Журнал наблюдений бывшего общественного активиста (гет)

Однажды, давным-давно, ещё в пору, когда наши предки не жаждали того, что им не принадлежало, бог с грустными глазами — тот, что желал нам грёз — обратил на нас свой взор и позвал сесть у костра, ведь у него было так много историй, которыми ему хотелось поделиться.

Это были истории о пекарях, что невольно кормили героев, предначертанных одолеть ужасы, грозящие миру; о женщинах, которые учили детей хорошим манерам и укладывали их спать по ночам; о собаках, с радостью облизывающих лица своих хозяев после полного одиночества дня, — и множество других историй, которые люди забывают вновь и вновь.И вот, после многих дней, проведённых в раздаче забытой мудрости, бог совершил нечто, что озадачивает нас и по сей день. Он просто сел рядом и стал слушать уже наши истории....

— Бог Животных, чаще всего известный как Справедливый Пастырь или же Рассказчик, — это фавновское божество, значение которого для культуры Ремнанта трудно переоценить. Справедливого Пастыря почитают как бога перемен, времён года, поэзии, театра, танца и многого другого. Хотя происхождение этого бога окутано тайной, его образ появляется в историях «Мелководное море» и «Суд фавна» — двух мифах о сотворении фавнов на Ремнанте.

— В «Мелководном море» Справедливый Пастырь уединился в Менаджери — ту землю раньше называли Диким континентом — и привёл туда горстку людей, превратив их в фавнов, рассказывая им неслыханные доселе истории.

— В «Суде фавна» же Бог Животных останавливает войну между людьми и царством животных, превращая обе стороны в фавнов, делая их равными и лишая причины сражаться друг с другом.

— В обоих мифах Бог Животных представлен как мудрый и добрый наставник, что сильно отличается от современного популярного образа этого бога — хитреца, который побеждает тех, кто намного сильнее его, с помощью шуток и злостного ума. Считается, что такая перемена восприятия — следствие возросшей дискриминации фавнов после войны. Это может объяснить, почему в «Мелководном море» и «Суде фавна» фавны изображаются отпрысками человечества, практически искажением людей в собственном же мифе о происхождении... и почему в тех текстах его именуют именно Богом Животных, а не Справедливым Пастырем.

— В последние десятилетия появился тренд на поиск нового взаимопонимания между фавнами и людьми — через смешение религий и традиций. С этой новой точки зрения, Справедливый Пастырь оказывался Братьями, скрывающими свою сущность.

— Я считаю, что такой компромисс — это медленное движение к культурной апроприации, угодное только трусам, которые сознательно путают покорность с принятием.

В комнате, почти вымытой до стерильной белизны, повисла долгая тишина — казалось, что прошло не меньше часа, хотя на самом деле вряд ли минуло и полминуты. Без окон и часов сложно было понять, сколько времени прошло с момента, когда тебя сюда привели, но вряд ли много — кружки на столе ещё пускали пар.

Странный мужик, которого звали Озпин, похоже, вовсе не смутился твоей вызывающей гримасе, пока задумчиво подбирал слова. Более того, когда, наконец, он всё-таки нашёл нужные слова, он чуть улыбнулся:

— По взглядам общины на своих богов можно узнать о ней самой куда больше, чем о её божествах. Двести лет назад Братьев считали не родными братьями, что сотворили мир, а отражениями одной древней сущности, из которой и соткана сама реальность. Кто знает, что наши потомки скажут о них через век?

Сереброволосый мужчина на другом конце стола, казалось, и сам не слишком верил в сказанное, но в его мягкой улыбке не читалось ни тени снисхождения. Он протянул руку и подал тебе белую кружку с горячим шоколадом, из которой вился пар.

Этот горячий шоколад был лучшим на твоей памяти. Сладкий вкус с лёгкой ноткой корицы раскрывался на всём языке, оставляя после себя мягкое, согревающее послевкусие. Здесь дело было не только в хорошем рецепте — чувствовалась рука мастера, что шлифовал своё ремесло десятилетиями, пока какао не стало чем-то большим, чем просто напитком.

В голове у тебя была только одна мысль — полное удовлетворение.

— Спасибо.

Трудно поверить, что этот человек сумел пойти против всех законов мира и создать такой потрясающе вкусный напиток без малейшего намёка на привыкание.

— Пожалуйста, мистер Таурус, — самый знаменитый охотник современности выглядел немного озадаченным и, возможно, слегка гордился собой. — Но, несмотря на обоюдный интерес к данной теме, предлагаю пока сосредоточиться на вашем собеседовании.

Ты замолк.

Потом офигел.

— Это собеседование? А мне казалось, что я под арестом.

А с ещё какой стати тебе заводить такие пафосные разговоры о теологии, если не ради того, чтобы позлить полицию?

— Почему вы решили, что находитесь под арестом? — спросил мужчина, как будто искренне не понимая, о чём речь.

Вместо ответа ты молча продемонстрировал ему свои дешёвые наручники на руках. Особенно тебя огорчило то, что они не были атласскими, теми самыми, которые специально были разработаны для фавнов.

Озпин сделал долгий глоток из кружки и покосился на единственного другого человека в комнате.

— Глинда, почему на нём наручники?

И почему самые дешёвые?

— Он чуть не зарезал профессора Порта, когда мы его нашли! — воскликнула, обращаясь к своему начальнику, привлекательная блондинка, будто сошедшая с обложки подростковых влажных фантазий.

Ты фыркнул вслух.

— А вы правда ожидали, что я отреагирую как-то иначе, когда в мой дом среди ночи ломится вооружённая толпа?

На твоё удивление, Озпин кивнул тебе с заметной благодарностью, когда его подчинённая смерила тебя уничтожающим взглядом.

— Во-первых, было уже пять вечера, — женщина отчеканивала каждое слово, — а во-вторых, мы постучали!

Если задуматься, возможно, реакция и правда была слегка чрезмерной.

— Извиняться я не собираюсь, — ты тут же повернулся к Озпину. — Теперь по собеседованию — вы про что?

— Помощник преподавателя в академии Бикон.

Ты уставился на мужчину.

— Вы это серьёзно?

— Ага, — легендарный охотник особенно чётко проговорил это слово.

Дальше он объяснять ничего не стал.

— Мы изначально собирались обратиться только к вашей бабушк—...

— Эта карга — вовсе не моя настоящая бабушка. Нам просто нужны были новые фальшивые удостоверения личности, а это звучало как правдоподобная ложь.

Делиться о своих незаконных делишках с охотником было, наверное, ужасной идеей. Но что они сделают? Снова арестуют тебя?

— До нас доходили слухи, что некая старая охотница по прозвищу Жнец Гриммов, или Ла Парка, берётся за сомнительные задания в самых опасных районах города, — продолжил он. — Мы решили найти её, ведь из-за своей уникальной подготовки она идеально подошла бы на роль преподавателя боевой подготовки для наших новых студентов. Она согласилась только при условии, что её внука, Адама Рохо Руперто Хосе Риверу де ла Крус Тауруса, примут в Бикон, чтобы он хоть как-то пошёл на контакт с людьми, а не сидел целыми днями перед телевизором, смотря мистральские мультики и отрабатывая позы перед зеркалом. Я подумывал сделать вас студентом, но передумал, когда увидел, как вы сами справились с Питером.

— Можно я откажусь?

— А попытка зарезать охотника и подделка документов сегодня законны?

Ты не ожидал такого откровенного шантажа, но в чём-то даже зауважал его за это.

— К слову, по закону, я обязан спросить, не будет для вас ли проблемой, если Блейк Белладонна станет студенткой Бикона, — добавил мужчина, но, заметив твой абсолютно каменный взгляд, хмыкнул. — Да, это часть условий контракта Марии Калаверы.

— Вообще насрать.

— Лучше, чем я думал, — кивнул Озпин. — По шкале от одного до десяти, насколько сильно вам бы захотелось пырнуть кого-нибудь из семьи Шни, если вдруг повстречаете такого в Биконе?

— Честно? Зависит от того, кого именно. Но меньше шести точно не будет, — тут же ответил ты, вызвав несколько тревожных взглядов у твоих новых коллег.

Этот вопрос ты задавал себе не один год почти ежедневно.

Озпин на миг задумался, а затем с лёгкой театральностью — доступной лишь тем, кто этим занимается десятилетиями, — вскинул руки.

Твоё уважение к нему вновь возросло.

— Добро пожаловать в твою Академию Охотников!

Он посмотрел на тебя с ожиданием.

— Не уловил отсылку.

— Серьёзно? Я столько мистральских мультиков пересмотрел, чтобы хоть немного понимать студентов, — он выглядел и вправду расстроенным этим обстоятельством. — Заодно я выяснил разницу между нетораре и неторасе. Хотя, скажу честно, никакой разницы нет. Оба ужасны.

— Раньше я аниме смотрел, но сейчас я больше по театру, — улыбнулся ты. — Могу на память прочитать знаменитый монолог «Торговца из Аргуса».

— Может, я просто старомодный, но мне всегда больше нравился вакуовский театр, и—...

— Мистеру Таурусу нужно подписать эти бумаги, — оборвала разговор раздражённая блондинка. — У вас есть вопросы по делу?

У тебя был один очень важный.

— Мне можно избивать студентов в образовательных целях?

— Только на уроках боевой подготовки, — невозмутимо ответил Озпин, словно давно ждал этот вопрос.

Похоже, ты не так уж сильно будешь ненавидеть эту работу.

Глава 1 — Школьный Психолог

«Самый важный шаг не тот, что первый и даже не последний, а следующий.»

Тебе надо было сразу понять, что день предстоит тот ещё. Тяжесть в усталом теле ясно давала тебе знать: придётся перестроить режим сна под новые условия. Целые месяцы миновали с тех пор, когда тебе последний раз приходилось вставать до рассвета — и это было заметно: прошедшая ночь мало что дала тебе в плане отдыха. Хотя, бывало и хуже, твой опыт не врёт — по крайней мере, сегодня твой шрам не ныл. Эта чёртова метка по-прежнему зудела, выводя тебя из себя, но это становилось реальной проблемой только когда ты нервничал.

Ты зевнул и начал разминаться. Подобная привычка — необходимость для тех, чья работа заключается в том, чтобы сражаться с чудовищами, мечтающими уничтожить всё живое.

Смешно: убийство Гриммов казалось чуть ли не безопаснее, чем работа общественным активистом. Если задуматься, это даже немного удручало.

Закрыв глаза, ты сосредоточился только на дыхании. Следующие десять минут ты ощущал лишь свои чувства, будто больше ничего не существовало. Это не было временем ни для суждений, ни для размышлений. Адам Таурус был сейчас просто живым телом.

И, заодно, голодным.

Самый неприятный побочный эффект полного контроля над эмоциями — нельзя рассчитывать, что ярость заглушит аппетит обещаниями мести.

— Милок, как вкусно пахнет, — бодро сказала низенькая старушка, в голосе которой легко угадывалась тоска по прошлому. — Прямо как завтраки, что готовил мне мой покойный муж, когда я собиралась идти менять мир к лучшему. Скучаю по его яичнице.

Мария Калавера, легендарная охотница, которая когда-то в одиночку уложила тысячу Гриммов, медленно подошла к столу. Она осторожно опиралась на трость, заставляя свои старые ноги работать через силу. На вид она казалась хрупкой и уставшей, как и положено в её возрасте, но в её взгляде, обращённом к окну, теплилось какое-то мягкое пламя. Поразительно, насколько живыми могли быть её искусственные глаза.

Ты фыркнул.

— Ты ведь никогда не была замужем.

Так называемая слабая старушка одним движением нарезала омлет на крошечные кусочки — ловкость, которой позавидовал бы любой охотник.

— Пф, мои любовники всё равно были отличными поварами, — отмахнулась она. — В постели тоже не подкачали, но только немногие действительно впечатляли. Я знала, кого выбирать.

И ведь с этим человеком тебе теперь работать ближайшие четыре года — согласно твоему новому контракту.

[ВЫБОР: Носить повязку на глаз. +5 к Харизме (Теперь ты воплощение психически здорового)]

* * *

Вы завтракали, как обычно, в тишине.

Мария скривилась — насколько она вообще умела хмуриться, — заметив, что яичница в этот раз получилась не такой солёной, как ей хотелось бы. Но она ничего не сказала. Ей и так было известно, что ты не слишком одобряешь её подход к питанию, которое, мягко говоря, не очень подходило для человека её возраста.

Апельсиновый сок оказался немного кисловатым — впрочем, чего ещё ждать в такое время года? Зато с беконом оно сочетается отлично, так что жаловаться не на что.

— Ты наконец расскажешь, почему согласилась на эту работу?

Очень обидно, что ты вчера забыл купить яблок — всё из-за этого дурацкого похищения. Их сладости сейчас очень не хватало.

— Платят хорошо, — Мария пожала плечами, даже не взглянув в твою сторону. — И во всяком случае это куда безопаснее, чем те дела, которыми мы раньше занимались.

Врёт как дышит. Но ты не был уверен, стоит ли настаивать — ты чувствуешь, что уже начинаешь закипать.

С твоими отношениями с Марией вообще всё было как-то странно. Познакомились вы почти два года назад, когда бандиты напали на караван купцов, с которыми вы оба тогда путешествовали... А потом вы просто остались вместе, потому что... ты вот пытаешься вспомнить, зачем, но даже толком не можешь ответить.

Да в жопу её.

Вдох.

Выдох.

Ты...не хотел на ней срываться, поэтому решил вернуться к этому разговору попозже, когда остынешь.

— Ты закончила свой учебный план? — Мария не выглядела особо благодарной за твою смену темы, но её пальцы чуть слабее сжали вилку.

— Это же подростки, им нужна твёрдая рука. На первом же занятии планирую объяснить, кто теперь главный и как тут всё устроено.

Звучит разумно. С подростками всегда надо обозначать границы — иначе те быстро сядут на шею.

* * *

Руби Роуз

А вот и Руби Роуз — пятнадцать лет, девять месяцев и двадцать дней от роду. Вундеркинд, которую взяли в Академию Бикон ещё до того, как она закончила боевую школу. И вот теперь у Руби самый настоящий вызов: после предательства человека, которому она больше всего доверяла, ей, Убийце Гриммов, впервые в жизни предстоит общаться со сверстниками.

Испытание было тяжёлым — кто-то бы даже назвал его непосильным, но Руби уже не маленькая. Она будущая охотница на чудищ, надежда для тех, кто не может себя защитить. И Руби Роуз, со своими обыкновенными, абсолютно нормальными коленями, была готова завести беседу.

В такие моменты она горько жалела, что при игре с отцом в настолку она всегда жертвовала харизмой ради других статов.

И тут она увидела его: катану цвета раскалённой стали, с рукоятью, поблёскивающей на утреннем солнце и гордо демонстрирующей боевые шрамы. Да, этот красный металл наверняка отличнейший проводник ауры, не иначе.

Хотя ей не стоило забывать и про свою жертву... ну, то есть про того, с кем ей сейчас придётся говорить. Этот парень явно списан с какого-то мистральского мультяшного персонажа, и это, кажется, играло Руби на руку. Крутые ребята вроде них должны держаться вместе, верно?

Руби встряхнулась, прогнала дурные мысли и пошла встречаться лицом к лицу со своими страхами.

[Действие: Руби заводит друзей]

[Бросок кубика 1d100+7: 99]

[Исход: Адам думает, что всё прошло отлично]

Дядя Кроу как-то сказал ей, что самое главное, когда сталкиваешься со своими страхами, это стоять на своём и брать быка за рога. Хотя, если подумать, при нынешних обстоятельствах эта метафора звучала не лучшим образом.

Собрав всю в кулак смелость, которой у неё на самом деле совсем не было, Руби Роуз медленно, но уверенно подошла к незнакомцу — ведь он всего лишь ещё не ставший её другом прохожий — и посмотрела ему прямо в глаза... точнее, в глаз.

— ПриветменязовутРубиРоузиуменяхорошиеколениинойясовсемнехотеласказатьчтоувасплохиеколенииличто-тоещёяувереначтоонитожеотличные-

Когда её тараторящий монолог, сопровождающийся внутренним желанием помереть от стыда, не переставал завершаться несколько минут к ряду, красноволосый парень кивнул сам себе, вытащил из внутреннего кармана своего жилета маленькую книжку и протянул её ей.

— Она тебе нужнее, чем мне.

Название гласило: «Как разговаривать с подростками».

Да, справедливо.

— Спасибо...? — на этом этапе юная охотница была настолько сбита с толку происходящим, что не могла даже как следует расстроиться из-за своей неуклюжести.

— Не заставляй себя благодарить. Я прекрасно понимаю, что кто-то мог бы воспринять это как оскорбление, но поверь, в перспективе это тебе действительно поможет, — фавн закатил глаза... глаз. — Меня зовут Адам Таурус, я новый помощник преподавателя в Академии Бикон. Возьми конфетку.

Это скорее было приказом, чем предложением, так что она взяла конфету. Она оказалась очень вкусной.

— А ты не слишком молод для учителя?

Адам, конечно, был постарше её, но не из разряда «старых как дядя Кроу», а значит, ну никак не мог быть учителем в лучшей Академии Охотников на всём Ремнанте.

Наверное, она что-то не так поняла.

— Да. Слишком молод.

Или всё же нет.

Может, Адам — такой же вундеркинд, как она сама. Честно говоря, Руби никогда не считала себя настолько одарённой, чтобы называться вундеркиндом, но все вокруг почему-то уверяли, что ей предначертано учиться в таком месте, куда обычно берут только лучших из лучших. Вполне возможно, что Адама — только уже более взрослого вундеркинда — назначили теперь ещё и преподавателем.

Звучит пугающе. Для Руби, если бы её заставили стоять перед классом и учить кого-то, она бы просто померла со стыда. Разве что готова была бы наказывать тех, кто плохо обращается со своим оружием.

Ей уже не терпелось узнать предысторию Адама Тауруса.

— Ты не собираешься объяснять ничего, да? — поняла она после почти минуты молчания между ними.

— Мы оба достаточно взрослые, чтобы рисковать жизнью на заданиях и охотиться на гигантских монстров, которые не остановятся, пока не уничтожат всё живое на планете. Не вижу причин считать, что мы слишком молоды, чтобы быть здесь. Меня до сих пор поражает, что охотников в обучении не считают взрослыми до восемнадцати.

Её новый любимый преподаватель рубил правду-матку. Хотя Руби особо не тянулась к алкоголю — особенно после того, что тот наделал с дядей Кроу, — её подбешивало, что у неё даже нет возможности его попробовать. Почему ей можно покупать патроны, но нельзя купить пиво?

— Можно посмотреть на твой меч?

Руби прекрасно понимала, что, возможно, переходит границы, спрашивая о такой личной вещи, но ей казалось, что Адам поймёт. Вундеркинды мыслят одинаково. Уж харизма у него точно тоже была на нуле.

Она порадовалась, что угадала: Адам подробно объяснил, почему розы — самые крутые цветы, особенно если они когда-нибудь были окрашены кровью. Ей даже показалось, что на мгновение уголки его губ чуть заметно дёрнулись вверх — хотя, возможно, это он так нахмурился, что мышцы просто взбунтовались от перенапряжения.

* * *

[Действие: Не обложить Шни всеми ругательствами с порога (КС:60)]

[Бросок кубика 1d100: 74]

Когда Озпин первым делом послал тебя следить за будущими студентами, чтобы до посвящения на территории Бикона не случилось никаких стычек, ты не ожидал много от максимально противной для тебя работы. На деле же наблюдать за студентами оказалось даже забавно. Руби Роуз быстро проявила себя как талантливая, хоть и до невозможности наивная девочка с отличным чувством стиля — а вон тот парень явно ещё даже ауру не открыл. Ты поставил пятьдесят льен на то, что он не переживёт посвящение.

И только когда ты увидел ту самую девушку, ты вдруг вспомнил, почему на самом деле считал эту работу не стоящей даже приличного оклада. Кожа — бледная, как лучший фарфор; длинные шелковистые белые волосы — почти как зимний снег. Ростом она была ниже, чем ты ожидал, из-за чего казалась ещё более хрупкой, что, однако, совершенно не сочеталось с её острыми голубыми глазами, в которых, казалось, плескалась суровость самого океана.

Нежность и холодность переплелись друг с другом, воплощая этот оксюморон в жизнь. Отвратительный образ, о котором даже думать не хочется, не то что говорить вслух.

Единственное, зачем ты описываешь эту холодную стерву такими красивыми словами — чтобы не думать о том, как сильно тебе хочется кого-нибудь мелко нарезать до тех пор, пока мир не станет хотя бы на чуть-чуть более лучшим местом.

— Ты не собираешься помочь мне с багажом? — надменный голос замаскировал приказ под вопрос. — Я же вижу, что ты здесь работаешь. У тебя на одежде логотип Академии Бикон.

Во время боевого урока тебе явно представится шанс прирезать её.

— По крайней мере, твоя форма приемлема. Элегантная, но при этом достаточно удобная для движения, — это совершенно не звучало как комплимент, причём даже удивительно, насколько. — Для охранника — весьма прилично. Как и следовало ожидать от лучшей Академии Охотников в мире.

Да, ты уже захотел прибавку к зарплате.

[Действие: Сообщи ей, что Академия Бикон ожидает от своих студентов определенной степени самостоятельности, поэтому ты ничем не можешь ей помочь.]

[Бросок кубика 1d100+8: 65]

[Исход: Она знает, что её оскорбляют, но она слишком горда, чтобы указать на это.]

Адам Таурус позволил себе короткую паузу, наполнил лёгкие свежим воздухом этого прекрасного утра. Он чувствовал, как его сердце отбивает ритм тревожной мелодии, слова к которой вот-вот напишутся алыми чернилами — прелюдией к его желаниям. Шрам на его лице зудел, напоминая, что он останется его неотъемлемой частью, сколько бы времени ни прошло.

Кем был Адам Таурус, если не фавном со шрамом на лице? Конечно, он знал, что больше этого, но даже в мыслях не отказывался от этой части себя. Если дать себе достаточно времени, можно стать чем-то большим, но бояться прошлого — значит не расти, а застревать на месте.

Он — Адам Таурус. Он — фавн. У него было на удивление обычное детство. На его лице — всё ещё зудящий шрам. Он — бывший активный член «Белого Клыка». У него отличный вкус в одежде. Он обожал театр, хотя считал Бена Жонсона бездарью. Он верил в когнитивно-поведенческую терапию — потому что она давала реальные результаты — и всё ещё работал над своими проблемами с гневом.

Должен ли этот самый Адам Таурус ненавидеть белоснежную девочку, словно бледный зимний цветок?

Это было бы легко. Вынуть Погибель и перерезать ей горло.

Он мог бы убить одну из Шни.

...

И что дальше?

Ненависть — это нечто внутреннее, буйное. Ненавидеть кого-то — значит делать этого кого-то частью себя навсегда, ведь невозможно по-настоящему ненавидеть незнакомца. Даже смерть не в силах утолить истинную ненависть.

Адаму Таурусу попросту было всё равно до этой девчонки, чтобы её ненавидеть.

— Ты вообще меня слушаешь? — девчонка топнула маленькой ножкой по полу, пытаясь выглядеть угрожающе. Не получилось. — Я не знаю, считаешь ли ты, что стоять тут столбом достаточно, чтобы получать зарплату, но напомню: ты работаешь на Академию Бикон. Всё, что ниже совершенства, оскорбит это учреждение, поэтому я ожидаю, что ты выйдешь за пределы своих, явно заниженных, ожиданий и поможешь наконец будущей охотнице, которая учтиво просит твоей помощи.

...

Однако, стоит признать, раздражала тебя эта ноющая пигалица уже изрядно.

Если взглянуть на это с позитивной стороны, перед тобой открылась прекрасная возможность научиться иметь дело с надоедливыми и самоуверенными студентами, которых иной раз хочется пришибить — разумеется, с помощью искусства красивого пиздежа.

— Академия Бикон поощряет самостоятельность у своих будущих студентов, — спокойно сообщил ты. — Поэтому я, к сожалению, не могу помогать вам с простейшими заданиями, если только начальство не прикажет иначе. Мои услуги предназначены исключительно для студентов.

А если говорить проще, ты вежливо объяснил ей, что хватит вести себя как капризный ребёнок и съеби уже куда-нибудь подальше. Видимо, она это поняла — если судить по тому, как её глаза от самоуверенности сузились.

— Я заслужила своё место здесь.

Ты сдержал смешок, чтобы не затягивать этот разговор дольше, чем нужно. Единственное, что она действительно заслужила в своей уютной жизни, это тот малюсенький шрамик на лице.

— Ещё нет.

Светло-голубые глаза встретились с тёмно-синими, ни одна из сторон не собиралась отводить взгляд.

— Я тебе докажу.

Ну, это был такой вызов, до которого тебе не было никакого дела.

— Хоть и мала, неистова и зла, — с иронией процитировал ты, твой голос прозвучал совершенно безразлично.

— Шекспир? — презрительно скривилась Шни. — Пожалуй, наивно было ожидать, что ты оценишь Марлоу.

Девушка ушла, и после её слов тебе захотелось что-нибудь разрубить пополам.

...Ты надеялся, что она всё же пройдёт посвящение. Мария тогда порвёт её на части и выплюнет скукоженные остатки.

Две недели спустя...

Жон Арк

Бесконечные, казалось бы, коридоры наполняли будущего героя странной смесью тревоги, волнения и ощущения собственной никчёмности. Схожую душевную сумятицу, разрывающую его изнутри, он помнил разве что по тому случаю, когда удалось списать на контрольной по математике, а учитель потом при всём классе его похвалил. Тогда чувство вины не давало ему спать несколько дней — но даже оно меркло в сравнении с тем, что сейчас творилось у него в груди.

Академия Бикон, самая величайшая академия охотников на всём Ремнанте, земля, где рождаются герои, а ещё его единственная надежда стать хоть кем-то значимым.

Жон пробрался в Бикон обманом.

Жон ХОТЕЛ быть здесь больше всего на свете. Больше никаких «Я не могу сварить яйца, поэтому завтраки всегда готовит младшая сестра» — теперь он станет героем и докажет всему родному городу, каким настоящим мужчиной он способен стать.

Да, опоздать на первый урок боевой подготовки из-за того, что от нервов ему пришлось заглянуть в туалет, не самый лучший ход. Но с чего-то же начинать. По крайней мере, он повёл себя как лидер: отправил команду вперёд, всё по заветам его любимых комиксов.

Может, это даже к лучшему. Урок наверняка уже начался, и теперь его никто не заставит сражаться на глазах у всех с тем, кто реально умеет махать мечом.

Да, отлично! Ещё одна маленькая победа мудрого воина. Если дальше всё будет идти так, Вайсс точно в него влюбится — главное, не испортить всё, как обычно случается, когда он на взводе.

— Извини, дорогуша, — услышал он вдруг за спиной голос, хотя был уверен, что только что шёл один. — Я ищу аудиторию 401. Солнышко, не поможешь бедной старушке?

Бедняжка. Кто мог бы быть таким бессердечным, чтобы оставить одну такую хрупкую старушку в столь опасном месте?

К счастью для неё, Жон Арк уже спешил на помощь!

И вот так Жон Арк оказался с бабулей за спиной — он тащил её на себе целых десять минут, пока не нашёл нужную аудиторию. В процессе он усвоил урок: никогда не проси старушку перестать случайно бить тебя тростью. Это только усугубляет побои — почему, он так и не понял.

К его удивлению, аудитория 401 оказалась именно той, где проходили боевые занятия. Значит, бабушка здесь, чтобы поддержать внука, о котором упоминала. Какой замечательный человек!

Жон быстро присоединился к своей команде; его встретили молча, ведь тот, кто, как он понял, является учителем, смотрел на него с такой яростью, будто у того внутри бушует десять тысяч солнц. Жон заметил, как молодо выглядит стоящий посреди арены фавн с красными волосами. Но потом он вспомнил, что Академия Бикон полна вундеркиндов вроде Руби — неудивительно, что и учителя тут молоды. Жон задумался: а не обзавестись ли ему также повязкой на глаз, выглядит улётно.

— Занятие начинается, — прогрохотал фавн, и эхо от его слов разнеслось по всему залу.

Неужели они все ждали именно его? Неудивительно, что учитель был вне себя от злости... и, может быть, даже слегка на веселе.

Ну всё, он труп! Прожил жизнь зря. Надо было признаться Вайсс в любви... второй раз за день. Это будет больно. Может, Пирра убьёт его быстро и безболезненно своим копьём — если он хорошенько попросит.

Жон уже собирался впасть в нервный срыв — причём в третий раз за неделю — когда старушка, которую он сюда притащил, неторопливо пошла по направлению к арене. Это вызвало изрядное удивление у студентов. И, к ещё большему замешательству всех присутствующих, учитель протянул ей микрофон.

— Детки мои, кто скажет мне, в чём смысл охотников?

В аудитории повисла долгая тишина — никто не спешил отвечать. То ли остальные действительно не знали, что говорить, то ли просто не хотели сразу подставляться на первом боевом уроке в этом году. Жон знал по опыту: учителя специально задают такие вопросы, надеясь, что их ответы будут неправильными.

Так что, наверное, неудивительно, что руку подняла самая младшая из них — новичок, который меньше всех сталкивался с педагогами.

— Охотники защищают людей от гриммов! — воскликнула Руби.

Такая искренняя!

В этих трёх словах звучала такая уверенность, какую мог выразить только по-настоящему верящий в свой ответ человек.

Жаль только, если верить выражению лица настоящего учителя, что Руби вот-вот умрёт мучительной смертью.

— Охотники живут и умирают ради охоты.

Улыбкой это трудно было назвать — в ней было слишком много злорадства и злобы.

— Герои всех спасают, сражаются с честью, проявляют милость к врагам и всегда на стороне правды, — дружелюбная улыбка старушки постепенно растянулась до безумного оскала, делая её похожей на голодного беовульфа. — Ни один из вас не способен даже мечтать о том, чтобы сделать хоть треть из этого — вы слишком слабы для этого.

Большинство студентов недовольно поморщилось на этот выпад. Никому не нравится, когда его называют слабаком, даже если это учитель.

— Тогда мы станем сильнее, — Янг с уверенной ухмылкой хлопнула кулаком по ладони, вызвав маленький хлопок ради эффекта.

Но преподавательница ответила ей той же снисходительной улыбкой, с какой жители родного города Жона смотрели на мистера Джеккинга после того, как его лягнула лошадь по голове.

— В таком случае вам лучше стать гладиаторами, вроде той Сеньориты Неуязвимой вон там, — она указала тростью на Пирру и хмыкнула. — Люди выживают не потому, что они сильные. Они сильные потому, что сумели выжить.

Она не дала своим словам осесть, прежде чем с силой ударила тростью о пол.

— Охотники охотятся и убивают. Неважно, движет ими жадность или ложное чувство долга — итог один. Как только вы выпуститесь из Бикона, вы не сможете спасти людей от стай гриммов. Вы будете разить в спину преступников — или погибать, когда они с вами сделают то же. И вы допустите столько ошибок, что собьётесь со счета уже через пару лет... если вообще проживёте столько.

Она уставилась своими ненастоящими глазами на Руби — скорее всего потому, что это она первой ответила на вопрос.

— Мне всё равно, захотите ли вы погибнуть очередным неудавшимся героем, как многие до вас, или проживёте как крыса. Я научу вас только одному — как надо охотиться.

...

...

Жон не знал, что и думать после такой речи. Он только понял, что ему суждено умереть — и это чувство было сейчас сильнее, чем когда-либо.

— Есть здесь хоть один, кто действительно считает, что может стать охотником?

Некоторые считали, что гордость — лучший мотиватор, чем смелость, и их теория подтвердилась, когда одна-единственная девушка подняла руку, решив доказать что-то, во что только она сама и верила.

На этот раз улыбнулся красноволосый фавн.

* * *

Объяснение механики Боя:

Бои в этой истории строятся на том, чтобы просто кинуть циферку кубика больше, чем у противника. Победа достанется тому персонажу, который первым выиграет два раунда боя, если в Навыке не указано иное.

В расчёт идут три характеристики:

Ближний бой

Дальний бой

Скорость

Перед каждым раундом боя персонажи должны сделать броски кубика на их Скорость. Тот, у кого выпадет больше, решает, будут ли оба оппонента использовать Ближний бой или Дальний бой в этом раунде.

* * *

БОЙ

Вайсс Шни

Ледяная Принцесса

ПРОТИВ

Кровавый Психолог

Адам Рохо Руперто Хосе Ривер де ла Крус Таурус

* * *

Бросок на Скорость

Вайсс — Скорость: 77

(Бросок кубика 3d100 = 31, 77, 42)

Адам Таурус решает не делать бросок кубика и позволяет ей выбрать, какой тип боя использовать в этом раунде.

Вайсс выбирает Ближний бой

Раунд 1: Ближний бой

Вайсс — Раунд 1: 77

(Бросок кубика 3d100-5 = 59, 77, 23)

Адам — Раунд 1: 168

(Бросок кубика 3d100+77 = 168, 116, 127)

Исход: Адам Таурус побеждает в Раунде 1.

