Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— …заклинаем кровью, прахом:
Вы насытьтесь людским страхом.
Мертвец встал из тени, отброшенной свечами некромантов-наёмников, и обнаружил себя в подвале многоквартирного дома. Трубы, оборудование, хлам по углам. Запах канализации, бензина и краски. Нарисованный мелом круг и фигуры некромантов с тканевыми масками на лицах. В центре круга амулет-приманка, который и притягивал нежить как магнитом после активации. Промелькнула глупая, человеческая мысль: «Нарушение. Захламление, краска… Куда смотрит управляющий?». Мертвец же был… был… Кем?
Мысль оборвалась, рядом забулькало и завыло. Да тут «людно». Другие мертвецы жались по углам, сверкая жёлтыми глазами в полумраке. Не знал, кем был сам, а эти… подгнившие упыри и призрачные навьи. Голодные, злые.
Рука потянулась к ножнам на поясе: пустые. Досадливо зашипел. Ну, да... Он и сам был нежитью, одним из этих, не ему теперь носить с собой сталь. Оставалось бессильно наблюдать, сжимая непослушные пальцы в кулаки, когда всё внутри выло: «Там, наверху, люди! Их надо защитить! Они даже не знают, что их дом — уже не их крепость…»
Природных духов, нечисти тоже наползло в достатке. Вон, например, кикимора уже ломала забытые кем-то инструменты. Иные метались пока бесформенными тенями по стенам и потолку. Подвал наполнила славянская нечисть и нежить. Были и привычные северные духи болезней. Их-то вряд ли звали специально, скорее, они сами пришли, почуяв грядущий пир.
— Опустеет пусть весь дом,
Будто он объят огнём!
Сколько пафоса, переложили в стихи вполне прозаическое заклинание. А стихи-то — говно неточное. Разве что их запоминать проще. Для активации амулета стишков хватило, а хватит ли для подчинения нечисти? Мертвец оскалился, мысленно передразнив: «В лесу родилась ёлочка, а кто её родил? Четыре некроманта и старый некрофил!»
А меж тем некроманты прижались спинами друг к другу, силясь подчинить всех тварей. Один пискнул, срываясь на фальцет:
— Чёрный, их слишком много! Видишь? Или в глаза долбишься? Приманка сработала неправильно, она ж тварей на пять-семь рассчитана… Как мы будем?! А жильцы как? Я на мокруху не подписывался!
Вовремя, однако, парень задумался о последствиях, ха. Но задумался. Ему бы ещё понять, что от страха тоже умирают, если есть проблемы со здоровьем. Или сходят с ума. Причинение тяжкого вреда здоровью или смерти по неосторожности. Хотя в его понимании «мокруха» — это, видимо, сто пятая статья, а о существовании сто девятой он не факт, что знает.
— Кривой, заткнись и делай своё дело. Мы после подчинения отдадим приказ и уйдем, а дальше уже не наша проблема. Всё как заказчик велел, он не требовал идеального исполнения. И я всё контролирую!
А Чёрный-то — всего лишь браток с мнимым авторитетом, где нет морали, а только понятия. Нет бы услышать члена группировки… Ну, сам виноват. Мертвец чуял сладкий, тягучий ужас, слышал, как захлёстывает сердце горе-наёмника Кривого. А он прав: не многовато ли тварей по заговору для запугивания жильцов вызвала приманка? Странный заказ, и амулет сработал неправильно уж очень «кстати». «Не требовал идеального исполнения»? Как интересно…
Мертвец завёл руку за спину, скрестил пальцы, хоть их и обожгло болью от этого жеста. Он мёртв, но осколки его… ведовской силы живы. Помнил про ножи, про пальцы крестиком и… и… про урок из детства.
Мама когда-то учила его маленького: «Не покоряйся злой воле. Делай по совести, а не по приказу, мой хороший. Не можешь защититься иначе, так хоть пальцы скрещивай: тоже древний ведовской жест. Ты сильнее злых людей, Аржаан». Мама… Знал бы отец-тиран, чему она тайком учила сына. Стоп! Не безликий мертвец: Аржаан. Пламя свечей дрожало, а он… вспоминал свою жизнь болезненными вспышками.
