9-1-1: Передислокация (гет)

Запах пыли, старого дерева и адреналина сильно въелся в кожу, даже душ не помог. Последний вызов был тяжелым для меня. Заброшенный дом. Подросток, решивший, что чердак — идеальное место для паркура. Результат: открытый перелом бедренной и большеберцовой костей. Крики, кровь, сложная иммобилизация в тесноте, пока Билл и Ай-Джей обеспечивали доступ и вливали физраствор. Слажено? Да. Мы работали как только что отремонтированная стиральная машинка.

Но сейчас, сидя в пустой комнате отдыха своей части, я чувствовала только усталость и тяжесть в костях. Гул холодильника и автомата со снеками. Ни музыки, ни смеха, ни запаха чьего-то обеда. Просто функциональное пространство. Я уткнулась лбом в прохладную поверхность стола, пытаясь выгнать из головы бледное, искаженное болью лицо мальчишки.

В коридоре раздались быстрые тяжелые шаги. Кайл, один из пожарных нашей команды, мелькнул в дверном проеме по пути в раздевалку. Даже не остановился.

— Палмер, — равнодушно сказал он.

Я подняла голову. Он уже почти скрылся за углом, бросив через плечо:

— Говард вызывал. Срочно.

И все. Ни "Как ты?", ни "Жесткий был вызов, да?". Просто констатация факта и исчезновение. На вызове — братья по оружию, готовые подставить плечо под балку или придержать вену. Между вызовами — коллеги. Не враги, но и не друзья. Каждый в своей скорлупе, в своем мире. Общаемся по необходимости. Обниматься? Смеяться вместе просто так? Рассказывать о личном? Нет уж. По крайней мере, не здесь.

Я вздохнула, заставляя себя встать. Тело протестующе заныло.

Кабинет начальника части, Говарда Брикмана, находился в самом конце коридора. Дверь, как всегда, приоткрыта ровно настолько, чтобы показать: он очень занят, но формально доступен.

Набравшись сил и смелости, я постучала.

— Да? — донеслось изнутри.

Кабинет был таким же функциональным и безличным, как и все здесь. Металлические шкафы с папками, схема эвакуации на стене, компьютер. Ни фотографий семьи, ни безделушек. Говард сидел за столом, уткнувшись в монитор. Даже не поднял глаз, когда я вошла.

— Садитесь, Палмер, — сухо произнес он.

До жути хотелось закатить глаза. Я села на жесткий стул напротив. Ждала. Разбора полетов по последнему вызову? Какая-то новая бюрократическая напасть?

Он наконец оторвался от экрана, снял очки, протер переносицу. Его взгляд скользнул по мне без особого интереса. Не злой, не добрый. Просто... обычный.

— Палмер. Кадровые решения, — он откашлялся, — Вам предлагают перевод в Лос-Анджелес. Часть 118, если я не путаю.

Я почувствовала, как что-то холодное сжалось внутри. Лос-Анджелес? Почти четыреста миль? От всего знакомого? От... ну, от чего? От этой пустой комнаты отдыха? От коллег, которые знают мое имя только по сменному графику?

— Перевод? Но... сэр, я не подавала заявления... — начала я, пытаясь осмыслить.

— Инициатива не ваша, — отрезал Говард, снова надевая очки, будто этот разговор требовал визуальной защиты, — Штаб принимает решения. Там нужен опытный парамедик с вашим профилем. Станция 118 — флагманская, высоконагруженная. Ваш опыт там будет более... востребован."

Востребован. Слово звучало как эвфемизм. Что-то было не так.

— Но почему именно я, сэр? Здесь тоже...

Я искала слова, чувствуя подступающую несправедливость. Я и правда хороший парамедик. Хорошо выполняю свою работу. Кроме меня таких тут работает еще трое: Ай-Джей, Билл и Кэл.

Говард взглянул на меня поверх очков. Взгляд был тяжелым, усталым, лишенным всякого сочувствия.

— Палмер, — он произнес медленно, как будто объясняя очевидное, — выбор стоял между вами и Ай-Джеем.

Меня словно ударило. Ай-Джей — мой бессменный напарник. Единственный, с кем я могла периодически обсудить вызовы или погоду.

— Ай-Джей местный. Родня здесь. Беременная жена, первый ребенок в школе. Перевод для него был бы... сложнее.

Он сделал паузу, давая мне понять. Потом добавил ровным, почти механическим тоном:

— Вас же здесь... особо ничто не держит. Нет семьи. Нет иждивенцев. Поэтому решение принято в вашу пользу. 118-я получает сильного специалиста. Мы... жертвуем вами в их пользу. На благо системы.

Жертвуем. Слово повисло в тишине кабинета, тяжелое и безжалостное. Как закрученный пожарный шланг, выброшенный после вызова. Меня жертвуют, потому что я не "укоренена". Потому что я не создала здесь семью. Потому что между вызовами я сидела одна в пустой комнате отдыха, а не спешила домой к мужу или ребенку. Я была удобным ресурсом. Не человеком с жизнью, а единицей в штатном расписании, которую можно перебросить на карте "на благо системы". Да уж.

Уместно было бы расстроиться, возможно даже расплакаться, умолять оставить, но он был прав. Меня здесь ничего не держит. Ни семья, ни друзья, ни какие-либо другие обстоятельства.

— Я... понимаю, сэр, — выдавила я, глядя куда-то в точку на стене за его головой. Голос звучал ровно, профессионально. Как на вызове. Никаких эмоций. Только факты.

— Хорошо, — Говард снова уткнулся в монитор, будто разговор был окончен, — Отдел кадров вышлет вам все документы. Переезд за счет департамента. Желаю удачи в Лос-Анджелесе, Палмер. Спасибо за службу здесь.

"Спасибо за службу". Как будто я не отдала этой части два года жизни. Он уже не смотрел на меня.

Я встала. Ноги были ватными.

— Спасибо, сэр.

Выйдя в коридор, я услышала голоса в раздевалке. Голос Ай-Джея. Он, наверное, рассказывал кому-то про мой вызов к Горваду. С облегчением? С радостью, что его не тронули? Он был "укоренен". Его не жертвовали.

Я прошла мимо, не заглядывая. Мне нечего было там делать. Никто не побежал бы за мной, не спросил, что случилось.

Почему я должна была ожидать иного? Здесь мы были командой только тогда, когда звонил колокол. В остальное время — каждый сам по себе. Я шла к выходу, ощущая холодок от слова "жертвуем". Но, может быть, там, в Лос-Анджелесе, окажется что-то большее, чем холодный функционал этой станции? Что-то вроде... дома? Или это просто наивные надежды?

Я вытолкнула тяжелую дверь наружу, в аризонскую жару, которая внезапно показалась ледяной.

* * *

Меня действительно перевели. К моему удивлению, бюрократическая машина сработала быстрее, чем я рассчитывала. На следующий же день мне на почту пришло письмо с подтверждением "передислокации". Но вместо гнетущего чувства, будто меня выкинули, я испытала облегчение и легкий мандраж.

Вещи я собирала неспешно. Как раз за выходные должна была успеть все оформить. Единственное, чего не успела сделать — найти новую квартиру для съема. Зато смогла договориться со своей арендодательницей — миссис Ривз, что некоторые мои вещи еще какое-то время побудут тут, а как только я найду новое жилье в Лос-Анджелесе — оформлю перевозку. Она даже пообещала сделать мне скидку, так как последняя квартплата была недавно, а раз уж тут будут жить мои вещи, а не я, она проявила снисходительность. Я не знала новый город, мне не к кому было там пойти, поэтому я подумала и решила разузнать все у будущих коллег. Первое время поживу в каком-нибудь мотеле, а лучше буду ночевать прямо в станции — за аренду платить не надо будет.

Четвертого апреля я уже стояла на пороге, с удовлетворением оглядывая квартиру: все чисто, красиво, коробки с вещами, которые я пока оставляю тут аккуратно убраны в небольшую кладовую.

Ну что, Джен, в путь?

Солнце Сан-Луиса, бившее в лобовое стекло на прощанье, сменилось бескрайним, выжженным горизонтом I-10. В моем внедорожнике царил хаос — половина жизни, уместившаяся в сумки и пару чемоданов, была наспех закинута в салон и багажник.

Первая сотня миль пролетела под аккомпанемент моих многочисленных плейлистов. Пустота дороги была наполнена пространством, ветром, возможностями. Я открыла окно, впуская свежий апрельский воздух.

В голову лезли самые разные мысли. Все чувства смешались. Было и волнение, и облегчение, и даже сожаление. Я задумалась. Сожаления... По поводу чего? По Аризоне? Нет. Сожаления, что не уехала раньше. Тот гнет, та рутина, то чувство "ресурса" — все это теперь позади, и мне осталось только надеяться, что в принимающей части не такая же атмосфера. Я прибавила громкость, позволив музыке вытряхнуть последние негативные мысли. В дороге хотелось расслабиться. Облегчение сменялось легким, щекочущим нервы предвкушением. И неизбежным легким волнением.

Несмотря на заверения Говарда, отдел кадров прислал мне только документы о переводе. Никакой информации о части, на которую я так рассчитывала, мне не предоставили. Мне оставалось лишь надеяться, что импровизация на месте спасет меня от всяких неудобных ситуаций.