_______________

Вайсс Шни активирует Навыки

Проявление «Глифы»: Прибавь -10 к броску на проверку Скорости противника. Если выиграешь бросок на Скорость, прибавь +10 к своему боевому броску только на этот раунд.

Бросок на Скорость

Вайсс — Скорость: 99

(Бросок кубика 3d100 = 38, 99, 83)

Адам — Скорость: 78

(Бросок кубика 3d100-10 = 47, 41, 78)

Вайсс выбирает Дальний бой

Раунд 2: Дальний бой

Вайсс — Раунд 2: 93

(Бросок кубика 3d100+10 = 84, 93, 22)

Адам позволяет ей выиграть это Раунд, чтобы продлить бой.

_______________

Адам Таурус активирует Навыки:

Лунный Резак: Проиграв раунд, удали самые высокие броски твоего оппонента в следующем раунде.

Бросок на Скорость

Вайсс — Скорость: 19

(Бросок кубика 3d100: 19, 86, 47)

Адам — Скорость: 54

(Бросок кубика 3d100-10: -8, 54, 49)

Адам Таурус выбирает Ближний бой

Раунд 3: Ближний бой

Вайсс — Раунд 3: 45

(Бросок кубика 3d100-5 = 80, 14, 45)

Адам — Раунд 3: 168

(Бросок кубика 3d100+45 = 126, 117, 102)

Исход Боя: Адам Таурус побеждает в обучающем поединке.

* * *

За происходящим следили все ученики Академии Бикон. Вайсс Шни важно зашагала к арене, вызывая в процессе разную реакцию: кто-то энергично болел за подругу — особенно Белладонна, которая в порыве дружбы была в полушаге от того, чтобы спрыгнуть на арену и навалять красноволосому фавну. Кто-то надеялся, что фавну укажут на место человек, разделяющий их взгляды на жизнь. Большинству было всё равно, лишь бы их не втянули в неприятности.

А ещё была небольшая группа, которой ситуация подозрительно напомнила начало какого-то порна из разряда «Шни х Фавн». Но эти ребята были достаточно умны, чтобы держать свои мысли при себе.

Бледнокожая девушка, несмотря на свой маленький рост, встала прямо напротив своего, на первый взгляд, спокойного соперника. Её острый взгляд искал детали, по которым можно догадаться о стиле боя фавна, но одновременно ясно показывая: она помнит их прошлый разговор.

— Вместо того чтобы как дитё малое разыгрывать меня, мог бы сразу сказать, что ты помощник, — насупленно упрекнула соперника наследница ПКШ.

Адам Таурус бросил на неё пустой взгляд.

— Ты даже имени моего не спросила...

— Я думала, ты обычный охранник! Зачем мне вообще об этом спрашивать?

— Вайсс, это класс! — в панике выкрикнула Руби, но сестра тут же прошептала что-то ей на ухо. — Ой, то есть... это классовая предвзятость, вот!

* * *

Вопреки ожиданиям большинства студентов, первым атаковал вовсе не фавн, а Вайсс Шни — одним плавным прыжком она преодолела дистанцию до Адама Тауруса, продемонстрировав ловкость, которой могли бы позавидовать многие её сверстники.

Дальше происходящее сложно было назвать боем.

Наследница ПКШ двигалась легко и изящно: каждый её манёвр напоминал произведение искусства, способное при должном исполнении положить на лопатки любого дуэлянта. Но каким бы ловким ни был выпад или рубящий удар, противник отражал их с пугающей лёгкостью. С какой бы стороны ни пыталась атаковать Вайсс, Адам Таурус раз за разом останавливал её не только грубой силой и скоростью, но и постепенно замедляясь, словно в насмешку, каждый раз подчёркивая, что превосходит её даже в технике.

Когда Вайсс попыталась отступить, чтобы воспользоваться своим Проявлением и высококлассным прахом, ей прилетел прямой удар ногой в солнечное сплетение.

— Мне плевать, сколько ты заплатила, чтобы попасть сюда. В следующий раз не лезь в ближний бой против того, кто явно сильнее тебя вблизи, как избалованный ребёнок, который, наверное, даже не умеет варить себе рис — ведь он и не знает, где находится кухня, — помощник преподавателя произнёс это практически по-деловому, дожидаясь, пока девушка восстановит дыхание.

— Ах ты! Я не собираюсь выслушивать оскорбления от дикаря, который даёт волю своим тёмным инстинктам, словно он и вправду животное! — возразила Вайсс, не желая никому позволить бросить тень на свою фамилию. — Я, Вайсс Шни, выйду победительницей из этого... поединка!

По классу прокатились смешки. Когда студенты повернули головы, то увидели Марию Калаверу, которая качала головой, держа в руках какой-то прибор.

— Поединок? Милочка, поединки — это для неженок с лишними деньгами и слишком большим количеством свободного времени, — она нажала на кнопку. — Здесь мы охотимся!

Свет в зале погас.

Требования Вайсс сражаться хоть с каплей чести остались без внимания — охота подходила к концу.

В темноте происходящее могли увидеть лишь фавны среди студентов благодаря ночному зрению, да сама Мария Калавера. Остальные слышали только зловещий скрежет металла о бетон.

Вскоре в темноте стало видно сияющее красным лезвие, приближающееся к ней. Вайсс поспешно выставила рапиру, чтобы парировать удар, но алый энергетический разрез с лёгкостью рассёк даже металл, насыщенный прахом.

Когда свет вновь зажёгся, беловолосая девушка стояла посреди арены с переломанной рапирой в руках. А к её горлу был приставлен алый клинок.

— Могло быть и хуже, — Мария дружелюбно похлопала девушку по плечу, совершенно не обращая внимания на удивление студентов. — Не забывай, что во время ночной охоты для освещения ты можешь использовать огненный и электрический прах.

Наследницу быстро отправили обратно к её команде, а следующего добровольца среди студентов выбрали случайно.

Жон Арк невольно сглотнул, мысленно моля Братьев, чтобы ему досталась маленькая старушка, а не жутко сильный красноволосый. Старушка, по крайней мере, казалась милой.

Утро следующего дня

Если закрыть глаза на то, что это место внаглую нарушало все мыслимые нормы безопасности, утопало в прахе и оружии, комнату, которую делила команда RWBY, вполне можно было бы назвать уютной. Криво сколоченные двухъярусные кровати, грозившие в любой момент рухнуть и прибить кого-нибудь, всё же дарили чувство единства, которое вряд ли бы возникло у них иначе.

Несмотря на разногласия, им иногда удавалось мирно сосуществовать хотя бы пару минут — до очередной ссоры на пустом месте.

— Не хмурься, Вайсс-кимо, — сказала Янг Сяо Лонг своей напарнице, которая в последнее время раздражалась чуть чаще обычного. Ситуация дошла до того, что Янг уже начала подозревать: богачка просто выдумывает новые слова, чтобы унижать их и выглядеть самой умной в комнате. — Ты справилась куда лучше большинства, кто сражался с нашим новым, слегка озабоченным преподом.

Это даже не было враньём. Та карга и тот красноголовый здоровяк успели надрать задницы семерым, каждый, прежде чем их отпустили. А снежная принцесса продержалась хотя бы пару минут.

— Ты выглядела куда эффектнее меня. Мисс Калавера врезала мне в таких местах, что я о существовании некоторых из них даже не подозревала, — согласно кивнула Руби Роуз, обычно говорливая, но на этот раз подозрительно тихая.

Старшая сестра только вздохнула.

— Рубс, я же говорила, не принимай близко к сердцу слова этой ворчливой карги. Она просто старая злюка. Просто продолжай работать и, сама не заметишь, однажды станешь такой героиней, что всех на уши поставишь.

— Ты с ней сюсюкаешься, — спокойно заметила Блейк, обычная человеческая девушка, которая не снимала свой бант даже когда мылась. Она оторвалась от книги и взглянула на Вайсс. — Но по сути они правы. Тебе здорово повезло, что Адам не стал выкладываться на полную.

— Ты знаешь Адама? — с интересом спросила Руби, явно надеясь на положительный ответ. Было бы здорово, если бы её товарищи и учитель ладили между собой: впереди ведь целых четыре года, в противном случае эти годы станут сущим мучением.

— Адам? — переспросила Янь, будто пробуя это имя на вкус. Она не ожидала, что младшая сестра так запросто перейдёт на имена с молодым преподавателем. — С каких пор ты так тесно общаешься с этим помощником?

— О, он дал мне книгу в наш первый же день в Биконе и чуть подсказал, как разговаривать с людьми, — воодушевлённо вспыхнула Руби и выпятила грудь. — Весь секрет — в диафрагме и в том, чтобы помнить: никому особо нет дела до твоих промахов, они их быстро забывают.

Янг же про себя решила позже покопаться в этом вопросе.

— Так о чём ты говорила? — она повернулась к напарнице-человеку.

— Мы встречались, когда были младше. Он учил меня фехтованию, и постепенно у нас возникли чувства, — Блейк вздохнула с лёгкой, но несбыточной тоской по прошлому. — Всё начиналось очень хорошо, но довольно скоро стало ясно: Адаму слишком тяжело бороться с собственными демонами, чтобы вкладываться в отношения. Не могу сказать, что он не старался — я до сих пор помню, как мы ездили к озеру, рыбачили, а потом он готовил моё любимое блюдо из всего, что поймали.

Воспоминание о первом поцелуе наполняло её одновременно теплом и болью — противоречием, которое могло существовать только из-за нелепой природы чувств.

— Мне стоило догадаться. С каждым днём мы всё меньше проводили времени вместе — и он даже отказался знакомиться с моими родителями. А потом... Адам ушёл. Он попрощался и, читая какую-то книгу, которую я у него раньше не видела, просто ушёл.

Янг насупилась, но промолчала.

— Тогда я была зла, но потом поняла, как тяжело было Адаму в тот момент. Сейчас он выглядит счастливее и даже пожалел Вайсс, хотя у него были все причины ненавидеть её семью.

— Ну не знаю, по-моему, он ещё тот мудень, — буркнула блондинка, отчего её сестра ахнула.

— Янг! Он помог мне гораздо больше, чем ты. К тому же у него супер-пуперский меч.

— Может, мне стоит отыграться и отомстить за нашу ледяную принцессу на следующем боевом уроке? — теперь Янг уже по-настоящему завелась.

— Замолкни! Я Вайсс Шни, мне не нужна ничья жалость! — наконец сорвалась беловолосая девушка, окинув взглядом каждую из своих сокомандниц. — Не от грубиянки, которая всерьёз ничего не воспринимает; от девчонки, которая только и делает, что жалуется на то, в чём не разбирается; и уж точно не от молокососки, которую даже родная сестра не слушает, не говоря уже о настоящей команде.

Наследница ПКШ вылетела из комнаты, не сказав больше ни слова, а остальные трое ошарашенно молчали после столь резкой вспышки.

Первой опомнилась Янг.

— Да пошла ты тоже, принцесска! За такое я теперь выложу твою запись боя на сайт для взрослых.

* * *

Прошло всего две недели с тех пор, как ты устроился помощником преподавательского состава в Академии Бикон, и ты уже успел понять: либо образовательная система окончательно подвела этих бедняг, либо средний интеллект подростков можно сравнить с температурой воздуха в самой холодной комнате зимой. Согласиться помогать Марии на занятиях оказалось страшной ошибкой. Эта женщина не утруждала себя ни подготовкой уроков, ни продуманной системой оценивания — она считала хорошими лишь тех, кто не будет реветь после «воспитательной» взбучки к концу года. Так что вся бумажная работа и выставление оценок легли на твои плечи.

Всю прошлую ночь ты проверял сочинения студентов на тему, почему они настолько безрассудны (или самоубийственно глупы), что выбрали эту сферу деятельности. Три красные ручки уже отправились «на покой». Ты не ставил баллы за мотивацию — по этим критериям все бы завалили задание, — а просто помечал грамматические и пунктуационные ошибки.

О, и даже не стоит упоминания, как они справились с практическими заданиями. Все твои ожидания от Бикона были раздавлены суровой реальностью: большинство этих «охотников» не проживут и недели после выпуска. Показательно, что во всей академии нашлось лишь три сносные команды... и в одной из них была эта самая Шни — которая, к несчастью, допустила меньше всего ошибок в откровенно оскорбительном сочинении.

Академия Бикон была настоящим фиаско — слишком много средств ушло не туда, куда надо. Вот спортзал, например: просторный, отличный, всё оборудовано по высшему разряду. Самое место, чтобы выпустить пар и разозлиться на всю эту псевдообразовательную систему.

Нет ничего более расслабляющего, чем наблюдать, как какой-нибудь глуповатый подросток вот-вот угробит себя под штангой, навесив на неё лишнего.

— Не переживайте, я справлюсь, — парень с трудом поднял штангу, но руки тут же дрогнули. — Помогите, пожалуйста.

Жон Арк, без сомнения, был худшим студентом за всю историю академии. И это впечатляет, учитывая, что даже четверокурсники здесь наверняка проиграют мелкой Руби Роуз. Смотреть, как он мучается, было почти так же приятно, как сбивать спесь с самодовольной Шни.

Но ты, немного подумав, активировал ауру и без труда поднял штангу, не дав этому идиоту помереть.

Работа всё-таки на первом месте.

— Я уже и забыл, что мы умеем так бычить... — Жон выдавил неловкую улыбку, но тут же замялся. — Э-э, это сейчас прозвучало... по-расистски?

— Нет, если бы ты не спросил, — спокойно ответил ты. — Но понимаю, сложно привыкнуть, когда только недавно пробудил ауру.

[Действие: Воодушевить Жона Арка]

[Бросок кубика 1d100+5: 84]

Паренёк смущённо чесал затылок, пока твои слова наконец не дошли до его перегруженного мозга. Глаза его расширились, а самого его пробило холодным потом — несмотря на то, что кондиционер в спортзале работал идеально.

Похоже, на следующем боевом уроке придётся учить студентов дыхательным упражнениям и, если время позволит, основам медитации для осознанности. Настоящий охотник не должен впадать в панику при первой же трудности. Жону понадобилось почти пятнадцать минут, чтобы отдышаться и снова начать говорить.

— Ну так... — прошептал он, глядя в пол, будто там была написана разгадка всех его проблем. — Меня... исключат?

Голос дрожал от страха и вины, но ты уловил в нём лёгкий оттенок облегчения.

Ты закатил свой единственный здоровый глаз.

Все ведь видели записи с посвящения (Академия Бикон не была настолько безответственная, чтобы отпускать безнадёжных новичков в лес, кишащий Гримм, без присмотра). Весь преподавательский состав прекрасно знал, что ауру парню открыл его партнёр.

Некоторые выступали против того, чтобы допустить парня в Бикон после того, как тот прошёл посвящение — мол, он, скорее всего, подделал документы. Но директор заявил, что каждому нужно дать шанс. В этом был свой смысл: Озпин хотел обучать дурака, у которого резерв ауры был больше, чем у большинства взрослых. А без таланта настоящим охотником всё равно не станешь.

— Мистер Арк, я всего лишь помощник преподавателя. Не мне решать, останетесь ли вы в Академии Бикон, — ты не собирался брать на себя лишнюю ответственность, за которую тебе, к тому же, не платят. — Что делать дальше — тут уж решайте сами.

Блондин так резко повернул голову в твою сторону, что и вправду удивительно, как у него не сломалась шея. Он уставился на тебя в изумлении, но вскоре это удивление сменилось чем-то другим, когда произошло что-то поистине невозможное — Жон Арк начал думать. Он несколько раз открывал рот, собираясь что-то сказать, но слова всё никак не выходили.

Ты не стал давить, давая ему время. Тебя эта ситуация мало волновала, но ты был уверен: задуматься о своих поступках никогда не вредно.

Через пять долгих, напряжённых минут, которые ты потратил на мысленное планирование следующего урока по боевой подготовке, он всё же заговорил:

— Я вообще достоин быть здесь?

Конечно, нет — это и ежу было ясно. Но сказать прямо... было бы неправильно. Всё-таки этот дурында старался.

— Само понятие «достоинства» довольно спорное. Никому не дают ровно то, что он вроде как заслужил — ни в хорошем, ни в плохом смысле.

— Ну тут скорее в плохом, — попытался пошутить Жон, чтобы немного разрядить обстановку. — Я вообще сюда пришёл, даже ауру не открыв, а посвящение всё равно как-то прошёл. Теперь моя команда должна с этим жить.

— Не шути о таком, если только сам не хочешь, чтобы это было правдой, — тут же осёк его ты. Незачем специально унижать самого себя — мир и без нас с этим прекрасно справляется.

Ты устало вздохнул и присел, жестом приглашая подростка присесть рядом.

— Что ты знаешь о долговом рабстве?

На лице Жона появилось выражение растерянности — это был его ответ без слов.

— Представь себе: некая компания набирает рабочих из маленьких деревень за пределами королевств, обещая огромную зарплату за работу в одной из своих шахт где-то на отшибе. Обещают, что обо всём позаботятся. Даже детей берут — им дают лёгкую работу: кофе начальству принести, ещё что-то по мелочи. Как только все приезжают на место, им говорят: за проезд и жильё компания уже заплатила, но теперь все эти траты будут вычитаться из зарплаты — пока долг не погасится, хоть через годы, хоть через десятилетия. Формально уйти можно в любой момент, только вот вокруг шахты — гриммы, выбраться живым без разрешения начальства невозможно.

Будь у тебя получше настроение, ты бы определённо ухмыльнулся, глядя на ужас, проступивший на лице мальчишки, пока тот соединял в голове какие-то не совсем верные точки. Но рассказывать ему свою биографию ты не собирался.

— Это же рабство, только чуть сложнее, — тихо проговорил Арк.

— И вполне легально в Мистрале. А если немного схитрить — прокатывает и в Атласе, — добавил ты, поправляя повязку на глазу. — Никто не «заслуживает» ту жизнь, что им выпала. Можно только принять это и попытаться чуточку облегчить своё существование.

Справедливости ради, у паренька хватило ума не продолжать этот разговор. Когда Жон Арк попрощался и ушёл из спортзала задумчивым, в нём не осталось ни намёка на дешёвое геройство.

Впрочем, на следующем занятии его снова уделали все подряд — но теперь после каждого проигрыша он уже спрашивал совет, как меньше ошибаться, у своих товарищей и у тебя лично.

Оставалось надеяться, что он возьмётся ещё и за грамматику: его последнее сочинение было просто ужасным.

Позже на той же неделе

— Я отказываюсь.

— Мистер Таурус, я ещё ничего даже не сказал, — спокойно заметил директор Озпин, отпивая из кружки.

Ты вообще слушал этого человека исключительно потому, что он делился с тобой своим горячим какао.

— Я хотел вас проинформировать: за ваш выдающийся успех в работе со студентами в последние недели в качестве помощника я принял решение повысить вас. С этого момента вы — первый школьный психолог Академии Бикон.

Похоже, у этого человека очень заниженные ожидания, если «разговаривать со студентами дважды в неделю» считается выдающимся успехом.

— Сейчас отказаться можно?

Улыбка на морде Озпина прямо-таки просила кулака.

— К сожалению, нет. Это прописано в контракте, который вы же и подписали, — спокойно сказал он. — Или это, или будете нянькой у студентов на полевых заданиях.

* * *

[Действие: Сближение с Лай Реном]

[Бросок кубика 1d100+5: 88]

С Лай Реном

— Прошу прощения, что отнял у вас время, мистер Таурус, — Лай Рен, теперь один из немногих студентов, чьё общество тебе действительно приходилось по душе, аккуратно наливал чай, двигаясь так грациозно, что ты невольно любовался каждым его движением.

Ты покачал головой, с лёгкой улыбкой отмахнувшись от лишних извинений.

— Можешь звать меня Адамом, когда мы не на занятиях; мне ещё нет и двадцати. Да и трудно считать это пустой тратой времени, когда я участвую в настоящей мистральской чайной церемонии.

По правде говоря, Лай Рену вовсе не обязательно было здесь находиться, ведь его и так можно было назвать самым воспитанным первокурсником. Он просто решил немного передохнуть от своей команды — вполне понятно, учитывая его близкие отношения с Норой Валькири.

Ты в молчании наблюдал, как он методично повторяет все этапы церемонии. Впервые ты видел, чтобы кто-то использовал своё Проявление для чего-то столь обыденного, как заваривание чая, но результат впечатлял. Стоило Лай Рену приглушить свои эмоции, он погружался в невозмутимое спокойствие, а его движения становились похожими на работу художника, создающего шедевр в воздухе, — мысли сами вели его руки.

— Благодарю, — сказал ты, заставив подростка едва заметно улыбнуться.

Чай ты, сказать по правде, не очень любил, но вложенный в церемонию труд умел оценить.

Вы молча провели оставшееся, но очень продуктивное время на консультации.

* * *

С Янг Сяо Лонг

— Распитие алкоголя несовершеннолетними, сексуальное домогательство, нападение на охрану, вандализм, нарушение общественного порядка, стрельба по гражданским без ауры боевыми патронами, уход из ресторана без оплаты, сокрытие с места ДТП, вождение в нетрезвом виде — и даже переход дороги в неположенном месте, — список, если честно, был куда длиннее, но в сутках всё же ограниченное количество часов.

— Я думала, мы тут обсуждаем только мой удар по тому типу, который пялился на мою младшую сестру, — нахмурилась, признаться, довольно симпатичная девушка, демонстрируя искреннее недоумение.

— Мисс Сяо Лонг, я всего лишь зачитываю список преступлений, которые вы совершили накануне поступления в Академию Бикон. И это ещё сокращённая версия. Единственная причина, по которой я нисколько не удивлён видеть вас здесь, а не в тюрьме, это способность Озпина невероятно ловко шантажировать людей.

Лично тебя это мало волновало: работая охотником за головами вместе с Марией, ты сам ежедневно нарушал закон куда более серьёзно. Увы, сейчас приходилось соблюдать субординацию.

— Парню всё нравилось — значит, никто не быковал, — возразила Янг без всякого желания отрицать остальные обвинения, а судя по самодовольной усмешке, своим плоским каламбуром она даже гордилась.

Ты позволил себе пару секунд осмыслить всю абсурдность её фразы. Потом ещё пару — просто чтобы прийти в себя.

Ты вдруг понял: к подобному дерьму тебя вообще никто не готовил.

К твоему огорчению, ты не сразу понял, что девушка просто подшучивает и вовсе не говорила это всерьёз. Янг Сяо Лонг казалась как раз той студенткой, которая обязательно попробует «на прочность» все дозволенные границы, дай ей только возможность — хоть в этом и не было никакого злого умысла.

По правде говоря, тебя это не должно было удивлять, учитывая, что ты видел перед собой. Длинные золотистые волосы цвета солнечных лучей, пара лавандовых глаз, напоминающих о спокойном цветочном поле летом, и фигура, которой позавидовали бы даже модели.

С её внешностью и талантом бойца Янг Сяо Лонг была, пожалуй, на десятку из десяти.

Заметив твой взгляд, девушка скрестила руки под грудью, как бы невзначай делая своё щедрое, мягкое декольте ещё более заметным.

— Эй, мои глаза вообще-то тут, — с игривой ноткой сказала она, чуть выпятив грудь напоказ, словно подчеркивая свои слова.

Ты бросил на неё невозмутимый взгляд.

Девчонка была ещё и сорванцом. Причём без всякого настоящего опыта соблазнения — относилась к этому как к игре на победу, даже если ей самой вовсе не хотелось её выигрывать.

[Действие: Консультация с Янг]

[Бросок кубика 1d100+5: 75]

Чем больше ты размышлял о происходящем, тем яснее понимал: взяться за эту ситуацию по-настоящему ты не готов. Ты не профессиональный психотерапевт и не должен пытаться разобраться в глубинных причинах её поведения.

— Поверь, выше и ниже этих глаз нет ничего такого, на что стоило бы пялиться, — сказал ты.

Девушка тут же зыркнула в ответ, её глаза чуть заметно покраснели. Ты добавил:

— С другой стороны, не могу не отметить, что у тебя очень ухоженные волосы — за это тебя похвалить можно.

Она буквально сдулась.

— Янг, я, честно говоря, не могу предложить тебе волшебного решения, чтобы всем сразу стало хорошо. Что я могу — поделиться парой приёмов, которыми сам пользуюсь, чтобы держать эмоции под контролем.

В качестве школьного психолога твоя задача — помогать и советовать, но не переходить границы, если только сама девушка не захочет открыться тебе больше.

— Ты хочешь сказать, у меня проблемы с гневом? — вызывающе спросила она.

Ты не впечатлился.

— Да, хочу. Но, надеюсь, у тебя с этим проще, чем у меня. Я не заставляю тебя в восторге это принимать — всё это может быть жутко раздражающим. Зато точно лучше, чем когда тебя каждую неделю присылают ко мне после очередной драки со студентами, — ты протянул ей небольшую книжку о медитации осознанности и её многочисленных плюсах.

Янг замерла — словно впервые решила как следует на тебя посмотреть. Её лиловые глаза уставились прямо на тебя, будто пытались отыскать то, чего там и быть не могло. В конце концов девушка сама сдалась, тяжело выдохнула и расслабилась, больше не сжимая кулаки.

Потом она подмигнула тебе.

— Неужели не будешь скучать по такой вот Янг-фетке? — каламбур был настолько плох, что ты чуть ли не физически его почувствовал.

Когда ты не стал даже отвечать на это, она закатила глаза.

— Ладно, наверное, попробую эту твою штучку про медитацию перед сном, — наконец уступила она. — Но даже не надейся, что я забуду тот фортель, который ты выкинул с Блейк. Сбежать, не попрощавшись с ней по-человечески — это было по-свински.

...

...

— Поподробнее, пожалуйста.

Похоже, придётся отменить следующую встречу со Шни. По крайней мере, появился повод сразу выставить эту манду из кабинета.

* * *

С Руби Роуз

Все твои надежды на то, что когда-нибудь восторжествует здравый смысл и окружающие, глядя на него, кто каждый вечер заставляет себя писать короткое эссе о том, почему насилие — это ответ лишь на половину его проблем, а не на все сразу, задумаются, стоит ли такому давать советы другим. Но все эти надежды окончательно испарялись после каждой новой исповеди очередного подростка. Каждый, кажется, считал своим долгом рассказать тебе всю биографию и половину внутренних терзаний по собственной инициативе.

В какой-то момент ты перестал напоминать им, что у тебя нет ни диплома, ни хоть каких-то знаний терапевта (а это всё же не совсем то же самое, что школьный психолог, несмотря на местные заблуждения), если не считать пары книжек по самопомощи. Теперь ты просто выслушиваешь всех по очереди и озвучиваешь очевидное, когда они замолкают. Как оказалось, примерно пятнадцати процентам студентов просто нужно было признаться в каком-нибудь необычном увлечении или наконец открыться.

Но это не значит, что ты люто ненавидел абсолютно всех зацикленных на себе подростков, которые по очереди появлялись в твоём кабинете и думали, что смогут перехитрить тебя психологически, чтобы хоть как-то оправдать свою коллекцию неудачных решений. Некоторые были вполне сносными.

— Я начинаю думать, что занятия по гриммам у меня самые провальные. Я просто всегда засыпаю на уроке. Это странно, если честно, потому что я же два года перепрыгнула, а теперь едва понимаю математику. Кстати, почему её всё ещё так называют? Там ведь уже даже реальных чисел не осталось.

Руби Роуз была настоящей загадкой. Как и Лай Рен, она вовсе не обязана была сюда приходить, но, похоже, ей нравилось иметь под боком собеседника — особенно такого, который по новому контракту должен был хотя бы делать вид, что слушает.

Она всегда приносила печенье, за что ей стоило сказать спасибо.

— Я знаю не больше твоего. Думаю, в Биконе просто рассчитывают, что большинство студентов в какой-то момент уйдёт. Они хотят научить их чему-то, что может пригодиться, если те вдруг решат сменить профессию. Поэтому и добавили в программу предметы, не связанные с охотничьим делом, — ты нахмурился, мысленно пробегая глазами по всему учебному плану Бикона. — История, кстати, очень полезна. Только аккуратнее выбирай, каких авторов читать.

Руби, эта умница, кивнула медленно и серьёзно.

— Я не хочу больше ходить на эти классы по половому воспитанию. Почему бы не сосредоточиться на чём-то реально полезном, например, на изготовлении и ремонте оружия? — заныла она, затем взглянула на твоё оружие. — Ты точно не хочешь, чтобы я усовершенствовала Погибель и Багрянец? Обещаю, выйдет просто отпад! Это будет самая классная катана, ну... почти такая же классная, как Крещент Роуз!

— Погибель, вообще-то, тёкуто, — спокойным голосом поправил ты. Она аж ахнула. — В отличие от катаны, его клинок прямой.

— Прости, это было грубо с моей стороны.

Она была совершенно права, но не стоило портить ей настроение.

— Итак, продолжаем с того места, где остановились в прошлый раз?

Ты заметил — пусть и едва заметно — как Руби вздрогнула от этих слов. Ты подождал, пока она сделает дыхательные упражнения, которым ты её научил.

— Адам, — она изо всех сил избегала твоего взгляда, — это нормально, если ты хочешь с кем-то поладить, но при этом желаешь, чтобы он хотя бы три раза в день ударялся мизинцем об углы?

— Абсолютно нормально, — соврал ты с такой же лёгкостью, как дышал. У тебя никогда не получалось ладить с людьми, так что ты в этом не разбирался.

— Всё просто ужасно. Моя команда постоянно грызётся и вообще меня не слушает. Я всегда знала, что никто из них не хотел, чтобы я была лидером команды, но теперь они уже даже не скрывают этого.

Вайсс вообще не хочет иметь с нами ничего общего и никогда не помогает, если мы не делаем всё строго по её указке. Недавно вот, она начала в лицо называть меня плохим лидером и грубит всем, кто пытается с ней поговорить... кроме Пирры, но Пирра обычно её избегает.

Янг вообще меня всерьёз не воспринимает. Такое чувство, будто она забывает, что я всё-таки будущая охотница и знаю, что такое секс. Для неё я скорее щенок, а не та, кого надо слушаться.

А Блейк... такое ощущение, будто её в команде вообще нет. Я вижу её только на занятиях и иногда в нашей комнате перед сном. А ведь стало ещё хуже: они с Янг уже давно в ссоре из-за того, что Янг ляпнула что-то не то. Что именно — я не знаю, но нам с Вайсс несколько раз пришлось их разнимать.

Я пыталась поговорить с Жоном и его командой, просила совета, а они сказали, что у них с самого начала было всё нормально. Я уже не понимаю — это мы просто безнадёжны или же это я просто ужасный лидер.

Ты сразу понял: она давно держит это в себе. От той наивной оптимистки, которая всегда встречала всех с широкой улыбкой, почти ничего не осталось. А ведь учебный год только начался — прошло семь недель, а Руби Роуз уже была на грани срыва.

— Что мне вообще делать...?

Её серебристые глаза, которые будто забыли, как сиять ярче луны, вперились прямо в тебя. В них жила надежда — хоть бы малейший повод не сдаваться.

— Не думаю, что мой опыт лидерства тебе сильно поможет — ситуации у нас всё-таки очень разные. Но что я могу тебе сказать: за неподчинение нельзя поощрять. Начни с мелких наказаний, опирайся на авторитет преподавателей — это неплохой ход. Но когда кто-то из них делает что-то правильно — поощряй это, например, угощай чем-нибудь вкусным. Только не слишком часто, иначе привыкнут и начнут требовать. Пусть понимают: чтобы заслужить, надо потрудиться.

Она бросила на тебя пустой взгляд.

— Адам, моя команда — не собаки.

— Ну, одна из них точно сука, — мягко напомнил ты.

— Адам!

[Действие: Адам даёт совет Руби]

[Бросок кубика 1d100+10: 74]

По правде говоря, команда RWBY была самой проблемной из всех первокурсников. Каждый в ней доставлял неприятности по-своему, а уж Вайсс Шни... Здесь даже бывалому лидеру такое не доверишь.

Но Руби Роуз выбирать не приходилось.

— Руби, никто не осудит тебя за желание подружиться с командой. Но помни: им нужен не друг, а лидер, — твой голос был, возможно, строже, чем хотелось бы, но ей это было нужно. — Друг будет оплакивать их после нападения гриммов, а лидер — сделает всё, чтобы они выжили.

Это было лукавство, и ты сам это прекрасно знал. Даже самые лучшие лидеры могут не успеть всех уберечь, но сейчас Руби не потянет такую правду.

— Я не смогу стать хорошим лидером... — еле слышно прошептала она.

Ты только фыркнул в ответ.

— Вот и докажи самой себе, что ошибаешься, когда попробуешь. Я ведь даже не сомневаюсь, что ты выложишься по полной, — с чёткой уверенностью сказал ты. — И если ты захочешь узнать, хватит ли этого, скажу вот что: ты сильная.

