Как избавиться от бога (гет)

Цирцея не сказала бы, что любит соблазнять мужчин. В конце концов, это не её профиль — так, не хобби даже, подработка. Однако при желании Цирцея могла свести с ума любого мужчину за период от нескольких секунд до десяти минут. Дольше никто не выдерживал. Чтобы отвратить соблазненного мужчину от себя, требовалось и того меньше: сложно вожделеть, стоя на четырёх свиных копытах. Или с кинжалом под рёбрами. Так что ни с вызыванием желания, ни с его погашением у Цирцеи проблем не было.

Пока Мойры не решили, что её остров слишком уж приторно спокоен, и не послали туда Посейдона. Хотя возможно, они просто его послали подальше, а остров Ээя подошёл под описание.

«Чтоб вас всех титаны долго и во всех позах», — подумала Цирцея.

— Добро пожаловать. Для меня большая честь приветствовать владыку океанов в моем скромном дворце, — вежливо сказала она.

Посейдон улыбнулся, оскалив острые зубы. «Тридцать секунд», — заметила Цирцея. Итак, с разжиганием интереса трудностей не возникло. Они появились позже: на богов зелья действовали не так, как на смертных. Цирцея здраво опасалась, что Посейдон превратится не в свинью, а в очень злого Посейдона. И превратит её остров в часть морских владений. Нож в сердце вызвал бы схожий эффект, а избыток морской влаги навредит растениям, так что привычные способы отворота Цирцея отмела. Но не зря она была экспериментатором!

— Прошу меня извинить, я очень плохо готовлю, — и взгляд в землю поскромнее.

От количества лука щипало глаза, а соли Цирцея не жалела вовсе. Это блюдо уж точно должно было отбить аппетит вместе с желанием ходить в гости к такой хозяйке.

— Эх, прямо как в старые добрые времена. Когда-то все так готовили. И солёное я люблю, — довольно протянул Посейдон, чуть ли не вылизав тарелку, и оглянулся в поисках добавки.

Цирцея поджала губы. Принесла еще. Аппетит у бога морей оказался конским.

* * *

— Это тебе, — улыбаясь во все — сколько там у акул — зубы, Посейдон протягивал ей букет прекраснейших ярких цветов, названия которых Цирцея не знала.

Руки чесались: сделать анализ на содержание антоцианов и фенолов, разобраться, пойдут ли лепестки в какое-нибудь зелье или в чай. Да, наверное, в чай: пахло изумительно. Но прежде проверить бы на яды…

Только вот букет слишком явно демонстрировал заинтересованность Посейдона не только в плохой стряпне, но и в самой Цирцее. И если убытки продуктов она ещё стерпит, то целоваться с богом, съевшим такое количество лука, совсем не хотелось. Он сумасшедший — кто знает, на что он ещё способен, кроме как уничтожить годовой запас соли за один присест.

— У меня аллергия, — вздохнула Цирцея. — К сожалению, я не могу принять ваш подарок.

— Печально, — вздохнул Посейдон.

Кусты, в которых прятались любопытные нимфы, тоже вздохнули.

В следующий раз бог принёс жемчужное ожерелье изумительной красоты: три нити переплетались в сложный узор, а крупные розовые жемчужины сияли подобно звездам. Кусты восторженно запищали.

— Благодарю, но я не ношу украшения, — покачала головой Цирцея, с ужасом представив, что Посейдон попросит за столь щедрый дар.

Бог красноречиво взглянул на браслеты, скрывавшие руки Цирцеи от кистей и почти до локтя.

— Это от моих дочерей, они делали сами. Не люблю излишнюю роскошь.

Посейдон пожал плечами. И вручил средство против аллергии, изготовленное самим Аполлоном. А еще цветы, чтоб им в Тартар провалиться.

Цирцея поняла, что нужно переходить к решительным мерам избавления от богов. Увы, она знала, как вытравить мышей, тараканов, мошек и мужчин. С богом она терпела неудачу за неудачей. К счастью, у Цирцеи был запасной план.