Через какое-то время голод напомнил о себе где-то посреди бескрайней пустыни. Я свернула на заправку, островок цивилизации посреди красновато-коричневого безмолвия. Воздух здесь всегда особенный — смесь бензина, горячего асфальта и жареной пищи из мини-кафе. Купила огромную бутылку воды (гидратация — святое), сомнительного вида сэндвич с индейкой и, на сладкое, пакет M&M's — маленькая слабость для бодрости духа. Кофе из заправочного автомата был похож на жидкую грязь, но кофеин есть кофеин. Стоя у машины, быстро съела сэндвич, запивая его водой и наблюдая, как редкие фуры проносятся по шоссе. Одиночество дороги было комфортным. Здесь я была сама по себе, и это было нормально. Никто не ждал отчетов.

Дорога катилась дальше. Пейзаж медленно менялся. Пустыня поредела, появились холмы, потом первые признаки пригородов. И вот он — знак: "Los Angeles County". Сердце екнуло. Мандраж усилился, смешиваясь с любопытством.

А потом... потом начался Лос-Анджелес. Не сразу, не вдруг. Сначала — бесконечные развязки, потоки машин, неприглядные промзоны, в которых я бы точно заблудилась без навигатора. Я уже почти разочаровалась, как вдруг... шоссе вынесло меня на возвышенность. И открылась панорама.

Я невольно сбросила газ. Город лежал внизу, как гигантское, мерцающее одеяло, раскинувшееся до самого горизонта. Миллионы огней — белых, желтых, красных — зажигались в наступающих сумерках, сливаясь в золотисто-оранжевое море. Где-то там, в дымке, угадывались силуэты небоскребов. А дальше... океан. Темно-синяя бескрайность Тихого океана, сливающаяся с небом на горизонте, подернутая розоватыми отсветами заката. Яркая полоска набережной Санта-Моники горела, как ожерелье.

— Вау, — непроизвольно вырвалось у меня вслух.

Я не ожидала такой красоты. Такого масштаба. Это был другой мир — планета Лос-Анджелес. Впервые за всю дорогу я почувствовала не просто облегчение или предвкушение, а настоящий, щемящий восторг. Город манил. Манил своей энергией, своими огнями, своей атмосферой.

Казалось, он дышал — как огромный, живой, шумный организм.

Я включила поворотник и съехала на ближайшую смотровую площадку (точнее, просто расширенную обочину, где уже стояли несколько машин). Вышла. Свежий, соленый ветер с океана обнял меня. Шум трассы ниже смешивался с далеким гулом мегаполиса. Я стояла, опершись о капот, и просто смотрела. Вдыхала этот воздух — уже не пустынный, а городской, с примесью выхлопов, океана и чего-то неуловимого, свободного. Легкий трепет пробежал по коже. Не только от вида. От осознания, что я здесь. Я в Лос-Анджелесе. Это новое начало.

Мандраж никуда не делся. Завтра — первая смена. Первая встреча с коллегами. Смогу ли я? Найду ли свое место?

Но глядя на этот бескрайний, сияющий город, на океан, теряющийся во тьме, я почувствовала прилив смелости. Здесь можно затеряться. А можно — найти себя. И, может быть, то самое "как дома".

— Ну что, Лос-Анджелес, — прошептала я ветру, — Встречай.

Я села обратно в машину, поставила новую песню (что-то бодрое и ритмичное), и съехала со смотровой площадки, растворившись в потоке огней, ведущих в самое сердце города. Временный приют ждал в скромном мотеле где-то в долине Сан-Фернандо. Всего на пару недель, пока не найду квартиру. Временная база. Как на вызове. Завтра начнется новая жизнь. И пусть тревога щекотала нервы, ее перекрывало гораздо более сильное чувство: азарт перед стартом и глубокая, спокойная уверенность, что прыжок в эту сияющую бездну был самым правильным решением в ее жизни. Дорога закончилась. Начиналось что-то интересное.

* * *

Гостиница "Сансет Вью" видела многое, судя по ее состоянию. Полосатый ковер на полу хранил тайны тысяч постояльцев, а из окна, к моему огромному сожалению, открывался вид не на далекие пляжи океана, а на парковку супермаркета. Но тем не менее, за такие деньги меня все более, чем устраивало: постельное белье было чистым, душ — освежающим. Все что нужно после утомительной дороги.

Я скинула сумки и побежала в ванную. После поездки я всегда себя чувствовала себя особенно грязной, поэтому хотелось поскорее смыть с себя не только дорожную пыль, но и последние несколько дней в принципе.

Когда я наконец снова стала человеком, решила заказала еду в номер. Идти в магазин за продуктами сил не было, готовить — тем более. Спустя минут двадцать мне наконец принесли пасту и салат. Я была настолько голодной, что даже не заметила, как опустели тарелки. Ягодный лимонад, который мне предоставили как комплимент от заведения, приятно дополнил оставшуюся пустоту в моем желудке.

После такого ужина захотелось спать. Я взбила подушки и выключила свет. Яркая вывеска супермаркета светла в комнату даже через шторы, оставляя на полу и краю кровати розово-бирюзовые полосы. Я лежала и не могла избавиться от мыслей, не могла унять это почти детское предвкушение перед завтрашним днем. Будто у меня завтра день рождения. Какое-то время я еще ворочалась, но усталость все-таки дала о себе знать

Проснулась я еще задолго до будильника от шума мусоровоза. До начала смены было еще рано, но уснуть еще раз у меня не получилось. Ресторан гостиницы подавал завтраки с 7 утра, а сейчас только 6:13. Я решила не расстраиваться и выехать пораньше, заодно не заблужусь по навигатору по пути в часть. Форму, по заверению Говарда, мне должен будет выдать капитан, поэтому я оделась в обычные джинсы и темно-зеленый худи. Зеркало в номере было совсем маленьким, поэтому пришлось доставать из чемодана свое, побольше. Волосы я по привычке завязала в пучок — не любила, когда они лезут в глаза и путаются.

В супермаркете напротив выбор продуктов был весьма неплохой. Я решила, что на завтрак обойдусь йогуртом и бананом, а на перекус взяла себе батончик. Собравшись с мыслями, я села в машину, включила на телефоне навигатор и поехала исследовать Лос-Анджелес в его утренней суматохе.

Дорога по незнакомому городу утром утратила свою магию, но все равно казалась интересной и новой — билборды и вывески привлекали внимание, уже проснувшиеся люди шли каждый по своим делам. Но сама атмосфера ЛА меня привлекала.

Поворот за поворотом и я притормозила перед большим красным зданием. Вот она — пожарная часть. Сердце бешено заколотилось где-то в горле. Гаражная дверь была поднята, и я видела, как ребята в форме ходили туда-сюда кто с оборудованием, кто с баллонами полироли. Некоторые, только что пришедшие, отбивали коллегам "пять" или стукались кулаками, по-братски обнимались, хлопали друг друга по плечу.

Это место уже очаровывало меня. Оставалось надеяться, что это очарование не пропадет и не вернет мою жизнь рутину.

Я набралась смелости и вышла из машины, мысленно пытаясь себя подбодрить. У входа в гараж я замялась. Точнее засмотрелась. Мимо меня прошли два парня — эталоны физподготовки пожарных-спасателей. Они разговаривали о чем-то между собой, но, видимо почувствовав на себе мой взгляд обернулись. Из здания части пахло машинным маслом, резиной и... свежезаваренным кофе.

Первое, что я заметила — хаотичное движение, пропитанное неугомонной энергией. Громкий, заразительный смех, оживленные реплики, шутки.

— Нет, ты просто не видел ее лица! — раздался голос из-за одной из пожарных машин, — Я был уверен, что она сразу меня поцелует. А потом...

Звонкий голос, полный самоуверенного веселья стих. Из-за машины вышли два спасателя. Говоривший все это время парень с золотисто-русыми волосами заметил меня и пихнул коллегу в бок. Его яркие голубые глаза сразу же загорелись интересом и азартом. Стандартная темно-синяя униформа пожарных-спасателей Лос-Анджелеса обтягивала его тело. Закатанные рукава обнажали ильные мышцы предплечья, испачканные машинным маслом.

— Опа! — воскликнул он, — Чем могу помочь, мисс?

— Я...я ищу капитана.

Я еле выговорила эти слова, завороженная красотой и харизмой этих парней. Я надеюсь, мы будем работать вместе. Они просто излучали заразительный позитив. В их присутствии я начала расслабляться.

— Бобби?

— Наверное.

— Эй, Бобби! К тебе пришли! — гаркнул он почти на всю часть.

В ответ на его реплику со второго этажа, где, как я предположила, располагались кухня и зона отдыха, спустился высокий статный мужчина, лет сорока пяти. Он мягко улыбнулся, пристальным взглядом осмотрев меня с ног до головы. По нему я сразу поняла, что для него коллектив — все равно что семья. Он по-отечески хлопнул шумного парня.

— Чем я могу помочь, мисс? — спросил он.

Я растерялась. Неужели бюрократическая машина дала сбой, и его никто не придупредил о моем появлении?

— Вам... Вам не говорили?

Он лишь недоуменно переглянулся с двумя спасателями.

— Ставлю сто баксов, она пришла брать интервью, — усмехнулся первый.

— Прощайся со своими деньгами, потому что я пришла к вам работать, — ухмыльнулась я.

В воздухе повисло неловкое молчание.

— Сэр, меня зовут Дженис Палмер. Переведена под ваше подчинение из Аризоны, Сан-Луис, 29 часть.

— Что? — не унимался рыжий парень, — Бобби, что происходит? От нас кто-то уходит?

— Эдди, угомони Бака, — мягко сказал капитан. Без злобы или презрения — просто как-то тепло.