Неважно, говоришь ли ты честно или врёшь напропалую — в это ей нужно было поверить, если она хочет стать лидером.

— Я сильная, — сказала девочка.

— Не слышу.

— Я СИЛЬНАЯ! — воскликнула Руби Роуз.

Юная охотница на мгновение замолчала, переваривая то, что только что выкрикнула. Затем уставилась на тебя, будто ждала, что ты скажешь ещё что-то.

— Чего ты на меня уставилась? Ты их лидер, не я.

Она моргнула, а потом улыбнулась.

— Я добьюсь, чтобы они меня слушали, — твёрдо ответила она. — Утром они больше не будут сидеть в душе по полчаса.

Вскоре после этого Руби вышла из кабинета. Ты был уверен, что она провалится, но главное — она хотя бы старалась. Оставалось надеяться, что ей удастся сбить Шни с пьедестала и поставить её на место.

* * *

[Бросок кубика 1d100+5: 67]

Янг: Ты просишь меня просыпаться в пять утра? Угораешь? Лаааадно, но только на эту неделю.

[Бросок кубика 1d100: 94]

Блейк: Ладно.

[Бросок кубика 1d100-20: 15]

Вайсс: *Разворачивается и уходит*

* * *

С Озпином

— Я не собираюсь лечить вашу зависимость от горячего какао, — выпалил ты сразу, как только директор вошёл в твой кабинет. Даже если бы ты был настоящим психотерапевтом, с этим бедламом справиться тебе было бы не под силу.

Озпин возмущённо посмотрел на тебя.

— Вряд ли это можно назвать зависимостью. Я почти никогда не пью больше семи кружек в день, — ушёл в отказ он. — А вообще, я пришёл побеседовать с самым молодым преподавателем у нас. Вдруг даже что-то новое узнаю о вас.

Ты прищурился на него здоровым глазом. Он хотел выведать какую-то конкретную информацию или просто пробует себя в роли мудрого наставника из книжек?

— Спросите у Марии, — буркнул ты. — Мы знакомы уже два года.

— Два человека могут прожить одно и то же событие совершенно по-разному, — не моргнув глазом парировал Озпин. Завидев, как ты хмуришься, он вздохнул. — Давайте так, устроим игру, чтобы получше узнать друг друга? Можете спросить у меня что угодно, но потом вы должны ответить на столь же личный вопрос с моей стороны.

— А вы правда верите, что я буду отвечать честно?

— Мы знакомы едва ли два месяца, мистер Таурус, — почти фыркнул директор. — Я вполне понимаю, что мы оба будем недоговаривать или что-то утаивать. Тем не менее это лучше, чем вовсе ничего не узнать друг о друге.

[Действие: Первый вопрос (КС:70)]

[Бросок кубика 1d100: 61]

[Действие: Второй вопрос (КС:70)]

[Бросок кубика 1d100: 79]

— Зачем вы искали Марию? — сразу спросил ты.

Этот вопрос давно не давал тебе покоя. Ты ни на секунду не поверил, что её пригласили лишь из-за давным-давно забытой славы Ла Парки, Жнеца.

— Когда-то существовал клан воинов с серебряными глазами, о которых ходили легенды, будто они в одиночку могут одолеть полчища гриммов. Теперь таких людей почти не осталось, и им нужна защита, — человек ненадолго замолчал и тяжело вздохнул. — Конечно, не скрою, я надеялся, что мисс Калавера возьмётся тренировать одну студентку, с которой вы хорошо знакомы.

Их уничтожили какие-то враги, а уцелевших членов клана вынудили скрываться. И даже тогда их продолжали преследовать и истреблять.

У Марии забрали глаза.

Забрали гордость.

Забрали...

Вдох.

Выдох.

Неудивительно, что при виде Руби Роуз Мария выглядела так растерянно. Наверняка каждый раз, когда эта девочка была рядом, перед ней вставали призраки прошлого.

— Значит, вы рассчитываете, что она разовьёт способность, доступную только её роду, — произнёс ты.

Вероятнее всего, это что-то вроде силы Шни, для которой нужно особое зрение.

— Что они умеют? — продолжил ты. — И кто за ними охотится?

— Мистер Таурус, я, к сожалению, не могу ответить на ваш второй вопрос, если сама мисс Калавера раньше не захотела об этом рассказывать. Лучше обсудите это вместе с ней позже. Я уверен, для неё это невероятно болезненная тема, — с заметной усталостью произнёс директор. — Кстати о мисс Калавере. Я вот очень хотел бы узнать, как вы познакомились.

Первый его вопрос мог бы задать и самой Марии... но, возможно, в этом и был смысл. Его прежний ответ не обязательно должен был быть информативным, если он планировал спросить что-то настолько простое. Впрочем, в противном случае это не было бы таким щедрым «подарком». Был шанс, что это ещё и проверка твоей откровенности.

Чем личнее вопрос — тем честнее ждали ответа.

Ты глубоко вдохнул.

— Мы встретились два года назад, когда на нас напали гриммы недалеко от Вакуо, тогда мне было семнадцать. Потом она увязалась за мной — из жалости или по какой-то не менее раздражающей причине. Можно сказать, я тогда пытался найти себя в чужой стране, но, скорее всего, просто хотел сбежать как можно дальше от своего прошлого. Когда-то я состоял в Белом Клыке.

— Как мило! Белый Клык недавно открыл бесплатную столовую у порта. Я как раз думал направить туда студентов помогать, вместо привычного сбора мёда.

— Потом я примкнул к более радикальному крылу и за пару недель успел перебить приличное количество людей... а потом решил свалить нахер.

— Ах, ну тогда всё становится на свои места.

Страннее всего было то, что Озпин, казалось, вовсе не был потрясён твоим признанием.

[Действие: Первый вопрос (КС:30)]

[Бросок кубика 1d100: 80]

[Действие: Второй вопрос (КС:60)]

[Бросок кубика 1d100: 98]

— Как вообще так получилось, что мне позволили быть школьным психологом? Я ведь понятия не имею, что делаю, — уже давно этот вопрос крутился у тебя в голове, но напрямую у директора ты не спрашивал — считал его редкостным, хоть и добродушным, идиотом. Сейчас тебя это не слишком волновало, просто хотелось отвлечься от личных вопросов после предыдущего ответа.

Озпин уже в седьмой раз за две минуты сделал долгий глоток из своей кружки — ты по-прежнему считал, что это у него такой безмолвный крик о помощи, — и пожал плечами.

— Мисс Калавера настояла на вашем назначении в шутку, а я согласился. Мне тогда показалось, что вреда никакого не будет. Честно говоря, я был приятно удивлён, когда понял, что вы прекрасно справляетесь с ролью первого психолога в Биконе. Если желаешь, я бы с радостью переписал ваш контракт и сделал эту должность постоянной.

Странно. Сейчас его лицо просто так и просило кирпича, ты невольно это отметил. Похоже, директор это почувствовал, потому что поспешил задать свой вопрос.

— Какая у тебя любимая сказка?

— Считается ли сказкой «Алекс из Долго и Счастливо»? — в этой истории как раз сочетались мечтательные образы и та серая невинность ребёнка, который попеременно помогает маме и рвёт крылья бабочкам.

— Не думаю, — задумчиво протянул он, — но всё равно это очень красивая история, — после этого его сегодня бить расхотелось. Да и ладно, случай обязательно подвернётся в другой раз.

Что теперь спросить? Ты толком ничего не знал о директоре, чтобы нарочно его задеть, да и повода такого особо не появилось. Хотя попытаться можно было — некоторым людям совсем не мешает пара затрещин, чтобы те помнили: не надо лезть в чужую душу. Вопрос о сожалениях, наверное, как раз бы сработал.

— А кем вы хотели стать, когда вырастете? — ты всё-таки передумал

Легендарный охотник задумался, а потом вдруг неожиданно рассмеялся — словно ты напомнил ему старую, почти забытую шутку.

— Героем, — вздохнул Озпин. — Но боюсь, что мои мотивы были не такими благородными, как кажется. Я был наивным юношей, который просто хотел быть нужен другим. И, честно говоря, преуспел в этом гораздо больше, чем должен был. То, что начиналось как игра ради собственного эго, со временем стало обязанностью, которую я не могу бросить — не потому что это героично или благородно, а потому что иначе просто нельзя. Хотя бы из сугубо человеческих побуждений.

Серьёзно?

Неужели он правда считает свою работу настолько важной? Хотя, наверное, нечему удивляться: он ведь руководит крупнейшей академией охотников в мире, да ещё и работает с другими директорами, чтобы следующее поколение не оказалось совсем уж никудышным. Хотя это не делает его ответ менее самодовольным.

А теперь этот высокомерный засранец глубоко вздохнул, собираясь задать вопрос.

— Вы, мистер Таурус, ведь понимаете, что ваш шрам можно вылечить?

Может, всё же стоило спросить у него о его сожалениях.

— Следи за языком, Озпин, — уважительно предупредил ты этого человека. — Ты не первый, кто предлагает мне что-то подобное, и мне это не нужно. Это бы изменило меня... и, возможно, не в лучшую сторону.

Он принял твой ответ как есть.

— Прошу прощения, вышло резче, чем я хотел, — ты довольно быстро взял себя в руки. — Из любопытства: почему вы не выгнали Арка, зная, что у него не открыта аура?

— Умоляю, я принимал в свою академию куда более спорных людей, — почему-то он выглядел слишком довольным этим. — С некоторыми всё вышло неплохо, а с другими... я лично прикончу их своими руками, когда придёт время.

Это было не обещание, а простое утверждение.

— И последний вопрос, — Озпин посмотрел тебе прямо в глаза. — Как вы относитесь к евгенике?

Секунд пятнадцать ты молчал, прежде чем понял, что вопрос задан на серьёзных щах. Вся дальнейшая беседа... оказалась немного хуже, чем обсуждение твоих травм.

Глава 2 — Неудачи в обучении

Аромат цитрусовых благовоний заполнил комнату сильнее, чем большинство сочло бы допустимым — но иначе было нельзя, ведь сюда постоянно заходили студенты сразу после занятий по боевой подготовке. На письменном столе, освещённом небольшой лампой, вы просматривали тренировочные планы Марии для первокурсников, которым срочно требовалась дополнительная физическая подготовка. Понадобилось внести парочку — ну или десяток — мелких правок. Треть документа, если судить по конституции Вейла, можно было бы смело считать военным преступлением, но по законам Вакуо всё вполне легально. Что, впрочем, хорошо характеризовало морали этих королевств.

Стоило отдать должное, план тренировок был не так уж плох — даже по твоим меркам. Но, честно говоря, хотелось бы, чтобы студенты после занятий могли хотя бы доползти до кровати или медпункта. Быть может, часть идей стоило бы опробовать, если твой проект по созданию «лагеря подготовки» всё-таки одобрят, но пока эту задумку оставалось только убрать в долгий ящик.

Некоторые, возможно, удивлялись бы, почему ты — нелепо молодой школьный психолог, которого вообще едва ли стоило подпускать к учебным заведениям, не говоря уж о военных базах — снова делаешь работу другого преподавателя. Ответ прост: в вопросах преподавания Мария была примерно так же бесполезна, как и любой из Шни.

Нет, это уже слишком. Всё же стоит признать: Мария хотя бы старалась.

— А что, если просто дать им драться до первой крови? Сейчас молодёжь вообще теряется, как только у них аура кончается. Стоит только кому-то получить ножичек в животик — и тот сразу начинает выть, как последняя истеричка!

У неё просто это плохо получалось.

— Такое вообще-то запрещено во всех королевствах, кроме Вакуо, — пробурчал ты. Там было сложно вообще хоть что-то признать незаконным.

Старуха выразительно закатила глаза и протянула тебе кусочек пирожного, от которого ты вежливо отказался. Формально это, конечно, был её кабинет, но ты бы очень хотел, чтобы она перестала есть здесь выпечку. Тебе уже надоело подметать за ней крошки.

— Ой прости, а у тебя есть идеи получше, чтобы эти оболтусы друг друга не поубивали ложками?

— Вообще-то, тебя наняли тренировать только одного из них.

Легендарная охотница уронила пирожное на пол.

Для женщины с искусственными глазами, которая десятки лет проработала одним из самых известных охотников за головами последних лет, Мария Калавера умела выражать эмоции так ярко, что удивляло и сейчас — даже когда та пыталась скрыть это.

Такой холодной ярости невозможно было спутать ни с чем другим.

— Что он тебе сказал? — улыбка на её губах была ещё фальшивее, чем глаза.

Похоже, Мария не была так близка с Озпином, как ты думал, если это был её первый вопрос. Она выглядела так, будто сейчас пустит кого-то на куски и выкинет тело в ближайший мусорный бак.

— Ты обладательница серебряных глаз, одна из последних выживших, и тебя наняли тренировать Руби Роуз. Больше я почти ничего не знаю, — донёс ты до неё.

Мария что-то пробурчала себе под нос, больше от раздражения, чем удивления этой информацией.

— Хороший ребёнок подождал бы, пока его бабушка доест пирожное, прежде чем бить такими откровениями, — обругала она его, взмахнув тростью.

— Всё равно оно вредно для твоего здоровья.

Ей бы побольше фруктов и овощей в рацион.

Вдох.

Выдох.

Молчание нисколько не тяготило — лишь пустое пространство, в котором уместно было бы зазвучать разговору или музыке. Но ни ты, ни она не торопились его нарушать.

Для вас обоих это было в порядке вещей.

— Не хочу тебе ничего рассказывать, — наконец произнесла Мария, усаживаясь по-удобнее. — Здесь и рассказывать особо нечего — кроме того, что некоторые ублюдки хотят нас прикончить... Информация, которую дал мне Озпин, нам тоже почти не пригодилась.

— Я буду рядом, если потребуется помощь, — заявил ты, прекрасно понимая, что старая карга уже и так это знает.

Мария ни разу не спросила, откуда у тебя шрам, хотя, судя по взгляду, ей очень хотелось узнать эту историю. Всё, что она сделала, попыталась затащить тебя в Атлас на лечение... а потом осталась с тобой, когда всё пошло настолько плохо, насколько только можно было представить.

Спешка к ничему, пока это действительно не станет важно, выяснить детали можно и потом.

— Начни с того, что поможешь мне убрать вот это, — кивнула она на кусок пирожного, лежащий на полу. — Спина у меня уже не та, чтобы с веником бегать.

Что бы ни говорили, ты точно не зарычал вслух.

— Ты сегодня с утра сальто назад выкручивала.

— Время никого не щадит, оглянуться не успеваешь, как стирает тело в прах, — выдала она невинным тоном и тут же фыркнула: даже сама себе не поверила. — Кстати, я согласилась позволить мисс Денежкам и красной козявке выяснить отношения на арене, могут хоть сдохнуть в процессе.

— И ты говоришь мне это, потому что...? — ты не видел в этом ничего особенного. Студенты и так чуть ли не каждый день бились на занятиях.

— Красная козявка сказала, что ты подначил её на это.

Ты не стал спрашивать, почему Мария ни в какую не называет Руби Роуз по имени. Упрямства этой карге было не занимать.

— Пусть дерутся на арене после уроков, — через силу выдавил ты из себя. — Нет смысла устраивать из этого шоу на всю школу.

По правилам, награды всегда полагалось вручать публично, чтобы остальные тянулись, а вот наказания — наоборот, по минимуму людей. Публичное унижение вызывают лишнюю злость и кучу ненужных чувств, которых охотникам в обучении и так хватает.

— Отлично, устроим всё по вакуовским законам, — криво усмехнулась Мария.

Иначе говоря, всё, что не приводит к смерти или увечьям, разрешается.

В какой момент вообще получилось, что ты — самая здравомыслящая персона в спорах о насилии? Наверное, после четвертой прочитанной книжки по самосовершенствованию.

— А ещё, по моему контракту я должна убедиться, что мисс Роуз будет в форме, так что подготовкой Шни займёшься ты, — явно неудачно пошутила Мария.

— Прости, что?

Наверное, ты ослышался.

— Я хочу, чтобы богачка хотя бы имела шанс, потому что последнее, что мне надо — чтобы наша героиня загордилось после победы над той, кто и задницу-то толком не в состоянии подтереть.

Значит, не ослышался. Просто в этом мире не всё в порядке.

Твои костяшки побелели, когда ты сжал рукоять Погибели, хотя и не собирался вынимать меч из ножен.

Вдох.

Выдох.

— Адам, я прошу об этом тебя потому, что прекрасно знаю, ты учитель куда лучше меня. Если хочешь тренировать эту красную козявку вместо меня, пусть тогда Озпин или кто-нибудь другой подтянет Шни дополнительными занятиями. Или, если хочешь, можешь собрать пару студентов и устроить им мини-курс молодого бойца на выносливость.

Вместо ответа ты бросил на Марию крайне сухой взгляд.

— Ну да. Это, блин, для тебя такое испытание! Наверное? Честно, не уверена — понятия не имею, как вообще такие штучки-дрючки надо испытывать; я старая, а не мудрая.

С какой стати она пыталась строить из себя психотерапевта? Ни ты, ни она в этом ничего не понимали.

Почему ты вообще работал школьным психологом? И, самое главное, какого лешего у тебя это даже неплохо получалось?!

* * *

[Действие: Адам Таурус сдерживается при виде Шни]

[Бросок кубика 1d100: 99]

[Исход: Адам Таурус познал этот мир. Адам Таурус един с этим миром. Ему больше не надо кидать броски на проверку каждый раз, когда он видит Вайсс Шни.]

Несколько дней спустя

Как там говорят, когда всё в мире наконец становится на свои места? Только в этом состоянии атараксии человек способен принять принцип, движущий всей Вселенной.

Одно — это всё, а всё — это одно.

Ты был утренним ветром, что свистел песни о любви безымянной стране, павшей ещё до рождения твоих предков.

Ты был храброй землёй, вечно ждущей, когда смертные оставят тела, чтобы встретить их останки с такой нежностью, какой они никогда не знали при жизни.

Ты был Северным морем после шторма в бессонную, безлунную ночь — шептавшим морякам обещания покоя, о которых сам завтра забудешь.

Ты был забытым солдатом, вернувшимся домой после войны, длившейся дольше, чем твоя собственная жизнь.

Ты был Адамом Таурусом.

— Ну что же, давно пора было штату преподавателей одуматься и признать: если делать ставку на отдельных учеников, это не предвзятость, а инвестиция в будущее. Тем более, что такие успехи в классе и природный талант — вещь редкая и этим нельзя пренебрегать, — продолжала говорить зимняя фиалка, останавливаясь только затем, чтобы подобрать слова, не слишком похожие на прямое оскорбление. — Признаю, ты бы точно не был моим первым выбором, но не могу не отдать должное: по боевым навыкам ты вполне на уровне лучших бойцов Атласа, несмотря на твоё происхождение. К чему я всё это... Думаю, что за нашу прошлую стычку мы оба в равной мере виноваты, но пришло время всё это оставить позади. Мы должны выполнять свой долг и...

Принять пару седативов — лучшее, что пришло тебе в голову за последние годы, хоть ты и не стал бы никому это советовать. Сейчас тебе было абсолютно поебать, что тебе придётся остаться наедине со Шни. Мысль о том, что ты при желании легко мог бы свернуть ей шею, здорово помогала держать себя в руках.

В следующий раз таблетки уже не понадобятся.

— Поговорим, когда закончим тренировку, Вайсс, — учителю, конечно, не следовало бы переходить на ты со своей ученицей и называть её по имени, но звать её просто Шни было бы уж слишком жестоко. — А пока давай проверим наше снаряжение.

Вайсс уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его, не сказав ни слова. Казалось, она специально прикусывает губу, заставляя себя молчать.

Через пару секунд она покачала головой и тихо вздохнула.

— Признаться, я была уверена, что ты займёшь её сторону, учитывая, как часто эта дурында тебя упоминает, — бросила она между делом, пытаясь завуалированно обвинить тебя в предвзятости.

— Она моя вторая любимая студентка после Лай Рена, — без тени смущения признался ты, приподняв бровь. — И... дурында?

Впервые в жизни ты вообще услышал, чтобы кто-то так выражался всерьёз.

— Меня мои личные преподаватели с детства учили, что ругательства следует избегать, когда это возможно, — осторожно пояснила она.

Ты поднял палец.

— На самом деле «дурында» — это очень разговорное слово, появившееся в фавновских общинах Мистральской Империи ещё до войны. Некоторые даже считают его скорее ласковым, чем обидным.

Девушка на секунду задумалась, задумчиво посмотрела на тебя и только потом медленно кивнула.

— Ну вот, ты мне только что подтвердил, — почти запнувшись, ответила она, явно переходя в оборону. — Оказывается, у этого слова есть богатая история.

Кто-то бы назвал это культурной апроприацией, но наверняка же на уроке истории им объяснят, что это такое.

* * *

[Действие: Мягкий совет]

[Бросок кубика 1d100+10: 95]

Суть спарринга — не в том, чтобы избить соперника, а чтобы проверить свои умения в безопасной обстановке и понять, что стоит подтянуть или вообще выкинуть из арсенала. Пытаться задавить партнёра грубой силой — пустая трата времени: так ничему полезному не научишься. Конечно, бывают случаи, когда твой спарринг-партнёр настолько уступает тебе по всем параметрам, что о каком-то саморазвитии говорить просто смешно.

Ты увернулся от струи огненного праха, опалившей озоновый слой, и послал ослабленный алый луч чистой энергии в ноги Вайсс. Девчонка подпрыгнула, излишне вычурно запустив себя в воздух с помощью своих глифов, так что схватить её за ногу, пока она ещё не приземлилась, не составило тебе труда. Потом всё было просто: ты прижал её к земле, а затем прижал и клинок к худенькой груди — всё благодаря твоему преимуществу в росте и весе.

Побеждённая лишь гневно сверкнула в твою сторону глазами — ни слова упрёка не прозвучало. Вернее, у неё явно было что сказать, но на жалобы у неё попросту не хватало дыхания: Вайсс распласталась на земле, совершенно выдохшаяся.

Можете себе представить? Лежать на земле мешком с картошкой после каких-то десяти раундов.

— На сегодня хватит, — девочка даже не попыталась скрыть облегчения, услышав это. — Теперь я понимаю, на каком ты уровне и что нужно доработать.

Тот факт, что Вайсс считалась одной из лучших студенток Бикона, доказывал: образовательную систему срочно пора менять. Вайсс была слаба во всём, и максимум, чему её можно было надеяться научить — это как вырыть себе могилу. Ты с самого начала всё это понимал, но упустить шанс размять кулаки на ней было бы глупо. Для этого ты даже специально по чуть-чуть сбивал ей ауру, чтобы раунды длились дольше.

Жаль только, что твоя трудовая этика не позволяла тебе работать спустя рукава.

— Мы займёмся твоим Проявлением, — сказал, как отрубил ты. — Через десять дней у тебя бой с Руби Роуз, а значит, времени нормально подтянуть базу и физподготовку нет. Поэтому мы займёмся твоей самой сильной стороной.

Вайсс поднялась быстрее, чем от неё ожидалось в таком потном и растрёпанном виде. Прежнее белоснежное платье теперь покрывало грязью и пылью, а волосы торчали в разные стороны. Однако спину она держала прямо, как лезвие меча.

— Звучит разумно. Проявление Шни считается одним из лучших по веской причине, — согласилась Вайсс и даже гордо выпятила тощую грудь, словно напрочь забыла, что всё ещё злится на тебя.

Ты с трудом сдержал смешок: Лунный Резак всё равно круче.

— Ты совсем не понимаешь своё Проявление, — она вновь бросила на тебя испепеляющий взгляд. — И, если честно, я не думаю, что ты вообще пытаешься понять.

— Извини, что? — Вайсс топнула ножкой, но, учитывая её рост, угрожающе это не выглядело. — Я тренировалась под руководством лучших наставников Атласа и изучала записи своей сестры о Проявлении семьи Шни. Уверяю тебя, я прекрасно понимаю, как оно работает и над чем мне нужно работать.

Что такое вообще Проявление?

Аура — это проявление собственной души. Это не просто там какая-то жизненная сила, о которой так любят рассуждать учёные.

— Что делает твоё Проявление?

Вайсс удивлённо приподняла бровь. Вопрос был странным: ты уже не раз видел её Проявление на занятиях. Для неё её Проявление — источник гордости. Даже если вопрос был лишний, она не упустила бы возможность дать ответ, достойный семейного наследия.

Положив ладонь себе на грудь, Вайсс выдала заученное определение:

— Я могу создавать плоские глифы с разными эффектами: от создания щита или барьера до ускорения предметов за счёт толчкового импульса. Глифы можно соединять с прахом — получаются более уникальные эффекты, например, замедление времени с помощью электропраха, — она чуть задумалась. — Есть ещё техники, как, скажем, призыв копий побеждённых врагов, но это уже более высокий уровень.

Её Проявление было настолько же сложным и запутанным, насколько и ожидалось от девчонки, которая в столовой настаивала на нескольких видах вилок. Ты был уверен — если бы не усталость, её озвученное описание заняло бы куда больше времени.

И при этом она не ответила на твой вопрос.

— Лунный Резак — это Проявление, который позволяет превращать почти все виды энергии в потенциальную энергию и накапливать её в объекте, с которым соприкасается моя аура, чтобы затем высвободить по желанию. Чем крепче предмет, тем больше энергии можно накопить, — ты сделал паузу, глубоко вдохнув. — За каждый урон, нанесённый мне, я отплачу в десятикратном размере.

По сугубо твоему мнению, Проявление отражает желания человека и то, как он сам себя видит. Оно может измениться только тогда, когда сам обладатель верит в свои перемены.

Твоё Проявление пробудилось в тот день, когда на тебе появился этот шрам. Даже сейчас ты не даёшь себе забыть ту боль — она всё ещё где-то внутри, готовая вырваться наружу.

— Я видел, как сражается Винтер Шни, — в Атласе любили в целях пропаганды показывать видео с участием своих любимых солдатиков. — Ты не она.

Это не было ни оскорблением, ни комплиментом. Просто факт.

Вместо ожидаемой вспышки оскорблений пришла тишина: девушка стояла неподвижно, и непонятно было — слушает она или нет.

— Ты ниже ростом, стройнее, дерёшься рапирой, а не саблей, — отличий было гораздо больше, но сути это не меняло. — Так зачем ты пытаешься использовать своё Проявление так же, как она?

Вайсс со стороны была вне себя от злости. Она развернулась и решительно пошла к двери.

Однако дверь оказалась заперта. Это не помешало Вайсс попытаться открыть её силой, хотя ауры у неё уже не осталось. В итоге после очередного пинка по двери девчонка вскрикнула от боли.

Почему дверь была закрыта? Просто ты ни за что не позволил бы кому-то увидеть себя наедине с кем-то из Шни — даже если это часть официальной работы.

Ты промолчал, когда она, ничего не говоря, вернулась и встала ровно перед тобой, будто ничего не произошло.

— У нас с ней одно и то же Проявление.

И это значило куда меньше, чем Вайсс хотела себе внушить.

— Тогда заставь его значить больше, Вайсс.

Город Вейл, расположенный на западном побережье королевства, был самым крупным населённым пунктом на всём континенте — последним оплотом надежды для тех, кто искал защиту от извечного ужаса гриммов. Многие считали его самым прогрессивным городом всего Ремнанта, и Вейл гордился своей дружественной политикой по отношению к фавнам. Тебя эта политика подбешивала: здесь как бы подразумевалось, что город по-прежнему, прежде всего, человеческий, а фавны — просто гости с набором якобы уважительных прав.

Твой первоначальный план заставить наследницу ПКШ сражаться с гриммами без экипировки пришлось срочно менять: Мария первой забила за собой Изумрудный лес.

В итоге вы вдвоём ехали на автобусе: ты и крайне недовольная избалованная девчонка, которая, в отличие от тебя, даже не пыталась скрывать своё раздражение.

— Проявлю зрелость и не стану говорить, что учитель взял ученицу в город без официального разрешения, но всё же скажу, что следовало вызвать такси, — похоже, это действительно был её первый опыт с общественным транспортом. — Уж что-что, но твоя зарплата явно позволяет.

— Во-первых, Озпин дал мне на это зелёный свет, так что не надо делать из меня какого-то маньяка, — у тебя вкусы получше будут. — Во-вторых, это ты не захотела идти пешком, а такси я вызываю только в крайнем случае. Таксисты всегда смотрят на меня так, будто я сейчас собираюсь их обокрасть.

Вайсс фыркнула, сложив руки на груди.

— Всё равно водителем наверняка оказался бы фавн.

Её расистские заскоки ничуть не помогали, что бы она там ни думала про себя.

Проведя какое-то время за пределами Вейла, было логично собрать свежую информацию о текущем состоянии преступного мира города. Лучшее место для этого — Книжная лавка Таксона.

— Доброе утро, Таксон, — ты коротко кивнул владельцу, фавну средних лет с заметными бакенбардами.

Впервые вы встретились, когда ты работал с Белым Клыком в Мистрале. Лучшее определение для него — хронический трус. Из тех, кто заранее узнает всё о каждом районе: от названий всех банд до любимого вкуса мороженого у мэра — лишь бы не вляпаться в неприятности.

Память о том, как Таксон чуть не наложил в штаны, когда вы с Марией впервые зашли к нему, до сих пор свежа в твоей памяти.

— Доброе утро, Адам, — чуть бодро поздоровался он с тобой. — Книги, которые заказали вы с Марией, пока не пришли; должны прийти на следующей неделе. Можешь пока посмотреть, что есть на полках.

— В другой раз. Сегодня мне нужна информация, — ты покачал головой и кивнул в сторону наследницы. — Этой студентке нужна практика против противников, которые не гриммы. Просто укажи на банду или преступника, а дальше она сама разберётся... или не разберётся.

Девушка недовольно нахмурилась при твоих словах, но годы этикета не прошли зря — она предпочла проигнорировать выпад и отвесила идеальный реверанс.

— Здравствуйте, меня зовут Вайсс Шни, — её показательная вежливость больше напоминала самодовольную усмешку. — Охотница в обучении и одна из самых талантливых студенток Академии Бикон.

Таксон почему-то поморщился.

— Э-э, добрый день, мисс, — он медленно повернулся к тебе с натянутой улыбкой. — Скажи... она ведь настоящая? Или, может, относится к этим... ночным ба-...

Ты совершенно случайно выстрелил из Багрянца рядом с его головой.

— Договори фразу — и я выверну тебе рёбра, — ему очень повезло, что это лучшая книжная лавка в городе.

— Ты как меня только что обозвал?! — взвизгнула Вайсс от возмущения. — Я это так не оставлю!

Вот мерзавец, из-за него ты впервые согласился с этой избалованной девчонкой!

— Подождите, стойте, я сейчас всё объясню! — будущий покойник поднял руки в знак капитуляции. — В городе орудует банда — «Синие ножи», они контролируют значительную часть секс-индустрии на юго-западе. И у них последнее время очень хорошо заходят ролики, где в главной роли учителя-фавны и студентки-охотницы с белыми волосами. Так что многие девушки лёгкого поведения стали наряжаться как Шн—...

Ты жестом велел ему заткнуться. У тебя и так уже недостаточно нервов для такого дня.

— С какого времени это началось?

Улыбка Таксона стала ещё более натянутой.

— Если не ошибаюсь, где-то после того, как кто-то выложил запись вашего спарринга вот с этой девушкой... на одном известном сайте для взрослых.

Если сейчас поддаться вполне справедливому гневу, это закончится катастрофой. Тебе нужно взять себя в руки: на деле всё это тебя не касается — если только ты сам не позволишь этого.

Вдох.

Выдох.

Нет, тебе всё равно хочется кого-нибудь убить.

К твоему удивлению, Вайсс Шни восприняла весь этот кошмар абсолютно спокойно.

— Я убью Янг, — она кивнула сама себе, лицо каменное, ни одной эмоции.

И одного этого явно было недостаточно.

* * *

Сцена первая:

Солнечный день. Обычный класс: старые лампочки тускло освещают пустые парты. На заднем плане — длинная доска, исписанная ругательствами. Вейслин Шни и профессор Бык беседуют. Беловолосая женщина наклоняется так, что рогатый фавн получает отличный вид на её глубокое декольте.

ВЕЙСЛИН: Профессор, прошу вас, пересмотрите оценку. Отец убьёт меня, если узнает, что я завалила ваш предмет.

БЫК: Мисс Шни, боюсь, это максимальный балл, который я мог бы вам поставить, учитывая вашу склонность отвлекать других студентов.

ВЕЙСЛИН: Отвлекать... как?

БЫК: Как вы хотите, чтобы кто-нибудь оставался сосредоточенным на бою, если вы скачете по залу в таких нарядах?

ВЕЙСЛИН: А мне точно нельзя убедить вас поменять оценку? Я могу и вас отвлечь, если захотите~

Профессор БЫК шлёпает Вейслин по заду — она издаёт звук, похожий то ли на писк, то ли на стон.