«Я — Аржаан Каанович Золотницкий, одарённый магией северный вед… Муж Макый и отец Аргымая и Айланы… Директор столичной строительной компании «СтройСити»... Нет, я не Аржаан. То, что от него осталось. Я мёртв уже… сколько? Покончил с собой осенью две тысячи третьего. Какой сейчас год?»
Наёмники почти закончили обряд. Двое из них шатались от слабости. Бедняжки, силёнок не хватило! Неудивительно, раз амулет-приманка подкинул такой сюрприз. Пять тварей вызываешь, а остальные придут как бесплатное приложение. «Только у нас и только сегодня».
Зачем кому-то вообще нанимать некромантов против неведов — обычных людей, не владеющих магией? Не ради того же, чтобы запугать случайных жильцов. Или здесь живёт кто-то конкретный, на кого хотят повлиять или кому отомстить, а остальные — прикрытие? Но всё равно это словно сбросить ядерную бомбу на город ради одного убийства. А может, заказчик — рейдер? Решил испортить репутацию строительной компании, построившей дом, обвинить владельцев и захватить бизнес? Принудительное слияние, н-да. Вот это больше похоже на правду, особенно если в органах ведовской власти по-прежнему цветёт и пахнет коррупция.
Обессиленный Кривой, согнувшись пополам, глухо шептал:
— Что-то не то, Чёрный. Чую, среди них есть кто-то… Сильный, может, и разумный. Это всё твоя жадность, взял мутный заказ… Лучше б мы и дальше чисто коллекторами были и выбивали долги с парой упырей! Безопаснее. А я ж просто хотел погасить ипотеку, а не загибаться тут… Сука… Плохо…
— Нечисть и нежить, создания тьмы, служите нам, чтобы насытиться людскими страхами вдоволь! — провозгласил Чёрный, игнорируя скулёж Кривого. Хорошо, что игнорировал. А то парень-то сообразил. — Вы без нашего позволения не сможете уйти или улететь с территории дома. Скрывайтесь от тех, кто работает на властей. Убивать или калечить до иного нашего повеления нельзя, но вы должны доводить жителей дома до истерик и приступов, истощая их силы. Пусть каждый из вас поклянётся выполнить приказ в точности!
Пафос до добра не доводит. Стихотворные некромантские заклинания, небрежные повеления и раздутое эго губят вернее малиновых пиджаков и золотых цепей толщиной с кулак. То ли стишки не сработали, то ли скрещённые пальцы помогли, но Аржаан знал, что никого, кроме виновных в этом нечто, доводить не будет. И какой же неточный, самоуверенный приказ! Подарок для юриста, ха…
Обидно, наверное, будет проиграть из-за того, что не сказал одно слово, а другое заменил неточными синонимами: «…не можете покинуть территорию дома», «…жителей этого дома», идиот. Что помешает забраться в багажник машины и уехать, а не уйти? Да хоть уползти по-пластунски можно. И какого рода истерики и приступы? Бывает истерический смех и приступ ярости. Если человек долго хохочет, он тоже может устать, что можно толковать как истощение сил. А так... Ладно, бездомных Аржаан доводить не сможет. В остальном же: да здравствует принцип расширительного толкования.
Пробулькал:
— Клянусь, хозяин. Не уходить. Не убивать. Не калечить. Доводить. Слушаюсь!
Есть приказ, пока при вас, а без вас другой приказ. Доведёт он только заказчика и его сообщников, если сумеет их найти. Забавно: дохлый юрист против паршивых некромантов и их нанимателя. Хотя больше против нанимателя. Эти ребятки — всего лишь пешки и дилетанты.
Чёрного удовлетворила клятва, он бросил:
— Сейчас выходите во двор и в подъезды, приступайте. В подвал больше не заходите до иного нашего приказа, вот.
Хорошо, Аржаан сюда заползёт, чтобы поискать улики, он не гордый.
— И не мешайте нам уйти с территории дома! — не выдержав, вклинился Кривой.
А он и правда чуял, да только от своего главаря получил не похвалу, а удар под рёбра и злое:
— Куда лезешь?! Без тебя знаю!
