Правдивая история Петунии Дурсль, или "С ним не все в порядке" (джен)

Обычно все рассказы и истории про попадания в иные миры начинаются с пересказа прошлой жизни. Можно я это пропущу? Что там рассказывать? Садик-школа-институт-работа-дом-дети-кирпич на голову — и я в новом теле.

Тело принадлежало женщине Петунье, носящей фамилию Дурсль, в девичестве Эванс. Она умерла при родах — не выдержало сердце. Три минуты клинической смерти, реанимация — и глаза открыла я.

Кто я такая? Такая же женщина, как и все. Смысл рассказывать о себе и прошлой жизни? Надо жить сейчас — восстанавливаться, растить ребенка. Да, ребенка! Малыш по имени Айван⁽¹⁾ теперь мой сын, и никаких Дадли! За имя ребенка пришлось выдержать тяжелый разговор с отцом моего ребенка и по совместительству мужем Верноном, когда тот забирал меня из больницы. Так началась моя новая жизнь в теле Петуньи Дурсль, и мне она нравилась. Любящий муж, ребенок, собственный дом, достаток.

Единственный минус всего этого — сестра Вернона Марджори. Тучная женщина, обожающая бульдогов. У нее их был целый питомник. Собаки заменяли детей, она сама так говорила. Племянник ей понравился, правда узнав имя, она скривилась, но ничего не сказала, только одобрительно хмыкнула, когда узнала, что я решила бороться за грудное вскармливание и не давать Айвану смесь. Золовка⁽²⁾ купила дорогой молокоотсос, таблетки для увеличения лактации, несколько специальных кофт, рубашек и бюстгальтеров. Мол, мне детей не дано родить, так хоть тебе помогу. Мардж отчалила к себе через дня три после приезда, а я вновь погрузилась в быт молодой мамочки.

Айван рос обычным ребенком — в три месяца перевернулся, в шесть сел, в семь пополз, в одиннадцать пошел, в год говорил несколько слов, в год и четыре месяца освоил горшок. Все как по книжке — обычный нормотипичный ребенок. Вернон сына обожал, таскал на руках, покупал дорогие вещи и игрушки, которые я потихоньку продавала другим мамочкам на детской площадке — уж слишком много всего у нас было.

Привычный мир рухнул в ночь на первое ноября, когда под дверью послышалась какая-то возня, а затем озадаченный муж принес сверток с ребенком. Чужим ребенком.

Мне хотелось орать, материться, кричать и бить стекла. Я до последнего надеялась, что фамилия и имя мужа, сына, золовки и мое — это просто совпадение, случайность, воспаление моего мозга. Но нет, Гарри Поттер существовал, как и письмо, рассыпавшееся прахом после прочтения. Именно этот момент выбрал малыш, чтобы закричать. Ребенок просто открыл глаза, увидел незнакомых людей и разорался. Попытки успокоить ни к чему не привели. Стекла стали звенеть. Я схватила ребенка и бросилась на улицу, успев добежать до дороги, когда у мальчика случился магический выброс — лампа в фонаре лопнула, а осколки превратились в снежинки, задул холодный ветер, с неба повалил снег. Гарри обмяк у меня на руках, из шрама потекла кровь.

Нам с Верноном ничего не оставалось, как вызвать полицию, скорую и представителей муниципалитета, которые притащили с собой журналистов. Всем я рассказала, что внешне малыш похож на моего племянника Гарри. Его родители состояли в секте, с сестрой я не общалась. Знала только, что она вышла замуж за одного из сектантов и у нее родился ребенок, которого они назвали Гарри. Почему я так уверена, что это он? Так шрам на лбу! Это Флэшем⁽³⁾ ему по лбу прилетело. Откуда знаю? А приходила она ко мне, когда родила, вот я и подарила. Несмотря на мой рассказ, мальчика нам все же не оставили — его забрали в больницу, из которой он должен попасть в фостер-семью, поскольку приюты уже давно закрыли, а мы себя в списки таких семей не подавали. Честно? Я была бы рада, если бы пацана нам не вернули, но, увы, через три дня за дверью обнаружился Дамблдор.

— О, вы как раз нам и нужны, — сказала я, держа Айвана на руках. — Гарри забрали социальные службы, а мы не подходим как опекуны. Нужно проехать в госпиталь и оформить все бумаги. Сможете помочь?

— Так вы не отказываетесь от ребенка? — удивился Дамблдор.

— Можно подумать, у меня есть выбор, — пробурчала я, хватая рюкзак с подгузниками и сменной одеждой. — Заберу я вашего Поттера, только оформить нужно все по закону, чтобы документы были, выплаты. Дети — это очень дорого! Вы знаете, сколько стоит садик? Школа? Одежда? Вы знаете, что детям нельзя носить старую одежду? Это противозаконно!

Я несла откровенную чушь. Зачем? Что бы заболтать Дамблдора. Давайте честно — он мне не по зубам. Прихлопнет, заколдует — и не заметит, а мне жить охота! Так что болтаем без умолку и тянем дедулю в госпиталь за Гарри.

Если Дамблдор и удивился, то виду не подал. Директор послушно сел с нами в такси и доехал до больницы, спокойно поднялся на лифте к главному врачу. С помощью своей палки-махалки шепнул что-то в сторону охраны и секретарши — нас никто не задержал, когда мы зашли в кабинет.

— Добрый день, — поздоровалась я с удивленным доктором. — Мы родственники Гарри. Это мальчик, который к вам поступил.

— А, тот черноволосый волшебник, — сказал мужчина и улыбнулся. — Вы хотите оформить документы?

— Это возможно без лишних проволочек?

— Миссис… — замялся доктор, глядя на меня с Айвеном на руках.

— Дурсль. Петунья Дурсль.

— Миссис Дурсль, — продолжил главный врач, — это возможно, если ваш провожатый поможет. Если я не ошибаюсь, вы — мистер Дамбледар.

— Дамблдор, — поправил директор Хогвартса с улыбкой. — А вы, простите?

— Я Армандо Кэрроу. Предупреждая дальнейшие вопросы — я сквиб, выброшен из семьи, когда мне не пришло письмо, с родственниками не общаюсь и в ваш мир не полезу. Я вам расскажу, что необходимо сделать, а потом заберете ребенка. Признаться, он доставил много хлопот.

Мистер Кэрроу достал из стола пухлую папку и стал что-то вписывать, потом попросил меня поставить подпись — это было заявления на опеку, заявление на фостер-семью и еще какие-то бумаги. Потом из сейфа были извлечены бланки строгой отчетности. Минута — и у Гарри есть свидетельство о рождении, метрика и еще некоторые документы, в которые со слов Дамблдора были вписаны родители.

Айван стал капризничать, ему откровенно скучно, хочется в туалет, не нравится, что нужно писать в подгузник, он устал, хочет грудь и спать. Я наплевала на приличия — благополучие ребенка меня волнует больше, сменила подгузник на диванчике (благо мамский рюкзак всегда готовый на выходе из дома стоит) и дала грудь. Дамблдор смутился, покраснел и отвел взгляд, а Кэрроу было плевать — он доктор, он и не такое видел. Да и было бы с чего краснеть! Кофта специальная, все прикрыто, чтобы что-то увидеть, нужно прям специально подойти и заглянуть. Пока я кормила Айвана, доктор заполнил все бумаги и вместе с Дамблдором отправился в полицию, соцслужбу и прочие инстанции, разрешив мне с малышом остаться в кабинете.

Пока мужчины улаживали дела, ребенок наелся и уснул у меня на руках. Целых полтора часа тишины и вкусного кофе с печеньем, который мне принесла секретарша. Какое это счастье — поймут лишь те, у кого есть маленькие дети. Жаль, что через полтора часа пришел Кэрроу с Дамблдором и протянул мне стопку документов: помимо озвученной метрики со свидетельством там были одобренные выплаты на сироту, установление опеки, график посещения соцслужб, реквизиты счета, куда поступят деньги, и много-много чего еще.

— Ну-с, — сказал главврач, — пойдемте забирать ребенка.

— Думаю, что мне… — начал было Дамблдор, но я не дала договорить.

— Вам нужно с нами. — Сбежать он хотел. Счаз! — Я одна с двумя детьми до дома не доберусь. А вы палкой помашете — и как раз мы без проблем доедем.

Директор скривился, но смолчал, и мы пошли следом за Кэрроу в детское отделение. Детей-отказников было мало, всего два — Гарри и еще какая-то девочка в стременах Павлика⁽⁴⁾. С девочкой была нянечка, которая ее развлекала; как сказал Кэрроу, ребенка сегодня заберут — на нее положены хорошие выплаты, так что желающих забрать просто вагон. А вот с Гарри было все плохо — мальчик стоял на четвереньках и раскачивался в кроватке, периодически ударяясь лбом о железные прутья, отчего на лбу образовалась гематома, а шрам опять кровоточил.

— Ну что ты?! — обратился к нему доктор. — Прекращай! Тебя твоя тетя домой забирает.

Вот только ребенок не отреагировал — он как долбился лбом, так и продолжал. Кэрроу не без труда вытащил мальчика и отдал его в руки Дамблдору. Директор такого не ожидал, но ребенка принял. На его молчаливый вопрос, мол, мне-то на фига, мужчина глазами показал, что у меня руки заняты спящим Айваном. На руках у Дамблдора мальчик притих, но продолжал мерно покачиваться и тихонько подвывать — едва-едва слышно, но все же.

— Он почти ничего не ел, — сказала нянечка. — Кормили через зонд. Сложно вам будет.

— Ничего, — ответила я, внутренне содрогаясь, — мой племянник, воспитаю!

На этой весьма непозитивной ноте мы покинули больницу. И если Дамблдор надеялся, что он от меня избавится, то зря! Я его опять потащила на такси до дома в Литл-Уиннинге, а по дороге вынесла весь мозг, что пособие маленькое, что денег недостаточно, что мне надо галлеонов двести в месяц на ребенка. Пацана лечить надо, лекарства дорогие и прочее-прочее-прочее. Если старик и хотел меня заколдовать и оставить с детьми наедине, то мой напор сбил его с толку, а требование денег так вообще удивило. Я долго буду вспоминать, как брови светлейшего мага Британии взлетели вверх. Он обещал сделать все, что в его силах, и выбить пособие с сейфа Джеймса Поттера. Я же в свою очередь попросила помочь в разговоре с Верноном и подкинуть деньжат на ремонт — обустроить вторую детскую — это не дешево.

В дороге проснулся Айван, он с интересом рассматривал воющего мальчика на руках Дамблдора. Директора мой малыш еще по дороге в госпиталь рассмотрел.

Домой мы добрались уставшие и голодные, благо за такси платить не пришлось — палка-махалка помогла.

На мою удачу, Вернон был уже дома. Айван был рад перебраться с мамкиных рук к отцу. А вот наличие второго ребенка вызвало недоумение, но спасибо Дамблдору — он рассказал душещипательную историю Гарри, посетовал на маггловскую бюрократию и обрадовал, что помимо обычного пособия из сейфа Поттера ежемесячно будет поступать нам сто галлеонов — это пятьсот фунтов! Для сравнения — государство платит всего семьдесят. Деньги будут переведены на тот же счет, что и пособие. Ну, будем надеяться, что не обманул. Самый светлый волшебник Британии улыбнулся, сунул мне ребенка и исчез, а мы остались перед входной дверью с двумя детьми.

1) прим.автора: Ivan — Иван

Вернуться к тексту

2) прим.автора: сестра мужа

Вернуться к тексту

3) прим.автора: супергерой американских комиксов

Вернуться к тексту

4) прим.автора: ортез для маленького ребенка, фиксирующий ноги

Вернуться к тексту

С этого момента началась «веселая» жизнь семьи Дурсль! Вернон был, конечно, в шоке, поскольку коляска для двойни, кроватка, комод и прочие вещи легли на наши плечи. Радует, что старик не обманул и деньги исправно приходили нам на счет. Хотя я с удовольствием верну все, только заберите пацана! Вернон не орал, не обделял ни в чем, даже не возмущался, что племяннику я уделяю времени гораздо больше, чем сыну, — все понимал, но был недоволен. Мне кажется, что он скоро в офисе поставит календарь и будет дни зачеркивать, когда пацан свалит в Хогвартс.

Гарри Поттер, в отличие от того же Айвана, был, как бы это мягко сказать, не совсем таким: в свои почти полтора года он плохо ходил — только с опорой; не знал горшка и ложки, не ел кусочки — только пюрешки; не говорил от слова «совсем»; у него отсутствовал указательный жест; не было навыков коммуникации и еще много чего, что необходимо уметь и знать ребенку его возраста. У меня возникли вопросы: это следствие пережитого стресса, он таким родился или это педагогическая запущенность? Как бы то ни было, но разбираться с этим пришлось мне. К двум годам племянник мог ходить сам, но недолго, предпочитал за ручку; мог есть мелкие кусочки, неплохо орудовал ложкой, в его арсенале было два десятка слов, указательный жест — и на этом все. Гарри никак не хотел расставаться с соской, бутылочкой, смесью и подгузниками. Но самое, на мой взгляд, проблемное — это укладывание спать. Мальчишка занимался самоукачиванием — вставал на четвереньки и качался, пока не заснет. Лично мое мнение — дорогая сестрица просто оставляла ребенка одного, несмотря на его плач и крики, так как вряд ли малыш научился этому за три дня в госпитале. Если сравнивать с Айваном, то разница между детьми колоссальна — мой ребенок уже не просто бегал, а залезал на самые высокие горки и качели, активно отбирал игрушки у других детей, пытался с этими же детьми и познакомиться; сам ходил на горшок; ел все, что дают; разговаривал фразами… Короче, был обычным нормотипичным ребенком.

На детской площадке Гарри предпочитал сидеть в коляске, пока Айван штурмовал очередную горку или играл с песком.

— Это ваш младшенький? — спросила одна мамочка. Ее дочка тоже была в коляске — у нее синдром Дауна третьей степени. Мы часто виделись на площадке, но не общались.

— Это мой племянник, — ответила я. — Его родителей убили у него на глазах. Они состояли в секте, и я не знаю, что с ним делали и какое у него психическое развитие…

— А вы пробовали новый препарат «Пантоглам»? — спросила она.

О, препарат я помню — та еще хрень. Гарри от него не просто не спал, он орал так, что соседи полицию вызвали.

— Что мы только не пробовали! Ничего не помогает!

— Я сейчас вам скажу, но только не смейтесь, есть одна женщина….

Мне была поведана увлекательная история об иглорефлексотерапии и гомеопатии. Честно? Я отнеслась скептически, но решила проверить. Начала с гомеопатических препаратов. Эффект был, но мизерный. Потом я от себя добавила всякие травы и сборы — питье, купание в травяном отваре и массаж. А вот тут начались сдвиги — Поттер побежал! Ребенок стал бегать и пытаться прыгать, перестал биться головой о кроватку. Улучшилась моторика — мальчишка заинтересовался кубиками, конструкторами и мозаикой. Наконец-то он обратил внимание на пластилин и краски, да и хрен с этими разрисованными обоями.

Окрыленная успехом, я решила свозить племянника на иглорефлексотерапию. Первые два сеанса прошли хорошо — Гарри стал спокойнее, сел на горшок (только сел, а не сходил в него), перестал бояться воды и давал помыть себя под душем. А на третий раз случился магический выброс — иглы в нем просто испарились, а мужчину-китайца откинуло в стену.

— Почему вы не сказали, что ребенок — маг? — спросил он, после того как привел помещение в порядок с помощью волшебной палочки.

— А это имеет значение? У моего племянника проблемы с развитием, и я стараюсь их решить. Маг он или нет, мне наплевать! Ребенка нужно лечить мне, раз магический мир умыл руки.

— Если бы вы сказали, что у вас необычный ребенок, то программа была бы другой, — возразил китаец.

Короче говоря, цена взлетела и пересчиталась в галлеоны. Курс терапии стоит почти восемьдесят галлеонов, а таких курсов в год надо три! Жаль. Я хотела денежек скопить, чтобы потом, когда мальчик уедет, пойти учиться. Вернон мне точно денег не даст — жена должна дома сидеть и «борщи» варить. Ну, у англичан вместо борщей пироги и бекон.

Тем не менее я согласилась на эту цену и стала возить ребенка на терапию. Китаец подогнал еще какие-то травки и вытяжки из «дождевого червя»⁽¹⁾.

К пяти годам Гарри Поттер визуально не слишком отличался от сверстников — худенький мальчишка в детских очках и мешковатой одежде. Если физические проблемы ребенка я смогла более-менее вытянуть в норму, то с головой у будущего спасителя Британии были капитальные проблемы.

Он по-прежнему плохо спал — подвывал перед тем, как уснуть, никогда не накрывался одеялом и засыпал с соской!

Плохо ел — мог по три-четыре дня не принимать пищу. Но тут Вернон нашел выход — приставил ребенка к плите, пока мальчишка готовил — тут же и пробовал еду. Хоть что-то да поест!

Боялся принимать ванну — только душ. Из-за этого пришлось переделать сантехнику.

До сих пор ходил в горшок, в то время как другие дети уже бегали на унитаз. С одной стороны, в горшок же, а не в штаны, да и хрен с ним, только он был пацану уже мал — моча разбрызгивалась, какашки на попе оставались. На новый ребенок не соглашался, а убирать это мне!