О, теперь у этих двух красавцев появились имена. Непоседу звали Бак, а его спокойного товарища — Эдди. Интересно. Все это время Эдди стоял и с улыбкой наблюдал за своим шумным другом. Он стоял, опираясь одним плечом о металлическую стойку. Лицо у него было достойно разворота в модном журнале: Четкий профиль с высокими скулами, густые темные волосы изначально были зачесаны назад, но видимо после вызова немного растрепались, спадая тонкими прядями на лоб. Короткие рукава формы еле справлялись с внушительными бицепсами, а пуговицы на груди могли бы отлететь при любом глубоком вздохе.

Заметив мой взгляд, Эдди сверкнул глазами, не как Бак с азартом или флиртом, а с интересом, будто оценивая меня, изучая.

— Пойдем, Бак, нам еще нужно проверить комплектацию оборудования.

Он хлопнул парня по плечу, но не отводил от меня глаз. Я даже немного смутилась.

— Пойдем, Дженис, — голос капитана вернул меня в реальность.

Мы прошли в его кабинет. В отличие от затхлой и пыльной коморки Говарда, здесь было довольно уютно. На полках стояли разные фигурки спасателей и пожарных, грамоты фотографии с командой в рамках. Меня это умилило.

— Спасибо за теплый прием, сэр, — сказала я, — Для меня большая честь оказаться в такой сплоченной команде.

— Можно просто Бобби. Мы рады новым лицам, — он улыбнулся, — Но настоятельно рекомендую первое время быть осторожной, ребята могут начать тебя разыгрывать. Особенно Бак.

— Хорошо, буду осмотрительнее.

Мы оформили мой перевод по всем необходимым бюрократическим формальностям. Когда все бумаги были заполнены, Бобби удовлетворенно встал и протянул мне руку:

— Добро пожаловать в сто восемнадцатую, Дженис.

Я ответила на рукопожатие. От капитана веяло чем-то отеческим, какой-то ответственностью, но без излишней строгости. Он проводил меня до двери.

Тем временем на кухне собрались почти все спасатели.

— Кто это тут у нас, — распахивая объятия сказала цветная бритая девушка.

Она обхватила меня руками, и я почувствовала себя в руках лучшего друга. Как будто мы были знакомы много лет, но долго не виделись, и вот наконец встретились.

— Давай, подходи, мы тут накрыли стол, — сказал Бак, — Скромненько, конечно, но все равно, надо отметить твое прибытие.

Эдди стоял у стола, расставляя картонные стаканчики. В большой миске я увидела только что нарезанный свежий салат из томатов, сыра, оливок, зелени и чего-то еще. Небольшая горка печенья, попкорн, кола — все это было похоже на маленькую уютную пирушку близких друзей, как будто мы знакомы много лет, а они просто решили устроить мне небольшой сюрприз, причем без повода. Я удивилась: меня не было минут двадцать, а эти ребята так оперативно накрыли стол.

— Спасибо вам всем большое, — смущенно проговорила я, — Не стоило.

— Это только начало, — усмехнулась девушка, — На выходных мы планировали пойти в караоке-бар, пойдешь с нами?

Я расплылась в улыбке. Что-что, а караоке я любила. Периодически устраивала себе такие вечера в квартире миссис Ривз.

— Да, с удовольствием.

— Я Хэн, кстати.

— Рада знакомству. Я Дженис. Можно просто Джен.

— Итак, Джен Палмер, — заговорил Бак, когда мы уселись за стол, — Добро пожаловать в нашу команду. За Джен, ребята!

— За Джен! — хором ответили все, стягивая стаканчики в кучу.

Я сразу ощутила контраст этого места со своей бывшей частью. Здесь все были такие дружные, каждый заботился друг о друге. Это заставляло меня без остановки улыбаться. По сравнению с Аризоной, где каждый держался сам по себе, здесь, в первые полчаса моего знакомства с командой, ребята уже успели организовать не только теплый прием, но и небольшое, но очень приятное мероприятие. Настроение у меня сразу улучшилось и окончательно расслабилась. Каждый спасатель сто восемнадцатой части располагал меня к себе.

— Ну что, Джен, расскажешь о себе? — потягивая колу спросила Хэн, — Сколько тебе лет, откуда ты?

— Ну... мне двадцать четыре, я приехала из Аризоны.

— Серьезно? Почему ты тогда не загорелая? — Бак чуть не подавился печеньем.

— В Аризоне я училась и работала. Вообще я родилась в Канаде.

— Я так и думал, — прищурившись, подал голос Эдди.

— Ого! А ты говоришь по-французски?

— Merci beaucoup de m'avoir accepté dans votre équipe. Je suis ravi d'être parmi vous. Vous êtes très sympathique. Je n'ai jamais reçu un accueil aussi chaleureux. (Большое спасибо, что приняли меня в свою команду. Я очень рад быть среди вас. Вы очень дружелюбны. Никогда еще меня не встречали так тепло).

Ребята восторженно загалдели. Эдди и Бак аплодировали.

— А что ты сказала?

— Что очень рада быть с вами, вы классные.

Раздался звонок, сообщающий о вызове. Голос объявил:

— Внимание, 118-ая часть, вызов на Миртл-стрит, 1370.

Ребята моментально вскочили из-за стола и побежали к машине. Я не успела опомниться, как никого уже не осталось. Из кабинета вылетел Бобби, бросив мне на ходу ждать их возвращения.

Конечно, меня не взяли на вызов сразу, как только я переступила порог. Не зная, что делать, я решила немного прибраться: стряхнула крошки печенья, которое грыз Бак, накрыла салат крышкой, чтобы шедевр кулинарии от Хэн не заветрился. Чтобы не терять время зря, я решила побродить по части, осмотреть раздевалку, технику, зону отдыха. Мне еще не сказали номер моего шкафчика, но я заметила один пустой, открытый настежь. Рядом с ним была ячейка с фамилией Хан. Ребята не говорили мне своих фамилий, но я решила, что это Хэн. В зоне отдыха стояла приставка, на которой остался включенный "Mortal Kombat 11" — точно Бак играл.

Тишина после отъезда команды меня немного угнетала. Так хотелось быть там, помогать им — да даже простого наблюдения мне бы хватило на первых порах. Главным для меня было почувствовать это единство, сплоченность, но не временную, как в Аризоне, а настоящую.

Тишину нарушил не вой сирены, а резкий стук каблуков по бетонному полу и сдержанный, но явно взволнованный женский голос:

— Эдди? Бобби? Кто-нибудь здесь?

Я вышла из комнаты отдыха и увидела цветную женщину, лет пятидесяти с добрым, но сейчас очень озабоченным лицом. Она шла рядом с мальчиком, лет восьми. Он сразу привлек мое внимание. Кудрявые, рыжеватые волосы, темные, живые глаза, любопытно оглядывающие меня из-за очков и детские пластиковые костыли с манжетами на предплечьях, которые помогали ему уверенно, хотя и чуть медленнее обычного, передвигаться. Он опирался на них, но держал голову высоко, с выражением сосредоточенного интереса.

— Здравствуйте, — поспешила я навстречу, — Вся команда уехала на вызов. Я Джен, новенькая. Могу я вам помочь?

Женщина облегченно вздохнула, но тревога не покидала ее глаз.

— О, Боже. Я так и боялась, что никого не застану. Я Карла, няня Криса. Произошла... небольшая авария дома — прорвало трубу под раковиной. Вода хлещет, я вызвала аварийную, но мне нужно быть там, контролировать, пока они не приедут, а Крис... — она посмотрела на мальчика с нежностью и беспокойством, — Эдди знал, что мы заедем позже, после занятий, но ситуация... Я не могу взять его туда, сейчас там настоящий потоп и бардак. Не могу же я оставить его одного!

Крис, услышав про потоп, широко раскрыл глаза.

— У тебя дома аквапарк, Карла? — хихикнул он.

— Почти, милый, почти, — вздохнула Карла, гладя его по голове. Она повернулась ко мне, и в ее взгляде читалась мольба, — Я знаю, это нагло... но вы не могли бы... просто посидеть с Крисом здесь? Пока Эдди не вернется? Я уверена, они скоро приедут. Я примчусь обратно, как только сантехники все починят!

Я взглянула на Кристофера. Он смотрел на меня своими большими, темными глазами — точь-в-точь как у отца, но без взрослой серьезности, а с детской открытостью и тенью вопроса: "А ты кто?" Мысль об отказе даже не возникла.

— Конечно, Карла! Без проблем. Мы с Крисом как-нибудь тут разберемся. Правда? — я улыбнулась мальчику, стараясь звучать максимально доброжелательно.

Лицо Карлы осветилось благодарностью.

— О, Джен, спасибо огромное! Ты меня просто спасла! — она быстро наклонилась к Крису, — Будь умницей, слушайся Джен, папа скоро приедет. Я вернусь очень быстро!

Она крепко обняла его, бросила мне еще один благодарный взгляд и почти побежала к выходу, бормоча что-то про воду и соседей снизу.

Крис и я остались одни в огромном, тихом гараже. Он посмотрел на меня, потом оглядел блестящие борта пожарной машины.

— Я тебя раньше не видел. Ты новая? — спросил он просто, без стеснения.

— Да, я только что оформила документы, — кивнула я, присаживаясь на корточки, чтобы быть с ним примерно на одном уровне. — Меня зовут Джен. А ты, я знаю, Кристофер, а папа зовет тебя Крисом?

— Да. А еще 'мужик'. Ты тоже спасатель?

— Парамедик. Это как врач, который приезжает очень быстро, если кто-то поранился или случилась авария. Помогаю людям прямо на месте и контролирую перевозку в больницу.

— Ты как Хэн и Чимни, — понял он, — Они классные. Хэн мне наклейку с динозавром подарила. А папа — он самый сильный пожарный. Он всех спасает, — в его голосе звучала неподдельная гордость.

— О, я уверена, что это правда, — улыбнулась я, — А что тебе больше всего нравится здесь, на станции папы?

