Место, ставшее домом (гет)

Запах подгоревшей яичницы врезался в реальность, прежде чем Гоша успел открыть глаза. Из кухни доносились голоса: сонные Игорька и Сони, нервный и настойчивый мамы. Он попытался продлить себе сон хотя бы на минуту и закрыл глаза, но мать ворвалась в комнату, как ураган, игнорируя ею же придуманное правило о стуке.

— Гоша, давай вставай, хватит уже валяться! — резко бросила она, — Господи, когда ты уже уберешься в комнате?

Парень проигнорировал ее реплику. Он еле заставил себя сесть. Свет от распахнутых матерью штор резко ударил в глаза. Бардак в комнате, по его мнению, еще не достиг того уровня, чтобы на него можно было жаловаться. Ну да, учебники и тетрадки хаотично разбросаны на столе, да, вещи не очень аккуратно перекинуты через спинку компьютерного кресла, но больше-то из идеальной картинки ничего не выбивается. Чего ей надо? Чтобы все было стерильно и чисто, как в больнице? Да ни у одного шестнадцатилетнего парня в комнате такого не будет, если только в доме нет анимешной горничной.

Он еле собрал собственное тело в кучу, нывшее при каждом движении, и встал с кровати. Наспех накинув первую попавшуюся футболку и домашние треники, Гоша все-таки выбрался из комнаты.

Проходя в ванную, он мельком заглянул на кухню. Там, как всегда, царила утренняя суматоха: мама возилась с новым тортом на заказ, отец торопился на работу, Игорек и Соня — в школу. Про себя Гоша решил сегодня не завтракать. Плеснув в лицо ледяной водой и почистив зубы, он надел джинсы и худи, схватил куртку и, пропустив мимо ушей возглас матери: "А завтрак?", пулей вылетел из квартиры.

С каждым днем находиться дома хотелось все меньше. Гоша часами мог зависать на улице, изучая район вдоль и поперек. Все что угодно — лишь бы не идти домой.

А происходило это из-за новой навязчивой идеи матери, ее новой миссии — спасти, не рядового Райана, а какого-то психованного Виталика из детского дома. Почти каждый день за ужином она с упоением рассказывала об их встречах в приюте, о том, какой он "особенный", но при этом так "тонко чувствует мир" и все такое. Остальные дети могли лишь слушать и многозначительно переглядываться между собой, в глубине души надеясь, что этого не случится.

Никто не был в восторге от этой идеи.

Все, кроме мамы, думали, что как-нибудь прокатит: может, ее попустит и она передумает, может, в опеке откажут, может Виталика присмотрит какая-нибудь другая семья, которая даст на лапу кому надо и мгновенно заберет его к себе... Фантазии были разные. Вариантов чужими руками не допустить нового ребенка домой — тоже. Но мать казалась одержимой этой идеей настолько, что обивала пороги детдома почти каждый день.

Середина марта — унылое серое зрелище. Снег уже растаял, оставив после себя лужи и грязь. Только окутывающий город туман добавлял какого-то загадочного вайба. В остальном же все было тоскливым и невзрачным. Гоша торопился, но не на урок, а подальше из дома. Он быстро пересекал улицы, лавируя между прохожими. Дворы, через которые он обычно прокладывал свой маршрут, казались знакомыми настолько, что он мог бы пройти его во сне. По пути ему встречались круглосуточные табачные ларьки, еще не открывшиеся кофейни и бутики, в витринах которых он ловил свое отражение, удивляясь собственному внешнему виду.

Густые русые волосы, которые и без того путались в непослушные вихры, под воздействием влажного воздуха разбухли и завились еще сильнее, превратившись в настоящее гнедо. Гоша машинально провел по ним рукой, пытаясь привести их в более-менее человеческий вид, но они тут же вздыбились, будто издеваясь над ним. Холодный ветер колыхнул ткань его худи.

В школе, в окружении каких-никаких, но одноклассников, он продолжал быть «клоуном класса» — забавным, иногда скептичным, смешащим всех подряд. Но дома и наедине с собой, возвращаясь в суровую реальность, он понимал, какой он ... обычный. Не сын-помощник, как Амир, который во всем помогает матери и поддерживает ее, не идеальный старший брат, каким его хотели видеть, а просто Гоша — с непокорными кудрями и взглядом, в котором читалась усталость от всего этого мира.

Раньше мать бы остро отреагировала на перемены в настроении сына, начала бы спрашивать, что случилось, «не из-за девочки ли...» у него такое подавленное состояние, может быть, даже записала к психологу, потому что она очень-очень давно топила за здоровую атмосферу в доме. Но теперь ее мысли были заняты приобретением нового сына — хорошей инвестиции в имидж семьи, как он считал. Все родственники, все мамины подруги, клиентки, открыто выражали восхищение мужеством и стойкостью, с которыми она принимала в семью новых детей.