* * *

— Что это? — на лице Посейдона отражалось огромное удивление, если не сказать жестче и не так высокопарно.

Цирцея могла его понять: вместо привычной богу огромной порции пересоленного мяса на тарелке сиротливо лежала маленькая капля чего-то неопознанного.

— Дифлопе, — невозмутимо пояснила Цирцея, ковыряя свою порцию. — Видите ли, в этом году у нас неурожай… Приходится переходить на блюда высокой кухни. Мой друг-пророк говорил, что подобная пища будет стоить состояние когда-нибудь в будущем.

Посейдон предсказуемо высокую кухню не оценил и быстро распрощался. Цирцея вдохнула с облегчением — и отмахнулась от лёгкого сожаления. Все-таки бог был интересным собеседником, пусть и ел, как табун лошадей.

Однако Посейдон оказался упорнее тараканов, мошек и мышей.

— Вот, — лучась гордостью, он продемонстрировал роскошный ужин прямо на пляже возле моря.

У Цирцеи разбежались глаза: одной рыбы разных сортов было пятнадцать огромных блюд, все с разными приправами, и нарезанная тонкими ломтиками треска, и маринованный угорь, потом еще уха, гора салатов, три тарелки с красиво разложенным сыром, икра в глиняном горшочке, обложенном снегом — и откуда снег взялся в конце лета? Конечно, на столе лежал и ячменный хлеб с фигами и луком, и гигантские арбузы, и дыни, и яблоки, и груши, и гранаты, и сливы, и миндаль, и медовый пирог, сладкий даже на вид, и еще много-много блюд, которые не охватить одним взглядом.

— Я столько не съем! — в ужасе пискнула Цирцея, понимая, что на приготовление подобного пира ей бы пришлось спустить месячные запасы своего острова.

— С дочками поделишься, — невозмутимо усмехнулся Посейдон, двигая одну из рыб к кустам прямо вместе с тарелкой.

Цирцея горестно вздохнула. Кусты довольно зачавкали.

— Вы очень щедры, — чопорно отозвалась Цирцея и не выдержала, рассмеялась.

Посейдон расхохотался тоже, накладывая себе копченого лосося. Кажется, бог ее раскрыл. И, кажется, не злился.

* * *

Цирцея оставила опыты с едой, справедливо опасаясь, что Посейдон иначе все-таки заставит ее перепробовать все морские деликатесы (вообще-то заставлял не он, а собственное любопытство, однако Цирцея после того ужина, растянувшегося до завтрака, едва могла ходить). Но отучить бога от дурной привычки посещать остров Ээя по-прежнему стоило. Цирцея придумала новый способ: казаться неуклюжей, показывать себя не с самой лучшей стороны. Неловко, однако Посейдону наверняка надоест ловить ее, когда она падает. Или он в какой-то момент не успеет поймать, расстроится и перестанет ходить к Цирцее, чтобы не вспоминать о неприятном инциденте.

— Не план, а детские игры, — Медея, племянница Цирцеи, смотрела скептически.

— У тебя есть другие варианты? — хмыкнула Цирцея.

Медея пожала плечами:

— Есть, но они тебе не понравятся. Поэтому можешь репетировать падения.

Демонстративно спотыкаться перед любопытными дочерьми и ехидной Медеей было сложно.

— А еще искусственнее можешь? — издевалась Медея. — Даже камень понял, что он тут ни при чем.

— Знаешь ли, — задохнулась Цирцея, — я лучше с дерева упаду.

* * *

— Зачем ты вообще туда полезла? — с интересом спросил Посейдон. Он успел ее поймать одним плавным текучим движением и теперь держал на руках, не спеша отпускать.

Цирцея не учла, что он будет так близко. Щеки предательски вспыхнули.

— Относила Софоре — дочери-дриаде — лекарство. Она не хотела спускаться.