— Машины! Они огромные! И сирены! Ууу-ууу-ууу! — он изобразил вой сирены, зажмурившись от удовольствия. — А еще тут есть аппарат с соком и шоколадками. Папа иногда дает мне яблочный, — oн посмотрел на меня с надеждой.

Я рассмеялась. Этот ребенок такой такой милый.

— Ну, аппарат с соком я еще не нашла. Но давай поищем? Или сначала покажешь мне, где папа обычно работает? — я встала, предлагая ему руку, но он уверенно двинулся вперед на своих костылях, явно зная дорогу.

— Вот тут его шкафчик, — показал он на одну из ячеек в ряду. На ней висела табличка "Э. Диас" и детский рисунок — явно работа Криса — изображавший пожарную машину и маленькую фигурку в каске.

— А вот тут Бак! — он ткнул пальцем в шкафчик рядом, на котором под табличкой "Э. Бакли", — он смешной. Всегда прикалывается.

Мы медленно прошлись по гаражу. Крис рассказывал о машинах, показывал, где сидит папа в грузовике.

— На переднем сиденье, рядом с Баком!

Он задавал миллион вопросов: "А ты уже кого-то спасала?", "А страшно было?" и другие вопросы, которые свойственно задавать детям его возраста.

— А почему у тебя тут шрам? — он указал на небольшой, но глубокий, заметный шрам у меня на левой стороне лица, тянущийся от верхней скульной кости до линии верхней челюсти.

Я отвечала честно, но просто, стараясь не напугать его.

— Это глупая история на вызове. Поцарапалась о разбитое стекло.

— Круто, — внезапно выдал он.

Я в ответ лишь улыбнулась. Его любознательность и непринужденность вызывали у меня глубокое уважение и нежность.

Мы как раз разглядывали кабину одной из машин, когда издалека донесся знакомый гул. Потом — вой сирены, быстро приближающийся.

— Папа! — радостно воскликнул Крис. Его лицо озарилось счастливой улыбкой.

Он поспешно, но осторожно развернулся на костылях и направился к воротам гаража. Я последовала за ним, сердце невольно забилось чуть чаще.

Пожарная машина и скорая въехали в гараж с привычным ревом, который быстро стих. Двери распахнулись. Первым выпрыгнул Бак, в странных пятнах розовой пены, что-то громко и весело крича в сторону Хэн. Потом вышла она, улыбаясь и вытирая руки. Бобби спокойно слез из кабины, оглядывая станцию.

Но мое внимание, как и внимание Криса, было приковано к человеку, выходившему из кабины пожарного грузовика со стороны пассажира. Эдди. Он выглядел усталым — на его лице и форме были все те же розовые разводы пены, волосы слегка растрепаны после того, как он снял с головы шлем. Его движения были привычно точными, но в них чувствовалась усталость после физической работы и напряжения вызова. Он потянулся, разминая шею, и его взгляд автоматически скользнул по гаражу, проверяя обстановку.

И тут он увидел нас. Увидел Криса.

Все усталость, все напряжение мгновенно слетело с его лица. Оно преобразилось. Глаза, глубокие и обычно такие серьезные, вспыхнули теплым, ярким светом чистой, безграничной радости и облегчения. В них не было ни капли усталости, только любовь и счастье.

— Привет, мужик! — его голос, обычно такой сдержанный, прорвался громким, искренним возгласом, наполненным нежностью. Он не пошел, он бросился к сыну, забыв обо всем на свете.

Крис, сияя, поспешил ему навстречу на своих костылях.

— Папа!

Эдди присел на корточки, буквально падая на колени, чтобы оказаться на уровне сына, широко раскинув сильные руки. Он охватил Криса крепким, но нежным объятием, прижал к себе, погрузив лицо в его волосы. Его широкие плечи, казалось, окутали мальчика, создав неприступный щит. В его спине, в напряжении рук, виделась вся глубина его чувств — бесконечная любовь, защита, радость от того, что его ребенок здесь, в безопасности.

— Ну как ты? — наконец спросил он, отодвинувшись на расстояние вытянутых рук, но не отпуская Криса, его ладони крепко держали мальчика за плечи. Темные глаза внимательно сканировали лицо сына, ища малейший признак дискомфорта или проблемы. — Как ты здесь? Где Карла?

— Карла дома, у нее потоп! — весело сообщил Крис, явно гордый, что знает такое взрослое слово, — А Джен со мной сидела! Мы искали аппарат с соком, но не нашли. Она новый парамедик!

Только тогда Эдди поднял глаза на меня. Его взгляд был уже другим — благодарным, теплым, смягченным только что переполнявшими его эмоциями. В его глазах еще светились остатки той яркой радости, что озарила его при виде сына.

— Спасибо, Джен, — искренне сказал он. Его голос был ниже обычного, чуть хрипловатым от переполнявших чувств, — Спасибо.

По телу разлилось тепло. Я видела Эдди сдержанным при знакомстве, но то, что я только что увидела... Это было нечто иное. Это была первозданная сила отцовской любви. Сила, которая в одно мгновение стерла с его лица всю усталость и напряжение, превратила из серьезного профессионала в нежного, счастливого отца. Сила, которая позволила ему присесть так низко, так естественно, чтобы быть на уровне своего ребенка, несмотря на его костыли. Сила его объятия, которое было не просто физическим — оно было эмоциональным щитом, гаванью безопасности для Кристофера.

Меня одновременно охватили восхищение и умиление. В это мгновение Эдди казался мне самым сильным человеком на свете — не потому что мог кого-то победить, а потому что мог так беззаветно любить и защищать.

— Не за что, Эдди, — наконец смогла я выговорить, улыбаясь и надеясь, что мой голос не дрогнул, — Мы отлично провели время с Крисом. Он замечательный экскурсовод.

Эдди снова посмотрел на сына, и довольная улыбка снова тронула его губы. Он провел своей большой ладонью по волосам Криса.

— Круто, мужик! Ты уже тут новеньких обучаешь. Молодец.

В этот момент подбежала Хэн, вся в розовых разводах.

— О, Кристофер! Сюрприз! — она тоже присела перед ним. — Ты приехал проверить, как мы справляемся?

— Я инспектор! — засмеялся Крис, — А почему ты розовая?

— Это боевая раскраска!

Бак, подслушав, подскочил с другой стороны.

— Кристофер! Привет, чемпион! —он потрепал мальчишку по голове, взъерошив ему волосы, — Видал бы ты, как твой папа сегодня вползал в трубу в детском парке! Настоящий герой!

Эдди поднялся с колен, взяв Криса за руку. Он снова был профессионалом, но тепло в его глазах, когда он смотрел на сына, никогда не угасало полностью. Он бросил на меня еще один краткий, но выразительный взгляд, полный благодарности, прежде чем его окружили остальные, делясь подробностями вызова и радуясь неожиданному визиту Криса.

Я отошла чуть в сторону, наблюдая за этой сценой — Эдди, держащий руку сына, Крис, сияющий под лучами внимания, Бобби, Хэн и Бак, дополняли атмосферк части, которая была не просто командой, они были семьей. Тепло разливалось у меня в груди, смешиваясь с еще не остывшим восхищением. Я знала, что Эдди Диас — отличный спасатель, верный товарищ. Но сейчас я увидела нечто глубже. Я увидела отца. И эта грань его личности, эта тихая, невероятная сила его любви, тронула меня так, как не трогали никакие его профессиональные навыки. Это было так здорово, что мои губы расплылись в улыбке. И невольно я подумала, что в этой новой жизни в Лос-Анджелесе есть вещи, которые обещают быть гораздо более значительными, чем просто новая работа.

Гул веселых голосов, смех и пар после того, как ребята сходили в душ, наполнял раздевалку. Чистые и довольные, спасатели один за одним выходили переодетые в свою обычную одежду. Не всем удалось смыть остатки розовой пены. У Хэн оставались разводы на предплечье, у Бака — на затылке и за ушами, у Эдди — сбоку на шее. Только капитану удалось выйти неокрашенным. За время пока команда отмывалась, успела вернуться Карла. Она забрала счастливого Кристофера домой и пообещала обязательно приехать ко мне в гости и поблагодарить за помощь вишневым пирогом. После их ухода в части повисла приятная усталость завершенной смены.

Бак ходил туда-сюда с каким-то таинственным видом. Его глаза то и дело на мгновение впивались в меня, сверкая озорными огоньками. Спустя пару-тройку таких переглядок я не выдержала:

— Бак, ты чего такой таинственный?

— Я думаю, — ответил он, — По идее, мы хотели отметить твой перевод, наше знакомство, но нас прервали. Поэтому я объявляю пир в честь Джен. Давайте закажем пиццу!

— Боже, Бак, я согласна на все сто процентов! — устало сказала развалившаяся на пуфике-мешке Хэн, — Единственное, по-настоящему хорошее предложение за сегодня.

Я рассмеялась. Мне польстило такое внимание. В итоге на пиццу согласились все. Бак сбегал в ближайший супермаркет за колой и чипсами "на всякий случай". Его энтузиазму позавидовал бы даже режиссер мероприятий — он так суетился, с такой ответственностью подходил устройству маленького пира — меня это умиляло и забавляло одновременно.

