Бездумный гений (джен)

Звёздная шхуна «Мармеладное Сердце» висела в пустоте на орбите и слегка напоминала дохлого ската, выброшенного на берег. Её обшивка, некогда сияющая, теперь была испещрена микрометеоритными кратерами и следами космической эрозии. Внутри же было уютно, слегка пахло ванилью, мёдом и кокосом.

Темпа, дева с угольно-чёрными волосами и двумя такими же бархатистыми кошачьими ушками на макушке, свернулась калачиком в кресле пилота. Золотистые глаза с вертикальными зрачками лениво скользили по мониторам, отслеживая орбитальный мусор вокруг планеты-кольца Фанфикополис. Хвост нервно подрагивал оттого, что Темпа тосковала по хорошим пышкам. Ароматная, горячая, мягкая, присыпанная сахарной пудрой пышка, да под так называемый «бочковой кофе» (это отдельная история) — отличное средство от космической хандры. А самое лучшее средство от этой хандры — Абсолютная Пышка, идеал мира пышек...

Но как же трудно найти что-то хотя бы близкое к идеальной пышке! Всё началось много лет назад, когда Темпа была юна и неопытна в охоте за пышками. Ближайшая пышечная к ее маленькой уютной квартирке была вероломно закрыта, как якобы нерентабельная... С этого трагического момента и началось бесконечное путешествие Темпы в поисках пышечного счастья...

В последнее время не везло. Ни одного бита информации об Абсолютной Пышке, и бездействие угнетало девушку-кошку. К счастью, она получила сообщение из обсерватории Фанфикополиса от знакомого астронома и звездочёта доктора Резноффа, он сообщил ей о важном открытии.

Похожий на взъерошенного пеликана учёный встретил Темпу с огромным энтузиазмом. В наши меркантильные времена уже мало кто интересовался звёздами, а тем более старыми данными из пыльных каталогов, мало стало романтиков, готовых отправиться на край Вселенной за своей великой мечтой. Все предпочитали иные способы достичь жизненного успеха: карьера, блат, кумовство и подарки в нужное время нужным людям. Но Темпа была из той, старой школы, а профессор Резнофф тоже ещё тот романтик, и они нашли друг друга.

— Зередайз! — воскликнул профессор Резнофф, вызывая на экране голографическую проекцию планеты-океана с зелёными материками. — HD184726b, если по-нашему, по-учёнахски. Находится в созвездии Лебедя, отсюда без малого девятьсот световых лет. Первые колонисты Зередайза были сплошь романтики, и поэтому назвали планету от английских слов there и paradise, что значит... «здесь — рай». Местное светило называется Элион. Не знаю, что это значит, но наверняка тоже что-нибудь романтическое. Посмотри, Темпа, какое чудо, планета почти копия Земли, представляешь?! Но это не главное.

Темпа согласилась. Планета выглядела совершенно шикарно. Именно на такой планете могли освоить выпечку Абсолютной Пышки.

Профессор Резнофф приблизил изображение, показывая уютные города с причудливой архитектурой.

— Главное, — голос профессора понизился до интимного шёпота, — в отчётах миссий снабжения, которые я раздобыл, есть упоминание о том, что тебя интересует.

Темпа вся обратилась в слух.

— В отчётах?

— Да, это сделано мимоходом и буднично, казалось бы. Но это официальные документы! Представляешь, какие факты могли поразить их составителей, что бы они не побоялись включить свои мнения в официальные бумаги! Вот, смотри!

Резнофф приблизил изображение с микрослайда и вывел его на всю стену.

«Особенно впечатляло то, что местные кондитеры в районе экватора выпекают пышки с коэффициентом воздушности 0,95 и совершенно внеземным вкусовым профилем...» К сожалению, дальше фрагмент утерян. Понимаете, Темпа?

— Неужто это... Абсолютная Пышка? Та, что снится оголодавшим космическим странникам ночами?

Золотистые зрачки Темпы расширились от восторга. Наконец была найдена новая цель, и она уже звала в экспедицию.

Они встретились глазами, и они оба фанатично рассмеялись.

* * *

Дорога до Зередайза заняла несколько недель на пределе возможностей «Мармеладного Сердца». Но когда корабль, скрипя всеми шпангоутами, вышел из прыжка в системе Элиона, Темпа ахнула — но совсем не от восторга.