Одежда была моей главной болью — Поттер не расставался со старой одеждой, пока та не станет совсем маленькой или не разорвется. Каждый раз это была трагедия! Он рыдал, истерил, орал. Пару раз приезжала полиция с соцслужбами, но увидев явно нездорового ребенка, от нас отстали. Теперь все знают — раз вопль, то Гарри меняют одежду. Более-менее спокойно он относился к ношеной одежде Айвана. На том и порешили, что просто будет донашивать за кузеном.

— Пети, — в который раз говорил Вернон, — ты же понимаешь, что это ненормально! Пацан чистый аутик. Вся наша жизнь вертится вокруг него. Давай хотя бы на несколько дней будем отдавать его в интернат?! Там педагоги, занятия…

— Вернон, — вздыхала я, — ты и сам все прекрасно понимаешь. Не получится. Мальчик — маг, и то, что он свои способности направил на цветы во дворе, а не на разрушение дома, — уже хорошо.

Да, Гарри много работал в саду — его это успокаивало. Интерес к растениям он проявил ближе к трем годам — поливал, рыхлил, полол. Потом я его научила «разговаривать» с цветами: мол, говоришь им добрые слова, гладишь, и они от этого расцветают, им хорошо. Короче, розы у меня даже в январе цвели.

— Так пусть «эти» его заберут! — продолжал шипеть Вернон.

— «Эти» его не заберут. Они быстрее нам память подправят и сделают из нас двух истеричек.

— Тетя Петунья, — в комнату зашел Гарри, — я хороший. Я цветам говорил. Цветы цветут.

— Молодец, Гарри! — похвалил его Вернон. — Хочешь покушать? Есть твой любимый бекон.

— Нет. Хочу темно, тихо, — сказал мальчик и отправился в чулан под лестницей.

Юный спаситель магической Британии открыл для себя дивный мир тишины и темноты в четыре года, когда Айван и Пирс играли в индейцев и сделали из чулана пещеру. Не спрашивайте, при чем тут пещера — без понятия. Гарри заглянул в пыльный чулан и остался там. Он не хотел возвращаться в комнату, не соглашался на палатку в комнате. Я кое-как договорилась, что в чулане он может находиться только днем, а ночью надо ложиться в кроватку, чтобы чулан мог отдохнуть. Туда мы поставили небольшую раскладушку, сделали полки, на которых стояли ночники — Гарри включал их по очереди, и застелили пол ковролином. Получилось вполне уютно. Племянник уходил в чулан, когда психологически уставал от людей, шума и обилия впечатлений.

— Гарри, — обратилась я к нему, — может, я принесу тебе молоко и булочку в чулан? А ты там поешь?

— Да, поем, — ответил мальчик, не поворачивая головы; он уже заходил в чулан.

С улицы послышались веселые крики и вопли — Айван с друзьями гоняли мяч. Скорее всего. Гарри поэтому и ушел — он не любил шум, крики и подвижные игры. Бегать он любил, а подвижные игры — нет. Парадокс.

1) прим.автора: «вытяжка из дождевого червя» — сленговое выражение в Европе, означающее медицинский препарат из Китая с непонятным составом и действием

Вернуться к тексту

В Великобритании школа начинается с пяти лет. И если для Айвана это огромная радость, то для Гарри — кошмар и ужас.

Я честно поговорила с директором школы и очень надеялась, что племянник останется дома, но инклюзия рулит. Пришлось оформлять мальца в первый класс вместе в Айваном и его друзьями — мальчишки относились к Гарри снисходительно и пообещали присмотреть за ним.

В честь поступления в младшую школу приехала Мардж со своим бульдогом Злыднем. Эту собаку она никогда не оставляет — он главный производитель в питомнике. Пса пытались несколько раз убить — травили, стреляли, сбивали машиной. Больше золовка его никому не доверяет.

Надо сказать, что Мардж очень сильно вкладывалась в Айвана деньгами (игрушки, бассейн, дополнительные занятие французским, знакомство с живописью и музыкой — все это стоит дорого и оплачивается тетушкой) и выносила мне мозг разговорами, что племянника надо отдать в интернат для особенных детей. Я вздыхала, говорила, что это мой крест и я буду его нести и прочую лабуду. Сестра Вернона ненадолго отставала, а потом все начиналось с начала.

Это был ее третий визит к нам. Первый раз она приезжала на рождение Айвана, второй раз на трехлетие и сейчас.

— Злыдень, место! — строго гаркнула Мардж на собаку. Она знала, что Гарри боится любых собак до усрачки в прямом смысле слова. Я думаю, что еще при жизни родителей его напугала собака.

— Тетя Мардж! — Айван буквально летел со второго этажа в объятия тетки

— Энджел мой! Малыш мой! — запричитала та, обнимая его ⁽¹⁾.

— Здравствуйте, тетушка, — чопорно поздоровался Гарри.

— Здравствуй, Гарри, — спокойно ответила Мардж. — Я вам подарки привезла. Там вас дожидаются велосипеды.

— Да? — заинтересовался племянник.

Действительно — перед домом стояли два красных велосипеда с добавочными колесами. Дети заинтересовались. Айван быстро сообразил, как кататься, и уехал хвастаться к Крису — городок маленький, все друг друга знают, детей отпускают не боясь. А Гарри не впечатлился: он попытался крутить педали, но не получилось. Мальчик вздохнул, слез и сказал:

— Не едет.

Понуро опустив голову, он побрел домой.

— Гарри, — окликнула его Мардж, — а давай колеса открутим и педали. Будешь от земли отталкиваться!

Вернон что-то пробурчал, но открутил требуемое, и в итоге получился беговел. Беговел пацану понравился. Впоследствии Айван с друзьями жаловались, что Гарри ногами быстрее перебирает, чем они едут! Ну а сейчас мальчишка стал осваивать новый транспорт. Всю картину испортил вышедший на крыльцо Злыдень — он увидел кота соседки и рванул за ним, а испугался Гарри — бросил велосипед и залез на ближайшее дерево, откуда мы его снимали почти три часа! Мардж сказала, что это ненормально. Вернон рыкнул на нее, да и разошлись на этом.

Мардж гостила еще четыре дня. За это время она купила мальчикам форму в школу, точнее — форму для Айвана, но Гарри согласился ее носить, рюкзаки, канцелярию, оплатила некоторые учебные пособия и помогла с оформлением инвалидности для Гарри. Мы все-таки решили попытаться оформить аутизм у Гарри и выбить пособие — присылаемого Дамблдором хватало впритык: массаж, иглоукалывание, сборы и травы, лекарства — все это стоило дорого. Просить у старика — себе дороже, обойдемся. У Мардж кто-то из медиков покупал щенка, и она подняла эти связи, чтобы нам помочь. Я была очень благодарна, когда перед отъездом безо всяких посещений психиатра у меня на руках оказалось заключение с диагнозом «Расстройство аутистического спектра» и куча каких-то букв с цифрами, вроде как код заболевания. Как бы то ни было, пособие на Гарри выросло в общей сложности почти на двести фунтов.

Деньги нам очень нужны, поскольку цены на реабилитацию растут каждый год и становятся все заоблачнее. Теперь я понимаю, куда тратят деньги родители больных детей — на занятия и процедуры. Всякие медицинские центры и специалисты по работе с такими детьми понимают, что родители никуда не денутся и заплатят, поэтому ставят просто заоблачную цену на свои услуги. А еще лекарства, на которые ценник тоже «самолетный»!

Вернон ворчал, оплачивая все назначения племянника: пособия и выплат от волшебников опять стало не хватать. Он, конечно, недоволен таким расходам и сильно злится, но понимает, что ребенок ни в чем не виноват.

1) прим.автора: в английском языке слова Ангел и имя Энджел созвучны. Тетя Мардж называла ребенка не Айван, а Ангел

Вернуться к тексту

Обучение Гарри в обычной школе стало тем еще испытанием, благо ходил он туда два раза в неделю и два раза в неделю мы ездили в Лондон на занятия по коррекции, а один день был отведен для самоподготовки.

Первый год был самым сложным — племянник убегал с уроков, Айван с друзьями его ловил, приводил обратно, у Гарри начались выбросы: парик учительницы перекрасил, черепица с крыши посыпалась и прочее. Мы уже договорились с учителями и директором, что кто-то из мальчишек просто побежит за ним и присмотрит пока тот не успокоится. Стало полегче — меньше выбросов, меньше жалоб, меньше сорванных уроков, но сложности все равно оставались: большая одежда, сложности с речью, сложности с поведением, боязнь собак, сенсорный перегруз и прочее. Честно? Я уже готова дни зачеркивать, когда он в Хогвартс уедет! Такой ребенок — это очень тяжело. И ему сложно, и нам. Мальчишка ведь все прекрасно понимает, умный, но справиться с собой не может.

Гарри ту же математику на раз-два решал. Ради интереса решила научить его программе российской начальной школы. Трех занятий хватило, что бы он умело складывал, вычитал, умножал и делил в столбик, а ему только пять. Айван не может до сих пор до ста досчитать, а племянник миллионы складывает! Поттер прекрасно ориентировался в картах, таблицах и диаграммах. Он четко говорил названия гор, рек, озер, материков, островов и прочее, в то время как для Айвана все синенькое — это вода! Нет, Гарри не был гением — он тоже ошибался, не хотел учиться, но уровень его академических знаний был на порядок выше, чем у сверстников, чего не скажешь о бытовых навыках.

Поттер так и не научился пользоваться туалетной бумагой, пи́сать стоя, есть вилкой (только ложка), пить из бутылки (кружка, трубочка или бутылка с «соской»), завязывать шнурки, засыпать без пустышки и много чего еще.

Большой толчок к развитию дали коррекционные занятия два раза в неделю и безглютеновая диета, на которую пришлось посадить всю семью. Семья не возражала — спокойный и более-менее вменяемый Гарри всем нравился больше булок.

На шестилетие племянника мы вновь проходили комиссию у психиатра. Ребенок вел себя адекватно ровно до момента, когда веселая и добрая тетя, играющая с ним, не предложила погладить игрушечную собаку. Все — писец собачке, комнате и стеклам.

— Надеюсь, он в ту школу не пойдет, — сказала женщина, отдавая мне документы. Она явно в курсе существования волшебного мира.

— Я тоже надеюсь, но это маловероятно.

Что же касается обычной школы, учился Поттер неплохо: блистал на математике, естествознании и науке. Терпеть не мог творчество: музыка, рисование, чтение. Работа с животными для него пытка. Единственная живность, которую он признавал, — это коты старухи Фигг. Дамблдор приставил своих соглядатаев — Арабеллу Фигг и Дедалуса Дингла. Одна должна сообщать о проблемах, а второй их устранять. Пару раз они помогли во время прихода соцслужб: заклинание конфундус — и нужные нам бумаги заполнены и подписаны. Ну нет у меня желания доказывать левой тетке, что в чулане ребенок отдыхает от сенсорного перегруза, а не спит. Короче говоря, с соседями мы неплохо ладили — их коты отдыхали на нашей лужайке, а большой рыжий котяра часто ночевал с Гарри.

Летом школьники уходили на каникулы и прекращались коррекционные занятия. Если с Айваном было просто — бассейн и французский за отдельную плату посещать можно хоть круглый год, что он и делал, то с Гарри была беда: отступить от расписания — гарантированно получить магический выброс. И что делать? Поначалу я пыталась сама проводить занятия, но получалось плохо — на одном из трех «уроков» Поттер чудил. Скрепя сердце пришлось отдавать на платные занятия, и то Дингл помог, иначе не соглашались: мол, отпуска у них, детей мало, группа заполнена и так далее; каждый педагог что-то да придумывал, лишь бы нас не брать. За это лето я устала так, как не уставала в первый год жизни Поттера в нашей семье: подъем в пять, зарядка, душ, завтрак, работа в саду, коррекционные занятия, обед, уроки… Бег белки в колесе на максимальной скорости. В середине июля Мардж забрала Айвана до конца каникул, чтобы я смогла немного передохнуть. Все же смотреть за одним, пусть и не совсем нормальным, ребенком легче, чем за двумя. Вернон был не слишком доволен — он хотел съездить с сыном на руины какого-то замка, но Мардж заявила, что общение с животными важнее, а день рождения они отпразднуют у нее, и забрала ребенка. Первую неделю муж злился и хмурился, а на второй неожиданно стал учить играть Гарри в шахматы. К середине августа Поттер из десяти партий выигрывал шесть. Кстати, тут тоже вылезла магия Гарри — он не трогал фигуры, они у него перелетали сами. Хорошо хоть не крошили друг друга своими мечами. Игра в шахматы была одной из немногих игр, где Гарри полноценно разговаривал.

— Пешка ест коня.

— Почему?

— Вы неверно построили стратегию.

— А как надо было?

— Надо было выводить туру, а не ферзя.

— Почему ты так решил?

— Тура убрала бы офицера, а конь съел туру, открывая короля. Можно было потом в два хода поставить мат. Вы ошиблись, дядя Вернон.

— Ошибся, — хмыкнул в усы муж. — А что ты сейчас делаешь?

— Расставляю фигуры. В этой комбинации я не могу просчитать первые четыре хода. Это будет интересно.

Вот так почти каждый вечер Вернон играл с Гарри в шахматы. Дингл предложил подарить волшебные шахматы, но я решила отложить этот вопрос хотя бы до десятилетия Поттера, чтобы за год мягко подготовить ребенка к Хогвартсу. А сейчас на горизонте маячила осень — пора собирать племянника на учебу. Благо, что Айвану Мардж все купила.

Одевать племянника к школе пришлось самим, только форму сестра Вернона, помня о нелюбви Гарри к новым вещам, купила сама и заставила Айвана носить, чтобы потом отдать брату. Рюкзак был прошлогодний, а покупка канцелярии проблемой не была — ребенок любил перебирать новые ручки-ластики.

Пятого сентября начались занятия в школе — я вздохнула свободно, правда пришлось писать письмо на имя директора, что сын приступит к занятиям пятнадцатого числа, так как отдыхает на курорте с тетей — Мардж забрала ребенка на Майорку со словами: «Единственного родного мальчика могу и побаловать. А вы со своим особенным сами возитесь». Звучит обидно, но на самом деле это очень благородно с ее стороны. Под видом заботы об Айване она дает мне и Вернону финансовую передышку, поскольку двое детей тянут денег очень много. Единственный минус отсутствия ребенка — Гарри наотрез отказывался переодеваться в форму и ходил в старых джинсах и растянутой кофте. Учителя знали о проблеме, дети тоже, а защитой от нападок на племянника служат Крис и Пирс, которых Айван проинструктировал по телефону, что брата надо защищать и помогать, пока он не приедет. За это им были обещаны подарки с Майорки. Сын привез друзьям какие-то ракушки, песок и сувениры.

Отношения Айвана и Гарри напоминали качели — то Айван обзывал и говорил, как он ненавидит Гарри, то готов с ложки кормить и говорит, что он его единственный и самый любимый брат. Если до пяти лет я быстро пресекала такой шторм и ревность, то с началом школы это делать становилось все труднее и труднее. Нет, сын не бил племянника, но сказать что-то обидное мог, не поделиться печеньем, не помочь в мелочах — вот это запросто. Гарри было обидно. В силу своей психики он не понимал такого отношения: почему вчера он ходил с братом в магазин, где тот купил тайком от мамы вкусный сок только для него, а сегодня ему в глаза говорит: «Ненавижу! Надоел! Когда ты отсюда свалишь?!»

В этот раз срыв произошел ближе к ноябрю — Айван кричал, как ненавидит Гарри, как его все достало, как родители задолбали плясать под его дудку, все Гарри и только Гарри, а ему вместо родителей покупает тетка! В конце тирады сын разрыдался. Поттер подошел к брату и просто обнял его со словами: «Я люблю». Я тоже обняла мальчишек. Так мы и сидели на ковре, обнявшись и смотря никелодиум ⁽¹⁾, пока не пришел Вернон. Гарри быстро встрепенулся и отправился готовить ужин. Готовку простых блюд я давно свалила на него: хоть поест чуть-чуть, так как проблема с питанием никуда не делась. Правда, теперь он мог есть фрукты килограммами, а фрукты в Англии — вкусные фрукты, а не непонятное нечто — довольно дороги. Сейчас Поттер готовил стейки и варил пасту. Горячую воду приходится сливать мне или Вернону, а в остальном пацан справляется сам, даже посудомойку хорошо освоил. Айван тоже может и посуду помыть, и сэндвич сделать, но до Гарри ему далеко. Честно? Да лучше бы племянник был обычным ребенком, который ленится, с ручками из жопоньки и желанием играть в приставку, чем вот такой «гений»!

«Гениальность» стала переть из Поттера со страшной силой. Нет, не магические способности, а именно обычные, что для аутика является нормальным, а для окружающих — кошмаром. К рождеству новые черты Гарри уже всех достали, и назывались они «Все должно быть симметрично!» Если при украшении елки, дома и лужайки это было очень даже неплохо, то в обычной жизни раздражало неимоверно: стейки не симметричные, одеяло лежит не симметрично, дырки на школьной форме не симметричные. И что же делал наш юный гений? Правильно! Исправлял всеми доступными способами. Школьная форма обзаводилась новыми дырками и пятнами, картошка кромсалась, одеяло поправлялось, шерсть у котов выдиралась и так далее.