Ну-ну, знает он. Аржаан, волоча ноги, выбрался из подвала. Не от ЖилСтроя ли многоэтажка? Уж очень похоже компания-конкурент раньше строила. Зашёл в подъезд. Ну, точно, ЖилСтрой, его логотипы на почтовых ящиках. Вытащил торчавшую из одного ящика квитанцию и так и замер: а на дворе-то уже лето две тысячи двадцать девятого года… Всё такое же и всё другое. Что ни говори, а для поиска заказчика Аржаану нужна помощь живых людей. Но как, кто в своём уме заговорит с мертвецом и уж тем более станет ему доверять? Выглянул в окно, невольно усмехнулся. Решение, кажется, нашлось само собой. На скамейке сидела девушка-неведа со слабенькой искрой дара: среди её предков в четвёртом-пятом колене были веды. А рядом с ней остановился парень в ярко-зелёной кофте, южный вед. Это же… Нет, Аржаан с типичным для нежити обонянием не перепутал бы доносившийся даже на расстоянии и сквозь стены запах. Мальчишка — один из Володиных, бывших хозяевами ЖилСтроя и, по совместительству, давними врагами Золотницких.
От давно забытой, умершей вместе с Аржааном смеси чувств по стеклу пополз иней.
— Все совпадения неслучайны… — пробулькал он, скрываясь в колясочной.
Осталось понять, как заговорить с парнем и девушкой, не напугав до полусмерти, и объяснить, что надо действовать вместе. Проблема ещё в том, что к Володину он из-за его защитных амулетов подойти не мог. Неужели придётся начать с девушки?
5 июля 2029 года, вечер четверга.
Аля запрокинула голову и нашла глазами свои окна. Устала как собака, но домой идти не хотелось. Там Вадим наверняка опять не удосужился загрузить грязную посуду в посудомойку и хоть минимально прибраться, а просто лежит и ржёт над короткими видео. Тихо выдохнула, села на скамейку рядом с подъездом. По небу плыли грозовые тучи, вдалеке громыхало. Даже если ливанёт, до двери рукой подать. Надо немного успокоиться, перезагрузиться после долбаной работы с людьми.
На работе воплотилась в жизнь фраза «Да кому нужны эти ваши юристы-экономисты, их как грязи!» Задач по профилю было не так уж много. Начальство это понимало и заставляло Алю и её коллег бонусом работать и за того парня, и за ту девку, и вообще за кучу людей.
Действительно, зачем создавать отдельные должности, если можно спихнуть работу с теми же претензиями от жильцов (не с документами, а напрямую с орущими и брызгающими слюной людьми) на тех, кто на это не подписывался? Зачем в подразделениях нанимать больше мастеров, дворников и уборщиц, чтобы не было накладок с отпусками и больничными, если в любой момент можно послать (на три весёлых буквы) работников офиса то чистить снег, то отмывать лифты от блевоты, то собирать трижды проклятые голоса за повышение тарифа? Если бы об этом всём предупреждали при устройстве на работу, был бы другой разговор. Так ведь нет же! Спасибо хоть по-честному платили за дополнительный труд. Аля и не уходила-то в основном из-за «вкусных» надбавок и премий. Жалко, денег она всё равно толком не видела, Вадим пятый месяц не работал, всё ища идеальную должность, чтобы платили дофига за то, чтобы он не делал нифига.
— На что я надеюсь? Чудес не бывает… — пробормотала самой себе.
— Ну что вы, в мире очень много чудес! — Вдруг отозвался худощавый паренёк в драных джинсах и кислотно-зелёном худи. Он нёс большую и явно тяжёлую коробку к подъезду, но остановился. — Извините, что лезу, но чудеса правда рядом, пусть и не всегда там, где вы их ждали.
Мечтатель! Прямо как Алькин покойный прадедушка Андрей, который тоже твердил о чудесах поблизости, оставлял еду для выдуманных добрых духов и рассказывал ей перед сном сказки про героев, которые боролись не только с нечистью, но и с собственными «демонами» вроде зависти или ненависти. «Злые духи питаются этим, Аля. Как можно меньше надо их кормить». Эх, прадедушка… Аля так по нему скучала!
