Неожиданный союз Хаус и Уилсона (гет)

Несмотря на разнообразные сплетни и слухи, ходившие по больнице, Хаус отнюдь не была лесбиянкой-мужененавистницей, что несколько удивило Уилсона, который не был до конца уверен, чего от нее ожидать.

— Эм, привет? — здоровается он, стучась в дверь ее кабинета. Сквозь стеклянные стены и дверь он сразу же замечает фигуру, склонившуюся над столом.

— Чего надо? — кричит фигура в ответ. — Я пытаюсь компенсировать дефицит сна.

— Меня зовут доктор Уилсон, я из Онкологии. Просто хотел проконсультироваться по необычному делу, которое мне попалось, — говорит он, открывая дверь и протягивая папку.

Подойдя ближе, он замечает, что доктор Хаус беззастенчиво дремлет посреди бела дня, уронив голову на руки. Уилсон на мгновение задумывается, не течет ли у нее слюна из уголка рта.

— Не интересует, — отмахивается от него Хаус, не поднимая глаз.

Уилсон, однако, был готов к такому повороту событий и не отступает.

— Ты уверена? — спрашивает он. — У пациента симптомы лейкемии, но уровень лейкоцитов в норме.

Хаус поднимает взгляд, и Уилсон отмечает, что ее нельзя назвать красивой в традиционном понимании этого слова, но есть что-то привлекательное в ее мимике. Когда она сосредотачивает внимание на нем, Джеймсу становится немного не по себе. Ему доводилось бывать в центре женского внимания, но сейчас был иной случай.

— Хм, — говорит она. — Ты почти так же привлекателен, как мне рассказывали.

— Хм, — отвечает Уилсон, прежде чем успевает остановить себя. — Ты почти такая же стервозная, как мне говорили.

Он морщится, произнося это, ведь мама учила его не говорить так с женщинами. Даже если это правда.

Хаус же усмехается и вовсе не выглядит обиженной.

— Это правда. Хочешь пойти поужинать? — предлагает она.

Уилсон ошарашен. Он этого не ожидал.

— А как же пациент? — спрашивает он.

Хаус пожимает плечами.

— Посмотрю завтра. Он ведь не умрет до тех пор, да? — она дожидается его кивка, прежде чем продолжить. — Все в больнице знают о твоем недавнем скандальном разводе. Ты мне интересен, и я подумала, что настала пора вмешаться, пока еще есть шанс получить столь желанный статус второй жены.

Она собирает волосы в небрежный хвост и берет куртку.

— Пошли.

Уилсон, совершенно сбитый с толку и целиком и полностью ошарашенный, следует за ней.

* * *

Уилсон сделал Хаус предложение через шесть месяцев после начала их отношений: пригласил ее на ужин, и, улыбаясь, опустился на одно колено — словом, исполнил подобающий ритуал. Хаус, конечно, скривилась и сказала:

— Не мог дождаться десерта?

Это был не совсем тот ответ, на который рассчитывал Уилсон, и он уже подумывал о том, чтобы тихо слинять, но тут Хаус закатила глаза и сказала:

— Ладно, хорошо. Я выйду за тебя замуж. Господи, не нужно было так сопливо-розово все устраивать.

Уилсон изо всех сил старался не обращать внимания на ее скучающее выражение лица, но у него это не очень получилось.

* * *

Когда Уилсон впервые решил связать себя узами брака, его первая жена, Сэм, занялась всеми приготовлениями к их свадьбе. И это было очень даже кстати для Уилсона, поскольку ему не особо хотелось вникать во все тонкости и мелочи — проще было просто молча улыбаться и согласно кивать, когда Сэм и его мать приходили к каким-то решениям и договоренностям. Тогда все получилось наилучшим образом. К сожалению, когда дело дошло до свадьбы с Хаус, все оказалось не так просто.

— Если тебе так уж важны скатерти, почему бы тебе самому не заняться ими? Ты разве не видишь, что я занята? — спросила Хаус, когда Уилсон в четвертый раз попросил ее заняться организацией свадьбы.

— Ты играешь в «Покемонов»! — воскликнул Уилсон. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, и весело ухмылялась, глядя в экран Gameboy.

— Мне нужно победить этого Джим-лидера, — ответила она. — Погоди минутку.

Уилсон не стал ждать.

* * *

Две недели спустя.

— Она мне вполне нравится, Джеймс, — сказала его мать. — Но я не одобряю ее манеры.

Уилсон невольно улыбнулся своей фальшивой улыбкой, а-ля «все будет хорошо, даже если на самом деле нет», хотя был почти уверен, что мать не увидит подтекста.

— Она просто очень занята, мама. Не то чтобы она тебя игнорирует или что-то в этом роде.

Это была абсолютная ложь, ведь в этот момент Хаус смотрела невыносимо плохие фильмы по телеканалу Lifetime, ела попкорн и истерично смеялась всякий раз, когда на экране появлялась чрезмерно драматичная сцена.