Больше всех доставалось Айвану: Поттер «помогал» ему изо всех сил: ставил пятна, кляксы, дырки, перерисовывал работы (а ведь ненавидит рисовать). Терпение у сына кончилось ближе к маю месяцу, когда он орал на весь дом, словно раненый бизон:

— Ты ненормальный! Идиот криворукий! Сдохни уже! Свали из моей жизни!

— Все идеально, — спокойно ответил Гарри.

— Это в твоей башке идеально, дебил! Ты испортил форму, рюкзак, мою домашку! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — Айван разрыдался и убежал на улицу мимо любопытных соседей, вскочил на велик, подаренный теткой (правда, коленками о руль уже стукается, новый надо), и уехал «в закат».

Гарри тоже рванул к своему беговелу и направился следом за братом. Он очень лихо управлялся модифицированным великом — разгонялся, поджимал ноги и припадал к рулю, словно гонщик. Беговел нес его вперед намного быстрее велосипеда. Он быстро догнал Айвана, и вместе они свернули в парк.

Рядом послышался хлопок — я обернулась и увидела человека в красной мантии.

— Здравствуйте господин аврор, — поздоровалась я.

— Добрый вечер. Вы волшебница?

— Нет. Я, как говорят, сквиб. Со мной проживает мой племянник, он маг.

— Справляетесь? — спросил мужчина.

— Справляемся, — ответила я. — Цветы вот выращиваем. Круглый год цветут. На велосипеде быстро ездит…

— Велосипеде? — переспросил аврор.

— Метла с колесами, — пояснила я, — только никто не обращает внимание, что ребенок парит над землей.

Это была чистая правда — когда Гарри разгонялся он слегка, буквально на пять миллиметров, парил над землей.

— Квиддичистом будет, — хохотнул мужик. — У нас приборы постоянно показывают тут активность. Я прибыл удостовериться, что все в порядке.

— Все хорошо, господин аврор. Если будут проблемы, я пришлю сову.

— Потихоньку подготавливаете ребенка?

— Да, немного рассказываю. Сестра мало что оставила после себя. А соваться в ваш мир я не буду. Страшные дела у вас творились…

— Это да… Ну, всего хорошего! Больше не буду вас беспокоить. Если что, шлите сову в аврорат.

Хлопок — и нет никого. Надеюсь, нас больше не побеспокоят.

Домой мальчишки вернулись в сопровождении Криса. Ребятня уселась в кухне играть в обычную ходилку. Гарри любил такие игры. Детвора засиделась до самой темноты. Пришлось Вернону провожать Криса до дома.

* * *

Каникулы в этом году проходили намного легче, чем в прошлом: то ли Гарри дозрел, то ли коррекция стала давать свои плоды, но племянник, если не присматриваться, смотрелся обычным интровертом-ботаником, живущим у бедных родственников, так как одежда, рюкзак и новый беговел были ему велики. Хорошо хоть на ботинки соглашался по размеру, правда только на кеды. Зимой это особенно ад-адский: искать зимние кеды и дополнительно их утеплять. Кстати, шапку я так и не смогла приучить носить.

В школе на пацана стало меньше жалоб, соседи перестали слышать вой банши при смене одежды, цветы цвели круглый год. Не жизнь, а малина! Только деньги за коррекцию отстегивай, поскольку правительство изменило порядок оказания помощи таким детям: теперь Гарри положено определенное число часов в год, а остальное за деньги. По моим подсчетам, бесплатных занятий хватит до декабря, а там придется раскошеливаться. Я рискнула через Дингла написать письмо Дамблдору с просьбой увеличить пособие на ребенка до двухсот галлеонов в месяц. Все чеки приложила, все расписала. Он увеличил, только на семьдесят, но это лучше, чем ничего. Жить стало легче, но не веселее. Мы с «ненормальными» соседями пришли к выводу, что пора знакомить Гарри с магическим миром. Не сразу, потихоньку, аккуратно. Первое знакомство — магические шахматы, потом газеты и журналы, затем игрушки и быт. Параллельно я пыталась привить Гарри самостоятельность в бытовых вопросах: самостоятельно попу вытирать, мыться, завязывать шнурки и прочие вещи. Если с магической составляющей было ОК, то с самостоятельностью — фиаско полное. Хотя вру — шнурки научился завязывать.

Зимой мы всей семьей даже погуляли в Лондоне и побывали на рождественской ярмарке. Гарри вел себя прекрасно, но по приезде закрылся в чулане на три дня, даже спал там. Периодически к нему скребся рыжий кот моей соседки. Вроде Крукшенкс его зовут. Вернон уже давно сделал кошачьи дверцы в чулане и комнате Гарри, чтобы котяра не драл двери, а также смирился с внеплановой живностью, даже подкармливал.

В таком темпе мы и жили до десятилетия Гарри, а после первого юбилея нас посетили Дамблдор, Снейп и МакГонагалл — узнать, как себя чувствует национальное волшебное достояние.

1) никелодиум прим.автора: мульт.канал

Вернуться к тексту

Дамблдор с компанией явились к концу лета — Айван с отцом уехал за школьной формой, Гарри работал в саду, а я, заранее предупрежденная о визите, пошла к Фигг.

— Здравствуй, Петуния, — сказал Дамблдор, выходя из большого камина в гостиной. После этого пламя в камине вспыхнула зеленым и вышла МакГонагалл, а затем Снейп.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— Мы хотели бы узнать, — мягким голосом говорил Дамблдор, — как поживает Гарри.

— Я слышала, что Гарри болен, — встряла МакГонагалл, присаживаясь на диван.

— Зачем тебе такие деньги? — наехал Снейп. Он так и не отошёл от камина.

— Здравствуй, Снейп, — сказала я. — Ты все такой же вежливый, как и тридцать лет назад. И все так же тебя волнуют только деньги.

— Ты глупая маггла!

— А ты алчный волшебник, который только о деньгах и думает! Говорила я Лили, плевать он на тебя хотел, она не верила.

— Не смей…

— Что не сметь?! Что?! Тебе плевать на нее, на ее память, ты даже ни разу не поинтересовался ее сыном. Сыном! Это все, что от нее осталось, а тебе наплевать, только о деньгах и думаешь.

МакГонагалл кашлянула, Дамблдор вздохнул. Обстановку разрядил Крукшенкс. Он стал орать не своим голосом и шипеть на Снейпа.

— Узнал, — проскрипела Фигг и пояснила: — Это кот Лили. Она на пятом курсе завела. Терпеть Снейпа не мог, да и ты в него заклинаниями кидался. Помнит, рыжий.

— Так, наверное, поэтому он от Гарри не отходит! — осенило меня. — А почему вы раньше не сказали?

— Зачем? — ответила старуха. — Все ведь хорошо. Котик сам сюда пришел, у меня жить остался, к мальчишке ходит. И для чего тебе лишняя информация?

— Вы так и не ответили, — перебила МакГоннагал, — что с ребенком?

— У мальчика психическое заболевание, называется расстройство аутистического спектра. Последствия ли это той ночи или он родился таким — сказать сложно. Я, как смогла, вытянула его в норму, но некоторые особенности характера у него остались.

Я вкратце описала, какие проблемы у племянника, как было и что я делала. Также попросила денег на усиленную коррекцию. Мне предложили экспериментальную методику «Томатис» для развития речи. В моей прошлой жизни это была очень популярная штука для плохо говорящих детей. Стоит дорого, результат неизвестен, но волшебникам об этом знать не обязательно.

— Лили не могла плохо обращаться с ребенком. Это все результат маггловской больницы, — процедил Снейп.

— Сказал человек, — парировала я, — у которого своих детей нет, который понятия не имеет, что такое маленький ребенок, который ни разу в жизни пеленки не менял. Давайте вы не будете меня учить, как с детьми обращаться. Реальность и твои влажные мечты о прекрасном младенчике, который только ест и спит, — это две разные вещи.

— Маггла! — выплюнул Снейп.

— Хам! — ответила я. — Если что-то не устраивает, то забирай пацана себе. Я тебе даже приплачу, только назад я его не возьму. И будет у тебя напоминание о любимой женщине, ведь у него ее глаза — такие же зеленые-зеленые.

В прошлой жизни я смотрела кино про Мальчика-который-Выжил мельком, и в голове у меня немного отложилось про Снейпа, его любовь, зеленые глаза. Вот я и решила надавить на болевую точку. Мужик зубами скрипнул, но промолчал.

В дверь раздался стук: Гарри закончил с цветами.

— Тетя Петунья, — сказал мальчик, входя в дом к Фигг, — розы сделал. Хочу темно.

— Гарри, дорогой, — тихо сказала я, — может, пойдем кушать?

— Нет, не буду, — ответил ребенок и, абсолютно не обращая внимания на новых людей, сел на диван и стал раскачиваться.

Дамблдор и его спутники замерли — общение с ребенком в их планы не входило, но куда-то прятаться уже поздно. Только пацан на них внимания не обращал.

— У ребенка сенсорный перегруз, — сказала я. — Ему нужно успокоиться. Он нас не видит и не слышит, у него свой мир.

— И часто с ним такое случается? — первой отмерла МакГонагалл.

— Да. — Говорить о том, что это не так часто бывает и поддается контролю, я не стала. — Обычно за ним присматривает мой сын с друзьями — они уводят его, переключают внимание на себя, следят за состоянием. Сейчас мальчишки заняты своими делами, и Гарри немного перенапрягся. Его необходимо отвести в чулан под лестницей — он там расслабляется. Для детей с аутизмом помещения, где темно, тепло и тихо, — это необходимость. Гарри часто сидит в чулане под лестницей. Мы создали необходимые для него условия.

Я стала разливаться соловьем о том, какая я хорошая, какая я молодец — все сама, все на своем горбу, и никто мне не помогает. В этот момент Гарри встал с дивана и сказал:

— Темно, тихо.

— Ты хочешь в чулан? — спросила я.

Мальчик кивнул и направился на выход.

— Извините, но мне пора к ребенку. — Ну, будем надеяться, что денег дадут или заберут пацана навсегда.

Маги понятливо кивнули, и мы вроде как распрощались. Через несколько дней на счет поступила сумма, от которой у меня и Вернона глаза на лоб полезли — десять тысяч фунтов! О как господ волшебников проняло — столько денежек сразу дали.

Я записала Гарри на «Томатис», на сенсорную интеграцию и еще какие-то массажи и терапии. Ушло около четырех тысяч фунтов, но это оплата полного курса на весь год — как раз в середине июня следующего года закончим.

Господа маги в лице МакГонагалл, Дингла и некоего мистера Уизли стали появляться раз в неделю.

Мы все потихоньку знакомили Гарри с магическим миром: МакГоннагал приучала к чарам и трансфигурации, Дингл показывал разные побрякушки-безделушки, мистер Уизли знакомил с бытом и своими детьми — Роном и Джинни. Он говорил, что у него есть еще старшие дети, но с ними решено познакомиться потом. Гарри неплохо сдружился с Роном — он смог научить мальчика кататься на беговеле, играть в шахматы, решать математические примеры в столбик. Не скажу, что они прям друзья-не-разлей-вода, но определенно такое общение шло племяннику на пользу.

Терапия снова принесла свои плоды: Гарри стал более уравновешен, появилась сложная речь, он стал терпимее относиться к шуму. Но чулан под лестницей все так же был самым любимым местом в доме.

Год пролетел быстро, и уже скоро моему племяннику исполнится одиннадцать лет! Ура-ура, счастье — он скоро уедет, и целых десять месяцев я его видеть не буду. Ну, надеюсь на это всей душой. Давайте честно — я не люблю Гарри. Ответственность чувствую, пою-кормлю-лечу, но любить я его не обязана. У меня есть свой ребенок, которого я обделяю из-за Гарри. Если бы в Айвана вкладывались такие деньги, как в Поттера, то он бы олимпийским чемпионом стал! Сил, денег и нервов племянник тянул немерено. Я устала от этого — от постоянных занятий, беспокойства «А что он выкинет? А как отреагирует?», поиска коррекции, диеты, трат, лекарств, побочных эффектов. Устала! Заберите пацана!

Тем временем тот самый пацан рос и развивался. За этот год был сделан огромный скачок в развитии Гарри, и увидеть у него расстройство можно, только если знать, куда смотреть, что мне и продемонстрировал врач-психиатр на очередном обследовании ребенка. Его коллеги — женщины и молодые мужчины, все в возрасте до сорока лет — признали ребенка здоровым.

— Гарри, — обратился мужчина к ребенку, — на первом этаже есть зеленая машинка, а в ней сидит зайчик. Принеси его.

— Зайчик? — переспросил племянник.

— Зайчик розовый. Скоро придет девочка — она будет плакать, что нет зайчика.

— Не хочу девочка плачет, — пробубнил Гарри и ушел.

Как только за ним захлопнулась дверь, психиатр спросил в лоб:

— Сколько лет понадобилось, чтобы вытянуть ребенка в относительную норму?

— Десять лет, — вздохнула я.

— Разве ребенок болен? — вмешался молодой врач.

— Да, — ответил пожилой психиатр. — Ребенок аутист, вытянутый в норму. Малейшее отклонение — и мальчик опять скатится в развитии. Расскажите, что вы делали, чтобы довести ребенка до нормотипичного состояния?

Я стала рассказывать о том, как забрала ребенка сестры, как он бился головой о кроватку, как я давала лекарства, а они не помогали, о гомеопатии, безглютеновой и безлактозной диете, о коррекционных занятиях и прочее-прочее-прочее.

— Вы не пробовали сходить на ипподром, чтобы разработать терапию по общению с лошадьми, раз мальчик боится воды и терапия с дельфинами нежелательна? — спросила женщина-врач.

— Увы, — ответила я, — это нам не по карману. Стоимость коррекционных занятий, иглотерапии, продуктов очень сильно бьет по бюджету.

— Как вы думаете, — спросила другая тетенька-врач, — поведение Гарри — это следствие его аутизма или были какие-то другие причины? Что, по-вашему, послужило катализатором?

— Видите ли, миссис Бренсток, моя сестра и ее муж состояли в секте…

— Волшебной, — перебил меня пожилой психиатр. — Мы в курсе.

— Мое мнение, — ну, раз все всё знают, то и я выскажу свои предположения, — сестра была не готова к ребенку. Это только на картинках дети спят и едят, а реальность — она другая. Я думаю, что сестра не занималась ребенком, оставляла его одного. Еще мальчика часто пугали или думали, что таким образом развлекают, но он пугался. Гарри родился с какими-то ментальными отклонениями, а такое отношение в раннем детстве привело к усугублению проблемы. У сестры и ее мужа не было опыта жизни с маленькими детьми, и, скорее всего, то, что происходит с ребенком, они считали нормой.

— А у вас, значит, — хмыкнул молодой мужчина, — этот опыт был.

Он явно намекал на то, что у меня тоже первый ребенок и не было сильно младших братьев-сестер; мол, опыта набраться неоткуда.

— Я хотела поступать в медицинский колледж, — огрызнулась я. — И готовилась к нему, в хосписе помогала, с отказниками сидела…

И ведь не соврала. В прошлой жизни я по образованию медсестра. На практику много куда отправляли. Бо́льшая часть знаний и действий по отношению к Гарри — это отголоски моей прошлой жизни. Может, после того как племянник уедет, я вернусь в медицину, а может, и нет. Не знаю.

— Я принес зайчика, — в помещение вошел Гарри, и мы свернули разговор.

Заветную бумажку с подтверждением диагноза и еще парочкой новых выписал пожилой психиатр. Сказал, что это увеличит пособие на двести фунтов. Ну, хоть в Хогвартс смогу нормально ребенка собрать. Дамблдор предупреждал, что на школу можно взять деньги из сейфа Гарри в гоблинском банке, но это на магические приблуды, а трусы-носки-джинсы в этот список не входят.

Одежду приходиться покупать на Айвана, заставлять его надевать хоть пару раз, даже трусы, а только потом отдавать Гарри, иначе он не соглашался ее надеть. Сын будет в бешенстве, когда брату купят мантии и придется их носить.

До покупок и, собственно, дня рождения племянника оставалось чуть больше недели — завтра день рождения Айвана, который мы всегда отмечали какими-то поездками. В этот раз выбор пал на зоопарк. Гарри уже бывал там, но больше сорока минут не выдерживал — Вернон его уводил в машину, где тот ел запрещенное мороженое. Сейчас с нами поедут Пирс и Крис, а в зоопарке будут Джинни и Рон.

