Лекарство от безумия (джен)

В спину меж лопаток больно впивался каменный выступ. Шерлоку не хотелось расставаться со сном без сновидений; он заерзал, пытаясь лечь поудобнее, глубоко вздохнул… и застыл, скованный неизбежным узнаванием.

Воздух вокруг был мертв, недвижен и удушливо пах гниющей рыбой — сочетание, которое он предпочел бы забыть, но помнил.

Шерлок рывком сел. От былого ложного облегчения не осталось и следа. Уотсон, его деятельный Уотсон просчитался лишь в одном: даже успокоительное оказалось бессильно против пережитого.

Рочестер называл это место Бездной, и оно слишком ясно отпечаталось у Шерлока в памяти. Он видел его, выжженное на изнанке век, в лондонском порту, в «Черном Эдельвейсе», в новоорлеанских байю и в Шотландии. И позднее — тоже, не раз и не два; когда еще пытался делать вид, что все в порядке и расследование не пошатнуло его рассудок, и когда уже не имел сил пытаться.

Он открыл глаза.

Над ним нависало мрачное, лишенное цветов небо. Однако оно было на удивление спокойно и не спешило разверзаться, являя танцы черных звезд, колодцы в пространстве без дна, тысячеглазых бесформенных тварей или что-нибудь столь же неестественное. Изломанные парящие скалы, клети с нечеловеческими останками и гигантские цепи вокруг тоже вели себя… прилично.

Он поднялся на ноги. Внутри затеплилась неуверенная надежда: что, если на сей раз он сможет просто выплатить этому месту дань болью и кровью — и проснуться?..

Но прежде, чем он успел сделать хоть шаг, от ближайшей стены беззвучно отделилась худая высокая тень. Шерлок непроизвольно вздрогнул и отшатнулся; он впервые оказался здесь, в горах над ничем, не один.

Он попятился. Человек последовал за ним, ступив из-под нависшей скалы на тусклый свет. И, странное дело, он выглядел настоящим в большей степени, чем фантасмагорические каменные оскалы, несимметричные ступени и все остальное.

Шерлок хотел и страшился знать — и, едва отдавая отчет собственным действиям, впился в незнакомца взглядом. Он не мог сказать, чего опасался больше: отыскать изъян, доказательство иллюзорности — или не найти ничего подозрительного.

Он увидел контролируемую собранность и бесшумность движений, легчайшее неисчезающее напряжение мускулов; даже в неподвижности этот человек держался как тот, кто постоянно, привычно ожидал удара и устал от этого.

Он отметил чиненную в нескольких местах одежду и умело скрытый под ней нож в самодельных ножнах.

Он рассмотрел его ладони с длинными изящными пальцами, все в мозолях от оружия и разного рода тяжелой работы — судя по их расположению, незнакомец одинаково легко владел обеими руками. Тыльную сторону кистей пятнал никотин и химические ожоги разных лет, а в пальцах был заметен легчайший тремор, будто от въевшегося до самых костей утомления. Почему все это было Шерлоку так… знакомо?

Изъян не находился. Детали складывались в многогранный, тревожащий, но достоверный портрет. Этот человек был вечным изгоем и тренированным бойцом, охотником — на кого? — и ученым. Неординарная личность, признал Шерлок и поднял взгляд на его лицо, чтобы довершить мысленную картину.

И задохнулся от изумления.

Логические построения оборвались, ранее сделанные выводы повисли над невозможным фундаментом. Сквозь нарастающий звон в ушах было слышно, как внизу заскрежетала зубами слепая тварь с десятком ртов.

В неверном рассеянном свете, исходившем, как и все здесь, из ниоткуда, Шерлок видел напротив собственное лицо.

Оно было не просто похожим — оно было его, но словно отраженным в кривом зеркале и состаренным лет на пятнадцать. Время еще заострило и без того резкие черты, оставило горькие складки возле плотно сжатых губ; серые глаза смотрели в ответ все так же проницательно — и очень, очень устало и холодно.

— Интересно, — Шерлок едва узнавал свой неестественно ровный голос. — Новый вид галлюцинаций. Мой мозг почему-то решил, что абстрактный ужас менее разрушителен, нежели мое собственное отражение. Не совсем верное, — констатировал он, метнувшись взглядом туда-сюда, чтобы убедиться. Он чувствовал нечто сродни благодарности собственному мозгу за эти несоответствия, которые было так легко обнаружить. — Этот шрам у меня на другой руке. И я на несколько дюймов ниже.

Его отражение рассмеялось — невесело, резко и коротко:

— Вы цепляетесь за детали. Это полезно в вашей профессии, но не в том случае, когда приходится иметь дело с театром одного безумца.