Минут через двадцать все было готово: на столе были разложены четыре коробки с горячей пиццей, расставлены баночки с колой, команда выглядела уставшей, но довольной. Хэн достала из холодильника свой салат, Бак высыпал в миску чипсы. Все сидели и болтали между собой, пока Бак не встал с торжественным видом поднимая свою банку колы:

— Можно тишины, друзья, — все замолчали, — Итак. В нашей большой, немножко сумасшедшей семье появился новый член — Дженис Палмер. Я надеюсь, ты не пожалеешь, что сбежала к нам из... откуда ты там? А, из Аризоны. Пустыня — это скучно, а у нас — вечный движ, — он широко улыбнулся, — Пусть твои будущие смены будут полны спасенных жизней, минимальным количеством скучной бумажной волокиты и максимальным уровнем адреналина! Добро пожаловать в сто восемнадцатую! За Джен, друзья!

— За Джен! — подхватили остальные, чокаясь жестяными банками.

— Хорошая идея была с пиццей, да? — самодовольно спросил он, больше самому себе, чем ребятам.

— Да, Бак, ты сегодня очень хорош, — похвалил Бобби.

— Интересно, что на тебя так влияет? — иронично бросила Хэн, откусывая кусочек маргариты.

— Я бы лучше спросила, кто? — раздался женский голос со стороны лестницы.

На верхней ступеньке стояла красивая цветная женщина в форме полицейского. Золотой значок сержанта сверкал в свете ярких ламп части. Короткие черные волосы были зачесаны на левый бок. К моему удивлению, к ней уверенно подошел Бобби и обнял ее, оставляя легкий поцелуй на ее виске.

— Кто это тут у вас? — заинтересованно спросила она, — неужели пополнение?

— Да, мисс... мэм... — я растерялась, не зная, какое обращение подобрать.

— Я Афина Грант, — она протянула мне руку. Ее рукопожатие было твердым и дружелюбным.

— Афина, разреши тебе представить нашего нового парамедика — Дженис Палмер. Она перевелась к нам из штаба Аризоны.

— Боже, бедная девочка. Слышала, там куча бюрократии, а еще работают жуткие зануды, — вздохнула Афина.

— О, слухи не врут, поверьте, — мрачно усмехнулась я.

— Что и требовалось доказать, — сержант пожала плечами и, сопровождаемая Бобби, присоединилась к нашему застолью.

Афина был очень харизматичной женщиной: она подкалывала Бака, смеялась с ним вместе с Хэн и спрашивала Эдди о Кристофере. Все ели пиццу и несмотря на усталость, выглядели довольными. Бобби и Афина наблюдали за всеми ними с каким-то родительским умилением. Эдди периодически вклинивался в беседу с коллегами, но я как будто чувствовала, что его что-то тревожит. Честно признаться, очень хотелось спросить, что случилось, но все-таки, мы только познакомились, и было бы неуместно сразу же расспрашивать о чем-то личном.

Мне очень понравилась обстановка в 118-ой. На контрасте с Аризоной я поняла, какой, в моем понимании, должна быть настоящая команда. Сплочение было не только на вызовах. Я нашла то, чего искала и была очень благодарна этим ребятам за то, что они приняли меня к себе. Пока все беседовали, я вспомнила, что гуляя по части видела шкафчик с фамилией Хан:

— Хэн, у нас с тобой шкафчики рядом, — улыбнулась я.

— Разве? Я думала твой шкафчик рядом с Чимни.

— У него фамилия Хан?

— Да.

— А где он?

Все резко замолкли. Я не понимала, почему. Обведя недоуменным взглядом команду, я заметила, что их лица были не столько расстроенными или удивленными, сколько обеспокоенными.

— Что-то не так?

— Чимни восстанавливается, — тихо ответил Эдди, уставившись в свою банку колы.

— А что с ним случилось?

Бак полез в карман джинсов и достал свой телефон. Он развернул ко мне экран и дрогнувшим в моменте пальцем нажал кнопку воспроизведения. На видео было нечто, повергшее меня в ледяной ужас.

С экрана его телефона я увидела страшную аварию: машина врезалась в отбойник шоссе, а сзади в нее въехал внушительных размеров грузовик. За рулем пострадавшего автомобиля сидел мужчина азиатской внешности, и то, что с ним произошло было трудно описать, и уж тем более объяснить. Изо лба, будто копье или стрела, торчал кусок арматуры. Он вошел в заднюю часть головы и вылез наружу. Я ужаснулась — его голова была пробита. Насквозь. Это было так страшно... и странно, но от подкатившего ступора, я не могла отвести взгляд от экрана.

— Боже, — в ужасе прошептала я, — Это... Это невозможно.

При всем кошмаре травмы, Чимни оставался в сознании: он что-то говорил Баку и Бобби, глаза открыты, было дыхание...

НО КАК?? Любое возможное объяснение от команды было бы за гранью моего понимания. За гранью вообще возможного.

— Как после ТАКОГО можно было выжить?

Сидящий рядом Бак попытался улыбнуться. Получилось криво, но он старался.

— Что ж, надеюсь, ты не передумала с ними работать? — голос Афины вырвал меня из оцепенения.

Сначала все пытались сдерживать улыбки, но все-таки сдались. Смеялись ребята больше нервно или истерически, чем искренне, как, например, с глупостей Бака.

— И он... Выжил? — я все еще не могла поверить в то, что это правда.

— Да, — твердо сказал Бобби, — его считают чудом современной нейрохирургии.

Я ошарашенно закивала. Я не знала, что это были за врачи, но привести человека в порядок, оставив его адекватным и вменяемым после такого — действительно чудо.

— Давайте не будем раньше времени пугать Джен, — сказала Хэн,— Она еще насмотрится. Не знаю, как обстояли дела в Аризоне, но и у нас тут скучно не бывает.

— Хэн права, — подал голос Эдди, одарив меня красноречивым взглядом, — Извините, ребята, мне пора домой — Кристофер уже меня ждет.

Отсальные понимающе закивали и попрощались с ним. Посе его ухода постепенно стали собираться и другие: Хэн поехала к жене и сыну, Бобби с Афиной тоже засобирались, поручив Баку убрать последствия своей блестящей идеи пира. Как добросовестный новый член команды, я осталась ему помочь. Мы быстро выкинули коробки из-под пиццы, сложив остатки в контейнеры в холодильник. Пустые баночки колы полетели в мусор, который в этой части сортировали. Это было неожиданно для меня, потому что в Аризоне были просто большие мусорные контейнеры, и сортировкой занимались не мы.

— Кстати, Джен, — неуверенно начал Бак, — не сочти меня наглым или что-то типа того... Ты не могла бы подвезти меня домой?

— Конечно, без проблем, — улыбнулась я, — Только я не знаю города, поэтому тебе придется побыть моим гидом.

— Окей.

Завершив уборку, мы направились в раздевалку. Я еще раз посмотрела на свой шкафчик, и сердце защемило от фамилии Чимни рядом. Ячейка Бака была на противоположной стороне в начале череды одинаковых металлических шкафчиков. Его дверца с фамилией Бакли была украшена наклейками изнутри и снаружи. Я узнала пару логотипов знакомых групп. Рядом с ним был шкаф Эдди. Я в очередной раз восхитилась этим человеком. Для меня его сила была примером того, как иногда люди умеют любить — искренне, беззаветно.

Забрав свои вещи, Бак проводил меня на улицу. Снаружи уже похолодало: апрельский воздух был сухим и зябким. Невольно я поежилась. Мы прошли к моей машине, Бак уселся на пассажирское сиденье.

— А где ты живешь? — спросил он, когда мы уже ехали по ночному городу.

— Пока в отеле, — ответила я, внимательно блюдя за дорогой.

— А почему в отеле?

— Не нашла еще квартиру.

— Хочешь, я поспрашиваю у знакомых, может у кого по соседству сдается квартирка.

— Спасибо, — его забота меня немного смутила.

Проехав по сверкающему разноцветными огнями Лос-Анджелесу, мы наконец свернули на улицу, где жил Бак.

— Слушай, а как тебя вообще зовут? Как я успела понять, Бак — это прозвище.

— Эван, — подмигнул он, — ну давай, до завтра.

Бак подставил мне кулак. Я отбила жест прощания, и он вышел из машины.

По навигатору я добралась до своей гостиницы. Ехала я в тишине с приятным теплом в груди, довольная радушным приемом команды. Несмотря на то, что я даже не побывала на вызовах, я вошла в номер, еле волоча от усталости ноги. Но эта усталость была не такой, как раньше, когда я, замучившись, падала на кровать после смены. Эта усталость была приятной и даже радостной.

Завтра меня ждал новый день и работа, когда я наконец смогу показать ребятам, на что я способна. Уже лежа после душа на кровати, я почувствовала чувство волнения. Мандраж, приятно покалывал где-то в груди.

С таким приятным чувством я и уснула.

Утро встретило меня пронзительным звуком будильника. Я разлепила глаза, пытаясь отогнать остатки сна,надеясь, что душ и прочие водные процедуры все-таки взбодрят меня. Помогло. Я быстро собралась, завела машину и поехала часть, по пути засклчив в кафе за кофе. Для бодрости попросила дополнительный шот эспрессо в капучино. Горячий напиток очень согрел меня в это пасмурное утро.

День был волнительный. Я ехала в часть, все еще чувствуя легкое покалывание в груди и на кончиках пальцев. На парковке уже стояли несколько машин. Я увидела уверенно идущего ко входу Бобби. Заметив меня, он дождался, пока я поравняюсь с ним.

— Ну что, Джен, как настроение? — энергично спросил он, — Готова спасать жизни?

Я уверенно кивнула. Бобби ободряюще хлопнул меня по плечу, и мы вместе прошли в гараж. Он сразу ушел наверх, в свой кабинет.

В здании части пахло кофе, чистящими средствами и полиролью — на входе Эдди Бак натирали капот пожарной машины, а Хэн перебирала чемоданчик с медикаментами.

— О-о! Доброе утро, — она бодро подскочила и порывисто заключила меня в объятия.