У парня так же загадочно блестели глаза, как у прадеда тогда. На этом, правда, сходство заканчивалось. Незнакомец был лет восемнадцати максимум и походил на попугайчика, из-под зелёного капюшона торчали пряди покрашенных во все цвета радуги волос. Ну… Смело!
— Может, и так… Заезжаете к нам, да?
Нет, блин, просто так ему захотелось коробки потаскать, вместо спортзала. Ну что за глупые вопросы? Хотя после постоянного глотания успокоительных неудивительно, что Аля тупила. Встала, подержала для парня входную дверь, стопор которой сломался. Парень отблагодарил её лучистой улыбкой и ответил:
— Ой, спасибо. Ага, пока лето, тут поживу. Надо ж без мамки попробовать. Я и накопил спецом с подработок…
Съём в их доме стоил дорого, но зато до метро пять минут и район приятный, зелени много... Неплохой выбор. Ох. Даже несерьёзный с виду паренёк подрабатывает и копит на свои хотелки, а Вадим… Нет, надо это заканчивать. Она ведь раньше, до «счастья» по имени Вадик, не была такой вечно недовольной ворчуньей. Парень занёс коробку внутрь, снова вышел.
— Кстати, ко мне можно на ты. Сева! Ну или Володя.
— А я Аля. Да, давай на «ты». Надеюсь, тебе понравится в нашем доме. — Она посмотрела на ещё две коробки у ворот, а потом на совсем почерневшее небо, поёжилась от не по-летнему холодного, почти морозного ветра. — Я подержу дверь, неси коробки. А то польёт скоро, кажется.
— Да не, прям щас дождя не будет, — хитро улыбнулся Сева и сбежал по ступеням.
Перед тем, как пойти за коробками, шутливо погрозил пальцем небу. Аля засмеялась, а ветер вдруг стих, будто его и не было.
В подъезде Сева взглянул на свои коробки и сказал:
— Я надолго стопну лифт… Ты поезжай домой, а потом пришли лифт на первый этаж, хорошо?
Она мотнула головой и зажала кнопку открытия дверей лифта.
— Заноси коробки, я не тороплюсь.
Аля мельком взглянула в заляпанное зеркало лифта. Когда-то ярко-зелёные глаза будто потускнели, покрылись паутиной бесконечных и бессмысленных хлопот. Раньше Аля для Вадима и стрелки покрасивше рисовала, и с укладкой заморачивалась, чтобы на каштановых волнах волос красиво медным сиянием отражалось солнце и вот эта вся романтичная ерунда. Он даже в начале отношений нарисовал для неё мини-комикс «Прекрасная моя принцесса Алексия». Она прыгала от восторга и обнимала Вадима. Теперь же… Ой, да пошёл он! В зеркале вдруг отразилось, как на стене лифта странная, худощавая тень подняла руки вверх, словно сдаваясь, а по углам стекла будто пополз иней. Что за…
Моргнула, всё исчезло. Фу ты, будто ужастиков пересмотрела. Совсем уже мозги не варили от усталости, отдохнуть надо нормально. И снижать дозу успокоительных, а то это уже ни в какие ворота. Когда лифт тронулся, лампа на потолке замигала, раздался скрип и скрежет. Что, серьёзно? Лифт же новый! Хотя… Не так много времени прошло после сдачи дома, купившие квартиры люди постоянно делали ремонт и возили на грузовом лифте всякое тяжёлое. Откуда-то донёсся утробный рёв и протяжный вой. Собака у кого-нибудь воет, пока хозяева ещё не вернулись с работы, да. А рёв откуда? Может, звуки дрели искажаются? Но раньше такого не было.
Потёрла уставшие от мигания лампы глаза, в какое-то мгновение заметила, что Сева завёл руку за спину, а его губы беззвучно прошептали что-то. Испугался, что застрянут?
— Не волнуйся, лифт работает. Это он так скрипит после тяжестей, а потом снова ездит нормально, без «стонов».
— А-а-а, понятно. Да я не боюсь!