Рыжики уже не первый раз выбираются куда-то с нами. Мы бывали на Трафальгарской площади, в музее, в парке развлечений, на побережье, в картинной галерее, в Букингемском дворце (открытой его части). Они водили пацана в Косой переулок и еще в пару магических мест. Говорят, что Гарри себя вел прилично. Уизли снимали значительную часть нагрузки с меня: можно выпить кофе и расслабиться на пять минут, а если мальчишки сели играть в шахматы, то у меня есть целых два свободных часа! Гарри научил Рона играть в шахматы — он не мог просчитать его ходы, играть стало интересно. Джинни больше предпочитала играть с Айваном и друзьями — они научили ее ездить на велосипеде, играть в ходилки, смотреть телек и рубиться в приставку. Девчушка любила только с Поттером наперегонки ездить, а Рон прям прикипел к пацану. Это хорошо — будет кому нянькаться с ним в Хогвартсе. Сейчас нами (и Уизли тоже помогали) проводилась прям масштабная подготовка к школе: агитация факультета Гриффиндор, так как Рон точно попадет туда, прививание навыков полного самообслуживания. Навыки получалось прививать с большим трудом — Гарри так и не мог сам вытирать попу, мылить руки твердым мылом, полностью смывать шампунь с волос, мыться мочалкой, забывал надевать нижнее белье, не смывал за собой в туалете, все так же не мог пить из бутылки и орудовать вилкой. Да и еще много каких нюансов хватало, так что вся надежда на Рона. Ему по такому случаю даже старую палочку брата уже дали, чтобы практиковался в очищающих чарах и каких-то мелких заклинаниях. Его отец даже хотел в школу отправить с этой палочкой, но я его осадила, что дам денег на новую ( у Уизли охренеть какие проблемы с деньгами), чтобы для Гарри было безопасно, и мантии тоже куплю ему, чтобы племянник мог носить не только вещи Айвана.

Визит в зоопарк прошел почти штатно за исключением исчезнувшего стекла в террариуме со змеей, благо та не ядовитая. Кто из детей постарался — Гарри, Рон или Джинни, мы уже не узнаем, но все закончилось хорошо. Поттера даже не на сорок минут, а на целых полтора часа хватило, прежде чем Вернон отвел его в машину. А по прибытии домой Поттер вместо того, чтобы скрыться в чулане, стал считать подарки брата.

— Тридцать шесть, — вынес он вердикт.

— Двух не хватает, — меланхолично заметил сын. — Должно быть тридцать восемь. Надо сверить, кто не прислал.

— Тридцать шесть подарков?! — воскликнул Рон.

— Тридцать восемь должно быть, — поправил Айван. — Если сверишь список отправителей и найдешь, кто не прислал, можешь себе забрать.

— Все? — не понял Уизли.

— Это рекламные подарки, — пояснил Айван, — папе партнеры присылают. Глупости всякие типа ручек-карандашей-тетрадок-блокнотов-кепок.

— А как же ты? — влезла в разговор Джинни.

— У нас такого много, — ответил ей Крис. Сын часто отдавал друзьям такие подарки. — Ты с нами? Мы в футбол идем играть.

— Конечно, с вами! — тут же согласилась девочка и, отказавшись от безглютенового-безмолочного-безсахарного торта, убежала с мальчишками.

Мистер Уизли стал выяснять у меня по поводу подарков, а Рон с Гарри сверяли списки и вскрывали упаковки. Не прислали подарки две типографии, с которыми Вернон заключал контракт на печать инструкций. Муж хмыкнул в усы, что это ожидаемо, а рыжий мальчик с восторгом рассматривал бейсболки, футболки, ручки, карандаши, альбомы и прочую рекламную лабуду. Гарри к этому остался равнодушен — он это все видел.

Вот торт он видит один раз в год — на день рождения Айвана, так как свой день рождения Поттер не хочет праздновать. Что-то его напугало, и он боялся торта, свечек и прочего. Даже попытка нарисовать на бумаге торт со свечками и отобразить свой страх выливалась в истерику. Поэтому мы не рисковали.

— Мяв! — в дом зашел рыжий кот миссис Фигг

— Крукшенск! — воскликнул Гарри и принялся тискать кота.

— Привет, родственник! — сказал Рон и погладил животное. Он шутил, что котяра тоже рыжий и облезлый — значит, он Уизли.

Мы сели пить чай с тортом. Коту предложен отдельный стул, на который тот с удовольствием запрыгнул, стал громко мурлыкать и выпрашивать ласку.

— Мы бы тебя взяли в гости, — сказал мистер Уизли, откусывая большой кусок торта, обращаясь к коту, — но родственники затискают.

На эту шутку раздался смех Рона и Вернона. Такие моменты очень редки, когда ничего не падает, нет истерик, а мы просто сидим за столом и разговариваем. Жаль, что день рождения Гарри вместо подарков, торта и свечек опять превратится в дурдом на выезде.

Одиннадцатый день рождения Гарри начался за три дня до знаменательной даты: Поттер стал нервным, раздражительным, часто сидел в чулане, опять начал подвывать перед сном и все хотел куда-то убежать или уехать.

Неадекватную реакцию в праздник мы заметили почти сразу, но соотнести с датой не додумались. Первый раз, когда праздновали двухлетие мальчишек, Гарри испугался торта, свечек, безобидной песенки «Happy Birthday». Был серьезный магический выброс и откат в развитии. Я и Вернон списали это на открытое пламя, но дальнейшая жизнь показала, что мы ошиблись, так как на огонь в камине племянник реагировал спокойно. Вернон предположил, что это реакция именно на свечу, поэтому трехлетие было просто с тортом и песенкой — результат тот же, что и год назад. Путем проб и ошибок мы выяснили, что это реакция именно на сам день рождения, потому что в другие дни торт-свечки-песня не вызывали никаких эмоций. Четырехлетие Гарри мы просто не праздновали, а пятилетие перенесли на день рождения Айвана. В шесть лет Поттер заявил, что не хочет вообще никакого праздника или намека в этот день. Ему не нужны подарки, торт и другое, просто забыть об этом дне и куда-нибудь уехать.

На семилетие Гарри мы были в Королевском Лесу Дин в кемпинге. На восьмилетие — на рыбалке. Девятилетие — ушли в горы. Горы — это, конечно, громко сказано: мы просто поднялись на сопки и пожарили сосиски.

Десять лет праздновали на руинах какой-то церкви в Бристоле. Сидели там до часу ночи — Гарри не хотел уходить.

На свое одиннадцатилетие он попросил уехать на остров и даже протянул газету, где красным маркером было обведено несколько предложений. Начиная со своего девятилетия Поттер сам искал предложения, куда поехать. Если раньше он просто тыкал пальцем картинку, то теперь пользовался рекламой в газетах.

В принципе предложения неплохие, можно взять снасти и порыбачить. Учитывая возможные проблемы и гостей в полночь, о которых предупредил Уизли, то придется выбрать отдаленный маяк. Осталось только собрать сумки, и можно выезжать. Вернон на решение поехать к маяку только хмыкнул — ему мешками приходила рабочая корреспонденция на домашний адрес. Большинство — спам, который он сжигал в камине, а Гарри активно помогал. Они мелкие презенты типа ручек-блокнотов даже не доставали — такого мусора дома полно. Пока мужчины были заняты, я собирала сумки: хоть и на сутки едем, но с собой надо взять все! Спальники, одеяла, посуда, еда, туалетная бумага, запасная одежда…

В день «Х» мы собрались и укатили на маяк с самого утра. Ехали почти шесть часов, один раз остановились в гостинице, там было кафе, в котором даже нашлись безглютеновые блюда! Гарри был доволен — он давно отвык от «запрещенки»: теперь эта еда ему казалась противной. Особенно выпечка с пшеничной мукой, он говорил, что клей клеем. К сладостям племянник тоже стал полностью равнодушен, а вот фрукты, особенно манго, он любил. В кафе манго не было, но была картошка фри, курочка без панировки и тыквенный сок, который Поттер просто обожал. Он любил тыкву и все, что из нее делают. Особенно ему нравилась зеленая гречка, запеченная в тыкве с мясом. Кто бы только знал, каких трудов мне стоило в Англии отыскать гречневую крупу и тыкву не в сезон! А стоимость каре ягненка была просто баснословной! Но несколько раз в год мы на это раскошеливались. Везти с собой данное блюдо не представляется возможным, поэтому я решила, что сделаю его перед отъездом, а Гарри огорчился, что не поел тыкву. Поэтому то, что в обычной забегаловке был тыквенный сок, — большая удача, которая немного примирила племянника с отсутствием любимого блюда. Отобедав, мы двинулись дальше.

Маяк находился не так далеко от берега — метров триста по мелководью: воды мне по пояс, а во время отлива можно по сухой косе пройти. Отлив мы не застали и, взяв лодку у экскурсовода, отправились в плаванье. Да, маяк экскурсионный, а за отдельную плату можно даже переночевать, что мы и сделали.

До самого вечера Гарри, Айван и Вернон топили камин, смотрели на огонь и пару раз выходили ловить рыбу, но погода испортилась. Ближе к десяти вечера все получили горячий чай с безглютеновым пирожным и отправились спать.

Ночь прошла спокойно, а утром к нам заявились гости — мистер Уизли, лесничий Хагрид, МакГонагалл и Снейп. Они принесли письмо-приглашение в Хогвартс и спрашивали у племянника, когда он хочет сходить за покупками.

— Никогда, — ответил Гарри.

— Вы не хотите учиться в школе Хогвартс? — спросила МакГонагалл.

— Рон хочет.

— А вы хотите?

— Рон хочет.

Пришлось прервать бессмысленный диалог и объяснить, то мальчик привязан к Рону Уизли и за покупками лучше бы сходить вместе с Роном, его сестрой и их матерью.

Миссис Уизли Гарри знал хорошо — мать большого семейства была доброй женщиной, которая с пониманием отнеслась к диагнозам Гарри и строго соблюдала все требования врачей. Когда они уходили на прогулку, то Молли в положенное время давала все лекарства, не кормила глютеновой и лактозной пищей, избегала толпы. С Уизли у племянника сложились хорошие отношения, даже с близнецами Фредом и Джорджем. Чего не скажешь о Снейпе.

Снейп, МакГонагалл, Хагрид и Дамблдор раз в два-три месяца мелькали в нашем доме. И если с Хагридом Гарри был приветлив, с МакГонагалл держался вежливо, но отстраненно с Дамблдором просто здоровался, но не отвечал на его вопросы, то Снейпа пацан откровенно игнорировал, относился как к мебели. Друг его матери пытался вывести парня на эмоции, но не помогло. Он попробовал задержать его силой — и получил магический выброс, что аж аврорат примчался. Больше попыток контактировать не было.

Сейчас Снейп приперся, так сказать, за компанию, поскольку все понимали, что ребенок пойдет за покупками с семейством Уизли. Но неожиданно мальчик решил идти с Хагридом. Мы не стали откладывать дело в долгий ящик и отправили их сразу же на Косую Аллею, или переулок — не знаю, как правильно. Мистер Уизли отправился следом, чтобы присмотреть за ребенком, а МакГонагалл послала серебряного кота, вроде как патронус, Молли Уизли, попросив ту взять Рона и случайно встретиться с Хагридом и Гарри. Надеюсь, что она сразу же купит вещи и палочку для Рона: деньги я ей дала еще неделю назад.

Как только МакГонагалл отправила кошку, Снейп и Дамблдор быстро попрощались и исчезли. Я пригласила будущего декана Гарри попить чаю, но она вежливо отказалась: сказала, что у нее очень много работы.

Мы остались втроем — я, Айван и Вернон! Нужно было возвращаться домой, но не хотелось — нам редко выпадает такая возможность. Погода была прекрасная, и мои мужчины ушли ловить рыбу, а я собирать сумки. Когда сын принес, улов Вернон разжег костер на берегу, я почистила и пожарила рыбу. Мы посидели все вместе у моря, обнявшись, поговорили и помечтали. В наших мечтах было все — кроме Гарри. Все устали от него. Ребенок с ментальными проблемами — это очень тяжело. А ведь скоро он станет взрослым! Итогом нашего разговора стало, что Айван ни в какой Смелтингс не поедет, а доучится еще два класса в школе Литл-Уиннинга и только потом попробует подать документы в престижные школы типа Виндзоровской. У сына есть все шансы пройти по спортивным достижениям — он хорошо плавает, занимает места на соревнованиях, хочет попасть в олимпийскую сборную страны. Почему бы и не попробовать? Гарри уедет, и я смогу вплотную заняться сыном, а не перекладывать все на Мардж.

Домой мы приехали хорошо так за полночь, счастливые и довольные. Племянник был уже дома — он свалил все покупки в чулан, а сам ушел спать в той же одежде, что ходил по улице. Очень надеюсь, что Рон будет ему напоминать о том, что надо перед сном чистить зубы и переодеваться в пижаму.

Наконец-то этот день настал — племянник уезжает в школу и целых десять месяцев⁽¹⁾ я буду принадлежать себе и своей семье. Ну не люблю я Гарри! Не люблю. Некорректное сравнение, но точное — он как собака, которую навязали родственники: на фиг не нужна, выкинуть бы, но чувствую ответственность. Или как чемодан без ручки. Или как одна лыжа на балконе… Короче, вариантов сравнений много. Мы не гнобили ребенка, не морили голодом, не избивали, но любви между нами нет. И, давайте честно, я не уверена, что Гарри может испытывать любовь. Привязанность — да, но не любовь, так как у него мозги по-другому устроены.

А сейчас я в очередной раз проверяю большой сундук, что бы Поттер ничего не забыл. Мы договорились встретиться на платформе с семьей Уизли — они заберут ребенка на поезд, потому что нам ходу на волшебную платформу нет. Вернон убрал огромный сундук в багажник, я сунула мальчишке пакет с сэндвичами и второй пакет с остатками тыквы и гречки (кроме Гарри ее никто не ест), и мы сели в машину. Половину заднего сиденья занимала клетка с полярной совой — подарок Хагрида. Мистер Уизли сказал, что это очень дорогой подарок: мол, на эти деньги можно месяц всей его семье жить. Птица будет носить почту, а белую сову мальчик точно не упустит из виду.

На вокзале все было как договаривались: миссис Уизли и Рон забрали мальчика. Племянник даже не посмотрел в мою сторону и как телок на веревочке отправился за рыжими. Честно? Даже не обидно. Может, он у рыжих и останется? Я доплатить готова, только заберите его!

Еще сутки после отправки племянника мы были в напряжении, а то вдруг вернут, но нет — не вернули. Утром прилетела белая сова, которая принесла письмо, что с ребенком все в порядке, он с Роном на одном факультете, рыжие за ним присмотрят. Письмо писал один из сыновей Молли и Артура — Персиваль. Я его видела только раз, и мне он показался очень серьезным и умным молодым человеком. Ну, будем надеяться, что больше нас не побеспокоят до июля.

Побеспокоили нас первый раз перед рождеством — нужно было прислать ребенку носки, которые носил Айван. Новые племянник не соглашался носить. И второй раз нас побеспокоили за неделю до приезда.

Племянника привез Хагрид в мотоцикле с люлькой. Гарри вылез и молча, словно зомби, направился в чулан.

— Ну, э-э-э, вот письмо, — сказал великан, протягивая мне конверт.

— Прям дежавю, — сказала я.

— Это… Букля сама прилетит. Дамбдор сказал, что он соскучился, он это… — Хагрид что-то нечленораздельно вякнул и быстренько укатил на мотоцикле.

Как же хорошо, что сессию я вчера закрыла! Вот как чувствовала, что привезут. Да, я осуществила свою мечту и пошла учиться. Денежек немного сэкономила от пособия и того, что подкидывал Дамблдор. Университет — это, конечно, круто, но не потяну ни морально, ни финансово. Поэтому — колледж. Вернон поворчал, но смирился. А чего бы ему не смириться? Плачу я за себя сама, дома все убрано-прибрано, ребенок под присмотром в школе — Айван помимо обычных уроков ходил на кучу дополнительных занятий и тренировок, которые оплачивала Мардж. Все в шаговой доступности, и за ручку водить не надо. Это мне давало свободу действий и время для учебы.

Но вернемся к племяннику, а точнее к письму, в котором директор сообщал, что Гарри встретился с убийцей своих родителей и теперь у него проблемы с мировосприятием. Мальчика привезли на неделю, потом его опять заберут в школу на сутки и вернут уже на летние каникулы. Ненавижу! Ненавижу весь волшебный мир! Одни проблемы от них.

Итак, племянник представлял собой жалкое зрелище — худой, с черными кругами под глазами, грязный, немытые волосы, одежда пахнет. Я затащила пацана в душ — это был кошмар и ужас! На теле были страшные синяки, словно его пинали ногами, много запекшейся крови, шрамы, как от укуса большой собаки, сочащиеся гнойные язвы в количестве четырех штук. Уроды! Он хоть и аутик, но ведь все понимает! Моя ненависть к магическому миру вспыхнула с новой силой.

Как ни странно, Гарри спокойно дал себя вымыть, сменить одежду, согласился поесть, правда с ложки, и в туалет сходил, только попу пришлось мне вытирать. Спать он лег в чулане, свернувшись в три погибели. Ну и где там этот комок перьев?! Напишу гневное письмо. Это ж надо мне так ребенка довести!

Домашние были не в восторге — они отвыкли от «обезьяны с гранатой» в виде Гарри, и его внеплановое появление радости не вызвало. Но Вернон завтра улетает на месяц в Германию, а потом во Францию. У Айвана сборы по плаванью: к семи утра быть у школы, привезут к восьми вечера, и в таком темпе две недели. Мужчины порадовались, что вся нагрузка ложится не на них. Они натянули улыбки на лицо и постучались к племяннику. Гарри даже вышел из чулана, пожал руки брату и дяде, а потом опять ушел в чулан.