БЫК: Следи за языком, маленькая шлюшка.

ВЕЙСЛИН: Профессор!

БЫК: Это с таким тоном маленькая человеческая девчуля просит учителя о такой услуге?

ВЕЙСЛИН: Думаете, я просто так сдамся перед животной страстью фавна?

БЫК: Кажется, ваша оценка на самом деле вас не так уж волнует.

ВЕЙСЛИН: Видимо, как представительница уважаемой семьи Шни, я обязана защитить других студентов от вашей ненасытной похоти... папоч—

 

Тихо поставив на паузу это трижды проклятое видео — одно из десятков подобных — ты задумался о вечном: сколько взрывчатки — уже слишком много? Стоит ли вообще тратиться на взрывчатку, если душить каждого из них руками наверняка приятнее? Или интересно, сколько раз человека можно пырнуть, прежде чем он сдохнет?

— Я сначала засужу их, а потом убью Янг, — Вайсс звучала так, будто у неё внутри всё умерло, но она методично планировала чью-то расправу. — Я добьюсь, чтобы этих подонков арестовали и взыскали с них каждую копейку. Пусть хоть продают себя на органы ради того, чтобы заплатить все долги мне.

— Всё абсолютно законно, — просто говоришь ты.

— Как это может быть законно?! Они измываются надо мной и всей моей семьёй! Это худшее оскорбление из возможных.

— Они не используют наши настоящие имена, значит, по законам Вейла это считается пародией или отсылкой и абсолютно легально. Если тебе не нравится, что имя Шни не изменили, так оно уже больше десятка лет общедоступно — и на авторское право тут не наедешь.

— Понятно, — Вайсс кивнула с самым спокойным видом и откусила от шоколадки, которую Таксон выдал ей час назад из страха, что рассерженная девушка его порежет.

Странно, но это, наверное, был самый мирный твой разговор с ней за всё время.

— Это катастрофа, — Вайсс закрыла лицо ладонями и застонала. — Моя репутация теперь навсегда запятнана этим позором.

Ты закатил глаз. У неё фамилия Шни — куда уж больше пятнать репутацию.

— Хватит драматизировать. У любого достаточно известного человека в интернете найдётся порно с его участием.

— Тебе-то легко говорить. Ты мужчина — можешь потом ещё дружкам похвастаться, — огрызнулась Вайсс. — Можешь не сдерживаться ради меня: я и сама вижу всю чёрную иронию в том, что Шни кувыркается с фавном.

В этот момент тебе окончательно надоело это обсуждение, и ты поднялся с галопом новой решимости.

— В ЭТОМ как раз и есть самая большая мерзость всей этой ситуации, — восклицаешь ты. — Вайсс, ты — объективно привлекательная девушка, и я понимаю, что тебя это задевает. Нет ничего удивительного в том, что кто-то снял про тебя такое. Но главная проблема здесь — что в их грязи рядом с тобой не Адам Таурус, а Фавн.

— В порно фавны — не люди, а просто объекты, которые только и делают, что подчеркивают стереотип: «гигантский фавновский член» и «громкие фавновские стоны», — всё продолжаешь ты. — Это безликие статисты, единственная функция которых — служить живым фаллоимитатором или дыркой для человеческого актёра.

— Когда в порно появляются фавны и люди, между ними всегда сохраняется дисбаланс власти. Фильм либо подчёркивает, что фавн занимает место «ниже» человека, либо играет на табу — когда человек оказывается во власти фавна. Но сути это не меняет: никто не видит в нас настоящих существ, мы нужны только, чтобы люди реализовали свои самые тёмные желания.

— Не отрицай этого. Не зря же в интернете полно порно человек+человек и человек+фавн, а пар «фавн+фавн» гораздо меньше. Нас веками считали уродливыми, нежеланными, отвратительными — трогать которых можно только ради ощущения власти. Многие фавны уже сами впитали этот взгляд и забыли, что они, вообще-то, обладают красотой.

— Фавны разучились любить себя, а современная индустрия только усугубляет это. Они считают себя уродливыми и стараются абсолютной любой ценой влиться в человеческий мир.

— Это видео не раскрывает ничего нового о положении фавнов в обществе.

Вся та спонтанная тирада была квинтэссенцией всех мыслей, которые ты обычно держал при себе — их ведь никто не хотел слушать. В масштабах мира она ничего не меняла, капля в море, которую никто не заметит. Но тебе самому стало как-то легче.

Вайсс выглядела сбитой с толку — она и представить не могла, что услышит подобное. Немного подумав, она протянула тебе недоеденную шоколадку.

— Ты закончил? — сказала эта пигалица с ленцой, будто ей скучно.

Впрочем, шоколадку ты взял. На вкус — как говно.

— Хочешь разнести банду «Синие ножи»? — тебе просто хотелось кого-то побить. Уже всё равно кого.

— Мы вообще не нарушим закон?

Ты взвесил всё и сделал жест 50 на 50.

— Сделаем это.

* * *

Лай Рен

После долгого вечера, который он провёл, помогая Норе с домашкой по математике — тут были и взятки, и продуманные угрозы, и даже обратная психология — у парня не осталось сил ни на что, кроме как забиться в угол комнаты и делать вид, будто он медитирует в надежде, что его оставят в покое. Несмотря на полное отсутствие понимания личных границ, Нора удивительно разумно относилась к тому, когда ему нужно было побыть одному. Хотя потом всегда навёрстывала «упущенное» время сполна.

Усталым он себя особо не ощущал, вот только заняться ему было нечем — разве что тайно поупражнять Жона, чтобы никто не просёк, что тот подделал документы для поступления. Рен не осуждал его: он с Норой тоже особо не имели шанса попасть в боевую школу. Мелькнула мысль — проверить, как там Жон занимается с Пиррой, но Рен тут же отмёл её. Если он туда пойдёт, за ним тут же увяжется Нора и будет настаивать, чтобы она тоже потренировала блондина, хотя формально отвечает за тренировки в понедельники и среды.

Может, он и сгущал краски: с поступлением в Бикон Нора уже не так липла к нему, как раньше. Сейчас она нередко оставляла его с другими парнями, а сама шла тусоваться с Пиррой или командой RWBY, по собственному желанию.

В этот момент его отвлёк писк со свитка. На удивление, это оказалась Янг.

достоЯНГ: дарова, наткнулась тут на это. Узнаёшь?

достоЯНГ: просто так спрашиваю, чисто по приколу

В сообщении было видео: Вайсс Шни и Адам Таурус пробивают себе дорогу через толпу бандитов, которые, судя по комментариям, держали кусок порно-бизнеса в Вейле. Маски на них совершенно не спасали от опознания.

РенЛ: Нет, я не узнаю этих людей.

достоЯНГ: срзн?! Слава Яйцам! А то я уже напридумывала тут

Лай Рен быстро выключил свиток и просто лёг спать.

Годы общения с Норой научили его: иногда для друга лучшее, что ты можешь сделать — это сделать вид, будто не заметил, что тот нарушает закон по каким-то своим, непостижимым причинам.

* * *

БОЙ

Вайсс Шни

ПРОТИВ

Загадочный Вор с Тростью

* * *

Бросок на Скорость

Вайсс Шни активирует Навыки

Проявление «Глифы»: Прибавь -10 к броску на проверку Скорости Вора (+25). Если выиграешь бросок на Скорость, прибавь +10 к своему боевому броску только на этот раунд.

Вайсс — Скорость: 72

(Бросок кубика 3d100+10 = 72, 41, 25)

Вор — Скорость: 77

(Бросок кубика 2d100+15 = 77, 53)

Вор выбирает Ближний бой

_______________

Раунд 1: Ближний бой

Вайсс — Раунд 1: 80

(Бросок кубика 3d100 = 80, 7, 90)

Вор— Раунд 1: 102

(Бросок кубика 2d100+15 = 102, 33)

Исход: Вор побеждает в Раунде 1

_______________

Бросок на Скорость

Вайсс — Скорость: 107

(Бросок кубика 3d100+10 = 38, 107, 32)

Вор — Скорость: 79

(Бросок кубика 2d100+15 = 79, 77)

Вайсс выбирает Дальний бой

_______________

Раунд 2: Дальний бой

Вайсс — Раунд 2: 64

(Бросок кубика 3d100+20 = 32, 24, 64)

Вор— Раунд 2: 33

(Бросок кубика 2d100+10 = 17, 33)

Исход: Вайсс Шни побеждает в Раунде 2... как-то

_______________

Бросок на Скорость

Вайсс — Скорость: 101

(Бросок кубика 3d100+10 = 101, 30, 68)

Вайсс выбирает Дальний бой

_______________

Раунд 3: Дальний бой

Вайсс — Раунд 3: 71

(Бросок кубика 3d100+20 = 39, 71, 26)

Вор— Раунд 3: 110

(Бросок кубика 2d100+10 = 110, 34)

Исход: Вор побеждает в Раунде 3

Роман: «Привет, Нео. Ну, я уже был в паре секунд от победы, но, наверное, от помощи не откажусь.»

[Из-за последнего критического успеха Романа при броске кубика, на сцену выходит Нео.]

* * *

Хотя про существование ауры на Ремнанте знали все, людей, умеющих раскрывать её, было на удивление мало. И пусть в этом не было ничего противозаконного, найти кого-то, кто бы умел пробуждать ауру и при этом не работал бы на правительство, боевую академию или не принадлежал к древнему охотничьему роду — практически невозможно.

Официальная версия, почему способ пробуждения ауры держится в секрете, звучала так: мол, аура привлекает гриммов, поэтому ею должны владеть только те, кто собрался с ними сражаться. Лично ты считал это пиздежом чистой воды. Истинная причина — власть: сильные мира сего жаждут монополии на силу, поэтому и скрывают любую информацию, которая могла бы сделать народ хоть сколько-нибудь самостоятельнее.

Так вот, благодаря этой жадности власть имущих, работа шла куда проще — вы вдвоём с Вайсс крошили толпы гангстеров без капли ауры.

— Судя по этому, их «киностудия» находится не в главном здании, а на складе с западной стороны, — беловолосая вчитывалась в карту, которую держала в руках. — Нужно поторопиться и завершить миссию до того, как вмешается полиция.

Ты между делом продолжал отбиваться от гангстеров. Главное — не переборщить и не стукнуть кого слишком сильно обратной стороной клинка. Переломать кости — пожалуйста, но убивать ты не собирался.

— Уже давно бы всё закончили, если бы ты не выбирала маску полчаса.

Вайсс в это время ногой врезала пониже пояса очередному идиоту с обычным ножом, который попытался напасть на неё со спины.

— Просто ты завидуешь, что у тебя маска не такая милая, как у меня, — вещала гордая, как павлин девчонка. — Я — очаровательный зайчик, а ты — какой-то скучный ниндзя.

— У меня маска гриммов! — рявкнул ты. — И выглядит она круто.

— Бедняжка, ты и правда в это веришь, — протянула она издевательским голоском.

К счастью для твоих нервов, ты уже пинал ногой дверь западного склада.

К несчастью, карта оказалась неправильной. Никакой порностудии за дверью не оказалось — только горы контейнеров с прахом и самый известный вор Вейла, злобно чертыхающийся себе под нос.

По всему было видно, что весь этот прах добыт явно нечестным путём.

— О нет! Они нашли весь наш незаконный прах! — в ужасе завопил один из гангстеров, гнавшихся за вами.

Теперь сомнений не оставалось: всё это точно незаконно, а значит — разрешается переломать им побольше костей во имя справедливости.

* * *

Не успел фавн-бык выдать хоть какую-то команду, как Вайсс Шни уже воспользовалась своим Проявлением и устремилась к мужчине с тростью, явно намереваясь его обезвредить. Её не обмануло то, как все остальные преступники здесь смотрели на него в ожидании приказа — этого было достаточно, чтобы понять: здесь главный именно он.

— Ты никуда не уйдёшь, — Вайсс мгновенно приняла боевую стойку, направив рапиру на мужчину и внимательно ища у того слабые места.

На всех этих нелегальных контейнерах красовался логотип ПКШ. Всё указывало на то, что здесь лежал прах высокого качества — та самая партия, что была украдена из порта две недели назад.

— Чёртовы животные, вечно суют свои рыла в мои дела, — проворчал человек с тростью, макияжа на нём было больше, чем на ней самой. — И почему Белый Клык влез в мои делишки?

Хотя сравнение с этими преступниками было совершенно неуместным, Вайсс прекрасно знала: стоит хоть на секунду отвлечься — и драка закончится для тебя очень быстро.

— Мы просто возвращаем этот груз туда, где ему самое место, а ещё мы уничтожим эту порнографию, чтобы она не развращала умы граждан.

— Не понимаю, зачем я трачу время на разговоры с террористами, — вздохнул рыжеволосый.

— Мы не террористы.

— Да ну? А кто в здравом уме вздумает ломать совершенно легальную порностудию? Типичный почерк Белого Клыка.

— Не смей сравнивать нас с этим зверьём! Мы боремся за справедливость и выполняем наш долг! Мы не хотим никому вреда — единственное, чего жаждут наши сердца, чтобы люди наконец прозрели. Это власти встали на сторону продажных, отвергли голоса тех, кто не может сам за себя постоять, и посему нам пришлось самим менять этот несправедливый мир — даже если для этого нам придётся нарушить закон. Возможно, это не очень красиво, зато куда лучше, чем просто смотреть и терпеть, пока рана гниёт! — громко и отчётливо заявила Вайсс на весь склад.

В это время на другой стороне склада Адам Таурус на миг приостановил свои действия и бросил на девушку такой взгляд, который словами описать было невозможно.

— Эй, а не пойти бы теб-... — начал было один бык-фавн, но бандит, у которого была открыта аура, тут же дал ему по лицу, так и не дав тому высказаться перед всеми.

Вайсс Шни запрыгнула с контейнера за секунду до того, как преступник выстрелил из трости взрывным зарядом прямо туда, где она только что стояла. За первым выстрелом последовал второй, третий, четвертый, пятый, но Вайсс ловко ускользала, ускоряя движения с помощью глифов — ничего особенного для того, кто тренировался как она.

Внезапно из-под мужчины вырос ледяной столб, тут же сковав ему ноги, но одним мощным ударом трости он раздробил хрупкий лед.

Рыкнув, он бросился вперёд, направляя трость прямо в горло девочки. Вайсс с испуганными глазами эффектно ушла в сторону и трижды цапнула его рапирой по голове. Из-за ауры, укрывающей врага, это было всё равно что ткнуть его деревянной палкой.

Мужчина с рычанием отбросил её плечом и треснул по лицу тростью до того, как она успела снова подняться в атаку.

Вайсс почувствовала вкус крови во рту.

Быстро подобравшись, она сразу выставила рапиру вперёд. Вокруг противника в воздухе закружились четыре глифа, и он на рефлексе попытался отпрыгнуть назад. Однако, его тело ударилось о один глиф, затем, пролетев через другой, понеслось вниз ускоряющим импульсом, а оставшиеся глифы выстрелили по нему пучками стихийного праха.

Вайсс цокнула языком и заставила себя использовать этот шанс до конца. Она тут же вызвала ещё больше глифов: одни удерживали врага на полу, пока другие разряжались стихией — огонь, молния, лёд, ветер, вода, гравитация, всё, что у неё только было, чтобы закончить бой как можно скорее.

Когда всё было кончено, Вайсс тяжело дышала, но не могла сдержать гордой, весёлой улыбки. Почти вся аура была сожжена, но оно того стоило: преступник едва держался на ногах, у него была разодранная одежда, а его аура полностью истощена.

За спиной у неё послышался насмешливый свист.

— Вот это да... Какую сегодня кашу едят эти детишки? В опасные времена живём.

Вайсс увидела перед собой насмешливую улыбку. Преступник стоял прямо рядом, на лице у него мелькала нехорошая ухмылка, но в остальном он выглядел вполне целым и невредимым. Когда до неё дошло, что происходит, она снова, хоть и почти без сил, со всех оставшихся сил направила рапиру на злоумышленника.

— Нео, будь лапочкой.

В тот момент, когда она почувствовала удар по затылку, её аура вспыхнула и рассыпалась.

* * *

Почти каждый, кто осмелился бросить тебе вызов, валялся теперь на холодном полу, зажимая сломанные конечности и стоная от боли. Оставалось всего несколько этих придурков, но и до них скоро очередь дойдёт.

Его клинок заиграл багровым в лунном свете, когда ты уже собрался окончательно закончить этот недо-бой последним взмахом. Но тут тебя внезапно сбили с ног — со спины в тебя прилетело живое тело.

Потребовалось пару секунд, чтобы осознать: в тебя кто-то швырнул, ни много ни мало, а целую Шни. Живую — что, объективно, хорошо, учитывая твой контракт.

Ты на мгновение окинул взглядом женщину, только что появившуюся в складе, и с размаху вогнал клинок в пол.

Его лезвие запылало красным.

[Действие: Дай им уйти, но попытайся вытянуть из них информацию (КС:70/90)]

[Бросок кубика 1d100: 85]

Два потенциально опасных противника с неизвестными Проявлениями. Учитывая, что появление женщины ты не заметил до самого её удара по Вайсс, у неё вполне может быть Проявление-невидимость.

Трое оставшихся бандитов. Их умения особой роли не играют, но отвлёкшись на более серьёзных врагов, можно и пропустить случайный удар.

Одна раненая... союзница (даже сама мысль о таком слове вызывала у тебя отвращение). В тот момент, как аура Вайсс лопнула, она превратилась в тяжёлый балласт. Теперь нужно было не только драться, но и прикрывать её.

Взвесив всё это, ты быстро понял, как надо действовать.

Ты убрал багровый клинок в ножны.

— Вы правда хотите сцепиться с Белым Клыком из-за какого-то праха?! — специально громко выкрикнул ты, стараясь, чтобы это звучало убедительно. Насколько тебе было известно, радикальные фракции Клыка в Вейл пока не совались.

Оставалось надеяться, что он клюнет. Если этот тип поверит, что у тебя есть подкрепление и его ждёт крупная заварушка, он захочет избежать риска и вряд ли будет пытаться добивать тебя.

Вы с Романом Торчвиком встретились взглядом — тот в ответ презрительно скривился.

— Это ты сам пришёл ко мне на мою территорию и набросился, как животное, — подонок-расист купился на твой вяленький блеф. — У вас, шавок, никаких приличий.

Спасибо, блин, Мудрому Пастырю за то, что расисты искренне считают всех фавнов одной большой семьёй.

— До нас дошли слухи, будто Синие ножи завладели контейнерами ПКШ, которые были украдены из порта две недели назад, — продолжил ты, раздувая ложь до предела. — Неужели вы ожидали, что мы просто проигнорируем это?

Взгляд вора мгновенно поменялся — в его глазах мелькнуло нечто куда более опасное.

— Ты играешь с огнём, — его голос стал куда ниже и мрачнее. — Наш работодатель не из тех, кто церемонится, когда ей чего-то хочется.

Что это? Он что, только что случайно проболтался о своём боссе?

Женщина мрачно покосилась, но промолчала. Дальше пару жестов от неё — смысл которых ты так и не понял.

— Да, полностью согласен с тем, что эту суку пора отжарить, пока она всё не спалила, — кивнул Роман. — Но, пожалуйста, не говори такие вещи на людях.

Нет, они специально делились информацией про своего работодателя. Возможно, хотят сохранить нейтралитет с Белым Клыком или правда надеются, что «эта сука» сдохнет.

Ситуация стала крайне скользкой. Если ты попытаешься сбежать прямо сейчас, они могут решить, что твоя сказка о поддержке Клыка полнейший блеф, и кинутся добивать вас. Тем более — Роман не станет бежать, пока чувствует за собой преимущество: его эго этого просто не выдержит.

Патовая ситуация.

Но вдруг ты услышал приближение полицейских сирен.

— Кто додумался вызвать сюда копов? — Роман устало потер виски.

Один из уцелевших бандитов поднял руку — но тут же другой медленно опустил её обратно вниз.

— Мне нужен отпуск.

Твоя теория о возможности невидимости у женщины только укрепилась, когда они с Романом просто развернулись и буквально растворились в воздухе.

Когда полиция наставила на вас оружие — тебе даже на миг почти пробило на ностальгию. Ты быстро снял с Вайсс маску, чтобы все увидели: она человек. Раз никто не открыл огонь, ты явно поступил верно.

Позднее той же ночью, в участке

Убедить полицию в том, что директор Озпин лично отправил тебя с миссией расквитаться с бандой преступников и вернуть украденный прах, должно было бы пройти на ура — всё-таки твои слова подтверждала сама Шни. Но, к несчастью, чёртовы бандиты обвинили вас в нападении на их, надо признать, легальную порностудию (ты, кстати, всё равно собирался разобраться с ней чуть позже). И теперь полиция была уверена, что перед ними — парочка чересчур раскрепощённых подростков, прикинувшихся героями из этих самых видео. В голове у них просто не укладывалось, что преподаватель Академии Бикон и сама Шни могли бы вляпаться во что-то настолько абсурдное.

Так вы и оказались на ночь в обезьяннике — ты и Вайсс Шни. Ситуация, мягко говоря, неидеальная, но, по крайней мере, полицейские проявили приличие: занесли вам бутылку минералки и пару батончиков, прежде чем бросить гнить одну ночь в камере после того, как разрешили вам сделать единственный звонок.

Лучшая часть этого цирка была в том, что не пришлось делиться батончиками или бодаться с наследницей за койку: девчонка в этот момент как раз переживала нервный срыв в своём углу.

...Наверно, не стоило пытаться сохранять позитивный настрой в их ситуации. Избыток позитива в таких случаях — сам по себе яд. Во всём нужна мера.

— У Винтер всё получилось бы, — в голосе Вайсс не было ни капли злости, только усталое примирение с реальностью, если вслушаться в её шёпот под луной за окном.

Она обращалась не к тебе. Впрочем, невозможно было понять, помнит ли она вообще, что в камере кто-то есть кроме неё самой.

— Я должна была справиться лучше. Я Вайсс Шни, я должна была призвать к ответу преступника, укравшего у моей семьи.

Вайсс продолжила тонуть в самобичевании, а ты спокойно откусывал почти просроченный батончик, не удостоив её даже взглядом. Кому бы что ни казалось, ты вообще-то не был их психологом.

Однако, она прекрасно знала, что ты слышишь, — и всё равно не прекращала говорить. Может, ей, избалованной принцессе, было всё равно.

— Не знаю, почему я не осталась в Атласе. Сестра говорила, что для охотницы лучше Академии Атлас не найти... но не знаю. Я до сих пор не знаю. Наверное, я просто хотела убежать от прошлого — или от чего-то столь же глупого. У книжных героев это вечная тема: убегать от чего-то, чтобы понять — а ведь надо было смотреть страху в лицо с самого начала. Я всегда считала этот избитый приём полным бредом — даже дети знают, что монстры под кроватью никуда не денутся, если просто спрятаться под одеялом с головой, — её голос отдавался усталым эхом. — Меня это злило, когда я впервые поняла эту логику. Я не хочу возвращаться в тот пустой дом. Но и семью свою не ненавижу.

Было бы у тебя сейчас по-настоящему паршивое настроение, ты бы спросил, зачем она демонстративно сливает тебе краткое содержание своих душевных травм, будто персонаж дешёвого романа. К сожалению, ответ ты и так знал слишком хорошо.

— ...Я не хочу быть трусихой.

После этого наступила тишина.

[Действие: Адам говорит]

[Бросок кубика 1d100+5: 72]

Жил-был когда-то один кривой отец, которому пришлось жениться на кривой матери. Вместе они жили в кривом доме и были кривой семьёй в очень-очень прямом городе.

В том самом прямом городе можно было встретить высоких фавнов, низких фавнов, фавнов с длинными прямыми когтями и таких, у кого прямые клыки. Местные, невероятно прямые люди, не любили этих кривых родителей по причинам, которые большинство посчитало бы разумными. Зато к ребёнку с кривыми рогами они относились с добротой: часто сравнивали его красные волосы с розой, что только вчера распустилась под дождём.

Однажды, поняв, что кривые рога никогда не станут прямыми, мальчик прошёл по кривой дороге целую милю, пока не добрел до очень прямой шахты.

То был первый раз, когда Адам Таурус сбежал.

...

Иногда тишина — это просто отсутствие звуков, а не короткая передышка между словами, которые не хочется произносить вслух. Сейчас как раз был не этот вариант.

— Убежать от проблемы и избегать проблему — это очень разные вещи, — говоришь ты. — Первое это выбор, второе — когда ты даже не захотел этот выбор сделать.

Любой приличный психолог так скажет.

— Трусы не делают выбор. Они ждут, чтобы за них решили.

Иногда побег — это просто здравый смысл.

— А потом остаются одни только сожаления, — наконец подала голос девочка, по-прежнему уставившись в пол.

— А я вот о своих не жалею, — говоришь ты.

Это даже не разговор — ведь для разговора нужен хоть какой-то обмен. Просто двое людей вслух проговаривали для себя то, что не могли держать внутри.

Последующая тишина уже ощущалась вполне терпимой. Ты был вполне доволен, подсчитывая пятна на потолке. Жаль только, что чьё-то громкое урчание в животе грубо нарушило идиллию.

— Батончики ещё остались?

Ты швырнул Вайсс последний батончик и закатил глаз, когда она отвернулась, чтобы ты не видел, как она его жует с жадностью голодного зверя. Да ещё и совести хватило попросить последний.

— Спасибо.

...

...Ты всё равно уже поел.

— Какая же гадость, — проворчала Вайсс, раздражённо уставившись на пустые обёртки, будто те лично оскорбляли её.

Этой избалованной пигалице ещё предстоит узнать, что значит есть полевые пайки на настоящем задании.

* * *

— Мой Руперто, бабуля пришла спасти тебя из этого ужаса! — Мария никогда не упустит случая поржать над тобой.

Эта старая бабуська ещё не раз припомнит тебе этот позор, да и самой Шни, только та об этом пока не знала, а потому искренне (пусть и слегка смущённо) обрадовалась, увидев преподавательницу у решётки.

— Она и правда твоя бабушка? А я думала, это всё слухи...

Ты посмотрел на Вайсс совершенно плоским взглядом.

— Расистка.

— Да нет же! — поспешила оправдаться она. — Просто ты совсем не похожа на вакуанца.

— Сеньорита, не закапывай себя.

* * *

Прошла неделя с того дня, как твоё порно-приключение каким-то образом обернулось раскрытием какого-то заговора — и теперь директоры академий охотников искренне интересовались подробностями. Но тот дядька явно не платил тебе достаточно, чтобы ты забивал себе этим голову. Вместо того чтобы носиться по Вейлу в поисках загадочной «огненной суки», ты решил сосредоточиться на том, чтобы Шни не опозорилась в бою. Правда, с каждым днем эта задача казалась все сложнее и неблагодарнее.

Ты уж точно не забудешь настоять на повышении твоей зарплаты. Деньги у них точно водились.

Иногда ты всерьез задумывался: сколько бюджета Бикона уходит на бессмысленно дорогие экраны и световые шоу? Правда ли Озпин считал, что два подростка-девчонки заслуживают такого размаха? Может, стоило пустить хотя бы половину этих средств на другие учебные предметы? Твоя несбыточная мечта — увидеть, как студент сможет написать внятное сочинение, не оскверняя саму суть грамматики.

Может, их оценки бы поползли вверх, если бы время они тратили на учебу и тренировки... а не вот на это.

— Ну... за кого нам болеть? — с неловкостью спросила Пирра, сама толком не понимая, зачем здесь оказалась.

— О, спроси меня, спроси меня! Я буду болеть за победителя!

— А тебе откуда знать, кто победит? — поинтересовался Жон, с интересом глядя на рыжеволосую вандалку.

— Тссс! Не задавай лишних вопросов, мамуле нужна правдоподобная отговорка, — прищурилась Нора и замолкла только тогда, когда Рен вручил ей пакетик с соком.

— Я, очевидно, болею за мою младшенькую! Давай, Рубс, порви её!

Янг бросила опасный взгляд в сторону своей напарницы-фавна, как бы говоря ей: только попробуй возразить.

— Пфф, — Блейк лишь пожала плечами. — Я и так не хотела сюда приходить.

Да им вообще не положено было тут быть!

* * *

Вместо того чтобы сидеть со студентами и участвовать в их невероятного интеллектуальных разговорах, ты решил пожалеть свои нервы — и остался рядом с Марией. С этой позиции вмешаться в бой было куда проще, что вполне могло понадобиться, учитывая, что ты решил провести матч по классическим законам Вакуо — и эту деталь, при том, большинству преподавателей ты не раскрыл.

— Как прошла тренировка? — спросил ты непринуждённо.

К своему удивлению, ты заметил, что на Руби не появилось ни единого шрама после недели, проведённой в Изумрудном лесу с этой старушкой. Можно только представить, какого самообладания это стоило Марии.

— Провал с треском, — недовольно фыркнула она. Сейчас она явно почти все свои раздражённые интонации берегла для девушки с серебряными глазами.

— Ты хочешь сказать, что она не продвинулась?

— Да нет, прогресс есть. Девчонка просто чёртов гений, — прозвучало это, однако, с каким-то раздражением. — Вот только сколько бы я ни старалась, главного урока в её пустую голову вбить так и не удалось.

— Не научила разговаривать с людьми? — ты не улыбнулся, но в голосе слышался явный намёк на шутку.

Ты ловко отступил на шаг, уходя от Марии, пока её трость не добралась до твоих голеней. Не то чтобы это было больно — здесь дело принципа.

— Умолкни, тебя бы здесь не было, если б явка не была обязательна, — отмахнулась она и, покачав головой, смягчила голос. — Она ещё не познала страха.

Девчонка действительно почти всегда была сплошным радостным солнечным пятнышком.

— Этот урок будет жестоким, — заметил ты.

— Ты против? — вызывающе спросила Мария.

— Ничего такого я не говорил. Я помогу, если понадобится.

Переубеждать Марию в таком состоянии было бессмысленно — да и к тому же, ты и сам понимал, что она по-своему права. Просто для Марии это было нечто личное.

Оставалось надеяться, что финал окажется не настолько плохим, как ты опасался.

— Начинайте бой!

— Не опозорь меня, Вайсс! — крикнул ты избалованной девице, которая вышагивала в арену так, словно ей всё принадлежит. Сквозь шум ты уловил её бормотание про идиотскую поддержку и ещё какую-то фигню.

— Что вообще творилось на прошлой неделе? — пробормотала Блейк, но у неё в голосе звучало лишь недоумение. Ты, однако, обратил внимание только на взгляд второй участницы боя — явно обиженный на тебя.

— Потом стащу для тебя печеньку у Озпина, — пообещал ты Руби, и она вроде бы сразу повеселела.

Всё это начинало походить на чистый фарс.

[Вайсс получает дополнительные +2 к броскам]

* * *

БОЙ

Руби Роуз

против

Вайсс Шни

* * *

Руби Роуз активирует своё Проявление:

Взрыв Лепестков: Автопобеда в броске на Скорость

Руби выбирает Ближний бой

Раунд 1: Ближний бой

Руби — Раунд 1: 61

(Бросок кубика 3d100+20 = 56, 61, 49)

Вайсс — Раунд 1: 94

(Бросок кубика 3d100+7 = 19, 44, 94)

Исход: Вайсс побеждает в Раунде 1.

_______________

Вайсс Шни активирует своё Проявление

Проявление «Глифы»: Прибавь -10 к броску на проверку Скорости Руби. Если выиграешь бросок на Скорость, прибавь +15 к своему боевому броску только на этот раунд.

Бросок на Скорость

Руби — Скорость: 105

(Бросок кубика 3d100+20 = 72, 33, 105)

Вайсс— Скорость: 92

(Бросок кубика 3d100+10 = 57, 92, 27)

Руби выбирает Ближний бой

_______________

Раунд 2: Ближний бой

Руби — Раунд 2: 115

(Бросок кубика 3d100+20 = 72, 80, 115)

Вайсс — Раунд 2: 88

(Бросок кубика 3d100+7 = 46, 88, 53)

Исход: Руби побеждает в Раунде 2.

_______________

Бросок на Скорость

Руби — Скорость: 101

(Бросок кубика 3d100+20 = 84, 101, 94)

Вайсс— Скорость: 92

(Бросок кубика 3d100+10 = 105, 95, 36)

Вайсс выбирает Дальний бой

_______________

Раунд 3: Дальний бой

Руби — Раунд 2: 99

(Бросок кубика 3d100+5 = 75, 17, 99)

Вайсс — Раунд 2: 86

(Бросок кубика 3d100+27 = 72, 86, 67)

Исход Боя: Победа за Руби

* * *

Крещент Роуз было оружием, созданным специально для борьбы с гриммами — гибрид крупнокалиберной винтовки и косы, который за счёт массы и размеров позволял одним мощным движением расправляться с чудищами. Против людей он, по сути, был не так эффективен: после первого удара, не смертельного из-за ауры, противник мог нанести ответный, пока владелец терял инерцию. Короче говоря, это оружие было создано исключительно для уничтожения и истребления, не для поединков.

