Союз на благо государства (гет)

Зимний вечер плавно переходил в ночь, и дворцовые окна снаружи облепила густая чернильная тьма. В парке были фонари, но они даже зимой ухитрялись прятаться за переплетением голых ветвей, не пропускавших на верхние этажи ни единого лучика.

Верхний свет в кабинете был выключен. Элт-Ран вообще нечасто им пользовался, довольствуясь настольной лампой и неярким светом от компьютера. Сейчас лампа горела ещё и в углу, создавая вокруг монитора сияющий ореол.

На иссиня-белом экране, как всегда, мельтешили графики. Россыпь бумаг, чуть желтеющих в мягких лучах лампы, равномерно покрывала стол — желание аккуратно их складывать закончилось где-то часа два назад. Отчёты. Планы. Прогнозы. Бесконечные ряды букв и колонки цифр. Огромный объём информации, который нужно осмыслить, систематизировать и, по-хорошему, уложить в приемлемой длины речь.

— Думаешь, они будут полчаса слушать, как ты хвастаешься? — вопросили из угла с едва заметной иронией.

— Это не хвастовство, а отчётность, — пробормотал Элт-Ран, не отрываясь от бумаг.

В углу что-то возмущённо звякнуло и зашуршало.

— Надеюсь, ты шутишь? Первый из моих подданных не может отчитываться перед чужим правителем!

Элт-Ран наконец поднял голову и взглянул на Стеллу. Она постаралась сделать суровое лицо, но, забравшись в кресло с ногами и закутавшись в пушистый плед, трудно выглядеть грозно.

Он примирительно поднял руки:

— Виноват, моя королева. Покорнейше прошу меня простить.

— Ты невыносим, — сообщила Стелла, но уже более мягким тоном. — А я говорю серьёзно. От тебя ждут просто пары приветственных слов, а не лекции о нашей экономике. Кому там нужны твои отчёты?

— Мне. Точнее, нам.

— И кого ты под этим «мы» понимаешь?

— Таль-Кари, разумеется.

— Ох уж это твоё самомнение, — фыркнула Стелла, с тихим звяком забрав отставленную было чашку. Но запрещать ничего не стала, хотя формально имела на это право. За прошедшие годы Элт-Ран успел ей доказать, что его идеи, как правило, оказываются стоящими.

Аланари в этом году празднует десятилетие независимости. Арзаки, разумеется, собирались отмечать шумно и весело, и одно это уже повод для радости — значит, годы рабства всё-таки не сумели убить национальный дух. Однако Элт-Ран был убеждён, что для его страны этот рубеж не менее важен. И считал, что проинформировать об этом соседей тоже будет нелишним. Межкультурный диалог не должен прерываться, но дело не только в нём.

— Они должны знать, что мы справляемся без них. А значит, не собираемся снова им угрожать.

— А смысл? — риторически вопросила Стелла. — Их король тебе и так безоговорочно верит. Остальные... Их ты вряд ли убедишь за пятнадцать минут. Это же арзаки! Когда им была интересна статистика?

Как будто она менвитам очень интересна! Элт-Ран попытался снова сосредоточиться, но цифры уже расплывались перед глазами. Если Стелла своей болтовнёй хотела его отвлечь, то цели она достигла. И, пожалуй, хорошо сделала. Он со стуком захлопнул очередную папку с документами, стараясь не обращать внимания на коварную ведьминскую улыбку.

Тот, кто изобрёл мебель на колёсиках, определённо гений. Немного подкатить кресло к любезно подвинутому навстречу столику — и Элт-Ран уже может налить себе чаю. И взять к нему печенье — кажется, по беллиорскому рецепту, но вполне вкусное. И этот столик, и плед, и большая тёплая лампа в углу появились здесь одновременно со Стеллой. А вот кресло она облюбовала то же самое, в котором когда-то любил сидеть Мерит, и Элт-Рана это в глубине души забавляло.

Стелла обосновалась здесь давно и прочно — теперь казалось, что почти сразу, как стала королевой. У него самого от многообразия оттенков розового в её покоях начиналась такая мигрень, что он предпочитал туда лишний раз не заглядывать, а проблемы перестраиваемой страны требовали частых обсуждений. Когда Стелле надоело без конца ходить в гости, она непринуждённо оккупировала уголок бывшего канцлерского кабинета, оставив свой собственный для колдовских экспериментов. Элт-Ран не возражал. Разве не удобно, когда для совещания на высшем уровне достаточно лишь немного повернуть голову?

И, разумеется, никто не мог помешать занятой трудами королеве сделать перерыв на чай. А то и провести целый вечер с чашкой в руках, отдыхая от государственных забот. Ехидный канцлер Кау-Рук, второй человек, который имел право входить в этот кабинет без доклада, любил говорить, что можно бесконечно смотреть на то, как работают менвиты. Может, королеве Ла-Ран тоже доставляло медиативное удовольствие наблюдать за трудами своего «первого подданного»?

