Не её путь (джен)

Расцветай цветок и минут не дли.

Ты — моя звезда и моя гроза.

Пусть квадрига взметается из земли.

Я встречаю свой жребий глаза в глаза.

"Обряд" — Рок-опера "Персефона"

У Лары всё было хорошо: любящая, пусть и строгая мать, молодой человек, отличные подруги. Раз в год даже получалось выбираться отдохнуть куда-нибудь на речку или на море. В школе учителя хвалили и прочили умненькой девочке большое будущее. Впереди выпускные экзамены и поступление в университет. Жизнь гораздо лучше, чем у многих.

Однако Ларе отчего-то казалось, что она не на своем месте, что не жила еще толком. Внутри ширилась и росла холодная пустота, и не радовали ни пятерки, ни посиделки с подругами в кафе, ни свидания. Все было таким бессмысленным, таким ничтожным. Лара смотрела в будущее и хотела выть от безысходности. Вот закончит она школу, поступит в университет. Все то же самое: дом-учеба, дом-работа. Выйдет замуж за Дениса. А дальше? Орущие дети, быт, работа. Морщины, седина, старость. Сплошная рутина. Возможно, это и не так плохо. Конечно, будут и радости, будут отпуска и путешествия, будет любовь и тихая нежность, однако это все казалось мелочно и так неважно. Лара сбегала из мира реального в мир фантазий, в запой читала книги, смотрела фильмы и мечтала. Мечтала о том, чтобы быть больше, чем человеком. Избранной, волшебницей, эльфийкой, обладательницей Силы — кем угодно, лишь бы ее воля меняла реальность. Раз — и противный сосед, слушавший музыку по ночам стал всего лишь муравьем. Два — и не надо ехать через полгорода, достаточно пожелать и телепортироваться. Три — и она совершает какой-нибудь прорыв в науке, ей вручают Нобелевскую премию, а бывшая лучшая подруга кусает локти от зависти.

Мать кричала: "Выдумки, сказки, бредни!" Денис качал головой: "У тебя одна жизнь. Этот мир и так твой, без всякой магии. Живи здесь, сейчас, со мной". Лара понимала, что мечты ее детские, глупые, невозможные. Что ее судьба не магия и старинные платья, не спасение галактики или хотя бы страны, не сидение в башне в ожидании рыцаря. Что Денис добрый и ласковый, пусть и не загадочный ни капли, что он любит ее и не предаст. Лара понимала — и не могла смириться. Словно что-то внутри твердило: не ее место, не ее мир, не ее жизнь. Все правильно — но не для нее.

* * *

Тетя Полина появляется в апреле, когда природа оживает и наливается зеленью. Тетя Полина несет с собой ароматы весны и перемен.

— Ты богиня, дочь Деметры, — серьезно, не шутя говорит она. — Твоя судьба — быть великой, необыкновенной, ведь ты воплощенная весна.

Сердце Лары сбивается с ритма, а голова идет кругом. В груди распускается ликование: значит, все ее мечты не глупость, значит, сны реальны. Этот мир казался пустым и серым не просто так — Лара не принадлежала этой земле. Лару ждало ее царство.

Она сбегает в лес после очередной ссоры с матерью. Злые слезы заливают глаза: Лара выдержала испытание огнем, Лара была там, где страх и ужас заставляют кровь превращаться в лед, смотрела в лицо безглазым идолам, не испугалась голоса во тьме — а мать все твердит про какие-то уроки, про оценки. Что Ларе оценки, когда она на пороге чего-то нового, манящего и ужасного?

Ларе хочется разуться и почувствовать землю под ногами — если она богиня, то и не замерзнет, верно? Здравый смысл против: ну что за идея — ходить босиком? Не простынет, так испачкает ноги — как потом отмывать? И тем не менее Лара стягивает ботинки и носки, становится на вязкую грязь. Странно, но ногам тепло, словно не апрель на дворе. Лара шагает осторожно и трепетно, внутри все дрожит, а по венам будто бегут соки земли. Лара оборачивается — и не может поверить глазам: там, где ступали ее ноги, колосится зеленый ковер, явно выделяясь на фоне слабой, едва забрезжившей травы. Лара смеется счастливо и беззаботно, пустота внутри играет яркими красками — она богиня, богиня весны, вот оно, подтверждение! Не сон — явь!

Лара видит — или хочет видеть — совсем другой пейзаж. И солнце греет не по-весеннему тепло, и все вокруг цветет в Нисейской долине, и раздаются голоса ее подруг-нимф. Лара знает, что должно произойти, и оглядывается с нетерпением. Она чувствует неотвратимое внимание кого-то невидимого и сильного, кого-то за гранью мира — и в груди рождается крик обиды и нетерпения:

— Почему ты ждешь? Забирай меня!

В ней все просит и рвется к тому, кто всегда невидимкой стоит за спиной, кто безмолвно хранит ото всех бед.

— Я знаю, ты рядом. Покажись!

Но апрельский лес сыр от недавно сошедшего снега, гол и безучастен. Не распускается цветок с манящим ароматом, не дрожит, разламываясь земля, лишь следы Лары пестреют зеленью надежды. Неопределенность ранит острее ножа.

— Я ведь не схожу с ума, — уже не так уверенно, почти отчаянно шепчет Лара. — Я ведь Персефона. Не мучай меня больше...

Она чувствует легкое колебание воздуха сзади. Край черного плаща касается руки, и Лара улыбается. А потом разворачивается и падает в объятия Аида.