Соперницы (джен)

Октябрь в Фанфикополисе был не временем увядания, а сезоном, когда город сбрасывал с себя лоск столицы нежностей и гламура и напоминал всем, что он вырос из старой пиратской фикрайтерской гавани, где всегда плевали на копирастов до тех пор, пока они с этим не смирились.

Осенний воздух был наполнен ароматами пышек, печеным над углями мясом на палочке и запахом сжигаемой листвы, создавая атмосферу праздничного предвкушения. Сегодня весь город-кольцо был сосредоточен вокруг «Инктоберфест-Арены» — огромного сооружения, где вечером должен был состояться финальный бой. После серии промежуточных поединков, включая «стенку на стенку», «пару на пару» и другие, предстояло определить чемпионку в боевом искусстве, сочетающем в себе элементы боёв без правил и рестлинга.

Внутри арены царил оглушительный хаос, где о порядке намекали лишь концентрические круги трибун, вздымающихся чуть ли не к самому куполу. Сотни тысяч голосов сливались в единый, мощный гул, подобный шуму взлетающего с планеты космического дредноута. Сквозь шум иногда пробивался резкий свист, крики, истерический смех. Вспышки фотокамер непрерывно мерцали звездочками, выспыхивающие и тут же гаснущие в темной массе гигантского амфитеатра.

Два мощных прожектора, словно световые копья, пронзили дымку, поднимающуюся от трибун. Они скользнули по мордочкам болельщиков, по рекламным баннерам с изображениями пышек, энергетических напитков и кружевного нижнего белья, и наконец остановились на большом октагоне для поединков.

В луче правого прожектора застыла Темпа.

Её темно-каштановые волосы, собранные в практичный короткий хвост, казались ещё темнее на фоне яркого света. Золотистые глаза с сузившимися от света вертикальными зрачками, всё её тело, облачённое в облегающий чёрный нанокомбинезон, излучало готовность к мгновенному взрыву. Она переминалась с ноги на ногу, кошачий хвост нервно ходил из стороны в сторону, выдавая волнение. Рядом с ограждением, с лицом, исполненным суровой родительской заботы, стоял её тренер, Джинджер Бир — мужчина далеко за сорок, чья немного полноватая фигура и внимательный взгляд выдавали в нём старого волка космических трасс.

— Не лезь на рожон, Темпочка, — голос тренера был тихим, но перекрывал шум. — Она сильнее. Жди своего момента. Помни про скорость, это твой козырь.

— Да знаю я, — кивнула Темпа, не отрывая взгляда от противницы.

Луч софита слева держал в центре Сильвию — само воплощение невозмутимой и уверенной силы. Её стройная, но мощная фигура, облаченная в тёмно-фиолетовые шорты и топ, излучала непоколебимость. Прямой, спиралевидный рог на лбу отливал приятным светло-бежевым оттенком, а густой, пышный хвост, раскрашенный в пять разных цветов, почти не двигался. Уши, как у пони, ловили каждый звук, а чуть вытянутое, благородное лицо оставалось бесстрастным.

Её тренер, Джокер Фа, молодая девушка с высоким длинным каштановым «хвостом» и умными быстрыми глазами, что-то тихо нашептывала ей, положив руку на мускулистое плечо.

— План прост, Силь, — говорила Джокер четким и спокойным голосом. — Терпение. Она быстрая, но импульсивная. Утоми её. Заставь делать ошибки. А затем один точный удар — и всё закончится.

Сильвия медленно кивнула, переступила копытами и уверенно встала на настиле, словно впитывая энергию арены.

* * *

Для Темпы ринг всегда был чем-то большим, чем просто ареной. Он был её храмом, где она могла забыться, вдыхая запах пота, ощущая напряжение в мышцах и погружаясь в сосредоточенность перед боем. Гены самого эффективного хищника — домашней кошки — будоражили её и призывали испытать свою силу, ловкость и удачу.

Вот и сейчас воздух над восьмигранником дрожал от ожидания, а прожекторы выхватывали из темноты два силуэта — два противоположных начала, два огня, готовых слиться в единое пламя. Сильвия, дочь грозы и радуги, была фавном, как и Темпа, но с генами не кошки, а настоящего магического единорога. В ней сочетались мощь гор и грация водопада.

Темпу же можно было назвать дочерью теней и лунного света. Её стройное тело напоминало сталь под бархатом, каждый изгиб был вызовом, каждый невесомый шаг хищницы — танцем.

Они вышли на ринг как соперницы, но любой коренной старожил знал, что они — две половины одного целого, соединённые годами дружбы, тренировок и невысказанных слов.

На ринг под овации вышел сам Рефери. Сегодня он был обычным рефери этого боя. Жестом он пригласил бойцов в центр октагона. Сильвия и Темпа подошли друг к другу. Рефери проверил их перчатки и магические капы, невидимые, неощущаемые, но защищающие зубы от травм, также магические протекторы головы и критических частей тела. Это была формальная проверка, легче было представить, что Фанфикополис переименуется в Фикбукополис, чем то, что Сильвия или Темпа будут вести нечестный бой.

Рефери быстро пробормотал ключевые правила поединка и запрещенные приёмы.

— Не читерить, не использовать магию или когти. Копытом не бить, клыки в ход не пускать.

Темпа и Сильвия обменялись рукопожатиями.

— Давненько ты не залетала в наш славный городишко, — сказала Сильвия почти что не улыбаясь.

— Ну, ради тебя я всегда готова прилететь хоть с края Галактики, — парировала Темпа.

Они чуть разошлись, подняли перчатки.

— Ты опять смотришь не туда, — произнесла Сильвия, уголки ее губ чуть дрогнули. Темпа медленно перевела взгляд с округлостей бёдер подруги на лицо. В голосе Сильвии зазвучала ирония, но от нее шло тепло, как от костра в холодную ночь.