А какой у парня всё-таки обалденный одеколон! Нереальная свежесть, будто воздух после дождя. Двери лифта открылись, лампа перестала мигать. Аля снова зажала кнопку, чтобы Сева спокойно выгрузил коробки. В процессе поболтали ещё немного, Аля скинула ему приглашение в чат дома. Иногда полезная штука, хотя в основном там ругались из-за парковочных мест и спорили, на что надо потратить деньги с общего счёта.
— Ага, спасибо за чат и за помощь! А возьми брелок? — Сева вынул из кармана нить с гранёными бусинами, тоже всех цветов радуги, как и волосы. На конце нити болталась радужная кисточка. — На удачу, и чтобы не грустно было. Я такие штуки дарю всем, кто мне нравится! Аля взяла в руки яркий брелок, заулыбалась. По не везде одинаковым узелкам видно было, что не покупное, Севка сам делал брелоки без особых, быть может, навыков, но с душой.
— Какая прелесть! Я тоже рада с тобой познакомиться, хорошо тебе устроиться на новом месте. А удача мне сегодня пригодится!
Вот уж точно… Не каждый день решаешься выкинуть из жизни бытового паразита. Поднявшись на свой этаж, Аля бросилась к квартире, пока не передумала, не погрузилась в воспоминания, каким милым и трогательным был Вадим раньше. А в прихожей он уже натягивал кеды.
— Ты куда?
— К Женьке на днюху, он проставляется. Вернусь поздно, не дёргай, лады?
О как! Пусть бы шёл хоть к Женьке, хоть к чёрту, но вот это «не дёргай» добило. Она и не дёргала, всего раз за всё время позвонила, когда он был на гулянке! Верила Вадику: сильно он не напивался никогда, слишком боялся примера скатившегося отца-алкаша. Но на какие шиши Вадим собрался на праздник? Его мать, что ли, опять подкинула денег на развлечения? Чтобы сыночка «отдохнул и порадовал себя». Где он только уставать успевал?
— Вадик… Ты четыре с половиной месяца не работаешь. Собираешься с этим что-то делать? Я тебе сколько уже предлагаю вакансии дворника и разнорабочего в управляйке, всё бы полегче было! Мне тяжело одной. — Помедлила, решила в последний раз предложить. Вдруг признает, согласится? — Появилась ещё одна недалеко, можно пешком ходить на работу. Сходи на собеседование после выходных, я с управляющей на том доме договорюсь.
— Леська, не пили, а, — протянул Вадик, закатывая голубые глазищи, которые некогда казались ей самыми красивыми на свете. — Нашла время! Не видишь, мне некогда сейчас! Чё, думаешь, легко найти нормальную работу, чтобы по профессии и зп не позорная? Не пойду я к тебе в контору за копейки говно за другими выгребать! Ты вот тоже хрень предложила, фу! Я не для этого учился! Найду лучше, ясно? Как будто сама рада бабок-жалобщиц выслушивать или голоса собирать до ночи.
Аля до боли сжала кулаки, вздрогнула, когда в ладонь впились бусины брелока. Сева… Мальчишка с подработками. И Вадим, двадцатипятилетний здоровый лоб с пустыми амбициями, нашедший себе вторую мамку, похоже. Спасибо, но нет. Она не станет копией Ольги Николаевны с её вечной опекой.
— За собой для начала выгреби говно, только срач разводишь! Пусть я не рада работе, зато рада содержать себя самостоятельно и не бегать к семье с протянутой рукой без крайней нужды. Позорная зарплата дворника, говоришь? А клянчить деньги у матери и сидеть на шее у девушки — не позорно?
— Мама мне сама переводит, я не клянчу! И найду работу не для неудачников! — Кулаки сжались, губы задрожали. — Леська, ты чё мне настроение портишь перед праздником? Вадик, сделай то, Вадик, сделай сё! Сказал же: потом! Задолбала пилить! Потом разберёмся!
Он вылетел из квартиры, хлопнув дверью со всей дури. Аля прикусила губу, чтобы не разреветься. Работа для неудачников, значит? Её папа не надломился, когда в кризис пошёл улицы мести и вагоны разгружать. Мама не брезговала после работы в фирме подрабатывать там же уборщицей. «Разберёмся». Нет, она уже разобралась.