Пока он спал, прилетела сова. Я написала гневное письмо, где, не стесняясь в выражениях, описала Дамблдору, что он редкостный урод. Думала, что он сразу прибежит или прилетит отношения выяснять, но нет — никто не пришел.

Всю неделю я была один на один с ребенком. В принципе, грех жаловаться: Гарри ел, спал, ходил в туалет, опять спал и ел. Он отсыпался и отъедался. Терпел обработку язв и синяков, спокойно отнесся к стрижке волос и ногтей. Ох, чует моя печенка: не к добру.

Господа маги в лице гавнюка моего детства Снейпа и скотины Дамблдора прибыли утром, когда Гарри спал. Он уже два дня как перебрался в свою спальню.

— Миссис Дурсль, — вежливо поздоровался Дамблдор на лужайке моего дома, — мы прибыли за мальчиком.

— Где Поттер? — злобно спросил Снейп.

— Явились, — зло сказала я. — Твари и уроды пришли. Вы что с ребенком сделали?

— Ты всего лишь маггла! — сказал Снейп. Учитывая, что на наши вопли никто не пришел, тут какие-то чары стоят на доме или лужайке. — Он копия Поттера! Такой же, как его папаша.

— Прям как ты! — бесцеремонно перебила я. — Ты такой же конченый урод, даром что не пьешь. Так же самоутверждаешься за счет других. Мало тебя в детстве били! Надо было сильнее — чтобы точно сдох и не третировал мне ребенка. Я вам отдала стабильного мальчишку, без синяков и сломанных ребер, и это я еще молчу про его психологическое состояние. А что я получаю?! Я получаю ребенка в истерике, с кучей синяков, словно его ногами били, с ранами, язвами, худого. Вы его голодом морили? Впрочем, можете не отвечать. Тебя голодом морили — и ребенка ты решил уморить И не надо мне тут палкой махать!

Снейп хотел достать палочку, да и Дамблдор, думаю, тоже, но я это заметила.

— Крукшенкс, — обратилась я к коту, который типа мимо проходил, — будь добр, цапни этих за задницу, чтобы сидеть не могли! Единственное, что осталось от твоей обожаемой Лили, — это ее сын! И где твои клятвы о вечной любви? Где твои слова о ее защите?! Ты урод, Снейп. Твой папаша был прав. Не смог никого защитить, и сейчас вместо защиты ты медленно его убиваешь. Садист чертов! Такой же, как и твой папаша. Именно ты это делаешь. Не надо мне тут про разные факультеты и прочее — без твоего ведома никто в школе даже срать не идет. Будь ты проклят, Снейп, со своей любовью!

Я знала, куда бить и на какие болевые точки нажимать. Мне нужны деньги на ребенка и помощь волшебника на постоянной основе. Вот их я сейчас и получу. Надеюсь.

— Петуния… — начал было Дамблдор…

— Что Петуния? Что? — я была в бешенстве и абсолютно не слушала директора. — Вы думаете, что вы такой хороший? Да вы такой же, как ваш Волморт⁽²⁾! Он людей без семьи оставил, и вы тоже! И не надо мне тут про семью и любовь. Вы об этом ничего не знаете — у вас ни семьи, ни жены, ни детей…

Мой монолог растянулся минут на двадцать, где я подробно объяснила магам, какие они уроды. На шум вышел Гарри. Он выглядел намного лучше, чем неделю назад: язвы поджили, голова вымыта, волосы подстрижены, одежда чистая.

— Вот, Гарри, — обратилась я к нему, — тебя пришли забрать обратно.

Поттер посмотрел исподлобья на своих преподавателей, и взгляд этот был далеко не мирный. Думаю, что если бы у него был нож, то кинулся бы, но вместо этого он зарычал, а из-под ног стала расходиться волна огня. Видать, сильно достали. Дамблдор поводил руками перед собой, и огонь опал, а Гарри потерял сознание.

— Завтра в два часа нужно забрать мальчика с вокзала, — сказал он. — В августе ребенку можно погостить у Уизли. Договоритесь с Молли: я знаю, что вы общаетесь.

И директор вместе со Снейпом и Гарри исчез. Как же я их ненавижу! Дело даже не в том, что они мне мальчишку подкинули, а в том, что они просто калечат его и убивают. Нехорошо так говорить, но лучше бы он умер там, с родителями — не мучился бы сейчас.

1) прим.автора: в Англии июнь — учебный месяц

Вернуться к тексту

2) прим.автора: Петунья специально коверкает имя

Вернуться к тексту

А на следующий день начался ад. Мы забрали издерганного ребенка с платформы. Его вывела Молли — она тоже в ужасе. Я попросила, чтобы они с мужем разговорили Рона и других детей, чтобы узнать, что происходило в школе. С последствиями образования юного волшебника-аутиста разбираться теперь мне. И это просто тихий ужас! У меня такое ощущение, что я вернулась назад во времени — Гарри откатился к пятилетнему развитию. Снова кормить с ложки, боязнь воды, страх чужих мужчин, страх менять одежду, подвывание по ночам и еще много-много чего. Успокаивался ребенок только работая в саду. Он с упоением сажал, полол, подрезал и что-то шептал цветам. Розы заколосились словно сорняки — огромные пышные бутоны. Даже в газете местной писали. Я мстительно сказала, что это все стараньями племянника-аутиста. Выложила всю слезливую историю о подкидыше и реабилитации ребенка. Газету выпустили. Фигг посоветовала отправить Дамблдору и денег попросить на занятия — ему ведь нужен более-менее вменяемый мальчишка. Сова с просьбой дать десять тысяч фунтов улетела в Хогвартс, а на следующий день на счете лежали запрашиваемые десять тысяч. Честно? Я думала, зажмотит и максимум тысячу подкинет, но дал все, что просила. А раз деньги есть, то можно поводить на занятия, которые начинались в семь утра. Без выходных, без перерывав почти целый день на ногах в авральном режиме. У Гарри из-за темпа вылез невроз — он считал, что к нему ночью хочет кто-то прийти. Но, кроме Крукшенкса, никого не было. Племянник стал вскакивать по ночам и долго не мог уснуть. Вернон установил решетки на окна. Хотя, на мой взгляд, это не решётки, а одно название — дай ногой хорошенько, и отвалятся. Поттер немного успокоился, но все равно было сложно, а снизить темп никак нельзя.

Эти два месяца были кошмарными. Если раньше мы никуда не спешили, спокойно ходили на одно занятие, глядели на дождик и гладили котов Фигг, то сейчас времени в обрез, все проходим «галопом по Европам» — томатис, иглотерапия, массаж, дефектолог, иппотерапия и так далее. Мой день начинался в четыре утра и заканчивался в одиннадцать вечера. День Гарри начинался в половину шестого утра и заканчивался в девять вечера. Мы мотались в Лондон и его пригороды на занятия. Приезжали выжатые как лимоны. А домашние дела с меня никто не снимал! Через неделю хотелось сдохнуть. Помогли Дингл и Фигг. Она притащили ко мне домового эльфа Добби, вроде как он хогвартский, который делал домашние дела — мыл, убирал, готовил. Неожиданно он подружился с Гарри. Маленький домовенок-эльф понимал пацана, слушался и служил переводчиком с языка аутика на общечеловеческий. Так я узнала, что Гарри хотела съесть черная собака и он тонул. Думаю, что ребенок случайно оказался в воде, а собака его вытащила. Или он играл в ванной, куда пришла собака. Это было в период его жизни с родителями. Еще эльф сказал, что у мальчика болит живот от картошки и риса. Эльф — это прям находка! Сморщенный лысый человечек делал все: теперь у меня идеально чистые полы, окна и посуда. Есть вкусная еда. Муж только неудовлетворенный во всех планах. Когда я решила себя пересилить и исполнить свои обязанности, он сказал, что все понимает, и просто обнял, предложив спокойно спать. Вернон, конечно, злился, что я опять таскаюсь с Гарри, но все прекрасно понимал и даже попросил Мардж забрать Айвана — не надо ему это видеть. Золовка с удовольствием забрала ребенка, и они укатили на Багамы со словами «Мы отдыхать!», а я и Вернон остались с Гарри.

Если поначалу Вернон и злился на мальчишку, то потом сменил гнев на милость — его партнер, мистер Мейсон, увидел статью в газете и пришел с супругой в гости, благо мы в этот день дома были — отменилась иппотерапия. Они были впечатлены, что Вернон воспитывает такого сложного ребенка, и даже торт, который уронил Гарри на миссис Мейсон, впечатления не испортил. Поттер хотел принести кусок торта, но споткнулся и уронил его на платье. Женщина посмеялась, помогла убрать остатки с пола и сказала, что не о чем беспокоиться, она все понимает. В этот момент в комнату влетела сова с письмом от Уизли. Мейсоны передернулись — у них фобия на птиц. Муж их быстро успокоил, сказав, что это часть терапии ребенка. Благодаря Гарри Вернон смог заключить выгодный контракт. Супруг расщедрился и в день рождение племянника отвез его на море и подарил дорогой подарок — новые очки. Как ни странно, но Гарри согласился их носить. А в море он не купался — вода холодная, только ноги помочил, но был очень доволен. На побережье они провели весь день: жарили запрещенные сосиски с лактозой и глютеном, кушали запрещенные зефирки с кучей мальтозы и декстрозы, раскрашивали ракушки акварельными красками. В тот день Гарри первый раз заговорил со мной с начала каникул.

— Это был лучший день!

— Мы рады, что тебе понравилось, — ответила я.

— Когда Айван приедет?

— В сентябре только, а ты что-то хотел?

— Он ракушку не красил.

— Не красил, — согласилась я, — оставь ему ракушку, он обязательно покрасит.

— Оставлю.

К середине августа племянник более-менее оклемался и запросился к Уизли — там можно полетать. Как я выяснила из писем Молли, Гарри попал в команду по квиддичу на позицию ловца. У него это очень хорошо получалось. Но спорт травмоопасный, и синяков ребенок получал очень много. Рон писал, что Поттера никто не бьет, а он и еще одна девочка за ним следят, но не всегда получается — Гарри любит бродить один по замку. Проблемы с едой в школе у него начались ближе к марту, а в мае он перестал следить за собой. Из этого я делаю вывод, что к маю племянник выдохся, нужна перезагрузка. Ну он себе ее и обеспечил приездом на неделю раньше. А сейчас, как оклемался, хочет летать.

Оставлять Поттера с ночевкой мы побоялись и договорились, что Добби будет переносить ребенка к Уизли на пару часов в день, так как занятия и реабилитацию никто не отменял.

Занятия и коррекция давали свои результаты, особенно пацану зашла иппотерапия — прям светился от счастья.

К концу августа Гарри напоминал себя самого в начале прошлого года, и это не есть хорошо — должен быть прогресс, а его нет! Он снова застрял на том же уровне, что и раньше. Школа была на носу, и нас никто не спрашивает, хотим мы его туда отдать или нет. С одной стороны, да и хрен бы с этим прогрессом: «с глаз долой — из сердца вон», а с другой стороны — летом опять все сначала.

Перед первым сентября Гарри с Уизли сходили за покупками к школе. Мистер Уизли и его сыновья Фред и Джордж забрали ребенка на машине — старый фордик «Англия» даже летать умел, что и продемонстрировали близнецы, забрав племянника через окно. Мистер Уизли ругался на них, но, по моему мнению, ему самому выходка детей понравилась.

Первого сентября Вернон и я отвезли ребенка на вокзал. Гарри хотел сам пройти на платформу, но перепутал колонны, из-за чего пришлось собирать упавшие чемоданы. Миссис Уизли быстренько прекратила балаган и забрала Поттера с собой, а вечером пришло письмо, что все в порядке, волноваться не о чем, ребенок приедет только летом. Вроде и радоваться надо, а с другой стороны — вся моя работа Крукшенксу под хвост. Кстати говоря, Гарри хотел взять кота в школу, но рыжий отказался ехать — спрятался и не выходил, пока Поттер не уехал. Попробовать договориться, что ли, чтобы за ребенком в школе присмотрел?

Но, как бы то ни было — десять месяцев свободы у нас есть.

Учебный год пролетел незаметно: только Айван вышел на учебу, а уже конец июня, и мы изучаем предложения частных школ и прикидываем, сколько нужно вложить в образование сына. Даже Мардж приехала на все лето со Злыднем. Она лично хочет проехаться по школам, чтобы оценить уровень и качество, поскольку я опять буду занята Гарри. С тем, что племянник не такой, как все, Мардж смирилась. Как она сказала, слава Богу, что десять месяцев в году у ребенка есть мать. А не как раньше.

Племянника привез Вернон первого июля. Ну, вылитый Кощей Бессмертный — худой, что ребра можно посчитать; черные круги под глазами; ярко выраженные скулы; аура опасности. И, как всегда, немыт, нечесан — пахуч, вонюч и волосат. Ну прям мечта, а не мужик!

В этом году все было попроще, чем в прошлом — Гарри отправил свою лабуду в чулан, спокойно дал себя помыть, подстричь и расчесать, с каким-то облегчением надел вещи Айвана (ну, это для Гарри куплено, но мы ему не говорим) и попросил еды:

— Тетя, — сказал мальчик, — дай кашу черную.

— Ты хочешь гречневую с тыквой?

— Да, с тыквой.

— Гарри, мне нужно купить все необходимое. Я смогу сделать кашу с тыквой через несколько дней. Что ты хочешь поесть сейчас?

— Омлет, стейк, чай, — ответил Гарри.

Ребенок аккуратно поел и отправился спать.

В состоянии спячки племянник пробыл почти четыре дня, за которые я договорилась о прохождении комиссии, оплатила коррекционные занятия и медикаменты, составила расписание. То, что ребенок более вменяем, чем в прошлом году, ничего не значит — откаты никто не отменял, да и боязно убирать терапию.

И вновь начался день сурка — подъем в четыре, а отбой в полночь. Спала я по пять-шесть часов в сутки, умудряясь подремать, пока племяннику делали массаж и иглоукалывание. А на иппотерапии приходилось следить в оба, так же как и на коррекционных занятиях, благо что все знали о том, что перед ними маг. Темп занятий я не снижала — день был расписан по минутам, но никто не роптал: из «обезьяны с гранатой» Поттер превращался в нелюдимого и угрюмого подростка. Вывести его из этого состояния могли только Уизли и девочка Гермиона, с которой меня познакомил Рональд. Я даже предусмотрела в расписании два часа два раза в неделю на общение с ними. Правда, пришлось рассказать Мардж о магии, и вот тут я охренела: сестра Вернона — сквиб, а их дед по линии матери был магом по фамилии Блэк. Глазки у меня на лоб полезли, но мистер Уизли сказал, чтобы мы ни в коем случае не распространялись: Блэки старинный род, который слабых и негодных убирает, и вариант отправиться на тот свет для нас прям реальный, поскольку последний представитель данного семейства недавно сбежал из тюрьмы. Марджори только хмыкнула на это и продолжила вести беседу с миссис Уизли о методах воспитания детей и собак. Надо сказать, что две женщины очень хорошо ладили: сравнивали методы воспитания, делились рецептами, ходили гулять. Миссис Уизли, Рон и Джинни появлялись у нас дома день через день. Девочка быстро убегала с Айваном и мальчишками, Рон, если не был занят Гарри, резался в приставку, а женщины сплетничали, готовили, гоняли чаи или Добби. Домовик так и остался закреплен за нами на все лето — он мыл, убирал, стирал, а готовку две «овчарки» взяли на себя. Женщины достигли мастерства в готовке блюд из безглютеновых-безлактозных-бессахарных продуктов. Рон такое терпеть не мог, как и Айван с Джинни; Гарри ел по привычке, а вот девочка Грейнджер, которая приезжала редко, очень любила такую стряпню.

Гермиона приезжала раз в неделю. Родители девочки с трудом нашли время в ее расписании — она осваивала программу средней школы, училась верховой езде, фехтованию и бальным танцам. Ну прям в невесты принцу готовят, не иначе! Гарри очень любил, когда он, Рон и Гермиона собирались вместе — она командовала, мальчишки слушались. Даже вальс выучили под ее руководством. Еще вызвала удивление любовь Крукшенкса к Грейнджер. Девочка даже решила забрать его себе и взять в Хогвартс, кот был не против, как и Гарри: раз рыжий будет в Хогвартсе, то какая разница, кто его кормит?! Живет-то животина в остальное время у миссис Фигг.

Так мы и жили до дня рождения Айвана — в этот день я отменила все занятия и терапию. Будем праздновать!

