Маги, винейды и прочие (джен)

За те пять месяцев, что Никита прожил в Амлухе, он насмотрелся на все виды тумана. И если честно, даже начал получать определённое удовольствие от этого типичнейшего состояния английской погоды. Но только по утрам, когда лёгкий полупрозрачный туман пронизывают лучи восходящего солнца. Или когда крепкие порывы ветра взбивают его густой молочный полог в воздушную пену и постепенно вымывают в Северное море. В такие моменты даже унылая пустошь вокруг станции выглядела почти сказочно. Ну, или сюрреалистично.

Другое дело вечерняя или ночная хмарь. Тяжёлая, практически живая на вид, гасящая любые звуки, она невольно вызывала в памяти многочисленные фильмы ужасов. И просто действовала на нервы. Особенно, если ты торопишься домой после смены, но вынужден плестись с черепашьей скоростью, чтобы не напороться на выскочившего под колёса, мать его, кролика или иную самоубийственную живность.

Но сегодняшний плотный туман, появление которого, как всегда, ничто не предвещало, не доставлял ни малейшего неудобства. Наоборот, Никита наслаждался возможностью превратиться в одну из неясных теней на улицах Амлуха и неспешно брёл домой после тренировки. И предвкушал, как напьётся горячего чая, да и вообще отдохнёт. Сегодня мелкие будто с цепи сорвались и устроили форменный дурдом. Истрепали его терпение, как беззубый Тузик грелку, — особого вреда вроде бы нет, но товарный вид потерян.

Хорошо, что завтра встреча с Брауном, и они наконец-то постреляют. Это знание грело душу, а его внутренний пацан и вовсе пребывал в полнейшем восторге. В чём была немалая заслуга самого Брауна. Откровенно нелюдимый сквиб, переступая порог оборудованного в подвале “Посоха” арсенала, буквально преображался (как, впрочем, любой искренне увлечённый человек) и заражал своим энтузиазмом Никиту. Браун с видимым удовольствием часами травил ядрёные армейские байки, рассказывал о преимуществах той или иной “девчули” и демонстрировал просто нечеловеческую скорость разборки и сборки оружия. Никита внимательно его слушал и старался не очень откровенно завидовать. Гарем у капрала в запасе был зачётным и многонациональным.

На первой встрече Никита позабыл о стеснительности и, проникнувшись окружением, чётко, как докладе, доложил, для чего именно ему оружие. Браун удовлетворённо покивал, сосредоточенно рассмотрел его ладонь, сравнил со своей заскорузлой лапой и задал несколько странных на первый взгляд вопросов. Как Эванс реагирует на вид крови? Намерен ли он стрелять на улице или только в помещении? Какого размера комнаты в доме?

Никита, стараясь ничему не удивляться, отвечал на эти и другие вопросы. Послушно надевал очередную кобуру с тем или иным оружием и выполнял чудные команды Брауна. То прыгал козликом, то стоял столбиком и по команде расстёгивал кобуру. Потом на скорость выхватывал ствол из положения лёжа, сидя, стоя, внагибку. А также с разворотом, навскидку, по-ковбойски от бедра.

В результате этих манипуляций выяснилось, что лучше всего в его руке лежат ПМка⁽¹⁾, парабеллум⁽²⁾ и жилетный Маузер⁽³⁾. Патриотично настроенный Никита возлагал большие надежды на Макарова и был готов взять его просто так, без проб. Но благоразумно сдержал этот порыв. Кто же в здравом уме откажется от долгожданных пострелушек под руководством настоящего снайпера, да ещё в компании Вира?

Как оказалось, в полицейской академии Холвен проникся нежной любовью к огнестрельному оружию и даже обзавёлся раритетным Миротворцем⁽⁴⁾. Никита уже не раз выслушал от Брауна дифирамбы Кольту 1906 года с шикарной гравировкой по стволу и ручкой из слоновой кости. Страшно было даже представить, сколько Вир отвалил за эту прелесть и сколько отдаст за свою “девчулю” Никита. Всё же защита семейства дело не только важное, но и весьма дорогостоящее. Занятия с Брауном были бесплатными, сквиб лишь отмахнулся, когда Никита заикнулся об этом. А вот за ствол и патроны придётся выложить довольно-таки серьёзную сумму.

Конечно, в заначке у Никиты ещё со времён Кардиффа кое-что было. Да и Джулия, когда они узнали друг друга получше, настояла, чтобы у каждого были свои карманные на булавки и на галстуки. Вот только кто ж знал, что ему предстоят такие траты?.. Пистолет однозначно будет трофейным, без документов. И чтобы поставить его на учёт, пусть даже через Вира, придётся дополнительно потратиться.

Можно было взять недостающую сумму из общей кубышки, но тогда пришлось бы как-то изворачиваться и сочинять для Джулии правдоподобное объяснение. Чего делать ну никак не хотелось. Как и утаивать от неё часть зарплаты или рассказывать об истинной цели трат. Отчего-то Никита был уверен, что Джулс будет против такой покупки. Категорически. Даже если он объявит пистолет жизненной необходимостью.

Уже не раз и не два Никита со смешанным чувством досады и облегчения признавал, что будь на месте Джулии кто-то наподобие мамы, которая и шагу самостоятельно не могла ступить и безоговорочно принимала любое его решение, или Оленьки, что часто передумывала в последний момент, он бы всё это не вывез. Ему неслыханно повезло, что невольная напарница была уравновешенной, самостоятельной, последовательной в поступках и не боялась отстаивать свою точку зрения, но без упёртости и фанатизма. И в то же время теперь ежедневно приходилось искать компромиссы, учитывая чужое мнение, хотя и довольно толковое. А также осваивать нелёгкое искусство умалчивать о мелочах, ведь ко всему прочему Джулия была весьма проницательной. В такие моменты Никита добрым словом вспоминал разговоры с покойным отцом и его советы.

Поэтому он без раздумий согласился на предложение профкома проводить (разумеется, не бесплатно) занятия по боксу для желающих. Благо на станции был свой спортзал, и нашлась парочка годных груш. Хотя, что толку от них без нормальных печаток? Так что последние три недели помимо тренировок с детьми Никита гонял в пересменку коллег и потихоньку пополнял заначку. Официальная же версия для Джулии гласила, что делает он это для собственного удовольствия, сиречь даром. Но, откровенно говоря, ему больше нравилось заниматься с непоседливыми пацанами, чем с якобы сознательными взрослыми.

Мужики, как на подбор, были неспортивными и серьёзно к занятиям не относились, скорее, рассматривали их как возможность почесать языками в приятной компании и немного размяться, когда им взбредёт в голову. Так что Никита решил особо не заморачиваться, вспомнил уроки самообороны, которые посещал незадолго до попадания, и отрабатывал основные стойки и приёмы. И утешался мыслью, что новые знакомства ему непременно когда-нибудь пригодятся, потому как начальник снабжения в любом мире полезнейшее приобретение.

Дома ему под ноги с пронзительным криком обиженной сиротинушки бросился Кас. Была у кота такая традиция: в любое время дня и ночи встречать хозяина с песнями и плясками. Чтобы тот проникнулся кошачьей радостью и непременно вознаградил любимца чем-нибудь вкусненьким.

В гостиной обнаружилась Туни, которая со всеми удобствами окуклилась на диване в гнезде из подушек и пледа и читала потрёпанную книгу. Она даже не оторвалась от занимательного чтива, лишь рассеянно кивнула на его приветствие.

‒ А где мама? — запоздало поинтересовался Никита, изучая содержимое холодильника. — Детка, ты не помнишь, у нас же вроде бы паштет оставался?

‒ Вторая полка, правый угол, за маслёнкой, — занудным тоном просветила его Туни. — Чайник горячий, недавно кипятила. Мама у миссис Донован на примерке.

‒ Всё ещё? — удивился Никита и посмотрел на часы. — Что можно три часа подряд обмерять? Там же вроде бы всего одно платье…

‒ А как же выпить чаю и поговорить? — хихикнула Туни.

‒ Вообще-то время к ужину, а на улице чёрт-те что творится.

И вправду, густой туман надёжно скрывал не только дом напротив, но растущую перед кухонным окном рябину. В любое другое время Никита и не думал бы волноваться: Джулия была женщиной самостоятельной, а окрестности Амлуха не таили серьёзных угроз. Но, тем не менее, на сердце становилось всё беспокойнее.

‒ Съезжу-ка я за мамой, — постановил Никита, — а ты начинай готовить ужин. Хорошо? И напомни, где искать эту Донован.

Сухонькая и по-русски добросердечная старушка жила на восточной окраине Амлуха в одиноком домике посреди заросшего поля. Она искренне умилилась его желанию забрать жену и ошарашила известием, что из-за сгущающегося тумана Джулия не стала задерживаться у неё дольше положенного и ушла почти два часа назад. Чтобы понапрасну не волновать милейшую миссис Донован, Никита подтвердил историю про заботливого мужа, который решил заехать за супругой, и с трудом держал лицо, пока выслушивал восхваления швейному и кулинарному талантам миссис Эванс и её милому характеру. По его прикидкам, Джулии хватило бы и часа, чтобы со всеми предосторожностями добраться сквозь туман до центра Амлуха, где они жили.

На обратной дороге он до боли в глазах вглядывался в серую мглу, высматривая знакомый силуэт, и старательно отгонял дурные предчувствия в надежде, что к его приезду Джулия окажется дома.

Предчувствия его не обманули: Джулс отсутствовала. А также не звонила. Правда, при проверке телефона выяснилось неприятное обстоятельство: кто-то неаккуратно положил трубку на место, и дозвониться до Эвансов не было никакой возможности. Вмиг побледневшая Петуния припомнила, что это её рук дело, ведь вскоре после маминого ухода она разговаривала с миссис Сайкс. А так как телефон у них появился всего несколько дней назад, Туни ещё не привыкла правильно им пользоваться.

Никита с трудом успокоил напуганную девчонку и решил вызвать кавалерию из-за холмов. Дозвонившись до Вира и обговорив с ним место встречи, он в приказном порядке оставил Туни ждать звонка от мамы (раз уж линия теперь свободна) и в очередной раз вышел в промозглую хмарь.

Настроение вмиг испортилось, в голову лезла всякая чушь, Никита отчего-то не верил словам, которыми обнадёживал Туни. Дескать, волноваться нет причин. Это всего лишь недоразумение, а мама, скорее всего, благоразумно пережидает непогоду у кого-нибудь в гостях. Вопреки голосу разума в голову настырно лез всякий бред о том, как Джулс решила срезать дорогу и заблудилась в тумане. Или серьёзно вывихнула ногу и где-то там бредёт из последних сил. Или увязла в болотной топи и сорванным голосом еле шепчет, зовя на помощь.

В общем, Никита позорно паниковал, с трудом удерживая себя в руках. Не помогало даже знание, что болота вокруг Амлуха скорее декоративные, чем опасные. Там даже вездесущие кролики не тонули, не говоря о детях, которые любили устраивать на их просторах индейские игрища. Так что взрослой женщине ничего, абсолютно ничего не угрожало. Кроме риска продрогнуть до костей и вымокнуть.

Он припарковался на развилке трёх дорог недалеко от корявого дуба, который должен стать Виру ориентиром для аппарации, и несколько раз громко и отчаянно позвал Джулию. Безответно.

Невидимое закатное солнце окрашивало туман в нежно-оранжевый оттенок. Никита знал, что ещё немного, и окрестности превратятся в живой океан огня, и не представлял, как искать в этом великолепии Джулс. Одна надежда на Вира с его волшебством.

Надежда оказалось напрасной.

‒ Нет такого заклинания, Оуэн, — с грустной улыбкой развёл руками Вир. — А Акцио на живое существо не действует. Тут обученный искатель нужен. Может, съездим за Туни? Вдруг у неё получится?

‒ Нет, — дёрнулся Никита и пояснил: — Это точно не по её части. Даже когда маленькой играла в прятки, ни разу никого не нашла. Да и с поисками предметов у неё ничего не выходит, хотя практически каждый день пробуем. Так что мы её способности стараемся не обсуждать, а то, как пить дать, расстроится.

‒ Ну… Тогда предлагаю старый добрый опрос свидетелей. Джули могла выйти на пятидесятую, так что оттуда и начнём.

‒ Хорошо, — нехотя согласился Никита. Он не любил такие вот моменты, когда приходится набраться терпения и делать не то, что хочется. Но Вир прав: если Джулс нельзя найти с помощью волшебства, надо действовать как магглы. — Жалко, что у вас в участке нет собаки, — посетовал он.

‒ Да как-то мы с Менни не собачники, — покаялся Вир. — Можно, конечно, Артура вызвать с Ланселотом. Он, правда, уже на пенсии, но вроде бы нюх ещё не потерял.

‒ Артур?

‒ Ланс, его спаниель. Между прочим, отличная ищейка. Что скажешь?

‒ Не стоит, — нехотя отказался Никита, — давай вначале так поспрашиваем, вдруг сами найдём.

‒ Как скажешь, — согласился Вир и направился к форду.

‒ Джули-и-и, — напоследок позвал Никита. — Джу-у-улс! Да чтоб тебя… ЕЖИК!!!

Внезапно совсем рядом раздался резкий шелест крыльев, и с гулким уханьем ему на голову рухнула огромная птица. Никита чертыхнулся и дёрнулся в сторону, отмахиваясь от неё, но, приглядевшись, распознал в неожиданном десантнике Фила. Филин уселся на подставленную руку, раздражённо забил крыльями и заскрежетал, выговаривая хозяину за неприветливость.

Подскочивший Вир ловко забрал у разбушевавшейся птицы привязанную к лапке записку, прочитал и с искренним смехом протянул её Никите. От увиденного у мужчины отлегло на сердце.

“Отставить панику, я у миссис Кордрил на Рен-И-Сефн, 6”.

Освобождённый от записки Фил взлетел с демоническим уханьем и мигом скрылся в густой пелене тумана. Никита не удержался от искушения и проводил его ласковым: “Псих”.

На указанной улице их встретили новомодные однотипные одноэтажные домики с одинаковыми палисадниками-близнецами, среди которых легко можно заблудиться и безо всякого тумана. Нужный дом нашёлся сразу только потому, что живая и невредимая Джулия вместе с дородной низкорослой шатенкой встречала их на подъездной дорожке. Увлечённые женщины что-то активно обсуждали, разглядывая в неверном свете уличного фонаря аккуратно подстриженные кусты, с крыльца за ними бдительно наблюдал старенький, полуседой мопс. Необычайно мирная картина, при виде которой Никита почувствовал, как медленно ослабевает тугая пружина где-то глубоко внутри.

Хозяйка дома довольно приветливо поздоровалась и любезно перекинулась с ними парочкой слов на вечную тему погоды вообще и нынешнего тумана в частности. Выполнив таким образом минимальный светский долг, она поблагодарила миссис Эванс за компанию и, сильно прихрамывая, вернулась в дом. Мопс на прощание сипло гавкнул и неспешно последовал за ней, вальяжно вихляясь на кривых ножках.

‒ Вир, а ты-то откуда? — поинтересовалась Джулия, когда они разместились в форде. — Из записки Туни я только поняла, что Оуэн отправился меня искать.

‒ Ну, а я, так получается, возглавляю поисковую операцию, — хохотнул Холвен. — Правда, собирался делать это на углу пятидесятой и пятьдесят первой, а ты тут спряталась. Слушай, стоит ли вызвать Менни? Ну, из-за филина? Просто мне стирание памяти лучше не поручать.

‒ Миссис Кордрил как раз врач осматривал, а я на кухне чай готовила. Так что обошлось без нарушений.

‒ Ух, вот и славно, — показательно вытер пот со лба Холвен и язвительно заметил: — Слушай, Оуэн, ну мы и дураки, а Туни вот умница. Ведь и в самом же деле можно было Фила отправить.

‒ А ты давно с этой миссис знакома? — спросил поморщившийся Никита. И вправду, почему он не подумал о почтовом филине?

‒ Буквально неполный час. Решила срезать и немного поплутала в полях, повезло, что к цивилизации вышла. В общем, иду я по этой несуразной улице, а миссис Кордрил у калитки кого-то высматривает, вот я и спросила у неё дорогу. А потом смотрю: да она же бледная и еле на ногах стоит. Оказалось, что специально ждёт врача, чтобы тот в тумане не прошёл мимо. Так что я её в дом отправила, а сама осталась на улице.

‒ Как-то нетипично для англичанки, — удивился Никита, — ждать кого-то на пороге.

‒ Так она не то болгарка, не то венгерка, я толком не поняла. У неё просто чудовищный акцент.

‒ О, знакомые места. Оуэн, останови-ка здесь, — попросил Вир. — Забегу к Брауну. На завтра всё в силе? Встречаемся в шесть?

Никита едва не выругался вслух: ну не при Джулии же…

‒ Пойдёте в загул, мальчики? — беззаботно спросила она.

‒ Возможно, что и в разнос, — поспешил ответить Никита, чтобы приятель не ляпнул ещё чего-нибудь неуставного. — Но ты не волнуйся, ночевать я приду.

Высадив Вира, он какое-то время внимательно следил за дорогой, но внезапно не выдержал и до самого дома с подростковой горячностью выговаривал Джулс: вот чем она думала, когда выходила на улицу в такой туман? Но его патетическое токование оборвала спокойная и хлёсткая фраза:

‒ Не смей на меня кричать.

От былой расслабленности Джулии не осталось и следа, она до предела выпрямила спину и сосредоточенно смотрела вперёд, будто высматривала что-то в тумане за лобовым стеклом. Губы закушены, руки сцеплены до побелевших костяшек. Никита даже растерялся от такой резкой перемены.

‒ Тебя послушать, я нарочно заблудилась в этом чёртовом тумане. А может я и в само́м тумане виновата? Или должна была пройти мимо полумёртвой старушки, лишь бы ты не волновался?

Откровенная ненависть её в голосе стала неприятным сюрпризом. Как на это реагировать, Никита не знал, но сообразил, что сейчас лучше молчать и не отсвечивать, ведь Джулс злилась очень искренне.

Дома она наскоро обнялась с Туни и Касом и наотрез отказалась от ужина, отговорившись тем, что замёрзла и хочет погреться в ванной.

‒ Вы что, поругались? — шёпотом поинтересовалась у него Туни.

‒ Нет, — открестился Никита.

‒ Да, но мы сами разберёмся, детка, — отозвалась из спальни Джулс.

Так-то она была совершенно неконфликтной, да что там говорить, они вообще за всё это время ни разу всерьёз не поссорились. И как себя вести в непривычной ситуации, Никита не знал. Поглощая ужин, он размышлял о произошедшем и решил, что по серьёзу ничего страшного не случилось, просто стечение обстоятельств. Ведь даже местные синоптики не в состоянии предугадать появление этого чёртова тумана. И возможно он на нервах немного перегнул палку, но даже если и так, явно не заслужил такой суровой отповеди. Да Джулс с ним как с врагом народа говорила.

Туни настороженно зыркала, но проницательно воздерживалась от расспросов и лишь выразительно вздыхала. Никита внял её намёкам и в двух словах рассказал о поисках, не забыв похвалить девочку за находчивость. Но, к его удивлению, Туни, вместо того, чтобы обрадоваться, искренне огорчилась.

‒ Что толку от моего дара, если я не знаю, как им пользоваться?

‒ Не наговаривай на себя, — возразила зашедшая на кухню Джулс. Она примирительно погладила девочку по плечам и звонко поцеловала в макушку. — Ведь по факту именно ты сообразила, как меня найти, причём самым эффективным способом. Да и вообще, искать можно не только пропавших людей или спрятанные ценности, но, например, истину или правильное решение. Так что не огорчайся раньше времени и не сдавайся.

Мелкая благодарно улыбнулась и подорвалась с места, чтобы налить Джулии горячего чая. Но посиделки не задались: Туни витала в облаках, о чём-то мечтательно улыбаясь, погружённая в себя Джулс гоняла еду по тарелке, а вскоре и вовсе сбежала в мастерскую. Поэтому остаток вечера Никита провёл перед телеком в компании Каса, что, впрочем, было привычным делом. Как и ложиться спать в одиночестве.

Довольно часто Никита рано отправлялся на боковую, чтобы на следующий день спозаранку встать на работу. Почти также часто Джулия задерживалась в мастерской, не в силах выйти из швейного запоя.

Но сегодня, после сцены в машине, её отсутствие раздражало. Никита не любил незаконченные ссоры и предпочитал решать все вопросы, не отходя от кассы. Даже не стеснялся признавать свою вину и первым просить прощение, так как на личном опыте любящего сына и старшего брата знал, что это очень нравится женщинам. В конце концов он не выдержал и вышел на лестничную площадку, но из мастерской доносился настолько решительный стрёкот машинки, что Никита решил повременить с выяснением отношений. Заодно они оба остынут, а ему и в самом деле спать пора.

Только организм рассудил иначе, и вместо того, чтобы спокойно заснуть, Никита долго пялился на пляшущие по стене тени.

Разбудило его тихое шебуршание с соседней кровати. Он немного поразмышлял, не слишком ли поздний час для серьёзного разговора, и всё же не выдержал:

‒ Джулс, слушай, ты прости, что я покричал чутка. Просто подумай сама: на улице хрен знает что, как тебя искать без сотового, понятия не имею. Вот и стрессанул.

‒ Я так и поняла. Ты тоже меня прости, — с лёгким вздохом отозвалась Джулия.

И всё. Как обычно, больше никаких объяснений. А Никите, между прочим, интересно и вообще-то обидно. Он ей навстречу идёт, первым в ошибках признаётся, а она отмалчивается. Как же всё-таки тяжело с эмоционально закрытыми и уравновешенными женщинами. С одной стороны спокойно, никто тебя не достаёт ни по пустякам, ни по серьёзному, а с другой — приходится ночей не спать из-за невозможности понять, что творится у неё в голове.

‒ Просто бывший муж любил разводить демагогию. И поначалу, пока была влюблена, я находила это милым, — внезапно прервала его размышления Джулс. — Он был очень начитанным и часто рассказывал об интересных вещах. Но чем дальше, тем чаще наши разговоры превращались в его монолог о несправедливости мира. А потом начались придирки и попытки меня перевоспитать. Сначала по мелочам, но со временем… Честное слово, я иногда поражалась его фантазии. О чём бы он ни начинал говорить, каким-то извилистым образом приходил к выводу, что без моего вмешательства, а значит и вины не обошлось. Я старалась не обращать на его слова внимания, а ему это не нравилось.

Джулия произнесла всё это ровным тоном, но Никите показалось, что за её спокойствием бушует целый ураган.

