Вернуться в детство (джен)

Давайте представим что сознание взрослого, даже старого, Гарри Поттера переместило в его двенадцатилетнее тело. Как раз в тот момент, когда они были на смертинах у их факультетского призрака, а окончательное слияние их сознаний, старого и молодого, завершился как раз когда они оказались рядом с оцепеневшей кошкой Филча. В любом случае на него не давит теперь авторитет взрослых.

* * *

В этот момент кто-то крикнул, разрывая тишину:

— Враги наследника, берегитесь! Вы следующие, грязнокровки!

Это был Драко Малфой. Он протиснулся вперёд, его холодные глазки бегали, его обычно бескровное лицо раскраснелось при виде подвешенной неподвижной кошки.

— Что здесь происходит? Что происходит?

Привлечённый, без сомнения, криком Малфоя, Аргус Филч прокладывал себе дорогу сквозь толпу. А затем он увидел Миссис Норрис и отпрянул, схватившись от ужаса за лицо.

— Моя кошка! Моя кошка! Что случилось с Миссис Норрис? — закричал он.

И тут взгляд его глаз навыкате упал на Гарри.

— Ты! — завопил он. — Ты! Ты убил мою кошку! Ты убил её! Я убью тебя! Я…

— Аргус!

На месте происшествия появился Дамблдор, сопровождаемый группой учителей. Он немедленно прошёл мимо Гарри, Рона и Гермионы и снял Миссис Норрис с подставки для факела.

— Пойдёмте со мной, Аргус, — сказал он Филчу. — И вы, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грэйнджер.

Локхарт решительно вышел вперёд.

— Мой кабинет ближе всех, директор… прямо наверху… прошу вас, не стесняйтесь…

— Спасибо, Гилдерой, — сказал Дамблдор.

Толпа разделилась надвое, пропуская их. Локхарт, явно чувствуя себя важным, радостно поспешил за Дамблдором; то же сделали профессор Макгонагалл и Снэйп.

Гарри Поттер и Тайная комната.

* * *

А дальше, пока они шли в кабинет к Локхарту, Гарри вспоминал этот эпизод из своей жизни. И прикидывал как построить разговор. В любом случае, молчать он не собирался. Как и позволять перебивать себя тоже. И уж указывать на то, как ему дальше жить и подавно. Ни Дамблдору, ни Макгонаналл, ни Снэйпу. Потому что, по воспоминаниям Гарри, один просто обожал предоставить виновному второй, третий, а порой и тридцать третий шанс, а вторая — большой любительницей «шашкой рубануть». Не разобравшись. А уж про Снэйпа-то и говорить было нечего. Пожиратель, он и в Африке пожиратель. Тем более, если вспомнить сколько он из него «крови выпил», то давать спуску Гарри ему точно не собирался.

В общем, Поттер собирался разговаривать с профессорами жёстко, хоть и по делу. Как говорится, по-взрослому. Да и отвык он уже от того, чтобы быть глупым, доверчивым ребёнком, каким он был в своё время и позволять кому-либо манипулировать своей жизнью. Кстати, не так давно, незадолго до переноса, он посетил Хогвартс. Где поговорил с портретами Альбуса и Северуса и выяснил, что нихрена последний не раскаялся. Появился у него способ разговорить портреты и заставить их правду отвечать. И получалось, что прямо сейчас, как был он Пожиранцем, так им и остался. А Дамбику он говорил только то, что тот хотел услышать.

Поэтому-то Гарри и двигался за Дамблдором внутренне ухмыляясь. Но, соблюдая, при этом, невозмутимость на лице. Потому как если бы кто-нибудь увидел его ухмылку, то вздрогнул бы.

А ещё Гарри не собирался повторять свои предыдущие ошибки и прожить новую жизнь как это ему захочется. Зря что ли он столько усилий к этому приложил. Он, после смерти Гермионы, много чего успел изучить, и много с кем подраться. В итоге, фактически убившие её гоблины прекратили своё существование и окончательно исчезли с лица Земли. А Рон Уизли, как и остальная его семейка, давшие гоблинам повод к убийству Гермионы, оказались в итоге колесованными и повешенными посреди Диагон Аллеи. Причём снять их тела оттуда никто не мог, потому что к виселице приблизиться не смогли. Не осталось в магической Британии к тому времени подобных специалистов.