Я не ожидала такого внимания. Меня это только сильнее зарядило энтузиазмом и готовностью к "приключениям" в пожарной части. Бак и Эдди соскочили с бортов пожарной машины и присоединились к нам.

— Ну что, готова? — Эван смотрел на меня с озорной улыбкой.

— Готова на сколько это возможно в первый день, — усмехнулась я.

Тем временем к нам спустился Бобби. В руках он держал чехол от одежды на вешалке.

— Держи, Джен. Это твоя форма. Рады видеть тебя в рядах спасателей и парамедиков 118-ой.

Я взяла чехол дрожащими от благоговения руками. Он оказался увесистее, чем я ожидала. Скорее всего, там полный комплект.

— Ботинки в твоем шкафчике, — бросил он, поднимаясь наверх.

Хэн проводила меня в раздевалку. В моем шкафу действительно стояли черные ботинки, похожие на армейские берцы. Темно-синие брюки сели идеально: не обтягивали, а свободно висели ровно настолько, насколько это было необходимо. По длине, конечно, возникли вопросы, но Хэн объяснила, что штанины можно либо подвернуть, либо заправить в ботинки. Рукава рубашки, которые должны были заканчиваться ровно на бицепсе, у меня доходили практически до локтя. Но меня это ничуть не смутило: я немного закатала их, подгоняя под желаемую длину. Ткань формы была чуть жестковатой из-за своей новизны, пахла свежестью и ответственностью. Ботинки пришлись в пору. Ноги чувствовали себя комфортно,а когда я решила пройтись, подошва слегка отпружинивала каждый мой шаг, отчего казалось, что я хожу на маленьких батутах.

Пока я переодевалась, моя боевая подруга смотрела на меня с неподдельной гордостью. Она помогла мне нацепить все нашивки. Когда дело дошло до значка, она перехватила мою руку в момент, когда я собралась приколоть его на грудь:

— Это делает Бобби, — сказала она, забирая значок.

Я понимающе кивнула.

Когда мы вышли в гараж, Бак и Эдди смотрели на меня, и в глазах обоих читалось удовлетворение и поддержка. Всем составом мы поднялись наверх. Несмотря на то, что в Аризоне каждый просто вешал себе значок сам, в Лос-Анджелесе это больше походило на ритуал посвящения. Бобби, ждавший нас на кухне с безупречной осанкой, только усиливал атмосферу торжественности.

Ребята встали полукругом. Бедный Бак чуть ли не подпрыгивал от нетерпения. Лицо Эдди сияло теплой, искренней улыбкой. Он поймал мой взгляд и кивнул — коротко, но ободряюще. Я взволнованно улыбнулась в ответ. Хэн поднесла капитану значок, который забрала у меня в раздевалке. В открытой синей коробочке сверкал значок LAFD (Los-Angeles Fire Depdrtment — Управление Пожарной Охраны Лос-Анджелеса).

— Дженис, — начал Бобби, — Ты уже проделала достаточно долгий путь: обучение, стажировку, службу в Сан-Луисе. И сегодня — твой первый официальный день в статусе парамедика 118-ой пожарно-спасательной части Лос-Анджелеса. У тебя есть опыт, мужество и самое главное — сердце спасателя.

Бобби осторожно достал из коробки серебряный значок, сияющий в свете ламп части.

— Это, — он поднял значок чуть выше, — не просто кусок металла. Это символ доверия. Доверия людей, которых тебе ежедневно придется спасать, которые будут не раз просить тебя о помощи. А еще, это символ доверия команды. Каждый день вы будете плечом к плечу работать в самых разных ситуациях, переносить стресс и не только. Значок — это гарантия, что каждый из нас не только будет слажено работать вместе с тобой, но и поможет тебе в самые сложные моменты как службы, так и жизни, — капитан сделал шаг ко мне. Сердце екнуло, — Прими этот знак отличия, носи его с честью и гордостью и никогда не забывай, что спасатель — это не просто профессия, а призвание.

Он аккуратно прикрепил значок над левым нагрудным карманом моей рубашки.

Наконец-то. Теперь я опять парамедик, но уже в другом городе, в другой команде. Среди новых замечательных людей.

На какой-то момент в части воцарилась благоговейная тишина, но Бак не выдержал:

— Ура! — гаркнул он, хлопая большими ладонями.

Хэн, Эдди и Бобби подхватили его аплодисменты. Гараж наполнился звуками искреннего ликования.

Первой подошла Хэн. Она заключила меня в крепкие, полные нежности объятия:

— Так держать, Джен!

Следом подскочил Бак. Он обнял меня, оторвав меня от пола, и телепал мое тело, как большого плюшевого медведя.

— Добро пожаловать, новобранец! Я тебя еще достану, — смеялся он, — и никогда не ешь то, что я готовлю.

Я рассмеялась, держась за его шею. Это было так весело, как будто мы дети.

Эдди, к моему удивлению, тоже не остался в стороне. Я не ожидала, что он подойдет и лично поздравит меня. Он крепко обнял меня, хлопая по спине. Когда наши объятия рассоединились, он, продолжая держать меня за плечи, уверенно сказал:

— Мы еще с тобой многого повидаем. Я правда рад, что ты теперь с нами, — его взгляд был полон искренней радости и уважения.

Он еще раз порывисто обнял меня, а мой взгляд упал на Бобби, который наблюдал за всей этой картиной с поздравлениями с мягкой, по-отечески гордой улыбкой.

Внезапный вой сирены разорвал уютную атмосферу теплых объятий. Он сирены не просто прозвучал, а врезался в уши, заставив всех вздрогнуть из-за контраста обстановки. Дежурный свет начал мигать, бросая на всех нас резкие тени. Четкий и бесстрастный голос системного оповещения раздался из динамиков, заполняя собой все пространство:

— Всем машинам части 118! Нападение на Саут Бейкер-стрит, 1847.

Команда среагировала молниеносно: Бак уверенно сиганул за руль, Хэн и Бобби резво запрыгнули в пожарную машину. Эдди, схватив меня за руку, рванул со мной, усаживаясь сзади.

В грузовике все были в наушниках, чтобы не оглохнуть от пронзительного воя сирены.

— Эдди, Хэн, проверьте снаряжение на случай перестрелки.

В наушники передался сигнал из рации офицера, по красивому, немного низкому голосу я узнала Афину.

— 727L30 капитану 118-ой. У жертвы несколько огнестрельных ранений и подозрения на введение токсина или наркотика, сообщите парамедикам и готовьтесь к госпитализации.

— Капитан 118-ой информацию принял, спасибо, сержант.

Пожарная машина, ведомая Баком, резво и легко маневрировала между автомобилями, визжа сиреной и сигналами с требованиями уступить дорогу. Машины разъезжались, а мы тем временем неслись по шоссе, пропуская жилые кварталы один за одним.

Среднее время прибытия бригады пожарных-спасателей — 8 минут. Бак домчал за 6. Машина резко остановилась у подъезда.

Словно отряд штурмовиков из "Звездных войн", мы повыскакивали из машины. Еще до полной остановки я схватила медицинскую сумку, перекинув ее через плечо. Бобби уже выпрыгивал с другой стороны. Эдди выкатил носилки, Хэн схватила баллон с дополнительным кислородом.

Афина уже была в дверях квартиры, держа наготове опущенный вниз пистолет. Она быстро оценила обстановку и дала нам отмашку:

— Чисто! Входите! Жертва в гостиной. Агрессор оглушен в дверном проеме в спальни.

Мы ворвались в квартиру. Картина была ужасающей:

На полу в гостиной, как и говорила Афина, сидела девушка, опираясь спиной на комод. Лицо бледное, покрытое холодным потом, в диких глазах застыл ужас. Левая рука судорожно сжимала бок чуть ниже ребер — темная кровь обильно сочилась сквозь пальцы, пропитав светлую блузку. Правая рука была прижата к правому бедру — там тоже было кровавое пятно, чуть меньше. Рядом с ней валялась бейсбольная бита, окровавленная на ударном конце.

На пороге спальни лицом вниз лежал мужчина. Он не двигался, только тихо стонал. Тонкая струйка крови стекала по его затылку из-под волос, образуя лужу на паркете. В его правой руке был зажат пистолет.

Афина быстро подошла к мужчине, проверила пульс на сонной артерии.

— Пульс есть! Он без сознания.

Своим пистолетом она аккуратно подцепила рукоять его оружия из его ослабевшей руки, сняла с предохранителя и убрала в кобуру на своем поясе. Бобби дал команду и к стрелявшему мгновенно подскочили Бак и Хэн. Они достали шейный воротник.

— Стабилизируем голову и шею, подозрение на сотрясение, — громко сказала Хэн, откликаясь на приказ капитана.

Бак тем временем доставал спинальную доску и ремни.

— Готовы? Раз, два, три! Перевернули! — руководил Бобби

Они перевернули мужчину на спину, Бак зафиксировал шейный отдел воротником и закрепил пострадавшего ремнями.

— Пульс 110, слабый, давление 90/60, дыхание 24, поверхностное! Рана на затылке от тупого предмета. кровотечение венозное, умеренное! — сказала Хэн, пытаясь перекричать суматоху.

Тем временем Эдди и я во всю работали над девушкой по принципу ABCDE:

Первый пункт. A (Airway — Дыхательные пути). Я заглянула девушке в рот.

— Дыхательные пути свободны!

Второй пункт. B (Breathing — Дыхание). Эдди поднес руку к ее губам, проверяя дыхание:

— Дышит, — он засунул ее палец в пульсоксиметр (прибор, измеряющий сатурацию — уровень кислорода в крови), — Сатурация 42% на воздухе! Хэн, кислород!