Только вот… Гоша не понимал — зачем?

С этими тяжелыми мыслями он так и дошел до школы, где (по предварительному договору) его уже ждал Макс.

— Йоу, дружище, — они стукнули кулаками, — Я тебе щас такое расскажу.

Неожиданно оживленно для утра вторника, болевший всю прошлую неделю Максим рассказал о своем новом хобби — походах в компьютерный клуб недалеко от школы. Гоша и сам был бы не прочь зависнуть в компах: ноут дома не справится с играми, а пострелять и поорать (а самое главное — провести время вне дома) очень хотелось.

— Там школьникам и студентам скидон есть. Мелочь, а приятно. Но самое интересное — это Лера.

— Что за Лера?

— Моя любимая админка, — почти благоговейно пояснил Макс, — если я правильно посчитал, сегодня ее смена, давай после школы заскочим. Если не поиграть, то хотя бы поздороваться.

— Ты к ней клеишься? — иронично спросил Гоша.

— Я ее уже почти склеил, — самодовольно усмехнулся друг.

— Да в жизни не поверю.

Макс не то, чтобы был каким-то дамским угодником, он просто флиртовал со всеми красивыми девчонками, будь то бариста или продавщица в табачке. В девятом классе даже рискнул делать комплименты пришедшей на практику студентке, которая две недели вела литературу.

Первым уроком — ОБЖ. Несмотря на соблазн прогулять этот невероятно скучный урок, ребята поплелись туда, потому что уже пропустили его в прошлый раз.

— Нестеренко, Романовский — какие люди? — усмехнулся в усы Сергей Степаныч.

Парни проигнорировали учителя и прошли за свою любимую предпоследнюю парту у окна. Гоша слушал вполуха, размашисто и сокращенно записывая информацию о признаках инфаркта и инсульта и первой помощи при приступе эпилепсии.

Звонок прозвучал как сигнал спасения. Ребята похватали рюкзаки и вышли в шумный коридор. Перемены для Гоши всегда проходили одинаково — он просто заваливался в следующий кабинет и просто сидел. Иногда листая ленту, в крайних случаях — в попытках сделать домашку за десять минут. Сейчас делать было нечего — даже Каширский, над которым можно было бы поугарать, из виду пропал. Пришлось таращиться в окно. На улице резко повалил этот мерзопакостный мокрый снег, и Гоша уже представил это гадкое ощущение мокрых носков в кроссовках.

Урок английского длился невероятно долго: конструкции и схемы, по которым строится условное наклонение, доходили не до всех, но он, к собственному удивлению, достаточно быстро все понял. Главное — правильно определить тип:

"1) Вероятное/возможное

Формула: if + Present Simple, will + инфинитив.

If it rains tomorrow, I will stay home. (Если завтра пойдет дождь, я останусь дома).

2) гипотетические, нереальные/маловероятные ситуации в настоящем/будущем.

Формула: if + Past Simple, would + инфинитив.

If I won the lottery, I would travel the world. (Если бы я выиграл в лотерею, я бы путешествовал по миру).

3) Нереальные ситуаций в прошлом/сожаления о прошлом.

Формула: if + Past Perfect, would have + past participle.

If I had studied harder, I would have passed the exam. (Если бы я учился усерднее, я бы сдал экзамен). " — записывал он в тетрадь размашистым почерком.

После английского еще оставались алгебра, география, литература, русский и химия. Кое-как отсидев все это, Гоша наконец дождался последнего на сегодня звонка. Вместе с Максом они из первых вырвались на улицу. Мартовский воздух обнял приятной прохладой и свежестью. Мокрый снег плешивыми пятнами лежал на земле, и ноги действительно мокли.

— Ну что, пойдем?

Гоша решительно кивнул. Перепрыгивая лужи и подтаявшие сугробы, ребята шли по спальному району, пока не добрались до нужного дома — обычное пятиэтажное здание с шестым мансардным этажом. Справа от арочного туннеля, ведущего во внутренний двор, рядом с большой железной дверью, горела подсвеченная вывеска. Матовая светоизоляционная пленка пестрила логотипами с названиями игр и обведенными, как прицел в шутерах, цифрами «24/7». Контраст был ошеломляющим. Снаружи — серость мартовского дня, а внутри — чистое, продуманное пространство, погруженное в уютный полумрак. Воздух был прохладным, свежим и пахнет не сигаретами или потом, а сладкой ванилью от ароматизатора и едва уловимым запахом нового пластика — чистых клавиатур и мониторов.