Но, надо отдать ей должное, она всегда приказывала принести две чашки. Элт-Ран долго не обращал внимания на эту деталь и был изрядно удивлён, когда её заметил. В такие минуты он вспоминал, что Стелла, несмотря на вечно юный вид и девчоночно-принцессные повадки, старше его не на год и не на два.

Они вообще весьма неплохо сосуществовали — во всех смыслах. Сразу после смерти Гван-Ло, когда мир встал с ног на голову — или, точнее, с головы на ноги, — невольные супруги, чуть-чуть поспорив для приличия, пришли к решению не ломать клинки, когда и так сломалось слишком многое. И сейчас, пожалуй, Элт-Ран об этом даже не жалел.

Тогда будущее виделось в куда более мрачном свете. Элт-Ран морально готовился к тому, что будет вечно вкалывающим слугой при этакой декоративной королеве, но Стелла в первые же дни сумела его удивить. Она в самом деле много работала, хотя отлично умела создать образ беспечной дамочки, чью очаровательную головку не посещают никакие серьёзные мысли. А уж после коронации она развернулась так, что супруг против воли её зауважал.

Это было самое тяжёлое время. Столько нужно было продумать, предусмотреть, проконтролировать! Растерянные чиновники путались в приказах и новых-старых календарях, а кое-где с исчезновением арзаков работа и вовсе встала. Возвысившиеся за чужой счёт бездельники раздражали, но самой большой проблемой были вовсе не они. Дражайший шурин — именовать Гван-Ло по всем правилам теперь категорически не хотелось — успел за столько лет обзавестись преданными сторонниками, готовыми любой ценой помешать переменам. Процесс над бывшими сотрудниками СКК, сожравший кучу времени и сил, Элт-Ран до сих пор вспоминал с содроганием.

Но не только из-за вечного недосыпа и неистребимого чувства вины. В ходе расследования выяснились некоторые факты, касавшиеся его лично. Многочисленное и влиятельное семейство Ранавир, почти полностью погибшее в начале тридцатых, как оказалось, было уничтожено специально. Хоо, узнай Элт-Ран об этом раньше, Тол-Дар не отделался бы просто клинком в сердце! Но увы, этот гад мёртв, а он сам уже вряд ли получит ответы на свои вопросы.

Вот поэтому Элт-Рана, обычно невозмутимого, так задевали некоторые высказывания завистников, утверждавших, что он якобы хочет стать вторым Гван-Ло. Стать чудовищем, уничтожившим всю его семью? Более мерзкого сравнения нарочно не выдумаешь. Слишком хорошо Элт-Ран помнит ту боль. Даже теперь, когда он уже не первый год считается человеком семейным, она не уходит, хотя и немного притупилась в последнее время. Такие раны не заживают до конца.

А вообще за эти годы Элт-Ран узнал о себе много интересного. Он, оказывается, и узурпатор, и специально всё подстроил, чтобы подобраться к власти, женившись на Таэль-Ло и после этого устранив Верховного... Как будто ему полномочий канцлера не хватало!

Над большей частью этих обвинений он только посмеивался. Вспыльчивой Стелле до такого спокойствия было далеко. Сама она могла сколько угодно шипеть на своего соправителя, но это не значит, что всем остальным позволено то же самое! К ней, между прочим, претензий почему-то было куда меньше. Из-за родства с Гван-Ло? Или ведьминских способностей? Во дворце порой начинали ходить провокационные разговоры, но открыто выступать против Ла-Ран не решались.

Именно поэтому в Аланари Элт-Ран едет один, оставив свою королеву на хозяйстве. В последний раз он официально был там почти пять лет назад, вместе с первым посольством. И буквально через несколько дней ему пришлось вернуться, потому что ещё несколько мелких — с крупными к тому времени уже разобрались — бывших приспешников Гван-Ло воспользовались отсутствием правящей четы, чтобы замутить заговор. А вслед за ним приехала и королева, потому что «узурпатора» заговорщики слушать традиционно не желали. И наглядно продемонстрировала, как опасно вызывать недовольство злой ведьмы. Действовало безотказно. Хотя Элт-Рану периодически приходилось напоминать супруге, что правительница не должна проклинать своих подданных, даже если они вполне этого заслуживают.

После того случая Элт-Ран формально стал лицом невыездным. Нет, конечно, он время от времени навещал старого друга, благо рядом был канцлер с очень удобной способностью открывать порталы, но это — первый за несколько лет официальный визит. Хотя торжественной частью дело, разумеется, не ограничится. У Элт-Рана будет время и по-дружески поболтать с Меритом — королева Асси по старой памяти охотно готовила им чай и кофе, — и познакомиться с его двухлетним сыном. Тёзкой, между прочим! Ударение, правда, другое, но тут уж виноваты особенности языка.