Прошла в комнату и, наблюдая через окно, как всё небо затянуло тёмными тучами (в соседних районах наверняка уже льёт дождь), трясущимися руками набрала номер, который сохранила просто на всякий случай. На том конце добродушный дядька взял трубку почти сразу.
Собственные слова доносились до сознания далёким эхом, будто говорила не она:
— Да, цилиндровый. Срочно. Я понимаю, что погода… Давайте заплачу за срочность? Конечно, устроит. Через полчаса? Договорились, жду вас! Домофон…
Вот и всё… Замки поменяют, а она успеет до возвращения Вадима собрать его вещи. Квартира-то её, и он тут не прописан, ага! Пусть валит обратно к маме и «ищет себя» там.
В квартире царила невыносимая духота с примесью запахов апельсинового одеколона, ванильного печенья и чернил. Раньше ей это нравилось, воспринимала как запах дома.
— Чую, чую-ю-ю… Русским духом пахнет! — нервно рассмеялась Аля, открывая окна. Всхлипнула, мотнула головой.
Ни малейшего дуновения, воздух застыл вязким маревом в преддверии грозы. Аля вышла на общий балкон, чтобы перевести дух. Сейчас, минут десять и вернётся домой ждать слесаря. Аля замерла, услышав, как Сева парой этажей ниже говорил по телефону:
— Ага, сегодня переехал. Мама, конечно, не поняла, нафига мне перед поступлением в универ пробовать жить отдельно… А мне переварить надо. Потом поговорю с ней, а сейчас как-то… Да не, не из-за этого. Конечно, понимаю. Она имеет право на личную жизнь и всё такое. Но её Олег меня выбесил! Ну правда, Айар, вот каково, а? Подошёл ко мне и давай в уши ссать, что типа всегда поможет, научит меня быть взрослым и серьёзным парнем без «циркачества».
Значит, не просто хотелка. Кому понравится, когда приходят со своим уставом в чужой монастырь и хотят тебя изменить? «Циркачество», м-да… Жалко, что Сева с мамой не поговорил откровенно, но кто знает, какие у них отношения на самом деле.
— Но это ладно, не ему одному мой стиль не заходит! Меня прям убило другое. Он с такой уверенностью ляпнул: «Ну что, Володя, мы скоро станем семьёй! Называй меня папой!» Да, так и сказал! Во-во! Это чё было, куда он лезет?! У меня есть настоящий папа, мне второго не надо!!!
Ох-ре-неть… Ну, это совсем за гранью! Нельзя ж так обесценивать. У Али аж мурашки по коже пробежали от того, с какой отчаянной любовью Сева сказал про папу. Если дети наркоманов и алкоголиков и то любят и защищают родителей (Даже Вадим, презирая отца за его запои, всё-таки плакал, стыдливо пряча слёзы, когда тот умер…), то о чём говорить, если, например, у Севы нормальные родители, просто в разводе по своим причинам? А похоже на то. Что о маме, что о папе он говорил с нежностью, хоть и не без обиды. Блин, Сева…
— Ну, короче, я хз… Пусть как хотят. Я подал документы в универы и тут, и в Парадизе, если чё. Если мамка выйдет за Олега, поеду учиться в Парадиз, в общаге поживу. А то здесь не потяну на постоянке снимать, а клянчить у родни не собираюсь. Не, к папе жить не пойду, а то они с мамой из-за меня совсем разругаются. Лучше я сам. Во-о-от… Да, конечно, заходи в гости. Я как раз хотел попросить, пока ты не уехал на Севера обратно, а то тут… Смущает кое-что, хотелось, чтобы ты как профи глянул, оно или не оно. Ну, ты понимаешь. Не, не видел, только слышал. Какая-то сильная херня, похоже. Ну не, а как тут неведы одни будут? Да. Угу, я уже. Приходи завтра вечером. Конечно, сразу позову, если что-то такое будет. Ну всё, давай!