К счастью, Руби Роуз этого не знала — иначе она бы никогда не дерзнула сражаться так, как сражалась сейчас.

Девушка с серебряными глазами рванула вперёд с немыслимой скоростью, оставляя за собой след из лепестков роз. Вайсс Шни даже не успела до конца вскинуть оружие, как кромка косы уже впечаталась ей в бок быстрее, чем она смогла бы моргнуть. От удара её ауру едва не выбило, а саму Вайсс наверняка бы унесло за пределы арены, если бы она тут же не призвала глиф и не остановилась прямо в воздухе.

Руби не стала упускать момент — она тут же навязала ближний бой, не дав противнице времени использовать прах. В изящном прыжке она выкрутилась назад, одновременно уклонившись от выпадa и слабо пнув Вайсс в бок — чисто чтобы за счёт этого пинка набрать инерцию для следующего удара.

Но Вайсс каким-то чудом успела сократить дистанцию, буквально прижалась к сопернице и захватила лезвие косы до того, как оно вновь едва не угодило ей в лицо. Выражение лица Вайсс тут же сменилось на гримасу.

— Прости, Мария не дала мне помыться после недели в лесу, — Руби виновато улыбнулась, надеясь, что её будущий соратник-друг отнесётся с пониманием. — Но дезодорант я всё-таки использовала.

Вместо слов Вайсс призвала восемь разных глифов и нацелила их прямо им обеим под ноги.

Большинство людей обладало хотя бы зачатками инстинкта самосохранения и не применяло праховые атаки в упор к себе самим. Но у большинства людей не было такой одержимости победой, как сейчас у Вайсс.

На головы охотниц в обучении обрушился дикий микс из огня, молний и льда — прах не щадил ни друзей, ни врагов. Арена взорвалась, сотрясаясь от почти суицидального залпа.

Вскоре дым рассеялся, и зрители увидели безумную картину: две девочки-подростка устроили настоящую психологическую войну.

— Вонючка! После того как я выиграю, ты пойдёшь в душ!

— Ты в прошлый раз подожгла воду, когда зашла на кухню! Как у тебя вообще это выходит?!

— Красный цвет переоценён!

— А ну возьми свои слова назад! — синхронно заорали Руби и кто-то ещё.

...у них это выходило, мягко говоря, плохо.

Коса Крещент Роуз снова рассекла воздух, пронзая поток огня, пока Руби с помощью своего Проявления вновь бросалась в атаку. На этот раз её встретил вовремя вызванный глиф, и вскрик боли тут же вырвался у девушки, когда одна из пуль Вайсс, заряженных прахом, попала в цель. Руби перекатилась вбок, едва избежав следующих выстрелов, быстро поднялась и выпустила очередь из винтовки — тот выстрел пришёлся Вайсс в плечо.

Девочки замерли, внимательно наблюдая друг за другом: запас ауры почти исчерпан, и любая ошибка могла стоить поражения.

Руби пробормотала тихое извинение — и сделала то, что будет ещё потом долго вспоминать в кошмарах: она метнула Крещент Роуз прямо в Вайсс, а сама в следующее мгновение метнулась вперёд, врезаясь в ошарашенную соперницу.

Обе рухнули в стену — в обычном спарринге за это бы дисквалифицировали обеих. Но после столкновения только у одной из них осталась светиться аура.

— ДААА! — Руби, вполне возможно с сотрясением, вскинула руки вверх. — Я наконец-то могу помыться!

— Да, мы с тобой вместе пойдём под душ. Ведь мне всегда было так интересно узнать, на что похож рамен, — Вайсс, у которой, несомненно, было сотрясение мозга, ответила с болезненным стоном.

Матч был окончен.

* * *

Вайсс Шни

Впервые за всё время она ступила в дверь школьного медпункта. В нос тут же ударил резкий запах антисептика, а белые стены, размывающие пространство и мешающие понять, насколько велика комната, напомнили ей Атлас. И здесь, и там — та самая чистота, к которой она так привыкла. Только теперь она даже находила в этом лёгкую иронию.

Наследница ПКШ, сравнивает самое могучее и технологичное королевство Ремнант с обычной медпунктом, который давно видывал лучшие дни. Что дальше? Сказать, что Вакуо такой же уютный, как тюремная камера, где она делилась своими чувствами с хамоватым фавном, едва терпящим её рядом?

Медсестра уже осмотрела её на предмет сотрясения и сказала, что можно возвращаться в свою комнату когда угодно. Но Вайсс предпочла подождать — убедиться, что к их следующей встрече лидер её команды уж точно успела принять душ.

С её уст сорвался тяжёлый вздох. Теперь она — прямая подчинённая девушки, которая даже не знала, что «дурында» вообще-то обидное слово, пока Вайсс сама ей это не объяснила.

Пусть эта девочка хоть намылится как следует — Шни не будет терпеть лидера-вонючку!

...

Всё было бы гораздо проще, признай она Руби лидером с самого начала. После того порно-кошмара на прошлой неделе ей уже, честно говоря, было наплевать на формальности, но сдаться без борьбы казалось ... неправильным, почти пустым жестом, к которому она не была готова.

Глядя в зеркало, Вайсс поправила растрёпанный хвост и недовольно поджала губы. Иногда она ненавидела эту часть своего характера — но именно благодаря ей она и оказалась в Биконе.

— Вайсс, ты там что, спишь?! — прокричала вдруг Руби Роуз, распахивая дверь медпункта.

— А смысл спрашивать, если ты всё равно вламываешься? — устало спросила Вайсс.

— В книжке, которую недавно одолжил мне Адам, сказано: если я стучу — это уважение к твоей приватности, а если захожу по делу — это проявление лидерских качеств! — бодро заявила Руби.

Вдох.

Выдох.

Ладно, пусть уж в этот раз будет так.

— Извини меня.

Это был странный парадокс. Только произнеся эти слова, Вайсс уже пожалела — и всё же была уверена: не скажи она ничего, жалела бы ещё больше. Её гордость, как у настоящей Шни, не позволила бы ей сделать меньше. Гордость, которую она давно уже вроде бы и растеряла, но так и не смогла до конца оставить.

— Что ты сказала? — её лидер на следующие четыре года вопросительно наклонила голову.

— Не думай, что я буду повторять, ты всё равно уже всё услышала, — Вайсс на мгновение замялась. — Услышала же?

Стоило, наверное, сказать погромче. Или вообще написать записку — а потом её сразу сжечь для верности, чтобы об этом вообще никто не узнал.

— О, да, конечно! Просто мой мозг пока не может в это поверить, — с энтузиазмом ответила Руби.

Вайсс было подняла палец, чтобы возразить, но тут же опустила руку — в такое событие она и сама бы не сразу поверила.

В общем, ладно. Она сдержала данное слово, теперь пора становиться идеальным членом команды... или что там принято делать в таких случаях.

Больше сказать было нечего. Всё, они закончили.

— Ну что, может... поговорим? — её лидер выдала первый приказ в форме неуверенного вопроса, на который Вайсс не сразу нашлась, что ответить. — Я тут недавно смотрела мантловский фильм — там такие себе спецэффекты, но вообще фильм очень круто снят! Я не знаю, считается ли это спойлером, если я расскажу сюжет, а ты вдруг захочешь посмотреть. Наверное, лучше промолчу про концовку.

Удивительно... смешно даже. Вся эта беседа абсолютно не на её уровне. Как вообще можно до такого дожить — чтобы человек НЕ видел «Унесённые ураганом»? Этого просто не может быть. Гордость Вайсс просто не выдержит такого.

Глава 3 — Они делают ЧТО?!

Твоя работа в Биконе и без твоего фигового крестового похода против порноиндустрии определённо была одной из тех вещей, которые заслуживают отдельной истории. Дошло до того, что уже сложно было понять, чем ты вообще должен заниматься.

Официально ты числился оплачиваемым стажёром — помощником преподавателя ради набора опыта.

Неофициально ты был первым школьным психологом Академии Бикон, хотя квалификации у тебя явно не хватало, чтобы вести учеников через все их проблемы.

На деле же тебя что студенты, что их родители записали в личные психотерапевты — они почему-то считали, что ты достаточно здоров на голову, чтобы давать им дельные советы.

Обычный твой день выглядел так: ты помогал Марии проводить уроки боевой подготовки (некоторые студенты вообще считали, что ты тут главный учитель, раз уж оценки ставишь ты), предоставлял студентам место, где они могли бы спокойно обсудить свои тревоги и планы на будущее, а потом ещё ты проводил с ними когнитивно-поведенческую терапию — ведь они были уверены, что это твоя работа.

Что забавно, большинству подростков нужно было лишь, чтобы им сказали что-то вроде «вылезай из шкафа, хватит прятаться». Но встречались случаи и сложнее.

* * *

С Вельвет Скарлатиной

— Вельвет, скажу честно, я даже не знаю, с чего тут начать. Часть меня хочет прийти в бешенство, свалить на тебя всю вину, но, говоря начистоту, я понимаю, что ты — всего лишь ещё один симптом прогнившей системы, которая нас делит, ломает и не даёт тем самым бороться с ней. Но называть тебя жертвой я тоже отказываюсь: ты и без этого прекрасно умеешь играть эту роль.

— Мы ведь даже не обсуждали тот случай месячной давности, верно? Не помню, чтоб обсуждали. Один студент-человек, Кардин Винчестер, решил физически поизмываться над тобой — тобой, старшекурсницей, которую многие называют третьей по силе в Биконе в рукопашном бою. А «спасать» тебя побежал Жон Арк — тот самый, что кулаки не может поднять без риска случайно по себе не заехать. Ты же просто улизнула из столовой, пока эти двое человеческих подростков кинулись друг на друга.

— Ты не дала отпор тому несносному пацану, который издевался над твоим происхождением, ведь «хорошие фавны» не конфликтуют с людьми, да и ту драку ты не стала разнимать: мол, нечего «хорошим фавнам» встревать, пока люди ссорятся между собой. «Самые лучшие фавны» — это те, которые не отсвечивают, мило хлопают ушками и ждут, когда «добрые люди» их обязательно спасут, потому что сами фавны ни на что вроде как не способны. Ты у нас «хороший» фавн, который стоит плечом к плечу с людьми и при этом глядит на «плохих» фавнов, которые не знают что делать — на кого с презрением, на кого с жалостью.

— Ладно, скажу прямо — и ради тебя, и ради себя. Ты никогда не была человека и никогда не станешь человеком, поэтому сделай всем одолжение и завязывай с этим. Да, быть человеком классно: и работу проще найти, и уважение кругом, и «животным» тебя реже обзывают, чем три раза в день. Нет ничего удивительного в том, что многим хочется быть человеком. Вот только беда в том, что фавны навсегда останутся фавнами, и с этим ПРИДЁТСЯ смириться.

Вельвет Скарлатина робко подняла руку. Её длинные коричневые кроличьи ушки дрожали, а сама она старательно избегала твоего взгляда.

— Я вообще-то хотела спросить, нельзя ли добавить что-нибудь повкуснее в наше вегетарианское меню в столовой, а то оно немножко однообразно...

Ты устало потёр виски. Только ты подумал, что она уже не сможет сильнее выкопать себе яму...

* * *

С Глиндой Гудвитч

Было бы глупо отрицать, что статус гражданина Королевства Вейл, официальная лицензия Охотника и работа в самой престижной Академии Охотников на всём Ремнант имеют свои плюсы. Даже если ты тратил половину своей щедрой зарплаты на книги и обновки для Погибели и Багрянца, тебе всё равно хватало на остальное до конца месяца. Увы, это означало ещё и то, что теперь ты обязан по закону платить налоги.

Когда ты обратился к Марии за помощью, она сперва посмеялась, пока не поняла, что ты серьёзно, а потом заржала во весь голос. Поэтому тебе пришлось идти за советом к самому разумному человеку в академии.

— Мистер Таурус, вот книга, о которой вы просили, — Глинда Гудвитч положила перед тобой увесистый том под названием «Налоги для чайников».

Ты никогда не понимал: зачем охотникам платить налог на огнестрельное оружие, если при этом за разрушенное во время миссий имущество с них спроса никакого.

— Благодарю, обещаю не клянчить заслуженную прибавку хотя бы два месяца, — даже если ты работаешь как за троих.

— Желаю вам удачи, но учтите: мы уже в минусе из-за одного лишь количества людей, которых приходится подкупать, чтобы Бикон не прикрыли, — блондинистая секретарь буднично проболталась о чем-то совершенно незаконном, что, впрочем, многое объясняло. — И не забудьте к концу недели сдать свой учебный план на третий семестр.

— Это обязанность Марии, — ответа ты не дождался, и вздохнул сдавленно. — Ладно, сделаю к среде.

Порой ты скучал по старым временам — быть общественным активистом было куда проще.

— Замечательно. Я уверена, что наши студенты выступят прекрасно на Фестивале Вайтела в конце года.

— Очень в этом сомневаюсь, — сухо отозвался ты.

Атлас всё равно найдёт способ испортить праздник всем, даже самому себе. Вон, могли бы построить какого-нибудь гигантского меха, чтобы тот сражался на турнире за них. Правда, это было бы хотя бы зрелищно. Ведь серьёзно, нет ничего круче огромного робота — разве что огромный робот с мечом.

— Я тоже в этом сомневаюсь, но никто не запретит хотя бы надеяться.

* * *

С Пиррой Никос

После того как ты мягко выставил из кабинета очередного студента, решившего с тобой пофлиртовать, казалось бы, день подошёл к концу. Но не тут-то было — в кабинет зашла одна из немногих студенток, к которым ты относился хотя бы спокойно, и вот тебе снова пришлось изображать специалиста, каким ты никогда не был.

Начало было многообещающим: Пирра Никос, несмотря на свою известность, оказалась необыкновенно вежливой и скромной девушкой. С ней удивительно легко было общаться.

— У вас когда-нибудь было ощущение, будто вам не разрешают быть кем-то, кроме как сильным?

...

Похоже, эта консультация затянется.

[Действие: Психотерапевт Таурус снова за работой]

[Бросок кубика 1d100+5: 98]

Впрочем, это чувство тебе было хорошо знакомо. Для бывшей восходящей звезды Белого Клыка, того парня, который якобы должен был однажды возглавить организацию и добиться успеха там, где струсили такие, как Гира, ожидания были немаленькие — ты должен был стать символом для всех фавнов.

А потом ты сбежал.

Ты посмотрел на Пирру Никос и терпеливо ждал, когда она продолжит. Умение слушать — вот главное в такой работе.

— Не поймите меня неправильно, — красноволосая девушка поспешно подняла руки, будто защищаясь. — Я понимаю, что охотники должны быть сильными, чтобы сражаться с гриммами... просто иногда кажется, что все смотрят на «неуязвимую девочку» и совсем забывают про меня.

Пирра вдруг хихикнула так, словно услышала лучшую шутку в мире. Её алые, как кровь, волосы будто горели огнём — с этой хрупкой улыбкой она и правда выглядела светлее и живее всех кого бы то ни было.

Только вот полнейший дурак бы поверил, что она смеётся по-настоящему.

— Я не хочу быть только сильной.

Гладиатор, которому разрешили быть только героем... Пирра всегда могла победить зло, но спасти человека — на это способен лишь спаситель.

Какая, однако, трагедия!

Ты чуть не фыркнул, как глупо это прозвучало у тебя в голове — по сути, только претенциозный фанатик да обычный подросток могли бы поверить во что-то подобное.

— А что вы сами вкладываете в понятие «сильного»? — с необходимой серьёзностью спросил ты. — Потому что, поверьте мне, мисс Никос, по факту вы просто очередной студент, что чуть выше среднего.

Её статус сильнейшей студентки Бикона не слишком впечатлял, если взять в расчёт среднюю температуру умений студентов по Бикону. Кроме того, охотиться она ещё толком не умела — только драться.

— Сильные не позволят другим диктовать им, что и как чувствовать.

Ты должен выкладываться по максимуму ради общего дела.

Ты должен быть терпеливее. Ты должен понимать это лучше остальных.

Ты не должен вредить людям. Ты должен быть выше этого.

Ты должен вдохновлять фавнов.

Ты должен...

Хватит!

Адаму Таурусу никто никогда не будет указывать его путь.

...

Но сейчас разговор шёл не об Адаме Таурусе.

Вздохнув, ты посмотрел на студентку, которая пришла поделиться с тобой кусочком себя. Девушка с трудом заставляла себя встречаться с тобой взглядом.

— Пирра, ты была чемпионкой турниров, — она вздрогнула, будто это было каким-то оскорбление, — но ещё ты обычная студентка. Насколько я вижу — ещё и неловкая девушка, которой, кажется, даже нравится получать взбучку от Марии. Ничуть не сомневаюсь, что твои товарищи по команде считают тебя своим другом.

По крайней мере, ты был уверен, что Лай Рен считал. Всё-таки он хороший парень.

— Но, в конце концов, всё это не главное. Важно только то, что не другим решать за тебя.

Воцарилась тишина. Спешить было некуда: на кону был не результат, а путь.

— Я... я тоже считаю их своими друзьями, — осторожно вымолвила Пирра Никос и даже попыталась улыбнуться, но её улыбка тут же сменилась лёгкой грустью. — И.. это всё? На этом всё кончается?

Ты позволил себе ненадолго улыбнуться, пытаясь изобразить ту же открытую доброжелательность, которой так мастерски владел Озпин.

— Когда речь заходит людях, никакого конца не бывает, — иначе психологи были бы не нужны. — Моё любимое блюдо — острый куриный рамен. А у тебя какое?

* * *

С момента, как ты начал работать в Биконе, прошло три месяца. И за всё это время жизнь ещё ни разу не казалась тебе такой странной и непонятной. Ты бы заорал — но это бы ничего не решило.

Как ты не замечал этого раньше?

Как ты мог быть настолько слеп, чтобы не видеть, что творится у тебя прямо перед единственным нормально работающим глазом?

Почему Блейк скрывает, что она фавн, от всех вокруг? И как, чёрт побери, у неё вообще это получается?

Если бы не последний разговор с Пиррой Никос, ты бы и не догадался, что эта фавн-кошка, что иной раз мурчит, умудрилась убедить всех в том, что она человек. Теперь, оглядываясь назад, стоило бы понять — этот бантик слишком уродлив, чтобы быть просто частью образа!

— Адам, нам нужно поговорить, — тихо заявила тебе Блейк, выходя из теней библиотеки. Её длинные чёрные волосы плясали в лунном свете под завывание ветра.

У тебя не осталось ни сил, ни желания спрашивать, зачем она пряталась в темноте, если у всех фавнов есть ночное зрение.

* * *

Прошли годы с последнего раза, как ты разговаривал с Блейк Белладонной — и в этом, говоря на чистоту, была отчасти твоя вина. Ты не жалел о том, что когда-то ушёл, но именно ты решил тогда не подходить к Блейк, впервые увидев её в Биконе. Ты посчитал, что лучше относиться к ней как к обычной студентке.

Видимо, она думала примерно так же.

Только сейчас, оказавшись так близко к ней, ты понял, как сильно она изменилась. Блейк стала потрясающе красивой девушкой — стройная, но с теми самыми правильными изгибами, от которых трудно отвести взгляд. Её длинные чёрные волосы были словно ночное небо, где только глаза, походившие на жёлтые звёзды, давали свет. Бледная кожа — как молоко, которое она так любила пить. Перед тобой уже не та девочка, что когда-то тренировалась под твоим руководством, а будущая охотница.

Жаль только, что всю эту ностальгию мгновенно накрывал целый океан злости и недоумения.

— Конечно, давай поговорим, — согласился ты, стиснув зубы. — Кстати, как там Вайсс?

Быть может, услышать о том, как избалованная принцесса в очередной раз всё испортила, поможет тебе немного остыть.

— Она слишком уж серьёзно относится к своей неофициальной роли заместителя... — Блейк вдруг замолчала и удивлённо распахнула глаза. — Подожди, а с чего это ты про неё спрашиваешь? И с каких пор ТЫ с ней на «ты» и называешь её по имени?!

Ты только фыркнул. Ну уж нет, добровольно использовать слово «Шни» в одном предложении без ругательств — увольте. Называть Вайсс по имени — вынужденное зло.

— Нет, стоп, это неважно, — мотнула головой Блейк, насупившись. — Хотя нет, очень даже важно! Я как раз недавно слышала, как Вайсс что-то бормотала про тебя и... про порно. У меня слишком много вопросов.

— Потом обсудим. Сначала я хочу кое-что узнать, — взгляд твой скользнул к её бантику. — Зачем ты пытаешься казаться человеком? И почему у тебя это вообще получается?

Белладонна нельзя назвать обычной фамилией, скорее уж редкой. Как вообще можно не связать Блейк с Гирой Белладонной — одной из главных фигур Белого Клыка, пусть он и тряпка, которая не в состоянии и задницу за собой подтереть самос—...

Стоп, спокойно — для этой правды ещё будет время.

Блейк долго-долго смотрела на тебя, не говоря ни слова.

— Я на днях видела Белый Клык в городе, — наконец сказала она, полностью проигнорировав твои вопросы.

— Ну ещё бы ты их видела, — холодно отозвался ты. — Они постоянно устраивают забастовки и работают в самых глухих районах города. Я раньше помогал им с раздачей еды в Бесплатной столовой вместе с Марией.

— Я не про них... Я про другую их... фракцию, — неуверенность в голосе Блейк дала тебе понять, о ком именно речь. — Я видела, как они работали на одного... очень известного вора по имени Роман. Я понимаю, что ты хотел забыть про них, но нам нужно как-то вмешаться.

Одна из самых радикальных группировок Белого Клыка теперь выполняла приказы расистского преступника-человека.

...

...

...

...

— Адам?

Ой, ты чуть не забыл, что Блейк всё ещё здесь — та выглядела немного напряжённой. Может быть, потому что ты так сильно сжал кулаки, что они начали кровоточить.

— Дай мне минутку.

Тебе нужно было время, чтобы переварить всё это, прежде чем выбрать себе новую цель для охоты.

* * *

Снежно-белые стены здания сияли в утреннем солнце, но по коридорам бродило всего несколько студентов. Большинство предпочитали проводить выходные в своих комнатах или ездить в город, так что даже в такой чудесный день здесь царило затишье. Вся школа напоминала спящее животное, которое замерло в ожидании окончания зимы: спокойно, но угрожающе для любого, кто посмеет нарушить его покой.

Академия Бикон оказалась совсем не такой, какой наследница ПКШ себе представляла. Преподаватели здесь действительно были достойны уважения, даже самый молодой успел зарекомендовать себя надёжным (хотя порой и бесил). Комнаты, хоть и крохотные, были всё равно просторнее, чем могли позволить себе студенты других академий. А уж местные требования были настолько высоки, что даже такая, как она, тут не дотягивала до роли лидера команды. Это почти задевало её гордость, но Вайсс Шни любила думать, что упорства ей было не занимать.

Хоть и к своему огорчению, но она даже могла понять, почему директор доверил роль лидера этому наивному дарованию. Наверняка он разглядел потенциал Руби Роуз и, самой собой разумеющееся, доверил Вайсс довести тот «необработанный алмаз» до ума.

Обидно, конечно, что ей не выпадет шанс блеснуть всей своей природной харизмой и ораторскими талантами, но даже Винтер выбрала быть вторым номером при генерале Айронвуде, хотя могла добиться большего. Да, Вайсс это понимала. В Руби есть всё необходимое для настоящего лидера, только нужно помочь ей раскрыться.

С той кровью, что текла во всех Шни, её долгом было помогать тем, кому нужен её опыт и наставление. Вайсс была готова стать лучшим заместителем лидера команды за всю историю.

Для начала, она уже вовлекла Руби в общий подъём по будильнику в 5:59, чтобы они успевали сделать упражнения на сплочение команды. Результат был неоднозначный... если не сказать провальный.

Оставалось надеяться, что учебное расписание, над которым она корпела, будет встречено с энтузиазмом. Руби наверняка станет жаловаться, что спит только шесть часов, но ей всё равно нужно было наверстывать пропущенные два года обучения.

К слову, Вайсс хотела показать расписание Блейк — хотя бы потому, что эта грубиянка только что хлопнула дверью, ворвавшись в их комнату.

— Я совершила ошибку, — панически проговорила тёмноволосая девушка, бросаясь в их комнату. Даже её несуразный бантик на макушке нервно подрагивал.

Как и следовало ожидать, эта замкнутая молчунья, что обычно открывала рот только чтобы вылить ушат помоёв на её семью, опять куда-то влипла. Бедняжка буквально задыхалась от волнения, и разобрать её слова было почти невозможно.

— ЯпоговориласАдамом,всёпошлонепоплану,итеперьонсобралсяпойтипоходомпротив... Вайсс? — её бедная товарищ по команде моргнула, а потом начала рыскать взглядом по комнате, напрочь игнорируя её. — Ты Руби не видела? Мне срочно надо с ней поговорить.

Вайсс сдержалась, чтобы не бросить осуждающий взгляд за такое пренебрежение. Было чётко видно, что Блейк совсем не в себе.

— Не бойся, я помогу тебе, как и положено настоящему заместителю лидера, — великодушно объявила она, стараясь не показать, как рада наконец-то продемонстрировать всем, почему именно она тут вторая по старшинству (и это не только потому, что первая успела «занять» своё место).

Вот только ей совсем не понравилось выражение лица Блейк.

— Ой, да всё хорошо, Вайсс, не переживай, — попыталась заверить та, склеив вымученную улыбку. — Не подскажешь, где сейчас Янг? Я бы не отказалась от её... поддержки... для домашних заданий.

Вдох.

Выдох.

Улыбайся, Вайсс Шни, улыбайся.

— Что ты, не надо стесняться, Блейк! Пусть наши отношения и не идеальны, но ты можешь доверить мне любые проблемы, даже самыми незначительные.

Эта сучка даже не пыталась больше скрывать гримасу на лице.

— Может, Пирра с Реном свободны... — предположила Блейк, никак не реагируя на её грозный взгляд.

Её взгляд стал ещё злее, а Блейк только устало выдохнула вместо должной благодарности за такую дружелюбную и понимающую заместительницу лидера.

— Я поговорила с Адамом, и, может быть, немножко спровоцировала его на личный крестовый поход, — наконец выдала она, даже не попросив о помощи при этом.

Но вместо привычного раздражения на Блейк у Вайсс всё её лицо аж дёрнулось:

— Опять?!

Сколько же грязи в этом проклятом королевстве?!

Наш бравый герой шагал по забытым улицам одного из самых захудалых районов города, не замечая, как каждый его шаг крошит уже и без того разбитый вдребезги тротуар. Стены вокруг были усеяны граффити: чьи-то имена, гениталии и такие выражения, за которые любого студента из Академии Бикон турнули бы без разговоров. Но даже это было ничто в сравнении с тошнотворным запахом, висевшим в и без того смрадном воздухе.

Чем ближе любимый всеми герой подходил к старому зданию в самом центре района, тем чище становились улицы. Для него это не было сюрпризом: он давно видел в этом месте островок надежды на будущее, которое, возможно, никогда не сбудется. Даже граффити тут смотрелись по-доброму.

Так Адам Таурус и зашёл в Бесплатную столовую, следуя за такой ненавистной, но до боли знакомой песней⁽¹⁾ — ведь голос поющего трудно забыть:

♫ В пустыне путник, что жаждал любви,

Смерти уже начал молить.Изнемогает — почти у границы,Но вдруг согревает его колибри. ♫

Какие-то мутные местные пытались встать на его пути, его цели, но он одним смертоносным взглядом и безмолвным обещанием боли быстро распугал их.

♫ Услышав трель, забывает про сон,

В тот миг вновь весельем горит.Песня красивая силы даёт,И веру в любовь, чтобы жить. ♫

В самой столовой суетились примерно так же, как он помнил. Но как только его спокойное присутствие стало очевидно, всё вдруг застыло. Всё, кроме этой песни.

♫ На рассвете был он отчаян и пуст,

А теперь — весь наполнен мечтой.Он не оставит свою жизньЖдать будет счастья большой. ♫

Певец продолжал шинковать овощи, даже не взглянув в его сторону. Но наш герой был терпелив и не менее благороден, он спокойно ждал конца раздражающей песни — уж в дипломатии ему не было равных.

♫ Лалалала-ла, лалалала-ла,

Он спешит по дороге вперёд.Лалалала-ла, лалалала-ла,Колибри уходит, поёт.И уж не вернётся, идёт... ♫

Не прошло и пары минут, как наш герой уже стоял угрожающей тенью перед своей целью. Лишь теперь та осмелилась взглянуть ему прямо в глаза.

— Нам надо поговорить, — коротко бросил ты фавну, который был главным в этих местах.

— Привет, Адам, как прошёл твой день? У меня всё неплохо, спасибо, что поинтересовался. Ты, наверное, принёс ту кулинарную книгу, о которой я рассказывал тебе с Марией в прошлый раз? О, что ты, не стоило.

Сказать, что Адам Таурус был зол, стоя у раковины с посудой, — это всё равно что заметить, что в океане есть вода. Конечно, наш герой не просто капризничал. У него были серьёзные причины для злости. Одна из них — бантик Блейк: Братья сбереги, фавн прячет свои уши или хвост от всего мира.

— Не могу сказать, чтобы я знал о другой ячейке Белого Клыка в этих краях, — пожал плечами фавн-буйвол, — но я не удивлюсь, если это правда. Банды всегда охотятся за молодыми и глупыми. Легкая добыча, а потом такие становятся неудобно преданными.

Едкость в его голосе могла бы заставить многих смутиться — но только не Адама Таурусa. Иначе не отправился бы он снова на свой очередной крестовый поход из-за застарелых травм.

— Они работают с преступниками-людьми. Они бы ни за что на такое не пошли, если б не были абсолютно вынуждены, — намеренно проигнорировал ты тему про банды. — Мне можно на тебя рассчитывать насчёт информации о них?

Шефу сложно было не верить. За год вашего знакомства ни у тебя, ни у Марии к нему не было ни жалобы — только уважение, ведь он был беженцем из Вакуо, прошедшим многое.

К слову, а почему наш герой не попросил помощи у Марии? Наверняка у него были на то серьёзные причины. Может, не хотел её подставлять под удар.

— Понадобится несколько дней, но я разузнаю что смогу. Всё ради безопасности нашего района, — сразу кивнул Шеф. — А я заодно Марии позвоню, скажу, что ты у нас.

Или, быть может, наш герой вообще не успел об этом задуматься, прежде чем решил сигануть на ещё один крестовый поход, так никому ничего не сказав.

— Я тогда пойду пройдусь по улицам, — посуду уже почти всю вымыли.

— А мог бы детям с домашкой помо-... ииии он ушёл.

Хорошо хоть, что Адам — любимый всеми герой этой истории. А иначе даже рассказчик не удержался бы и обозвал бы его проблемной сволочью.

* * *

Времени оставалось всё меньше. Чем дольше ты тянул, тем больше урона могла нанести кучка идиотов, у которых на всех — одна неисправная клетка мозга. Ведь когда преступники, с которыми они братаются, решат использовать их как козлов отпущения для своих мутных дел, мало никому не покажется.

Гопники, которых ты мягко приложил об стенку, толком ничего не рассказали, а пытать их ты не умел — слишком долго бы возился. Пришлось включить смекалку и искать нестандартный подход.

— Расскажи мне всё, что ты знаешь про людей в таких масках и я дам тебе конфету, — ласково предложил ты маленькой фавне-девочке аппетитный леденец, а в другой руке ты держал свою маску гримма.

— Дяденька Рохо, ваша улыбка пугает меня...

Наш герой был готов травмировать столько детей, сколько потребуется ради своей якобы добровольной миссии.

Ты глубоко вдохнул.

— Добавлю к сделке шоколадку, — это возымело эффект.

Большинство преступников не обращали внимания на детей, носившихся по округе: они не считали их угрозой. Более того, часто они видели в них ресурс — кто бы ведь заподозрил ребёнка с пушкой в рюкзаке!

Существовал весьма неплохой шанс, что кто-то из этих мелких гадёнышей все же видел твою цель или слышал байки о ребятах в стильных масках.

— Недавно я видела девочку в красивом платье и с кроличьей маской. Она была намного милее, чем эта твоя.

Вкуса у детей нынче совсем никакого.

[Действие: Подкуп детей конфетой (КС:60/80/90)]

[Бросок кубика 1d100:82]

Хорошо, что тебе повстречался ребёнок, который что-то знал, — а то бы ты весь запас сладкого раздал. И да, ты прекрасно понимал, как со стороны выглядит, когда взрослый мужик раздаёт конфеты детям и просит ничего не рассказывать взрослым, но тебе сейчас было, мягко говоря, по барабану.

— Ну да, мой старший брат что-то там вякал про тупую вечеринку с такой маской... Тупой фавна́ думает, что я не знаю, что он к банде примкнул.

— Тебе давно рот мылом не мыли?! — одёрнул ты ребёнка.