День начали с подарков и торта — безлактозного-безглютенового-бессахарного, но очень вкусного. Даже Рон и Джинни оценили. А потом всей большой компанией играли на заднем дворе — ребята пускали большие мыльные пузыри, играли в твистер и к обеду укатили на велосипедах в парк. Ближе к вечеру мы вызвали такси, чтобы отвезти детвору в Лондон на прогулку. Вернон хотел остаться дома, но Мардж решила, что раз миссис Уизли не приехала (вместо нее был мистер Уизли), то и она не поедет в Лондон. Так и порешили — мы вывезли Гарри, Криса, Пирса, Айвана, Рона, Гермиону и Джинни в парк развлечений. Ребята с большим удовольствием там побродили, кроме Гарри, который нашел мастер-класс по работе с серебром. Серебро было техническим, местами почерневшим, но мальчик сделал из него несколько красивых кулонов. Один из них — с изображением розы — достался мне. Бульдог — для Мардж. Морж — для Вернона. Фазан — для мистера Уизли. Поттер и больше бы наделал, но мастерская закрывалась. К этому моменту детвора с мистером Уизли и Динглом, который был взят для подстраховки, вернулась к оговоренному месту. Рыжие ушли в сторону вокзала: якобы домой поедут. Гермиону забрали родители, друзья сына ушли с родителями, а мы сели в такси и отправились восвояси.

Дома нас ждала пьяная и счастлива вдрызг Мардж. Она заплетающимся языком сказала, что курьер принес письмо — Айвана приняли в Итон! Это самое престижное учебное заведение не только в Англии, но и в мире. Я, конечно, знала, что Айван у нас очень умный малый, но не думала, что настолько. Мы отправили туда заявление без особой надежды — мол, попробуем: получится — хорошо; не получится — да и хрен с ним! Больше нацеливались на другое место, а тут как обухом по голове, но в хорошем смысле. В учебное заведение надо прибыть не позднее пятнадцатого августа с пакетом документов для заключения договора. Айвану дают скидку в тридцать процентов на обучение с возможностью перехода на спортивную стипендию, из которой будет оплачиваться учеба. Правда, первый год платный, а дальше можно попробовать войти в число стипендиатов или получить грант по какому-либо направлению. Думаю, что сын либо в плаванье уйдет, либо грант будет пытаться получить по языкознанию и истории. Айван сказал, что будет пробовать все и сразу, но сначала надо договор подписать.

— Сначала надо за это выпить, — сказал Вернон. Мы так и стояли на крыльце всей компанией, а Гарри только вылез из машины.

— Согласна, — заплетающимся языком ответила Мардж.

— Мы будем пить на крыльце, на радость соседям? — это уже я задала вопрос.

— А пусть все знают, что мой Энджел в Итон идет, — пьяно ответила золовка. — Слышите, все! Айван будет учиться в Итоне!

— Р-р-р, гав! — был ответ черного большого пса, который выпрыгнул из-за кустов.

Тут же на крыльце материализовался Злыдень, который с рыком бросился на вторженца.

Все бы ничего — ну вылить ведро воды на собак, чтобы не дрались, и дело с концом. Проблема заключалась в Гарри, который боялся собак до усрачки. Если к Злыдню пацан немного привык и просто его игнорировал, то любая другая собака размером от колена и выше вызывала панику. Я обычно просто тащила Поттера за шкирку подальше от собаки — мы переходили на другую сторону улицы, забегали в магазины, просто сворачивали в проулок… А тут засада! Некуда свернуть или уйти. И то, что собаке абсолютно насрать на него, Гарри не остановило. Сначала он закрыл лицо руками, потом тоненько завыл на одной ноте, а потом заорал. Мардж, Вернон и Айван, наученные горьким опытом, быстро ретировались подальше от юного мага-недоучки. Как только ор перешел в визг, собак стало раздувать, словно воздушный шарик. Через полминуты мы с Мардж ловили смешариков в виде собак. Хохотали все — я, Айван, Вернон, Мардж, Дингл и Фигг, прибежавшая на шум. Спасибо Дедалусу — он быстро расколдовал собак, и большой лохматый пес тут же ретировался в сторону местного парка. Ну а Злыдень обиженно тявкнул и ушел в дом. Песель спрятался под кроватью Мардж и оставшееся до отъезда время вылезал оттуда только поесть.

Что касается Гарри — он потерял сознание от магического выброса. Я успела подхватить его и положить на заднее сиденье машины. Потом Вернон отнес пацана в его комнату.

А утром случилось то, чего я очень боялась. Произошел откат в развитии. Не все навыки, но многие забылись. Гарри вновь перестал разговаривать, стал бояться мыться, не мог есть ложкой, не мог завязывать шнурки, опять стал подвывать перед сном. Да чтоб эту дворнягу, из-за которой этот выброс был, прибило где-нибудь! Опять все сначала — томатис, сенсорная интеграция, массаж, иглорефлексотерапия и так далее. С одной стороны, очень хотелось начать дни зачеркивать, когда же он уедет. А с другой стороны — мне же потом все и расхлебывать. Времени на сон стало еще меньше. Я выпросила у Вернона денег на права — задолбало на общественном транспорте ездить. Как я буду совмещать колледж и уроки у инструктора — история умалчивает. В Великобритании нет автошкол в том виде, к которому я привыкла. В Англии все в частных руках — частные уроки, частное вождение. Пока Гарри орал на массаже я через компьютер регистратуры (дай бог здоровья девочке-регистраторше) подала заявку на временные права и нашла контакты аккредитованного инструктора. Дорого, зараза! Почти тридцать фунтов в час, а обучение минимум двадцать часов. Думаю, что сорок часов практики будет достаточно, а теорию я сама буду учить. Мы договорились, что второго сентября я начну практику по вождению. В прошлой жизни у меня прав не было, но водить машину на автомате я могла. Придется вспоминать навыки. Ну а пока — Гарри и только Гарри, день рождения которого мы просто пропустили: не до того было. Вновь откат в иппотерапии — пришлось вернуться к пони, вновь откат в сенсорике — привет, старые добрые сенсорные мешочки, вновь откат в движении — хэллоу, расслабляющий массаж! Поттер откатился не просто к своему одиннадцатилетию, а гораздо дальше! И вытащить его из этой задницы очень сложно. Сильно помогали в этом семейство Уизли и девочка Гермиона. Рон и Джинни терпеливо рассказывали Гарри всю школьную программу по-новой, показывали фото, водили гулять. Гермиона напоминала правила поведения за столом и учила говорить заново. Честно говоря, мне кажется, что Грейнджер сделала в плане постановки речи для Поттера больше, чем дорогущий томатис. Хотя мозг человека — штука неизученная; может, и томатис помог, а Гермиона только заполировала результат.

К концу августа Гарри более-менее оклемался: ел ложкой, мылся, спал нормально, завязывал шнурки, появилась устойчивая фразовая речь. Почти под самый занавес лета Уизли и Грейнджеры сводили его за покупками в магический мир. Обошлось без происшествий — миссис Уизли за ручку таскалась с пацаном, рядом был Рон, и прикрывали все это дело близнецы Фред и Джордж, а курировал мистер Уизли. Собрать племянника в обычном магазине было не в пример проще — Айван надевал одежду, показывался Гарри, и тот одобрял шмотку или не одобрял. Учитывая, что мы брали пятьдесят одинаковых трусов и сто носков, но требовалось примерить всего одни, а остальное шло довеском. Футболок сорок штук, штанов — тридцать, маек сорок штук и так далее. Храни господь того, кто придумал сундуки с расширением пространства — все спокойно влезло в монструозный сундук племянника. Первого сентября Рон и его сестра ехали с нами в машине на вокзал, где их встречал мистер Уизли, а на другой стороне миссис Уизли должна лично завести Гарри в поезд и передать с рук на руки преподавателю.

Пока я и Вернон возились с Гарри, Мардж с Айваном уже побывали в Итоне. Плевались долго, были недовольны, но договор подписали — хорошо, что мы оформили документы на Мардж как на еще одного опекуна. Она имеет право за нас подписывать договоры, решать медицинские проблемы ребенка и так далее. Возвращаясь к Итону: золовка была недовольна стоимостью обучения, условиями, преподавателями. Правда, было одно «но» — это Итон! Волшебное слово, которое открывает множество дверей и дает огромный скачок на старте! Короче, Айван учится в Итоне, хотя он этому ужас как не рад. Сказать, что нам встают сопутствующие расходы в огромную сумму — ничего не сказать. Мардж платит за учебу, а форма-канцелярия-общежитие-питание-страховку оплачиваем мы. И сумма эта почти равна стоимости учебы! Благо, хоть растянуто все на весь год, а не одноразово. И все бы ничего, но в начале октября нам привезли Гарри…

Седьмого сентября девяносто третьего года Айван начал учиться в Итоне. В Англии нет линеек, букетов и прочего. Просто дети приходят в школу. Итон в этом плане немного отличался от других школ и пансионатов. Целых две недели по школе будут ходить только первокурсники — адаптация. Потом еще в течение недели постепенно будут выходить другие курсы. За каждым первачком закрепили куратора. Айван плевался — ему не нравился куратор, ему не нравились учителя, ему не нравилось общежитие, ему не нравилось все! Правда, надо сказать, что он подружился с мальчиком по фамилии Финч-Флетчли. Он второй сын, но наследует огромное состояние, так как старший брат — барабанная дробь! — оказался магом и учится в Хогвартсе. С одной стороны, хотелось, чтобы мой ребенок срочно прекратил общение с наследником герцога, с другой стороны — это родственник королевы, и такие связи явно лишними не будут. Пока я предавалась раздумьям, Айван вместо плаванья и факультатива по истории и риторике записался на бокс и иностранные языки. Всего месяц подготовки — и его отправили на первые соревнования, который он выиграл. В декабре нас ждут соревнования между школами.

Айван учился, и я училась — в колледже тоже начались занятия. Я с удовольствием ходила на пары, а после училась вождению. Экзамены назначены на начало ноября.

И все бы ничего, но догадались, да? Правильно — Гарри!

Гарри привезли седьмого октября, и это писец, товарищи, — немытый, худой, с синяками под глазами от недосыпа, с полным отсутствием речи, завываниями, отказом от еды.

— Сколько надо, чтобы привести его в порядок? — с порога спросил Снейп, а МакГонагалл держала раскачивающего и подвывающего ребенка за руку.

— Надо оставить его в покое и забыть о его существовании, — зло ответила я.

— Невозможно, — сухо ответила женщина.

— Тогда даже не оставляйте его у меня. Забирайте в свой дурдом и разбирайтесь сами.

— Петунья, — устало сказал «друг» детства, — ты сама все понимаешь…

— Да? — яда в моем голосе хватит на парочку гадюк. — А вы не понимаете? Вы не понимаете, что убиваете ребенка? Вы не понимаете, что рушите мою семью? Вы не понимаете, что разрушаете нашу жизнь?! Да будьте вы прокляты со всем волшебным миром и Дамблдором в первую очередь! Чтоб у него рука колдующая отсохла!

— Нельзя такими словами разбрасываться, — сказала МакГонагалл и потупилась.

— А вам, — зло ответила я, — издеваться над ребенком можно?! Это издевательство, и никак иначе — больного выдирать из привычных условий и отправлять на бойню. Именно на бойню, потому что нормальными условиями это не назвать. Забирайте пацана и убирайтесь обратно!

Честно? Я не думала, что меня послушают, но все трое исчезли аж на пять дней. Понятно, что мальчишку мне опять притащат, но за эти дни я смогла кое-как договориться в колледже и с инструктором.

А потом пришел Дамблдор с миссис Уизли и Хагридом. Разговор был тяжелый: директора я проклинала на все лады и желала ему ядом упиться, и с башни свалиться, и сдохнуть в муках, и кошмары видеть наяву… Он согласился на всё, лишь бы я привела Гарри в чувство: видимо, жареный петух не просто в зад клюнул, а натурально изнасиловал, раз он терпит такое от какой-то магглы.

Молли встала на мою сторону, заявив, что Дамблдор издевается над ребенком.

— Молли, — сказал Дамблдор, — нельзя его оставить. Ты сама понимаешь, что нельзя. Мальчик обязан отучиться в школе семь лет. Контракт нерасторжим. Я могу отпустить его на два месяца сейчас. Девятого декабря Гарри нужно быть в школе.

Он устало вздохнул, встал со стула (мы разговаривали на кухне), бросил взгляд на Гарри, который лежал на полу гостиной в позе «морская звезда», и ушел.

* * *

Я в очередной раз повторяю: «Ненавижу магический мир!» От него одни проблемы. Нет, не от магии, а от самих магов. Ведь, по сути, им на Гарри насрать — он нужен для каких-то великих дел, а что мальчик думает, чувствует и хочет, директора и компанию не интересует. Они не понимает, что медленно убивают его, а заодно уничтожают мою жизнь и моей семьи. И, давайте честно, мне тоже плевать на Гарри. Я за ним смотрю, потому что нас в живых без него не оставят, ну или заколдуют, что не вспомним имя свое. А еще я безумно устала! Перед сентябрем была гонка за ментальную стабилизацию племянника, потом напряг с Айваном и моей учебой, а теперь снова племянник. Куда его девать? У меня учеба, права, факультатив Айвана, Вернон, в конце концов. Приволокли подарочек на мою голову!

Подарочек в виде племянника был плох — он просто лежал как больной: не ел сам, ходил под себя, не разговаривал, даже в наполненной ванной не сопротивлялся! И как его одного оставить? Конечно, многие вещи взял на себя Добби, но вытаскивать пацана из «раковины» придется мне.

Первые две недели Гарри был лежачим — пришлось даже поставить мочевой катетер и сделать клизму, поскольку справлять естественные надобности он не собирался, а это очень плохо. На второй неделе Поттер стал сам ходить в туалет и есть. Я особо не смотрела за ним — покормить и убрать может и Добби, а мне надо учиться. На третьей и четвертой неделе он вроде оклемался, но все было плохо: не говорит, боится воды, ест плохо, плохо спит и много-много других проблем, включая мой колледж! Мне надо на занятия, сдавать экзамены, а тут ребенок-аутист, который на фиг со своими проблемами не сдался ни магическому миру, ни мне, но отдать его я не могу, иначе долго не проживу. Пришлось взять Гарри с собой на пары и на вождение. Как ни странно, но все прошло спокойно: он спал на последней парте, положив голову на локти, словно нерадивый студент. А на вождении он спал на заднем сиденье. И лишь на лекциях по теории вероятности и статистике ребенок оживал — он выходил к доске, решал задачи, примеры, разговаривал очень сложными предложениями и вел себя на равных с преподавателем.

— Таким образом, — уверенно говорил Гарри, — вероятность достать черный шар составляет три целых четыре сотых процента. При условии изменения количества попыток или шаров процент возрастет на две единицы.

— Позвольте, — возразила профессор, — но вы не учли, что в данной задаче три вида шаров: черные, белые и синие.

— В вашем учебнике допущена ошибка…

Они могли проговорить всю лекцию! Мы сидели открыв рты, слушая, как ребенок, который пять минут назад истерил при виде картинки с собакой, спорит на такие сложные темы! Эх, если бы не магический мир, то вырастила бы я из него второго Перельмана, но, увы, о таком можно только мечтать.

Профессура была в восторге от способностей пацана и очень сочувствовала мне, так как понимали, что ребенок-аутист. А инструктор на вождении такой радости не выказывал, но на его замечания я ответила, что ребенка девать некуда и права я получаю для того, чтобы его по занятиям возить. Преподаватель скривился, но разрешил ездить с ребенком на заднем сиденье. На экзамене Поттер хлопот не доставил — я спокойно отзанималась и сдала экзамены с ним на заднем сиденье. Принимающий экзамены лишь грустно улыбнулся, посмотрев на ребенка в мешковатой одежде с грязной головой. Видимо, ему знакомы эти проблемы.

Вернон за меня порадовался, что я сдала на права, предложил купить машину и недоумевал насчет Гарри:

— Я не понимаю, Петти. Ты обычно все бросаешь и таскаешь ребенка по реабилитациям и коррекциям. А сейчас вместо этого тащишь пацана на свою учебу. Ты ведь могла бы извернуться и после учебы или в перерывах ходить с ним на занятия. Объясни, пожалуйста, что происходит?

— А зачем?

— Что зачем?

— Зачем мне его водить на занятия, если придут эти — и вся работа псу под хвост? Да, я могла бы плюнуть на себя и заняться Гарри, но кому это надо? Мне? Мне не надо. Гарри? Ему тем более не надо. Дамблдору? Директору насрать на ребенка — он затащил мальчишку в какую-то интригу и пытается на нем в рай въехать. Нет, я не буду до лета его реабилитировать. Мне его очень жаль, но лучше ему быть маловменяемым, чтобы отстали и вернули домой. Единственное, что сейчас нужно Гарри, — это сидеть дома ближайшие года два, а лучше три. Но эти не дадут — они будут тащить его к себе, кидать на первую полосу и использовать в своих играх. Так что нет, Вернон, я не буду его реабилитировать — чем неадекватней он будет, тем меньше шансов где-то его задействовать. А ему со мной хорошо: накормлен, одет, обут, никто не пристает. Чем не реабилитация? И к тому же почему я должна плюнуть на себя и свою жизнь? Я не подписывалась на служение племяннику. Если им что-то не нравится — пусть забирают.

Вернон только вздохнул на мой ответ. Да, жаль пацана, но нас кто пожалеет? Всем насрать! Так почему мы должны жертвовать собой ради чьих-то целей? Они ничем не жертвуют для нас, а только используют. И деньги, что перечисляет Дамблдор, не его, а родителей Гарри.

Вышеупомянутый директор явился за ребенком пятого декабря. Он не стал ничего говорить, как-то успокаивать, а быстро забрал пацана и исчез. Ну что ж, ждем-с, когда рванет, — а рванет обязательно.