А получилось как? Рончик влез в финансовую аферу, взяв у гоблинов кредит. И, разумеется, «прогорел». Но, вот насчёт возврата он решил не заморачиваться и никому об этом не сказал. А Гермионе понадобилось в Гринготтс. Откуда она уже не вышла. Ни живой и не мёртвой. Потому что гоблины её судили за проступок её мужа и отправили отрабатывать его долг в подземелье. А так как Гермиона, к тому времени была ещё и беременна, а беременность у неё «протекала» не очень легко, то долго она не протянула. Ну, и разумеется, гоблины не выдали тело заключённой семье для похорон, а скормили своим драконам.

А почему Гарри устроил маленький геноцид всей рыжей семейке, а не одному только Рону? Ну, получилось так. У них как раз в Норе тогда вся семья собралась, когда Гарри к ним «на огонёк» заглянул. И услышал от мамы Молли, что Гермиона, мол, не оправдала надежд, поэтому её смерть никого и не волнует. Она, типа, должна была Рончику жизнь достойную обеспечить, а не ерундой в Министерстве заниматься. А Джинни, в запале, крикнула, что так, мол, ей и надо, поганой грязнокровке.

— Все так думают? — спросил тогда Гарри.

И увидел, что кто-то из присутствовавших тогда в Норе глаза отводит, а кто и опускает их стыдливо. Но, о том, что Рончик неправ никто не сказал. Вот это-то Гарри и взбесило. В общем, для Уизли всё плохо закончилось. И, кстати, Флёр ему за устроенный ей «развод» с Биллом, спасибо потом сказала.

В общем, много чего такого случилось в предыдущей жизни Гарри, чего можно было бы избежать. И такого чем он не очень гордился. Вот Гарри и затеял ритуал переноса сознания в своё же собственное детское тело с последующим слиянием. Ну, а то что в его нынешнем теле всё ещё не было в привычном для него достатке магической силы, так этот недостаток компенсировало умение строго её дозировать. Уж этого-то умения у Гарри хватало.

Иными словами, он давно уже научился не бить врагов по голове кувалдой, а использовать для их устранения стилет, а то и вообще, обыкновенную булавку. Так что, не боялся он в данный момент ни Дамбика, ни Снэйпушку. Да его даже Флитвик бы сейчас не смог победить в честной дуэли. А если учесть, что Гарри давно уже отвык сражаться честно, то у него были все основания к тому чтобы не бояться противостояния с одним бородатым манипулятором. Да и с одним сальноволосым мерзавцем тоже. Ну, или даже с ними двумя одновременно.

— В любом случае, — размышлял Гарри, — дружба с рыжим прямо с этой секунды таковой быть перестаёт. Гермиона? Ну, посмотрим. Если оградить влияние на неё рыжего и бородатого, то она, тогда, может так дурковать не будет, как в прошлой жизни. Впрочем, посмотрим. В крайнем случае я сам на ней женюсь. Ну, когда подрастём, конечно. Но, рыжим я в этот раз её точно не отдам.

В общем, если не вдаваться в подробности, то Гарри намеревался больше не допускать тех ошибок, которые были совершены ими с Гермионой после школы. А для этого нужно было уйти из Хогвартса и уехать в другую страну. Ну, и, разумеется, если ему дадут повод, а в том что его дадут Гарри даже не сомневался, устранить некоторых любителей... поруководить «в мелочах». А то ведь разбираясь потом в тех «косяках» которые он нахреновертил будучи молодым, понял Гарри, что без влияния покойного Альбуса не обошлось. Уж слишком сильно он им, в своё время, на «мозги присел».

Впрочем, всё это теперь было в прошлом. А прямо сейчас Гарри двигался в кабинет Локхарта в предвкушении того скандала который он собрался учинить.

Дальше они добрались до его кабинета, где Дамблдор принялся обследовать оцепеневшую кошку. А между присутствующими начался разговор. Филч бурчал, Макгонагалл его успокаивала, а Локхарт «кудахтал», сокрушаясь. Дескать, жаль его на месте не оказалось. Уж он бы... В общем, всё как Гарри помнил. Снэйп же, сначала молчаливо пребывал в тени, а после выбрал момент и выйдя на свет, заметил:

— Если мне позволено будет сказать, директор, Поттер и его друзья могли просто оказаться не в том месте, не в то время. Но, у нас есть ряд подозрительных обстоятельств. Почему они вообще были в коридоре наверху? Почему они не были на праздновании Хэллоуина?

Меж тем Гарри не ответил на вопросы Снэйпа, а обратился к их декану.