Сколько бы лет ни прошло, слышать это слово тебе всегда было противно.

— Фавна́, да ты мне не мамкааааааа! — вроде бы мальцу не слишком понравилось, когда его взяли за ухо.

Может, тебе тоже стоит попробовать это со своими студентами. Вдруг сработает?

* * *

Блейк Белладонна

Блейк прекрасно осознавала, что она далеко не идеальна, и за плечами у неё хватало ошибок. Например, она до последнего оставалась в довольно радикальной фракции Белого Клыка после того, как её бывший парень ушёл из организации, никому ничего не сказав, просто чисто назло. Всё, что она там натворила, ещё долго будет мучить её в снах. И самое неприятное — она даже не о всём жалела: многое было настоящей самозащитой, ведь некоторые людишки были...

Впрочем, сейчас в голове крутилась лишь одна мысль, становившаяся всё навязчивей:

Адам Таурус должен сдохнуть.

Её чувства к бывшему наставнику, бывшему парню и нынешнему преподу сложно было назвать однозначными. Она злилась на него за то, что он оставил её одну и вытолкнул в ту роль, к которой она совсем не готова была. Да чтоб он провалился, этот чёртов Адам. Это он вдохновил её бороться за свой народ, так какого чёрта он просто о ней забыл и начал жизнь с чистого листа где-то в другом королевстве? Почему он не забрал её с собой?! Она уже столько всякой жути натворила ради него — она пошла бы за ним не раздумывая! Да нахер его и нахер всё, что он для неё сделал!

И всё равно ей до сих пор, хоть и совсем капельку, но нравилась эта сволочь... А всё потому, что у неё похоже был фетиш на мужчин с тёмным прошлым, которые благодаря своему опыту только крепче идут вперёд, умеют понимать и вдохновлять других. Адам остался всё тем же, только теперь будто бы стал спокойнее.

Ей даже было немножко жаль его — хотя ни за что бы она не призналась в этом вслух. Видеть его счастливым стало для неё настоящим облегчением, пусть и с ноткой ревности. Какая-то тёмная часть её души шептала: «Ну почему не ты его спасла?»

Но всё это не главное. Главное: почему Адам Таурус должен сдохнуть.

— Я понимаю, что этот фавн-буйвол кажется хорошим и хочет нам помочь, но ведь он всё равно из Белого Клыка.

— Вайсс, я говорю это в десятый раз за последние полчаса, — скрежетала зубами Блейк. — Белый Клык — это группа общественных активистов, они борются за лучшие условия жизни и права фавнов по всему миру.

— Слушай, я знаю, их лидер реально нам помог, и мне очень импонирует, что он отвечает за школу для бедных детей. Но ведь не просто так их не подпускают к Мантлу или Атласу. Я не говорю, что он из опасных фавнов, но осторожность никогда не помешает. Мы тут всё-таки две молодые человеческие девушки, мы станем первыми мишенями, ЕСЛИ что вдруг.

— Я... просто не понимаю. Как Адам вообще выдержал с тобой неделю? — как она вообще жива после этого? Даже если не учитывать... ну, его взгляд, у Адама терпения на детей всегда было мало. — И вообще, ты неправильно держишь швабру.

— Общий враг и задетая гордость, — самая раздражающая особа всего Бикона ответила мгновенно, даже скосила глаза и передразнила, как Блейк держит швабру. — Извините уж, но у некоторых дома пылесосы, а не эта древность.

Блейк была тут меньше часа, а уже была готова всадить Вайсс в бок ржавой ложкой. Она готова съесть свой бантик, если Вайсс хоть раз в жизни сама пользовалась пылесосом. Какого вообще лешего эта тупая принцесска тут делает? Лично Блейк винила в этом только Адама.

[Вайсс: «Это не бантик?!» (КС:70)]

[Бросок кубика 1d100:91]

— Знаешь, я понимаю, почему кто-то вроде Адама всегда старается защищать Белый Клык при любой возможности, — с абсолютным спокойствием сказала невпопад Вайсс, убирая швабру на место.

— Почему ты называешь его по имени? — перебила её Блейк, умудряясь прозвучать и измотанной, и недоумевающей одновременно. Этот вопрос уже несколько дней не давал ей покоя.

— Интернет навсегда испортил для меня выражение «профессор Таурус», — по спине Вайсс пробежал холодок, но она быстро взяла себя в руки. — Как я уже говорила, в принципе, логично, что тот, кто даже погоду может свести к теме расизма, всегда найдёт повод поговорить о Белом Клыке. Но вот чего я не могу понять — почему ты, похоже, тоже почти одержима этим вопросом. Если бы я не знала тебя лучше, решила бы, что ты на самом деле... фааа...

Внезапно беловолосая девушка замолчала и внимательно посмотрела на бантик другой девушки. Блейк на миг напряглась, но заставила себя выглядеть всё так же невозмутимо, словно зимнее озеро — её когда-то хорошо научили сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях.

Прошло добрых тридцать секунд, прежде чем Вайсс еле заметно кивнула самой себе и осторожно продолжила:

— ...фанатка того мистральского философа, который заставлял людей пересматривать свои убеждения, дабы вскрыть противоречия в их аргументах, — чем больше она говорила, тем увереннее звучала, — и этим он тонко подталкивал к переосмыслению своих позиций. Я давно хотела сказать: нам вовсе не обязательно всё время цапаться только потому, что я Шни, а ты — фавн.

Сказать, что Блейк охренела — ничего не сказать. Она ощутила себя уязвлённой, как будто кто-то отобрал у неё все оружие посреди опасного задания. В принципе, сравнение точное: её маскировка и правда была оружием — и щитом, и способом стать своей среди чужих.

— Ты всё это время знала? — вопрос прозвучал едва ли не шёпотом, но Блейк казалось, что он эхом разнёсся по всей столовой. Или хотя бы в её сердце.

— Да, знала. Но решила никому не говорить — из уважения к твоей личной жизни. Я предположила, что у тебя есть причина прятать себя настоящую ото всех, — Вайсс одарила её сложной, едва уловимой улыбкой. — Так что не благодари.

Блейк была так занята попытками не упасть где стояла, что даже не сразу заметила её мимику. Кто бы мог подумать, что неожиданно для всех именно Шни окажется тем, кто увидит её настоящую — и при этом никому не расскажет?

Всё это было похоже на шутку без развязки. Или, может, она сама и есть тот самый несмешной «панчлайн».

— Наверное, мне стоит рассказать остальным... всё равно ведь кот вылез из мешка, — усмехнулась она, даже для себя прозвучав горько. — Хотя я не очень хочу рассказывать всё... или даже половину.

Она с радостью схватила кружку кофе, которую кто-то ей протянул.

— Тогда не рассказывай. Доверять друзьям — это замечательно, но вовсе не обязательно посвящать их в каждую деталь своей жизни. Нет ничего зазорного в паре секретов, если, конечно, они не могут кому-то навредить, — вдруг раздался третий голос.

Фавн, главный в этом месте, отпил глоток кофе — самого дешёвого, что только можно найти в местном супермаркете, — и при этом, казалось, наслаждался им каждой клеточкой души.

— Я уже всё обсудил с Марией, так что вы двое можете оставаться здесь до конца вашей миссии. И не забудьте позвать подмогу, если вдруг потребуется. В вашей работе всегда важно знать свои пределы.

Вайсс, которая пила кофе, пожалуй, больше, чем советовали бы кому-либо её возраста, с трудом сдерживала гримасу отвращения от этого бурого пойла, которое лишь притворялось кофе. Только годы занятий этикетом позволяли ей проглатывать эту мерзость без жуткого выражения на лице.

— Я бы хотела ещё раз поблагодарить вас за помощь. Уверяю, мы поймаем тех террористов, что пятнают имя этого уважаемого заведения.

Мужчина приподнял бровь от её формулировки, но только пожал плечами. Дети есть дети.

— Это самое малое, что я могу сделать для учеников Марии.

— Кто бы мог подумать, что наша учительница знакома с Белым Клыком.

Для Блейк это было логично: так всё и начинает складываться, если вспомнить, как Адам и Мария познакомились.

— По правде говоря, мы хоть и зовём себя ответвлением Белого Клыка, правильнее было бы назвать нас общиной иммигрантов из Вакуо. Мария контактирует с нами уже много десятилетий, — мужчина развёл руками и посмотрел на улицы с такой любовью, какую девушки вряд ли могли понять в свои годы. — Это её дом... как я надеюсь.

— Значит, она жила здесь до того, как устроилась в Биконе?

— Дом там, где сердце, — в его голосе звучала мягкость, отчего слова становились только острее. — Домой всегда можно вернуться.

Дом, куда можно вернуться...

Девушки обменялись коротким взглядом, пытаясь передать мысли — но не вышло. Почти противоположные чувства нахлынули на обеих: каждая вспоминала, что пришлось оставить и по каким причинам, которые менялись изо дня в день. А итог всё равно был одинаков.

Они ощутили злость — и адресовали её мужчине, сказавшему эту глупость.

— Обязательно, чтобы каждое ваше слово звучало как житейская мудрость? — вставила презрительно Вайсс, но его это искренне забавляло.

— Само собой выходит, когда столько прожил и понабрался, — весело парировал этот дядька. — К тому же Мария с нами никогда не жила — ни здесь, ни в самом Вакуо. Но она разделяла нашу культуру, делила с нами стол.

Блейк увидела шанс сменить тему и ухватилась за него.

— А когда вы повстречали Адама?

— Он и Мария помогли нам перебраться сюда год назад. Я благодарен этому парню, хоть ему бы не мешало быть общительнее. Впрочем, таблицу умножения он детям за одну неделю всё-таки вбил в головы.

Те дети ещё недели напролёт шарахались, но родители остались довольны — так что никто и не жаловался.

— Он вполне может быть надёжным, если не тренирует свои позы перед зеркалом, — наследница ПКШ дважды заставала его за этим до занятий.

— Да, возможно, но я имел в виду, что он помог Марии найти новый дом.

Женщина, которая когда-то потеряла всё, обрела дом в красноволосом парнишке, который отказывался лечить свой правый глаз — он боялся, что это изменит его до неузнаваемости и пугало настолько, что он не мог выразить этого словами. Увы, никто из присутствующих не знал об этой детали, поэтому каждый остался наедине со своими мыслями.

Где их дом?

Где то место, куда можно всегда вернуться?

— Вы думаете, Адам тоже отыскал свой дом?

Вайсс самой последней поняла, что эти слова вырвались из её уст.

— Это не ко мне вопрос, — Шеф помотал головой и кивнул в сторону за своей спиной.

Адам Таурус вошёл в столовую и бросил на девушек взгляд, который они не смогли разгадать.

— Нет, просто нет.

И он тут же вышел из столовой.

---

1) https://youtu.be/Ua5YFkK3qP8

Вернуться к тексту

Тебе понадобилось минут десять, чтобы собраться с силами, взглянуть реальности в глаза и принять тот факт, что именно эти двое — хуже просто быть не могло — увязались за тобой именно сюда.

Две прекрасные девы с надеждой смотрели на нашего героя, с нетерпением ожидая услышать его ласковый голос. Их страстные взгляды едва скрывали ту глубокую любовь, что пылала в их сердцах... любовь, обращённую к...

Ты незаметно прикусил язык и вернулся к реальности. По словам Марии, это хоть и успело стать полевой миссией, но теперь они — твоя ответственность.

— После нашего недавнего приключения в городе я ожидала от тебя большего, — фыркнула Вайсс.

— Да ну? — сухо уточнил ты.

— Ну, может, не большего, но я думала, у тебя хотя бы хватит ума попросить о помощи, прежде чем идти пытаться остановить этих белоклыковцев-террористов, пока не стало слишком поздно, — она быстро поправилась в середине фразы.

— В который раз прошу, перестань называть Белый Клык террористами. Взгляни на Шефа и его подопечных — они не сделали ничего противозаконного.

— Они спалили завод полгода назад, — обе девушки тут же повернули головы в твою сторону. — А что такого? Те козлы четыре месяца не платили рабочим, а потом даже подкупили власти, чтобы от них не было разбирательств, вместо того чтобы по-нормальному заплатить работягам честно заработанные деньги.

Избалованная девчонка смотрела на Блейк с таким самодовольством, что той оставалось только смириться с тем, что мир прогнил. Ты был с ней солидарен.

— Можно вернуться к обсуждению плана?

«План» — слишком громкое слово для того, чем вы займётесь завтра, но это подождёт. В этой столовой ещё оставалась гора немытой посуды, и ты уж точно не собирался упустить шанс заставить хоть раз Шни сделать что-то полезное в жизни.

* * *

Кругом была кровь, а из тела, лежащего на земле, всё ещё сочилась кровь — его белые глаза уставились куда-то в небо, на случайно проплывающую тучу. В воздухе стоял тот самый успокаивающий запах, который некоторые называли запахом дождя.

Это было где-то под Мистралем, а может, на дороге возле Аргуса. Вспоминать было трудно — конкретное место никогда не казалось таким уж важным.

— Это было лишним. Именно поэтому они думают, что с нами можно так обращаться...

Гира ещё какое-то время продолжал свою речь, пытаясь убедить остальных и читая нотацию о мирных способах решения проблем. Не помнилось ни слова из того, что он говорил, и сколько всё это длилось, тоже было не вспомнить. Зато злость у тебя накатила что будь здоров.

Теперь уже трудно было понять, что именно сказал Гира в тот день, после чего ты начал его ненавидеть. Может, он просто был слишком громким в такой хороший день. Но тот, кто не умеет держать язык за зубами, никогда не заслужит твоего прощения. Причина или потерялась в деталях, или просто никогда не имела значения.

Зато ты хорошо помнил, почему потом пошёл за Сиенной. Это она заставила Гиру замолчать — и это тебя удивительно сильно успокоило. Не так важно, что она тогда сказала: даже если её слова и не запомнились, они раздражали меньше, чем болтовня Гиры.

А потом были новые задания, новые речи — и всего становилось только больше.

Когда ты возненавидел и Сиенну, сказать ты уже не мог.

Что тебе снилось, ты так и не запомнил, и, может, это к лучшему. Ночь вышла на удивление спокойной, хотя тебе пришлось спать на диване, а девчонки заняли кровать Шефа (сам хозяин ночевал на софе в библиотеке).

Их миссия начиналась ближе к закату, так что до этого у тебя было время выдохнуть и морально подготовиться к тому, чтобы заставить Романа пожалеть обо всех его жизненных (и модных) решениях.

На часах уже было десять утра — впервые за долгое время ты проспал так долго. Подавив зевок, ты пошёл на кухню за дешёвым кофе, но застрял на пороге: Вайсс, как ни странно, спорила с группой детворы.

— Боевые юбки — уважаемый выбор для любой охотницы. Более того, они отлично сочетаются с моим стилем боя.

— Ерунда, штаны лучше, — фыркнул один из мальчишек. — Любой фавна́ это скажет.

— А ну цыц, не ругаться! — тут же одёрнула она.

— А можно уже покушать? — спросил кто-то из детей.

Присмотревшись, ты заметил, что Вайсс стоит у старой школьной доски — на ней были написаны какие-то предложения. Глядя, как она пытается объяснить разницу между существительными и глаголами, ты задумался: это Шеф надоумил её учить детей или сама Вайсс вызвалась взяться за это, наивно полагая, что справится?

С тех пор как Шеф взял главенство на себя, эта ячейка Белого Клыка занялась обучением детей. Конечно, это было не официальное учебное заведение с настоящими учителями, но местные волонтёры занимались с детьми каждый день. Когда только запустили инициативу, едва ли кто-то из малышей приходил. Так продолжалось, пока Шеф не предложил раздавать бесплатные завтраки и обеды, чтобы родители хоть из-за экономии отправляли детей сюда.

Неудивительно, что Вайсс слушала всего половина ребят. Остальные пришли только перекусить — никто ведь не учил их ценить знания.

— Разве Мария не объясняла вам прилагательные в прошлом месяце?! — ты не то чтобы накричал, когда вошёл в класс, но имени хватило, чтобы дети мгновенно заволновались.

— Только не ла чанклета... — прошептали они в ужасе.

Мария явно оставила у этих детей неизгладимое впечатление.

В этой картине было что-то очень неправильное: класс, почти полностью состоящий из детей-фавнов, решил спрятаться за спиной Шни. Ты... даже не знал, как к этому относиться, так что просто добавил ещё один пункт в план: сломать Роману колени трижды — на всякий случай.

— Пожалуйста, спаси нас.

Вайсс многозначительно хмыкнула, будто размышляя над их отчаянной просьбой.

— Даже не знаю, получится ли у меня. Он ведь в штанах.

— Боевые юбки самые лучшие! — тот самый мальчишка тут же предал свои убеждения ради спасения собственной шкуры. Оставалось надеяться, что он никогда не пойдёт в политику.

Вайсс довольно ухмыльнулась, увидев, как мальчик, как и почти все девочки в классе, моментально сдался под давлением.

Почему ты не удивлён тому, что Вайсс учит детей, что шантаж это нормально? Стыд и позор тебе, Вайсс!

— Сейчас уже перемена. Вы можете идти и... — она не успела договорить: класс мгновенно опустел.

— Ну что же, это было удовлетворительно. Утомительно, конечно, но всё же приятно, — выдохнула Вайсс, глядя в окно. — Что же Мария такого сделала этим детям, что они так реагируют на неё?

— Много всякого.

— Мрачно, — заключила она, но благоразумно не стала выпытывать подробности.

Оглядываясь назад, ты думаешь, что лучше бы сюда не заходил. Эта девчонка, которая почему-то не альбинос... ты только-только научился терпеть само её присутствие и уж точно не рассчитывал сегодня вести с ней разговоры.

Вайсс, похоже, твоего лёгкого отвращения не замечала — она смотрела, как дети на улице играют в футбол, со слабой улыбкой, словно талая снежинка на бледных губах. В её голубых глазах отражались какие-то совсем иные чувства, словно она видела не то, что все остальные. Тем временем она начала всё чаще и нетерпеливее бросать на тебя взгляды, но так ничего и не сказала.

— Если тебе есть что сказать, просто скажи, — фыркнул ты, уже догадываясь, к чему всё идёт.

[Действие: Адам в самом деле участвует в разговоре]

[Бросок кубика 1d100+10: 86]

К своему внутреннему недовольству ты заметил, что Вайсс лишь закатила глаза вместо того, чтобы вспылить из-за твоего пренебрежительного тона.

— Вот уж точно, иногда я забываю, что ждать от тебя такта — это всё равно что надеяться, что беовульф научится танцевать балет, — фыркнула она, демонстративно разглядывая свои ногти, чтобы подчеркнуть, насколько она не впечатлена.

Ты удержался от замечания, что что-то уметь и что-то хотеть — две большие разницы. Пусть лучше думает, что ты всегда такой.

— Мне вспомнились те времена, — наконец заговорила она после минуты показного игнорирования, — когда мой старый дворецкий проводил для меня и моего младшего брата уроки этикета, потому что наши учителя по каким-то причинам не смогли прийти. Тогда я осознала, каким терпеливым был Кляйн. Мой брат был тем ещё сорванцом в детстве.

Тут ничего неудивительно, ведь они были родственниками.

— Я тоже сочувствую этому человеку, — честно признался ты, за что Вайсс наградила тебя взглядом, полным ледяных иголок. — Могу только представить, каково было возиться с сорванцом, который считает себя лучше всех.

Если Вайсс и заметила шпильку, то отлично это скрыла — она кивнула в знак согласия.

— Уитли, конечно, не настолько ужасен, как я его описываю, просто к нему нужно привыкнуть. Он вечно, с пеной у рта доказывал, что чай в сто раз лучше кофе, и доходило до того, что он называл последний не иначе как «зерновым соком». С ума сойти, да?

— Мне что чай, что кофе нравится, — пожал ты плечами. К горячему какао ты тоже постепенно начинал питать слабость.

— Так отвечают только слабые, — едва ли не по-настоящему обиделась она. — Следующее, что ты скажешь, это что...

Вайсс довольно долго жаловалась на младшего брата, рассказывала истории о том, как они постоянно ссорились и как её бедный дворецкий становился образцом святого, моля богов о терпении. Было сложно не заметить, как мало она упоминала свою старшую сестру и почти совсем ничего не говорила о родителях.

Честно говоря, тебя всё это мало волновало. Ты не был достаточно близок с этой взбалмошной беловолосой девчонкой, чтобы проникаться её «ужасной», совсем неидеальной семейной жизнью, да и тебе за подобное общение никто не доплачивал.

Тем не менее, ты слушал.

Причина была не в доброте или внезапном чувстве долга — просто любопытство. Выражение на её лице, пока она говорила, было тебе очень знакомо. Это была не радость, но с каждым словом ей становилось чуть легче, и даже ты смог это уловить.

Ты слушал, пока не закончились слова.

— Ты закончила? — лениво зевнул ты.

Какое бы уникальное выражение ни было у Вайсс, его тут же сменила лёгкая обида.

— Ты отвратительный психолог.

— Полностью согласен. Странно, что в Биконе до сих пор это не поняли.

Как вообще никто до сих пор не догадался, что ты не годишься на работу, на которую ты изначально не подписывался.

Похоже, Вайсс приняла твоё признание за поражение и теперь довольно ухмылялась.

— Может, в следующий раз мне послушать твои проблемы? — просто поражало, сколько самодовольства помещается в такой хрупкой девчушке.

— Звучит как угроза.

— Рада слышать, что уши у тебя работают.

Ты подумал было напомнить этой стерве, что скоро вам, возможно, придётся снова драться с той самой воровкой, что в прошлый раз уделала её в два счёта; просто чтобы сбить спесь с неё. Но потом ты передумал — сегодня как-то не хотелось.

Приходить сюда и правда было ошибкой.

* * *

Позже, ночью

В который раз ты думаешь: зря вы сюда пришли.

— Вы двое сейчас серьёзно? — ты массируешь переносицу.

Вместо того чтобы надеть маски гриммов, которые ты раздобыл им для проникновения на склад в порту, где эти болваны собираются провести встречу, Блейк и Вайсс сейчас щеголяют в каких‑то дурацких заячьих масках. Вайсс, к слову, уже носила такую в прошлой вылазке.

— Прости, мне... не по себе в тех масках, — Блейк опускает взгляд, её уши смущённо прижимаются.

Ладно, для неё тема, похоже, личная — ты переводишь взгляд на Вайсс. Та ничего не говорит, просто указывает на группу потенциальных новобранцев в похожих заячьих масках.

На этом рухнули твои надежды, что никто не заснял твой крестовый поход против порноиндустрии.

Сегодня ты намеревался сломать Роману ноги как минимум четыре раза.

* * *

— Братья и сёстры, час обещанной революции наконец настал. Эпоха людей близка к концу под тяжестью грехов, что они копили веками. Увы, перемены требуют усилий — и нам нужна ваша помощь...

Кто‑то как‑то сказал: в отличие от гнева, ярость холодна, как замёрзшая река, выжидающая очередную жертву. Если это правда, то то, что ты сейчас чувствуешь, слушая этих ораторов на сцене, к ярости отношения не имеет.

Ты молча наблюдаешь, как группа фавнов, выдающих себя за офицеров Белого Клыка, толкает кое‑как слепленную речь про важность единства и прочую муть, которую в твоём состоянии ты уже не осознаёшь. Роман и девушка с зонтом стоят позади, скучая до одури.

Всё кажется приглушённым.

Ночь такая тихая, хорошая — а они шумят. Это бесит. Они не говорят — они орут. Слишком громко для такой ночи.

Ты бы...

Блейк кладёт ладонь тебе на плечо. Тоже раздражает, но хотя бы раздражение тихое.

Вдох.

Выдох.

И без всякого предупреждения ты с грохотом ударяешь Погибелью о пол — и все разом оборачиваются на клинок, поблёскивающий алым.

[Действие: Вразумить этих малолетних дураков (КС: 70/90/крит)]

[Бросок кубика 1d100: 98]

И вот, наконец, снова воцаряется тишина.

— Брат, что всё это означа-... — начал было один из так называемых офицеров Белого Клыка, но он просто не мог быть более неуместным здесь.

Ты указал пальцем на группу новобранцев, которые всего пару секунд назад с воодушевлением скандировали «Белый Клык».

— Хосе, Азул, Хови, Араб, Динго, Линда, — ты видел, даже несмотря на их маски, как они удивлённо расширили глаза при упоминании своих имён. — Ваши родители очень хотят знать, чем вы сейчас занимаетесь.

Теперь твой палец был направлен на двух близнецов в конце.

— Тереза, Карлос, — они неуклюже подняли пушки, будто собирались защищаться от чего-то страшного. — Ваш младший брат сказал, сегодня ваша очередь мыть посуду.

Потом ты посмотрел на новобранцев, которые раньше рассуждали о татуировках.

— Дариус, Бланка, Адара, — они скривились. — Ваши кузены считают, что вы творите дурость.

Наконец, ты повернулся к рекруту прямо за спиной.

— Назар, — тот смотрел на тебя вызывающе, но тут же сдулся, как только ты заговорил. — Твой отец кое-что говорил о ремне.

Хотя ты обратился только к небольшой части собравшихся, теперь все смотрели на тебя с ужасом.

Именно этих балбесов тебя и попросили вразумить. Скорее всего, среди оставшихся новобранцев было ещё немало ребят из этой же компании, но ты их лично не знал. Руководствовался только описаниями Шефа — он знал, кто точно должен быть здесь.

Те, чьих имён ты не называл, теперь глядели на тебя с опаской, боясь, что станут следующими. Этого не случилось. Вместо этого ты метнул взгляд на сцену.

— Боб, Ларри, — этих ты знал ещё со времён работы с Сиенной. — У меня нет сил разбираться с вами прямо сейчас. Советую включить голову и перестать водиться с этими, мягко говоря, расистским ворьём у вас за спиной. Сиенна вообще знает, что вы тут делаете?

— Я не знаю, кто ты такой, но это необходимая мера для...

— Не продолжай. Уже понятно, что не знает, — эта женщина была той ещё сукой, но точно не идиоткой.

Несмотря на личную неприязнь к Сиенне, именно она была причиной, по которой ты не жалел ни об одной прошедшей миссии. Эта женщина всегда была умной и прагматичной, когда дело доходило до выбора целей.

Какого чёрта кому-то взбрело в голову принимать в свои ряды шпану, которая и шнурки-то толком завязывать не умеет, и при этом ещё работать вместе с расистским ублюдком и его загадочной начальницей? Да они даже, твою ж мать, на праховые магазины нападали, которые принадлежали фавнам!

Всё это было такой ахинеей.

Зачем они вообще тратили время на какую-то мелкую кражу?

Военное крыло Белого Клыка создавалось для тех случаев, когда людям нельзя было что-то внятно объяснить логически или как-то достучаться до их чувств. Это военное крыло должно было просто ломать и крушить всё подряд, пока до людей не дойдёт: быть нормальным человеком куда дешевле, чем оставаться сраным расистом!

Цинично? Да, пожалуй, если не вспоминать, что на большей части Ремнанта долговое рабство всё ещё считается законным. Люди вообще-то должны быть благодарны, что Белый Клык ограничивался порчей их дорогого оборудования и грузов, а не устраивал публичные расправы.

— Адам? Это ты? — Ларри ошарашенно смотрел на тебя. — И Блейк Белладонна? Вы же предате-...

Ты перебил его, швырнув маску Блейк прямо в лицо Ларри. Сегодня будет много сломанных коленей.

* * *

Союзники:

— Адам

— Вайсс

— Блейк

Противники:

— Элитное подразделение Белого Крыла

— Роман

— Нео

Благодаря последнему удачному броску кубика, новобранцы не будут участвовать в следующей битве.

* * *

Бой

Адам Таурус

Кровавый Психолог

против

Колоритные Воришки

Роман Торчвик и Неополитан

* * *

Бросок на Скорость

Нео активирует Навыки

Проявление «Кислотный Трип»: Характеристики противника выбираются случайным образом перед каждым броском.

(Бросок кубика 1d3: 2)

(Адам получает: +35)

Адам — Скорость: 131

(Бросок кубика 3d100+35 = 128, 37, 131)

Воры — Скорость: 123

(Бросок кубика 2d100+40 = 101, 123)

Адам выбирает Ближний бой

_______________

Раунд 1: Ближний бой

(Бросок кубика 1d3: 3)

(Адам получает: +50)

Адам — Раунд 1: 137

(Бросок кубика 3d100+50 = 110, 137, 133)

Воры — Раунд 1: 110

(Бросок кубика 2d100+40 = 110, 66)

Исход: Адам Таурус побеждает в Раунде 1

_______________

Бросок на Скорость

(Бросок кубика 1d3: 3)

(Адам получает: +50)

Адам — Скорость: 145

(Бросок кубика 3d100+50 = 145, 76, 124)

Воры — Скорость: 107

(Бросок кубика 2d100+40 = 66, 107)

Адам выбирает Ближний бой

_______________

Раунд 2: Ближний бой

(Бросок кубика 1d3: 3)

(Адам получает: +50)

Адам — Раунд 2: 142

(Бросок кубика 3d100+50 = 58, 74, 142)

Воры — Раунд 2: 95

(Бросок кубика 2d100+40 = 95, 84)

Исход: Адам Таурус побеждает в Раунде 2

Исход Боя: Победа за Адамом

* * *

Его клинок описал дугу, рассекая воздух с долгим свистом, отразившимся эхом по всему складу. Роман в панике вскинул трость — и только то, что тебе пришлось пересечь изрядное расстояние, дало ему шанс хоть как-то отреагировать.

— Чёрт! Опять ты?! — чертыхнулся Роман. Маленькая царапина на его лбу тут же залилась кровью, пока он изо всех сил пытался отбиться от твоего клинка.

Вместо того чтобы одолеть его в противостоянии, ты врезал ему ногой в ребра, тут же развернулся и парировал удар другой воровки — её лезвие чуть ранее метнулось к твоей спине. Меж вами завязалась короткая, но ожесточённая схватка: тут и там посыпались искры от ударов острых клинков. Однако тебе пришлось резко отступить, чтобы уклониться от выстрела Романа.

— Адам, я возьму одного из них!

На крик Блейк ты на миг замер, прежде чем вспомнил — эти девчонки только учатся быть охотницами. Это тебе не Мария, которая и без слов всегда знает, что надо делать в бою.

— Я сам справлюсь с ними быстро! — крикнул ты в ответ, не сводя взгляда с противников и указав кончиком меча на этих болванов из Белого Клыка. — Лучше займитесь остальными шестью.

Эти идиоты даже не сумели остановить твой внезапный рывок, так что у девчонок не должно возникнуть особых проблем с пресловутой «элитной шестёркой». Хотя, с учётом того, что в драке задействована Вайсс, исход боя скорее «как повезёт».

Настоящую опасность представляли именно воры, а конкретно — женщина с зонтиком. Небольшая стычка показала: особой техникой она не блистает, но вот её Проявление пока остаётся загадкой.

— Знаешь, когда я впервые выяснил, что ты обычный зверёк, помешанный на порнушке, а не настоящий белоклыковец, я, ясное дело, разозлился, — насмешливо произнёс вор, криво ухмыляясь. — Но я мог бы смириться, в конце концов, откуда мне было знать, что ты врёшь? Всё-таки, все вы, шавки, на одно лицо. Но вот что меня реально бесит — ты почему-то вечно, с какого-то хера лезешь в мои дела. Я же не звал тебя сниматься в тех грязных киношках, так свали нахуй уже.

Воровка вытащила откуда-то табличку с эмодзи: бык, крошечный баклажан и грустная рожица. Она уставилась на тебя с наигранным сочувствием и едва сдерживала смех.

Забавно, но их подначки не имели никакого эффекта — ты и так был в бешенстве.

На лице женщины расплылся опасный, хищный оскал — и ты сразу принял решение. Ты бросился на неё с бешеной скоростью — ты совсем не хотел выяснять, что она умеет. Первый удар пришёлся ей в правое плечо, она чуть не выпустила оружие из рук. Сработала реакция — она попыталась отскочить, но ты наступил ей на ногу и продолжил атаку, каждое попадание понемногу разрушало её ауру.

Роман метнулся справа, целясь тебе в голову своей тростью. Ты успел ударить его по колену прежде, чем он завершил замах, и Роман застонал от боли. Тем не менее он удержался на ногах, вскинул трость и выстрелил тебе практически в упор.

Когда ты легко отразил выстрел своим клинком, и лезвие Погибели полыхнуло красным, с губ вора сорвалась ругань.

Пока Роман отвлёкся, женщина взревела от ярости (хотя звуков, по сути, не было) и боднула тебя в подбородок. Открытый зонт мгновенно закрыл тебе обзор. Ты разрубил его — но её уже нигде не было видно.

Похоже, это было её Проявление. И это сразу поднимало вопрос: что умело это Проявление? Её исчезновение и случайные таблички, которые появлялись из ниоткуда, говорили о том, что Проявлено явно завязано на иллюзии. Но в чём механика — управление восприятием противника или просто эдакие голограммы? Если первое — плохи дела, ничего не поделаешь, пока не вникнешь в детали. Если же второе...