Рвануло в начале февраля. Со слов Рона и Гермионы, которые сразу написали мне, Гарри разнес магией огромное дерево, избушку лесника, убил некоторых животных, которых они изучали, и покалечил несколько учеников. Да, я просила писать мне с белой совой племянника, если что-то происходит, поэтому немного в курсе событий и того, что скоро Гарри опять отдадут на недельку-другую.

Дамблдор явился смурной, Снейп был злющий, а МакГонагалл смотрела в пол, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Спящего ребенка держал Хагрид. Вместо приветствий посыпались обвинения.

— Ты должна была его сделать нормальным! — начал орать Снейп. — Он чуть не убил других, он все разрушил…

— Я никому ничего не должна, — пришлось перебить «друга» детства, иначе этот словесный понос минут на десять точно растянется. — Что-то не устраивает — забирай пацана себе. Ты же клялся Лили в вечной любви, что всегда будешь рядом, не я. Вот и люби то, что от нее осталось — Гарри! Где твои клятвы? Где обещания? Ты такой же, как и твой отец — балабол, пустозвон и садист. И не тебе, человеку без жены и детей, меня учить!

Снейп стоял красный от гнева, ноздри раздувались; похоже, сейчас он меня точно заколдует.

— Гарри… это… — всегда домой хотел, — подал голос Хагрид. — Он у меня всегда сидит и не хочет уходить. Даже Клыка не боится. А как приехал — дементоры еще… Ему совсем плохо стало. Он ничего не хотел… И вот… приехал, когда обратно совсем худо стало… Вот…

— То есть вы довели ребенка до нервного срыва, а теперь пытаетесь на меня все свалить?

— Вы можете сделать его нормальным? — тихо и как-то обреченно спросила МакГонагалл.

— Нет, — ответила я, — не могу. Он никогда не станет нормальным. Это на всю жизнь. Лучшее, что можно для него сделать, — оставить у меня и забыть о его существовании.

— Петунья, — начал Дамблдор, — вы не понимаете…

— Это вы не понимаете! — я бесцеремонно перебила дедулю. — Он не игрушка, а живой человек, пусть не такой, как все. Он никогда не станет таким, как Рон! Слышите?! Никогда! Просто примите это и оставьте ребенка в покое. Чем больше вы его таскаете в свой сумасшедший дом, тем более неадекватным он становится. Перестаньте его кидать, как мячик в стенку.

— Увы, невозможно, — сказала МакГонагалл, пряча глаза.

— Невозможно? А убивать его медленно и изощренно — возможно?! Вы его убиваете, понимаете? Своими тасканием, бросаниями, требованиями вы его просто убиваете! Так лучше убейте сразу, чтобы не мучался. Не надо ахать и строить из себя святую невинность. Вы прекрасно понимаете, что я права: ребенку лучше было погибнуть там, с родителями, чем терпеть весь этот цирк сейчас.

— Он никогда не станет нормальным? — задал вопрос Снейп, словно я сейчас сказала какую-то неинтересную и никому не нужную вещь, мол, «Мели, Емеля»⁽¹⁾.

— Никогда, — ответила я. — Невозможно из коровы сделать льва, хоть сколько вы палкой машите — все равно не получится.

— Аэ! Ау! Э-э-э, — Гарри проснулся у Хагрида на руках, понял, что он опять дома, и стал что-то объяснять.

— Гарри, — обратилась я к нему, — ты дома, не надо кричать.

— Мальчик побудет у вас неделю, — сказал Дамблдор, глядя в пол, — потом мы его заберем, но вечером будем возвращать, а утром забирать обратно.

А потом директор, его зам и мой «друг детства» исчезли! Вот так: ни «Гарри, мы скоро придем», ни «Извините, нам пора», просто раз — и всё!

— Ну, ты это, — сказал Хагрид, спуская пацана с рук, — веди себя хорошо.

— Эа! У-у-у! — ответил Гарри.

— Это… я пошел, — Хагрид попрощался и исчез в воронке. Хоть «до свидания» сказал, и то хлеб.

Так началась новая эпопея с Гарри Поттером.

Лицо Вернона, когда тот увидел спящего на ковре в гостиной немытого племянника, я буду долго вспоминать — удивленно-шокированное. А Айван, который приехал на следующий день, чтобы что-то забрать из дома, так вообще выдал за ужином:

— Ты не мог замок разнести, что ли? Чтобы тебя точно выгнали. И будешь снова жить с нами. Не мог? Ну, хотя бы говном стены намажь.

Гарри промычал что-то нечленораздельное и продолжил поглощать кашу и мясо, а потом снова завалился спать на холодном полу в гостиной — подниматься в спальню он категорически отказался. Всю неделю Гарри ел и спал. Я даже с собой его не брала на учебу, благо на права сдала и теперь приезжаю домой в четыре часа, а не в восемь, как раньше, — могу проконтролировать пацана. Но всю неделю было тихо: мальчишка отсыпался, отъедался и успокаивался. В субботу мы даже смогли его подстричь, помыть и переодеть.

В воскресенье под самую ночь ребенка забрал Хагрид, а вернул его в понедельник, в шесть вечера. Так и стали жить: в восемь утра его забирали, в шесть вечера возвращали. Я отдавала чистого, ухоженного, приглаженного ребенка, а возвращали какое-то «чучело-мяучело»: грязный, взлохмаченный, в каких-то пятнах. А еще от него явно пахло какашками. Как потом сказал Хагрид, пацан стал мазать стены коричневой субстанцией, и что самое странное — это магией не убиралось, только руками.

Хотелось ржать в голос! Ай племянник, ай молодца! Не хотите его вернуть домой, так терпите все взбрыки и закидоны. Гарри устраивал школе «веселую жизнь», где его копрофилия просто мелочь по сравнению с тем, что он творил. Великан особо не распространялся, но по оговоркам и обрывкам я узнала, что племянник запустил каких-то животных в холл школы, договорился с эльфами, и теперь все едят гречку, побрызгал каким-то зельем на растения, и все сдохло…. Короче, золото, а не ребенок. И ведь никто ничего сделать не может. Это насколько же нужно сделать ставку на пацана, что они согласны терпеть все выходки?!

Перед окончанием учебного года Гарри забрали на неделю. Со слов Рона, он в порыве гнева, что его не вернули домой, уничтожил кучу каких-то то ли тварей, то ли животных — я так и не поняла; короче, чего-то там разрушил и нанес ущерб на очень много денег.

С вокзала я забирала пахучего-вонючего, но довольного как слон племянника.

— Что, Гарри, — спросил Вернон, который решил не нарушать традицию и встретить ребенка, — сделал гадость ближнему — и радостно на душе⁽²⁾?

— Е-е-е, — ответил довольный Гарри.

Чувствую, волшебный мир попал в полную задницу: Поттер решил уйти жить обратно к тете и будет действовать всеми доступными способами

* * *

Каникулы племянника проходили, как ни странно, спокойно. Видимо, мозг Гарри в некоторых местах все же созрел и многие занятия уже не нужны. Я оставила обычный массаж, иппотерапию и томатис — в надежде, что речь восстановится.

Вставали мы ближе к девяти утра, в одиннадцать начинались первые занятия. Гарри стал намного спокойнее и сообразительнее — не орал на массаже, читал книжки на томатисе типа квантовой механики и высшей математики, слушал инструктора на ипподроме. Даже вновь пересел с пони на большую лошадь. Огорчало только, что речь не возвращалась, а еще Гарри разучился писать буквы. С циферками было все в порядке, а с буковками прям печально — я кое как научила его заново писать свое имя и фамилию. И то не учили, а тупо зубрили, что его имя начинается на «палка-палка-перекладина, на которой можно сидеть». Честно? Я не понимаю, как можно уметь читать, но не уметь писать! Но что есть, то есть.

Раз в неделю я и Гарри встречались с Роном и Гермионой в общественных местах — парк, площадь, кафе или ипподром. Племянник категорически отказался принимать друзей дома. Он перестал им доверять. По какой причине это произошло — история умалчивает. Иногда к встречам присоединялись Айван, Джинни, Пирс с Крисом и миссис Уизли. Последняя сетовала на то, что Мардж в этом году сильно занята и они не смогут увидеться летом, только ближе к октябрю. Да, золовка была занята щенками и выращиванием новых чемпионов для выставок. Хотя она собиралась вырваться к нам на несколько дней, но это было под большим вопросом.

Больше всех от отсутствия тетушки страдал Айван: карманные расходы урезаны, развлечения и еда только те, что можно Гарри. Нет, он не роптал и неудовольствие не высказывал, только горестно вздыхал, видя на десерт четвертинку грейпфрута, да пару раз сказал, что с такой диетой он из абсолютного веса перейдет в полутяжеловесов. Айван теперь вице-чемпион по боксу в абсолютном весе среди юниоров частных школ. Вроде как его будут готовить на еще более крутые соревнования, но это не точно. Вернон гордился успехами сына в спорте и хмурился на успехи в математике и шахматах, так как знал, что это успехи племянника. Гарри, когда был дома, решал задачки и уравнения, которые ему подсовывал двоюродный брат, приезжающий на выходные. Вот и выбился мой ребенок в умники благодаря Поттеру. С одной стороны, это надо пресечь, а с другой — он очень хорошо относится к Гарри: не возмущается, не ропщет, не тыкает. Только стенает, что тетка не приехала и накрылись его Багамы, Гавайи да Майорки.

Вернону надоело слушать стенания сына, и он вывез нас всех на курорт Скегнесс под видом празднования дня рождения детей, только мы задержались там почти на месяц. Правда, пришлось взять с собой довесок в виде Крукшенкса. Котяра пришел к соседке Фигг в начале июля. Жрал и, простите, срал он у нее, а спал только с Гарри. Мальчишка наотрез отказался ехать без животинки куда-либо — пришлось взять. Котяра хлопот не доставил, как и Гарри. Мое мнение — эти недели в тишине, спокойствии и размеренности принесли намного больше в плане стабильной психики ребенка, чем куча занятий. За это время он вытянулся, загорел до черноты, перестал бояться воды, научился плавать и грести веслами. Пацаны заплывали далеко на маленькой надувной лодке, ныряли за ежами, звездами и ракушками. Они с Айваном нашли небольшую дикую бухточку, куда приносили выловленное, там же разводили костер, жарили и ели. Руководил процессом Айван, но Гарри его слушался, и все проходило очень спокойно.

К двадцать третьему августа у меня на руках был стабильный, но не говорящий и не пишущий племянник. Дамблдор и Снейп, конечно, не обрадовались такому результату, но я опять послала их лесом: не нравится — забирайте и корячьтесь сами! Господа маги этого не хотели, поцокали языками да отбыли восвояси. Утром двадцать пятого августа Гарри забрали Уизли на какой-то чемпионат на метлах, вернули вечером хмурого и недовольного.

— Тебе не понравилось? — спросила я, когда Гарри традиционно перед сном сел на диван гладить кота.

— Е-е-е, — ответил он, что означало да.

— Так понравилось или нет? Я не поняла. Давай так: если понравилось, то это да, если не понравилось — нет.

— Е-е-е, о-о-о, — ответил он, что означало «да», «нет».

— Сначала понравилось, а потом не понравилось. Я правильно поняла?

Он кивнул: мол, права.

— Еще поедешь?

— О-о-о.

Ну, раз не поедет — значит, не особо понравилось.

До первого числа все было спокойно: мы собрали в школу Айвана и Гарри, Уизли купили все в Косом для Поттера сами, тридцать первого августа Гермиона забрала Крукшенкса себе — мол, сразу с котиком поеду, а Рон Уизли — клетку для белой совы. Первого числа я, Вернон и Айван провожали Гарри в Хогвартс. У меня было тяжело на сердце: что-то страшное грядет.

1) Выражение «Мели, Емеля, твоя неделя!» использовано в контексте «Говори-говори, все равно это не имеет значения»

Вернуться к тексту

2) Аналог выражения «Сделал гадость — сердцу радость»

Вернуться к тексту

С отъездом племянника жизнь стала налаживаться: я готовила дипломную работу, Вернон расширял производство, Айван ушел с головой в спорт. Сын делал успехи в боксе, записывался на соревнования, ходил в спортзал. Учился мой ребенок неплохо, но не блистал — проходной уровень есть, а остальное «закрыв глаза» поставят. Спортсмен же! Но несмотря на вроде бы спокойную жизнь, напряжение не отпускало: привезут Гарри или обойдется. Ясность внесла соседка Фигг.

— Не будет в этом учебном году ребенка, — сказала она, когда я решила поинтересоваться, что происходит в том мире.

— Почему?

— Не могу тебе сказать, — вздохнула женщина, — клятву я дала магическую, и Дингл тоже. Не можем мы рассказать.

— Представляю я, кого привезут на лето, — походу, опять все сначала.

— Все еще хуже, чем обычно, — мрачно ответила соседка и ушла в дом.

Вести, так сказать, «с полей» до меня все же дошли. Мардж и Молли никаких клятв не давали. Они так и продолжали дружить, вместе куда-то выбирались. Золовка даже какую-то работу нашла для многодетной матери со словами, что это «на булавки». Интересно, а мистер Уизли в курсе подработок супруги? Думаю, нет. Женщины заявились к нам в гости перед Рождеством — поздравить с праздником и отпраздновать мой диплом и водительское удостоверение. Я нынче бакалавр! Уизли не особо поняла, что это такое, а Мардж была за меня рада. Женщины принесли подарки, поужинали и принялись рассказывать о своей жизни, собаках, работе. Вот тут я и узнала о Гарри.

— Вот ты, Мардж, говоришь, что сами выбирали школу для Айвана, а нас не спрашивают! Понимаешь? Не спрашивают! — пьяненько сказала Молли. Сестра Вернона приучила многодетную мать пить джин, скотч и коньяк. — Я хочу забрать детей из школы, но не дают.

— Почему не дают? Ик! — спросила Мардж. — Приехала и забрала.

— Контракт подписан магический. Нельзя просто так забрать. Это как с Гарри — подписан контракт на участие в этом дурацком турнире, и никак он не может территорию школы покинуть.

— Какой контракт? — спросил вмиг протрезвевший Вернон, а Айван, сидящий с нами за столом, навострил уши.

— Магический. Кто-то подставил ребенка, и ему приходится участвовать в турнире. Идиоты! Он же не такой, как все. Ему дракониха сама яйцо отдала, лишь бы ушел! А теперь Дамблдор пристал: я должна сделать так, чтобы Гарри на бал пошел.

— А почему он просто не привезет мальчишку нам? — задал вопрос муж. Пока миссис Уизли под градусом, она может многое рассказать.

— Он не может покинуть территорию школы, пока длится контракт, а магглы не могут находиться в школе. Это запрещено правилами. Магия не допустит вас. Вот он и считает, что я могу прийти голову мальчишке помыть, приодеть и девочку привести. Мне оно надо? У меня своих проблем хватает. Не хочу ничего плохого сказать, но этот мне точно не нужен. Если бы не дурость Артура, то я бы на пушечный выстрел к Поттеру не подошла и детям запретила бы! Извини, Петунья, но мальчик просто невыносим.

— Мальчик болен, — сказала я, даже не обидевшись на откровения Молли. А на что обижаться, если она права. — По-хорошему, ему дома было бы лучше. Всю магию он в цветы направляет. Цвела бы у меня сирень в декабре, и на этом все. Для чего Дамблдор калечит мальчишку, я не понимаю.

Миссис Уизли разразилась непечатной тирадой о директоре школы, Снейпе и всей системе магического образования. Мы еще посплетничали около часа и разошлись.

— Мам, — обратился ко мне Айван перед сном. — Получается, что Гарри до лета не приедет?

— Получается, что не приедет. Ты рад?

— Не знаю, — озадаченно сказал он. — С одной стороны, мы можем спокойно жить и делать свои дела. Но с другой — мы не можем его проконтролировать. Ты представляешь, в каком состоянии он приедет из своего сумасшедшего дома?

Айван оказался прав: Гарри приехал просто в невменяемом состоянии. Точнее, его перенес в наш дом Снейп. Он просто швырнул мальчишку на пол, вывалил все его пожитки и исчез, не сказав ни слова.

Молли, конечно, говорила, что происходит в том дурдоме, но такого я не ожидала! Начнем с того, что племянник был сильно избит: черные синяки на теле, сломана пара ребер и левая рука, свежие шрамы. Волосы отросли до плеч, ногти длиной в пару сантиметров точно, и на ногах тоже! Ребра и позвонки можно пересчитать, ручки-палочки. Видели в передаче у Малахова⁽¹⁾ анорексичек с весом тридцать килограмм? Вот такого племянника мне привезли — худого, босого, в рваной одежде, в синяках, с переломами, вонючего и заросшего.

Охота была заорать и поубивать весь волшебный мир. Ненавижу! Это что и как нужно было делать с ребенком, чтобы довести до такого состояния? Хотя я прекрасно знаю, как это произошло: дурацкий турнир, в который директор его впихнул. Гарри теперь не умеет писать, и бросить свое имя в кубок он не мог. Дамблдор, видимо, решил, что тяжелыми испытаниями вернет герою «разум».