— Если придется, я могу заняться подготовкой к свадьбе сама, — обратилась мать к Уилсону. — Но даже когда Сэм помогала в прошлый раз, я была потом совершенно измотана.

Это был классический прием — манипуляция, основанная на чувстве вины. Но даже по прошествии более чем двадцати лет Уилсон так и не научился защищаться от него.

И именно поэтому через два дня он обнаружил себя в магазине выбирающим цветочные композиции вместе с матерью.

* * *

Сама свадьба прошла без сучка и задоринки, за исключением того, что на всех фотографиях Хаус выглядела скучающей, а также того, что во время церемонии она поцеловала Уилсона взасос, размазав свою помаду по его лицу. Кроме того, она умудрилась сделать так, что их первый танец был под песню (I Can’t Get No) Satisfaction. Из-за этого Уилсону пришлось отбиваться от неудобных вопросов со стороны старшего брата, отца, двух соседей по общежитию времен колледжа и бывшего лучшего друга из медицинского университета.

На середине танца Хаус сбросила туфли на каблуках и откинулась на спинку стула.

— Когда там уже медовый месяц? Мне скучно, — сказала она, с хитрым прищуром глядя на Уилсона. Джеймс был уверен, что при этих словах она как бы невзначай кокетливо помахала ресницами.

Уилсон рассмеялся и подумал о том, чтобы провести с ней всю оставшуюся жизнь. Это было не так страшно, как могло показаться.

* * *

Когда Хаус забеременела, весь персонал больницы вольно или невольно узнал об этом. Особенно Уилсон, которому вообще-то приходится жить с ней.

— Иди на хрен, — сказала Хаус, когда Уилсон попросил ее немного умерить пыл. — Это ты меня осеменил. Если теперь меня будет тошнить по утрам, твоим нежным ушам придется слушать мои стенания.

Уилсон поморщился и дал себе зарок не усугублять свое положение.

* * *

Даже на ранней стадии беременности, когда еще не было видно живота, Уилсон не мог не суетиться, окружая супругу заботой. Он постоянно спрашивал, все ли у нее в порядке, поела ли она и следил за тем, чтобы в ее рационе было побольше фруктов и овощей.

— Завязывай с этой фигней! — сказала Хаус, когда Уилсон случайно разбудил ее во время дневного сна. — Я беременная, а не инвалид.

Уилсон, конечно, не перестал заботиться о ней. Хотя стал делать это более скрытно.

* * *

Когда живот Хаус начал заметно округляться, Уилсон не мог перестать сиять от гордости. Хаус была беременна, и при этом каким-то образом стала еще прекраснее, чем прежде. Он ходил по больнице с глупой улыбкой, и порой ему было трудно принять серьезное выражение лица при разговоре с пациентами.

— Это просто невероятно, — в восхищении сказал он Хаус однажды поздно вечером, прижимая руку к мягкой выпуклости ее живота.

— Да, конечно, — пробормотала Хаус, поворачиваясь на бок. — Не могу дождаться, когда начну таскать арбуз в животе. Загадка жизни, бла-бла-бла.

Уилсон поцеловал ее в пупок, прежде чем уснуть.

* * *

— Она пинается, — говорит Уилсон, и сама мысль об этом наполняет его таким светлым и счастливым чувством, что он не уверен, сможет ли выразить его в словах. Хаус, задравшая свою тунику повыше живота, чтобы Уилсон мог лучше почувствовать движение на голой коже, закатывает глаза.

— Ага, — говорит она. — Я решила дать тебе прочувствовать этот сентиментальный момент сейчас, чтобы потом не отвлекаться. Да, я действительно беременна, а не объелась пирожными. Смекаешь?

Уилсон улыбается ей.

— Спасибо, — говорит он, потому что он знает Хаус лучше, чем она думает. — Что показала мне.

Хаус слегка краснеет, но тут же ворчит и отворачивается спиной, портя момент.

* * *

— Они дают мне недостаточно препаратов, — прохрипела Хаус Уилсону, потея и тяжело дыша. — Я ненавижу тебя и твой чертов пенис.

Уилсон позволяет ей схватить его за руку и надеется, что Хаус не пережмет ему кровообращение до такой степени, что руку придется ампутировать.

— Дыши, — говорит он.

— Ого, — сарказм так и сочится в голосе Хаус. — Никогда бы не подумала.

Впрочем, ее дыхание постепенно становится более ровным и сосредоточенным.

Уилсон гладит ее по волосам и целует в щеку.

* * *

После всех испытаний Хаус просто хочется спать.

— Ты можешь выбрать ей имя, — устало говорит она. — Только не что-нибудь идиотское, вроде «Греты». И не слишком еврейское.

Уилсон просто улыбается и прижимает их дочь к своей груди. Он не станет давать ей имя, пока Хаус не проснется — это будет попросту невежливо.

Хотя он намерен побороться за имя «Мириам».