С тех пор, как у правителя Аланари появился наследник, Стелла периодически аккуратно капает мужу на мозги — как и любая менвитка, ненавидит быть в отстающих. Но обстановка в стране пока не позволяет ей на несколько месяцев выбыть из политической жизни. Когда-то неуёмная активность королевы Элт-Рана даже раздражала, а теперь ему меньше всего хотелось лишиться её поддержки.

Но сейчас сгусток энергии мирно сидел напротив, соорудив в кресле подобие гнезда. Поначалу супруги пытались в обществе друг друга придерживаться этикета, но давно махнули на это рукой. Сложная причёска королевы уже рассыпалась, и тёплый свет лампы превращал распущенные волосы из платины в бледное золото. Туфли были небрежно сброшены на пол. Элегантный костюм почти полностью скрывал плед — старый, местами потёртый, совершенно непрезентабельного блёкло-серого цвета, но до невозможности мягкий и уютный. Элт-Ран когда-то смирился с его присутствием в своём кабинете именно потому, что он не был розовым. Впрочем, и сама Стелла в последние годы предпочитала более сдержанные тёмно-розовые и винные тона, утверждая, что они лучше сочетаются с белой формой. Он не спорил. Куда ему в этих вопросах до королевы!

Вот и теперь она придирчиво рассматривала на свет уже пустую фарфоровую чашку.

— Что не так на этот раз? Глазурь потрескалась или завиток в росписи нечёткий?

Элт-Ран мог иронизировать сколько угодно, но к возрождению менвитского фарфорового производства королева Ла-Ран подошла с не меньшей серьёзностью, чем к реформированию страны. Все новые образцы она тестировала лично, и пока ни один производитель не сумел ей угодить.

— Не надоело ехидничать? — ровным тоном поинтересовалась Стелла. К её чести, она сразу поняла, что избалованную девочку при Элт-Ране играть бессмысленно. — На самом деле уже лучше. Но... — Она постучала по изогнутому боку чашки длинными отполированными ногтями. Раздалось лёгкое позвякивание. — Слышишь? А настоящий фарфор должен петь. Пусть работают дальше.

Элт-Рана так и подмывало иронично протянуть что-то вроде «А это что, музыкальный инструмент?», но терпение собеседницы не безгранично. Он только вздохнул:

— Запредельный перфекционизм — это у вас семейное?

Стелла фыркнула и сделала вид, что сейчас запустит в него чашкой. Элт-Ран даже не шелохнулся. За десять лет супружества в него прилетел только крохотный флакончик губной помады, который он легко рассеял в воздухе. После этого Стелла своими вещами не рисковала, предпочитая бросаться лишь колкими фразами. Кажется, это можно было считать показателем удачного брака.

— Не переживай. Таких высот, как мой братец, я не достигну при всём желании.

За эти годы они оба научились спокойно реагировать на почти дружеские подколки, давно лишённые былой остроты. А споры — куда без них в высокой политике? Та самая попытка помадометания пришлась на время, когда супруги-правители сильно не сошлись во мнениях из-за масштабного менвитско-арзакского переселения. Элт-Ран настаивал на этой мере, а Стелла не видела в ней необходимости, считая, что возводить стену между народами ещё более опасно. Но это же ей не субмир, где, по слухам, даже звери друг друга не едят!

Элт-Ран злился. И реальность подтвердила его опасения: арзаки, к которым возвращалась память, становились неуправляемыми. У тех, кто родился в рабстве и не знал другой жизни, от осознания свободы просто срывало крышу. Несмотря на усиленные меры безопасности, несколько десятков человек всё-таки погибло — с обеих сторон. Не так уж много в масштабах страны, но Стелле пришлось признать свою неправоту.

Теперь в Аланари из менвитов остались только бывшие члены экипажа «Диавоны». Да и то некоторые возвращались на родину — Элт-Ран следил за ними и по соображениям безопасности, и просто из интереса. Последним, буквально накануне этого Новолетия, вернулся капитан Ер-Вис. Правда, он привёз с собой жену-арзачку, так что наблюдение обещало быть особенно интересным. Если у смешанной парочки получится здесь обосноваться, это станет ещё одним сигналом, что ограничения можно постепенно смягчать.

Монитор где-то справа погас, оставив в кабинете только тёплый желтоватый свет. Голова у Элт-Рана наконец-то перестала гудеть — то ли отдых помог, то ли чай. Он не был уверен, что Стелла над ним не поколдовала, но даже если так, не собирался обижаться. Он знал, что ему не навредят. Хотя на то, чтобы до конца это осознать, ушёл не один год.