‒ Он что, тебя бил? — поражённо спросил он и тут же осёкся. Бежин, ты дурак, ну кто ж об этом вот так вот спрашивает?

‒ Нет, он был слишком хорошо воспитан для этого, — язвительно ответила Джулс, и Никита будто наяву представил её усмешку. — И предпочитал прочувствованные речи в стиле Ленина на броневике, причём в полный голос, и чтобы непременно довести меня до слёз… Так-то я к крикам нормально отношусь, но если при этом…

‒ Я понял, — перебил её Никита, — и больше не буду.

‒ …Хорошо. А я постараюсь больше не теряться в тумане, — после выразительного молчания пообещала Джулия.

Они немного полежали, прислушиваясь к шуршанию ветра за окном. Ситуация была максимально неловкая, и Никита даже обрадовался, что в комнате непроглядная темень и можно не особо следить за выражением лица.

По её редким оговоркам он догадывался, что Джулия была не очень счастлива в браке, но и на жертву семейного насилия никак не походила. Теперь, после её признания, стало понятно, почему она так тщательно выбирает подруг и знакомых и обрывает любые связи с так называемыми «токсиками».

Эмоционально несдержанных психов Никита и сам терпеть ненавидел, и осознание, что пусть даже на недолгий миг напомнил Джулс бывшего мужа, неприятно царапало душу. Захотелось либо набить кому-нибудь морду (и он даже знал, кому) или как-то это исправить. И Никита чуть было не признался ей, чем именно они с парнями будут заниматься завтра вечером, но вовремя передумал и в красках проведал, как звал в тумане ёжика и отбивался потом от злобной совы.

А расхохотавшаяся Джулс поведала, как служила невольным блюстителем морали и переводчиком между по-пуритански стеснительной миссис Кордрил и «слишком юным» тридцатилетним доктором, приехавшим на её вызов.

Они ещё недолго поболтали о всякой ерунде, а наутро к великой радости Туни вели себя, как ни в чём не бывало, хотя время от времени Джулс бросала на Никиту странные взгляды, от которых ему заранее хотелось в чём-либо покаяться и пообещать больше так не делать.

Поэтому он прихватил Туни и под предлогом еженедельных закупок от греха подальше свинтил из дома. В очередной туман.

К вечеру настроение вроде бы устаканилось, и в тир Никита явился в отличном расположении духа. Они неплохо провели время, обсуждая достоинства «девчуль», Вир даже доверил ему сделать парочку выстрелов из кольта. Но как только дело дошло до точности стрельбы, Никита откровенно приуныл. Он хорошо владел телом и был очень результативным боксёром что в той, что в этой жизни, а вот стрелок из него выходил неважный. Нет, умом он понимал, что с первого раза Робин Гуд из него не получится, а у Брауна с Виром немалый опыт. Но то умом. На деле Никита с каждым очередным попаданием в молоко всё больше злился и вскоре перестал слушать указания Брауна.

‒ Так, парень, притормози, — осадил его мужчина, аккуратно отводя в сторону направленный на него ствол, — на сегодня, пожалуй, хватит. И лучше никогда не бери в руки оружие с таким вот настроем. Иначе прострелишь себе что-нибудь или не себе.

Никита промолчал, признавая чужую правоту.

‒ Да ладно тебе, у меня с первого раза тоже ничего не получалось, — успокоил его Вир, — и даже, пожалуй, с десятого.

‒ По крайней мере, Люгер можно исключить, — отозвался Браун. — Я заметил, что он у тебя лягается. Пожалуй, я бы оставил Маузер. С ним, правда, возни при чистке не оберёшься, придётся быть аккуратным. Что скажешь? С Макаровым таких проблем не будет.

‒ Слишком уж он игрушечный, — озвучил Никита единственное своё возражение. Несмотря на патриотичный настрой, он не мог не признать, что аккуратный Маузер лежал в его руке, как влитой, да и при стрельбе был гораздо удобнее.

‒ Тогда думай, время ещё есть, — кивнул Браун и погнал их чистить оружие.

‒ Оуэн, вы с Джулс уже решили по поводу Самайна? Вас ждать? — поинтересовался Вир, когда они прощались на улице.

‒ Ты знаешь, нет. В городском центре будет праздник, Джулс уже костюмы сшила. Пойми правильно, мы и так несколько вечеринок пропустили, и на нас начали косо посматривать. Не хотелось бы проблем на пустом месте. А вот Туни забирают с ночёвкой Маунты.

‒ О, так у вас будет бездетная ночь, — со значением хохотнул Вир, на что Никита невольно поморщился.

Он всё никак не мог поймать подходящий момент, чтобы обсудить с Джулс один деликатный вопрос. Никита давно уже не считал её всего лишь напарницей по приключениям и не испытывал внутреннего сопротивления, называя женой. И самое главное, его перестали устраивать их братско-сестринские отношения. Но поднимать эту тему было боязно, а всё потому, что не хотел услышать, как она без раздумий отпускает его грешить на все четыре стороны. Разумеется, с соблюдением всяческих предосторожностей: и репутационных, и медицинских.

Связываться с посторонней женщиной не хотелось, и вовсе не потому, что Никита ленился ехать в другой город ради необременительной интрижки. Хотя, если бы речь шла всего лишь о потребностях тела, и поехал бы, и заморочился. Но загвоздка была в том, что Джулия нравилась ему не только как хороший человек со всеми странностями характера и закидонами, но и как невероятно привлекательная женщина. И чем лучше он узнавал её, тем меньше вспоминал Оленьку и даже почти не мучился из-за этого чувством вины.

Нет, о любви речи пока не шло. Но рядом с ней было невероятно хорошо и даже как-то правильно, и раз уж судьба связала их крепче некуда, то Никита не видел смысла и дальше соблюдать целибат. Осталось только донести эту мысль до Джулс, которая игнорировала любые его намёки и относилась к нему абсолютно по-дружески. Хорошо, хоть перестала шугаться его прикосновений и в последнее время всё чаще проявляла инициативу и спокойно обнимала по поводу и без. Но в спальне у них по-прежнему царила детская атмосфера, максимум Джулс могла сделать искренний комплимент его кубикам, которые он не стеснялся демонстрировать, но и только. Такой прохладный отклик невероятно расстраивал, а вчерашняя ссора и вовсе могла откинуть их отношения на первоначальный уровень.

Вот как, скажите, в таких условиях соблазнять женщину, которая уже твоя жена, и при этом упорно не замечает, что ты мужчина в самом расцвете сил? Но, пожалуй, Вир прав, и хэллоуинский вечер идеальная возможность прекратить межеваться, словно сопливый подросток, который девичью коленку ни разу не видел и не трогал. Туни гарантированно не будет дома, и можно устроить романтичный вечер. Нужно всего лишь сбежать пораньше с вечеринки, разжечь камин, включить подходящую музыку, достать красивые бокалы, открыть дорогущее вино, которое Никита купил по случаю у Контини, и поговорить, наконец, по душам, не боясь, что их отвлекут.

И кто знает, может дело дойдёт и до «сладкого»…

1) ПМ — пистолет Макарова

Вернуться к тексту

2) Парабеллум — прозвище пистолета Люгер Р08

Вернуться к тексту

3) Маузер HSc прозван жилетным или карманным из-за своих небольших размеров, которые позволяют носить его не в кобуре, а прямо в кармане

Вернуться к тексту

4) Миротворец — прозвище револьвера модели Кольт

Вернуться к тексту

Хэллоуинская вечеринка вышла, пожалуй, получше луау. Что не удивительно, ведь за оформление и закуски отвечал женский клуб Амлуха. Поэтому общественный центр радовал глаз традиционными светильниками из тыквы и картонными скелетами с паутиной из ниток, а гости без боязни отравиться накладывали полные тарелки и многажды подходили за добавкой. Никите особенно понравились свиные рёбрышки и «Ведьмины пальцы» с креативным маникюром из разноцветной глазури вместо миндального ореха. От чесночного соуса и крепких напитков он благоразумно отказался, памятуя о планах на после вечеринки.

По счастью, карнавальные наряды благополучно скрадывали разницу между модными предпочтениями местных и приезжих. Практически все были в самодельных костюмах, кроме жены Лоуренса, что нарядилась Золушкой, той, которая в бальном платье. В целом, ей очень шло, но объёмная юбка занимала слишком много места и постоянно за что-то цеплялась. По счастью вокруг Золушки вместо птичек вились крёстные феи, которые не только послушно выполняли все команды своей предводительницы, но и без лишних напоминаний выручали её из очередной неприятности.

За приключениями юбки с ехидным предвкушением следила тройка местных ведьм, которые очень похожи, но не сёстры. Они с удовольствием отыгрывали роль злобных старух и, не стесняясь близкого соседства светлой коалиции, предрекали злосчастному платью новые бедствия. Как по секрету шепнул Сайкс (он без затей надел старый рабочий халат, устроил на голове воронье гнездо и на полном серьёзе заявил, что у него костюм безумного учёного), кто-то из станционных даже затеял тотализатор: останется ли жена Лоуренса в целой юбке до конца вечера или проклятия старух сделают своё чёрное дело. Особенно рисковые ребята делали ставки на причины катастрофы. В общем, развлекались, как могли.

Никита решил не связываться с чужими юбками, тем более что у него была своя печаль. После недолгого обсуждения они с Джулией нарядились ковбоями из «Истории игрушек». С толстой косой и кукольным макияжем Джулс была чудо, как хороша. А уж в сочетании с задорным настроением из неё получилась вылитая Джесси: смешливая и едко подтрунивающая над хмурым Никитой.

А у него, между прочим, был уважительный повод для плохого настроения. Причём именно Джулия их и обеспечила. Точнее её аппетитная попа, обтянутая узкими брюками. Никита вначале очень обрадовался при виде этой картины, но не учёл, что подобное зрелище понравится не только ему. Поэтому он не отходил от жены и без зазрения совести отыгрывал роль ершистого ковбоя, который только и ждёт повода для драки, конечно, стараясь не переигрывать, чтобы не навести Джулс на ненужные ассоциации. Разумеется, Никите не нравились откровенные взгляды, которые собирала её пятая точка, но и бить морду каждому смотрящему он не намеревался. Тем более что женщина не велась на чужие комплименты и не стряхивала его руку, которая пару раз проверяла на мягкость предмет беспокойства. И это был очень обнадёживающий знак.

Развлечения оставили на откуп приезжим, и местные жители, наученные горьким опытом прошлых праздников, кто с печалью, а кто и со злорадством ожидали занятное зрелище. Причём немалым поводом для радости им послужил старый медный таз, который чья-то креативная душа приспособила в качестве реквизита.

Первый звон этого таза прозвучал, когда жена Лоуренса объявила о начале развлекательной программы. Вместо привычных конкурсов на лучший костюм вечера, креативного вырезания страшных морд из тыкв или шуточных гаданий, она устроила тематическую викторину с жутко заумными вопросами. Эту тягомотину не спасли ни по-настоящему неплохие призы для победителей, ни откровенные подсказки помощницы ведущей. Под конец подвыпившие мужики стали выкрикивать с места глупости, а временами и пошлости, что явно злило Лоуренс, но успокаивать их никто не спешил. Поэтому она скомкано завершила викторину и вручила награды назначенным наобум победителям.

Второй звон ознаменовал начало марлезонского балета. Никита смутно помнил, что это на самом деле означает, но как иначе назвать конкурс, когда играет странная музыка, а участники должны по команде принимать нелепые позы, танцуя в не менее странных стилях? Никита и ещё несколько молодых парней на кураже как-то справлялись, но прочие несчастные уже на третьей смене поз покинули соревнования. Слишком уж креативным оказался этот конкурс.

Следующий проводила Отэм Сайкс, и он вышел вполне забавным и традиционным: участники вначале с закрытыми глазами рисовали портрет чудовища, а потом придумывали ему подходящее имя и образ жизни.

Но не успела последняя команда презентовать своего жутика, как грянул гром. Кто-то опрокинул на шикарное платье Золушки тарелку с мясными колбасками и прочими жирностями, и заведённая женщина взорвалась. Досталось всем: и искренне извиняющемуся мужику, и метнувшимся к ней на помощь подружкам, и подошедшему на крик благоверной Лоуренсу. Естественно, не обошлось без высказывания обид на провинциальный Амлух в целом и его жителей в частности.

Разумеется, её вопли не остались безответными, и тройка заклятых врагинь с превеликой радостью озвучила свой список накопившихся претензий. В общем, разразилась некрасивая ссора, которая многим испортила настроение. Одна богиня в тоге из кружевной занавески попыталась всех успокоить, крича «Порядок!» и со всей силы ударяя в медный таз, но лишь раззадоривала вошедших в раж спорщиц, а под конец и вовсе оборвала импровизированный гонг, когда вдарила по нему со всей силы.

На этой символической ноте Никита предложил Джулии покинуть сей праздник жизни. Благо, что они не входили в организационный комитет, и не было необходимости оставаться и приводить в порядок поле сражения.

Но домой они попали не сразу, Никита сознательно затягивал возвращение, чтобы Джулс немного отвлеклась от событий в общественном центре и настроилась на романтический лад. Вначале они подбросили Сайксов и по пути вволю посплетничали о героях вечера. Потом полюбовались растущей луной над водами залива, благо что вечер был ясным и довольно тёплым. Что не помешало Никите приобнять Джулию за талию и прижать к себе покрепче, когда та оступилась на каменистом берегу. Она без промедления обняла его в ответ, и они уютно переплетённой кракозяброй (совсем как подростки на первом свидании) побрели к форду, время от времени наступая друг другу на ноги и глупо хихикая.

В машине Джулс бросала на него лукавые взгляды и загадочно улыбалась, отчего Никита решил, что его намёки были правильно поняты, ведь на предложение продолжить вечер перед разожжённым камином, она ответила многозначительным: «Знаешь, я бы не отказалась чего-нибудь выпить».

Дома они разделились: он вызвался навести романтику в гостиной, а Джулс ушла на кухню за вкусняшками к вину. Но сделав буквально пару шагов, Никита замер на месте. Какое-то странное несоответствие карябало сознание. Кот, вместо того, чтобы нарезать вокруг него приветственные круги, сгорбился на обувной тумбочке и напряжённо гипнотизировал стенку у камина.

‒ Кас, ты чего? — усмехнулся Никита. — Неужели мышь?

Кот, естественно, не ответил, лишь беспокойно переступил лапами и встопорщил шерсть на загривке, отчего Никита на всякий случай огляделся. Комната, как комната, всё на привычных местах, с кресла свешивается плед, на журнальном столике громоздятся книги, газеты и неубранная кружка.

Он направился к столику, чтобы убрать неподходящие желаемой обстановке вещи, когда услышал вскрик Джулс. Искренний испуг, прозвучавший в её голосе, заставил мгновенно подобраться, но броситься ей на помощь он не успел. Подозрительная тень пришла в движение, и к ней с утробным воем сорвался со своего места Кас. При виде балахонистой фигуры, возникшей из ниоткуда, Никита вскинулся, но среагировать не успел. Его тело пронзила чудовищная боль, сравнимая с ударом тока, ноги подогнулись, и он плашмя рухнул на пол, просто чудом не разбив при этом нос.

Непрекращающаяся судорога сводила тело, воздух с трудом поступал в лёгкие, происходившее вокруг заглушал шум в ушах, глаза застилали невольные слёзы. Кажется, он стукнулся затылком о ножку столика, когда бился по полу в припадке. Отпустило его спустя вечность и как-то внезапно.

Из того положения, в котором застыло его скрюченное тело, Никита смутно увидел тени, мелькающие на фоне горящего пламени. Пара ленивых морганий, и зрение прояснилось. Теперь перед камином в прорехах разорванной мантии плясали грязные ботинки на волосатых ногах, которые раз за разом атаковал разъярённый Кас. Сквозь противный звон в ушах временами прорывался отборный кошачий мат и визгливые вопли.

Пространство над головой вспыхнуло сиреневым, со столика на него посыпались осколки кружки, черканув по щеке, а в воздух взметнулись бумажное конфетти. Никита попытался сгруппироваться, но тело плохо слушалось, и он скорее откатился, чем отполз под защиту дивана. Немного помедитировав на близкий пол, Никита сплюнул кровь из прикушенного языка и попытался встать. Хотя бы на четвереньки. И где-то с третьей попытки это ему удалось. Подволакивая левую ногу, он дополз до угла и осторожно выглянул, чтобы проанализировать боевую ситуацию.

Кас действовал в лучших традициях уличной драки: нечестные приёмы и уклонение от прямого боя. Он крутился вокруг противника, яростно полосуя незащищённые брюками ноги, совершал невероятные прыжки в попытках расцарапать лицо и виртуозно уворачивался от разбрасываемых наугад заклинаний. Несколько раз он нырял в тени, чтобы возникнуть в совершенно другом месте.

Вначале Никита решил, что это какой-то глюк, но когда Кас повторил этот фокус ещё раз, отчего-то подумал: если кот способен на такое, то какого хрена постоянно устраивает истерики из-за закрытых дверей?

Пока он так рефлексировал, Кас ухитрился повиснуть на левой руке пожирателя смерти (а кем ещё мог быть мужик в мантии, который разбрасывается Круциатусами в доме добропорядочного маггла?), и с утробным воем драл её задними ногами. Мужик взвыл, безуспешно пытаясь отодрать кровожадную зверюгу и не выронить при этом палочку. Отчего-то прицельно выпустить в кота заклинанием ему от неожиданности не пришло в голову, а Никита понял, что более удобного случая у него не будет.

Вцепившись в диван, он с трудом оторвал себя от пола и неверной, но целеустремлённой походкой направился на помощь Касу. К сожалению, мужик это заметил. Он всё же отшвырнул от себя кота, разбрасывая капли крови, и с воплем «Круцио!» махнул палочкой.

По счастью, Никиту повело на слабых ногах, и он естественным образом уклонился от непростительного. Внезапно за спиной пожирателя в камине вспыхнул яркий огонь, мужик тоненько взвизгнул и схватился за задницу. Никита сгруппировался, спружинил на всё ещё непослушных ногах и невероятным напряжением всех сил организма выбросил правую руку вверх. Чужая голова дёрнулась от мощного апперкота, и мужик, как подкошенный, рухнул на пол. Сверху на него свалилась тяжёлая тушка Никиты, который не смог устоять на ногах и по инерции налетел на поверженного врага.

Немного отдышавшись, Никита наконец-то разглядел в ярком свете огня пожирателя смерти. Им оказался молодой дрищ с жиденькими уродскими усиками. Расслабленное лицо застыло в презрительной гримасе, на вид ему было лет восемнадцать, не старше двадцати, сквозь прорехи рукава на окровавленном левом предплечье виднелась характерная татуировка. Неподалёку валялась палочка, и Никита не отказал себе в маленькой мести и сломал её. Не сказать, чтобы легко, но с величайшей радостью и, пожалуй, почти забытой гордостью победителя.

Удовлетворив кровожадный порыв, он потянулся к креслу за пледом, чтобы на всякий случай связать пожирателя, но увидел лишь обгоревшие куски обивки и торчащие пружины. Тогда Никита спеленал неподвижное тело его же мантией (слава Богу, под нею пожиратель оказался не натюрель, а в подштанниках модели «трусы семейные шёлковые») и закрепил получившийся тюк собственным ремнём.

К этому времени адреналин худо-бедно разогнал кровь по непослушному телу, а слух и зрение пришли в норму. Поэтому Никита без пятен перед глазами рассмотрел некогда уютную гостиную, машинально отмечая убытки: минус одно кресло и потолочный светильник, столик с дырой посередине также на выброс, диван, вроде, можно спасти, там всего-то небольшая подпалина. Ещё одна, побольше на стене над уютно потрескивающим камином.

При взгляде на горящий огонь Никита задумался: он не успел разжечь камин, пожирателю это делать и вовсе без надобности. Неужели дрова загорелись от случайного заклинания? Какая-то мысль комаром зазудела в гудящей голове, но её спугнуло резкое осознание: он же вернулся домой с Джулс!

Понимание, что пожиратель сто процентов был не один, адреналиновым ударом подкинуло его тело. Запала хватило на несколько шагов, потом левая нога подогнулась, Никита рухнул на карачки и с ускорением пополз на кухню.

Чем ближе становилась закрытая дверь, тем сильнее его захлёстывала паника. Ему помог Кас, да что там, он его практически спас, когда напал на урода и сбил тому концентрацию. Но почему не Джулию, неужели уже не́кого было защищать? Из кухни не доносилось ни звука, а когда Никита попытался позвать жену, то из перехваченного горла вырвался еле слышный сип.

Он осторожно приоткрыл дверь, и ему предстала картина полной разрухи. Свет на кухне горел, пол покрыт смесью сахара, крупы и мелких осколков и исчерчен следами ног. Кое-где валялись кастрюли, сковородки, практически рядом, только руку протяни, обнаружилась испачканная кровью скалка и воткнутый в пол нож. Из-под перевёрнутого стола виднелась верхняя половина одетого в мантию тела. Тело не двигалось, а лицо и шея этаким сюрреалистичным лицехватом были замотаны кухонным полотенцем в цветочек. Никита попытался выдернуть из пола нож, но ему не хватило на это сил.

‒ Он там хоть живой?

Никита завертел головой, чтобы понять, откуда донёсся еле слышный голос. Полулежащая Джулия обнаружилась в углу за отъехавшим в сторону холодильником. Припорошенная чем-то белым, она буквально сливалась со стеной, выражение лица не разобрать, руки обессиленно повисли. На её коленях разлёгся Кас, взметая яростно плещущим хвостом вихри пыли.

‒ Так живой или нет?

Никита полез проверять и заметил, что из-под головы пожирателя натекла маленькая лужица крови. Он привычным жестом нащупал ровно бьющуюся жилку и хрипло прокаркал:

‒ Жив.

‒ Слава Богу, — проронила Джулия и заплакала навзрыд. Искренне и горько, как плачут маленькие дети.

Кас встревоженно замяукал, а Никита замер в растерянности, чтобы через мгновение рвануть к ней. Ну, как рвануть. Скорее, неуклюже потопать на четвереньках, будто неурочно разбуженный посреди зимы медведь. Левая нога по-прежнему не слушалась и то и дело норовила подогнуться.

Он тяжело осел рядом и аккуратно ощупал её. Одежда была в порядке (от понимания этого на сердце отлегло), крови тоже не было видно. Кое-как перетащив жену на колени, Никита крепко её обнял и торопливо заворковал, время от времени целуя, куда попадётся:

‒ Юленька, красавица моя, ну, ты чего? Испугалась? Ну, не надо, не надо плакать. Всё закончилось, мы молодцы. Это же ты его полотенчиком спеленала? Ты ж моя умница! А как у тебя это получилось, Юль, расскажешь? Ясно, не сейчас… А кот-то у нас боевой, настоящий теневой акробат… Это же ты камин разожгла? Я так и подумал. Знаешь, какой огонь у тебя замечательный? И так вовремя задницу тому, что в гостиной, прижёг. Как думаешь, шрам останется, или вылечат? А знаешь что, не расстраивайся, раз такое дело, давай на кухне ремонт сделаем, всё равно ведь собирались. Как раз к Новому году и успеем.

Он нёс, что в голову взбредёт, гладил её по спине, вытирал слёзы и отстранённо думал, что надо бы вызвать Вира. Лишь бы телефон уцелел. И сам себе выдал мысленный подзатыльник: какой на хрен телефон, у них ведь филин имеется.

Джулс всё никак не успокаивалась, к тому же её била такая крупная дрожь, что Никита и сам вскоре затрясся. Хотя, скорее всего, это наступил отходняк.

Внезапно в кухонное окно забарабанили. Но не успел Никита испугаться, как понял, что кто-то зовёт их по именам и требует впустить в дом. Он с трудом вывернул шею и столкнулся взглядом с встревоженную Филоменой. Она облегченно улыбнулась и знаками показала, что будет ждать у входа.

‒ А что им мешает вскрыть дверь или выбить окно? — спросил у пустоты Никита.

‒ Похоже, что я, — внезапно спокойным, но слабым голосом ответила Джулс. — Меня миссис Диффин предупреждала, что при стрессовой инициации возможны всякие выверты. У меня вот дом перешёл на осадное положение и теперь никого к нам не пускает. Нечто похожее у двоюродного деда было. Я в семейных хрониках читала.

‒ Ясно… И надолго?

‒ Не знаю… Не хотелось бы, а то мне как-то не очень и ощущения странные, — пожаловалась она.

‒ Думаешь, я смогу их впустить?

‒ Скорее всего.

‒ Ладно, я тогда пошёл, а ты пока тут посиди, — решился Никита. — Хорошо?

‒ Куда я денусь с подводной лодки? — с усилием улыбнулась Джулия и получила от него утешающий и крепкий поцелуй. Ну не смог удержаться. Он бы вообще не спускал её с рук, но понимал, что в нынешнем состоянии на такое не способен, себя бы в руках удержать.

До выхода он доковылял в неплохом темпе, по пути проинспектировав военнопленных. И кухонный, и гостинный смирно лежали на своих местах и даже дышали, что вызвало искреннее облегчение. Становиться невольным убийцей этакой мрази Никите не хотелось. К тому же было бы не лишним выяснить, кто прислал их в дом к Эвансам и с какой целью. Причём именно в ночь Хэллоуина. Хотелось верить, что Вир узнает, где пожиратели достали их адрес.

Входная дверь, несмотря на открытый замок, немного покапризничала, но признала хозяйскую руку и с недовольным скрипом распахнулась перед хмурым Виром и его взволнованной женой.

По счастью, Филомена обошлась без причитаний и шустро пробежалась по дому, выискивая возможные сюрпризы, пока Вир проводил первичный осмотр гостиной и кухни. Он уважительно хмыкнул, когда узнал, что Никита завалил своего одной правой, и восхищённо присвистнул при виде трофея Джулии. А после того, как бросил на пожирателей какие-то чары, со всеми предосторожностями перенёс Джулс на диван. Вернувшаяся Филомена с ходу поставила ей диагноз: «Ой, ничего страшного, просто истощение после инициации, щас будет, как новенькая», — и зарылась в аптечку с зельями.

Никита притулился рядом, привычным движением подгрёб жену поближе и задумался о случившемся. Азарт битвы и первая тревога улеглись, оставив после себя противное чувство никчёмности. Ему впервые в жизни было по-настоящему страшно. Немного радовало, что страх пришёл постфактум, и Никита не застыл из-за него на месте испуганным зайцем. Но это было так себе утешение.

К тому же, даже когда скончался отец или он пришёл в себя после попадания в Эванса, Никита не чувствовал себя беспомощным. Растерянным, дезориентированным — да, но ощущения пустоты под ногами не было. Он всегда верил в свои силы и находчивость, но сейчас понятия не имел, как поступить.

Это просто чудо, что они выжили и обошлись малой кровью, а Джулия так и вовсе оказалась с прибытком. Он специально выбрал Амлух в надежде, что их семья не столкнётся с подобным. Но вышло, что напрасно. Первая магическая война добралась даже в эту глушь. А ещё с горечью признавал: даже будь в кобуре Маузер, он не успел бы его достать, не то, что сделать хоть один выстрел.

Завтра или послезавтра им с Джулс предстоит решить, как они будут жить дальше. Сегодня она держалась молодцом, но кто знает, что взбредёт ей в голову, когда успокоится и придёт в себя. Бросать всё и переезжать в другое место ужасно не хотелось. Но их жизнь явно не будет прежней.

Очнулся Никита от внимательного взгляда Вира и постарался улыбнуться и изобразить готовность к разговору. Нечего тут разнюниваться, чай не малый пацан.

Начало беседы было стандартным: во сколько вернулись, не заметили ли чего странного на улице, а дома? Расскажи, что произошло…

Никиту немного передёргивало от воспоминаний (хотя, пожалуй, дело было в зудевшей левой ноге, куда, по всей видимости, угодил луч Круциатуса), но он постарался вспомнить мельчайшие детали, а под конец, старательно юморя, рассказал об эпичной битве кота со злом и своём посильном участии, надеясь, что никто не задастся вопросом, почему он так долго возился в гостиной. Мысль о том, что он забыл про жену, опять вылезла на первый план, оседая горечью на языке.

Филомена усердно записывала за ним в классической блокнот на пружинке, время от времени изумлённо вскидывая брови или хмурясь. Вир слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и от его непрошибаемого спокойствия постепенно становилось легче.

Когда Никита закончил, Джулс уже пришла в себя и больше не напоминала сломанную куклу. Но её рука то и дело принималась теребить висящий на шее камешек, выдавая, что до привычного спокойствия ещё очень далеко.

Её рассказ тоже не занял много времени. Всё произошло быстро и неожиданно как для неё, так и для неудачливого пожирателя.

‒ Мне, наверное, повезло, что он вначале решил поглумиться, — призналась она, а Никита еле сдержался, чтобы не заматериться, но только крепче сжал её в объятьях. — Я, как его увидела, конечно, испугалась, но когда он начал размахивать палочкой и что-то там пафосно вякать про величие чистой крови, подумала: «Какого чёрта, это мой дом, моя кухня, и нечего мне угрожать». Тут что-то случилось, я не знаю, что. И потом я могла только смотреть, как в него полетела сахарница, посуда из сушилки, а потом мебель. Наверное, я как-то ею управляла, полотенцем уж точно… И скалкой… А насчёт обожжённой задницы — не уверена... А потом в какой-то момент поняла, что лежу на полу, сил нет даже моргнуть, в голове пустота и странное понимание, что в доме четыре человека и кот. Потом и вас каким-то образом ощутила. Ну, что вы на улице и войти не можете.

‒ У них у обоих странная татуха на левой руке, — воспользовался подходящим случаем Никита. Предплечье кухонного пожирателя он не осматривал, но надеялся, что змея с черепом всё же имеются. — Причём одинаковая. Были бы они магглами, подумал, что из одной банды.

‒ У тех, что снаружи, тоже, — пробормотала Филомена, отвлекаясь от ведения протокола.

‒ Снаружи? — ахнула Джулс и вцепилась Никите в руку.

‒ Да, — скривился Вир, явно недовольный, что жена проговорилась. — Мы ведь не просто так появились. На доме стандартные чары отслеживания волшебства, и когда они сработали, причём на непростительное, мы сразу же рванули к вам.

‒ Всё согласно протоколу, — перебила его Филомена.

‒ Аппарировали на улицу, но не успели осмотреться, как нас атаковали, — продолжил невозмутимый Холвен.

‒ Скорее попытались.

‒ Просто молодые, да самоуверенные, а реакция никакая, — недобро усмехнулся Вир. — В общем, пока мы их скрутили, пока досмотрели.

‒ Всё согласно протоколу.

‒ Менни! — всё же не выдержал Холвен. — В общем, пока с ними разобрались — они-то в нас не банальным конфундусом бросались. Пока Менни случайного свидетеля отловила и память ему подправила. Короче, когда попытались в дом войти, выяснилось, что нас не пускают. Аппарировать не получилось, алохомора не сработала.

‒ Ой, Джули, представляешь, я даже окно не смогла разбить ни бомбардо, ни камнем.

‒ Если честно, с трудом. Я вообще слабо представляю, как это сотворила, и как это прекратить. Мне как-то вышивка на одежде ближе.

‒ Сколько их было? — поинтересовался Никита.

‒ Трое, — опередила мужа Филомена. — Что?

‒ Согласно протоколу мы не должны раскрывать тайну следствия.

‒ Да какая разница, сколько их было, если они пришли нас убивать? — внезапно взорвалась Джулия. — Святая Лаурентия, я как подумаю, что Туни могла остаться дома. Или вернуться раньше нас. Оуэн!.. — Она извернулась, чтобы заглянуть ему в глаза. В её плескалась дикая паника. — Туни…

‒ Всё с ней в порядке, — затараторила Филомена. — Джули, я лично видела их с Петси, когда пришёл вызов. Не волнуйся.

‒ Я должна позвонить Элспет, — встрепенулась в его объятиях Джулс.

‒ Так полпервого ночи, все спят давно, — мягко окоротила её порыв Филомена.

Джулс с надеждой оглянулась на него, потом взглянула на уцелевшие часы и с тяжёлым вздохом откинулась обратно.

‒ Ладно, мне всё более-менее понятно, надо тут заканчивать, — прервал повисшее молчание Вир.

‒ Ты что, просто заберёшь их? — опешил Никита.

‒ Нет, конечно, у нас же протокол. Сейчас Артура вызову, как старшего по званию, чтобы он всё тут зафиксировал и свежим глазом пробежался. Тем более это по его профилю. Заодно познакомитесь.

Со словами «Экспекто Патронум» Вир взмахнул палочкой, формируя комок серебристого тумана, который превратился в меланхоличную капибару. Зверь невозмутимо выслушал послание, хрюкнул и резво сорвался с места, а Холвен вышел на улицу, чтобы встретить там Артура.

‒ Немного неожиданно, — признался Никита. — Я думал, у него медведь будет или кабан. В общем, что-то солидное.

‒ Ой, это жутко интересная и романтичная история, но я её потом как-нибудь расскажу, — пообещала развеселившаяся Филомена. Вот уж у кого лёгкий характер.

‒ Может, я пока в душ схожу? — спросила Джулс. — Не хотелось бы, чтобы меня запомнили таким чучелом.

‒ Надо дождаться Артура.

‒ Тогда чаю заварю? Вдруг кто захочет.

‒ Джули, ну какой чай? — удивилась Филомена. — Сиди спокойно, ты сейчас не хозяйка, а пострадавшая. Хотя, тебе, пожалуй, не помешает. Но всё равно, давай Артура дождёмся, и я сделаю.

На этих словах Никита почувствовал, как Джулс вздрогнула и опять вцепилась в его руку. Пожалуй, завтра у него предплечья будут в лиловую пятнышку, как лапы леопарда.

Он привлёк её поближе и успокоительно прошептал на ухо: «Не бойся, всё уже закончилось». А потом горько усмехнулся. Его планы на вечер, пусть и каким-то извращённым образом, но сбылись: они в обнимку сидят на диване и любуются огнём в камине. Да он просто гений планирования.

В мужских объятьях было спокойно, и чего греха скрывать — уже привычно. Вот кто бы мог подумать, что Никита, на первый взгляд выглядевший личностью легкомысленной, на второй окажется надёжным и домовитым мужчиной, который видит цель, верит в себя и не замечает препятствия. Правда, совсем не умеет хитрить. Точь-в-точь огромный ласковый рыжий кот, что прячется от тебя за шторой и по наивности забывает про торчащий хвост. А ещё при любом удобном случае лезет с нежностями.

К чему ведут участившиеся обнимашки, Юля понимала. И будь у неё другой характер, давно бы надела кружевное бельё и устроила откровенное дефиле вместо пожелания доброй ночи. Но матушка старательно воспитывала её, как тургеневскую барышню, что, впрочем, гармонично легло на юлин характер, и физическая близость была для неё высшим проявлением доверия в отношениях. Поэтому и не складывалась личная жизнь после развода: не всякий современный мужчина готов к долгим целомудренным ухаживаниям.

Хвала святой Лаурентии, у них с Никитой было достаточно времени узнать друг друга поближе, она даже сама не заметила, как мысленно перестала звать его Оуэном. Они неплохо ладили, физически он не был ей противен, скорее наоборот, именно такой типаж ей всегда нравился, и всё складывалось совершенно естественно. Ухаживания бывшего мужа (а были ли они) благополучно забылись, поэтому Юля искренне наслаждалась неторопливым конфетно-букетным периодом. И даже намеревалась сегодня вечером перейти на следующий уровень.

Можно сказать, перешла…

Свежеобретённые способности пока не радовали и откровенно пугали. Юля чувствовала себя немного пожёванной и слегка гудящей, как трансформатор, от которого летели фантомные искры. Даже первый поцелуй с Никитой оставил смазанные впечатления. Она в принципе ощущала себя не собой, как будто вернулась в первые дни попадания. Бо́льшую часть времени всё было нормально (ну, кроме тошноты и упадка сил), но иногда, абсолютно бессистемно, восприятие переключалось, и Юля каким-то запредельным образом понимала состояние дома, как своё собственное. Оставалось молиться давно умершим друидским богам, чтобы это было временно. Её и так хватает причин для стресса, и не хотелось бы присоединять к ним раздвоение личности. Хотя, учитывая доставшиеся по наследству память и навыки Джулии Эванс, это уже будет форменное растроение.

Нереальность происходящего разбавляла вялая и слегка отстранённая паника. Ведь одно дело со слов Никиты представлять, какие ужасы творили пожиратели, и другое — стать активным участником этих страшилок. В произошедшее до сих пор не верилось и искренне не хотелось смиряться с действительностью, где в твой дом легко могут ворваться отморозки.

Ну ладно, как любила говорить баба Валя: «Ворона птица сильная», — так что во всём Юля разберётся и со всем справится. Тем более что она не одна, и на баррикады её точно не погонят. Скорее Никита запрёт под замком, предварительно обложив ватой и снабдив провиантом, а ещё засунет за компанию девочек, чтобы также не высовывались.

Входная дверь дёрнулась, но не поддалась. Юлия непроизвольно скривилась, но не успела осознать, что же её побеспокоило, как с улицы послышалась ругань. Чей-то незнакомый голос изобретательно отчитал ломанувшего в дверь, помянул современную систему образования, которая выпускает одних недоумков, и напоследок выдал: «Хозяюшка, не держи зла, впусти нас в дом».

Юля хмыкнула и, наверное, что-то сделала (понять бы, что), так как дверь спокойно распахнулась, пропуская разномастную компанию. Первым шёл Вир, с очень сложным выражением: не то кривился от брезгливости, не то прятал улыбку. За ним молодой парень, чуть пониже ростом, в кургузой мантии и с хмурым лицом; он показался ей обиженным ребёнком, которого силой притащили с собой взрослые. Последним зашёл низкорослый шатен, худой и весь какой-то дёрганный, в гражданской одежде и с выцветшей кепкой на взъерошенных волосах. Очевидно, небезызвестный Артур.

‒ Так, стажёр, стоишь вот там, — скомандовал мужчина знакомым тоном и махнул в дальний угол, — и отрабатываешь режим камуфлори. Я понятно выражаюсь?

Парень угукнул, неприязненно зыркнул в их сторону и нога за ногу направился, куда послали, ну чисто нашкодивший щенок.

‒ Общественная нагрузка, чтоб её, — ругнулся под нос мужчина и стянул кепку со словами: — Аврор кардиффского отделения инспектор Артур Лэнг. Здравствуйте.

Он выслушал их представления, между делом изучая окружающую обстановку, откровенно опешил, при виде выставленных на обозрение расцарапанных голых ног (верхняя, замотанная куколкой часть лежащего у камина бандита было очень удачно скрыта останками кресла), и немного заторможено сказал:

‒ Весело тут у вас... Ладно, я тут вначале осмотрюсь, а потом задам вам парочку вопросов. Так что оставайтесь на своих местах. Холвен, показывай.

И, не дожидаясь Вира, направился на кухню.

‒ К Артуру надо привыкнуть, — прошептала Фила, а Кит в ответ недоверчиво хмыкнул.

Сквозь прикрытую дверь было слышно, как гремят кастрюли и сковородки, со скрипом передвигается мебель, и негромко переговариваются авроры. Эти звуки вызывали неприятные ассоциации, невольно возрождая в памяти момент нападения, но Юля решила, что одной истерики за вечер более чем достаточно. Потом, как-нибудь потом…

Юлия постаралась сосредоточиться на профиле подруги: вот она вытянула шею, пытаясь разобрать, о чём говорят авроры, и забавно шевелит кончиком носа. На руках Никиты, его запахе, и том, как его дыхание щекочет шею. А ещё привычно потянулась к куриному богу, и ей ожидаемо полегчало, как и всегда, стоило взять камень в руки.

Её наставница, миссис Диффин, предположила, что, пока не случилась инициация, он служит Юле своеобразным стабилизатором силы. И, похоже, эта догадка была верной, ведь волна, запустившая кухонную утварь в полёт, родилась именно в груди, ровнёхонько позади камешка.

Пожалуй, во вторник их с наставницей ожидает интересное исследование возможностей наконец-то оформившегося дара. И будут они на пару с Туни осваивать нелегкое ремесло винейдства. Хоть бы остаться в знакомом мире шитья и вышивки. Мотаться по объектам, чтобы ставить их на охрану, совсем не хотелось.

И увлёкшаяся размышлениями Юля даже не заметила, как её отпустило.

Вскоре непоседливой Филе надоело бездействие, и она обратила внимание на живую статую в углу.

‒ Я, Филомена Холвен, констебль из Пенрид Ластра.

‒ Аластор Муди, стажёр из Лондона, — нехотя буркнул парень.

Никита еле слышно присвистнул от удивления и шепнул ей на ухо:

‒ Неужто сам Грозный глаз? Сколько же ему лет?

Парень и вправду выглядел очень молодо (практически зелено) и совсем не походил на того разноглазого изуродованного мужика из фильмов. Юле он напомнил принца из старых чехословацких сказок: слишком уж мягкими были черты его лица. Парень засмущался из-за пристального внимания и постарался принять независимый вид, но вышло плохо. По большей части из-за короткой мантии и по-щенячьи выразительных карих глаз. Захотелось погладить его по голове и дать пряник, чтобы не куксился. Ну не походил недотёпистый юноша на будущую грозу пожирателей смерти.

‒ Так стажёр, дуй сюда, — позвал его Артур, и Муди радостно сорвался с места, оступился, густо покраснел и нарочито степенно проследовал на кухню.

‒ Забавно, — заметила Фила, — по моему опыту, такие трепетные натуры плохо переносят дрессировку. Боюсь, как бы Артур не испортил эту прелесть. Временами он бывает просто невыносимым. К тому же терпеть не может кого-то учить.

‒ Да не вейся ты надо мной, чай не смеркут⁽¹⁾. Где твоя палочка? Какого болотника она в кармане? Я сколько раз говорил: в любой непонятной ситуации рука должна быть на палочке. Никакой бдительности, чему вас только в школе авроров учат? Так, подними вот это. Что значит как? Ты заклинания позабыл? Да плевать я хотел, чем именно ты будешь поднимать, хоть ручками..

Из кухни донеслись невнятные оправдания, а потом и душераздирающий скрип.

‒ Ты что-то говорил про ремонт? — вспомнила Юля.

‒ Ой, какой ремонт? Только скажи, и исправим всё в лучшем виде, сможешь даже цвет стен выбрать, — пообещала Фила.

Но не успели они углубиться в занимательное обсуждение дизайна, как кухонная дверь распахнулась, и из неё выплыл спящий красавец, подметая висящим подолом мантии грязный пол. Позади осторожно вышагивал Муди, направив на него палочку, которая ощутимо дрожала в его руке. Приглядевшись, Юля рассмотрела бисеринки пота над верхней губой парня. Внезапно тот покачнулся, и её обидчик с глухим стуком неаккуратно приземлился рядом с голоногим напарником.

‒ Так, с этими жрылями⁽²⁾ всё понятно, я заберу их со товарищи в Кардифф. Главное, чтобы их родители дитяток сразу не спохватились, — сгустком энергии влетел в гостиную Артур. — Стажёр, что дальше по протоколу?

‒ Ну-у…

‒ Рог кроленя гну.

‒ Сейчас, я помню… Точно: осмотр места преступления, определение состава преступления, обнаружение и фиксация следов. Потом предварительное установление ущерба и опрос пострадавших, — забубнил Муди, загибая пальцы. — А в конце составить протокол, изъять улики и оформить на них документы.

‒ Молодец, теорию знаешь, осталось проверить на практике, — похвалил Артур зардевшегося парня. — Так, и что, по-твоему, тут произошло?

‒ Вооружённое нападение, — осторожно произнёс Муди, поймал подбадривающую улыбку Филы и продолжил рассказывать уже ей: — Совершённое одним и более лиц, скорее всего по предварительному сговору.

‒ С чего вдруг такой вывод?

‒ Ну, они же не на улице в первого попавшегося непростительным кинули, а озаботились, засаду вот устроили, на стрёме стояли.

‒ Допустим, — хмыкнул Артур, — ещё что-нибудь скажешь?

‒ М-м-м, нет, — осторожно протянул Муди, растерянно пожал плечами и почти по-детски пожаловался: — Я подробностей не знаю, вы же мне ничего не рассказали.

‒ Ну, вот сейчас и узнаешь, — предвкушающе ухмыльнулся Артур. — Ты вроде говорил, что по ведению протокола получил «превосходно»? Ну что ж, вот и продемонстрируй свои навыки.

Муди радостно встрепенулся, но проверка карманов показала, что писчебумажными принадлежностями он не запасся. Парень открыл уже рот, чтобы сообщить об этом наставнику, но наткнулся на тяжёлый, изучающий взгляд Артура, гулко сглотнул и заозирался. Бумагу он трансфигурировал из осколков кружки, а с трюмо около входа стянул карандаш. Потом пристроился на пуфике и изобразил полную готовность.

Артур одобрительно хмыкнул и дал отмашку Виру, как первому прибывшему на место преступление. Перечень заклинаний, которыми разбрасывалась уличная троица, ничего Юле не сказал, но Никита время от времени понимающе хмыкал. Из-за того, что палочка голоногой недокуколки была сломана, установить, чем тот обстреливал Никиту с котом, не удалось, а её противник ограничился словесными угрозами. Также выяснилось, что дом не взламывали, а попали в него через заднюю дверь, которую, по обыкновению сельской глубинки, никогда не запирали.

‒ Стажёр, как думаешь, почему они так поступили? — поинтересовался Артур.

‒ Потому что не сработала Алохомора?.. — неуверенно предположил Мудии, поняв, что сморозил глупость, поспешил исправиться: — Или просто решили не заморачиваться, нашли незапертую дверь и вошли.

‒ Или не захотели раньше времени привлекать внимание авроров, — прошептал вроде как ей на ухо, но достаточно громко Кит. — И та тройка могла не на стрёме стоять, зачем их столько, а ждать тех, кто явится на сработавшие заклинания. Одним ударом двух зайцев.

‒ Ты думаешь? — удивилась Юля.

‒ Как вариант.

На их перешёптывание Артур отреагировал хмурым взглядом.

‒ Проверю, — резко бросил он помрачневшему Виру и поинтересовался у Филы: — Холвен, что у тебя?

‒ Чисто. Гости пришли без подарков, только грязь нанесли.

‒ Палочки?

‒ Изъяты и упакованы.

‒ Ясно. Стажёр, приобщи вещдоки к протоколу. Следы произошедшего на кухне зафиксировали? Когда ждать отчёт?

‒ Ну, думаю, завтра к обеду. Нужно кое-что уточнить у специалиста.

‒ Угу, так, с этим разобрались. Показания сняли? — Артур забрал протянутый Филой блокнот, внимательно изучил её записи и распорядился: — Мистер Эванс, завтра к десяти часам явитесь с супругой в участок. Я как раз подготовлю кой-какие вопросы. Холвен, — обратился он к Виру, — протокол жду вместе с отчётом специалиста. К двум…

‒ Зачем? — подал голос Муди, с искренним удивлением разглядывая их с Никитой.

‒ Что «зачем»? — нахмурился Артур.

‒ Зачем завтра, они же магглы? Лучше сегодня всё выяснить, а память стереть, согласно протоколу… — робко промямлил Муди, тушуясь под пристальным взглядом начальника.

‒ Нет, он в школе авроров явно на лекциях крикаду ⁽³⁾слушал, а не препода по современной истории, — пожаловался потолку Артур и с улыбкой, достойной Джека Николсона, очень ласковым тоном ответил, наступая на парня: — Стажёр, ты же сам хвастался, что был лучшим по осмотру места преступления. Тогда почему, дементор тебя побери, ты несёшь чушь? Какие, троллю в задницу, магглы? Там для кого на входе знак висит? Да даже если и магглы, следственные мероприятия никто не отменял. Ты как у беспамятных собираешься показания уточнять, если новые факты вскроются?

Дальше последовала непереводимая игра слов, очень похожая на малый петровский загиб с поправкой на англо-магические реалии. Артур вдохновенно орал, вышагивая перед стоящим на вытяжку стажёром; тот краснел, бледнел и старался слиться с обстановкой; Фила ехидно улыбалась. А у Вира опять сделалось сложное выражение лица.

‒ Ну, просто вылитый Хартман⁽⁴⁾, да? — прогудел Никита, который буквально содрогался от сдерживаемого смеха.

Юля согласно кивнула в ответ. Конечно, английскому аврору было далеко до американского сержанта по части «изысканности» ругательств и сдержанности, но вид взъерошенного коротышки, который нападает на смущающегося великана, искренне забавлял.

Спустив пар, Артур мигом успокоился, вежливо попрощался с Эвансами, небрежным движением руки поднял лежащих пожирателей в воздух, скомандовал: «За мной!» — и вышел. За ним потянулся понурый Муди, усмехающийся Вир и вальяжно переваливающиеся, как утки на воде, преступники.

‒ И в этом весь Артур! Громкий, но справедливый, — с гордостью произнесла Фила. — Не волнуйтесь, парень выживет, а к концу стажировки из него получится настоящий аврор. Так, Джули, быстренько говори, каким цветом делать стены и пол на кухне, и беги в душ.

‒ А как же заключение эксперта? — удивился Никита.

‒ Так оно же по винейдской части будет, — отмахнулась Фила. — Я сейчас внимательно ещё разочек осмотрюсь, прежде чем порядок наводить. А так да. Главное мы уже зафиксировали, остались допросы, установление истины и прочая скукота. Ой, слушайте, Фаулер, который будет заключение делать, он ведь защитой занимается. Так что можно его озадачить. Мы же только оповещение имеем право навешивать. И, знаешь, не хочу быть клаббертом⁽⁵⁾, но переехали бы вы к нам в деревню. Всё лучше, чем среди магглов.

‒ Мы подумаем, — переглянувшись с Никитой, решила Юля. — Завтра, сегодня у меня нет сил. Я даже не готова обсуждать цвет стен. Фила, помоги мне добраться до ванной, а то на Оуэна надежды нет, он и сам еле на ногах стоит.

Греясь под обжигающими струями воды, Юля ожидала, что её с минуты на минуту отпустит, и можно будет немного поплакать. Выпитое успокоительное наконец-то сделало своё дело: паника окончательно отступила, но взамен пришла странная жажда деятельности. Либо зелье для колдунов действовало на винейд как-то неправильно, либо Юля была нестандартной винейдой.

На место испуганно скачущих мыслей пришли спокойные размышления: что следует сделать в первую очередь, о чём побеспокоиться, с кем посоветоваться. Как лучше рассказать Туни о событиях вечера, чтобы не напугать мнительную после видений инициации дочку. Надо ли сообщить Лили, или можно повременить, когда она приедет на каникулы. Имеет ли смысл брать заказ от миссис Роффл, или с ней лучше не связываться, как советует миссис Кроули. Кстати, надо бы заглянуть к соседке на послеобеденный чай, Вир вроде бы говорил, что были свидетели уличного сражения.

Из душа она выбралась практически обновлённой и, не откладывая, проинспектировала второй этаж. Всё же Фила искала магические вредилки, а Юля осмотрит дом со своей колокольни. Вдруг эти злодеи в мантиях не только налётчики, но и клептоманы.

Но на втором этаже всё оказалось на своих местах, как и на первом. Разве что в мастерской царил лёгкий беспорядок. Она поправила сдвинутый манекен, подняла с пола упавшие журналы мод и рассыпавшиеся катушки ниток. Потревоженные модели на обложках удивлённо переглядывались и манерно позёвывали. А Юлия с облегчением поняла, разгромленную мастерскую точно бы не пережила. Пожалуй, даже тот факт, что она собственноручно разнесла кухню, не тревожил её так сильно. Хотя Юля очень полюбила этот немного странный дом, и теперь уже точно можно сказать, что вложила в него душу, за короткое время мастерская стала не только удобным рабочим местом, но и её прибежищем, где за шитьём Юля могла позволить себе побыть самой собой.

За этими размышлениями пришло понимание, что она не просто проверяет дом на сохранность, а делает всё возможное, чтобы не возвращаться на основной этаж.

‒ Ай-яй-яй, Юлия Владимировна, как не стыдно, — попеняла она растерянной женщине в зеркале. — А ну-ка, шагом марш на кухню, ремонт сам себя не сделает.

Рассортировав собранный мусор на «без сожаления выкинуть» и «починить, и будет как новенькое», подруги с азартом принялись обсуждать дизайн, решив, что обновят только цветовую гамму, оставив мелочи на откуп Юле и Туни. Ведь лучшей терапии, чем шопинг, на свете нет. Потом Юле много восхищалась и ахала. Следить, как Фила наводит порядок, было невероятно интересно и завораживающе, всё же визуализация магии — это отдельный вид искусства. Подруга с удовольствием красовалась и охотно поясняла, что именно делает. Вкус у неё был замечательный, не говоря об обширной практике. Она была натурой увлекающейся, и если ей нравился интерьер из модного журнала, то уже на следующий день дом выглядел точь-в-точь на картинке.

Фила как раз наводила последние штрихи, когда к ним прихромал отмытый Никита. Она оценивающе посмотрела на полученный результат, настоятельно посоветовала поскорее лечь спать, пока не прекратилось действие успокоительного зелья, и сбежала восвояси.

А Юля наконец-то заварила свежий чай. Была у неё традиция: незадолго до сна устраивать такие вот посиделки на кухне, иногда в одиночестве, иногда в компании. И, несмотря на глубокую ночь за окном, ей показалось правильным закончить этот безумный день привычным ритуалом и вернуть жизни подобие нормальности. Да и обжить отремонтированную кухню не помешает.

Никита был бледным и непривычно серьёзным. Он машинально размешивал в кружке так и не насыпанный сахар и игнорировал сладости, которыми Юля щедрой рукой заставила практически весь стол. Однозначно плохой признак.

Да и кота что-то не видно, хотя обычно он впереди Юли бежал на кухню, чтобы перекусить на сон грядущий. Сегодня Кас отлип от неё только с появлением Вира и с тех пор где-то прятался. А ведь не мешало проверить, не поранился ли он.

‒ Ты кота не видел? — поинтересовалась Юля. Спрашивать, в порядке ли мужчина, ей показалось глупым. И так ясно, что далеко «не».

‒ М-м? — вынырнул из прострации Никита. — А, да… В спальне под кровать забился.

‒ Раненый?

‒ Нет. Обиженный. Я его на втором этаже отловил и искупал.

‒ Сопротивлялся?

‒ Нет, — улыбнулся Никита. Еле-еле, но уже хоть что-то. — Но я очень рад, что он не умеет убивать взглядом.

Юля искренне улыбнулась незамысловатой шутке, а Никита сделал глоток и недовольно сморщился. Сахар сыпать не стал, ограничился кремовым пирожным вприкуску с шоколадной конфетой.

‒ Я его запасным полотенцем вытер, ничего? — поинтересовался он спустя три пирожных.

‒ Не-а, — отмахнулась она, — я всё равно на завтра стирку затеяла.

И подумала, что нормальные мирные разговоры — это же именно то, что доктор прописал для успокоения нервов.

‒ А как твоё самочувствие?

‒ Гораздо лучше, — улыбнулась Юля, надеясь, что сделала это достаточно спокойно. Рано она обрадовалась, что застольная беседа пройдёт без неприятных вопросов.

‒ А у дома? — удивил её Никита.

‒ Кажется, у него тоже всё в порядке, — уверенно заявила она, обновила чай и придвинула к Никите блюдо с пирожками. Вдруг он правильно поймёт намёк, что сейчас не время для подобных разговоров.

‒ Скажи, это же была инициация? И каково это? — не отступал мужчина.

С обречённым вздохом Юля отставила кружку и задумалась: сможет ли она объяснить свои ощущения от единения с домом или вперёд вылезет подавленный страх, ведь придётся вспоминать о не самых приятных событиях? Но успокоительное зелье всё же было отменного качества, и она, не отвлекаясь на причину случившегося, вспомнила мелкие детали. И даже смогла внятно объяснить. А к концу рассказа с удивлением поняла: эта ревизия чувств и воспоминаний показала, что дом, как ни странно это звучит, больше не беспокоит её своими ощущениями.

Вначале Никита слушал немного настороженно, но потом увлёкся и даже забросал её вопросами. В глазах разгорался привычный огонёк, и вскоре перед Юлей сидел хорошо знакомый мужчина. И от этого на душе у неё становилось совсем отлично.

Потом Никита сцапал её руку, поднёс к губам и осторожно поцеловал. Раз, другой, третий. И огорошил признанием:

‒ Джулс, ты только сильно не ругайся, но Браун учит меня стрелять, и мы уже подобрали мне пистолет, а Вир занимается документами.

Отчего-то нечто подобное она и подозревала, но не думала, что торчащий хвост так просто сдастся.

‒ О-о, так вот чем от тебя пахло…

‒ Что? — удивился Никита. — Блин, как же я не сообразил?..

‒ Ну, тебе повезло, что я в жизни пороха не нюхала, — ехидно заметила она. — Хотя, если честно, я думала, вы с какой-нибудь железкой возитесь, наподобие катера или мотоцикла.

‒ И что скажешь? — замялся Никита, с надеждой заглядывая ей в глаза.

‒ По поводу оружия? Не знаю. Ты ведь не передумаешь? (Его ответ легко читался по упрямо поджатым губам и ушедшему в сталь оттенку прищуренных глаз). Тогда… Осваивай, оформляйся, а я пока подумаю. Хотя бы о том, куда поставить сейф.

‒ Он не нужен. По нынешнему закону пистолет пока можно хранить в закрытом ящике.

‒ Вот как, — тяжело вздохнула Юля, с сожалением понимая, что хорошее настроение опять улетучивается. — Надеюсь, он нам всё же не понадобится.

‒ Я бы не зарекался, — прогудел Никита и запустил руки в шевелюру. Этот жест означал, что он расстроен; впрочем, не удивительно. — Джулс, прости, но, похоже, я привёз вас в горячую точку.

‒ Прежде чем впадать в отчаяние, стоит узнать, что расскажут эти молодчики. Ещё успеешь посыпать голову пеплом.

‒ Как ты можешь быть такой спокойной? — искренне удивился Никита.

Юля не спешила отвечать. Спокойствием в её душе и не пахло, но она точно знала, что это временно, и уже завтра она будет как удав. Спасибо за это прирождённому пофигизму и приобретённой приспособляемости. А вот Кит — другое дело. Как она успела понять, он обладал крепкой психикой, но, несмотря на лёгкий нрав, имел обыкновение взваливать на себя ответственность за всё происходящее. Поэтому неудивительно, что сегодняшнее потрясение выбило почву у него из-под ног, и Юля была готова поклясться, что при должном воображении может услышать шуршание осыпающихся камешков. Такой Никита — растерянный и какой-то поблёкший — вызывал искреннюю тревогу и желание сделать для него что-то хорошее и правильное.

Юля разглядывала его и понимала: от её ответа он либо обретёт потерянную уверенность, либо с грохотом сорвётся вниз. Хотелось верить, что она правильно поняла чужой характер, и выбранный способ приведения в чувство сработает.

‒ Не знаю, — нарочито беззаботно пожала она плечами. — Просто не вижу смысла переживать сильно заранее. Вдруг пакость не случится, а ты уже потратил на неё нервные клетки? А они, между прочим, не восстанавливаются. Но если тебя это успокоит, я долго переживаю из-за уже случившегося. Поэтому предупреждаю, — продолжила Юля очень официальным тоном советского диктора, — ближайшие дня три я намерена потратить на глубокий анализ произошедшего с последующей систематизацией совершенных нами действий. А это может негативно сказаться на качестве приготовляемых блюд или оказываемых услуг. Но… Этого легко избежать, если ты отвезёшь меня в поле... Покричать.

Никита озадаченно моргнул, забавно фыркнул, уткнулся лицом в ладони и внезапно глухо, с подвываниями захохотал. Потом распластался по столу и пару раз от избытка чувств ударил по нему кулаком.

‒ Ты просто прелесть, — сообщил он отсмеявшись. Хвала святой Лаурентии в глазах заплясали привычные бесенята.

‒ Я знаю, — с достоинством приняла она его похвалу.

‒ Но всё равно, надо бы придумать, как будем поступать в случае чего. Что скажешь?

‒ Скажу, что жизнь — это то, что происходит с тобой, когда у тебя совершенно другие планы. Но парочка путей экстренной эвакуации нам не помешает. — Юля улыбалась, но на душе было маетно. Думать о плохом не хотелось, а прятаться от реальности глупо. — По крайней мере, теперь мы знаем, откуда и как прилетит. Очень ценный опыт, надо сказать.

‒ Ну да, постоянная бдительность… Кстати, как тебе Муди? Забавный он парень.

‒ И красивый, жалко, что его потом так изуродует, — вздохнула Юля.

‒ Думаешь красивый? — удивился Никита, а в его голосе Юля с удовольствием услышала ревнивые нотки.

‒ Станет, годиков через пять. Когда заматереет. А как тебе Артур?

‒ На младшего тренера похож. Тот был таким же резким на язык, но если где что случалось — первым бежал на помощь. Вир про него много хорошего рассказывал.

‒ Ты серьёзно думаешь, что та троица ждала его с Филой?

‒ Ну, я, конечно, не преступный гений, но глупо оставлять на стрёме столько людей. Ладно бы у дома было несколько путей отхода, но Вир сказал, что они кучковались в одном месте, не особо скрываясь, и бросились на них толпой. Так что…

Дальше разговор не клеился, поэтому Никита единым глотком допил остывший чай и скомандовал отбой.

В спальне на Юлю что-то нашло. Вначале она долго выманивала кота из-под кровати, желая затискать героя вечера, потом безостановочно болтала о всяких глупостях и строила планы на выходные, когда можно будет на весь день рвануть в Мамблз и прошвырнуться по магазинам и блошиным развалам в поисках интересных вещей для дома. Пока на прямой вопрос полусонного Никиты не призналась, что боится засыпать. С соседней кровати донёсся обречённый вздох, Никита без лишних слов, но с выразительным кряхтением перебрался к ней и сграбастал в крепкие объятия.

‒ О чём ты думаешь? — всё не успокаивалась Юля, хотя Кит давно уже затих и вроде как даже умиротворённо засопел.

‒ Что ещё одна мой задел на этот вечер сбылся, — прогудел он и в очередной раз переложил её косу. — Мы в одной кровати и тесно переплелись телами.

‒ Забавные у тебя мечты.

‒ Нормальные. А вот кровать маловата. Спи, давай, — скомандовал он. — А ты — прекращай чавкать.

Умывающийся на стуле Кас оторвался от вылизывания хвоста, презрительно прищурился и медленно, можно сказать демонстративно, задрал заднюю лапу. Никита на этот демарш хмыкнул и выключил свет.

‒ Спокойной ночи, Кит.

‒ Спокойной ночи, Джулс.

‒ Я Юля… Юлия Владимировна Гамерман.

‒ Вот и познакомились, — фыркнул Никита и ойкнул, получив локтём в бок. — Будешь драться — уйду к себе.

Юля в ответ покрепче вцепилась в его руки, а когда они затихли, сверху на них мохнатым и местами влажным половичком улёгся Кас.

1) Смеркут — волшебный хищник, внешне похожий на плащ.

Вернуться к тексту

2) Жрыль — агрессивное существо. Его именем уместно ругаться в приличном обществе при неприличных обстоятельствах.

Вернуться к тексту

3) Крикаду — волшебная птица, чья песня может свести с ума. У магглов есть близкая по смыслу пословица: «В одно ухо влетело, в другое — вылетело».

Вернуться к тексту

4) Командор-сержант Хартман — герой фильма «Цельметаллическая оболочка». Гений сквернословия.

Вернуться к тексту

5) Клабберт — волшебное существо, посреди лба которого имеется волдырь, который в случае опасности светится красным.

Вернуться к тексту

К первому походу в Хогсмид Лили готовилась очень тщательно: выбрала нарядное платье, красивые шапку и перчатки, заплела замысловатую косу, погуще накрасила ресницы и нанесла на губы яркий блеск. Да что там, все девочки на факультете прихорашивались и искренне радовались, ведь долгожданный выход за пределы опостылевшего замка — это настоящий праздник и отличная возможность выгулять прихваченные из дома наряды.

Как же Лили не терпелось поскорее вырваться из привычного круговорота одних и тех же лиц и событий, а может быть и погрузиться в манящий калейдоскоп новых впечатлений. Ведь ей уже почти четырнадцать, а на свидания с мальчиками она до сих пор не ходила. И это было невероятно несправедливо, к тому же Туни в последнем письме признавалась, как почти поцеловалась с Питом Прескоттом. Прям как взрослые. И отставать от старшей сестры ну никак не хотелось.

Тем более что всю неделю, с тех пор, как профессор МакГонагалл объявила замечательную новость, Молисент безостановочно болтала со знающим видом:

‒ Моя мама говорит, что в общении с мальчиками надо с самого начала поставить себя правильно. И летом она учила меня, как это лучше всего делать. А я, так и быть, поделюсь с вами. Итак, когда мальчик позовёт на свидание, ни в коем случае нельзя соглашаться сразу. Он может решить, что ты легкодоступная. Отказывать нужно твёрдо, но в то же время дать понять, что в следующий раз согласишься. Вот так. — Молисент сжала губы, вздёрнула подбородок, выгнула шею в сторону таким образом, что получалось, будто она косит одним глазом, и манерно произнесла: «Я подумаю».

Пимеда и Лили недоумённо переглянулись, выглядела Молисент немного странно, так что повторять за нею не очень-то и хотелось.

‒ Я почти две недели тренировалась, пока мама не сказала, что у меня отлично получается, — похвасталась девочка.

Пимеда во время этих речей помалкивала, но пару раз украдкой закатывала глаза. Летом мама часто брала Лили с собой на заседания клуба, и, насмотревшись на то, как там общаются взрослые, девочка стала лучше подмечать такие вот детали. Она прям сразу поняла, что болтовня Молисент не вызывает у соседки интереса. И лишь благодаря хорошему воспитанию Пимеда держится с этой хвастушкой вежливо.

Будь на то воля Лили, она бы ни за что не стала терпеть чужую глупость так долго. И раньше непременно сказала что-нибудь этакое, чтобы Молисент больше не выпендривалась. Даже придумала парочку хлёстких фраз. Но вот честное слово, стоило ей решиться, как в голове звучал мамин голос: “Никогда не спорь с дураком, он всё равно не поймёт, в чём дело, а ты рискуешь оказаться крайней”. И Лили благоразумно прикусывала язык, а то и вовсе уходила куда подальше. Но желание высказаться не исчезало, поэтому она излила всю язвительность в письме к сестре. Та уж точно поймёт её возмущение, Лили даже предвкушала, как именно и в каких словах Туни ей ответит.

А пока Лили успокаивала себя тем, что Пимеда одобрительно поглядывала на неё, и это грело душу. Оказывается, уважение такой девочки очень льстит. Особенно сейчас, когда они стали так славно общаться. Пимеда даже познакомила её со своими подружками, а те (она точно слышала) говорили, что Лили ведёт себя в разы лучше, чем некоторые полукровки. Даром магглорождённая.

Эта оценка пришлась Лили по сердцу, ведь негласные правила хорошего тона временами были невероятно сложны для понимания. О многом приходилось догадываться, украдкой наблюдая за Пимедой. Хорошо, что соблюдать их у Лили получалось всё лучше, и ей это даже нравилось. Да и какой девочке в её возрасте не понравится вести себя как принцесса, тихо разговаривать нежным голоском, плавно двигаться и скромно себя вести.

Пожалуй, такой, как Мэри МакДональд. Вот кто был настоящим сорванцом, и Лили не понимала, какая сила заставляет её раз за разом помогать проблемной первокурснице. Практически каждый день с Мэри что-то да случалось: то она опоздает к отбою, то затеет спор на уроке, то попадёт в медицинское крыло. А уж по части шалостей Мэри могла посоперничать с самыми знаменитыми хулиганами школы, разве что она не устраивала пакости, а наказывала за них. В том числе Поттера и его дружков.

‒ Мэри, ну почему ты не ведёшь себя, как положено девочке? — горестно вздыхала Лили, помогая в очередной раз восстановить порванный учебник.

‒ Ну, извиняй, — шмыгнула носом Мэри. — Просто не могу я терпеть, когда ко мне лезут. МакДональды сроду не молчали, и я не буду. Я деду покойному слово дала.

Лили, конечно, пыталась донести до Мэри, что магические розыгрыши такая же традиция волшебного обучения, как задирание юбок или пролитые чернила в обычной школе, но всё зря. Воинственная шотландка не желала мириться с подобной несправедливостью и раз за разом заступалась за очередного обиженного, как привыкла делать в той, домагической жизни. Чаще всего безрезультатно. А потом искренне жаловалась Лили на несправедливость магического мира, правила которого наотрез отказывалась принимать и понимать.

Та терпеливо её выслушивала, не менее терпеливо в очередной раз разъясняла ей прописные истины, в глубине души соглашаясь с каждым словом девочки. Многие чистокровные уже на первом курсе владели невероятно подлыми заклинаниями, которые с радостью использовали направо и налево. Действовали вредители исподтишка, не гнушались посильнее наказывать тех, кто давал им сдачу, и доказать их вину не всегда получалось.

Ах, с какой радостью Лили присоединилась бы к Мэри в её справедливой борьбе. Но это было, во-первых, безнадёжно. Ещё на первом курсе она уяснила, что жаловаться или что-то доказывать бесполезно, только насмешек не оберёшься. А, во-вторых, не хотелось расставаться с репутацией хорошей девочки. К тому же Пимеде и её подружкам такое поведение может не понравиться. Да и вообще, Лили скоро четырнадцать, а в таком возрасте не пристало выслеживать и наказывать хулиганов, она же не супергероиня из папиных комиксов. Хотя иногда прям очень хочется, ведь отучила же она соседского Джимми жадничать, а Пола из параллельного класса подкладывать кнопки на стулья. Всё же быть правильной девочкой иногда такая морока.

Поэтому Лили лишь притворно возмутилась, когда Мэри попросила принести ей подушку-пердушку или что-то подобное из «Зонко». Ну, так, на всякий случай, вдруг да пригодится.

Что интересно, Молисент с ними не пошла, в самый последний момент заявила, что её позвали с собой пятикурсницы. Пимеда на это заявление сдержанно обрадовалась и сказала, что в таком случае они отлично проведут время в компании её подруг.

В Хогсмите Лили, пожалуй, понравилось — не Козий тупик, конечно, но найти развлечения по вкусу тоже можно. Пусть даже и для чисто девочковой компании, ведь никого из них на свидание так и не пригласили. Что не мешало юным волшебницам на ходу перебрасываться остротами с мимопроходящими мальчиками. Так прогулка проходила в разы веселее, а пока Лили не хватало ловкости, она с восхищением наблюдала за Энн Беррилот, которая, не задумываясь, отвечала на чужие шутки. Мальчишки бросали на них заинтересованные взгляды, от которых сердце девочки билось чаще. Лили даже немного помечтала, как она ответит, если светловолосый когтевранец предложит понести её покупки. Но мальчики предпочли побродить по деревне своей компанией.

Вначале юные ведьмы неплохо провели время в «Сладком королевстве», выбирая лакомства для Хэллоуина. Лили присмотрела несколько вкусняшек, которые непременно купит домой на Рождество. Потом, после бурных обсуждений они направились в «Зонко». Ведь об этом месте среди учеников было столько разговоров, что девочки решили удовлетворить любопытство раз и навсегда.

В магазине было не протолкнуться от учеников, что, впрочем, не удивительно. Стоило только переступить порог, и Лили в очередной раз с удовольствием отметила, как прям замечательно работает мамина магия. В душном зале Пимеда с девочками поспешили распахнуть мантии, а Лили лишь поморщилась из-за спёртого воздуха. Странные вышитые значки успешно защищали её и от резкого шотландского ветра, и от стылых сквозняков в замке, и от практически летнего зноя натопленной лавки.

Как и бо́льшая часть посетителей, девочки неторопливо бродили вдоль витрин, зачарованно разглядывая выставленные диковинки, всё такие яркие и интересные. У прилавка толпились недовольно галдящие мальчишки — парочка пуффендуйцев шарила по карманам в поисках недостающей мелочи, задерживая немалую очередь.

‒ Вы только поглядите, какая невидаль: Поттер с Блэком покупают навозные бомбы, — привлекла их внимание глазастая Хлои Корбин, которая умудрялась замечать всё и всюду. — Странно это, не так ли? Они же, кажется, любители более изысканных шуточек.

‒ Скорее всего, это для соревнования, — безмятежно отозвалась Энн. — Я пару раз слышала, как шестикурсники болтали о секретном турнире “Шутников”. Вроде бы в нём победит тот, кто до конца недели получит самое суровое наказание. Представляете, они там даже ставки делают, совсем как взрослые.

‒ Неужели на деньги? — оживилась Хлои.

‒ У кого они есть. Но ходят слухи, что один четверокурсник со Слизерина поставил на кон целый день, в течение которого будет выполнять желание победителя, — хихикнула Энн. — Знаете что, девочки: раз тут такой ажиотаж, предлагаю вернуться в школу пораньше. Только представьте, какое столпотворение начнётся, когда Филч возьмётся проверять мальчишек? Что скажете?

‒ Я уже нагулялась, так что согласна, только куплю что-нибудь интересненькое брату на Хэллоуин. Кто со мной? — поинтересовалась Хлои к великой радости Лили.

Они с удовольствием порылись на полках с безобидной мелочёвкой: пуговицами с мелкими проклятиями навроде безостановочного заикания, саше с вредильными порошками, флаконы с чародейскими зельями. Хлои приглянулся гребешок, который окрашивал волосы в ядовито-зелёный цвет. После долгих раздумий Лили выбрала платок, кусающий за нос, стоило воспользоваться им по назначению и, когда новая подружка отвернулась, прихватила самозапутывающиеся шнурки и несколько ножичков для очинки перьев, которые будут противно визжать или стонать, смотря как сильно ты нажмёшь.

Обсуждая покупки, девочки с весёлым хихиканьем вышли на свежий воздух и буквально врезались в шумную толпу, из центра которой доносились звуки ссоры. Ведомые любопытством они протолкнулись к передним рядам, откуда открылся вид на две враждующие группировки: главные заводилы Гриффиндора схлестнулись с заклятыми врагами со Слизерина.

По одну сторону барьера Поттер и Блэк: взволнованные, раскрасневшиеся, в распахнутых мантиях, с горящими глазами они были прям чудо, как хороши, о чём без стеснения шептались некоторые девочки. Напротив них стояли Эйвери и Мальсибер, мрачные, надменные, в застёгнутых наглухо мантиях. Петтигрю и Люпин благоразумно держались в стороне, тем более что руки Питера были заняты объёмными свёртками. Зрители за пределами круга с энтузиазмом подначивали бойцов, безадресно советуя, как следует встряхнуть соперника, так что было не особенно понятно, кто за кого болеет.

Лили со жгучим интересом рассматривала участников представления, пытаясь понять, из-за чего началась ссора, когда внезапно напоролась на сумрачный взгляд спрятавшегося среди однофакультетников Северуса. Они на мгновение схлестнулись, чтобы поспешно отвести глаза. Мир между ними так и не воцарился, хотя Лили была уверена, что Снейп не выдержит и первым придёт мириться.

‒ Ой, дураки… — осуждающе протянула Пимеда. — Кто ж им разрешит устроить магическую дуэль…

‒ Что? — удивилась Лили.

‒ Поттер вызвал Мальсибера на дуэль.

‒ А из-за чего хоть, как думаешь?

‒ Будто им самим есть до этого дело, — усмехнулась Пимеда, и Лили не могла с ней не согласиться. Гриффиндорцы при любом удобном случае и по абсолютно пустяковым поводам цеплялись к слизеринцам, и наоборот.

Тем временем Поттер театральным жестом сбросил мантию на руки Блэку и горделиво огляделся, красуясь. Девочки вокруг заворожённо ахнули и захихикали под его взглядом. Когда Джеймс заметил Лили, он расцвёл шальной улыбкой и подмигнул. Получается, что ей, но стоящая неподалёку Молисент прям театрально так ахнула, привлекая всеобщее внимание, и послала Поттеру воздушный поцелуй.

‒ Что здесь происходит? — возмущённо поинтересовался запыхавшийся профессор Гримм, который в этом году преподавал Защиту от тёмных искусств. Он с трудом пробился сквозь толпу и встал аккурат между гриффиндорцами и слизеринцами. — Я смотрю, кто-то позабыл о запрете колдовать вне школы? Думаю, по десять баллов с каждого участника дуэли освежат вашу память, молодые люди. Не так ли?

Возмущённый Поттер на эти слова по-простецки сплюнул под ноги, а Блэк по-собачьи оскалился, прям нехорошо так. К ним тотчас же подскочил Люпин и что-то зашептал, похоже, успокаивая приятелей. Слизеринцы хранили гордое молчание, но в их глазах плескалась искренняя злость на профессора и ненависть к заклятым врагам. Остальная толпа недовольно загудела: ещё бы, такое славное развлечение сорвалось.

‒ Пойдём-ка отсюда, пока здесь профессор, — потянула её за рукав Пимеда. — Не приведи Фортуна, эти дурни сцепятся, лишь только он уйдёт.

‒ И то верно, — поддержала её Энн. — Мальчишки не любят, когда им не дают выяснить, кто главный петух в курятнике, так что они вполне могут продолжить начатое, и лучше быть как можно дальше.

‒ Тем более что я замёрзла, — пожаловалась Хлои, поплотнее кутаясь в свою мантию. Её зубы уже давно отбивали задорную чечётку, а нос стал красным, на зависть любому клоуну. — Эванс, вот открой секрет, отчего тебе не холодно? Я же вижу.

‒ Ну, — замялась Лили. Она всячески избегала разговоров о семье, не зная, как новые подружки относятся к валлийским колдунам. Пимеда вроде бы не имела ничего против, но даже ей Лили до сих пор не призналась в новом магическом статусе семьи. — Я ведь говорила, что мантии мне шили? Ну, так швея вышила на них специальные значки и силой напитала.

‒ Так это же больших денег стоит! — удивилась Энн.

‒ Скажешь тоже, — не поверила ей Лили. — Да и знаки эти экспериментальные. Мне их на пробу вышили.

‒ Надо же… Впрочем, ты же на Англси теперь живёшь? — уточнила Энн, переглянувшись с Пимедой. — Тогда понятно, мама говорила, что там многое гораздо дешевле, чем в Лондоне.

Воспользовавшись подходящим случаем, Лили с радостью перевела разговор на сравнение магазинчиков Козьего тупика с хогсмитовскими. Цены там, ассортимент и прочее.

В Хогвартсе они спокойно прошли мимо бдительного Филча, который придирчиво досматривал мальчишек, но без проблем пропустил их, стоило Энн приветливо поздороваться и протянуть ему пакет с логотипом “Сладкого королевства”. Глядя на неловкую улыбку вечно мрачного завхоза, Лили внезапно поняла, что репутация хорошей девочки держится не на одних только отличных отметках или правильном происхождении.

В холле было непривычно многолюдно, но первой Лили на глаза попалась Мэри, которая сидела на ступеньках большой лестницы рядом с темнокожим первокурсником с Когтеврана. Они увлечённо болтали, но стоило МакДональд увидеть их компанию, как она вихрем сорвалась с места.

‒ А чё так долго ходили-то? — громко выпалила девочка, врезаясь увесистой торпедой в Лили.

‒ Мэри, ну что ты, право слово, — покровительственно пристыдила первокурсницу Пимеда. — Будто вы несколько дней не виделись.

‒ Да так тут столько всего произошло, пока вы гуляли, — восторженно затараторила МакДональд. — Кокрил с Пуффендуя получил от кого-то заклинанием и попал в больничное крыло. Говорят, у него на голове выросли шупальцы, а ноги того — в плавники превратились. Но это не точно. Я хотела позырить, но медичка поймала и выгнала. — При этих словах Мэри невольно потянулась к покрасневшему левому уху. — А ещё здесь что-то странное твориться: эти хайд-бау с ума сошли и тащут всякую запрещёнку. Филч так забавно бесится, и гляньте, столько всего интересного отобрал, — махнула она в сторону наполненной до краёв огромной корзины, но перехватила настороженный взгляд завхоза и перешла на шёпот: — Только порыться пока не получается, но Кингсли придумал план, с отвлекающим финтом. Так что будет круто, если вы малясь постоите под часами. Там такая кутерьма, со всеми этими снятиями баллов, что просто загляденье.

Мэри невинно улыбнулась и преданно уставилась на них, на что Пимеда понятливо хмыкнула и вопросительно посмотрела на девочек.

‒ Знаете, я хочу дождаться одну подружку, так что давайте отойдём в сторонку, — громко протянула Энн.

И они дружно продефелировали к факультетским часам, как просила Мэри. Лили старалась от них не отставать, поражаясь слаженности действий — девочки явно понимали друг друга без слов. Уже через пятнадцать минут их компания стала центром притяжения для многих вернувшихся с прогулки учениц. Вскоре на их щебечущую стайку стал недобро поглядывать Филч, который не любил многочисленные сборища едва ли не сильнее хулиганов.

К этому времени малолетние искатели приключений, под прикрытием собравшихся учениц успешно подкрались к заветной корзине и заняли стратегическую позицию за спиной завхоза, выжидая удобный момент, чтобы метнуться к цели. Взмыленный Филч, проверяя входящих студентов, не обращал на них внимания.

Тут с громким гоготом в дверях появились гриффиндорцы под предводительством Поттера. При их виде Филч радостно встрепенулся и заскрежетал:

‒ Так-так-так, куда это вы рванули? Предъявляем содержимое карманов. И горе, если я найду что-то из списка, — погрозил он замершим на месте мальчишкам, кивая на пришпиленный к стене пергамент, — вы у меня попляшете.

Лили видела, что ребята со злорадным предвкушением наблюдают за храбро шагнувшим вперёд Поттером, но с её места не было понятно, заметил ли их гримасы Филч. Скорее всего, нет, ведь всё его внимание занимал лохматый гриффиндорец, который с вызовом протягивал завхозу щегольскую сумку.

Пимеда мягко потянула Лили за руку и поспешила отойти в сторону, на всякий случай, беря наизготовку палочку. Энн с Хлои повторили их манёвр, как и многие другие девочки. Правда, нашлись бесстрашные, которые наоборот подтянулись поближе к представлению. Среди них Лили обнаружила Молисент: та даже поспорила за лучшее место, откуда Поттер непременно её заметит.

Всё произошло внезапно и сумбурно, Лили успела только рассмотреть, как Филч склоняется над раскрытой сумкой, а мимо него юркими мышками скользят Мэри и её подельник. Искренне болея за отчаянную девчонку, Лили прикипела к ней взглядом и пропустила самое интересное. Хотя, сквозь плотную толпу она бы так и так мало что увидела.

Зато услышала глухой хлопок и восторженный рёв, который перекрывала визгливая ругань завхоза:

‒ Негодяи, я сколько раз говорил, что проносить в школу навозные бомбы ЗАПРЕЩЕНО!!!

Воздух буквально звенел от громких воплей учеников, истерического хохота прилетевшего на шум Пивза, испуганных вскриков девочек. Юные грабители не обращали на всеобщую катавасию внимания, лихорадочно забрасывая в сумки всё, что попалось в руки. Удушливый запах навозной бомбы заставлял морщиться, Лили даже не выдержала и пару раз чихнула, настолько противно ей было.

‒ Да уж, — мрачно произнесла Пимеда. — После такого её нескоро пригласят на свидание.

Толпа как раз расступилась, и Лили увидела Молисент. В напрочь испачканной мантии. Рядом с ней стояла рыдающая пятикурсница, по подолу щегольской накидке которой также расплывались пятна. Филч выглядел относительно невредимым, то только с этой, задней стороны. Что творилось на той, Лили боялась представить. По рядам, набирая силу, побежали злорадные смешки, причём Поттер и Блэк смеялись громче всех.

‒ Что здесь происходит? — поинтересовалась профессор Бабблинг. Она стояла на верхней площадке лестницы и с удивлением рассматривала композицию у входа.

‒ Профессор! — взревел обрадованный Филч. — Профессор! Вы только посмотрите, что они натворили. Снимите с Поттера пятьдесят баллов. Нет! Я требую снять соточку! А ещё я пойду к директору, чтобы тот разрешил розги. И лично вымочу их в соли.

Завхоз выкрикивал угрозы, настаивая на всё более страшных карах, горько причитающие Молисент и пятикурсница также взывали к профессору Бабблинг за справедливостью.

‒ Думаю, нам тут больше нечего делать, — постановила Хлои, кивая на тяжело скачущих по ступенькам расхитителей корзин, которые выглядели как грибы с изрядно раздобревшими шляпками на двух тонких ножках.

Вечером в гостиной Гриффиндора воздавали почести герою, «заработавшему» шестьдесят штрафных баллов и отработку у Филча на каждый вечер недели прям до конца ноября. Поттер млел от комплиментов, театрально закатывал глаза в притворном смущении и уже в шестой раз повторял на бис историю своего злодейства.

‒ Нашёл, чем хвастаться, — хмыкнула Мэри, отвлекаясь от написания эссе по травологии.

‒ А ты не завидуй, МакДональд, — отозвался второкурсник Шарп, который громче всех поздравлял Поттера.

‒ Чему завидовать-то? Какашкометанию? Так на это даже неразумные дети способны. А ещё обезьяны в зоопарке. Ты прикинь, Шарп, многие платят, чтобы поглазеть на это зрелище. Ведь это так здорово. — Ядом в голосе Мэри можно было наполнить Мировой океан. — Обезьяны кидаются какашками и бьют себя в грудь от гордости, а люди с них ржут.

В это время стоящий на пуфике Поттер как раз изображал под одобрительные выкрики поклонников, как забавно Филч кричал и махал руками. Лили невольно представила на его месте орангутанга или шимпанзе и едва удержалась от громкого хрюканья.

А ещё она не понимала, как его гадкий поступок может вызывать такой восторг. Молисент до сих пор горько рыдала в комнате, отказываясь от вкусняшек, которыми она с Пимедой пытались подсластить её горе. Какой бы хвастушкой соседка не была, она точно не заслужила оказаться на глазах у всей школы обляпанной навозом. Да и её мантия была прям очень хороша. Хотелось верить, что домовики всё почистят, но даже если и так, Молисент вряд ли наденет её вновь. Лили бы точно не надела, не после такого случая.

Поттера, естественно, никто не превзошёл, и тот целую неделю ходил таким важным, будто его прям короновали. А когда отправлялся на отработки, за ним тянулся шлейф верных почитателей.

Лили смотрела на этот цирк с неодобрением, но поделать ничего не могла, поэтому изливала своё возмущение в письмах родным. И даже написала маме, как было бы здорово, если бы мантии самоочищались.

В субботу Фил принёс из дома просто замечательные новости. Мама на Хэллоуин наконец-то прошла инициацию и с радостью поэкспериментирует над защитой мантий и прочих вещей от нехороших жидкостей, но чуть позже. Пока они с Туни заняты: Филомена Холвен в качестве подарка обновила цвет стен на кухне и в гостиной, и теперь мама с сестрой по-новой обставляют эти комнаты.

Ах, как же Лили хотелось ну хоть с кем-нибудь поделиться этой радостью. Но она помнила слова дяди Эдгарда о том, как маги не любят винейдов, да что там, она лично не раз это слышала. Так что приходилось таиться и отговариваться тем, что у неё просто хорошее настроение.

Занятая тяжкими мыслями и мечтая о том, как она на летних каникулах займётся переделкой собственной спальни (мама поклялась, что разрешит ей прям всё, но в пределах бюджета), Лили не обращала внимания на странное оживление среди учеников. Она даже с Мэри не общалась, хотя девочка после разграбления корзины пребывала в приподнятом настроении и явно затевала шалость.

И только на уроке зельеварения, когда Поттер сцепился с Эйвери, Лили узнала, что на Хэллоуин какие-то злодеи напали в Ирландии на дом магглорождённых волшебников. И даже очень серьёзно навредили кому-то из них. Естественно, слизеринцы, не стесняясь присутствия профессора Слизнорта, с гнусными ухмылками обсуждали случившееся, всячески показывая, как они гордятся теми отморозками. Поттер с самым что ни на есть героическим видом размышлял, какие бы заклинания он использовал, если бы преступники напали на него. Блэк время от времени что-то ему подсказывал, но Лили даже и не думала восхищаться тем, насколько сложные заклинания собирались использовать друзья.

Если честно, она внезапно поняла, что ни эти золотые мальчики, ни другие гриффиндорцы (со слизеринцами и так всё было ясно) даже на секундочку не подумали пожалеть пострадавших. Будто это само собой разумеющееся дело, когда на твой дом нападают. И всё потому, что ты магглорождённый. Брикс, чья мама не была волшебницей, попытался что-то этакое ляпнуть, но его быстро заткнули, причём именно Блэк. Он заявил (под одобрительные хмыки слизеринцев), что не видит в этом ничего странного. Ведь, чтобы защититься, нужны великие знания, которыми магглорождённые волшебники просто не обладают. Хорошо, хоть не произнёс слово на букву «Г».

У Лили от злости едва не выступили слёзы, но она сдержалась. Правда, с трудом, так сильно ей хотелось ему возразить, но она так и не придумала что-то по-настоящему убойное.

В воскресенье с утренней почтой она получила странное письмо от Петси. Вначале девочка решила, что подружка спутала даты на календаре и откровенно над ней шутит. Потому что… Ну, не может же такого быть… Да и родители непременно ей обо всём рассказали… Ведь рассказали бы?.. Да и Туни не промолчала. Но сестра ни словечка не написала про нападение, зато прислала очередную историю похождений прадедушки Саймуда.

Вокруг неё радостно шумели по-воскресному расслабленные ученики, а Лили раз за разом перечитывала откровения Петси о том, какие героические у неё родители, и не знала, что делать или думать. Пока до неё не дошла страшная вещь: её родители едва не погибли…

И тогда она не выдержала, стремительно выскочила из-за стола, сбила по пути Мэри и бросилась прочь, не обращая внимания на окрики.

Заполошным зайцем Лили металась по первому этажу, пока не попала в незнакомый тупик, где без сил рухнула на скамейку. В голове звенели осколки мыслей, которые никак не желали складываться в нечто цельное, и она долго-долго сидела без движения, пытаясь прийти в себя.

Когда солнечный зайчик подобрался к трещине на полу, Лили достаточно успокоилась, чтобы ещё раз перечитать послание от подруги. Всё в её письме говорило о том, как та взволнована, даже буквы плясали по строчкам вверх-вниз, будто ноты бравурного марша. К тому же Петси не поскупилась на похвалы её родителям, которые Лили до сих пор по привычке пропускала мимо ушей. А всё потому, что никак не могла понять, чем простые магглы могут восхищать настоящую волшебницу. До сегодняшнего дня.

Перебирая в памяти все те комплименты, что Петси и раньше отпускала её родителям, и ту злополучную ссору с Туни, Лили будто открывала их заново. Они ведь и в самом деле прям очень классные. Не отказались от неё, как поступили родители Роуз Салливан, которая выросла в приюте из-за того, что семья боялась её способностей. Без сомнений тратили накопления, чтобы собрать в школу, даже переехали на Англси, где Лили наконец-то по-настоящему поняла, что значит быть колдуньей.

И такие замечательные мама и папа едва не погибли в позапрошлую среду, но не просто уцелели, а победили всамделишных волшебников. Простые магглы — не маги. И это было невероятно круто. А ещё невероятно страшно. Ещё ни разу до этого Лили так сильно не боялась, а былая уверенность, что с такой славной девочкой, как она, ничего плохого сроду не случится, постепенно таяла.

От размышлений её отвлёк шорох за углом. Проникнувшаяся случившимся с родителями Лили попыталась выхватить палочку, но её подвели дрожащие руки. Поэтому Северуса она встретила с огромным облегчением.

‒ Ты что тут забыл?

‒ Ты в порядке?

Они синхронно выпалили свои вопросы и замерли от неожиданности. Расстроенная тем, что её застали в неприглядном виде (пусть даже это и был всего лишь Северус), Лили поспешила спрятать письмо, в то время как Снейп напряжённо разглядывал её. Наконец она справилась с комком в горле и с невольной злостью произнесла:

‒ Просто неожиданные новости из дома. Тебе будет неинтересно.

От брошенных слов Северус помрачнел и после тяжёлой паузы горько усмехнулся:

‒ Ну, разумеется… Извини, что побеспокоил.

Лили попыталась сказать, что он ни капельки её не побеспокоил, но в их укромном месте появились новые лица.

‒ Надо же, Нюниус, тебя же предупреждали, чтобы ты не лез к гриффиндоркам. Как думаешь, дружище, его стоит за это проучить? — угрожающе спросил Поттер, направляя на Снейпа палочку.

‒ Я абсолютно с тобой согласен, — мягко проговорил Блэк, на лице которого расцвела искренняя радость.

Северус сунул руку в карман, но тут Лили сделала несколько шагов и встала между ними:

‒ Оставьте его в покое!

‒ Ну, пожалуй…

‒ Ты не понял? Я сказала, чтобы ты оставил Северуса в покое, — перебила Поттера Лили. Ей и так было плохо, а тут ещё он, со своими ухмылочками и этим покровительственным видом.

‒ А то что, Эванс? — снисходительно протянул Поттер. — Не заставляй меня с тобой сражаться.

И Лили не выдержала. Она резко шагнула вперёд, чтобы прицельно пнуть его по голени, следом зарядила кулаком в живот и с лёгкостью выхватила из его рук палочку, которую направила на вскинувшегося Блэка. Впрочем, тот был ей не соперник, потому что внезапно рухнул на колени, а за его спиной обнаружилась встрёпанная Мэри. Палочка Блэка весело прокатилась по полу, прямо к ногам опешившего Северуса.

‒ Надо же, Поттер, а ты, оказывается, не такой уж и великий волшебник, — задыхаясь от непонятного восторга, произнесла Лили. Ей даже не было стыдно за случившееся, хотя она поступила ну прям совершенно неправильно. — И совсем не умеешь драться, раз тебя одолела грязнокровка.

‒ Охренеть удар, — протянула восхищённая Мэри. — Кто учил?

‒ Папа. Я даже больше скажу, на Хэллоуин он одним правым послал в нокаут самого настоящего волшебника. Представляешь?

‒ Какая муха тебя укусила, Эванс? Как ты можешь защищать Нюниуса? — сдавленно прохрипел Поттер. — Он же слизеринец, а ты сама знаешь, какие они…

‒ А ты ничем не лучше их! — горячо возразила Лили. — Только и делаешь, что зло шутишь над теми, кто не может тебе ответить.

‒ Ага, тоже мне, какашкометатель выискался, — встряла Мэри.

Совсем рядом кто-то возмущённо ахнул: оказалось, что Пимеда и Молисент были невольными зрителями произошедшего. И Лили озарило.

‒ Но у тебя есть замечательная возможность исправиться, Поттер. Извинись перед Фрибот.

‒ С чего я вдруг должен перед ней извиняться? — взвизгнул тот, на что Молисент залилась гневной краской, а Пимеда поморщилась.

‒ За мантию, придурок, — ласково подсказала ему Мэри, которая была в диком восторге от происходящего. — Хотя лучше отдай деньгами, твоим словам всё равно цены нет, а так хоть какой прибыток.

Поттер неверяще вытаращился на них, но укоризненный вид Пимеды и гневные Молисент и Лили впечатлил его до такой степени, что он с усилием выпрямился под недоумёнными взглядами Северуса и Блэка церемонно попросил прощения.

Лили с трудом дождалась ответа ошарашенной соседки. Её уже вовсю трясло, и она еле удерживалась от злых слов, которые так и просились на свободу. Поэтому она швырнула Поттеру его палочку и предпочла поскорее сбежать, не забывая состроить гримасу в стиле «Видеть тебя противного не могу».

‒ Лили, Лили. На постой же ты… — напрасно звала её Пимеда.

Лили бы точно сбежала, но Пивз с мерзким хохотом запулил в неё водяную бомбочку, и она отпрыгнула в сторону и больно врезалась в каменную стенку. От этого весь запал куда-то бежать пропал, и девочки с Северусом на приколе без проблем догнали её.

‒ Честное слово, Лили, это было очень… очень… неподобающе, — выдохнула запыхавшаяся Пимеда. — Что на тебя нашло?

Лили уже была готова огрызнуться, но посмотрела на участливые лица друзей, всё же не выдержала и призналась сквозь хлынувшие ручьём слёзы:

‒ На моих родителей напали злые волшебники и едва не убили их.

Друзей среди правоохранителей у Никиты не было, поэтому о том, как ведётся расследование, он судил по криминальным сериалам. Как выяснилось, Вир относился к той категории следаков, что умело морочат голову проникновенными разговорами и пронзительными взглядами, вынимая при этом душу, но сами толком ничего не рассказывают. На незамысловатые провокации после утреннего допроса приятель не повёлся, при прямых расспросах ссылался на тайну следствия.

Была надежда на болтливость Филомены, но та лишь откровенно восхищалась его метким ударом и юлькиной находчивостью. А ещё заверяла, что Эвансам точно не о чем беспокоиться, ведь преступники под строгим надзором, а личности пострадавших засекречены. И напомнила об эксперте, который ждёт их в общественном центре.

Мистер Фаулер любопытным колобком прокатился по дому и, не затыкаясь, восхищался мастерством невероятной миссис Эванс. Не будь он похожим на одетого с иголочки Шалтая-Болтая и не игнорируй Юльку, именно как женщину, Никита непременно взревновал, настолько влюблённым выглядел винейд-обережник. По его словам выходило, что после инициации активировались интуитивно наложенные охранные чары, из-за чего дом превратился в полноценный оберег с невероятно сильным эффектом ненахождения.

‒ О, так теперь нам не страшен серый волк, — обрадовалась Юля под недоумёнными взглядами валлийских колдунов, которые не были знакомы с советскими песенками для детей.

А вот Никита понятливо фыркнул и возгордился: её способности оказались настолько к месту и так органично легли на искреннее желание защитить семью от волшебных неприятностей, что лучше и быть не могло. Теперь о нежелательных гостях можно не беспокоиться — пока они дома, им ничего не угрожает.

Филомена с трудом увела этого фанатика, но лишь после того, как в очередной раз напомнила об отчёте, который ждут в главном управлении к двум часам. Но и то Фаулер практически в дверях умолял ошарашенную и измученную его допросом Юлю непременно подготовить для него список того, о чём она думала и что и как делала, когда наводила порядок после переезда.

По счастью, размышлять о закидонах странного эксперта не было времени — у Туни заканчивались уроки, и они рванули за дочерью в школу, чтобы заранее подготовить ту к картине экстремальной переделки кухни с гостиной. По счастью, Туни, когда узнала правду о ночном происшествии, не заистерила, лишь грозно насупилась. Хотя Никита подозревал, что это не благодаря железной выдержке, а из-за щедрой порции успокоительного, которое Юля заранее добавила в термокружку с какао.

После непростого разговора семейство отправилось на железнодорожный переезд. Никита признавал психологическую пользу криков во весь голос, но отказывался вопить ночью, да в чистом поле, а вот под грохот пролетающего товарняка, и в отсутствии случайных зрителей — это ж совсем другое дело.

Уже дома, после терапевтического чаепития было решено не писать Лили о нападении, чтобы та понапрасну не волновалась. Вот вернётся на каникулы, и всё узнает, но и то не факт, что ей нужны такие знания. Никита даже не удивился, когда Юля предложила это, он уже давно смирился с причудой чужого характера. Тем более так любимая ею выжидательная тактика пока что ни к чему плохому не привела. К тому же в Хогвартсе учатся младшие братья или сыновья пожирателей, которые будут невероятно рады узнать имена магглов, по чьей вине пострадали незадачливые неофиты.

Дальше жизнь покатилась по привычным рельсам, будто ничего такого в ночь Хэллоуина не случилось: работа, домашние хлопоты, занятия с мелкими, дуракаваляние с коллегами.

‒ Не позволим страху управлять нашей жизнью. Не помню, кто это сказал, но я бы лучше и не придумала, — заявила ему Юля, собираясь в женский клуб. — К тому же хочу узнать, как там Глэдис Лоуренс. Ведь ничто так не улучшает настроение, как несчастье неприятного тебе человека. Только ты этого не слышал. — С грозной гримаской она направила на него тюбик губной помады. — А если проговоришься, буду всё отрицать.

Никита на эти угрозы лишь усмехнулся и вызвался проводить жену хотя бы до Маркет-стрит, всё равно пора было выдвигаться к школе, чтобы встретить Туни после занятий.

Повезло, что о нападении на их дом ни в “Пророке”, ни в местных газетах не было ни строчки, хотя про разбой в ирландском Ардклохе не написал только ленивый. Если честно, подобной секретности Никита невероятно обрадовался: лишнего внимания или пронырливых журналистов ему ни даром не нать, ни за деньги. В этом его поддерживали жена с дочкой.

Первые дни Юля с мелкой часто о чём-то украдкой секретничали, потом вроде как успокоились, но старательно обходили в разговорах неприятную тему. И сама по себе сложилась новая семейная традиция громко переговариваться из комнаты в комнату, обозначая кто где гремит. Даже Кас перестал молча подкрадываться и загодя негромко мяукал, дескать, это я иду. Чем в очередной раз вызывал подозрение, что с этим котом не всё так просто.

Туни хоть и держалась молодцом, но не отлипала от матери и лезла к нему со всякими глупостями, стоило перешагнуть порог. А ещё составляла компанию не только на пробежке, но и напросилась на занятие с малышнёй, где, не обращая внимания на пацанячье шушуканье, методично отрабатывала удары. Никита понимающе хмыкал и упорно отгонял от себя мысль взять дочь к Брауну. Жена за такое точно прибьёт.

Возвращаясь домой после тренировки, он не выдержал и поинтересовался у мелкой, в порядке ли она?

‒ Ты знаешь, да, — неожиданно призналась Туни. — Я почему-то убеждена, что с нами больше ничего плохого не случится. Осталось придумать, как защитить Лили и её сына, ведь так?

Туни с наивной уверенностью заглянула ему в глаза, и Никита неловко заверил дочку, что уже об этом думает. Чужая вера в его могущество грела, но и вызывала странную обречённость: Никита на личном опыте убедился на что способны волшебники. А ведь это были молокососы, не какие-то там боевики.

Допустим, он обучит Лили самообороне, допустим, Юля наложит на дом в Годриковой Лощине защиту покруче Фиделиуса, но это уже не казалось Никите правильным выходом. Надо что-то делать с первопричиной: Лордом и его шайкой. Как там говорила та тётка: “Резать, не дожидаясь перитонита”? Вот только Никита не строил иллюзий: хреновый из него хирург, он даже на санитара с уткой не тянет.

На выходных Юля с мелкой без устали рыскали по окрестным магазинчикам и комиссионкам в поисках тех самых вещей. Никита, понаблюдав, как девочки увлечённо выбирают между синей подушкой и голубой думочкой, чтобы по итогу купить тёмно-зелёный плед в алый ромбик, благоразумно решил во всю эту вакханалию не вмешиваться, ограничившись ролью безмолвного водителя и грузчика. За примерное поведение ему разрешили подобрать новый ковёр, но по итогу высмеяли его выбор и прогнали в машину, отняв кошелёк. Преобразившиеся гостиная с кухней Никите очень даже понравились и, самое главное, больше не напоминали о нападении. У Юли был хороший вкус, и, совместив его с нюхом Джулии Эванс на выгодную цену, она сотворила из разгромленных комнат настоящее чудо. К тому же они с Туни неплохо отвлеклись, бродя по магазинам.

Понедельник Никита ждал с нетерпением, чтобы наконец-то спустить пар в тире — бой с тенью почти не помогал, а пробежка не проясняла голову. Подписку о неразглашении с них не брали, просто попросили не болтать с кем попало, а выговориться хотелось, не железный же он, поэтому Никита не удержался и разговорился с Брауном. Думал без подробностей, но не заметил, как вывалил на знакомого всё, включая позорный момент с забытой Юлькой. Сквиб не стал пускаться в психологические размышления, одобрительно стукнул его кулаком в плечо и заверил, что для впервые попавшего в передрягу Эванс неплохо справился.

‒ Ты, по крайней мере, в штаны не наложил, а то видал я и такое. И не застыл на месте, как тот же дохринн⁽¹⁾, а собрался и прибил дафака⁽²⁾. А что в горячке о жене не подумал, так ведь не сбежал же, — невозмутимо вещал Браун, перезаряжая браунинг. — А по поводу пушки не переживай, навык — дело наживное. Ты, главное, не ленись тренироваться, и он появится. Иди давай на рубеж.

Почти под конец вечера в тир хмурым медведем ввалился Вир. Молча кивнул, достал Миротворец и в несколько минут дырявил мишени. А когда закончил, расщедрился на пояснения:

‒ Помимо Ирландии, было ещё три нападения: в Шотландии и под Лондоном. Причём на разные семьи. И никакой связи между ними нет, а в Мидло́тиан вообще напали на семью маглорождённого волшебника. Пацану всего пять лет, но он стихийным выбросом раскидал нападавших, да и Гаррет с парнями быстро среагировал. Жалко, что никого не поймали — выродки успели сбежать.

‒ А что добыча Эвансов говорит? — лениво поинтересовался Браун.

Вир раздражённо зыркнул на Никиту, но ругать за болтливость не стал.

‒ Что некий доброжелатель передал им записку с адресом и пожеланием ни в чём себе не отказывать.

‒ А другие нападающие?

‒ Говорю же, нет других, только результаты их “веселья”, — отрезал Вир, вскидывая кольт.

‒ А татушка? — спросил Никита, когда отгремели выстрелы.

‒ Они с детства дружат и утверждают, будто это знак их компании. Но Артур уверен, что лгут. И насчёт тату, и о неизвестном благодетеле. Скорее всего, они расходный материал, да только слишком борзо себя ведут. Эти глизни точно знали, к кому их послали. Понять бы с какой целью…

Браун флегматично хмыкнул и занялся уборкой, недвусмысленно показывая, что не собирается озадачиваться этой тайной. А Никита неуверенно протянул:

‒ Слушай, Вир, возможно, это просто совпадение, но миссис Бронтипью, бывшая соседка по Коукворту, написала Джулс, что дом, в котором мы жили, сожгли на Хэллоуин. Вроде как грешат на шпану. В городе после закрытия фабрики неспокойно стало, мне даже старик Олди…

‒ Погоди, погоди, — пробормотал Вир, вскидывая руку, и Никита послушно замолчал. — Так… О’Кадахи тоже переехали, только в конце зимы, а МакДевиши оформили опёку над племянником и перевезли его из-под Глазго прошлой осенью. Ага… Это уже что-то…

И, не прощаясь, трансгрессировал.

Никита на эту выходку лишь досадливо цыкнул: лови его теперь, чтобы выяснить подробности остальных нападений. Так ведь и от любопытства помереть недолго, как та кошка. Хотя, учитывая, “развлечения” пожирателей смерти, может и к лучшему, что Вир ничего не рассказал. Никите и так хватало проблем со сном. Приходилось упариваться на тренировках, чтобы замертво падать в кровать, а не вскидываться на каждый стук за окном.

Юля на бессонницу не жаловалась и спала как сурок, но в те ночи, когда он дежурил, уходила в комнату Лили, чтобы не оставаться одной на первом этаже. Говорила, что ей так спокойнее. Днём она старалась загрузить себя по полной, устроив очередное расхламление кладовок или наводя последний лоск на свежеобставленные комнаты. А также ходила в бесконечные гости, к заказчицам, в женский клуб, вместе с Туни ездила в Пенрид Ластра, но домой возвращалась задолго до захода солнца.

Естественно, при таком режиме ни о каком романтическом сближении и речи не шло. Хотя с обыденной интимностью всё было в полном порядке: мимолётные прикосновения, поглаживания, поцелуи украдкой, пока Туни не видит. Оля, к сожалению, не очень любила обнимашки без повода, да и Юля была на них скупа, но после Хэллоуина вроде как оттаяла и больше не замирала под его руками. И даже распускала иногда свои.

Но оставаться наедине получалось либо только по ночам, когда из-за усталости никакой близости уже не хотелось. Да и то не всегда: пришлось пару раз выйти на сутки не в свою смену, подменяя заболевшего Уолша.

Или ранним утром, когда толком не проснувшаяся Юля встречала готовым завтраком засыпающего после ночной смены его. Только этих минут едва хватало на неспешный обмен новостями, потому что к ним подтягивалась Туни, при которой приходилось прилично себя вести.

А через неделю над Амлухом разразилась шотландская гроза, которую принесла на своих крыльях незнакомая сова с посланием от Лили. Письмо было полно клякс, зачёркнутых строк, восклицательных знаков, написанных капслоком обвинений и требований немедленно рассказать ей всё без утайки.

‒ Хорошо, что Лили не умеет отправлять вопилеры, — нарочито легкомысленно ухмыльнулся Никита, стараясь не обращать внимания на кольнувшее сердце. Новости ему категорически не понравились, так и до их портретов на первых полосах недалеко. — Мы бы, наверное, оглохли от её возмущения.

‒ Да уж, реакция более чем ожидаемая, только вот откуда об этом Петси узнала? — поинтересовалась расстроенная Юля, потрясая письмом.

‒ Это не я, — поспешила заверить родителей Туни. — И Петси у меня ничего не спрашивала. Даже как-то обидно… Но я могу у неё спросить.

‒ Не нужно, — приземлил уже сорвавшуюся с места девочку Никита. — Какая теперь разница. Если знает Петси, то её родители точно в курсе, и не только они. У неё водичка долго не задерживается. То-то Эйра странно посматривала, когда получку выдавала, даже на мужиков прикрикнула, чтобы меня без очереди пропустили. Да и мужики на занятиях просили удары показывать, а не приёмы самообороны. Джулс, ты же эту неделю из деревни практически не вылезаешь, неужели ничего не заметила?

‒ Сложно сказать, я с этими занятиями по контролю так замоталась… Миссис Диффин была как обычно, помогала мне отчёт составить, чтобы дом в качестве практической работы засчитали, — задумалась Юля. — Филу я не видела, Вир оставил её за главную и до сих пор в Кардиффе, вот она и вертится как уж на сковороде. Разве что синьор Контини стал слишком уж предупредительным и всё норовит засунуть в пакет булочки или печенье помимо купленного. А Филида — мои любимые ириски и обещала присылать покупки с посыльным, чтобы я не носила тяжести.

‒ Мне Джим налил бесплатную пинту, — добавил Никита, — дважды. А мужики на это дело салютовали.

‒ Какие на редкость ненавязчивые и заботливые у нас соседи, — вздохнула Юля, вчитываясь в неровные строчки письма. — И самое главное, не выдумывают чепуху и не приписывают тебе лишний десяток поверженных врагов. Хотя могли бы, ради спортивного интереса.

‒ А в чём интерес? — удивилась Туни.

‒ Так мы теперь местные герои, детка. А те должны быть победоносными, иначе ими сложно гордиться, — пояснила с горькой улыбкой Юля. — Не удивлюсь, если к Рождеству окажется, что папа положил одним ударом всех пятерых. А ещё пятерых поверг Вир, как доблестный аврор.

‒ А ты? — хихикнула Туни.

‒ А я предпочитаю участь девы в беде.

‒ Это которая платочкам во врагов кидает, а те сами по себе в штабеля укладываются? — поддел жену Никита.

‒ Очень смешно, — поджала губы Юля печально знакомой куриной гузкой, — но Лили надо как-то успокоить и при этом не написать лишнего. Мало ли, вдруг письмо перехватят.

‒ У Фила-то? Сомневаюсь…

‒ Оуэн, дорогой, я бесконечно восхищаюсь твоей верой в него, но, святая Лаурентия, это всего лишь птица, хоть и волшебная. И любой маг с ней в три счёта справится. Думаешь, нет?

Возражать Никита не стал. Юля уже пыхтела, как закипающий чайник, поэтому он прихватил Туни и сбежал на пробежку, давая жене время успокоиться и найти для Лили верные слова. К тому же не мешало кое-кого расспросить. И возможно с пристрастием.

Тактика оказалась верной: к их возвращению Юля с видом привычной безмятежности наслаждалась свежезаваренным чаем. На столе лежало незапечатанное письмо, чтобы Никита с Туни его прочитали и написали пару строчек от себя.

Выбранная ею стратегия показалась ему верной. Родители молчали о случившемся из-за тайны следствия, ну, и ради спокойствия любимой дочери, разумеется. Дома всё тихо и мирно, честно-честно, а если Лили хочет сделать им приятное, то пусть хорошо учится и ни в коем случае не думает о плохом.

Никита не удержался и практически приказал девочке помалкивать, сославшись на то, что в школе наверняка найдутся горячие головы, которые будут счастливы отомстить магглорождённой колдунье за унижение чистокровных волшебников. Возможно, это было слишком резко, но чем раньше Лили поймёт всю серьёзность происходящего, тем быстрее она расстанется с иллюзией о сказочности магического мира.

Юля прочитала его постскриптум, недовольно скривилась, но ничего не сказала, признавая его правоту.

‒ Я дозвонилась до Филы и нажаловалась, пусть разбирается, у кого язык без костей, — сказала она, когда Никита, чертыхаясь, выманивал Фила из гнезда.

‒ Точно не Браун, мы к нему забежали, так он ничего такого не слышал, — пропыхтел Никита, ногой отпихивая шипящего Каса в сторону. — Только он в принципе ни с кем особо не разговаривает, так что это не показатель. Фил, паршивец, немедленно выходи, дело есть. Важное.

Взъерошенный филин с видом великого одолжения спланировал ему на плечо, спасибо, что хоть когтями не впился, чем часто грешил поначалу. Никита прикрепил конверт и отпустил его с наставлениями быть осторожным и не отдавать письмо никому, кроме Лили. Когда улетевшая птица растаяла в хмурых небесах, он заметил:

‒ Удивительно, что Хэрриот ещё не примчался выяснять подробности.

‒ Так он же до пятнадцатого в Новой Зеландии. Старшему внуку пять лет, и Эдгард решил провести время с дочерью и её семьёй. Но к первой игре сезона вернётся. Ты же помнишь, что он обещал нам лучшие места?

‒ Помню.

‒ Они постояли ещё на улице, думая каждый о своём.

‒ Не нравится мне это, — признался Никита, — словно из-под ног доску выбили или мишень на грудь навесили.

‒ Язык прикуси! — яростно шикнула Юля. — Настроение и так ни к чёрту, так ты ещё кликушничаешь.

‒ Эй, Юлька, ну ты чего, — заворковал Никита, обнимая жену, — подумаешь, ляпнул глупость. Прости, дурака, — зашептал он ей в макушку.

Юля не вырывалась, стояла, крепко обняв его, как коала любимый баобаб.

‒ Надоело бояться, — глухо призналась она, обдавая шею горячим дыханием. — И не за себя ведь страшно, а за тебя с девочками. Думала, хотя бы Лили это не затронет, но вон как вышло… Как бы она дел не натворила. Надеюсь, соседки остановят её в случае чего. Пимеда со слов Лили показалась мне благоразумной девочкой.

‒ Да что там может произойти? — невпопад пробормотал Никита, отвлекаясь на то, как приятно ему поглаживать жену по спине и немного по тому, что ниже.

‒ Всё, что угодно, — заявила Юля, поднимая голову. — Лили совершенно не умеет справляться с неприятностями.

Они замерли на пару мгновений, прежде чем уверенно потянуться друг к другу. Никакой нежности не было: Юлька целовалась зло, отчаянно, едва не прокусила ему губу. От этого Никиту мгновенно повело, и он не стал сдерживаться в ответ — не то настроение.

Прервал их громкий вскрик Туни — пламенеющая щеками девочка стояла на пороге дома, мяла в руках кухонный фартук и старательно отводила глаза в сторону. Никита едва не взвыл от злости и неохотно отпустил Юлю, заботливо поправив задравшуюся благодаря его стараниям юбку. Ничего из категории 18+ Туни не увидела, но это не мешало ей выглядеть очень ошарашенной. И Никита её понимал: редкая подростковая психика нормально отреагирует при виде жутко старых родителей, которые украдкой целуются на заднем дворе с энтузиазмом подростков.

‒ Детка, ты что-то сказала? — спокойно поинтересовалась Юля. Её голос выдал петуха, но благожелательное выражение лица удалось на славу.

‒ Я говорю, ужин готов, — пробубнила Туни и практически рванула в дом.

‒ Вот мы и обеспечили девочке те самые неловкие воспоминания, а то Эвансы этим как-то не озаботились, — философски проронила Юлька. Но стоило ей посмотреть на Никиту, как она по-девчоночьи захихикала, а просмеявшись, ещё раз крепко его поцеловала. — Я пойду первой, а ты приводи себя в порядок.

Она с намёком кивнула на его приподнятое настроение, состроила огорчённую моську и в компании Каса вернулась в дом.

К сожалению, продолжения, на которое он уже настроился, не случилось, потому что позвонил Брайтс и огорошил новостью о внеочередной смене. По станции прокатилась волна простуд, и Никите предстояло заменить свалившегося с температурой коллегу. В награду Брайтс клятвенно обещал отправить его в отгулы на целую неделю, как только Уолш и Канинг поправятся. Юля откровенно расстроилась, но без возражений собирала ему перекус.

Ночью, обходя дозором свои владения, Никита размышлял. В последнее время много чего случилось, и в голову невольно лезла дурная мысль, а не могли они унаследовать от Эвансов не только деньги, но и их невезение? Несмотря на все старания, адвокат так и не выяснил, отчего в сорок третьем году вдову Элайджи Придди никто не смог найти. Теперь вот это нападение и неожиданная огласка.

А ведь всё просто замечательно начиналось: переезд в тихое место, денежная работа, знакомство с правильными волшебниками. Ну, чисто сказка, от которой остались рожки да ножки. Никита не отличался патологической любовью к тотальному контролю, но и ощущение пустоты под ногами ему не нравилось. Похоже, что, несмотря на все их старания, тяжёлый локомотив сюжета отказывался переходить на новые рельсы.

У него не было ни малейших сомнений, что самоназванного лорда надо валить, и всю его кодлу заодно. Только как? В одиночку? Бессмысленно и очень глупо. Маггл, даже вооружённый знаниями канона и пулемётом с парочкой запасных магазинов, остаётся ничтожной букашкой. Тут даже старина Шварценеггер не справился бы. А если заранее не похерить все крестражи, то и бесполезно. К тому же не хотелось попасть в результате всего этого в тюрьму со славой безумного маньяка, убившего кучу неповинного народа. Хотя, учитывая все обстоятельства, его ожидала Авада от авроров или поцелуй дементора.

Никите точно нужны союзники, и он даже знал, к кому стоит обратиться. Осталось придумать достоверную историю, чтобы Вир не покрутил пальцем у виска и не сопроводил на пятый этаж Мунго. Рассказывать правду о себе нельзя ни в коем случае — никто в здравом уме в такое не поверит. Сослаться на Туни, дескать, она увидела это на испытании, не прокатит. Вир может расспросить её и будет абсолютно прав. Такие сведения требуют тщательной проверки.

Остаётся классический вариант из набора любого попаданца с видениями во время клинической смерти. И даже лгать не придётся. Удар током был? Был. Оуэн умер? Так точно. А что с концами — так это несущественные детали, которые не имеют никакого отношения к бывшим и будущим похождениям Том Реддла.

Никита привычным маршрутом передвигался по цехам, автоматически занося показания приборов в журнал, и между делом прикидывал, о чём стоит рассказать в первую очередь, чтобы Вир ему безоговорочно поверил, а что можно приберечь напоследок. Даже набросал что-то вроде шпаргалки на найденном в дежурке листке, заодно инвентаризируя собственные воспоминания и отделяя факты от домыслов фанатов.

Список вышел большой и, по его мнению, очень убедительный. Он бы и сам непременно поверил, только радость от хорошо выполненного дела немного подпортило понимание, что это половина дела. Ещё предстояло поймать приятеля и желательно в правильный момент, чтобы тот не отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.

Никита потянулся, выпрямляя затёкшую спину, и решил немного размяться. От его резких движений поднялся лёгкий сквозняк и сбросил старую газету со стола. Никита нагнулся, чтобы её поднять, невольно посмотрел на страницу и замер, осенённый идеей. Он помнил эту статью, в ней местный журналист написал о блуждающих менгирах под Стэкпулом, которые в очередной раз решили встретиться на броде Сайс, чтобы потанцевать. Помнится, Никита тогда вслух усомнился, что такое в принципе, но оказавшийся неподалёку Конвей-старший горячо заверил его, дескать, на местах друидской силы возможно и не такое. И рассказал несколько баек про волшебные камни, которые до сих пор не желают прилично себя вести.

От понимания, что он только что нашёл идеальное прикрытие для своего “прозрения”, настроение резко скакануло вверх. Никита мысленно рассмотрел пришедшую идею с разных сторон и решил использовать поездку к старому жертвеннику. Ведь неплохая же легенда получится, и он при этом будет выглядеть не поехавшим умом, а проводником высших сил.

Решено, пока Вир роет землю в Кардиффе, Никита займётся подготовкой, причём можно подключить к этому Туни. Наверняка в её довольно обширной библиотеке найдётся подробная информация о магических свойствах старых друидских святилищ. А если даже те до этого не насылали на мимопроходящих магглов видения будущего, так не беда. Всё когда-то случается в первый раз.

Вот так вот, в тишине и одиночестве ночных смен план потихоньку обретал очертания, и это не могло не радовать. Никите даже не пришлось ничего выдумывать для Туни, он просто попросил дать почитать что-нибудь об алтарях друидов, для общего развития кругозора. И та поделилась с ним копиями журнальных статей и парочкой книжек. В них было много интересного, и главное, что его версия получила реальное подкрепление: узнать будущее с помощью старых камней можно. Но не по заказу просящего, а за-ради божественного провидения и во имя великой цели. А что может быть жизненно важнее, чем наведение порядка в магическом мире?

К среде Никита был готов поделиться придумкой с Юлей. Если честно, он собирался проверить свою блестящую идею её здравомыслием — парочка аргументов казались ему слабоватыми. Да и хотелось похвастаться и заодно поблагодарить жену, ведь раньше Никита, не задумываясь, ринулся бы в бой, а теперь, имея перед глазами образец рациональности и любителя продуманных решений, он невольно проникся таким подходом. К тому же на кону стояло не просто их благополучие, а жизни.

Вернувшись после ночной смены, Никита с порога обрадовал девочек, что это была последняя подмена и на следующую неделю он полностью и круглосуточно в их распоряжении. А его, в свою очередь, оповестили, что в честь свадьбы принцессы Анны сегодня объявлен национальный праздник, и Туни можно не провожать в школу. Ядовитый тон дочери Никита пропустил мимо ушей — до тех пор, пока он не будет уверен, что ей на пути не встретится пожиратель с палочкой или настырный журналюга, дочке предстоит передвигаться по улицам Амлуха под его или юлькиным надзором.

Выспался он к обеду и началу торжественной церемонии. Девочки уже уселись перед телевизором с запасом вкусняшек и носовых платков, но увидев Никиту, Юля без сомнений отправилась на кухню кормить его.

Правда, вначале они несколько минут целовались до звёздочек в глазах, но голодный желудок похлеще старушки-моралистки осудил их поведение.

Под аккомпанемент последних новостей Никита отдал должное тушёной в сметане печёнки с пюрешкой. Накануне от Лили пришло покаянное письмо, в котором она клялась, что осознала возможную опасность и обещала быть благоразумной. А также заверяла родителей, что об их секрете никто кроме соседок по комнате не узнает.

Ещё Юля порадовала, что, по слухам, Вир вернулся из Кардиффа. Они немного поспорили, имеет ли смысл приехать в участок без приглашения уже завтра, или стоит подождать день-другой. Им обоим нестерпимо хотелось узнать, что к этому времени выяснили авроры, и к немалому удивлению Юли именно Никита голосовал за “подождать”.

‒ Кстати, миссис Бронтипью написала, что полицейские всё-таки занялись сгоревшим домом, — сказала Юля, когда они обсудили сплетни из женского клуба. — И вроде бы даже из самого Бирмингема. Быстренько опросили всех соседей, постановили, что это были залётные гастролёры, да и закрыли дело. Агата возмущается, пишет, что дольше убирала за ними грязь, чем они с ней беседовали. И жалуется, что скоро Роуз-стрит перестанет быть приличной улицей. Представляешь, за последний месяц съехали ещё три семьи. Греи переехали в другой дом, а Скотты и Маулзы перебрались в Бирмингем. Фабрика вроде открылась, но новых работников не принимают, а те, кто остался, жалуются, что платят сущие гроши. Но, учитывая творящееся в стране, люди и этому рады.

‒ И вместо того, чтобы не замораживать пенсионерам рождественские бонусы, правительство оплачивает свадьбу королевской дочери, — хмыкнул Никита

В обыкновенном мире творилось настоящее безумие, мало того, премьер-министр заморозил зарплаты, так ещё Брайтс поделился слухами, что скоро могут ввести ограничение на электроэнергию. А творящееся безобразие с ценами на бензин напоминало Никите кошмар 2018 года.

‒ Ты думаешь не как англичанин, — улыбнулась Юля. — А у местных это настоящий повод для гордости. Ведь последняя королевская свадьба была почти 15 лет назад. Представляешь, кумушки из клуба всё лето вышивали пятиметровую скатерть, чтобы отправить её молодожёнам в подарок. Людям нужна радость, Кит, а Анна практически выросла у них на глазах, поэтому это всё равно, что выдать замуж дальнюю племянницу или сестру.

Никита не успел возразить, потому что из гостиной раздался призывный крик Туни:

‒ Мама, мам! Иди скорее, принцессу показывают.

Юля мгновенно выскользнула из кухни, а Никита неспешно допил чай и только после этого присоединился к девочкам. Туни прилипла к экрану телевизора, на котором красивая пара стояла на знакомом балконе: жених в военном мундире, невеста в белоснежном платье и с развевающейся на ветру фате. Они как раз целомудренно поцеловались, вызвав у собравшейся толпы радостный рёв. Туни всхлипнула и промокнула глаза с невнятным возгласом не то обожания, не то зависти. Потом принялась восхищаться нарядом Её Высочества, время от времени спрашивая что-то у матери, но Юля застыла с поднесённой ко рту рукой и не обращала на дочку внимания.

Как только трансляция переключилась на репортажи с разных концов страны, в которых простые люди сердечно поздравляли молодожёнов, Туни подхватилась с места и унеслась на второй этаж. За ней вскоре должны были зайти подружки, чтобы большой компанией отпраздновать в кафешке королевскую свадьбу.

Когда весело чирикающая стайка унеслась навстречу развлечениям, Никита с трудом удержался от порыва накинуть куртку, чтобы тайком проводить дочку. Но, заметив знакомую пушистую попу, выскользнувшую на улицу вслед за девочками, негромко попросил: “Проследи там, чтобы никуда не вляпались”. Естественно, кот ушёл бродить сам по себе, но, если притвориться, что Кас присмотрит за Туни, на душе становится немного легче.

По телевизору повторяли лучшие кадры церемонии, за которыми пристально наблюдала Юля. Он уселся рядом и привычно сграбастал её в крепкие объятия, но жена застыла в них будто неродная.

‒ Юль, — осторожно поторомошил он её, — ты чего. Неужто прониклась?

‒ На ней неправильное платье, — отстранённо пробормотала она.

‒ В каком месте «неправильное»? Как по мне, вполне себе принцессино.

‒ Вот именно! — горячо воскликнула Юля, причём таким тоном, будто он ляпнул откровенную чушь. — Но у Анны было совершенно другое платье, не это. И причёска, и тиара, и вообще всё.

1) Дохринн — волшебное существо с длинной шелковистой шерстью, невероятно трепетное, при сильном испуге способно свалиться замертво из-за парализованных мышц.

Вернуться к тексту

2) Дафак — очень неприличное ругательство.

Вернуться к тексту

Это было жамевю какое-то: будто Юля смотрела псевдодокументальный фильм, где заморочились с поиском невероятно похожих актёров, а вот на костюмах отчего-то сэкономили. Те же мизансцены, те же лица, и наряд главной героини почти как оригинальный, но всё же не тот.

Не то чтобы Юля была фанаткой британской королевской семьи или хорошо знала историю нынешней родины, но в знаковых культурных событиях разбиралась, особенно там, где дело касалось платьев и моды. И внешний вид счастливой королевской невесты вызывал странное чувство нереальности происходящего. Что характерно — в который раз.

‒ Юль, ты сейчас о чём вообще? — Никита развернул её к себе, чтобы заглянуть в лицо. Выглядел он при этом расслабленно и совершенно точно не понимал, что конкретно её беспокоит.

‒ Я готова тебе поклясться Галей и Степановной, что у Анны был другой наряд, без этого глубокого выреза и пышной кружевной юбки. Это же голимый нью-лук! — махнула в сторону телевизора Юля. — Принцесса лично разрабатывала эскиз и вдохновлялась тюдоровской эпохой: двойные рукава, высокий воротник-стоечка, расклешённая юбка. В семидесятых была совершенно другая свадебная мода, и поэтому Анна выглядела супер-оригинально. У её платья даже есть своя страница в вики, как у культурного феномена. Понимаешь?

‒ Неа, — улыбнулся Никита, — ты же знаешь, что я в тряпичных делах не разбираюсь. Понял только про вики. А как вообще платье может стать культурным феноменом?

‒ Шутишь? — не поверила Юля. — Вот, спорим, ты сразу поймёшь, о чём я: голое платье Мэрилин, розовый костюм Джекки, платье мести Дианы, белое мини-платье Шерон, остроконечный лифчик. Ну? Что скажешь?

Никита показательно задумался и засопел, даже чёлку почесал для улучшения мыслительной деятельности, потом насмешливо фыркнул:

‒ Ладно, уела. В голом платье Мэрилин президента поздравляла, чёрное Диана напялила после развода. Кстати, на мой вкус, так себе месть вышла, на троечку. А в белом Шэрон Стоун эффектно перекидывала ноги на допросе. Только не понял прикола с розовым костюмом. Джекки — это же про Кеннеди?

‒ Ну, да. Розовый твидовый костюм в пятнах крови. Она была в нём в Далласе, когда мужа убили. Неужели не знаешь? — удивилась Юля.

‒ Почему не знаю, знаю, — прогудел Никита и снисходительно улыбнулся. — Убийство на улице Вязов, двадцать второго ноября как раз ровно десять лет будет. Только Джекки была в бледно-жёлтом костюме, а не розовом. Уж поверь мне. Я на этом собаку съел, могу даже сказать, какой узор был у президентского галстука.

Она неверяще уставилась на мужа. Троллить окружающих с самой серьёзной моськой он умел, но его всегда выдавали смеющиеся глаза, которые в данный момент были безмятежными. Никита выглядел абсолютно уверенным в своей правоте, как и она в своей. И это было не менее интригующе, чем изменившийся фасон свадебного наряда. Юля решительно высвободилась из мужских объятий и подскочила с дивана — надо было кое-что проверить.

‒ Кит, ты не помнишь, куда Туни переставила «Кто есть кто»? — спросила она, направляясь к книжным полкам.

‒ На самый верх, справа, ещё правее. Зачем оно тебе?

‒ В статье точно будет указано, как Джекки была одета, — отозвалась Юля, листая страницы в поисках нужной. — Вот, нашла: «Жаклин Кеннеди в окровавленном голубом костюме, в то время как Линдон Джонсон приносит присягу в качестве президента». Ага… А тут в голубом.

И она протянула иронически улыбающемуся Никите раскрытый справочник и полюбовалась, как насмешка стекает с его лица, меняясь на искреннее удивление.

‒ О как…

Он немного помедитировал на фото, нахмурился, собрав на лбу грозовые тучи, и внимательно изучил статью. Затем пробормотал: «Вроде всё то…» — и зашелестел страницами.

Юля не стала ему мешать, решив проверить то, что было хорошо знакомо уже ей: коронационные и свадебные фотографии королевы. Отличия нашлись и там. Не такие кардинальные, и на этот раз не у самой Елизаветы, а у её фрейлин, но тем не менее…

‒ Нашёл что-нибудь? — поинтересовалась Юля у затихшего Никиты.

‒ Не уверен, но вроде бы во время боя он был в светлой форме, а тут тёмная.

Он продемонстрировал фотографию, на которой судья поднимал вверх руку радостно улыбающегося темнокожего рослого парня. Надпись гласила: «Кассиус Клей завоевал золото на летних Олимпийских играх 1960 года».

‒ Остальное вроде на месте, — неуверенно протянул Никита. — Но я не так чтобы на зубок знаю биографию Али. — И пояснил для недоумевающей Юли: — Муххамед Али родился как Кассиус Марселиус Клей. А у тебя что?

‒ Некоторые наряды немного другие, и вообще, лучше бы сравнить то, что мы оба хорошо знаем. Но из боксёрской темы мне в голову приходит только татуировка на левом глазу у Тайсона и косичка Цзю.

‒ На правом, — возразил Никита.

‒ Неа, на ле-е-евом, — мягко протянула Юля, — но ты, разумеется, можешь мне не верить.

‒ Это какой-то бред.

Теперь уже Никита подхватился с места и заметался по комнате.

‒ То есть сам факт, что мы с тобой попали в персонажей популярной книжки для тебя нормально, а блуждающая по лицу татушка — бред? — не удержалась от подколки Юля. В отличие от Никиты на неё снизошло странное спокойствие, и она была этим немного удивлена. — Давай тогда даты проверим? Что ты помнишь о Ленине? Статья о нём точно есть в справочнике.

‒ Только то, что он родился двадцать второго апреля, — бросил Никита и зарылся в книгу, чтобы спустя несколько мгновений воскликнуть: — Ага. Совпадает.

‒ Подтверждаю, — обрадовалась Юля.

‒ Когда Гагарин полетел в космос? — в свою очередь спросил он, листая справочник.

‒ Двенадцатого апреля шестьдесят первого? — неуверенно протянула Юля. Она вечно забывала, какого именно апреля прозвучало знаменитое «Поехали!», но Никита дважды одобрительно кивнул, значит, и она не ошиблась, и дата в статье совпадала. — Слушай, не могу сообразить, о чём ещё спросить. Как нарочно, события остались, а цифры разбежались. Давай просто будем листать и сравнивать, что мы об этом помним?

Обложившись собранными по полкам справочниками и энциклопедиями, они увлечённо искали статьи о более-менее знакомых людях или событиях и до рези в глазах рассматривали фотографии, вдруг промелькнёт что-то непривычное. В процессе выяснилось, что и Юля, и Никита, с одной стороны, откровенно плавали в точных датах всеобщей истории до второй половины двадцатого века, с другой, не имели общих интересов, чтобы подловить друг друга на расхождениях.

Когда даты и личности превратились в пёструю прыткоскачущую карусель, Юля взмолилась об отдыхе. Основательно напившись чаю, они уставшими тюленями устроились перед телевизором, чтобы в очередной раз полюбоваться на неправильное платье.

‒ Кит, у меня назрел важный вопрос: мы шедевры мировой культуры шерстить будем? У тебя с ними как?

‒ На уровне: какого цвета чёрный квадрат Малевича, — протянул развалившийся в кресле Никита. — Только смысл сравнивать, если проблема в другом. Лишние люди или события не обнаружены. — Он потянулся к исписанным листкам и нашёл нужный. — Смотри, мелкие детальки различаются когда по двум линиям, когда по трём. И не похоже, что причёска или цвет платья как-то повлияли на историю. Бли-и-ин. Это даже эффектом бабочки не назвать. Мы здесь всего полгода, а отличия были задолго до этого.

‒ А что насчёт мультивселенной? Ну, в качестве бреда. Например, есть миры, в которых где-то выдуманные истории реальны или оживают, когда в них по-настоящему верят. И мы как раз в подобном мире. Как тебе идея? Осталось только понять почему мы оказались именно здесь и в этих телах. У тебя хоть какие-то предпосылки были, а вот я бы с радостью поработала на кого-нибудь из Жанн или Мадлен⁽¹⁾. Это знаменитые француженки-модельеры Прекрасной эпохи⁽²⁾. Меняли женскую моду, создавали детскую, боролись за права женщин. Ох, шикарное было время…

‒ Ты всё же жалеешь, что оказалась здесь? — небрежно спросил Кит. Его поза оставалась нарочито расслабленной, но Юля видела, как нервно бьётся жилка у него на шее.

‒ Нет, — успокаивающе улыбнулась она. — Просто мне не хватает чёткого понимания, что произошло, и почему оно в принципе случилось. И если честно, больше бесит необходимость придерживаться кем-то написанного сценария и горькая участь сопутствующего ущерба, но ты об этом уже знаешь.

‒ Ну, если тебя утешит, Роулинг ведь не только Эвансов не пожалела.

‒ Так Блэк сам подставился. Или ты о Снейпе?

‒ А ещё о Тонкс, и Артуре Уизли, и всех тех, кто погиб во время битвы за Хогвартс. И…

‒ Не-не-не, — перебила его Юля. — Ты что-то путаешь. Я точно помню сцену из фильма, и там оплакивали одного из близнецов. Или это было вдогонку? Тогда да — бедные Уизли, они реально заплатили слишком высокую цену за победу. Что? В книге было по-другому?

‒ Ты уверена насчёт близнеца?

‒ Ну, да… — осторожно протянула Юля.

Никита выглядел как подобравшийся перед прыжком кот: голова ушла глубоко в плечи, глаза прищурены и словно серые дула вперились в неё. Довольно неуютное зрелище, стоит сказать.

‒ Так, радость моя, — далёким от нежности голосом произнёс Никита. — У меня возникла идея, и надо её проверить. Сыграем-ка в блиц. Я спрашиваю, а ты, не задумываясь, отвечаешь.

‒ Кит, какой к лешему блиц? Где я и где «Гарри Поттер»? — возмутилась Юля. — Ты же знаешь, что я видела всего три с половиной фильма, и то урывками. И если ты думаешь, что я помню, как кто был одет, или кто что делал, то быстренько это передумай.

‒ Ладно, давай по-другому, — пошёл на попятный Никита. — Ты же в современных актёрах хорошо разбираешься? Вот и назови мне, кто кого играл. Сможешь ведь? Юль, ну пожалуйста.

‒ Ладно. Попробую. Итак, Снейпа сыграл злодей из второго «Крепкого орешка», имя не назову. Дамлбдора играли два разных актёра. Первого не знаю, второй похож на Гэндальфа, но не он. Я его по «Сонной лощине» помню. Как и журналистку в очках. Слушай, я так не могу, все имена из головы выскочили, — заканючила она.

‒ Юлечка, ну не волнуйся ты так. — Никита пересел к ней на диван, сграбастал в объятия и чмокнул в висок. — Давай, успокаивайся и продолжай.

‒ Тебе легко говорить, — недовольно буркнула Юля, показательно передёргивая плечами, но и в самом деле успокоилась. — Ладно, слушай. Белобрысого поганца из первого фильма видела в «Анна и король». Профессора-кошку играет Мегги Смит, она же леди Вайолет. С фильмом про турнир попроще, — вошла во вкус Юля. Кто бы мог подумать, что она запомнит, кто кого играл. — Там есть вампир всея сумерек, он же Роберт Паттинсон, его ещё убили. Клеманс Поэзи играла студентку-соперницу из Франции, гениальный Брендан Глиссон — страхолюдного учителя, не менее гениальный Дэвид Теннант того, кем он оказался на самом деле. Тебе понятно?

‒ Да, продолжай.

‒ Мой любимый Айзекс играл папу повзрослевшего белобрысого поганца.

‒ И с чего это он у тебя любимый? — поинтересовался недовольным голосом Никита.

‒ Харизма так и прёт, — не думая бросила Юля и почувствовала спиной, как напрягся сидящий рядом мужчина. Тогда она извернулась и поцеловала его в колючий подбородок. — Но с твоей не сравнится. Ладно, что дальше?.. Главгадом был Ральф, который… Блин, как же его фамилия, он ещё в «Онегине» Онегина играл?

‒ Я понял, Файнс.

‒ Точно. Ещё лапочка Хелена Бонэм Картер и ещё одна лапочка Билл Найи, то тот был совсем недолго. И всё… — выдохнула она и с чувством выполненного долга растеклась по удобному мужу. — Может ещё кого вспомню, но точно не сегодня.

‒ Ага, а Хелена кого играла?

‒ Какую-то сумасшедшую нечёсанную тётку. Слушай, только сейчас дошло, что Глиссон это же наш милашка Муди. Вот ни капли не похож, да? И Лили совершенно не похожа. Кит, — пощекотала она задумавшегося мужчину, — ты объяснишь, для чего я всё это вспоминала?

‒ Я думал, что помимо сюжета будут различия в актёрском составе, но их нет, — пробурчал Никита.

‒ Так что ж ты сразу об этом не сказал? — попеняла Юля и потянулась к рассыпанным на столике листикам. Быстро кое-что написала и вручила Никите свёрнутую бумажку. Её буквально окрыляло предвкушение сюрприза и того, какое у него будет лицо. — Надеюсь, это тебе понравится, но вначале скажи, кто играл боевую подругу Гарри?

‒ Гермиону что-ли? Натали Эммануэль⁽³⁾.

‒ Ага… — кивнула Юля, едва удерживаясь от ехидной улыбки. Рано, Юлия, ой, рано. — А она потом ещё где-нибудь снималась?

‒ Ты что, не смотрела “Игру престолов”?

‒ Я-то смотрела, но её не помню. Так кого она там играла?

‒ Миссандею.

‒ Кого-кого? — не поверила Юля.

‒ Ну, Миссандею, рабыню-переводчицу. Я ещё так удивился, когда её увидел, но девчонка реально молодец, раз догадалась радикально амплуа сменить. А то бы до старости отличниц играла.

‒ Офигеть! Кит, так у тебя что, Гермиона с самого начала была чернокожей?!

Прочитав записку (Эмма Уотсон, белокожая, Белль из «Красавица и чудовище») и выслушав печальную эпопею с внезапным перекрашиванием героини, Никита ожидаемо поплыл: взгляд остекленел, волосы сами по себе вздыбились, губы бесшумно зашевелились не то в молитве, не то в проклятиях.

Оставив мужчину спокойно переваривать полученную информацию (он в таком состоянии её всё равно не услышит, хоть пляски с бубнами устраивай), Юля занялась уборкой разбросанных по полу книг. Ей и самой не мешало кое-что обдумать, всё же не каждый день узнаёшь нечто не только невероятно интересное, но и способное кардинально изменить твою жизнь.

Главное, чтобы им это всё потом боком не вышло, ведь она только-только уговорила себя, что отмерянные Эвансам неприятности остались позади. Да, это было слишком по-страусиному, но взрослая, ответственная женщина внутри неё с готовностью поддержала искренний порыв испуганной девочки спрятаться от страшной реальности. Но, похоже, настала пора вылезать из-под одеяла и разбираться с новыми козырями в раскладе. Может быть, с учётом новых знаний получится скинуть хоть что-то ненужное?

Очнулся Никита спустя несколько минут и ошарашил очередной просьбой:

‒ Джулс, ради интереса, постарайся вспомнить: кого взял в жёны наш внук?

‒ Так рыжую девочку, Джинни, кажется, — не задумываясь ответила она.

‒ А у меня Гермиону, — усмехнулся Никита. — Ну что ж, радость моя, по всему выходит, ты права насчёт мультивселенной.

‒ Ну, это же здорово, — искренне восхитилась Юля. — Слушай, мне уже даже жалко, что я так мало обо всём знаю, вдруг бы ещё что интересненькое нашли.

‒ Может и найдём. Джулс, а напиши ещё, какие именно крестражи уничтожил Гарри.

‒ А зачем? — удивилась она. — Мы ведь с тобой не раз об этом говорили, и я просто перечислю то, о чём ты рассказывал.

‒ Неа, это мы точно не обсуждали. Поверь мне.

У Никиты опять был вид затаившегося в засаде кота, поэтому Юля без возражений взяла очередной листок бумаги и задумалась. Только пробормотала вполголоса:

‒ Ладно, будет тебе список. Но я не уверена, что вспомню, в какой последовательности их уничтожали, не говоря про то — где нашли.

Получив желаемое, Никита мигом успокоился и разулыбался:

‒ Совпадает. Хвала святому Лаврентию.

‒ Вообще-то Лаурентии, но не суть. Кит, а если бы не совпало, то что?

‒ То мы бы оказались в полной жо… Ну, ты поняла.

‒ Если честно — нет? — повинилась Юля.

‒ Смотри, мы сейчас в мире ожившей книги, так? Реальная история совпадает с той, которую мы помним, но имеются отличия, и нам повезло, что они не повлияли на основные события. Так вот, я хочу быть на сто процентов уверенным, что прошлое волшебного мира именно то, которое я знаю по книгам.

‒ Вот оно что! — ахнула Юля, об этом моменте она отчего-то даже и не подумала.

‒ Поэтому нужны якоря, от которых зависят ключевые события будущего. Юль, пойми, эти вот крестражи очень важны. — Он экспрессивно помахал листочком перед её носом. — Без них Лорд просто так не умрёт.

‒ Я понимаю. — Юля со вздохом отвела его руку в сторону. — Это его иглы, и на данный момент ты единственный знаешь, где местный недо-Кощей их спрятал.

‒ Да, верно, — облегчённо выдохнул Никита. — И поверишь, я уже голову сломал, как об этом рассказать Виру.

‒ Ты умный и справишься, я в тебя верю. — Юля похлопала его по руке, но Никита отчего-то ещё сильнее нахмурился.

‒ Радость моя, я, конечно, уже знаком с твоей стальной выдержкой, но ты чего такая спокойная?

Юля на эту неожиданную претензию не нашлась, что ответить. Ей и в самом деле было в целом не то, чтобы всё равно, но, пожалуй, не волнительно. Хотя она совершенно не любила быть в чём-то неуверенной. С попаданием в другой мир, тело, время она давным-давно смирилась. Но теперь, когда выяснилось, что и Никита из альтернативной ветки реальности, и что у героев может быть иная судьба, ей отчего-то не стало беспокойнее. Да и вообще, какая сейчас разница, кто будет женой их нерождённого пока внука?

Так в чём же причина? Юля задумалась, по минутам вспоминая их разговор, что она чувствовала и о чём думала, пусть это была даже не мысль, а лишь намёк на неё. Ну же, Юлия Владимировна, напрягись…

‒ Просто теперь мне точно не придётся умирать в семьдесят девятом, чтобы родиться в восьмидесятом, — с улыбкой выдала она.

И это была сущая правда. Оказывается всё это время Юля хоть и старалась об этом не думать и искренне верила, что после нападения с ней и Никитой ничего плохого больше не случится, в ней подспудно жила мысль: уйти всё же придётся. Хотя бы для того, чтобы в своё время она появилась на свет, прожила недолгую и по большей части несчастливую жизнь, умерла, а история закольцевалась.

‒ Ты родилась в восьмидесятом? — переспросил Никита.

‒ Да, на старый новый год.

‒ То есть тебе сорок четыре года?

‒ Кит, мне же тридцать четыре исполнилось. Ты забыл что ли? — искренне удивилась Юля.

‒ Это Эванс тридцать четыре, а я про тебя лично говорю, — уточнил посмурневший Никита.

‒ А-а, ясно, — облегчённо выдохнула она и призналась: — Мне тридцать семь.

Никита в очередной раз завис, а Юля забеспокоилась, не слишком ли много он сегодня нервничает. У неё на него были грандиозные планы, в которые совершенно точно не входил мужской шок.

‒ Ты умерла в семнадцатом году? — отвлёк её от размышлений Никита.

‒ Ну, да, — подтвердила Юля, потом у неё что-то щёлкнуло, и она догадалась: — А ты — в двадцать четвёртом. И какая между нами разница?

‒ Мне тридцать три.

‒ Не так уж и много, — обрадовалась Юля. — Слушай, это даже немного смешно: а почему мы раньше этого друг у друга не спросили?

‒ Лучше бы я этого не узнавал, — застонал Никита и схватился за голову.

С этим упадническим настроением надо было что-то делать. Положа руку на сердце Юля его прекрасно понимала, у них и так в последнее время привычная жизнь по швам трещит. А тут буквально без подготовки столько шоковой информации навалилось. С горкой. Но всё равно, это не повод переживать понапрасну или сильно заранее.

‒ А пойдём в паб?

Её предложение заставило Никиту отвлечься от страданий и осоловело уставиться на неё, но в выцветших глазах уже загорелся огонёк интереса.

‒ Ведь праздник же, — ответила Юля на его невысказанный вопрос, — свадьба. Короле-е-евская. Пойдём. А то нечестно, ты только и делаешь, что рассказываешь, как было здорово у Джима, я меня туда не водишь. Смысл дома сидеть, а так хоть отвлечёмся.

Пока Никита собирался, она позвонила Кроссвелам и уточнила, как там проходит девичник. Туни заверила её, что всё просто замечательно, а мама Лиззи очень милая. А перед выходом Юля заглянула на кухню и достала из тайника подарок от синьора Контини. Если её план сработает, окончание этого вечера будет просто феерическим.

«Моряк» оправдал её ожидания на все двести процентов. Это было именно то погружение в английскую питейную культуру, которое она так долго ждала. Началось оно с краткого инструктажа от Никиты, как принято вести себя именно в этом пабе, и состояло из сплошных «не». Не лезть без очереди, не критиковать выбор бармена, если ты разрешил налить на его вкус, не размахивать руками и не занимать отодвинутый стул.

‒ И лучше давай я буду заказывать, там очень сложный ритуал, с первого раза не разберёшься, — решил Никита на подходе к пабу.

Юля на это лишь пожала плечами, к английским ривердансам вокруг вежливости она давно привыкла, но не прониклась. Что не мешало ей наблюдать за местными в естественной среде обитания и время от времени мысленно озвучивать свои выводы добрым голосом Николая Дроздова.

В пабе было немноголюдно, но зато многосквибно, винейдно и колдунно. Были, конечно, и обычные смертные из числа приобщённых. Сразу видно, что это заведение только для своих. Никита усадил её за крошечным столиком и надолго застрял на баре.

Как Юля поняла из наблюдений, сидящие за столами были социально неприкосновенны, непринуждённое общение всех со всеми проходило около стойки или в зоне развлечений. И если тебе захотелось перекинуться с кем-нибудь словечком, следовало вначале перемигнуться и лично пригласить, ведь просто так подсаживаться тут было не принято.

Эпоха телевизора на стене ещё не наступила, но на небольшой сцене негромко распевалась группа. Юля уже слышала ребят на местных праздниках и предвкушала отличное представление. Из дальнего угла доносились азартные выкрики играющих в дартс. Присмотревшись, она нашла на таблице рекордов имена Вира, Брауна и, к её бескрайнему удивлению, миссис Крейн.

‒ Ну как тебе? — поинтересовался запыхавшийся Никита, расставляя тарелки с закуской и стаканы.

‒ Уютненько и атмосферненько, — улыбнулась Юля и, не выдержав, слизала пивную кремовую пенку, прищуриваясь от удовольствия.

‒ Подожди немного, это лишь начало вечера.

‒ Неужто деруться?

‒ Неа, — фыркнул Никита. — Либо пари идиотские заключают, либо до одури спорят на разные темы и всё равно заключают пари.

‒ Помню-помню. Кажется, именно так Виру руку сломали.

Они неспешно смаковали пиво, закусывая рыбой с чипсами, слушали выступление артистов, которые в честь знаменательного события исполняли романтические баллады. Думать о чём-то плохом, да и вообще думать не хотелось, поэтому Юля блаженно откинулась на спинку и наслаждалась этим вечером. Ей нравилось наблюдать, как ведут себя посетители, как они общаются друг с другом, перебрасываются злыми или добрыми взглядами в полутьме зала.

И невольно заявились непрошеные мысли о том, что все эти люди, и не только они, живут себе, как хотят или могут, и даже не знают, что в далёкой-далёкой вселенной их выдумала одна рыжеволосая мать-одиночка. Хотя, скорее всего, Роулинг тоже не подозревала об их существовании, сосредоточившись на отдельном кусочке истории. А мир по собственному усмотрению выстроил недостающие фрагменты. И что возможно, где-то там, в другом измерении, в домах старых семей имеется алтарная комната, а гоблины могут установить твою родословную по капле крови.

Погружённая в раздумья, она сразу не поняла, что её зовёт Никита.

‒ Джулс, не теряй меня, я отойду поболтать с Медвинном. Если тоже решишь с кем-нибудь словом перекинуться — стул не задвигай, чтобы столик не заняли.

Его советом она воспользовалась практически сразу, когда заметила в полутьме зала Полин Дишонг. Поймав её взгляд, Юля выразительно подвигала бровями, на что руководительница кружка колдофотографии понятливо улыбнулась и направилась к ней.

Вначале женщины обменялись естественными для сегодняшнего дня восторгами в адрес счастливых молодожёнов, а потом погрузились в дивный мир сплетен и деловых переговоров. Юля как-то обмолвилась о тематических фотосессиях, и Полин загорелась идеей проводить на медном руднике постановочные съёмки для всех желающих. Поэтому они при каждой встрече обсуждали, какие костюмы следует пошить в первую очередь, чтобы проверить идею. С одной стороны рудник был старейшим во всём Уэльсе и клиентов можно нарядить как древнеримскими шахтёрами, так и рабочими прошлого века. Но не стоило забывать и о невероятно популярной космической теме, ведь гора Пэрис славится настолько фантастическими пейзажами, что вполне может сыграть роль Марса или Венеры.

От безумно интересного разговора их отвлекли громкие крики: игроки в дартс устроили соревнование на скорость, и похоже соперники не желали уступать друг другу. Извинившись, Полин бросилась к своему столику, чтобы забрать колдокамеру. Вдруг получиться поймать момент и сделать потрясающий снимок.

А Юля решила поискать потерявшегося мужа. Он обнаружился в компании смутно знакомых парней (вроде бы коллег) и выглядел расслабленным и можно сказать счастливым. Мужчины время от времени пихались, как малые дети, и чему-то заразительно смеялись.

Никита будто почувствовал её взгляд, простился с приятелями и вернулся за столик. Они немного поболтали, а когда музыканты завели протяжную балладу о вечной любви, вышли с несколькими парочками на тесный танцевальный пятачок.

Мужской голос скорбел о долгой разлуке, женский обещал хранить верность, никитины объятья были крепкими и надёжными, а в воздухе витал настоящий магический дым. Он формировался красивыми кольцами и двигался в такт музыке. Похоже, что кто-то из колдунов расщедрился на лёгкие спецэффекты.

‒ Кит, а пойдём домой?

‒ Джулс, ты чего? — искренне удивился Никита. — Мы же только пришли, тем более ты сама меня сюда вытащила.

‒ Я знаю, и согласись, это было совершенно правильное решение — мы замечательно развеялись. Но пора бы и домой.

‒ Ладно, а по пути заберём Туни.

‒ Неа, Туни сегодня ночует у Кроссвелов, так что мы будем одни.

‒ Неожиданно, — нахмурился Никита. — Тогда тем более не вижу причин уходить.

‒ Кит, вот ты серьёзно сейчас? — поразилась Юля. — Да я буквально наизнанку вывернулась, чтобы уговорить Туни пойти на девичник с ночёвкой. Она наотрез отказывалась, боялась, что на нас опять кто-нибудь нападёт.

Юля со значением посмотрела на него и, увидев, что до Никиты начинает доходить, прижалась покрепче и зашептала на ухо:

‒ Контини контрабандой достал по моей просьбе “Советское шампанское”, я купила сыр и ароматические свечи, не говоря про твои любимые пироженки. И раздобыла свежую клубнику. Но есть одна небольшая проблема.

‒ Какая? — хрипло промурлыкал крайне заинтересованный Никита и обжёг её потемневшим взглядом.

‒ Я до сих пор не определилась, в каком неглиже тебя соблазнять: чёрном или красном, — шалея от собственной храбрости, повинилась Юля, скользя рукой всё ниже и ниже, по направлению к растущему мужскому интересу. Кто бы ей сказал, что она будет так откровенно флиртовать в публичном месте, не поверила бы. Это всё Никита виноват, нечего на собственном примере показывать, как творить всякие глупости. — А может, ты одолжишь мне свой галстук, и я небрежно так заброшу его на правое плечо?

Никита предвкушающе улыбнулся и порочно изогнул бровь:

‒ Надеюсь, мёд ты тоже купила?

‒ Всенепременно, — вернула ему улыбку Юля. Похоже, не только у принцессы Анны сегодня будет первая брачная ночь.

1) Мадлен Шерюи, Мадлен Вьонне, Жанна Пакен, Жанна Лавен — шикарные женщины и гениальные кутюрье.

Вернуться к тексту

2) Прекрасная эпоха — название периода европейской истории в конце XIX — начале XX веков (до Первой мировой войны), известного как эпоха мира и стремительного прогресса во многих отраслях и искусствах.

Вернуться к тексту

3) А собственно, почему нет? Натали Эммануэль и британка, и родилась 2 марта 1989 г. Так что вполне могла участвовать в кастинге, если бы Гермиона была чернокожей.

Вернуться к тексту