— Просто проверяю, не растеряла ли ты форму за время без меня.

— Вот сейчас и узнаешь, — парировала Сильвия, и в её голосе прокатились бархатные боевые нотки.

Прозвучал гонг, и рефери Рефери скомандовал: «Файт!»

Первый обмен ударами был скорее церемониальным, словно продолжение их недавнего разговора. Лёгкий джеб Сильвии, как вежливый вопрос, был встречен уклонением Темпы, которая, подобно лунному лучу, скользнула в сторону и ответила лёгким касанием в плечо, словно говоря: «Привет, я здесь».

Однако этот ритуал длился недолго. Сильвия, уловив ритм, ринулась вперёд, её удары были не слишком быстрыми, но неотвратимыми, как удары тарана. Она не пробивала защиту Темпы, а словно сминала её, вынуждая Темпу отступать. Каждый блок отдавался в костях Темпы глухой болью.

— Ты слишком прямолинейна, Силь! — бросила Темпа, ныряя под размашистый крюк. Её хвост взметнулся, мелькая в периферийном зрении соперницы, а сама она оказалась у неё за спиной, упираясь локтем в лопатку для броска.

— А ты слишком любишь кружить, — парировала Сильвия, резко разворачиваясь на месте. Её копыто с громким стуком пришлось в настил, а мощная рука схватила Темпу за запястье, притягивая её.

Они оказались вплотную. Грудь к груди. Дыхание спуталось. В золотистых кошачьих глазах плясали весёлые искорки.

— Признайся, скучала? — прошептала Темпа, и её губы тронула улыбка.

В ответ Сильвия лишь фыркнула, но её рог предательски вспыхнул мягким перламутровым светом. Она толкнула подругу, отбрасывая её, но Темпа, кувыркнувшись в воздухе, приземлилась на ладони и оттолкнулась, как пружина, обрушив на Сильвию град быстрых, хлёстких ударов по корпусу.

— Неплохо, кисонька! Где это ты так настраполилась? — Сильвия приняла серию, сгруппировавшись, её мускулы напряглись, как стальные канаты.

— Что ты сказала, «настрапонилась»?

— Эй, я этого не говорила!

— Да шучу. Были недавно на одной планетке тёрки со скорпионами... Пришлось повертеться! — Темпа говорила, а сама отскакивала после каждой атаки, не давая зацепиться. — А ты всё бьёшь, будто хочешь сдвинуть звезду с орбиты! Не выдохнись раньше времени.

В голосе Темпы вместо иронии вдруг прорезались нотки заботы.

Сильвия на мгновение застыла, её переполнили два противоречивых чувства: возмущение наглостью подруги и тёплая волна симпатии. Её рог вспыхнул ещё ярче, не от гнева, а от этого внутреннего конфликта. Она бросилась вперёд, не в раже, а с расчётливой точностью. Темпа увернулась, но не полностью, и Сильвия решила, что нахалка нарочно позволила ей быть пойманной. Но в следующий миг пушистый хвост обвился вокруг талии Сильвии, и Темпа провела бросок через бедро. Глухой удар — и тело Сильвии оказалось на мате.

Всхлип толпы, аплодисменты, крики и свист. Сильвия лежит, глядя в потолок. Темпа стоит над ней, протягивая руку.

Рефери командует: — Работайте!

— Перемирие?

— Ты всегда знала, что я не умею проигрывать, — говорит Сильвия, но берёт руку. И встаёт — не потому что подняли, а потому что захотела.

— Они хотят шоу, а мы хотим денежки. Давай покажем им наше шоу, — улыбается и подмигивает Темпа. — Как в старые добрые времена.

И вот начинается настоящее шоу. Это бой-танец, но очень опасный. Удар Сильвии — ответ Темпы. Блок — контрудар. Переворот — поддержка. Они двигаются как одно целое, как будто у них два сердца.

Зрители забывают, за кого болеют, — они наслаждаются красотой, грацией и мастерством, которые не нуждаются в объяснениях спортивных комментаторов, те в восхищении, их микрофоны уже забрызганы слюной.

Темпа снова рванула вперёд, но на этот раз Сильвия была готова. Вместо уклонения она сделала шаг навстречу, приняв удар в плечо, и тут же, с резким выдохом: «Ха!» — поймала Темпу в мощный захват. На миг показалось, что сейчас последует жёсткий бросок. Но вместо этого Сильвия притянула её ещё ближе, и их губы встретились.

На арене воцарилась гробовая тишина, которую через мгновение разорвал восторженный рёв толпы. Рог Сильвии вспыхнул так, что в темноте можно было бы при нем читать газету. Хвост Темпы инстинктивно обвился вокруг её талии, уже не как оружие, а как символ поддержки.

Прозвучал гонг, и они, нехотя, разошлись, их щеки пылали румянцем.

— Кажется, что сегодня ничего более милого уже не покажут, — произнёс Джинджер Бир, смахивая скупую тренерскую слезу.

На той стороне ринга Джокер Фа яростно терла глаза. «Чертовы нинзи, — бурчала она. — Проклятые невидимые нинзи опять где-то рядом режут невидимый лук!»

— Да уж, — пробормотал Джинджер, глядя на девушек, что стояли сейчас полуобняв друг друга за талии. — Покажут ли этот... горячий момент в нашем районе, или в свете новых правил...

Он махнул рукой: скоро узнаем.

Победу и титул Чокера Чемпионки присудили обеим бойцам. Призовые, по меркантильной традиции Фанфикополиса, пришлось делить пополам. Но Сильвия и Темпа, выходя с арены в обнимку, об этом уже не думали.