Пол был темным, глянцевым, и на нем, словно звезды, отражались разноцветные блики от экранов. Повсюду, куда ни глянь, царил идеальный порядок: провода были аккуратно убраны в специальные коробки, мощные компьютеры стояли ровными рядами, их корпуса сияли без единой пылинки.

Клуб встретил яркими неоновыми лентами, тихим гулом компьютеров и возгласами игроков. Прохладный воздух был пропитан каким-то сложным коктейлем из металла, разных сортов одеколона и энергетиков. Вывески с логотипами игр и светящимися изнутри холодильниками бара мерцали в полностью изолированном от яркого уличного света помещении. Первое, на что обратил внимание Гоша — абсолютно разношерстная публика: он увидел и небольшую группу школьников, взрослых парней и даже пару-тройку крепких мужчин. Все эти люди были объединены любовью к этому месту.

За высокой стойкой администратора, посреди этого муравейника, сидела девушка. Ее острый, оценивающий взгляд скользил по клиентам и трем мониторам компьютера сразу. Но как только ее глаза поднимались из-за экранов, ее лицо сразу принимало дружелюбное выражение. Вьющиеся волосы до середины шеи были подвязаны фиолетовой банданой, как ободком. В круглых очках отражался экран админского компьютера. Она переключилась на вошедших парней. Макс сразу оживился.

— Лера, привет, — улыбнулся он, — Я тебе нового клиента привел.

— Привет-привет, — отозвалась девушка, — пару минут подождите, ребят, мне надо доделать кое-что. Макс, отведи его пока, пусть зарегается. Твои седьмой и восьмой свободны.

После этих слов она поднялась из кресла, попутно схватив какую-то связку ключей, замкнула стойку и уверенно прошагала к двери напротив стойки.

Максим показал клуб: два общих зала на восемь машин каждый, шесть отдельных парных кабинок и пять изолированных сольных. Все было настолько чисто, что он удивился: неужели эта хрупкая девчонка сама наводит тут порядок? Если так, то она мастер своего дела. Гоша бывал пару раз в других компьютерных клубах — там было грязно, пыльно и душно. Здесь же ни пылинки, ни соринки, даже клавиатура и мышка без жирных отпечатков. Большой длинный коврик, на котором стояли клавиатура и мышка, был чистым, без пятен пролитых энергетиков или крошек, наушники аккуратно висели на мониторе. Макс отвел Гошу в первую комнату. Там было только двое парней, судя по всему, играющих вместе.

— Вот короче, номер телефона вводи, имя-фамилию, пароль и ник придумывай и подходи к Лере оплачивать, — бросил Макс, направляясь к выходу из зала.

Конечно же, Гоша понял, что он пошел не только за этим. Друг пошел демонстрировать свое обаяние бедной админке.

Система клуба была интуитивно понятна, но все равно в левом верхнем углу красовалась фиолетовая плашка: "Если у тебя возникли трудности при регистрации, обратись к админам — они помогут :)".

Гоша не стал заморачиваться с никнеймами, как делал раньше, ввел имя и фамилию, дату рождения, и ему пришло уведомление о подарочных бонусах за регистрацию.

Справившись с первым уровнем, он решительно вышел к стойке. Макс уже во всю пытался заболтать Леру, смеялся, привлекая ее внимание, но она слушала его с улыбкой, в которой читалось, что она привыкла к подобному.

— Ну что, получилось зарегистрироваться? — спросила она.

— Ага. А че там за бонусы?

— Маленький комплимент от заведения, — улыбнулась девушка, поворачивая голову к Максу, — Нет, я работаю.

— Что, все время? — обиженно спросил он.

— Пока мы не нашли второго дневного админа — да. Давай лучше решай, сколько вы тут будете сидеть и кто оплачивает.

— Я хз вообще. Гош, два часа нам хватит?

Гоша перевел взгляд на большой экран справа, на котором был прайс.

— Я бы на четыре взял, — задумчиво протянул он, увидев посильную цену за дневной пакет.

— Нихуя себе... Ну лан, давай.

— Попить, перекусить хотите? — она обвела обоих ребят пристальным взглядом.

И только тогда он внимательно изучил ее. Острое лицо с маленькими веснушками на носу. Большие темно-серые глаза, закрытые круглыми очками, искрились умом, добротой и каким-то озорством. На лице — пирсинг: маленькая накрутка посередине над верхней губой и аккуратное колечко в левом крыле носа добавляли ей обаятельной харизматичной дерзости. Он не мог не улыбнуться, наблюдая за ней. Гоша не знал ее лично, но она показалась ему очень доброй.

— Что ж, тогда приятно поиграть, — сказала Лера, поправляя очки на носу, после проведения оплаты каждому.

— Не хочешь с нами в Валорант, кстати?

— Макс, милый, повторяю еще раз: я на работе, — устало выдохнула она, — Идите играйте уже.

Макс лишь театрально вздохнул и потянул Гошу за рукав в сторону зала. Он на секунду задержался у стойки, поймав взгляд Леры. В ее глазах мелькнуло что-то вроде понимания — мол, «знаю, твой друг — это испытание, я с такими каждый день». Он ответил ей едва заметной, смущенной ухмылкой и пошел к компьютерам.

Весь их игровой сеанс Гоша ловил себя на том, что краем глаза следит за стойкой. Он наблюдал, как Лера ловко управляется с кассой, как с улыбкой закатывает глаза на какого-то завсегдатая, как задумчиво поправляет колечко в носу, пока никто не видит. Она здесь как дирижер в этом оркестре из клавиатурных щелчков и грохота взрывов в наушниках. Уверенная, спокойная и дружелюбная.

Через два с половиной часа жестких и не совсем удачных каток, Максу надоело:

— Все, я спать хочу, пошли.

— Иди, — не отрываясь от монитора, сказал Гоша, — У меня еще два часа оплачено.

— Серьезно останешься сидеть? Ну ладно, держись тут.

Они отбили прощание кулаками и ушел, оглушительно хлопнув дверью. Гоша остался один. Он доиграл раунд, сделал паузу и снова подошел к стойке. Сердце почему-то стучало чаще обычного.

Лера поднимала упавшую вилку питания какого-то девайса.

— Что-то случилось? — спросила она, выпрямляясь.

— Нет. Просто... друг ушел, а мне кучно одному.

Он почувствовал, как глупо это прозвучало, и тут же пожалел, что подошел.

Но Лера улыбнулась. Не дежурной улыбкой, а настоящей, от которой веснушки на носу будто пошевелились.

— Понимаю. Хочешь, я тебе кофе сделаю? —она кивнула на подоконник, где стояла кофемашина, — Стаканчики закончились, могу только свою кружку предложить.

— Давай, — Гоша расплылся в глупой улыбке.

Он наблюдал, как она ловко щелкает переключателями на огромной блестящей кофемашине, ставит под носик керамическую кружку и одним точным движением запускает процесс. Пар с шипением вырвался из аппарата, наполняя воздух горьковатым, бодрящим ароматом. Ее движения были выверенными, автоматическими, без единой лишней суеты.

— Ух ты, спасибо, — удивленно-радостно сказал он, увидев латте-арт, — Ты работала бариста?

— Да, было дело.

Гоша сделал глоток дымящегося кофе.

— Очень вкусно, — похвалил он.

— Иди играй, сеанс сгорит, —ободряюще сказала она, кивая в сторону зала.

Спустя несколько «потных» раундов Гоша потянулся, с наслаждением хрустнув шеей. За четыре часа в ином мире он почти забыл о существовании того, что ждало его за дверью. Он собрал рюкзак и, немного поколебавшись, направился к выходу.

Лера как раз перекладывала какие-то бумаги за стойкой. Увидев его, она оживленно улыбнулась:

— Ну что, как успехи?

— Да нормально. У вас тут вайбово, железо что надо.

— Рада, что тебе понравилось.

Он застегнул куртку и сделал шаг к двери, но задержался, чувствуя, что просто так уйти — неправильно.

— Спасибо тебе большое. Особенно за кофе.

— Не за что, — она улыбнулась, и в груди у Гоши разлилось тепло. Затем неожиданно подняла сжатый кулак, держа его в воздухе между ними, — Отбивай за удачный заход.

Гоша на секунду застыл. Его взгляд упал на ее руку. Тонкие, изящные пальцы были украшены несколькими кольцами — красивое кольцо, усыпанное глазами на большом, переплетенные веточки на среднем. Но поразили его не они, а сами пальцы — длинные, с четко очерченными суставами. Пальцы пианистки. Он машинально отбил ее кулак своим, чувствуя холод металла колец под костяшками пальцев.

— У тебя... руки музыканта.

Лера резко опустила руку и посмотрела на него с искренним, неподдельным удивлением.

— Фига… Ты экстрасенс? Я на скрипке и фортепиано играла. Как ты...?

— Да не знаю, — честно признался Гоша, пожимая плечами, — Просто показалось. Ну ладно, пока.

— Заходи еще, — подмигнула она напоследок.

Он поймал ее взгляд — заинтересованный, оценивающий. Понял абсолютно четко и ясно: он сюда вернется. Не «возможно», не «если будет настроение», а точно. Потому что здесь, среди этого электронного гула, его впервые за долгое время кто-то увидел. И ему сказали «заходи» так, словно это действительно было важно.