Испытания тяжелыми оказались для школы: после того как дракониха отдала яйцо, все цепи исчезли. Рептилия испустила огонь и поубивала кучу зрителей. А на балу ожили фигуры рыцарей и стали резать людей. В озере русалки утопили заложников. Насколько я знаю от Молли, они это сделали, лишь бы Поттер к ним не заходил. Она (Молли) не смогла сказать, что же произошло на третьем испытании: лабиринт из живой изгороди скрыл все происходящее от людских глаз. По итогу из лабиринта вынесли два трупа, раненую девушку и невменяемого Гарри (можно подумать, он когда-то был вменяем). Был огромный международный скандал. Избили племянника в лабиринте или это сделали позже — неизвестно. Судя по гематомам, били его несколько дней, и не только били, но и что похуже творили. Я думаю, что после турнира его обвинили во всем, что произошло, и стали методично изводить.

Миссис Уизли, которая приехала вместе с Мардж, глядя на Гарри, плакала, золовка материлась, а он на это никак не реагировал. Он лежал в позе эмбриона, и если бы не дыхание, то я бы решила, что он мертв: настолько он был тих.

Кормить пришлось через зонд, естественные надобности — катетер и клизма. Гарри не реагировал ни на что: закрылся в своем мире, не желая выходить в реальность. Вытащить оттуда его не мог никто, хотя активно пытались — Крукшенкс, Гермона, Рон, Джинни, близнецы.

Рон и Гермиона рассказали более подробно, что произошло на этом гребаном турнире. Когда Гарри начинал проходить испытания, от него расползалась аура страха, и животные (а русалки относятся к животным) сами все отдавали. Если в первом испытании исчезнувшие цепи посчитали случайностью, как и ожившие доспехи на балу, то во время второго испытания, когда опять расползся страх, стало понятно, что делает Гарри. От ужаса, что он сейчас войдет в воду, русалки утопили заложников, которых Дамблдор в озеро сунул — типа их нужно было спасти. С чего директор решил, что племяннику есть дело до какого-то негра по имени Дин? Короче, испытание сорвалось: Гарри тогда заперли где-то в замке, лишь бы его никто не убил, поскольку трое погибших в озере — иностранцы. Еще шесть иностранных граждан были зарезаны рыцарями на балу и около десятка поджарены драконихой, которая, кстати говоря, улетела в неизвестном направлении.

Третье испытание проходило поздно вечером. Огромный лабиринт из живой изгороди скрывал происходящее от глаз болельщиков. Вот только там, где по лабиринту проходил Гарри, изгородь становилась черной и пожухлой, а все живое убегало с пути. Минут через двадцать после начала третьего тура все растения лабиринта резко почернели, затем загорелись. Организаторы пытались потушить огонь, но не выходило. В итоге некто Седрик Диггори и Виктор Крам сгорели заживо, а девушка по имени Флер отвезена с сильнейшими ожогами во Францию, и что с ней стало дальше — неизвестно.

Гарри вышел живой и невредимый из лабиринта. Его тут же забрали Снейп и Дамблдор. Джинни сказала, что никто не видел Гарри до самого отъезда. Заросшего и вонючего Поттера (к этому за четыре года уже привыкли) показали публике ровно на две минуты и отправили из школы порталом, со Снейпом в качестве сопровождающего.

Вышеупомянутый носатый гад и старик явились спустя месяц. Поцокали языками и начали наезжать на меня, мол, почему я ничего не делаю.

— А почему я должна что-то делать? — возмутилась я. Ребенка довели вы, а проблемы решать должна почему-то я. Господа маги, вы ничего не перепутали?

— Тебе платят… — начал носатый.

— Бери деньги и забирай пацана, — жестко отбрила я, — сам возись. Нет? Тогда рот закрой и не возникай на горизонте.

— Петунья, — начал Дамблдор, — Гарри очень важен для мира магии…

— Гарри плевать на мир магии. После вашего мира я получаю избитого и сломанного ребенка. Вы его сломали, уничтожили его психику, а теперь хотите, чтобы в выжженной пустыне расцвели цветы. Так не бывает. Гарри никогда не станет таким, как все. Учитывая то, что было на турнире, и избиение после турнира — он окончательно сломлен. Оставьте его уже в покое.

— Мальчику нужно выполнить предназначение, — опять про мир во всем мире стал вещать Дамблдор.

— Мальчику нужно умереть, — жестко припечатала я. — Хватит над ним издеваться. Лучше просто убейте его быстро и без боли. Оборвите его мучения уже! Не хотите сами? Так пусть Снейп убьет — у него и так руки по локоть в крови…

Директор и «друг детства» не стали дослушивать мою тираду, а просто исчезли. Ну, все как всегда — маги дел наделают и отвечать за свои действия не хотят.

1) Прим.автора: героиня имеет в виду телеведущего Андрея Малахова

Вернуться к тексту

Гарри лежал все два месяца. Естественно, что первого числа он никуда не поехал. И в октябре не поехал, и в ноябре тоже. Более-менее он пришел в себя аж в середине декабря. Хорошо, что я не успела отправить резюме для поиска работы. Теперь моя работа — сиделка при племяннике. Теоретически можно выйти на работу и приезжать только на обед — машина под задницей, которую я купила на деньги, предназначенные Гарри (да, вот такая я плохая), это позволяла. Но практически — мочеприемник, зонд, клизма, перевернуть, чтобы не было пролежней… Уход за человеком-овощем не так прост, как кажется, и съедает очень много времени, а такого замечательного помощника, как Добби у нас забрали, и связь в виде белой совы тоже отсутствовала. Вернон ворчал, Айван вздыхал, но они не лезли. Часто приходили Молли и Мардж. Обе плакали, глядя на Гарри. Было странно видеть, как золовка, женщина, которая недрогнувшей рукой проводит выбраковку щенков, плачет над Поттером и уговаривает съесть хоть ложечку.

Кашку ребенок съел в середине декабря, когда я предприняла очередную попытку его накормить без зонда. К Рождеству Гарри стал более-менее вменяем: он ел самостоятельно, ходил, справлял естественные надобности сам; давал себя подстричь и помыть. Мальчишка делал все сам, но механически, как робот. В таком состоянии Дамблдор и Снейп хотели его забрать, но я сказала:

— Если вы его забираете, то больше мне не приводите. Я отказываюсь его принимать.

— Ты никуда не денешься, — начал Снейп.

— Я тебя или его, — кивнула на Дамблдора, — пристрелю. Пуля быстрее, чем ваши палки.

Мужики переглянулись и исчезли. Они оба понимали, что мои слова не блеф — реально убью. Гарри — не игрушка, он живой, а эти садисты издеваются над ним! Хватит. Ребенок остается дома. На новые вводные Вернон только хмыкнул, Айван, когда узнал, даже обрадовался, а Мардж и Молли тоже были рады, что мальчик никуда не едет.

В каникулы к нам приходили Уизли почти всем составом и Грейнджер. Они пытались тормошить и что-то рассказывать Поттеру, но он не реагировал, уставившись в одну точку.

Ближе к маю Гарри стал реагировать на раздражители: поворачивал голову, хмурился, стал перебирать еду и не хотел мыться. До ремиссии было как до Луны пешком. Чувствую, что то состояние, в котором ребенок был перед первым годом обучения в Хогвартсе, нам не светит. Был бы он обычным, не волшебником, его можно было бы вывести в относительную норму. А с этими уродами психика ребенка сломана капитально.

Дамблдор приперся в мае и обрадовал, что Гарри нужно сдавать экзамены. Посоветовала найти кого-то, кто заменит ребенка, поскольку тот боялся палочку в руки брать. Директор подумал-подумал — и, взяв несколько волосков у Гарри, исчез.

Потом мне Гермиона рассказала, что под личиной Гарри сдавал экзамен сам Снейп! А Дамблдор демонстрировал «вменяемого» Поттера. Только Уизли и Грейнджер знали правду. Они же и принесли вести о том, что за мальчишкой началась охота неких пожирателей смерти и нам лучше переехать. Информацию подтвердили Молли с Артуром.

Вернон отнесся к этому очень серьезно и начал поиск нового дома, покупку квартиры в Лондоне, реструктуризацию бизнеса и решил нам всем сменить фамилию на безликую «Смит». Мардж одобрила план брата и тоже стала подыскивать новое жилье.

Когда мы уже паковали чемоданы, приперся Снейп и забрал Гарри. Насовсем. Просто схватил за руку — хлоп, и все: нет ребенка. Фигг и Дингл немного прояснили ситуацию, что из-за охоты на Гарри его решили спрятать. А так как моя угроза была нешуточная, то дальше маги будут справляться своими силами.

Дамблдор явился накануне учебного года за вещами Поттера. Он уменьшил все барахло и положил в карман. Интересно, ответит ли он на вопрос..

— Могилу хоть покажете? — спросила я.

— Могилу? — не понял директор.

— Где ребенка похоронили. — Я не верю, что мальчик жив.

— Гарри жив! С ним все хорошо, — стал уверять меня директор.

— Врать можете в своем мире, а я слишком хорошо знаю своего ребенка. Да, это мой ребенок: я его растила, лечила и учила. А ваш мир только калечил. Поэтому не надо мне врать. Где могила?

— Всего доброго, — сказал директор и исчез.

Вот так и закончилась пятнадцатилетняя эпопея с племянником по имени Гарри.

* * *

Мы переехали в другое графство — поближе к колледжу Айвана. Перед этим Мардж сожгла бо́льшую часть наших вещей в Шервудском лесу, заставила пройти какой-то ритуал, который она вычитала в старой книге прадеда по фамилии Блэк. Она сказала, что это спрячет нас от волшебного поиска. Вернон и Айван смеялись, но все делали. Я тоже ходила по кругу, произносила какие-то слова на староанглийском и прыгала через костер. В самом конце этой «клоунады» мы рухнули, слово марионетки, у которых обрезали нити, на жухлую листву Шервудского леса.

Я думаю, что какая-то магическая слежка за нами все же была, а после плясок от Мардж все нити оборвались и найти нас магическим способом не получится, только маггловским, и то не факт, так как я теперь Роза Смит, Вернон — Эрнест Смит, сын — Энджел-Айван Смит, золовка стала Минервой Смит. Теперь найти нас можно только через Итон — там еще помнят предыдущую фамилию сына.

Жизнь с новыми именами и фамилиями была на удивление легкой и комфортной: мы жили в новом большом доме, сдавали две квартиры в Лондоне, супруг реорганизовал фирму, и она стала приносить ощутимо больше дохода, я устроилась на работу в Итон. В колледже ведь не только преподаватели и директора работают. Есть еще отдел маркетинга и продаж, отдел закупок, медицинское крыло, кухня, хозяйственный отдел и так далее. Вакансии были всегда, так что мне удалось устроится работать по специальности. Удобно: деньги зарабатываю и за сыном смотрю.

Мардж открыла новый питомник бульдогов, который пользовался большим спросом. Одного щенка принц Филлип купил в подарок своей супруге, хоть она и предпочитала корги. Золовка порвала все связи с волшебным миром после того, как узнала, что наш дом, который мы продали, сгорел, а новые жильцы убиты. Старое здание ее питомника тоже подверглось нападению неизвестных — там все разгромили, часть помещений сожгли. Хорошо, что никого из людей и животных там не было. До нее доходили слухи, что нас ищут странные люди в плащах. Более чем уверена: магический мир жаждет нашей смерти. Хорошо, что мы уехали и сменили фамилию.

Жизнь на новом месте обустроилась быстро — соседи, продавцы, знакомства. Все восхищались нашей семьей, и только траурная рамка с черноволосым мальчишкой напоминала о том, что когда-то с нами жил еще один ребенок. Каждый год в его день рождения я ходила в православную церковь и ставила свечи «за упокой». Шестое чувство еще в августе девяносто шестого дало понять, что Гарри нет в живых. Имя мальчика исчезло из всех реестров, нет записей в больницах и клиниках, перестали платить пособие. В Рождество мы всей семьей ходили на ярмарку, где я оплачивала случайному мальчишке фотокабинку в память о Гарри, потому что он не позволял фотографировать себя. Фотографий племянника у меня было штук шесть и много-много лент с фотокабинки. Одну из них, самую удачную, мы увеличили и сделали большое фото для фоторамки. Надеюсь, что в другом мире у него все будет хорошо.

Ноябрь 1999 года

Стук в дверь был для меня неожиданностью: я только уложила маленькую дочку спать и хотела прилечь отдохнуть, но кто-то настойчиво хотел со мной поговорить.

— Здра-а-а-вствуйте, тетя Петунья, — ехидно протянул мужчина с лицом Гарри Поттера. — Не ждали? Я войду?

Молодому человеку не требовалось мое согласие: он отодвинул меня и зашел в дом.

— Хорошо живете, — нагло заявил он, — и сколько из этого вы на мои деньги купили?

— Кто вы? — спросила я.

— Не узнали, тетя? — ухмыльнулся «племянничек» — Я ваш нелюбимый племянник Гарри. Помните? Ну, вы меня еще в чулане запирали, еду не давали, избивали…

— Я прекрасно помню своего Гарри, — ответила я. — Поэтому и спрашиваю: кто вы такой?

— Ваш племянник…

— Сядь на диван, — жестко сказала я. — А теперь подожди немного.

Вот как знала, что пригодятся мне все выписки, справки, чеки и прочее. Эту кипу документов я и отдала так называемому Гарри и, сев напротив него, стала рассказывать.

— Ребенка нам подкинули на крыльцо. Ни документов, ни пояснений — просто ребенок в корзинке. Мы вызвали полицию и службу опеки. Сказали, что родители были сектантами, подкинули малыша нам. Мальчика никто просто так не отдал — мы не подавали документы на фостер-семью, поэтому его забрали в больницу. Дамблдор немного помог с оформлением и подкидывал деньжат на содержание. Другой помощи от него не было, хотя она была очень нужна: Гарри оказался проблемным ребенком. В свои полтора года он не ходил, не гулил, не ел кусочки, не знал, что такое горшок. Он сильно отличался от брата…

— Да-да, — перебил меня молодой человек, — прекрасный Дадли…

— Моего сына зовут Айван, — перебила я и, смотря в озадаченное лицо гостя, продолжила рассказ. — В отличие от Айвана, Гарри сильно отставал и имел много странных ритуалов — бился головой о кроватку, подвывал, ел только определенные продукты. К трем годам стало понятно, что он аутист. Больше всего Гарри нравилось сидеть в чулане под лестницей — там он отдыхал от эмоций и впечатлений. Мы переделали помещение: постелили ковролин, поставили кровать, сделали полки для ночников. С этого же возраста я начала активную реабилитацию — массажи, иглоукалывания, различная терапия. К пяти годам Гарри был в стойкой ремиссии, и отличить его в толпе других детей можно было, если знаешь куда смотреть. К семи годам он почти не отличался от сверстников — немного нелюдимый, любящий тишину и математику. Дамблдора я поставила в известность, что мальчик не такой, как все, и вытребовала деньги на реабилитацию. Так он стал ходить на иппотерапию, томатис и прочие процедуры, а также я покупала специальное питание без лактозы, крахмала и глютена. Конечно, Айван и Вернон нет-нет да подкармливали Гарри запрещенными продуктами или давали смотреть телевизор, но в целом мальчик почти не отличался от других детей.

Я замолчала. Мужчина напротив меня выглядел очень озадаченным. В этот момент заплакала дочка: она привыкла, что я сплю с ней, и, не обнаружив мамы рядом, громко заявила о своем недовольстве. Пришлось идти за ней, и к молодому человеку я спустилась с полусонным ребенком на руках. Присев на диван, стала говорить дальше.

— Мы понимали, что в одиннадцать лет Гарри уедет в школу, поэтому подробно рассказали Дамблдору и Уизли о диете, занятиях, реабилитации. Подружили мальчика с Роном, подготовили Рональда к тому, что ему придется быть нянькой, и со спокойной душой отправили Гарри в Хогвартс.

— Интересно, — сказал «Гарри», рассматривая кассовый чек на оплату томатиса в размере пяти тысяч фунтов.

— Это ты еще цену иппотерапии не видел, так что Дамблдор нам сильно недоплачивал, — ответила я под посапывание дочери и продолжила: — Из школы волшебства мне возвращали немытого, избитого и не говорящего племянника, хотя в школу я отправляла ребенка, который прекрасно изъяснялся. С каждым разом было все хуже и хуже: Гарри после этого дурдома глубоко уходил в себя. Но самый кошмар был после его четвертого курса, когда закончился турнир: его вернули сильно избитым и изнасилованным. Он лежал на кровати и даже под себя не ходил — ему поставили катетер и кормили через зонд. На следующий курс я его не отдала — попросила либо убить его и прекратить мучения, либо отстать от него. Почти весь пятый курс Гарри лежал дома на Тисовой. За него даже экзамены сдавал кто-то другой. Потом ребенка забрали, а нам посоветовали сменить место жительства. Мы переехали.

Лицо молодого человека было очень озадаченным. Интересно, а что ему наплели про жизнь у тетки?

— Как вы поняли, молодой человек, — продолжила я, — мой племянник был аутистом с тяжелой психологической травмой, и он не разговаривал и не мог писать. Поэтому я еще раз спрашиваю вас — кто вы такой?