеды. 

Их новое жилище представляло собой нечто среднее между сараем и арт-объектом под названием «шедевр деревенского минимализма».

— Ладно... — Макс осмотрел дырявые стены, соломенную «кровать» и ведро под потолком, ловящее дождевую воду. — Хоть не под открытым небом.

— О, мудрое решение! — Шмуэль потирал руки так, будто только что обманул саму Смерть. — И ещё... — он понизил голос до шёпота заговорщика, — если к нам пожалуют самурай, ниндзя или монах — соблюдай три правила.

Жители «Тихой Росы» не были глупыми — они знали, что выживают лишь, что никому не интересны. Но даже здесь, в глуши, соблюдали три железных правила:

1. Самурай/ниндзя/монах всегда прав. Даже если он велит тебе прыгнуть в костёр — кланяйся и прыгай. Возможно, отделаешься лёгким ожогом.

2. Не спорь с теми, кто носит меч. Особенно если они умеют резать воздух так, что твоя голова падает раньше, чем ты понимаешь, что тебя ударили.

3. Убийство — не преступление, если убил «вышестоящий». Простолюдин — это мусор. Мусор не жалуется.

Макс усвоил эти правила на второй месяц, когда в деревню зашёл странный монах.

Тощий, в рваных одеждах, с посохом, увешанным амулетами. Он даже не представился — просто сел у колодца и сказал:

— Накормите меня.

Деревня замерла. Даже куры перестали клевать зерно.

Староста, обычно скупой до последней крошки, принёс монаху хлеб, сыр и вино. Даже шебушные дети и старухи-сплетницы исчезли с улиц. Деревня вымерла.

— Что за дичь? — прошептал Макс Чернышу. — Он что, криминальный авторитет?

Черныш напрягся. Его нос уловил запах крови — старой, въевшейся в кожу. Монах медленно повернул голову и уставился на Макса.

— Ты.

— Я...я? — Макс почувствовал, как по спине пробежал холодок, а ноги сами собой приготовились к бегству.

— Ты не поклонился.

Тишина стала глухой, будто сама смерть прислушивалась.

— Ой, блин! — зашипел Шмуэль, толкая Макса в спину. — Кланяйся, дубина! Он же из храма Модороки!

Макс неуклюже склонился, но монах уже встал.

— Грубость надо искупать, — произнёс он и бросил на землю пустую чашу. — Наполни.

Шмуэль прошипел:

— Беги к ручью, быстро!

Макс схватил чашу и рванул в лес, Черныш — следом.

Как выяснилось позже, это был бывший убийца, "завязавший" с профессией. Его "покаяние" заключалось в том, что он теперь сам проводил обряды упокоения, а иногда и сам отправлял на тот свет.