Аля недоумённо моргнула. Смущает? Профи? Неполадка в квартире, может. Но вот это словечко ещё, «неведы»… Подростковый сленг? Слово казалось смутно знакомым, будто уже слышала его когда-то давно. Тут небо озарилось вспышкой молнии, Аля вздрогнула и поспешила домой, запоздало поняв, что подслушивать, вообще-то, неприлично, а именно это она и сделала…
Пока шла, посмотрела время на телефоне и увидела новое сообщение из чата жильцов: «Мало того, что у кого-то собака уже час воет и скулит, будто её режут, так ещё и домофон сломался. Я за что плачу? Чтобы самой бегать дверь открывать курьерам?!» Когда успел сломаться-то? Вот только работал! А скоро слесарь приедет... Этот день когда-нибудь закончится?
— Fir-ar a dracului!(1) — прошипела Аля, побежав к лифту.
Кхм… Надо же, само вырвалось впервые за несколько лет. Прадедушка часто сокрушался, что потомки от него выучились романской брани, но не обращению с духами. Ну, брань-то настоящая и для юных умов интересная. Аля в лифте, крутя Севкин брелок, улыбнулась, вспомнив причуды прадеда. Он прожил до глубокой старости в ясном уме, но это не мешало ему перекрещивать ножом тучи и втыкать топор в землю перед грозой, отгоняя зло от дома и семьи.
А ругался он редко, но смачно, если уж кто-то поступал с другими очень плохо, несправедливо. Мелкой тогда Але очень понравилось, как прадед Андрей сказал одному мошеннику-экстрасенсу, наживавшемуся на чужом горе и отчаянии: «Futu-ți morții mă-tii, solomonar!»(2) Эта фраза — «трахни своих мертвецов» — нравилась ей даже больше русского мата, но Аля не решалась её использовать просто так. Прадед ведь не был сквернословом и всё говорил по делу, в общем-то.
На этот раз спустилась на лифте без приключений и рванула во двор. В спешке чуть не врезалась в женщину в красном брючном костюме. Та, пожелав отойти с дороги, пошатнулась на высоких каблуках, Аля на автомате схватила её за локоть, чтобы не дать упасть. Подняла на неё глаза, узнала.
— Ой, простите, Айлана Аржаановна! Я торопилась встретить слесаря, вот и… Извините!
— Ничего страшного. Вы потеряли ключи, Алексия?
Они пошли в одну сторону: Аля — к калитке, Айлана — на гостевую парковку. Айлана была одной из немногих среди клиентов, кто не окрестил Алю Алесей, Алевтиной или Александрой. А ведь каждый из приходивших в офис видел правильное имя на бейджике. Только Айлана никого не называла по отчеству, да и себя просила не называть, но Аля слишком привыкла.
— Нет, просто… понадобилось сменить замки.
Стоило соврать, но ладно уж.
— Знакомо, — понимающе улыбнулась Айлана, от которой сегодня пахло не только духами с ароматом горьких трав, но и, едва уловимо, краской и бензином. Или показалось? — Удачи вам в новом этапе жизни. Любите себя в первую очередь.
Когда они попрощались, Айлана твёрдой, мужской походкой пошла к личному майбаху, стоившему дороже квартиры. Ох… У Айланы в одной только их многоэтажке было четыре квартиры, которые она сдавала по суткам. Иронично, кстати, что дом от ЖилСтроя, в управляйке которого и работала Аля, а Айлана — сестра Аргымая Золотницкого, владельца компании СтройСити, бывшей основным конкурентом ЖилСтроя. А ещё ироничнее, что её брат, вообще-то, миллиардер, и она могла бы не работать в принципе или занять должность в его компании. Но нет, ездила на люксовой машине по адресам, контролировала порядок и вела себя адекватно, если её съёмщики косячили, не игнорировала жалобы других жильцов. Работала и не называла других неудачниками, да!
Слесарь Валерий Геннадьевич подошёл, на ходу стягивая дождевик, с которого стекала вода.
— Здрасьте! Гляжу, до вас не дошло пока. А у нас жуть полило, ещё и с градом, бр-р-р! Ветер усилился, снова загромыхало. Кажется, и до них сейчас дойдёт. Аля скорее повела слесаря в дом. Перемены, наконец-то перемены! Она теперь верила, что к лучшему.
