О чем судачат два профессора Хогвартса (джен)

Профессор Долгопупс смотрел из кабинета директора вслед удаляющимся студентам Хогвартса, что покидали замок, дабы отметить Рождество дома.

— Что же, Невилл, ваши отчёты как всегда в полном порядке, — резюмировал профессор Макгонагалл, поднимая голову от папки с бумагами. — У меня никаких нареканий.

— Спасибо, Минерва, — задумчиво ответил Невилл, поглаживая большим пальцем чашку с какао, что он держал в руках.

— На праздники будете со своей семьёй? — вежливо осведомилась директор.

— Да, как всегда. А у вас те же планы, что и год назад?

— Верно.

— Скажите, Минерва, этот профессор О'Маха, вы в нем уверенны?

— Конечно. Однозначно уверена, а вам он кажется странным?

— Да, согласитесь, он довольно нетипичен и это внушает некоторые подозрения.

— То что он не вписывается в традиционные представления о том, каким должен быть профессор Хогвартса, не говорит о том, что он может быть опасным. И вы же не думаете, что я кого попало нанимаю.

— Конечно, нет, но... Знаете, если вспомнить нашу юность...

— Похоже в вас снова разбушевался тот юноша, который руководил подпольем в годы войны, — с улыбкой сказала Макгонагалл.

— Ну, я, скорее, проявляю настороженность, как профессор и человек, который отвечает за безопасность студентов.

— Я рада, что вы не забываете о своём долге. Как прошла ваша встреча с мистером Поттером?

Невилл сделал глубокий вздох, который не оставлял места для разночтений.

— Ужасно, если честно. Гарри... Он уже давно совсем не тот милый и добрый мальчик, которого мы знали когда-то. Угрозы, шантаж, полное игнорирование неподобающего поведения его старшего сына, поощрение вседозволенности.

— Да, страшно подумать, что делает с людьми власть. Может, если бы он работал где-то в другом месте, то он был бы не таким сложным.

— Может быть, но, как по мне, так подобный характер ему заложил ещё профессор Дамблдор и отчасти вы.

— Да что вы, Невилл? — возмутилась Макгонагалл. — С тезисом, что Альбус испортил Гарри Поттера, я ещё соглашусь; но я-то здесь при чем?

— Вы тоже много чего спускали ему, и это раз за разом формировало в нем элитарное представление о самом себе. О том, что он избранный, не такой как все. А это, в конце концов, приводит к тому, что потом ты становишься свято уверен в том, что тебе можно то, чего нельзя другим; что ты вне общих правил. А, кроме того, Гарри легко давалось слишком многое. И это, как я думаю, также негативно повлияло на его личность. Простите, Минерва, должно быть, я слишком резок, но я также обязан быть честным с вами.

— Конечно, Невилл, я ценю вашу честность, хотя, признаюсь откровенно, слушать подобные обвинения весьма неприятно.

Невилл кивнул.

— Я заметила, что юный Малфой делает большие успехи в учёбе.

— Да, он очень одарен, как и его родители.

— Какая же интересная все-таки у них история любви.

— Да, просто удивительно, прямо сказка.

— Я так была удивлена тому, что у мисс Грейнджер и мистера Малфоя начался роман, вы бы знали как сильно я удивилась тогда.

— Да, удивительно, какие финты иногда жизнь выкидывает и именно тогда, когда нам больше всего это нужно. В тёмный час послевоенного времени большая радость увидеть роман подобный им, ведь все мы так или иначе жаждем исцеления и искупление, веры в то, что в нашем ужасном мире есть место любви и свету. Что добро хоть иногда, хоть в одном конкретном частном случае, способно победить.

— Но, знаете, я также была изумлена и шокирована тем, что мистер Поттер отвернулся тогда от мисс Грейнджер. Как такое могло случится, они же вместе прошли войну? Они вместе были в самые сложные моменты жизни...

— ... Гарри, Минерва. Они были вместе в сложные моменты жизни Гарри. Мы не знаем, были бы они вместе рука об руку, если бы с Гермионой случилось нечто схожее с тем, что выпало нашему дражайшему мистеру Поттеру.

— Но как такое вообще могло случится, чтобы двое таких близких друзей вдруг поругались?

— Я знаю, почему это случилось, — глухо произнес Невилл.

— Правда? Гермиона вам это сказала?

— Гермиона, — задумчиво вздохнул Невилл, — сама не до конца понимает причины одной из своих главных трагедий в жизни. Она думает, что дело лишь в Драко, но, я думаю, все гораздо глубже.

Минерва Макгонагалл выжидательно смотрела на своего молодого коллегу. Она даже не пыталась скрыть, насколько ей интересно то, что он сейчас говорил.

— Знаете, Минерва, когда я был маленьким, неуверенныи в себе и затюканным студентом, с котором мало кто общался... Знаете, какой полезный навык приобретается в столь незавидном детстве?

В ответ Макгонагалл лишь подняла вверх брови, давая понять собеседнику, что она ждёт, когда он продолжит.

— Наблюдательность. Когда ты ни с кем толком не общаешься, тебе только и остаётся, что смотреть за счастливой социальной жизнью других. И я наблюдал, и научился многое видеть. Я стал большим профессионалом в этом деле. Так что я знаю, — уверен с этом на сто процентов, — почему Гарри поругался и цинично бросил свою близкую и верную подругу, без которой он не прожить бы и пары лет.

А ещё, Минерва, я могу сложить два и два и понять, что поругаться с подругой, потому что она выбрала не того парня это как-то слишком странно и нереалистично. Должна быть причина глубже. И я её знаю, — многозначительно и горько усмехнулся Невилл.

— Кажется, я поняла о чем вы, коллега, — грустно заметила Макгонагалл. — И это печально, знаете ли. Причина стара как мир. А вместе с надеждой, мы также получили удар под дых.

— Увы, так бывает, — вздохнул Невилл. — Одни звезды зажигаются и ярко сияют, а другие гаснут, превращаюсь в нечто неприятное.