Из другого конца коридора долетел глухой, словно простуженный бой часов. Когда-то они принадлежали Гван-Ло, но никто даже не подумал от них избавиться. Стелла, невзирая на сложные отношения с покойным братом, не горела желанием уничтожать всю память о нём. А Элт-Ран за много лет службы во дворце просто привык к этому бою, точно так же, как к полутёмным коридорам и хитроглазым статуям.

Стелла потянулась и осторожно выползла из своего кокона.

— Ты спать-то сегодня планируешь, неутомимый труженик?

— Разумеется. У меня для этого впереди... двадцать три часа и пятьдесят восемь минут.

— Ну-ну.

Элт-Ран подал ей руку, помогая подняться, и проводил до двери. Не каждый день, разумеется, но время от времени он мог и побаловать свою королеву.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Узнаю, что не ложился — отправлю в принудительный отпуск. Правители Аланари меня поддержат.

— И менвитская королева позволит им задержать своего подданного?

Стелла закатила глаза. В такие минуты она становилась неуловимо похожей на брата, хотя выглядела скорее мило, чем угрожающе.

— Ради такого случая...

Дверь закрылась. От лёгкого ветра на столе призывно зашелестели бумаги. Ещё одна папка — и на сегодня действительно хватит. Королеву надо слушаться.

* * *

Утро знаменательного дня началось с ещё более раннего, чем обычно, подъёма и мутно-серой мги за окном. В это время года рассветы в Бассании особенно унылы.

Когда за облачной пеленой обозначилось восходящее солнце, а Элт-Ран уже заканчивал приводить себя в порядок, дверь за его спиной распахнулась. По комнате прошёл лёгкий сквозняк, застучали по паркету каблуки, но их сердитое цоканье тут же сменил скрип кресла и шелест сминаемого шёлка.

— Доброе утро.

— Сейчас половина восьмого. В такое время утро добрым не бывает.

Элт-Ран знал, что Стелла ненавидит просыпаться раньше полудня. Но, если он куда-то ехал, она обычно вставала и приходила к нему. Когда-то это было нужно для временной передачи дел, а теперь — просто традиция.

Завтракать Элт-Ран не стал, ограничившись чашкой не особо любимого, но бодрящего кофе. В Аланари же едет, а законы арзакского гостеприимства незыблемы. Королева Асси не оставит голодным никого. Его собственная королева, хоть и с явным трудом держала глаза открытыми, не забывала таскать с подноса сладости.

Как обычно, она проводила Элт-Рана до вертолёта. В начале своего правления Ла-Ран пользовалась любым предлогом, чтобы продемонстрировать хорошее отношение к мужу — чтобы всякие завистники поменьше точили на него зубы. Сейчас необходимость в такой демонстрации, в общем-то, отпала, но ещё одна традиция осталась.

Когда на пути попадались прямые длинные коридоры, Стелла, кажется, пользовалась возможностью задремать на ходу, опираясь на руку спутника. Знает ведь, что упасть ей не дадут!

— Осмелюсь напомнить, что недосып вреден для здоровья. А в моё отсутствие кто-то вряд ли осмелится водить королеву под руку.

— И это мне говорит тот, кто десять лет работает без выходных?

Элт-Рану нечего было возразить. Даже сама Стелла иногда устраивала себе небольшой отпуск, уезжая на несколько дней в Гудвинию. Пару раз она приглашала мужа в свой дворец, и ему действительно было бы интересно посмотреть на магический заповедник поближе... Но пока обстановка не стабилизируется окончательно, кто-то из них всегда должен быть здесь. Чтобы спокойно уехать, нужен либо способный заменить правителя канцлер (при всём своём приятельском отношении к Кау-Руку, Элт-Ран не считал, что на него можно оставить страну), либо взрослый наследник. Пожалуй, в требованиях Стеллы действительно есть резон.

С вертолётной площадки уже доносился стрёкот винта. Когда в лицо начал бить поднятый им холодный ветер, Элт-Ран аккуратно высвободил руку.

— До свидания, моя королева.

Она величественно кивнула в ответ, улыбнувшись самыми кончиками губ. Но в этом преувеличенно вежливом прощании, тоже успевшем стать ритуалом, уже давно нет былой иронии.

Уже устроившись на сиденье, Элт-Ран нашёл взглядом далёкую фигуру. Утреннее солнце, наконец-то вырвавшееся из облачного плена, окрашивало длинный белый плащ королевы в привычный розовый цвет. Сейчас это его даже не раздражало.

Когда вертолёт оторвался от земли, фигура подняла руку, и Элт-Ран бессознательно помахал в ответ, хотя Стелла, конечно, этого не увидит. Вряд ли он будет по ней скучать, но точно знает, что сможет наблюдать за супружеской идиллией правителя Аланари без зависти. Он может временами сердиться на свою королеву, но у него нет никаких причин на неё жаловаться.

И, может быть, лет через двадцать они действительно смогут позволить себе пару недель совместного отпуска в гудвинской глуши.