Дерево возмущенно зашелестело ветками, будто отрицая отговорку Цирцеи, но Посейдон, казалось, больше был занят разглядыванием ожерелья из цветов на ее шее. Или не ожерелья и не шеи.

— Отпустите меня? — намекнула Цирцея.

— Не хотелось бы, конечно, но будь по-твоему, — Посейдон аккуратно поставил ее на землю и смахнул с плеч невидимую пыль — так легко, непринужденно и бережно.

Цирцея уставилась куда-то в район не-шеи Посейдона и замерла, завороженная мощными мышцами. «Да что ж такое?» — возмутилась она. Надо избавляться от бога, а не рассматривать его.

— Я последнее время такая неловкая, — покачала головой Цирцея, запнулась и чуть не наступила Посейдону на ногу — он был слишком проворен и отошел.

— Осторожнее, — и вновь демонстрация акульи-острых зубов. — А то мне придется поселиться здесь и ловить тебя.

* * *

«Не в этом был план!» — мысленно выла Цирцея на руках у Посейдона, после девятого падения обнаружив, что уже не пытается отвадить его от острова, а откровенно наслаждается, когда ее носят на руках. Когда Посейдон носит ее на руках так, будто она величайшее сокровище. И смотрит при этом так, будто собирается ей закусить после соленого мяса.

— Может, тебе показаться Аполлону? — заботливо спросил бог, под видом осмотра нагло ощупывая бока. — Я могу его привести, племянничек мне не откажет.

Волосы Цирцеи зашевелились в ужасе: она одного-то бога никак отучить от себя не могла, а тут целых два! «Вредители быстро размножаются».

— Не надо, спасибо, я тоже целительница. Разберусь. Переутомилась, наверное.

Цирцея поспешно отстранилась от твердой и прохладной груди Посейдона — и когда он успел так ненавязчиво ее прижать к себе?

— Вот как? — лукаво улыбнулся он. — Тогда тебе не стоит засиживаться в лаборатории, а ведь я хотел подарить тебе это, — Посейдон словно из ниоткуда достал изящный ларец, покрытый золотом и драгоценными камнями. Но внутри оказалось нечто, ценнее любых сокровищ.

— Это… Это, — Цирцея задыхалась от восторга. — Неужели это инструменты для работы в лаборатории от Гефеста?

— Именно. На заказ делал, — Посейдон явно остался доволен столь искренней реакцией. — Попросил всяких штук для лаборатории, он и выбрал что-то на свое усмотрение.

— И это мерный стакан с точностью до ста микролитров? — благоговейно спросила Цирцея.

— Ну да.

— И набор колб различного объема и формы?

— Да, форма различная.

— Боги, дефлегматоры, эксикаторы и вискозиметры, неужели это они? Их же не изобрели еще!

— Наверное, — пожал плечами Посейдон.

— И какая-то неизвестная даже мне фигня?

— Какая-то неизвестная фигня точно была.

Цирцея чуть ли не застонала от восторга. Какая усталость — она хотела немедленно нестись в лабораторию и протестировать все эти чудесные приборы. Можно прямо на очередном букете, который ей подарил Посейдон.

— Я не могу принять такой дорогой подарок, — сказала Цирцея и сама испугалась своих слов. — У меня уже есть набор от Дедала, я привыкла к нему.

— Бери-бери, пригодятся, — Посейдон отпустил инструменты; Цирцея обнаружила, что совершенно машинально вцепилась в ларец. — Для меня это совсем не дорого.

— Благодарю, но я не могу, — совесть кусалась больно, но Цирцея вступила в торги. — Разве что вы примете от меня в дар что-нибудь, — взгляд бога вспыхнул хищным интересом, и Цирцея поспешила прибавить, пока он не попросил готовить ему завтрак, обед и ужин каждый день. — Любое зелье, какое хотите.

— Зелье? — Посейдон улыбнулся. — Буду рад. Если ты сама выберешь, какое мне подойдёт, и расскажешь, почему именно его.

— Хорошо. Правда, я не знаю, что вам нужно.

— Это-то мне и интересно.

Задачка была сложной, как раз для Цирцеи, которая задумчиво побрела в сторону лаборатории с драгоценной ношей — и при этом ни разу не споткнувшись и забыв про нахождение рядом бога.

* * *

Неделя пролетела, как в бреду. Цирцея забывала про еду и сон и жила в лаборатории. Зелья выходили совершеннее, любое растение раскладывалось по составу, дочки делали ставки на то, как скоро мама и «дядя Посейдон» поцелуются. Медея ставила на то, что Цирцея поцелует только свои новые инструменты.

В результате долгих размышлений Цирцея решила подарить зелье для создания химер, ведь Посейдон любил разных монстров, и наверняка был бы рад еще одному. Цирцея порхала от котла к котлу, помешивала, нарезала, добавляла различные ингредиенты. Иногда давала дочкам ей помочь, но чаще ловила любопытных младших, которые пытались то стащить что-нибудь, то засунуть в рот — опасно, как не раз объясняла Цирцея. В очередной раз проверив цвет и консистенцию зелья, Цирцея удовлетворенно отошла от котла. У нее целых двенадцать часов до следующего этапа, можно заняться чем-нибудь другим. Цирцея потянулась с улыбкой, но тут же поперхнулась: в углу лаборатории сидел Посейдон. «Он видел меня такой, — в ужасе подумала Цирцея, зная, что от паров зелий очень часто портится прическа, а домашняя одежда и вовсе не подходила для приема гостей. — Ну теперь-то он точно перестанет интересоваться мной», — последняя мысль немного горчила.

— Вы здесь давно? — осторожно спросила Цирцея. — Я не заметила, как вы пришли.

— Я пытался поздороваться, но ты на меня шикнула, — в голосе Посейдона не было раздражения, лишь незлая насмешка. — А потом еще и по руке ударила, правда, я сам виноват, не стоило тебя трогать.

— Простите, — Цирцея опустила голову.

— Все нормально, — Посейдон внезапно подхватил ее на руки. — Чтобы ты ничего здесь не разбила, — с улыбкой пояснил он, уверенно шагая по коридорам, будто это его дворец. — Милые кудряшки. Решила сменить стиль?

Цирцея ощупала рукой гнездо на голове. Да, от зелий волосы вились просто бешено.

— Вы невыносимый, — с досадой фыркнула она.

— Тебе и не надо меня носить, это я тебя ношу.

— И мне это не очень нравится. Поставьте меня на землю. Пожалуйста. Я не упаду. Я не больная и не ребенок, чтобы так со мной обращаться.

— А мне нравится, — Посейдон прижал Цирцею к себе. — Тебе жалко что ли? Будь милосердна ко мне, — в шутку попросил он.

— Безжалостность — это милосердие к нам самим, — парировала Цирцея.

— Может, одно доброе дело приведет к появлению доброты в будущем?

— Как-то все неправильно, — задумчиво произнесла Цирцея, не пытаясь вырваться.

— Почему? По-моему, все правильно, — Посейдон донес ее до спальни и пристроился на краю кровати.

Больше места он бы не смог занять: на кровати лежали огромные, с львиц, домашние кошки, уверенные, что кровать, как и остальной дворец, принадлежит им, а Цирцее милостиво позволяли иногда там спать. Руки Посейдона сжались чуть крепче, и тут Цирцее пришла в голову светлая мысль.

— Я только девушек люблю! — сказала она и, пользуясь его ступором, слезла с колен, села на расстоянии.

Посейдон усмехнулся.

— Ладно, — просто сказал он.

Вокруг сгустилась магия — и вдруг на месте Посейдона возникла девушка. Хитон на одну сторону груди не оставлял сомнений в том, что это «она», а не «он». Черты лица стали мягче, тоньше, исчезла роскошная борода, но остались извечная акулья улыбка, ощущение давящей силы моря и, очевидно, желание распускать руки. Цирцея раскрыла рот в изумлении. Дальше отпираться было нечем. Однако Цирцея из чистого упрямства все же попробовала.

— Э-э, — глубокомысленно изрекла она. — Миниатюрных блондинок… После десяти лет знакомства и выстраивания глубокой эмоциональной связи, — прибавила, как только волосы Посейдона посветлели до белизны.

Он оглянулся, демонстративно повесил на стену картину с десятью кругами и зачеркнул один. Кажется, Посейдон не собирался отступать, пока не добьется своего.

— Отлично, начали.

— А как глубину связи проверить? — уточнила Цирцея.

Посейдон приобнял ее за плечо и развел пальцы ножницами.

— Вручную? — усмехнулся он.

Цирцея вспыхнула и сердито скинула его руку — мягкую, нежную, женскую.

— Я про эмоциональную связь!

— Поверь, все будет эмоциональнее некуда! — Посейдон хищно облизнулся. В женском обличии это выглядело странно.

— Я вообще извращенка, — предприняла очередную попытку Цирцея. — Люблю связывать других.

Посейдона, кажется, это только заинтересовало.

— А поподробнее?

На лице Цирцеи уже можно было жарить яичницу, так оно горело от чудовищного смущения.

— А что подробнее? Хочу контролировать всё… И десять детей, рождённых не мной!

— Я обожаю детей! — сказал Посейдон с таким восторгом, будто этих детей ел на ужин, а не воспитывал.

— Рожать я не хочу, — повторила Цирцея.

— Так я и не заставляю, — ласково улыбнулся Посейдон. — Мне собственно сам, м-м, процесс зачатия интересен.

Цирцея делано грустно вздохнула:

— А как же тогда дети?

Посейдон беспечно пожал плечами, вновь пытаясь ее приобнять.

— Что-нибудь придумаем. Икру, например, и внешнее развитие плода, — он задумчиво побарабанил пальцами по ее руке. — Это не так уж сложно организовать.

Цирцея заинтересовалась новой идеей: ведь Посейдону не придется ее трогать, да и в целом эксперимент звучал перспективно. Конечно, про десять детей Цирцея ляпнула, лишь бы от нее отстали (стоило бы привыкнуть, что ничего не поможет), однако от одного родного ребенка она бы не отказалась.

— О, наружное оплодотворение! Это очень любопытно…

Цирцея сама не поняла, в какой момент обсуждения важного научного опыта кошки прикрыли морды лапами, чтобы не смотреть. В какой момент она сама оказалась восседающей на бедрах связанного и абсолютно неприлично довольного Посейдона, весело сверкавшего глазами. В какой момент он вернулся в истинный облик, а она совсем не возражала. В какой момент уснула, убаюканная глубоким голосом и сильными объятиями.

* * *

Цирцея проснулась с ощущением непривычной тяжести на талии — и это была не одна из кошек. Попытка осторожно вылезти из кольца рук привела только к тому, что ее прижали обратно с ворчанием про пять минут.

— Через час у меня следующий этап варки зелья, — уточнила Цирцея. — Ты разве не голодный?

— М, с тобой я всегда голодный, — Посейдон подгреб ее ближе и навис сверху, целуя так, словно, действительно, собирался съесть.

Через некоторое время Цирцея спешно пыталась собраться — не хотелось пропустить добавление восковицы и начинать все сначала. Посейдон же расхаживал по комнате, с любопытством рассматривая разные безделушки.

— А это что? — поинтересовался он, подняв восковую табличку со стола Цирцеи, и прочитал вслух. — «Как избавиться от бога», — Посейдон расхохотался. — И что, помогло?

Цирцея улыбнулась:

— Пока нет, как видишь.

— И не поможет. Так что привыкай, — уверенно заключил Посейдон, взял стилус и размашистым почерком написал в конце «Никак».

Цирцея подошла ближе, прижалась к боку своей большой и улыбающейся во все зубы проблемы и добавила в самом низу: «И не надо».

Примечания:

Не стесняйтесь оставлять отзывы, они вдохновляют автора на новые работы