Ты решил, что самое время избить Романа как следует. Вору оставалось только изумлённо следить за твоими атаками, о какой-то защите с его стороны речи уже не шло.

Вдруг ты почувствовал укол в спину — но это тебя почти не волновало. Твоё Проявление уже был полностью заряжено.

Схватив Погибель обеими руками, ты вонзил клинок в пол склада.

— Лунный Резак: Полнолуние.

Красное, сверкающее лезвие коснулось пола — и по складу прокатилась алая ударная волна, заставив стены задрожать. Воздух вокруг раскололся на сотни сверкающих осколков, и среди них проявилась изрядно потрёпанная фигура женщины-воришки.

Повезло, что её Проявление оказался именно голографическим, а такой приём способен развеять её иллюзии. Иначе пришлось бы, не видя цель, палить по площади более опасной версией Лунного Резака, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы ты промахнулся.

— Нео, беги! — выкрикнул Роман, целясь тебе в лицо дрожащими руками.

Женщина замешкалась буквально на секунду — но этого было достаточно: ты вогнал рукоять Погибели ей в живот, окончательно разрушив её ауру. Роман попытался отбиться, но пара ударов и несколько пинков быстро вырубили его.

Быстрый взгляд в сторону — девчонки тоже вот-вот разделаются со своими противниками. Миссия выполнена успешно.

Ты прикрыл глаза, позволив себе пару секунд передышки, и тыльной стороной ладони смахнул пот со лба. Всё оказалось куда утомительнее, чем ты ожидал.

* * *

— Мы должны сдать этих преступников полиции, — произнесла Вайсс, и её голубые глаза сузились, когда она заметила недовольный взгляд Блейк. — Не смотри так на меня, я и так уже согласилась отпустить тех хулиганов без какого-либо наказания.

Лично ты был уверен: немалая часть этих балбесов куда охотнее отсидела бы несколько дней в кутузке, чем столкнулась бы с гневом своих семей. Угроза ремня — это не шутки.

— Мне просто кажется, что мы не знаем всего, — вмешалась Блейк.

— В смысле точного числа преступлений против человечества, которые они совершили? — хмыкнула беловолосая стерва.

Иногда тебе казалось, что надо было дать ей пообщаться с Романом один на один. Вряд ли это заткнуло бы её, но зрелище точно было бы весёлым.

— В недели не хватит часов, чтобы перечислить все преступления, которые совершила твоя семья за все эти годы, так что я пропущу это мимо ушей, — отозвалась Блейк самым плоским, безэмоциональным голосом. — Они признали, что пришли сюда без ведома своих лидеров. Может, стоит отвести их к Шефу. Он сможет связаться с главным штабом Белого Клыка и всё выяснить.

В этот момент ты решил вмешаться.

— Мы ведём их к Озпину.

Девушки нахмурились, но возразить толком ничего не смогли.

Теперь у тебя появился шанс спихнуть всю эту головную боль на Озпина. И никто тебя не остановит.

* * *

[Бросок кубика 1d100+20: 118]

Озпин немного удивлён тем, что наконец-то всё складывается в его пользу, но, в целом, он доволен. Сейчас он отпразднует успех кружкой горячего какао, пока мисс Калавера допрашивает пленных... то есть новых гостей.

[Бросок кубика 1d100-15: 12]

Роман: «Ну короче, есть одна такая тёмноволосая баба в капюшоне. Сказала, что если я не сворую для неё побольше праха, она зажарит мне кое-что между ног. Я понял, что она не шутки шутит, когда она спалила к херам мою квартиру — вместе с громилами, которых я нанял у Джуниора.»

Озпин подбрасывает монетку: Роману и Нео «предлагают» работу неоплачиваемых уборщиков и стажёров в Биконе. (КС: 40/65)

[Бросок кубика 1d100: 70]

Исход: Роман и Нео, пока, паиньки и слушаются.

Спокойное утро. Мягкое напоминание о том, что вчерашняя вылазка была разовой и не должна определять всё твоё настроение. В этот час слышно только, как Погибель рассекает воздух: лёгкая тренировка; ты после каждого взмаха поправляешь стойку, пока движения не начинают течь сами собой, как весенний ручеёк.

Самое лучшее в махании клинком — не надо ни о чём думать. Одна лишь отработка связок требует полной сосредоточенности: чтобы расти, важно понимать, почему тело движется именно так. Иначе это просто кардио.

В какой‑то момент на площадку тихо заходит Блейк. Кошкодевушка не произносит ни слова, садится неподалёку и смотрит, как ты тренируешься.

Ты бросаешь на неё взгляд — и возвращаешься к упражнениям. Она часто так делала, когда вы были младше и Гира ещё не позволял ей обзавестись собственным оружием. На тебя накатывает лёгкая ностальгия.

Время идёт. Алая сталь поёт холодную песню, без устали рассекая воздух. Движения постепенно ускоряются, в них прибавляется силы — пока ты вдруг не замираешь на последнем уколе.

Капли пота стекают со лба, шрам под повязкой начинает зудеть. Ты уже с трудом переводишь дух.

Ты цокаешь языком: в конце стоило чуть сильнее довернуть бёдра.

Хлопки в ладоши заставляют тебя обернуться — смущённая Блейк только сейчас осознаёт, что делает. Раньше она всегда хлопала, когда ты показывал ей какую‑нибудь эффектную технику.

Почти впечатляет, как быстро она берёт себя в руки: лицо становится серьёзным, будто ничего и не было. Она открывает рот, но снова закрывает его, не проронив ни слова.

Ты ждёшь. И ждёшь.

— Адам, почему ты ушёл из Белого Клыка? — наконец спрашивает Блейк.

«Потому что твой батя — такая сучара, и Сиенна не насаживает его на страпон лишь потому, что у неё стандарты чуть повыше» — явно не то, что стоит говорить. Да и не совсем верно. Это максимум пятая часть причины.

Если бы кто‑то другой задал тебе этот вопрос, ты бы отказался отвечать. Но с Блейк ты так сделать не мог — слишком уж было видно, что этот разговор нужен ей, возможно, даже больше, чем тебе. У неё тоже была причина уйти из Белого Клыка.

Что тебе ей сказать?

Потому что ты ненавидел Гиру за лицемерную трусость, когда он отчитывал тебя за то, что ты спас ему жизнь.

Потому что ты ненавидел Сиенну за попытку манипулировать тобой в момент, когда ты был уязвим.

Потому что ты слишком ненавидел Шни, чтобы ненавидеть кого‑то ещё.

Потому что ты ненавидел тех, кто называл тебя монстром только за то, что ты уничтожал партии праха.

Потому что ты ненавидел фавнов, рьяно стремившихся «быть как люди», но совсем не понимавших, как вообще работают ненасильственные методы.

Потому что ты ненавидел идиотов, не различавших разницы между поджогом фабрики аморальных расистов и больницы.

Потому что ты ненавидел Шни так сильно, что переставал здраво мыслить.

Потому что...

— Я устал злиться, — говоришь ты, поразмыслив почти целую минуту. — Не было ни озарения, ни события, которое всё перевернуло. Я просто однажды проснулся и понял: меня всё задолбало настолько, что даже злиться стало тяжёлой обязанностью.

И это пугало сильнее всего. Что тогда было у Адама Тауруса, кроме праведной ярости? Ты сбежал в порыве гнева, потому что боялся: останься — и тебя потянет простить.

С этого, собственно, ты и начал читать книжки по самопомощи.

— Не то чтобы злость ушла, — продолжаешь ты. — Но она уже то гаснет, то полыхает... по крайней мере, не всё время. Я... в каком‑то смысле держу её под контролём, — ты медленно кладёшь ладонь на повязку. — Ведь это я выбрал никогда не прощать.

Блейк на секунду смотрит в твою сторону. Нельзя сказать, что прямо на тебя, но твоё присутствие она ощущает.

— Я удивилась, что ты с ходу не убил Вайсс. Ты единственный из всех, кого я знаю, кто произносит «Шни» так, будто это худшее оскорбление на свете.

— Это и есть оскорбление, — твёрдо отвечаешь ты. — Я не просто так никогда не называю эту стерву-альбиноску «Шни» — даже про себя. Я её презираю не из‑за фамилии, а из‑за её мерзкого характера.

Она вдруг расхохоталась — хотя ты был совершенно серьёзен.

— Может, я тоже устала, — её смех стихает, остаётся одна усталость. — Но теперь ведь должно быть лучше, верно? В смысле... ты же, наверное, чувствуешь себя как дома.

Как дома? Твоя новая квартира могла быть и хуже. По крайней мере, она точно просторнее и чище прежней.

— Да, — уголки губ сами собой приподнимаются.

Блейк отвечает такой же улыбкой. На миг кажется, будто в мире всё встаёт на свои места. Она успокаивается.

— Кажется, я чуть‑чуть, но всё-таки ненавижу тебя, — она всё ещё улыбается. — Спасибо, Адам. Пока.

Это были её последние слова, прежде чем она не спеша ушла.

Оставалось надеяться, что на сегодняшнем уроке боя неловкости не будет.

Несколько часов спустя

Как выяснилось, на занятиях всё-таки стало немного неловко — но ненадолго.

Ты спокойно наблюдал, как Жон Арк носится как угорелый по арене; его броню и щит без передышки проверяли на прочность атаки соперницы, начисто забывшей значение слова «милосердие».

— Это из‑за того, что я на прошлой неделе случайно съел твои роллы? Я же уже извинился!

— И я тебя простила, — невозмутимо отвечает Блейк, проводя ещё одну особенно злую серию ударов с помощью своих клонов.

Свести их в спарринге, чтобы Блейк выпустила пар, лучшая твоя идея за последние месяцы.

* * *

Поскольку Мария занята допросами пленных, тебе пришлось в одиночку вести целых три класса, набитых гормональными подростками. Сказать, что это утомляет, ничего не сказать. Больше всего на свете тебе хотелось запереться в кабинете и просто расслабиться.

Игнорировать бесконечный стук в дверь было непросто, но посильно. Да, раздражает, когда с той стороны начинают колотить по двери оружием — но ты и не через такое спать умудрялся.

— Открыто, — говоришь ты, тяжко вздыхая, когда становится ясно, что иначе они не угомонятся.

Ты не особенно удивляешься, когда именно Руби Роуз решительно распахивает дверь и фактически впрыгивает в кабинет.

— Адам, идём кушать мороженное, — звучало это совсем не как вопрос.

Ты молча смотришь на девчонку, которая на занятиях едва может вымолвить слово, когда на неё смотрят. Почти забавно наблюдать, как одна лишь твоя немая реакция в реальном времени подтачивает её уверенность.

— Я правда сегодня выгляжу настолько загнанным?

Последовавшая тишина была красноречивее слов.

— Нет, — спустя паузу проговаривает Руби, отводя глаза.

Со враньём у неё так себе.

Раз уж она решилась на такое, вид у тебя и правда паршивый. Попытка у неё вышла неловкая — но ты это ценишь.

[Бросок кубика 1d100+10: 69]

Вопреки здравому смыслу, ты решил пойти ей навстречу и сходить с Руби в кафе‑мороженое. К тому же ты и правда не ел мороженое уже несколько месяцев.

Заведение, пожалуй, выглядело поприличнее, чем те, к которым ты привык. Благодаря премии, которую Озпин выдал за поимку тех людей на днях, ты выбрал место, где, судя по отзывам, используют качественные продукты.

— У меня смешанные чувства насчёт мороженого со вкусом печенья, — Руби изучала свой шарик с выражением внутренней борьбы. — С одной стороны, там есть печенье. С другой — это кощунство против печеньей чистоты.

— Ты правда в это веришь?

Девочка сделала жест ладонью 50/50. И выглядела она при этом вполне серьёзной.

— Лично я предпочитаю классику, — говоришь ты. — Оригинальность переоценена. Шоколад — мой любимый.

— О, так вот почему ты носишь костюм? Потому что это классика?

Ты ответил жестом ладонью 50/50. Не последнюю роль играл и тот факт, что костюмы объективно крутые.

— Я так и знала! Иначе никто бы не стал драться в таком непрактичном прикиде.

— Ты сама носишь юбку.

— Боевую юбку, — гордо парирует она. — Я даже могу прятать под ней праховые патроны. Сам гляяяя—... а хотя, пожалуй, не надо.

Сегодня тебе пришлось узнать, что самая юная ученица Бикона носила простое белое нижнее белье. Это не было неожиданностью, но данное знание не давало тебе повода для гордости.

* * *

Руби бывает до смешного азартной, когда речь заходит о том, что ей по‑настоящему интересно. Несмотря на твою неплохую эрудицию, за её потоком технических подробностей об оружии тебе едва удавалось поспевать. Одно дело — знать из‑за страсти, другое — по необходимости, и Руби Роуз явно из первых.

Пусть некоторые её убеждения и объективная ересь.

— Знаю, звучит спорно, но огненный прах переоценён. Если не использовать дорогие сплавы, такой прах со временем портит силовую раму оружия, — осмелилась произнести она эту страшную ересь, держа в своих руках Погибель. — Электрическая прах даёт сопоставимую мощь и с ним проще работать.

Если отвлечься от той чуши, что она время от времени несла, тебе было трудно понять, за что именно Мария недолюбливает девчонку. Сначала ты думал, что дело в том, что Руби невольно напоминает Жнецу о потерянных глазах, но даже Мария не настолько злопамятна.

Стоило Марии дать Руби совет вне боевых уроков, и напряжение в воздухе можно было резать твоим же клинком. Это было нездорово для обеих: ни для старухи, что осталась с тобой несмотря ни на что; ни для девчонки, которая позвала тебя за мороженым в неловкой попытке подбодрить... пусть за мороженное платил и ты.

Ты и не заметил, как ладонь уже легла ей на макушку.

— Адам? — она не была уверена, как реагировать, и это понятно: ты и сам не знал, что делаешь. — Знаешь, гладить по голове вообще‑то не очень приятно тому, кого гладят, что бы там ни показывали в мистральских мультиках.

Несмотря на слова, она и не подумала остановить твою неловкую попытку проявить хоть каплю заботы к другому живому существу.

— Давай не будем делать это ещё более неловким, чем уже есть, — ты уже жалел о жизненных решениях, которые привели тебя в этот момент.

Вся эта несуразица была... на удивление приятной.

— Янг никогда не должна узнать о сегодняшнем, — шёпотом, с испугом, говорит Руби.

Почему — ты толком не понимал, но был с этим более чем согласен.

* * *

Тем временем, в Академии Бикон

Озпин сделал глоток любимого горячего какао и с едва скрытым весельем наблюдал, как Мария Калавера вошла в его кабинет словно хозяйка, нарочито постукивая тростью по полу — чтобы уж точно объявить о своём приходе. Директор раз за разом поражался тому, как легко эта вакуовка умела ступать без единого звука — если только сама не хотела быть замеченной другими. На подобное мастерство у него самого ушло четыре жизни. И всё же это отрезвляло даже такого, как он: ведь женщина уже давно миновала свои лучшие года.

Вот бы ещё Мария хотя бы наполовину так же ловко справлялась со своими личными проблемами с мисс Роуз. Впрочем, не стоит ему ворчать из‑за мелочей, когда всё остальное, на удивление, складывалось куда лучше, чем он смел надеяться.

— Те двое, кроме внешности, толком ничего не знают об этой огненной девке, — констатировала Мария, закончив третий допрос. — А фавны знают и того меньше.

Во всяком случае, складывалось куда лучше в большинстве вещей.

Будь Озпин моложе, отсутствие прогресса вывело бы его из себя; теперь же он был благодарен за любую зацепку. Любая мелочь шла в дело. Раньше ему доводилось обходиться и меньшим — правда, тогда и ставки были не столь высоки.

— Юный Адам снова сработал превосходно. Пожалуй, стоит подумать о его прибавке к зарплате, о чём он не раз просил.

Нанять фавна-быка было условием Марии для работы в Биконе, так что Озпин, понятно, многого от этого не ждал. Если бы не её настойчивость, он сделал бы из него студента, а не помощника преподавателя. Парню, в конце концов, был нужен наставник.

И кто бы подумал, что его шальная затея — назначить его психологом академии — так удачно выстрелит. В самом деле, лучшая его идея за последние три десятилетия.

— Ещё бы, — фыркнула легендарная охотница. — Любой, у кого работают хотя бы две извилины, справился бы с такой миссией.

Директор взглянул на неё многозначительно.

— Поэтому ты звонила тому фавну-буйволу каждые два часа, узнать, как он?

Он уже почти ждал, что женщина метнёт ему в лицо трость, но, похоже, у Марии сегодня было хорошее настроение. Она ограничилась привычным колким взглядом.

— У тебя разве нет дел поважнее, чем дразнить нас, жалких смертных, своим древним чувством юмора?

— В смертных нет ничего жалкого.

Это был важнейший урок, который он когда‑либо усвоил, и он не имел права о нём забывать.

— Что ты вообще собираешься делать с этими ворами? Потому что в моём возрасте я могилы не копаю.

Директор в который раз задумался, разумно ли было вверять целый класс подрастающих подростков этой легендарной охотнице за головами. И всё же, похоже, всё работало как надо.

Что же всё-таки делать с теми ворами? Фавнов‑пленников он уже передал тем полицейским, которым доверял — тем, кто из‑за паранойи не станет разворачивать в Вейле кампанию против фавнов. Просто посадить воров — значит упустить потенциальный ресурс.

— Сколько бы раз жизнь ни показывала мне, что я не прав, я всё равно верю в право на второй шанс, — решил он. — Я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться.

Озпин не переставал слышать раскатистый хохот Жнеца, прокатывающийся по коридорам, пока он направлялся к комнате, где ждали люди, которые раньше работали на того, кто напал на одного из его студентов.

Открыв дверь допросной, он услышал, как Мария крикнула ему вслед:

— Это называется ультиматумом.

А, точно.

Иногда Озпин слишком легко забывал о современных условностях.

Интерлюдия — «Бикон Говорит»

Начало записи

Юноша в стильном чёрном костюме с алыми узором неохотно машет рукой перед камерой, сидя на диване. На его лице — полное безразличие, распознать его мысли невозможно. На заднем плане — немаленькая библиотека, плотно укомплектованная книгами по саморазвитию и прочими изданиями, которые обычно покупают, чтобы гости думали, будто хозяин многое читает, хотя на деле он ни одной книги не открыл.

— Добро пожаловать на «Бикон Говорит», официальный стрим Академии Бикон. Сегодня мы, в честь грядущего Фестиваля Вайтела, поделимся с вами секретами нашей академии, которыми никто ещё не делился, хотя до этого переоценённого соревнования по меренью фаллосов ещё пару месяцев. А ещё мы попытаемся ответить на ваши, надеюсь, не совсем дурацкие вопросы.

Если присмотреться, можно заметить внутреннюю боль на лице красноволосого фавна, который из последних сил пытается не выдать своим голосом, что мечтает оказаться где угодно, только не здесь.

— Меня зовут Адам Таурус, я новый помощник преподавателя в Биконе, и, к несчастью, буду вашим ведущим — если, конечно, не случится какое-нибудь чудо. Возможно, вы спросите: «Адам, а почему это именно ты, новоиспечённый помощник, ведёшь этот эфир, а не кто-то из более важных профессоров академии?» Всё просто: из всего персонала только профессор Ублек и я умеем пользоваться Твитчём, а бросок монетки выиграл он.

В объективе слышен злорадный смешок оператора, но парень мгновенно осаждает его злостным взглядом. На фоне начинает играть спокойная музыка — по замыслу, чтобы успокоить ведущего.

Тщетно.

— Мне велели рассказать немного пропаганды о том, почему Академия Бикон — лучшая школа охотников на всём Ремнанте, но так как в этой комнате никто не получит премию за качество этого стрима, предлагаю сразу перейти к вашим вопросам. Сам я ничего не жду, но постарайтесь хотя бы не разочаровать меня слишком сильно.

В кадр входит мужчина постарше в белом костюме — кто-то из зрителей может узнать в нём Романа Торчвика, самого одиозного преступника Вейла. В руках у него свиток. Прокашлявшись, он начинает зачитывать:

— Начну с самого популярного вопроса, от пользователя без имени: «Почему оружие охотников такое странное, что не так со старым добрым дедовским ружьём?»

Красноволосый парень удивлённо моргает.

— Слава Мудрому Пастырю, нормальный вопрос, — под нос бормочет Адам Таурус. На его лице появляется едва заметная улыбка, когда он смотрит в камеру. — На самом деле вопрос хороший, и просто так на него не ответишь, нужно немного углубиться в историю. После так называемой «Цветной войны» почти век назад на Ремнанте произошла культурная революция: идея цветов как личной свободы и выражения индивидуальности вышла на первый план почти у всех народов. Массовое оружие стало чем-то вроде табу, ведь в памяти людей ещё были живы армии мистральского Императора «Бесцветного» и Короля Мантла. Вскоре из этого вытекла особая традиция создавать собственное оружие для борьбы с гриммами.

— И, что забавно, есть ещё одна причина, про которую мало кто знает из обычных людей. Как бы странно ни звучало — такое оружие действительно эффективнее. Здесь надо понять, что аура, отражение души человека, очень чувствительна к эмоциональному состоянию. Большинство охотников ощущают связь со своим оружием, а если они сами его разработали — тем более. Так им проще насыщать его своей аурой. По той же причине многие из нас кричат названия своих приёмов — мы верим, что так они становятся сильнее, что в свою очередь становится реальностью.

Адам Таурус теперь выглядит почти довольным своим ответом — примерно так же, как и Роман, когда зачитывает следующий вопрос.

— Второй самый популярный вопрос от «лысика»: «Это ты снимался в том порно с Шни?»

Ведущий делает глубокий вдох, потом медленный выдох. Он повторяет это почти полминуты.

— Понимаю, в это сложно поверить, ведь у большинства из вас победы бывают только во снах, но порно — это не реальность. Если хотите услышать мою лекцию об объективизации фавнов в эротической индустрии — ссылка в описании.

— Ну а этот вопрос уже от нас: сколько тебе платят? Потому что мы с Нео до сих пор числимся неоплачиваемыми уборщиками.

— Явно недостаточно.

* * *

Снова играет спокойная музыка. На этот раз Адам оставляет её фоном.

Роман присвистывает, читая с экрана свитка.

— О, вот это мне действительно нравится. Вопрос «Формы48»: «А наш Совет вообще финансируют Бикон на наши налоги, или они коррумпированы и кладут наши налоги себе в карман?»

— Разумеется, они коррумпи-...

Адама прерывает звонок; он отвечает на него за кадром. Почти спустя минуту снова появляется в кадре.

— Прошу прощения, мне не разрешено отвечать на этот вопрос из‑за не такой уж секретной договорённости Академии Бикон с Советом. Печально, но я не смогу поговорить о том, как наша якобы демократия на деле обычная олигархия, мало отличающаяся от атласской, где богатейшие люди со «старыми деньгами» так подгоняют законы под себя, что человеку вне их избранного круга почти невозможно подняться из низов до позиции, с которой вообще можно поменять хоть что‑то изнутри этой социально‑экономической конструкции. А теперь совсем о другом: загляните на мой подкаст о том, с какими трудностями сталкивается стремление к равенству в системе, которую изначально создавали не ради этого самого равенства. Ссылка — в описании.

Само собой, в описании ниже — штук пятнадцать разных ссылок.

Кто‑то машет перед камерой, но в кадре видна только рука.

Роман присвистывает, читая со свитка.

— Ладно, Нео хочет знать, что у тебя против цирка, где подростки мочат друг друга на Фестивале Вайтела. Это её любимый праздник в году.

Из ниоткуда над головой Романа возникает наковальня и с грохотом падает ему на макушку, рассыпаясь крошечными кристалликами.

— Сразу после Пасхи, — поспешно уточняет мужчина.

Адам Таурус пожимает плечами, не видя проблемы ответить на вопрос.

— Это пустая трата ресурсов и времени. Говорят, мол, так демонстрируют единство королевств, но я могу придумать сотню других способов добиться того же самого и заодно реально улучшить условия жизни людей по всему Ремнанту. Если бы им и правда было дело до единства, они бы прислали приглашения и в Менаджери. На деле же, Фестиваль Вайтела — замена войне. Королевства видят в нём возможность перещеголять друг друга, не рискуя довести дело до вооружённого конфликта между собой, — он в раздражении качает головой. — Следующий вопрос.

Роман переводит взгляд на свиток и усмехается, но, дочитав, хмурится.

— «Как ты прокомментируешь то, что тебя засняли посреди свидания со студенткой в кафе‑мороженом?» — он нарочно игнорирует убийственную ауру, которая сейчас исходит от юного фавна. — Вопрос от...

Дверь с треском распахивается.

— От меня!

В кадр входит девушка-подросток с очень пышными формами. Роман благоразумно отшагивает назад, предпочитая держаться подальше от очень, очень злого ведущего, который сейчас испепеляет взглядом нового гостя.

— Мисс Сяо Лонг, можно узнать, что вы здесь делаете? Сегодняшним гостем должна была быть лидер вашей команды, — спрашивает Адам; голос у него почему‑то звучит натянуто.

Янг Сяо Лонг поглядывает на ведущего и, не спрашивая разрешения, располагается на другом диване. Она скрещивает руки на груди.

— Слушай, я не собираюсь оставлять мою сестрёнку наедине с человеком, который вроде как наш преподаватель, но при этом он за нашей спиной водил её на свидание. А ещё я не доверяю нашим новым уборщикам, — объясняет она. — К тому же мне перед камерами говорить проще, чем Руби.

— Ты нянчишься с ней, а мисс Роуз, уверяю тебя, такая опека не нужна и вряд ли по душе.

— Ой, извините меня, мистер Кринжелорд. Некоторые из нас действительно достаточно заботятся о людях, чтобы не бросать их при первой же возможности.

— Есть разница между заботой и опекой.

— Да ну? И ты эту разницу знаешь? Мы оба знаем, как твоя бабуля обращается с моей сестрой, а вот чтобы ты что‑то с этим сделал, я пока не видела.

— Мне напомнить тебе о...

Объектив камеры заслоняет лицо Романа, перекрывая весь кадр, но спор за его спиной по‑прежнему слышен.

— Сделаем короткий перерыв, пока эти двое не закончат, — говорит он и усмехается. — Уже предвкушаю новый вирусный ролик.

Рядом с ним из ниоткуда материализуется табличка с яркой надписью «Янг-бабах».

* * *

Камера снова включается. Адам и Янг сверлят Романа сердитыми взглядами, пока тот с явным раздражением глядит в свиток.

— Что значит, ты не можешь найти нормальный вопрос?

— Я пытаюсь, но это же интернет. Здесь все либо озабоченные, либо тупые, — оправдывается вор. — Может, ответишь хотя бы на один из наименее ужасных вопросов? Наш чат хоть немного остынет.

Адама гложут сомнения, но в итоге он сдаётся:

— Ладно, давай попробуем.

Роман прокашливается:

— «Как долго между тобой и этой сексуальной блонди такая напряжённость, или у тебя со всеми студентками так?»

— Я могу ответить, — Янг тут же оживляется. — Между нами с этим парнем ничего нет. Ладно, признаю, он симпатичный, наверное, самый классный парень в Биконе, но характер у него — просто отбейся. На самом деле, у нашего обожаемого учителя только два любимчика: моя сестрёнка, которую он, похоже, пытается использовать, и один парень, помешанный на чае.

Блондинка делает паузу:

— Хотя если подумать, между ним и ледяной принцессой реально что-то происходит. Хотя они постоянно твердят, что друг друга ненавидят, персональных занятий у них — хоть отба-...

— Договори эту фразу, и я поставлю Марию наблюдать за всеми твоими спаррингами.

К удивлению всех, Янг на этот раз благоразумно замолкает.

— О, наконец-то нормальный вопрос: «Правда ли, что студентов Бикона учат совершать преступления и теракты?»

— У меня есть подкаст, где я разбираю, что такое терроризм и преступления, и как каждое королевство трактует их по-своему. Видите ли, мораль, к сожалению, имеет мало общего с законом, и...

Звук в эфире тут же отключают, а под Адамом появляется табличка с ссылкой на подкаст.

* * *

Не подозревая, что его никто не слышит, Адам Таурус ещё с минут пятнадцать разглагольствует о том, что действующие законы написаны в интересах правящего класса, а политическая власть по сути наследуется. Судя по всему, ему ещё есть что добавить, но он сдерживается: времени отполировать самые спорные тезисы у него пока не было.

Тем временем Роман в углу подавляет зевок, а Янг откровенно похрапывает на диване. Их будит резкий звон свитка.

— А у нас первый в истории шоу видеозвонок, — отмечает Адам, блаженно не ведая, что ему только что вернули звук. — Очень надеюсь, что там найдётся достаточно работающих извилин, чтобы сформулировать вопрос, не касающийся моих, к счастью, отсутствующих любовных похождений.

Роман нажимает кнопку, и в углу экрана появляется изображение беловолосого, светлокожего парнишки.

— Приветствую. Для меня удовольствие стать частью «Бикон Говорит», пусть и ненадолго. Меня зовут Уитли Шни, и-...

Внезапно экран гаснет.

— О нет, связь прервалась. Какая трагедия! — монотонным голосом сокрушается ведущий, его руки всё ещё лежат на свитке Романа. — Ждём следующий звонок.

Экран снова загорается: на нём тот же самый, разве что чуть более раздражённый парнишка.

— Какая трагедия, и впрямь. Как хорошо, что проблему со связью, по‑видимому, уже-...

Экран снова гаснет. Затем включается в третий раз — и юный собеседник уже кипит от злости.

— Какого хрена мы продолжаем принимать его звонки? — шепчет Адам рыжеволосому вору.

— Этот пацан пока единственный донатор нашего шоу, так что у него приоритет в таких случаях, — отвечает тот, пробегая глазами по списку донатов.

— Тупые жадные зрители... одна-единственная льена на шоу, которые вы смотрите, вас не разорит, — бормочет ведущий себе под нос, заставляя себя успокоиться. — Нам... э‑э... очень приятно, что вы сегодня с нами, Шни.

Уитли Шни прищуривается.

— Не знай я лучше, я бы решил, что вы используете мою фамилию как оскорбление.

— Тогда это было бы страшным недоразумением.

— Именно. Поэтому я в этом точно уверен, а не просто подозреваю, — кивает юноша с непередаваемым высокомерием, звуча при этом так, будто ему смертельно скучно.

После короткой дуэли взглядами, которую оба сочли бы выигранной, Адам Таурус качает головой, делает несколько дыхательных упражнений и вновь смотрит на экран.

— Может, расскажешь, что привело тебя в наше шоу, Шни... Уитли?

Для Адама Тауруса это почти что жест примирения ради шоу. Похоже, парнишка это понимает: он резко, коротко кивает.

— Формально верно сказать, что я здесь по множеству причин, но, думаю, начну с другого: твоя критика благотворительных организаций в целом обоснована — особенно часть о том, что корпорации не понимают и не учитывают нужды населения. Однако же, идея, что взаимопомощь может их заменить, по правде говоря, наивна и больше похожа на выдавание желаемого за действительное.

— Я этого и не утверждал. Я не жду, что люди откажутся от удобства привычной благотворительности и станут, как требует взаимопомощь, вовлекаться в те сообщества, которым, по их словам, они хотят помочь. Это было бы просто смешно. Но я ОЧЕНЬ надеюсь, что крупный бизнес продолжит жертвовать деньги, однако важно следить, чтобы эти средства действительно шли на улучшение условий жизни, а не просто бросались «в коробку» ради рекламы и самоуспокоения.

— Любопытно, но тебе это стоило бы уточнить. И ещё: в твоём подкасте по истории мистральских клинков есть небольшая ошибка. Хань Фэй-цзы был не основателем легизма, а философом, который сделал его влиятельным благодаря близости к императору.

— Я проверю это позже с доктором Ублеком: именно он помог мне разобраться в историческом контексте основания империи, — Адам вдруг замирает, с шоком глядя на парнишку. — Ты... слушаешь мои подкасты?!

— Они вполне неплохи, — пожимает плечами Уитли. — Мне, в частности, очень пригодились выпуски, где ты показываешь техники медитации и дыхания.

Адам опускается на диван, прикидывая, какими жизненными выборами он дошёл до этого ужасного момента.

— Дайте мне пару секунд, чтобы это переварить, — скорее всего, ему нужно не «пару секунд», а целая минута.

— Ботаны!

И ведущий, и беловолосый мальчишка синхронно сверлят взглядом блондинку-гостью.

— Мисс Сяо Лонг, как ни странно, у тебя вторые по потоку оценки. Ты последняя, кому стоит называть кого‑то ботаном.

— В душе я тусовщица. Просто так вышло, что почти каждый взрослый в моей жизни это препод, и каждый раз, когда я ввязываюсь в драку, мне выдают дополнительную домашку.