Валерий Геннадьевич начал работать. Аля же, более не откладывая, положила брелок на комод и стала складывать вещи Вадима в сумки и пакеты. Вещи так и мелькали, будто кто-то проматывал киноплёнку: гора футболок с чёрно-белыми принтами, кастомизированные кроссовки, которые Вадим обувал только на день рождения, куча комиксов, разрисованная им лично металлическая банка, в которую он складывал химозные конфеты-сосучки. Аля нервно сглотнула, вспомнив, как Вадим раньше каждое утро пихал ей в карманы одежды пару конфет. А потом стал закатывать глаза, игнорируя её рассказы о работе, когда ей важно было выговориться, перестал хоть что-то делать по дому и частенько засиживался допоздна, хотя понимал, что Але рано вставать, а свет и шорохи ей мешают. В жопу. Прадедушка завещал деньги от продажи своего загородного дома именно ей, чтобы она была счастлива, а не вот это всё!
За окном, которое пришлось закрыть, чтобы спустившийся ливень не захлыстывал, началось целое светопреставление. Оглушающие даже через тройной стеклопакет раскаты грома, вспышки молний, завывания ветра, который швырял в окна потоки воды… У-у-у, как дома-то хорошо! Когда она была маленькой и боялась гроз, прадедушка обнимал её и нараспев читал стихи наизусть.
«Вдруг в лазури, из-за ёлок,
Развернулся чёрный полог
И накрыл, широк и долог,
Огороды и сады.
В тучах молнии сверкнули,
Землю саблями хлестнули,
И долины потонули
В море взвихренной воды».(3)
Аля, застегнув очередную сумку, выпрямилась и взяла с полки фотоальбом, нашла фотографию ещё совсем молодого прадедушки с прабабушкой. Черноволосый и кудрявый, он нерешительно улыбался, держа под локоть свою дорогую Машу. Аля вспомнила, как его глаза блестели любовью и тоской, когда он вспоминал о жене, которую пережил на десять лет. Всё-таки у Али был потрясающий прадедушка, смелый и добрый Андрей Волков…
Свет замигал, в мыслях зашипели чужие, злые голоса: «Андрей Волков? Называй своего прадеда-фашиста его настоящим именем, дрянь романская. Андриеш Волканеску, солдатишка одного южного королевства из гитлеровской коалиции».
Аля поёжилась от взявшегося из ниоткуда холода, мотнула головой. Из-за стресса и усталости шиза подкралась незаметно? Нет, верно, это её фантазия, воспоминание о злых словах не самых умных одноклассников после того задания исторички с генеалогическим древом. «Это чё он у тебя, фашик? Зассал и сменил имя и фамилию перед свадьбой? Повесить бы его вместе с теми, кто ему подсобил в этом!», «Охренеть, Волкова! Твой пердед в жопу что ли кому дал, чтоб его из СССР не выпнули на родину? Да ещё на русской умудрился жениться!»
Не понимая, зачем это делает, тихо буркнула в пустоту:
— Прадед Андрей был шикарным человеком. Он же сам сдался в плен, хоть и не был окружён. Не смог стрелять в невиновных! И... Мне не стыдно, что я по сути Алексия Волканеску, на одну восьмую романка.(4)
Совсем плоха старушка, с пустотой и воспоминаниями говорила. Или с собой?.. В биографии прадеда было много белых пятен и вопросов, оставшихся без ответа, но он своей жизнью и делами в ней бесспорно заслужил любовь и уважение.
— Эй, хозяйка! Принимайте работу! — крикнул из коридора Валерий Геннадьевич.
Отлично, замки теперь другие. Как и жизнь, похоже. Разобраться бы только, что в ней сейчас происходит…
1) Аналог русской фразы «Чёрт возьми!» на румынском.
2) Если дословно, то «Трахни свою мёртвую мать, соломонар!» В других версиях «мёртвых родственников матери», «своих мертвецов». Аля использует перевод чуть мягче, короче говоря. А соломонар в румынской мифологии — колдун, управляющий погодой (градом, грозой), но в данном случае это был сарказм прадеда в адрес человека, который подменял магию обманом и фокусами.
3) Отрывок из поэмы Емилиана Букова «Андриеш».
4) Румынка. Романия — аналог Румынии в моём мире Севера и Юга.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу