Человек-Мужик против Долбоящера (джен)

Взгляд его потускнел, ладони вспотели. Маленькая прозрачная капля медленно, невыносимо медленно ползла от виска к шее. Напряжение зашкаливало. Геннадий всё больше холодел, всё сильнее бледнел и всё поразительней немел, глядя на рослого человека перед собой. Но как бы предательское тело не старалось его подвести, внутренний, в меру гибкий, точно плотная резина, из которой делают покрышки, стержень держался. Ещё этим утром, хоть и ощущалось некое неприятное предчувствие, ничто не говорило об этой встрече. Но вот он стоит пред ясны очи заклятого врага всего офиса и ждёт нападения, не имея ясной стратегии к отступлению.

— Ни шагу назад! — грубо отдёрнул голос Человека-Мужика, никому не известного героя своего времени, когда Геннадий, нащупав круглую дверную ручку у себя за спиной, старательно, пусть и неудачно, заскользил по ней взмокшей ладонью.

— Геннадий... — прошипел Пётр Алексеевич, он же признанный всеми глава Гильдии Адских Кадровиков, Властитель Зарплат и Повелитель Внутренних Инструкций, Великий Долбоящер.

Человек-Мужик призвал все свои заурядные силы, чтобы слиться со стенами кабинета. Этим мастерством он владел непревзойдённо. Но Долбоящер недаром носил столь колоритное имя. Глаза его, проглядывающие сквозь слабо переливающиеся линзы явно дорогих очков, словно через дополнительные веки, безошибочно различали мельчайшие детали, реагировали на едва заметное движение. А ещё Пётр Алексеевич, как и его собратья, обладал «третьим глазом» на затылке, которым он ощущал страх своих жертв. Тиран всего бизнес-центра, изводящий всех и вся своими бюрократическими изысками и придирками к запятым в заявлениях на отпуск, Долбоящер упивался горем и страданиями вверенных ему людей.

Человек-Мужик внутри Геннадия, здраво оценив ситуацию, решился на отчаянный шаг. В обычных обстоятельствах он бы никогда не позволил себе подобного поступка, но положение требовало. А он, как человек исполнительный, всегда на требования реагировал так, как и до́лжно настоящему герою. Собрав ранее никем не выявленную волю в кулак, Человек-Мужик сделал ловкий выпад и, резко согнувшись пополам, схватился за живот. Вся его суть, весь его пресный, как перезрелый кабачок, актёрский талант ушёл на то, чтобы посредственно изобразить внезапно и не к месту одолевшие последствия пищевого отравления. Однако Долбоящер не носил бы гордое звание Сволочного Рептилоида, если бы его чёрное, иссохшее за годы верной службы делу жизни сердце могла тронуть чья-то боль.

— Если вам нехорошо, выпейте таблеточку. Только после нашей с вами беседы, пожалуйста.

Голос Долбоящера, обычно зловещий, потусторонний, сочился притворным дружелюбием. Геннадий не сомневался, что за этой «беседой» скрывается некая гнусность, приправленная вселенской несправедливостью. Возможно, касающаяся очередной оптимизации штата или не выплаченной премии.

Внутренний же голос Геннадия, обычно заглушённый шелестом офисных будней, говорил о надвигающейся опасности. Человек-Мужик должен был среагировать незамедлительно, пока мир ещё не перевернулся. Взгляд его метался по кабинету в поисках решения или хоть опоры, но зацепился он за календарь. Пятница. Тринадцатое. «Ну конечно!» — недовольно заключил Человек-Мужик, которому хоть и не полагается верить в подобные предрассудки, но всё равно как-то подозрительно легко верится. А в это утро, лишний раз подтверждая зловредность мистической даты, ещё и кофемашина выдала вместо эспрессо подозрительную мутную жижу, а компьютер, внезапно зависнув, затребовал перезагрузку прямо посреди работы.

Всё шло к тому, что Долбоящер предложит подписать заявление об увольнении по собственному желанию, объясняя это реструктуризацией компании в условиях нестабильной экономической ситуации. И всё это с фирменной улыбочкой, от которой даже у Всесильного Мага Стихии Абсолютного Безразличия, именуемого в миру Главным Бухгалтером, начинало дёргаться веко. Но Геннадий был не так прост, как кажется. Человек-Мужик уже выстроил новую стратегию и просто выжидал подходящего момента. Возможно, выжидал слишком долго, потому что Долбоящер, приподняв брови над мерцающими адским пламенем в свете офисных ламп стёклами, нарушил затянувшееся молчание:

— Геннадий. Если я не отвлекаю вас от глубоких раздумий о прекрасном и вечном, я продолжу. Вы ведь у нас сотрудник исполнительный. Ответственный...

Похвала от Петра Алексеевича — это как комплимент от налогового инспектора: всегда ведёт к чему-то болезненному для кошелька или самоуважения. Человек-Мужик внутренне готовился к худшему. В голове он уже выстраивал по кирпичику Великую Стену Отрицания, которую даже такой матёрый боец из преисподней, как Долбоящер, пробить не сможет.

— И как человек исполнительный, понимающий, вы наверняка отнесётесь со всей ответственностью, как раз вам свойственной, к нашей новой инициативе по повышению эффективности труда.

Человек-Мужик в голове Геннадия, обратившись в слух, замер с кельмой в одной руке и кирпичом в другой.

— В последнее время ваше начальство отметило у вас рост активности и интерес к иным сферам деятельности. Полагаю, вы не откажетесь взять на себя обязанности по организации и проведению... Как это? Тимбилдингу? Ну, вы поняли. Тренинги по командообразованию и всё тому подобное.

— Но я не... — Человек-Мужик околорешительно совершил попытку отбить вражеское нападение на его личное внерабочее время и сбросить со своих мужицких плеч взваленную так коварно неподъёмную ношу. Но не лыком шитый Долбоящер эту попытку искусно пресёк на корню:

— Вот и славно. Неспроста вас так хвалил ваш начальник. Сразу видно, что на вас можно положиться. Приятно иметь дело с таким сознательным работником, — похлопав по плечу, развернул гостя к выходу Долбоящер.

Только услышав щелчок дверного замка за своей спиной, Человек-Мужик пришёл в себя и как личность ответственная, сознательная, гордо устремился к лифту и к новым свершениям. На губах его играла победная улыбка, а душу грело, наконец, свалившееся на голову признание.