— Профессор Макгонагалл, — спросил Гарри в свою очередь, — а я обязан отвечать на вопросы профессора Снэйпа? Особенно, если они не касаются моей учёбы.

— Не вижу причины по которой вы не могли бы ответить на вопросы профессора Снэйпа, — заявила Макгонагалл, — к тому же мне тоже интересно.

— Ну, ладно, — ухмыльнулся Гарри, — раз уж вам так интересно, то так и быть. Мы были на смертинах сэра Николаса де Мимси Порпингтона.

— Но почему бы вам было не присоединиться к празднованию потом? — спросил Снэйп. — И зачем вам понадобилось пойти наверх, в этот коридор?

Рон и Гермиона посмотрели на Гарри ожидая что он ответит.

— Потому что мы слегка проголодались, — всё также ухмыляясь ответил Гарри, — но, недостаточно сильно. И поэтому, чтобы сильнее «нагулять аппетит» мы решили немного удлинить наш путь в Большой зал.

На что Снэйп улыбнулся своей самой мерзкой улыбкой.

— Возможно. Но, мне почему-то кажется, что ты Поттер не совсем правдив, — сказал он. — И я думаю, что стоит лишить тебя некоторых привилегий, пока ты не расскажешь нам, как всё было. Думаю, лучше всего будет исключить тебя из Гриффиндорской команды по квиддичу, пока ты не будешь готов говорить честно.

— Ну, а я бы, директор, допросил мистера Малфоя, который крикнул при всех: «Враги наследника, берегитесь! Вы следующие, грязнокровки!». И профессора Снэйпа, потому что он его активно «крышует», так сказать. Желательно с Веритасерумом.

— Что?! — взбеленился Снэйп. — Да я тебя...

— Тихо! — рявкнул вдруг Дамблдор. — Гарри, мальчик мой, боюсь что твои требования в адрес профессора Снэйпа совершенно безосновательны. Потому что я всецело ему доверяю.

Гарри услышав это хмыкнул, затем развернулся в сторону Гермионы и Рона и подмигнул им, так чтобы остальные этого не видели. Дескать, помалкивайте, я сам разберусь. И сказал, тяжело вздохнув:

— Понятно. Значит пытаться что-либо рассказывать или доказывать вам абсолютно бессмысленно. Даже в том случае если бы я что-то такое знал. Жаль. Остаётся только позавидовать.

— Кому? — уточнила Макгонагалл.

— Профессору Снэйпу и Драко Малфою, разумеется, — пояснил Гарри. — Потому что последняя фраза профессора Дамблдора целиком и полностью подтверждает курсирующие по школе слухи.

— Какие ещё слухи, мистер Поттер? — строго посмотрела на него Макгонагалл, поджав губы.

— Ну, что профессор Снэйп и Драко Малфой ваши с профессором Дамблдором внебрачные сын и внук.

— Что-о-о?! — на этот раз воскликнули одновременно все трое. Да и Локхарт с Филчем тоже уставились на Гарри во все глаза.

В общем, замолчали все. Дамблдор и Макгонагалл будучи удивлёнными и даже шокированными, а Снэйп — возмущённым. А ещё Снэйп снова скрылся в тени. Правда, ему в этом Гарри помог. Незаметненько. И замолчать и скрыться. Всё-таки, опыт, как говорится не пропьёшь. И хоть у Снэйпа было и своего опыта вдосталь, но у Поттера, перед перемещением сознания, его было всё же побольше. Даже сейчас, несмотря на то, что он находился в своём детском теле. Да что там про Снэйпа говорить, если прямо сейчас Гарри мог и Альбуса скрутить. Даже несмотря на его убер-палку. Всё-таки Гарри, если разбираться побольше Дамблдора успел и прожить, и опыта реальных схваток у него побольше гораздо чем у старика было.

— Ох, как это должно быть здо́рово, — с грустью в голосе продолжил Гарри, — каждый день общаться со своими родителями. А ещё, они ведь могут закрывать глаза на твои недостатки и любить тебя таким каков ты есть. Даже такого... каким является профессор Снэйп.

— Но, Гарри, — возразил Дамблдор, как только к нему вернулась способность говорить, — это всё неправда.

— И вы можете магией поклясться? — с недоверием в голосе спросил его Поттер.

— Разумеется можем, мистер Поттер, — буквально «выплюнула» Макгонагалл. — Большего бреда я в жизни своей не слышала. И кто это интересно вам такое сказал?