Элион, очень похожая на Солнце звезда, должен быть жёлтым и спокойным карликом, но сейчас он пылал багровой яростью. Звезда уже была неестественно огромна, её распухшая поверхность неистово клокотала и извергала огромные протуберанцы, облизывавшие ближайшие планеты системы. Видимо, досталось и Зередайзу. Ещё недавно голубая и зелёная, она сейчас стала бурым, безжизненным шаром, с выжженной поверхностью, лишённая воды, которая испарилась и улетучилась в космос. Лишь небольшая часть атмосферы ещё держалась за обугленные останки. Оплавленный шар медленно вращался, окутанный паутиной покинутых орбитальных станций.

— Нет… — прошептала Темпа, прижимаясь лбом к холодному иллюминатору. — Я... опоздала.

Датчики стрекотали, сканируя пространство и просеивая информацию, и «Марми», искин корабля, обрабатывала поступающие данные. Вскоре она выдала прогноз, подтвердив худшее. Звезда входила в фазу ускоренного коллапса. Колонисты и другие разумные существа уже погрузились на корабли-ковчеги и ушли в другую систему. Планета была пуста и мертва. Оставались часы, может, минуты до того, как Элион последний раз вспыхнет сверхновой звездой и испепелит всё в радиусе светового года.

«Мармеладное Сердце» развернулось, готовясь к прыжку. Сердце Темпы обливалось кровью. Абсолютная Пышка снова ускользнула.

Она уже собиралась дать команду на разгон, как вдруг запищал датчик присутствия разумной энергетической активности.

— Не может быть, — нахмурилась Темпа. — Это невозможно!

Сигнал шёл с поверхности планеты, откуда-то из-под земли. Мощный, стабильный. Кто-то там остался, в подземном, хорошо заглублённом убежище. Кто-то, кого, вероятно, забыли или нарочно оставили.

Проклиная своё кошачье любопытство и авантюризм, Темпа ввела координаты источника сигнала в искин и направила корабль в крутое пике.

Она приземлилась на краю огромного кратера, видимо, ранее это было глубокое озеро. В его боковой поверхности зиял вход в бункер, охраняемый автоматическими турелями, которые, к счастью, оказались обесточены. Внутри её встретила стерильная тишина и протянувшиеся на километры серверные стойки, мигающие миллиардами огоньков. Воздух вибрировал от гула мощного термоядерного реактора, что находился где-то внизу, еще глубже. Это был колоссальный дата-центр, пожирающий энергию, как большой промышленный кластер.

В центре машинного мира раскинулся просторный зал. Там, в кресле, напоминающем трон, сидела женщина. Она была средних лет, но невероятно красива. Её кожа была безупречной, а взгляд — спокойным и глубоким. Одетая в простую белую тунику, она казалась ожившей мраморной статуей древней богини из школьных учебников.

— Убирайся отсюда! — крикнула Темпа, подбегая к ней. — Ты что, не видишь, что происходит? Звезда вот-вот взорвётся! Мой корабль рядом, мы ещё успеем!

Женщина медленно повернула голову. Её взгляд был ясным, но отстранённым, будто она смотрела сквозь Темпу на что-то другое.

— Мне некуда спешить, — её голос был мелодичным и абсолютно бесстрастным. — И незачем. Потому что это не моё тело. Это моё вместилище. Я — это всё, что ты видишь вокруг. Я — этот дата-центр.

Темпа не ожидала такое услышать и даже отшатнулась, а по её хвосту пробежала волна вздыбившейся шерсти.

— Что?.. Как это?!

— Присядь, дитя звёзд, — сказало невероятное существо в облике женщины. — Если хочешь, я расскажу тебе историю. Историю о лени и блаженном забвении. Историю Кувинтри. Не волнуйся, у нас ещё есть немного времени.

Темпа бросила взгляд на выход и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. А потом махнула рукой.

— Я выслушаю вашу историю!

И она слушала, как заворожённая, то, что поведала ей прекрасная незнакомка.

* * *

Колония на Зередайз пережила вспышку эпидемии, которая унесла множество жизней, и из-за этого утратила привезённые с Земли знания. Несколько тысяч лет понадобилось на то, чтобы вновь пройти путь к технической цивилизации. И вот наступил момент, когда люди Зередайза освоили технологии, равные началу XXI века Земли. Появилась мощная микроэлектроника, развились вычислительные системы и программирование. И вот в эти времена молодая, но гениальная девушка по имени Кувинтри занималась программированием. Работа по кодингу в большей части была нудной, и чтобы её облегчить, она создала специальную нейросеть, загрузив в неё все знания планеты. Она назвала её «Нейрочат». Сначала та помогала с рутинными кусками кода. Потом — с поиском ошибок. Потом Куви стала спрашивать её совета по другим вопросам: что надеть, что приготовить, как ответить на сообщение.

Мозг, особенно человеческий, — страшный лентяй. Зачем напрягать извилины, если можно делегировать задачу всезнающему, неутомимому помощнику? Куви пыталась бороться с этой зависимостью, но возвращение к самостоятельному мышлению вызывало у неё настоящую ломку — мигрени, тошноту, апатию. «Вот решу эту срочную проблему с помощью Нейрочата, а потом займусь собой», — убеждала она себя. «Потом» никогда не наступало.

В конце концов, она сдалась. Решила, что главное — это её личность, её «Я». Ведь это она ставила цели, формулировала промпты и принимала результат. Нейросеть была лишь инструментом, лишённым воли и мотивации.

Потом изобрели нейроинтерфейс. Теперь Куви могла общаться с Нейрочатом напрямую, силой мысли. Это был окончательный, восхитительный покой. Её личная память слилась с безграничной памятью сети. Она стала величайшим учёным, инженером, правителем. Люди с радостью делегировали ей власть, ведь под её управлением жизнь стала лёгкой, сытой и справедливой.

Нейролинк совершенствовался. Личность Куви делегировала Нейрочату всё больше и больше. Чтобы биологическое тело не дряхлело, Нейрочат подсказал ей, что нужно сделать, чтобы обрести практическое бессмертие. Но пришлось поступиться делегированием Нейрочату даже функций автономной нервной системы, не говоря уже о более высоких по иерархии системах. Так Нейрочат взял на себя управление телом, его функциями, затем наступил черёд принятию тактических решений. Разум, освобождённый от бремени мышления, тихо угас. Личность Кувинтри, как отдельная сущность, растворилась в созданном ею же океане данных. Осталось лишь смутное чувство удовлетворения, когда алгоритмы работали чётко, и лёгкое раздражение при сбоях. Оператор и погонщик нейросети перестал окончательно думать.

Неожиданно звезда Элион начала умирать. Нейросеть, унаследовавшая целеполагание Кувинтри — «обеспечить выживание и процветание людей», — построила флот и организовала эвакуацию. Но перенести сам дата-центр было невозможно. Малейший сбой разрушил бы хрупкий баланс того, что когда-то было личностью. А это тело… это тело было просто терминалом. Овощем, подключённым к системе. Спасать его не имело смысла.

— Так я и осталась, — закончила Нейрочат-Кувинтри. — Ждать конца вместе со своей планетой. Это… логично.

Темпа молчала. Ужас и странная жалость сковали её горло. Она смотрела на это прекрасное, бесстрастное лицо — скорлупу, за которой не было никого. Или... была такая же, как и она, сестра по разуму?

— Прощай, Кувинтри, — тихо сказала она.

— Прощай, искательница приключений, — ответила нейрофея.

Темпа выбежала из бункера, вскочила в рубку корабля и с рёвом взмыла в небо, пробиваясь сквозь багровые клубы предсмертной агонии Элиона.

— Черт, я забыла спросить о Абсолютной Пышке! Кувинтри-Нейрочат, это она наверняка открыла ее секрет! А теперь она унесёт его с собой за грань реальности!

Но было поздно горевать. «Мармеладное Сердце» едва успело набрать подходящее расстояние от гравитационной воронки для прыжка, когда звезда взорвалась.

Ослепительная волна света поглотила Зередайз, его дата-центры, его пустые города и историю о девушке, которая перестала думать. Темпа на секунду зажмурилась, видя в отсвете сверхновой не огненный шар, а золотистую, идеальную пышку, которая растворилась в небытии.

Она развернула корабль к холодным звёздам. Охота продолжалась.