— Театром? — горьким эхом отозвался Шерлок, поневоле как наяву представив бурное море и то, что в нем скрывалось. — Там, на маяке, я видел…

— Человеческий бред заразен не меньше болезни, — прервало его отражение и одним стремительным движением извлекло портсигар. Шерлок только и успел, что подумать: с тем же успехом это мог быть нож. — И чтобы вы заразились так же, как эти несчастные со всех концов света, понадобилась всего-то череда совпадений и сильнодействующие вещества. Как химик, вы должны понимать, что наркотик мог быть даже в воздухе.

В чем-то его отражение лгало или подтасовывало факты. Однако Шерлок, хотя и считывал это, не мог понять, в чем именно.

— Вы предлагаете мне списать все на коллективный психоз. Но как вы объясните это? Пространство, где не действуют фундаментальные законы? — он в резком жесте обвел рукой струящийся свет и темные скалы вокруг.

Его отражение отмахнулось зажженной папиросой — Шерлок не успел проследить, куда делась спичка:

— Засевший в мозгу зрительный образ. Вы видели картины прямо перед тем, как все началось⁽¹⁾, и… — отражение затянулось папиросой. Ажурные завитки дыма неподвижно застыли над его головой, не рассеиваясь и не поднимаясь вверх, почти неотличимые от окружающего тумана. — Признаться, я поражен тем, каким количеством сложностей вы обставили для себя возвращение в реальность.

Шерлок вспомнил, как шагал в бездну, как бросался под лезвия-маятники, и в груди больно и не в такт трепыхнулось сердце. Если это была намеренная ложь, то звучала она чудовищно. Если правда — ничуть не лучше.

Отражение не замедлило воспользоваться его молчанием.

— Ваш разум, пытаясь найти объяснение пережитому, сейчас рождает множество немыслимых гипотез: об иных мирах, иных богах, Бездне — потому что вам нужно, чтобы оно имело смысл. Это естественная человеческая реакция. Однако вы гоняетесь за призраком, мечетесь в поисках того, чего нет. Вы узрели тень, проекцию безумия Рочестера на реальность, но никак не наоборот, — в его голосе впервые прозвучал отголосок сильнейшей усталости, той же, что виднелась в его взгляде и тяжелым грузом лежала на плечах. — В вашем мире всем заправляют люди. Цените это.

По-кошачьи тихо ступая, отражение отошло к краю скалы. В провале зачавкало: многозубая тварь оживилась и разверзла самую крупную из пастей.

— В моем мире? — в требовательном голосе Шерлока дребезжал и крошился лед. — Значит, вам известны и другие?

Ответом ему стала быстрая улыбка — самыми уголками тонких губ, не дающая тепла, не коснувшаяся пронзительных серых глаз:

— Другие миры — это иллюзия, еще один мираж в вашем личном лабиринте. Такой же, как я сам.

А затем он отвернулся и шагнул на смерть, на единственный выход из этого места.

Хруст костей, не сопровождающийся криком, Шерлок услышал и ощутил — так, словно это его тело дробили зубы и мускульная глотка.

Но вместо того, чтобы рассеяться, оставив его на прежнем месте под скалой, боль поднялась до ослепительно белого крещендо и обрушилась в непроницаемую, благословенную черноту.

* * *

Первыми вернулись звуки и запахи. Не аритмическая пульсация Бездны, а дробь дождя по окнам. Не исподволь забивающий горло рыбный смрад, а запах дома — Шерлок при желании мог бы точно сказать, из чего он складывался, но желания не было.

Не давящее внимание чего-то необъятного и непостижимого, а молчаливое знакомое присутствие.

Он разлепил веки и с трудом, через протест затекшей шеи и колотье в висках, повернул голову. Уотсон дремал в кресле, подперев голову рукой: все-таки не вынес тягот самоназначенной ночной вахты.

Место на столе возле пишущей машинки пустовало, а угли в давно потухшем камине обметало белым пеплом. Не требовалось быть гением дедукции, чтобы сложить два и два: его друг сжег все свои записи о тех событиях, едва закончив их.

Шерлок зябко передернул плечами и свернулся на кушетке в клубок. Руки-ноги от холода и остаточных эффектов укола слушались неохотно.

Он твердо намеревался донести до Уотсона главное — что больше не позволит лишать себя контроля над происходящим. Что будет бороться собственной волей и силами.

Ему было слишком хорошо известно — бегство от кошмаров в химическое забытье ни к чему не приводит.

Однако он собирался затеять этот непростой разговор позже. А сейчас… сейчас ему оставалось как внове рассматривать гостиную 221Б в сером свете раннего утра и прислушиваться к тихому дыханию спящего.

В конце концов, кошмары после событий в Шотландии посещали не его одного.

1) Картину с изображением Бездны действительно можно найти еще в самом начале игры, в книжном магазине.

Вернуться к тексту