— А вот этого я вам и не сообщу, профессор, — ухмыльнулся Гарри. — А то вы, как обычно, не разберётесь в происходящем и снимете со своего собственного факультета баллов триста, четыреста. Как с нас в прошлом году. Целых сто пятьдесят. Но, в таком случае, если эти слухи всего лишь слухи, то я отказываюсь от своего дальнейшего обучения в этой школе.

— Это ещё почему? — уточнила Макгонагалл.

— Да потому, что вы профессор, вместе с директором, на самом деле два «пустых места».

— Мистер Поттер! — взвизгнула Макгонагалл. — Что вы себе позволяете?!

— Ах, оставьте, профессор, — Гарри махнул в сторону Макгонагалл рукой и та застыла «соляным столбом», не в силах ни пошевелиться, ни слова произнести.

— Гарри, Гарри, Гарри, — начал было Локхарт в своей обычной манере, но тоже замолчал. После того как Гарри и от него отмахнулся.

— Но, Гарри, мальчик мой, боюсь я не могу тебе этого позволить, — не остался в стороне Дамблдор.

— А вы не бойтесь, профессор, — ухмыльнулся Гарри. — Это, в данном случае, неконструктивно. Тем более, что ваш номер, в решении данного вопроса как минимум шестнадцатый. А то и двадцать шестой.

После чего он замолчал уставившись на Дамблдора с благожелательной усмешкой.

— Э-э-э... То есть, как это мой номер шестнадцатый, Гарри, мальчик мой? — Дамблдор посмотрел на него с видом дедушки огорчённого выходками внука.

— А вот так, — пояснил Поттер. — Кто вы такой, чтобы распоряжаться моей жизнью? Вы, всего лишь директор школы в которой я учусь. Так вот в вашей школе я учиться больше не хочу. Потому что вы все здесь присутствующие свои должностные обязанности не выполняете. Так что я имею полное право школу получше поискать. Да, и вот ещё что.

Гарри, увидев что Дамблдор потянулся к палочке, согнул в локте правую руку, указывая её на него и щёлкнул пальцами. Прямо как домовик. И палочка Дамблдора оказалась у него в руке. А ещё, глядя Дамблдору в глаза, он отправил ему мысль.

— А это, чтобы ты не дёргался, — мысленно сообщил Гарри Альбусу. — А то ведь, кто тебя знает? Захочешь, например, всем нам память подчистить. А моя память, прости за тавтологию, мне как память дорога.

Кстати, став в предыдущей жизни, так называемым, Хозяином Смерти, Гарри собрал все три Дара и спрятал их. А потом задействовал их в ритуале переноса сознания, вернув их дарительнице. И одним из условий успешного срабатывания ритуала было то, что сейчас он их снова соберёт и спрячет, понадёжней. А то сильно много до них охотников. К тому же добра, те кто оказался их владельцами, так и не нажили.

— Гарри, мальчик мой, не мог бы ты вернуть мою палочку? — задал вполне ожидаемый вопрос Дамблдор.

— Нет, — ответил Поттер. — Во-первых, она не ваша, а во, во-вторых, если вы прямо сейчас перестанете ей пользоваться, то сможете прожить ещё лет тридцать. В противном случае, если я вам её верну, вы протянете ещё лет пять. Максимум.

— Но, откуда ты это знаешь, Гарри?

— Потому что, из нас двоих я последний, ныне здравствующий потомок Певереллов. А предпоследним, кстати, является небезызвестный вам Том Риддл. А кто такие Певереллы, я надеюсь, вы знаете. И ещё, я, очень надеюсь, что у вас, исходя из того что я сейчас сказал, хватит ума не предпринимать в мой адрес чего-нибудь... необдуманного.

Впрочем, зная Дамблдора, Гарри был совершенно точно уверен, что тот что-то да предпримет. Не сможет не предпринять. Слишком уж у старика ЧСВ раздуто было. Он его, правда, как Томми-бой не демонстрировал, но, слишком уж привык, что только он знает что правильно, а что нет. А как только старичок дёрнется, то тут Гарри его и завалит. С полным на то основанием. И объяснит это самозащитой. А Риддла он потом в «следующее большое приключение» отправит. Попозже. Благо ритуал изгнания подобных сущностей Гарри был известен. И можно будет жить да поживать в своё удовольствие.

А возникающие проблемы он будет решать по мере их поступления. Но, это будет уже совсем другая история.