Хэн тут же нацепила на женщину кислородную маску, подсоединенную к баллону.

Третий пункт. С (Circulation — Кровообращение).

— Два активных кровотечения! Боковое — задета артерия, В бедре чуть получше! Дайте жгут! — крикнула я.

Бак бросил мне резиновый жгут, которым я перетянула бедро, чуть выше раны.

Третий пункт. D (Disability — Неврологический статус). Я похлопала теряющую сознание девушку по щекам:

— Эй, вы меня слышите? Как вас зовут?

— Лора, — еле выговорила она.

— Отлично, — я положила руку ей на плечо, передавая коллегам, что пострадавшая в сознании, — Все будет хорошо, Лора, помощь уже здесь.

Четвертый пункт. E (Exposure/Environment — Осмотр/Окружающая среда).

Я достала из сумки острые металлические ножницы и быстрым движением разрезала блузку на Лоре, обнажив боковую рану.

— Рана в левом подреберье, входное отверстие примерно 1 см, пульсирующее кровотечение! Подозрение на ранение забрюшинного пространства, возможно почки! Пуля внутри, она временно купирует кровоизлияние. Носилки!

Эдди тут же появился рядом с еще одним воротником и носилками. Мы аккуратно уложили Лору, стабилизировали ее.

Я продолжала поддерживать контакт с пострадавшей:

— Лора, что он вам вколол? Вы знаете?

Лора, дыша с хрипом в маску, закашлялась.

— Не... не знаю... сказал... чтоб я... не ушла... Голова... кру... — ее глаза вдруг начали дико бегать, потом закатились. Она резко выгнулась дугой, и издав хриплый звук, обмякла.

— Остановка дыхания! Кровотечение усилилось! — сказал Эдди.

Я схватила гемостатическую губку и плотно затолкала ее в рану на боку, наложив поверх давящую повязку с абсорбирующей подушечкой, и туго прибинтовала. Кровотечение из раны значительно уменьшилось.

Эдди опустил спинку носило. Мы с Бобби ловко переложили Лору на жесткую поверхность. Я встала на колени сбоку, начала компрессии грудной клетки с частотой 100-120 в минуту, на глубину 5-6 см.

— Начинаю массаж сердца! Раз, два, три, четыре... — руки работали автоматически, тренировки взяли верх над паникой.

Эдди схватил мешок Амбу, плотно прижал маску к лицу Лоры и начал вентиляцию с частотой 1 вдох каждые 6 секунд, подстраиваясь под мои компрессии (пауза на вдох). Он останавливал меня, чтобы сделать искусственный вдох.

— У нее анафилаксия! Нужен адреналин! — сказала я не отрываясь от массажа сердца, — Хэн, готовь эндотрахеальную интубацию! Нам нужны дыхательные пути под контролем!

Бак уже подскочил ко мне со шприцом адреналина.

— Десять... двадцать... тридцать...

— Смена! — предложил Эдди тут же занимая мое место, он продолжил делать компрессии.

Я схватила шприц от Бака:

— Ввожу адреналин!

— Сатурация поднимается... 57%! — на секунду обрадовался Эдди, — Давление 80/40! Стабильно низкое, но есть!

— Хорошо! Джен, гидрокортизон внутривенно, — скомандовал Бобби, — Быстро иммобилизируем позвоночник!

Мы с Эдди наложили шейный воротник, аккуратно переложили Лору на спинальную доску, зафиксировали ремнями.

Я действовала механически.

— Ввожу гидрокортизон и бенадрил!

— Допамин пошел! Давление начало подниматься — 85/45! — улыбнулся Бак, увидев, что Лора медленно моргает.

— Два огнестрельных ранения, одно с подозрением на ранение почки. Стабильна для транспортировки. Выезжаем сейчас же в реанимации! Бак, за руль!

Бак рванул с места, сирена завыла. Хэн и я сидели рядом с Лорой, непрерывно контролируя сатурацию, давление и прочие показатели через монитор, работу дыхательного мешка и инфузии. Бобби связывался с больницей по рации, передавая детали:

— Пациентка женского пола, 28 лет, два огнестрельных правое бедро, левый бок (подозрение на ранение почки, активное кровотечение, тампонировано). Анафилактический шок на неизвестное вещество.

В салоне пахло кровью и антисептиком. Значок парамедика на моей груди был забрызган кровью Лоры. Мои руки слегка дрожали от адреналина, но действия были четкими. Первый вызов. Мы сделали все по протоколу. Мы боролись. И мы пока что выиграли у смерти этот раунд. Взгляд Эдди, полный сосредоточенности и одобрения, был лучшей наградой.

— Хорошая работа, Джен, — сказал он глядя на меня с удовлетворением.

Я кивнула, не отрывая глаз от монитора и бледного лица Лоры. Работа продолжалась.

Мы довезли ее в больницу и передали медикам. Мужчина был у них, и медсестра передала, что он уже в сознании с сотрясением. По рации Бобби передал Афине, что она может ехать на допрос.

Мы вернулись в часть.

Первый вызов знатно меня вымотал. Не то что бы я рассчитывала смотреть на то, как мужчины снимают с деревьев котят, просто не думала, что первый случай окажется таким. Повезло, что Эдди помогал мне. С ним мне работалось как-то спокойнее. Кода мы, уставшие, восстанавливали машину после поездки, я часто чувствовала на себе его взгляд. Один раз он прошел мимо меня, подставив кулак, который я отбила в знак хорошей работы.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, наверное, увидев мое измученное лицо.

— Да, все нормально. Просто в Аризоне меня на такие вызовы не брали.

— А на какие брали? — Бак моментально нарисовался рядом.

— Ну... сложно объяснить. На простые... без крови.

— Ты боишься крови?

— Нет конечно.

— Бак, иди проверь аппарат ИВЛ, — Эдди немного напрягся.

— Оу, я... я помешал, дружище?

Я недоуменно уставилась на обоих.

— Не слушай его, — улыбнулся Эдди, — с ним такое бывает.

Сверху донесся голос Бобби, зовущий на обед. Вот это было очень кстати. Я очень смутилась после этого странного разговора, поэтому решила, что непринужденная беседа за столом смыла бы эту неловкость.

Перед обедом все повалили в душ. В женском не было такой очереди. Я скинула форму, замоталась в полотенце и прошла в кабинку. Теплая вода снимала усталость, приятно согревая. Я зашла просто смыть с себя немного крови Лоры, которая по неосторожности попала на меня. Когда я вышла, из соседней кабинки выглянула Хэн:

— Ну что, как тебе первый вызов?

— Неплохо. Думаю, мы все отлично справились.

— Это точно. Ты отлично постаралась, — она ободряюще положила руку мне на плечо.

— Мы все были на высоте. Без вашей поддержки накануне, я действовала бы не так уверенно, — честно призналась я.

В ту же секунду ее лицо переменилось. Взгляд стал более пристальным, уголки губ дрожали в попытках скрыть улыбку. В плохих попытках. Она выглядела так, будто она знала какой-то секрет.

— К слову о поддержке, — понизив голос, ухмыльнулась она, — Ты не замечала, как часто на тебя смотрел Эдди?

Я замерла.

— Ну... мы работали в команде над одним пациентом. Его внимание вполне естественно. Плюс, я новый человек. мне кажется, он просто присматривается и оценивает мои навыки и методы.

— А мне кажется, Эдди еще с обучения помнит, что складывается в аптечку первой помощи. Но сегодня он как будто бы удивился тому, что ты делаешь, — она скрестила руки на груди, опираясь на плитку стены.

— Он просто прощупывает почву.

— А когда ты по просьбе Бака скручивала шланг...

— Перестань, — усмехнулась я, — Это ни о чем не говорит.

— Слушай, я знаю Эдди с тех пор, как он пришел сюда в афганском пепле, видела, как он переживает за Кристофера, как он старался здесь после всего... всего. И не смотря на то, что у меня жена, я все-таки могу отличить "оценивающий" взгляд коллеги и заинтересованный взгляд мужика. То, что я заметила сегодня — явно второй вариант. Даже Бак заметил.

— Что? — я чуть не задохнулась от удивления.

— Поверь, Эдди — классный парень.

Слова Хэн так и повисли в воздухе. Я не нашлась, что ответить, несмотря на попытки подойти к этому вопросу рационально.

— Подумай, дорогая.

— Да о чем?!

— Вот именно! Тут думать даже не о чем! Это же Эдди Диас!

— Хэн, по-моему, ты перегрелась в душе, — я попыталась отшутиться, чтобы скрыть смущение от ее настойчивости.

Она бросила на меня красноречивый, многозначительный взгляд, улыбнулась и вышла из душа. Я переоделась обратно в форму и тоже решила поесть с остальными.

Бобби приготовил невероятную пасту с креветками и шпинатом. Все ели — только за ушами трещало.

— Бобби, это просто невероятно, — наевшись, выдохнула я.

— Привыкай. Кэп у нас не только кэп, но и шеф мишленовского ресторана, — ухмыльнулся Бак.

— Это потрясающе! Тогда я буду приходить сюда даже в выходные, чтобы просто вкусно поесть.

Ребята рассмеялись.

— Тогда тебе придется встать в очередь, — он бросил в меня салфеткой.

Очередной приступ веселья прервался воем сирены.

— Хорошо, что поесть успели, — вздохнул Эдди.

Мы все бросились по машинам. Система оповещения сообщила нам о попытке самоубийства путем прыжка с моста.

Мы примчались на место. Афина и другие офицеры уже перекрыли необходимый участок дороги. Она пыталась общаться через мегафон, с парнем, который стоял на краю моста, перебравшись через отбойник.

— Он не думает слезать, — мрачно сказала она, — он завалил все экзамены, родители его стыдят за то, что он не поступил в колледж.

— Бак, Эдди, готовьте подушку. Джен идешь со мной, Хэн, будь готова оказывать помощь на земле.

— Слушай, на такой случай у меня истории нет, — вздохнул капитан, пока мы шли по ступенькам.

— В каком смысле?

— Обычно нам попадаются мужчины или женщины, которые пытаются покончить с собой из-за измены или неразделенной любви. Я рассказываю выдуманную историю о том, как мне изменяла моя девушка, а в это время Бак, Эдди или Чимни делают "маневр", но в большинстве случаев пытаются прыгать с балконов или чего-то еще, и "маневр" в том, чтобы сверху спуститься на альпинистском снаряжении и затолкнуть потенциальную жертву в помещение. А тут толкать некуда, да и моя история не подойдет. Может ты попробуешь?

— Кэп, на кону жизнь подростка...

— Я уверен, ты справишься.

Мы были уже наверху. Парень лет 17-ти с белым, как простыня лицом, стоял за оградой моста, но все еще держался руками за ограждения.

— Пожарные-спасатели! — объявил Бобби, — Спокойно, приятель, не надо.

— Не подходите! — взревел юноша.

Я оценила его состояние. Он выглядел неважно: глаза опухшие от слез, учащенное сердцебиение и дыхание — грудь сильно вздымалась, его всего трясло.

— Послушай, друг, — начала я, — Как тебя зовут?

— Роберт, — шмыгая носом ответил он.

— Меня зовут Джен. Роберт, послушай меня, — я собралась духом, вспомнила курсы экстренной психологии и начала говорить как можно мягче, — Совсем недавно я была на твоем месте, — я говорила и делала осторожные медленные шаги, — Я тоже завалила вступительные. Хотела пойти в художественную академию, но не прошла. Родители очень стыдили меня, говорили, что я никчемная, раз не смогла сдать экзамены. Твои говорили тебе, что ты ничего не добьешься и будешь работать сортировщиком мусора? — я продолжала потихоньку приближаться.

— Да, — парень затрясся от рыданий.

— А меня еще попрекали тем, что потратили очень много денег на художественную школу...

Шаг. Я уже очень близко.

— На все материалы, которыми я там рисовала...

Он уже на расстоянии вытянутой руки.

Теперь важно не делать резких движений. Я плавно выпрямилась в паре шагов от него и развела руки, распахивая объятия. По щеке скатилась слеза.

— Я понимаю твою боль, Роберт. Можно я тебя обниму? Мы с тобой так похожи...

Парень переменился в лице. Он заплакал, но теперь не истерически, а по-настоящему.

— Давай приятель, переноси ногу, — он следовал моим инструкциям, но тут у него между реек борта застряла нога.

— Тише-тише. Я сейчас помогу.

Сердце колотилось настолько, что я слышала отголоски в висках и горле. Решительно выдохнув, я осторожно перенесла сначала одну ногу, потом другую. Из-за плеча Роберта я видела предупреждающий взгляд Бобби — он как будто посылал мне сигнал остановиться. Но было уже поздно. Я стояла обеими ногами на узком парапете за рейкой. Держась рукой за ограждение, я аккуратно присела на корточки, помогая высвободить ногу Роберта из плена металлических прутьев.

— Вот так, — ласково сказала я, — А теперь перелезай и мы обнимемся, хорошо?

Я выпрямилась и для пущей убедительности смахнула слезу.

Роберт начал перелезать, но его нога задела мою руку... Единственную руку, которой я держалась за холодный металл, второй бережно поддерживала парня, чтобы он не соскользнул...

Узкий парапет моста ушел у меня из-под ног прежде чем я успела схватиться второй рукой за борт и хотя бы повиснуть. От осознания того, что я сорвалась сердце сжалось. Я услышала только испуганные вздохи и больше ничего...

Но потом я ощутила под собой что-то мягкое, воздушное.

Спасательная подушка. Они успели её надуть!

Я ничего перед собой не видела — шлем съехал прямо мне на глаза. Я отскочила от подушки как мячик и чуть было не полетела от инерции удара на асфальт. Но воротник моей куртки схватили чьи-то сильные руки. Резкий рывок — и я снова лежу наверху. От удара о мягкую поверхность подушки начали болеть ребра. Было больно дышать. Каждый, даже самый маленький вдох пронизывал легкие иглами. Я знала, что это пройдет и старалась не паниковать. Сейчас для меня самое главное, что я чувствовала себя живой. Я хотела подняться, но необдуманная попытка заставила тупую, ноющую боль пронзить мою шею. Нейлон спасательной (и спасительной) подушки не слушался и затруднял движение. В этой суматохе я почувствовала чье-то теплое прикосновение к своей руке. Меня вырвали из этих непослушных нейлоновых объятий и наконец-то подняли шлем.

— Аккуратно! Держи... Вот так, — я слышала взволнованный голос Бака, понимала, что это он и Эдди пытаются затащить меня наверх, но я ничего не видела.

Неожиданно свет ударил мне в глаза. С меня наконец-то сняли шлем. В нескольких сантиметрах от меня возникло лицо Эдди. Он держал меня за щеки, пытаясь привести в чувства: тряс моей головой, аккуратно похлопывал по щекам. Позади него я увидела Бака и Хэн.

— Где мальчик? — спросила я, хватая его за плечи.

— Бобби перетащил его через ограждение, — ответил он, со сбившимся дыханием.

Я почувствовала, что сердце, которое все это время было застрявшим в горле, вернулось на место с глухим ударом. Мои ноги подкосились, то ли от облегчения, то ли от стресса в принципе, и я упала на него. Эдди подхватил меня, снова пытаясь усадить на подушку. Бак и Хэн столпились вокруг меня. Эван не придумал ничего лучше, чем плеснуть мне лицо водой. Я пришла в себя, пытаясь перевести дыхание.

Бобби уже спускался вместе с Робертом. Хэн тут же подскочила к ним, оценивая состояние парня. На него накинули оранжевый плед. Афина уже забрала его телефон и звонила его матери.

Эдди сидел на подушке рядом со мной.

— Ты как, Джен?

— Взлеты и падения бывают у всех. Утром был взлет. Сейчас падение, — я нервно засмеялась от осознания, какую глупость сказала, — Извини, это шок.

— Я знаю. Ты молодец, спасла парню жить.

Я перевела взгляд на Роберта, который сидел в машине скорой.

— Мне надо к нему подойти.

Я встала и на ватных ногах дошла до машины, где Хэн вовсю пыталась стабилизировать парня. Он не пострадал, просто нужно было дать ему успокоительное.

— Роберт... — начала я, — Никогда больше даже не думай об этом, ладно? Взлеты и падения бывают у всех. И если ты упал, это не значит, что ты не сможешь оттолкнуться и взлететь.

Он смотрел на меня удивленными глазами.

— Кстати, я обещала обняться, — улыбнувшись, я распахнула объятия.

— Спасибо, Джен, — пробубнил он мне в куртку.

— Все хорошо, дружище. Старайся не думать о плохом. Все будет хорошо. У тебя обязательно все получится.

Перед тем, как сесть в машину и отправиться в часть я еще раз взглянула на Роберта. Афина усаживала его в полицейскую машину, чтобы отвезти домой. Он уже успокоился.

Пока мы ехали в часть, обо мне постоянно все справлялись: Хэн с гордостью говорила, что я все сделала правильно, Бак спрашивал, не ударилась ли я головой, потому что я стала вялой, но я пообещала уделать его в Mortal Kombat. Больше всего меня поразила реакция Бобби:

— Мне в пору бы тебя отругать за безрассудство, но я уверен, любой на твоем месте поступил бы так же.

Потом был вызов на попытку грабежа, но там обошлось без пострадавших. Под конец смены ребята все-таки поехали проверить мужчину, которого задело упавшее дерево.

— Нужно отправить тебя домой, — сказал Бобби.

— Не надо, кэп. Все в порядке, я поеду с вами, — ответила я, — Я уже полностью пришла в себя, все нормально.

— Нет, — решительно отрезал он, зачем-то бросая многозначительный взгляд на Хэн, — Тебе нельзя садиться за руль, не то что оказывать людям помощь. Эдди, отвези Джен домой.

Ну конечно! Хэн уже поделилась с капитаном своими наблюдениями. Я была готова испепелить ее взглядом, но она мне слишком нравилась.

Еще после пяти минут попыток отмазаться, я все-таки сдалась: Бобби настаивал, чтобы я уехала домой в сопровождении, и даже предлагал взять выходной завтра. Но если мне удалось отговорить его от второго, то он был категорически против, чтобы я одна ездила по ночному городу.

— Тем более Эдди сам отпросился пораньше, ему нужно забрать Кристофера после дополнительных занятий, — в качестве последнего аргумента сказал он, запрыгивая в машину.

Хэн ухмыльнулась, явно довольная тем, что смогла поспособствовать нашему совместному досугу, Бак тоже выглядел странно: постоянно при взгляде на меня или Эдди, он отводил глаза и тщательно, но плохо, пытался скрыть улыбку.

Команда уехала, мы остались вдвоем. Эдди уже переоделся. Я попросила его подождать меня.

В раздевалке было пусто. Наспех надев обычные вещи, я выскочила обратно в гараж.

Мы молча вышли и зашагали на парковку. На заднем сидении машины Эдди было детское кресло.

— То, что ты говорила тому парню правда? — неожиданно спросил он, — Про художественную школу, экзамены, родителей.

— А... Нет, это была импровизация.