— Оно того стоило? — спрашивает Уитли, на удивление по‑настоящему заинтересовано.

Девушка пожимает плечами и делает жест ладонью 50/50.

— И эта девушка однажды будет защищать наши королевства как доблестная охотница, спасая всех живых от монстров, жаждущих только смерти, — невозмутимо произносит Уитли. — Что-то я теперь не сильно верю в наши шансы.

Публика и не догадывается, но ведущий еле сдерживается, чтобы не признать, что с Шни он в целом согласен.

— Требования для поступления в академию охотников удивительно низкие. По крайней мере, в Биконе нужно всего лишь выжить на вступительном испытании — оно обычно проводится в лесу, кишащем гриммами.

— Так ты и получил эту работу? — язвительно интересуется парень.

— Я могу перебить каждого в этой комнате всего за пять минут, — абсолютно спокойно объясняет Адам Таурус, нисколько не смущаясь встревоженных взглядов уборщиков. — Хотя, признаюсь, одного этого мало, чтобы работать школьным психологом, даже если я каким-то фигом успешен в этом деле.

В зале раздаётся смех — Уитли от души смеётся.

— Я начинаю понимать, почему ты единственный преподаватель, о котором моя сестра вообще упомянула, когда звонила на прошлой неделе, — признаётся он, чуть смягчив свою самодовольную ухмылку. — А вот двадцать минут хвастовства о том, как она станет путеводной звездой для своей команды, мне были не очень нужны.

— Милотаааа, наша Вайсс-кимо хочет выглядеть крутой перед братишкой. Какая прелесть!

Беловолосый парень коротко и согласно кивает.

— Почти жаль, что она додумалась позвонить только на прошлой неделе, а не на мой день рождения два месяца назад, — даже глухой бы услышал сарказм в его голосе.

Янг тихонько толкает ведущего локтём в бок.

— Ты тут вроде как психолог, скажи что-нибудь, — шепчет она.

— Никакой я не психолог, — тихо огрызается в ответ Адам Таурус, но его тут же толкают вперёд.

[Бросок кубика 1d100+10: 56]

[Доктор Таурус не разговаривает с новым пациентом]

Адам Таурус почти целую минуту молча пялится в экран, затем он тяжело вздыхает.

— Я не собираюсь заступаться за Вайсс; скорее всего, виновата здесь именно она, — заявляет ведущий в камеру.

Лишнюю работу, за которую ему не платят, он делать не собирался.

— Вижу, ты с моей с сестрой на «ты». Почему я не удивлён?

— Да, Адам. Ты что, одновременно кадришь её и мою сестру?

— Что ты творишь?

— Ну смотри, либо так, либо устраиваем в прямом эфире сеанс терапии, — нервно шепчет девушка ему на ухо.

— Я не встречаюсь ни с одной студенткой; я, чёрт побери, помощник преподавателя!

— И тем не менее, это не противоречит законам Вейла, — замечает Янг, собрав на себе ошарашенные взгляды всех в комнате. — Блейк перепроверила, как только узнала, что ты преподаёшь в Биконе. Максимум это можно назвать аморальным, но ты младше большинства четвертокурсников, так что — кому не похер.

— Это уж точно не может быть хуже того, что у Винтер творится с её начальником.

— Ты не помогаешь.

— А я и не собирался.

— Почему все помешаны на моей несуществующей личной жизни?

— Может, потому что ты таскаешь симпатичных студенток на многодневные поездки и на свиданки в город? Когда дойдёт очередь, своди меня хотя бы в приличный ресторан.

На экране видно, как Роман и Нео, уплетая попкорн, наблюдают за перепалкой на троих в комнате. Впрочем, свою работу неоплачиваемых уборщиков они всё так же ненавидят.

Конец записи

...

...

Жон Арк медленно выключает свиток, который держит в руках, сглатывает и тихо возвращается к книге о различиях в правовых системах королевств.

— А охотница в обучении может сесть в тюрьму за убийство собственной сестры? — невозмутимо спрашивает Руби после мучительно долгой паузы.

Юная охотница в обучении занималась в библиотеке вместе с Блейк и командой JNPR. Впереди были экзамены, так что готовиться приходилось по полной.

Почему же студенты вместо подготовки к экзаменам смотрели «Бикон Говорит»? А никто никогда и не говорил, что студенты — существа разумные.

— Судя по этой книге, такое законно только в Вакуо, — говорит Жон, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Это место меня пугает.

Просто обычный день в Академии Бикон.

Глава 4 — Промежуточные экзамены

День в Академии Бикон выдался на редкость хорошим: солнечно, но на небе хватало облаков, давая передышку от солнца, а температура была самой подходящей, чтобы носить обычный чёрный костюм, не рискуя схлопотать тепловой удар или простудиться. И всё же над всеми, кто находился в комнате, висело зловещее предчувствие подходящей беды. Особенно отчётливо — над теми, кто, как правило, относился к работе всерьёз.

Комната преподавательского состава — последний бастион здравого смысла для безрассудных смертных, осмелившихся пойти против естественного хода вещей и попытаться привить подросткам хоть какое‑то подобие рассудительности и базовых знаний. Атмосфера в такой комнате стояла тихой и на редкость унылой. Не развеивала тяжёлую атмосферу даже новая кофемашина, которую притащили новые неоплачиваемые уборщики — сразу после того, как их силком наняли.

Увы, винить им было некого, кроме самих себя и собственных решений.

Не то чтобы преподаватели ненавидели свою работу — в таком случае они бы здесь не работали, — но порой так у них и чесались руки устроить небольшой поджог и жить дальше, никогда больше не вспоминая об этой работе.

И когда один из их коллег стремительно влетел в комнату и без церемоний швырнул на стол две коробки (одну величиной с их коллективные сожаления, другую — меньше обычной бутылки воды) они едва отреагировали: только кивнули в знак признания.

— Надеюсь, этого хватит, — вздохнул Бартоломью Ублек и открыл большую коробку. Она была доверху набита красными ручками.

— Нам бы ещё одну, на всякий случай. Против такого коварного и опасного противника нельзя быть слишком подготовленным, — громогласно предложил Питер Порт, хотя бы затем, чтобы не начать дрожать в страхе от грядущего.

Некоторым другим преподавателям хотелось заметить, что сколько ни готовься — всё равно окажется мало, но они решили не лишать человека последней надежды и позволили ему помечтать о более добром мире.

Так, неумолимо приближались промежуточные экзамены.

* * *

Некоторые, пожалуй, удивятся, почему преподавателю, который по сути вёл физическую дисциплину вроде занятий по боевой подготовке, не наплевать на промежуточные экзамены: у него не требуется ведь письменного теста, чтобы хотя бы семьдесят процентов студентов осилили тот после лёгкой подготовки. Вот только эти наивные люди напрочь забывают, сколько там бумажной волокиты.

Лично ты ломал голову, почему именно тебе поручили придумать сколько‑нибудь работоспособную систему оценивания, которая учитывала бы и навыки студента, и его прогресс за последние месяцы. Это вообще‑то нахрен не твоя работа. Ровно как и выслушать студентов вне занятий. Ты, на минуточку, на зарплате помощника преподавателя... пусть и, надо признать, щедрой.

Как бы там ни было, Озпин платил тебе недостаточно, чтобы разбираться ещё и с этим.

— Хотела бы я спросить, не убьёт ли тебя попытка хотя бы сделать вид, что моё присутствие не причиняет тебе физической страдания, но, боюсь, ответ я и так знаю, — произносит Вайсс, безразлично осматривая свои ногти.

— Не льсти себе. Я такой, потому что из‑за промежуточных у меня снова вырастет нагрузка.

— Вряд ли тебе придётся хуже, чем мне, которой любой ценой приходится следить, чтобы моя команда блестяще с ними справилась.

Ты на секунду замолкаешь и одариваешь Вайсс пустым, бесстрастным взглядом — такой не выглядел бы чужеродным и на морде гримма.

— Пожалуйста, подумай о других первокурсниках и повтори это.

Белокурая морщится, прикидывая сказанное.

— Аргумент принят, — сдаётся она.

Это вообще-то не соревнование, но, естественно, всё равно выигрываешь ты.

— Вайсс, что ты делаешь в моём кабинете?

Судя по всему, твоё едва скрытое презрение к избалованной наследнице оказалось недостаточно явным, чтобы она поняла: общаться с ней — не твоё представление о хорошем времяпрепровождении. Хотя, быть может, именно поэтому она и пришла — что, надо признать, тянет на завидную степень мелочной мстительности.

— Я обещала, что в следующий раз уже я буду слушать твои проблемы, какими бы несущественными они ни были. Можешь сильно не благодарить, я просто настолько великодушная, — она прекрасно знает, как ты это ненавидишь, и потому явно получает удовольствие.

— Ты ведь осознаёшь, что я могу в любую минуту выставить тебя из кабинета?

— Не можешь, — отрезает она, даже не моргнув. — Я прочла школьные регламенты и точно знаю: в обычных обстоятельствах тебе это не разрешено.

Чем бы ни закончился сегодняшний день, после всего этого ты пройдёшься и зачистишь леса. Для твоей психики такое полезно.

— То есть ты ожидаешь, что я подыграю тебе и за чаем стану рассказывать студентке о своей личной жизни?

— Я бы предпочла кофе, а не этот сок из листьев, но в целом ты всё верно изложил. Либо так, либо мы сорок минут сидим и молчим.

Вместо ответа ты поднимаешься и идёшь заваривать чай. И не забываешь сделать так, чтобы Вайсс при этом отлично видела кофемашину.

* * *

[Действие: Жалоба на жизнь]

[Бросок кубика 1d100+10: 80]

Чай — такой странный напиток на твой взгляд. Вкус сам по себе тебе не особо по душе, а аромат порой и вовсе тяжеловат — уж очень всё зависит от сорта. Но в неторопливом распитии чашки чая есть какое‑то очарование, которое трудно описать словами.

Если честно, кофе ты любишь, пожалуй, больше, но иногда приятно просто сесть и попить немного «сока из листьев». Чай расслабляет — а в конце дня это и есть главное, особенно когда незваная гостья из одной лишь гордости заставляет себя его пить.

— Эрл Грей. Не мой любимый сорт, но всё же мне он приятен.

Ледяной взгляд, которым она одарила тебя, отпивая чай, был прямо‑таки прекрасен.

— Вкусно, — с вызовом улыбается она, ставя пустую чашку. Её молчаливую декларацию победы ты, разумеется, не мог не заметить. — Мне сварить нам кофе, пока ТЫ говоришь?

— Валяй. Не думал, что тебе так не терпится послушать, как я жалуюсь на сучьего папашу Блейк.

Жаловаться тебе было на много что, но только не ей — этой избалованной девчонке. Про Гиру говорить хотя бы безопаснее: твоё презрение к этому типу ни для кого не секрет.

— Не ожидала, что он окажется фавном-собакой, учитывая, что у Блейк кошачьи черты. Но, полагаю, ваша генетика та ещё несуразная лотерея, — протянула она, возясь с кофемашиной. Её тон — предельно небрежный. Она едва прислушивалась к твоим словам, куда больше занимаясь тем, что пыталась разобраться, работает ли машина.

Вопреки здравому смыслу ты хмыкнул. Хмыканье быстро переросло в заливистый смех, наполнивший кабинет. Звук вышел неожиданно радостный — тебе самому с трудом верилось, что смеёшься именно ты.

Наверное, не стоит удивляться тому, что Вайсс совершенно ничего не знала об одной из самых важных фигур в Белом Клыке. Гира десятилетиями нихера не делал, так с чего бы ей знать хоть что-то об этом жалком подобии мужчины.

— Уже поднялось настроение? Видимо, я потрясающий психолог, — Вайсс приписала себе эту заслугу, даже не понимая, что вообще произошло.

— Можешь смело занять моё место хоть сейчас. Может, попробуешь поговорить с Блейк о нашей якобы бурной любви в прошлом? Честное слово, эта байка почти такая же дурацкая, как и слух, из-за которого я возненавидел слова «профессор Таурус».

— Можешь признаться, что вы встречались неделю-другую. Блейк уже всё нам рассказала.

Ты уже было собрался спросить, зачем Блейк вообще выдумывать такую брехню, но тут у тебя в памяти всплыло, как много лет назад совсем юная девочка чмокнула тебя в губы на каком-то фестивале. Честно говоря, ты про этот дурацкий эпизод напрочь забыл.

— Мы не встречались, — с раздражением ты зажимаешь переносицу пальцами. — Просто были одного возраста, вот и ошивались вместе тогда. Я уже обсуждал это с твоей светловолосой напарницей.

— Может, тогда это стоило обсудить ещё с моей темноволосой напарницей?

А может, тебе стоило турнуть эту девчонку из кабинета, пока была возможность.

— Я так и хотел, но тут началась вся эта ахинея с ворами — и я напрочь забыл. Да и вообще, меня гораздо больше занимало, как её идиотский бантик ухитрялся морочить голову всем вокруг.

Вайсс задумалась, затем кивнула, нахмурившись так, что её стоматолог либо взмолился бы о пощаде, либо наоборот обрадовался бы потокам работы — в зависимости от своих финансов.

— Кстати, теперь я вспомнила, что забыла тогда убить Янг самым мучительным способом из-за моей... эмоциональной вспышки тогда.

— Во всём виновата Янг Сяо Лонг, — и в этом заключалась вся правда мира.

— Звучит логично. Ни в одном языке не найдется слов, чтобы описать те ужасы, которые я обрушу на эту блондинку, пока она, захлёбываясь кровью, будет безуспешно молить о пощаде, которую моё холодное, мстительное сердце ей всё равно не даст.

Картина как Вайсс смеётся смехом злобной мегаломанки — одно из самых сюрреалистичных зрелищ, которые ты лицезрел за последние месяцы. Выглядела она точь‑в‑точь как стандартная злодейка из мистральского мультика, что делало всё ещё нелепее.

Страннее всего было то, что злости при этом ты не испытывал.

— Ты уверена, что мне вообще стоит это слышать? — в твоём голосе звенело веселье. — А если это дойдёт до ушей Марии?

— Тогда я помолюсь за душу Янг, потому что подозреваю: эта женщина с радостью воспользуется поводом помучить студентку на промежуточных экзаменах.

— Скорее уж она велит мне заняться этим самому.

— Всегда можно соврать, будто Янг придумала про неё ужасный каламбур.

— Есть и менее жестокие способы убить человека.

Похоже, это был первый раз, когда у тебя с Вайсс получился настоящий разговор, а не очередной повод перекинуться колкостями. И, что особенно бесило, ты не мог сказать, что тебе это категорически не нравилось.

* * *

Зелёный полог Изумрудного леса тянулся за горизонт — завораживающая картина, от которой у многих пробегал холодок по спине, стоило только узнать, что в каждом тёмном уголку этого забытого края таятся гриммы, подстерегающие добычу в надежде хоть раз утолить свой ненасытный голод. Бесчисленные ветви вокруг шуршали на ветру — звук успокаивающий, но за ним прятались шорохи монстров, крадущихся в невидимых тенях. Это была земля не для слабых: здесь погибали дети, а рождались охотники.

Чтобы убедить Совет, набитый гражданскими, которые и вблизи‑то гримма никогда не видели, что время от времени забрасывать в Изумрудный лес группу непроверенных подростков — ещё не повод подавать на академию в суд, пришлось раздать немало взяток и слегка прижать их шантажом.

К счастью, в этой конкретной группе подростков все либо сироты, либо в отвратительных отношениях с родителями — так что сдерживаться было незачем.

— Оранжевая личинка, где была подписана Декларация независимости Менаджери? — рявкнул ты.

Проиграв очередной спор на монетке в учительской, ты получил задание подтянуть нескольких студентов, проваливших пробники на прошлой неделе — но только тех, кого ещё не признали безнадёжными как будущих охотников. Времени было в обрез, поэтому ты просто разбил лагерь в Изумрудном лесу.

Идея была проста: либо они показывают прогресс в учёбе, либо ты скармливаешь их гриммам.

— В Королевстве Вейл, сэр, — Нора Валькири отдала честь, выпрямив спину и гордо удерживая огромный молот свободной рукой.

— Неплохо, мисс Валькири. Последние десять вопросов — и без единой ошибки, — хвалишь ты её. За последние два дня именно она продвинулась больше всех. — Но помни: на тест тебя с оружием не пустят, так что подыщи место поизящнее для шпаргалок.

Она будущая охотница. Если уж хочет списывать — то надо делать это правильно и брать промежуточные на отлично.

— Так точно, сэр! Можно теперь мне искупаться в Изумрудном озере?

— Вообще‑то это должно было быть твоим наказанием, если бы ты ошиблась больше чем в пяти вопросах... но ладно, — говоришь ты. Тебе платят за помощь им с грядущими тестами, а не за то, чтобы они оставались в живых. — Только поосторожнее с гриммами‑акулами.

— О даааа! Мамочка сегодня будет с рыбкой на ужин! Поки-чпоки, Ренни!

Без лишних раздумий девушка вприпрыжку направилась к одному из самых опасных мест леса, напевая по дороге весёлую мелодию.

Вздохнув в одиннадцатый раз за последние два часа, ты перевёл взгляд на остальных — они смотрели на тебя с разной степенью стыда и ужаса.

* * *

Из всех четырёх студентов, которых тебя попросили «взять под крыло», Жон Арк был, пожалуй, наименьшей проблемой. Нельзя сказать, что блондин не старался на занятиях — он попросту был так же глуп, как выглядел, и не особо умел справляться со стрессом. Помочь ему составить расписание и поделиться парой приёмов для учёбы — этого ему хватит с лихвой.

А вот узнать, что у Лай Рена трудности с пробными тестами, оказалось неожиданно — но в целом логично. Он и Нора Валькири — сироты, которые никогда не учились в приличной школе и годами жили чуть ли не бродягами, так что неудивительно, что догнать остальных ему было трудно.

Но описать твоё разочарование, когда ты взял в руки одну из дешёвых любовных книжонок, которые Блейк принесла вместе с учебниками, невозможно никакими словами. Достаточно было открыть первую попавшуюся страницу, чтобы убедиться: это именно то печально известное «разлагающее мозги чтиво» — пикантные романы, обожаемые либо озабоченными школьницами, либо одинокими или уставшими от брака дамами в возрасте.

Молча, ты поднял книгу перед лицом Блейк, пока она изо всех сил старалась не встречаться с твоим осуждающим взглядом.

— В книжных Вейла только-только появились последние шесть томов «Ниндзя любви», так что... я, возможно, немного отвлеклась во время пробных, — робко призналась она, — но к промежуточным я подготовлюсь как надо — как только дочитаю это и следующие тома.

Слушать это было физически больно.

Часть тебя жаждала прямо при ней сжечь эту дрянь — и забыть обо всём как страшный сон. Увы, существовал способ и поэффективнее.

— Получишь их обратно после экзамена — но только если результаты будут достойными, — твой суровый взгляд не дал ей ни малейшего шанса на снисхождение. — Я не скажу, что ожидал от тебя иного, Блейк. Я просто знаю, что ты на способна куда большее.

Потакаешь ли ты её нездоровой зависимости от порнографии? Наверное, да. Но даже нездоровые привычки вроде пьянства или курения допустимы в меру. Если Блейк хочет читать порнороманы про принцесс, которых соблазняют красавчики с мрачным прошлым — пусть. Главное, чтобы её страсть не мешала обычной жизни.

— Я получу по всем тестам идеальный балл, — бодро клянётся она. По всем неправильным причинам, но решимости у неё во взгляде хоть отбавляй. — Так что... только не вздумай их читать. Было бы неловко.

— Я и не собирался.

— Это хорошо. Очень хорошо, — кивает она. После нескольких секунд молчания она добавляет. — У них, кстати, довольно глубокий сюжет.

— Блейк, я не буду читать порнуху.

— Я это так, просто к слову.

...Лучше тебе проверить, не нужна ли помощь Лай Рену.

* * *

Когда ты, наконец выбравшись из крайне неловкого разговора с Блейк, оказываешься на свободе, меньше всего ты ожидал, что тебя встретит столь дивное зрелище.

Лай Рен исполнял идеальную догэдзу — настолько безупречную, что её впору было счесть финальной формой поклона ниц. Этот подросток совершил невозможное и нашёл золотое сечение из догэдзы, совместив безупречную покорность и такую отточенность позы, о какой большинству остаётся лишь мечтать. Даже посвяти ты этому искусству всего себя, ты не был уверен, что доберёшься до такого уровня раньше, чем лет к тридцати с хвостиком.

Это был самый совершенный земной поклон, какой только доводилось видеть смертным.

— Пожалуйста, умоляю вас и мисс Калаверу: помогите мне на каникулах в одном охотничьем деле.

Ты скользнул взглядом по листам рядом с ним: пробный тест, который ты ему выдал, уже был выполнен. Парень совершенствовался прямо на глазах.

* * *

День выдался ровно настолько «прекрасным», насколько ты и ожидал. Полдюжины быкоглавов, похожих на передвижные крепости, кружили вокруг Академии Бикон, словно металлические мухи. Зрелище отнюдь не из приятных для любого студента, взглянувшего на уныло‑серое небо. Такое большинство видело разве что в учебниках истории, пересказывающих ужасы войны.

И всё же эта жуткая картина меркла на фоне куда более редкого зрелища: Озпин, в редком приступе раздражения, массировал виски. Вечно улыбающийся директор сейчас выглядел как самый обычный учитель, которому достался ученик, не способный одновременно дышать и думать.

— Генерал Айронвуд, не будете столь любезны объяснить, что побудило вас решить, будто, приезжая в Вейл на обсуждение фестиваля, главная цель которого — укреплять единство и мир между королевствами, уместно привести с собой небольшой военный воздушный флот?

— Разумеется, я исходил из того, что это наилучший способ защитить тот самый мир, — без запинки ответил мужчина, уверенность из него так и сочилась. — И, прошу, без формальностей, мой друг.

Когда Озпин попросил тебя присутствовать при его встрече с генералом Айронвудом из Атласа, ты подумал, что он либо шутит, либо его хватил удар. Оказалось — вовсе нет, он был предельно серьёзен (хотя ты подозревал, что ситуация его слегка забавляет). К собственному удивлению, ты довольно спокойно переносил соседство с этим аутичным идиотом. Видимо, после месяцев бок о бок с беловолосой представительницей семьи‑владельца корпорации встреча с человеком, который едва ли входит в твою десятку самых ненавистных людей, уже не кажется таким большим событием.

Впрочем, всё равно, ну его в жопу.

Генерал подошёл к директору с лёгкой улыбкой — такой, какой улыбаются старым друзьям. Директор ответил тем же, только улыбка у него была снисходительная.

— Ах, Джеймс, не опишешь ли ты, чем руководствовался, когда решил, что нагнетать тревогу среди гражданского населения — самый эффективный способ поддержать мир?

Ты прыснул при этих словах, за что удостоился раздражённого взгляда этого паршивого генерала. Ты, разумеется, прыснул ещё громче.

— Оз, ты лучше меня знаешь, почему я привёл сюда этих людей.

— Не могу не отметить: единственная причина, по которой меня так раздражает этот чрезмерный спектакль паранойи, в том, что в последнее время всё неожиданно идёт слишком хорошо, — вздыхает Озпин, впервые звуча уставшим. — Успех меня избаловал.

— И сделал тебя беспечным. Позволять преступникам работать в Академии Бикон вместо того, чтобы отправить их в атласскую тюрьму, где их можно как следует допросить? А если они нападут на студентов и сбегут?

— Не путай моё решение с наивностью, — предостерегает директор, голос у него стал жёстче. — Наших новых уборщиков можно считать живой приманкой, чтобы выманить врага, которого я подозреваю в изрядной заносчивости. Второй шанс они получат только после того, как загладят прежние грехи. К тому же я сильно подозреваю, что наших новых преподавателей по боевой подготовке они боятся куда больше, чем своего прежнего работодателя.

Учитывая, что Мария перед допросом той парочки попросила тебя на всякий случай выкопать две могилы — если что вдруг пойдёт не так, — их выбор и правда был весьма разумным.

Двое мужчин смотрели друг другу в глаза целую вечность: это была не столько дуэль, сколько проверка. Почти через минуту первым отступил генерал Айронвуд — тот тяжело вздохнул и отвёл взгляд.

— Совет Вейла запросил мою помощь, потому что ты пустил двух печально известных преступников в Бикон. Так что моё присутствие тебе придётся терпеть несколько месяцев, — в голосе генерала не слышалось ни намёка на высокомерие. Затем он перевёл взгляд на тебя; на его лице мелькнула тень насмешки. — Так значит, ты и есть Адам Рохо Руперто Таурус. О тебе я много слышал.

Боже, как же ты ненавидел своё фальшивое имя.

— Надеюсь, только хорошее, — вставил Озпин.

Пауза, последовавшая за этим, сказала всё сама за себя.

— ...Да. Нет смысла обращать внимание на не слишком лестные слухи, — покачав головой, мужчина протянул тебе руку. — Хочу лично поблагодарить тебя за службу, которую ты оказал королевствам в трудный момент.

Ты посмотрел на его ладонь и даже не пошевелился.

— Кое‑кто из нас, знаешь ли, действительно компетентен.

— Ещё один Кроу? — спросил Айронвуд у Озпина, не впечатлённый твоим ответом.

— Не совсем. Этот юноша и правда прозорлив.

— Ах да, и что ты думаешь о нашем присутствии в городе?

[Действие: Поделиться незаконными идеями, не вступая в открытый конфликт (КС: 75)]

[Бросок кубика 1d100: 77]

Ты не стал оспаривать его власть — ты её с ходу отверг. Из‑за такого пренебрежения к тому, что он олицетворяет, он и решил испытать тебя открытым вопросом. Часть тебя хотела назло промолчать, но твоя гордость не позволяла тебе отвернуться от вызова. К тому же доказать, что ты лучше генерала, который не в состоянии справиться с мелкой ячейкой Белого Клыка, имея под рукой сильнейшую армию мира, — занятное развлечение.

— А мне можно озвучить то, что я действительно думаю? Потому что, как мне кажется, большую часть этого вслух произносить противозаконно.

— Он из Вакуо, — подал голос Озпин, заметив замешательство Айронвуда.

Генерал понимающе кивнул, будто это объясняет всё.

— Проблема тут не в присутствии твоей армии, а в отсутствии хоть какого‑то объяснения, которое принял бы обычный горожанин. Устраивать военный парад, вот так, на виду у всех, — откровенно дебильная затея. Люди начнут бояться скорого введения военного положения или, что ещё хуже, примут эту бесполезную демонстрацию силы за объявление войны со стороны Атласа, — ты нарочно упростил формулировки ради генерала. — Да хоть привёл бы ты элитное подразделение своих самых толковых агентов — и то сработало бы куда лучше. Жаль только, что тебе уже поздно включать мозги.

— И что ты предлагаешь делать взамен? Как ты справедливо заметил, уже слишком поздно отводить войска, не выставив Атлас слабым — а это поставит под удар и мою собственную должность.

— Придумай правдоподобную отмазку и просто сделай что хочешь. К чёрту тонкости — поздняк метаться, — презрительно фыркаешь ты. — Признай, что это связано с поимкой Романа Торчвика, и заяви, что это часть совместной операции с Академией Бикон по зачистке городской преступности, опираясь на сведения, полученные от этого вора. Нашей настоящей добыче, если они не дураки, это не повредит, но вот с помощниками у них возникнут большие проблемы. А город заодно станет заметно безопаснее.

— Волк становится тем опаснее, когда его загоняют в угол, — спокойно заметил генерал, всё тем же непроницаемым голосом. — Ради шанса на успех они могут пойти на отчаянные меры и поставить под угрозу мирное население.

— Их присутствие в городе уже само по себе опасно для мирного населения. Недавно они пытались завербовать уязвимых подростков в козлы отпущения для каких-то почти самоубийственных планов. И даже не думай трясти местную ячейку Белого Клыка из‑за необоснованной паранойи — этим ты настроишь против себя меня и вообще всех фавнов в городе. Можешь поверить на слово: они первыми сообщат мне о любой необычной активности на улицах.

К твоему раздражению, генерал оставался совершенно невозмутимым — даже, казалось, задумался, несмотря на твои слова. Этот гад ещё и имел наглость действительно обдумать твоё предложение.

— В лучшем случае этот план слишком рискованный и вряд ли принесёт плоды, которые устроили бы Вейл или Атлас.

— Мнение советов Атласа и Вейла не имеет значения. Они про вояк и охотников только из третьих уст знают.

Ты встретился с абсолютно спокойным взглядом Айронвуда и не отвёл глаза.

Ты ненавидел этого человека... Или, по крайней мере, был в этом уверен. Для фавнов из Белого Клыка Джеймс Айронвуд был скорее мифом, чем человеком — лицом, которое олицетворяло чуть ли не половину того, что им невыносимо в Атласе.

И вот сейчас, когда он с идиотской улыбкой хлопает тебя по плечу, а глаза у него светятся одобрением и откровенной радостью, твоя злость только крепнет. Этот человек — тот самый, что запретил Белому Клыку хоть одним шагом ступать в Мантл или Атлас — теперь серьёзно рассматривает предложение фавна. В какой-то момент тебе даже пришла в голову шальная мысль: быть может, этот любимчик Атласа, который годами без тени сомнения гонялся за фавнами, лично ничего против тебя не имеет.

Это ганд...

— Озпин, дай этому парню прибавку. Если надо — из собственного кармана заплачу.

...

...

...Гандон.

— Оставь себе свои грёбаные деньги.

Самое ужасное — после этого его улыбка стала ещё шире.

Никто не пытался тебя остановить, когда ты решил уйти. Тебе срочно нужен кофе, пока ты не прирезал этого ублюдка.

* * *

(Бросок кубика 1d100: 4)

Исход: Подельники Синдер не дают ей разойтись.

(Бросок кубика 1d100+5: 35)

Исход: Информация Романа полное говно

* * *

Генерал провожал взглядом юного фавна, выходившего из комнаты, с таким приветливым выражением лица, что Озпин невольно нахмурился. При всех своих достоинствах Джеймс страдал туннельным мышлением, стоило только заподозрить причастность Салем.

— Джеймс, скажи, что ты не собираешься всерьёз следовать крайне спорному, пусть и продиктованному благими намерениями, предложению мистера Тауруса, — Озпин отпил горячего какао и ощутил, как годы берут своё.

— В самой идее есть рациональное зерно, но я как никто знаю: Советы королевств никогда не одобрят столь масштабную операцию в черте города. Им куда важнее сохранить статус‑кво и свои кресла. Парень горяч и голова у него на месте, но опыта в политике у него пока не хватает, чтобы понять, насколько скромна моя власть перед Советами. Впрочем, что‑нибудь помельче вполне осуществимо.

— Мы к тому же не можем сейчас позволить себе войну с криминалом, — дополнил Озпин.

А ещё создавать прецедент, когда иностранной армии разрешают проводить крупномасштабную операцию на территории другого королевства. Были и этические издержки начала боевых действий в гуще проживания мирного населения, но апелляция к практичности всегда работала на Джеймса Айронвуда куда лучше всего остального.

Бессмертный чародей едва не выдохнул от облегчения, когда его молодой друг кивнул в знак согласия. Он почти ощущал себя воспитателем детсада при гиперактивных детишках и... нет, это опасные мысли. По собственному опыту он знал, насколько губителен патерналистский настрой. Последнее, что нужно Ремнанту, — чтобы он снова случайно стал Кровавым Императором Востока.

— Он знает? — спросил Джеймс.

— Планирую пригласить его в нашу маленькую группу к концу года; возможно, раньше, если всё начнёт развиваться быстрее, чем мы думаем. Мария Калавера уже в курсе про Салем и существование магии, так что мы просто ждём, пока парень привыкнет к новой жизни, прежде чем мы обрушим на него эту бомбу.

— По крайней мере последняя сереброглазая воительница будет хорошо подготовлена. Уже легче.

Будь воля Озпина, в будущем их было бы куда больше, но он благоразумно промолчал — на тот случай, если генерал вдруг согласится с его взглядами. Одно дело — когда бессмертный, не вполне здравомыслящий чародей ради скуки затевает побочный евгенический проект, и совсем другое — вовлекать человека, который, возможно, в самом деле доведёт это до результата. Никому нельзя давать такую власть.

— И хорошие новости есть не только у тебя, — сообщил Джеймс, с лёгким самодовольством распрямив спину ради эффекта; привычка, выработанная десятилетиями службы. — Атлас добился прорыва, который перевернёт нашу борьбу с гриммами.

— О, расскажи, — отозвался Озпин, размышляя, какое на этот раз преступление против природы задумал его друг. Джеймс Айронвуд был непредсказуем даже по его меркам.

Скажись этот разговор столетием раньше, Озпин предостерёг бы его от возможных последствий такого прорыва для Ремнанта. Увы, сейчас чародей считал, что может позволить себе сделать шаг назад и дать миру двигаться дальше своим ходом. В конце концов, они уже выиграли войну.